379

1

Письмо В. Ф. Одоевского к О. С. Павлищевой

О столоверчении

Июль 1854 г. — начало 1860-х гг.

Ваш прекрасный рассказ глубоко заинтересовал меня. Вы дозволите мне бросить на бумагу несколько замечаний о том, как, с моей точки

380

зрения, мне представляются те странные и любопытные явления, посреди которых Вы были и свидетельницею, и действующим лицом.

Прежде всего оставим пока в стороне вмешательство духов, демонов и других подобных тому существ в это дело. Мы об них упомянем после. Вообще если мы не имеем права отвергать сверхъестественного, то есть недоступного ни положительным, произвольным опытам, ни вычислениям, ни измерениям, то точно так же мы не вправе допускать сверхъестественного в тех случаях, где мы не истощили всего запаса наших сведений и всех возможных приемов наблюдения.¹ Паровая машина, громоотвод, театр марионеток могут показаться проявлением сверхъестественной силы, если мы не дадим себе труда анализировать причины или, лучше сказать, условий этих явлений.

Несколько слов о самом движении стола или столика. Мы из физиологии знаем, что никакой мускул не может долго находиться в напряженном состоянии; если он вытянут, то он (незаметно для нас, без сосредоточенного внимания) старается сократиться, согнуться; если он согнут, он старается выпрямиться. Пальцы, как бы спокойно ни были наложены на стол, чрез несколько времени (смотря по физической силе делающего опыт)* устают и перстные мускулы начинают сокращаться сами собою — и первый толчок столу дан; за произведенным движением рука следует бессознательно и производимое ею движение принимает за производимое столом. Усталость пальцев усиливается, когда к ней присоединяется давление мускулов артерий и вен запястья от сжатия посторонней руки. Движение больших столов может быть произведено лишь суммою мускульных сокращений, соразмерною тяжести испытываемого стола; вот почему для большого стола нужна дюжина участвующих. Для убеждения в этом был предложен самый простой опыт: на столик стоит насыпать немного какого-либо мелкого порошка — плауна,² песка, просто пыли. Наложив пальцы на такой стол, Вы увидите чрез несколько времени, что стол останется неподвижен, а пальцы Ваши проведут борозды времени по песку: явное доказательство, что источник движущей силы не в столе, а просто в Вашей руке.

Предвижу возражение: столы не только движутся, но и пишут независимо от воли производящего опыт. Впрочем, посыпанный песком стол не будет и писать.

Вы видите, что я даю этому возражению форму самую широкую; я не прибегаю к обыкновенным ссылкам на воображение, на содействие самого испытателя составу слов, выписываемых столом; я принимаю явление во всей его чистоте и добросовестности.

Итак, мы имеем дело с явлением, действующим на наши чувства, нами производимым, но без нашего сознания или, по крайней мере, без участия нашей воли. Так ли? Признаюсь, что это явление объяснить гораздо труднее, чем движение стола, ибо здесь представляется весьма многосложный процесс нашего многосложного организма.

Постараемся разобрать его по частям и посмотреть, не найдем ли чего подобного в других явлениях организма, доступных и нашему опыту, и нашему наблюдению. Мало людей, которые, закрывая глаза, не видели бы разных, то появляющихся, то исчезающих фигур, особенно засыпая. Эти фигуры, весьма разнообразные у разных людей, суть наши сны наяву; они являются и исчезают большею частию без нашей воли, хотя мы еще и сохраняем наше самосознание. Их наблюдали физиолог Миллер и поэт Гете; Гете мог видеть то, что он сильно себе воображал: цветок, статую, человека; Миллеру они представлялись без всякого участия его воли.³ И такова связь между этими призраками и настоящими

381

сновидениями, что страдающим бессонницею советуют, закрыв глаза в постеле, следить за этими призраками — и они мало-помалу переведут засыпающего в состояние настоящего сна. Я это испытывал неоднократно на самом себе и почти всегда с успехом; совершенное отсутствие этих призраков есть для меня всегда признак упорной бессонницы; большею частию они состоят для меня из отрывков виденного, читанного или слышанного мною в продолжение дня, к коим примешиваются также отрывки из прежних событий жизни, иногда лица, то красивые, то безобразные, никогда мною не виданные, цветы, арабески, здания, геометрические фигуры и прочее тому подобное.

Следственно, вот род явлений, нами видимых и происходящих в нас естественно, как голод, как жажда, — без содействия нашей воли.⁴

Сюда же можно отнести те призраки, которые остаются в нашем глазе после того, как мы долго смотрели на светлые или сильно освещенные предметы, как например на солнце, лампы, стекольные рамы и прочее тому подобное. Аберкромби, англинский врач, рассказывает про одного своего приятеля, который, наклонив голову, долго рассматривал гравюру, представлявшую Мадонну с Младенцем. Подняв голову, он в отдаленном углу увидел женщину во весь рост натуральной величины с ребенком на руках. После первой минуты удивления он заметил, что этот призрак был точным отпечатком гравюры.⁵

Сюда же можно отнести так называемые посфены, или призраки, появляющиеся при нажатии глазного яблока.

Я не буду говорить здесь о всех видениях, производимых разного рода болезнями, опиумом, гашишем, вдыханием разного рода газов (каков, например, dentoxide d’azoteа), которых образование в некотором количестве не невозможно в спертом воздухе комнат, наконец, голодом, жаждою, разными физиологическими причинами в женщинах, особенно в девушках, — все это Вы находили, вероятно, в разных книгах; обращусь к собственным моим наблюдениям.

Тому год поступил в Лечебницу для приходящих Общества посещения бедных⁶ странный больной, обративший на себя особое мое внимание: ему кто-то наговаривал в уши.

На мои расспросы он отвечал мне следующее:

«Это началось вот как: в Казани (или в Воронеже, не помню) у нас было дело по наследству; я с братьями останавливался в доме одного нашего общего знакомого. Братья мои часто спорили и кричали, рассуждая о делах. Однажды вечером после долгого спора разошлись, я также ушел в свою комнату. Но едва лег я в постелю, как услышал, что снова братья мои заспорили; но посреди их голосов не слыша голоса хозяина, я счел нужным встать и идти к нему с просьбою, чтобы он уговорил моих братьев перестать, ибо в ночное время их крик может растревожить соседей. Мы пошли с хозяином в гостиную, где спорили братья. Но там все было пусто. Я подумал, что мне это приснилось, и снова удалился в свою комнату; но едва я лег в постелю, как снова услышал, что братья громко спорят, но только на этот раз к ним присоединился и голос хозяина. Тогда я понял, что это что-то во мне недоброе. С тех пор и началась моя болезнь; сперва я слышал разговоры разных людей, потом начал говорить со мною, бранить меня самыми несносными словами, пророчить мне всякие беды, напоминать мне все неприятности в моей жизни, дразнить меня, насмехаться надо мною. Вот и теперь, как шел я в Лечебницу, он громким голосом кричал мне в ухо: „Что? Идешь лечиться? Не вылечишься, не вылечишься, не вылечишься”».

Я присоветовал больному сколь возможно рассеивать себя, ходить в театр, на гулянье, быть вообще с людьми.

382

«Это мне уже советовали, — отвечал мне больной, — я для того даже нанял себе комнату в вокзале, чтобы быть больше с людьми; и действительно, теперь идет лучше; когда я в обществе, то ничего не слышу, и только когда я один, то начинает опять меня бранить».

Этот больной в течение нескольких месяцев был совершенно вылечен, — кажется, морфином и другими столь же не сверхъестественными средствами. Историю его болезни можно найти в архиве Лечебницы.

Будь этот человек посуевернее, попадись он в руки людям, которые думают, что этого рода болезни до́лжно лечить не иначе как нашептыванием или отчитыванием, тогда, будьте уверены, что он бы вскоре дошел до конвульсий — и до сумасшествия, даже до бешенства с разными видениями и другими принадлежностями.

Из этого примера можно заключить, каким образом наш собственный организм, по причинам чисто физическим (ибо они были удалены физическими средствами), может быть подвержен такой галлюцинации⁷ — или обаянию.

Перенесите эту возможность или, лучше сказать, нашу способность к галлюцинациям из глаза и уха — к руке, и Ваш просвещенный ум легко усмотрит физиологическую возможность писать слова, имеющие смысл, без полного сознания своей воли, но в некотором состоянии греза, — чего примеры знаем уже в натуральных сомнамбулах, которые читают и пишут в состоянии сна. Различие пишущего столиком от настоящего сомнамбула такое же, как между вышеописанными предсонными призраками и настоящими сновидениями. Здесь лишь низшая шаткая ступень сомнамбулизма, произведенная внутренним напряжением.⁸

Остается вопрос: каким образом это столописание делается обстановкою для известного лица — умершего, а вероятно, и живого, если бы только сделать опыт, какой в этом роде был сделан г-ном Каганье во Франции, который достиг до того, что его сомнамбулы беседуют с духом живого человека, не знаемо для того самого человека.⁹

Здесь объяснение еще труднее, ибо этого опыта нельзя всякому повторить по произволу, как можно повторять, например, опыты с электрическими (может быть, еще более чудными) явлениями. Успех зависит от организма самого испытателя, как показывает вышеупомянутый пример физиолога Миллера и поэта Гете. Под моею рукою не двигался и не писал ни один стол, и на все мои вопросы столы всегда отвечали вздором; правда, что я им задавал всегда математические задачи; по-видимому, духи не сильны в математике — что, однако ж, довольно странно.

Итак: в этих явлениях столописания снаряд в самом испытателе. Ниже мы припомним другие явления, в коих происходит нечто подобное, а прежде всего обратим внимание на то, что каждый, при некоторой наблюдательности, может заметить в самом себе.

В числе метеорологических явлений есть так называемый мираж (mirage);* он состоит, как известно, из отражений какого-либо на земле находящегося предмета (корабля, дерева, человека) в облаках или в парах над горизонтом, где тот предмет является тысячекратно повторенным в самых разнообразных видах. Это явление сравнивают с соединением кусков зеркала или другого отражающего тела, составленного из мелких частиц.

Нечто подобное происходит и в человеческом организме; мы уже видели тому пример в предсонных призраках; но это подобие идет гораздо далее, и органический мираж во столько выше оптического, во сколько человек выше грубых бессознательных сил, действующих в низших слоях природы.¹⁰

383

Обратите внимание на ту вереницу мыслей и образов, которые пробегают чрез Вашу голову в течение дня; Вы в этом духовном мираже найдете отражения Вами сказанного, слышанного, читанного, думанного вчера, на прошлой неделе, в прошедшем году. Этот мираж осложняется чудною способностию, общею всем людям и называемою сопряжением понятий. Одна мысль, одно слово, один звук, даже запах припоминает Вам весьма далекую мысль, забытое событие, забытое чувство. Иногда это, так сказать, соприкосновение одной мысли к другой совершается так быстро, что мы не можем даже заметить их последования, и невольно себя спрашиваем: отчего эта мысль пришла мне в голову? Если Вы могли удержать нить, которою эта мысль привязывалась к предшедшей, Вы, в большей части случаев, отыщете и весь ряд Ваших предшествовавших мыслей; Вы будете удивлены, какие неизмеримые пространства пробежала мысль Ваша в течение нескольких минут. Эта операция довольно трудна и требует даже некоторого навыка смотреть за собою; по большей части нить прерывается.

Этот электрический ток наших представлений весьма замечателен в сновидениях; какой-нибудь стук, от которого Вы пробудились во время сновидения, делается частью самого этого сновидения, он обращается, например, в выстрел или что-либо подобное, в чем Ваше сновидение находит развязку. Это явление показывает, с какою неизмеримою быстротою наша мыслительная способность может произвести обстановку какого-либо призрака.

Подобное явление мы встречаем в так называемых автодидактах, то есть в детях, которые, по особой способности, могут в одно мгновение производить вычисления, для которых опытному счетчику нужны время, перо и бумага; например, вычислить, сколько секунд в столетии со столькими-то днями. Автодидакты так скоро пробегают все периоды мышления, нужные для решения задачи, что никогда не могут объяснить процесса своих вычислений. Здесь то, что в нашем бестолковом психологическом языке называют инстинктом, который в человеке есть не что иное, как ускоренное мышление.¹²

Во всех разговорах с духами столов происходит не что другое, как умственный мираж прошедших событий, мыслей, слов — осложненный сопряжением понятий. Стол без всякого волшебства отражает весь этот процесс, в Вас самих совершающийся. Это явление совершилось бы точно так же, если бы Вы просто взяли карандаш в руку и с бессознательным напряжением пустили его бродить по бумаге. Стол служит только пособием для сосредоточения внимания, которым, подобно многим другим приемам (бессоннице, темноте, тишине, уединению, голоду и прочее тому подобное), екзалтируются наши нервы и делаются способными возобновлять в мозгу все когда-либо бывшие в нем впечатления, точно так же как впечатление освещенной рамы возобновляется в темном месте, к которому мы обратили глаза.¹³

Вот отчего столы так хорошо знают прошедшее, а о будущем толкуют то, что Вы бы сами подумали, подумавши сознательно.

Вот отчего столы называют себя или именами историческими, или именами родных. Индийцу отвечал бы Вишну; египтянину (описанному Лабордом)¹⁴ в капле чернил представляется султан с его придворными.

Anima foeminae,а которое написал Ваш стол, есть слово, которое когда-либо не могли Вы не слышать или где-нибудь не прочитать, — но Вы забыли это слово, оно Вам представилось, пробежав — по закону сопряжения — тысячаб посредствующих понятий, которых Вы не заметили.

Возьмите ряд шаров, прикасающихся друг к другу; ударьте в этот ряд шаром A; тогда шар Z отскочит, а шары B, C, D, E, F и прочие

384

останутся неподвижны, хотя очевидно, что чрез них пробежала сила удара, без чего бы шар Z не отскочил. Это механическое явление, как мне кажется, до некоторой степени объясняет ту возможность, которая существует для нас: пропускать чрез наше мышление ряд понятий и не замечать их прохождения — до понятия, представления или слова Z.

Я настаиваю на этом явлении, ибо оно очень важно в нашем психологическом процессе; повторяю, что убедиться в нем положительным опытом можно лишь при пособии навыка.

Пойдемте дальше. А<лександр> С<ергеевич> Вам представился — как Вы его знали; иначе и быть не могло; «je l’aime bien tendrement»а — этого выражения Вы или другие, его знавшие, не могли не подумать, как равно и следующего за ним: «en plaisantant».б Все это, при данных обстоятельствах, совершенно сообразно его характеру или, лучше сказать, воспоминаниям об его характере, о его способе выражаться.¹⁵ К Вашим воспоминаниям присоединились и другие елементы: понятия о первом и втором Небе — прямо из Шведенборга;¹⁶ страх: нет ли тут чего-либо нечистого? — породил в Вашем мышлении все последующие явления, согласные с Вашими религиозными убеждениями; появление К. есть результат маленького раскаяния, зародившегося в Вашей доброй душе при воспоминании о насмешках над этим уродцем.¹⁷

В семействе Б. то же самое: воспоминания, смешанные с собственными понятиями испытателей.¹⁸

Поездка в деревню есть явное следствие беспокойства об имении, подозрения на управителя,¹⁹ примешавшегося к чудесным опытам и потому принявшим форму совета от мужа.в^{, 20}

Предвижу возражения: опыты производились частию детьми, в которых нельзя предполагать знания тех или других обстоятельств; вопросы производились другим лицом посредством сжатия руки.

Прежде нежели войдем в сферу явлений еще более сложных, нежели все те, о которых доселе шла речь, позволю себе, на основании двадцатипятилетних наблюдений²¹ над сотнями детей, заметить, что дети, особливо умные, развитые дети, гораздо более знают, нежели как мы вообще полагаем. Дети любопытны, они подмечают каждое мимоходом сказанное слово, особенно то, которое от них скрывают; дети хитры и скрытны; наконец, дети тщеславны; ничто их так не прельщает, как играть ролю — faire de l’effet.г Всем этим маленьким страстям своим они удовлетворяют посредством своей весьма последовательной логики, чему помогает и то, что они не столько рассеяны житейскими заботами, как взрослые. Детский ум работает беспрестанно, и весьма часто совсем не над тем, чего бы хотели отец или мать. Но все это — мимоходом, ибо степени и направление детского разумения могут быть весьма различны.

В уровень с чудным явлением девочки, отвечающей, посредством стола, на безмолвные вопросы лица, держащего ее за руку, я ставлю другое не менее чудное явление, а именно меня самого, в сию минуту пишущего эти строки.

Каким образом бестелесная моя мысль достигает моей телесной руки, составленной из костей, хрящей, мускулов, нерв, кожи и крови, и обращается, посредством моей руки, в письмо, в процесс весьма сложный, ибо, сверх моего напряжения выразить мысль, я должен вспоминать буквы азбуки, их значение, очертание, значение слов, их грамматическое согласование, и еще с претензиями на чистоту и точность слога, и притом не забывать давать суставам и мышицам пальцев надлежащее движение, не забывать и опускать перо в чернилицу; да к тому же

385

я теперь курю — процесс также довольно сложный, в котором соединяются все явления пневматической машины.

Я не знаю, попадалось ли Вам на глаза напечатанное, тому лет пять, в журналах письмо на мое имя от Матвея Волкова о его наблюдениях по части так называемого животного магнетизма?²²

Это письмо не только интересно, но и важно по своему содержанию, ибо Волков — глубокий математик, человек ума не только положительного, но и скептического, и который убеждается в истине чего-либо, когда истина эта приведена к формуле: а + в.

Мы с ним спорили о животном магнетизме; я допускал явления этого рода, он им не верил. Так мы расстались. В путешествии за границей он встретил магнетизера, которого сомнамбулка имела способность видеть или воображать себе то, что держащий ее за руку человек думает.

Эту чету Волков избрал предметом своих наблюдений, со всею своею настойчивостию и с тем неумолимым анализом, к которому приучают точные науки. Его наблюдения продолжались довольно долго, и он разнообразил свои опыты, как разнообразят их при изучении какого-либо предмета по части физики или химии. Письмо его состоит в исчислении всех тех предположений, кои он изобретал, чтобы увериться в фальши опытов магнетизера, после чего он благородно сознается, что ни одно из его предположений не имело оснований.

Волков убедился в неподдельности следующего явления, неоднократно повторенного: кто-либо из присутствовавших брал за руку сомнамбулку, и она рассказывала, что он себе воображал; если державший воображал себе сад, она рассказывала, что видит деревья, дорожки, беседки; точно так же она рассказывала подробности сражения, пожара и прочее тому подобное; и замечательно, что, чем живее воображал себе что-либо рукодержатель, тем яснее и отчетливее были представления сомнамбулки. Подобные факты Вы, вероятно, встречали в книгах о животном магнетизме, но я немногим из них вполне верю; в этих рассказах замешано бывает самолюбие магнетизера. Но свидетельство Матв<ея> Волкова имеет для меня иное значение и по его характеру, и по его положительному, строгому, наблюдательному уму, и, наконец, по тому, что описанное им явление было в совершенном противоречии с его прежними убеждениями, а он и доходит до них, и расстается с ними весьма нелегко. Это явление я принимаю за факт, приобретенный наукою.

Приведу еще свидетельство, которому вполне доверяю; один из моих приятелей, человек весьма умный и занимающийся медициною, посещал одну из сомнамбулок покойного Пашкова²³ и приносил ей волосы своей жены; другого сообщения никогда не было, но сомнамбулка всегда весьма верно рассказывала все припадки больной; зато все ее указания для излечения больной были весьма сбивчивы; как Пашков верил гомеопатии, то, разумеется, и его сомнамбулка была гомеопатка; но только она прописывала несколько гомеопатических лекарств вместе, что, как известно, противно коренному закону гомеопатии, по коему всякое лекарство должно быть употребляемо в чистом виде и без всякой лекарственной примеси.

Вот два факта, показывающие: 1) возможность в природе безмолвного сообщения ощущений между двумя организмами и 2) возможность передачи ощущений посредством материяльного предмета.

Для положительной науки этого пока довольно. Явление возможно; оно может быть повторено при известных обстоятельствах; в условиях этого явления нет ничего чудеснее того, когда мысль наша переходит из духовной своей сферы в руку и потом в перо. Объяснить ни того ни другого явления мы еще не можем, — но законы того и другого нам известны. Мы знаем, например, что больною рукою писать нельзя, что и здоровой руке нужен для того некоторый навык, что для писанья нужна сосредоточенность внимания, что больная голова будет диктовать

386

руке какую-нибудь нелепость, и прочее тому подобное. Но если нет никакого логического повода предполагать, что мысль переходит в перо действием какого-либо демона, то так же точно нет повода предполагать такого действия в двух фактах, мною описанных, а равно и в математиках-автодидактах. Мы знаем очень хорошо законы и условия горения свечки; мы можем указать на все необходимые периоды горения, начиная от сделавшегося жидким стеарина до обращения его в невидимые газы, но сущность огня нам неизвестна; мы не можем объяснить, например, отчего огонь и греет, и светит? Но из этого не следует, что мы для объяснения этого явления должны принять толкование каких-то островитян, которые убеждены, что огонь есть животное, ползающее по дереву и его поедающее. Это толкование имеет много сходства с предположениями о действии демонов.

Я привел Вам до сих пор немного фактов, но согласитесь, что они вполне обнимают ту задачу, которую мы себе задали: отдать себе отчет в явлениях, действующих на наши чувства без нашего сознания или без участия нашей воли, и что к этим фактам подходят все чудеса столописания, которые столь же чудесны и не чудесны, как все естественные явления, и в той же мере не превосходят нашего разумения.²⁴ Все чудеса столописания объясняются несколькими физиологическими данными. Вы напрягаете свой организм, чудесность столописания сосредоточивает Ваше внимание, все Ваши воспоминания прильнули к заданному вопросу, и Вы пишете столом, как автодидакт делает вычисление, — бессознательно, но с некоторою последовательностию, какая бывает и в сновидениях; если напряжение Ваше не полно, внимание не сосредоточено — стол пишет каракули. Если, напротив, напряжение сильно, то в Ваши представления вмешиваются и предчувствия, которые, как я заметил уже, суть не иное что, как ускоренная мысль, пробегающая, незаметно для Вас, чрез целые ряды понятий, а потому как бы предсказывающая будущее (Вы видите, что я допускаю и эту возможность); но будьте уверены, что до такого предсказания и более верного Вы бы дошли и логическим путем, сосредоточив несколько Ваше внимание, точно как всякий, знающий математику, может вычислить вычисляемое автодидактом, но только с тою разницею, что математик действует сознательно, может отдать себе отчет в своих действиях и проверить себя, чего автодидакт никогда не может. Точно так же астроном вычисляет затмение, врач предсказывает действие лекарства и ход болезни, политик предвидит развязку общественных событий. Эти явления, может быть, чудеснее всех других родов предсказаний, но никому еще, кроме иезуитов, не приходило в голову приписывать их демонскому наваждению, как равно и паровую машину или електрический телеграф, которые, право, чуднее столописания.

Ускорение мышления, имеющее вид бессознательности, происходит с каждым из нас гораздо чаще, нежели как предполагают. Садясь писать, Вы имеете в голове общую мысль, но когда Вы углубились в работу, тысячи неожиданных мыслей льются из-под Вашего пера. Кто, особливо в произведениях чисто литературных или поэтических, мог сказать наперед, какой вид получит его первоначальный образ?

Обратите внимание на поверье: переспать через трудную задачу; оно имеет основание в нашем организме. Прямыми физиологическими опытами живосечения и наблюдениями над человеком в разных ужасных болезнях, о коих я не буду распространяться, доказано, что одни из наших нерв суть орудия чувствительности, другие — орудия движения; раздражение первых порождает боль, раздражение других заставляет животное, например, вертеться в одну сторону. Нечто подобное замечается в наших духовных орудиях. Во время сна наши духовные способности (не знаю какие — наша психологическая номенклатура основана на мечтаниях) раздвояются; одни как бы засыпают, другие действуют с большею силою. Что казалось неразрешимым в течение дня, когда раздражение

387

внешними событиями (которому подвергаются некоторые из наших духовных сил) мешает действовать другим нашим духовным силам, то является очень просто при пробуждении; некоторые из наших духовных сил трудились над решением задачи, в то время когда наш организм спал. Я говорил с Шеллингом об этом замечательном психологическом процессе, и он сообщил мне, что, когда он забудет что-либо, ему стоит заснуть хоть на 5 минут, чтобы вспомнить забытое.²⁵ Такие явления всякий заметит в самом себе, если только даст себе труд замечать. Известно, что философ Кондильяк, поэт Вольтер обязаны сну лучшими своими идеями; но еще важнее свидетельство физиолога Бурдаха о том, что сновидение было началом разных физических положений, впоследствии развившихся в его мышлении.²⁶

Напряжение организма и сосредоточенность внимания производят действие, подобное сну; некоторые из наших способностей, назначенных ведать то, что вне нас, как бы выглядывать из окошка, подавлены этим напряжением, другие, которые распоряжаются нашим внутренним хозяйством, действуют смелее.

Скажу и про собственные мои наблюдения. Воспитанный в школе, я до сих пор, посреди самых разнообразных обстоятельств жизни, сохранил способность писать, несмотря на слышимые мною разговоры, и даже говорить в то же время. Но последнее мне стоит некоторого усилия. Всего легче работается мне ночью в совершенной тишине; тогда я могу писать прямо набело, как, например, вот это мое к Вам письмо. Бо́льшая часть моих повестей мне привиделась во сне; когда меня что-либо затрудняет, я стараюсь об этом думать засыпая, — поутру почти всегда задача решена.

Картина, которую Вы мне показывали, нарисованная столом, есть один из замечательнейших фактов, но он доказывает только то, что Ваша дочь имеет удивительную способность к живописи;²⁷ ей нужно только усилить свое внимание, уединить себя от рассеивающих внешних впечатлений, убедиться, что она и без стола может рисовать прекрасно, и она, поверьте, нарисует точно такую же картину и еще лучше, ибо без стола рисовать легче.

Наблюдение Волкова, по моему мнению, вполне объясняет, почему ребенок, пишущий столом, отвечает на недоступные ему вопросы, когда Вы его держите за руку; Вы его просто магнетизируете; он пишет то, что Вам мнится. Это не иное что, как весьма известное в магнетических сеансах transmission de la pensée.а

Следовало бы теперь поговорить о магнетизме, но его явления Вам слишком известны, а сущность необъяснима — как горение стеариновой свечки. По моим наблюдениям, магнетизация происходит между всеми людьми, беспрестанно изменяется, смотря по разным неисчислимым обстоятельствам организма, и разнится лишь степенями. Замечали ль Вы людей, которым Вы верите только, пока они Вам говорят, и только по их уходе разуверяетесь в истине и основательности ими сказанного? Эти люди действовали на Вас магнетически; с их уходом — сеанс кончился, Ваш организм приходит в первобытное состояние. Но такие повторенные сеансы могут превратиться в полную магнетизацию — Ваше убеждение будет покорено этому чисто физическому влиянию. В этом, мимоходом будь сказано, тайна иезуитов, которую они тщательно скрывают и для чего они вооружаются против распространения магнетизма.

Приемы иезуитов и других землепроходцев известны; желая завлечь добычу в свои сети, агент втирается в знакомство и даже в приязнь своей жертвы; он старается видеть ее часто, но не вдруг заговаривает о папизме; он говорит о предметах посторонних и, чтобы заставить себя слушать, о предметах, интересных для жертвы; мало-помалу его атмосфера делается для нее необходимостию, сладостию — как атмосфера

388

всякого магнетизера для его пациента. Когда мало-помалу иезуит покорил себе тело своей жертвы, он принимается и за ее душу. Такие факты нередки; стоит на них обратить внимание.

Магнетическое влияние людей одного на другого замечается повсюду; мы действуем друг на друга не только духом, но и телом. Из двух встречающихся людей почти всегда один покоряет другого, а этот в свою очередь покоряет третьего. Иногда встречаются равные силы, и это бессознательное противоборство порождает большею частию бессознательную ненависть. Отсюда взаимное влияние супругов на их характеры; отсюда подражательность детей — самых лучших субъектов для магнетизации.

Нет сомнения, что магнетизм известен был с древних времен в Индии, в Китае и проч. Не этому ли знанию до́лжно приписать затворничество богдыхана²⁸ в Китае, микадо²⁹ в Японии, запрещение смотреть на него, удаление от сообщества с людьми, кроме некоторых избранных для надзора за этими мнимыми властителями соглядатаев. Микадо в Японии не только не должен быть никому видим, но для лучшей безопасности он не должен даже двигаться.

Когда Вы хотите убедить человека, Вы невольно до него дотрогиваетесь, берете его за руку, за плечи. Ваш физический инстинкт (отличный от духовного) руководит Вас в этом случае так же, как руководит ребенка, который тянется к матерней груди.

Надлежало бы также коснуться до того чудного снаряда в нашем организме, где разыгрываются все эти истории и который называется нервами; но, во-первых, это повело бы нас слишком далеко, а письмо это и без того длинно, а во-вторых, одно анатомическое и динамическое описание нерв мало служит к объяснению магнетических явлений. Нужно бы заговорить о так называемом нервном токе (fluide nerveaux) — но это еще — terra ignota.а Наука подметила некоторые явления этого процесса, но пока еще не успела так побрататься с ним, как, например, с електричеством; с нервным током нельзя еще производить опытов по произволу. Маттеуччи открыл в електрическом гнюйсе (который, как известно, может стрелять електричеством, когда захочет) полный електрический снаряд; предполагали, что этим наблюдением объяснится и действие нерв; но Маттеуччи с благородным смиренномудрием науки после долгих изысканий должен был признаться, что електричество — одно, а нервные явления — другое.³⁰ В науке я признаю только то, что доказывается, как А + В = А + В.

Но по чувству беспристрастия я приведу здесь несколько отрывков из письма того самого моего приятеля, о коем я упоминал выше, которому я читал начало моего к Вам письма и который смотрит на это дело несколько иначе, как я, хотя мы и согласны в главных положениях.

Вот что он пишет:³¹

«Я совершенно согласен, что столы вертятся от сокращения мускулов и, пожалуй, от толчков артерияльных пульсаций. Но, сверх того, нужно, кажется, иметь еще в виду и нервную систему, под управлением которой совершаются все движения в организме. Нет такого материялиста, который бы не признавал токов, или движений, в магните, в гальванических и электрических проводниках, потому что эти токи, хотя невесомы и невидимы, однако ж, проявляясь в действии, становятся осязаемыми и явно материяльными. Откуда же затруднение признать в нервной системе живого организма подобное же, хотя и своеобразное, движение, которое точно так же осязательно, когда проявляется в действии? Назовите его как угодно, движением, током, животным магнетизмом, — это все равно. Но нельзя не признать, что такое движение есть: без него не было бы жизни. Если же оно есть, то оно нимало не сверхъестественно и нисколько не меньше материяльно, чем магнитность,

389

электричество и галванизм. Напротив, это явление столько же материяльное и механическое, как и самое осязательное движение колеса или рычага. Посредством этого нервного движения мы переставляем ноги, разводим руками, чувствуем и мыслим, — явления изумительно чудесные, когда подумаешь, однако ж никто не называет их сверхъестественными.

Как нервный, так и магнитный и электрический токи становятся осязательными и видимыми только тогда, когда проявляются в действии. Сами по себе они одинаково невидимы. Но последним посчастливилось у физиков, и они награждены титулом «невидимая материя» и по праву первородства произведены в чин действительных вещей. А нервный ток, как младший брат, еще не дослужился, вот и вся беда. Пусть только физики согласятся признать, что все эти токи, а также и свет, и тепло, и звук* — только различная форма движения, для которого, кроме самых движимых тел, не нужно никакой особой невесомой материи, никакого эфира, — и дело пойдет на лад.

Предположим, что это уже признано, несмотря что Лонже, Маттеуччи, Дюма не нашли в нервах электричества посредством галванометра,³² — что, мимоходом сказать, вовсе неудивительно. Удивительно оно было бы только тогда, когда бы нервная система была простая электрическая машина или галванический прибор из цинка и меди.

Одною магнитною полосой можно намагнитить другую полосу; галванический и электрический токи передаются другим телам, и тела эти приводятся такою передачей в механическое движение. Где же основание не допускать возможности передачи другим телам нервного электричества, животного магнетизма, нервного тока или нервного движения?³³ Как скоро в голове есть понятие, каким образом совершается процесс этого столописания (то есть посредством передачи нервного движения данному проводнику), то уже нет никакой возможности увлечься до способности бессознательно действовать и из грез и видений отвечать на какой бы то ни было вопрос. Вот почему у понимающих дело, точно так же как и у неверующих (хотя и вовсе ничего не понимающих), стол не может писать. У последних он даже не вертится, несмотря на неизбежное и ничем не устранимое сокращение мускулов и пульсацию. Это объясняется тем же нервным движением и похоже на прикосновение отрицательным полюсом магнита. Это отрицательное явление, может быть, лучше всего доказывает необходимость участия нервного тока и передачу его движимым столом и карандашом. Если бы не боялся наскучить Вам, я рассказал бы несколько фактов в подтверждение, потому что сам вертел и не вертел стола, шляпы и всякую всячину. Одно только замечу, что у людей, поставленных в потребную позицию и совершенно не знающих, что из того выйдет, все всегда вертится. Написать же посредством стола я никогда не мог ни одного слова, потому что не мог забыть своего понятия о нервах и мозге. Писать посредством стола могут только люди, у которых под влиянием верования в духов нервное возбуждение доведено до мерещенья и иногда, может быть, до ясновидения».³⁴

Хранится: пер. 79, л. 58—95 (беловой автограф); л. 96—136 об. (копия).

Печатается по автографу с учетом позднейшей авторской правки.

¹ ...если мы не имеем права отвергать сверхъестественного ~ и всех возможных приемов наблюдения. — Аналогичный тезис был сформулирован Одоевским еще в письме V к графине Ростопчиной: «Руководствуясь известными законами, открываемыми нам физикою и химиею, мы должны в каждом непонятном явлении стараться отделить обстоятельства, которые объясняются сими законами; когда же сии науки перестают помогать нам в этом деле, тогда мы еще можем прибегнуть к аналогии с явлениями другого рода, более нам известными; вообще непонятное для человека есть только не довольно исследованное» (Безгласный <Одоевский В. Ф.> Колдовство XIX столетия: (Письмо V-е к графине Ростопчиной) // Отеч. зап. 1839. Т. 5. № 8—9. Смесь. С. 21—22).

390

² Плаун — здесь, очевидно, ил.

³ Их наблюдали физиолог Миллер и поэт Гете ~ его воли. — Речь идет, скорее всего, об Иоганнесе Петере Мюллере (Müller, 1801—1858) — немецком естествоиспытателе, одном из основоположников современной физиологии; известен, в частности, своими трудами по физиологии центральной нервной системы и органов чувств, считается создателем психофизиологического направления. Мюллер был лично знаком с Гете и состоял с ним в переписке; в его ранних трудах заметно влияние натурфилософских и естественнонаучных идей Гете. В 1832 г. Мюллер был избран иностранным членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. О предсонных «призраках» Гете в связи с анализом природы собственной творческой фантазии см.: Dilthey W. Das Erlebnis und die Dichtung. Leipzig, 1988. S. 151—164. На протяжении жизни Гете являлся для Одоевского эталоном художника-философа, сочетавшего в своем творчестве и восприятии мира рациональное и интуитивное познание. К личному психофизиологическому опыту Гете, описанной им возможности «быть в состоянии полусна, словом, почти наяву видеть грезы», Одоевский апеллирует уже в «Письмах к графине Ростопчиной» (см.: Безгласный <Одоевский В. Ф.> Колдовство XIX столетия: (Письмо V-е к графине Ростопчиной). С. 25).

⁴ ...большею частию они состоят ~ нашей воли. — Эту мысль Одоевский собирался, очевидно, развить, — в одной из позднейших заметок, относящихся к «Письму О. С. Павлищевой», значится: «В сновидениях индивидуальность человека, его физиологические потребности, голод, жажда, его собственные желания, опасения смешиваются с происшествиями дня, чужими и своими, — человек как бы теряет регулятор, там все его силы направляются равномерно — в сновидениях человек почти сумасшедший» (пер. 32, л. 33; опубликовано без указания на принадлежность заметки к тексту «Письма О. С. Павлищевой»: Рус. арх. 1874. Кн. 1. № 2. Стб. 288). Феномен «предсонных призраков», остро интересовавший Одоевского на протяжении всей жизни, он впервые художественно воплотил еще в 1833 г. в рассказе «Игоша» (подробнее см.: Турьян М. А. «Игоша» В. Ф. Одоевского: (К проблеме фольклоризма) // Рус. лит. 1977. № 1. С. 132—136). Ср. также близкие к этим рассуждения Одоевского 1830—1840-х гг. о природе сна, связанные с интересом писателя к проблеме инстинктуального и рационального познания (см.: Безгласный <Одоевский В. Ф.> Колдовство XIX столетия: (Письмо V-е к графине Ростопчиной). С. 24—25, а также: Одоевский В. Ф. Наука инстинкта. Ответ Рожалину; Психологические заметки // Одоевский В. Ф. Русские ночи. Л., 1975. С. 200—201, 220. (Лит. памятники)).

⁵ Аберкромби, англинский врач ~ гравюры. — Джон Аберкромби (Abercrombie) (1780—1844) — точнее, шотландский врач, получивший наибольшую известность своими исследованиями в области патологической анатомии и патологии нервной системы. Одоевский дословно пересказывает случай зрительной галлюцинации, описанный Аберкромби в его многократно переиздававшейся книге «Сведения об интеллектуальных силах» («Inquiries Concerning the Intellectual Powers», 1830; см.: Sixteenth ed. London, 1860. P. 48). Аберкромби пытался совместить научные наблюдения с догмами религии. В библиотеке Одоевского находилось французское издание книги Аберкромби «Болезни головного и спинного мозга» (Des maladies de l’encéphale et de la mœlle épinière. Bruxelles, 1837) (см.: Каталог библиотеки В. Ф. Одоевского. М., 1988. № 1222). Аберкромби был, между прочим, лечащим врачом В. Скотта.

⁶ Общество посещения бедных — благотворительное общество, образованное в Петербурге в 1846 г. и под бессменным председательством Одоевского просуществовавшее девять лет. Одной из целого ряда практических мер по оказанию помощи нуждающимся было открытие в апреле 1850 г. Лечебницы для приходящих — первой в столице бесплатной больницы для бедных, в которой практиковали лучшие медики Петербурга: Н. И. Пирогов, Н. Ф. Арендт и др. После закрытия Общества больница продолжила свое существование под патронажем великой княгини Елены Павловны, получив название Максимилиановской (по имени попечителя Общества герцога Максимилиана Лейхтенбергского). Подробнее см.: Боцяновский В. Князь В. Ф. Одоевский и «Общество посещения бедных в С.-Петербурге». СПб., 1899.

⁷ ...наш собственный организм ~ может быть подвержен такой галлюцинации... — Проблеме галлюцинаций, или «способности к видениям», объясняемой, по убеждению Одоевского, исключительно патологией органов чувств, он посвятил значительную часть своих «Писем к графине Ростопчиной о привидениях, суеверных страхах, обманах чувств, магии, кабалистике, алхимии и других таинственных науках» (1839) (см.: Одоевский В. Ф. Соч. СПб., 1844. Ч. 3. С. 314—343).

⁸ Различие пишущего столиком от настоящего сомнамбула ~ произведенная внутренним напряжением. — В неопубликованной статье Одоевского с карандашной пометой: «О предсказаниях сомнамбулов и т. п.», назначавшейся им в переиздание собрания своих сочинений (пер. 79, л. 48—57, копия с авторской правкой), писатель подробно развивает круг обозначенных в «Письме О. С. Павлищевой» проблем, связывая их с малоизученными процессами подсознательного (см. также вступительную заметку к публикации).

⁹ ...опыт, какой в этом роде был сделан г-ном Каганье во Франции ~ не знаемо для того самого человека. — Людовик Альфонс Каганье (Cahagnet) (1809—1885) — французский спирит; происходил из бедной семьи и до своего увлечения идеями магнетизма сменил профессии токаря, продавца, фотографа. Впоследствии завоевал известность своими магнетическими сеансами, работая главным образом с сомнамбулами, среди которых была некая Аделаида Мажито, обладавшая даром ясновидения. Принадлежа к спиритуалистической

391

школе, Каганье пытался согласовать свои взгляды с религией. Был организатором Общества магнетизеров-спиритуалистов (1850) и Общества последователей Сведенборга (1853), в котором председательствовал до конца жизни. При недостатке образования явился автором многочисленных сочинений, суммировавших его учение и спиритуалистический опыт; пять из них были в библиотеке Одоевского (см.: Каталог библиотеки В. Ф. Одоевского. № 1673—1677).

¹⁰ В числе метеорологических явлений ~ действующих в низших слоях природы. — Примечательно, что спустя несколько десятилетий аналогичную попытку «медицинского» анализа «органического» и «оптического» миража — мистических по форме явлений психической паталогии — предпринял и А. П. Чехов в своем рассказе «Черный монах» (1894).

¹¹ Его иногда переводят областным словом «марево» ~ одно ли это и то же. — Согласно В. И. Далю, слово «марево» адекватно по смыслу слову «мираж» в восточных регионах России (см.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 2. С. 328, 298).

¹² Подобное явление ~ ускоренное мышление. — Ср. с неопубликованной статьей Одоевского «<О предсказаниях сомнамбулов>»: «Предведение инстинктивное, сомнамбулическое, мистическое, иногда оправдываемое событиями, имеет весьма много сходного с тем психологическим процессом, который замечается в автодидактах-математиках, которые легко и мгновенно разрешают самые сложные математические задачи, требующие от обыкновенного математика усилий и времени» (пер. 79, л. 49—49 об.). Проблема инстинктуального и рационального познания — одна из основных в художественно-философской системе взглядов Одоевского. Уже в 1830-е гг., в поисках гармонического равновесия рациональных и инстинктуальных возможностей человека, Одоевский, отталкиваясь от натурфилософских идей и естественнонаучных наблюдений «рациональных» мистиков (прежде всего Л.-К. Сен-Мартена и Дж. Пордеча), пытался трактовать инстинктуальные «прозрения» как явление физиопсихическое. Наиболее полное философское и теоретическое обоснование эта сложная система взглядов нашла в заметках Одоевского «Наука инстинкта. Ответ Рожалину», в «Психологических заметках» и, наконец, в «Русских ночах» см. (примеч. 4). Художественным их воплощением отмечены «Орлахская крестьянка» (1838) и дилогия «Саламандра» (1841) (подробнее см.: Турьян М. А. «Странная моя судьба...»: О жизни Владимира Федоровича Одоевского. М., 1991. С. 305—321).

¹³ Стол служит только пособием для сосредоточения внимания ~ в темном месте, к которому мы обратили глаза. — Ср. с позднейшей заметкой Одоевского, имеющей помету «В письме к Павлищевой»: «Мы не видим многих явлений, которых действительность несомненна: вне себя движения часовой стрелки на часах, роста растений; в нашем организме мы не можем распознать всех элементов, необходимых для того, чтобы написать строку: каким образом мы в одно и то же время думаем и о построении выражаемой мысли, и о способе ее выражения, и об соблюдении законов того языка, на коем пишем, и об очертании букв. В быстрой трели фортепьянист не видит движения собственных пальцев.

Видеть внутреннее движение еще труднее. Так, например, как растолковать себе явление, носящее название сметливости. Человек входит в комнату — и разом смекает все отношения между лицами, в ней находящимися; кажется, для этого необходим строгий анализ всех подробностей; таков — медицинский глаз, глаз полководца; говорят: он разом расчел, — правда, что разом — но не расчел, ум его с неимоверною быстротою проделал все эти расчеты бессознательно. Меня могут остановить на этом слове, но у меня есть неотразимый аргумент: математики-автодидакты, которые мгновенно произносят результат самых огромных вычислений; до сих пор еще не удалось выпытать, какою методою они мгновенно сосчитывают, например, число секунд в целой жизни человека, не забывая и високосных годов. Они сами не знают, как это вычисление в них сделалось. <...> Точно так же мы не можем отдать себе отчета в так называемых предчувствиях; в писании, в рисовании посредством вертящегося стола» (пер. 32, л. 47—48; опубликовано с некоторыми неточностями, без указания на принадлежность заметки к тексту «Письма О. С. Павлищевой»: Рус. арх. 1874. Кн. 1. № 2. Стб. 289—290).

¹⁴ ...египтянину (описанному Лабордом)... — Имеется в виду Леон Эманюель Симон Лаборд (Laborde), граф де (1807—1869) — французский археолог, художник и писатель; неоднократно путешествовал по Востоку и отобразил свои впечатления в рисунках и описаниях; автор «Путешествия в Каменистую Аравию» (Laborde L. de, Linant. Voyage de l’Arabie Pétrée. Paris, 1830). Какое из нескольких описаний египтян Одоевский имеет в виду, неясно.

¹⁵ А<лександр> С<ергеевич> Вам представился — как Вы его знали ~ о его способе выражаться. — Об увлечении О. С. Павлищевой столоверчением и о ее «беседах» с тенью Пушкина вспоминает Л. Н. Павлищев, описывая известный эпизод, когда, якобы по приказанию брата, Ольга Сергеевна уничтожила свою «Семейную хронику». Запечатлен в мемуарах Л. Н. Павлищева и аналогичный упоминаемому здесь сеанс столоверчения с вызыванием тени Пушкина, имевший место осенью 1853 г. в Москве у Нащокиных — также с участием ребенка (см.: Павлищев Л. Из семейной хроники: Воспоминания об А. С. Пушкине. С. 74—75).

¹⁶ ...понятия о первом и втором Небе — прямо из Шведенборга... — Эмануэль Сведенборг (Swedenborg) (1688—1772) — шведский ученый-натуралист, впоследствии теософ и духовидец. Одоевский имеет в виду один из важнейших постулатов учения Сведенборга,

392

основанного, согласно введенному теософом принципу соответствий, на выявлении «внутреннего, духовного смысла» Апокалипсиса. По Сведенборгу, преследование и отрицание Христа навлекло на человечество второй, после потопа, Страшный Суд, что привело к разрушению Первого Неба и Первой Земли — символов Древнейшей Церкви. После Страшного Суда, свершившегося на небесах, Господом было создано новое Небо, образованное «из тех, которые со времени пришествия Господа и до сего времени вели жизнь веры и благолепия» (суммарное изложение этого учения, подробно развернутого в трудах «Небесные тайны», «О небесах, о мире духов и об аде», см.: Сведенборг Э. Новый Иерусалим и его небесное учение. Воронеж, 1996. С. 28—32). Теософское учение Сведенборга завоевало в мире огромную популярность, в том числе и в России, и обрело многочисленных последователей, образовавших сведенборгианскую секту со своей особой церковью. Была увлечена шведским теософом и О. С. Павлищева. «Продолжаешь ли ты читать и изучать Лафатера и Сведенборга», — спрашивал ее отец в письме от 23 июля 1834 г. (Мир Пушкина: Фамильные бумаги Пушкиных — Ганнибалов. Т. 1. С. 235). По свидетельству Л. Н. Павлищева, позже его мать к учению Сведенборга охладела (см.: Павлищев Л. Из семейной хроники: Воспоминания об А. С. Пушкине. С. 75, 78). Пережил период увлечения Сведенборгом и Одоевский. Среди его бумаг сохранилась чрезвычайно важная запись (датируется временем не ранее 1859 г.), в которой Одоевский, затрагивая тот же круг проблем, что и в «Письме О. С. Павлищевой», впрямую связывает явления медиумизма с именем шведского теософа: «Медиамизм многие называют временным помешательством; это выражение неточно; есть нечто сходное между этим физиологическим состоянием и влиянием вина, опиума, хашиша. Медиамизм есть то состояние, когда интеллигенция действует так быстро, что не может следить за фазами собственной деятельности, — словом, то же, что мы видали в математических автодидактах.

Шведенборг был в последние годы в таком состоянии. Не похвалюсь, да и никто бы мне не поверил, что я прочел все его сочинения, — нет такого усидчивого терпения, нет такого искусства читать, которые могли бы преодолеть умственное томление, производимое десятками томов, где без церемонии решаются важнейшие вопросы жизни без всяких иных доказательств, кроме утверждения самого автора, что он все это видел и слышал. Но мне известно многое и из подлинных степеней Сведенборга, и из его последователей или его школы (Новый Иерусалим). Между Шведенборгом и другими медиумами он, человек глубокой учености, не знавший себе равных в ту эпоху, вызывал сам себя. NB. Его видения не открыли ему более семи планет, хотя он 23 раза был на Юпитере. St. Martin был ошеломлен открытием семи планет. Мистицизм не подвинул науку ни на шаг». Против этого текста на полях — две записи: «Физиологического факта в мистицизме точно так же не заметили, как алхимики кислорода»; «Медиамизм есть завидное поэтическое состояние» (пер. 22, л. 36). В библиотеке писателя имелось девять сочинений теософа (см.: Каталог библиотеки В. Ф. Одоевского. № 3754—3762).

¹⁷ ...появление К. ~ над этим уродцем. — О ком здесь говорится, неясно. Этот текст — позднейшая вставка в автографе (л. 74 об.); в копии он отсутствует.

¹⁸ В семействе Б. ~ испытателей. — Кто имеется в виду, неясно.

¹⁹ ...явное следствие беспокойства об имении, подозрения на управителя... — Эти слова — позднейшая вставка на полях автографа (л. 74 об.). Речь здесь может идти о разделе болдинского имения С. Л. Пушкина (см. вступительную заметку к публикации), предпринятого его наследниками зимой 1849 г. Согласно семейному решению, Льву Сергеевичу отходило Болдино, детям Александра Сергеевича — Кистенево и деревня Львово, а Ольге Сергеевне за ее долю полагалась денежная компенсация. Оформление раздела затянулось года на три. Все это время — вплоть до 1852 г. — имением управлял И. М. Пеньковский. Известно, что опекуны детей поэта — Н. Н. и П. П. Ланские — относились к нему с подозрением; возможно, их сомнения разделяла и Ольга Сергеевна (см.: Щеголев П. Е. Пушкин и мужики. М., [1928]. С. 189—212; Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. 2-е изд., доп. и перераб. Л., 1988. С. 324).

²⁰ ...и потому принявшим форму совета от мужа. — Заканчивающийся этими словами фрагмент текста, который включает упоминания Александра Сергеевича, Сведенборга, К., семейства Б., управителя, демонстрирует ассоциативный метод анализа психических процессов — в данном случае природы сновидений, — в высшей степени свойственный позднему Одоевскому. «Сны часто представляют нам то, что могло бы случиться при данных обстоятельствах, — писал он в одной из неопубликованных заметок. — Так, вы намеревались посетить человека — но что-то вам помешало; во сне вы видите, что вы действительно его посетили, он говорит вам то-то, вы отвечаете — иногда то и другое весьма разумно и именно о предмете, для которого вы хотели видеться с этим человеком. Этим явлением доказывается, что логическая связь понятий образуется в нас незаметно для нас, в то время даже, когда вы думаете совсем о другом» (пер. 22, л. 138 об.). В архиве Одоевского сохранились, например, аналитические записи собственных снов — с 19 на 20 августа 1860 г. и с 16 на 17 июня 1861 г., — сопровождаемые конкретным перечислением «происшествий дня и других поводов грезы» и объяснением их «сопряжения в сновидении» (пер. 32, л. 174 об. — 175, 179 об. — 180).

²¹ ...на основании двадцатипятилетних наблюдений... — В автографе было: пятнадцатилетних. Исправлено Одоевским в копии (л. 115 об.).

²² ...напечатанное, тому лет пять, в журналах письмо на мое имя от Матвея Волкова ~ магнетизма? — Подразумевается статья М. С. Волкова «Животный магнетизм: магнетические

393

представления в Баден-Бадене в июле 1844 г. (Князю В. Ф. Одоевскому)», напечатанная в «Отечественных записках» (1845. № 2. Отд. 2. С. 39—61). О дискуссиях Одоевского и Волкова по поводу животного магнетизма подробнее см.: Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма: Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. — Писатель. Т. 1, ч. 1. С. 380, 608—611.

²³ ...один из моих приятелей ~ покойного Пашкова... — «Приятель» — В. В. Дерикер (см. вступительную заметку к публикации). Андрей Иванович Пашков (1792—1850) — участник Отечественной войны 1812 г., с 1819 г. — полковник лейб-гвардии Гусарского полка, с 1826 г. — генерал-майор в отставке. В начале 1840-х гг. увлекся магнетизмом и вскоре стал известен как магнетизер, исцеляющий нервных больных. После нескольких заметных удач приобрел широкую практику и не оставлял ее до смерти. К его магнетическим сеансам в лечебных целях прибегала, например, А. О. Смирнова-Россет (см.: Смирнова-Россет А. О. Дневники. Воспоминания. М., 1989. С. 482).

²⁴ ...отдать себе отчет ~ не превосходят нашего разумения. — Эту мысль Одоевский развивает и в двух неопубликованных заметках, относящихся к «Письму О. С. Павлищевой»: 1) «Видение. (Письмо к Павлищевой). Один человек помешался на следующей задаче: он боится потерять ключи от шкафа и для того всегда запирает их под особый ключ; но он может потерять и этот ключ? Куда запереть его? В тот же шкаф? Точно в таком положении находятся защитники спиритизма. По их учению, духи не всякому позволяют видеть их проделки. Если в обществе есть человек не легко увлекающийся, но привыкший к положительному наблюдению, к беспощадному анализу всякого явления, какую бы кличку ему ни придавали, — духи не являются, и какой-нибудь medium объявляет, что в обществе есть неверующий, пришедший не для усовершенствования себя (то есть не для голословного принятия всяких россказней), а из одного любопытства — и спектакль отказан. С другой стороны, спириты именно веру свою в вызывание духов основывают на производимых ими чудных явлениях, на фактах, как они говорят. Другими словами: они основывают свою веру на чудесах; но, наоборот, чтобы чудеса совершились, требуется вера, так как одним ключом хотят запереть второй, а второй первым. Отчего честная наука не боится беспощадной пытливости, а, напротив, на всех языках призывает эту пытливость к общему дружному действию?» (пер. 22, л. 27 об.); 2) «Видение (в письме Павлищ<евой>). Пьяный матрос, проходя мимо офицера и не ожидая его вопроса, отвечает: „Никак нет-с”. Стало быть, предполагаемый матросом вопрос в нем явственно выговорился» (там же, л. 28).

²⁵ Я говорил с Шеллингом ~ чтобы вспомнить забытое. — Одоевский лично встречался и беседовал с Шеллингом во время своего путешествия в Германию в 1842 г. Пересказанный здесь разговор сохранился в записи их беседы, сделанной Одоевским в путевом дневнике (см.: Одоевский В. Ф. О литературе и искусстве. М., 1982. С. 138—141). Писатель вспоминает это признание Шеллинга и в статье «<О предсказаниях сомнамбулов>», где также предваряет свой пересказ аналогичным, но более развернутым психофизиологическим анализом состояния «предсонья»: «То, что в автодидакте происходит по особому сопряжению его духовных сил, то во всяком человеке бывает случайно; таким образом, думая о каком-либо предмете во время дня, отрываемые от сего процесса разными другими заботами, мы ложимся в постелю, и в тот самый особый момент между сном и бдением, когда легкое засыпание удалит от нашего внимания все впечатления, оставленные в мозгу посторонними заботами, — главный предмет нашего мышления возникает пред нами и разрешение его мгновенно является нашему уму совершенно нежданно; можно подумать, что часть нашей умственной силы работала над этим предметом неведомо нам самим, — тогда как наше внимание было отвлечено работами другой части нашей умственной силы над другими предметами. Оттого многие находят необходимым переспать чрез какое-либо предприятие, оттого после, а иногда и во время сна мы вспоминаем забытые имена, числа, происшествия...» (пер. 79, л. 53 об. — 54 об.).

²⁶ ...философ Кондильяк, поэт Вольтер ~ свидетельство физиолога Бурдаха ~ впоследствии развившихся в его мышлении. — Этьен Бонно де Кондильяк (Condillac) (1715—1780) — французский философ, основоположник современного сенсуализма; согласно развитой им теории познания, объяснял духовные способности человека и все психические процессы, в том числе мышление, преобразованиями чувственных восприятий, представляющих собой единственный источник познания. Этому посвящен его двухтомный труд «Traité des sensations» (1754; рус. пер. — «Трактат об ощущениях», 1935). Кондильяк явился также одним из основоположников ассоциативной психологии. Вольтер подобные мысли высказывал в «Философском словаре» и в «Вопросах к Энциклопедии» (см., например: Voltaire. Œuvres complètes. Paris, 1826. T. 58. P. 179—183). Карл Фридрих Бурдах (Burdach) (1776—1847) — выдающийся немецкий физиолог, биолог-трансформист додарвиновского времени. Находился под влиянием натурфилософских идей Шеллинга и, будучи с 1811 по 1813 г. профессором Дерптского университета, явился одним из первых пропагандистов этих идей в России. Наиболее известная его работа по физиологии — «Физиология как опытная наука» (Die Physiologie als Erfahrungswissenschaft. Leipzig, 1826—1840. Bd. 1—6). Вопросам физиологии нервной системы и психологии посвящен третий том. Французский перевод этой книги имелся в библиотеке Одоевского (см.: Каталог библиотеки В. Ф. Одоевского. № 1660). Подробнее см.: Райков Б. Е. Германские биологи-эволюционисты до Дарвина. Л., 1969. С. 153—191.

²⁷ ...Ваша дочь имеет удивительную способность к живописи... — Дочь О. С. Павлищевой — Надежда Николаевна Павлищева (1838—1909), впоследствии замужем за итальянским

394

певцом и композитором Иосифом (Пепино) Панэ; художница, ученица И. К. Айвазовского; за свои картины была удостоена Большой академической серебряной медали (см.: Мир Пушкина: Фамильные бумаги Пушкиных — Ганнибалов. Т. 1. С. 9). О рисовании столом ср. позднейшую запись Одоевского к «Письму О. С. Павлищевой»: «Относительно таланта стола — мы не знаем, как варится кастрюлька вдохновения, — зарождение идей во сне — сопряжение разных систем сил души — если каждая ячейка одарена физическою силою, то жизнь и ее выражения есть сопряжения: так больший или меньший паровик, большее или меньшее трение между частями, способ устройства параллелограмма сил условливают характер машины» (пер. 32, л. 33; опубликовано без указания на принадлежность этого текста к «Письму О. С. Павлищевой»: Рус. арх. 1874. Кн. 1. № 2. Стб. 288).

²⁸ Богдыхан — наименование императора Китая в русских грамотах XVI—XVII вв.

²⁹ Микадо — титул императора Японии.

³⁰ Маттеуччи открыл в електрическом гнюйсе ~ другое. — Шарль Маттеуччи (Matteucci) (1811—1865) — итальянский физик, занимался проблемами статического и динамического электричества. Сделал себе имя исследованиями физиологических эффектов, вызываемых воздействием электричества. Электрический гнюйс, или гнюс, или электрический скат, — род рыб, обладающих электрическими органами, связанными с нервными окончаниями. Электрический скат производит электрические разряды произвольно, в целях самозащиты или овладения добычей. Вырабатываемый им ток вызывает обычные электрические явления. Вслед за Маттеуччи электрического ската стали использовать при проведении экспериментов по изучению влияния электричества на биологические объекты. Эта проблема, видимо, привлекала пристальное внимание Одоевского, о чем свидетельствует одна из его записей, датируемая временем не ранее 1859 г.: «Нет ли аналогии между гипнотизмом и в особенности медиамизмом с електрическою батареею електрического вьюна <на полях: и ската?>, который по произволению может стрелять его» (пер. 22, л. 36 об.). В библиотеке Одоевского имелось одно из сочинений Маттеуччи (см.: Каталог библиотеки В. Ф. Одоевского. № 3013). Пятнадцатью годами ранее в «Письмах к графине Ростопчиной...» Одоевский, уже тогда интересовавшийся природой электричества, также отмечал разительное сходство между «сущностью физиологических явлений, происходящих в нашем организме и известных под названием животного магнетизма», и явлениями электричества, иллюстрируя это положение аналогичным примером: «...всякий живой организм есть электрический снаряд, что всего яснее замечается в известном угре, который для своей защиты, следственно по произволу, производит электрические удары» (Отеч. зап. 1839. Т. 5. № 8—9. Смесь. С. 22). Одна из позднейших заметок к «Письму О. С. Павлищевой» (пер. 32, л. 33) свидетельствует, что Одоевский намеревался прибегнуть также к примерам из опытов английского физика Э. Грея над электричеством, описанных в «Вестнике естественных наук» (1859. № 9. Стб. 1074—1104).

³¹ ...несколько отрывков из письма того самого моего приятеля ~ Вот что он пишет. — Речь идет о В. В. Дерикере. Ниже приводится начало письма В. В. Дерикера к В. Ф. Одоевскому от 21 июля 1854 г., не вошедшее в «Письмо О. С. Павлищевой»:

«Ваше сиятельство князь Владимир Федорович,

Позвольте прибавить несколько слов ко вчерашнему разговору о способах толкования движения столов. Главная ошибка ученых-физиков, бравшихся опровергнуть возможность чудес, рассказываемых неучеными и легковерными производителями опытов, состоит в том, что физики, — по крайней мере, сколько мне случалось слышать и читать, — слишком односторонно брались за дело, сражались против сверхъестественного и тем самым признавали его существование. Как природные материялисты, они обыкновенно самоуверенно нападают на спиритуалистов-духовидцев и, не признавая естественно возможным ничего, кроме материяльных и чисто механических явлений, через это слишком ограничивают самую материю — механизм. Столы вертятся, в этом нет сомнения. Столами даже пишут, даже прекрасно пишут, как мы знаем. Последние явления Вы превосходно начали объяснять. Но первое самое движенье (посредством непроизвольного сокращения мускулов) мне кажется недостаточным» (пер. 79, л. 137—137 об.).

³² ...Лонже, Маттеуччи, Дюма не нашли в нервах электричества посредством галванометра... — Франсуа Ашиль Лонже (Longet) (1811—1871) — французский врач и физиолог; занимался исследованиями в области экспериментальной физиологии, изучал феномен гениальности, воздействие электрических токов на мозг и нервную систему. Часть экспериментов проводил совместно с Маттеуччи. Результат их был суммирован в книге «Зависимость мускульных сокращений от силы электрического тока» («Rapport entre le sens du courant électrique et les contractions musculaires dues à ce courant», 1845). Известно, что Маттеуччи проводил свои опыты с помощью гальванометра — высокочувствительного электроизмерительного прибора. О Маттеуччи см. выше, примеч. 30. Жан Батист Дюма (Dumas) (1800—1884) — французский химик; с 1845 г. — иностранный член-корреспондент Петербургской Академии наук; автор ряда открытий в области органической химии. Занимался также физиологическими опытами — в частности, изучая функции нервных окончаний и мышечных волокон на лягушках, по аналогии с действием электрических токов пришел к не подтвердившемуся впоследствии выводу о наличии электрических токов в мышечных волокнах. В библиотеке Одоевского было одно из сочинений Дюма (см.: Каталог библиотеки В. Ф. Одоевского. № 2136).

³³ ...или нервного движения? — Далее в письме Дерикера следует текст, опущенный Одоевским: «Я уже позволил себе заметить, что это движение столько же материяльно,

395

как и все другие. Материялисты только не хотят признать этого, опасаясь дать слишком большую потачку спиритуалистам. Из этого следует, что последние, хотя и сумасбродствуют, доходят до мерещенья, галлюцинации и помешательства, однако ж остаются ближе к истине: они по крайней мере исправимы, потому что еще способны принять естественное объяснение. Но первых гордость погубила. Объясните нервное движение любому спиритуалисту, беседующему с пишущим столом; объясните ему передачу нервного движения столу, и он, поняв естественное явление, хотя и очень чудесное, перестанет видеть духов, и стол будет ему писать вздор, будет отвечать нескладно, как стол» (пер. 79, л. 138 об. — 139).

³⁴ ...и иногда, может быть, до ясновидения. — Окончание письма Дерикера, не вошедшее в «Письмо О. С. Павлищевой» Одоевского: «Но нельзя же действительно пишущему спиритуалисту доказывать, что он не пишет. Нужно объяснить, как и почему пишет, в чем Вы, без сомнения, и успеете как нельзя лучше. Я совершенно уверен, что не сказал ничего такого, к чему Вы сами не придете или не пришли уже по той логической дороге, по которой повели речь. Я придрался единственно к возможности побеседовать об интересном предмете и вместе к случаю еще раз выразить мое искренне душевное удовольствие, что после такой страшной болезни видел Вас здорового и бодрого.

С душевным уважением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего сиятельства покорнейшим слугой. В. Дерикер» (пер. 79, л. 140).