5/17 апреля 1832 г. Из Варшавы

Varsovie. 1832, le 17/5 d’Avril.

Mon bon ami, j’ai reçu avant-hier votre lettre du 10 Décembre, cela ne me rassure guère sur l’exactitude de la poste et j’ignore quand vous pourrez recevoir la présente; à tout hasard je vous écris car j’aime à le faire. Pouvez-vous assez apprécier la lettre d’un paresseux? De toutes les vôtres je n’ai reçu que la toute première et celle à laquelle je réponds dans ce moment; je vous en ai expedié une 20-aine qui ne vous sont pas, il me semble, parvenues plus exactement. Au reste, au diable la poste et parlons d’affaires. Notre rendez-vous de Lomza ne s’est donc pas exécuté, j’en suis fâché mais nous n’aurons que plus de plaisir à notre entrevue. Depuis le mois de Décembre j’habite toujours Varsovie où je m’ennuie à ne pouvoir vous exprimer. J’ai tout-à-fait fini sous tous les rapports avec mon régiment¹² et il ne me serait plus possible d’y retourner quand même l’envie m’en prendrait. Au reste, j’ai demandé ma démission que j’attends avec la plus vive impatience. Je compte prendre du service civil et m’employer à la mission de Perse; Dieu veuille que cette place soit donnée à Аникин;¹³ à propos, vous devez savoir qu’il a reçu le grand cordon et se trouve probablement encore aujourd’hui à Pétersbourg. — Si j’ai de l’argent en recevant ma démission, je commencerai par venir vous voir tout de suite et pour cette raison nous devons nous donner rendez-vous soit à Kief, soit à Харьков, soit à Печенеги ou ailleurs; en attendant écrivez-moi ici. Voici mon adresse: в Варшаве, на Медовой улице, в доме Грабовского под № 14, Л. С. Пушкину, г. штабс-капитану такого-то полка. — Mes affaires pécuniaires sont plus désespérées et désespérantes que jamais et c’est beaucoup; si véritablement vous pouvez m’aider sans trop vous gêner, faites-le. Je suis au bout de mon latin et ce n’est pas avec vous que je ferai des cérémonies et que je voudrai pailler les choses: mes circonstances sont affreuses. En voilà assez, si vous pouvez me prêter une somme quelconque, vous me l’enverrez avec l’adresse que je viens de vous donner.

331

Parlons littérature. Je suis charmé que la Concubine de Baratynsky¹⁴ vous plaise; la marche du poème est intéressante, l’exécution en est poétique et originale. J’en aime encore beaucoup la préface, elle est pleine de sens et de bons raisonnements... Vous êtes content des nouvelles de mon frère, je ne suis pas tout-à-fait de votre avis, mais il est encore vrai que la dernière fait qu’on pardonne aux autres.¹⁵ Je suis très content d’une de ses pièces que je ne connaissais point: Пир во время чумы. L’avez-vous lue, au reste c’est une traduction de l’anglais; que de trésors renferment les mines de leur littérature; bien que cela soit une langue d’oiseaux, je suis tenté de l’étudier. Au reste, ceci est toutes mes résolutions — cela ne se réalisera jamais. J’ai mille observations à vous faire sur les pièces que vous avez insérées dans l’Одесский альманах, mais ceci peut être remis à notre première entrevue, en attendant je vous ai adressé une épître, laquelle est trop leste pour être transcrite. J’ai écrit une lettre très aimable à votre cousin Иванов que j’aime de corps et d’âme et j’y ai joint une pour vous; j’ignore si vous l’aves reçue. Adieu, mon bon ami, écrives-moi. J’attends votre réponse avec une véritable impatience.

Pouchkine

Перевод:

Варшава. 1832, 17/5 апреля.

Мой милый друг, третьего дня получил твое письмо от 10 декабря, должен сказать, что аккуратность нашей почты меня беспокоит, не знаю, когда ты сможешь получить это, пишу тебе на всякий случай, так как люблю это занятие. Способен ли ты достаточно оценить письмо лентяя? Изо всех твоих я получил только самое первое и то, на которое отвечаю сейчас; я послал тебе около двадцати, которые, как мне кажется, не дошли до тебя. Впрочем, к черту почту, поговорим о делах. Итак, наше свидание в Ломже не состоялось, я этим огорчен, но тем больше будет радость при нашей встрече. Начиная с декабря я живу все время в Варшаве, где так скучаю, что даже не могу высказать. Я полностью покончил со своим полком¹² и теперь даже при всем желании не смогу туда вернуться. Впрочем, я попросился в отставку, которой жду с самым горячим нетерпением. Рассчитываю перейти на гражданскую службу и устроиться в миссии в Персии; дай бог, чтобы это место <не> было отдано Аникину;¹³ кстати, ты, должно быть, знаешь, что он получил орденскую ленту и, возможно, сейчас еще находится в Петербурге. Если при выходе в отставку у меня будут деньги, я начну с того, что сразу же приеду повидаться с тобой, и поэтому мы должны назначить свидание то ли в Киеве, то ли в Харькове, то ли в Печенегах, то ли где-нибудь в другом месте; пока что пиши мне сюда. Вот мой адрес: <...>

Мои денежные дела безнадежны и обезнадеживающи более, чем когда-либо, и это скверно; если ты действительно можешь помочь мне, не очень стесняя себя, то сделай это. Я совершенно растерян, и как раз с тобой я не стану разводить церемоний и скрывать правду: мои обстоятельства ужасны. Ну и довольно об этом; если ты можешь одолжить мне некоторую сумму, отошли ее по адресу, который я тебе указал.

Поговорим о литературе. Я очень рад, что «Наложница» Баратынского¹⁴ тебе нравится; ход поэмы интересен, написана она поэтично и оригинально. Еще мне очень нравится ее введение, оно полно смысла и умных суждений... Ты доволен повестями моего брата, я не вполне разделяю твое мнение, хотя, правда, последняя из них заставляет простить все другие¹⁵ Мне очень нравится одна из его пиес, которой я вовсе не знал: «Пир во время чумы». Читал ли ты ее; впрочем, это перевод с английского; сколько сокровищ сокрыто в неисчерпаемых недрах этой литературы; хотя это и птичий язык, мне очень хочется выучить его. Впрочем, с этим будет как со всеми моими намерениями — оно никогда не осуществится. У меня есть тысяча замечаний по поводу пьес, которые ты включил в «Одесский альманах», но это можно отложить до нашей первой встречи, а покамест я адресовал тебе одно послание, слишком легкомысленное, чтобы быть переписанным. Я написал очень любезное письмо твоему кузену Иванову, которого люблю душой и телом, и приложил к нему письмо для тебя; не знаю, получил ли ты его. Прощай, милый друг, пиши мне. Жду твоего ответа с подлинным нетерпением.

Пушкин