- 248 -
Р. Е. ТЕРЕБЕНИНА
ЗАПИСИ О ПУШКИНЕ, ГОГОЛЕ, ГЛИНКЕ, ЛЕРМОНТОВЕ
И ДРУГИХ ПИСАТЕЛЯХ В ДНЕВНИКЕ П. Д. ДУРНОВОВ Рукописный отдел Пушкинского Дома в 1971—1975 гг. поступили (в два приема) десять книжечек (in 8°) в изящных сафьяновых, тисненных золотом переплетах, содержащих дневник неизвестного за 1835—1861 гг. на французском языке.1 В дневнике оказались записи о Пушкине, Гоголе, Глинке, Лермонтове и других писателях. На первом листе каждой книжки написано «Journal de P... D...ff и указаны крайние даты записей («Depuis... Jusqu’au...»; каждая книжка охватывает примерно полтора — два года). Круг упоминаемых родственников и сослуживцев позволил установить, что автор дневника — Павел Дмитриевич Дурново (1804—1864), муж А. П. Волконской, дочери министра имп. двора кн. П. М. Волконского и Софьи Григорьевны, в доме которой Пушкин снимал последнюю квартиру.
С А. П. Волконской (Алиной) Пушкин познакомился летом 1824 г. в Одессе, где она была с матерью на купаниях, и тогда же восторженно писал о ней А. И. Тургеневу (XIII, 103). Б. В. Казанский в 1936 г. опубликовал записи А. П. Волконской в памятной книжке на 1837 г., относящиеся к дуэли и смерти Пушкина.2 В предисловии к публикации он упомянул и ее мужа шталмейстера (на самом деле он тогда был камергером) П. Д. Дурново (в публикации ошибочно И. Д.), в браке с которым она была несчастлива. В печати никаких сведений о Дурново, кроме официальных, мы не нашли. Но дневники достаточно полно раскрывают облик этого человека, во многом типичного для своего времени.
Дурново — старинный дворянский род. Василий Юрьевич Толстой (в VII колене), по прозвищу Дурной, стал родоначальником их фамилии.3 Дед Дурново, Николай Дмитриевич, при Екатерине II был генерал-кригс-комиссаром и сенатором.4 Отец, Дмитрий Николаевич (1769—1834), обер-гофмейстер, был женат на Марии Никитичне Демидовой. Известные богачи Поль и Анатоль Демидовы были двоюродными братьями П. Д. Дурново. Сестра и четверо братьев его умерли в детстве, старший брат, Николай Дмитриевич Дурново (1792—1828), флигель-
- 249 -
адъютант и генерал-майор, был убит под Варной.5 П. Д. Дурново остался единственным наследником значительного состояния: восьми с лишним тысяч душ в Вятской, Нижегородской, Костромской и Калужской губерниях (да у жены было свыше 1200 душ в Орловской губернии), каменного дома в Петербурге на Английской набережной6 и дачи «с разными строениями» на Выборгской стороне. Женитьба в 1831 г. на богатой и высокопоставленной княжне А. П. Волконской еще более упрочила его положение в придворно-аристократическом обществе.
Получив домашнее воспитание, в 1820 г. Дурново вступил юнкером во 2-й Карабинерный полк; в 1822 г. переведен в л.-гв. Павловский полк, был адъютантом при генерале от инфантерии Довре; в 1828—1829 гг. участвовал в русско-турецкой войне. После гибели брата по ходатайству матери он был переведен в Петербург и вскоре, в декабре 1829 г., вышел «за болезнию» в отставку и определился чиновником особых поручений при министре внутренних дел. В октябре 1836 г. перешел в том же качестве в Военное министерство; в 1841 г. назначен там исправляющим должность вице-директора провиантского департамента, но в 1843 г. «уволен по расстроенному здоровью, согласно просьбе его, от занимаемой им должности». В конце 1844 г. перешел в Государственный контроль, исправлял должность генерал-контролера департамента морских отчетов. Параллельно развивалась и его придворная карьера: в 1830 г. — камер-
- 250 -
юнкер, в 1835 г. — камергер, в 1843—1844 гг. — в должности шталмейстера при великих княжнах Елизавете и Екатерине Михайловнах. К концу жизни он тайный советник, гофмейстер, кавалер многих орденов.7
Но чины и награды приходили с годами, и не без помощи тестя. Официальные документы и дневники показывают, что рвения к службе у Дурново не было — он манкировал ею, часто брал для поездок за границу продолжительные отпуска, чем вызывал недовольство начальства и самого императора, и тогда тестю приходилось спасать его. Приехав в октябре 1837 г. в Москву, где в это время находился Николай I со своей свитой — Бенкендорфом, Адлербергом, Клейнмихелем, Орловым и др., Дурново сетует, что он, родовитый аристократ, должен ходить к этим «великим авторитетам», к этим «господам». Но он делает визиты им; переходит от Блудова к Чернышеву, потому что тот «лучше награждает»; едет с поручением, так как «надо продвигаться». В дневнике он постоянно отмечает все повышения, все награды своим знакомым и обижается, когда его обходят; жалуется, что государь не любит его, преследует... От позиции Чацкого («Служить бы рад, прислуживаться тошно»), как видим, это довольно далеко.
По дневнику легко представить образ его жизни. Заглянув ненадолго в департамент, где он служил, Дурново отправлялся с визитами: поздравить кого-либо — с днем рождения, с именинами, наградой, повышением, выразить соболезнование, навестить во время болезни, перед отъездом, после приезда и т. п.; потом обед, чаще не дома, театр, вечер в каком-нибудь салоне, раут, бал. И так изо дня в день. В Петербурге, в Москве, в провинции и за границей. Это в полном смысле слова «светский человек». На Онегина от такой жизни вскоре напала хандра, Дурново же сохранил к ней любовь почти до конца дней. Для него все это общество, как он признался однажды, было «волшебным фонарем». В дневнике громадное количество имен: у кого был, кого принимал, кого видел, о ком слышал. В основном это люди круга Дурново — представители русской и международной аристократии. Среди них немало и пушкинских знакомцев. Сообщаемые автором дневника мелкие подробности (нередко сплетни) дополняют наши сведения о них.
Летом 1835 г. в Мариенбаде и Франценбрюне Дурново тесно общается с четой Смирновых (при этом обращает внимание, что к жене внимателен вел. кн. Михаил Павлович, а у незадачливого мужа всегда что-нибудь не так). В Вене он наблюдает роман князя А. М. Горчакова с его будущей женой — графиней М. А. Мусиной-Пушкиной, урожд. Урусовой. Встретив там же П. Л. Шиллинга, сообщает, что тот — родственник Бенкендорфа и помогает последнему следить за русскими за границей, что, впрочем, не мешает самому Дурново посещать его. Едкие характеристики, перекликающиеся с пушкинскими, дает он графу и графине Шуваловым. Об А. И. Чернышеве пишет, что тот хвастун и самодоволен. В Петербурге Дурново часто бывает у А. В. Бобринской, сосватавшей его с А. П. Волконской, и после одного обеда записывает: «тетка и компания». А после визита к Н. К. Загряжской: «она совсем не меняется, и, несмотря на свои 84 года, она всегда очень весела». По возвращении из-за границы осенью и зимой 1836/37 г. Дурново часто бывает у нее и однажды делает запись: «довольно скучно, но надо туда ходить». Оказывается, салон Загряжской был в великосветском обществе из обязательно посещаемых. В нем часто бывало многолюдно. О венском салоне Разумовских Дурново как-то написал: «сборище как у Загряжской». И последний штрих: сообщая о смерти Загряжской, он пишет, что она
- 251 -
умерла «в комнате, где 30 лет играла в бостон». В августе 1837 г. Дурново в Смоленске «пил чай у коменданта» Е. Ф. Керна и записал: «...его дочь мила. Мать в Петербурге, и, говорят, она дурного поведения». В том же году о княгине Е. П. Голицыной («Princesse Nocturne»): «Это женщина странная, но умная. Она ударилась в математику».8 Этот ряд можно было бы продолжить не только количественно, но и во времени. Человек пушкинского поколения, Дурново в последующие годы поддерживает связи в основном со своими сверстниками, и вместе с ним мы прослеживаем и их судьбы.
В дневнике есть записи и о декабристах. Вначале о них сообщается при рассказе о других, попутно. В апреле 1836 г. в Вене, встретив Лебцельтернов, едущих в Петербург повидать Лавалей, Дурново записывает: «В злосчастный день 14 декабря 1825 г. оборвалась карьера графа в качестве посла в России, его назначили послом в Неаполе и то с великим трудом; свояк Трубецкой стал причиной его немилости». В ноябре 1860 г. запись о смерти декабриста: «Сергей Трубецкой умер в Москве. Это герой печального заговора 1825 г.». Автор дневника осторожен, и мы не сразу узнаем, что в молодости он дружил с К. П. Оболенским — «братом изгнанника» и был влюблен в их сестру. С. Г. Волконский был родным братом тещи Дурново, и все члены семьи Волконских (и их мать Александра Николаевна, урожд. Репнина, и З. А. Волконская — жена их брата Никиты) приняли горячее участие в судьбе осужденного и, как это видно из хранящейся в ЦГИА семейной переписки, энергично хлопотали об облегчении его участи, а позднее переписывались с ним. В литературе есть сведения, что С. Г. Волконская уехала за границу и жила там почти до самой смерти, изредка приезжая в Россию, «хотя и носила звание статс-дамы» двора е. и. в., — «возмущенная участью брата, томившегося в сибирской ссылке».9 В 1854—1855 гг., еще до амнистии, она ездила к брату в Иркутск и прожила там год. 16 ноября 1850 г. Дурново записывает о приезде в Петербург дочери «дяди, князя Сергея Волконского (сосланного в Сибирь и разжалованного)»; 28 марта 1852 г. о ней же: «Г-н и г-жа Молчановы приехали из Иркутска: они сделали это путешествие как ни в чем не бывало...». С возвращенным из Сибири декабристом автор дневника встретился в Москве 18 августа 1858 г., и из записи выясняется, что он был с ним знаком и ранее: «Я возобновил знакомство с дядей Сергеем: у него большая белая борода, черты лица немного изменились, но он по-прежнему любит поговорить. Нас было за обедом: князья Лобанов и Николай Трубецкой, Свербеев, Сабуров, Павей и дядя Сергей...». Есть записи об отъезде С. Г. Волконского в Одессу, о получении им разрешения отправиться к семье за границу, о поездке в Фаль, где его невестка родила сына Сергея.
С Н. И. Тургеневым Дурново был знаком тоже еще до восстания. В ноябре 1824 г. он писал из Флоренции брату: «Здесь много русских: Самарин с женой, Н. Тургенев, Чертков...».10 В 1857—1858 гг., находясь в Париже, Дурново и с женой и один много раз бывал у Тургеневых. После первого визита 6 ноября 1857 г. он записал: «Вечером мы были у Тургенева. Его жена очень приятна и беременна четвертым ребенком, несмотря на то что мужу 70 лет. Впрочем у него еще очень свежий ум». Во второй свой приезд в Россию, в августе 1859 г., в Петербурге Н. И. Тургенев с сыном был у Дурново. Из введенной в публикацию записи выясняется, что автор дневника был знаком, по-видимому, и с А. А. Бестужевым.
- 252 -
Для публикации мы отобрали записи Дурново о писателях. Их немного, и, кроме записи о Гоголе, они не имеют литературного значения, т. е. не являются откликом на их произведения. Это, так сказать, «светские» писатели: А. К. Толстой, И. И. Козлов, З. А. Волконская, Мятлев, Соллогуб, Ростопчина, Тютчев, Вяземский, Хмельницкий. Для Дурново они просто знакомые, он встречается с ними в свете и дома. Его записи о них чисто биографического характера, но почти все они содержат новые факты и некоторые из них бесспорно войдут в биографии писателей (З. А. Волконской, А. К. Толстого, И. И. Козлова, например), в летописи их жизни и творчества (таковы записи о Гоголе, Тютчеве, И. С. Тургеневе).
Нам не удалось найти сведений о знакомстве П. Д. Дурново с Пушкиным. То, что поэт был знаком с его женой, делает это весьма вероятным. Но они, несомненно, часто встречались — во дворце, у общих знакомых, на раутах и балах. 23 января 1834 г. в камер-фурьерском журнале записано, что на балу и ужине в Аничковом дворце были камер-юнкеры: «Дурново с супругою <...> Пушкин с супругою». Оба они навещали Загряжскую. Из письма А. Н. Карамзина известно, что Пушкины были у Загряжской в день ее именин (в Натальин день) — 26 августа 1836 г.; в этот же день там был и Дурново. 21 января 1837 г. он был на балу у Фикельмонов, 23 января — у Воронцовых-Дашковых, а 26 января — у графини Разумовской, где, как известно, был и Пушкин.11 В дневнике несколько записей о дуэли и смерти поэта и о связанных с ними событиях. При оценке их надо иметь в виду следующее обстоятельство.
Дурново не был наблюдателем (к тому же бо́льшую часть времени он в салонах играл в карты). Сообщая те или иные сведения о лицах, он часто пишет: говорят, полагают, считают, думают, утверждают, т. е. он выражает не свое личное, индивидуальное, а общее мнение о них. Если Дурново передает ту или иную новость, то это показывает, что в этот день она была предметом разговора на обеде, на который его пригласили, в салоне или на рауте, на бале, где он был, и т. д. Это придает его записям о событиях особое значение. К тому же Дурново был очень осведомленным человеком. Родственные связи открыли перед ним двери придворно-аристократических, бюрократических и дипломатических салонов. Он был постоянным посетителем салона Нессельроде (и находил его очень приятным), он бывал у Чернышева, у Бенкендорфа, у Бобринских, и они редко, но бывали у него, не говоря уже о тесте — первом чиновнике государства. Некоторые новости он узнавал из первых рук (отсюда его точность) и ранее других. Все это определяет значение его записей о Пушкине, Лермонтове, Чаадаеве и др.
С Лермонтовым Дурново, вероятно, не был знаком, но, как и с Пушкиным, мог встречаться с ним в свете — у Воронцовых-Дашковых например, с которыми был дружен и у которых часто бывал; присутствовал он и на знаменитом новогоднем балу у Баранта, на который был приглашен и Лермонтов. В дневнике две записи о дуэли поэта с Барантом. Они одни из самых ранних и позволяют уточнить развитие событий, предшествующих аресту поэта и суду над ним. Интересны и записи Дурново и его жены о смерти Лермонтова. В публикацию введены также краткие записи о смерти Крылова, Гоголя, Жуковского и др. Они показывают, что кончина писателей вызвала отклик и в великосветском обществе. Из записей об иностранных писателях (а Дурново пишет об изгнании Гюго из парламента, о похоронах Беранже, о смерти Э. Сю и др.) приведены только две, в которых обнаруживается связь с Россией, — о визите автора дневника к Жюлю Жанену и о приезде в Петербург А. Дюма-отца.
- 253 -
Дурново — неутомимый театрал. Где бы он ни был, он везде и всегда посещал театры. По его записям можно воссоздать их репертуар. Он многое видел. В апреле 1836 г. в Вене, в Итальянской опере, он слушал примадонну Гарсиа, юную и грациозную, которая, по его словам, «со временем станет превосходной». В Париже много раз видел Рашель, бывал на концертах Берлиоза и др. В Петербурге был на концертах всех приезжих знаменитостей. С некоторыми из них был знаком. В 1840 г. у Дурново пела Джудитта Паста, и он бывал на многих ее концертах (и его записи, возможно, позволят уточнить некоторые даты в летописи жизни М. И. Глинки). Он постоянный посетитель спектаклей итальянской оперы, приехавшей в Петербург. Он часто бывает во французском театре. Русскую оперу и драму он посещает реже. Впрочем, он видел Каратыгина и его жену во многих спектаклях, Мочалова в роли Гамлета («хорош»), Мартынова в водевиле «Лев Гурыч Синичкин» (а при известии о его внезапной кончине написал: «большая потеря для театра»), Щепкина в роли Городничего («превосходен»). На «Ревизоре» Гоголя в Москве он был трижды (30 августа 1837, 18 августа 1839 и 19 августа 1860 г.) и трижды записал, что русские актеры играли «очень хорошо». 9 ноября 1837 г. в Москве в Большом театре он видел «Горе от ума» Грибоедова (и отметил, что на спектакле был «государь с наследником и двумя великими княжнами»). Из театральных записей мы публикуем его отзыв об «Иване Сусанине» Глинки (он был на первом представлении оперы) и две записи о великом композиторе, дающие новые, неизвестные прежде факты для его биографии.
И в России и за границей Дурново посещает музеи и выставки. Он член Общества поощрения художников. В публикацию мы ввели его запись о Брюллове и показавшуюся нам любопытной в связи с Пушкиным запись о посещении Академической выставки 1836 г. в Петербурге.
Записи Дурново краткие, но они подневные. По его дневнику можно узнать не только, какая погода была в Петербурге в тот или иной день, но и основные события, волновавшие русское общество. Это своеобразная хроника русской жизни с 1835 по 1861 г. Много также откликов и на европейские события.
С мая 1835 по август 1836 г. Дурново с семьей находится за границей. Он живет в Мариенбаде, Франценбрюне, Аахене. В его записях (как в эти годы, так и в последующие) много любопытных черточек о жизни русской аристократии «на водах». Дурново подсчитывает, сколько стаканов минеральной воды он выпил, сколько ванн и душей принял; по рекомендации врачей он ежедневно совершает променады, а вечером в компании русских или в казино до ночи играет в карты и утром жалуется на больную голову. В Берлине Дурново посещает дипломатический салон Рибопьера, в Дрездене — Шредера, в Вене, где они прожили зиму, — салоны Татищева, Разумовских, Меттерниха. В дневнике масса частных подробностей о представителях европейской аристократии, об австрийском дворе, о Меттернихе и его жене (она несколько раз была у супругов Дурново). В сентябре 1835 г. Дурново был в Теплице во время встречи трех императоров, присутствовал при закладке памятника русским воинам, павшим в Отечественную войну в Кульмской битве. От политики автор дневника далек, но некоторые его частные замечания о встрече союзников любопытны. Николай I привез австрийскому двору много хороших подарков, союзники же оказались скупы. Дурново жалеет, что приехал в Теплиц, так как многочисленных гостей не очень хорошо приняли. После опубликования в Лондоне похищенных из кабинета вел. кн. Константина дипломатических депеш, относящихся к войне России с Турцией, он записал в дневнике, что Меттерних «хитрый малый», который обманывал и Александра, и Николая, и после этого почти перестал бывать в его салоне. Вероятно, это отклик разговоров в русских кругах Вены.
- 254 -
В августе 1840 г. в Париже Дурново был свидетелем первых классовых боев пролетариата за свои права. Красноречивы страницы с краткими записями о европейских революциях 1848 г. Дурново, конечно, не на стороне восставших («Бедная Франция», «несчастные страны» — комментирует он), но по его записям можно узнать, когда то или иное событие стало известно в Петербурге. В России в это время холера. Народ неспокоен, но придворно-аристократическая жизнь течет без перемен. И вдруг запись от 24 апреля 1849 г.: «В Петербурге только что раскрыто тайное общество (клуб), составленное из профессоров, студентов, четырех гвардейских офицеров и воспитанников школы правоведения: арестовано более 40 человек. Их выдал один профессор»; от 9 мая: «Некий Петрушевский (sic!), сын врача, причисленный к Министерству иностранных дел, является главой тайного общества, которое раскрыто здесь и отрасли которого распространяются за границу и в провинции России; много лиц уже в крепости, но еще не все». Первая запись сделана на следующий день после ареста петрашевцев, присутствовавших на очередной пятнице, другая — после первых допросов. Осведомленность, как всегда, редкая. И последняя запись, после суда, 23 декабря: «Суд над обществом коммунистов закончился вчера. 21 были приговорены к смерти. Император даровал им жизнь: одни приговорены к каторжным работам на срок, другие отданы в солдаты. Глава Петрашевский <осужден> на каторжные работы в Сибири пожизненно. Приговор был прочитан на Семеновском плацу. Молодой Кашкин отдан в солдаты на Кавказ. Среди них было четверо офицеров гвардии: трое разжалованы и один переведен в армию тем же чином. Один заговорщик за отсутствием доказательств отправлен в Шлиссельбург, а другой, безумный, лечится до своего выздоровления, и потом его будут судить».
Убежденный защитник самодержавно-крепостнического строя, Дурново обрушивается на всех, кто стремится поколебать существующий порядок вещей. Богатый помещик, он не имеет дел с крестьянами, для этого есть управляющий, он же только изредка проверяет счета. Во время кратковременного пребывания в поместье, когда его встречают с хлебом и солью и падают перед ним на колени, он записывает: «мои добрые крестьяне». Но он всегда на страже своих интересов и отмечает в дневнике все ставшие ему известными случаи неповиновения крестьян помещикам. Когда в связи со свадьбой наследника в апреле 1841 г. по городу распространились слухи, что «император хочет освободить крестьян», он надеется, что этого не будет, так как «подобная мера возмутит всю Россию». Для него очевидно, что движение народа за свободу и землю несет гибель и разорение дворянству. Первые вести о готовящемся освобождении вызывают его гневные реплики: «Его величество хочет дать землю крестьянам, следовательно — уничтожить дворянство», «тем хуже», «берегись бомбы». Долго подготавливаемое освобождение, как это видно и из дневника, прошло тихо. Для чтения манифеста царь разослал во все концы генерал- и флигель-адъютантов. Поехал на Дон и сын автора дневника. Записи обрываются на пороге новой эпохи.
В заключение необходимо сказать: то, на что мы обратили внимание, было извлечено нами из массы неинтересных, не имеющих существенного значения записей. Перед нами предстает удивительно однообразная и пустая жизнь светского человека, лишенная общественного содержания. Выше всего в жизни Дурново ценит благосостояние и комфорт; брак по любви двух необеспеченных людей считает глупым. Женившись по рассудку, он продолжает жить своей отдельной жизнью, а потом жалуется, что его никто не любит, и лишь с годами приходит привязанность к жене-другу.
И последнее: публикуемые записи из дневника П. Д. Дурново (ИРЛИ, ф. 244, оп. 18, № 273) даются в строгой хронологической последовательности, вначале в оригинале, потом в переводе. В связи с разнообразным
- 255 -
характером записей (о разных лицах), их значение в каждом отдельном случае раскрывается в комментариях. Для комментирования записей привлечены неопубликованные материалы семейной переписки Волконских и архива Дурново, камер-фурьерские журналы, хранящиеся в ЦГИА, дневник Н. Д. Дурново и семейная переписка Веневитиновых, хранящиеся в ГБЛ, а также некоторые материалы, хранящиеся в ПД, ГПБ и ЦГАЛИ. Они дополняют сведения Дурново. Почти все они, кроме камер-фурьерских журналов, на французском языке, но в комментариях, за исключением записей о Пушкине, Лермонтове и Грибоедове, даются только в переводе, что в дальнейшем не оговаривается.
ЗАПИСИ
<Franzensbrunn>, 14 Juillet <1835>.
<...> M-me Tolstoï, soeur de Madame Kriganovski, est venue de Carlsbad pour la voir. Elle est encore bien. Son fils âgé de 17 ans, qu’elle a avec elle, a l’air d’être son frère <...>
<Dresde>. 14 Août <1835>.
<...> Chez la Comtesse Tolstoï, née Pérovski: elle arrive de Carlsbad et se rend en Russie <...>
<Dresde>. 19 Août <1835>.
J’ai essayé le matin d’aller me promener, mais la pluie m’a surpris et m’a forcé de me réfugier chez la Comtesse Tolstoï, à l’hôtel de Pologne. Elle est je crois mauvaise langue et femme galante <...>
<Dresde>. 25 Août <1835>.
<...> M-mes Sobensko et Tolstoï ont passées la soirée chez nous.
<Vienne>. 12 Novembre <1835>.
<...> Davidoff est arrivé à Vienne de retour de son voyage en Grèce et à Constantinople <...> Le peintre Bruloff l’a accompagné dans son voyage: il l’a laissé à Constantinople, d’où il retourne à Pétersbourg.
<Aix-la-Chapelle>. 3 Juin <1836>.
<...> Le Colonel Engelhart est arrivé dans la nuit de Pétersbourg: il vient pour se traiter. Il m’a dit, que le pauvre Apréleff a succombé à sa blessure. Il paraît que Pavloff a voulu venger l’honneur de sa soeur, mais c’est toujours affreux. L’Empereur l’avait dabord condamné aux travaux forcés en Sibérie: mais il a commué la peine et on l’a fait soldat au Caucase, avec le droit d’avancement. Le Baron d’Eckern, Ministre de Hollande en Russie, vient d’adopter un François le Baron d’Antès et il lui a donné toute sa fortune: on ne sait pas le pourquoi <...>
<Aix-la-Chapelle>. 17 Juin <1836>.
<...> Miatleff, vient de passer avec sa mère et ses enfans, pour aller rejoindre sa femme, qui est à Londres, avec sa soeur la Princesse André Golitzine.
<Aix-la-Chapelle>. 3 Juillet <1836>.
<...> Notre auteur Гоголь vient d’arriver: c’est un jeune homme rempli de talent. Il a composé un vaudeville intitulé Ревизор qu’on dit être très bon, C’est une critique amère de la province et on dit même, qu’il a été obligé, d’aller voyager, pour éviter des désagréments.
- 256 -
<Pétersbourg>. 9 <Août 1836>.
<...> Je suis allé chez le Prince Nikitta, qui j’ai trouvé vieilli <...> J’ai été chez la Princesse Zénéide — c’est une nouvelle connaissance pour moi. Son fils Alexandre relève d’une grande maladie <...>
<Pétersbourg>. 23 <Septembre 1836>.
<...> J’ai passé chez la Princesse Zénéide, qui est arrivée de Moscou et qui part incessamment pour Rome <...>
<Pétersbourg>. 27 <Septembre 1836>.
Je suis allé le matin à l’Académie des Beaux-Arts. Il y avait une séance publique. On y était engagé. L’exposition de cette année est fort belle. On nous a tenu jusqu’à quatre heures, avec la lecture du compte rendu et la distribution des Médailles <...>
<Pétersbourg>. 29 <Septembre 1836>.
<...> Le soir, chez la Princesse Zénéide: elle demeure chez M-me Venevitinoff. On y a fait de la musique. La Princesse chante encore bien, malgré ses 50 ans. Glinka touche à merveille du piano.
<Pétersbourg>. 30 <Septembre 1836>.
<...> J’ai été prendre congé de la tante Zénéide: elle part demain <...>
<Pétersbourg>. 25 <Octobre 1836>.
Un certain Tchédaeff, ex-militaire, vient d’écrire dans le Télescope, un article virulent, contre la Religion et le Gouvernement. Le Journal a été défendu et l’auteur traité de fou. J’accuse la Censure, autant que l’Ecrivain <...>
<Pétersbourg>. 21 <Novembre 1836>.
La présentation de la Vierge: grande fête et vacance pour moi. Je suis allé féliciter M-r Olénine: c’est son jour de naissance. Le soir, au théâtre. Bénéfice de Peyssard. La Bourbier a été très bonne dans le rôle de la Folle: mais la pièce est mauvaise. Raout chez Nesselrode. Dantès, adopté par le Baron d’Eckern, épouse M-lle Gantcheroff. On dit qu’il faisait la cour à la soeur M-me Pouchkine et qu’il a été forcé par le mari de se déclarer. Le jeune homme est fils naturel du Roi de Hollande. C’est un fat, avec très peu de moyen.
<Pétersbourg>. 27 <Novembre 1836>.
<...> Le soir, l’ouverture du Grand théâtre. Il a été arrangé à neuf. On a donné l’Opéra de Glinka Иван Сусанин, или Жизнь за царя: froid et long.
<Pétersbourg>. 28 <Janvier 1837>.
Pouchkine (l’auteur) s’est battu hier en duel à quatre heures après midi, avec son beau-frère Dantès (fils adoptif d’Eckern). Il le croyait amant de sa femme. Ils n’étaient qu’à dix pas, Pouchkine a été mortellement blessé au bas ventre. Dantès légèrement au bras et au côté. Pouchkine s’est battu avec acharnement — le soir il n’était pas encore mort. Je suis allé le matin recevoir les suppliques et puis j’ai été me présenter à la Grande-Duchesse Hélène. Il y avait beaucoup de monde, car c’est la fête du Grand-Duc. J’ai passé chez M-me Poltoratski — elle est arrivée depuis peu. Le soir, je suis allé pour un moment chez la Princesse de Géorgie — elle avait du monde. Plus tard, chez Nesselrode. Raout.
- 257 -
<Pétersbourg>. 29 <Janvier 1837>.
Pouchkine est mort [hier] aujourd’hui à trois heures après midi. On dit, qu’il a beaucoup souffert. L’Empereur lui a écrit un billet bienveillant et lui a promis d’avoir soin de sa femme et de ses quatre enfans. Le matin, au Département. Le temps est humide — les chemins mauvais. Le soir, chez la tante. Beaucoup de monde.
<Pétersbourg>. 31 <Janvier 1837>.
J’ai été le matin voir mon ex-Chef Bloudoff. Il est toujours grand causeur. M-r et M-me Hitroff, ainsi que M-me Poltoratski, ont dîné chez nous. L’Empereur a donné à la veuve Pouchkine 10 m<ille> roub. de pension — à ses deux filles par mille jusqu’à ce qu’elles se marient; les deux garçons au Corps des Pages — 10 m<ille> roub. pour l’enterrement, toutes les dettes payées, le bien libéré et une édition de luxe complète des Oeuvres imprimée aux frais du Gouvernement et vendue au profit des enfans. C’est superbe, mais c’est trop. Le soir, chez Nesselrode.
<Pétersbourg>. 21 <Mars 1837>.
Je ne suis pas sorti de la matinée: ma femme est allée seule à Jelagine — je m’en suis dispensé. J’ai dîné chez mon beau-père. Vers sept heures, je suis allé assister au transport de M-me Zagriatski, au Couvent de Nevsky, malgré qu’on avait engagé personne, il y avait foule. J’ai pris le thé chez M-me Démidoff — passé pour un moment chez Voronzoff et j’ai terminé la soirée chez la tante. Le jugement de Dantès a été terminé: il est degradé et renvoyé pour toujours hors de Russie. Le témoin de Pouchkine, le Colonel Danzas, mis à la forteresse pour deux mois. La femme de Dantès ira le rejoindre avec le papa Eckern, qui a été rappelé. Ce n’est pas une perte.
<Pétersbourg>. 12 <Juin 1837>.
Dans la maison; j’ai été ensuite chez M-r et M-me Tutcheff, qui arrivent de l’Etranger. Elle est fort aimable <...>
<Pétersbourg>. 13 <Juillet 1837>.
Le fils du Prince N. Dolgorouki de Vilna, a été tué en Géorgie dans une expédition contre les Tcherkess, ainsi qu’Alexandre Bestougeff. Le Prince Dolgorouki, fils de l’ex-Ministre a été grièvement blessé <...>
<Pétersbourg>. 29 <Novembre 1837>.
<...> Le soir, j’ai été pour un moment chez M-me Demidoff: j’y ai renouvellé connaissance avec M-r Glinka, musicien et compositeur de l’Opéra Жизнь за царя. Je l’ai connu en l’année 30, à Aix-la-Chapelle. Il a une très jolie femme <...>
<Pétersbourg>. 22 Novembre <1838>.
<...> L’Ancien Gouverneur de Smolensk, M-r Hmelninski a été mis à la forteresse <...>
<Pétersbourg>. 1 Janvier <1840>.
<...> Le soir, grand bal chez l’Ambassadeur de France. Beaucoup de monde et une chaleur atroce. La maison Narichkine qu’il occupe est fort belle et bien arrangée.
<Pétersbourg>. 30 Janvier <1840>.
<...> L’aveugle poète Kozloff est mort aujourd’hui, à la suite d’une longue agonie <...>
<Pétersbourg>. 5 Février <1840>.
J’ai été le matin au Monastère de Nevsky, à l’enterrement de M-me Souhareff et de Kozloff <...>
- 258 -
<Pétersbourg>. 12 Février <1840>.
<...> Dîné chez la grande-tante. Miatleff a recité une partie du voyage de M-me Kourdukoff: c’est très drôle.
<Pétersbourg>. 7 Mars <1840>.
Le jeune Potemkine épouse une Comtesse Tolstoï de Moskou: on dit qu’elle a 30 ans et lui n’en a que 20. Barante le fils de l’Ambassadeur s’est battu en duel avec Lermantoff, officier aux Hussards de la Garde. Le 1-er a été légèrement blessé. La cause du duel a été M-me Baharat. Le Gouverneur Civil de Vitepsk, M-r Lvoff, s’est brulé la cervelle. Dîné chez le Ministre de Suède: mauvaise table; le soir chez Fersen.
<Pétersbourg>. 13 Mars <1840>.
Le Conseiller-Privé Vronchenko est nommé Adjoint du Ministre des Finances: mauvais choix. J’ai fait le matin quelques visites. Dîné chez le Comte Nesselrode: excellente table. Raout chez l’Ambassadeur d’Angleterre. Mauvaise musique et une chaleur étouffante. Le jeune Barante a été renvoyé de Russie et Lermontoff mis aux arrêts. Les François décidément en veulent à nos Poètes.
<Pétersbourg>. 19 Avril <1840>.
<...> La Princesse Zénéide Volkonsky s’est trouvée mal avant-hier et a eu un accès de son ancienne maladie, c’est-à-dire, une espèce de folie. On la tourmente maintenant pour son changement de religion et le cynode veut la mettre au Couvent. Il faut espérer qu’on la laissera partir tranquillement <...>
<Pétersbourg>. 29 Avril <1840>.
Aline a été à Strelna prendre congé de la Princesse Zénéide, qui est partie pour l’Etranger. Son mari Nikitta a reçu ordre de revenir en Russie. On craint que sa femme ne lui fasse changer de Religion <...>
<Pétersbourg>. 1 Mai <1840>.
<...> Aline a été à Strelna, prendre congé de Zénéide, qui part enfin demain.
<Paris>. 31 Juillet <1840>.
<...> Le matin, je suis allé chez Jules Janin, lui recommander Bourbier, qui va débuter au 1-er théâtre Français. Il m’a promis de la protéger. C’est le tout-puissant dans les coulisses des théâtres, car il est le Rédacteur du Feuilleton du Journal des Débats. Il va à la fin de ce mois, rejoindre Anatole à Florence et passer avec lui quelques semaines <...>
<Pétersbourg>. 13 Novembre <1840>.
<...> Le soir, nous sommes allés avec Aline, assister comme parens à la Noce du Comte Salogoube Cadet avec la Comtesse Sofie Véleorsky. La Cerémonie s’est faite dans la petite Chapelle, en présence de toute la famille Impériale. Ensuite on est allé chez les Nouveaux-Mariés, qui demeurent chez les Parens de la Mariée. L’appartement est petit, mais gracieusement arrangé. La jeune personne est bien de figure et surtout bien elevée <...>
<Pétersbourg>. 23 Janvier <1841>.
<...> Le soir, au théâtre Alexandre, bénéfice de M-me Karatigine. Elle a declamé une scène de M-me Kourdukoff, poème burlesque de Miatleff: c’est assez drôle <...>
<Pétersbourg>. 12 Avril <1841>.
M-lle Assenkoff, actrice du théâtre Russe, est morte ce matin d’Etisie. C’était une fort jolie personne et artiste distinguée <...>
- 259 -
<Pétersbourg>. 13 Avril <1841>.
La nouvelle de la mort de M-lle Assenkoff, est fausse: mais elle est au plus mal.
<Pétersbourg>. 20 Avril <1841>.
M-lle Assenkoff est morte hier, à cinq heures du matin <...>
<Pétersbourg>. 22 Avril <1841>.
<...> On a aussi aujourd’hui enterré la pauvre Assenkoff: on dit, qu’il y a eu 1000 personnes à son enterrement <...>
<Pétersbourg>. 3 Août <1841>.
<...> Le poète Lermontoff a été tué en duel au Caucase, par un M-r Martinoff: c’est une perte, car il promettait. Le Capitaine Gervais est mort de ses blessures au Caucase. C’était l’amant de la Prin<ce>sse Yousoupoff.
<Pétersbourg>. 13 Février <1844>.
<...> M-me Olsoufieff est morte hier dans la nuit et Jean Miatleff ce matin à deux heures. Il a été fort peu de temps malade. On dit, qui ce sont les hémorrhoïdes et une paralysie, qui l’a emporté.
<Pétersbourg>. 10 Novembre <1844>.
Le fabuliste Kriloff est mort hier <...>
<Pétersbourg>. 31 Juillet <1848>.
<...> Le père du poète Pouchkine vient de mourir du Choléra <...>
<Pétersbourg>. 11 Août <1848>.
<...> Le Prince Viasemski et sa femme, Tutcheff avec la sienne, Thengoborski avec sa fille etc. ont dîné chez nous.
<Pétersbourg>. 24 Février <1852>.
<...> L’auteur Gogol est mort à Moscou,
<Pétersbourg>. 20 Avril <1852>.
<...> Notre poète célèbre Joukovski est mort à Baden <...>
<...>
<Pétersbourg>. 31 Janvier <1857>.
Le Comte Basile Bobrinski et le Professeur Schévireff, à la suite d’un dîner chez le Conseiller-Privé A. D. Tchertkoff, se sont dits de gros mots et puis se sont rossés.
<Pétersbourg>. 1 Février <1857>.
Le Comte Basile Bobrinski et Schévireff ont été renvoyés de Moscou et défendu de rester dans les deux Capitales <...>
<Aix-la-Chapelle>. 5 Juin <1857>.
<...> Ma belle-mère m’écrit que la Comtesse Tolstoy, née Pérowsky, est morte d’un coup d’apoplexie dans la nuit du 1 Juin. On devoit s’y attendre à cause de son embonpoint <...>.
<Pétersbourg>. 11 Juin <1858>.
<...> Le Comte Grégoire Koucheleff-Besborodko est arrivé hier avec sa femme par le bateau de Stettin: il demeure à sa campagne. Alexandre Dumas (père) est venu avec eux, ainsi que le prestidigitateur M-r Hume, qui épouse sa belle-soeur M-lle Krohl.
- 260 -
<Pétersbourg>. 27 Novembre <1858>.
Le Prince Юрка Galitzine, Chambellan, communiquait des articles contre le Gouvernement, à Londres, à Hertz (Искандер): on l’a découvert et il a été éxilé dans l’intérieur du pays <...> Le soir, au Club.
<Pétersbourg>. 8 Décembre <1858>.
La Comtesse Rostopchine, la jeune, est morte à Moscou d’un Cancer à l’estomac: elle était célèbre par poésies et sa vie galante <...>
<Pskov>. 30 Avril <1859>.
A huit heures du matin, nous sommes partis par le chemin de fer pour Pskoff: Pierre, moi, Marchenko et Rheinholt nous avons accompagné jusqu’à Pskoff. Aline a très bien supporté le trajet. Le temps est très beau. Au débarcadère, Antoni, nous attendait avec des voitures. A la poste, nous avons pris tout l’hôtel: on y est très bien. Bon dîner et bons lits. J’ai fait la connaissance de notre auteur Tourguénieff, qui va à l’Etranger.
<Moscou>. 28 Septembre <1860>.
Le 23 de ce mois, est mort Алексей Степанович Хомяков âgé de 55 ans, dans son bien à Рязань: c’était un poète et littérateur et chef des Slavophiles <...>.
ПЕРЕВОД
<Франценбрюн>. 14 июля <1835>.
<...> Г-жа Толстая, сестра госпожи Крыжановской, приехала из Карлсбада повидаться с ней. Она еще хороша. Ее сын 17 лет, который при ней, выглядит как ее брат <...>1
<Дрезден>. 14 августа <1835>.
<...> У графини Толстой, урожденной Перовской: она прибыла из Карлсбада и возвращается в Россию <...>
<Дрезден>. 19 августа <1835>.
Утром я пытался пойти прогуляться, но меня застал дождь и вынудил укрыться у графини Толстой, в отеле «Польша». Я полагаю, она злоязычная и легкомысленная женщина <...>
<Дрезден>. 25 августа <1835>.
<...> Г-жи Собаньская и Толстая провели у нас вечер.2
<Вена>. 12 ноября <1835>.
<...> Давыдов прибыл в Вену, возвращаясь из своего путешествия в Грецию и в Константинополь <...> Художник Брюллов сопровождал его в путешествии: он оставил его в Константинополе, откуда тот возвращается в Петербург.3
<Экс-ла-Шапель (Аахен)>. 3 июня <1836>.
<...> Полковник Энгельгардт прибыл этой ночью из Петербурга:4 он приехал лечиться. Он сказал мне, что бедный Апрелев скончался от раны. Кажется, Павлов хотел отомстить за честь своей сестры, но это все же ужасно. Император вначале осудил его на каторжные работы в Сибири, но смягчил наказание и его назначают солдатом на Кавказ, с правом выслуги.5 Барон д’Эккерн, голландский посланник в России, только что усыновил француза барона д’Антеса и передал ему все свое состояние: причину не знают <...>6
<Экс-ла-Шапель (Аахен)>. 17 июня <1836>.
<...> Мятлев только что приехал со своей матерью и детьми; он едет к жене, которая в Лондоне со своей сестрой, женой князя Андрея Голицына.7
- 261 -
<Экс-ла-Шапель (Аахен)>. 3 июля <1836>.
<...> Только что прибыл наш писатель Гоголь: это очень талантливый молодой человек. Он сочинил водевиль под заглавием «Ревизор», который, говорят, очень хорош. Это злая критика провинции, и говорят даже, что он вынужден был отправиться путешествовать, чтобы избежать неприятностей.8
<Петербург>. 9 <августа 1836>.
<...> Заходил к князю Никите, которого нашел состарившимся <...> Был у княгини Зинаиды — это новое знакомство для меня. Ее сын Александр поднялся после тяжелой болезни <...>9
<Петербург>. 23 <сентября 1836>.
<...> Я зашел к княгине Зинаиде, которая прибыла из Москвы и незамедлительно отправляется в Рим <...>10
<Петербург>. 27 <сентября 1836>.
Утром я отправился в Академию художеств. Там было публичное заседание. Мы получили приглашение. Выставка этого года очень хороша. Нас продержали до четырех часов, так как читали отчет и раздавали медали <...>11
<Петербург>. 29 <сентября 1836>.
<...> Вечером у княгини Зинаиды: она живет у г-жи Веневитиновой. Там музицировали. Княгиня пела еще хорошо, несмотря на свои 50 лет. Глинка превосходно играл на рояле.12
<Петербург>. 30 <сентября 1836>.
<...> Я простился с тетушкой Зинаидой; она уезжает завтра <...>13
<Петербург>. 25 <октября 1836>.
Некий Чедаев, бывший военный, только что опубликовал в «Телескопе» злобную статью против религии и правительства. Журнал запрещен, автор объявлен сумасшедшим. Я обвиняю цензуру столько же, как и сочинителя <...>14
<Петербург>. 21 <ноября 1836>.
Введение во храм Богородицы: большой праздник и каникулы для меня. Я ходил поздравлять г-на Оленина:15 это его день рождения. Вечером в театре. Бенефис Пейсара. Бурбье была очень хороша в роли Безумной, но пьеса плоха.16 Раут у Нессельроде.17 Дантес, усыновленный бароном д’Эккерном, женится на м-ль Гончаровой. Говорят, что он ухаживал за <ее> сестрой г-жой Пушкиной и что он был принужден мужем к объяснению. Молодой человек — побочный сын голландского короля. Это фат, весьма ограниченный.18
<Петербург>. 27 <ноября 1836>.
<...> Вечером открытие Большого театра. Он отделан заново. Давали оперу Глинки «Иван Сусанин, или Жизнь за царя»: холодно и длинно.19
<Петербург>. 28 <января 1837>.
Пушкин (писатель) вчера в четыре часа пополудни дрался на дуэли со своим свояком Дантесом (приемным сыном д’Эккерна). Он считал его любовником своей жены. Они были только в десяти шагах, Пушкин был смертельно ранен в низ живота, Дантес легко — в руку и в бок. Пушкин дрался с ожесточением — вечером он еще не умер. Утром я ходил получать прошения, а потом представлялся великой княгине Елене. Было много народу, так как это был праздник великого князя. Я заехал <потом> к г-же Полторацкой — она недавно приехала. Вечером зашел ненадолго к княгине Грузинской — у нее был народ. Позднее к Нессельроде. Раут.20
<Петербург>. 29 <января 1837>.
Пушкин умер [вчера] сегодня в три часа пополудни. Говорят, что он сильно страдал. Государь написал ему милостивую записку и обещал ему позаботиться о его жене и четырех детях.21 Утром в департаменте. Погода сырая — дороги плохие. Вечером у тетушки. Много народу.22
<Петербург>. 31 <января 1837>.
Утром я навестил моего бывшего шефа Блудова. Он по-прежнему большой говорун. Г-н и г-жа Хитрово, так же как и г-жа Полторацкая, обедали у нас.23 Император дал вдове Пушкиной 10 т<ысяч> руб. пенсии, его двум дочерям по
- 262 -
тысяче до их замужества; двух мальчиков в пажеский корпус; 10 т<ысяч> руб. на погребение, все долги оплатить, имение освободить <от долгов>, издание полного собрания сочинений напечатать за счет правительства и продать в пользу детей. Это превосходно, но это слишком. Вечером у Нессельроде.24
<Петербург>. 21 <марта 1837>.
Утром я не выходил: жена одна ходила на Елагин — я избавился от этого.25 Обедал у тестя. К семи часам я пошел присутствовать при перенесении <тела> г-жи Загряжской в Невский монастырь; несмотря на то что никого не приглашали, было полно народу.26 Пил чай у г-жи Демидовой,27 ненадолго заехал в Воронцовым 28 и закончил вечер у тетушки. Суд над Дантесом кончился: он разжалован и выслан навсегда за пределы России. Секундант Пушкина полковник Данзас посажен в крепость на два месяца. Жена Дантеса присоединится к нему с папа́ Эккерном, который отозван. Это не потеря.29
<Петербург>. 12 <июня 1837>.
Дома; потом я был у г-на и г-жи Тютчевых, которые прибыли из-за границы. Она очень мила <...>30
<Петербург>. 13 <июля 1837>.
Сын князя Н. Долгорукого Виленского убит в Грузии в экспедиции против черкесов, также и Александр Бестужев. Князь Долгорукий, сын бывшего министра, тяжело ранен <...>31
<Петербург>. 29 <ноября 1837>.
<...> Вечером был недолго у г-жи Демидовой: там я возобновил знакомство с г-ном Глинкою, музыкантом и композитором оперы «Жизнь за царя». Я познакомился с ним в 30-м году, в Экс-ла-Шапеле. У него очень хорошенькая жена <...>32
<Петербург>. 22 ноября <1838>.
<...> Бывший смоленский губернатор г-н Хмельницкий посажен в крепость <...>33
<Петербург>. 1 января 1840.
<...> Вечером большой бал у французского посла. Много народу и ужасная жара. Дом Нарышкина, который он занимает, очень красив и хорошо отделан.34
<Петербург>. 30 января <1840>.
<...> Слепой поэт Козлов умер сегодня после продолжительной агонии <...>35
<Петербург>. 5 февраля <1840>.
Утром я был в Невском монастыре на погребении г-жи Сухаревой и Козлова <...>
<Петербург>. 12 февраля <1840>.
<...> Обедал у тетушки. Мятлев читал отрывок из Путешествия г-жи Курдюковой: это очень смешно.36
<Петербург>. 12 февраля <1840>.
Молодой Потемкин женится на московской графине Толстой: говорят, что ей 30 лет, а ему только 20.37 Барант, сын посла, дрался на дуэли с Лермонтовым, гвардейским гусарским офицером. 1-й был легко ранен. Причиной дуэли была г-жа Бахарат.38 Витебский гражданский губернатор, г-н Львов, застрелился.39 Обедал у шведского посла: плохой стол; вечером у Ферзена.40
<Петербург>. 13 марта <1840>.
Тайный советник Вронченко назначен товарищем министра финансов: плохой выбор. Я сделал утром несколько визитов. Обедал у графа Нессельроде: превосходный стол. Раут у английского посла.41 Плохая музыка и удушливая жара. Молодой Барант высылается из России, а Лермонтов посажен под арест. Французы решительно не расположены к нашим поэтам.42
<Петербург>. 19 апреля <1840>.
<...> Княгиня Зинаида Волконская позавчера почувствовала себя плохо, у нее был приступ ее старой болезни, так сказать, род помешательства. Ее терзают теперь в связи с переменой религии, и синод хочет заключить ее в монастырь. Должно надеяться, что ей разрешат спокойно уехать <...>43
- 263 -
<Петербург>. 29 апреля <1840>.
Алина в Стрельне простилась с княгиней Зинаидой, которая отправляется за границу. Ее муж Никита получил приказ возвратиться в Россию. Опасаются, как бы жена не склонила его к перемене религии <...>
<Петербург>. 1 мая <1840>.
<...> Алина была в Стрельне, простилась с Зинаидой, которая, наконец, уезжает завтра.
<Париж>. 31 июля <1840>.
<...> Утром ходил к Жюлю Жанену рекомендовать ему Бурбье, которая впервые будет выступать во французском театре. Он обещал мне протежировать ей. Он всесилен за театральными кулисами, т<ак> к<ак> он редактор <отдела> фельетона в «Journal des Débats». В конце этого месяца он едет к Анатолю во Флоренцию и проведет с ним несколько недель <...>44
<Петербург>. 13 ноября <1840>.
<...> Вечером мы отправились с Алиной, чтобы присутствовать в качестве родственников на свадьбе графа Соллогуба младшего с графиней Софьей Велеорской. Церемония происходила в малой дворцовой церкви в присутствии всей императорской семьи. Потом все пошли к новобрачным, которые поселились у родителей невесты. Апартаменты маленькие, но изящно обставленные. У молодой особы хорошая фигурка, и она очень хорошо воспитана <...> 45
<Петербург>. 23 января <1841>.
<...> Вечером в Александринском театре, бенефис г-жи Каратыгиной. Она декламировала сцену из г-жи Курдюковой, бурлескной поэмы Мятлева: довольно смешно <...>46
<Петербург>. 12 апреля <1841>.
М-ль Асенкова, актриса русского театра, умерла сегодня утром от истощения. Это была прелестная особа и весьма хорошая актриса <...>
<Петербург>. 13 апреля <1841>.
Известие о смерти м-ль Асенковой ошибочно, но она очень плоха <...>
<Петербург>. 20 апреля <1841>.
М-ль Асенкова умерла вчера в пять часов утра <...>
<Петербург>. 22 апреля <1841>.
<...> Сегодня также хоронили бедную Асенкову: говорят, что на ее похоронах было 1000 человек <...>47
<Петербург>. 3 августа <1841>.
<...> Поэт Лермонтов убит на Кавказе на дуэли г-ном Мартыновым: это потеря, так как он <много> обещал.48 Капитан Жерве умер на Кавказе от ран.49 Он был любовником кн-ни Юсуповой.50
<Петербург>. 13 февраля <1844>.
<...> Г-жа Олсуфьева умерла вчера ночью, а Иван Мятлев сегодня утром в два часа. Он болел очень недолго. Говорят, что его унесли геморрой и паралич.
<Петербург>. 10 ноября <1844>.
Баснописец Крылов умер вчера <...>
<Петербург>. 31 июля <1848>.
<...> Отец поэта Пушкина только что умер от холеры <...>51
<Петербург>. 11 августа <1848>.
<...> Князь Вяземский52 и его жена, Тютчев со своей, Ченгоборский с дочерью и др. обедали у нас.53
<Петербург>. 24 февраля <1852>.
<...> Писатель Гоголь умер в Москве.54
- 264 -
<Петербург>. 20 апреля <1852>.
<...> Наш знаменитый поэт Жуковский умер в Бадене <...>55
<Петербург>. 31 января <1857>.
Граф Василий Бобринский и профессор Шевырев во время обеда у тайного советника А. Д. Черткова говорили друг другу грубости и потом подрались.
<Петербург>. 1 февраля <1857>.
Граф Василий Бобринский и Шевырев высланы из Москвы, и им запрещено жить в обеих столицах <...>56
<Экс-ла-Шапель (Аахен)>. 5 июня <1857>.
<...> Моя теща пишет мне, что графиня Толстая, урожденная Перовская, умерла от апоплексического удара в ночь на 1 июня. Этого должно было ожидать по причине ее дородности <...>57
<Петербург>. 11 июня <1858>.
<...> Граф Григорий Кушелев-Безбородко вчера прибыл с женой на корабле из Штеттина: он живет в своей деревне. Александр Дюма (отец) приехал вместе с ними, так же как и престидижитатор г-н Юм, который женится на его свояченице м-ль Кроль.58
<Петербург>. 27 ноября <1858>.
Князь Юрка Голицын, камергер, передавал статьи против правительства в Лондон, к Герцу (Искандер): его раскрыли и выслали в провинцию <...> Вечером в клубе59
<Петербург>. 8 декабря <1858>.
Графиня Ростопчина, молодая, умерла в Москве от рака желудка: она прославилась своими поэтическими произведениями и своей легкомысленной жизнью...>60
<Псков>. 30 апреля <1859>.
В восемь часов утра мы отправились по железной дороге во Псков: Пьер, я, Марченко и Рейнгольд сопровождали <Алину> до Пскова.61 Алина перенесла дорогу очень хорошо. Погода была прекрасная. На станции Антон ждал нас с каретами. На почте мы заняли почти всю гостиницу: здесь очень хорошо. Хороший обед и хорошие постели. Я познакомился с нашим писателем Тургеневым, который отправляется за границу.62
<Москва>. 28 сентября <1860>.
23 числа этого месяца умер Алексей Степанович Хомяков, в возрасте 55 лет, в своем поместье в Рязани: он был поэт и литератор и глава славянофилов <...>63
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Графиня Толстая Анна Алексеевна, урожд. Перовская (1796—1857) — мать будущего писателя Алексея Константиновича Толстого (1817—1875). Крыжановская Мария Алексеевна, урожд. Перовская (1791—1872) — жена генерал-лейтенанта М. Н. Крыжановского. Данных о заграничном путешествии А. К. Толстого в 1835 г. мало. Письма А. А. Перовского к племяннику и свидетельство о болезни, выданное Толстому в Дрездене 7 сентября 1835 г., позволили А. А. Кондратьеву предположить, что «он провел это время главным образом в Германии»; А. Лирондель писал, что с 14 июня по 23 августа А. К. Толстой прожил в Карлсбаде, а потом снова приехал в Дрезден (Кондратьев А. А. Граф А. К. Толстой. Материалы для истории жизни и творчества. СПб., 1912, с. 15; Lirondelle A. Le poète Alexis Tolstoï. L’homme et l’eouvre. Paris, 1912, p. 29). Эта и три последующие записи в дневнике П. Д. Дурново уточняют даты пребывания А. К. Толстого летом 1835 г. в Карлсбаде и Дрездене. О его поездке с матерью во Франценбрюн ранее не было известно; остановились они, по-видимому, у Крыжановской — 10 июля Дурново записал, что она жила «у Бранденбургских ворот, последний дом Франценбрюна». Записи П. Д. Дурново прибавляют любопытные черточки к характеристике матери писателя. Графиня Толстая дважды упоминается и в дневнике Н. Д. Дурново. Посланный вместе с генералом Н. И. Демидовым со специальным поручением по делу декабристов на юг, Н. Д. Дурново 26 февраля 1826 г., находясь в Харькове, был с ним вечером у попечителя Харьковского учебного округа А. А. Перовского, который познакомил их со своей сестрой — «графиней Толстой». 21 июля 1826 г. «графиню Толстую, сестру Перовского» Н. Д. Дурново встретил по дороге из
- 265 -
Петербурга в Москву среди спешащих на коронацию (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9548, дневник № 14, л. 50; ед. хр. 9549, дневник № 15, л. 25 об.). Ср. у А. А. Кондратьева: «Есть основание предполагать, что весною 1826 г. графиня Анна Алексеевна не поехала в Малороссию, но перебралась в ожидании коронации императора Николая I в Москву» (Кондратьев А. А. Граф А. К. Толстой..., с. 9).
2 Собаньская Каролина Адамовна, урожд. гр. Ржевусская, во втором браке Чиркович, в третьем — де Лакруа (1794—1885) — известная красавица, которой увлекались Мицкевич и Пушкин. Вступив в 1819 г. в связь с графом И. О. Виттом, была приобщена им к политическому сыску и стала тайным агентом царского правительства. В 1832 г. она была послана для слежки за польскими эмигрантами в Дрезден, откуда посылала Витту письма, которые «помогали ему делать важные разоблачения». Однако ее тесная связь с поляками вызвала у царских чиновников и у самого царя недоверие к ней; она была отозвана из Дрездена, а потом выслана из Варшавы (эта история изложена Т. Г. Зенгер-Цявловской в комментариях к двум черновым письмам Пушкина к К. А. Собаньской в кн.: Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М.—Л., 1935, с. 188—196). О пребывании Собаньской в Дрездене в 1835—1836 гг. сведений не было. Дурново пишет, что он познакомился с Собаньской во Флоренции, по-видимому в 1825—1826 гг. Находясь в Дрездене в августе — сентябре 1835 г. и в июле 1836 г., он часто бывал в ее салоне, который посещали иностранные дипломаты, саксонская знать и польские эмигранты.
3 В 1835 г. К. П. Брюллов по приглашению графа В. П. Орлова-Давыдова (1809—1882), любителя и знатока классических древностей, принял участие в его «художественной и литературной экспедиции» в Грецию и Малую Азию. Он выехал из Рима 4/16 мая 1835 г., но в Афинах заболел лихорадкой и прибыл в Константинополь на бриге «Фемистокл» с Г. Г. Гагариным. Из-за путешествия повеление Николая I от начала июня 1835 г. о возвращении Брюллова в Россию для занятия в Академии художеств профессорской должности художник получил только в Константинополе. В определениях Совета Академии художеств лишь 26 ноября 1835 г. записано, что «повеление по сему предмету сообщено посланником нашим в Риме таковому же посланнику в Греции для объявления оного г. Брюллову» (см.: К. П. Брюллов в письмах, документах и воспоминаниях современников. Изд. 2-е, дополн. М., 1961, с. 118—119).
4 Энгельгардт Александр Егорович — чиновник особых поручений при военном министре (Месяцеслов на 1836 г., с. 110).
5 Коллежский советник Апрелев Александр Федорович 26 апреля 1836 г., в день своей свадьбы с Надеждою Кобылиной, был смертельно ранен братом ранее обольщенной им девушки, от женитьбы на которой он отказался, — Павловым Николаем Матвеевичем, чиновником 8-го класса Артиллерийского департамента Военного министерства. История эта имела большой общественный резонанс. На нее откликнулся и Пушкин в письме к жене от 18 мая 1836 г. (Пушкин. Письма последних лет. 1834—1837. Л., 1969, с. 140 и комментарий). А. Ф. Апрелев был приятелем П. Д. Дурново, и в его дневнике несколько записей об этой истории.
6 Формальности усыновления Дантеса Геккерном в Голландии были завершены королевским актом 5 мая (н. ст.) 1836 г. В России о соизволении, данном Николаем I на просьбу посланника Геккерна об усыновлении им поручика Дантеса, «с тем, чтобы он именуем был впредь вместо нынешней фамилии бароном Георгом-Карлом Геккерном», Министерству иностранных дел было сообщено 4 июня 1836 г.; соответствующие указания тогда же были даны Правительствующему Сенату и командиру Отдельного гвардейского корпуса (см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. Исследование и материалы. Изд. 3-е. М.—Л., 1928, с. 31). С просьбой о проведении формальностей усыновления в России Геккерн обратился к царю, по-видимому, во время «приватной аудиенции», которая, согласно обнаруженной нами в камер-фурьерском журнале записи, была дана ему Николаем I в Елагиноостровском дворце 21 мая 1836 г. (ЦГИА, ф. 516, оп. 1 (120/2322), ед. хр. 117, л. 49). П. Д. Дурново записал новость за границей со слов приехавшего из Петербурга Энгельгардта (у которого на поездку ушло несколько дней) 3 июня; это свидетельствует, что толки об усыновлении Дантеса Геккерном распространились в петербургском обществе не после официальных указаний, а сразу же после «приватной аудиенции» и, очевидно, со слов царя. Запись показывает также, что новость эта занимала светское общество не менее, чем история Апрелева. Считалось, что усыновление еще более упрочило положение Дантеса в светском обществе, — так полагал П. Е. Щеголев, так говорится и в издании «Письма последних лет» (с. 396). Между тем, породив двусмысленные толки, оно повредило ему. Императрица Александра Федоровна в письмах к графине С. А. Бобринской от августа — сентября 1836 г. с иронией называет Дантеса «новорожденным» и «безымянным» (см.: Герштейн Э. Вокруг гибели Пушкина. (По новым материалам). — Новый мир, 1962, № 2, с. 213; Яшин М. Хроника преддуэльных дней. — Звезда, 1963, № 9, с. 171). Этот момент в письмах к Геккерну резко акцентировал и Пушкин («вы отечески сводничали вашему незаконнорожденному или так называемому сыну»). Александр Карамзин в марте 1837 г. писал из Петербурга брату Андрею, что Дантес «был бы добрым малым», если бы его не «усыновил Геккерн,
- 266 -
по причинам, до сих пор еще совершенно неизвестным обществу (которое мстит за это, строя предположения)...» (Пушкин в письмах Карамзиных 1836—1837 годов. М.—Л., 1960, с. 190). Запись в дневнике П. Д. Дурново подтверждает это.
7 В 1836—1839 гг. поэт Иван Петрович Мятлев (1796—1844) с семьей совершил путешествие по Европе, впечатления от которого нашли отражение в его знаменитой поэме «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границей, дан-л’Этранже» (1840). Подробной биографии И. П. Мятлева до сих пор нет.
8 В письме к матери от 5/17 июля 1836 г. Н. В. Гоголь писал: «Наконец неделю назад, как приехал я в Ахен (Aix la Chapelle)» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч., т. XI, М., 1952, с. 55). Несмотря на это указание, в хронологической канве жизни Гоголя приезд его в Аахен точно не датирован (там же, с. 13). Дурново пишет, что Гоголь «только что прибыл» (vient d’arriver), хотя, на наш взгляд, не исключено, что писатель мог прибыть туда ранее, а заметить его могли только 3 июля. Запись свидетельствует, что приезд Гоголя в Аахен привлек внимание русской колонии. Кроме П. Д. Дурново, там в это время, судя по упоминаниям в дневнике, находились А. Е. Энгельгардт, Н. В. Путята, П. А. и Ф. И. Шуваловы, А. А. Бехтеев и др. Отзыв о «Ревизоре», о Гоголе и причинах его отъезда за границу сделан, по-видимому, со слов Н. В. Путяты, 10 июня прибывшего в Аахен. По свидетельству М. Ю. Виельгорского, 3 мая 1836 г. Гоголь читал «Ревизора» у П. М. Волконского, но в семейной переписке Волконских упоминаний об этом мы не нашли. В Петербурге первое представление «Ревизора» в Александринском театре состоялось в воскресенье, 19 апреля 1836 г. В этот день в камер-фурьерском журнале записано: «Его величество <...> с государем наследником проезжал в Александринский театр, где и присутствовал в ложе при представлении пиесы, откуда и возвратился во дворец в 10-ть часов»; 24 апреля, в пятницу: «45-ть минут 8-го часа полудня их величества выезд имели в карете в Александринский театр, где изволили присутствовать при представлении российскими актерами пиесы <...> возвратились 35 минут 11-го часа вечера»; там же были они и 29 апреля (ЦГИА, ф. 516, оп. 1 (120/2322), ед. хр. 116, л. 51, 73, 86 об.).
9 Князь Никита — Н. Г. Волконский (1781—1844), егермейстер, брат тещи П. Д. Дурново — княгини С. Г. Волконской и декабриста С. Г. Волконского. Княгиня Зинаида — его жена, Зинаида Александровна Волконская, урожд. кнж. Бело-сельская (1789—1862), писательница, певица и композитор, в 1820-х годах хозяйка знаменитого литературно-музыкального салона в Москве. Их сын Александр Волконский (1811—1878) в это время был чиновником канцелярии И. Ф. Паскевича в Варшаве. В начале 1829 г. З. А. Волконская, как известно, уехала в Италию и поселилась в Риме, где и скончалась, но она дважды приезжала в Россию — в 1836 и 1840 гг. Сведений об этих приездах в литературе о Волконской мало и они не всегда точные. Записи в дневнике Дурново, семейная переписка Волконских и Веневитиновых позволили восполнить этот пробел. В письме из Рима от 7/19 апреля 1836 г. княгиня сообщила П. М. Волконскому о своем отъезде в Россию с мачехой А. Г. Белосельской. 19 мая тот писал жене, что маршал Паскевич согласился дать отпуск А. Н. Волконскому, чтобы он отправился навстречу матери в Дрезден и сопровождал ее на пути из Италии. Княгиня приехала в Петербург около 20 июня 1836 г. 21 июня вместе с А. Г. Белосельской она представлялась в Петергофе императрице и была на балу. 23 июня П. М. Волконский писал жене Софье Григорьевне из Петергофа: «Зинаида была здесь, чтобы представиться двору, провела воскресенье и возвратится к 1-му июля. Ее очень хорошо приняли, но нашли, что она очень изменилась» (ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 300, 302 об., 313; ф. 516, оп. 1 (120/2322), ед. хр. 118, л. 63 об., 65, 68). На следующий день княгиня была у А. Н. Веневитиновой, которую она часто навещала во время своего пребывания в Петербурге (ГБЛ, ф. 48, карт. 64, ед. хр. 12). П. Д. Дурново был у 3. А. Волконской на следующий день после своего приезда из-за границы.
10 13 июля 1836 г. А. Н. Веневитинова сообщила Е. Е. Комаровскому, что 3. А. Волконская отправляется в Москву, а оттуда в Варшаву и что «в Петербурге у нее много огорчений и она больна нервами». 26 июля Веневитинова поехала «проститься с княгиней Зинаидой, которая завтра утром уезжает в Москву». Но неожиданная тяжелая болезнь сына задержала княгиню в Петербурге, и лишь 20 августа Веневитинова написала зятю: «Так как Шевырев не может приехать сюда, княгиня Зинаида вчера утром уехала в Москву» (С. П. Шевырев наблюдал за имениями княгини в России, см.: ГБЛ, ф. 48, карт. 64, ед. хр. 12). 24 сентября П. М. Волконский писал жене, что видел «Зинаиду, которая возвратилась из Москвы несколько дней назад и готовится к отъезду в Италию» (ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 366). В этот день княгиня обедала у Дурново и говорила о необходимости опеки над мужем. 5 июля 1835 г., находясь в Мариенбаде, Дурново записал, что Н. Г. Волконский «не любит княгиню Зинаиду...». О запутанных делах князя Никиты, о том, что он ничего не дает сыну, писал Софье Григорьевне ее сын Д. П. Волконский 22 августа 1836 г. (ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 34, л. 143—144). Это было одной из причин приезда З. А. Волконской в Россию в 1836 г.
11 Дурново был в Академии художеств еще раз, с женой, 2 октября, и записал: «Картины Воробьева и Тона прекрасны». На академической выставке 1836 г., как
- 267 -
известно, был с Натальей Николаевной и Пушкин. Точная дата его посещения неизвестна, но, по свидетельству И. К. Айвазовского, поэт был в сентябре (Мир, 1912, № I, с. 70). Для посетителей выставка была открыта 28 сентября, но Пушкин мог быть на ней и 27-го, в числе приглашенных.
12 З. А. Волконская подружилась с Анной Николаевной Веневитиновой, урожд. Оболенской (1782—1841), матерью поэта Д. В. Веневитинова, еще в Москве. В Петербурге З. А. Волконская жила вначале у Белосельских, на Фонтанке, а после приезда из Москвы остановилась у Веневитиновой. 3 августа 1836 г. Веневитинова, жившая вместе с сыном, А. В. Веневитиновым, крупным чиновником, сообщила Е. Е. и С. В. Комаровским свой новый адрес в Петербурге: «На углу Большой Морской и Гороховой, в доме Кусовникова» (ГБЛ, ф. 48, карт. 64, ед. хр. 12). О знакомстве М. И. Глинки с З. А. Волконской стало известно после публикации хранящегося в римском архиве княгини письма к ней композитора от 23 февраля 1832 г. из Неаполя (см.: Новонайденное письмо М. И. Глинки к 3. А. Волконской. Публикация И. Зильберштейна. — В кн.: Памяти Глинки. 1857—1957. Исследования и материалы. М., 1958, с. 441—456). Во время заграничного путешествия, находясь в Риме, Глинка виделся с Волконской. Сведений об их встречах в России до сих пор не было. Однако в 1836 г. княгиня прожила в Петербурге около двух с половиной месяцев, и, очевидно, они виделись не один раз. Нам уже приходилось писать, что Глинка, вероятно, был у З. А. Волконской на музыкальном вечере 16 июля 1836 г. (см.: Теребенина Р. Е. Пушкин и З. А. Волконская. — Русская литература, 1975, № 2, с. 141).
13 29 сентября 1836 г. П. М. Волконский писал жене Софье Григорьевне, что княгиня Зинаида накануне была в Царском Селе и простилась с императрицей, а затем в Павловске у вел. кн. Елены Павловны; потом она обедала у него со своим братом Эспером (Э. А. Белосельским-Белозерским). «Она возвратилась в город, чтобы оттуда уехать 30 сент./12 окт. или послезавтра». 2/14 октября он сообщил: «Кн. Зинаида отправилась за границу со своим сыном позавчера» (ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 369, 370 об.). Но П. М. Волконский по отъезде княгини из Царского Села более не видел ее, и дата ее отъезда — 1 августа, — указанная П. Д. Дурново, точнее. По пути в Италию княгиня на некоторое время остановилась в Париже, где она виделась с Адамом Мицкевичем. В фонде 3. А. Волконской в ЦГАЛИ хранятся фотокопии двух ее писем к польскому поэту, написанных в это время, в которых она просит его прийти к ней (ЦГАЛИ, ф. 172, оп. 1, ед. хр. 39, л. 33—34, 36).
14 Статья П. Я. Чаадаева «Философические письма к г-же***. Письмо 1» была напечатана в № 15 «Телескопа» за 1836 г. (цензурное разрешение от 29 сентября). В Москве журнал вышел в свет 3 октября (Московские ведомости, 1836, № 80). 12 октября П. А. Вяземский писал А. И. Тургеневу из Петербурга: «Скажи Чадаеву о моем сожалении, что не видел его пред отъездом, но готовлюсь сегодня увидеть его в Телескопе». А 19 октября он сообщил: «О письме Телескопа толков еще нет — кажется, и книжка еще не получена, по крайней мере в расходке» (ИРЛИ, ф. 309, ед. хр. 4715, л. 9, 11). В это время статья уже дошла до правительства. 19 октября состоялось заседание Главного управления цензуры; 20 октября С. С. Уваров представил царю «всеподданнейший доклад»; 22 октября Николай I наложил резолюцию: автор сумасшедший, журнал закрыть, редактора и цензора отрешить от должности и вытребовать в Петербург для ответа. В тот же день А. Х. Бенкендорф написал московскому генерал-губернатору Д. В. Голицыну об учреждении над Чаадаевым по высочайшему повелению медицинского надзора (Лемке Мих. Николаевские жандармы и литература 1826—1855 гг. [СПб.], 1908, с. 411—414). Откликом на эти первые репрессии и является запись П. Д. Дурново. Интересно, что ни автор статьи, ни редактор журнала, ни цензор еще не знали о своей участи, а в великосветских кругах Петербурга уже толковали об этом. Охранительно-реакционная точка зрения великосветской черни выражена в записи предельно ясно. В издании «Письма последних лет. 1834—1837» (с. 328—329) в комментариях к неотправленному письму Пушкина к Чаадаеву от 19 октября 1836 г. ошибочно сказано, что «сразу же после написания его» поэт узнал от К. О. Россета «о репрессиях, постигших адресата и журнал», в том числе о том, что «цензор А. В. Болдырев, подписавший номер, уволен от должности, а редактор журнала Н. И. Надеждин сослан в Усть-Сысольск»; в действительности же резолюцию об этом царь наложил только 30 ноября. В 20-х же числах октября К. О. Россет мог сообщить Пушкину только о первых репрессиях, постигших автора и журнал. Это видно и из его письма к Пушкину, справедливо датированного в академическом издании: «Около (не ранее) 22 октября 1836 г.» (XVI, № 1270). Эта датировка подтверждается записью Дурново.
15 Оленин Алексей Николаевич (1763—1843) — президент Академии художеств, член Государственного Совета. П. Д. Дурново часто навещал его в городе, бывал и в Приютино — даче под Петербургом.
16 Пейсар и Виржиния Бурбье — артисты французского театра в Петербурге. «Безумная» («La Folle») — драма Денуайе и Ипп. Жерана.
17 Нессельроде Карл Васильевич (1780—1862) — вице-канцлер, управляющий Министерством иностранных дел.
- 268 -
18 О женитьбе Дантеса на Е. Н. Гончаровой было объявлено на балу у Салтыковых 17 ноября 1836 г. Дурново был на этом балу, но отклика на событие в этот день в его дневнике нет, как и в последующие три дня, хотя 18 ноября он был в салоне Нессельроде, 19-го — у Загряжской, жившей у Кочубеев, а 20-го — у А. Г. Белосельской. Очевидно, обществу понадобилось некоторое время, чтобы «переварить» неожиданное событие и дать ему объяснение. Запись Дурново свидетельствует, что лишь 21 ноября женитьба Дантеса стала главной новостью дня; ее обсуждали и на рауте у Нессельроде. Видимо, не случайно Пушкин, который чутко реагировал на толки в обществе, именно в этот день пишет письмо А. Х. Бенкендорфу, уведомляя правительство и царя о происшествиях в своей семье. О пасквиле, полученном Пушкиным, и вызове им Дантеса на дуэль общество вначале не знало. Об этом стало известно, вероятно, только из письма поэта к Бенкендорфу — 23 ноября императрица Александра Федоровна написала С. А. Бобринской: «Со вчерашнего дня для меня все стало ясно с женитьбой Дантеса, но это секрет», а 25 ноября С. А. Бобринская уже писала мужу об анонимных письмах «самого гнусного характера», которые «обрушились на Пушкина» (см.: Герштейн Эмма. Вокруг гибели Пушкина. (По новым материалам). — Новый мир, 1962, № 2, с. 213; Н. Б. Востокова. Пушкин по архиву Бобринских. — Прометей, т. X. Изд. 2-е, исправл. М., 1975, с. 268). Для общества не было секретом, что Дантес ухаживал за женой поэта, и причина свадьбы, как видим, была найдена в том, что муж, защищая свою и жены честь, заставил несчастного любовника сделать предложение ее сестре. Пушкин предвидел это и потому был так раздражен предстоящей свадьбой. Очень интересна в записи Дурново отрицательная характеристика Дантеса. Считается, что женитьба на Е. Н. Гончаровой сделала его героем в глазах общества (самопожертвование ради спасения чести любимой женщины). Здесь же мы видим, что никакого ореола жертвы у Дантеса в глазах света сначала не было, а скорее презрение к недостаточно умному человеку, попавшему в историю и не сумевшему из нее выпутаться. Очевидно, что в восприятии великосветским обществом свадьбы Дантеса было несколько этапов (вернее, моментов): вначале просто отклик на событие (констатация факта, — такова, например, запись Александры Федоровны в дневнике 19 ноября), затем объяснение на основании внешних фактов (такова, например, запись Дурново 21 ноября) и, наконец, создание ореола жертвы, причем он был создан не сразу, а по мере раскрытия новых фактов и несомненно не без энергичных стараний Геккерна, пытавшегося реабилитировать своего приемного сына в глазах общества (этим же, на наш взгляд, объясняется и настойчивое ухаживание уже помолвленного и женатого Дантеса за Натальей Николаевной).
19 Это было первое представление «Ивана Сусанина» Глинки. Восприятие оперы зрителями, как известно, не было единодушным. Отзыв Дурново характерен для представителя великосветского круга, поклонника итальянской музыки, оказавшегося не в состоянии понять и оценить национальный характер и новаторство оперы Глинки (см.: Доброхотов Б., Орлова А. «Иван Сусанин» в оценке современников. — В кн.: М. И. Глинка. Сб. статей. М., 1958, с. 9—47). 14 января 1840 г. Дурново опять слушал оперу и опять записал: «скучно». Об операх А. Н. Верстовского «Аскольдова могила» и «Громобой» он отзывался с похвалой («хорошо поставлена», «идет очень хорошо»), но находил первую короткой, а вторую слишком длинной (записи от 31 августа и 1 ноября 1837 г., 28 августа 1858 г.).
20 Дурново начал свой отчет о проведенном дне с записи о дуэли и ранении Пушкина. По свидетельству А. П. Дурново, «только об этом и говорили при дворе, где давали спектакль, потом на рауте у Нессельродов» (Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, вып. 1. М.—Л., 1936, с. 237—238). Об этом же говорили и на празднике у вел. кн. Елены Павловны (в честь дня рождения вел. кн. Михаила Павловича), у С. Б. Полторацкой и у А. П. Грузинской, у которых в этот день тоже был Дурново. В записи интересно указание на то, что Пушкин дрался «с ожесточением». Кроме того, нельзя не обратить внимание, что Дурново написал: «Он (Пушкин, — Р. Т.) считал его (Дантеса, — Р. Т.) любовником своей жены». В других случаях, весьма многочисленных, автор дневника прямо пишет: «любовник такой-то», «любовница такого-то». Это свидетельствует, что, хотя об ухаживаниях Дантеса за женой поэта знали все, любовником ее в глазах света он не был — интересный и важный штрих.
21 Пушкин умер в 2 часа 45 минут дня. Драма поэта и в этот день была в центре внимания светского общества. Характер двух дневниковых записей показывает, что в этой драме великосветская чернь заняла позицию стороннего наблюдателя, не столько равнодушного, сколько осторожного. И осторожность эта была связана не только со вниманием Николая I к умирающему поэту и его семье (что видно из записи), но и с известным всем фактом, о котором, естественно, прямо не высказывались, — причастностью к драме самого царя (о полученном Пушкиным пасквиле узнали из его письма к Бенкендорфу и после его свидания с царем, а об ухаживаниях царя за Натальей Николаевной, конечно, знали все).
22 Тетушка, вернее двоюродная бабушка, — кн. Екатерина Алексеевна Волконская, урожд. Мельгунова (1770—1853), жена генерал-лейтенанта Д. П. Волконского-старшего (дяди П. М. Волконского). Обычно она жила в Москве, но часто приезжала
- 269 -
в Петербург. В обществе ее называли «La tante Militaire», Дурново называет ее почему-то «La tante Imperiale» (ее отец А. П. Мельгунов — любимый камер-паж Петра III, мать — урожд. Салтыкова).
23 Блудов Дмитрий Николаевич (1784—1864) — министр внутренних дел в 1832—1837 гг. Хитрово Алексей Захарович (1776—1854) — государственный контролер, женат на Марии Александровне, урожд. гр. Мусиной-Пушкиной (1782—1863).
24 Рескрипт министру финансов о производстве пенсиона вдове и детям Пушкина Николай I подписал 30 января. На следующий день эта новость, как видим, уже обсуждалась в салоне Нессельроде. Концовка изменившего своей летописной манере автора дневника: «это превосходно, но это слишком» — показательна. Такова была реакция великосветских кругов на пенсион вдове и детям поэта. Интересно, что семья Пушкина получила пенсию меньшую, чем семья Карамзина (по словам Николая I, Карамзин умер «как ангел», поэта же с трудом заставили умереть по-христиански). Но все же семья Пушкина (не говорим уже об уплате оказавшихся большими долгов) получила немалую пенсию. В дневнике Дурново есть записи, что графине Разумовской, вдове русского посла в Вене, дали 10 тысяч пенсиона, а вдове (правда, бесславно умершего) Бенкендорфа — только 5 тысяч («слишком мало» — комментирует Дурново). Великосветское общество не было опечалено кончиной поэта — уже на следующий день (30 января) оно веселилось на балу у кн. В. П. Голицына, согласно записи в дневнике — «лучшем в этом году».
25 А. П. Дурново была у императрицы, жившей в это время во дворце на Елагином острове.
26 Н. К. Загряжская, урожд. гр. Разумовская (1747—1837), умерла 19 марта 1837 г.
27 См. примеч. 32.
28 Граф Воронцов-Дашков Иван Илларионович (1790—1854) — обер-церемониймейстер, известный богач.
29 Суд над Дантесом кончился 17 марта; 18 марта Николай I утвердил доклад Генерал-аудиториата. 19 марта Дантес был отправлен в санях с фельдъегерем к прусской границе. Отношение царя и русского общества к Геккерну в это время уже определилось. Напуганный способом высылки Дантеса, Геккерн в письме к нему от 20 марта (у Щеголева оно дано без числа, см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. Изд. 3-е. М.—Л., 1928, с. 344; однако упоминание о том, что «старуха Загряжская умерла вчера вечером», позволило датировать его) писал, что ему и Екатерине Николаевне, оставаясь в России, «надо соблюдать осторожность», и он не решился назвать людей, которые оказывают им внимание (графа и графиню Строгановых), «чтобы их не компрометировать». Геккерн просил Дантеса подождать их на границе (прусский посол Либерман — конечно, по просьбе Геккерна — писал об этом пограничным властям). Как видим, все это стало известным обществу. Формально Геккерн уезжал в отпуск. После приезда своего преемника Геверса, т. е. после 25 марта, Геккерн обратился через Нессельроде к царю с просьбой о прощальной аудиенции, но получил вместо нее табакерку с портретом императора, которая обычно давалась иностранному послу, навсегда покидавшему Россию. Запись Дурново показывает, что слухи об отозвании Геккерна из России распространились в обществе ранее получения им табакерки, сразу после высылки Дантеса. Насмешка над «папа́ Эккерном» свидетельствует, что общество не забыло факта усыновления им Дантеса (кстати, в это время Верстолк известил посла, что усыновление Дантеса не может быть признано в Голландии, как противоречащее некоторым пунктам ее законодательства). «Это не потеря» — впервые эти слова по отношению к Геккерну сказал принц Вильгельм Оранский в письме к Николаю I от 8/20 марта 1837 г. См.: Эйдельман Н. О гибели Пушкина. (По новым материалам). — Новый мир, 1972, № 3, с. 221, 209.
30 9 мая 1837 г. Ф. И. Тютчев, служивший тогда вторым секретарем русской миссии в Мюнхене, получил отпуск и отправился с женой, Э. Ф. Тютчевой, в Россию; 8 августа того же года, оставив временно жену с детьми в Петербурге, он выехал к месту своего нового назначения — в Турин. О пребывании Тютчева в Петербурге в 1837 г. сведений мало (см.: Чулков Г. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. М.—Л., 1933, с. 45—46; Пигарев К. Жизнь и творчество Тютчева. М., 1962, с. 92—93). Когда и где П. Д. Дурново познакомился с Ф. И. Тютчевым, неизвестно.
31 Писатель-декабрист А. А. Бестужев (1797—1837) погиб 7 июня 1837 г. в бою за мыс Адлер. В экспедиции против черкесов был убит князь Н. Н. Долгорукий, сын генерал-адъютанта Н. А. Долгорукого. Тяжело ранен был, по-видимому, один из сыновей А. А. Долгорукого, бывшего с 1827 по 1829 г. министром юстиции. В тот день, когда Дурново сделал запись, т. е. 13 июля, в газете «Русский инвалид, или Военные ведомости» был напечатан высочайший, отданный в Петергофе приказ от 9 июля 1837 г., согласно которому из списков исключался «убитый в деле против горцев, Черноморского линейного баталиона № 10-го прапорщик Бестужев». О князьях Долгоруких упоминаний в газете нет. Это обстоятельство, а также то, что глухое сообщение было расшифровано Дурново как относящееся именно к А. А. Бестужеву, показывает, что его запись, по-видимому, восходит к разговорам
- 270 -
в обществе в связи с опубликованием приказа. Обычно Дурново отмечал в дневнике смерть только известных ему лиц; поэтому можно предположить, что он был знаком с А. А. Бестужевым.
32 Демидова Мария Денисовна, урожд. Мельникова, жена полковника Демидова Алексея Петровича (1777—1840), троюродного брата Дурново, — лицо новое в биографии М. И. Глинки. В своих «Записках» Глинка упоминает Д. П. Демидова, чиновника особых поручений при герцоге Александре Вюртембергском в Главном управлении путей сообщения, где в 1824—1826 гг. служил композитор (см.: Месяцеслов на 1825 г., ч. 1, с. 737—738), и его дочь — певицу-любительницу Елену Дмитриевну (Глинка М. Записки. Под ред. В. Богданова-Березовского. Л., 1963, с. 49). Находятся ли они в родстве с М. Д. и А. П. Демидовыми, нам определить не удалось (в книге К. Д. Головщикова «Род дворян Демидовых» (Ярославль, 1881) они не показаны). А. П. Демидов был сыном Петра Григорьевича Демидова (брата знаменитого Павла Григорьевича — основателя Ярославского лицея) — владельца крупных заводов на Урале и имения Сиворитцы под Петербургом. Мария Денисовна в браке с А. П. Демидовым была несчастлива; в течение многих лет она была подругой Н. Д. Дурново, имела от него дочь. В память брата П. Д. Дурново бывал у М. Д. Демидовой, помогал ей в устройствое детей и в хлопотах по наследству. В хранящейся в Пушкинском Доме части архива этой ветви Демидовых мы обнаружили записку М. Д. Демидовой к сыну: «Дорогой Александр, купи для твоего отца матросский танец и попроси у Шоберлехнера прелестную музыкальную пьесу для Лизы» (ИРЛИ, ф. 243, ед. хр. 13). О музыкальном вечере у М. Д. Демидовой осенью 1825 г. и о театре в Сиворитцах в 1826 г. писал Н. Д. Дурново (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9547, л. 78 об.; ед. хр. 9549, л. 46). То, что М. Д. Демидова и ее семья увлекались музыкой и устраивали концерты, позволяет предположить, что один из двух упоминаемых Глинкой в «Записках» (с. 105) концертов у Демидовых, а именно второй («В течение зимы с 1834 на 1835 пел в концерте Демидовой в финале „Пирата“ Беллини партию Рубини»), возможно, был не у Е. Д. Демидовой, а у М. Д. Демидовой (в первом случае Глинка говорит, что его квартеты P-dur и g-moll «были исполнены у Демидова» — там же, с. 60). В Аахене (Экс-ла-Шапеле) Глинка в 1830 г. был в мае — июле; Дурново был в отпуске за границей в этот год со 2 мая по 23 сентября. О знакомстве Глинки с П. Д. Дурново ранее сведений не было.
33 Хмельницкий Николай Иванович (1791—1845), драматург и переводчик, будучи губернатором в Смоленске, был обвинен в казнокрадстве, переведен сначала губернатором в Архангельск, а потом вызван в Петербург и заключен в Петропавловскую крепость, где просидел до 1843 г. Вина его не была доказана; по-видимому, он был жертвой интриг и своего легкомыслия.
34 Французским послом в России с 1835 по 1841 г. был барон де Барант (1782—1866). Французское посольство помещалось на Дворцовой набережной в особняке, стоявшем на месте нынешнего Дома ученых: в 1808 г. особняк был куплен Александром I у кн. Г. С. Волконского и подарен французскому послу Коленкуру (см.: Яцевич А. Пушкинский Петербург. Л., 1935, с. 385); «домом Нарышкина» Дурново называет его, вероятно, по ошибке. По французским источникам, новогодний бал у Баранта, на котором, как известно, был Лермонтов, долго датировался 2 января 1840 г. Что он состоялся 1 января, впервые установила Э. Г. Герштейн (Герштейн Э. Судьба Лермонтова. М., 1964, с. 32); запись Дурново подтверждает эту дату. В этот же день А. П. Дурново записала в памятной книжке, что «высшее общество у Барантов было весьма многочисленным»; П. М. Волконский тоже писал Софье Григорьевне, что новогодний бал у французского посла был «очень многолюдным и блестящим» (ЦГИА, ф. 934, оп. 2, ед. хр. 1051, л. 1; ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 528 об.). В связи с обострением в это время отношений между Россией и Францией (по восточному вопросу) и ростом антифранцузских настроений в русском обществе Барант пригласил на бал многих представителей светского Петербурга. Прежде чем пригласить Лермонтова, посол навел справку: бранит ли поэт в стихотворении «Смерть поэта» «французов вообще или только одного убийцу Пушкина?». С этим вопросом секретарь французского посольства д’Андрэ обратился к А. И. Тургеневу, но тот не помнил точного текста стихотворения и, встретив на другой день Лермонтова, спросил его об этом; поэт прислал ему отрывок из стихотворения («для известного употребления»). Друзья позднее упрекали Тургенева за это, он оправдывался, но очевидно, что его неосторожное обращение к автору предопределило характер будущего столкновения последнего с сыном французского посла. По свидетельству Е. П. Ростопчиной, «причиной столкновения» поэта с Барантом был «спор о смерти Пушкина» (М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1972, с. 284). Новая датировка бала у Баранта дала Э. Г. Герштейн основание связать с ним стихотворение Лермонтова «Как часто, пестрою толпою окружен...», появившееся в печати в середине января 1840 г. с пометой: «1-е января». Она пишет: «Если действительно Лермонтов получил приглашение именно на этот торжественный дипломатический прием, то его „железный стих“, напечатанный с демонстративной датой „1 января“, должен был привести французского посла в не меньшее негодование, чем Бенкендорфа и самого царя» (Герштейн Э. Судьба Лермонтова, с. 32—33). Нам кажется, что даты совпали случайно, и демонстративность лермонтовской даты определялась значением
- 271 -
дня — первого в году, дня надежд, пожеланий и т. п. Никаких намеков на французов в стихотворении нет, речь идет только о русском светском обществе. Зима 1839/40 г. была периодом светских успехов Лермонтова. В дневнике Дурново перечислено много великосветских балов, на которых мог быть поэт. Но на балу у Лавалей 16 февраля 1840 г., где произошло столкновение Лермонтова с Барантом, Дурново не был — в этот день он присутствовал на бракосочетании Аннет Олениной и полковника Андро.
35 Это не единственная запись о поэте и переводчике И. И. Козлове (1779—1840) в дневнике Дурново. По возвращении из-за границы в 1836—1837 гг. он несколько раз навещал Козлова. 23 августа 1836 г. он записал: «Козлов, хотя и слепой, всегда думает о <своем> туалете». Интересную подробность о смерти И. И. Козлова сообщила А. П. Дурново: «Козлов умер после двенадцатидневной болезни; он желал умереть накануне: <в> годовщину смерти поэта Пушкина» (ЦГИА, ф. 934, оп. 2, № 1051, запись 30 января 1840 г.). У И. И. Козлова бывал и Н. Д. Дурново.
36 Тетушка, т. е. кн. Екатерина Алексеевна Волконская (см. примеч. 22), тоже была не чужда литературе. В конце XVIII в. Е. А. Волконская образовала в Рязани нечто вроде литературного общества (см.: Галахов А. Д. История русской словесности, т. 2. СПб., 1868, с. 131). Ее «Речь о влиянии женщин на изящные искусства», читанная на одной из бесед «Дружеского литературного общества» у А. Ф. Воейкова, была напечатана в «Вестнике Европы» (1810, № 4). В один день с мужем А. П. Дурново записала в памятной книжке: «Мятлев у тетушки прочел нам наизусть три эпизода из своей очаровательной бурлескной поэмы: Путешествие г-жи Курдюковой, очень комично перемешанное с французским языком; о ее отъезде во Франкфурт и Рим. При описании Колизея он поднимается до тона, подобного одическому, — прекрасные мысли и хорошо выражены» (ЦГИА, ф. 934, оп. 2, ед. хр. 1051). А 23 октября 1840 г. И. П. Мятлев читал отрывки из своей знаменитой поэмы у Дурново (в тот день у них обедала певица Джудитта Паста с мужем): «Мятлев прочел нам, — записала А. П. Дурново, — визит г-жи Курдюковой к принцессе Монфор и ее восхищение Матильдой» (там же). А. П. Дурново приветствовала и выход в свет первого тома поэмы с иллюстрациями В. Ф. Тимма: «Г-жа Курдюкова в Германии только что вышла в свет с прелестными гравюрами на дереве; нет ничего более смешного и более умного. Честь и слава Мятлеву, который так успешно выступил в бурлескном жанре» (там же, ед. хр. 1052, запись от 6 апреля 1841 г.). 26 января и 15 апреля 1841 г. П. Д. Дурново был у Мятлевых на любительских спектаклях (théâtre de Société).
37 Потемкин Александр Яковлевич (1822 — после 1864), сын генерал-губернатора Киевской, Волынской и Подольской губерний Я. А. Потемкина, 3 июня 1840 г. женился на гр. Толстой Варваре Александровне (1815—1881).
38 Дуэль между Лермонтовым и сыном французского посла Эрнестом Барантом произошла 18 февраля 1840 г.; при этом легко ранен был не Барант, а Лермонтов. Поводом к дуэли послужила сплетня, переданная Баранту Терезой фон Бахерахт, женой русского генерального консула в Гамбурге (о ней см.: Герштейн Э. Судьба Лермонтова, с. 16—25). Это дело, по свидетельству М. А. Корфа, «несколько недель оставалось сокрытым и от публики и от правительства, пока сам Лермонтов как-то не проговорился и дело дошло до государя» (М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников, с. 230—231). А. П. Шан-Гирей тоже вспоминал позднее, что «история эта оставалась довольно долго без последствий», пока «одна неосторожная барышня Б***, вероятно безо всякого умысла, придала происшествию достаточную гласность в очень высоком месте» (там же, с. 47; эту барышню, проговорившуюся о дуэли во дворце, отождествляют с Т. Бахерахт, хотя очевидно, что дама, по вине которой произошла дуэль, этого сделать не могла; П. А. Вяземский писал о ней: «Она, говорят, очень печальна и в ужасном положении, зная, что имя ее у всех на языке»; скорее всего, это могла быть одна из фрейлин или кто-либо из приглашенных). Командир л.-гв. Гусарского полка генерал-майор Н. Ф. Плаутин 19 марта 1840 г. писал в военно-судную комиссию, что о дуэли поручика Лермонтова с французским подданным де Барантом он узнал «по городским слухам, прибыв по делам службы в С. Петербург в прошлое воскресенье 10 марта» (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, л. 38). Запись Дурново о дуэли Лермонтова единственная, сделанная до его ареста. Она показывает, какие именно слухи о дуэли поэта распространились в обществе, и уточняет время распространения этих слухов. То, что Лермонтов не назван поэтом, а в характеристике Баранта не акцентируется, что он француз; наконец, то, что об их дуэли сообщается в ряду других светских сплетен, показывает, что первоначально в обществе, не знающем истинных причин дуэли, она была воспринята как обычная дуэль двух молодых людей из-за дамы.
39 Львов Петр Петрович (1804—1841) — бывший адъютант И. И. Дибича.
40 Шведским послом в Петербурге являлся барон де Пальмшерна. Ферзен Павел Карлович (1800—1864) — чиновник особых поручений при министре имп. двора, шталмейстер при вел. княжне Александре Николаевне; Дурново был частым посетителем его салона, где играли в карты.
41 Чрезвычайным послом Великобритании в России был Ульрик Джон де Бюрг маркиз де Кланрикард (1802—1874).
- 272 -
42 Запись Дурново — один из самых ранних дошедших до нас откликов на арест Лермонтова (хронологически ей предшествует лишь письмо императрицы Александры Федоровны к С. А. Бобринской и ее же запись в дневнике от 11 марта). Полная осведомленность в развитии событий несомненно восходит к вице-канцлеру К. В. Нессельроде, на обеде у которого Дурново был в этот день. Он сообщает те же сведения, что и графиня М. Д. Нессельроде в известном письме к сыну Дмитрию: «Со вчерашнего дня я в тревоге за Баранта, которого люблю; у сына его месяц тому назад была дуэль с гусарским офицером: дней пять только это стало известно. Государь сказал моему мужу, что офицера будут судить, а потому противнику его оставаться здесь нельзя. Это расстроит семью Барантов, а потому тяжело для твоего отца. Напрасно Барант тотчас не сказал ему об этом: он бы посоветовал ему тогда же услать сына» (Русский архив, 1910, № 5, с. 127). При публикации письмо было ошибочно датировано 18 января 1840 г.; позднее дата была исправлена Э. Г. Герштейн на 6/18 марта (Литературное наследство, т. 45—46. М., 1948, с. 413), так как графиня в письме пишет, что государь «не может решиться отпустить Палена... Пален еще здесь», а Проспер де Барант 6/18 марта сообщил Ф. П. Гизо, что «г-н Пален направляется сегодня к своему посту» (Revue rétrospective aux archives du dernier gouvernement. Paris, 1848, № 17, р. 270). По русским источникам точную дату отъезда из Петербурга русского посла в Париже гр. П. П. Палена нам найти не удалось (хотя, например, П. М. Волконский лишь 16/28 апреля сообщил жене, что ожидают курьера от Палена, «который уже в Париже» — ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 543), но некоторые факты внушают нам сомнение в правильности датировки письма М. Д. Нессельроде. Прежде всего графиня пишет: «дней пять только это стало известно». Получается, что уже 1—2 марта царь знал о дуэли Лермонтова с Барантом, а дело о предании его суду началось лишь 10 марта — непонятная и несвойственная Николаю I медлительность, обычно очень скорому в решении подобных дел. При просмотре дела штаба Отдельного гвардейского корпуса «О поручике л.-гв. Гусарского полка Лермонтове, преданном Военному суду за произведенную им с французским подданным Барантом дуэль и необъявление о том в свое время начальства» (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13) мы обратили внимание, что вначале оно развивалось стремительно. Так, 10 марта начальник штаба Отдельного гвардейского корпуса генерал-адъютант П. Ф. Веймарн, отдавая приказание «заготовить проект приказа» о предании Лермонтова суду (л. 3), собственноручно писал: «проект приказа <...> лично представить ко мне в 8 часов вечера и от меня отправится он к е<го> в<ысочеству>» (л. 4). А ведь 10 марта было воскресенье. В тот же день было написано и письмо петербургскому коменданту Г. А. Захаржевскому о содержании Лермонтова под арестом (л. 5). 11 марта печатный приказ о предании Лермонтова суду был подписан вел. кн. Михаилом Павловичем, который в этот же день подал об этом специальный рапорт Николаю I (л. 6, 7). В камер-фурьерском журнале записано, что 10 марта «перед ужином в 9-м часу у его величества был с докладом вице-канцлер Нессельрод» (ЦГИА, ф. 516, оп. 1 (120/2322), ед. хр. 166, л. 21). Перед этим в марте он был у царя накануне — в камер-фурьерском журнале записано, что 9 марта, в субботу, в 9 часов утра его величество, как обычно, принимал с докладами, у него были Чернышев, Клейнмихель, Нессельроде, Бенкендорф, Волконский (там же, л. 18 об.). Воскресный вечерний визит Нессельроде к царю был экстраординарным — в эти дни и часы Николай I обычно никого не принимал. Разговор, видимо, был о дуэли Лермонтова с Барантом. 10 марта из городских слухов о дуэли Лермонтова узнал и командир л.-гв. Гусарского полка генерал-майор Н. Ф. Плаутин — об этом он сам писал 19 марта, препровождая в комиссию военного суда кондуитные и формулярный списки Лермонтова (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, л. 38). Между тем письмо Лермонтова Плаутину с объяснением обстоятельств дуэли датируется почему-то «началом марта», а требование Плаутиным от Лермонтова объяснений отнесено даже к «двадцатым числам февраля» (Лермонтов М. Ю. Соч. в 6-ти т., т. VI. М.—Л., Изд. АН СССР, 1957, с. 451, № 37; Мануйлов В. Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова. М.—Л., 1964, с. 116). К этому несомненно привела неправильная датировка письма М. Д. Нессельроде. Очевидно, что, не зная о дуэли, Плаутин не мог требовать объяснения ее. Если бы Лермонтов написал объяснение командиру в начале марта, ему не было бы поставлено в вину «недонесение» о дуэли по начальству. Узнав из городских слухов о дуэли и, вероятно, о том, что слухи эти дошли до царя, Плаутин должен был в тот же день, т. е. 10 марта, потребовать от Лермонтова объяснения, а тот в связи с тем, что делу был дан быстрый ход, сразу написать его. В деле штаба Отдельного гвардейского корпуса после рапорта великого князя идет копия письма Лермонтова Плаутину (л. 8). Объяснение обстоятельств дуэли не могло не заинтересовать царя, и, по-видимому, письмо Лермонтова было представлено ему вместе с рапортом. Очевидно, что о дуэли Лермонтова с Барантом царь узнал только 10 марта, а М. Д. Нессельроде написала сыну письмо 13 марта, в один день с записью Дурново. В самом деле, мы обратили внимание, что в письме императрицы к С. А. Бобринской и в дневниковой записи ее о разговоре с Е. Ф. Тизенгаузен, датированных 11 марта, об отъезде Баранта еще не говорится (Герштейн Э. Судьба Лермонтова, с. 97). Из письма М. Д. Нессельроде видно, что о необходимости отъезда Э. Баранта Николай I
- 273 -
сказал вице-канцлеру накануне («со вчерашнего дня я в тревоге за Баранта...»). Согласно записям в камер-фурьерском журнале, после 10 марта Нессельроде был у царя 12 марта, во вторник, и 16-го, в субботу, оба раза утром. Поскольку Дурново сделал запись в дневнике 13 марта, а П. де Барант сообщил Андрэ о событиях 14-го, очевидно, что об отъезде Баранта Николай I сказал вице-канцлеру утром 12 марта, а на следующий день М. Д. Нессельроде написала об этом сыну. Ее письмо и запись в дневнике Дурново свидетельствуют, что это уже не было тайной (из-за слухов дело приобрело огласку) и об этом, возможно, говорили у шведского посла. Аналогия с дуэлью Пушкина («французы решительно не расположены к нашим поэтам») возникла, по-видимому, после объяснения Лермонтова, который акцентировал национальный момент (защищал честь русского офицера). Дурново написал об этом шутливо-иронически, но Николай I, которого общественная реакция на смерть Пушкина испугала (уехал в Царское Село, назначил внеочередной смотр), отнесся к этому иначе — он приказал Э. де Баранту уехать из России и не допустил его участия в суде (23 марта Нессельроде получил предписание от великого князя снять показания с Баранта и распорядился: «отвечать, что Барант уехал», — в этот день Нессельроде был у царя и несомненно согласовал ответ с ним (ЦГИА, ф. 516, оп. 1 (120/2322), ед. хр. 166, л. 42 об.).
43 13 декабря 1839 г. П. М. Волконский писал из Петербурга Софье Григорьевне: «Лавали получили известие, — об этом мне сказала Алина, — о приезде кн-ни Зинаиды в Варшаву, где она хочет дождаться возвращения Александра из Константинополя, а Никита с г-жой Власовой еще там и должен, говорят, направиться прямо в Москву, тогда как Зинаида приедет сюда» (ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 516). 3. А. Волконская приехала из Варшавы в Петербург лишь 23 февраля 1840 г., кажется, так и не дождавшись сына; остановилась она у Белосельских (ГБЛ, ф. 48, карт. 64, ед. хр. 15). А уже 20 марта П. М. Волконский сообщил жене, что «кн. Зинаида очень больна» (ЦГИА, ф. 844, оп. 2, ед. хр. 40, л. 523); о болезни 3. А. Волконской по приезде в Петербург в марте-апреле 1840 г. писали и А. Н. Веневитинова, и П. А. Вяземский (см.: ЦГАЛИ, ф. 195, ед. хр. 3268, л. 123). По свидетельству племянницы княгини по мужу В. Н. Репниной, «когда известие о совращении ее (З. А. Волконской, — Р. Т.) в католицизм дошло до императора Николая Павловича, то он хотел ее вразумить и посылал ей с этой целью священника. Но с ней сделался нервный припадок, конвульсии. Государь позволил ей уехать из России, и она избрала местом жительства Италию» (Шенрок В. И. Материалы для биографии Гоголя, т. III. М., 1895, с. 190; впервые: Шенрок В. Н. В. Гоголь. Пять лет жизни за границей. 1836—1841. — Вестник Европы, 1894, август, с. 630). В. Н. Репнина, а за нею и все исследователи ошибочно отнесли этот эпизод к 1829 г. и связали с ним отъезд княгини за границу. На самом деле, как это видно из записи Дурново, эпизод этот имел место в 1840 г. Причиной отъезда 3. А. Волконской в Италию в 1829 г. была болезнь. Об этом С. П. Шевырев писал А. Н. Веневитинову 26 марта 1830 г. (ГБЛ, ф. 48, карт. 46, ед. хр. 1, л. 7). Католичество княгиня приняла за границей, по-видимому в 1833 г. (см.: Gorodetzky N. Princess Zinaida Volkonsky. — Oxford slavonic papers, 1954, vol. V, Oxford, p. 102). По отъезде сына с Шевыревым в Россию в 1832 г. она, совсем больная, писала А. Мицкевичу, что хочет возвратиться в Россию. В ответном письме тот не советовал ей делать этого. О перемене З. А. Волконской религии двор узнал лишь в 1839 г., во время пребывания в Риме наследника. Записями Дурново определяется точная дата отъезда З. А. Волконской из России в 1840 г.
44 Жанен Жюль Габриель (1804—1874) — французский писатель и критик. С 1830 г. вел в правительственной газете «Journal des Débats» театральный отдел, публикуя еженедельно фельетоны о новых пьесах, очерки о современных художниках и артистах. Бурбье Виржиния (ум. 1857) — французская актриса, с 1828 по 1841 г. выступала в Петербурге в Михайловском театре. По возвращении в Париж она выступила в Одеоне, где имела блестящий успех. Год ее смерти установлен по записи П. Д. Дурново (15 июля 1857 г. он записал: «в прошлом месяце скоропостижно умерла м-ль Бурбье»). Анатоль, к которому едет Жюль Жанен, — Демидов Анатолий Николаевич (1812—1870), известный богач, двоюродный брат Дурново, почти постоянно живший близ Флоренции в роскошной вилле Сан-Донато. С Ж. Жаненом он подружился, вероятно, когда служил в середине 1830-х годов при русском посольстве в Париже. Под псевдонимом Nil-Tag А. Н. Демидов поместил в «Journal des Débats» ряд писем о России.
45 Бракосочетание Соллогуба Владимира Александровича (1813—1882), писателя, и Виельгорской Софьи Михайловны (1820—1878), дочери М. Ю. Виельгорского, происходило в малой церкви Зимнего дворца. Э. Г. Герштейн считает, что их брак был устроен царской семьей в благодарность за написанную В. А. Соллогубом по заказу вел. кн. Марии Николаевны пародийную повесть «Большой свет», направленную против Лермонтова (см.: Герштейн Э. Судьба Лермонтова, с. 215—249). О помолвке Соллогуба и Виельгорской А. П. Дурново записала 18 апреля, П. Д. Дурново — 23 апреля 1840 г.
46 Каратыгина, урожд. Колосова, Александра Михайловна (1802—1880) — драматическая актриса Александринского театра, жена знаменитого трагика В. А. Каратыгина. 8 мая 1843 г. А. М. Каратыгина выступала у Мятлевых: «Вечером театр
- 274 -
общества у Мятлева, — записал П. Д. Дурново, — сыновья играли сцену из г-жи Курдюковой, в костюмах. Каратыгин (старший) сцену из Ермака. Г-жа Каратыгина со своим зятем маленькую пьесу, построенную на поговорке, и в заключение г-жи Бибикова и Галахова и оба Хрущева сыграли французский водевиль „Деликатное положение“ (?). Все вышло удачно».
47 Неожиданная смерть актрисы Александринского театра В. Н. Асенковой, как известно, вызвала широкий общественный отклик. Из записи Дурново видно, что ошибочная весть о ее кончине распространилась по Петербургу еще 12 апреля.
48 В этот же день А. П. Дурново записала в памятной книжке на 1841 г.: «Lermontoff est mort en duel au Caucase. Il était battu avec Martinoff, un camarade, qui a été lassé enfin de l’habitude, qu’il avoit prise de se moquer de lui et Gervais est mort de ses blessures, tandis que son frère le diplomate est devenu fou» («Лермонтов убит на дуэли на Кавказе. Он дрался с Мартыновым, товарищем, которому, наконец, надоела присвоенная им привычка насмехаться над ним, и Жерве умер от ран, в то время как его брат, дипломат, сошел с ума») (ЦГИА, ф. 934, оп. 2, ед. хр. 1052, с. 215). То, что Дурново написал о смерти поэта в конце отчета за день, показывает, что новость эту он услышал не в Павловске, где он был в этот день, а по возвращении домой, видимо от жены. Обе записи — одни из самых ранних петербургских откликов на дуэль и смерть Лермонтова. Сообщаемые А. П. Дурново подробности свидетельствуют, что их сведения восходят не к официальному донесению, полученному в Петербурге в самом конце июля и сообщенному Николаем I семье и приближенным 1 августа, а к частному письму, которое пришло в Москву 26 июля. Высокая оценка Лермонтова как поэта весьма примечательна на фоне многочисленных недоброжелательных отзывов о нем после его смерти.
49 Жерве Николай Андреевич (1808—1841), один из членов «кружка 16-ти», был смертельно ранен за два месяца до дуэли Лермонтова.
50 Дурново имеет в виду кн. Юсупову Зинаиду Ивановну, урожд. Нарышкину (1810—1893), жену кн. Н. Б. Юсупова.
51 Сергей Львович Пушкин (род. в 1770 г.) скончался 29 июля 1848 г. Из записи Дурново впервые стало известно, что отец поэта умер от холеры.
52 Это не единственная запись о П. А. Вяземском в дневнике Дурново. Перейдя в Государственный контроль, Дурново, вероятно, довольно часто общался с ним. 14 апреля 1857 г. на бракосочетании гр. Ал. Ламздорфа с Марией Бек Дурново был посаженым отцом невесты, а П. А. Вяземский — жениха. Есть в дневнике и отклик на «великолепный обед», данный П. А. Вяземскому «его почитателями, коллегами и друзьями» в честь 50-летия его литературной деятельности.
53 Ченгоборский (Тенгоборский) Людвиг Валерьянович — тайный советник; его дочь — вероятно, Евфимия Людвиговна, фрейлина.
54 Н. В. Гоголь умер 21 февраля 1852 г.
55 В. А. Жуковский умер 12/24 апреля 1852 г.
56 Граф Бобринский Василий Алексеевич (1804—1874) был привлечен по делу декабристов и оставлен под секретным надзором. Шевырев Степан Петрович (1806—1864) — поэт, критик, историк литературы, в эти годы защитник православия, самодержавия и народности. 14 января 1857 г. в заседании Совета Московского художественного общества (у вице-президента общества А. Д. Черткова) при обсуждении письма Рамазанова В. А. Бобринский обрушился на некоторые русские порядки. Шевырев увидел в этом стремление опозорить Россию. Спор перешел на личную почву и закончился дракой (см.: Шевырев С. П. Записка о ссоре с гр. Бобринским на заседании Московского художественного общества при обсуждении вопроса об оценке современной русской действительности. — ЦГИА, ф. 1101, оп. 2, ед. хр. 401; Русский биографический словарь («Шебанов—Шютц»). СПб., 1911, с. 26). В биобиблиографическом словаре «Русские писатели» (М., 1971, с. 701) ошибочно сказано, что Шевырев спорил с гр. А. А. Бобринским. Шевырев был уволен из университета, и ему было предписано ехать в Ярославль; позднее ему было позволено опять жить в Москве.
57 С. Г. Волконская находилась тогда в Петербурге. У биографов А. К. Толстого дата смерти его матери указана по-разному. Андрей Лирондель пишет, что А. А. Толстая умерла 1 июня 1857 г.; А. А. Кондратьев — в ночь на 2 июня (см.: Lirondelle André. Le poète Alexis Tolstoï. L’homme et l’oeuvre. Paris, 1912, р. 139; Кондратьев А. А. Граф А. К. Толстой. Материалы для истории жизни и творчества. СПб., 1912, с. 45); последний оспаривает Н. Федорова, написавшего в «Новой иллюстрации» (приложение к «Биржевым ведомостям», 1903, № 20 и 21), что графиня умерла 3 июня. Еще одно упоминание о матери писателя в дневнике Дурново 20 сентября 1852 г.: «Побочная дочь гр. Льва Перовского обедала у нас: она воспитывалась в Париже и только что привезена оттуда своей теткой графиней Толстой. Ей 20 лет и она прелестна».
58 Александр Дюма-отец (1802—1870) прибыл в Петербург по приглашению графа Г. А. Кушелева-Безбородко (родственника Дурново по жене), чтобы быть свидетелем на свадьбе его свояченицы Александры Ивановны Кроль со спиритом-медиумом шотландцем Даниилом Юмом; после этого А. Дюма отправился в путешествие по России. Записью Дурново устанавливается точная дата (10 июня) прибытия А. Дюма в Петербург (в работе С. Дурылина «Александр Дюма-отец и Россия»
- 275 -
она не указана, см.: Литературное наследство, т. 31—32. М., 1937, с. 521). В ближайшие дни Дурново несколько раз был на даче Кушелева-Безбородко (на правом берегу Невы), слушал музыку; 15 июня он записал, что там слишком много народу, который привлекло присутствие Дюма.
59 Герц, т. е. Герцен Александр Иванович (псевдоним — Искандер), в 1857—1858 гг. напечатал в «Колоколе» много разоблачительных статей и писем из России, полученных им от своих тайных корреспондентов, среди которых был и Юрий Николаевич Голицын (1823—1872), известный музыкант и дирижер. По приказу Александра II за сношения с Герценом он был арестован и 24 ноября 1858 г. сослан в г. Козлов, откуда в начале 1860 г. эмигрировал в Англию. Герцен пишет о нем в «Былом и думах» (см.: Эйдельман Н. Я. Переписка Ю. Н. Голицына с Герценом. — В кн.: Проблемы изучения Герцена. М., 1963, с. 485—495).
60 Ростопчина, урожд. Сушкова, Евдокия Петровна (1811—1858), писательница, умерла 3 декабря. Н. Д. Дурново 26 ноября 1825 г. записал в дневнике: «Вечер у графини Лаваль. Маленькая м-ль Сушкова читала пьесу в стихах собственного сочинения. Я не жалею, что должен был слушать ее» (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9548, л. 9).
61 П. Д. Дурново с сыном, Марченко, вероятно управляющий имениями Дурново, Э. Рейнгольд, знаменитый петербургский врач, провожали до Пскова А. П. Дурново, по совету врачей уезжавшую за границу. 1 июня 1859 г. она скончалась в Швейцарии.
62 30 апреля 1859 г. И. С. Тургенев писал графине Е. Е. Ламберт: «Я сижу в довольно грязной комнате на станции <...> в ожидании почтовой кареты, которая, говорят, приедет в 11 ч. вечера, а теперь еще 6 нет, погода скверная, мне скучно». На почтовой станции Кресты возле Пскова Дурново, вероятно, и познакомился с ним. Тургенев об этом знакомстве не упоминает (обычное, дорожное). Он пишет далее: «Я должен кончить это письмо: господин, который взялся его доставить, сейчас едет назад в Петербург». П. П. и П. Д. Дурново из Пскова уехали лишь на следующий день, так что вряд ли упоминаемый Тургеневым господин является П. Д. Дурново. 29 апреля 1859 г. Тургенев писал из Петербурга Д. Я. Колбасину: «Я еду завтра в Париж». В комментариях к письму говорится, что он выехал из Петербурга (вместе с М. А. Маркович и ее сыном) «в дилижансе через Ковно в Берлин в ночь с 29 на 30 апреля» 1859 г., но, может быть, в связи с открытием железнодорожной ветки от Петербурга до Пскова он, так же как и Дурново, до Пскова доехал по железной дороге, а оттуда продолжал путешествие в дилижансе (см.: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми т. Письма, т. III. М.—Л., 1961, с. 297—299, 606).
63 А. С. Хомяков умер 23 сентября 1860 г. в селе Ивановском Данковского уезда Рязанской губернии.
СноскиСноски к стр. 248
1 Записи в дневнике идут (с перерывами) с 8 мая 1835 г. по 15 апреля 1861 г. Нет записей за периоды: с 1 января по 30 октября 1838 г.; с 1 сентября 1841 по 20 апреля 1843 г.; с 1 марта 1845 по 25 июня 1847 г.: с 9 апреля 1853 по 31 декабря 1856 г.
2 См.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, вып. 1. М.—Л., 1936, с. 236—239.
3 См.: Руммель В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий, т. 2. СПб., 1886, с. 488.
4 См. «Формулярный список о службе и достоинстве управляющего Комиссариатским департаментом генерал-поручика Николая Дурново»: ИРЛИ, ф. 320, ед. хр. 549.
Сноски к стр. 249
5 В Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина хранятся 17 книжек дневника Н. Д. Дурново, с 9 ноября 1811 г. по 14 сентября 1828 г. В дневнике записи об Отечественной войне 1812 г., о заграничных походах 1814—1815 гг., о смерти Александра I, междуцарствии и восстании 14 декабря 1825 г., о следствии над декабристами и др. Записи о декабристах опубликованы в «Вестнике Общества ревнителей истории» (вып. 1, 1914, с. 43—60) и в «Записках Отдела рукописей Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина» (вып. 3. «Декабристы». Соцэкгиз, 1939, с. 8—22). Записи о тайном преддекабристском обществе «Рыцарство», членом которого был Н. Д. Дурново, приведены Ю. М. Лотманом в статье «Декабрист в повседневной жизни. (Бытовое поведение как историко-психологическая категория)» в сборнике «Литературное наследие декабристов» (Л., 1975, с. 67—68). При просмотре дневника нам встретились неопубликованные еще записи о Пушкине и Грибоедове. 25 июля 1824 г. Н. Д. Дурново записал: «Le jeune Pouchkin, poète distingué s’est brulé la cervelle. On ignore ce qui a occasionné un pareil désespoir» («Молодой Пушкин, известный поэт, застрелился. Чем вызвано подобное отчаяние, не знают») (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9546, л. 65 об.). Слух о том, что Пушкин застрелился, пронесся по Петербургу 14 июля. На следующий день А. И. Тургенев писал об этом П. А. Вяземскому, К. Я. Булгаков — брату А. Я. Булгакову. Вяземский не поверил этому слуху; кто его распространил — неизвестно (см.: Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина, т. I. М., 1951, с. 492—496). Н. Д. Дурново подробно освещает в дневнике все перипетии войны с Персией. 14 марта 1828 г. он записал: «Le canon de la forteresse a annoncé à une heure après midi aux habitants de la capitale, que la paix était définitivement conclue avec les Persans. Griboédoff parent de Paskevitch en est le porteur. On dit qu’il aura deux grades, la croix de Ste Anne et de l’argent. Tous les militaires seront aussi récompensés» («Пушка крепости в час дня возвестила жителям столицы, что окончательно заключен мир с персами. Грибоедов, родственник Паскевича, привез его. Говорят, что ему дадут два чина, орден св. Анны и деньги. Все военные также будут награждены» (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9550, л. 116 об.). На следующий день в дневнике сообщалось о наградах участникам русско-персидской войны. В 1810-х годах Н. Д. Дурново посещал заседания «Беседы любителей русского слова». 31 марта 1816 г. он записал: «Вечером я был в русском литературном обществе у Державина. Шишков, Лобанов, Шаховской и Крылов по очереди читали свои произведения; басни последнего прелестны» (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9539, л. 9). 4 марта 1828 г. он был на знаменитом литературном обеде у «журналиста» П. П. Свиньина: «Там было еще много других писателей. Разговор был очень шумный» (ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9550, л. 113 об.). Очень хороший некролог о Н. Д. Дурново, возможно составленный П. П. Свиньиным, был напечатан в «Русском инвалиде» 4 декабря 1828 г.
6 Дом этот (ныне наб. Красного Флота, д. 16 — по указанию Н. Н. Фокина) вплоть до Октябрьской революции находился во владении его сына — П. П. Дурново (1835—1919), московского генерал-губернатора, члена Государственного Совета, умершего в Петрограде (см.: Весь Петроград на 1917 г. Алфавитный указатель жителей города Петрограда..., с. 224; Алфавитный список улиц города Петрограда и его пригородов..., стлб. 9).
Сноски к стр. 250
7 См. «Формулярный список о службе и достоинстве члена совета Государственного контроля д<ействительного> ст<атского> сов<етника> Дурново»: ЦГИА, ф. 1349, оп. 5, ед. хр. 424, л. 78—96. См. также служебные документы Дурново 1822—1861 гг.: ЦГИА, ф. 934, оп. 2, ед. хр. 929.
Сноски к стр. 251
8 Напомним, что в библиотеке Пушкина сохранилась книга: De l’analyse de la force, par M-dme la Princesse Eudoxie Galitzine, née Ismailoff. I-re partie du 1-er livre. SPb., 1835 (ИРЛИ, Библиотека Пушкина, № 932).
9 Новое время, 1914, № 13669 (рецензия Е. Шумигорского на «Биографический очерк» о П. М. Волконском).
10 ГБЛ, ф. 95, ед. хр. 9552/13.
Сноски к стр. 252
11 См.: ЦГИА, ф. 516, оп. 1 (120/2322), ед. хр. 91, л. 71 об.; Пушкин в письмах Карамзиных 1836—1837 годов. М.—Л., 1960, с. 96.