175
Вторник. 1 сентября <1825>.
<...> Вчера был я в цензуре. Бируков мне сказывал, будто показывал мин<истру> басню мою «Слон и собаки» и что тот, поморщившись, вскричал: «Как это можно! Впрочем, если он (т. е. я) будет усиливаться, чтобы пропустили его басню, то скажите ему, что я велю пропустить на него сатиру». — Хоть три, — отвечал я. — Черт знает! Булгарин приворожил к себе Бирукова: у него все пропускают, а на него — ничего <...>
О Магницком носятся слухи, будто запрещено ему въезжать в ту или другую столицу. Кажется, неправда.
Кюхельбекер разругал Булгарина по-матерну.93 Чугунный лоб перенес это с христианско-философским равнодушием <...> Лопнула надежда моя на вице-губернаторство. Великая княгиня струсила просить обо мне мин<истра> потому, что эти места скользки. О женщины! женщины! Видно, такая моя судьба. Вместо вице-губернаторов не пойти ли мне лучше в актеры? А что, ведь славно сыграю тиранов. Зареву и приведу в ужас и партер и раек. Вот тебе на закуску новая пародия «Черной шали», не моя, а не знаю чья. Кажется, написана в Москве на игроков Шатилова и Алябьева.ч, 94 <...>