Измайлов Н. В. И. С. Тургенев — переводчик Пушкина на французский язык // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука. Ленигр. отд-ние, 1974.

Т. 7. Пушкин и мировая литература. — С. 185—203.

http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/is7/is7-185-.htm

- 185 -

Н. В. ИЗМАЙЛОВ

И. С. ТУРГЕНЕВ — ПЕРЕВОДЧИК ПУШКИНА
НА ФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК

1

Творчество Пушкина стало известно на Западе с очень ранних пор. В феврале 1821 г. появилось первое (насколько известно) сообщение о поэме «Руслан и Людмила» и о ее авторе в парижском журнале «Revue encyclopédique», сообщение, которое через год поэт переписал, живя в Кишиневе, в одну из своих тетрадей.1

С 1823 г. стали публиковаться во французской и немецкой печати переводы отрывков произведений Пушкина, и прежде всего в изданиях, выходивших в России на французском языке, таких как «Le Furet», «Bulletin du Nord», «Journal de St.-Pétersbourg» и др., и в переводах живших там иностранных авторов.2 Количество переводов и статей о Пушкине растет с каждым годом, особенно на французском языке, который, однако, во многих случаях не является первым языком переводов Пушкина.3 Нужно отметить, что при жизни поэта и в первые годы после его смерти интерес к нему на Западе определялся прежде всего его биографией, его вольнолюбием, вызвавшим долгую ссылку, его взаимоотношениями с двумя самодержцами и их агентами, наконец, тем, что его убил на дуэли выходец из Франции. Его творчество, расцениваемое

- 186 -

только как подражание Байрону и другим европейским поэтам, и притом очень трудное для перевода, занимает сравнительно меньшее место. Лишь в 40—50-х годах намечается поворот, в котором значительную роль сыграли такие крупные писатели, как Пр. Мериме во Франции, Фр. Боденштедт в Германии, а также русские литераторы, жившие за границей, — С. А. Соболевский, Э. П. Мещерский, С. Д. Полторацкий, Н. А. Мельгунов и др. Здесь одно из первых мест по отношению к Пушкину (и, без сомнения, первое по отношению к русской литературе XIX в. вообще) занимает И. С. Тургенев — многолетний «представитель» и неутомимый пропагандист русской литературы в странах Западной Европы и Америки, посредник между Россией и Западом, советчик (или, применяя современный термин, консультант) и редактор переводчиков-иностранцев русских писателей, автор предисловий и примечаний к переводам русских писателей на другие языки, а также и к переводам на русский язык произведений иностранных писателей, наконец, сам переводчик западных писателей на русский язык и русских писателей и поэтов на французский и немецкий языки. Этой — очень важной — стороне литературно-общественной деятельности Тургенева посвящено в современном литературоведении исследование академика М. П. Алексеева — «И. С. Тургенев — пропагандист русской литературы на Западе».4 Хорошо изучена, в частности, история его переводов произведений Пушкина; но самые эти переводы — именно как переводы — еще почти не подвергались анализу (после устарелой и крайне несовершенной попытки в указанной выше работе В. Шульца), и это оправдывает предлагаемую ниже, далеко не полную и недостаточную нашу работу, посвященную Пушкину в переводах Тургенева.5

Основные факты, относящиеся к изучению этой темы, освещены в указанных выше работах М. П. Алексеева, в статье Л. Н. Назаровой о переводах Тургеневым драматических произведений Пушкина,6 в примечаниях к предисловиям Тургенева к его переводам из Пушкина, входящим в комментированные собрания сочинений писателя,7 а также в примечаниях к ряду его писем, касающихся этого вопроса. Несмотря, однако же, на изученность интересующей нас темы в историко-литературном и биографическом планах, мы не можем с уверенностью сказать, что самый материал,

- 187 -

т. е. тексты тургеневских переводов, известен нам исчерпывающим образом. В обширной переписке Тургенева — в его письмах, ныне собранных в академическом издании, и в ответах его корреспондентов, изданных и неизданных, очень мало прямых упоминаний о переводах из Пушкина, а если они и встречаются, то только в поздние годы, гораздо позднее самих переводов.8 Систематический и полный пересмотр французских газет и журналов за 35 лет (с середины 40-х по начало 80-х годов) мог бы выявить и отклики французской печати на тургеневские переводы из Пушкина, и даже забытые тексты переводов, затерявшиеся на страницах французской периодической печати. То, что это возможно, показывают сделанные в последние годы «находки»: новые переводы (например, перевод «Евгения Онегина», указанный М. П. Алексеевым в 1948 г., перевод стихотворений Пушкина, перепечатанный Андре Менье — также по указанию М. П. Алексеева, наконец, первая публикация перевода «Капитанской дочки» в «Illustration» 1846 г., ускользнувшая от внимания всех библиографов, о которой см. ниже); новые предисловия (например, к переводу драматических произведений Пушкина, перепечатанное в 1926 г. Н. О. Лернером; предисловие к переводу неизданной главы «Капитанской дочки», указанное редакции Сочинений Тургенева в 1933 г. Б. М. Эйхенбаумом). Эта задача пока не выполнена, но стоит на очереди, и не только по отношению к Тургеневу, но и к другим переводчикам Пушкина.

Нам известны (в хронологическом порядке) следующие тургеневские переводы на французский язык произведений Пушкина, выполненные, почти все, в содружестве с Луи Виардо и под их двумя именами (а первый из них — даже под именем одного Луи Виардо):

«Капитанская дочка» — La fille du capitaine, par Alexandre Pouschkine, roman traduit du russe, par Louis Viardot. Paris, 1853; первая публикация — в «Illustration» 1846 г.;

Драматические произведения в стихах («Драматические поэмы») — Poëmes dramatiques d’Alexandre Pouchkine, traduits du russe par Ivan Tourguéneff et Louis Viardot. Paris, 1862;

«Евгений Онегин» — Oneguine, roman en vers par Alexandre Pouchkine. Traduit par Ivan Tourguénef et Louis Viardot (1863);

Четыре стихотворения — Poésies d’Alexandre Pouchkine traduites pour la première fois (1876);

Пропущенная глава из «Капитанской дочки» — Un épisode de guerre civile en Russie. Chapitre inédit de «La fille du capitaine». Traduit par M. M. Ivan Tourguéneff et Louis Viardot (1881).

Все переводы стихотворных произведений выполнены прозой.

Рассмотрим их в хронологическом порядке, начиная с «Капитанской дочки».

2

В переводе романа Пушкина о пугачевском восстании Францию опередили некоторые другие западные страны. Впервые на иностранный язык «Капитанская дочка» была переведена в Швеции: ее перевод был напечатан в Стокгольме в 1841 г., т. е. через 5 лет после публикации в России. За шведским переводом последовал датский (1843). В 1846 г. появился в Нью-Йорке английский перевод и одновременно с ним — французский, о котором у нас и идет речь.9

- 188 -

До недавних пор считалось, что впервые перевод «Капитанской дочки», принадлежащий Тургеневу и Луи Виардо, вышел в 1853 г. отдельной книжкой. В последние годы, однако, выяснилась возможность отодвинуть дату первой публикации этого перевода на семь лет ранее, до 1846 г. Впервые об этом упомянула Т. П. Ден в своей интересной статье «Записка Тургенева 1857 г. о крепостном праве»,10 посвященной двум запискам Тургенева (?) о положении крепостных крестьян в России, включенным Луи Виардо в его статьи 1846 и 1857 гг. о том же вопросе. Здесь мы читаем: «Очень ценным дополнением к статье Л. Виардо и Тургенева „De l’affranchissement des serfs en Russie“ («Об освобождении крепостных в России») в „Revue Indépendante“ 1846 г. явился их же перевод „Капитанской дочки“ Пушкина, опубликованный одновременно (в мае) в „Illustration“. Обе публикации были идейно и тематически связаны между собой. Они знакомили Европу как с состоянием закрепощенного русского крестьянства, так и с крестьянским восстанием Пугачева, упоминавшимся в статье „Revue Indépendante“ 1846 г.».11 Позднее среди документов архива С. Д. Полторацкого, хранящихся в Гос. библиотеке СССР им. В. И. Ленина (ГБЛ) и опубликованных в 1970 г. В. В. Крамер, нашлось письмо Полторацкого к его другу — рано умершему первому библиографу Пушкина И. А. Бессонову, от 21 июня 1846 г., и в нем краткое сообщение: «Недавно в майских №№ „Illustration“ Viardot поместил французский перевод „Капитанской дочки“».12

Оба эти сообщения, как видно, совпадают: в парижском еженедельном журнале «L’Illustration» за 1846 г., с мая по август, помещен в восьми номерах перевод «Капитанской дочки», озаглавленный: «La fille du capitaine. Nouvelle, par Alexandre Pouchkin. Traduction française, publiée par Louis Viardot».13 Переводу предшествует краткое предисловие, не имеющее

- 189 -

подписи и принадлежащее, вероятно, Луи Виардо, которое гласит (в переводе): «Этот маленький исторический роман, где выведены лица и события, столь же интересные, как и малоизвестные для нас, слывет в России лучшим произведением в прозе, какое оставил знаменитый поэт Александр Пушкин. Было, следовательно, двойное основание, чтобы выбрать его среди других произведений русской литературы для передачи на нашем языке».

Через семь лет после публикации «Illustration» французский перевод «Капитанской дочки» был издан отдельною книжкой в серии романов и других произведений, выпускавшейся парижским издателем Луи Ашеттом «для железных дорог», т. е. в качестве легкого, развлекательного чтения.14 При переиздании романа текст перевода не подвергся никаким изменениям, были сохранены и все примечания, помещенные в журнале. Изменено было только указание на переводчика, которое было в «Illustration» неопределенно: «французский перевод, изданный (publiée par) Луи Виардо»; в издании 1853 г. на титуле — «Перевод Луи Виардо», а на обложке — «Роман, переведенный с русского (traduit du russe par) Луи Виардо». Эта формула как будто исключала участие в переводе Тургенева. Но в следующем переводе из Пушкина, выполненном совместно Тургеневым и Л. Виардо, о чем прямо говорится в заглавии, — в «Драматических поэмах» (Poëmes dramatiques d’Alexandre Pouchkine, traduits du russe par Ivan Tourguéneff et Louis Viardot. 1862), в предисловии, написанном, несомненно, Тургеневым, говорится: «Несколько отрывков из лирических произведений Пушкина уже были переведены на разные языки, и мы сами (nous-mêmes) попытались перевести на французский язык один из лучших его прозаических рассказов, интересную историческую повесть, которая называется „Капитанская дочка“».15 Здесь, таким образом, Тургенев прямо признает себя участником в переводе исторического романа Пушкина. Это и естественно: Луи Виардо не знал русского языка — по крайней мере в 40-е годы — и мог быть только стилистическим редактором французского текста; основная же роль в переводах Пушкина и тогда, и позднее принадлежала Тургеневу. Когда же был сделан этот перевод?

Над переводом повестей Гоголя16 Тургенев работал, очевидно, во время второго пребывания Полины Виардо и ее мужа одновременно с ним в Петербурге — с конца сентября 1844 по середину февраля 1845 г.17 Едва ли, однако, он в то же время мог переводить и «Капитанскую дочку». Вероятно, он занимался переводом романа Пушкина, вместе с Луи Виардо, во время длительного пребывания в усадьбе Виардо Куртавнеле,

- 190 -

близ Парижа, летом 1845 г.: в июне — первой половине июля и с начала августа до середины сентября, когда супруги Виардо уехали в Россию. Работа над переводом могла быть продолжена в Петербурге со второй половины ноября 1845 г. до начала февраля 1846-го, т. е. окончательного отъезда четы Виардо за границу.18 Эти даты представляют достаточно времени для выполнения совместного перевода, который Луи Виардо и начал печатать в майских номерах «Illustration» 1846 г.

Отсутствие имени Тургенева в журнальном тексте перевода объясняется, по-видимому, тем, что «Illustration» вообще редко указывала имена переводчиков и даже авторов переводимых повестей и романов.19 Имя Виардо значится не в качестве переводчика, а лишь как публикатора перевода. Что касается отдельного издания 1853 г., то надо иметь в виду, что оно печаталось тогда, когда Тургенев был в ссылке, а отношения между Францией и Россией с каждым днем делались все напряженнее: Виардо должен был опасаться, что оглашение имени Тургенева в книге, изданной во Франции, повредит его русскому другу.

В отличие от краткого предисловия к журнальной публикации, приведенного выше, издание 1853 г. снабжено «Предуведомлением» («Avertissement»), написанным, вероятно, Луи Виардо. Оно занимает всего одну страницу и дает лишь краткие биографические сведения о Пушкине, причем подчеркивает его вольнолюбие, что характерно для радикальных взглядов Виардо: «Первые его писания (ses premiers écrits), — читаем мы здесь, — сделали его подозрительным (suspect), и он был отправлен в отдаленные области империи, где исполнял различные служебные функции». Далее, указав на его возвращение в столицу после воцарения Николая I и перечислив его «важнейшие труды»: «Кавказского пленника», «Бориса Годунова» («драматическое произведение, которое никогда не было представлено и не предназначалось к этому»), а также «Руслана и Людмилу», «Цыган», «Бахчисарайский фонтан» и «Онегина», — автор продолжает: «Этот поэт, столь восхищавший своих современников, не был счастлив в семейной жизни (n’était pas heureux dans son intérieur). Поведение его жены стало причиной дуэли (La conduite de sa femme donna lieu à un duel), в которой он был смертельно ранен собственным зятем. Эта смерть была оплакана русскими как общественное бедствие (comme une calamité publique)».20

Перевод «Капитанской дочки» может считаться наиболее легким (в смысле переводческой техники) из всех выполненных Тургеневым переводов произведений Пушкина. Сжатая, точная и ясная проза, которой (от лица Гринева) изложено мемуарное повествование, с ее короткими фразами и простым синтаксисом, — проза, восходящая, минуя украшенную и усложненную прозу школы Карамзина, к французским просветителям XVIII в., а еще более — основанная на долголетней и упорной работе поэта над своим стихом, — такая проза относительно легко поддавалась передаче на иностранный язык. Но она представляла и известные трудности для французского переводчика именно вследствие ее сжатости

- 191 -

и весомости каждого слова, каждой короткой фразы, наполненной мыслью и не содержавшей ни одного лишнего слова. Трудность вызывала и разная синтаксическая конструкция двух языков — падежная (т. е. более краткая) русского и предложная (т. е. более распространенная) французского. Напомним, что такой превосходный стилист, как Мериме, знавший довольно хорошо русский язык и восхищавшийся стилем Пушкина, — писатель, своим собственным точным, сжатым и трезвым стилем близкий к манере Пушкина, писал в 1851 г. о русском языке: «Русский язык — самый богатый, насколько могу судить, из всех европейских языков; он как будто создан для выражения тончайших оттенков. При его чудесной сжатости и вместе с тем ясности ему достаточно одного слова для сочетания многих мыслей, что на другом языке потребовало бы целых фраз. Французский язык, подкрепленный греческим и латинским, призвавший к себе на помощь все свои северные и южные простонародные наречия, язык Рабле, наконец, один только может дать понятие об этой гибкости, об этой силе».21

Но помимо этих трудностей общего порядка перед переводчиками «Капитанской дочки» были и трудности иного рода, зависевшие от содержания и характера романа: множество бытовых понятий, исторических терминов и названий, идиоматических выражений, чуждых французскому языку, народная речь таких персонажей, как Савельич и сам Пугачев с его окружением, да и других лиц — всех людей XVIII в., язык которых окрашен Пушкиным легкими архаизмами. Переводчики (мы разумеем и Тургенева — переводчика в собственном смысле, и Луи Виардо, стилистического редактора) иногда подобные выражения совсем опускают, например слова Савельича в конце I главы о «проклятом мусье» (au maudit moussie): «то и дело бывало к Антипьевне забежит: Мадам, же ву при, водкю. Вот тебе и же ву при!». В других случаях краткие выражения народного языка и в особенности поговорки передаются дословно, но при этом пропадает их характерность и поговорочный, народный характер (например, «воровской» разговор между «вожатым» и хозяином умета). Насколько трудно дается перевод кратких и сильных народных выражений, можно видеть на примере пословицы, которой заканчивается прощальное наставление Гринева-отца при отправлении сына в службу: «Береги платье снову, а честь смо́лоду», — пословицы, значение которой, как основы поведения героев, подчеркивается тем, что она в сокращении поставлена эпиграфом ко всему роману. Во французском переводе пришлось ее выразить — в речи Гринева-отца — длинной и вялой фразой, притом не очень точно передающей ее смысл: «Prends soin de ton habit pendant qu’il est neuf, et de ton honneur pendant qu’il est jeune» (19 слов вместо шести в русском тексте!).22 Эпиграф к роману снят, как и все эпиграфы к главам, вероятно, потому, что они, помимо трудностей перевода, требовали бы для понимания хотя бы кратких, но точных пояснений об их происхождении и смысле. Так же, как в наставлении Гринева-отца, распространенный и вялый перевод ослабляет характер многих других мест, например в словах пугачевцев при взятии крепости (глава VI): «Вот ужо́ вам будет, государевым ослушникам», которые переведены хотя и довольно точно, но невыразительно: «Attendez.

- 192 -

attendez, ce qu’on va faire de vous, traîtres du czar». Таких примеров можно указать множество.

Совсем без перевода оставлен ряд характерно русских выражений и терминов (тулуп, квас, буран, циновка, лучина, самовар, армяк, урядник и проч.); они переданы в транскрипциях, курсивом и объяснены в кратких подстрочных примечаниях, не всегда, впрочем, точных.23 Переводчиков, видимо, затрудняют многие часто встречающиеся в романе выражения, и они переводятся в тексте буквально, хотя при этом остаются малопонятными для французских читателей. Таковы, например, «mon petit père» — батюшка, «ma petite mère» — матушка, «mon petit paysan» — мужичок, «enfant de boyard» — барское дитя, и др. Иногда фразы, которые кажутся переводчикам неясными в русском тексте, дополняются словами, отсутствующими у Пушкина, например слова «...темное небо смешалось со снежным морем» (гл. II) поясняются: «...le ciel sombre se confondit avec la mer de neige que le vent soulevait de terre» — «с морем снега, который ветер подымал с земли»; или (гл. III) в описании Марии Ивановны при первом ее появлении слова «уши, которые у ней так и горели» дополнены: «ses oreilles que rougissaient la pudeur et l’embarras» — «ее уши, которые краснели <от> стыдливости и смущения», и проч.

Характерными для перевода являются некоторые пропуски в тексте романа. С одной стороны, они отражают антимонархические взгляды социалиста-утописта Луи Виардо, так же как и взгляды самого Тургенева в середине 40-х годов. Так, в главе VI («Пугачевщина») опущено все рассуждение Гринева по поводу пытки при допросе старого башкирца, о «кротком царствовании императора Александра» и о том, что «лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений».

С другой стороны, в переводе опущены некоторые моменты, очень существенные для пушкинской концепции образов Пугачева и его товарищей, для общей концепции романа в целом, — моменты, которые, очевидно, показались переводчику (не Тургеневу, а Луи Виардо) трудными для понимания французского читателя и несущественными в повествовании. Так, в VIII главе («Незваный гость») опущена «бурлацкая песня», которую поют пугачевцы — «Не шуми, мати зеленая дубравушка...» — и следующее за ней изображение действия, какое произвела на Гринева «эта простонародная песня», «потрясшая» молодого офицера «каким-то пиитическим ужасом». Точно так же в XI главе («Мятежная слобода» — «Le camp des rebelles») опущена «сказка» Пугачева об орле и во́роне и следующая за ней реплика Гринева, несмотря на большое значение той и другой в пушкинской концепции.

- 193 -

Едва ли эти пропуски сделаны Тургеневым: писатель с ранних пор интересовался русским народным творчеством, сам был автором баллады о разбойнике («Перед воеводой молча он стоит...», 1841), позднее посвятил исполнителям народной песни рассказ «Певцы» в «Записках охотника» (1850); живя в ссылке в Спасском, в 1852 г., сообщал Полине Виардо текст народной песни во французском переводе, и т. д.24 Поэтому дать в «Капитанской дочке» переводы «бурлацкой песни» и «затейливой» сказки Пугачева для него было бы вполне возможно. Но перевод романа и в 1846, и в 1853 г. издавался Л. Виардо без участия Тургенева — и Виардо мог по своему почину изъять оба фольклорных текста, считая их малопонятными для французского читателя.

Несмотря, однако же, на приведенные (и другие, менее значительные) сокращения, текст «Капитанской дочки», содержащий в подлиннике около пяти с небольшим печатных (авторских) листов, в переводе имеет на один лист больше — шесть листов с одной восьмой. Произошло это, как уже говорилось, оттого, что французский текст многословнее и, кроме того, множество русских понятий переводчику приходилось передавать, чтобы сделать их яснее французскому читателю, длинной перифразой.

При сопоставлении французского текста с русским становится очевидным, насколько «ослаблен» прозаический стиль Пушкина, не сохранена его великолепная сжатость и выразительность, лапидарная точность и выпуклость в рассказе и в описаниях, в особенности же — характерные особенности речи каждого из действующих лиц. Но смысл, содержание романа сохранены, и материал для понимания его французским читателем дан вполне достаточный. Это обеспечило долгую жизнь переводу Тургенева — Виардо, который на очень многие годы оставался единственным переводом «Капитанской дочки» во французской литературе. При жизни Тургенева и Виардо он переиздавался шесть раз после первого отдельного издания,25 а в дальнейшем, уже после смерти Тургенева, еще 15 раз.26 Последнее издание относится к 1962 г.

Только с 1920-х годов появляется ряд новых переводов, выполненных в значительной мере русскими эмигрантами. Новый перевод Рауля Лабри (1948) вошел затем в начатое покойным Андре Менье собрание сочинений Пушкина. Роман о крестьянском восстании XVIII в. широко вошел в обиход французского читателя. Интерес к нему, всегда, по-видимому, вызывавшийся прежде всего содержащимися в нем социально-политическими проблемами, был особенно усилен Великой Октябрьской революцией 1917 г.

Сам Тургенев, ни разу не названный как переводчик ни в одном из этих изданий, вернулся незадолго до смерти к «Капитанской дочке»: в конце 1880 г. он узнал из русских газет о публикации П. И. Бартеневым никому не известной ранее «Пропущенной главы» романа. Чрезвычайный, взволнованный интерес, проявленный Тургеневым к этой публикации, весьма характерен. Мы знаем об этом из письма писателя к М. М. Стасюлевичу от 25 ноября ст. ст. 1880 г., где он просил «выслать немедленно тот № „Нового времени“, в котором была помещена ненапечатанная глава из „Капитанской дочери“; если же № этот достать нельзя, то велеть эту

- 194 -

главу переписать с быстротою молнии — и доставить ее сюда».27 Получив газету, он поспешил перевести «Пропущенную главу», и уже в конце января 1881 г. она появилась в журнале «Revue politique et littéraire» под чрезвычайно значительным заглавием «Un épisode de guerre civile en Russie» («Эпизод гражданской войны в России»).28 Таким образом, крестьянско-казацкое восстание Пугачева было квалифицировано Тургеневым как «гражданская война», а в предисловии пояснялось, что рассказ «развертывается среди событий этого кровавого происшествия, заново привлекшего теперь, благодаря нигилизму, общественное внимание»,29 что прямо сопоставляло события столетней давности с современным революционным движением в России. Ни в одно позднейшее французское издание «Капитанской дочки» в переводе Тургенева и Виардо «Пропущенная глава», однако, не вошла. Самый перевод особого интереса не представляет.

3

Гораздо более интересен, именно с точки зрения переводческих методов, перевод драматических произведений Пушкина, изданный в 1862 г. в Париже под заглавием: «Poëmes dramatiques d’Alexandre Pouchkine, Traduits du russe par Ivan Tourguéneff et Louis Viardot».30 Сюда вошли «Борис Годунов», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Русалка» и «Каменный гость». Здесь впервые Тургенев был назван как один (и, конечно, главный) из переводчиков. Издание это вызвало много откликов во французской и русской печати. Оно имело во Франции известный успех, но тем не менее не было ни разу повторено. История перевода, смысл предисловия к нему, написанного Тургеневым (впрочем, за обеими подписями переводчиков), и отзывы на него прижизненной критики изложены и анализированы в содержательных работах Л. Н. Назаровой,31 и мы можем этих вопросов не касаться. Но самый перевод не подвергался изучению (если не считать дилетантски прямолинейных замечаний в книге В. К. Шульца),32 и на нем следует остановиться.

В своем предисловии переводчики (или, вероятно, один Тургенев), дав краткие и не всегда точные сведения о каждой из «драматических поэм» Пушкина, заявляют в заключение: «Мы <...> хотим напомнить, что проза, даже французская проза, и она-то, может быть, в особенности, бессильна передать с чем-то несколько бо́льшим, чем точность смысла, все красоты поэзии <...>. Пусть в честь Пушкина воображение <наших читателей> придет нам на помощь и постарается прибавить к нашей простой канве поэтический узор, который мы поневоле сняли с его творений».33

Тургенев не раз заявлял о том, что переводить стихи Пушкина на французский язык стихами возможно только для переводчика-поэта, одинаково знающего оба языка и обладающего поэтическим даром, — что равносильно практической невозможности перевода, переводить же стихи прозой — значит отказываться от передачи их эстетической системы. В этом

- 195 -

мнении он совпадал с Проспером Мериме, суждения которого о Пушкине, как это видно из московской речи 1880 г., Тургенев ставил особенно высоко. А Мериме утверждал, что стихи Пушкина прозаическому переводу на французский язык не поддаются (о стихотворном переводе он, не будучи сам поэтом, не высказывается, но, видимо, считает его еще менее доступным для французского языка и французской просодии); и, приведя — с чисто осведомительной целью — прозаический перевод нескольких стихотворений Пушкина — «Анчара», «Опричника», «Пророка», он дает к шестой строфе «Анчара» («Но человека человек Послал к Анчару властным взглядом...» и т. д.) примечание, гласящее: «Только латынь может дать понятие о сжатости русского языка: At vir virum — misit ad antchar superbo vultu, — et ille obedienter viam ingressus est, — et rediit mane cum veneno».34

Драматические произведения Пушкина, написанные (кроме нескольких сцен в «Борисе Годунове») стихами — тем драматическим пятистопным ямбом без рифм, который был введен в русскую драматургию Катениным, Кюхельбекером и Жуковским, — переведены Тургеневым и Виардо прозой — так же, как и «Евгений Онегин», переведенный ими год спустя, и как стихотворения Пушкина, напечатанные в 1876 г. В этом нужно видеть не отступление перед трудностями французского стихосложения, но продуманное и принципиальное убеждение Тургенева в том, что французские стихи не могут передавать русских, в особенности стихов Пушкина, если только переводчик не является сам подлинным и большим поэтом. Тургеневские переводы, писал об этом в 1948 г. академик М. П. Алексеев, «сделаны прозой не потому, что Тургенева могла затруднять французская метрика (мог же он написать хорошими французскими стихами либретто оперетт к музыке Полины Виардо и ряд текстов к ее романсам), но потому, что, по его мнению, переводить поэта <стихами> мог только поэт».35

Но французского поэта, который знал бы в совершенстве русский язык и мог бы передавать стихи Пушкина французскими стихами, не явилось тогда и, в сущности, до сих пор.36 Французские переводы из лирики, поэм, драматургии Пушкина, переводы «Евгения Онегина», вышедшие до переводов Тургенева и Л. Виардо, были также все выполнены прозой.

В отличие от перевода «Капитанской дочки» перевод «драматических поэм» Пушкина, выполненный Тургеневым и Л. Виардо, не был первым переводом этих произведений на французский язык. Многие из пушкинских драм были до этого переведены уже дважды: впервые в 1847 г. Дюпоном37

- 196 -

и вторично в 1858-м — Михаилом Н.<емчиновым>,38 оба раза прозой и не полностью. Перевод Дюпона — француза на русской службе — мог и не быть известен Тургеневу. Но перевод Михаила Немчинова, по-видимому, русского человека, жившего во Франции (других сведений о нем мы не имеем), должен был быть ему знаком хотя бы потому, что издателем его был Дантю, парижский книгопродавец, в том же 1858 г. выпустивший французский перевод «Записок охотника», а позднее — «Накануне» и других произведений Тургенева, а также «Былого и дум» Герцена.39 Но если это и так, Тургенев и Виардо строили свой перевод по иной во многом системе.

Сборник «Драматических поэм» Пушкина, приготовленный Тургеневым и Виардо, содержит переведенные полностью — очевидно, по изданию П. В. Анненкова (т. IV, 1855) — тексты основных произведений драматургии Пушкина, кроме «Пира во время чумы», опущенного как перевод или, вернее, переложение сцен из английской драмы Вильсона, и так называемых «Сцен из рыцарских времен» — последнее, вероятно, потому, что они не подходили под определение «Poèmes dramatiques» и, кроме того, были помещены Анненковым в V томе его издания, среди произведений в прозе, и в примечании (стр. 534) названы «первоначальным планом будущего произведения — не более», представляющим «скорее рассказ в драматической форме, чем самую драму». В этом как Анненков, так и Тургенев ошибались: для французских читателей перевод «Сцен из рыцарских времен» был бы наверное интересен и уместен как своеобразная реплика к «Капитанской дочке» и вместе с тем — произведение, близкое по смыслу к «Жакерии» Мериме.

Сборник «Драматических поэм» Пушкина открывается предисловием переводчиков, в котором — как это ни странно — есть несколько явных неточностей.40 Он не оставил никаких следов в известной нам переписке Тургенева. Вероятно, писатель не придавал ему большого значения — по сравнению с разными переводами «Евгения Онегина», живо его интересовавшими, несмотря на то что перевод пушкинской драматургии вызвал сочувственные отклики во французской и русской печати.41

Одно общее впечатление является при чтении сборника Тургенева и Виардо: лучше всего, т. е. всего более свободным, изящным и легким французским языком, вместе с тем — всего точнее и ближе к подлинникам переведены три «маленькие трагедии» — «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость»; менее удачно — «Борис Годунов» и в особенности «Русалка». Это и понятно: в «маленьких трагедиях», изображающих жизнь и героев из западноевропейских стран, общечеловеческие страсти и характеры, нет и не может быть специфически русского — ни исторического, ни бытового, ничего народно-русского в речах действующих лиц (иное дело, конечно, концепции и творческие принципы автора).

- 197 -

Поэтому они легче поддаются переводу, который, не будучи связан нормами французского стихосложения, свободно (в большинстве случаев) передает пушкинский драматический ямб. Можно лишь отметить немотивированное отступление от подлинника в переводе заглавия «Скупой рыцарь» через «Le baron avare» вместо: «Le chevalier avare», что явно искажает мысль Пушкина: сопоставление (или, вернее, противопоставление) двух несовместимых, казалось бы, понятий — рыцарства и скупости. В предшествовавшем переводе М. Немчинова (1858 г.) сохранена пушкинская формула: «Le chevalier avare».

Несравненно более трудную задачу представлял перевод «Бориса Годунова» и особенно «Русалки». Не говоря об орфографической (не непреодолимой, однако, и не большей, чем в «Капитанской дочке») сложности передачи русских имен и фамилий (в «Борисе Годунове»), нужно было решить общий вопрос о переводе исторических и бытовых терминов. В большинстве случаев переводчики избирали путь самый легкий: сохранить русские термины, дав их во французской транскрипции и объяснив в примечаниях. Таковы: «les boyards de la Douma» (думные бояре — стр. 16 перевода), но здесь же: «le Grand Concile» — Великий собор, понятый, как явствует из примечания, как Земский собор, тогда как речь идет о церковном соборе (у Дюпона «les boïards du Conseil» и «le grand Sobor (assemblée des membres de l’Eglise)», y Немчинова — «le grand Concile»); «le Diàk de la Douma» — «дьяк думный» (у Дюпона — «le secrétaire du conseil»); «L’orageux vetché de la république de Novgorod» («О бурном ли новогородском вече»; у Дюпона — «l’assemblée orageuse du peuple de Novgorod»); «владыка» как титулование патриарха передано транскрипцией «vladica» — «Saint vladica» («Владыко патриарх»; у Дюпона и Немчинова — saint Père, seigneur Patriarche и т. п., «saint évêque» — едва ли правильно); «Le supérieur» (игумен; у Дюпона — «L’abbé», у Немчинова — «le prieur», что, конечно, всего точнее); «deux boyards de rang inférieur» («два стольника»; у Немчинова — «deux chambellans» — вполне точно); пушкинское очень постоянное «Самозванец» передается то транскрипцией «le Samozvanetz», то — «imposteur» (в речах Бориса и его сторонников), то — чаще всего — «Dmitri» (у Дюпона — «le Prétendant», у Немчинова — «Pseudo-Démétrius» — то и другое неверно); то же относится к труднейшему для перевода понятию «юродивый»: оно переведено словом «santon», употребительному по отношению к мусульманским монахам (у Дюпона — «l’idiot», y Немчинова — «le fou»), лучше было бы дать его в транскрипции, с пояснением,42 и т. п.

В остальном между всеми тремя переводами нет существенной разницы. Кое-что в переводе Тургенева и Виардо ослаблено, кое-что опущено, например, в предсмертной речи Бориса: «царский голос <...> должен лишь вещать велику скорбь или великий праздник» — «la voix d’un (следовало бы: du) tzar <...> ne doit annoncer qu’une grande réjouissance», «скорбь» опущена (у Дюпона точнее — «dans les grandes calamités ou les grandes joies»). Примеры можно было бы умножить, но это — один из характерных.

Перевод «Бориса Годунова» Тургенева — Виардо снабжен вступительной заметкой исторического характера, написанной, вероятно, Виардо, хотя участие Тургенева в ее составлении отнюдь не исключается. Текст сопровождается примечаниями (чего нет у двух других переводчиков),

- 198 -

составленными, нужно думать, без участия Тургенева и им едва ли просмотренными. Заключаем это по тому, что не мог бы Тургенев пропустить такие грубые ошибки, как, например, пояснение к имени Рюрика в 1-й сцене, гласящее (в обратном переводе): «Вождь Варягов, пиратов с берегов Балтийского моря, избранный великим князем Московским»; к слову «кромешники» (переведенному очень неточно перифразой: «Les sanglants ministres de ses volontés», в сцене «Келья в Чудовом монастыре») дано пояснение: «Их называли опричники, буквально: люди особой службы. Самые знатные князья домогались чести служить среди опричников»; неисторический «Кирилл многострадальный» пояснен как «Одно из светил русской церкви, казненный Иваном Грозным» (очевидно, он спутан с митрополитом Филиппом, о котором Пушкин не упоминает); слова Бориса «И мальчики кровавые в глазах», неточно переведенные «Et de petits garçons sanglants vous dansent devant les yeux», сопровождаются примечанием: «Образ, взятый из народной поговорки: „Пьяница видит пляшущих мальчиков“ («L’ivrogne voit danser des petits garçons»)»; в этом примечании, конечно, не мог быть повинен Тургенев, знаток русских пословиц и поговорок, да и не мог бы он допустить такого непонимания трагических переживаний Бориса, если бы внимательно пересмотрел тексты примечаний. Слова Афанасия Пушкина (в доме Шуйского): «Иль... бесстыдный самозванец» переведены совершенно произвольно: «un imposteur, se donnant sa mission à défaut de Dieu» («обманщик, сам определяющий свое предназначение вместо бога») и сопровождаются примечанием: «Самозванец, сам себя называющий» — титул, данный первому Лже-Дмитрию («Samozvanetz, „s’appelant lui-même“, titre donné au premier faux Démétrius»), и проч. Более точны чисто исторические примечания — о Юрьевом дне,43 о судьбе Марины Мнишек, о капитане Маржерете, о разрядных книгах и проч.

Такого рода ляпсусы, встречающиеся и в тексте перевода, и в примечаниях, очень затрудняют вопрос о роли и участии в них Тургенева. За отсутствием фактических или документальных данных мы по-прежнему представляем себе дело так, что Тургенев делал основной перевод, а Виардо, почти не знавший русского языка, его редактировал. Но, великий знаток обоих языков и знаток творчества Пушкина, Тургенев едва ли мог делать подобные ошибки, и их надо, конечно, относить за счет участия Л. Виардо.

То же самое нужно сказать о переводе «Русалки». Текст ее, вследствие обилия древнерусских и особенно народных выражений и понятий, очень труден для перевода даже прозою. Многое теряется, и более всего, конечно, песенный склад речей действующих лиц, явно ощущаемый в тексте Пушкина сквозь ямбический стих. Стремясь приблизиться к тону подлинника, переводчики сохранили русские слова «князь, княгиня» во французской транскрипции («kniaz», «la kniaguigna»), пояснив в примечании, что обычный перевод русского титула словом «prince» «показался нам слишком новым, чтобы применить его в старинной легенде». Сохранены и такие слова, как «повязка» («paviazka»), поясненное как «Bandeau de jeune fille, posé sur le front» (отчего бы не перевести просто: bandeau?), «сват» и «сваха» (в транскрипции «le svat», «la svatkha»).

Но в общем перевод, несмотря на эти ненужные транскрипции и на некоторые мелкие «огрехи», достаточен для ознакомления французского читателя с этой своеобразной «народной драмой» Пушкина и выполняет свою, если не художественную, то литературно-коммуникативную функцию.

- 199 -

Надо при этом учитывать, что сама по себе замена стихов прозою в переводах «Бориса Годунова» или «маленьких трагедий» не могла быть особенно заметной французскому читателю и не коробила ему слуха — хотя бы потому, что в самой французской драматургии (особенно в романтической драме) нередки были произведения, написанные прозой. Таковы «Мария Тюдор» и «Лукреция Борджиа» В. Гюго, драмы Ал. Дюма (отца), «Жакерия» Мериме и проч.

Через 13 лет после перевода Тургенева и Виардо, в 1875 г., вышла в Париже маленькая книжка — переводы некоторых произведений Пушкина, выполненные в стихах С. В. Энгельгардт.44 Здесь были помещены отрывки из «Бориса Годунова», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», а также импровизация итальянца из «Египетских ночей» («Чертог сиял. Гремели хором...»). Перевод «Скупого рыцаря» переводчица через В. А. Черкасского еще в 1872 г. послала Тургеневу, чтобы он помог ей поместить трагедию в журнале «Revue des deux Mondes». Тургенев передал рукопись редактору журнала, но писал Черкасскому: «Не скрываю вам, что на помещение перевода г-жи Энгельгардт не предстоит почти никакой надежды — и не потому, чтобы перевод был нехорош, — напротив, он сделан замечательно ловко и даже поэтически — но потому, что „Revue des deux Mondes“ вообще не помещает стихов — а переводных уж подавно <...>. Но чем черт не шутит — быть может, и напечатают „Le chevalier avare“».45 Перевод в журнале не появился и, как сказано, вышел через три года в отдельном сборнике с другими «Oeuvres de Pouchkine», но в словах Тургенева едва ли можно видеть только комплимент даме-переводчице: София Энгельгардт действительно очень удачно справилась с трудной задачей — передать французскими стихами русский драматический ямб (об импровизации из «Египетских ночей» мы говорить не будем).

Трудность задачи заключалась в том, что французская классическая просодия не допускает белого стиха (каким является драматический ямб пушкинских пьес), и переводчице пришлось прибегнуть к традиционному во французской драматургии 12-сложному стиху (13 слогов при женских окончаниях), только не с парной («александрийской»), а с вольной рифмовкой, даже с тройными рифмами. Это позволило сохранить с большой точностью текст пятистопных стихов Пушкина и вместе с тем сделать перевод художественным произведением, а не только коммуникативным документом. Но переводы С. В. Энгельгардт представляются исключением, и сам Тургенев держался в принципе иного взгляда на задачи и возможности перевода стихотворных произведений.46

4

Вскоре после выхода в свет сборника «Драматических поэм» Пушкина в переводе Тургенева и Луи Виардо был опубликован в парижском журнале «Revue nationale et étrangère» выполненный ими же перевод того произведения Пушкина, которое Тургенев считал важнейшим в творчестве

- 200 -

поэта, но и труднейшим для перевода, — «Евгения Онегина».47 О нем сообщал Тургенев П. В. Анненкову в письме от 19 (31) января 1863 г. из Парижа: «Мы здесь с Виардо перевели „Онегина“ и он будет напечатан».48 Других упоминаний об этом труде в переписке Тургенева того времени не сохранилось, не обнаружено и откликов на него во французской или русской печати. Но мы знаем несколько слов о нем в письме к Тургеневу Мериме от 15 мая 1863 г., т. е. тотчас по выходе в свет 10 мая 49-го выпуска журнала, где напечатаны III и IV главы романа. В этом письме читаем: «Я прочел в Revue Nationale письмо Татьяны. Я не очень-то доволен переводом. Правда, что стихи, <переданные> прозой, никогда не производят слишком хорошего впечатления».49

Мнение Мериме совпадает, как видно, со взглядами самого Тургенева на перевод стихов, которые мы привели выше, цитируя при этом предисловие к «Драматическим поэмам». Позднее, в 1881 г., он вспомнил о своем переводе «Евгения Онегина» по поводу стихотворного перевода романа, предпринятого В. М. Михайловым, и высказал ряд замечаний теоретического характера, на которых полезно остановиться.

Перевод В. М. Михайлова был в рукописи по просьбе переводчика просмотрен Тургеневым, и писатель в письме к Михайлову дал его подробный разбор, выразив при этом свое резко отрицательное мнение. Письмо это, к сожалению, до нас не дошло; оно было бы драгоценно для суждения о требованиях писателя к переводу произведений Пушкина, и специально — к стихотворному переводу произведений в стихах, в частности «Евгения Онегина». Но из писем Тургенева к Анненкову мы можем составить себе представление о том, за что он так резко критиковал переводчика и какие требования ставил перед ним.

«Есть на свете храбрые люди!!! — писал Тургенев своему литературному другу 22 ноября (4 декабря) 1881 г.50 — Михайлов переводит французскими стихами „Евгения Онегина“, про которого мне Мериме сказал, что он не знает „aucun versificateur qui oserait le tenter!!“.51 Впрочем, <...> мне давали читать один перевод „Онегина“, сделанный английскими рифмованными стихами каким-то полковником в отставке, верности невероятной, изумительной — и такой же изумительной дубинности!52 Французский перевод в прозе был когда-то сделан Виардо и мною и помещен, помнится, в покойной „Revue Nationale“ <...>. Постараюсь отыскать те №-а, где этот перевод появился (совершенно, как и следовало ожидать, не замеченный публикой), и пошлю их вам». И в другом письме от 8 (20) января 1882 г. тому же Анненкову он пишет опять о переводе Михайлова: «Прежде всего два слова о переводе „Онегина“ <...>. Совершенно справедливо, что Пушкина надо переводить стихами: на прозаический перевод никто не обращает внимания — ибо существует необычайно

- 201 -

верный прозаический перевод „Онегина“ на французском языке — именно перевод, сделанный мною и Виардо и помещенный в „Revue Nationale“ лет 20 тому назад; и он до того остался незамеченным, что не помешал появиться тому безобразному переводу, из которого вы цитируете „Поэта Танбурского“ — но зато и нужно, чтобы перевод в стихах был бы сделан тоже поэтом <...>.53 Переводить Пушкина — человеку, незнакомому с грамматикой языка, на который он переводит, — воля ваша, это преступление <...>. Нет, любезный друг, нельзя, как вы говорите, допустить, чтобы все, сколько угодно, гуляли и возились около Пушкина; ставят же ограды около мраморных статуй».54

Итак, перед переводчиком произведения в стихах — в данном случае переводчиком «Евгения Онегина» — стоит альтернатива: либо стихотворный же перевод, сохраняющий не только смысл, но и художественную структуру подлинника; но для этого переводчик сам должен быть поэтом, каким был, например, Жуковский (в некоторой, но далеко не полной степени этому требованию удовлетворяли, по мнению Тургенева, переводы Софии Энгельгардт); либо прозаический перевод, точно передающий все содержание, смысл подлинника, но не ставящий себе задачей сохранение его художественной структуры, его поэтической индивидуальности, а преследующий только цель ознакомления читателей с иноязычным, недоступным им в подлиннике произведением. Очевидно, и на свои прозаические переводы, выполненные совместно с Луи Виардо, который вовсе не был поэтом и, по-видимому, не обладал тем тонким пониманием поэтических форм, каким владел бывший сам когда-то поэтом, но давно оставивший стихотворство Тургенев, — последний смотрел не как на художественные произведения самостоятельного эстетического значения, но как на материал, полезный и необходимый для ознакомления французских читателей с русским поэтом.

Перевод «Евгения Онегина», выполненный Тургеневым и Л. Виардо, действительно очень точен. Ценно в нем то, что указано деление на строфы; переводы каждой строфы почти одинакового размера — от семи до девяти печатных строк. В некоторых — немногих — случаях перевод дает отсутствующие в подлиннике детали, очевидно, пояснительного характера. Так, II строфа V главы романа («Зима. Крестьянин, торжествуя...») в обратном переводе читается так: «Вот зима (C’est l’hiver).

- 202 -

Крестьянин торжественно открывает санный путь (inaugure triomphalement le traînage) на своей повозке с полозьями (sa charrette à patins). Его лошадка, чуя снег, пробует бежать рысцой с бо́льшей ловкостью (trottiner plus lestement). Открывая двойную борозду в снежном пуху (dans le duvet de la neige), быстрая кибитка (kibitka) проезжает галопом, кучер в своей шубе, стянутой красным поясом, держится на козлах, сидя боком (se tient sur son siège, assis de côté); маленький крестьянин (un petit villageois) следует за ним(?) издали (le suit de loin), везя собаку в санях, для которых он сам служит лошадью (dont il est lui-même le cheval)» — и т. д.; последние три стиха переведены вполне точно.

Но таких, многословно переведенных строф немного. Немного и ошибок в понимании текста. Примечания, частично воспроизводящие примечания Пушкина, немногочисленны, коротки и конкретны. Можно лишь отметить курьезное объяснение к словам «deux exemplaires de la Pétriade» («две Петриады» — гл. V, строфа XXIII); «Отвратительное (détestable) подражание „Генриаде“ некоего Хераскова (par un certain Khéraskof), автора также „Россиады“» («Петриада» — поэма А. Грузинцева, но никак не Хераскова).

Попадаются неловкие выражения, например в строфе IX главы VI стих «Звал друга Ленский на дуэль» переведен «Lenski faisait à son ami la proposition de se couper la gorge l’un l’autre» (т. е. «перерезать друг другу горло»).

Но эти мелкие дефекты не умаляют положительных качеств перевода, который призван был выполнить — и выполнил — свою «осведомительную» функцию. Если бы вместо публикации в малораспространенном журнале перевод был издан отдельной книжкой с предисловием Тургенева, его успех был бы несомненен и значение — несравненно больше. Нужно думать, что участие в этой публикации Виардо было меньше, чем в «драматических поэмах», что и сказалось благотворно на переводе и его аппарате.

О переводе «Пропущенной главы» из «Капитанской дочки» мы уже говорили. Его появление в 1881 г. крайне характерно и симптоматично в сопоставлении с творчеством Тургенева тех лет: с недавней «Новью» и с замыслом нового политического романа («Наталия Карповна»). Но, как выше говорилось, перевод, напечатанный за два с половиной года до смерти Тургенева, был надолго забыт и не вошел (как приложение) ни в одно позднейшее издание «Капитанской дочки» в переводе Тургенева и Виардо.

5

Наконец, нужно упомянуть прозаический перевод четырех стихотворений Пушкина, напечатанный в малораспространенном журнале «Парнасцев» «La République des Lettres» в 1876 г.,55 куда вошли «Поэту», «Пророк», «Анчар», «Опричник» (в рукописи осталась еще «Insomnie» — «Бессонница», т. е. «Стихи, сочиненные ночью, во время бессонницы»). Эти переводы замечательны тем, что в них Тургенев, отказавшись от сотрудничества Луи Виардо, обратился к такому замечательному стилисту и требовательному критику, как Гюстав Флобер, который вместе с Тургеневым пересмотрел и отредактировал все переводы, так что они могут считаться их совместной работой (правда, Флобер вовсе не знал русского языка — еще меньше, чем Луи Виардо).

- 203 -

В подзаголовке к журнальному тексту переводов «Стихотворений Александра Пушкина» стоит «переведенные впервые». Но это указание оказывается неверным: все напечатанные в журнале «Парнасцев» стихотворения были неоднократно переведены, в особенности «Пророк» (впервые Дюпоном в 1847 г.; вторично — Мериме в 1868 г., вместе с двумя другими — «Анчаром» и «Опричником»). «Поэту» было переведено в 1839 г. Элимом Мещерским. Самый выбор стихотворений Пушкина характерен, и не случайно они появились в органе «Парнасцев»: две поэтические декларации — «Пророк» и «Поэту» («Поэт, не дорожи любовию народной»); «Анчар», столь ценимый Тургеневым; «Опричник» («Какая ночь! мороз трескучий...»), исполненный такого же трагического пафоса, как и «Анчар»; наконец, «Бессонница» — созвучное настроениям самого Тургенева, отразившимся еще в «Призраках» и «Довольно».

Внимательный анализ совместной работы Тургенева и Флобера в сопоставлении с предшествующими переводами Мериме произведен покойным французским пушкинистом Андре Менье,56 мы не будем его повторять, тем более что репродукция, помещенная в его брошюре, крайне неразборчива, а фотоснимка с рукописи, находящейся в Парижской Национальной библиотеке, у нас не имеется. Возможно, что четыре стихотворения — лишь начало большого переводческого труда над Пушкиным, задуманного Тургеневым, но на это нет никаких документальных указаний.

Какие же выводы можно сделать из этого краткого обзора?

Роль Тургенева (с помощью Луи Виардо) в ознакомлении французского читателя с творчеством Пушкина весьма значительна. Для своих переводов он брал основные произведения в разных родах: «Капитанскую дочку» (которую он и Виардо впервые «открыли» французскому читателю), «Бориса Годунова» и другие стихотворные трагедии, «Евгения Онегина», некоторые значительные лирические стихотворения. Это — фрагменты целой программы, далеко, видимо, не осуществленной, но широко и глубоко задуманной. Переводы нельзя назвать совершенными. В них много спорных моментов, много неуясненного с методической стороны. Позднейшие переводы внесли ряд усовершенствований. Но и последние переводы, вошедшие в не законченное пока четырехтомное издание «Oeuvres complètes» Пушкина, предпринятое Андре Менье, вызвали и вызывают споры в том, что касается передачи русских стихов построчной, слегка ритмизованной прозой. Проблема остается пока еще далеко не решенной, да едва ли и можно ожидать ее положительного решения, пока не явится крупный знаток обоих языков — русского и французского, глубоко понимающий и тонко чувствующий стихосложение обоих народов, переводчик-поэт, который за нее возьмется.

Но при всех этих оговорках переводы Тургенева — Виардо остаются значительным и серьезным шагом в деле усвоения французской культурой творчества великого русского поэта.

——————

Сноски

Сноски к стр. 185

1 См.: Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. Подготовили к печати и комментировали М. А. Цявловский, Л. Б. Модзалевский, Т. Г. Зенгер. М.—Л., 1935, стр. 485—486. — По вполне обоснованному предположению Ф. Я. Приймы, сообщение в «Revue encyclopédique» принадлежит С. Д. Полторацкому, ставшему постоянным сотрудником этого журнала с начала 1822 г. (см.: Ф. Я. Прийма. С. Д. Полторацкий как пропагандист творчества Пушкина во Франции. — Литературное наследство, т. 58. M., 1952, стр. 298—307).

2 См. основное на эту тему исследование академика М. П. Алексеева: Пушкин на Западе. — В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, т. III. М.—Л., 1937, стр. 105—151; то же, в иной редакции, как речь М. П. Алексеева, под заглавием «Пушкин в мировой литературе», в сб.: Сто лет со дня смерти А. С. Пушкина. Труды Пушкинской сессии АН СССР. 1837—1937. М.—Л., 1938, стр. 175—202. — Из старых, но сохранивших справочное значение трудов отметим: В. К. Шульц. А. С. Пушкин в переводе французских писателей. СПб., 1880 (отд. оттиск из «Древней и новой России», 1880, №№ 5—7, 12; указатель далеко не полон и заглавие его не точно: в нем указаны переводы не только французских, но и русских писателей, в частности Тургенева); В. И. Межов. Puschkiniana. СПб., 1886, разд. V, стр. 201—237.

3 См.: П. Д. Драганов. Пятидесятиязычный Пушкин, т. е. переводы А. С. Пушкина на 50 языков и наречий мира. СПб., 1899 (первоначально: Исторический вестник, 1899, № 5, стр. 634—688). Здесь указываются первые переводы отдельных произведений на каждый язык.

Сноски к стр. 186

4 См. сборник: Труды Отдела новой русской литературы. I (Институт литературы — Пушкинский Дом АН СССР). М.—Л., 1948, стр. 39—80 (о Пушкине — стр. 49—51, 52—55 и по указателю).

5 Вопроса о переводах Тургеневым произведений Пушкина коснулся академик М. П. Алексеев в докладе, прочитанном в октябре 1959 г. на заседании Сектора взаимосвязей русской и зарубежных литератур ИРЛИ АН СССР: «Тургенев — переводчик русских писателей на иностранные языки (к вопросу о составе «Полного собрания сочинений И. С. Тургенева»)». Подзаголовок указывает на специальное назначение доклада. Текст его не напечатан и известен лишь по сообщению в кн.: Международные связи русской литературы. Сборник статей под ред. акад. М. П. Алексеева. М.—Л., 1963, стр. 453. — Тексты переводов в академическое издание Сочинений Тургенева не вошли — согласно общему принципу, принятому в издании, но отмечены в указателе «Произведения и переводы Тургенева, не вошедшие в издание»; см.: И. С. Тургенев. Полн. собр. соч. и писем (в дальнейшем сокращенно: Тургенев. Акад. Сочинения (или — Письма), том, страница). Сочинения, т. XV. Л., 1968, стр. 487—489.

6 Л. Н. Назарова. К истории творчества Тургенева 50—60-х годов. II. Тургенев и Пушкин-драматург. — В кн.: И. С. Тургенев (1818—1883—1958). Статьи и материалы, под редакцией академика М. П. Алексеева. Орел, 1960, стр. 146—158. — Здесь в приложении напечатан (в переводе) текст предисловия Тургенева к изданию сборника переводов драматических сочинений Пушкина (о котором см. ниже). Предисловие это, забытое издателями сочинений Тургенева, было напечатано (в переводе) всего один раз (до академического издания) Н. О. Лернером в «Красной газете», вечерний выпуск, от 3 января 1926 г., № 2 (1006).

7 И. С. Тургенев. Сочинения, т. XII. М.—Л., 1933, стр. 612; Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 332, 346, 356.

Сноски к стр. 187

8 Ряд писем Тургенева к П. В. Анненкову и другим корреспондентам касается общих вопросов перевода Пушкина на французский и английский языки или содержит отзывы о работах других переводчиков. Они приводятся нами ниже.

9 См.: А. С. Пушкин. Капитанская дочка. М., 1964 (сер. «Литературные памятники»). Библиография переводов романа на иностранные языки, составленная Б. Л. Кандель, на стр. 261—278; переводы на французский язык — на стр. 274—276; первые переводы на английский яз. — стр. 261, на датский — стр. 265, на шведский — стр. 277. Французский перевод 1846 г. здесь не отмечен.

Сноски к стр. 188

10 Тургеневский сборник. Материалы к полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева. IV. Л., 1968, стр. 107—144. Авторство Тургенева очень убедительно аргументировано Т. П. Ден, но не может считаться вполне доказанным. См.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 479 и 487.

11 См.: Тургеневский сборник, IV, стр. 114. В примечании указаны №№ «Illustration», где напечатан перевод «Капитанской дочки».

12 В. В. Крамер. С. Д. Полторацкий в борьбе за наследие Пушкина. — В кн.: Временник Пушкинской комиссии. 1967—1968. Л., 1970, стр. 72.

13 L’Illustration, journal universel, v. VII, 1846, №№ 169 (23 мая, стр. 186—187), 170 (30 мая, стр. 198—199), 173 (20 июня, стр. 250—251), 174 (27 июня, стр. 266—267), 175 (4 июля, стр. 282—284), 176 (11 июля, стр. 298—299), 178 (25 июля, стр. 330—331), 179 (1 августа, стр. 346—347). Луи Виардо, муж знаменитой певицы, был тесно связан с редакцией «Illustration» и помещал в этом журнале статьи на русские темы, преимущественно бытовые (охотничьи) и искусствоведческие. Незадолго до перевода «Капитанской дочки» он напечатал в двух номерах (№№ 163 и 164, 11 и 18 апреля 1846 г.) очерк, основанный на личных впечатлениях, полученных в апреле 1845 г., под заглавием «Пасхальная ночь в Московском Кремле» («Une nuit de Pâques au Kremlin de Moscou»), где наряду с искусствоведческими и бытовыми подробностями проскальзывают его антикрепостнические взгляды: говоря об обычае «христосования», на мгновение уравнивающем всех людей, богатых с бедными, крепостных с их господами, мужиков с дворянами, и о благотворительности, обязательной в пасхальные дни, он замечает: «Это, увы! единственная поправка к тому антисоциальному, античеловечному, антирелигиозному порядку вещей, который прикрепляет человека к земле, подобно рабочему скоту, и делает человека собственностью господина, такого же, как и он, человека». — Отметим, что в ряде номеров «Illustration» 1846 г. периодически помещается объявление о продаже книги «Nouvelles russes, par Nicolas Gogol. Traduction française, publiée par M. Louis Viardot» (Русские повести Николая Гоголя. Французский перевод, изданный г. Луи Виардо). Это — сборник 1845 г., основным переводчиком которого был Тургенев (см.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 488). После же окончания перевода «Капитанской дочки» в «Illustration» (сентябрь—декабрь 1846 г., №№ 187—200) напечатан был перевод «Героя нашего времени» Лермонтова, под общим заголовком «Nouvelles russes», без указания имен автора и переводчика; см.: М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. Издание подготовили Б. М. Эйхенбаум и Э. Э. Найдич. М., 1962 (сер. «Литературные памятники»), стр. 214.

Сноски к стр. 189

14 La fille du capitaine, par Alexandre Pouschkine, traduction de Louis Viardot. Paris, 1853 (Bibliothèque des Chemins de fer. Quatrième série. Littératures anciennes et étrangères), 2 и 181 p.

15 См.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 81—82 и 84—85.

16 См. указанную выше статью М. П. Алексеева «И. С. Тургенев — пропагандист русской литературы на Западе» (стр. 45—49); комментарии Л. Р. Ланского к анонимной статье о русской литературе («De la littérature russe contemporaine. Pouchkine. — Lermontoff. — Gogol»), напечатанной в «Illustration» от 19 июля 1845 г., № 125 (Литературное наследство, т. 73, кн. I, 1964, стр. 271—274). Публикатор приписывает статью Тургеневу, но это, хотя и вероятно, не может считаться вполне доказанным (ср.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 487).

17 См. указанную статью М. П. Алексеева (стр. 45) и статью Л. Р. Ланского (стр. 272), а также: А. С. Розанов. Полина Виардо-Гарсиа. Л., 1969, стр. 51—59 (2-е изд.: Л., 1973, стр. 46—55).

Сноски к стр. 190

18 См.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 202 и 402; Письма, т. I, стр. 558, 640; А. С. Розанов. Полина Виардо-Гарсиа. Изд. 2-е, стр. 56, 61—63; Литературное наследство, т. 73, кн. I, стр. 344 и 360.

19 Ср. упомянутую выше публикацию «Героя нашего времени», где ни имя переводчика, ни даже имя автора не отмечены.

20 В последующих изданиях (1854 г. и сл.) «Предуведомление» подверглось некоторым переделкам: изменен заголовок на «Avertissement des éditeurs» и, что самое важное, фраза о «поведении его жены» опущена и заменена указанием на «гнусные сплетни, намеренно распространенные в петербургских салонах, где не любили его гордую и независимую речь». Это изменение было сделано, быть может, по указанию Тургенева, получившего первое издание, или кого-либо из русских знакомых в Париже.

Сноски к стр. 191

21 P. Mérimée. Nicolas Gogol. — Revue des Deux Mondes, 1851, 15 décembre, tome XII. См.: Oeuvres complètes de Prosper Mérimée, v. 10. Etudes de littérature russe, t. II. Paris, 1932, p. 5.

22 В новейшем переводе «Капитанской дочки» эти слова переданы так же длинно: «Prends soin de ton habit, dès le premier jour, et de ton honneur, dès la jeunesse» (Pouchkine. Oeuvres complètes. <I>. Drames, romans, nouvelles. Publiées par André Meynieux. Paris, 1953, p. 591 (перевод «Капитанской дочки» — Raoul Labry)).

Сноски к стр. 192

23 Подстрочные примечания, составленные, вероятно, Луи Виардо без участия Тургенева, вообще самое слабое место перевода, как здесь, так и в других случаях, о которых дальше. В «Капитанской дочке», например, слово «Яик» — старинное название реки Урал, измененное по приказу Екатерины II после подавления Пугачевского восстания, объяснено (стр. 23 перевода в изд. 1853 г.) как «Fleuve qui se jette dans l’Oural» — «Река, впадающая в Урал»; слова «вожатого» (стр. 27) «Его благородие мне жалует шубу со своего плеча» объясняются как «намек на награждение старинными царями своих бояр, которым они давали свою шубу»; татарское слово «якши» («хорошо», стр. 79) не только извращено в переводе («Iachki»), но и пояснено как «татарское ругательство («jurement»); приказание коменданта своей жене перед приступом (стр. 88) — «надень на Машу сарафан» — очевидно, чтобы скрыть ее от пугачевцев, одев по-крестьянски, — вызывает примечание: «Сарафан — нарядное платье (robe parée); у русских в обычае хоронить мертвых в их лучших одеждах»; к словам Пугачева — «наши светлые очи» («nos yeux lucides» — гл. IX; стр. 108 перевода) дано примечание: «Намек на старинные формулы прошений, обращенных к царю: Бью челом (Je frappe la terre du front) и представляю мое прошение твоим светлым очам» — и мн. др. Разумеется, таких ошибок не мог бы допустить Тургенев; но они сохранились во всех последующих изданиях перевода.

Сноски к стр. 193

24 См.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. I, стр. 16 и 513; т. IV, стр. 225 и 577; Письма, т. II, стр. 84, 400—401, 454. Ср. в последнем рассказе Тургенева «Une fin» («Конец», 1883) впечатление, производимое на рассказчика исполнением «разбойничьей песни» о Стеньке Разине молодым парнем-работником (Тургенев. Акад. Сочинения, т. XIII, стр. 370 и 383).

25 В 1866, 1869, 1871, 1873, 1876, 1879 гг. См. указанное издание «Капитанской дочки» (см. выше, прим. 9), книги В. Шульца, В. И. Межова и др.

26 В 1884, 1889, 1892, 1893, 1895, 1897, 1901, 1906, 1909, 1945, 1947, 1951, 1953, 1958, 1962 гг. См. указанное издание в серии «Литературные памятники».

Сноски к стр. 194

27 См.: Тургенев. Акад. Письма, т. XIII, кн. I, стр. 18. Курсив Тургенева.

28 La Revue politique et littéraire, 1881, № 5, 29 Janvier, p. 131. Помета после текста: «Traduit par M. M. Ivan Tourguéneff et Louis Viardot». Курсив здесь и ниже наш, — Н. И.

29 Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 123 и 356. — Название «Пропущенная глава» принадлежит самому Пушкину (VIII, 375).

30 Драматические поэмы (т. е. произведения в стихах) Александра Пушкина, переведенные с русского языка Иваном Тургеневым и Луи Виардо. Париж, 1862, 280 стр.

31 См.: Л. Н. Назарова. К истории творчества Тургенева 50—60-х годов; см. также: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 332—335.

32 В. К. Шульц. А. С. Пушкин в переводе французских писателей, стр. 66—71, 74, 75—76, 77—78, 79—81.

33 Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 84 и 87.

Сноски к стр. 195

34 См. статью Мериме «Alexandre Pouchkine»: Moniteur universel, 1868, №№ 20 (20 января) и 27 (27 января); цитированные строки — во втором из них. То же: Oeuvres complètes de Prosper Mérimée, v. 9. Etudes de littérature russe, t. I, p. 30—31. — Следует, однако, отметить, что латинский перевод Мериме не совсем точен и не передает всей глубины мысли пушкинских стихов: слова «человека человек» следовало бы перевести не «vir virum» — муж мужа, но: «homo hominem». В этом отношении французский перевод Мериме точнее, чем его же латинский: «Mais un homme a fait un signe, un homme obéit».

35 М. П. Алексеев. И. С. Тургенев — пропагандист русской литературы на Западе, стр. 52. — Подобную же мысль высказывал и сам Пушкин, например, в письме к Н. Б. Голицыну от 10 ноября 1836 г. по поводу задуманного Голицыным стихотворного перевода на французский язык «Бахчисарайского фонтана»: «...тот род литературы, которому вы предаетесь, — самый трудный и неблагодарный из всех, какие я знаю. По-моему, нет ничего труднее, чем переводить русские стихи французскими, ибо, при сжатости нашего языка, никогда нельзя быть столь же кратким» (XVI, 184 и 395, № 1284, перевод с французского).

36 О переводах стихотворных произведений Пушкина французскими стихами С. В. Энгельгардт (Ольги Н.), 1875, и современных — Н. В. Насакиной — см. ниже.

37 Oeuvres choisies de A. S. Pouchkine, poète national de la Russie. Traduits pour la première fois en français par H. Dupont. T. I et II. A St.-Pétersbourg et à Paris, 1847. — Здесь из драматических произведений Пушкина помещены «Борис Годунов» (т. I, в сокращении), «Каменный гость» и «Русалка» (т. II).

Сноски к стр. 196

38 Oeuvres dramatiques de Pouchkine, traduites par Michel N... Paris, 1858. — В это издание входят «Моцарт и Сальери», «Сцена из Фауста», «Скупой рыцарь», «Каменный гость» и «Борис Годунов». Псевдоним «Michel N...» раскрыт как Мих<аил> Немчинов в указателе И. Ф. Масанова: Словарь псевдонимов..., т. III. М., 1958, стр. 319, со ссылкой на кн.: G. Brunet. Dictionnaire des ouvrages anonymes. Paris, 1889.

39 Об издателе и книгопродавце Эдуарде Дантю (E. Dantu) см.: Тургенев. Акад. Письма, т. III, стр. 672 и др. (по указателю).

40 Предисловие к изданию «Poèmes dramatiques» было подписано обоими переводчиками «Ivan Tourguéneff. — Louis Viardot» (стр. 7), но написано, вероятно, одним Тургеневым. Писал он его, по-видимому, «по памяти», не обращаясь к труду Анненкова, чем и объясняется ряд неточностей, отмеченных Л. Н. Назаровой в комментарии к нему (Тургенев. Акад Сочинения, т. XV, стр. 81—87 и 334—335).

41 Там же, стр. 333—334.

Сноски к стр. 197

42 Ср.: M. Parturier. Une amitié littéraire. Prosper Mérimée et Ivan Tourguéniev. Paris, Hachette, 1952, p. 245—246. — Мериме предлагает перевод «innocent» (в «Странной истории»), замечая при этом: «J’ai une très grande aversion pour introduire dans un récit français des mots étrangers» («я чувствую очень большое отвращение к введению во французскую речь иностранных слов»).

Сноски к стр. 198

43 Ср. пояснение «Юрьева дня» в статье 1857 г., возможно написанной Тургеневым как вставка в статью Луи Виардо «Histoire de Dmitri», см.: Т. П. Ден. Записка Тургенева 1857 г. о крепостном праве, стр. 124—125 и 137 (перевод).

Сноски к стр. 199

44 София Владимировна Энгельгардт, урожд. Новосильцева (1828—1894), писательница, выступавшая под псевдонимом «Ольга Н.».

45 Тургенев. Акад. Письма, т. IX, стр. 264.

46 Интересные образцы французских переводов из Пушкина, выполненные современной переводчицей Н. В. Насакиной в рифмованных стихах, соблюдающих размеры, т. е. количество слогов в стихе, строфику и расположение рифм (отрывки из «Евгения Онегина», ряд стихотворений), до сих пор, к сожалению, еще не вышли из стадии опытов и почти не появлялись в печати. Но, несомненно, они открывают большие и новые перспективы теоретического и практического характера для переводов Пушкина французскими стихами.

Сноски к стр. 200

47 Onéguine, roman en vers par Alexandre Pouchkine. Traduit par Ivan Tourguénef et Louis Viardot. — Revue nationale et étrangère. 1863, t. XIII, 48-e, 49-e, 50-e, 51-e livraisons. — К сожалению, в нашем распоряжении был только один номер журнала — оттиск из 50-го выпуска (10 juin, p. 293—313), содержащий V и VI главы романа (экземпляр Пушкинского Дома, из книг Ф. А. Витберга). Полного комплекта журнала в наших книгохранилищах не нашлось. Но и по этой, четвертой части романа можно судить о характере перевода.

48 Тургенев. Акад. Письма, т. V, стр. 88.

49 «J’ai lu dans la Revue Nationale la lettre de Tatiana, je ne suis pas trop content de la traduction. C’est vrai que des vers en prose ne font jamais trop bon effet» (M. Parturier. Une amitié littéraire, p. 90).

50 Тургенев. Акад. Письма, т. XIII, кн. I, стр. 149.

51 «никакого стихотворца (версификатора), который бы осмелился на подобную попытку».

52 Речь идет о переводе, озаглавленном: «Eugène Onéguine: a romance of Rusian life in verse by Alexander Pushkin. Translated from the Russian by lieut.-col. Scalding. London, 1881» (Тургенев. Акад. Письма, т. XIII, кн. 1, стр. 483).

Сноски к стр. 201

53 Там же, стр. 182—183. «Безобразный перевод», о котором пишет Тургенев, — прозаический перевод «Евгения Онегина», изданный Полем Беезо́: Pouchkine. Eugène Onéguine. Traduit du russe par Paul Béesau. Paris, 1868. — В цитате из не дошедшего до нас письма Анненкова к Тургеневу — «Поэт Танбурский» — неточно приведена забавная ошибка в переводе Беезо, свидетельствующая о его плохом понимании текста «Евгения Онегина». В строфе XXXIX пятой главы романа, где изображается начало бала у Лариных, слова: «Харликову <...> Берет тамбовский мой поэт», т. е. Мосье Трике, — Беезо перевел: «Tambouski, le poète, prend mademoiselle Khalikova». В примечании к этому письму Тургенева (Акад. Письма, т. XIII, кн. 1, стр. 502) вопрос о «безобразном переводе» (стр. 183) вовсе не разъяснен, хотя Беезо — в неправильной форме: Béeson — упоминается в другом письме Тургенева к Анненкову — от 1(13) декабря 1881 г.: «По справкам оказалось, что есть полный прозаический перевод „Онегина“. „E. O. par Paul Béeson“, Pans, 1868, Franck. Я заказал моему libraire’y достать его и отправлю тотчас к вам для доставки Михайлову» (там же, стр. 154, 487, 619). Кстати, отметим эту ошибку в академическом издании писем Тургенева: Béeson вместо Béesau (там же, т. XIII, кн. 1, стр. 154, 487, 619; т. XIII, кн. 2, стр. 535).

54 В другом письме к Анненкову, от 22 декабря 1881 г. (3 января 1882 г.), Тургенев, уточняя свое требование к переводчику о полном знании грамматики и стихосложения языка, на который он переводит, пишет о В. М. Михайлове: «Его перевод — нечто ужасное! Я, впрочем, не ожидал, что и вам <как и Михайлову> неизвестны правила о французском „e muet“, без соблюдения которых французский силлабический стих немыслим. Не говорю о других безобразиях» (Акад. Письма, т. XIII, кн. 1, стр. 170).

Сноски к стр. 202

55 Poésies d’Alexandre Pouchkine traduites pour la première fois. — La République des Lettres, 1876, Janvier, p. 36—38. — В оглавлении журнала переводчиком-публикатором указан «Ivan Tourguéneff»; предисловие подписано «I. T.» (см.: Тургенев. Акад. Сочинения, т. XV, стр. 109 и 346—347).

Сноски к стр. 203

56 См. его работу: Trois stylistes, traducteurs de Pouchkine — Mérimée, Tourguénev, Flaubert. Essai de traduction comparée (Cahiers d’études littéraires). Paris, 1962 (с посвящением академику М. П. Алексееву).