- 445 -

ГАНЕ ТОДОРОВСКИ

ПУШКИН НА МАКЕДОНСКОМ ЯЗЫКЕ

Двенадцать лет свободной национальной жизни македонского народа характеризуют разнообразные и многосторонние усилия — наверстать всё то, что отнято было у него за пять веков рабства и гнета.1 На это время пришлась также настойчивая и плодотворная деятельность македонских писателей в области переводной литературы: переводчики стремились дать македонскому читателю, — впервые на его родном языке, — выдающиеся произведения литературы других народов, в том числе и преимущественно (благодаря близости языков и культур) литературы братского русского народа.

Десятилетний период свободного культурного развития позже всех освобожденного славянского народа — македонского, конечно, очень малый срок, в течение которого, естественно, не могло быть обеспечено разрешение всех важнейших культурных потребностей и запросов молодой нации. Тем не менее необходимо будет признать, что и за этот срок в области переводческой деятельности македонские литературные деятели добились вполне удовлетворительных результатов. Это подтверждается, в частности, и общими итогами по переводам произведений русской литературы и уже осуществленными переводами произведений Пушкина — как прозаических, так и стихотворных. Произведения Пушкина переводились на македонский язык постепенно, без какого-либо определенного порядка, большей частью благодаря личной инициативе переводчиков, а не по планам и замыслам разных издательств. Так, например, в 1956 году вышел в свет стихотворный перевод «Евгения Онегина», над которым долго работал один из выдающихся македонских истолкователей иностранной поэзии Горги Сталев.2

- 446 -

Мы считаем необходимым подчеркнуть, что труды, связанные с переводами текстов Пушкина (да и не его одного) на македонский язык, вызваны были вовсе не материальными побуждениями, но являлись преимущественно, а может быть и главным образом, плодами существующей в Македонии искренней любви к творениям Пушкина — этого корифея русской литературы.

Первым произведением Пушкина, переведенным на македонский язык (или, скорее, пересказанным прозой), была «Сказка о рыбаке и рыбке»; в виде отдельной книжки она была напечатана в переводе Бориса Бояджиского.3 Этот переводчик является одним из выдающихся македонских писателей, обладающих даром увлекательного и красочного рассказа; он сумел воспользоваться своим писательским опытом, передавая сказку Пушкина на македонском языке. Несколько портит перевод наличие ритмических разнобоев, нарушающих гармоническое впечатление оригинала; без них перевод Бориса Бояджиского, несомненно, значительно выиграл бы.

В том же 1949 году появился в печати македонский перевод «Капитанской дочки». Эту пушкинскую повесть хорошо перевел поэт Србо Ивановски; в 1956 году вышло второе издание перевода.4

За эти годы, время от времени, и притом всё чаще, на страницах македонских литературных журналов и ежедневных газет стали появляться переводы стихотворений и поэм Пушкина. В числе переводчиков Пушкина должны быть упомянуты имена известных македонских литературных деятелей — пионеров в области художественного перевода — Блажа Конеского, Славка Яневского, Срба Ивановского, Горги Сталева, Аца Шопова, а также автора настоящей статьи. Переводы из Пушкина чаще всего появлялись на страницах журналов «Нов ден», «Иднина», «Культурен живот», «Современност», «Разгледи», «Стремеж». Печатавшиеся здесь переводы рассыпали перед македонскими читателями драгоценности пушкинской поэзии, давая возможность наслаждаться ею многочисленным ее ценителям в маленьком, самом южном славянском уголке; вскоре поэзия Пушкина в переводах на македонский язык могла уже появиться в виде отдельного стихотворного сборника.

Первым опубликовал такой сборник Горги Сталев в 1953 году. Сборник назван «Избранные стихотворения» и в нем помещены переводы 28 стихотворений Пушкина (в их числе такие его известные стихотворения, как «К Чаадаеву», «Деревня», «Элегия», «К морю», «Зимний вечер», «Эхо», «Туча», «Памятник»), а также полный перевод поэмы «Бахчисарайский фонтан».5 В предисловии к этому не очень обширному сборнику переводчик, между прочим, подчеркивает: «В моих переводах я пытался верно передать содержание подлинника, хотя местами и отклонился от него, чтобы подчиниться пушкинской метрике, без которой Пушкин никогда не был бы Пушкиным».6 Критические отзывы об этой книге, появившиеся в македонской печати, приветствовали стремления Сталева проникнуться духом оригинала и вменяли ему в заслугу его желание воспользоваться при переводах всеми возможностями, какие предоставлял ему

- 447 -

македонский язык на нынешней стадии его развития; одновременно, однако, критика указывала Г. Сталеву также и на недостатки этих его переводов, к числу которых она относила, например, слишком буквальное следование метрическим схемам Пушкина, т. е. механическое применение их к живой структуре македонского языка.

В следующем, 1954 году македонские поэты Ацо Алексиев и Гане Тодоровски перевели самую большую из сказок Пушкина — «Сказку о царе Салтане»,7 а издательство «Детска радост» выпустила ее в свет в графическом оформлении, сделанном с большим вкусом. Этот перевод также метрически строго согласован с оригиналом: сказка передана четырехстопным хореем, весьма излюбленным в македонской народной поэзии.

В 1956 году, как указывалось, появился македонский перевод «Евгения Онегина» — книга, которой следует уделить особое внимание. Осуществление стихотворного перевода «Евгения Онегина» было, разумеется, трудным экзаменом для переводчика — уже упомянутого выше Горги Сталева, и следует сказать, что он выдержал это испытание с несомненным успехом. Теперь македонские читатели смогут читать на своем родном языке это крупнейшее стихотворное произведение Пушкина. «Евгений Онегин» входит в рекомендуемый в школах список книг для обязательного чтения, поэтому перевод весьма важен для школьной молодежи. С другой стороны, появление этого перевода знаменует также известную дату в истории переводческой деятельности в Македонии: «Евгений Онегин» является самым крупным по своему объему стихотворным произведением, доныне переведенным на македонский язык.

Самая мысль передать средствами македонской речи пушкинский стих «Евгения Онегина» — произведения, известного во всем мире, — заставляет нас проникнуться уважением к трудам и творческим усилиям переводчика, осуществившего такую задачу, тем более, что его перевод действительно имеет неоспоримые литературные достоинства. Перевод «Евгения Онегина» сделан Горги Сталевым размером подлинника и выполнен полностью, что также не может не привлечь к нему особое внимание критики. Г. Сталеву безусловно удалось донести ценности пушкинского поэтического слова до македонских читателей, передать его содержание без особых жертв в отношении деталей. Г. Сталев стремился к тому, чтобы приблизить, по возможности, стих перевода к стиху оригинала; с этой целью он приспосабливает македонский четырехстопный ямб к пушкинскому, понимая, что только так можно добиться македонской интерпретации прекрасной и полнозвучной словесной партитуры «Онегина», того его пленительного, мелодического стиха, который на родине поэта целые поколения заучивают наизусть. Нужно поэтому сказать, что этот перевод дает первый крупный на македонском языке поэтический текст, написанный четырехстопным ямбом, и что благодаря этому четырехстопный ямб приобретает право на существование в македонском языке и поэзии. Добавим, что этот перевод осуществляет еще бо́льшую историческую задачу: он прививает македонской поэзии силлабо-тоническую метрическую систему. Дело в том, что македонский язык имеет постоянное ударение в слове (на третьем слоге от конца) и поэтому с трудом принимает эту систему; язык же македонской поэзии, в ее современном развитии, демонстрирует как раз интенсивное освоение и восприятие этой системы.

- 448 -

Приведем в качестве образца «Посвящение» к «Онегину» из указанного перевода Горги Сталева:

На провод светски не мислејки
Ја барам вашта дружба јас,
Ви нудам залаг нов, бидејки
Подостоен ке е за вас,
Подостоен за душа красна
Исполнета со мечти свои,
Од лирика и песна јасна,
Од простота и мисли-рој.
Но ништо... Подајте си раце
Кон овој шаролик букет
Што малку смешен е, но — жален,
И малку прост, и идеален,
А плод на мојте шеги сет,
На бессоницата ми страдна,
На мојов зелен живот млад,
На умов, се́ што цени ладно,
На срцето што тоне в јад.8

Первая строфа первой главы «Евгения Онегина» читается так:

Штом вујко ми, кој почит стекна
не на шега се разболе,
да се почитува му текна:
што смислил — најумно од се́.
А примерот му како ука
ке́ служи... Досадно е тука
крај смртник да се маткаш сам.
И ни да мрднеш, беља, знам.
Зар не е низок злочин, кажи,
на смртник да му правиш кеф:
го поткреваш со плачлив грев
и лекарства му даваш, тажен,
а ваму мислиш, спотнат цел:
«Зар уште гавол не те зел?»9

Для того чтобы определить действительное значение указанного перевода «Евгения Онегина», следует ответить на два вопроса, естественно возникающие перед его критиками. Во-первых, может ли перевод Г. Сталева существовать как поэтическое произведение, написанное на македонском языке, безотносительно к тому, что оно является произведением иностранной литературы? Во-вторых, насколько этот перевод является близкой к оригиналу копией? Первый вопрос закономерен потому, что любой перевод не может существовать исключительно за счет славы своего источника; напротив, он должен наилучшим образом иллюстрировать его качества, его поэтическую ценность. Если перевод нарушает нормы того языка, по которым он сделан, если он не сумел воспользоваться всеми богатыми ресурсами этого языка, его выразительных средств, стиля и колорита, то такому переводу не помогут ни великое имя автора переведенного произведения, ни великая слава такого произведения. «Евгений Онегин» в переводе Г. Сталева как поэтическое произведение, созданное на македонском языке, обладает всеми качествами, какие могут обеспечить ему популярность и устойчивую литературную жизнь. Ямбические стихи льются естественно и свободно, элизии сведены к минимуму, повторений односложных слов Г. Сталев успешно избежал.

- 449 -

Ответ на второй вопрос уже частично дан выше. Перевод стремится к тому, чтобы, по возможности, больше удержать в передаче всю смысловую сторону оригинала, все сколько-нибудь существенные его особенности. Удачно раскрываются перед нами все подробности содержания пушкинского стихотворного романа, хотя в перифразах оно кое-где тускнеет, бледнеет, теряется. Впрочем, это неизбежно в подобных случаях, и успех переводчика зависит главным образом от степени его находчивости, когда перед ним возникают разнообразные затруднения. В общем македонский перевод «Евгения Онегина» свидетельствует, что он создан человеком, хорошо владеющим обоими языками — тем, с которого он переводил, и тем, которому он подарил творение великого русского поэта.

Таковы первые результаты по освоению Пушкина молодой македонской литературой, занесенные в летопись ее переводческой деятельности. Как видим, Пушкин занимает в ней почетное место. Если иметь в виду, что интерес к нему македонских переводчиков и писателей постоянен и устойчив, естественно будет признать, что в недалеком будущем македонские читатели получат еще более широкий выбор его произведений на своем родном языке.

Скопје. Октябрь 1956.

————

Сноски

Сноски к стр. 445

¹ Македонский язык — самый молодой из славянских литературных языков, существующих в настоящее время. Развитие его началось в 40-е годы после образования Югославии как федеративной республики, в состав которой с 1945 года входит и национально равноправная Македонская республика. Основой для македонского литературного языка послужили центральные говоры Македонии, в которых менее сильно ощущалось влияние как сербского, так и болгарского языков. Единая македонская орфография (сближенная с сербской графикой) принята была в 1945 году, а в следующем году вышла в свет первая школьная грамматика македонского языка. См.: Круме Кепески. Македонска граматика. Изд. 2-е, Скопје, 1947; большую рецензию на эту книгу А. Фринта: «Slavia», 1949, ч. XIX, seš. 1—2, стр. 230—232, дающую сжатый очерк развития македонского литературного языка в 40-е годы. В настоящее время македонская литература находится в поре своего бурного роста и подъема. Редакция благодарит Гане Тодоровского, видного литературного деятеля современной Македонии и переводчика, за присланную им для настоящего сборника интересную статью, наглядно иллюстрирующую то значение, какое имеет в Македонии творчество Пушкина. — Ред.

² А. С. Пушкин. Евгениј Онегин. Роман во стихови. Препеал од руски Горги Сталев, издавачко претпријатие «Култура», Скопје, 1956, 232 стр. (Школска библиотека, коло I, книга 6).

Сноски к стр. 446

³ А. С. Пушкин. Приказна за рибарот и рибката. Превод од руски и преработка од Б. Бојаджиски, «Нопок», Скопје, 1949, 24 стр.

⁴ А. С. Пушкин. Капетановата Керка. Превел од руски Србо Ивановски, II издание, книгоиздателство «Кочо Рацин», Скопје, 1956, 145 стр. (Школска библиотека, коло II, книга 12).

⁵ А. С. Пушкин. Одбрани песни. Препев на Горги Сталев. Уредник Ацо Шопов, «Кочо Рацин», ‹Скопје›, 1953, 43 стр. (Школска библиотека).

⁶ Там же, стр. VII.

Сноски к стр. 447

⁷ А. С. Пушкин. Сказна за царот Салтан. Препев Гане Тодоровски и Ацо Алексиев. «Детска радост», Скопје, 1954, 39 стр.

Сноски к стр. 448

⁸ Ук. изд., стр. 25. К сожалению, перевод не воспроизводит ни заглавия («Посвящение»), ни указания на то, что оно адресовано П. А. Плетневу.

⁹ Там же, стр. 27.