375

В. В. ДАНИЛОВ

НОВЕЙШИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОГРАФОВ ПУШКИНА

(1949—1954)

Публикацию текстов Пушкина по сохранившимся автографам поэта следует в основном считать законченной. Дошедшие до нас рукописи Пушкина — тексты его произведений как поэтических, так и прозаических, черновые и беловые (со сводом вариантов), письма, наконец, записи и документы разного рода, написанные его рукой или снабженные его подписью, — уже опубликованы почти полностью.1 Все подлинные рукописи Пушкина, сохранившиеся в пределах СССР, сосредоточены в настоящее время в специальном фонде, находящемся в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) Академии Наук СССР, и должны быть описаны заново в дополнение к изданию, вышедшему в свет еще в 1937 году.2 Тем не менее за последние годы найдено было несколько новых автографов Пушкина, дополняющих ранее изданные и вносящих кое-какие, иногда довольно существенные поправки в лучшие издания его текстов. Попрежнему еще не выполненной задачей является полное и подробное описание рукописей Пушкина, хранящихся за рубежом. Хотя большинство этих рукописей уже издано (например, находившиеся до последнего времени в частных руках «Путешествие в Арзрум», письма Пушкина к невесте и т. д.), но точность их публикации не всегда находится на должном уровне, а приемы их описаний также порой отзываются дилетантизмом или отличаются от выработанных советским литературоведением. Как показывают помещаемые в настоящем сборнике две статьи, посвященные хранящимся за рубежом автографам Пушкина — первому листу «Капнистовской тетради» и стихотворению «К морю», дальнейшие публикации такого рода желательны и необходимы.

В настоящей заметке мы приводим данные о всех тех автографах Пушкина, которые обнаружены были в библиотеках и архивах СССР после 1949 года и опубликованы в различных изданиях после выхода в свет последнего тома полного академического 16-томного собрания сочинений Пушкина.

Неизвестный ранее автограф стихотворения «19 октября 1827» («Бог помочь вам, друзья мои...») был обнаружен Э. Э. Найдичем в Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

376

В настоящее время этот автограф передан в фонд рукописей Пушкина Института русской литературы.3 Данная рукопись уже давно была известна исследователям; однако она считалась одним из списков стихотворения, которое и печаталось лишь по спискам. Вопрос о том, действительно ли указанная рукопись написана Пушкиным, в настоящее время может быть решен бесспорно.4 По сравнению с текстом этого стихотворения, напечатанным в 16-томном академическом полном собрании сочинений Пушкина (т. III, кн. 1, стр. 80), данный автограф заключает в себе разночтения: стих 1 — «Бог помощь вам, друзья мои» вместо «Бог помочь вам, друзья мои» и стих 7 — «В стране чужой, в пустынном море» вместо «В краю чужом, в пустынном море».

Давно известно было по спискам начало не оконченного Пушкиным стихотворения о доже и догарессе:

Ночь светла; в небесном поле
Ходит Веспер золотой.
Старый дож плывет в гондоле
С догарессой молодой.

Автограф стихотворения считался утраченным, что отмечено в академическом издании (т. III, кн. 2. стр. 1293). В 1951 году черновой автограф этого стихотворения был найден О. Э. Богдановой в альбоме автографов из собрания М. П. Полуденского в Государственном Историческом музее в Москве. Т. Г. Цявловская в статье «Вновь найденный автограф Пушкина „В голубом небесном поле“» дает транскрипцию текста этого автографа.5

Неизвестный автограф стихотворения Пушкина «Я видел вас, я их читал...», датированного 20 октября 1826 года и посвященного Е. А. Тимашевой, найден был Ф. Я. Прийма в Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, в архиве С. Д. Полторацкого, и передан в фонд рукописей Пушкина, хранящихся в Институте русской литературы.6 Автограф дает возможность несколько полнее осветить историю знакомства и переписки Пушкина с Е. А. Тимашевой.7

В последнее время за рубежом обнаружено несколько неизвестных или считавшихся утраченными автографов стихотворений Пушкина.

В настоящем томе Т. Г. Цявловская публикует по фотоснимку, полученному из Парижа, беловой с поправками автограф стихотворения «К морю» (1824), значение которого заключается в том, что он устанавливает окончательный текст важнейшей, тринадцатой, строфы стихотворения («Мир опустел... Теперь куда же...» и т. д.); Л. Ю. Брауде сообщает о первом листе из так называемой «Капнистовской тетради» стихотворений Пушкина, попавшем в собрание рукописей знаменитого датского писателя Г. К. Андерсена. (Как известно, остальные листы тетради до сих пор не обнаружены и находятся также, повидимому, за рубежом; однако местонахождение их остается неизвестным). Лист содержит текст стихотворения «Пробуждение» и начало стихотворения «Друзьям».

377

По фотокопии, полученной Академией Наук СССР из Парижа, Н. В. Измайловым опубликован автограф стихотворения 1836 года «Мирская власть».8 Автограф этот был неизвестен и считался утраченным. Рукописные копии и публикации стихотворения восходили к копии, снятой с автографа по распоряжению Жуковского для посмертного издания; в этой копии, а отсюда и в публикации, были неверно прочитанные места; весь текст и его датировка вызывали сомнения. Новая публикация эти ошибки и сомнения устраняет. Она разъясняет происхождение неполного 5-го стиха стихотворения и дает его не окончательное, но полное чтение:

Стояли, [бледные,] две [слабые] жены;
исправляет чтение стихов 9—10:
Мы зрим поставленных на место жен святых
В ружье и кивере двух грозных часовых;

устанавливает с несомненностью датировку: 5 июля <1836 года> и, наконец, определяет место стихотворения, обозначенного в автографе, помимо заглавия «Мирская власть», цифрой «IV», в задуманном Пушкиным цикле лирических стихов этого времени, из которого теперь известны четыре стихотворения:

II.

«Отцы-пустынники и жены непорочны...»;

III.

(Подражание италиянскому) («Как с древа сорвался предатель ученик...»);

IV.

Мирская власть;

VI.

(Из Пиндемонти).

Стихотворения, занимавшие I и V места, остаются невыясненными, и о них можно только строить предположения.

Приращение к черновикам «Медного всадника» составляет автограф Пушкина с тринадцатью стихами из поэмы, которыми он предполагал заменить семнадцать стихов, зачеркнутых им в основном тексте. Новонайденный автограф начинается стихами:

Евгений тут вздохнул сердечно
И размечтался, как поэт...

На автографе старший сын поэта А. А. Пушкин сделал надпись: «Свидетельствую, что это действительно писано рукою покойного родителя моего Александра Сергеевича Пушкина. А. Пушкин». Данному автографу посвящена статья С. М. Бонди «Новый автограф Пушкина».9

«В этих стихах, — пишет С. М. Бонди, — мы читаем новую, сокращенную редакцию хорошо известного отрывка из „Медного всадника“, зачеркнутого Пушкиным в последней рукописи его поэмы и приводящегося обычно в изданиях Пушкина, как первоначальный вариант рукописи... Новый автограф дает возможность внести новое и существенное дополнение в окончательный текст „Медного всадника“» (стр. 136, 146).

Прозаическое наследие Пушкина также имеет дополнения к текстам академического издания. И. Л. Фейнберг восстановил по «Делу о рукописи А. С. Пушкина „Материалы для Истории Петра Великого“», хранящейся

378

среди бумаг цензора Сербиновича, не пропущенные последним в печать некоторые строки Пушкина, относящиеся к пониманию им деятельности Петра I.10 Известны слова Пушкина об указах Петра I, которые «нередко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом» (X, 256).11 В вычеркнутых цензором строках Пушкин, характеризуя один из петровских указов, изданных в период 1719—1721 годов (какой именно —неизвестно), оценивает его как «указ весьма благоразумный с малой примесью самовластия и с тою вольною системою, коей ознаменовано последнее время царствования Петра». «...„Вольная система“, — комментирует эти слова И. Л. Фейнберг, — ознаменовавшая последнее время царствования Петра, соответствовала, видимо, в глазах Пушкина периоду закрепления основных результатов переворота, совершенного ранее Петром при помощи крутых „революционных“ мер». Другое вычеркнутое цензором и относящееся к Петру I место гласит: «в Синоде и Сенате объявил себя президентом».12

В лицейском дневнике Пушкин отметил 10 декабря 1815 года:

«Вчера написал я третью главу Фатама или разума человеческого: Право естественное. Читал ее С. С. <Фролову, инспектору> и вечером с товарищами тушил свечки и лампы в зале. Прекрасное занятие для философа!» (XII, 298).

Речь идет здесь о не дошедшем до нас юношеском произведении Пушкина «Фатам», которое было написано прозой, но в манере философских романов XVIII века, в него были включены стихи. Одно четверостишие из «Фатама», переписанное рукой кого-то из лицеистов, случайно сохранилось в рукописи, не имеющей к нему отношения, и было обнаружено Б. В. Томашевским:

Известно буди всем, кто только ходит к нам:
Ногами не топтать парчевого дивана,
Который получил мой праотец Фатам
В дар от персидского султана.13

Д. Д. Благой под заглавием «Новое письмо А. С. Пушкина» опубликовал фотокопию автографа с переводом на русский язык французского письма Пушкина к жене австрийского посланника в России Д. Ф. Фикельмон, внучке М. И. Кутузова.14 Собственно, это не новое письмо. Оно было уже напечатано в академическом издании (т. XVI, стр. 429—430), но не по оригиналу, который был тогда неизвестен, а по списку, вследствие чего в печатный текст вкрались незначительные неточности, из которых две исправлены Д. Д. Благим в примечании к публикации, а одна осталась неисправленной (вместо ошибочно напечатанного: «qu’il me fallu le bonheur» следует: «qu’il

379

m’ait fallu le bonheur»). Автограф письма находится в Центральном архиве в Праге. В 1952 году Институтом русской литературы была получена фотокопия этого письма.

По сообщению ТАСС из Казани, в этом городе во владении частного лица оказался экземпляр «Евгения Онегина» 1837 года с дарственной надписью Пушкина: «Милостивой государыне Людмиле Алексеевне Шишкиной15 от автора. 1837 1 января».16 Эта надпись имеет значение потому, что она уточняет и отодвигает на конец 1836 года время выхода в свет книги, что до сих пор не было ясным.

Интерес представляет расписка Пушкина на листе с подписями будущих сотрудников «Энциклопедического лексикона», приглашенных к участию в нем издателем А. А. Плюшаром и собравшихся по этому поводу у Н. И. Греча 16 марта 1834 года. Пушкин написал здесь: «Согласен участвовать, если имени моего не будет упомянуто и если все условия редакции будут мне известны и сообразны с моими предположениями».17 Расписка эта, датируемая 16 марта 1834 года, днем собрания у Греча, документально подтверждает то, что уже было известно и ранее, о несостоявшемся участии Пушкина в «Энциклопедическом лексиконе» (см. дневник Пушкина и его письма к В. Ф. Одоевскому). Оригинал расписки, отрезанный от листа с остальными подписями, был приобретен Институтом русской литературы в 1949 году от частного лица. Факсимиле документа с комментарием Е. М. Хмелевской помещено в «Литературном архиве».18

В том же издании напечатаны автографы прокомментированных Э. Э. Найдичем двух расписок Пушкина в судебном деле 1835—1836 годов по иску к нему купца Жадимировского об уплате по контракту за квартиру (иск был вызван тем, что Пушкин до окончания срока контракта выехал из квартиры, находившейся в доме, принадлежавшем Жадимировскому).19 Расписка <I> датируется 26 августа 1835 года, расписка <II> — 6 марта 1836 года. В публикации второй расписки допущены две неточности. Вместо напечатанного: «читал и рукоприкладство чинить не желаю», следует (как это видно из факсимиле подлинника): «читать и рукоприкладство чинить не желаю»,20 что существенно меняет смысл. «Чинить рукоприкладство» не значит «внести какие-либо дополнения», как полагает Э. Э. Найдич, а расписаться в прочтении записки (и уж попутно внести дополнения). Пушкин отказался читать записку (а не «ознакомился» с ней) и не пожелал дать под ней свою подпись, так как считал записку (как и всё дело) пристрастной и несправедливой. Кроме того, публикатор ошибочно отождествил (на стр. 30) С.-Петербургскую

380

(губернскую) палату гражданского суда, где разбиралось дело, с сенатом, куда оно и не поступало.

Отметим, наконец, как дополнение к графике Пушкина в его рукописях, контурные зарисовки поэта, изображающие Мазепу, Кочубея и княгиню Н. П. Голицыну; последняя, как известно, являлась одним из прототипов старой графини в повести «Пиковая дама». Об этих зарисовках сообщила Т. Г. Цявловская в статье «Неизвестные рисунки Пушкина».21 Ею же опубликованы три портрета — А. А. Дельвига, А. И. Якубовича и А. С. Грибоедова, нарисованные Пушкиным в альбоме Ушаковых в 1829 году по возвращении из путешествия в Арзрум.22 Рисунок, изображающий Дельвига, — один из редких у Пушкина, представляющий собой законченное графическое произведение. Поэт создал реалистический портрет своего лицейского товарища и пополнил, таким образом, иконографию Дельвига. А. И. Якубовича Пушкин не видел в течение двенадцати лет и потому не знал, что тот ходил в повязке и был коротко острижен (на портрете Якубович изображен с стоящими дыбом волосами). Пушкин, видимо, стремился подчеркнуть необычайность и неукротимость натуры этого человека. Представляет несомненный интерес и третий из опубликованных портретов, на котором Пушкин воспроизвел образ автора «Горя от ума». «Живо и выразительно, — пишет Т. Г. Цявловская, — передана на портрете его усмешка. Намеченный на рисунке головной убор, какой носили персидские сановники, говорит о горестных раздумьях Пушкина по поводу дипломатической карьеры Грибоедова, так рано оборвавшей „бурную его жизнь“».

Отметим еще один рисунок Пушкина, обнаруженный в бумагах египтолога И. А. Гульянова, с которым Пушкин был знаком и неоднократно встречался. Этот рисунок, изображающий пирамиду, опубликован Ю. Деницким вместе с надписью (по-французски) И. А. Гульянова: «Начертанная поэтом Александром Пушкиным в разговоре, который я имел с ним сегодня утром о моих трудах вообще и об иероглифических знаках в частности. Москва. 13(25) декабря 1831 года».23 Ю. Деницкий, однако, ошибается, указывая, что «когда женился Пушкин, Гульянов опубликовал анонимное стихотворение, адресованное поэту». В действительности это стихотворение было написано 15 июня 1830 года, т. е. еще до женитьбы поэта (в связи со слухами о ней), а опубликовано значительно позднее.24 Неверным является и другое утверждение Ю. Деницкого о том, что «один экземпляр стихотворения Гульянов послал поэту, подписавшись своим подлинным именем». Если бы это было так, Пушкин не дал бы своему ответному посланию название — «Ответ анониму» (1830). Стихотворение Гульянова Пушкин безусловно получил неподписанным.25

В заключение остановимся еще на одном рисунке Пушкина, опубликованном также Т. Г. Цявловской.26 Это зарисовка из альбома приятельницы поэта Елизаветы Николаевны Ушаковой. Пушкин изобразил здесь известного русского ученого Павла Львовича Шиллинга (1786—1837), изобретателя электромагнитного телеграфа. Шиллинг был приятелем Батюшкова, Вяземского, А. И. Тургенева и других друзей Пушкина. Поэт, очевидно,

381

рассказывал сестрам Ушаковым об этом интересном человеке, который был одновременно крупным физиком, поэтом и востоковедом. В альбоме сестер Ушаковых Пушкин нарисовал портрет этого тучного человека с умным и энергичным лицом.

Одной из очередных задач текстологического изучения творческого наследия Пушкина является систематический и планомерный просмотр рассеянных по всей нашей стране ранних рукописных списков произведений Пушкина. М. А. Цявловский в течение ряда лет занимался выявлением и описанием подобных списков, сохранившихся в рукописных сборниках 20—30-х годов, но результаты его наблюдений обнародованы не были. Недавно Т. Г. Цявловская вновь поставила перед исследователями этот вопрос, указав, в частности, на то, что полный учет подобных списков может привести к обнаружению нескольких произведений Пушкина, о существовании которых имеются документальные свидетельства, но до нас не дошедших. Существование рукописных копий таких стихотворений Пушкина, которые считаются в настоящее время утраченными, как, например, первого послания его к Жуковскому (1815), «ноэлей» и других политических стихов, эпиграмм 1817—1820 годов, «маленькой пьески» «Прощание с жизнью» (прочитанной 22 мая 1823 года на заседании Вольного общества любителей российской словесности) и ряда других вплоть до восьмой главы «Евгения Онегина»,27 можно считать вполне правдоподобным; поэтому систематические поиски всех этих произведений очень желательны. Изучение рукописных списков произведений Пушкина представляет интерес и независимо от того, приведут ли они к открытиям подобного рода; полный учет их может оказаться полезным и для истории распространения и бытования тех или иных произведений в читательских кругах, для изучения психологии восприятия их в этих кругах, типических случаев их применений, переделок или искажений и во многих других отношениях. В печати уже появились описания подобного рода в отдельных городах, архивах и книгохранилищах,28 но они еще очень немногочисленны; следует ожидать дальнейших научных описаний сборников и коллекций, содержащих копии пушкинских текстов.

————

Сноски

Сноски к стр. 375

1 Пушкин, Полное собрание сочинений, Изд. Академии Наук СССР, тт. I—XVI, 1937—1949; дополнением к этому изданию служит книга «Рукою Пушкина» (Изд. «Academia», M., 1935), которую предполагается переиздать в дополнительных томах к академическому изданию вместе с рисунками Пушкина и другими автографическими материалами.

2 Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. Научное описание. Составили Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский. Изд. Академии Наук СССР, М.—Л., 1937.

Сноски к стр. 376

3 ИРЛИ, Ф. 244, оп. 1, № 1676.

4 Э. Э. Найдич. Стихотворение «19 октября 1827». «Литературный архив», вып. 3, Изд. Академии Наук СССР, М.—Л., 1951, стр. 13—23; о том же см.: «Ленинградская правда», 1949, № 119, 22 мая; «Литературная газета», 1950, № 25, 25 марта; «Вечерний Ленинград», 1951, № 38, 10 февраля.

5 «Литературное наследство», т. 58, 1952, стр. 279—286.

6 ИРЛИ, Ф. 244, оп. 1, № 1728. Об автографе см.: «Литературная газета», 1951, № 84, 17 июля.

7 «Литературный архив», вып. 4, М.—Л., 1953, стр. 11—12.

Сноски к стр. 377

8 «Известия Академии Наук СССР. Отделение литературы и языка», 1954, т. XIII, № 6, стр. 548—556.

9 Записки отдела рукописей Государственной ордена Ленина Библиотеки СССР имени В. И. Ленина, вып. XI, М., 1950, стр. 134—146; о том же см.: «Смена», 1949, № 10, стр. 14; «Литературная газета», 1949, № 95, 26 ноября. Текст вошел и в академическое издание (т. V, 1949, стр. 139 и 521).

Сноски к стр. 378

10 И. Л. Фейнберг. Неизвестные строки Пушкина. «Вестник Академии Наук СССР», 1950, № 8, стр. 49—55.

11 Здесь и далее цитируется по изданию: Пушкин, Полное собрание сочинений, тт. I—XVI, Изд. Академии Наук СССР, 1937—1949.

12 «Вестник Академии Наук СССР», 1950, № 8, стр. 50, 52, 53. — К историческим материалам, собиравшимся Пушкиным, принадлежат «Секретные записки Екатерины II», частью переписанные женой поэта Наталией Николаевной, с его поправками. После смерти Пушкина, по донесению Бенкендорфа, Николай I потребовал эту рукопись к себе, и она долгое время оставалась неизвестной. Рукопись эта была найдена В. Н. Шумиловым при разборе фонда рукописей «Собрания библиотеки Зимнего дворца» в Центральном Гос. архиве древних актов. До настоящего времени рукопись этих «Секретных записок» еще подробно описана не была (о ней см.: «Вечерняя Москва», 1949, № 138, 11 июня).

13 ИРЛИ, ф. 244, оп. 25, № 285; «Литературный архив», вып. 3, 1951, стр. 11—12.

14 «Вестник Московского университета. Серия общественных наук», 1950, № 1, стр. <167—170>.

Сноски к стр. 379

15 Людмила Алексеевна Шишкина — вероятно, дочь отставного подполковника Алексея Петровича Шишкина (ростовщика, у которого Пушкин брал деньги под заклад вещей — серебра, жемчугов, шалей и пр.) и его жены Екатерины Васильевны, урожденной Сновидовой (см.: Летописи Гос. литературного музея, кн. V, Архив опеки Пушкина, М., 1939, стр. 131—146 и по указателю; стр. 140—141 — отношение Е. В. Шишкиной от 20 февраля 1838 года в Опеку, где говорится: «Оставшись вдовою после своего мужа, скончавшегося 5 числа минувшего января <1838 года> и имея шесть человек детей, из коих трое малолетних, а два офицерами на флоте в Черном море...» и т. д.). О Шишкиных см. стр. 132, 134. Людмила и вообще дочери Шишкины нигде не названы.

16 «Учительская газета», 1949, № 7, 29 января. В ИРЛИ — фотокопия автографа (ф. 244, оп. 1, № 1725).

17 ИРЛИ, ф. 244, оп. 1, № 1642.

18 «Литературный архив», вып. 3, М.—Л., 1951, стр. 24—27; см. также: «Вечерний Ленинград», 1949, № 74, 30 марта; «Смена», 1949, № 10, стр. 14; «Литературная газета», 1950, № 25, 25 марта.

19 «Литературный архив», вып. 3, 1951, стр. 28—32.

20 Там же, стр. 28 и 31.

Сноски к стр. 380

21 «Советское искусство», 1949, № 23, 4 июня.

22 «Огонек», 1949, № 22, стр. 13.

23 «Огонек», 1951, № 23, стр. 19.

24 «Москвитянин», 1842, ч. II, № 3, стр. 151—152; см. также: Русские поэты о Пушкине. Сборник стихотворений. Составил В. Каллаш, М., 1899, стр. 43—44.

25 А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений в десяти томах, т. III, изд. Академии Наук СССР, М.—Л., 1950, стр. 506.

26 «Огонек», 1952, № 7, стр. 16.

Сноски к стр. 381

27 Т. Г. Цявловская. О работе над «Летописью жизни и творчества Пушкина». В книге: Пушкин. Исследования и материалы. Труды Третьей Всесоюзной Пушкинской конференции, М.—Л., 1953, стр. 372—386.

28 А. А. Назаревский в статье «Пушкінські матеріали у київських рукописных сховищах» (О. С. Пушкін. Статті та матеріали. Київ, 1938, стр. 212—236) дал описание ряда материалов, находящихся в фондах киевских библиотек; в другой статье — «Пушкин и массовый читатель его времени» — «Филологический сборник Киевского Гос. университета им. Т. Г. Шевченко», № 5, Киев, 1953 («Наукові записки», т. XII, вип. V), стр. 98—100 А. А. Назаревский описал один из сборников, составленный М. И. Вощининым в 20—30-х годах XIX века, со стихами Пушкина.