- 363 -
М. Д. МОРИЧЕВА
ПУШКИН В СТИХОТВОРЕНИИ НУРДАЛЯ ГРИГА
Имя А. С. Пушкина было известно в Норвегии еще в прошлом столетии. Вряд ли можно сомневаться в том, что с произведениями Пушкина был знаком Генрик Ибсен, восторженно отзывавшийся о русской литературе в своем письме к редактору газеты «Моргенбладет» 1873 года.1 Имя Пушкина, по всей вероятности, было известно и Бьернстьерне Бьернсону, который также высоко ценил творчество русских писателей. Однако широким кругам норвежского народа произведения Пушкина стали доступны лишь со второго десятилетия XX века, когда начали появляться переводы Пушкина на норвежский язык.
В 1915 году в переводе Ибена Кристенсена был издан «Дубровский», а в 1917 году вышли «Капитанская дочка» в переводе Нильса Кьера и «Пиковая дама» в переводе драматурга Хельге Крога.2 Следует отметить, что с 1921 по 1930 год произведения Пушкина в Норвегии не издавались, однако интерес к его творчеству снова возрастает в 30-е годы.
В 1937 году вся прогрессивная мировая общественность широко отмечала столетие со дня смерти величайшего русского поэта. Знаменательная юбилейная дата привлекла к себе внимание и в Норвегии. Как сообщала наша печать, в Норвегии по радио транслировалась специальная передача, посвященная памяти Пушкина; с докладом о Пушкине выступил известный норвежский славист Улаф Рюттер.3 В университете в Осло состоялся вечер памяти Пушкина, на котором доклад о жизни и творчестве великого поэта сделал Эрик Краг. Вскоре доклад Эрика Крага был опубликован под заглавием «Александр Пушкин» в третьем номере историко-литературного журнала «Edda», издающегося в Осло.4
Норвежский критик утверждает в своей статье, что Пушкин выступил в России как «гениальный поэт и певец, в творчестве которого народ впервые обрел свой голос».5 Э. Краг обращает внимание на то, что современниками Пушкина были такие выдающиеся писатели, как Мицкевич в Польше, Петёфи в Венгрии, Вергеланн в Норвегии, а деятельность каждого из этих поэтов означала, по мнению автора, новую эпоху в жизни
- 364 -
их народов. Подробно характеризуя жизненный и творческий путь Пушкина, Краг говорит о преследованиях, которым подвергался великий русский поэт в царской России, о его ссылке на юг, о заточении в Михайловском, где за ним был установлен негласный полицейский надзор, о тяжелой опеке отца, который был вынужден распечатывать письма сына. Говоря о связях поэта с декабристами, Эрик Краг утверждает, что если бы Пушкин был в Петербурге в декабре 1825 года, он оказался бы на стороне восставших и «несомненно разделил бы участь молодого поэта Рылеева, который был приговорен к смертной казни».6 Определив пребывание поэта при дворе как «сплошной кошмар» («придворные интриги, сплетни и клевета отравляли поэту жизнь», — пишет Краг), норвежский критик, однако, не сумел достаточно глубоко разобраться в причинах гибели поэта. Травлю, которой Пушкин подвергся при дворе, Краг связывает исключительно с его личной драмой, игнорируя при этом общественно-политическое лицо поэта и забывая о том, что его взгляды и направление мыслей были опасны для царского самодержавия и вызывали к нему жгучую ненависть придворной «черни».
Характеризуя поэтическое творчество Пушкина, Краг признает, что его лирика «принадлежит к самым совершенным образцам мировой литературы».7 Норвежский критик совершенно справедливо отмечает, что произведения Пушкина были качественно новым этапом в развитии русской литературы. Предшественники великого поэта — Ломоносов, Державин, Карамзин, а из более поздних — Жуковский — много сделали для развития русского литературного языка, однако произведения Пушкина, по мнению автора, имели глубоко новаторское значение.
Подчеркивая глубоко национальный, самобытный характер таких произведений, как «Борис Годунов», «Евгений Онегин» (который он определяет, пользуясь словами Белинского, как «энциклопедию русской жизни»), повесть «Капитанская дочка» и ряд других, Эрик Краг указывает на огромное значение творчества Пушкина для всего дальнейшего развития русской литературы. Как положительный факт следует отметить, что норвежский критик сумел оценить достоинства пушкинских творений. На протяжении всего своего доклада он указывает на самобытность и оригинальность творчества великого русского поэта, отрицая ходячее мнение зарубежных литературоведов о влиянии западноевропейских поэтов, и прежде всего Байрона, на творчество Пушкина. Краг отмечает, что уже в «Цыганах» Пушкин выносит суровый приговор байроническому герою; в конце доклада Краг вновь утверждает: «Титанический байронизм никогда не имел большой силы у Пушкина».8
Говоря об огромном значении творчества Пушкина для таких писателей, как Тургенев, Гончаров, Толстой и др., Эрик Краг утверждает, что через посредство этих писателей Пушкин оказал сильное влияние и на интеллектуальную жизнь Западной Европы. Заканчивая свой доклад цитатой из стихотворения Пушкина «Памятник» («Слух обо мне пройдет по всей Руси великой» и т. д.), норвежский критик говорит: «Нам бы также хотелось выразить наше преклонение перед величайшим поэтом России, чьи бессмертные творения являются достоянием всего человечества».9 Таким образом, хотя доклад Э. Крага и не содержит в себе каких-либо новых соображений и мыслей о русском поэте, но он свидетельствует, что критик
- 365 -
знаком и с творчеством Пушкина, и с литературой о нем. Доклад этот имел несомненное значение для норвежских слушателей, не имевших возможности читать все произведения Пушкина на своем родном языке.
О глубоком интересе передовой норвежской общественности к великому русскому поэту свидетельствует также стихотворение крупнейшего норвежского поэта Нурдаля Грига «Последняя воля Пушкина» («Pusjkins siste vilje»), написанное автором специально к юбилейным пушкинским торжествам 1937 года.
Нурдаль Григ (1902—1943), выдающийся норвежский поэт, талантливый драматург, замечательный публицист и видный общественный деятель, занимал центральное место в литературно-общественной жизни Норвегии 30—40-х годов.
Из ранних произведений Грига обращает на себя внимание его поэтический сборник 1929 года «Норвегия в наших сердцах», воспевающий любовь поэта к родине и трудовому народу. Однако в полную силу его могучий талант расцвел лишь во второй половине 30-х годов, в период упорной борьбы передовых сил человечества против фашизма и войны. Двухлетнее пребывание Грига в Советском Союзе (1933—1935) окончательно определило его идейно-художественные воззрения как писателя-реалиста, ставшего на сторону революционного пролетариата, и послужило мощным толчком для его творческой активности.10 Ко второй половине 30-х годов относятся лучшие произведения Грига: боевая политическая лирика; драма «Наша честь, наше могущество», гневно разоблачающая спекулятивные махинации норвежской буржуазии в период первой мировой войны; историческая драма о Парижской Коммуне «Поражение», проникнутая высоким жизнеутверждающим пафосом и исполненная глубокой веры в торжество дела, за которое сражались коммунары; пламенные публицистические статьи. В годы борьбы Испанской республики против фашизма Григ отправился в Испанию и принял участие в героической борьбе испанского народа.
В 1936—1937 годах Нурдаль Григ издавал журнал «Veien frem» («Путь вперед»), стоявший в эти годы в центре антифашистской борьбы Норвегии. На страницах журнала печатались статьи А. М. Горького, к участию в журнале были привлечены Мартин Андерсен Нексе, Генрих Манн, Луи Арагон, Илья Эренбург, Анна Зегерс. Журнал явился трибуной, с которой Григ выступал против фашизма и войны, а также беспощадно клеймил тех писателей, которые проповедовали пессимизм и уход от действительности.
Когда немецкие фашисты в апреле 1940 года напали на Норвегию, Григ с оружием в руках защищал свободу и независимость своей родины. Его пламенные стихи, призывавшие к беспощадной борьбе с немецким фашизмом, подпольно распространялись по всей Норвегии и вдохновляли патриотов на борьбу с врагом.
Нурдаль Григ погиб 3 декабря 1943 года, принимая участие в бомбардировке Берлина.
Стихотворение Грига «Последняя воля Пушкина», написанное в 1937 году, вошло в поэтический сборник «Надежда», изданный в Норвегии в 1946 году. Впервые же оно было опубликовано в пятом номере издававшегося им журнала «Veien frem» за 1937 год. Еще ранее, в третьем номере того же журнала, в связи с широко отмечавшейся повсюду датой
- 366 -
столетия со дня смерти Пушкина, Григ напечатал в переводе на норвежский язык статью В. Вересаева о Пушкине. По всей вероятности, это была статья Вересаева «За то, что живой», опубликованная в газете «Известия ЦИК и ВЦИК СССР» от 6 июня 1936 года, в которой Вересаев пытается ответить на вопрос, почему произведения Пушкина до сих пор пользуются среди народа такой огромной популярностью. В примечании к статье редакция газеты «Известия» предложила читателям откликнуться на статью В. Вересаева и ответить на вопрос: «Чем Вам дорог Пушкин?». Повидимому, эта статья Вересаева и послужила внешним поводом для создания Григом стихотворения о Пушкине. Но основные причины, побудившие Грига написать это стихотворение, лежали гораздо глубже. По своей натуре страстного публициста Нурдаль Григ не мог не откликнуться на такое значительное событие в области борьбы за новую культуру, как празднование столетия со дня смерти Пушкина. Большинство зарубежных юбилейных статей 1937 года поднимали вопрос о политическом лице поэта, о его связях с декабристами, однако часть авторов выступала с ошибочными утверждениями, искажавшими облик Пушкина — певца свободы. Так, например, глубоко неверное представление о творчестве Пушкина зрелой поры и его общественно-политическом содержании находим мы в шведской газете «Svenska Pressen» (1937).
Стихотворение Грига «Последняя воля Пушкина», несомненно, вдохновлено стремлением правильно осветить общественно-политический облик великого русского поэта. Интересна творческая история этого стихотворения, о которой рассказывает уже упомянутый выше норвежский славист Улаф Рюттер в статье «Нурдаль Григ во время войны. Некоторые личные воспоминания», опубликованной в специальном номере журнала «Kinnen og tiden» («Женщина и время») от 1 ноября 1952 года, посвященном пятидесятилетию со дня рождения Нурдаля Грига. Улаф Рюттер вспоминает, что перед тем, как написать стихотворение о Пушкине, Григ попросил его зайти и рассказать все, что он знает о великом русском поэте. «Я принял это не очень буквально, — пишет Рюттер. — Мне было известно, что Григ знает о Пушкине больше, чем, может быть, любой другой норвежский писатель. С той минуты, как я вошел, и до моего ухода мы не говорили ни о чем другом, кроме Пушкина. Я рассказал всё, что я помнил о его творчестве, о его жизни, о его времени и среде. Я прочитал несколько отрывков из его лирики и обратил внимание, что Григ прежде всего отметил дух социального возмущения в его юношеской лирике „Деревня“ и „К свободе“ <„Вольность“>. После четырех часов интенсивной беседы Григ сказал: „Для меня Пушкин прежде всего бунтарь против той социальной среды, жертвой которой он пал. Так я и буду писать“».11
Стихотворение «Последняя воля Пушкина» вошло в однотомное «Собрание стихотворений» Н. Грига, вышедшее в Норвегии в 1948 году.12
Впервые на русском языке в переводе Н. Асеева стихотворение Грига было опубликовано в 1947 году в журнале «Огонек» (№ 31) в связи со стодесятилетием со дня смерти Пушкина. Ниже мы цитируем Грига в переводе Н. Асеева, в целом весьма удачном, но обращаемся также и к оригиналу, так как в отдельных местах перевод не совсем точен.
- 367 -
В стихотворении Грига Пушкин — это прежде всего певец свободы, призывающий к борьбе с самодержавием, тесно связанный с декабристами:
Он говорил в поэмах о свободе
Он призывал к народному восстанью,
И пять его друзей в петле погибли,
А остальные сгинули в Сибири.13В противовес некоторым скандинавским критикам, объявлявшим «камер-юнкерство» Пушкина его стремлением приблизиться ко двору, Григ показывает, что пребывание Пушкина при дворе глубоко его тяготило и было вынужденным:
«Tsaren forlangte hans nærvær», — утверждает Григ («Царь требовал его присутствия»). Оно было связано с намерением царя обратить великого певца свободы в придворного поэта. Григ так говорит об этом:
Den oprørske kaltes til hoffet.
Herskaren ønsket å opdra ham
hver kveld på et nytt ball.14
Бунтарь был призван ко двору.
Властитель пожелал воспитывать его
На ежевечерних придворных балах.(Перевод наш, — М. М.)
Выразительно охарактеризовав тот «великосветский плен», в котором находился Пушкин, Григ тем самым определил истинных виновников гибели поэта, окружавших его атмосферой интриг и враждебности. Отвергая клеветнические измышления о Пушкине, будто бы отказавшемся в зрелые годы от своих вольнолюбивых стремлений и смирившемся с режимом царского самодержавия, Н. Григ показывает, что великий поэт до конца своей жизни оставался непримиримым врагом всякого рода угнетения и несправедливости:
Все, чем он был, —
Его упорство воли,
И песнь, и жизнь, и смерть, —
Направлено против позора рабства.15В изображении Н. Грига последней мечтой Пушкина, его предсмертным желанием было сокрушение ненавистного, враждебного народу царского режима, который в глазах поэта был воплощением «несправедливости, бесправья, угнетенья».
В заключительных строфах стихотворения Нурдаль Григ говорит о том, что русский народ, восстав против «позора рабства», воплотил в жизнь мечту великого поэта: над его родиной взошла прекрасная заря свободы.
Он стал душой народа.
За сто прошедших лет,
Под плетями казаков,
Измученный нуждой,
Бесправьем и войной,
Его народ вставал, как он, изранен,
На окровавленном снегу.
Дай время!
И приспело.
- 368 -
И из свободы песен
Встало дело
Сегодняшнего дня его народа,
Свободу отстоявшего,
К которой так стремился Пушкин.15Григ, в противоположность некоторым скандинавским критикам, искажавшим облик Пушкина, стремится показать поэта таким, каким в действительности был этот великий русский «бард», как назвал Пушкина Мартин Андерсен Нексе.16
Стихотворение Н. Грига, в котором русский поэт представлен выразителем народных чаяний и стремлений, приобретает особое значение в связи с тем, что интерес к Пушкину в скандинавских странах продолжает расти и в наши дни. В Норвегии в 1946 году была переиздана «Капитанская дочка», в 1948 году в переводе А. Урбю вышли «Повести Белкина» и «Пиковая дама», в 1950 году появился новый перевод «Капитанской дочки»,17 а в 1949 году во всех скандинавских странах прогрессивная общественность широко отметила стопятидесятилетний юбилей со дня рождения величайшего русского поэта Пушкина.
————
СноскиСноски к стр. 363
1 Г. Ибсен, Полное собрание сочинений, т. IV, СПб., 1909, стр. 412.
2 A. Puschkin. Dubrowsky. Oversat av Iben Christensen, изд. H. Erichsen, Kristiania, 1915, 103 s.; A. Puschkin. Kommandantens datter. Oversat av Nils Kjaer, изд. H. Erichsen, Kristiania, 1917, 130 s. (Uke serie № 116); A. Puschkin. Spardame. Oversat av Helge Krog, изд. H. Erichsen, Kristiania, 1917, 114 s. (Uke serie № 112).
3 Пушкинские дни за рубежом. «Интернациональная литература», 1937, № 3, стр. 222.
4 Erik Krag. Aleksander Pusjkin (Foredrag på hundreårsdaden efter hans død, 10 februar 1837). «Edda», Oslo, 1937, Hefte 3, стр. 289—303.
5 Там же, стр. 289.
Сноски к стр. 364
6 Там же, стр. 292.
7 Там же.
8 Там же, стр. 301.
9 Там же, стр. 303.
Сноски к стр. 365
10 Вл. Лидин. Нурдаль Григ (1945). В книге: Вл. Лидин. Рассказы, повести, воспоминания. Гослитиздат, М., 1954, стр. 586—588.
Сноски к стр. 366
11 Olav Rytter. Nordahl Grieg under Krigen. Nokre personlige minne. Sæ rnummer av «Kvinnen og tiden». «Nordahl Grieg. 1902 — 1 november 1952». Перевод Н. И. Крымовой. — Редакция приносит благодарность Н. И. Крымовой за присылку библиографических справок и цитат из редких норвежских изданий для настоящей статьи.
12 Nordahl Grieg. Samlede dikt. Gyldendal norsk forlag, Oslo, 1948.
Сноски к стр. 367
13 Н. Григ, Избранное, Гослитиздат, М., 1953, стр. 40.
14 Nordahl Grieg. Samlede dikt. Gyldendal norsk forlag, Oslo, 1948, стр. 189.
15 Н. Григ, Избранное, М., 1953, стр. 42.
Сноски к стр. 368
15 Н. Григ, Избранное, стр. 42—43.
16 Мартин Андерсен Нексе. Выступление в Большом театре в связи с празднованием юбилея Пушкина 6 июня 1949 года. В его книге: Избранное, Гослитиздат, М., 1949, стр. 434.
17 A. Puschkin. Kommandantens datter. Oversat av Nils Kjaer. H. Erichsen, Oslo, 1946, 118 s.; A. S. Pusjkin. Bjelkins fortellinger og Spardame. Oversat fra russisk av Annalise Urbye, Ascheboug, Oslo, 1948, 224 s.; A. Puschkin. Kapteines datter. Bladkompaniet, Oslo, 1950.