- 268 -
Я. Л. ЛЕВКОВИЧ
К ИСТОРИИ СТАТЬИ ПУШКИНА «АЛЬМАНАШНИК»
В 20—30-х годах XIX века большое распространение в России получили альманахи — небольшие, «карманного» формата, сборники произведений, большей частью печатавшихся впервые. Александр Бестужев писал по этому поводу: «Теперь ходячая наша словесность сделалась карманною».1
Начало массового распространения альманахов было положено декабристами А. Бестужевым и К. Рылеевым, выпустившими в конце 1822 года первую книжку альманаха «Полярная звезда». С этого времени число альманахов непрерывно возрастает. Наибольшей величины оно достигает в 1830 году, когда было издано пятнадцать альманахов; в 1832 году было издано девять альманахов, в 1833 — шесть и, наконец, в 1835 году — только два. После 1834 года альманахи утрачивают характер массового литературно-общественного явления. Распространение альманахов дало основание Белинскому назвать литературу 20—30-х годов прошлого века «по преимуществу альманачною».2
Развитие прогрессивной периодической печати в период после Отечественной войны 1812 года было неразрывно связано с движением декабристов. Стремясь сделать литературу выразительницей передового общественного мнения, превратить ее в орудие пропаганды своих идей, декабристы и близкие к декабристским кругам передовые литераторы уделяют большое внимание журналистике.
Стремление к развитию периодической печати неизбежно наталкивалось на препятствия со стороны правительства, видевшего в распространении журналов «рассадник крамолы». Получить разрешение на издание нового журнала было очень трудно, особенно если «образ мыслей» издателя не отличался «благонамеренностью». Специальным распоряжением министра духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицына («министра погашения и помрачнения просвещения», как называли его современники) предписывалось цензурным комитетам — «дабы они сами собою не разрешали к изданию новых периодических сочинений, но представляли бы о каждом, вновь предполагаемом издании оных, установленным порядком господину министру духовных дел и народного просвещения на разрешение, излагая подробно цель и содержание сочинения, кто оного издатель, какими другими сочинениями он уже известен, и представляли притом послужной список такового и другие о нем сведения, а сверх того и мнение свое о предполагаемом к изданию периодическом сочинении».3
- 269 -
Цензурные затруднения, связанные с получением разрешения на издание новых журналов, привели передовых литераторов к необходимости использовать альманашную форму издания, безобидную в глазах правительства и в то же время достаточно гибкую, чтобы с ее помощью можно было «дать направление общему мнению».
Издатели «Полярной звезды», первого альманаха пушкинской поры, использовав альманашную форму издания, поставили ее на службу своим общественно-политическим и литературным интересам. Популяризация лучших произведений современной литературы сочеталась на страницах «Полярной звезды» с пропагандой передовой декабристской идеологии. Это определило особенности состава альманахов «Полярная звезда» (всего вышло три книжки альманаха: на 1823, 1824 и 1825 годы), в которых художественный материал сочетался с историей, критикой, публицистикой.
Традиции и принципы «Полярной звезды» были продолжены другими прогрессивными альманахами, как, например, «Мнемозина» (1824—1825, издатели В. К. Кюхельбекер и В. Ф. Одоевский), «Русская старина» (1825, издатели А. О. Корнилович и В. Д. Сухоруков), «Северные цветы» (1825—1831, издатель А. А. Дельвиг; 1832, издатель А. С. Пушкин), «Урания» (1826, издатель М. П. Погодин), «Альбом северных муз» (1828, издатель А. А. Ивановский), «Денница» (1830, 1831, 1834, издатель М. А. Максимович) и др.
Прогрессивным альманахам принадлежала ведущая роль в литературной жизни пушкинской поры. «Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движении и успехах», — писал Пушкин в начале 1827 года.4 На страницах передовых альманахов часто ставились вопросы, к решению которых была призвана русская эстетическая мысль. Важнейшими из них были вопросы народности и национальной самобытности русской культуры, значения поэтического творчества и общественного призвания писателя. Большинство писателей, современников Пушкина, печатали свои произведения именно в альманахах. «Не купив русских альманахов, вы не узнаете, что написали русские поэты в протекшем году», — писал рецензент «Московского телеграфа» в 1829 году.5
В условиях крайнего стеснения периодической печати прогрессивные альманахи в известной степени должны были выполнять роль журналов. Помимо художественных произведений, в альманахах печатались обзорные критические статьи, исторические очерки, публиковались исторические документы и письма писателей и ученых, очерки по экономическим вопросам, рецензии на книги и объявления о новых изданиях.
Издатели передовых альманахов широко пользовались новой формой литературно-критической статьи — ежегодным обозрением, — которая впервые была применена А. Бестужевым в «Полярной звезде». Отзывы о книжных новинках сочетались в этих обзорах с рассуждениями о путях развития русской литературы, с полемическими выпадами против враждебных литературных группировок, а в «Полярной звезде» — с резкой критикой общественных отношений.
Особенности состава альманахов вели к тому, что современники часто относили их к разряду периодических изданий. Этому способствовало также и то обстоятельство, что в 20-е годы журналы по своим хозяйственно-организационным
- 270 -
функциям (условия оплаты, привлечение сотрудников и т. п.) приближались к типу сборников-альманахов.
Современники высоко ценили значение прогрессивных альманахов. В условиях роста национального самосознания и общественного подъема в передовых слоях русского общества чрезвычайно возрос интерес к отечественной литературе. Поэтому альманахи — сборники, где были сконцентрированы лучшие произведения современной поэзии и прозы, пользовались большим успехом и быстро раскупались. В первую очередь это относится к декабристским альманахам, которые вносили новую общественно-политическую, «гражданскую», вольнолюбивую струю в русскую литературу и привлекали читателей прежде всего своей политической актуальностью. Достаточно напомнить, что вторая книжка «Полярной звезды», вышедшая довольно значительным по тому времени тиражом — 1500 экземпляров, была раскуплена меньше чем за три недели. «Нам весьма приятно объявить, — писал по этому поводу Булгарин, — что Полярная звезда столь же лестно принята публикою; в три недели раскуплено оной 1500 экземпляров — единственный пример в русской литературе, ибо, исключая Историю Государства Российского г. Карамзина, ни одна книга и ни один журнал не имели подобного успеха».6 Альманах «Русская старина», вышедший в конце 1824 года, через несколько месяцев был издан вторым изданием.
Успех передовых альманахов вызвал появление альманахов «коммерческого» типа, т. е. таких изданий, которые не ставили себе никаких идейных задач и преследовали, главным образом, коммерческие цели или барыш «альманашника», как презрительно называли современники Пушкина издателей подобных альманахов. Особенно большое распространение «коммерческие альманахи», наполненные низкопробной литературной продукцией, получили в годы реакции, наступившей после поражения декабрьского восстания.
Предприимчивые «альманашники» под видом альманахов или «подарков на Новый год» издают песенники или собрания уже печатавшихся раньше стихотворений, причем весьма распространенным способом собирания материала в таких случаях становится литературное воровство. Вот как отзывается об одном таком «подарке» рецензент «Молвы»: «Всегда с негодованием смотрим мы на сборники, подобные „Лире граций“! Без позволения сочинителей, не зная не только грамматики — грамоты... у нас всякий уродует, перепечатывая произведения лучших наших писателей, и даже приписывает им то, чего они никогда не писывали».7
Модное слово «альманах», или «карманная книжка», на титульном листе книги используется как приманка для читателя. Альманахами называют собрания анекдотов, перепечатанных из иностранных журналов (три таких «Альманаха анекдотов» были изданы К. Зейделем в 1830, 1831 и 1834 годах), а также собрания сочинений одного автора. Даже такой известный в свое время литератор, как Трилунный (Д. Ю. Струйский), издавая в 1830 году сборник своих стихотворений, называет его альманахом.8
Особенно часто пользуются подобным приемом безвестные литераторы, причем только в редких случаях на титульном листе указывается, что издатель альманаха является в то же время и единственным его сотрудником. К таким альманахам — сборникам произведений одного автора относятся
- 271 -
«Астраханская флора», карманная книжка на 1827 год (издатель Н. Розенмейер), «Метеор», альманах на 1831 год (издатель Ф. Соловьев), «Утренняя звезда», литературный альманах на 1831 год (издатель Д. Сигов), «Элизиум», альманах на 1832 год (издатель П. Иовский) и др.
В 1832 году под видом альманаха был издан сборник, составленный из отрывков «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина («Альманах исторический или Красоты российской истории», изданный Кнцгм, М., 1832).
В конце 20-х—начале 30-х годов, когда книжный рынок буквально наводняется альманахами, особое значение приобретает борьба за сбыт, разные способы приманки покупателя. Предприимчивые издатели, выпуская в продажу свои альманахи, дают им названия альманахов, пользовавшихся ранее успехом у публики. В 1829 году Дельвиг издал в дополнение к «Северным цветам» альманах «Подснежник», не обозначив на титульном листе своего имени. В следующем же 1830 году альманах «Подснежник» издает Е. В. Аладьин, также не указывая своего имени на титульном листе. В 1832 году появляется альманах под названием «Полярная звезда», наполненный бездарными произведениями неизвестных литераторов. Издатель альманаха «Утренняя звезда» Д. Сигов, безграмотность которого была притчей во языцех всех рецензентов, берет эпиграфом к своему альманаху, единственным сотрудником которого он являлся, четверостишие собственного сочинения, где старается подчеркнуть родство своего сборника с декабристским альманахом:
Взойди, моя звезда
На литературный горизонт;
Ведь тебе Полярная — сестра,
И друг — милый Аполлон.В погоне за покупателем особое значение приобретают издательские предисловия. В них издатели стараются заранее оградить себя от «литературных сплетней» и «косвенных и кривых нападений» «придирчивых и несправедливых зоилов» и без излишней скромности расхваливают свои сборники. Так, издатель весьма низкого по своим достоинствам альманаха «Цинтия» (1832) в предисловии выражает надежду, что приобретет «на литературном поприще если не лавровый, то и не терновый, а по крайней мере скромный венок из незабудок, который хотя не благоухает, но цветет красою неотцветаемою». Чтобы обеспечить своему изданию коммерческий успех, альманашники стремятся заручиться сотрудничеством кого-либо из известных литераторов, причем принципиальное значение для них имеет опять-таки не столько содержание произведения, сколько сам факт участия в альманахе того или иного литератора. С циничной откровенностью сознается в этом издатель альманаха «Полярная звезда» на 1832 год. Вместо предисловия в альманахе напечатан «Драматический рассказ в IV сценах». Действующими лицами являются издатели альманаха Куплетов и Рифминский. Куплетов, выпросив у «знаменитого» поэта залежавшийся старый мадригал, с торжеством приносит его своему товарищу Рифминскому.
Рифминский
Ну, дело сделано: наш альманах создался,
И слава обо мне как раз заговорит.
Теперь один нам труд остался,
Чтоб имя громкое нам выставить на вид.Куплетов
Совсем тут нет труда: под нашими статьями
Не выставим имен; об этом уж с друзьями
Вчера я толковал. Согласие дано,
И имя славное блеснет в глаза одно.
- 272 -
Рифминский
А мадригал его не слишком-то завиден!
Куплетов
О, препустой! а нам что до того?
Лишь сочинитель-то под ним был виден;
Мы не ответим за него.9В погоне за «именами» довольно часто применялся способ печатать стихи без разрешения и ведома автора. Авторское право в 20-х годах не было еще нормировано русским законодательством. Авторские привилегии, гарантировавшие от произвольных перепечаток, если и давались в России, то это были явления случайные, не обусловленные специальными положениями. Таким образом, Б. Федоров в альманахе «Памятник отечественных муз» на 1827 год печатает пять стихотворений Пушкина, в том числе лицейское стихотворение «Фавн и пастушка». О. М. Сомов писал по этому поводу в «Северных цветах» на 1829 год: «... в „Памятнике муз“ на 1827 год напечатаны были отрывки из стихотворения Пушкина «Фавн и пастушка», стихотворения, от которого поэт наш сам отказывается, и поручил нам засвидетельствовать сие пред публикой».10 Издатель «Эвтерпы», «собрания новейших романсов и песен» на 1828 год, с значительными искажениями перепечатывает в своем сборнике стихи Пушкина «Вчера за чашей пуншевою...» и «Заздравный кубок». Столь бесцеремонное нарушение авторского права вызвало возмущение рецензента «Московского вестника»: «Жаль, что у нас нет ареопага литературного..., — пишет он, — не знаем, как отвечал бы неизвестный собиратель песен, если бы ему предложили следующий вопрос: имел ли он от всех поэтов, стихотворения коих помещены в его альманахе, законное на то полномочие?» и «... по какому праву он с такими ошибками печатал стихи Пушкина... По какому праву так бесчеловечно исказил их и поднял руку на поэта — любимца публики?».11
Особенно бесцеремонно обращался со стихами Пушкина известный своей беспринципностью литератор и «альманашник» М. А. Бестужев-Рюмин, зарекомендовавший себя как литературный враг писателей, близких Пушкину. В своем альманахе «Сириус» на 1826 год он поместил за подписью «Н» стихотворение «Возвращение на родину. Элегия». Первую часть элегии составляет отрывок (14 строк) из стихотворения Пушкина «Деревня». Отрывок напечатан тем же шрифтом, что и остальная часть стихотворения, и отделен от нее чертой. Никакого указания на авторство Пушкина нет.
В 1829 году Бестужев-Рюмин предпринял издание альманаха «Северная звезда». Чтобы привлечь покупателей, он задолго до выхода альманаха распустил слух, что в составлении его примут участие Пушкин и Дельвиг. «Северная звезда» появилась в продаже в начале июля 1829 года, а еще 24 декабря 1828 года П. А. Плетнев, как доверенное лицо Пушкина, обратился в Санкт-Петербургский цензурный комитет с просьбой оградить авторские права поэта. Такое же прошение подал в цензурный комитет Дельвиг.
Эти документы не были опубликованы, и о них еще ничего не сообщалось в пушкинской литературе.
Приводим текст прошений Дельвига и Плетнева:
- 273 -
«В Санктпетербургский Цензурный комитет
От Коллежского Асессора
Барона Дельвига
Прошение
Дошло до сведения моего, что г-н Бестужев-Рюмин печатает в альманахе своем Северная звезда какие-то стихи с моим именем. Как я никогда не давал ему стихов моих, то и прошу Цензурный Комитет запретить ему подписывать мое имя под какой бы то ни было статьею. В случае же, если он уже напечатал самовольно мое имя, то благоволит Цензурный Комитет не выдавать ему билета для выпуска альманаха его из типографии до выключения оной подписи.
1828 года 24 Декабря. Коллежский Асессор
Барон Дельвиг.»
«В Санктпетербургский Цензурный Комитет
От Надворного Советника
Плетнева
Прошение
Узнав, что г. Бестужев-Рюмин в альманахе своем: Северная звезда печатает стихи Александра Пушкина, спешу уведомить Цензурный Комитет, что это делается против согласия автора, который, по случаю своего отъезда из Санктпетербурга, передал мне все права свои на распоряжение его сочинениями, изъяснив это в своем верющем ко мне письме, засвидетельствованном в I Департаменте здешней Гражданской Палаты по 12 добавочной книге под № 214. Посему и прошу не пропускать сих пьес в печать, а если они уже пропущены, то не выдавать ему г. Бестужеву-Рюмину билета на выпуск книги, пока он не исключит из нее всех стихотворений Александра Пушкина.
24 Декабря 1828 г. Надворный советник
Петр Плетнев».12
Предупреждение, полученное издателем «Северной звезды» на заседании цензурного комитета, куда он был вызван, не помешало ему поместить в своем альманахе семь стихотворений за подписью «An» (т. е. Anonyme), из которых шесть принадлежали Пушкину и одно Вяземскому. В числе этих шести стихотворений Пушкина в «Северной звезде» было напечатано послание «К Чаадаеву» (в «Северной звезде»: «к N. N.»), одно из наиболее популярных политических стихотворений Пушкина, сыгравших большую агитационную роль в кругу декабристов. В альманахе Бестужева-Рюмина оно было напечатано с цензурными изменениями.13
- 274 -
В предисловии к альманаху Бестужев-Рюмин с удивительным бесстыдством благодарит неизвестного ему господина An, доставившего в альманах тринадцать пьес, из которых он, Бестужев-Рюмин, поместил несколько в своем альманахе, и просит «гг. неизвестных об объявлении впредь имен своих издателю».14
Не имея возможности подкрепить успех альманаха именами Пушкина и его друзей, Бестужев-Рюмин активно включается в начатую Булгариным травлю передовых литераторов, группировавшихся вокруг Пушкина и объединенных, кроме того, сотрудничеством в альманахе А. А. Дельвига «Северные цветы» (начал издаваться в 1825 году), а потом в «Литературной газете». В своем альманахе «Северная звезда» Бестужев-Рюмин помещает статью «Мысли и замечания литературного наблюдателя», подписанную всем известным псевдонимом «Аристарх Заветный». Статья наполнена грубыми выпадами против Пушкина, Баратынского, Дельвига, Плетнева, доходящими до крайних пределов пошлости. Так, например, он утверждает, что «литературная слава знаменитого поэта нашего барона Дельвига непосредственно зависит от приязни его с А. Пушкиным и Баратынским» и что «пиитические произведения его не дурны более потому, что одна половина их... принадлежит Пушкину, а другая Баратынскому».15 В другом месте он высмеивает будто бы существующее между «некоторыми русскими литераторами» «Общество друзей взаимного прославления», повторяя при этом булгаринские намеки на дружеские послания, распространенные в кругу литераторов пушкинской группы. «Почетные члены сего блистательного общества пишут беспрестанно друг к другу Послания, в которых истощаются во взаимных похвалах. Но этого еще мало! Они дарят издаваемые ими книжечки с надписями, приносящими особенную честь авторской их скромности. Так, например, Б. Д. <барон Дельвиг>, даря свои произведения А. П. <А. Пушкину> и П. П. <П. Плетневу>, надписывает первому: Русскому Байрону, а последнему: Русскому Лагарпу. А. П. отвечает Б. Д. своим подарком с надписью: Русскому Горацию. — Проказники!».16
Выступление Бестужева-Рюмина против передовых литераторов носило характер политического пасквиля. В этом убеждают насмешливые намеки его на «крещенские морозы», после которых «Северные цветы» (альманах Дельвига, в котором печатались декабристы) «потеряли свой былой аромат», и злобный выпад против альманаха Кюхельбекера «Мнемозина». В статье «Нечто об альманахах», имея в виду «Мнемозину», он пишет о том, как вскоре после появления «Полярной звезды» «взгромоздилось на сцену альманачного действия какое-то четырехтомное чудище, также под символическою вывескою заветной лиры и под скромным названием богини памяти...».17
Свои выпады против Пушкина и его друзей Бестужев-Рюмин продолжал в газете «Северный Меркурий», которую он начал издавать в 1830 году, усердно поддерживая Булгарина в его борьбе против прогрессивных литераторов.
На выступление Бестужева-Рюмина в «Северной звезде» Пушкин ответил двумя статьями. В первой из них («О публикации Бестужева-Рюмина в „Северной звезде“») Пушкин глубоко возмущается выходкой Бестужева-Рюмина и обещает г-ну An, что «при первом таковом же случае принужден будет
- 275 -
прибегнуть к покровительству законов» (XI, 82). В этой же заметке Пушкин указывает и на самоуправство Б. Федорова, напечатавшего в своем «Памятнике отечественных муз» на 1827 год стихотворения, которые Пушкин вовсе не предназначал для печати.
Второй попыткой Пушкина заклеймить Бестужева-Рюмина явились черновые наброски сатирических сцен, известные под названием «Альманашник» (1830). Бестужев-Рюмин выведен в этих сценах под именем бездарного литератора Бесстыдина, затевающего издание альманаха «Восточная звезда». Весьма прозрачный намек на Бестужева-Рюмина содержится в следующей реплике Бесстыдина:
«Увидишь, как пойдет наш Альманак: с моей стороны даю 34 стихотворения; под пятью подпишу А. П. <А. Пушкин>, под пятью другими Е. Б. <Е. Баратынский>, под пятью еще К. П. В. <князь П. Вяземский>. Остальные пущу без подписи; в предисловии буду благодарить господ поэтов, приславших нам свои стихотворения. Прозы у нас вдоволь: лихое Обозрение словесности, где славно обруганы наши знаменитые писатели, наши аристократы...» (XI, 137).
Обе статьи Пушкина по неизвестной причине не были напечатаны при его жизни. Отповедь Бестужеву-Рюмину была дана только О. Сомовым на страницах альманаха «Северные цветы» на 1830 год. В «Обозрении российской словесности за первую половину 1829 года» Сомов сделал следующую оценку «Северной звезды»: «Проза сего тощего альманаха дышала только перепечатками отрывков из сочинений Фонвизина и его же „Придворною грамматикой“, давно известною по рукописям». «Стихотворений в „Северной звезде“ много, хороших очень мало. Подписанные An (которых подлинный сочинитель вовсе не назначал в „Северную звезду“), „Уверение“, соч. Баратынского и еще несколько других стихотворений, могших найти себе лучшее место, здесь загромождены вялыми произведениями самого издателя и других стихотворцев, столь же мало имеющих права на известность». Плохой по своему составу альманах еще хуже по своему направлению: «Прибавим еще, что ни издатель „Северной звезды“, ни жалкий альманах его, ни шумливый его сотрудник (?) Аристарх Заветный, которому русская грамота не далась в руки, не приобрели еще никакого права выказываться в свет с решительными приговорами кому бы то ни было; не говорим уже о дерзких намеках и вздорных догадках помянутого Аристарха».18
Стремясь заклеймить издательские приемы Бестужева-Рюмина и выявить его невежество, Пушкин в статье «Альманашник» преследовал и другую цель, а именно борьбу против эпигонских коммерческих альманахов. Под пером Пушкина образ Бесстыдина — Бестужева-Рюмина превращался в обобщающий образ беспринципного «альманашника». В этом смысле статья Пушкина должна была стать одним из основных звеньев той борьбы с эпигонскими коммерческими альманахами, которую начали передовые литераторы после 1826 года, т. е. в период наибольшего распространения этих альманахов.
Уже в 1826 и 1827 годах раздаются протесты против «неумеренной страсти печатать всё без разбора под скромной вывеской альманаха».19 Приветствуя такие альманахи, как «Северные цветы», «Альбом северных муз», «Подснежник» на 1829 год и др., рецензенты строго отзываются об альманахах коммерческого типа. «Первый русский альманах был хорош — и пошел,
- 276 -
— пишет рецензент «Московского телеграфа», имея в виду «Полярную звезду», — но дивиться ли, что охота читать альманахи исчезает, когда появились Невские, Московские альманахи и Календари муз?».20
Передовые журналисты придавали борьбе с коммерческими альманахами принципиальное значение. «Литературная газета», «Московский телеграф», «Телескоп» рецензировали почти все выходившие альманахи, независимо от их внутренних достоинств, ставя себе задачей нейтрализовать развращающее влияние эпигонских альманахов на читателей. Об этом прямо пишет рецензент «Телескопа» в отзыве на сборник «Утренняя заря»: «...Как извинить того человека, который, не имея понятия не только о правилах стихосложения и о грамматике, но даже не умеющий сочетать двух слов как должно, бесстыдно печатает бред свой под именем Литературного Альманаха?». «Совестно даже говорить о нем, — продолжает рецензент, — и мы верно б не сказали ни слова, если б не почитали обязанностью нашей предостерегать любителей чтения, увлекаемых громкими названиями книг и газетными объявлениями, от покупки Парнасской макулатуры».21
В то время как Полевой и Надеждин на страницах своих журналов ведут борьбу главным образом с содержанием эпигонских альманахов, Пушкин, при поддержке близких ему литераторов, выступает и против альманашной формы, как не удовлетворяющей задачам литературной борьбы.
Пушкин стремился к созданию независимой журналистики, противостоящей верноподданническому дуэту «грачей-разбойников», как называл он содружество Греча и Булгарина, и способной овладеть общественным мнением. Для этого недостаточно было альманахов—сборников, выходящих раз в год и включающих главным образом художественный материал. После 1825 года Пушкин предпринимает неоднократные попытки к изданию журнала. С этой целью он ведет переговоры с Катениным и Вяземским и стремится обеспечить свое влияние в «Московском вестнике».
Стремясь к объединению прогрессивных литературных сил в одном периодическом издании, способном забрать в руки «общее мнение», Пушкин неоднократно протестует против попыток своих друзей предпринять издание альманаха.
«Будущий альманах радует меня несказанно, если разбудит он тебя для поэзии, — пишет он Катенину в феврале 1826 года. — Душа просит твоих стихов; но знаешь ли что? Вместо альманаха не затеять ли нам журнала в роде Edimburgh Review? Голос истинной критики необходим у нас; кому же, как не тебе, забрать в руки общее мнение и дать нашей словесности новое, истинное направление?» (XIII, 261—262).
Также возражает он и против намерения Погодина издать вторую книжку альманаха «Урания», считая, что это будет мешать его редакционной работе в «Московском вестнике». «Вы хотите издать Уранию!!! — писал Пушкин Погодину 31 августа 1827 года, — et tu, Brute!!..22 Но подумайте: на что это будет похоже? Вы, издатель европейского журнала в азиатской Москве, Вы, честный литератор между лавочниками литературы, Вы!.. Нет, вы не захотите марать себе рук альманашной грязью. У Вас много накопилось статей, которые не входят в журнал; но каких же? Quod licet Uraniae, licet23 тем паче Московскому Вестнику; не только licet, но decet.24
- 277 -
Есть и другие причины. Какие? деньги? деньги будут, будут. Ради бога не покидайте Вестника; на будущий год обещаю Вам безусловно деятельно участвовать в его издании; для того разрываю непременно все связи с альманашниками обеих столиц» (XIII, 340). Другие причины, о которых Пушкин писал Погодину, были, конечно, деньги. «Московский вестник» имел мало подписчиков, и издание альманаха было гораздо более выгодным в денежном отношении.
Издать собственный журнал, как и обеспечить свое влияние в «Московском вестнике», ориентированном на немецкую идеалистическую философию, Пушкину не удается. Поэтому именно в альманахе Дельвига «Северные цветы» в последекабрьские годы печатается наибольшее количество его произведений.
Отказ передовых литераторов от обращения к альманашной форме издания, с одной стороны, и вытеснение коммерческих альманахов «Библиотекой для чтения» (журналом нового типа, начавшим выходить с 1834 года и организованным на чисто коммерческих основаниях с расчетом на широкую аудиторию), с другой стороны, положили конец «альманашному» периоду.
————
СноскиСноски к стр. 268
1 А. Бестужев. Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов. «Полярная звезда» на 1825 год, СПб., 1825, стр. 18.
2 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, Изд. Академии Наук СССР, М., 1955, стр. 214.
3 ЦГИАЛ, ф. 733, оп. 118, № 182086.
Сноски к стр. 269
4 Пушкин. Полное собрание сочинений, т. XI, Изд. Академии Наук СССР, 1949, стр. 48.
5 «Московский телеграф», 1829, ч. 26, № 8, стр. 478—479.
Сноски к стр. 270
6 «Литературные листки», 1824, ч. I, № 2, стр. 64—65.
7 «Молва», 1832, № 32, 19 апреля, стр. 127—128 (рецензия на альманах «Лира граций»).
8 Трилунный. Стихотворения. Альманах на 1830 г., ч. 1—2, СПб., 1830.
Сноски к стр. 272
9 «Полярная звезда» на 1832 год, М., 1832, стр. 17.
10 О. Сомов. Обзор российской словесности за 1828 год. «Северные цветы» на 1829 год, СПб., 1828, стр. 35—36.
11 «Московский вестник», 1828, ч. 7, № 3, стр. 321.
Сноски к стр. 273
12 ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 1, № 287, 191, л. 1.
13 Стих «Минуты вольности святой» был заменен другим: «Подруги, сердцу дорогой». Кроме того, был опущен конец стихотворения начиная со стиха: «Товарищ, верь: взойдет она...». Кроме послания «К Чаадаеву» за подписью «An» в «Северной звезде» были напечатаны следующие стихотворения Пушкина: «Моя эпитафия» (в «Северной звезде»: «Будущая эпитафия»); «Орлову» (в «Северней звезде»: «К***, отсоветовавшему мне вступить в военную службу»); «К Каверину»; «Юрьеву» («Любимец ветренных Лаис...»); «Ее глаза» (в «Северной звезде»: «К Приятелю, сравнивавшему глаза одной девицы с южными звездами»).
Сноски к стр. 274
14 «Северная звезда», 1829, стр. VI.
15 Там же, стр. 288—289.
16 Там же, стр. 289—290.
17 Там же, стр. 3.
Сноски к стр. 275
18 «Северные цветы» на 1830 год, СПб., 1830, стр. 42—43.
19 «Московский вестник», 1827, ч. 2, № 5, стр. 67.
Сноски к стр. 276
20 «Московский телеграф», 1826, ч. 7, отд. II, стр. 112.
21 «Телескоп», 1831, ч. IV, № 15, стр. 388—389.
22 и ты, Брут (лат.).
23 Что дозволено Урании, дозволено (лат.).
24 не только дозволено, но подобает (лат.).