- 230 -

И. К. СТОЙЧЕВ

ЗАМЕТКИ О ПУШКИНЕ1

По поводу сцены в «Делибаше»

Стихотворение «Делибаш», отражающее впечатления Пушкина, полученные во время поездки в закавказскую армию, действовавшую против турок, описывает поединок между казаком, вооруженным пикой, и турком (делибашем), вооруженным саблей. Поединок заканчивается одновременной смертью обоих противников:

Делибаш уже на пике,
А казак без головы.

Дата создания этого стихотворения устанавливается цензурной рукописью третьей части «Стихотворений Александра Пушкина».2 Здесь под текстом «Делибаша» рукой Пушкина карандашом подписана дата «1829», зачеркнутая чернилами рукой Плетнева.3 В печатном тексте «Делибаш» включен в отдел стихотворений 1829 года.4

Сохранились два автографа «Делибаша»: один перебеленный, состоящий из трех строф, без заключительной, с собственноручным рисунком Пушкина, изображающим поэта в бурке верхом на коне;5 второй автограф — беловой с поправками, с пометой: «Сыганлу»; внизу проставлена дата: «7 сент<ября>».6 Сопоставляя эти автографы, исследователи Пушкина давно пришли к заключению, что замысел стихотворения возник у поэта на Кавказе во второй половине июня 1829 года, а окончательно отделано оно было, согласно помете на беловом автографе, 7 сентября 1830 года. Еще Н. О. Лернер в «Примечаниях» к стихотворениям 1829 года писал:

- 231 -

«О впечатлениях, под влиянием которых возникла пьеса, Пушкин рассказывает в третьей главе „Путешествия в Арзрум“, описывая перестрелку 14 июня на высотах Сыган-лу...7

«Приходится решить, что пьеса создавалась в 1829 году, но что помета „Сыган-лу“ намекает на события, с которыми она связана, и не обозначает места ее написания, которое последовало позднее; в 1830 же году, именно 7 сентября, в Болдине, занимаясь пересмотром своего поэтического багажа, Пушкин исправил ее для печати».8

На этом же основании и последующие комментаторы обычно указывали, что Пушкин якобы был свидетелем описанной в стихотворении сцены, когда участвовал в кавказском походе 1829 года. Однако такое предположение, с нашей точки зрения, не является обоснованным. Если бы Пушкин действительно видел подобную сцену, т. е. одновременную гибель в схватке казака и делибаша, то трудно было бы объяснить, почему он не упомянул об этом в «Путешествии в Арзрум», где описываются военные эпизоды и события даже менее драматические и эффектные. Но Пушкин, несомненно, не выдумал эту военную картину. Каково же ее происхождение? С нашей точки зрения, представляется правдоподобным предположение, что Пушкин вспомнил здесь рассказ, давно ему известный, о гибели гетериста Кантагони в 1821 году, детально переданный им впоследствии в повести «Кирджали», напечатанной в 1834 году. По рассказу Пушкина Кирджали вместе со своими друзьями Кантагони и Сафьяносом участвовали в восстании гетеристов, возглавлявшемся А. Ипсиланти. После поражения при Скулянах группа Кирджали была оттеснена к русской границе, где она отчаянно отбивалась от находившихся в турецких войсках казаков-некрасовцев, вооруженных пиками. Кирджали был ранен, и его переправили к русским за Прут, Сафьянос был убит, а о героической смерти Кантагони Пушкин пишет: «Кантагони, человек очень толстый, ранен был копьем в брюхо. Он одной рукой поднял саблю, другою схватился за вражеское копье, всадил его в себя глубже, и таким образом мог достать саблею своего убийцу, с которым вместе и повалился».9

Этот трагический образ пронзенного копьем Кантагони, отсекающего саблей голову казаку, не нашел отражения в черновом варианте «Делибаша» 1829 года, в котором автор выразил лишь предостережение делибашу от гибели на копье и уверенность в победе казака. Картина одновременной гибели обоих противников возникает только при переработке стихотворения в Болдине и появляется в беловом автографе, помеченном 7 сентября 1830 года. По всей вероятности, просматривая в Болдине свои кишиневские заметки о Кирджали и греческом восстании, а также свои дневники о военных действиях в Закавказье, Пушкин нашел между этими материалами ряд сходных мотивов (тут и там действуют турки-делибаши, вооруженные саблями, и казаки с пиками в руках) и потому решил воспользоваться ярким героическим образом одновременной смерти Кантагони и казака; таким образом он придал бо̀льшую выразительность и остроту своему кавказскому стихотворению. Что Пушкин в Болдине действительно перелистывал свои кишиневские рукописные материалы, свидетельствует его письмо от 26 декабря 1830 года в Кишинев к Н. С. Алексееву: «Пребывание мое в Бессарабии доселе не оставило

- 232 -

никаких следов ни поэтических, ни прозаических. Дай срок — надеюсь, что когда-нибудь ты увидишь, что ничто мною не забыто».10

История Кирджали и его товарищей долго занимала Пушкина. Поэма о гетеристах, близкая по теме к рассказам о Кирджали, была задумана Пушкиным еще в Кишиневе в 1821—1822 годах, о чем говорит сохранившийся набросок плана и начала поэмы.11 Немного позднее, в 1823 году, Пушкин начинает стихотворение «Чиновник и поэт», посвященное эпизоду из истории Кирджали.12 В 1828 году, в период начавшейся войны России с Турцией, Пушкин снова обращается к воспоминаниям о Кирджали, записывает обстоятельный план повести и, кроме того, набрасывает начало стихотворения или поэмы «Кирджали». Но лишь в 1834 году, после встречи Пушкина в Петербурге с М. И. Лексом, бывшим чиновником канцелярии Инзова, от которого Пушкин еще в 1821 году слышал подробности о Кирджали, а теперь получил о нем дополнительные сведения, повесть «Кирджали» могла быть закончена.

Остановимся теперь на комментарии к «Делибашу» в собраниях сочинений Пушкина. Объяснения эти до последнего времени страдали значительными неточностями. В издании сочинений Пушкина под редакцией П. О. Морозова читаем: «Делибаш (по-турецки — «сумасшедший») — удалой наездник».13 В издании под редакцией С. А. Венгерова утверждается: «Делибаш — по-русски сумасшедший, сорви-голова».14 В однотомнике сочинений Пушкина под редакцией М. А. Цявловского и С. М. Петрова: «Делибаш — начальник делисов (турецкое название), отчаянных храбрецов, которые набирались преимущественно в Боснии и Албании».15

Слово «дели» — турецкое, образовавшееся от арабского «делиль». По объяснению турецкого лексикографа Шемседдина Сами в его толковом словаре оно означает: «в старой османской армии род легкой кавалерии, главной обязанностью которой было служить проводником для армии».16 Следовательно, объяснение, что «дели» — войсковая часть, составленная из «отчаянных храбрецов», нельзя считать точным. Неверно также, что «дели» пополнялись преимущественно из числа турок, жителей Боснии и Албании. «Дели» имелись и в самой Турции и пополнялись народами Малой Азии.17

- 233 -

Объяснения слова «лава», даваемые в комментариях к стихотворению «Делибаш», тоже не отличаются полнотой и точностью. В издании Брокгауз-Ефрон сказано: «Лава — построение казачьей сотни для атаки в одну шеренгу, выгнутую дугою».18 В военном словаре С. А. Тучкова имеется такое толкование: «Лава. Термин козачий. Так называют они свой фронт или линию. Ударить лавой в неприятеля есть атаковать его линией».19 В военной энциклопедии Леера дано более пространное и конкретное пояснение: «Лава — особый вид рассыпного строя у казаков... Лава употребляется для атаки, маневрирования с целью утомления противника и поражения его, избегая столкновения с ним и, при удобном случае, охватывая его фланги, действуя в тыл, вызывая противника также на действия в рассыпном строе. Поэтому маневрирование (маячение) лавы не может поддаваться уставным правилам; всё искусство заключается в той тесной связи, какая должна быть между начальствующими и подчиненными, в личной находчивости всех, уменьи по отрывочным знакам, сигналам, быстро схватить мысль начальника и ловко привести ее в исполнение».20

Таким образом, лава не просто строй, но и способ действия. Слово это, очевидно, одного происхождения и значения со словами «лава», которую извергают вулканы, и «лавина», стремительно несущаяся с гор.21

К «Полтаве»

В первой песни поэмы «Полтава» Пушкин, изображая коварное поведение гетмана Мазепы и его приготовления к измене Петру I и России, говорит:

Грозы не чуя между тем,
Неужасаемый ничем,
Мазепа козни продолжает.
С ним полномощный езуит
Мятеж народный учреждает
И шаткий трон ему сулит...
Какой-то нищий во дворец
Неведомо отколе ходит,
И Орлик, гетманов делец,
Его приводит и выводит.

В пятнадцатом примечании к этим стихам Пушкин поясняет, что «главными агентами Мазепиной измены» были «езуит Заленский, княгиня Дульская и какой-то болгарский архиепископ, изгнанный из своего отечества»;

- 234 -

этот архиепископ «в виде нищего ходил из Польши в Украину и обратно».22

О тех же лицах идет речь и в начале второй песни поэмы, где гетман, раскрывая Марии тайну своего заговора, сообщает:

Друзей надежных я имею:
Княгиня Дульская и с нею
Мой езуит, да нищий сей
К концу мой замысел приводят.

Откуда знал Пушкин об этих пособниках Мазепы? Серьезное изучение поэтом исторических событий и деятелей изображаемой им эпохи не подлежит сомнению: каждый исторический факт, о котором поэтически рассказывается в поэме, может быть подтвержден ссылкой на источник.23 Одним из главных источников для Пушкина являлся труд Д. Н. Бантыша-Каменского «История Малой России» (чч. III и IV, М., 1822). Здесь нашел он ряд упоминаний об агентах Мазепы — княгине Дульской и польском ксендзе-иезуите Заленском; здесь же есть и одно указание на роль болгарского архиепископа, со ссылкой при этом на французский перевод сочинения шведского мемуариста-историка Адлерфельда, изданный в Амстердаме в 1740 году. В примечании на стр. 124—125 третьей части своей «Истории» Бантыш-Каменский, говоря о договорах, заключенных между Мазепой, Карлом XII и Станиславом Лещинским, замечает: «Никто не знал о помянутых договорах, кроме обоих королей, Мазепы, графа Пипера, одного польского сенатора (которого Адлерфельд забыл фамилию) и изгнанного из отечества Болгарского Архиепископа. Сей последний, в виде нищего, скитался от Мазепы к Карлу и обратно. <Gustave Adlerfeld.> Histoire militaire de Charles XII, t. IV, page 8 et suiv.».

Как видно, Пушкин в своем примечании к «Полтаве» почти дословно повторил сообщение Бантыша-Каменского, в тексте же поэмы отнес к архиепископу-нищему то, что в «Истории» говорится о Заленском (но что, конечно, могло относиться и к другому агенту-изменнику).24

Личность болгарского архиепископа, тайного агента Мазепы, тем не менее остается неясной. Документальных данных о нем не сохранилось: после поражения при Полтаве Карл XII уничтожил свой походный архив, чтобы он не попал в руки русских, а Мазепа сделал то же самое перед смертью в Бендерах.

Шведский историк Альфред Йенсен в своем труде «Мазепа» (Лунд, 1909) говорит: «Никакой славянский документ не дает сведений о таинственном бывшем архиепископе южно-славянского происхождения (кажется, что имя его было Руфим)». Последнее указание является, повидимому, недоразумением: в уже цитированных показаниях Кочубея под пунктом 8 говорится: «Мая 28 <1707 года>. Епископ Сербский Руфин сказывал Кочубею, что Мазепа слезно жаловался ему на государя за требуемых с малороссиян для великороссийского войска лошадей»,25 т. е. в данном случае этот епископ

- 235 -

Руфин, во-первых, серб, а во-вторых, не агент, но разоблачитель Мазепы и не может быть отождествлен с бывшим болгарским архиепископом.

Другой шведский писатель нашего времени Хейденстам, обладающий серьезными историческими познаниями, в книге, посвященной эпохе Карла XII (нам известен ее перевод на французский язык под заглавием «Les Carolins», Париж, 1923), поместил рассказ «L’Ambassadeur de Maseppa» («Посланник Мазепы», стр. 25—26), где этим посланником является болгарский архиепископ, изгнанный из своей родины и помогавший заключению союзного договора между Карлом XII и Мазепой.

Некоторый свет на вопрос проливают справки из истории болгарской православной церкви, имеющиеся в книге профессора Ивана Снегарова «История Охридской архиепископии-патриархии во времена ее падения под турецкое владычество до ее уничтожения» (София, 1936), хотя здесь прямо и не говорится о посреднической роли какого-либо болгарского архиепископа в измене Мазепы. Из книги профессора Снегарова мы узнаем, что в конце XVII и в начале XVIII века существовала в Болгарии только Охридская архиепископия (в сущности, патриархия) со множеством митрополий, епархий и епископий. В это время Охридским архиепископом был Милентий, занявший престол в 1676 году, после того, как он в 1661 году был софийским митрополитом. В 1677 году он отказался от престола и отправился в Молдавию и Украину, где жил в городе Нежине до 1686 года. Патриарший титул охридского архиепископа оспаривался у него какими-то греческими патриархами. По этой причине на Милентия был сделан донос русскому царю — главе русской церкви. Чтобы доказать, что он действительно по праву назывался патриархом, Милентий явился в Москву 8 августа 1686 года. Он был хорошо принят и поселен в Троице-Сергиевской лавре, но всё же ему запретили называться патриархом. Милентий оставался в Москве до 1690 года и, не убедив русское правительство в своем праве, вернулся на Украину под предлогом болезни, а в сущности глубоко оскорбленным. В таком состоянии не трудно было Мазепе привлечь его, озлобленного монаха, к замыслам своим против Петра. Поэтому у нас есть основания считать, что Милентий и есть упомянутый Пушкиным изгнанный болгарский архиепископ.

Этому не противоречит и хронология. Милентий родился около 1635 года, софийским митрополитом был избран 26 лет (в 1661 году), а охридским архиепископом 41 года (1676). Раннее избрание его митрополитом объясняется тем, что духовные звания в ту эпоху получались преимущественно с помощью подкупа. К 1709 году Милентию было приблизительно 75 лет. Суровый монашеский образ жизни мог сохранить ему и в этом старческом возрасте необходимые силы для исполнения поручений Мазепы.26

Дальнейшие исследования по архивным источникам должны несомненно уточнить наши сведения о тайном агенте Мазепы.

София

————

Сноски

Сноски к стр. 230

¹ Автор настоящих «Заметок о Пушкине», научный сотрудник Болгарской Академии наук Иван Кр. Стойчев прислал Институту русской литературы (Пушкинскому Дому) Академии Наук СССР серию своих заметок о Пушкине (под заглавием «Около Пушкина»), написанных им в последние годы по поводу новых изданий о Пушкине, появившихся в СССР и полученных в Софии. В настоящем сборнике из серии этих заметок мы публикуем только две. Они печатаются в переводе с болгарской рукописи, выполненном Г. Ломакиным. Заметки представляют несомненный интерес, в частности потому, что в них автор приводит новые данные и материалы, мало известные в пушкиноведении или отсутствующие в наших книгохранилищах. В свою очередь редакция сборника в интересах выяснения научной истины позволила себе несколько дополнить эти заметки некоторыми материалами, в том числе и архивного характера, которые не могли быть известны болгарскому ученому. — Ред.

² ИРЛИ, ф. 244, оп. 1, № 420, л. 6.

³ Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. Составили Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский, Изд. Академии Наук СССР, М.—Л., 1937, стр. 169.

⁴ Стихотворения Александра Пушкина, ч. III, СПб., 1832, стр. 13—14.

⁵ ЛБ, № 4835; ныне ИРЛИ, ф. 244, оп. 1, № 889.

⁶ ИРЛИ, ф. 244, оп. 1, № 126.

Сноски к стр. 231

⁷ Горная цепь близ Карса. — И. Ст.

⁸ Пушкин, т. V, изд. Брокгауз-Ефрона, СПб., 1911, стр. XXXII.

⁹ Пушкин, Полное собрание сочинений, т. VIII, Изд. Акдемии Наук СССР, 1938, стр. 256.

Сноски к стр. 232

¹⁰ Пушкин, Полное собрание сочинений, т. XIV, Изд. Академии Наук СССР, 1941, стр. 136.

¹¹ Там же, т. V, 1948, стр. 153, как набросок поэмы о гетеристах; повторено в т. VIII, кн. 2, 1940, стр. 838, в качестве наброска к повести «Кирджали».

¹² Там же, т. II, 1947 и 1949, стр. 282 и 1124; в десятитомном издании Академии Наук СССР (т. II, 1950, стр. 73 и 410) стихотворение датировано концом 1821 года; «Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина» (т. I, 1951, стр. 378) следует датировке большого академического издания.

¹³ А. С. Пушкин, Сочинения и письма, под редакцией П. О. Морозова, т. II, СПб., 1903, стр. 463.

¹⁴ Пушкин, т. V, изд. Брокгауз-Ефрона, СПб., 1911, стр. XXXII.

¹⁵ А. С. Пушкин, Сочинения, редакция и комментарии М. А. Цявловского и С. М. Петрова, Гослитиздат, 1948, стр. 875; то же в «Путеводителе по Пушкину»: А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений, Приложение к журналу «Красная нива», т. VI, 1931, стр. 120.

¹⁶ Шемседдин Сами. Kamus-i türkî, т. I, 1900, стр. 619.

¹⁷ Известный советский турколог профессор А. Н. Кононов по просьбе редакции настоящего сборника любезно дал следующие свои пояснения к интересующему нас слову: «Слово „делибаш“ происходит из турецкого слова „делибашы“, что значит начальник легкой кавалерии’ (В. В. Радлов. Опыт словаря тюркских наречий, вып. 18, 1905, стб. 1678); оно состоит из двух слов: дели — баш+ы, где баш ‘голова’, ‘начальник’ (-ы — формант — показатель синтаксической связи между этими словами); дели: 1) безумный, сумасшедший; 2) отважный, храбрый, храбрец, смельчак. Л. З. Будагов, автор известного и авторитетного словаря (Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, СПб., 1869), к последним значениям в скобках добавляет: «название бывшего иррегулярного войска в Турции» (I, 565). Известный турецкий лексикограф Шемседдин Сами в двух своих словарях (Dictionnaire Turc-français, Constantinople, 1928 и Kamus-i türkî, Constantinople, 1317 h) слово «дели» возводит к арабскому слову «делиль» — argument, preuve || guide, conducteur || Comme mot turc: Cavalier léger dans l’ancienne organisation de l’armée ottomane. En ce cas on prononce vulg. déli (Dictionnaire Turc-français, 580). Из сказанного ясно, что в объяснение, приведенное в «Путеводителе по Пушкину» и в однотомнике сочинений Пушкина, изданном под редакцией М. А. Цявловского и С. М. Петрова, нужно внести только одно существенное исправление: словосочетание «начальник делисов» заменить на «начальник дели» (о слове «дели» см. выше); форма «делис» в данном объяснении, вероятно, возникла под влиянием французской транскрипции этого слова с показателем множественного значения («délis»). — Ред.

Сноски к стр. 233

¹⁸ Пушкин, т. V, изд. Брокгауз-Ефрон, СПб., 1911, стр. XXXII.

¹⁹ Тучков. Военный словарь, ч. I. М., 1818, стр. 226.

²⁰ Энциклопедия военных и морских наук. Составлена под редакцией генерал-лейтенанта Г. А. Леера, т. IV, СПб., 1889, стр. 484.

²¹ См.: Толковый словарь русского языка, т. II, под редакцией Д. Н. Ушакова, 1938, стр. 14.

Сноски к стр. 234

²² Пушкин, Полное собрание сочинений, т. V, Изд. Академии Наук СССР, 1948, стр. 65—66.

²³ Ср.: Н. В. Измайлов. К вопросу об исторических источниках «Полтавы». «Пушкин. Временник Пушкинской комиссии», вып. 4—5, 1939, стр. 435—452.

²⁴ В показании Кочубея, данном графу Головкину и Шафирову, под пунктом 14 говорится: «Перед праздником Рождества Христова Орлик встретил тайно и проводил Заленского в гетманский замок, что под селом Бахмачем, откуда сей иезуит езжал по ночам к гетману в загородный дом» (Д. Н. Бантыш-Каменский, История Малой России, ч. III. 1822, стр. 103; почти то же в показаниях Петра Яценко — там же, стр. 93).

²⁵ Д. Н. Бантыш-Каменский. История Малой России, ч. III, стр. 101.

Сноски к стр. 235

²⁶ Более подробно я рассматриваю этот вопрос в статье «Невыясненная связь Карла XII Шведского с болгарином — духовным лицом» (журн. «Родина», София, 1940, т. II, кн. 4 (июнь), стр. 158—162).