- 11 -
Андрей Карловичъ Р. («Капит. дочка»). — Генералъ; старинный товарищъ и другъ Андрея Петровича Гринева. «Старикъ-холостякъ», «высокаго роста, но уже сгорбленный старостью, хотя «лицо его изображало здоровье и добродушіе». Длинные волосы его были совсѣмъ бѣлы. Старый, полинялый мундиръ напоминалъ воина временъ Анны Іоанновны». «Въ его рѣчи сильно отзывался нѣмецкій выговоръ». — «Поже мой! — говоритъ А. К. Гриневу: «тафно ли, кажется, Андрей Петровичъ былъ еще твоихъ лѣтъ, а теперь вотъ ужъ какой у него молотецъ! Ахъ, фремя, фремя!» «Что такое ешовы рукавицы? Это должно быть русскаго поговоркъ», спрашивалъ А. К. и, послѣ отвѣта Гринева, продолжаетъ: «нѣтъ, видно ешовы рукавицы значитъ не то... — «Строгая нѣмецкая экономія царствовала за его столомъ и, по словамъ Гринева, «страхъ видѣть иногда лишняго гостя за своей холостой трапезой, былъ отчасти причиною поспѣшнаго удаленія А. К. въ гарнизонъ». — «Можно будетъ обѣщать за голову бездѣльника... рублей семьдесятъ или даже сто... изъ секретной суммы... — мы еще объ этомъ подумаемъ и потолкуемъ». Любилъ простоту въ отношеніяхъ. «Это что за серемоніи?» дѣлаетъ «замѣчанія» А. К., читая письмо отъ Андрея Петровича Гринева. — «Фуй, какъ ему не софѣсно», «такъ ли пишутъ къ старому камратъ?» «Въ саду самъ осматривалъ яблони, обнаженныя дыханіемъ осени и, съ помощію стараго садовника, бережно ихъ укутывалъ теплой соломой», но дисциплину считалъ «первымъ дѣломъ», и учиться ей посылаетъ Гринева въ Бѣлогорскую крѣпость. — «Завтра же поѣзжай въ Бѣлогорскую крѣпость, гдѣ ты будешь въ командѣ капитана Миронова, добраго и честнаго человѣка. Тамъ ты будешь на службѣ настоящей, научишься дисциплинѣ. Въ Оренбургѣ дѣлать тебѣ нечего, разсѣяніе вредно молодому человѣку». — Спокойствіе отличало А. К. Узнавъ о приближеніи Пугачева къ Бѣлогорской крѣпости, отдаетъ приказъ коменданту «немедленно принять надлежащія мѣры къ отраженію помянутаго злодѣя и самозванца, а буде можно, и къ совершенному уничтоженію онаго, если онъ обратится на крѣпость, ввѣренную вашему попеченію». На военномъ совѣтѣ спокойно разобралъ предложенные способы дѣйствія противъ Пугачева, замѣтивъ, что «каждый изъ этихъ способовъ имѣетъ свою выгоду и невыгоду». Дѣйствіе наступательное представляетъ болѣе надежды на скорѣйшее истребленіе непріятеля; дѣйствіе оборонительное — болѣе вѣрно и безопасно»... На предложенія совѣтника «двигаться подкупательно», А. К. сказалъ: «Э-хе, хе! мнѣніе ваше весьма благоразумно. Движенія — подкупательныя тактикою допускаются и мы воспользуемся вашимъ совѣтомъ». На томъ же совѣщаніи «слабый почтенный воинъ совершенно» согласился съ мнѣніемъ прапорщика Гринева, ибо «мнѣніе сіе основано на всѣхъ правилахъ здравой тактики», которая всегда почти наступательныя движенія оборонительнымъ предпочитаетъ; но «наперекоръ собственному убѣжденію рѣшился слѣдовать мнѣніямъ людей несвѣдующихъ и неопытныхъ, — «Я не смѣю взять на себя, сказалъ А. К., столь великую отвѣтственность, когда дѣло идетъ о безопасности ввѣренныхъ мнѣ провинцій ея императорскимъ величествомъ, всемилостивѣйшей моей государыней. Итакъ, соглашаюсь съ большинствомъ голосовъ, которое рѣшило, что всего благоразумнѣе и безопаснѣе внутри города ожидать осады, а нападенія непріятеля силой артиллеріи и (буде окажется возможнымъ) вылазками — отражать». «Слушалъ» «со вниманіемъ» Гринева; разсказывающаго «объ ужасныхъ происшествіяхъ и между тѣмъ отрѣзывалъ сухія вѣтки». — «Бѣдный Мироновъ!» — говорилъ А. К., «жаль его, хорошій былъ офицеръ; и мадамъ Мироновъ добрая была дама и какая мастерица грибы солить! А что Маша, капитанская дочка?».. И услыша, что она осталась въ крѣпости, замѣтилъ: «Ай, ай, ай; это плохо, очень плохо. На дисциплину разбойниковъ никакъ нельзя положиться. Что будетъ съ бѣдною дѣвушкою». «Что такое, батюшка?» спросилъ изумленный А. К. Гринева, я не могу взять ее на свою «отвѣтственность». «Это еще не бѣда; — утѣшалъ А. К. Гринева, — лучше ей быть, покамѣстъ женою Швабрина, онъ теперь можетъ оказать ей протекцію; а когда его разстрѣляемъ, тогда, Богъ
- 12 -
дастъ, и сыщутся ей женишки. Миленькія вдовушки въ дѣвкахъ не сидятъ; то есть, хотѣлъ я сказать, что вдовушка скорѣе найдетъ себѣ мужа, нежели дѣвица». — «О, этотъ Швабринъ», говорилъ А. К., «превеликій Schelm, и если попадется ко мнѣ въ руки, то я я велю судить его въ 24 часа, и мы разстрѣляемъ его на парапетѣ крѣпости!
— «Что могу я для тебя сдѣлать? говори, какъ это? очистить Бѣлогорскую крѣпость». «Нѣтъ, молодой человѣкъ», сказалъ А. К. качая головою: и пустился въ военныя разсужденія», «на такомъ великомъ разстояніи непріятелю легко будетъ отрѣзать насъ отъ коммуникаціи съ главнымъ стратегическимъ пунктомъ и получить надъ вами совершенную побѣду. Пресѣченная коммуникація»... На требованія Гринева «выслать войско», А. К. покачалъ головою, съ видомъ недовѣрчивости. — «Посмотримъ, посмотримъ, сказалъ онъ: объ этомъ мы еще успѣемъ потолковать. Прошу ко мнѣ пожаловать на чашку чаю: сегодня у меня будетъ военный совѣтъ. Ты можешь дать намъ вѣрныя свѣдѣнія о бездѣльникѣ Пугачевѣ и объ его войскѣ. Теперь, покамѣстъ, поди отдохни». — Ба, ба, ба, ба! сказалъ А. К. Гриневу, теперь понимаю, ...ты, видно, въ Марью Ивановну влюбленъ. О, дѣло другое! Бѣдный малый! Но все же я никакъ не могу дать тебѣ роту солдатъ и полсотни казаковъ. Эта экспедиція была бы неблагоразумна.