343

Примечания

Настоящий сборник является наиболее полным из существующих сводом критических отзывов о творчестве Пушкина. В отличие от предшествующих антологий «Пушкин в русской критике» (М., 1950; 2-е изд. — М., 1953), он ставит своей целью дать максимально полную картину критической борьбы вокруг имени Пушкина и в этом смысле приближается к изданию В. А. Зелинского «Русская критическая литература о произведениях А. С. Пушкина» (Ч. 1—7. M., 1887—1899; 3-е изд. — M., 1904—1910). Сборник В. А. Зелинского, до сего времени остававшийся единственным изданием подобного типа, сейчас уже не может считаться удовлетворительным. Он преследовал чисто учебные цели, был лишен какого бы то ни было научного аппарата и содержал многочисленные неточности в самом воспроизведении текстов.

Настоящее издание является первым комментированным сборником критической литературы о Пушкине, основанным на сквозном просмотре периодики 1820-х гг. и учитывающим материалы, накопленные пушкиноведением к настоящему времени. Целый ряд разысканий был предпринят для этого издания впервые. Том охватывает критическую литературу о Пушкине до 1827 г. Статьи и рецензии 1828—1837 гг. войдут в следующий том.

Материал расположен в хронологическом порядке. Отдельные отступления от хронологии допускаются при тесной взаимной связи нескольких статей, которые в этом случае печатаются как единый комплекс (см., например, полемику В. Н. Олина и Ф. В. Булгарина о «Бахчисарайском фонтане»). Научный аппарат состоит из небольших заметок об авторах критических отзывов, о журналах, содержащих эти отзывы (в специальном приложении в алфавитном порядке), и из историко-литературного и реального комментария к тексту. В соответствии с задачами настоящего издания, источником текстов служит их первая публикация (указание на время выхода дается по «Летописи жизни и творчества А. С. Пушкина. 1799—1826» (2-е изд. Л., 1991) за исключением специально оговоренных случаев). Оговаривается наличие других редакций (например, позднейшие перепечатки — в том числе в собрании сочинений критика); при необходимости указываются рукописные источники текста. Все упоминаемые имена вынесены в аннотированный именной указатель.

Орфография и пунктуация текстов приближены к современным, с сохранением наиболее ярких индивидуальных авторских особенностей, а также произносительных и синтаксических особенностей пушкинского времени.

Ссылки на произведения Пушкина даются в комментарии по изданию: Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. I—XVI. М.; Л., 1937—1949; Т. XVII (Справочный). М., 1959.

Незначительные ошибки, допускавшиеся критиками при цитировании пушкинских текстов, а также некоторые расхождения первых изданий пушкинских произведений с изданиями позднейшими в комментарии не оговариваются. Очевидные опечатки в текстах исправляются также без оговорок. Издание подготовлено коллективом авторов в следующем составе:

344

В. Э. Вацуро (преамбула к статье М. С. Кайсарова «Скромный ответ на нескромное замечание Г. К—ва»);

Е. А. Вильк («Невский зритель»);

Е. А. Губко («Благонамеренный», за исключением статьи Б. М. Федорова «Письма в Тамбов о новостях русской словесности»; при участии Г. Е. Потаповой);

С. В. Денисенко («Дамский журнал» и статья П. А. Вяземского «Вместо предисловия <к "Бахчисарайскому фонтану">»; при участии Е. О. Ларионовой);

О. Н. Золотова («Вестник Европы» 1820 г.; «Сын отечества» 1820—1823 гг., примечания к статье М. С. Кайсарова «Скромный ответ на нескромное замечание Г. К—ва»);

Г. М. Иванова («Соревнователь просвещения и благотворения», (за исключением статьи П. А. Плетнева «Антологические стихотворения: "Муза" и "К уединенной красавице»"; при участии Г. Е. Потаповой);

Т. Е. Киселева («Северная пчела»);

Е. О. Ларионова («Московский телеграф»; «Вестник Европы» 1824—1825 гг., за исключением статьи из раздела «Краткие выписки, известия и замечания» 1824 г.; статья В. Н. Олина «Критический взгляд на «"Бахчисарайский фонтан"»; Приложение I);

Е. В. Лудилова («Сын отечества» 1824—1827 гг.);

Т. М. Михайлова («Полярная звезда»; при участии Г. Е. Потаповой);

Г. Е. Потапова («Вестник Европы» 1821—1823 гг., а также заметка 1824 г. из раздела «Краткие выписки, известия и замечания»; «Отечественные записки»; «Литературный музеум»; статья Б. М. Федорова «Письма в Тамбов о новостях русской словесности»; статья П. А. Плетнева «Антологические стихотворения: "Муза" и "К уединенной красавице"»);

А. И. Рогова («Русский инвалид», «Новости литературы»);

С. Б. Федотова («Северные цветы», «Мнемозина»);

А. В. Шаронова («Рецензент», «Литературные листки», за исключением статьи В. Н. Олина «Критический взгляд на "Бахчисарайский фонтан"»).

Вступительная статья написана Г. Е. Потаповой, указатели составлены Т. В. Мисникевич и Г. Е. Потаповой. Общая редактура тома осуществлена В. Э. Вацуро и С. А. Фомичевым, при ближайшем участии Е. О. Ларионовой и Г. Е. Потаповой.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Архив Тургеневых — Архив братьев Тургеневых. Пг., 1821. Вып. 5: Дневники и письма Н. И. Тургенева за 1816—1824 годы. Т.3; Вып. 6: Переписка А. И. Тургенева с кн. П. А. Вяземским. Т. 1(1814—1833). Пг., 1921.

Базанов — Базанов В. Г., Ученая республика. М.; Л., 1964

Барсуков — Барсуков Н. П., Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 1—22. СПб., 1888—1910

БдЧ — Библиотека для чтения

Белинский — Белинский В. Г., Полн. собр. соч. Т. 1—13. М., Л., 1953—1959

Благ. — Благонамеренный

ВЕ — Вестник Европы

Врем. ПК — Временник Пушкинской комиссии. Вып. 1—25. М.; Л., 1963—1993

ВЛ — Вопросы литературы

ВОЛРС — Вольное общество любителей российской словесности (Санкт-Петербург)

ДЖ — Дамский журнал

ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения

ИВ — Исторический вестник

Изв. ОРЯС — Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук

345

ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

ЛГ — Литературная газета

Летопись — Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. 1799—1826. 2-е изд. Л., 1991

ЛЛ — Литературные листки

ЛН — Литературное наследство

ЛПРИ — Литературные прибавления к «Русскому инвалиду»

MB — Московский вестник

МВед — Московские ведомости

МН — Московский наблюдатель

Мнем. — Мнемозина

МОЛРС — Московское общество любителей российской словесности

Мордовченко — Мордовченко Н. И. Русская критика первой четверти XIX века. М., Л., 1959

Москв. — Москвитянин

МТ — Московский телеграф

НЗ — Невский зритель

НЛ — Новости литературы

ОА — Остафьевский архив князей Вяземских. Т. 1—5. СПб., 1899—1913

ОЗ — Отечественные записки

П. в восп. совр.(1974) — А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1—2. М., 1974

П. в восп. совр.(1985) — А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1—2. М., 1985

П. Врем. — Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. Т. 1—6. М., Л.; 1936—1941

ПЗ — Полярная звезда

П. и совр. — Пушкин и его современники: Материалы и исследования. СПб.; Л., 1903—1930. Вып. 1—39

Переписка П. — Переписка А. С. Пушкина. Т. 1—2. М., 1982

ПИМ — Пушкин: Исследования и материалы. Т. 1—XIV. М.; 1956—1991

Письма — Пушкин А. С. Письма. Т. 1—III. М.; Л., 1926—1935 (репринтное издание — М., 1989—1990)

Письма посл. лет — Пушкин А. С. Письма последних лет. Л., 1969

Полевой — Николай Полевой: Материалы по истории русской литературы и журналистики 30-х годов. Л., 1934

РА — Русский архив

PB — Русский вестник

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

РГИА — Российский государственный исторический архив (Петербург)

РИ — Русский инвалид

РЛ — Русская литература

РМ — Русская мысль

РО — Русское обозрение

PC — Русская старина

СА — Северный архив

Смирнов-Сокольский — Смирнов-Сокольский Н. П. Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина. М., 1962

СО — Сын отечества

Совр. — Современник

Соревн. — Соревнователь просвещения и благотворения

СПч. — Северная пчела

СПбВед — Санкт-Петербургские ведомости

346

СЦ — Северные цветы

Тел. — Телескоп

Томашевский. — Томашевский Б. В. Пушкин, 2-е изд. Т. 1—2. M., 1990

ЦГИАМ — Центральный государственный исторический архив г. Москвы

Черейский — Черейский Л. А. А. С. Пушкин и его окружение. Л., 1988

RvE — Revue Encyclopédique

1820

А. Г. ГЛАГОЛЕВ
Еще критика
(Письмо к редактору)

ВЕ. 1820. Ч. 111. № 11 (выход в свет 28 июня). С. 213—220. Подпись: Житель Бутырской слободы.

Письмо Жителя Бутырской слободы явилось первым критическим откликом на поэму «Руслан и Людмила», отрывки из третьей песни которой были напечатаны без имени автора в апрельских номерах «Сына отечества»; № 15 (выход в свет 10 апр.). С. 120—128. («Уж утро хладное сияло ~ А как наеду — не спущу»); № 16 (выход в свет 17 апр.). С. 160—165 (со ст. «Тогда от ярости немея» до конца). В журнальной публикации поэма называлась «Людмила и Руслан».

В литературных кругах «Письмо» приписывалось редактору «Вестника Европы» М. Т. Каченовскому. Так, В. Л. Пушкин писал П. А. Вяземскому 21 июня 1820: «Каченовский в последнем нумере своего журнала грянул на моего племянника, но критика московского Фрерона не умаляет дарований молодого поэта» (Пушкин В.Л. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 267). Авторство А. Г. Глаголева раскрывается по позднейшему свидетельству М. П. Погодина (см.: ЛН. Т. 58. С. 352).

Андрей Гаврилович Глаголев (1793 (по др. данным 1799)—1844) — критик, фольклорист, теоретик литературы; в начале двадцатых годов — один из самых активных сотрудников редакции Каченовского. В историю русской фольклористики Глаголев вошел как деятельный член Общества любителей российской словесности при Московском университете, автор ряда статей, в том числе одного из первых в отечественной науке описаний народных календарных праздников (О характере русских застольных и хороводных песен // Труды МОЛРС. 1821. Кн. 29); в его историко-археологических трудах систематизирован огромный материал по старорусской архитектуре; ему принадлежат также «Записки русского путешественника с 1823 по 1827 г.» (СПб., 1837), содержащие описание культурной жизни Европы (опубликованная в «Московском вестнике» в 1827 г. глава об итальянских импровизаторах была использована Пушкиным в «Египетских ночах»).

Литературные взгляды Глаголева достаточно подробно изложены им в целом ряде работ: в 1821 г. он получил степень магистра словесности за «Рассуждение о греческой трагедии» (ВЕ. 1820. № 4), два года спустя за труд «О способе изображения, расположения и выражения» (М., 1822) удостоился докторской степени, а в 1831 г., принимая участие в конкурсе на замещение вакансии по кафедре словесности Московского университета, написал «Умозрительные и опытные основания словесности» (СПб., 1834). Труды эти не выходят из ряда нормативных схоластических «пиитик». «Бессмертные красоты классиков» представляют для Глаголева единственную и непреходящую ценность, ибо «ложные прелести» нового литературного направления уводят художника с истинного пути. Романтическое искусство, по его мнению,

347

чуждо России, так как жизнь ее, в отличие от Европы, не успела одряхлеть и не нуждается в поиске экстравагантных форм мысли и чувства; напротив, ей свойственна античная простота. Кроме того, русская классическая поэзия, считает Глаголев, не достигла «надлежащей зрелости» в своем развитии, и замена ее поэзией романтической неправомерна, ибо сооружаемое вновь здание не имеет прочного основания.

Статьи Жителя Бутырской слободы о «Руслане и Людмиле», по справедливому замечанию Б. В. Томашевского, направлены прежде всего «против "новой" школы и главного ее представителя — Жуковского», Пушкин — лишь «случайная жертва наступления» на главу романтиков (см.: Томашевский. Т. 1. С. 302). Критике подвергаются «балладный романтизм» и метафорическая поэтика. Неприятие романтических нововведений характерно и для других статей Глаголева этого времени. См. особенно его «Письмо к Лужницкому старцу» (ВЕ. 1821. № 5), направленное против «балладников», «лунатиков» и «эгоистов». Подобные же обвинения в ближайшие годы повторятся на страницах журнала «Благонамеренный».

В отношении к поэме Пушкина Глаголев выказывает себя решительным противником введения простонародности в сферу «высокой» поэзии: сравнение поэмы Пушкина с бородатым гостем, ворвавшимся в благородное собрание, сделалось хрестоматийным примером борьбы классиков за сохранение чистоты жанра.

В ответ на критику Глаголева в «Сыне отечества» появилась статья неизвестного автора в защиту «новой» романтической школы. Оппонент Глаголева настаивал на правомерности метафорического стиля и ссылался на прецеденты «низкого стиля» в классических образцах «шутливой» сказочной поэмы (в частности, у Богдановича). Эта проблема стала особым предметом полемики в следующей статье Глаголева (см. с. 30 наст. изд.). В 1828 г., переиздавая «Руслана и Людмилу», Пушкин ввел в предисловие без всяких сопутствующих объяснений заключительную часть статьи Жителя Бутырской слободы — столь явным анахронизмом выглядела уже она в то время.

¹ Глаголев имеет в виду балладу П. А. Плетнева «Могильщик», появлению которой в «Сыне отечества» непосредственно предшествовала публикация там отрывка из «Руслана и Людмилы». Глаголев имеет в виду балладу П. А. Плетнева «Могильщик», появлению которой в «Сыне отечества» непосредственно предшествовала публикация там отрывка из «Руслана и Людмилы».

² Цитата из послания В. С. Филимонова «К Д. А. Остафьеву» (ВЕ. 1812. № 16; с переменами: Амфион. 1815. № 10—11).

³ Неточная цитата из стихотворения И. И. Дмитриева «Чужой толк» (1794).

⁴ «Позыв к уединению» — стихотворение Я. Г. Ковалева (Благ. 1820. Ч. IX, № 4). Имеются в виду стихи:

Немногим доволен

И сердцем не болен

В свободе я счастье найду.

⁵ Цитируется «Уныние» П. А. Вяземского (1819; опубл.: СО. 1820. № 12).

⁶ В № 13 «Сына отечества» была опубликована баллада Плетнева «Пастух».

⁷ Имеются в виду строки из стихотворения «К А. Н. А.  при начале весны» (Благ. 1820. № 6. С. 408—411):

И тихо умер на горе

Луч трепетен и бледен

(ср. в элегии Жуковского «Вечер» (1809):

Уж вечер... облаков померкнули края,

Последний луч зари на башнях умирает).

348

⁸ Гедонистические мотивы в поэзии Батюшкова (а к началу двадцатых годов и «союза поэтов») постоянно вызывали упреки критиков лагеря литературных староверов.

⁹ Глаголев перечисляет ряд мотивов и образов, характерных для поэзии Жуковского; «о зыбучих берегах...» и т. д. — имеется в виду стихотворение Жуковского «Тоска по милом» (1807).

¹⁰ Речь идет о сцене в 5-й песне поэмы Л. Камоэнса «Луизиады» (1572), где путешественникам открывается Мыс Бурь в виде чудовища, напоминающего статую Колосса Родосского; чудовище пророчествует о бедах, которые ожидают тех, кто попытается проплыть мимо него.

¹¹ Бова, Еруслан Лазаревич — персонажи сказки и лубочной литературы; имена их употреблены как нарицательное обозначение «низкой», «простонародной» словестности.

¹² Кирша Данилов — предполагаемый составитель первого сборника русских былин, баллад, исторических и лирических песен и т. д., изданного в 1804 г. под редакцией А. Ф. Якубовича под заглавием «Древние русские стихотворения» (второе, более полное, издание осуществил К. Ф. Калайдович: «Древние российские стихотворения». М., 1818).

.......ЕВ
К издателю «Сына отечества»

СО. 1820. Ч. 63. № 31 (выход в свет 31 июля). С. 228—232. Статья является откликом на выступление А. Г. Глаголева на страницах «Вестника Европы» (см. с. 25 наст. изд.).

¹ Цитата из второй песни комической поэмы Вольтера «Гражданская война в Женеве, или Любовные похождения Робера Ковеля» («La Guerre civile de Genève, ou les Amours de Robert Covelle», 1768). Цитата из второй песни комической поэмы Вольтера «Гражданская война в Женеве, или Любовные похождения Робера Ковеля» («La Guerre civile de Genève, ou les Amours de Robert Covelle», 1768).

² Жуи, Виктор Жозеф Этьен, де (1764—1848) — французский писатель, автор пользовавшихся большой популярностью нравоописательных очерков, рассказов, романов, бытовых комедий. Роман «Пустынник с Антенской дороги» написан в 1812—1814 гг.

³ Перечисляются типовые критические маски, в том числе Каченовского, Глаголева, также, вероятно, М. Н. Загоскина и П. А. Корсакова (приложение к их журналу «Северный наблюдатель» называлось «Русский пустынник», 1817), В. В. Измайлова («Московский бродяга»).

⁴ Имеется в виду повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза» (1792).

⁵ Лужницкий старец — псевдоним М. Т. Каченовского.

⁶ Заключительная строка поэмы Н. Буало «Поэтическое искусство» (1672).

⁷ Неточная цитата из «Громобоя» Жуковского (баллада 1-я из «Двенадцати спящих дев», 1811—ВЕ. 1811. № 4):

Старик с щетинистой брадой,

 С блестящими глазами.

Утверждение, что «можно смотреть и не зреть», имеет в виду стих из этой же баллады: «Глаза, не зря, смотрели».

⁸ Источник цитаты не установлен.

⁹ См. примеч. 7 на с. 347 наст. изд.

¹⁰ Автор называет поэмы «Неистовый Роланд» (1516—1532) Л. Ариосто, «Налой»

349

(1673) Н. Буало и «Оберон» (1780) К. М. Виланда

¹¹ Неточная цитата из басни Ж. Лафонтена «Черепаха и две утки» («La tortue et les deux canards»).

¹² Шемякин суд — суд заведомо несправедливый; фразеологизм пошел от русской народной сказки с тем же названием, герой которой — судья, решающий дела в пользу виновных.

¹³ Автор имеет в виду шуточную поэму И. Ф. Богдановича «Душенька» (1778—1783), в основе которой лежит сюжет об Амуре и Психее.

¹⁴ Перефразированное выражение Горация «Genus irritabile vatum» <раздражительное племя поэтов (лат.)> (Послания, II, 2, 102).

А. Г. ГЛАГОЛЕВ
Ответ на письмо к издателю
«Сына отечества»

ВЕ. 1820. Ч. 112, № 16 (выход в свет 9 сент.). С. 283—296. Подпись: Житель Бутырской слободы.

¹ Выделенные курсивом слова — цитата из эссе Н. М. Карамзина «Афинская жизнь» (1793). Элевзинские таинства — древнегреческие ежегодные празднества в честь богини плодородия и земледелия Деметры в Элевзине близ Афин. Выделенные курсивом слова — цитата из эссе Н. М. Карамзина «Афинская жизнь» (1793). Элевзинские таинства — древнегреческие ежегодные празднества в честь богини плодородия и земледелия Деметры в Элевзине близ Афин.

² Неточная цитата из III песни «Поэтического искусства» (1672) Н. Буало.

³ Глаголев цитирует «Послание к Пизонам о стихотворстве» («Наука поэзии») Горация в переводе А. Ф. Мерзлякова (Утренняя заря. 1808. № 6; с переменами: Амфион. 1815. № 10—11).

⁴ Источник цитаты не установлен.

⁵ Цитата из I песни «Поэтического искусства» Н. Буало.

⁶ Цитата из «Науки поэзии» Горация.

⁷ Русским Флорианом Глаголев называет И. И. Дмитриева (ср.: Глаголев А. Г. Умозрительные и опытные основания словесности. СПб., 1845. Ч. 4. С. 79).

⁸ Аполог — нравоучительный рассказ; из аполога развился жанр басни.

⁹ Жуковским были переведены «Элегия, написанная на сельском кладбище» («Elegy Written in a Country Church-Yard», 1751) T. Грея («Сельское кладбище», 1802) и отрывок из описательной поэмы Дж. Томсона «Времена года» («The Seasons», 1730) («Гимн», 1806). Вольными переложениями баллады Г. А. Бюргера «Ленора» (1773) явились «Людмила» (1808) и «Светлана» (1812), ставшие образцами русской литературной баллады.

¹⁰ Цитата из поэмы Ж. Делиля «Воображение» («L’Imagination», 1806).

¹¹ По-видимому, здесь в журнале ошибка. Отсылка не соответствует ни одному из имевшихся к этому времени изданий г-жи Сталь. Вероятно, имеется в виду характеристика одного из направлений в современной немецкой поэзии (Бюргер и его последователи) в гл. XIII 2-й части.

¹² Источник не установлен.

¹³ Цитата из поэмы Ж. Делиля «Воображение».

¹⁴ Цитата из I песни «Поэтического искусства» Н. Буало.

¹⁵ См. примеч. 6 на с. 348 наст. изд.

¹⁶ Источник цитаты не установлен.

¹⁷ «Наука поэзии», ст. 359.

¹⁸ Отсылка к комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» (1781) — д. IV, явл. VIII

350

(реплика Митрофана).

¹⁹ Цитата из стихотворения Жуковского «Тоска по милом» (1807).

²⁰ Цитата из «Послания к Пизонам о стихотворстве» («Наука поэзии») Горация в переводе Мерзлякова.

²¹ Глаголев ссылается на собственную статью (см. с. 27 наст. изд.).

²² Цитата из послания В. С. Филимонова «К Д. А. Остафьеву» (ВЕ. 1812. № 16; Амфион. 1815. № 10—11).

ИЗ ЖУРНАЛА «СЫН ОТЕЧЕСТВА»
«Руслан и Людмила». Поэма в 6 песнях.
Сочинение А. Пушкина

СО. 1820. Ч. 63. № 33 (выход в свет 14 авг.). С. 326. Из раздела «Современная русская библиография». Без подписи.

Настоящая заметка является первым сообщением в печати о выходе отдельного издания поэмы Пушкина «Руслан и Людмила». В первом издании отсутствовало вступление («У Лукоморья дуб зеленый...»), написанное несколько лет спустя, и эпилог. Эпилог Пушкин писал уже на Кавказе. Он был напечатан вместе с двумя отрывками из шестой песни (сцена осады Киева) месяц спустя после выхода отдельного издания в «Сыне отечества» (1820. № 38) как «прибавления к поэме».

¹ Замысел виньетки принадлежал А. Н. Оленину. По составленной им композиции был выполнен рисунок И. Иванова, а затем гравюра М. Иванова. Пушкин признавался в письме к Гнедичу 24 марта 1821, что эта виньетка «детски утешает» его, и благодарил Оленина (XIII, 28). Замысел виньетки принадлежал А. Н. Оленину. По составленной им композиции был выполнен рисунок И. Иванова, а затем гравюра М. Иванова. Пушкин признавался в письме к Гнедичу 24 марта 1821, что эта виньетка «детски утешает» его, и благодарил Оленина (XIII, 28).

А. Ф. ВОЕЙКОВ
Разбор поэмы «Руслан и Людмила»,
сочин. Александра Пушкина

СО. 1820. Ч. 64. № 34 (выход в свет 21 авг.). С. 12—32; № 35 (выход в свет 28 авг.). С. 66—83; № 36 (выход в свет 4 сент.). С. 97—114; № 37 (выход в свет 11 сент.). С. 145—155. Подпись: В.

Автор первого критического разбора «Руслана и Людмилы» — Александр Федорович Воейков (1778 (или 1779)—1839), поэт, переводчик, критик, издатель и журналист. Друг В. А. Жуковского и А. И. Тургенева еще с конца 1790-х гг. На первых этапах своей литературной деятельности Воейков имел репутацию вольнолюбца, гражданственно мыслящего поэта и критика. Широкой известностью пользовались его сатира «Дом сумасшедших» (середина 1810-х гг.; текст дополнялся и изменялся до 1838 г.) и «Парнасский Адрес-календарь» (1818—1820), написанный вскоре после вступления Воейкова в «Арзамас» (в 1816) и отразивший арзамасскую литературную «табель о рангах». (См.: Лотман Ю. М. 1) А. С. Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени. Тарту, 1958; 2) Сатира Воейкова «Дом сумасшедших». // Учен. зап. Тартус. гос. ун-та. 1973. Вып. 306. (Труды по рус. и славян. филологии. XXI). С. 3—45).

В 1814—1820 гг. Воейков занимал кафедру русской словесности в Дерптском университете. В 1820 г. переехал в Петербург, получив при помощи Жуковского и

351

Тургенева место инспектора классов в Артиллерийском училище. С середины этого же года, также при поддержке друзей, стал соредактором Греча по «Сыну отечества», где вел раздел критики. Однако надежды арзамасцев на то, что в своих критических выступлениях Воейков будет следовать их литературно-эстетическим принципам, не оправдались. Вызывающе высокомерный тон Воейкова усугублял идейные разногласия. На первых же порах Воейков позволил себе выпад против Д. Н. Блудова, упрекнувшего нового сотрудника в редакторской небрежности. Это повлияло на отношение арзамазцев к Воейкову самым отрицательным образом, а появившийся вскоре разбор «Руслана и Людмилы» окончательно лишил неудачливого критика их поддержки.

В собственных литературных трудах Воейков предстает в большей степени последователем классицизма, чем сторонником арзамасцев. В 1816—1817 гг. он издает переводы описательной поэмы Ж. Делиля «Сады, или Искусство украшать сельские виды», «Эклог» и «Георгик» Вергилия, печатает отрывки своей дидактической поэмы «Искусства и науки». Классицистские ориентации Воейкова сказались и в его отношении к пушкинской поэме.

Следуя канонической форме разбора, Воейков начинает с попытки определить, к какому поэтическому направлению относится поэма. Путь рассуждений Воейкова, определенный Б. В. Томашевским как «схоластическая пиитика» (Томашевский. Т. 1. С. 306), приводит критика к термину «романтизм», воспринимаемому им со снисходительной неприязнью. Пересказывая содержание поэмы и разбирая характеры героев, Воейков в основном придерживается хвалебного тона, изредка, правда, сетуя на «нескромность» автора и упрекая его в недостаточной логической обоснованности деталей. Зато перейдя к заключительной части разбора — анализу поэтического языка «Руслана и Людмилы», критик уже не пытается скрыть своего недоброжелательного отношения к поэме. Его раздражают пушкинские метафоры, «низкие» выражения, придающие поэме «бурлескный» характер, и пр. Назидательная насмешливость тона Воейкова заслоняет собою прежние похвалы. Разбор вызвал нарекания не только несостоятельностью содержавшихся в нем замечаний, но и вызывающим тоном рецензента. От упреков Воейкову не могли воздержаться даже те, на чью поддержку он имел основания рассчитывать. Так, И. И. Дмитриев, отмечая, что «Воейкова замечания почти все справедливы» и повторяя сетования по поводу того, что Пушкин забывает о нравственности и «часто впадает в бюрлеск», вынужден был заметить, что «наши журналисты все еще не научатся критиковать учтиво» и что Воейков в этом не исключение (Письмо к П. А. Вяземскому от 18 октября 1820 // Старина и новизна. СПб., 1898. Кн. 2. С. 141). Отношение И. И. Дмитриева к поэме требует особого разбора, так как оно было одним из ориентиров Воейкова и на авторитет Дмитриева Воейков пытался опереться в дальнейшей полемике.

С живым интересом следивший за развитием пушкинского дарования Дмитриев ожидал появления «Руслана и Людмилы» с нетерпением. 22 июля 1819 г. он писал о Пушкине А. И. Тургеневу: «...Искренно желаю, чтобы, пользуясь свободою в сельском уединении, дописал свою поэму или, по крайней мере, прибавил хоть одну песню» (PC. 1903. Дек. С. 717). В письме Тургеневу от 10 августа того же года он просит прислать «хоть несколько стихов из поэмы» — «Батюшков раздразнил мое любопытство» (Дмитриев И. И. Соч. / Под ред. А. А. Флоридова. СПб., 1895. Т. 2. С. 251), однако знакомство его с поэмой происходит лишь при появлении отрывков из нее в печати. За весьма сдержанным отзывом в письме к Тургеневу — «дядя <В. Л. Пушкин. — Ред.> восхищается, но я думаю оттого, что племянник этими отрывками еще не раздавил его» (Там же. С. 262) — следует, по-видимому, ряд резко критических устных отзывов. Не случайно, сообщая Дмитриеву о выходе поэмы в свет, А. И. Тургенев адресует ему сдержанный упрек: «Не смею посылать вам ее, ибо вы, как слышу, осудили ее по отрывкам почти на ничтожество» (РА. 1867. Кн. 4. Стб. 656). О нелестных откликах

352

Дмитриева на поэму свидетельствует и письмо к нему Н. М. Карамзина от 7 июня: «...ты, по моему мнению, не отдаешь справедливости таланту или поэмке молодого Пушкина, сравнивая ее с «Энеидою» Осипова: в ней есть живость, легкость, остроумие, вкус; только нет искусного расположения частей, нет или мало интереса; все сметано на живую нитку» (Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб. 1866. С. 290). Разбор Воейкова был принят Дмитриевым одобрительно, однако под влиянием Карамзина и арзамасцев он был вынужден несколько уступить свои позиции. 19 сентября Дмитриев писал А. И. Тургеневу: «Кто поссорил меня с Воейковым, будто я сердит на него, что он расхвалил молодого Пушкина? Не только не думал о том, но еще хвалил его, что он умел выставить удачнее самого автора лучшие стихи из его поэмы. Я не критиковал и прежних образчиков, а только давал вам чувствовать, что по предварительной молве ожидал чего-то большего. Напротив того, в разборе Воейкова с удовольствием увидел два-три места истинно пиитические и в большом роде. Пушкин был поэт еще и до поэмы. Я хотя и инвалид, но еще не лишился чутья к изящному. Как же мне хотеть унижать талант его?» (Дмитриев. И. И. Соч. Т. 2. С. 269). А. И. Тургенев в письме к Вяземскому от 6 октября отмечает, что Дмитриев хотя и хвалит Воейкова, но «Пушкина уже не хулит» (ОА. Т. 2. С. 82). 7 октября В. Л. Пушкин сообщает Тургеневу, что Дмитриев, наконец получивший свой экземпляр поэмы, «многое в ней очень хвалит и многое критикует» (Летопись. С. 241). Тоже стремление найти компромисс звучит в уже упоминавшемся письме Дмитриева к Вяземскому от 18 октября: «Что скажете вы о нашем "Руслане", о котором так много кричали? Мне кажется, что это недоносок пригожего отца и прекрасной матери (музы). Я нахожу в нем очень много блестящей поэзии, легкости в рассказе: но жаль, что часто впадает в бюрлеск, и еще больше жаль, что не поставил в эпиграфе известный стих с легкою переменою: "La mère en défendra la lecture a sa fille" <"Мать запретит читать ее своей дочери". Перефразировка стиха из комедии Пирона "Метромания". В оригинале: "Мать предпишет..." (фр.). — Ред.>. Без этой предосторожности поэма его с четвертой страницы выпадает из рук доброй матери» (Старина и новизна. Кн. 2. С. 141).

Митрополит Евгений Болховитинов, не связанный, в отличие от Дмитриева, необходимостью считаться с мнением арзамасцев и откровенно не принявший «еруслановщины», отозвался тем не менее о разборе Воейкова еще резче. Причина была не только в том, что митрополит, исследователь русской церковной старины, сторонник архаической традиции в литературе, считал «новомодную» поэму недостойной внимания критика. Сами рецензентские способности Воейкова вызывали сомнения митрополита; «Итак, видно Воейков надолго поселился в Питере <...>. Но не думаю я, чтобы он обстоятельно оценил все русские журналы. Это труд велик и в пересмотрении их. Только бы не так ценил, как Еруслана, за которого дельно уже ему упрекают. Худо начал он свою профессию рецензентства» (РА. 1889. Т. 2. № 7. С. 373, письмо к В. Г. Анастасевичу от 11 окт. 1820 г.).

Больше всего упреков в адрес разбора раздавалось из лагеря арзамасцев. С возмущением о нем писал А. И. Тургеневу Вяземский: «Кто сушит и анатомит Пушкина? Обрывают розу, чтобы листок за листком доказать ее красивость. Две, три странички свежие — вот чего требовал цветок такой, как его поэма. Смешно хрипеть с кафедры два часа битых о беглом порыве соловьиного голоса» (ОА. Т. 2. С. 68, письмо от 9 сент. 1820 г.). Столь же неодобрительно отзвался о «Разборе» и сам Тургенев: «О критике на Пушкина я уже писал к тебе и откровенно говорил Воейкову, что такими замечаниями не подвинешь нашей литературы» (Там же. С. 72, письмо к Вяземскому от 20 сент. 1820 г.). Еще резче высказался о разборе его брат, декабрист Николай Тургенев: «...гнусность, глупость, какая-то злость, какая-то самонадеянность и еще глухость, и еще глупость — вот что я нашел в сем разборе. Видно, у нас в литературе, думал я, как и в политических мнениях, хорошие писатели стоят против тех же варваров, против коих стоят люди благомыслящие в мнениях гражданских и

353

политических: дураки и хамы везде с одной стороны» (Архив Тургеневых. Вып. 5. С. 239). Недовольство Воейковым высказывал и В. Л. Пушкин: «Я знаю новую поэму только по отрывкам, но кажется мне, что в них гораздо больше вкуса, нежели во всех стихотворениях господина Воейкова» (Пушкин В. Л. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 269, письмо к Вяземскому от 23 сент. 1820 г.).

Пушкин воспринял критику крайне болезненно: «Кто такой этот В., который хвалит мое целомудрие, укоряет меня в бесстыдстве, говорит мне: красней, несчастный (что, между прочим, очень неучтиво) <...>? Согласен со мнением неизвестного эпиграмматиста — критика его для меня ужасно как тяжка» (XIII, 21). Пушкин имеет в виду эпиграмму Крылова, появившуюся в «Сыне отечества» вслед за «Разбором»:

Напрасно говорят, что критика легка.

Я критику читал «Руслана и Людмилы»,

Хоть у меня довольно силы,

Но для меня она ужасно как тяжка.

Там же была помещена эпиграмма Дельвига:

Хоть над поэмою и долго ты корпишь,

Красот ей не придашь и не умалишь! —

Браня, всем кажется, ее ты хвалишь;

Хваля — ее бранишь.

(СО. 1820. № 38. С. 233).

¹ Воейков противопоставляет поэму в прозе Ж. П. Флориана «Элиезер и Нефтали» (1787) «Неистовому Роланду» (1516) Ариосто и волшебной рыцарской поэме «Оберон» (1780) К. М. Виланда. Рассуждение Воейкова о поэмах в прозе (в дальнейшем считавшееся образцом педантической схоластики) опирается на нормативные поэтики и на литературную практику XVIII в. Рассуждение о возможности «поэмы» в прозе было предпослано М. М. Херасковым «Кадму и Гармонии» и стало предметом обсуждения в рецензии Карамзина. — См.: Морозова Н. П. Книга из библиотеки Гоголей: К вопросу об употреблении термина «поэма» в русской литературе // Итоги и проблемы изучения русской литературы XVIII века. Л., 1989 (XVIII век. Сб.16). С. 251—255. Воейков противопоставляет поэму в прозе Ж. П. Флориана «Элиезер и Нефтали» (1787) «Неистовому Роланду» (1516) Ариосто и волшебной рыцарской поэме «Оберон» (1780) К. М. Виланда. Рассуждение Воейкова о поэмах в прозе (в дальнейшем считавшееся образцом педантической схоластики) опирается на нормативные поэтики и на литературную практику XVIII в. Рассуждение о возможности «поэмы» в прозе было предпослано М. М. Херасковым «Кадму и Гармонии» и стало предметом обсуждения в рецензии Карамзина. — См.: Морозова Н. П. Книга из библиотеки Гоголей: К вопросу об употреблении термина «поэма» в русской литературе // Итоги и проблемы изучения русской литературы XVIII века. Л., 1989 (XVIII век. Сб.16). С. 251—255.

² Армида — главная героиня поэмы Т. Тассо «Освобожденный Иерусалим» (1575), волшебница, влюбленная в героя поэмы Ринальдо, которого она удерживает своими чарами в волшебном саду.

³ Северный Орфей — В. А. Жуковский. В четвертой песни поэмы Пушкин пародировал сюжет поэмы Жуковского «Двенадцать спящих дев» (1814—1817), что дало повод к многочисленным упрекам. Эта пародия не была ни актом литературной борьбы, ни тем более демонстрацией неуважения к Жуковскому (см. также: Томашевский. Т. 1. С. 294). Пушкин все же впоследствии сожалел о ней: «...непростительно было (особенно в мои лета) пародировать, в угождение черни, девственное, поэтическое создание» («Опровержения на критики», 1830 — XI, 144—145).

⁴ Названы эпическая поэма Дж. Мильтона «Потерянный рай» (опубл. 1667), повествующая о возмущении ангелов против Бога и о грехопадении человека, и эпическая поэма Ф. Г. Клопштока «Мессиада» (1748—1773).

⁵ «Генриада» (1728) — эпическая поэма Вольтера, повествующая о борьбе Генриха Наваррского за престол.

⁶ В своей знаменитой «Истории» Тацит (55—120) дал широкий ряд литературных портретов как главных, так и второстепенных фигур современного Рима. Говоря о поэме Вольтера, Воейков имеет в виду «Генриаду».

⁷ Ср. в из III песни «Поэтического искусства» (1672) Буало; «Нам дорог вспыльчивый,

354

стремительный Ахилл, / Он плачет от обид — нелишняя подробность...» (Пер. Э. Л. Линецкой).

⁸ Настроение полотен А. Корреджио никак не соответствует эпитету «мрачный», употребленному Воейковым. В письме Гнедичу от 4 декабря 1820 г. Пушкин иронически спрашивал: «Кто такой этот В., который <...> говорит, что характеры моей поэмы писаны мрачными красками этого нежного, чувствительного Корреджио и смелою кистию Орловского, который кисти в руки не берет, а рисует только почтовые тройки да киргизских лошадей?» (XIII, 21).

⁹ Имеется в виду шутливая поэма-сказка Богдановича «Душенька» (1778—1783), написанная на сюжет мифа об Амуре и Психее, в которой поэт сочувственно описывает злоключения героини, подвергшейся гонению Венеры.

¹⁰ Вступление к поэме («У Лукоморья дуб зеленый...») появилось только во втором издании «Руслана и Людмилы» (1828).

¹¹ См.: Lycée, ou Cours de littérature ancienne et moderne. Par J. F. Laharpe. Paris an VII (1799). T. 8. P. 56

¹² По свидетельству С. А. Соболевского, под именем Дельфиры Пушкин изобразил графиню Е. М. Ивелич, передававшую матери поэта слухи о его предосудительном поведении (см.: Бартенев П. И. Пушкин в Южной России // Бартенев П. И. О Пушкине. М., 1992. С. 132).

¹³ Речь идет о стихе: «Немножко ветрена... так что же?»

¹⁴ Воейков «не замечает» той же «погрешности» в цитируемых им стихах Дмитриева (см. с. 40 наст. изд.). По поводу «водомета» Пушкин позднее иронизировал в письме к брату от 13 июня 1824 г.: «На каком основании начал свои действия дедушка Шишков? Не запретил ли он "Бахчисарайский фонтан" из уважения к святыне академического словаря и неблазно составленному слову водомет?» (XIII, 98).

¹⁵ Суть претензий Воейкова вызвала недоумение. Сперва решили, что он возражает против перехода е в ё. А. Е. Измайлов в «Благонамеренном» привел примеры собственных рифм Воейкова, в которых осуществляется подобный переход: «оплот — ревёт» (см. с. 74 наст. изд.). В ответе на антикритику А. А. Перовского М. Кайсаров проясняет причину неудовольствия Воейкова: переход е в ё допустим, по его мнению, в русском, низком, варианте: «копье» — «копьё», ибо такой переход характерен для низкого языка. В высоком, славянском, к которому принадлежит форма «копие», он не приемлем, слово «копиё» представляет собой совмещение не совместимого (см. с. 87 наст. изд., также: Томашевский. Т. 1. С. 308).

¹⁶ Воейков имеет в виду труд И. К. Готшеда «Deutsche Sprachkunst» (1748).

Замечания на поэму «Руслан и Людмила»
в шести песнях, соч. А. Пушкина, 1820

НЗ. 1820. Ч. 3. № 7 (выход в свет 21 сент.) С. 67—80. Без подписи.

По всей видимости, статья исходит из редакционного кружка журнала (или от близкого к нему лица). На это указывает уже то, что критиком из всей поэмы выделен сюжет о Финне. Отрывок из первой песни «Руслана и Людмилы», включавший как раз повесть старца Финна о своей жизни (ст. 295—519), был опубликован в мартовском номере «Невского зрителя» (№ 3; вышел в свет 13 апр.). В статье можно отметить и ряд вероятных реминисценций из материалов прошлых номеров журнала. «Замечания» в определенном отношении близки статьям редактора журнала И. М. Сниткина: сходство в общем тоне и в некоторых идеях (требование «значительного предмета», апология героя-вождя, совершенно неожиданно возникающая в связи с образом Финна отсылка к Французкой революции и др.). Сниткин выступал в

355

разделе «Критика» в трех предыдущих номерах журнала. Тем не менее с уверенностью атрибутировать статью Сниткину нет достаточных оснований.

Статья «Невского зрителя» представляет собой один из наиболее жестких отзывов о пушкинской поэме с типично «классических» позиций (основанных, вероятно, на вольтеровском «Опыте об эпической поэзии»). Написана статья рукой эстетика-дилетанта, ориетированного, в частности, в истории европейской живописи. Раздраженный и издевательский тон статьи, резко отличающийся даже от тона Воейкова, выделял статью на фоне современной ей критики поэмы.

¹ Популярная в начале XIX в. опера «Днепровская русалка» — переработка Н. С. Краснопольским оперы К. Ф. Генслера на музыку Ф. Кауера. На русской сцене шла с 1803 г.; считалась любимым зрелищем малообразованной публики. Ср. в очерке «Новый философ» М. Яковлева: «Перед камином собрался кружок ученых по виду молодых людей: они толковали о новой поэме, одни из них ставили ее выше поэм Ариостовых, другие же равняли ее с "Русалкой"» (НЗ. 1820. Ч. III. № 9. С. 231). Популярная в начале XIX в. опера «Днепровская русалка» — переработка Н. С. Краснопольским оперы К. Ф. Генслера на музыку Ф. Кауера. На русской сцене шла с 1803 г.; считалась любимым зрелищем малообразованной публики. Ср. в очерке «Новый философ» М. Яковлева: «Перед камином собрался кружок ученых по виду молодых людей: они толковали о новой поэме, одни из них ставили ее выше поэм Ариостовых, другие же равняли ее с "Русалкой"» (НЗ. 1820. Ч. III. № 9. С. 231).

² Имеется в виду критический разбор А. Ф. Воейкова.

³ В программной статье «О критике вообще» в первом номере «Невского зрителя» сходным образом определялся общий критерий ценности произведения словесности: «Ум достигал бессмертия такими только произведениями, которые занимали собой весь род человеческий, или, лучше сказать, которых содержанием были благородные и возвышенные идеи, героические или божественные подвиги касательно религии и нравственности» (НЗ. 1820. № 1. С. 105; подпись: Б. Б.).

⁴ В поэме встречаем имена «старец», «Финн». «Пустынником» же называет героя только публикатор отрывка из «Руслана и Людмилы» в мартовском номере «Невского зрителя», кратко излагая содержание первой песни: «Руслан едет отыскивать свою молодую супругу, похищенную волшебником Черномором, находит старого пустынника, который открывает ему будущее и приглашает остаться ночевать в своей пещере» (НЗ. 1820. № 3. С. 44).

⁵ Герой прециозного романа «Астрея» О. д’Юрфе (1619), нарицательное ироническое имя нежного любовника.

⁶ Как об анахронизме о перчатках Фарлафа пишет Воейков, см. с. 66 наст. изд.

⁷ Неточная цитата из «Науки поэзии» Горация в переводе А. Ф. Мерзлякова: Ср.:

Когда маляр, в жару потея над картиной,

Напишет женский вид на шее лошадиной,

Всю кожу перьями и шерстью распестрит;

И части всех родов в урода превратит;

Начав красавицей чудесное творенье,

Окончит рыбою, себе на прославленье:

Пизоны! — можете ль, скрепя свои сердца,

Не осмеять сего безумного творца?

(Послание к Пизонам о стихотворстве // Амфион. 1815. № 10-11)

⁸ Очевидно, имеется в виду эпизод из девятой книги «Энеиды». Автор допускает неточность: у Вергилия корабли Энея превращаются в морских божеств.

⁹ Имеется в виду эпизод из шестой книги «Потерянного рая» Дж. Мильтона (опубл. 1667). Этот же эпизод вспоминал Пушкин в лицейской поэме «Бова»:

За Мильтоном и Камоэнсом

Опасался я без крил парить;

Не дерзал в стихах бессмысленных

Херувимов жарить пушками,

С сатаною обитать в раю (1, 63).

356

¹⁰ Имеется в виду эпизод из 2-й песни эпической поэмы Л. Камоэнса «Лузиады» (1572).

¹¹ Имеются в виду «Слезы святого Петра» («Les larmes de Saint Pierre», 1587). Ф. Малерба.

¹² Имеется в виду «Зимняя сказка» Шекспира (1610—1611) — д. III, сцена III.

¹³ Персонажи на картинах Рембрандта часто облачены в фантастические наряды с элементами восточной экзотики, которые в первой половине XIX в. иногда толковались как «польские костюмы». (Так возникли названия картин «Польский всадник», «Ян Собесский» и др., принятые до сих пор, хотя и ошибочные.) В данном пассаже, очевидно, имеется в виду всадник с офорта «Три креста» (1653—1660). О каких именно картинах говорит автор статьи далее, остается неясным. Художники эпохи Возрождения не стремились в изображении сцен из Священной истории к документальной точности, свободно вводя в них детали современной жизни.

¹⁴ Ср. замечание Воейкова в «Сыне отечества» о персидских и арабских сказках (см. с. 45 наст. изд.).

¹⁵ Во втором издании поэмы (1828) этот фрагмент был Пушкиным исключен.

¹⁶ Во втором издании поэмы фрагмент значительно сокращен и переработан.

А. Е. ИЗМАЙЛОВ
«Руслан и Людмила»
Поэма в шести песнях. Соч. А. Пушкина.

Благ. 1820. Ч. 11. № 18 (выход в свет 5 окт.). С. 405—406. Подпись: И.

Статья является откликом на разбор «Руслана и Людмилы», сделанный Воейковым в «Сыне отечества» (см. с. 36 наст. изд.), и представляет собой набор полемически использованных цитат.

¹ Замечание Воейкова о «мужицких рифмах» было впоследствии пояснено М. Кайсаровым в «Сыне отечества» (1820. № 43. С. 117; см. с. 87 наст. изд.). См. также примеч. 15 на с. 354 наст. изд Замечание Воейкова о «мужицких рифмах» было впоследствии пояснено М. Кайсаровым в «Сыне отечества» (1820. № 43. С. 117; см. с. 87 наст. изд.). См. также примеч. 15 на с. 354 наст. изд

² См. примеч. 14 на с. 354 наст. изд.

А. А. ПЕРОВСКИЙ
Замечания на разбор поэмы «Руслан и Людмила»,
напечатанный в 34, 35, 36 и 37 книжках
«Сына отечества»
(Письмо к издателю)

СО. 1820. Ч. 65, № 42 (выход в свет 16 окт.). С. 72—86. Подпись: П. К—в.

Статьи, написанные в ответ на критику «Руслана и Людмилы», положили начало литературной известности Александра Алексеевича Перовского (1787—1836), хотя первые его опыты относятся еще к началу 1800-х гг. В молодости Перовский — страстный приверженец Карамзина, в 1807 г. переводит на немецкий «Бедную Лизу». В эти же годы завязываются его дружеские отношения с Жуковским и Вяземским. Перовский пробует силы в поэзии — занимается переводами, пишет баллады, идиллии, шуточные стихи (опыты «шутейского стихотворства» найдут отклик в творчестве

357

его племянника, А. К. Толстого). Однако публиковать свои немногочисленные творения Перовский не стремится и к 1820 году, вероятно, даже не считает себя литератором. Те произведения, которым Перовский обязан репутацией писателя, стоящего у истоков русской романтической прозы, будут изданы им во второй половине 1820-х гг. под псевдонимом Антоний Погорельский.

Конец 1810-х гг. для Перовского стал порой разочарования в идее государственного служения, которой он успел отдать много сил. Круг его интересов сосредоточивается на литературных проблемах. Занимая необременительную должность в Департаменте духовных дел иностранных исповеданий, Перовский много общается с Карамзиным, Жуковским, А. И. Тургеневым. В это же время (1816—1820) происходит и его знакомство с Пушкиным, перешедшее в многолетние дружеские отношения.

В первой статье Перовского нашла отражение общая оценка пушкинской поэмы литераторами арзамасского круга, их неприятие критических суждений, основанных на архаичной нормативной поэтике. Перовский высмеивает смутные представления Воейкова о романтизме, мелочность его придирок к сюжетным мотивировкам в поэме, к «грубости» и «простонародности» языка, общую неспособность критика следовать за движением литературы. Перовский показал себя и незаурядным полемистом. «Яркая одаренность, острота и меткость суждений, а также способность к литературной мистификации, удачно и тонко использованной в качестве полемического приема, — все это раскрылось в статьях Перовского в полной мере» (Турьян М. А. Жизнь и творчество Антония Погорельского // Погорельский А. Избранное. М., 1985. С. 9). Ирония Перовского заключалась уже в выбранной им для своей антикритики форме обращения к редактору журнала. «Сын отечества» в это время в отсутствие Греча редактировался Воейковым. Перовский, таким образом, адресует упреки в пристрастии неизвестному якобы критику В. — самому Воейкову. Авторство Воейкова, разумеется, не было для Перовского тайной, вопреки его утверждению в третьей, оставшейся в рукописи статье (см. с. 361 наст. изд.). Даже подпись, по-видимому, содержала намек на редакторскую бестактность Воейкова: именно так («П. К—в. Павловск 1820 г. сентября 5 дня») была подписана статья Воейкова, направленная против Д. Н. Блудова (СО. 1820. Ч. 64. № 37). Кроме того, Перовский вводит в свою антикритику интимный ядовитый намек, хорошо понятый в близком окружении Воейкова. «As-tu lu la ridicule et indécente satire qui se trouve dans le Fils de la Patrie <Читала ли ты смешную и нескромную сатиру в Сыне отечества (фр.) — Ред.>: ответ антикритика на Руслана? — спрашивала М. А. Мойер (Протасова) А. П. Елагину в письме из Дерпта 2 ноября 1820 г. — Скажи, каково должно быть его <Воейкова — Ред.> расположение, когда он читал такие ужасные насмешки над его девственностью» (Уткинский сборник. М., 1904. 1. С. 247).

Статьи Перовского были одобрительно встречены в арзамасской среде. Так, А. И. Тургенев еще до публикации статей положительно отзывался о них в письме к Вяземскому, характеризуя замечания критика как «довольно справедливые» (см.: ОА. Т. 2. С. 72). Сама же полемика, по свидетельству А. И. Тургенева, бывшего директором департамента, где служили и Воейков, и Перовский, вышла далеко за пределы журнальных страниц (см. с. 360 наст. изд.).

¹ «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода» (1803) — историческая повесть Карамзина; «Искусства и науки» — дидактическая поэма Воейкова; отрывок из нее незадолго перед тем был напечатан в «Сыне отечества» (1820. Ч. 64. № 37). «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода» (1803) — историческая повесть Карамзина; «Искусства и науки» — дидактическая поэма Воейкова; отрывок из нее незадолго перед тем был напечатан в «Сыне отечества» (1820. Ч. 64. № 37).

² Катон — Катон Старший (234—149 гг. до н. э.) — римский писатель и государственный деятель, известный строгостью взглядов, борьбой против порчи нравов и злоупотреблений.

358

Д. П. ЗЫКОВ
Письмо к сочинителю критики на поэму
«Руслан и Людмила»

СО. 1820. Ч. 64. № 38 (выход в свет 18 сент.) С. 228—229. Подпись: NN.

Статья написана Дмитрием Петровичем Зыковым (1797 (или 1798)—1827), офицером лейб-гвардии Преображенского полка, сослуживцем и литературным единомышленником П. А. Катенина. Сохранившиеся о нем сведения скудны. Известно, что в 1826 г. Зыков был привлечен к следствию по делу декабристов, однако вскоре отпущен, поскольку, несмотря на членство в Северном обществе, продолжавшееся около двух месяцев, никакого участия в его деятельности не принимал. Е. П. Оболенский показал на следствии, что знал Зыкова как человека, чьи занятия «были более литературными»; Александр Бестужев свидетельствовал о том же, вспоминая споры о стихах Катенина. В формулярном списке Зыкова среди наук, ему известных, указаны математика, геометрия и география, а также французский и немецкий языки. Оболенский же вспоминает об увлечении молодого офицера древней поэзией, о его занятиях греческим, латынью, английским и итальянским языками (Восстание декабристов: Документы. М., 1984. Т. 8. С. 215—228). Подтверждение тому находим и в воспоминаниях Катенина: «Этот умный молодой человек, страстный к учению, несмотря на мелкие военного ремесла заботы, успел ознакомиться со всеми древними и новыми европейскими языками, известными по изящным произведениям; но он был не только скромен, но даже стыдлив и, не доверяя еще себе, таил свои занятия ото всех» (Катенин П. А. Размышления и разборы. М., 1981. С. 210). Несмотря на последнее утверждение, есть основания предполагать, что статья Зыкова была не только вдохновлена, но и отредактирована Катениным, недаром и сам Пушкин, и его окружение сперва приписывали авторство именно ему (см.: XIII, 30). Впоследствии в своих воспоминаниях о Пушкине Катенин отзывался об этой статье в самых лестных выражениях, из которых явствует, что точку зрения автора он разделял полностью (Катенин П. А. Размышления и разборы. С. 209).

Катенин и его единомышленники встретили появление пушкинской поэмы с несомненным одобрением. Тяготение молодого поэта к крупной форме было созвучно с их собственными выступлениями против малых форм, культивировавшихся карамзинистами. Сочувственное внимание катенинского круга к «Руслану и Людмиле» объясняется не только выбором жанра; свобода Пушкина в обращении с просторечной лексикой, далекой от салонной утонченности, сделавшая поэму бурлескной и «простонародной» в глазах Воейкова, вполне соответствовала требованиям, предъявляемым к поэтической речи Катениным. Недаром Зыков считает поэму «одним из лучших произведений литературы» последнего времени.

Характер претензий, содержащихся в статье, полностью определяется правилами классицистической поэтики, требующими строгой сюжетной мотивированности эпизодов, логической согласованности деталей. Неукоснительного соблюдения этих правил требовал и Катенин. В своих воспоминаниях он упрекает Пушкина в том, что поэт, выслушав замечания по поводу эпизода с мечом, так и не найденным Русланом на поле старой битвы, согласился, что допущена логическая неувязка, но исправить что-либо поленился, попросив друга никому не рассказывать о замеченной им оплошности (Катенин П. А. Размышления и разборы. С. 207—208). С тех же позиций Катенин позднее будет упрекать Пушкина в необоснованности и маловероятности внезапного превращения Татьяны — уездной барышни в Татьяну — светскую даму. (см.: VI, 197).

Пушкин, приписав статью Катенину, принял замечания довольно спокойно. В письме Н. И. Гнедичу от 4 декабря 1820 г., сравнивая выступление с критикой Воейкова, он отмечал,

359

что «допросчик умнее» (XIII, 21). В предисловии ко второму изданию «Руслана и Людмилы» (1828), говоря о поэме как произведении юношеском и весьма несовершенном, Пушкин вспомнил о статье Зыкова и отметил, что «многие обвинения сего допроса основательны» (IV, 282); два года спустя в «Опровержениях на критики» он вновь упомянул о «весьма дельных вопросах, изобличающих слабость создания поэмы...» (XI, 144).

¹ Имеются в виду следующие стихи второй песни поэмы: Имеются в виду следующие стихи второй песни поэмы:

С порога хижины моей

Так видел я, средь летних дней,

Когда за курицей трусливой

Султан курятника спесивый,

Петух мой по двору бежал... и т. д.

² См. примеч. 3 на с. 353 наст. изд.

³ Цитата из «Филиппик» Цицерона (XII. 2, 5).

А. А. ПЕРОВСКИЙ
Замечание на письмо к сочинителю критики
на поэму «Руслан и Людмила»
(Письмо к издателю)

СО. 1820. Ч. 65. № 41 (выход в свет 9 окт.). С. 39—44. Подпись: К. Григорий Б—в.

Беловой автограф с незначительными расхождениями: РГАЛИ, ф.156 (Н. И. Греча), оп.1, ед. хр. 27, л.1—4.

Статья была написана между 18 сентября (появление журнала с письмом Зыкова) и 22 сентября (письмо А. И. Тургенева Вяземскому, в котором сообщается о статье: ОА. Т. 2. С. 72), т. е. несколькими днями позже антикритики на статью Воейкова. Бывшее в автографе имя Пушкина заменено в журнальном тексте описательными оборотами («сочинитель поэмы» и др.). По предположению М. А. Турьян, Перовский тем самым хотел избежать впечатления, что говорит от имени поэта (см.: Погорельский А. Избранное. М., 1985. С. 418).

¹ Намек на ссылку Пушкина. Перовский дает понять, что нападки на опального поэта выглядят недостойно. Намек на ссылку Пушкина. Перовский дает понять, что нападки на опального поэта выглядят недостойно.

М. С. КАЙСАРОВ
Скромный ответ на нескромное замечание г. К—ва

СО. 1820. Ч. 65. № 43 (выход в свет 23 октяб.). С. 112—121. Подпись: М. К—в.

Возражение Перовскому, подписанное М. К—в, появилось в момент резкого обострения борьбы вокруг «Руслана и Людмилы», когда полемика приняла памфлетный характер. В своей первой статье, воспользовавшись тем, что Воейков не подписался полным именем, Перовский представил его литературный облик почти в гротескном освещении. По методу критической характеристики противника он оказался близок к полемистам «Арзамаса», в частности к Вяземскому; кроме того, он ввел в свою

360

статью ядовитые двусмысленности, которые могли быть поняты как оскорбительный намек личного свойства, — и так и были восприняты в воейковском кругу. М. К—в ставил своей целью восстановить ученую и литературную репутацию Воейкова и ответить на «личность».

Сделано это было чрезвычайно неискусно. Защитник Воейкова, по существу, раскрыл его псевдоним и перечислил его ученые и литературные заслуги, долженствовавшие придать авторитетность его критическим суждениям. Эффект был обратным; весь этот список становился теперь мишенью для сатирических выпадов. Очень неудачной оказалась и апелляция М. К—ва к мнению литераторов старшего поколения — Е. Болховитинова и И. И. Дмитриева, не выступавших печатно и вовсе не желавших ввязываться в публичную полемику; холодный отзыв Дмитриева, впервые обнародованный в статье М. К—ва, вызвал вежливое, но недвусмысленное противодействие в ближайшем окружении Дмитриева (Жуковский, Вяземский, А. Тургенев) и очень задел Пушкина, вплоть до конца 1820-х гг. говорившего о Дмитриеве с плохо скрытым раздражением. Наконец, отвечая на мнимые или умышленные «личности» Перовского, М. К—в, не владевший, как его противник, искусством иронической игры, включил в свою статью плоскую грубость пасквильного свойства.

Принято считать, что под инициалами М. К—в скрывался сам Воейков. Так думал, в частности, Вяземский, писавший А. И. Тургеневу из Варшавы 13 ноября 1820 г.: «Кто этот антиантикритик? Верно, сам Воейков» (ОА. Т. 2. С. 102). Такое мнение установилось и в исследовательской литературе (Благой Д. Творческий путь Пушкина (1813—1826). M.; Л., 1950. С. 233; Томашевский. Т. 1. С. 312). Между тем А. И. Тургенев в переписке с Вяземским недвусмысленно указывает на другое лицо; 28 октября он сообщает ему: «Мои чиновники: Воейков и Алексей Перовский батально ругаются за Пушкина. Третий вступился за Воейкова и написал вместо антикритики послужной его список. Dieu, delivre moi de mes amis! <Боже, избавь меня от моих друзей! (фр.). — Ред.>. Но Воейков об этом не молится» (ОА. Т. 2. С. 95). Имя «третьего» автора антикритики раскрыл в своем дневнике Н. И. Тургенев; указание это прошло мимо внимания исследователей Пушкина. Дневник Тургенева содержит и дополнительные сведения об обстоятельствах и причинах появления «Скромного ответа...». 27 октября 1820 г. Тургенев записывает: «На сих днях были у нас шумные разговоры об ответе на антикритику Перовск<ого>. В сем ответе, как кажется, без намерения, а может быть, и с намерением, сказана непростительная глупость, до личности П<еровского> касающаяся. Мих<аил> Кайсаров написал этот ответ. Это меня взбесило и огорчило. Каждый день узнаешь новые гнусности. Толпа подлых глупцов увеличивается. Беспрестанно видишь, что люди, кот<орых> почитал порядочными, являются в противном виде. Я слишком ясно сказал мое мнение о К<айсарове> Воейкову. Но он думает, что умыслу не было. Я пожалел, что погорячился. Но сегодня узнал, что эти дураки думали, что я и Блуд<ов> были главными сочинителями антикритики, и потому на нас метили словами: «защитник трона». По крайней мере, так изъясняет это В<оейков> Пер<овскому> (посему я уже не сожалею о том, что говорил В<оейкову>), говоря, что К<айсаров> имеет на меня какие-то неудовольствия по службе. Какая мелкая подлость! Он на меня неудовольствие! Я слышал, что ему врал что-то обо мне свинья Свиньин. Но это не резон. Если В<оейков> не лжет, то К<айсаров> должен быть один из тех скаредных людей, без воли, без рассудка» (Архив Тургеневых. Вып. 5. С. 245—246).

Михаил Сергеевич Кайсаров (1780—1826) — давний знакомый Тургеневых и Воейкова, участник их литературного кружка 1801 г. («Дружеского литературного общества»; возможно, этими давними связями объясняется уклончивость А. И. Тургенева, не назвавшего его имени Вяземскому), пользовался в свое время некоторой литературной известностью; он владел французским, немецким, английским и итальянским языками, печатал стихи в журналах «Приятное и полезное препровождение времени» и «Иппокрена», переводил Л. Стерна (см. некрологи его: СПч. 1825.

361

№ 36; МВед. 1825. № 28; см. также: Резанов В. И. Из разысканий о сочинениях В. А. Жуковского. СПб., 1906. Вып. 1. С. 241—243; 248—249; Истрин В. М. Дружеское литературное общество: (По материалам архива братьев Тургеневых) // ЖМНП. 1913. № 3, отд. 2. С. 6; Лотман Ю. М. Андрей Сергеевич Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени. Тарту, 1958. С. 18); в 1821 г. был избран почетным членом Вольного общества любителей российской словесности (см.: Базанов. с. 447). С сентября 1820 г. служил по Министерству финансов вместе с Н. И. Тургеневым, с которым вошел в серьезный служебный конфликт, в результате чего Тургенев вынужден был уйти (Декабрист Николай Иванович Тургенев: Письма к брату С. И. Тургеневу. М.; Л., 1936, по указ.). Все это наложило отпечаток на тон и характер его полемического выступления, однако оно имело и принципиальный литературный смысл: отстаивая литературный и общественный авторитет Воейкова, Кайсаров присоединялся к нему и в критике новой, неприемлемой для него, романтической генерации поэтов. Его статья была показателем далеко зашедшей эволюции прежнего кружка литературных единомышленников: группа Жуковского — А. Тургенева собирала вокруг себя сторонников романтического движения; А. Ф. Мерзляков, М. С. Кайсаров, Воейков оставались сторонниками поэтического нормативизма, сохранявшего прочную связь с «классической» традицией.

В фонде Перовских в РГИА (ф.1021, оп.1, № 16) сохранился ответ Перовского на эту статью, в печати тогда не появившийся и опубликованный лишь в 1966 г. (Вацуро В. Э. Неизвестная статья А. А. Перовского о «Руслане и Людмиле» // Врем. ПК. 1968. М.; Л., 1966. С. 48—55; ср. Погорельский А. Избранное. М., 1985. С. 385—390). Ответ написан не ранее 23 октября, когда вышел номер журнала со статьей Кайсарова, и не позднее 28 октября, когда А. И. Тургенев сообщил Вяземскому о только что состоявшемся примирении Воейкова и Перовского, после которого продолжение полемики лишалось смысла. Приводим текст статьи.

Ответ на скромный ответ г-на М. К—ва

Я читал ответ, который вам, милостивый государь, угодно называть скромным, но скромного в нем ничего не нашел. Покорнейше прошу за то на меня не гневаться, я говорю это не в осуждение вам, а только в предосторожность. Откровенно признаюсь, что я сначала намерен был оставить без ответа скромную вылазку вашу на мою антикритику, но вы обнаружили свету, кто сочинитель разбора «Руслана и Людмилы», и тем поставили меня в необходимость оправдаться пред читателями «С<ына> о<течества>» в непростительной смелости: быть противных мыслей с членом Российской Академии, с ординарным профессором, с доктором философии, с сочинителем речей, посланий и сатир и пр. и пр. и пр. (смотри продолжение титлов и сочинений № 43-й, стр. 113-я и 114-я).

Начну с того, что, не обязан будучи знать, что мистическая буква В, поставленная в конце разбора поэмы, заключает в себе такое множество ученых титлов, я не мог догадаться, кто сочинил сей разбор. Даже и теперь, по прочтении вашего скромного ответа, и теперь я бы сомневался в сей неожиданной новости, если б не вы, милостивый государь, приняли труд меня наставить на истинный путь. Итак, сочинитель разбора есть тот самый писатель, который перевел «Енеиду» с латинского, проповеди с немецкого и «Век Лудовика XIV» с французского. Смотрите пожалуйте, как легко можно обмануться! Кто бы это подумал! Я, по крайней мере, судя по плоским шуткам, по странным и неосновательным привязкам, по неучтивым нападкам, полагал, что разбор ее сочинен каким-нибудь новичком, которому за долг счел

362

пожелать более опытности, учености и учтивости! Приношу повинную голову в сей неумышленной ошибке, но, удовлетворив таким образом искреннему желанию моему снискать великодушное прощение почтеннейшего г-на В., да позволено мне будет побеседовать немного с скромным защитником его.

Какая непонятная причина побудила вас, милостивый государь, обороняться от моей антикритики учеными дипломами г-на В.? Удивляюсь памяти вашей, украшенной столь завидными сведениями о всех ученых званиях вашего клиента, но какую связь имеют они с разбором? Если б г-н В. получил оные за сочинение сего разбора, то дело ваше, конечно, было бы в шляпе, вы бы тогда имели право сказать: неприлично многоученому остроумцу-замечателю критиковать то, что одобрено столь многими учеными сословиями, и я спорить бы с вами не стал. Но будем откровенны друг против друга, милостивый государь! Неужели думаете вы, что какое бы то ни было ученое общество согласилось бы сделать г. В. сочленом своим, если б он не имел иных заслуг, кроме упомянутого разбора? Весь ответ ваш, милостивый государь, основан на правилах столь же ничтожных. Что нам за дело до того, что рецензент при сочинении рецензии руководствовался иностранными журналами и Лагарпом, когда он не умел или не хотел подражать им в том, что достойно подражания. Чем же похож разбор г-на В на рецензии, которые читали вы в «Mercure de France», «Allgemeine Literatur-Zeitung», «Cours de Littérature» de La Harpe и проч.? Плодовитостью!!! Пространные разборы Лагарпа, милостивый государь, не тем хороши, что они пространны, — рецензии не аршинами меряются и не на весах взвешиваются, а должны иметь другие достоинства.

Спрашиваю вас, в котором из иностранных или отечественных журналов г. В. нашел, что бедные рифмы надлежит называть мужицкими, что роковой пламень брат дикому пламеню, что колдуны всегда бывают старые, что нельзя сладко дремать и проч. и проч. Из какого образца он почерпнул логический довод: что нельзя сказать мрак немой, потому что нельзя сказать мрак болтающий? Сии-то ошибки вам надлежало бы оправдать, скромный мой соперник, вместо рассуждений о моих пороках и добродетелях, кои ни до литературы, ни до вас не касаются и по сей причине не заслуживают ответа.

Напрасно вы берете на себя труд перелаживать по-своему цель, которую я имел при напечатании моей антикритики. Мне никогда не приходило на мысль досадовать на рецензента за то, что он не признал стихотворение Пушкина непогрешительным. Я и сам не признаю его поэму безошибочною. Погрешности найти можно в писателях, которые гораздо известнее Пушкина, но разница состоит в том, что те ошибки, которые думал найти г-н В., по мнению моему и многих других, совсем не существуют. Смею утверждать даже, что увенчанный, первоклассный писатель, на свидетельство которого вы упирались, не мог одобрить разбора г-на В. в отношении к логике, к остроте и к вежливости. И я не менее «Невского зрителя» сожалею о том, что картины Пушкина слишком чувственны, но никто до г-на В. не позволял себе называть их площадными шутками. Вот, милостивый государь, в чем состоит моя претензия на г-на В., она весьма ясно изложена в моих замечаниях (стр. 79). Из чего же вы взяли, что я желаю, чтобы кто-нибудь, разбирая поэму Пушкина, назвал ее училищем нравственности? Богатая мысль сия принадлежит вам одним, государь мой, она есть ваша собственность, и я никакого не имею на нее права.

Вы, обещавшись шаг за шагом идти за антикритикою, пропустили весьма много статей моих, вероятно, потому, что никакого дельного возражения не могли придумать. Изгибистое защищение новоизобретенного термина мужицкие рифмы нимало не оправдывает оного. Если слово копиём заслуживает, по вашему мнению, эпитет грубого, то какое название надлежит дать термину мужицкие рифмы, который, кроме грубости, заключает в себе совершенную бессмыслицу?

363

Я читал и перечитывал параграф VI ответа вашего и нимало не убедился в основательности ваших доводов. Г. В. сделал следующее логическое (!!) предложение. Наш молодой поэт поступил очень хорошо, написав сию богатырскую повесть стихами, и предпочел идти по следам Ариосто и Виланда, а не Флориана. Хорошие судьи, истинные знатоки изящного не одобряют такого рода творений в прозе, ибо прозаическая поэма есть противоречие в словах, чудовищное произведение в искусстве.

Воля ваша, милостивый государь, а я опять повторяю то, что сказал в замечаниях. Вероятно, г. В. не знает различия между прозаическою поэмою и поэмою, писанною в прозе.

Если хорошие судьи не одобряют поэм, писанных в прозе, то, конечно, не потому, что прозаическая поэма есть чудовищное произведение в искусстве — в сем, по мнению вашему, логическом предложении нет ни логики, ниже смысла.

В параграфе XV вы утверждаете, что стихи:

Убью... преграды все разрушу

...............................................

Теперь-то девица поплачет

оправдывают негодование г-на В. на Рогдая. Пусть так, милостивый государь! но прошу вас прочитать опять сей разбор, вы увидите, что г. В. не из сих стихов заключил, что кровопролития для Рогдая забава и слезы невинных пища. Почтенный разбиратель изъясняется именно сими словами. «Характер Рогдая изображен смелою кистью Орловского, мрачными красками Корреджия:

Угрюм, молчит — ни слова...

Стра<шась неведомой судьбы

И мучась ревностью напрасной,

Всех больше беспокоен он;

И часто взор его ужасный

На князя мрачно устремлен>.

Прочитав сей стих, <мы с ужасом видим перед собою одного из тех хладнокровных воинов-убийц, которые не умеют прощать, для которых кровопролитие есть забава, а слезы несчастных — пища>».

Ссылаюсь на беспристрастных читателей: справедливо ли я заметил, что в стихах сих видна одна ревность? Тут нет еще ни злодейства, ни кровопролития, ни прочих ужасов, которые пылкое воображение г-на В. видит перед собою. Стих же

Убью... преграды все разрушу

является в поэме Пушкина ровно 17 страниц после стихов, которые столь безвинно внушают ужас г-ну разбирателю. При сем случае не могу не упомянуть еще об одном обстоятельстве, которое я пропустил в своих замечаниях. Желательно знать, из каких иностранных журналов г. В. извлек определение, что Корреджио писал мрачными красками? Признаюсь, что впервые слышу о сем важном открытии! Как! Желая похвалить Пушкина за удачное описание воина-убийцы, хладнокровного злодея, г. В. сравнивает описание сие с картинами Корреджия! Корреджия, которого одушевленная кисть оставила нам памятники, дышащие негою, легкостию и приятством, того Корреджия, прозванного живописцем граций). Вероятно, г. В. слышал о знаменитой картине, известной под названием Ночь Корреджия, но он не знает, что картина сия ни с какай стороны не может быть названа мрачною: она, напротив, изображает радостнейшее событие для всего человеческого рода; она отличается именно чудесным расположением света). Художники настоящего и времян будущих, если (от чего да избавит вас Бог) дойдет до вас разбор г-на В., не дерзайте смеяться

364

над неудачным сим сравнением; вам представят длинную опись всех его титлов, сочинений и переводов — и вы будете виноваты.

Остается теперь, скромный защитник вежливого разбирателя, поговорить с вами о неучтивостях, которые столь строго на мне вы взыскиваете, тогда когда в г-не В. они вам кажутся приятны. Дружба, милостивый государь, есть чувство достойное уважения, я уважаю чувство сие и в вас, но не могу не заметить, что оно делает вас слишком пристрастным. Неужели не шутя вы требуете, чтоб я неловкие шутки г-на В. принимал за острые слова! Неужели вы думаете, что дипломы вашего друга дают ему право говорить нелепости, которые тем непростительнее, что они истекают из пера ординарного профессора и доктора философии и пр. и пр. Примите, милостивый государь, в заключение сего последнего письменного ответа откровенное изложение мыслей моих о поэме Пушкина и о разборе оной.

Я уважаю талант юного поэта нашего (с которым я почти не знаком лично). Я думаю, что никто еще из наших соотечественников в таких молодых летах не подавал такой надежды на будущее время, как он. Потому-то весьма было бы полезно для Пушкина и занимательно для читателей его, если б нашелся критик, который, устранясь от самолюбия, не выдавал бы плоские свои насмешки за остроумные изречения, неосновательные суждения за логические доводы и ученые дипломы за привилегии быть невежливым!

Впрочем, долгом считаю объявить, что личности я не имею никакой ни против г-на В., ни даже против вас!

¹ Знаменитый архипастырь — митрополит Евгений Блоховитинов (1767—1837), филолог, историк церкви, друг Державина. В. Г. А—ич — Василий Григорьевич Анастасевич (1775—1845), библиограф, антикварий, переводчик. Мнение митрополита Евгения о Воейкове и его трудах на самом деле было далеко не столь лестным (см. также с. 352 наст. изд.). Попытку использовать его авторитет митрополит воспринял с возмущением. 5 ноября 1820 г. он писал Анастасевичу: «Больно и мне, что в ссору за Ерусланщину вставлено и мое имя с вымышленными словами, каких я и к вам, помнится, не писал. На рецензента восстают, кажется, не пушкинцы, а вся молодежь за хвастливый подряд его у Греча на рецензии. <...> Рецензент же дерзок на язык и в словесных спорах, верно, многих оцарапал. Такой профессорский тон сам по себе вызывает уже парнасских щепетильников, как ласточек на ястреба. Притом и худой выбор первой рецензии на странного Еруслана подал повод насмешникам. Словом сказать, почти можно предвидеть, что рецензента сгонят с Парнаса, осрамят и заставят ехать с досады в орловские свои деревни» (РА. 1889. Т. 2. № 7. С. 377—378).

² Имеется в виду статья Перовского, написанная в ответ на «Письмо» Зыкова (см. с. 82 наст. изд.).

³ Имеется в виду И. И. Дмитриев. Об отношении Дмитриева к поэме см. с. 351—352 наст. изд.

⁴ Речь идет о статье в июльском номере «Невского зрителя», вышедшем только 21 сентября (см. с. 72—73 наст. изд.).

⁵ Имеется в виду статья Жителя Бутырской слободы (А. Г. Глаголева) в «Вестнике Европы» (см. с. 25—27 наст. изд.).

⁶ См. примеч. 15 на с. 354 наст. изд.

⁷ Здесь содержится грубый личный выпад. Реплика о «целомудренных сестрицах и матерях» намекает на незаконнорожденность Перовских — побочных детей графа А. К. Разумовского и М. М. Соболевской. На это место статьи обратили внимание как Н. И. Тургенев (см. с. 360 наст. изд.), так и А. И. Тургенев, писавший Вяземскому 28 октября: «Если они у вас есть, то есть целомудренные сестрицы и матери, — не злость, а просто глупость» (ОА. Т. 2. С. 95). Не исключено, что специально выделенное

365

курсивом место в антикритике Перовского («Ответ на скромный ответ...»), где подчеркивалось, что это последнее его письменное объяснение (см. с. 364 наст. изд.), содержало скрытую угрозу возможных «устных» объяснений, являвшихся обычно преддверием дуэли.

1821

Н. И. КУТУЗОВ
Аполлон с семейством
<Отрывок>

СО. 1821. Ч. 67. № 5 (выход в свет 29 янв.). С. 193—210; Приводимый отрывок — С. 201—210.

Николай Иванович Кутузов (1796—1849), публицист и литературный критик, поручик лейб-гвардии Измайловского полка, принадлежал к умеренному крылу декабристского движения и являлся членом Союза благоденствия (1818—1821). Его общественно-политические взгляды наиболее полно выражены в трактате «О причинах благоденствия и величия народов», главы из которого публиковались в 1819—1820 гг. в «Журнале древней и новой словесности» и в «Сыне отечества». Кутузов предлагал обширную программу прогрессивного развития России, выдержанную в духе идей Монтескье и А. Смита и исключавшую при этом идею народоправства и любую возможность радикальных преобразований. Большое значение он придавал наукам и просвещению, оговаривая, однако, опасность знания, направленного на ниспровержение «священных истин».

С 1821 г. Кутузов отошел от политической деятельности. Из следственных показаний по делу декабристов видно, что к 1 825 г. он был уже очень далек от участия в делах тайных обществ (см.: Декабристы: Биографический справочник. М., 1988. С. 244).

Кутузов являлся одним из самых активных членов Вольного общества любителей российской словесности, на заседаниях которого выступал с чтением отдельных частей своего трактата «О причинах благоденствия и величия народов» («О законодательстве древних», «Об удовольствиях общественных», «О древних законах Ликурга и Солона»). Отстранение от участия в тайной организации не помешало Кутузову выполнять в рамках Общества соревнователей роль идейного воспитателя по отношению к младшему поколению декабристов: его воздействие, также как воздействие Гнедича и Ф. Глинки, оказало немалое влияние на формирование общественно-политических убеждений Рылеева и Бестужевых. В 1823 г. вокруг Рылеева объединяется «домашний комитет» общества, призванный определять политическую ориентацию соревнователей и участвующий в редактировании «Полярной звезды». Кутузов — один из его членов. Поддерживая активные отношения с участниками восстания вплоть до 14 декабря, Кутузов накануне вынесения им приговора составляет на высочайшее имя записку, в которой говорит о бесполезной муштре и жестокостях, процветающих в армии, и представляет возмущение военных как неизбежное следствие существующего порядка вещей. В 1841 он повторит попытку личного обращения к императору, надеясь обратить его внимание на неблагополучие и неустроенность народной жизни. (О Н. И. Кутузове см. также; Базанов. С. 221—233).

Статья Кутузова, написанная, как следует из пометы под текстом, в разгар полемики вокруг «Руслана и Людмилы», совершенно соответствует духу представлений декабристов о высоком воспитательном значении литературы, призванной служить прежде всего гражданским целям, Б. В. Томашевский сопоставляет это выступление с некоторыми положениями из устава Союза благоденствия, как, например: «...сила и прелесть стихотворения не состоят ни в созвучии слов, ни в высокопарности мыслей, ни в

366

непонятности изложения, но в живости писаний, в приличии выражений, а более всего в непритворном изложении чувств высоких и к добру увлекающих» (см.: Томашевский. Т. 1. С. 313—314). Статья представляет собой рассуждение о воспитательной роли Словесности, дочери Разума и супруги Аполлона. Среди их детей. Поэзии, Прозы, Вкуса и Критики, автор особое значение придает последней, ибо именно она стоит на пути заблуждений, свойственных человеческой природе. В присущей ему растянутой эмфатической манере Кутузов рассуждает об опасности критики, отступающей от законов разума и приличия, явно имея в виду скандальный характер полемики вокруг «Руслана и Людмилы», а затем переходит к заблуждениям критики, приветствующей произведения искусства, проповедующие «чувственность» и «безнравственность», способствующие возбуждению пагубных страстей. В завершающей части статьи пафос автора достигает высшего предела: Кутузов обличает «разврат» и «безверие», сожалеет о «во зло употребленном даровании» — и призывает Пушкина «перестроить» свою лиру, противопоставляя «Руслану и Людмиле» «Слово о полку Игореве» как образец высокой гражданской поэзии. Обвинения, предъявленные Пушкину Кутузовым, прозвучали едва ли не более резко, чем официальные; адресация их человеку, уже подвергшемуся преследованиям правительства, усугубила их неуместность. Вяземский в письме к А. И. Тургеневу весьма резко отозвался о «нападках на нравственность Пушкина» (ОА. Т. 2. С. 166). Статья Кутузова стала поводом для первого критического выступления В. Ф. Одоевского, в то время семнадцатилетнего воспитанника благородного пансиона при Московском университете, опубликовавшего в «Вестнике Европы» (1821. № 3. С. 218—221) под псевдонимом «И. К.» критический отзыв на статью Кутузова (атрибутировано М. А. Турьян — см.: Турьян М. А. Странная моя судьба... М., 1991. С. 53). Высмеивая морализаторство и эмфатический стиль Кутузова, Одоевский возражает против предъявленных поэту обвинений: «Наш автор кидается в астрономию <...> нападает на развратников (кстати!), вьючит тропы за тропами, фигуры за фигурами, сказывает за новость то, что можно найти в каждой риторике, поднимает из гробов греков, римлян, баянов, и из чего, как бы вы думали, все эти хлопоты? Для того, чтобы сказать несколько острот насчет Пушкина!» (ВЕ. 1821. № 3. С. 220—221).

СЕМЕН ОСЕТРОВ
Письмо к редактору «Вестника Европы»

ВЕ. 1821. Ч. 116. № 4 (выход в свет 9 марта). С. 287—308.

Статья была воспринята современниками как принадлежащая О. М. Сомову (о нем см. подробнее с. 386 наст. изд.), так как псевдоним Семен Осетров образован путем перестановки букв в имени Орест Сомов. Так, И. Е. Срезневский в статье «Замечания на критику на "Послание к жене и друзьям", сочиненную Семеном Михайловичем Осетровым, жителем Галерной гавани» (СО. 1821. № 16. С. 81—86; № 17. С. 117—132; № 18. С. 169—176) прямо отождествляет автора статьи с Сомовым (уже в названии статьи Срезневского Семену Осетрову приписывается отчество Сомова и обычный сомовский псевдоним — Житель Галерной гавани). Того же мнения придерживаются и современные исследователи — см., например, библиографию сочинений Сомова в книге З. В. Кирилюк «О. М. Сомов — критик та белетрист пушкінскоі) епохи» (Киів, 1965).

Некоторые сомнения в авторстве Сомова внушает, впрочем, следующее обстоятельство. После того как в № 1 «Невского зрителя» за 1821 г. появилась статья Сомова (подписанная псевдонимом Житель Галерной гавани) о балладе Жуковского «Рыбак», в «Сыне отечества» была напечатана ответная статья Булгарина (СО. 1821. № 9. С. 61—73), где утверждалось, будто до появления в свет разбора баллады «Рыбак» в «Невском зрителе» было помещено три критических разбора, принадлежащих

367

Сомову. Под одним из этих разборов Булгарин, несомненно, имел в виду подписанную псевдонимом Семен Осетров статью «Некоторые замечания при чтении отрывка из нового перевода Расиновой "Андромахи", и сравнение оного с стихами подлинника и перевода гр. Хвостова» (НЗ. 1820. № 10. С. 42—53). Статья Булгарина вызвала ответ Сомова, где помимо всего прочего говорилось; «В каких книжках "Невского зрителя", если смею вас спросить, прочитали вы три мои критические разбора прежде появления в свет разбора баллады "Рыбак"? Это также ваши догадки; но догадки бывают часто весьма неосновательны» (НЗ. 1821. № 3. С. 286—287; одновременно эта антикритика Сомова появилась также в № 5 «Вестника Европы»). Однако это достаточно уклончивое возражение не позволяет полностью исключить авторство Сомова, тем более что литературная позиция Семена Осетрова действительно близка тогдашней позиции Сомова. Семен Осетров защищает Пушкина от нападок Воейкова, однако главное для Осетрова — это все-таки не защита Пушкина, а попытка дезавуировать Воейкова как критика (основной прием Осетрова — сравнение тех «погрешностей», которые допускает Воейков в «Послании к жене и друзьям» (СО. 1821. № 4), с теми требованиями, которые предъявляет он к Пушкину в разборе «Руслана и Людмилы»). Автор статьи занимает позицию, весьма критичную по отношению к «новой школе» в целом. Не случайно и его сочувственное обращение к статье Сомова о «Рыбаке» (см. примеч. 13 к наст. статье). Не случайно и сам Сомов, отнесшийся к «Руслану и Людмиле» достаточно холодно (в статье о «Рыбаке» он иронически упоминал о появившемся в «Сыне отечества» «разборе нового песнопения» и о «похвальных стихах песнопевцу», т. е. о разборе Воейковым «Руслана и Людмилы» и о стихотворении Ф. Глинки «К Пушкину», — см.: НЗ. 1821. № 1. С. 58), впоследствии выразил свое согласие со статьей Осетрова. Ср. предъявленный Сомовым издателям «Сына отечества» упрек в «искусстве выдавать за превосходное в собственных стихотворениях то, что мы называем ошибками в чужих, с успехом доказанном в IV-й книжке "Сына о<течества>" 1821 и в XXXVII-й книжке 1820 года» (ВЕ. 1821. № 6. С. 151; то же — НЗ. 1821. № 3. С. 313); здесь имеется в виду номер «Сына отечества» с «Посланием к жене и друзьям» и та часть статьи Воейкова о «Руслане и Людмиле», где перечисляются допущенные Пушкиным погрешности, — т. е. Сомов пользуется здесь тем же приемом, что и Семен Осетров.

Статья Семена Осетрова является частью ожесточенной литературной войны, разразившейся в 1821 г. между «Вестником Европы» и «Сыном отечества». Помимо полемики вокруг «Послания к М. Т. Каченовскому» Вяземского (см. с. 393 наст. изд.) одним из напряженнейших участков борьбы была полемика с Воейковым, сделавшим некоторые колкие замечания о «Вестнике Европы» и об исторических сочинениях Каченовского в своем «Историческом и критическом обозрении российских журналов» (см.: СО. 1821. № 1—2). Ответные выпады см., например: ВЕ. 1821. № 2. С. 160; № 6. С. 148—153; № 7—8. С. 306—313; № 11. С. 177—186; 1823. № 1. C. 76—77; также примеч. 3 к наст. статье.

¹ Цитата из стихотворения Н. Жильбера (Gilbert Nicolas-Joseph-Laurent, 1751—1780) «Восемнадцатый век. Сатира к Фрерону» («Le dix-huitième Siècle. Satire a M. Fréron», 1775). Цитата из стихотворения Н. Жильбера (Gilbert Nicolas-Joseph-Laurent, 1751—1780) «Восемнадцатый век. Сатира к Фрерону» («Le dix-huitième Siècle. Satire a M. Fréron», 1775).

² Вероятно, это имя образовано от искаженного немецкого слова Brummbär (ворчун, брюзга) с добавлением латинского окончания — us.

³ Видимо, это отзыв на следующие строки из объявления об издании «Сына отечества» на 1821 г.: «В сем журнале участвуют трудами своими отличнейшие русские писатели; В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, князь П. А. Вяземский, Н. И. Гнедич, Д. В. Давыдов, обещавшие издателям не помещать своих произведений в других журналах» (СО. 1820. № 46. С. 284; сходное объявление было напечатано в «Сыне отечества» и несколько ранее, когда соиздателем Н. И. Греча стал А. Ф. Воейков, —

368

СО. 1820. № 33. С. 329). Это объявление вызвало нападки «Вестника Европы» (1821. № 2. С. 160; см. также ответ А. Ф. Воейкова — СО. 1821. № 13. С. 277).

⁴ Кроме послания Воейкова, в данных номерах «Сына отечества» появилось также «Послание к Каченовскому» П. А. Вяземского (№ 2. С. 76—81) и «Письмо к князю П. А. Вяземскому» А. Я. Княжнина (№ 5. С. 217—224).

⁵ В «Сыне отечества» под текстом послания есть помета: «1816 г. Августа 20 дня. Дерпт».

⁶ В защиту форм множ. числа типа «годá» высказался в своем ответе Семену Осетрову И. Е. Срезневский (СО. 1821. № 16. С. 85).

⁷ В послании Воейкова: «И сумасбродную совсем оставив цель, / Я Эльдорадо перестану / Искать за тридевять земель».

⁸ См. примеч. 15 на с. 354 наст. изд. Ср. сходный выпад против Воейкова в другой статье «Вестника Европы»: «Г. В. нашел в поэме Пушкина рифмы мужицкие; мы, из уважения к г-ну В., назовем мещанскими рифмы его: утомясь, погас» (ВЕ. 1821. № 11. С. 183; подпись: Обыватель Земляного города Филон Чистосердечный). Произношение возвратных форм с твердым «с» осознавалось как «мещанское» произношение, чуждое высокой книжной речи (см.: Томашевский. Т. 1. С. 308).

⁹ В 1814—1820 гг. Воейков был ординарным профессором российской словесности в Дерптском университете.

¹⁰ В «Вестнике Европы» здесь по ошибке напечатано: мужеских. Опечатка была исправлена в следующем номере журнала, но все же вызвала насмешки в ответной статье И. Е. Срезневского (СО. 1821. № 16. С. 86), упрекавшего критика за то, что тот называет женскую рифму «свиваю — расснащаю» — мужеской (мужской).

¹¹ В сочинениях, посвященных теории словесности, выделялось три вида рифм: «Рифмы называются богатыми, когда имеют созвучие в двух слогах (например, жертва, мертва, доволен, волен), полубогатыми, когда созвучие находится в последнем только слоге (например, вещать, вспять) и бедными, когда созвучие в них не весьма явственно (например, творенье и перья)» (Греч Н. И. Учебная книга российской словесности. СПб., 1820. Ч. 3. С. 19). Таким образом, рифмы Воейкова «окриленный — бездны» и «духовных — бесплотных» оказываются «совершенно бедными», а рифмы «тебя — зря — бродя», «устремя — меня — тебя» и «тебе — семье — в простоте» — полубогатыми (причем главная погрешность Воейкова состоит в том, что в этих рифмах не совпадают опорные согласные, а для мужских рифм, оканчивающихся на гласный, это считалось необходимым). Рифма «ножем — перстом» является бедной из-за того, что не совпадают графические начертания окончаний — -ем и -ом (см.: Остолопов Н. Ф. Словарь древней и новой поэзии. СПб., 1821. Ч. 3. С. 17). Что же касается вышеупомянутой рифмы «свиваю — расснащаю», то она относится к глагольным рифмам, которые употреблять не рекомендовалось.

¹² Ср. замечание в статье Срезневского: «Не верю: у Иванчина-Писарева нет сих стихов!» (СО. 1821. № 17. С. 118). Вероятно, в «Вестнике Европы» имелись в виду следующие строки из стихотворения Н. Д. Иванчина-Писарева «Бородинское поле»:

Российский Марафон! село Бородино!

Ты славою славян в бессмертьи заблистаешь;

Твоим святым холмам отныне суждено

Вещать: о смертный, стой! бессмертных попираешь!

(Иванчин-Писарев Н. Д. Сочинения и переводы в стихах. М., 1819. С. 81—82).

¹³ Цитата из баллады Жуковского «Рыбак» (1816), перепечатанной в «Сыне отечества» (1820. № 36) и вызвавшей резкие нападки О. М. Сомова в «Невском зрителе». Об этом выражении Сомов писал: «Родное дно! Что за странное родство? Доселе мы говаривали: родина, родимая сторона, а родного дна на русском языке

369

еще не бывало. Верно, какой-нибудь немецкий гость, нежданный и незванный» (НЗ. 1821. № 1. С. 61). См. также: НЗ. № 3. С. 275—290; ВЕ. 1821. № 5. С. 17—31.

¹⁴ Опечатка, допущенная в «Сыне отечества». Следует читать: кельями (см.: СО. 1821. № 5. С. 240).

¹⁵ Упрекая Воейкова с друзьями за то, что они «распаляли умы вином и спорами» в монастыре, критик не знает, что этот фрагмент послания искажен опечаткой. За строкой: «Зерцало наших клятв сей древний монастырь» — должна следовать строка: «И вот крапивою заросший сей пустырь» (см.: СО. 1821. № 11. С. 196). В этих строках Воейков вспоминает о своем доме на Девичьем поле (близ Девичьего монастыря), где в 1801 г. проходили собрания Дружеского литературного общества, в которое входил автор.

¹⁶ Цитата из финальной сцены трагедии Теофиля де Вио (1590—1626) «Пирам и Фисба». Скорее всего, цитата заимствована не из самой трагедии, а из предисловия Буало к последнему прижизненному собранию своих сочинений (1701), где говорится следующее: «Желаете ли вы убедиться, сколь холодна и неумна мысль ложная? Я не найду лучшего примера, чем два стиха из трагедии Теофиля «Пирам и Фисба», где несчастная героиня обращает к окровавленному кинжалу, которым только что закололся ее возлюбленный Пирам, такие слова:

Ах! вот кинжал, с него владельца кровь струится,

Он красен — своего предательства стыдится.

По моему разумению, все северные льды, вместе взятые, не так холодны, как эти строки. Что за нелепость, мой бог! предполагать, что кинжал, обагренный кровью человека, который только что заколол сам себя, красен оттого, что стыдится совершенного им убийства!» (цит. по кн.: Песков А. М. Буало в русской литературе XVIII — первой трети XIX века. М., 1989. С. 157). Это предисловие, как и предисловия Буало к предшествующим изданиям, воспроизводилось впоследствии во всех собраниях его сочинений.

¹⁷ Воейков имеет в виду шишковистов (членов «Беседы любителей русского слова») и их архаизаторское пристрастие к церковнославянизмам; в упоминании о бороде, как объяснял позднее Срезневский, заключена «ирония насчет закоренелых старообрядцев в литературе» (СО. 1821. № 17. С. 123).

¹⁸ В 1810—1811 гг. Д. В. Дашков (писатель карамзинистской ориентации, впоследствии участник литературного общества «Арзамас») написал ряд статей, в которых высмеивались нападки А. С. Шишкова на Карамзина. Возможно, в стихотворении Воейкова имелся в виду конкретный эпизод этой полемики; на приведенный Шишковым печатный «пример»: «Хощеши ли дам ти подзатыльницу?» — Дашков ответил «примером» славянизма: «И абие воздам ти сторицею» (Арзамас: Сб. в 2 кн. М., 1994. Кн. 2. С. 61). Ослов — эпиграмматическое прозвище Шишкова, ср. также прозвище «дед седой», укрепившееся за ним со времени появления сатиры Батюшкова «Певец в Беседе любителей русского слова» (1813).

¹⁹ Цитата из «Новой краткой хронологии истории Франции» («Nouvel Abrégé chronologique de l’Histoire de la France»; 1744 и многочисл. переиздания) Ш.-Ж.-Ф. Эно (Ch.-J.-F. Hénault; 1685—1770) высказывание помещено как эпиграф, мысль для которого автор заимствовал из английского поэта А. Попа.

²⁰ Славянизмы «глава» и «ланиты» осознаются здесь как принадлежность высокого слога, неуместного в посланиях (к тому же слово «ланиты» комически сочетается со словом «дедушка»). Однако Срезневский на вопрос: «Хорошо ли сказать: ланиты дедушки?» — ответил положительно: «Хорошо! потому что здесь говорится о славянофилах» (т. е. о шишковистах — СО. 1821. № 17. С. 123).

²¹ См. с. 68 наст. изд.

²² «Вергилиева Энеида, вывороченная наизнанку» (1791—1808) — ироикомическая

370

поэма Н. П. Осипова, дописанная А. Котельницким; «Енисей, или Раздраженный Вакх» (1771) — ироикомическая поэма В. И. Майкова.

²³ Основываясь на теории «трех штилей» Ломоносова, нормативная эстетика и в 1820-е гг. выделяла три слога (т. е. стиля) — простой, средний и высокий; «низкие» же слова были за гранью литературного языка, т. е. не должны были употребляться даже в простом слоге; употребление «низких» слов расценивалось как «погрешность в слоге» (см.: Остолопов Н. Ф. Словарь древней и новой поэзии. СПб. 1821. Ч. 3. С. 196—200).

²⁴ См. примеч. 3 к наст. статье.

²⁵ Это выражение восходит к ст. 71—72 «Науки поэзии» Горация:

.............................................Коль захочет обычай —

Тот, кто диктует и меру, и вкус, и закон нашей речи

(Пер. М. Л. Гаспарова).

²⁶ Цитаты из второй книги дидактической поэмы Вергилия «Георгики» в переводе Воейкова (Эклоги и Георгики. СПб., 1816—1817. Т. 1—2).

²⁷ В своих переводах из Вергилия Воейков упорно стремился использовать спондеи. В античном метрическом стихосложении так назывались стопы из двух долгих слогов; свободно чередуясь с дактилическими стопами, они придавали античному гекзаметру исключительное богатство и гибкость. В начале XIX в. шли бурные споры о том, насколько адекватно можно воспроизвести античный гекзаметр в рамках русского силлабо-тонического стихосложения. Свойственное античному гекзаметру чередование дактилей и спондеев по-русски могло быть передано только чередованием дактилей и хореев, и попытки Воейкова «усыновить» спондей остались безуспешными. «Не принимая в соображение свойств русского языка, которого просодия основана единственно на ударениях, Воейков желал отыскать в ней долгие и короткие звуки, которых нет, и потому печатал иногда свои гексаметры, ставя на слогах знак слога долгого, посредством чего он находил и небывалый у нас спондей. Само собою разумеется, что такая неестественная натяжка, противная натуре языка, не могла ему удаться и произвести последователей» (Дмитриев М. А. Московские элегии. Стихотворения. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1985. С. 274).

²⁸ Данные примеры спондеев приводятся в рассуждении Воейкова «Об екзаметрах» (в кн.: Остолопов Н. Ф. Словарь древней и новой поэзии. СПб., 1821. Ч. 1. С. 332). Первые пять строк — цитаты из стихотворений Державина: первая и вторая — из «Успокоенного неверия» (1779), третья и пятая — из оды «На взятие Измаила» (1791), четвертая — из «Осени во время осады Очакова» (1788). Шестая строка — из оды Ломоносова на день тезоименитства великого князя Петра Федоровича 1743 года.

²⁹ Цитата из басни Федра «Две сумы», являющейся переложением одноименной басни Эзопа.

³⁰ Многословие: употребление слов, излишних для смысловой полноты и стилистической выразительности.

³¹ «Вадим» (1814—1817) — вторая часть стихотворной повести Жуковского «Двенадцать спящих дев».

371

А. Г. ГЛАГОЛЕВ
Письмо к Лужницкому Старцу
<Отрывок>

ВЕ. 1821. Ч. 116. № 5 (выход в свет 23 марта — МВед. 1821. № 24). С. 65—70; приводимый отрывок — с. 68—69. Подпись: Юноша Белого города.

Принадлежность Глаголеву статей за подписью «Юноша Белого города» раскрывается в редакторском примечании к одной из его собственных заметок в «Вестнике Европы» (1821. № 11. С. 222; подпись: Г....в). Псевдоним образован, как многие другие псевдонимы того времени, от названия одной из частей Москвы; ср. прежний псевдоним Глаголева — «Житель Бутырской слободы» — или псевдоним «Лужницкий Старец», принадлежавший Каченовскому, к которому как раз и обращено данное письмо (Лужники — часть Москвы, где жил Каченовский). Белый город — район Москвы между Китай-городом и сегодняшним Бульварным кольцом, возникшим на месте разрушенного в конце XVIII в. третьего пояса московских крепостных сооружений (от этих стен, воздвигнутых в 1585—1593 гг. и облицованных белым камнем и кирпичом, и пошло название Белый город).

¹ Имеется в виду А. Ф. Мерзляков — профессор Московского университета, наиболее видный представитель классицистической эстетики в России начала XIX в. Сравнение Мерзлякова со знименитым французским критиком Ж. Ф. Лагарпом было обычным в печати того времени. Письма о «Россиаде» — статьи в форме «писем к другу», в которых Мерзляков разбирает эпическую поэму М. М. Хераскова «Россиада» (1779) (Амфион. 1815. №№ 1, 8). Имеется в виду А. Ф. Мерзляков — профессор Московского университета, наиболее видный представитель классицистической эстетики в России начала XIX в. Сравнение Мерзлякова со знименитым французским критиком Ж. Ф. Лагарпом было обычным в печати того времени. Письма о «Россиаде» — статьи в форме «писем к другу», в которых Мерзляков разбирает эпическую поэму М. М. Хераскова «Россиада» (1779) (Амфион. 1815. №№ 1, 8).

В. Н. ОЛИН
Мои мысли о романтической поэме г. Пушкина
«Руслан и Людмила»

Рецензент. 1821. № 5, 2 февр. (выход в свет после 31 мая, даты ценз. разр.). С. 17—18. Без подписи.

Валериан Николаевич Олин (ок. 1788—1841) — писатель, журналист, переводчик, издатель «Журнала древней и новой словесности» (1819), газет «Рецензент» (1821) и «Колокольчик» (1831), альманаха «Карманная книжка для любителей русской старины и словесности» (1829, 1830). В историю литературы вошел как писатель весьма скромных дарований, но чрезвычайно усердный и плодовитый, объект иронии и анекдотов в самых разных литературных кругах 1810—1840-х гг. Даже цензурные препоны, от которых Олин не раз серьезно страдал, давали повод к своего рода литературным анекдотам (см.: ОА. Т. 1. С. 52, 56; Батюшков К. Н. Сочинения. СПб., 1886. Т. II!. С. 346, 390, 422, 457—458; PA. 1873. Кн. 1. Стб. 0472 (письмо А. А. Шаховского к С. Т. Аксакову от 8 янв. 1830 о попытке «бедного Олина» «пощипать триумвират журнальных шишимор»); Головачева-Панаева А. Я. Русские писатели и артисты. 1824—1870. СПб., 1890. С. 88—89). Олин — один из первых литераторов-разночинцев XIX в.; зарабатывал себе на жизнь разными, порой далекими от литературы способами (см., например, о стихах к портрету Аракчеева и посвящении ему перевода записок Вильямса о России, за что Олин получил от опального временщика 500 рублей: Отто Н. Черты из жизни Аракчеева // Древняя и новая Россия. 1875. Т. III. № 10. С. 180; или о розыгрыше в лотерею табакерки Олина: PC. 1880. № 5. С. 255—256). Не обладая положительными литературными убеждениями, Олин последовательно

372

усваивал себе все возникающие на его глазах литературные направления («открывался на новые веяния»), но не понимая сути их, а потому одинаково неудачно, будь то Оссиан или Гораций в 1810-е гг., Шиллер или Байрон в 1820-е, Гофман или Ирвинг в 1830-е. «В продолжение литературной жизни своей <Олин — Ред.> испытывал себя почти во всех родах письменности, и это, очевидно, попрепятствовало ему глубже вникнуть в искусство», — писал впоследствии П. А. Плетнев. (Плетнев П. А. Соч. и переписка. СПб., 1885. Т. II. С. 243—244). Возможно, Олин («мелкая букашка») был в числе адресатов пушкинской эпиграммы «Собрание насекомых» (1829) (см.: Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. СПб., 1896. Т. 2. С. 158, 887; ЛН. Т. 58. С. 96—98). Как пример незадачливого и необязательного издателя Олин упоминается Пушкиным в сатирическом наброске «Альманашник» (1830; XI, 380). Одну из невероятных цензурных историй, происшедших с Олиным, Пушкин, даже не называя его имени, рассказывает в «Путешествии из Москвы в Петербург» (XI, 238; Беседы в обществе любителей российской словесности. М., 1871. Вып. III. С. 42—43).

Репутация литературной посредственности, «горе-богатыря в поэзии» (Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 265) прочно закрепилась за Олиным. Последние его сочинения появились в 1839 г., но и несколько лет спустя, в 1840-х гг., имя Олина выступает своего рода символом посредственного рецензента, автора «скороспелых произведений недопеченного романтизма» (см., например: Белинский. Т. 4. С. 121, 185; Т. 5. С. 189, 560; Т. 6. С. 517; Т. 7. С. 654; Т. 8. С. 67; П. В. Анненков и его друзья: Литературные воспоминания и переписка 1835—1885. СПб., 1892. Т. 1. С. 167). Об Олине см. также: Алексеевский Б. Олин В. Н. // Русский биографический словарь. СПб.; М., 1905. Т. 12. С. 229—230; Степанов В. П. Олин В. Н. // Поэты 1820—1830-х гг. Л., 1972. Т. 1. С. 116—118; библиография приводится С. А. Венгеровым в примеч. к Полн. собр. соч. В. Г. Белинского (СПб., 1901. Т. IV. С. 513—519).

Из критических выступлений В. Н. Олина наиболее известны статьи о «Руслане и Людмиле» и «Бахчисарайском фонтане» Пушкина. Поверхностное понимание романтизма как поэзии страстей и характеров, а романтической поэмы как романа в стихах определило характер критики Олиным пушкинских поэм.

Публикацией заметки некоего лица, приславшего якобы «Мои мысли» в редакцию, и примечанием от издателя Олин отводит от себя подозрения в авторстве. Однако три года спустя он торжественно заявил о нем, заканчивая статью о «Бахчисарайском фонтане» (см. с. 202 наст. изд.).

¹ Речь идет о статье Воейкова (см. с. 36—68 наст. изд.); о Воейкове же говорится и ниже как о «почтенном и первоклассном нашем литераторе». Речь идет о статье Воейкова (см. с. 36—68 наст. изд.); о Воейкове же говорится и ниже как о «почтенном и первоклассном нашем литераторе».

² «Неистовый Роланд» (1516—1532) Л. Аристо и «Влюбленный Роланд» (1483) М. М. Боярдо (Баярда) — поэмы, опирающиеся на средневековые рыцарские романы и обильно включающие волшебные мотивы; «Оберон» (1780) Виланда — волшебная поэма; «Рихардет» («Риччардетто», 1738) — ироикомическая поэма Н. Фортигверры.

³ Излагается содержание I песни «Оберона» Виланда. В наказание за убийство сына Карла Великого герой поэмы Гион был послан в Вавилон, чтобы совершить эти подвиги.

⁴ Песнь VIII «Оберона».

⁵ Олин не вполне точно цитирует письмо Плиния Младшего к Плинию Патерну (кн. IV, письмо 14). Ср.: «Если некоторые стихи <посылаемые Плинием адресату вместе с письмом. — Ред.> покажутся тебе немного вольными, то тебе, человеку ученому, ничего не стоит вспомнить, что и великие, достойнейшие мужи, писавшие такие стихи, не только не воздерживались от игривых тем, но и называли вещи своими именами. Я этого избегаю не по строгости нравов (откуда бы взяться?), а по робости. А впрочем, я знаю вернейшее правило для таких мелочей, выраженное Катуллом <...>» (далее следует приведенный Олиным текст стихотворения Катулла) (Плиний Младший. Письма. М., 1984. С. 70; пер. М. Е. Сергеенко).

373

1822

П. А. ПЛЕТНЕВ
Антологические стихотворения: «Муза» и
«К уединенной красавице»

Соревн. 1822. Ч. 19. № 7 (выход в свет 3 июля). С. 17—32; приводимые отрывки — с. 17—28, 30—32.

Петр Александрович Плетнев (1791—1865) — поэт и критик, впоследствии профессор российской словесности (с 1832) и ректор Петербургского университета (1840—1861). Родился 1 сентября 1791 г. в семье священника в селе Теблеши Бежецкого уезда Тверской губернии (дата и место рождения Плетнева уточнены во вступительной статье М. В. Строганова к сборнику: Плетнев П. А. К моей родине: Собр. стихотворений. Тверь, 1992. С. 3—5). Закончил духовную семинарию в Твери. В 1810—1814 гг. учился в Петербурге в Главном педагогическом институте, затем остался там на должности преподавателя. Позднее преподавал также в Екатерининском институте, Патриотическом институте и Павловском кадетском корпусе, давал уроки русского языка в царской семье.

С 1818 г. в петербургских журналах появляются стихотворения Плетнева, немного позднее он начинает выступать в качестве критика. Особенно активно сотрудничает Плетнев в «Соревнователе просвещения и благотворения» (некоторое время он даже является негласным редактором журнала). Через В. К. Кюхельбекера, своего сослуживца по Главному педагогическому институту, Плетнев в 1817 г. завязывает близкие отношения с кругом А. А. Дельвига. Знакомство Плетнева с Пушкиным (по-видимому, состоявшееся в конце 1816 г.) в те годы еще не было близким. В годы южной ссылки Пушкин иронически относится к Плетневу как к поэту. «Вообще мнение мое, что Плетневу приличнее проза, нежели стихи, — он не имеет никакого чувства, никакой живости — слог его бледен, как мертвец», — пишет Пушкин брату 4 сентября 1822 г. (XIII, 46). Этот отзыв, по нескромности Л. С. Пушкина, дошел до Плетнева, который написал в ответ на него послание «К А. С. Пушкину» («Я не сержусь на едкий твой упрек...», 1822), побудившее поэта написать Плетневу письмо с извинениями (сохранился только черновик — XIII, 53).

В 1824—1826 гг., при содействии Л. С. Пушкина и Дельвига, происходит заочное сближение Плетнева и Пушкина. Плетнев переписывается с поэтом, хлопочет об издании его сочинений (I главы «Евгения Онегина», 1825; «Стихотворений Александра Пушкина», 1826). С мая 1827 г. (возвращение Пушкина в Петербург) Плетнев постоянно общается с Пушкиным, и общение это перерастает в тесную дружбу. «Я был для него всем — и родственником, и другом, и издателем, и кассиром», — писал Плетнев в 1838 г. (П. и совр. Вып. 13. С. 136). В 1826—1832 гг. Плетнев издает отдельные главы «Евгения Онегина», «Графа Нулина», «Полтаву», «Бориса Годунова», «Повести Белкина», три части «Стихотворений Александра Пушкина». Кроме того, он активно участвует в издании «Северных цветов» и «Литературной газеты», позднее — «Современника». Пушкин посвящает своему Другу «Евгения Онегина» (первоначально посвящение появилось в отдельном издании IV и V глав в 1828 г.; в 1837 г. оно было перепечатано в полном тексте романа). Ему же адресованы стихотворения «Ты издал дядю моего...» (1824) и «Ты мне советуешь, Плетнев любезный...» (1835).

После смерти Пушкина Плетнев становится издателем «Современника». В 1838 г. он выступает на страницах журнала с литературным очерком-портретом «Александр

374

Сергеевич Пушкин». Вместе с Жуковским и Вяземским Плетнев готовит к печати посмертное издание сочинений Пушкина (Т. 1—11. СПб., 1838—1841). Для литературной позиции Плетнева с конца 1830-х гг. характерно несколько догматическое отстаивание «пушкинских начал», что зачастую делает его эстетически невосприимчивым к новым литературным веяниям. В 1846 г. Плетнев оказывается вынужден сдать «Современник», не пользовавшийся у читателей успехом, в аренду И. И. Панаеву и Н. А. Некрасову. О Плетневе см. также: Вацуро В. Э. П. А. Плетнев // Поэты 1820—1830-х гг. Л., 1972. Т. 1. С. 318—321; Горбенко Е. П. 1) П. А. Плетнев — литературный деятель пушкинской эпохи (20—40-е гг. XIX века): Автореф. канд. дисс. Л., 1983; 2) Из переписки П. А. Плетнева // Памятники культуры. Новые открытия. 1986. Л., 1987. С. 19—48; Переписка П. Т. 2. С. 73—162.

Настоящая статья является одним из немногих прижизненных откликов на стихотворение Пушкина «Муза», написанное в феврале 1821 г. и напечатанное в «Сыне отечества» (1821. № 23. С. 132—133; выход в свет 4 июня). Наряду с «Музой» в статье анализируется стихотворение П. А. Вяземского «К уединенной красавице» (1820); в наст. изд. разбор последнего стихотворения приведен в сокращении. Обращение Плетнева именно к этим стихотворениям Пушкина и Вяземского связано с его собственным тяготением к антологической лирике, проявившимся уже в начале 1820-х гг. (см. стихотворения 1821 г. «К рукописи Б<аратынско>го стихов» и «Удел поэзии» в кн.: Поэты 1820—1830-х гг. Т. 1. С. 328—329). Следует отметить, что Пушкин любил свое стихотворение «Муза» именно за «антологизм», за то, что оно «отзывается стихами Батюшкова» (по воспоминаниям Н. Д. Иванчина-Писарева, Пушкин так отозвался о «Музе» в 1828 г., вписывая это стихотворение ему в альбом; см.: Рукою Пушкина. М.; Л., 1935. С. 649).

Подробнее о настоящей статье см.: Кибальник С. А. Русская антологическая поэзия первой трети XIX века. Л., 1990. С. 86—89.

¹ Цитата из изданной С. С. Уваровым и К. Н. Батюшковым брошюры «О греческой антологии» (СПб., 1820. С. 6—7). Цитата из изданной С. С. Уваровым и К. Н. Батюшковым брошюры «О греческой антологии» (СПб., 1820. С. 6—7).

² Антология (греч. anthologia) — от anthos (цветок) и legõ (собираю). Понятие «антологической поэзии» к 1820-м гг. претерпело существенные изменения по сравнению с прежней, классицистической традицией. Если для «классиков» антологической являлась вся «легкая поэзия» малых жанров, то «новейшее направление в поэзии полагало антологическими лишь стихи в духе Греческой Антологии, т. е. эпиграфические стихотворения и лирические отрывки не „острого", а „наивного" и пластического характера» (Кибальник С. А. Русская антологическая поэзия первой трети XIX века. С. 42).

³ О греческой антологии. С. 1—3. В цитате допущены неточности, в частности, после слов «нравственное бытие народа» должно следовать: «занимавшего первое место в мире».

⁴ Говоря в 1827 г. об идиллиях Дельвига, Пушкин дает близкое определение антологической поэзии, выделяя в качестве ее характерной черты «эту роскошь, эту негу, эту прелесть более отрицательную, чем положительную, которая не допускает ничего напряженного в чувствах; тонкого, запутанного в мыслях; лишнего, неестественного в описаниях» («Отрывки из писем, мысли и замечания» — XI, 58).

⁵ Именно таким образом определяется понятие «вкус» в эстетиках того времени. Например, Л. Г. Якоб пишет в «Начертании эстетики, или науки вкуса» (1816): «Ни одно живое существо без разума не чувствует благорасположения к изящному <...>. Но разум без воображения не может представить себе никаких предметов, а следовательно, и прекрасного, и поскольку воображение все свои представления получает от чувств, а сии вообще представляют первоначально все разнообразное, то выходит, что вкус есть способность, составленная из чувств, воображения и разума»

375

(Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. М., 1974. Т. 2. С. 85—86; ср. сходные рассуждения А. Ф. Мерзлякова: Там же. Т. 1. С. 95, 101—103).

⁶ Цитата из сатиры И. И. Дмитриева «Чужой толк» (1794). «Отвага, рифмы, жар» — реминисценция из той же сатиры.

⁷ Мевий (Mevius) и Бавий (Bavius; ум. в 35 г. до н.э.) — посредственные стихотворцы, упоминаемые в III эклоге Вергилия и в Х эподе Горация. Оба имени употреблялись в нарицательном смысле.

⁸ Цитата из стихотворения М. Н. Муравьева «К Музе» (1790-е).

⁹ К. Н. Батюшков говорит в «Речи о влиянии легкой поэзии на язык» (1816): «Главные достоинства стихотворного слога суть: движение, сила, ясность» (Батюшков К. Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 33).

¹⁰ Учение о грации как красоте в движении было изложено Ф. Шиллером в статье «О грации и достоинстве» (1793). Ср.: «Грация заключается в свободе произвольных движений...» (Шиллер И. Х. Ф. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1950. Т. 6. С. 198). На статью Шиллера опирались и русские эстетики. Ср., например, определение «грации» в «Опыте начертания общей теории изящных искусств» (1823) И. П. Войцеховича: «Милое, или грация, есть прелесть в движении <...>. Должно отличать грацию от красоты, ибо сия последняя может существовать и без грации. Все прекрасное в действии, все легкое, все нежное и невинное — есть грация» (Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. Т. 1. С. 308; ср.: Мерзляков А. Ф. Краткое начертание теории изящной словесности. М., 1822. Т. 1. С. 38). О видах прекрасного (или изящного) писал, например, А. П. Гевлич в сочинении «Об изящном», напечатанном в «Соревнователе» в 1818 г.: «Вся сфера изящного или род делится на высокое, или великое, изящное в тесном смысле, или прекрасное, и на прелестное, или грацию» (Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. Т. 1. С. 331).

¹¹ Из послания Пушкина «Чаадаеву» (1821); в оригинале: «Я пеньем оглашал...» По замечанию Б. В. Томашевского, цитатой из послания Чаадаеву Плетнев «вскрывает иносказания идиллического языка <...> и тем подчеркивает автобиографическое значение стихов "Музы"» (Томашевский. Т. 2. С. 141).

В. И. КОЗЛОВ
«Кавказский пленник», повесть. Соч. А. Пушкина

РИ. 1822. № 217 (выход в свет 9 сент.). С. 851—852. Подпись: К.

Василий Иванович Козлов (1793—1825) — поэт, журналист, критик. Сын купца Ивана Козьмича Козлова. Козлов учился в Московском университете, занимаясь историческими и политическими науками, литературой и языками (свободно владел английским, немецким и французским). До 1812 г. Козлов жил в Москве и входил в круг близких к Карамзину писателей (П. И. Шаликов, М. Н. Макаров, Б. К. Бланк), печатал свои стихотворения и переводы в московских журналах. В эти годы он был знаком с С. Л. Пушкиным и его семьей, вспоминал о них много лет спустя, в 1824 г., в письме к П. И. Шаликову: «Вы увидите в Москве добрых, истинных друзей моих: С. Л. Пушкина и все его семейство. Поклонитесь им от меня и скажите, что я живо чувствую потерю приятного общества» (Каллаш Вл. Мелкие заметки о Пушкине // Лит. вестник. 1901. № 4. С. 408). В 1813 г. Козлов приезжает служить в Петербург, где с 1814 г. начинает постоянное сотрудничество в газете «Русский инвалид» — пишет для нее литературные и театральные рецензии, обзор английской и французской литературы, ведет отдел

376

«Разные известия», готовит обзоры русской литературы для немецкого варианта газеты. В статьях о драматургии и литературе Козлов остается поклонником сентиментальной и новой, романтической, традиций, высоко оценивая работы А. В. Шлегеля (РИ. 1815. 10 февр., 10 марта, 31 марта; НЛ. 1822. № 7), произведения Карамзина (РИ. 1815. 1, 8, 18 сент.), Байрона и В. Скотта (РИ. 1816. 14 марта), Батюшкова (РИ. 1817. 7 июля), Жуковского (РИ. 1818. 22 янв.), В. Л. Пушкина (РИ. 1823. 16 февр.), И. И. Дмитриева (РИ. 1824. 14 янв.), В. А. Озерова (РИ. 1824. 2 мая).

Живя в Петербурге, Козлов кроме напряженной работы и посещения различных литературных собраний настойчиво стремился бывать в светском обществе, что вызывало презрительно-ироническую реакцию окружающих: так, Пушкин говорит о Козлове как о человеке, которому «льстят и петербургские знакомства» (XIII, 86). Одиночество, бедность, мысли о невозможности личного счастья становятся основными мотивами лирики Козлова — сентиментальных элегий, близких к романтической традиции сонетов.

После перехода «Русского инвалида» к А. Ф. Воейкову (1822) Козлов стал его ближайшим помощником и основным сотрудником, писал большинство литературных статей, рецензий и обзоров в газете (его считали даже фактическим редактором «Русского инвалида» — см.: ЛЛ. 1824. № 4. С. 137—139) и лучшем приложении к ней — «Новостях литературы», соредактором которых он был в 1822—1825 гг. В январе 1825 г. отношения Козлова с Воейковым окончательно испортились, и он принял предложение Н. И. Греча и Ф. В. Булгарина о сотрудничестве в «Северной пчеле». Но в это время Козлов был уже смертельно болен и в мае 1825 г. умер. О В. И. Козлове см. также: Вацуро В. Э. 1) В. И. Козлов. // Поэты 1820—1830-х годов. Л., 1972. Т. 1. С. 89—90; 2) Русский сонет 1820-х гг. и европейская романтическая традиция // Гармония противоположностей: Аспекты теории и истории сонета. Тбилиси, 1985. С. 89—94; 3) Василий Иванович Козлов // Русские писатели: 1800—1917. Биографический словарь. М., 1992. Т. 2. С. 591—592; ЛН. Т. 4—6. С. 536, 971; Т. 59. С. 141, 300; Борисевич А. «Русский инвалид» за сто лет. СПб., 1913. Ч. 1; Левин Ю. Д. Прижизненная слава Вальтера Скотта в России // Эпоха романтизма. Л., 1975. С. 8—9, 31.

¹ Пушкин был на Кавказе с начала июня по начало августа 1820 г. Пушкин был на Кавказе с начала июня по начало августа 1820 г.

² Парафраза «Посвящения» к «Кавказскому пленнику»:

Ты здесь найдешь воспоминания,

Быть может, милых сердцу дней,

Противоречия страстей,

Мечты знакомые, знакомые страданья... (IV, 92).

³ В «Сыне отечества» был помещен краткий отзыв о «Кавказском пленнике» с выпиской полного текста эпилога (см. с. 380 наст. изд.).

⁴ К поэме был приложен известный юношеский портрет Пушкина, выполненный Е. Гейтманом в 1822 г. На с. 49 напечатана следующая заметка: «Издатели присовокупляют портрет автора, в молодости с него рисованный. Они думают, что приятно сохранить юные черты поэта, которого первые произведения ознаменованы даром необыкновенным».

377

А. Е. ИЗМАЙЛОВ
«Кавказский пленник», повесть. Соч. А. Пушкина

Благ. 1822. Ч. 19. № 36 (выход в свет 18 сент.). С. 398—399. Подпись: И. 7 сентября 1822 г.

Измайлов читал новую поэму Пушкина на заседании Общества любителей словесности, наук и художеств. В № 35 «Благонамеренного» (вышел в свет 7 сент.) было помещено объявление о продаже «Кавказского пленника».

¹ Выпад против поэтов «новой школы». Выпад против поэтов «новой школы».

² На стр. 361—365 этого номера «Благонамеренного» помещен следующий отрывок из поэмы Пушкина: «Но европейца все вниманье ~ И жены робкие трепещут».

³ Разбор был написан П. А. Плетневым и прочитан 11 сентября 1822 г. на заседании Вольного общества любителей российской словесности, а затем напечатан в «Соревнователе» (см. с. 116—124 наст. изд.). Измайлов не присутствовал на заседании Вольного общества 11 сентября и, по-видимому, слышал статью Плетнева еще до ее официального обсуждения (см. также: Томашевский. Т. 2. С. 41).

П. А. ПЛЕТНЕВ
«Кавказский пленник». Повесть. Соч. А. Пушкина

Соревн. 1822. Ч. 20. № 10 (выход в свет 5 окт.). С. 24—44.

Разбор был прочитан и одобрен в заседании Вольного общества любителей российской словесности, состоявшемся 11 сентября 1822 г. (Базанов С. 420). Еще до напечатания статьи Плетнева «Соревнователь» оповестил своих читателей о новом произведении Пушкина в разделе «Объявления о новых книгах» (1822. Ч. XIX. № 9. С. 339).

¹ Имеется в виду помещенная в «Соревнователе» (1822. № 8. С. 209—221) рецензия Плетнева на поэму Байрона в переводе Жуковского (Шильонский узник, поэма лорда Байрона / Перевел с английского В. Ж<уковский>. СПб., 1822). Имеется в виду помещенная в «Соревнователе» (1822. № 8. С. 209—221) рецензия Плетнева на поэму Байрона в переводе Жуковского (Шильонский узник, поэма лорда Байрона / Перевел с английского В. Ж<уковский>. СПб., 1822).

² Речь идет о героях поэм Байрона «Корсар» и «Лара» (1814). Первоначально Байрон в самом деле задумал «Лару» как продолжение «Корсара», однако в процессе работы облик героя несколько изменился. В предисловии к первому изданию «Лары» Байрон поместил следующие слова: «Читатель — если "Ларе" суждено иметь его — будет, вероятно, рассматривать эту поэму как продолжение "Корсара"; они схожи по характеру, и хотя характеры поставлены в иные положения, фабулы их в некоторой степени связаны между собою; лицо — почти то же самое, но выражение — различно» (Байрон Дж. Г. Соч.: В 3 т. СПб., 1905. Т. 1. С. 350).

³ Как свидетельствуют пушкинские автооценки, он тоже ценил в «Кавказском пленнике» прежде всего описания. Ср.: «Черкесы, их обычаи и нравы занимают большую и лучшую часть моей повести...» (письмо В. П. Горчакову, окт.—ноябрь 1822 г. — XIII, 52). Ср. также предисловие ко второму изданию «Кавказского пленника» (IV, 367) и «Опровержение на критики» (XI, 145).

⁴ Ср. признание Пушкина в письме Н. И. Гнедичу: «...я поставил моего героя в однообразных равнинах, где сам прожил два месяца — где возвышаются в дальнем расстоянии друг от друга четыре горы, отрасль последняя Кавказа» (XIII, 28).

⁵ Моина и Фингал — главные герои трагедии «Фингал» (1805) В. А. Озерова (1769—1816). Плетнев имеет в виду 6-е явление первого действия.

⁶ Намек на цензурные пропуски в первом издании поэмы.

378

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
О «Кавказском пленнике», повести соч. А. Пушкина

СО. 1822. Ч. 82. № 49 (выход в свет 11 дек.). С. 115—126. С незначительной стилистической правкой и авторскими примечаниями вошло в Полн. собр. соч. П. А. Вяземского (СПб., 1878. Т. 1. С. 73—78).

Петр Андреевич Вяземский (1792—1878) — один из наиболее значительных критиков в ближайшем пушкинском окружении. В лицейские годы Пушкина Вяземский, уже авторитетный литератор, наряду с Жуковским, В. Л. Пушкиным, Батюшковым, позднее Карамзиным с энтузиазмом поддерживал новое дарование, возлагая на него особые надежды. Критическая и полемическая деятельность Вяземского, развернувшаяся уже в «Арзамасе», достигает большой интенсивности в начале 1820-х гг., когда он выступает с рядом статей, где ставит проблемы народности и общественной сущности литературы и обосновывает принципы романтической эстетики, опираясь, в частности, на сочинения г-жи де Сталь, Шатобриана, А. и Ф. Шлегелей. Вместе с тем Вяземский сохраняет прочные связи с рационалистической просветительской традицией. Более публицист, чем теоретик, Вяземский был человеком партии, «сектатором», по определению Пушкина; его статьи, парадоксальные и темпераментные, всегда имеют полемический адрес; он ведет борьбу с противниками Карамзина и его реформы (М. Т. Каченовским, «архаистами» разных генераций, в том числе и П. А. Катениным), защищает литературный авторитет И. И. Дмитриева и В. А. Озерова (статьи Вяземского «Известие о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева» (1823) и «О жизни и сочинениях В. А. Озерова» (1817) вызвали принципиальные возражения Пушкина), наконец, утверждает либеральную общественную программу. По своей социальной позиции Вяземский в начале 1820-х гг. в целом близок к умеренно-конституционалистскому крылу декабристского движения и в ряде случаев высказывает радикальные взгляды; не будучи членом тайного общества, он настроен оппозиционно к правительству и уже после разгрома восстания 14 декабря в своих дневниковых записях оправдывает заговорщиков и адресует резкую инвективу их судьям.

Разбор «Кавказского пленника» — первая статья Вяземского, посвященная Пушкину, и одна из значительнейших в его критическом наследии. Вяземский ставит акцент на социальном аспекте характера Пленника, подчеркивая его связь с передовой общественной психологией; этому служат как прямые иносказания-аллюзии (указания на «тюремные» мотивы в современной поэзии, намек на цензурные купюры — «пропуски», мешающие «совершеннейшему изображению» Пленника), так и последовательно проведенные аналогии с «Чайльд-Гарольдом» Байрона (Байрон воспринимается в русском обществе как поэт политической оппозиции). Рассматривая поэму Пушкина как выдающееся достижение новой романтической школы, Вяземский начинает борьбу с «классиками» «Вестника Европы» и «Благонамеренного», получившую затем продолжение в его статьях о «Бахчисарайском фонтане» (см. с. 152 и след. наст. изд..); в понимании Вяземского «романтизм» также в значительной мере явление общественное, связанное с прогрессивными социальными движениями. Наконец, Вяземский подчеркивает национальный характер пушкинской поэмы, выражающей именно русскую общественную психологию 1820-х гг., и ставит вопрос о создании поэмы из русской национальной истории (см.: Мордовченко. С. 174—182, 297—298; Томашевский. Т. 2. С. 45—48; Гиллелъсон М. И. П. А. Вяземский: Жизнь и творчество. Л., 1969. С. 76—83; Вяземский П. А. Эстетика и литературная критика. М., 1984. С. 392—394).

379

Вяземский следил за работой Пушкина над поэмой. Сразу же по ее окончании Пушкин уведомил об этом Вяземского (ЛН. Т. 58. С. 36). Однако с текстом «Кавказского пленника» критик познакомился несколько позднее своих петербургских друзей. Рукопись поэмы была послана Пушкиным Н. И. Гнедичу для издания и получена в Петербурге в середине мая 1822 г.; Одними из первых читателей ее были А. И. Тургенев и В. А. Жуковский (Летопись. С. 308—310); 9 июня А. И. Тургенев писал Вяземскому: «Попрошу Гнедича, чтобы послал к тебе единственный экземпляр "Пленника" с тем, чтобы ты по первой же почте возратил. Прелесть, хотя и есть повторения, и жаль, что из предисловия должно вычеркнуть все то, где он говорит о клевете и гонениях на него: и неправда, и неблагородно. Оттого и стихи сии нехороши» (ОА. Т. 2. С. 260). 13 июня Карамзин в письме к Вяземскому также дает оценку поэмы: «...слог жив, черты резкие, а сочинение плохо; как в его душе, так и в стихотворении нет порядка» (Старина и новизна. СПб., 1897. Кн. 1. С. 131). Критический отзыв Карамзина был в известной степени учтен Вяземским. Из-за спешки с изданием Вяземский не мог получить рукопись поэмы; 12 июля Гнедич сообщил ему, что «Кавказский пленник» «вышел из цензуры, как обыкновенно выходят из когтей, не без царапин», печатается и появится в августе (ЛН. Т. 58. С. 37). Книга вышла 14 августа, но стала известна в Москве только в сентябре; 19 сентября В. Л. Пушкин передавал Вяземскому отзыв о ней И. И. Дмитриева в письме к Карамзину: «Вчера я прочитал одним духом "Кавказского пленника" и от всего сердца пожелал молодому поэту долгих лет! Какая надежда! при самом начале уже две собственные поэмы, и какая сладость стихов! Все живопись, чувство и остроумие!» (Цит. по: Летопись. С. 323. Рукопись в РГАЛИ, ф.195, оп.1, ед. хр. 2611, л. 136). В ответном письме Карамзин соглашается с этой общей оценкой: «В поэме либерала Пушкина "Кавказский пленник" слог живописен; я недоволен только любовным похождением. Талант действительно прекрасный; жаль, что нет устройства и мира в душе, а в голове ни малейшего благоразумия» (Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 337). К этому времени Вяземский уже получил печатный экземпляр и сразу же начал писать статью. 27 сентября он сообщает А. И. Тургеневу: «Я написал кое-что о "Кавказском пленнике"; скоро пришлю». Далее в том же письме он критикует эпилог поэмы: «Мне жаль, что Пушкин окровавил последние стихи своей повести. Что за герой Котляревский, Ермолов? Что тут хорошего, что он,

           Как черная зараза,

Губил, ничтожил племена?

От такой славы кровь стынет в жилах, и волосы дыбом становятся. Если мы просвещали бы племена, то было бы что воспеть. Поэзия не союзница палачей; политике они могут быть нужны, и тогда суду истории решить, можно ли ее оправдывать или нет; но гимны поэта не должны быть никогда славословием резни. Мне досадно на Пушкина: такой восторг — настоящий анахронизм. Досадно и то, что, разумеется, мне даже о том и намекнуть нельзя будет в моей статье. Человеколюбивое и нравственное чувство мое покажется движением мятежническим и бесовским внушением в глазах наших христолюбивых ценсоров» (ОА. Т. 2. С. 274—275). Того же мнения, что и Вяземский, был и М. Ф. Орлов, писавший ему 9 ноября: «"Кавказский пленник" в некоторых местах прелестен, и хотя последние стихи похожи несколько на сочинение поэта-лауреата (lauréat), можно их простить за красоты общего» (Орлов М. Ф. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Письма. М., 1963. С. 236). В ответном письме Вяземскому от 3 октября Тургенев дает более мягкий отзыв: «Замечания твои об анахронизмах Пушкина почти справедливы. Но я соглашусь, однако ж, скорее пустить их в поэму, чем в историю; ибо там исказить, хотя и украшением, еще менее позволено, а нам нужны герои» (ОА. Т. 2. С. 275). 13 октября Вяземский посылает Тургеневу уже готовую статью с просьбой перечитать в

380

«дружеском ареопаге» (т. е. с Жуковским, возможно, Д. В. Дашковым и др.), но не слишком «обтесывать» правкой и затем передать Гречу для «Сына отечества» (Там же. С. 276). 31 октября Греч писал ему: «Признаюсь, мне и для пользы литературы, и для выгод журнала, и для А. Пушкина желалось бы видеть вашу статью в "Сыне отечества"» (ЛН. Т. 58. С. 37). 18 ноября Вяземский просит Тургенева исключить из статьи критические выпады против П. А. Катенина, высланного из Петербурга (ОА. Т. 2. С. 280); Тургенев выполнил эту просьбу, но мнительный Катенин все же принял на свой счет пассаж о трагедии Корнеля и Расина, названных Вяземским «бледными» (см.: Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину. СПб., 1911. С. 32). Помимо автоцензуры статья подверглась и цензурной правке; А. Я. Булгаков сообщал К. Я. Булгакову 18 декабря, что «Вяземский очень недоволен цензурою, которая многое конфисковала в статье его о "Кавказском пленнике"» (РА. 1901. № 3. С. 468).

Проблем, поставленных в статье Вяземского, Пушкин коснулся в письме ему от 6 февраля 1823 г.: «Благодарю тебя, милый Вяземский! пусть утешит тебя Бог за то, что ты меня утешил. Ты не можешь себе представить, как приятно читать о себе суждение умного человека. До сих пор, читая рецензии Воейкова, Каченовского и проч., мне казалось, что подслушиваю у калитки литературные толки приятельниц Варюшки и Буянова. Все, что ты говоришь о романтической поэзии, прелестно, ты хорошо сделал, что первый возвысил за нее голос — французская болезнь умертвила б нашу отроческую словесность» (XIII, 57). Отметив ряд положений статьи Вяземского и оспорив некоторые из них (см. ниже), Пушкин особо остановился на характере Пленника, противопоставив почти общему суждению о нем мнение Чаадаева, высказанное в несохранившемся письме к нему; «Он вымыл мне голову за пленника, он находит, что он недовольно blasé <пресыщен (фр.). — Ред.>; Чедаев по несчастию знаток по этой части <...>. Еще слово об Кавк.<азском> Пле. <ннике>. Ты говоришь, душа моя, что он сукин сын за то, что не горюет о Черкешенке, но что говорить ему — все понял он выражает все; мысль об ней должна была овладеть его душою и соединиться со всеми его мыслями — это разумеется — иначе быть нельзя; не надобно все высказывать — это есть тайна занимательности. Другим досадно, что Плен.<ник> не кинулся в реку вытаскивать мою Черкешенку — да сунься-ка; я плавал в кавказских реках, — тут утонешь сам, а ни чорта не сыщешь; мой пленник умный человек, рассудительный, он не влюблен в Черкешенку — он прав, что не утопился» (XIII, 58).

До появления статьи Вяземского в «Сыне отечества» было помещено объявление о выходе в свет «Кавказского пленника» (1822. № 35. С. 80—83; выход в свет 2 сентября), где говорилось: «Певец Руслана и Людмилы дарит нас новым прекрасным произведением легкого, пламенного, красноречивого пера своего. Пребывание поэта в пиитической стране, видевшей страдания Прометея и прибытие аргонавтов греческих, в стране и ныне отличной воинственными, романтическими нравами жителей, побудило его воспеть дикие красоты ее и оживить картину Кавказских гор повестию о происшествиях, какие нередко случаются в тех местах. Любители истинной поэзии найдут в сем небольшом, изящном стихотворении приятную для себя пищу» (С. 81; далее был выписан эпилог поэмы).

¹ Поэма Байрона «Шильонский узник» в переводе Жуковского с посвящением Вяземскому вышла в свет летом 1822 г. Поэма Байрона «Шильонский узник» в переводе Жуковского с посвящением Вяземскому вышла в свет летом 1822 г.

² Выпад против критиков романтической поэзии, подвизавшихся в «Вестнике Европы» и «Благонамеренном». См., например, в эпиграмме Н. Ф. Остолопова:

Скажи мне, Клит, зачем все модные поэты

Летят в туманну даль, ко брегам светлой Леты,

И что-то скрытное в раздранных облаках,

И что-то тайное им слышится в мечтах?

381

Вопрос мне твой мудрен и, молвить между нами,

Едва ль его решить поэты могут сами (ВЕ. 1821. № 3. С. 192).

³ Румянцев Николай Петрович (1754—1826) — государственный деятель, библиофил, собиратель рукописей, нумизмат. В 1815—1818 гг. на средства Румянцева была снаряжена экспедиция на судне «Рюрик» под предводительством капитана О. Е. Коцебу. Результатом явилось открытие 399 островов в Тихом Океане.

⁴ Геркулесовы столпы. Древние греки считали, что скалы по берегам Гибралтарского пролива воздвигнуты Гераклом в память о его десятом подвиге — похищение коров Гериона. Считалось, что этими столпами отмечен предел земли.

⁵ Взгляды Вяземского на значение творчества Сумарокова, Княжнина и Озерова для развития русской драматургии подробно изложены в его статье 1817 г. «О жизни и сочинениях В. А. Озерова».

⁶ Подразумевается В. А. Озеров. В письме от 6 февраля 1823 г. Пушкин оспорил мнение Вяземского о романтизме Озерова: «У нас нет театра, опыты Озерова ознаменованы поэтическим слогом —и то не точным и заржавым; впрочем, где он не следовал жеманным правилам французского театра? Знаю, за что полагаешь его поэтом романтическим: за мечтательный монолог Фингала — нет! песнями никогда надгробным я не внемлю, но вся трагедия написана по всем правилам парнасского православия; а романтический трагик принимает за правило одно вдохновение — признайся: все это одно упрямство» (XIII, 57). В 1876 г. Вяземский сделал приписку к статье об Озерове, в которой вернулся к этому спору и вновь попытался сформулировать свое понимание романтизма: «Под заголовком романтизма может приютиться каждая художественная литературная новизна, новые приемы, новые воззрения, протест против обычаев, узаконений, авторитета, всего того, что входило в уложение так называемого классицизма» (Цит. по: Вяземский П. А. Соч.: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 40).

⁷ В основу первых двух песней «Паломничества Чайльд-Гарольда» легли впечатления от путешествия, совершенного Байроном в 1809—1811 гг.

⁸ По поводу этого места статьи Пушкин писал Вяземскому 6 февраля 1823 г.: «Благодарю за щелчок цензуре, но она и не этого стоит: стыдно, что благороднейший класс народа, класс мыслящий как бы то ни было, подвержен самовольной расправе трусливого дурака» (XIII, 57). В первом издании поэмы отсутствовали строки посвящения, в которых говорится о постигших поэта гонениях; из первой части был исключен следующий фрагмент:

Свобода! он одной тебя

Еще искал в пустынном мире.

Страстями чувства истребя,

Охолодев к мечтам и к лире,

С волненьем песни он внимал,

Одушевленные тобою,

И с верой, пламенной мольбою

Твой гордый идол обнимал.

Был также сделан ряд более мелких купюр, но в целом Пушкин был вполне удовлетворен умеренностью требований цензуры относительно «Кавказского пленника». 27 июня 1822 г. он писал Гнедичу: «Но какова наша цензура? признаюсь, никак не ожидал от нее таких больших успехов в эстетике. Ее критика приносит честь ее вкусу. Принужден с нею согласиться во всем: Небесный пламень слишком обыкновенно, долгий поцелуй поставленно слишком на выдержку (trop hasardé). Его томительную негу / вкусила тут она вполне — дурно, очень дурно — и потому осмеливаюсь заменить этот киргиз-кайсацкий стишок следующими: какой угодно поцелуй

382

разлуки

Союз любви запечатлел» (XIII, 39).

В общем спокойное отношение к требованиям цензуры звучит и в письме к Гнедичу от 27 сентября 1822 г.: «...признаюсь, что я думал увидеть знаки роковых ее когтей в других местах и беспокоился — например, если б она переменила стих, простите, вольные станицы, то мне было бы жаль» (XIII, 48).

⁹ Реминисценция из стихотворения Жуковского «Голос с того света» (1815; опубл. 1818): «О друг, я все земное совершила; Я на земле любила и жила».

¹⁰ Эгерия — нимфа источника, наделенная даром прорицания. В древнеримской поэзии отождествлялась с музами.

¹¹ Подразумевается эпическая поэма М. М. Хераскова «Владимир Возрожденный» (1785), повествующая о принятии Русью христианства.

¹² Позднейшее примечание Вяземского: «Жуковский намеревался написать эту поэму». Замысел ее изложен в послании Жуковского «К Воейкову» (1814).

1823

М. П. ПОГОДИН
О «Кавказском пленнике»

ВЕ. 1823. Ч. 127. № 1 (выход в свет 25 янв.). С. 35—57. Подпись: М. П.

Записи в дневнике Погодина позволяют точно определить время написания статьи — 16—29 октября 1822 г. (см.: П. и совр. Вып. 19—20. С. 68—69).

Михаил Петрович Погодин (1800—1875) — впоследствии известный историк и видный публицист лагеря «официальной народности», в первой половине 1820-х гг. только еще начинает свою научную и литературную деятельность. Преподавая географию в Московском университетском Благородном пансионе и усердно занимаясь русской историей, он в то же время живо интересуется литературой, пишет повести, довольно много переводит. Для литературной деятельности Погодина тех лет характерно соединение старых классицистических взглядов, усвоенных им у А. Ф. Мерзлякова (одного из любимейших его университетских профессоров), с тягой к новым, романтическим веяниям. Так, в его переводческих опытах основное место принадлежит Шатобриану, Шиллеру, Гете, Вернеру. Увлечению Погодина романтической литературой и философией способствует его тесное общение с «любомудрами» — Д. В. Веневитиновым, С. П. Шевыревым, В. П. Титовым и др.

В своем дневнике Погодин старательно фиксирует толки о Пушкине, о его новых сочинениях. Хотя он принимает в пушкинской поэзии далеко не все (так, о «Бахчисарайском фонтане» он отзовется как о «вздоре»), его искренний интерес к Пушкину несомненен (см.: П. и совр. Вып. 19—20. С. 67—72). В 1825 г. Пушкин по просьбе Вяземского пришлет несколько эпиграмм для издававшегося Погодиным альманаха «Урания», сопроводив их, впрочем, такими словами: «Ты приказывал, моя радость, прислать тебе стихов для какого-то альманаха (черт его побери)...» (XIII, 245). Личное знакомство Пушкина с Погодиным состоялось в сентябре 1826 г. в Москве и вскоре перешло в литературное сотрудничество в журнале «Московский вестник».

Статью о «Кавказском пленнике» отличают, с одной стороны, живой интерес автора к Пушкину, с другой — очевидная скованность рамками классической поэтики.

383

Видимо, статья создавалась под непосредственным влиянием Мерзлякова. 19 октября 1822 г. Погодин записывает в дневнике: «Начал переписывать разбор — что-то не хотелось — Мерзляков разругал» (П. и совр. Вып. 19—20. С. 68) — и после этого еще долгое время исправляет статью. На редкость рационалистично и педантически разбирает Погодин нарушения «правдоподобия» и логики в характере Пленника (см. подробнее: Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма. М., 1976. С. 33—48). Очень характерен для нормативной эстетики и длинный список стилистических «погрешностей», представленный Погодиным.

Все это обусловило ироническое отношение Пушкина к статье Погодина. 14 октября 1823 г. он писал Вяземскому: «Да вот еще два замечания, в роде антикритики. 1) Под влажной буркой. Бурка не промокает и влажна только сверху, следственно можно спать под нею, когда нечем иным накрыться — а сушить нет надобности. 2) На берегу заветных вод. Кубань граница. На ней карантин и строго запрещатся казакам переезжать об’он’пол <по ту сторону. — Ред.>. Изъясни это потолковее забавникам "Вестника Европы"» (XIII, 69). О внимательности Пушкина к замечаниям такого рода свидетельствуют воспоминания Погодина, связанные с этой статьей: «Лет через десять, в разговоре, он <Пушкин. — Ред.> упомянул об одном замечании, там помещенном: вот, сказал он, меня обвиняли за перестановку эпитетов — это несправедливо, и проч. Тогда я признался ему, что вина принадлежит мне. Приведу здесь заключение моей рецензии, которое не напечатал Каченовский...» (ЛН. Т. 58. С. 352); имеется в виду замечание на строки: «Там холмов тянутся грядой / Однообразные вершины». Заключение статьи до нас не дошло. Однако можно предположить, что в заключении содержались похвалы Пушкину, которые Каченовский не захотел напечатать.

¹ Вероятно, имеется в виду выход в свет первой части «Стихотворений Василия Жуковского» (СПб., 1815). Ср. более позднее суждение Погодина о том, какие явления в русской литературе были действительно важными: «Важными событиями могли назваться первая ода Ломоносова, словарь Академии, стихотворения Жуковского, разборы Мерзлякова, легкие стихи Богдановича и Дмитриева, История Карамзина, сцена Пушкина у Самозваннца с Пименом...» (MB. 1830. № 3. С. 315). Вероятно, имеется в виду выход в свет первой части «Стихотворений Василия Жуковского» (СПб., 1815). Ср. более позднее суждение Погодина о том, какие явления в русской литературе были действительно важными: «Важными событиями могли назваться первая ода Ломоносова, словарь Академии, стихотворения Жуковского, разборы Мерзлякова, легкие стихи Богдановича и Дмитриева, История Карамзина, сцена Пушкина у Самозваннца с Пименом...» (MB. 1830. № 3. С. 315).

² Погодин не вполне точен: поэма «Руслан и Людмила» вышла в свет еще в 1820 г.

³ Ср. суждение о «Руслане и Людмиле» в дневнике самого Погодина (1 ноября 1820 г.): «Восхищался некоторыми описаниями в Пушкина "Руслане"; в целом же такие несообразности, нелепости, что я не понимаю, каким образом они могли прийти ему в голову» (Барсуков. Кн. 1. С. 194—195).

⁴ Описка Пушкина, перешедшая в первое издание поэмы; в последующих изданиях: «Живи — и пленник оживает...» (см. письмо к Вяземскому от 14 окт. 1823 г. — XIII, 69).

⁵ Героиня поэмы И. Ф. Богдановича «Душенька» (1783).

⁶ См. примеч. к статье Вяземского на с. 380.

⁷ «Илиада», песнь XIV, 214—221.

⁸ Цензурная правка. В последующих изданиях: «Не много радостных ночей / Судьба на долю ей послала...» (ср.: XIII, 69).

⁹ Ноты к «Черкесской песне» были напечатаны в № 1 «Дамского журнала» за 1823 г. О готовящейся публикации Погодин мог знать от самого И. И. Геништы (Еништы; 1795—1853), известного композитора и дирижера, с которым был знаком через семейство Трубецких; оба они давали дочерям Трубецким частные уроки и постоянно виделись в имении Трубецких селе Знаменском. Геништа положил на музыку также «Черную шаль» и «Погасло дневное светило...».

¹⁰ См. эпилог поэмы.

384

А. А. БЕСТУЖЕВ
Взгляд на старую и новую словесность в России
<Отрывок>

ПЗ на 1823 год. СПб., 1823 (выход в свет 22 дек. 1822 г.). С. 1—44; приводимый отрывок — с. 21—25.

Александр Александрович Бестужев (1797—1837) — прозаик, поэт, критик, переводчик; декабрист. Первые выступления Бестужева в печати относятся к 1818 г. В 1819 г. он печатает в «Сыне отечества» (№№ 3, 6) принесшие ему литературную известность полемические статьи о переводе П. А. Катениным «Эсфири» Расина и о комедии А. А. Шаховского «Липецкие воды». К 1820 г. он связан личными и деловыми отношениями со многими петербургскими литераторами — А. А. Дельвигом, Е. А. Баратынским, Н. И. Гречем, Ф. В. Булгариным, Н. И. Гнедичем, О. М. Сомовым, А. Ф. Воейковым и др. Он участвует в деятельности Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, печатается в «Благонамеренном»; в ноябре 1820 г. становится членом Вольного общества любителей российской словесности, сотрудничает в «Соревнователе».

Основные усилия Бестужева-прозаика уже в первой половине 1820-х гг. сосредоточены на создании оригинальной русской повести на материале как историческом («Роман и Ольга», «Изменник», «Замок Венден», «Замок Нейгаузен», «Ревельский турнир»), так и современном («Вечер на бивуаке», «Роман в семи письмах», «Второй вечер на бивуаке»). В то же время Бестужев выступает в качестве литературного критика, а также в качестве издателя (совместно с К. Ф. Рылеевым) «Полярной звезды». Особое место в литературной деятельности Бестужева этих лет занимают его обзоры, печатавшиеся в «Полярной звезде». Уже в первом из них, «Взгляде на старую и новую словесность в России», представляющем собой попытку обзора всей русской литературы с древнейших времен до 1823 г. и содержащем краткие характеристики 106 авторов, Бестужев выдвигает требования большей «самобытности», «народности»; он говорит о связи литературы с просвещением и с общественными условиями и ожидает от современных поэтов и писателей обращения к национально-историческим, гражданским темам, а также обращения к неразработанным сокровищам русского языка. Во «Взгляде на русскую словесность в течение 1823 года» (ПЗ на 1824 г.) литературная программа Бестужева выражена еще более отчетливо; он говорит о влиянии на литературу современных общественно-исторических и политических условий и призывает современных поэтов обратиться к тем идеалам гражданственности и патриотизма, которыми была ознаменована эпоха Отечественной войны 1812 г. Стремление к национально-самобытной литературе, разрабатывающей высокие гражданские темы, достигает кульминационной точки в третьем обзоре Бестужева — «Взгляде на русскую литературу в течение 1824 и начале 1825 годов» (ПЗ на 1825 г.); здесь осуждается «безнародность», подражательность русской литературы, а также отсутствие в России настоящей общественной жизни, общественного мнения; говоря о высоком предназначении поэта, Бестужев рисует образ «просветителя народов», увлекающего за собой целые общества.

В 1824 г. Бестужев был принят Рылеевым в Северное общество; после поражения декабрьского восстания сослан в Сибирь, в конце 1829 г. переведен на Кавказ, где продолжил литературную деятельность, печатаясь под псевдонимом «Марлинский». В 1837 г. погиб в стычке с горцами у мыса Адлер.

Документальных данных о знакомстве Бестужева с Пушкиным нет, однако такое знакомство представляется весьма вероятным. В 1822—1825 гг. Бестужев вел интенсивную переписку с Пушкиным — как участником «Полярной звезды». Переписка содержит взаимные оценки и полемику по принципиальным вопросам.

385

Споры идут о «предмете» поэзии (в связи с недовольством Рылеева и Бестужева I главой «Евгения Онегина» — см. с. 439—440 наст. изд.); о предложенной Бестужевым общей концепции исторического развития русской литературы; о надобности или ненадобности «ободрения» талантов; о поэзии Жуковского и т. д. Пушкин сочувственно оценивал прозу Бестужева и неоднократно побуждал его писать роман. В письмах Бестужев и Пушкин перешли на обращение друг к другу на «ты». После 1825 г. Бестужев продолжает проявлять неослабевающий интерес к творчеству Пушкина, хотя принимает в нем далеко не все. Пушкин, в свою очередь, с интересом следит за литературной деятельностью Бестужева и высоко оценивает его повести кавказского периода. См. также; Котляревский Н. А. Декабристы; Кн. А. И. Одоевский и Бестужев-Марлинский. СПб., 1907; Базанов В. Г. 1) Очерки декабристской литературы: Публицистика. Проза. Критика. М., 1953. С. 249—524; 2) Ученая республика М.; Л., 1964 (по указ.); Мордовченко. С. 314—375; Назарьян Р. Г., Фризман Л. Г. Своеобразие декабристской эстетики // Декабристы: Эстетика и критика. М., 1991. С. 10—34.

¹ Об употреблении термина «полубогатая рифма» в тогдашней теории стихосложения см. примеч. 11 на с. 368 наст. изд. Об употреблении термина «полубогатая рифма» в тогдашней теории стихосложения см. примеч. 11 на с. 368 наст. изд.

² Через некоторе время Бестужев (как и другие литераторы-декабристы) будет отзываться об этих сторонах поэзии Жуковского гораздо более резко. Панегирическая оценка, данная Жуковскому в статье Плетнева «Письмо к графине С. И. С.  о русских поэтах» (см. с.244—245 наст. изд.), вызовет резкое неприятие Бестужева, выраженное, очевидно, в несохранившемся письме его к Пушкину. Пушкин пишет Рылееву 25 января 1825 г.: «Согласен с Бестужевым во мнении о критической статье Плетнева, но не совсем соглашаюсь с строгим приговором о Жуковском. Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? потому что зубки прорезались? Что ни говори, Жуковский имел решительное влияние на дух нашей словесности; к тому же переводной слог его останется всегда образцовым» (XIII, 135). Рылеев отвечает Пушкину 12 февраля 1825 г.: «Неоспоримо, что Жук<овский> принес важные пользы языку нашему; он имел решительное влияние на стихотворный слог наш — и мы за это навсегда должны остаться ему благодарными, но отнюдь не за влияние его на дух нашей словесности, как пишешь ты. К несчастию, влияние это было слишком пагубно: мистицизм, которым проникнута большая часть его стихотворений, мечтательность, неопределенность и какая-то туманность, которые в нем иногда даже прелестны, растлили многих и много зла наделали» (XIII, 141—142).

³ Подразумеваются стихотворения Жуковского «Певец во стане русских воинов» (1812), «Подробный отчет о луне. Послание к государыне императрице Марии Федоровне» (1820), баллады «Людмила» (1808) и «Светлана» (1812).

⁴ Упоминание Бестужевым «могилы Овидиевой», вероятно, вызвано помещенным в той же книжке «Полярной звезды» посланием Пушкина «К Овидию», написанным после посещения поэтом в декабре 1821 г. Аккермана, куда, по версии некоторых современников Пушкина (в частности, П. П. Свиньина, писавшего об этом в «Отечественных записках»), был в 8 г. н.э. был сослан императором Августом Овидий и где он умер. Однако сам Пушкин, как явствует из примечания, имевшегося в беловой рукописи послания «К Овидию», считал, что «мнение, будто Овидий был сослан в нынешний Аккерман, ни на чем не основано» (II, 728), и придерживался версии (по сей день считающейся наиболее обоснованной), что Овидий был сослан в г. Томы (ныне порт Констанца) в устье Дуная. Об интересе Пушкина к вопросу о могиле Овидия см.: Формозов А. А. Пушкин и древности: Наблюдения археолога. М., 1979. С. 41—57.

386

О. M. СОМОВ
О романтической поэзии. Статья III
<Отрывок>

Соревн. 1823. Ч. 24, № 11 (выход в свет 10 дек.). С. 125—147; приводимый отрывок — с. 141—143.

Орест Михайлович Сомов (1793—1833) — критик, беллетрист, поэт, переводчик. Учился в Харьковском университете; в Харькове начал печататься (с 1816 г.). Вскоре перебрался в Петербург, где в 1818 г. был принят в Общество любителей российской словесности, наук и художеств и в Вольное общество любителей российской словесности; сотрудничал в «Благонамеренном» и в «Соревнователе просвещения и благотворения». В 1819—1820 гг., совершил путешествие за границу. По возвращении, в начале 1821 г., Сомов разбором баллады Жуковского «Рыбак», напечатанным в «Невском зрителе» (1821. № 1), начинает борьбу с «новой школой». В 1822—1823 гг. активно выступает против «союза поэтов» (Дельвиг, Кюхельбекер, Баратынский).

Выдвигавшиеся Сомовым требования национальной самобытности и гражданственного звучания поэзии вскоре обусловили его сближение с Рылеевым и Бестужевым и участие в «Полярной звезде». В духе декабристской эстетики выдержан и трактат Сомова «О романтической поэзии», печатавшийся в 1823 г. в «Соревнователе» и в том же году вышедший отдельным изданием (подробнее см.: Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. М., 1974. Т. 2. С. 640—643; о Сомове см. также: Браиловский С. Н. К вопросу о пушкинской плеяде: Орест Михайлович Сомов. Варшава, 1909; Кирилюк З. В. О. Сомов — критик та белетрист пушкінської епохі. Киів, 1965; Вацуро В. Э. С. Д. П.  Из истории литературного быта пушкинской поры. М., 1989).

¹ Речь идет о «Кавказском пленнике» и «Руслане и Людмиле». Речь идет о «Кавказском пленнике» и «Руслане и Людмиле».

1824

Н. И. ГРЕЧ
Нечто о нынешней русской словесности
<Отрывок>

СО. 1824. Ч. 91. № 2 (выход в свет 12 янв.). С. 66—80. Приводимый отрывок — с. 76—77. Под текстом статьи помета: Января 5. 1824.

¹ Поэма «Бахчисарайский фонтан» писалась в 1821—1823 гг. Рукопись была выслана А. С. Пушкиным П. А. Вяземскому с письмом от 4 ноября 1823 г., но поэма вышла в свет только 10 марта 1824 г. Однако публике «Бахчисарайский фонтан» стал известен еще до появления в печати. А. С. Пушкин писал брату в январе — начале февраля 1824 г.: «Плетнев пишет мне, что Бахч.<исарайский> Фонт<ан> у всех в руках. Благодарю вас, друзья мои, за ваше милостивое попечение о моей славе! благодарю в особенности Тургенева, моего благодетеля; благодарю Воейкова, моего высокого покровителя и знаменитого друга! Остается узнать, раскупится ли хоть один экземпляр печатный теми, у кого есть полные рукописи...» (XIII, 86). Поэма «Бахчисарайский фонтан» писалась в 1821—1823 гг. Рукопись была выслана А. С. Пушкиным П. А. Вяземскому с письмом от 4 ноября 1823 г., но поэма вышла в свет только 10 марта 1824 г. Однако публике «Бахчисарайский фонтан» стал известен еще до появления в печати. А. С. Пушкин писал брату в январе — начале февраля 1824 г.: «Плетнев пишет мне, что Бахч.<исарайский> Фонт<ан> у всех в руках. Благодарю вас, друзья мои, за ваше милостивое попечение о моей славе! благодарю в особенности Тургенева, моего благодетеля; благодарю Воейкова, моего высокого покровителя и знаменитого друга! Остается узнать, раскупится ли хоть один экземпляр печатный теми, у кого есть полные рукописи...» (XIII, 86).

² Речь идет о статье за подписью «W. D.» «"Kawkaskij plaennik", powaest ("Der Gefangene auf dem Kaukasus", eine Erzählung von A.Puschkin» // Göttingische gelehrte Anzeigen. 1823. № 13, 23 Jan. S. 121—123. Автор статьи отмечает благородство

387

языка поэмы, звучность стиха, верность описаний. Но, по мнению рецензента, «поэт, который показал столь истинный талант, мало обратил внимания на разработку плана. Так, например, характер Русского совсем не выдержан и обнаруживает противоречия в ходе действия...>. С тем большей любовью и бесконечной нежностью выписан характер черкешенки. Она является одним из самых привлекательных образов, которые когда-нибудь были изображены в поэзии. Полный расцвет этого поэта еще ожидается» (S. 122—123. Пер. с нем.).

ИЗ «ЛИТЕРАТУРНЫХ ЛИСТКОВ»

<I>

ЛЛ. 1824. Ч. 1. № 1 (выход в свет 3 янв.). С. 25, 27. Из раздела «Разные известия». Без подписи (Ф. В. Булгарин?).

Данная заметка упомянута в письме Пушкина Булгарину от 1 февраля 1824 г.: Пушкин благодарил издателя «Литературных листков» за присланный ему «Северный архив» и «снисходительный ваш отзыв о татарской моей поэме», замечая, что адресат принадлежит «к малому числу тех литераторов, коих порицания или похвалы могут быть и должны быть уважаемы» (XIII, 85). В январе этого же года польский перевод этой статьи был приведен в обзоре «Kilka stow o literaturze rossyjskiej» («Несколько слов о русской литературе») в «Dziennik Wilenski» («Виленском журнале») (1824. № 1. Разд. «Literatura rossyjska») за подписью: L. R.

¹ Скорее всего, в это время Булгарин был знаком с теми отрывками, которые 1 ноября 1823 г. К. Ф. Рылеев читал по рукописи на заседании петербургского Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (см.: Кубасов И. А. А. С. Пушкин — член С.-Петербургского «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств» // PC. 1899. № 5. С. 473). Скорее всего, в это время Булгарин был знаком с теми отрывками, которые 1 ноября 1823 г. К. Ф. Рылеев читал по рукописи на заседании петербургского Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (см.: Кубасов И. А. А. С. Пушкин — член С.-Петербургского «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств» // PC. 1899. № 5. С. 473).

² «Давным-давно» — отсылка к стихотворению П. А. Вяземского «Давным-давно» (1819, опубл.: в «ПЗ на 1824 год»).

³ Советы Пушкину воспеть «победы русского воинства», «прославить какой-нибудь отечественный подвиг» и др. повторялись Булгариным и позднее (см., например: СПч. 1829. № 138).

<II>

ЛЛ. 1824. Ч. 1. № 4 (выход в свет 3 марта). С. 147—149. Из раздела «Литературные новости». Без подписи (Ф. В. Булгарин?).

Статья вызвала возмущение Пушкина бесцеремонностью журналиста, опубликовавшего отрывок из частного письма поэта к А. А. Бестужеву: «Что это со мною делают журналисты! Булгарин хуже Воейкова — как можно печатать партикулярные письма — мало ли что мне приходит на ум в дружеской переписке, а им бы все и печатать. Это разбой...» (письмо Л. С. Пушкину от 1 апр. 1824 г. — XIII, 90); «Каков Булгарин и вся братья. Это не соловьи-разбойники, а грачи-разбойники» (письмо П. А. Вяземскому, начало апр. 1824 г. — XIII, 92); «Булгарин другое дело. С этим человеком опасно переписываться. Гораздо веселее его читать. <...> черт дернул меня написать еще кстати о Бахч.<исарайском> фонт.<ане> какие-то чувствительные

388

строчки и припомнить тут же элегическую мою красавицу. Вообрази мое отчаяние, когда увидел их напечатанными — журнал может попасть в ее руки. Что ж она подумает, видя, с какой охотою беседую об ней с одним из п.<етер>б<ургских> моих приятелей. Обязана ли она знать, что она мною не названа, что письмо распечатано и напечатано Булгариным <...> и что никто не виноват. Признаюсь, одною мыслию этой женщины дорожу я более, чем мнениями всех журналов на свете и всей нашей публики. Голова у меня закружилась. Я хотел просто напечатать в "Вести.<ике> Евр.<опы>" (единственном журнале, на которого не имею права жаловаться), что Булг.<арин> не был в праве пользоваться перепискою двух частных лиц, еще живых, без согласия их собственного. Но перекрестясь предал это все забвению. Отзвонил и с колокольни долой» (письмо А. А. Бестужеву от 29 июня 1824 г. — XIII, 100—101). Процитированое Булгариным письмо Пушкина А. А. Бестужеву от 8 февраля 1824 г. было адресовано Н. И. Гречу с просьбой «доставить господину Бестужеву», которому оно, безусловно, и было передано нераспечатанным. Вероятно, сам А. А. Бестужев ознакомил своих друзей, в кругу которых в это время находился и Булгарин, с письмом поэта как с документом литературного, а не интимного характера.

¹ Цит. письмо к А. А. Бестужеву от 8 февр. 1824 г. (XIII, 88). Цит. письмо к А. А. Бестужеву от 8 февр. 1824 г. (XIII, 88).

² Цитата из стихотворения А. Шенье «La jeune Captive» («Юная пленница», 1794).

³ Цитата оборвана Булгариным: «...потому что деньги были нужны».

⁴ Просвещенный любитель словесности — П. А. Муханов, писавший К. Ф. Рылееву из Киева 24 января 1824 г.: «...описание воспитания героя, столицы, портреты людей, коих ты узнаешь с первого разу, все прелестно; стихи так музыкальны, что, прочтя раз, заучишь наизусть. Пушкин гигантски идет к совершенству» (Муханов П. А. Сочинения. Письма. Иркутск, 1991. С. 186). Пушкин познакомился с П. А. Мухановым, адъютантом Н. Н. Раевского-старшего, в Одессе, куда Муханов приезжал из Киева, в декабре (?) 1823 г. — январе 1824 г., в это же время Пушкин читает Муханову «Евгения Онегина» (Летопись. С. 382).

⁵ Этот же отрывок был приведен Булгариным в характеристике Истоминой в альманахе «Русская талия на 1825 год» (СПб., 1824. С. VIII).

⁶ Хариты (греч., «милость», «доброта») — в греческой мифологии благодетельные богини, воплощающие доброе, радостное и вечно юное начало жизни. Музы — богини поэзии, искусств и наук, девять сестер, носящих имя «олимпийские»; им ведомо прошлое, настоящее и будущее, они наставляют и утешают людей, наделяют их убедительным словом, воспевают законы и славят добрые нравы богов.

Н. Д.
Московские записки

ВЕ. 1824. Ч. 133, № 1 (выход в свет 24 янв.). С. 69—72.

«Московские записки» — серия статей, посвященных преимущественно театральной жизни и публиковавшихся в «Вестнике Европы» в 1823—1824 гг. за подписью «Н. Д.» В настоящем издании печатается статья, посвященная исполнению кантаты «Черная шаль» на стихи Пушкина и содержащая ряд общих суждений о пушкинском творчестве.

Статьи Н. Д. вызвали острую журнальную полемику, в ходе которой постоянно возникал вопрос об их авторстве. В «Сыне отечества» на них откликнулся некий «Аристотелид» (М. М. Карниолин-Пинский, см: МТ. 1825. Ч. 1. Приб. к № 2. С. 2—4), считавший, что Н. Д. является автором не только «Московских записок», но и анонимно печатавшегося в «Вестнике Европы» (1824. № 1—4) начала критического разбора

389

Полярной звезды на 1824 год», и прозрачно намекавший на авторство М. Т. Каченовского. Аристотелид пародировал мнения Н. Д. о театре и поэзии; возможно, в ответ на эти пародии под последней статьей разбора «Полярной звезды» (ВЕ. 1824. № 24) появилась подпись «М. Карниоль», носившая иронический и мистифицирующий характер и вызвавшая возмущенную реплику Карниолина-Пинского (МТ. 1825. Ч. 1. Приб. к № 2. С. 2—4). Вся эта серия как случайных, так и преднамеренных мистификаций и qui pro quo венчалась нападками Н. Д. на В. Ф. Одоевского, который, как считал Н. Д., скрывался под псевдонимом «Аристотелид» (см. примеч 4 на с. 400 наст. изд).

Попытки раскрыть анаграмму Н. Д. и установить автора статьи о «Полярной звезде» делались и современниками, и в позднейшей исследовательской литературе. Вяземский в письме к А. А. Бестужеву от 19 марта 1824 г. (PC. 1888. № 11. С. 330) и В. А. Жуковский в письме к А. А. Прокоповичу-Антонскому (РА. 1883. Кн. 1. № 2. С. 331) считали, что разбор «Звезды» принадлежит Каченовскому, но опирались при этом лишь на предположения.

Б. В. Томашевский, не отождествляя Н. Д. с автором критики на «Полярную звезду», высказал предположение, что «Московские записки» написаны М. А. Дмитриевым (см.: Томашевский. Т. 2. С. 145). В пользу мнения Томашевского говорит и сравнение с появившимся через год новым критическим выпадом Дмитриева против Пушкина (ВЕ. 1825. № 3. С. 227—228; см. с. 256—257 наст. изд.). Помимо стилистической близости здесь совпадает общая критическая оценка: «Это один из первых отзывов, провозгласивших мнение об отсутствии у Пушкина серьезных мыслей» (Томашевский. Т. 2. С. 145). Кроме того, у «Московских записок» Н. Д. есть точки соприкосновения и со статьями М. А. Дмитриева, посвященными предисловию Вяземского к «Бахчисарайскому фонтану». Отчасти авторство М. А. Дмитриева может быть подтверждено хронологией статей. «Московские записки» с подписью Н. Д. начинают регулярно печататься в «Вестнике Европы» с августа 1823 г. При этом автор сообщает, что лишь в конце июля вернулся в Москву, а впоследствии не раз подчеркивает свое недостаточно детальное знакомство с московской театральной жизнью последнего времени (см.: ВЕ. 1823. № 15. С. 234; № 19. С. 230; № 20. С. 314). В 1822—1823 гг. М. А. Дмитриев жил в своем имении Троицком Симбирской губернии и в позднейших мемуарах вспоминал, что вернулся в Москву осенью (точная дата его возвращения неизвестна), что в принципе не противоречит указанию в «Московских записках» (см.: Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 226).

¹ В статье «Московские записки» в № 21 «Вестника Европы» за 1823 г. в письме от имени директора Венгерского театра Н. Д. критиковал бенефисные представления, точнее, «пиесы новые, представляемые для бенефисов и потом немедленно исчезающие, как искры пущенной ракеты» (с. 66—68). Выпады Н. Д. против бенефисов, вероятно, можно связывать с работой Вяземского и Грибоедова над оперой-водевилем «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом» для бенефиса актрисы М. Д. Львовой-Синецкой. О готовящемся водевиле к этому времени (№ 21 вышел ок. 28 октября — см.: МВед. 1823. № 94, 24 ноября. С. 3006), несомненно, уже знали в московских литературно-театральных кругах. После представления водевиля 24 января 1824 г. Н. Д. выступил в своих «Московских записках» с его резкой критикой (см.: ВЕ. 1824. № 2. С. 148—150). Далее перечисляются спектакли, шедшие на московской сцене: «Чванство Транжирина, или Следствие полубарских затей» — комедия в 3-х действиях А. А. Шаховского. В роли Транжирина — знаменитый актер М. С. Щепкин (1788—1863). Впервые на московской сцене 7 декабря 1823 г. в его бенефис. «Христофор Колумб, или Открытие нового света» — историческая мелодрама в 3-х действиях. Р.-Ш. Жильбера де Пиксерекура; пер. с франц. Р. М. Зотова. Впервые на московской сцене В статье «Московские записки» в № 21 «Вестника Европы» за 1823 г. в письме от имени директора Венгерского театра Н. Д. критиковал бенефисные представления, точнее, «пиесы новые, представляемые для бенефисов и потом немедленно исчезающие, как искры пущенной ракеты» (с. 66—68). Выпады Н. Д. против бенефисов, вероятно, можно связывать с работой Вяземского и Грибоедова над оперой-водевилем «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом» для бенефиса актрисы М. Д. Львовой-Синецкой. О готовящемся водевиле к этому времени (№ 21 вышел ок. 28 октября — см.: МВед. 1823. № 94, 24 ноября. С. 3006), несомненно, уже знали в московских литературно-театральных кругах. После представления водевиля 24 января 1824 г. Н. Д. выступил в своих «Московских записках» с его резкой критикой (см.: ВЕ. 1824. № 2. С. 148—150). Далее перечисляются спектакли, шедшие на московской сцене: «Чванство Транжирина, или Следствие полубарских затей» — комедия в 3-х действиях А. А. Шаховского. В роли Транжирина — знаменитый актер М. С. Щепкин (1788—1863). Впервые на московской сцене 7 декабря 1823 г. в его бенефис. «Христофор Колумб, или Открытие нового света» — историческая мелодрама в 3-х действиях. Р.-Ш. Жильбера де Пиксерекура; пер. с франц. Р. М. Зотова. Впервые на московской сцене

390

20 декабря 1823 г. в бенефис актрисы Лисицыной. В пьесе были сложные постановочные решения некоторых сцен. «Алепский горбун, или Размен ума и красоты» — волшебный водевиль в 2-х действиях. Переделка А. А. Шаховским комедии-феерии Ш.-О. Севрена и Н. Бразье, музыка Д. А. Шелихова. Впервые на московской сцене 3 января 1824 г. «Павел и Виргиния, или Два креола» — большой пантомимный балет в 3-х действиях франц. балетмейстера Омера на музыку А.-Б.-Ф. Дарондо. Впервые на московской сцене 17 января 1824 г., когда исполнялся вместе с «Алепским горбуном» в бенефис танцовщицы Лопухиной-старшей (см.: МВед. 1823. № 97, 5 дек. С. 3126; № 100, 15 дек. С. 3228; 1824. № 1, 2 янв. C. 20; № 4, 12 янв. С. 113).

² Стихотворение «Черная шаль» написано Пушкиным в 1820 г.; опубл.: СО. 1821. № 15 и Благ. 1821. № 10, также в 1824 г. с музыкой А. Н. Верстовского двумя изданиями (Синявский Н. А., Цявловский М. А. Пушкин в печати: 1814—1837. 2-е изд. М., 1938. №№ 52, 56; 110, 111). Как кантата с музыкой Верстовского впервые на московской сцене исполнялась певцом и актером П. А. Булаховым 10 января 1824 г. (см.: МВед. 1824. № 3, 9 янв. С. 83). Булахов пел «Черную шаль» не во фраке и с нотами, как было принято для кантаты, а в молдаванском костюме и в соответствующих декорациях. Такое нововведение приветствовал В. Ф. Одоевский в статье «Несколько слов о кантатах г. Верстовского» (ВЕ. 1824. № 1. С. 64—69). Первое исполение Булаховым «Черную шали» подробно описывает А. Я. Булгаков в письме к брату К. Я. Булгакову в Петербург 12 января 1824 г.: «Ты верно читал роман<с> или песню молдавскую «Черная шаль» молодого Пушкина; некто молодой аматер Верстовский сочинил на слова сии музыку, не одну и ту же на все куплеты, но разную, в виде арии. Занавес поднимается, представляется комната, убранная по-молдавански; Булахов, одетый по молдавански, сидит на диване и смотрит на лежащую перед ним черную шаль, ритурнель печальную играют, он поет: "Гляжу, как безумный, на черную шаль" и пр. Музыка прелестна, тем же словом оканчивается; он опять садится и смотрит на шаль и поет: "Смотрю, как безумный, на черную шаль, и нежную душу терзает печаль!" Занавес опускается, весь театр закричал фора, пел Другой раз еще лучше. Вызывали автора музыки, и Верстовский, молодой человек лет 18, пришел в ложу к Кокошкину, кланяется и благодарит публику. C’est une charmante idée! Je ne sais qui l’a eu; on dit que c’est Wiazemsky. <Это прекрасная мысль! Не знаю, кому она пришла в голову, говорят — Вяземскому (фр.). — Ред.> Скажи это Манычару, любителю театров и музыки. Le petit Pouchkine ne se doute pas de la Bessarabie, où il doit être, qu’on le fete ici a Moscou et d’une manière si nouvelle. <Маленький Пушкин не подозревает в Бессарабии, где он должен быть, как его чествуют здесь в Москве и таким новым способом (фр.). — Ред.>» (РА. 1901. Кн. 2. № 5. С. 30—31). Из этого письма можем также заключить, что мысль о новой форме исполнения кантаты принадлежала П. А. Вяземскому и, таким образом, статья Н. Д. косвенно направлена и против него.

³ Кантата — распространенный в XVIII в. поэтический жанр, обычно — лирическое или лиро-эпическое стихотворение, написанное по случаю какого-либо торжественного события. Ср. определение в «Словаре древней и новой поэзии» Н. Ф. Остолопова: «Кантата должна быть сочинение, написанное для пения; однако ж обыкновенно она состоит из двух частей: из повествований и из арий, т. е. песен, которые всегда следуют за повествованием. В последнем пиит изображает самый предмет, а в ариях изъявляет чувствия или рассуждение, произведенные предметом. Повествования пишутся обыкновенно шестистопными стихами, иногда и вольными; в ариях употребляются стихи кратчайшие, которые могут быть всякого размера, только бы удобны были к положению на голос. <...> Содержанием кантаты должно быть происшествие историческое или баснословное,

391

из которого бы можно было извлечь нравственное рассуждение. — Поэма сия требует такого же изящества мыслей, таких же избранных выражений, как ода, но отвергает ее отступления и беспорядок. — Слог повествования должен иметь более силы и возвышенности, нежели слог арий: сии последние отличаются чувствованием и нежностию» (СПб., 1821. Ч. 2. С. 38—39). Драйден, Джон (1631—1700) — поэт, драматург и критик, один из основоположников английского классицизма. Здесь назван прежде всего как автор кантаты ко дню св. Цецилии «Alexander’s Feast; or, the Power of Music» (1697), положенной на музыку Генделем. Эта кантата переводилась в России А. Ф. Мерзляковым и В. А. Жуковским. Классиком жанра кантаты в европейской литературе считается также французский поэт Ж.-Б. Руссо (1671—1741).

⁴ Севрская мануфактура около Парижа, основанная в 1745 г., — знаменитый центр производства фарфора, в том числе фарфоровой пластики.

⁵ Цитата из IV сатиры 1-й кн. Горация.

⁶ Имеются в виду строки из «Послания к М. Т. Каченовскому» Вяземского (1820; опубл.: СО. 1821. № 2).

От Кяхты до Афин, от Лужников до Рима

Вражда к достоинству была непримирима.

ИЗ ЖУРНАЛА «ВЕСТНИК ЕВРОПЫ»

ВЕ. 1824. Ч.135. № 10 (выход в свет около (не позднее) 14 июня — МВед. 1824. № 48, 14 июня). С. 156—158. Из раздела «Краткие выписки, известия и замечания». Без подписи.

Выпад против «новой школы», содержащийся в конце настоящей заметки (где фигурируют, в частности, названия пушкинских стихотворений «Домовой» и «В альбом малютке» — см. примеч. 8 к наст. статье), вызвал позднейший отклик Пушкина. В тетради В. Ф. Щербакова (1810—1878) — библиофила, одного из знакомых М. П. — Погодина (к утраченным записям которого, возможно, восходит часть записей Щербакова) — сохранилось следующее свидетельство: «Каченовский, извещая в своем журнале об итальянском импровизаторе Скриччи, сказал, что он ничего б не мог сочинить на темы, как: "К ней", "Демон" и пр.

— Это правда, — сказал Пушкин, — все равно, если б мне дали тему "Михаила Трофимович", — что из этого я мог бы сделать? Но дайте сию же мысль Крылову — он тут же бы написал басню — "Свинья"» (П. в восп. совр. (1985). Т. 2. С. 46; названия пушкинских стихотворений перепутаны). Запись Щербакова не датирована; тетрадь относится ко времени до 1831 г. Скорее всего, записанный разговор состоялся во время пребывания Пушкина в Москве в сентябре 1826 — мае 1827 г.

¹ Скриччи (Згриччи), Томмазо (1788—1836) — итальянский поэт-импровизатор. К теме поэтической импровизации Пушкин испывал большой интерес, отразившийся позднее в «Египетских ночах». О Скриччи он, по предположению Л. А. Степанова, мог впервые узнать из того же «Вестника Европы», где в 1817 г. уже было помещено сообщение о «публичном испытании» Скриччи (ВЕ. 1817. № 7. С. 235 237; текст приведен также в статье Л. А. Степанова «Об источниках образа импровизатора в "Египетских ночах"» — ПИМ. Т. X. С. 170—171). Позже возможными источниками сведений о Скриччи были для Пушкина примечания Байрона — Дж. Хобхауза к IV песни «Паломничества Чайльд-Гарольда», устное сообщение Д. Ф. Фикельмон, примечания Н. И. Надеждина к очерку «Итальянские импровизаторы» (Телескоп. 1834. Ч. 24. № 50. С. 411) — см. подробно в указанной статье Л. А. Степанова Скриччи (Згриччи), Томмазо (1788—1836) — итальянский поэт-импровизатор. К теме поэтической импровизации Пушкин испывал большой интерес, отразившийся позднее в «Египетских ночах». О Скриччи он, по предположению Л. А. Степанова, мог впервые узнать из того же «Вестника Европы», где в 1817 г. уже было помещено сообщение о «публичном испытании» Скриччи (ВЕ. 1817. № 7. С. 235 237; текст приведен также в статье Л. А. Степанова «Об источниках образа импровизатора в "Египетских ночах"» — ПИМ. Т. X. С. 170—171). Позже возможными источниками сведений о Скриччи были для Пушкина примечания Байрона — Дж. Хобхауза к IV песни «Паломничества Чайльд-Гарольда», устное сообщение Д. Ф. Фикельмон, примечания Н. И. Надеждина к очерку «Итальянские импровизаторы» (Телескоп. 1834. Ч. 24. № 50. С. 411) — см. подробно в указанной статье Л. А. Степанова

392

(ПИМ. Т. X. С. 170—172). Кроме того, внимание Пушкина привлекает посвященная импровизаторам статья А. Г. Глаголева «Итальянцы. (Отрывок из Путешествия по Италии)» (MB. 1827. № 12. С. 326—327), текстуальные совпадения с которой обнаруживаются в «Египетских ночах» (см.: Вацуро В. Э. Пушкин и общественно-литературное движение в период последекабрьской реакции: Ситуация 1825—1837 гг. // Пушкин: Итоги и проблемы изучения. М.; Л., 1966. С. 216).

² Александр Медичис (Алессандро Медичи; Medici, 1511—1537) — правитель Флоренции с 1530 г. (с 1532 г. — герцог); был убит заговорщиками.

³ Кассандра — дочь Приама, после разрушения греками Трои досталась в добычу Агамемнону и погибла вместе с ним в Аргосе от руки его жены Клитемнестры, увидевшей в Кассандре свою соперницу. Упоминаемый ниже Эгист — возлюбленный Клитемнестры. История Кассандры была использована Эсхилом в трагедии «Агамемнон» (458 г. до н. э.). Трагедия французского поэта Луи Жана Лемерсье (Lemercier, 1771—1840) «Агамемнон» была впервые поставлена в 1797 г. и впоследствии продолжала пользоваться успехом.

⁴ Марк Юний Брут (85—42 гг. до н. э.) — римский политический деятель; вместе с Кассием возглавил заговор против Юлия Цезаря. После убийства Цезаря встал во главе республиканцев в борьбе с триумвиратом Октавиана, Антония и Лепида; после поражения при Филиппах осенью 42 г. до н. э. покончил с собой. Вероятно, имеется в виду эпизод войны республиканцев с триумвиратом, когда Брут приказал казнить взятого в плен Гая Антония, брата триумвира Марка Антония.

⁵ Фиванский полководец Эпаминонд (418—362 г. до н. э.) погиб в битве со спартанцами при Мантинее (362 г. до н. э.).

⁶ История Саула, первого царя израильско-иудейского государства, излагается в Библии (1-я и 2-я Книги царств).

⁷ Мазанелло (Мазаньелло; Masaniello, сокращенное от Томмазо Аньелло, Tommaso Aniello, 1620—1647) — итальянский национальный герой. В 1647 г. рыбак Мазаньелло поднял народное восстание против испанского господства; вскоре пал жертвой организованного убийства.

⁸ Большая часть представленных в списке «тем» заимствована из «Полярной звезды на 1824 год». В альманахе были, в частности, напечатаны стихотворения «Домовой» Пушкина, «К ней» В. И. Туманского, «К милой» А. Г. Родзянки, «В альбом малютке» Пушкина (позднее печаталось под названием «Аделе»), «Давным-давно» П. А. Вяземского, «К плачущей Юлии» В. Н. Олина и «13 августа» В. И. Туманского (темы двух последних стихотворений объединяются в «Вестнике Европы» под названием «На день рождения плачущей Нины»). Возможно, тема «По Сеньке шапка» пародирует названия напечатанных в том же альманахе стихотворений Вяземского «В шляпе дело» и «Воли не давай рукам» (ср. его же «Всякий на свой покрой» в «Полярной звезде на 1823 год»). Темы «Мое ах!», «К листочку фиалки», «Тоскующий мотылек» — очевидно, пародии на слезливо-сентиментальную поэзию. Тема «К пенатам», вероятно, подразумевает одну из традиционных форм послания, ведущую на русской почве происхождение от «Моих пенатов» К. Н. Батюшкова (1811). Тема «Послание к кандидату знаменитости» связана с обычными для «Вестника Европы» нападками на взаимные восхваления, будто бы практикующиеся в среде поэтов «новой школы»; ср. замечание в «Отрывке из Кодекса знаменитости» М. А. Дмитриева: «Титло знаменитого налагается таким порядком: один из друзей претендента должен написать к нему послание; кандидат знаменитости на оное отвечает; потом отдают обе пиесы в приятельский журнал, где ставится под ответом примечание в пользу сочинителя» (ВЕ. 1824. № 9. С. 59). Тема «Былое на чужбине» пародирует мотивы элегической поэзии Жуковского.

393

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Разговор между Издателем и Классиком
с Выборгской стороны или с Васильевского острова
Вместо предисловия <к «Бахчисарайскому фонтану»>

В кн.: «Бахчисарайский фонтан» А. Пушкина. М., 1824 (ценз. разр. 10 дек. 1823; выход в свет 10 марта). С. I—XX. Без подписи. С незначительными стилистическими изменениями вошло в Полн. собр. соч. П. А. Вяземского (СПб., 1878. Т. 1. С. 167—173).

Статья была написана Вяземским по просьбе Пушкина; посылая ему для издания «Бахчисарайский фонтан» из Одессы при письме от 4 ноября 1823 г., Пушкин писал: «...Еще просьба: припиши к Бахчисараю предисловие или послесловие, если не ради меня, то ради твоей похотливой Минервы, Софьи Кисилевой; прилагаю при сем полицейское послание, яко материал; почерпни из него сведения (разумеется, умолчав об их источнике). Посмотри также в Путешествии Апостола-Муравьева статью Бахчи-Сарай, выпиши из нее что посноснее — да заворожи все это своею прозою, богатою наследницею твоей прелестной поэзии, по которой ношу траур» (XIII, 73). «Полицейское послание», присланное с поэмой, неизвестно; о других упомянутых Пушкиным источниках см. ниже. Несколько ранее, предлагая переиздать «Руслана и Людмилу» и «Кавказского пленника», Пушкин также просил Вяземского «освятить» издание «своею прозою, единственною в нашем прозаическом отечестве»: «Не хвали меня, но побрани Русь и русскую публику — стань за немцев и англичан — уничтожь этих маркизов классической поэзии» (XIII, 66). В предисловии к «Бахчисарайскому фонтану» Вяземский частично выполнил эти рекомендации. Основным объектом его нападений стал «Вестник Европы» и его издатель М. Т. Каченовский, с которым он вел полемику с 1818 г. как с противником Карамзина (см. его «Послание к М. Т. Каченовскому» (СО. 1821. № 2) и ответные полемические выступления «Вестника Европы» (1821. № 2, 5, 9; см. также Вяземский П. А. Стихотворения. Л., 1986. С. 475—476; коммент. К. А. Кумпан). Одновременно Вяземский задевает и критиков «Благонамеренного»; 10 сентября 1823 г. он писал А. И. Тургеневу: «Какой-то тут Цертелев или Сомов лается на меня в "Благонамеренном" под именем жителя Васильевского острова или Выборгской стороны» (ОА. Т. 2. С. 346; речь шла о статьях Н. А. Цертелева).

Готовить материал для предисловия Вяземский начал уже в ноябре 1823 г.; 18 ноября он сообщал Тургеневу о просьбе Пушкина и просил прислать «Путешествие в Тавриду» Муравьева-Апостола и расспросить у С. Потоцкого или Булгарина, «не упоминается ли где-нибудь о предании похищения Потоцкой татарским ханом» (ОА. Т. 2. С. 367). 29 ноября Тургенев выслал Вяземскому книгу Муравьева-Апостола; о «романе графини Пот<оцкой>» ему не удалось получить сведений («да и происшествие, о котором пишешь, не графини Потоцкой, а другой, которой имя не пришло мне на память» — ОА. Т. 2. С. 368). К ноябрю—декабрю 1823 г. (относится переписка Вяземского с Пушкиным, касающаяся предисловия, известная нам по ответному письму Пушкина от 20 декабря, где Пушкин отговаривает Вяземского от «заочного описания Бахчисарая». «Впрочем, в моем эпилоге описание дворца в нынешнем его положении подробно и верно» (XIII, 83). Все эти исторические и этнографические темы были осторожно затронуты в окончательном тексте предисловия Вяземского.

17 января 1824 г. Вяземский сообщал А. И. Тургеневу, что поэма «уже печатается» и что он готовит предисловие (ОА. Т. 3. С. 4). О том же он пишет Воейкову 25 февраля, замечая, что не уверен, «удастся ли» (Вяземский П. П. А. С. Пушкин (1816—1825): По документам Остафьевского архива. СПб., 1880. С. 55—56). Тем не менее в тот же день он отдает уже готовую рукопись в Московский цензурный комитет.

394

Сохранилось письмо к Вяземскому цензора А. Ф. Мерзлякова от 26 февраля, написанное в ответ на обращение Вяземского (до нас не дошедшее), с просьбой о смягчении нескольких мест, которые могли быть истолкованы в духе политической оппозиции или слишком явно обозначали полемический адрес статьи — упоминания «Вестника Европы», «Благонамеренного» и т. д. (Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский; Жизнь и творчество. Л., 1969. С. 102—103); смягчив первые, Вяземский оставил без изменения вторые. Умеренностью Мерзлякова как цензора он был удовлетворен (см. его письмо Тургеневу от 28 февр. — ОА. Т. 3. С. 13); однако в последующей полемике намекнул, что цензура задержала выпуск пушкинской поэмы и предисловия и что к затруднениям издания был причастен Каченовский (см. с. 163—164 наст. изд.,); о том же он писал А. А. Бестужеву 9 марта, накануне выхода книжки: «Я долго барахтался с цензурою, но одержал почти все победы. Найдите у Тургенева письмо мое к Мерзлякову, который был моим цензором. Мерзляков — добрейшая душа, но на ней сидит Каченовский и какой-то пар университетского навоза» (PC. 1888. № 11. С. 330—331).

По выходе книжки Вяземский получил лестный отзыв о своем предисловии от Жуковского («За твое предисловие к "Бахчисарайскому фонтану" обнимаю тебя; оно мне очень, очень понравилось» — ЛН. Т. 58. С. 40), но стремился узнать мнение и других арзамасцев; 24 марта он пишет Тургеневу: «Как довольны вы моим "Разговором"? Я дал волю своему перу, да к тому же и не боялся вас, идеологов» (ОА. Т. 3. С. 23). Отклик Пушкина содержался в письме из Одессы от начала апреля 1824 г.: «...Разговор прелесть, как мысли, так и блистательный образ их выражения. Суждения неоспоримы. Слог твой чудесно шагнул вперед. <...> Читая твои критические сочинения и письма, я и сам собрался с мыслями и думаю на днях написать кое-что о нашей бедной словесности, о влиянии Ломоносова, Карамзина, Дмитриева и Жуковского. <...> Знаешь ли что? Твой Разговор более писан для Европы, чем для Руси. Ты прав в отношении романтической поэзии. Но старая <-----> классическая, на которую ты нападаешь, полно существует ли у нас? это еще вопрос. — Повторяю тебе перед эвангелием и святым причастием — что Дмитриев, несмотря на все старое свое влияние, не имеет, не должен иметь более весу, чем Херасков или дядя В.<асилий> Львович.<...> Мнения Вест.<ника> Евр.<опы> не можно почитать за мнения, на Благ.<онлиеренного> сердиться не возможно. Где же враги романтической поэзии? Где столпы классические? Обо всем этом поговорим на досуге» (XIII, 91—92). Письмо Пушкина, в высшей степени комплиментарное, содержало в себе и зерно принципиального спора о классической поэзии (некоторые тезисы подобного спора были намечены в черновом тексте письма от 4 ноября 1823 г. — XIII, 380—382), однако Пушкин не развернул своей концепции. Упрек Вяземскому в излишней полемической запальчивости и переоценке русских «классиков» содержался и в письме Пушкина издателям «Сына отечества» (см. с. 161 наст. изд.) Предисловие Вяземского было повторено при переиздании «Бахчисарайского фонтана»; издавая поэму в третий раз, Пушкин предполагал снабдить ее посвящением Вяземскому: «Посвящаю тебе стихотв<орение>, некогда явивш<ее>ся под твоим покровительством и которое тебе обязано было большею частью успех<а>. Да будет оно залогом нашей неизменной дружбы и скромным памятником мое<го> уважения [к] благородно<му> тв<оему> характеру <и> любви к твоему прекрасному талант<у>. А. П.» (Справочный том. С. 40; датируется окт. 1829—февр. 1830 г.). В позднейшей критике предисловие Вяземского оценивалось как сыгравшее значительную роль в «освобождении русской литературы от предрассудков французского псевдоклассицизма» (Белинский. Т. 7. С. 264).

Предисловие Вяземского стало началом бурной полемики. Сомнительным представлялось парадоксальное заявление об античных авторах как предшественниках романтизма, а также о «германском» воздействии на русскую литературу начиная с

395

Ломоносова; выдвинутое в полемике с критиками Жуковского, оно опиралось на теоретические разработки Шлегеля и в особенности мадам де Сталь; «германский» элемент противопоставлялся французскому как национальный и «романтический». В ряде положений статья Вяземского соприкасалась с одновременно появившимися теоретическими работами европейских романтиков (Бершу, Стендаль). См. об этом: Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский. С. 104—109; здесь же возражения Н. И. Мордовченко, связывавшего концепцию Вяземского с карамзинизмом и оценивавшего его постановку вопроса о германском влиянии как снятие проблемы самобытности русской литературы и ее национального своеобразия (Мордовченко Н. И. Русская критика первой четверти XIX века. М.; Л., 1959. С. 305—306).

¹ Основные черты, характеризующие творчество И. Х. Гюнтера (Гинтера) — эпикурейство и веселость, неясность поэтического словаря, введение грубых сцен и мотивов, недопустимых в героической оде (см. подробнее: Пумпянский Л. Тредиаковский и немецкая школа разума // Западный сборник. М.; Л., 1937. Кн. 1). Ломоносов увлекался поэзией Гюнтера. Основные черты, характеризующие творчество И. Х. Гюнтера (Гинтера) — эпикурейство и веселость, неясность поэтического словаря, введение грубых сцен и мотивов, недопустимых в героической оде (см. подробнее: Пумпянский Л. Тредиаковский и немецкая школа разума // Западный сборник. М.; Л., 1937. Кн. 1). Ломоносов увлекался поэзией Гюнтера.

² «Россияда» (1779) — эпическая поэма М. М. Хераскова. Начало русским Петриадам (эпическим поэмам о Петре) положил М. В. Ломоносов незавершенной героической поэмой «Петр Великий» (1756—1761). В начале XIX в. вышли в свет «Петр Великий, героическая поэма в шести песнях, стихами сочиненная» Р. Сладковского (1803); «Петр Великий, лирическое песнопение в осьми песнях» С. А. Ширинского-Шихматова (1810); «Петриада. Поэма эпическая» А. Н. Грузинцева (1812; 2-е изд. — 1817).

³ Т. е. в трактате Аристотеля «Поэтика» (336—322 гг. до н.э.) и в «Послании к Пизонам» (19—14 гг. до н. э.) Горация, которое еще в античные времена получило название «Ars poëtica» («Об искусстве поэзии»).

⁴ Вяземский ссылается на гл. 6 пятой книги («Источники Римской истории») труда немецкого историка Иоганнеса Мюллера «Двадцать четыре книги Всеобщей истории, в особенности европейской» («Vierundzwanzig Bücher allgemeiner Geschichten, besonders der europäischen Menschheit». Tübingen, 1810.). Мюллер указывает на стихотворения Катулла как свидетельство упадка нравов в конце республиканской эпохи.

⁵ Имеются в виду стихи Горация:

O imitatores, servom pecus, ut mihi saepe

billem, saepe iocum vestri movere tumultus.

(Послания. Кн. l, 19, ст. 19—20)

О подражатели, скот раболепный, как суетность ваша

Часто тревожила желчь мне и часто мой смех возбуждала!

(Пер. М. Дмитриева).

⁶ Ода Горация «Ad fontem Blandusiae».

⁷ «Путешествие по Тавриде» И. М. Муравьева-Апостола вышло в свет в мае 1823 г. Отрывок из него опубликован в конце первого издания «Бахчисарайского фонтана», где содержится и мнение Муравьева-Апостола о легенде: «Странно очень, что все здешние жители неприменно хотят, чтобы эта красавица была <...> полячка, именно какая-то Потоцкая, будто бы похищенная Керим-Гиреем. Сколько я ни спорил с ними, сколько ни уверял их, что предание сие не имеет никакого исторического основания и что во второй половине XVIII века не так легко было татарам похищать полячек; все доводы мои остались бесполезными, они стоят в одном: красавица была Потоцкая» (Пушкин. «Бахчисарайский фонтан» М., 1824. С. 47—48). Эту легенду Пушкин слышал, по-видимому, еще в Петербурге, задолго до ссылки на юг, но она

396

подверглась в поэме коренной переработке (см.: Томашевский. Т. 2. С. 116—121; Гроссман Л. П. У истоков «Бахчисарайского фонтана» // ПИМ. Т. III. С. 73—76).

⁸ Вяземский имеет в виду отзывы о «Бахчисарайском фонтане», полученные им после чтения в Петербурге рукописи поэмы. 27 декабря 1823 г. Е. А. Карамзина сообщала ему: «Тургенев недавно читал нам "Бахчисарайский фонтан", который нас совершенно очаровал: это очень, очень красиво» (ЛН. Т. 58. С. 40; подлинник по-французски). Жуковский в конце декабря 1823—январе 1824 г. писал; «"Бахчисарайский фонтан" — прелесть. Напечатай получше» (Там же; уточнение датировки: Летопись. С. 671). 9 января 1824 г. Н. В. Путята писал из Петербурга С. Д. Полторацкому: «Вы знакомы с князем Вяземским, итак, верно, в бытность Вашу в Москве читали у него новую поэму А. Пушкина "Бахчисарайский фонтан", которую он теперь и печатает; я имел случай прочесть ее в рукописи и, оставляя холодным рецензентам замечать недостатки в плане и др., восхищался прелестными описаниями гарема и заключенных красавиц; вообще поэзия тут дышит какою-то восточной роскошью и негою. Это неоцененный подарок любителям отчественного слова» (ЛН. Т. 58. С. 41). Без сомнения, Вяземскому был известен и отзыв Д. В. Дашкова в письме к И. И. Дмитриеву от 4 января 1824 г. с высокой оценкой поэмы: «С живым удовольствием читали мы "Бахчисарайский фонтан", отрывок, показывающий какую-то зрелость таланта, по крайней мере в описаниях. Теперь Пушкину надобно учиться в пору останавливаться. Говорят, что Вяземский печатает в Москве это стихотворение. В таком случае, сделайте милость, заметьте ему одно место, требующее исправления. Зарема умирает от рук немых кизляров, а кызляр по-турецки значит просто девушки. Название Кызляр-Агасси, вероятно обманувшее Пушкина, значит начальника над девушками харема. Не говорю уже о всеобщем европейском предрассудке (не менее того ложном) о немых, употребляемых на тайные казни в харемах, но я бы и это выкинул из поэмы Пушкина, где так хорошо сохранены все местные краски» (РА. 1868. № 4—5. С. 600). Ошибка, указанная Дашковым и восходящая к «Абидосской невесте» Байрона, была исправлена в печатном издании (см.: Томашевский. Т. 2. С. 128).

M. А. ДМИТРИЕВ
Второй разговор между
Классиком и Издателем «Бахчисарайского фонтана»

ВЕ. 1824. Ч. 134. № 5. (выход в свет 27 марта). С. 47—62 Подпись: N.

Михаил Александрович Дмитриев (1796—1866) — литературный критик, поэт, мемуарист, племянник И. И. Дмитриева. В своих критических статьях выступал как «классик», противник новых, романтических, веяний в литературе. Его отношение к поэзии Пушкина всегда оставалось сдержанным и критическим. Литературная позиция М. А. Дмитриева отражала взгляды, господствовавшие в Московском университете и университетском Благородном пансионе, где он учился. Был близок к кругу М. Т. Каченовского и постоянно сотрудничал в «Вестнике Европы». Полемика вокруг предисловия Вяземского к «Бахчисарайскому фонтану» продолжала начавшуюся ранее журнальную войну, где против Вяземского и Грибоедова выступали М. А. Дмитриев и его приятель А. И. Писарев (1803—1828) — поэт, переводчик, автор, популярных комедий и водевилей, полемист. О роли М. А. Дмитриева в литературно-театральных полемиках 1820-х гг. см. в его «Главах из воспоминаний моей жизни» (Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 191—231; публ. О. А. Проскурина). О возможной

397

принадлежности ему статей за подписью Н. Д. в «Вестнике Европы» см. с. 388—389 наст. изд.

¹ Цитата из «Послания к М. Т. Каченовскому». Цитата из «Послания к М. Т. Каченовскому».

² Фонтенель, Бернар де Бовье де (1657—1757) — французский писатель, ученый и философ. Приведенное выражение — французская идиома, встречаемая у разных авторов (Вальтер, Ж.-Б. Руссо). См.: Robert P. Dictionnaire alphabétigue et analogique de la langue française. Paris, 1960. T. 3. P. 575. Было общеупотребительным (ср. у Пушкина: XIII, 44; или ОА. Т. 3. С. 160).

³ Эта подробность из жизни Ж. де Лафонтена (1621—1695) нередко приводилась в сопроводительных статьях к изданиям его сочинений. См., например: Fables de Lafontaine. Paris, an VII (1799). T. 1. P. XI. Малерб, Франсуа (1555—1628) — французский лирический поэт, сыгравший важную роль в становлении принципов классической поэтики и поэтического языка во Франции.

⁴ Силлогизм — демонстративный (доказательный) вывод, устанавливающий связь между двумя понятиями на основании закрепленного в посылках их отношения к третьему понятию.

⁵ Ансильон, Фредерик (1766—1837) — прусский государственный деятель, историк и философ, автор ряда работ по эстетике. Имеется в виду его «Analyse de l idée de littérature nationale» (Essais philosophiques, ou Nouveau mélanges de littérature et de philosophie. Par F. Ancillon. Paris, 1817. T. 1. P. 39—81).

⁶ Имеется в виду стихотворение Вяземского «К В. А. Жуковскому. (Подражание сатире II Депрео)» (1819; опубл.: СО. 1821. № 10) В современных изданиях на основании позднейшей поправки Вяземского печатается: «Державин рвется в стих, а втащится Херасков». М. М. Херасков (1733—1807) — известный русский поэт, в 1765—1770 гг. директор, а в 1778—1802 гг. куратор Московского университета. Заслуги Хераскова как покровителя наук, признанные уже его современниками, неоднократно подчеркивались и впоследствии (см., например, в «Речи о влиянии легкой поэзии на язык» К. Н. Батюшкова). Французская цитата — из II сатиры Буало. Кино Филипп (1635—1688) — французский поэт и драматург, чье творчество неоднократно подвергалось нападкам со стороны Буало. В стихотворении Вяземского, вольном переложении сатиры Буало, есть прямые соответствия стихам французского оригинала, но отраженные у Буало французские литературные отношения заменены русскими. Заимствования из Вольтера, о которых говорит Дмитриев, есть, в частности, в «Послании к М. Т. Каченовскому» Вяземского; на реминисценции у Вяземского из стихотворения Вольтера «О зависти» («De l’Envie») указывал критик «Вестника Европы» Ф. Яковлев (подпись: Ф. Як....в) — см.: 1821. № 5. С. 31—44. Слова Дмитриева «некто из знаменитых журнальных стихотворцев» отсылают к известной формуле «знаменитые друзья», широко обыгрывавшейся в полемике, — см. подробнее с. 407 наст. изд.

⁷ Высокая оценка творчества М.В.Ломоносова была характерна для К.Н.Батышкова. См., например, в его статьях «О характере Ломоносова» и «Нечто и поэте и поэзии» (1815).

⁸ См.: Мольер. Мизантроп / Пер. Ф. Ф. Кокошкина. М., 1816. С. 17 (Д. 1, явл. 2):

Граф	...Сколько мог Старался я иметь простой приятный слог; Не знаю, как-то вам в стихах сих покажуся.
Крутон	Увидим, граф!
Граф	Притом я вам, сударь, божуся, Что, право, написал их в несколько минут.
Крутон	До времени, сударь, нет надобности тут.

398

⁹ Цитата из IX сатиры Буало.

¹⁰ В том же номере «Вестника Европы» в разделе «Особая переписка» (с. 76—78) напечатано письмо в редакцию за подписью: «Бывший журнальный клеврет», содержащее резкие выпады против Вяземского, главным образом за его отзыв о стихотворцах «Вестника Европы», и насмешки над собственными его стихотворениями (в их число попали также куплеты из водевиля «Кто брат, кто сестра...», принадлежащие Грибоедову). Автор, вероятно, тот же М. А. Дмитриев, который считал себя лично задетым как поэт, печатавшийся в «Вестнике Европы» (ср. его позднейшее мемуарное свидетельство: Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 219). Вяземский на новые выпады ответил эпиграммой «Клеврет, журнальный аноним...» (см. с. 399 наст. изд.). Выступления против Вяземского продолжались в следующих номерах «Вестника Европы» за 1824 г.: Писарев А. И. Еще разговор между двумя читиателями Вестника Европы. — № 8. С. 307—313 (в частности, указывал в этой статье, что не он был автором «Особой переписки» в № 5); Дмитриев М. А. Отрывок из Кодекса знаменитости. — № 9. С. 58—62; Карниолин-Пинский М. М. Мое первое и последнее слово. — № 10. С. 115—120 (подпись: Юст Ферулин); Дмитриев М. А. Краткий ответ издателю Дамского журнала. — № 10. С. 144—146; Писарев А. И. Нечто о словах. — № 12. С. 283—290 (подпись: А. А. А. ; псевдоним здесь и в статье М. М. Карниолина-Пинского раскрыт в «Главах из воспоминаний из моей жизни» М. А. Дмитриева (Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 221)). Кроме того, в течение всего этого времени (1824—1825 гг.) шла эпиграмматическая война. См.: Русская эпиграмма (XVIII—начало XX века). Л., 1988. С. 201, 220, 291—292, 299—303.

А. С. ПУШКИН
Письмо к издателю «Сына отечества»

СО. 1824. Ч. 93. № 18 (выход в свет 3 мая). С. 181—182. Подлинник не сохранился; печатается по тексту журнала (см.: XI, 20).

В этом письме к издателю «Сына отечества» Н. И. Гречу Пушкин подтверждал свою солидарность с суждениями Вяземского, выраженную ранее в частном письме к нему от начала апреля 1824 г. (см. с. 394 наст. изд.).

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
О литературных мистификациях, по случаю
напечатанного в 5-й книжке «Вестника Европы»
второго подложного разговора между Классиком
и Издателем «Бахчисарайского фонтана»

ДЖ. 1824. Ч. 6. № 7 (выход в свет 9 апр. — МВед. 1824. № 29, от 9 апр.). С. 33—39.

Ответ на статью М. Дмитриева. Анонимность статьи дала повод Вяземскому первоначально подозревать в ее авторстве самого Каченовского (ср. аналогичное мнение братьев Мухановых — в письме В. А. Муханова к Н. А. Муханову от 27 марта 1824 г.: Щукинский сборник. М., 1907. Вып. 5. С. 271). Статья Вяземского была написана в день появления статьи Дмитриева, 27 марта (Летопись. С. 403), и изобилует

399

нападками на Каченовского. 29 марта цензор И. М. Снегирев вместе с Мерзляковым и др. читает статью, переданную в «Дамский журнал», и записывает в дневник: «Решили, что мне можно подписать ее» (РА. 1902. Кн. II. № 7. С. 396). 31 марта Вяземский послал ее, уже пропущенную цензурой, А. И. Тургеневу для публикования в «Сыне отечества» или «Новостях литературы», предупредив, что вынужден был отдать ее Шаликову. «И Шаликов, и цензор Снегирев — души не робкие и враги отъявленные Каченовскому. Я должен был воспользоваться этим стечением обстоятельств в страхе, что у вас цензура еще и заупрямится. Сделай одолжение, только напечатайте скорее и скажите, что московская цензура уже пропустила. Лучше, если у Греча» (ОА. Т. 3. С. 27—28). 3 апреля он сообщает Тургеневу, что «пощечина Каченовскому» появится в «Дамском журнале» «в середу на Светлой неделе» (Там же. С. 29). 10 апреля он повторяет свою просьбу о публикации трех его «раскаленных пьес, но уже сообщает имя настоящего автора статьи в «Вестнике Европы»: «За Каченовского ополчился на меня Дмитриев-племянник. По крайней мере, таков общий голос... Вот раскаленная эпиграмма. Прошу не дать ей остывать и отправить сей час же Гречу» (Там же. С. 31). Далее следует текст эпиграммы:

Клеврет журнальный, аноним,

Помощник прѐзренный ничтожного бессилья,

Хвалю тебя за то, что под враньем твоим

Утаена твоя фамилья!

С бессыдством страх стыда желая согласить,

Ты доказал, вдвойне кривнув душою,

Что если рад себя бесчестить под рукою,

То именем своим умеешь дорожить.

В ответном письме от 15 апреля Тургенев сообщал, что цензура не пропустила ни эпиграммы, ни статьи, и замечал, что одной публикации ее достаточно (Там же. С. 32) Статья вышла в «Дамском журнале» со следующим примечанием Шаликова: «Издатель получил сию статью при записке, в которой между прочим сказано: Знаю, что прилагаемая у сего статья по содержанию своему не принадлежит Дамскому журналу; но знаете и вы, м<илостивый> г<осударь>, как ограничены наши способы к возражениям. В надежде на вашу беспристрастную независимость прошу покорнейше уделить, хотя и не у места, но, по крайней мере, в пору, несколько страниц в первой книжке журнала вашего на следующую мою апелляцию».

12 апреля Каченовский в письме к Булгарину откликается на статью, замечая, что Вяземский ошибочно принял его за автора «Второго разговора» и «извергнул в "Дамском журнале" кипящую лаву ругательств, сарказмов и даже угроз» (PC. 1903. № 12. С. 608—609). Вяземский не терял надежды на републикацию статьи у Воейкова, ссылаясь на то, что «Вестник Европы» читается шире, чем «Дамский журнал» («Меня бранят всенародно, а я отбраниваюсь приватно»), и 21 апреля посылал Тургеневу оттиски статьи «для раздачи» (ОА. Т. 3. С. 34). О своем желании перепечатать статью против М. Дмитриева в «Новостях литературы» Вяземский писал и Воейкову (PC. 1904. № 1. С. 117—120).

Полемика не встретила сочувственного отклика в близких Вяземскому кругах. Так, 24 апреля А. Я. Булгаков писал из Москвы в Петербург брату К. Я. Булгакову, что на статью Вяземского появился «довольно колкий» ответ. «Судя беспристрастно, Вяземский не совсем прав, особливо тем, что, проповедуя учтивость, он бранит Каченовского без пощады, называя его по имени; а выходит, что статья, которую Вяземский критиковал, совсем не его, а некоего М. А. Дмитриева, который себя позже назвал в ответе, теперь напечатанном в "Вестнике Европы". Стало быть, и бранить Каченовского не за что было» (РА. 1901. Кн. 2. № 5. С. 53). Пушкин, довольно холодно относившийся к полемике в целом, интересовался, однако, ходом

400

событий: «Пришли мне тот № В.<естника> Евр.<опы>, где напечатан второй разговор лже-Дмитриева, это мне нужно для предисловия к Бахч.<исарайскому> фонт.<ану>, не худо бы мне переслать и весь процесс (и Вестн.<ик> и Дамс.<кий> Жур.<нал>)» (письмо к Л. С. Пушкину от первой половины мая 1825 г. — XIII, 174).

В письме к А. И. Тургеневу от 21 апреля Вяземский признавал: «Я все еще в грязи кулачного боя. Но что же делать? Раз пустившись в эту полемику, нельзя отставать, пока бой не решен. Самому досадно и скучно, и гадко связываться с народом, который так поодаль от меня, когда сам не спускаюсь в их омут. Буду осторожнее вперед; но пока, на прощанье, изобью их в кровь» (ОА. Т. 3. С. 34). Он пишет второй ответ М. А. Дмитриеву (см. с. 169 наст. изд.).

¹ Созий — персонаж комедии Мольера «Амфитрион» (1668). Нарицательное имя двойника. Созий — персонаж комедии Мольера «Амфитрион» (1668). Нарицательное имя двойника.

² Французская Академия (основанная в 1655 г.) состояла из 40 пожизненно избираемых членов. В XIX в. уже утратила свой авторитет, стала предметом разного рода шуток и эпиграмм.

³ Тонкая, изящная острота, остроумная насмешка. Здесь — в ироническом смысле.

⁴ О ходе полемики см. с. 388—389 наст. изд. Аристотелид (Карниолин-Пинский), пародируя мнения Н. Д. о театре и о поэзии, называл себя его Созием. Вяземский же говорит здесь, что Н. Д. — «Созий» Жульена Луи Жоффруа, известного французского театрального критика, не отличавшегося нравственностью своей позиции и нередко обвиняемого современниками в продажности (ср. упоминание о Каченовском как о «московском Жофроа» в письме В. Л. Пушкина к Вяземскому в январе 1812 г.: Пушкин В. Л. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 213). Н. Д. счел, что под псевдонимом Аристотелид скрылся В. Ф. Одоевский, автор хвалебного отзыва о кантате на стихи Пушкина «Черная шаль», которую Н. Д. резко раскритиковал в «Московских записках». Свой ответ Аристотелиду Н. Д. наполнил поэтому полемическими выпадами против Одоевского и издаваемого им альманаха «Мнемозина» (см.: СО. 1824. № 6. С. 267—278; ВЕ. 1824. № 3. С. 241—242; СО. 1824. № 10. C. 123—132; ВЕ. 1824. № 5. C. 78—81; СО. 1824. № 16. C. 72—85).

⁵ Ср. в разборе «Полярной звезды» замечание, что имена «прославленных поэтов наших» не редко можно видеть под стихами, «которые могли быть сочинены порядочным студентом или даже учеником гимназии (разумеется, взрослым)» (ВЕ. 1824. № 2. С. 119); также один из выпадов Н. Д. против Одоевского в его ответе Аристотелиду: «...одно весьма ученое дитя, незадолго перед сим вышедшее из под ферулы» (ВЕ. 1824. № 5. С. 241). Ферула (лат.) — линейка, которой били по ладоням нерадивых учеников.

⁶ Намек на Каченовского.

⁷ Насмешка над особенностями орфографии «Вестника Европы». Каченовский сохранял буквы «Y» (ижица) и «i» в нетрадиционных позициях в словах греческого происхождения.

⁸ Намек на то, что Каченовский, как член Московского цензурного комитета, был причастен к задержке «Бахчисарайского фонтана» в цензуре.

401

М. А. ДМИТРИЕВ
Ответ на статью «О литературных мистификациях»

ВЕ. 1824. Ч. 134. № 7. (выход в свет 24 апр.). С. 196—211.

¹ Цитата из VII сатиры Буало. Цитата из VII сатиры Буало.

² В этом примечании Каченовский ссылается на сатирический диалог Ф. В. Булгарина «Свидание Зерова с самоучкою». Имеется в виду то его место, где речь идет об одной из эпиграмм на Булгарина: «Ванюша. — ...Вот у вас лежит "Дамский журнал"; позвольте посмотреть. Точно, это тот № 20 1823 года. Прочтите эпиграмму на 69 странице. Я. — Жаль, что я прежде не знал об этом, не читая "Дамского журнала"...» (ЛЛ. 1824. Ч. 1. № 2. С. 55).

³ В предисловиях к ряду романов В. Скотта («Шотландские пуритане», «Эдинбургская темница» и др.) разработана целая система приемов, связанных с образом фиктивного автора (Джедедии Клейшботама). Выстраивается цепочка вымышленных лиц: рассказчик — собиратель рассказов (автор) — издатель; вводятся мнимые письма, ситуации.

⁴ Цитаты из стихотворений Вяземского «К перу моему» (Труды МОЛРС 1816. Ч. 5; перепечатано: СО. 1821. № 18) и «К графу Чернышеву в деревню» (Мнемозина. 1824. Ч. 1).

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Разбор «Второго разговора», напечатанного
в № 5 «Вестника Европы»

ДЖ. 1824. Ч. 6. № 8 (выход в свет 24 апр.). С. 63—82.

Второй ответ Дмитриеву Вяземский послал Тургеневу 24 апреля 1824 г. с просьбой отдать в «Сын отечества» для повторной публикации. В том же письме Вяземский характеризовал антикритику Дмитриева в № 7 «Вестника Европы» как «новую брань», на которую «должно было бы отвечать палками», но он «предпочел отвечать хладнокровным официальным письмом к Каченовскому через Антонского» (ОА. Т. 3. С. 37); далее он намеревался прекратить полемику. 29 апреля Тургенев ответил; «Пиесу получил. Но здесь нельзя и думать о печатании ваших перепалок. Пора перестать» (Там же. С. 37). В письме от 2 мая он добавлял: «Второй ответ твой всем читан, но печатать нельзя. Боюсь, если бы здесь пропустили, чтоб и вашим цензорам за сии личности не досталось» (Там же. С. 40).

¹ Источник цитаты не установлен. Источник цитаты не установлен.

² Имеется в виду эпизод VII песни «Илиады».

³ «Le petit Almanach de nos Grands Hommes, pour l’année 1788» (1-е изд.: Paris, 1790; включен в т. 5. «Oeuvres complètes de Rivarol». Paris, 1808) — составленный A. Риваролем совместно с французским публицистом кавалером де Шансенец (Champcenetz; 1759—1794) словарь мелких французских литераторов, известность которых не выходила за пределы альманашных и журнальных публикаций. В ироническом предисловии Ривароль говорит о редакторе, вооружившемся для составления своего словаря микроскопом (см.: Oeuvres complètes de Rivarol. Paris, 1808. T. 5. P. 19—20).

⁴ Мирмидоне — ахейское племя, произошедшее, по преданию, от муравьев (ср.: «меньшие братья»). Франц. (разг.) myrmidon— ничтожный человек, пигмей.

⁵ Вяземский не совсем точно цитирует остроту Ривароля: «Ils se cotisent pour entendre un bon mot» (см.: Oeuvres complètes de Rivarol. Paris, 1808. T. 5.

402

⁶ T. e. с Каченовским, которому Вяземский ошибочно приписывал авторство «Второго разговора» и которому и была адресована статья «О литературных мистификациях». Ср. в позднейшей эпиграмме Пушкина на Надеждина «Надеясь на мое презренье...» (1829):

Лакей сиди себе в передней,

А будет с барином расчет» (III, 172).

⁷ Диафуарус — персонаж комедии Мольера «Мнимый больной» (1673).

⁸ «Ермак» — стихотворение И. И. Дмитриева (1794); «Свежо и прохладно...» — строка из стихотворения М. Дмитриева «Лес» (ПЗ на 1824 г.).

⁹ Намек на Каченовского.

¹⁰ См. трактат А. Ф. Мерзлякова «Краткое начертание теории изящной словесности» (М., 1822.Ч.1. С. 112—113).

¹¹ Стиль Дарленкура неоднократно подвергался критике, в том числе и в русской печати. См., например, суждение о романе Дарленкура «Пустынник» (рус. пер.: М., 1823) в «Сыне отечества»: «...содержание и слог романов д’Арленкура представляют довольно образцов чудовищного. <...>. Нынешние французские романисты-романтики без оглядки перешагнули за границу эстетически возможного» (СО. 1824. № 8. С. 31—34).

¹² «Французы <...> нам о том, что до стоп надлежит, примером быть не могут: понеже, надеясь на свою фантазию, а не на правила, толь криво и косо в своих стихах слова склеивают, что ни словом, ни стихами назвать нельзя» (Ломоносов М. В. Избр. произведения. Л., 1986. С. 468).

¹³ См.: De l’Allemagne. Par m-me la Baronne de Staël Hotstein. Paris; Londres, 1813. T. 1. P. 189.

¹⁴ Эту оду Клопштока приводит Ж. де Сталь в книге «О Германии» (Ч. II, гл. V) во французском прозаическом переводе (см.: De l’Allemagne. Paris; Londres, 1813. T. 1. P. 195—198).

¹⁵ Намек на перевод Каченовским с польского перевода «Песни последнего менестреля» В. Скотта («Поема последнего барда» // ВЕ. 1822. №№ 9—14, 20; отд. изд.: М., 1823).

¹⁶ Неточная цитата из басни И. И. Хемницера «Орлы» (1779):

И вышло, наконец, что в обществе орлов

Уж стали принимать и филинов и сов.

¹⁷ Вяземский имеет в виду суждения М. Дмитриева о Карамзине (см. с. 158 наст. изд.), творчество которого неоднократно подвергалось нападкам на страницах «Вестника Европы»

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Мое последнее слово

ДЖ. 1824. Ч. 6. № 9 (выход в свет 5 мая). С. 115—118.

Заключительная статья Вяземского в полемике с М. Дмитриевым. Послана Вяземским А. Тургеневу при письме 1 мая, где еще раз повторяется просьба о републикации: «Вот мое последнее слово. Напечатай его у Греча или Воейкова, где сподручнее. Но непременно нужно статье быть в петербургском журнале» (ОА. Т. 3. С. 38). Тургенев ответил 6 мая: «Письмо твое и последнее слово

403

посылаю к В<оейкову> и Ж<уковскому>. Не знаю, напечатают ли? Теперь цензорам не до личностей, но до собственного лица; да и, без сомнения, им может быть новая беда от подобных перебранков; ибо тут и слово честь замешано, то есть письменная пощечина. Впрочем, я не помешаю, но и содействовать не буду; ибо теперь не до того по этой части. Пожалуйста, перестань вздорить. C’est indigne de vous et je ne vous reconnais pas dans tout ce fatras polémique. <Это недостойно тебя, и я не узнаю тебя во всем этом полемическом хламе (фр.). — Ред.>. Искры твоего ума нет во всем споре» (ОА. Т. 3. С. 42). Тургенев намекал в письме на скандал в петербургской цензуре, ставший одним из поводов к отставке в середине мая министра просвещения кн. А. Н. Голицына и к отстранению самого Тургенева от должности директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий. Републикация статей Вяземского в этой ситуации была почти невозможна. В письме от 12 мая Вяземский отвечал на упреки Тургенева и пытался подвести итоги полемике: «Воля твоя, ты слишком строго засудил мою полемику. Разумеется, глупо было втянуться в эту глупость, но глупость была ведена довольно умно. Открытие и закрытие кампании состоит из одних хладнокровных грубостей и не требовали затей остроумия; в промежутках была партизанская выходка в разборе второго "Разговора" и в этой выходке, что ни говори, много забавного. Вступление совсем неглупо; впоследствии некоторые удары нанесены удачно. Вся Москва исполнена нашей брани. Весь Английский клуб научили читать по моей милости. Есть здесь один князь Гундоров, охотник до лошадей и сам мерин преисправный, к тому же какой-то поклонник Каченовского. Читая в газетной мою первую статью, останавливается он на выражении бедные читатели и каким-то глухим басом, ему свойственным, спрашивает, обращаясь к присутствующим: "Это что значит? Почему же князь Вяземский почитает нас всех бедными: может быть, в числе читателей его найдутся и богатые. Что за дерзость!" Иван Иванович был свидетелем этой выходки и представлял мне ее в лицах. Он племянника своего уже не принимает к себе и говорит: "Пусть будет он племянником моего села, а не моим". Мне хочется предложить ему, чтобы, напротив: оставил он его своим племянником, а меня признал бы за племянника наследства своего. Одна вышла польза из нашей перебранки: у бедного Шаликова прибыло с того времени 15 подписчиков» (ОА. Т. 3. С. 43—44).

¹ Эту фразу Вяземского издевательски обыграл А. И. Писарев в статье «Нечто о словах» (ВЕ. 1824. № 12. С. 283—290). М. А. Дмитриев в «Главах из воспоминаний моей жизни» рассказывает: «Но всех более рассердила дядю небольшая статья Писарева: "Нечто о словах". Надобно сказать, что кн. Вяземский сказал в одной из своих статей, что он "крепок собственным убеждением и мнением людей, на которых с гордою уверенностию может указать пред лицом отечества!" Это он ссылался на одобрение моего дяди, взявшего его сторону. Но, к его несчастию, в это время написал в его защиту какую-то довольно карикатурную статейку кн. Шаликов. Писарев воспользовался этим и говорит простодушно в своей статье, что "читатели долго не знали, на кого князь Вяземский указывает пальцем пред лицом отечества, но, по защите его князем Шаликовым, догадались на кого". — Этот подмен, пред лицом отечества, И. И. Дмитриева — князем Шаликовым был действительно обидною насмешкою и над Вяземским, и над обоими его сторонниками! — Для первого это был щелчок; а для дяди такое понижение его авторитета и важности, какого он, конечно, никогда не испытывал!» (Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 221). Статья Шаликова, о которой здесь говорится: «Слово о слове в пустом и проч. Вестника Европы № 8» (ДЖ. 1824. № 10. С. 161—165 (выход в свет 29 мая); подпись: Издатель). Содержала Эту фразу Вяземского издевательски обыграл А. И. Писарев в статье «Нечто о словах» (ВЕ. 1824. № 12. С. 283—290). М. А. Дмитриев в «Главах из воспоминаний моей жизни» рассказывает: «Но всех более рассердила дядю небольшая статья Писарева: "Нечто о словах". Надобно сказать, что кн. Вяземский сказал в одной из своих статей, что он "крепок собственным убеждением и мнением людей, на которых с гордою уверенностию может указать пред лицом отечества!" Это он ссылался на одобрение моего дяди, взявшего его сторону. Но, к его несчастию, в это время написал в его защиту какую-то довольно карикатурную статейку кн. Шаликов. Писарев воспользовался этим и говорит простодушно в своей статье, что "читатели долго не знали, на кого князь Вяземский указывает пальцем пред лицом отечества, но, по защите его князем Шаликовым, догадались на кого". — Этот подмен, пред лицом отечества, И. И. Дмитриева — князем Шаликовым был действительно обидною насмешкою и над Вяземским, и над обоими его сторонниками! — Для первого это был щелчок; а для дяди такое понижение его авторитета и важности, какого он, конечно, никогда не испытывал!» (Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 221). Статья Шаликова, о которой здесь говорится: «Слово о слове в пустом и проч. Вестника Европы № 8» (ДЖ. 1824. № 10. С. 161—165 (выход в свет 29 мая); подпись: Издатель). Содержала

404

резкие выпады против М. Дмитриева и его союзников. В заключение статьи приводилась выписка из письма Пушкина к Вяземскому от апреля 1824 г. из Одессы с оценкой предисловия Вяземского (см. с. 394 наст. изд.). Предлагалось сравнить мнение Пушкина и мнение М. Дмитриева.

² Это примечание издателя «Дамского журнала» Шаликова — полемический ответ на примечание Каченовского к «Ответу на статью "О литературных мистификациях"» М. Дмитриева (см. с. 164 и примеч. 2 на с. 401 наст. изд.). «...Озарявшие меня <...> лучше уличных фонарей» — намек на раздел «Разные известия» в журнале Булгарина «Литературные листки», который с № 2 за 1824 г. назывался «Волшебный фонарь».

³ 10 мая И. М. Снегирев записал в дневнике: «Качен<овский> грозился палкою на князя Вяземского и восставал против меня, для чего я пропустил последнюю критику, где сказано, что он член Ценз<урного> ком<итета>» (РА. 1902. Кн. 2. № 7. С. 402).

M. А. ДМИТРИЕВ
Возражения на разбор «Второго разговора»

ВЕ. 1824. Ч. 134. № 8 (выход в свет 8 мая). С. 271—301.

¹ Цитата из сатиры А. И. Писарева «К молодому любителю словесности» (ВЕ. 1821. № 7—8). Цитата из сатиры А. И. Писарева «К молодому любителю словесности» (ВЕ. 1821. № 7—8).

² «Генриада» (окончат. текст.: 1728) — поэма Вольтера. Ср. в статье К. Н. Батюшкова «Нечто о поэте и поэзии»: «...Их <французов. — Ред.> словесность, столь богатая во всех родах, не имеет ни эпопеи, ни истории» (Батюшков К. Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 42).

³ Имеются в виду «Лицей, или Курс древней и новой литературы» (1799—1805) Ж.-Ф. Лагарпа и «О Германии» (1813) Ж. де Сталь.

⁴ В статье «Нечто о поэте и поэзии» (1815).

⁵ Имеются в виду суждения Лагарпа о творчестве Корнеля в т. 4 «Лицея» («Lycée, ou Cours de littérature ancienne et moderne»).

⁶ Эпизод д. V, явл. 6 трагедии Расина «Федра» (1677).

⁷ Цитата из сатиры И. И. Дмитриева «Чужой толк» (1794).

⁸ Имеются в виду следующие стихи Вяземского:

А глупость тем глупей, что нагло корчит ум!

«Послание к И. И. Дмитриеву, приславшему мне свои сочинения» (1819) // ПЗ на 1823 год;

Пусть сей оценщик слов и в азбуке знаток

Теребит труд ума с профессорских досок,

Как поседевшая в углах архивы пыльной

Мышь хартии грызет со злостью щепетильной.

(«Послание к М. Т. Каченовскому» // СО. 1821. № 2);

Перо! тебя давно бродящая рука

По преданной тебе бумаге не водила

(«К перу моему» (1816) // СО. 1821. № 18);

405

Еще когда бы мог я, глядя на других,

Впопад и невпопад сажать слова в мой стих;

Довольный счетом стоп и рифмою богатой,

Пестрил бы я его услужливой заплатой.

(«К В. А. Жуковскому (Подражание сатире [II]. Депрео» (1819) // СО. 1821. № 10).

⁹ Олимпийские состязания проводились в Олимпии в Эвлиде при храме Зевса; Пифийские состязания — в Дельфах при храме Аполлона, важнейшем религиозном центре Греции. Из четырех дошедших до нас книг Пиндара две составляют оды в честь победителей на Олимпийских и Пифийских играх.

¹⁰ Имеется в виду первая олимпийская ода Пиндара «Гиерону Сиракузскому и коню его Ференику на победу в скачке. Год — 476».

¹¹ Рамлер Карл-Вильгельм (1725—1798) — немецкий поэт и литературный критик. Упомянут здесь как автор сборника од: «Oden» (1767).

¹² В одах Пиндара за двумя одинаковыми строфами (строфа и антистрофа)часто следует третья, отличная от них по структуре (эпод), и этот комплекс из трех строф повторяется несколько раз в той же последовательности.

¹³ Цитируется начальная строфа оды Ж.-Б. Руссо «К принцу Евгению Савойскому» (кн. III, ода 2; речь идет о молве).

¹⁴ Цитируется начальная строфа оды М. В. Ломоносова «На день восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны 1748 года» (1748).

¹⁵ «Ода на взятие Намюра» («Ode sur la prise de Namur») — поэтический эксперимент Буало. Была приложена им к «Рассуждению об оде» («Discours sur l’ode», 1693) и должна была иллюстрировать изложенную там концепцию пиндарической оды. Ломоносов видел в этой оде Буало употребление стоп, не свойственных французскому силлабическому стиху. (См.: Ломоносов М. В. Избр. произведения. Л., 1986. С. 468).

¹⁶ Вероятно, М. Дмитриев имеет в виду стихотворение Вяземского «Устав столовой» (1817; опубл.: Благ. 1820. № 2), написанное им для «Арзамаса» в подражание песне Ш.-Ф. Панара «Les lois de la table».

¹⁷ Перечислены следующие сочинения: «История поэзии и красноречия начиная с конца тринадцатого столетия» («Geschichte der Poésie und Beredsemkeit seit dem Ende Des XIII Jahrhunderts», 1801—1819) Ф. Бутервека; журнал Лессинга «Гамбургская драматургия» («Hamburgische Dramaturgie», 1767—1769); «О драматическом искусстве и литературе» («Uber dramatische Kunst und Literatur», 1809—1811) А. Шлегеля и «История древней и новой литературы» («Geschichte der alten und neuen Literatur», 1815) Ф. Шлегеля.

¹⁸ «Пантеон иностранной словесности» — альманах, изданный в трех книгах в 1798 г. в Москве Н. М. Карамзиным. В нем печатались произведения античных, восточных и новейших западных авторов в переводах Карамзина.

¹⁹ См. примеч. 14 на с. 402 наст. изд.

²⁰ Поэма Клопштока на библейский сюжет «Мессиада» (1748—1773, последняя переработка — 1800) — попытка создания национального христианского эпоса. Образцом Клопштоку служила поэма Мильтона «Потерянный рай» (1667).

²¹ См. примеч. 5 на с. 397 наст. изд.

²² Имеется в виду французский поэт Понс-Дени-Екушар Лебрен (Lebrun; 1729-1807), известный своими одами и прозванный современниками Лебрен-Пиндар.

²³ Цитата из сочинения Ж. Ш. Л.  Симонда де Сисмонди «О литературе Южной Европы» (1813) — одной из самых популярных в свое время работ по истории литературы. См.: De la littérature du midi de l’Europe. Par J. C. L. Simonde de Sismondi. 2-e éd. Paris, 1819. T. 1. P. 406.

²⁴ Там же.

406

²⁵ См.: Geschichte der Poésie und Beredsamkeit seit dem Ende des dreizehnten Jahrhunderts. Von Friedrich Bouterwek. Göttingen, 1804. B. 3. S. 602—603; De la littérature du midi de l’Europe. Par J. C. L. Simonde de Sismondi. T. 4. P. 441.

²⁶ Цитата из «Всеобщей теории изящных искусств» (1771—1774) И.-Г. Зульцера. см.: Allgemeine Theorie der schönen Künste... von J. G. Sutzer. 2 Aufl. Leipzig, 1793. Teil 3. S. 564.

²⁷ См. c. 160—161 наст. изд.

²⁸ Намек на водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», написанный Вяземским совместно с Грибоедовым (на музыку А. Н. Верстовского). См. примеч. 1 на с. 389 наст. изд.

²⁹ Снова намек на Вяземского. Приводим соответствующую цитату из статьи Воейкова «Историческое и критическое обозрение российских журналов, выходивших в свет в прошлом 1820 году» полностью: «Вообще слог князя Вяземского имеет свою отличительную физиогномию, новую, разительную. Он силен, хотя не всегда правилен; резок, свеж и краток, хотя часто грешит против грамматики и синтаксиса; но чего не простим ему за его остроту, смелый образ мыслей и благородные чувствования?» (СО. 1821. № 2. С. 58—59).

³⁰ В рецензии на 2-ю часть альманаха «Мнемозина», изданного В. Ф. Одоевским и В. К. Кюхельбекером, говоря о напечатанном там послании Вяземского «К графу Чернышеву в деревню», Булгарин писал: «Досталось и нашей братье, журналистам, но, к несчастию, нельзя сердиться, потому что самые удары нанесены так ловко, умно и с таким искусством, что, вместо того чтобы критиковать, наоборот, мы просим почтенного автора почаще бросать в нас этими драгоценными камешками» (ЛЛ. 1824. № 5. С. 189).

Маленький разговор о новостях литературы

ЛЛ. 1824. Ч. 2, № 8 (выход в свет 12 мая). С. 322—323. Без подписи (Ф. В. Булгарин?).

Заметка была воспринята современниками как переход Булгарина в споре о «Бахчисарайском фонтане» от «вооруженного нейтралитета» (выражение В. К. Кюхельбекера, см.: Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 499) на сторону «Вестника Европы» (см.: ОА. Т. 3. С. 37, 45—46, 49, 51). Еще в № 7 «Литературных листков» за 1824 г. (с. 277—278) редактор журнала советовал своим читателям прочесть ответ М. Дмитриева Вяземскому, «ибо каждому беспристрастному судье для произнесения решительного приговора непременно нужно выслушать обе стороны».

Критические выступления Вяземского 1823—1824 гг. отчасти задевали Булгарина и вызывали ответную реакцию последнего: непременно отмечая «необычайную остроту ума, глубокие познания и множество полезных истин, изложенных с живостью и красноречием» «столь почтенного писателя», редактор «Литературных листков» переходит к острой, хотя первое время и замаскированной конфронтации. См., например, спор о европейской образованности русской публики (ЛЛ. 1823. № 1. С. 9—13); о баснях Крылова и Дмитриева (ЛЛ. 1824. № 2. С. 59—64; № 7. С. 277; Мордовченко. С. 298—304, 307); о «Бахчисарайском фонтане» не в литературном отношении (ЛЛ. 1824. № 7. С. 280—282 и с. 191 и след. наст. изд.); на страницах булгаринского журнала встречаются намеки на критиков, «которым кажется все дурно, что не их прихода» (формула из басни Крылова «Прихожанин», содержащая намек на Вяземского, см.: Кеневич В. Библиографические и исторические примечания

407

к басням Крылова, 2-е изд. СПб., 1878. С. 207—298).

В «Маленьком разговоре о новостях литературы» Булгарин изменяет своей обычной тактике нападения, скрытого за внешней комплиментарностью, о которой Вяземский писал; «Булгарин и в литературе то, что в народах: заяц, который бежит меж двух неприятельских станов» (ОА. Т. III. С. 41). Выпады «литературного Фигаро» Булгарина задели Вяземского (см.: ОА. Т. III. С. 4, 10, 12, 37, 41, 45—46, 49). На «Маленький разговор...» Вяземский отвечал двумя эпиграммами. 20 мая 1824 г. он послал А. И. Тургеневу первую:

Михаил Дмитриев! Теперь ты вовсе чист:

Клеврет твой — Писарев и Каченовский — барин.

А похвалой своей тебе позорный лист

Скрепил Фаддей Булгарин (ОА. Т. III. С. 45—46).

26 мая 1824 г. Вяземский писал Тургеневу: «Булгарин в своей книжке сравнивает нас как-то с телеграфами, следующими данному движению первого. Вот ответ:

Ты прав! Равны у нас движенья:

При виде низкого и злого дурака

У каждого с сердцов подъемлется рука

И опускается с презренья (ОА. Т. III. С. 49).

Последняя эпиграмма, по всей вероятности, была прочитана Булгарину Тургеневым (см.: ОА. Т. III. С. 51).

Булгарин перечисляет «Второй разговор между Классиком и Издателем «Бахчисарайского фонтана» (ВЕ. 1824. № 5) М. А. Дмитриева, «О литературных мистификациях» Вяземского (ДЖ. 1824. № 7), «Ответ на статью "О литературных мистификациях" Дмитриева» (ВЕ. 1824. № 7) и «Разбор "Второго разговора"...» Вяземского (ДЖ. 1824. № 8).

¹ «Знаменитые мои друзья» — формула, употребленная А. Ф. Воейковым (тогда соредактором Н. И. Греча по «Сыну отечества») в полемике с «Вестником Европы» (СО. 1821. № 13. С. 277). Стремясь использовать авторитет, в первую очередь, Жуковского и арзамасцев для упрочения материального положения «Сына отечества», Воейков писал: «...наши знаменитые друзья украшают наш журнал своими бесподобными сочинениями». Фраза стала в литературном кругу крылатой и использовалась иронически. См.: Полевой К. А. Записки о жизни и сочинениях Николая Александровича Полевого // Полевой. С. 153—154. «Знаменитые мои друзья» — формула, употребленная А. Ф. Воейковым (тогда соредактором Н. И. Греча по «Сыну отечества») в полемике с «Вестником Европы» (СО. 1821. № 13. С. 277). Стремясь использовать авторитет, в первую очередь, Жуковского и арзамасцев для упрочения материального положения «Сына отечества», Воейков писал: «...наши знаменитые друзья украшают наш журнал своими бесподобными сочинениями». Фраза стала в литературном кругу крылатой и использовалась иронически. См.: Полевой К. А. Записки о жизни и сочинениях Николая Александровича Полевого // Полевой. С. 153—154.

Из «Литературных листков»

ЛЛ. 1824. Ч. 1. № 6 (выход в свет 10 апр.). С. 240. Из раздела «Литературные новости». Без подписи. (Ф. В. Булгарин?).

Заметка была воспринята коммерческого успеха «Бахчисарайского фонтана» началось еще до выхода поэмы в свет. 8 марта 1824 г. в газете Воейкова «Русский инвалид» (№ 59. С. 235) появилось первое краткое сообщение: «Московские книгопродавцы купили новую поэму: "Бахчисарайский фонтан", сочинение А. С. Пушкина, за 3000 руб. Итак, за каждый стих заплачено по пяти рублей!» Отклик Булгарина в «Литературных листках» непосредственно предшествовал полемике о «Бахчисарайском фонтане» «не в литературном отношении» (см. с. 189 и след. наст. изд.).

408

¹ Имеется в виду греческий миф о дочери аргосского царя Акрисия Данае, запертой отцом в подземный медный терем, куда Зевс проник в виде золотого дождя.

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
О «Бакчисарайском фонтане» не в литературном
отношении
(Сообщено из Москвы)

НЛ. 1824. Ч. 8. № 13. С. 10—12 (выход в свет 16 апр.). Без подписи.

Статья была послана Вяземским 20 марта в Петербург А. И. Тургеневу с просьбой поправить, если Тургенев сочтет нужным, и напечатать у Воейкова без имени автора (ОА. Т. III. С. 22). Авторство статьи также засвидетельствовано в письме Вяземского к А. Ф. Воейкову от 1 мая 1824 г. (PC. 1904. № 1. С. 118).

Гонорар, полученный Пушкиным за «Бахчисарайский фонтан», 3000 рублей, много превышал плату, которую обычно получали писатели. С этого времени литературный заработок становится основным доходом Пушкина. Небывалый в литературном деле того времени прецедент побудил Вяземского сообщить об этом в печати. Еще 9 марта 1824 г. в письме к А. А. Бестужеву Вяземский писал; «Это по-европейски и стоит быть известным» (PC. 1888. № 11. С. 331). Так же внимательно относился к этому и Пушкин. Обеспокоенный слухами, что еще не проданный в книжных лавках «Бахчисарайский фонтан» ходит по рукам, он писал брату 1 апреля 1824 г.; «...жаль, если книгопродавцы, в первый раз поступившие по-европейски, обдернутся и останутся в накладе — да вперед невозможно и мне будет продавать себя с барышом» (XIII, 90).

Статья Вяземского открыла в журналах обсуждение проблем литературы и книжного рынка, а коммерческий успех «Бахчисарайского фонтана» стал одним из симптомов и факторов профессионализации литературного труда. Эти проблемы, возникавшие уже в связи с изданием «Полярной звезды», отразились через несколько месяцев в «Разговоре книгопродавца с поэтом» Пушкина; продажа не «вдохновения», но плода его — «рукописи» обеспечивает поэту свободу в наступающий «железный век»; гонорар, получаемый от книгопродавцев, оказывается и актом социального признания его труда. С другой стороны, полемика вокруг «Бахчисарайского фонтана» «не в литературном отношении» выдвинула проблему цивилизованной книжной торговли, при которой писатель оказывается защищен также и от произвола безграмотных книгопродавцев. Эта последняя проблема, остро занимавшая издателей «Полярной звезды», была в особенности подчеркнута Булгариным в «Литературных листках» (см. с. 191 и 194 наст. изд.). Теснее, чем Вяземский, связанный с книжным рынком Булгарин назвал реальных покупщиков «Бахчисарайского фонтана» — А. С. Ширяева и А. Ф. Смирдина, по отношению к которым упомянутый Вяземским книгопродавец Пономарев был только комиссионером. В письме к А. Ф. Воейкову 1 мая 1824 г. Вяземский объяснял, что он, как и хозяин типографии, где печаталась поэма, А. И. Семен, «имел дело с одним Пономаревым» (PC. 1904. № 1. С. 118). По-видимому, в полемике приняли косвенное участие конкурировавшие книгопродавцы. Вся полемика имела важное значение для становления профессиональной литературы в России. См. об этом: Гессен С. Я. Книгоиздатель Александр Пушкин. Л., 1930. С. 49—56; Meynienx A. Pouchkine homme de lettres et la littérature professionnelle en Russie. Paris, 1966.

409

¹ Ср. с тем, что писал Э. Эро в статье, посвященной авторскому праву в России, в «Энциклопедическом обозрении»; «"Бахчисарайский фонтан", поэма молодого Пушкина, о которой мы неоднократно говорили читателям, принесла автору 3000 рублей, иначе говоря, по 5 рублей за стих: Казимир Делавинь и Ламартин не извлекали большей выгоды из своей литературной продукции» (Revue Encyclopédique. 1827. T. 34, Cahier 101 (mai). P. 535.

² Понамарев не покупал «манускрипта» поэмы в буквальном смысле слова. Вяземский печатал поэму за свой счет и уже готовый тираж продал «на корню» в одни руки с соответствующей скидкой в пользу книгопродавца. Подробнее см.: Смирнов-Сокольский. С. 79—80.

³ Имеется в виду автор анонимного критического разбора альманаха «Полярная звезда за 1824 год» в № 1—4 «Вестника Европы» за 1824 год (см. с. 388—389 наст. изд.) В примечании к этим словам Вяземский отсылает к басне И. И. Хемницера «Метафизик» («Метафизический ученик») — широко популярному сатирическому изображению отрешенного от реальной жизни «философа». Автор разбора «Полярной звезды», рассуждающий в начале своей рецензии «об астрономии и светилах небесных», по-видимому, ассоциируется здесь со строками из «Метафизика»: «Когда за облака он возносился, / Дорогой шедши, оступился / И в ров упал».

⁴ Имеется в виду литературная полемика о «новом слоге», возникшая еще в самом начале XIX в. между последователями и противниками языковой реформы Н. М. Карамзина. Непосредственным поводом для рассуждений Вяземского на эту тему могли послужить, например, слова из только что появившейся статьи А. А. Бестужева «Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года»: «...затаившаяся страсть к галлицизмам захватила вдруг все состояния сильней, чем когда-либо. Следствием этого было совершенное охлаждение лучшей части общества к родному языку и к поэтам, начинающим возникать в это время <После войн 1812—1815 гг. — Ред.>...» (ПЗ на 1824 год. С. 30). Пушкин в это же время, отталкиваясь от замечаний Бестужева, писал: «Причинами, замедлившими ход нашей словесности, обыкновенно почитаются: 1) общее употребление французского языка и пренебрежение русского — все наши писатели на то жаловались, — но кто же виноват, как не они сами» (XI, 21).

Из «Литературных листков»

ЛЛ. 1824. Ч. 2. № 7 (выход в свет 24 апр.). С. 280—282. Из раздела «Литературные новости». Без подписи. (Ф. В. Булгарин?)

Характерный для Булгарина этого периода замаскированный выпад против Вяземского, см. с. 406 наст. изд.

¹ Ставшая крылатым речением фраза Вольтера, первоначально — в письме маркизе Дю Деффан (от 24 сент. 1766 г.), затем — в комедии «Шарло, или Графиня Живри» (1767). Ставшая крылатым речением фраза Вольтера, первоначально — в письме маркизе Дю Деффан (от 24 сент. 1766 г.), затем — в комедии «Шарло, или Графиня Живри» (1767).

² В статье Ф. Булгарина «Краткое обозрение русской литературы 1822 г.» (СА. 1823. № 5. С. 377—422) в подтверждение тезиса о равнодушии русской публики к русской литературе были перечислены «отличные русские сочинения, не распроданные первым изданием». П. А. Вяземский в статье «Замечания на краткое обозрение русской литературы 1822 г., напечатанное в № 5 "Северного архива" 1823 г.» (НЛ. 1823. № XIX. С. 81—94) возражал Булгарину, что вызвало «Ответ» последнего

410

в «Литературных листках» (1823. № 1. С. 9—13).

³ Цитируется «Песня» П. А. Вяземского (СО. 1821. № 13.).

И. П—Ъ
Еще несколько слов о «Бахчисарайском фонтане»
не в литературном отношении

ДЖ. 1824. Ч. 6. № 9. (выход в свет 5 мая). С. 119—123

Автор неизвестен. В связи с готовившейся публикацией Вяземский писал А. Ф. Воейкову 1 мая 1824 г.: «Сейчас Шаликов сказывал мне, что у него печатается какая-то апелляция Ширяева» (PC. 1904. Янв. С. 120). Статья была перепечатана в «Благонамеренном» (1824. Ч. 26. № 9. С. 175—178; выход в свет 5 июня).

¹ Цитируется примечание издателя «Новостей литературы» к статье Вяземского. Цитируется примечание издателя «Новостей литературы» к статье Вяземского.

² «Сольдо (сальдо) кредита» — здесь: увеличение остатка долга.

Ф. И....В
Ответ молодого книгопродавца старому
книгопродавцу, на статью сего последнего под
заглавием: «Еще несколько слов о "Бахчисарайском
фонтане" не в литературном отношении»,
напечатанную в 9 нумере журнала
«Благонамеренный» и в № 9 «Дамского журнала».

ЛЛ. 1824. Ч. 2. № 11 и 12 (выход в свет 26 июня). С. 417—426.

Статья продолжает полемику с П. А. Вяземским по коммерческим вопросам в современной русской литературе в связи с поэмой Пушкина. Вероятнее всего, автором статьи был сам редактор «Литературных листков», надевший на этот случай маску книгопродавца.

¹ См. с. 191 наст. изд. См. с. 191 наст. изд.

В. Н. ОЛИН
Критический взгляд на «Бахчисарайский фонтан»,
соч. А. Пушкина

ЛЛ. 1824. Ч. 2. № 7 (выход в свет 24 апреля). С. 265—277.

Статья Олина (см. о нем на с. 371—372 наст. изд.) — одна из наиболее ярких иллюстраций тех споров и недоумений, которые породила в русской критике и читающей публике 1820-х гг. новая, «байроническая», поэма. В подходе Олина к поэме Пушкина сказалась общая классицистическая ориентация критика, хотя и скрываемая за внешним сочувствием современным романтическим веяниям. Сам не чуждый

411

влиянию нового литературного направления, но понимавший его совершенно поверхностно, Олин сводил романтизм лишь к изменению тематики, мелодраматизации сюжета, эмоциональной приподнятости повествования и вниманию к характерам. В «Бахчисарайском фонтане» Олин хвалит по сути только «слог» и «версификацию». Основная его претензия к поэме Пушкина — недостатки плана, в представлении о котором Олин исходит из логической последовательности, связности и «закономерности» поэмы и эпопеи старого стиля.

«Бахчисарайский фонтан», как отмечал В. М. Жирмунский, в сравнении с другими пушкинскими поэмами, наиболее соответствует принципам байроновской композиции: фрагментарность, так называемая «вершинность», композиции, внезапный зачин, вводящий прямо в середину действия, неясность и недоговоренность в фактических подробностях и т. д. (см.: Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Л., 1978. С. 54—69). Все эти особенности вменяются Олиным в вину Пушкину и расцениваются как художественные погрешности. Вопрос о единстве байронической поэмы (и, следовательно, о плане), «отвечающий в нашей литературной критике 20-х гг. известным пререканиям между классиками и романтиками о единстве времени и места во французской трагедии» (Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. С. 70), был намечен еще в откликах на «Кавказский пленник»; в общетеоретическом плане он решался в «Разговоре...» Вяземского и в его полемике с М. А. Дмитриевым. Именно Дмитриеву принадлежала парадоксальная формула «смесь быстроты рассказа с неподвижностью действия» (см. с. 157 наст. изд.), выражавшая, по его мнению, отличительную черту «новой школы». Интересно, что отсутствие подобной «быстроты рассказа» вскоре поставил самому Олину в упрек О. М. Сомов, приводя ему в пример тот же «Бахчисарайский фонтан». В рецензии на оссианическую поэму Олина «Кальфон» (1824) Сомов замечает: «Казалось бы, что с таким простым содержанием поэма должна лететь... Отчего же она так медленно подвигается к концу? отчего последние страницы против воли читателя вызывают старинное восклицание: берег, берег! Отчего, например, поэма Пушкина "Бахчисарайский фонтан" при столь же простом содержании, незаметно пробегается до конца и снова перечитывается, оставляя всякий раз что-нибудь в нашей памяти? Это тайна поэта, неразгаданная в поэме "Кальфон"» (СО. 1825. № 6. С. 173). Пушкин вспомнил рассуждения Олина о плане поэмы несколько лет спустя в незавершенной рецензии на трагедию Олина «Корсер» (1826), где сюжет байроновского «Корсара» был переложен прозою по образцу французских книжных драм: «Байрон мало заботился о планах своих произведений, или даже вовсе не думал о них: несколько сцен, слабо между собой связанных, были ему достаточны <для> сей бездны мыслей, чувств и картин. <...> Что же мы подумаем о писателе, который из поэмы "Корсар" выберет один токмо план, достойный нелепой испанской <?> повест<и>, — и по сему детскому плану составит драм.<атическую> трилогию, заменив очаровательную глубокую поэзию Байрона прозой надутой и уродливой, достойной наших несчастных подражателей покойного Коцебу? — вот что сделал г-н Олин, написав свою роман.<тическую> трагедию «Корс<ер>», — подражание <Байрону>. Спрашивается: что же в байроновой поэме его поразило — неужели план? о miratores!.. <о поклонники! (лат.). — Ред.>» (XI, 64—65).

¹ Имеется в виду выражение Буало «...un beau desordre est un effet de l’art», сказанное по поводу оды (II песнь «Поэтического искусства», 1672). Имеется в виду выражение Буало «...un beau desordre est un effet de l’art», сказанное по поводу оды (II песнь «Поэтического искусства», 1672).

² См. с. 106 наст. изд.

412

Ф. В. БУЛГАРИН
<Примечание к статье В. Н. Олина «Критический
взгляд на «Бахчисарайский фонтан»>

ЛЛ. 1824. Ч. 2. № 7 (выход в свет 24 апр.). С. 265—269. Подпись: Ф. Б. Напечатано как подстрочное примечание к предшествующей статье.

¹ Афоризм Вольтера из предисловия к его комедии в стихах «Блудный сын» (1738). Пушкин по поводу многократного цитирования этой фразы писал: «Tous les genres sont bons, exepté l’ennuyeux. Хорошо было сказать это в первый раз, но как можно важно повторять столь великую истину? Эта шутка Вольтера служит основанием поверхностной критике литературных скептиков; но скептецизм во всяком случае есть только первый шаг умствования. Впрочем, некто заметил, что и Вольте? не сказал également bons <одинаково хороши (фр). — Ред.>» (XI, 54).

В. Н. ОЛИН
Ответ г-ну Булгарину на сделанные им замечания
к статье «Критический взгляд на "Бахчисарайский
фонтан"», помещенной в 7-м нумере «Литературных
листков» минувшего 1824 года

РИ. 1825. № 52, 2 марта. С. 208—210.

¹ На сочинения «знаменитого Вальтера Скотта, столь же неистощимого, как и разнообразного», Олин обращал внимание издателей еще в 1821 г. (Рецензент. 1821. № 24, 22 июня. С. 96). В дальнейшем он перевел балладу «Замок Литтль-Кот» из поэмы «Рокби» (1813) (Невский альманах на 1826 г. СПб., 1825. С. 246—258) — см.: Левин Ю. Д. Прижизненная слава Вальтера Скотта в России // Эпоха романтизма. Л., 1975. С. 16, 109). Свидетельством интереса к Байрону была упоминавшаяся выше трагедия «Корсер», переделанная из «Корсара» Байрона (1827). «Романс Медоры» из первой песни «Корсара» в переводе Олина был помещен в «Литературных листках» (1824. № 1. С. 23). С Байроном, несомненно, была связана и поэма «Манфред», над которой работал Олин в 1824 г. (см.: Поэты 1820—1830-х гг. Л., 1972. Т. 1. С. 130—132, 707—708).

² Парафразы строк из «Бахчисарайского фонтана»: «Но где Зарема, / Звезда любви, краса гарема» и «И ночи хладные часы / Проводит мрачный, одинокий».

³ Кадрили, тампеты, вальсы и экоссесы — бальные танцы.

⁴ Латинские медицинские термины: окципут — затылок, синципут — передняя и верхняя часть черепа, темя.

⁵ Здесь: слишком вольно.

⁶ Этот термин существовал в XVIII в. во французском языке, но под ним понималось все фантастическое, необычное, живописное, встречающееся лишь в книгах, а не в действительности. Значение, приближающееся к обозначению нового литературного направления, слова «романтический», «романтизм» (romantisme) преобретают на рубеже XVIII—XIX вв. (см. об этом: Крестова Л. В. Древнерусская повесть как один из источников повестей Н. М. Карамзина «Райская птичка», «Остров Борнгольм», «Марфа Посадница»: Из истории раннего романтизма // Ислед. и мат. по древнерусской литературе. М., 1961. С. 193—195; см. там же перечень французских и русских исследований на эту тему).

413

⁷ Французская Академия была основана в 1635 г. с целью изучения языка и литературы, формирования языковой и литературной нормы, создания словаря французского языка.

⁸ В «Энциклопедии, или Толковом словаре наук, искусств и ремесел» под редакцией Д. Дидро и Ж. Л. Д’Аламбера в качестве второго значения слова «romanesque» указан «вид танца» (sorte de danse). — См.: Encyclopédie, ou Dictionnaire Raisonné des Sciences, des Arts et des Métiers. Lausanne-Berne, 1780. T. 29. P. 348.

⁹ Бойер (Boyer), Абель (1664—1729) — лексикограф, создатель франко-английского и англо-французского словарей (1702); см.: Dictionnaire Anglois-François. 18-e éd. Paris, 1802. T. 2. P. 503.

¹⁰ «Пустынник дикой горы» (1820), «Ипсибоэ» (1823) и «Ренегат» (1825) — романы В. Ш. Д’Арленкура.

¹¹ «Осада Коринфа» (1816), «Паризина» (1816), «Абидосская невеста» (1813) — поэмы Байрона; «Дева озера» (1810), «Рокби» (1813), «Гарольд Неустрашимый» (1813), «Трирменская свадьба» (1813), «Мармион» (1808) — поэмы В. Скотта.

Из журнала «Сын отечества»
«Бахчисарайский фонтан». Сочинение Александра Пушкина.

СО. 1824. Ч. 92. № 12 (выход в свет 22 марта). Из раздела «Современная русская библиография». С. 233—235. Без подписи.

Из «Дамского журнала»
«Бахчисарайский фонтан». Поэма А. С. Пушкина.

ДЖ. 1824. Ч. 5. № 6 (выход в свет 27 марта). С. 249—250. Без подписи (П. И. Шаликов?)

Данная заметка — один из первых откликов на поэму Пушкина. Автором, вероятно, является издатель «Дамского журнала» князь П. И. Шаликов, которому принадлежит большинство заметок и статей обычно за полной подписью или под инициалами «К. Ш.». В пользу такой атрибуции говорят характерная для Шаликова перифрастичность, некоторая жеманность языка, апелляция к читательницам журнала и т. п.

¹ Отсылка к пушкинскому эпиграфу из Саади.

² Отклик на предисловие Вяземского к «Бахчисарайскому фонтану» (см. с. 153 наст. изд.).

³ Доктор Пургон в комедии Мольера «Мнимый больной» (акт III, явл. 3).

414

M. M. КАРНИОЛИН-ПИНСКИЙ
«Бахчисарайский фонтан»

СО. 1824. Ч. 92. № 13 (выход в свет 31 марта). С. 270—281. Подпись: ей—ъ—ий. Псевдоним раскрывается в «Словаре псевдонимов» И. Ф. Масанова (М. 1956. Т. 1. С. 365) со ссылкой на указание в неопубл. письме В. И. Саитова.

Матвей Михайлович Карниолин-Пинский (1796—1866) учился в Смоленской гимназии, затем в Главном педагогическом институте, после окончания которого в 1816 г. был направлен учителем в Симбирскую гимназию: преподавал сначала историю естественную, затем всеобщую и, наконец, логику и риторику. В 1823 г. переехал в Москву, был учителем в Лефортовском кадетском корпусе, преподавал декламацию и словесность в театральной школе. В 1825 г. поступил на службу в канцелярию московского военного губернатора, в 1831 г. перешел в департамент Министерства юстиции, в 1846 г. назначен директором департамента Министерства юстиции, с 1850 г. — сенатор. О Карниолине-Пинском см. также в «Главах из воспоминаний моей жизни» М. А. Дмитриева (Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 213—215).

В 1820-х гг., живя в Москве, Карниолин-Пинский опубликовал в различных журналах несколько стихотворений («Охотник», «М. П. Б—у», (МТ. 1825. № 3, подпись: й); «К спокойствию. Элегия» (Соч. в прозе и стихах. (Тр. МОЛРС) 1824. № 4)) и ряд критических статей по вопросам литературы и искусства. Принял активное участие в споре между классиками и романтиками. В 1824 г. под псевдонимом Аристотелид вступил в полемику с Н. Д. (см. с. 388—389 наст. изд.) в защиту кантаты А. Н. Верстовского на стихи А. С. Пушкина «Черная шаль», пародируя аргументацию своего противника — сторонника строгих классических форм. Наиболее подробно Карниолин-Пинский изложил свою позицию в статье «Замечания на разбор пролога "Торжество муз", помещенный во 2-ой книжке "Московского телеграфа"» (СО. 1825. № 6. С. 183—203). Карниолин-Пинский признает за автором право выбора любой: и классической и не классической формы. Выступая против оценки пролога М. А. Дмитриева «Торжество муз» рецензентом «Московского телеграфа», он пишет: «Отвращение рецензента от классических форм поэзии так велико, что он предчувствует и предрекает посредственность всякому, осмеливающемуся пиитствовать под эгидою оных. Оставив обманчивые предчувствия старушкам, потребуем от стихотворца положительных совершенств пиитических и позволим его фантазии вести нас куда угодно: в Грецию или Рим, на остров Исландии или на берега Инда» (Там же. С. 190).

¹ Аристипп — греческий философ (род. около 430 г. до н. э.). Определял счастье как постоянное удовольствие, слагающиеся из отдельных мгновений удовольствий.

² Трудно с точностью указать, кого именно имеет в виду критик. Подобные мотивы были распространены в русской поэзии начала XIX в., в частности они звучат у Жуковского и Батюшкова.

³ Цитата из баллады Жуковского «Эолова арфа» (1814).

⁴ Имена Корреджио и Микеланджело используются Карниолиным-Пинским как условные (и общепринятые в литературном языке той эпохи) знаки различных художественных манер — ориентированной на прелестное, грациозное у Корреджио (см. прим. 8 на с. 354 наст. изд.) и на возвышенное, грандиозное у Микеланджело.

⁵ Вероятно, Карниолин-Пинский имеет в виду легенду, приведенную др.-греческим писателем Павсанием: «...когда Икарий <спартанский царь. — Ред.> выдал замуж за Одиссея Пенелопу, он стал убеждать Одиссея, чтобы он и сам остался жить в Лакедемоне; получив от него отказ, он стал тогда умолять дочь, чтобы она осталась с ним; когда она уже отправилась на Итаку, он, следуя за ней на колеснице, продолжал ее упрашивать. Одиссей, до тех пор все время <молча> выносивший это, наконец предложил Пенелопе или добровольно следовать за ним, или, сделав выбор между ним и отцом, вернуться в Лакедемон. Говорят, она ничего не ответила, но так

415

как на этот вопрос она спустила покрывало себе на лицо, то Икарий понял, что она хочет уйти с Одиссеем; он перестал ее просить и поставил здесь статую "стыдливости"...» (Павсаний. Описание Эллады. М., 1938. Т. 1. С. 266).

⁶ Имеется в виду трагедия Еврипида «Гекуба» (424 г. до н. э.). Одно из центральных ее событий — смерть дочери Гекубы Поликсены, принесенной в жертву на могиле Ахилла. О смерти Поликсены рассказывает Гекубе глашатый Талфибий (эпизод второй, ст. 518—584). Впоследствии этот сюжет разрабатывали Сенека («Троянки»), Шатобриан («Троянки»), Озеров («Поликсена»).

⁷ «Les chansons madécasses» («Мадагаскарские песни») — поэтический цикл Э. Парни; вышли в свет в 1787 г., выданы автором за образцы малагасийского народного творчества.

⁸ «Гяур» (1813) — поэма Дж. Г. Байрона.

⁹ Это замечание показывает, что Карниолин-Пинский был по спискам знаком с допечатным текстом поэмы. Ст. 152 («Твоих язвительных лобзаний») был исправлен Пушкиным по предложению Вяземского уже накануне публикации. В письме из Одессы 1—8 декабря 1823 г. Пушкин писал: «Язвительные лобзания напоминают тебе твои <———>? Поставь пронзительных. Это будет ново» (XIII, 80). При переиздании поэмы Пушкин, однако, вернулся к первоначальному варианту.

А. Ф. ВОЕЙКОВ
О поэмах А. С. Пушкина и в особенности
о «Бакчисарайском фонтане»

НЛ. 1824. Ч. 7. № 11 (выход в свет 31 марта). С. 161—171; № 12 (выход в свет 3 апр.). С. 177—189. Подпись: В.

Это вторая большая статья А. Ф. Воейкова, посвященная творчеству Пушкина. В начале ее критик кратко излагает свой разбор поэмы «Руслан и Людмила» 1820 года (см. с. 36—68 наст. изд; взятый из него эпиграф также подчеркивал связь двух статей). Однако теперь тон его становится заметно осторожнее: уже нет бесконечных советов автору исправить «погрешности против языка» или ввести не столь «быстрые и резкие переходы», он не хочет ссориться ни с Пушкиным, ни с критикой. В то же время, несмотря на обилие восторженных эпитетов в оценке поэм, Воейков сохраняет свои прежние замечания и вводит новые — о некоторых недостаточно нравственных с его точки зрения стихах или эпизодах в «Руслане и Людмиле», о невыдержанности характера Пленника, о необходимости для художника проникнуться «духом религии» и т. п., но делает это в завуалированной форме, отсылая читателя к другим авторам (П. А. Плетневу, М. П. Погодину, словам Шатобриана о Вольтере).

Эта статья, пожалуй, больше, чем предыдущие разборы Воейкова, наполнена цитатами из поэм Пушкина, что обнаруживает становление его издательской «политики»: напечатать как можно больше лучших художественных текстов, в том числе и в виде цитат («цитацией» была и скандальная публикация в «Новостях литературы» отрывка из «Братьев-разбойников», отданного Пушкиным в «Полярную звезду», которая, однако, не ввела в заблуждение редакторов альманаха А. А. Бестужева и К. Ф. Рылеева. Но это был экстраординарный случай — публикация нового текста (подробнее об этом см. с. 488 наст. изд.), что же касается уже опубликованных произведений, то их Воейков цитировал постоянно).

Основная идея статьи и главный совет Пушкину — написать эпическую поэму на тему русской истории — уже не раз высказывалась Воейковым (в том числе и в разборе поэмы «Руслан и Людмила»), ранее он то же советовал Жуковскому в своем знаменитом послании (1813):

416

Состязайся ж с исполинами,

С увенчанными поэтами;

Соверши двенадцать подвигов:

Напиши четыре части дня,

Напиши четыре времени,

Напиши поэму славную,

В русском вкусе повесть древнюю, —

Будь наш Виланд, Ариост, Баян!

(Поэты 1790—1810-х гг. Л., 1971. С. 278).

Это пожелание Воейкова Жуковскому Пушкин хорошо знал и цитировал в письме к А. А. Дельвигу от 23 марта 1821 г.: «Напиши поэму славную, только не четыре части дня и не четыре времени <года>, напиши своего Монаха. Поэзия мрачная, богатырская, сильная, байроническая — твой истинный удел — умертви в себе ветхого человека — не убивай вдохновенного поэта» (XIII, 25—26). А о себе в стихотворном послании Дельвигу в том же письме сказал: «Бывало, что ни напишу, / Все для иных не Русью пахнет» (XIII, 25).

¹ См. в «Посвящении» к «Руслану и Людмиле»: «Что дева с трепетом любви / Посмотрит, может быть, украдкой / На песни грешные мои» (IV, 3).

² Воейков соединяет в своем переводе два фрагмента из главы пятой второй части «Гения христианства» (1802) Ф.-Р.де Шатобриана (глава посвящена поэме Вольтера «Генриада»). Сочинитель «Гофолии» (1691) — Ж. Расин.

³ Строки из послания Жуковского «К Батюшкову» (1812).

Б. М. ФЕДОРОВ
Письма в Тамбов о новостях русской словесности
Письмо I

Благ. 1824. Ч. 26. № 7 (выход в свет 1 мая). С. 53—67; № 8 (выход в свет 22 мая). С. 95—106. Без подписи. После текста помета: «Окончание в след. книжке». Это окончание не появилось.

О принадлежности данной статьи Б. М. Федорову свидетельствуют слова А. И. Тургенева в письме Вяземскому от 25 марта 1824 г.: «Мой секретарь <Б. М. Федоров> пишет на твое предисловие замечания и напечатает у Измайлова» (ОА. Т. 3. С. 27). См.; Томашевский. Т. 2. С. 133.

Борис Михайлович Федоров (1798—1875) — литератор, принадлежавший к группе «измайловцев», автор басен, сатир, пародий, стихов «на случай», од, элегий, романсов, баллад, детских стихов, исторических сочинений, критических статей и проч. В 1820 г. во время раскола в Вольном обществе любителей российской словесности поддержал реакционную программу В. Н. Каразина. В 1822—1824 гг. активно выступал на страницах «Благонамеренного» против так называемого «союза поэтов», а также против «Полярной звезды». В литературных кругах Федоров пользовался незавидной репутацией, причиной чего были и невысокое качество его поэтической продукции, и его общественная позиция. Об иронически-презрительном отношении к Федорову свидетельствует уже его распространенное прозвище — «Борька». Такое отношение было характерно и для Пушкина (см.: XIII, 225, 249; XIV, 21, 34).

Позиция Федорова-критика, обусловленная его доромантическим литературным воспитанием, чрезвычайной ортодоксальностью и благонамеренностью, отчетливо проявляется

417

в настоящем «Письме в Тамбов», адресатом которого был другой активный «измайловец», кн. Н. А. Цертелев. Характерно, что, в целом комплиментарно отзываясь о «Бахчисарайском фонтане», Федоров, подобно А. Е. Измайлову, всячески стремится отделить Пушкина от «союза поэтов» и от Вяземского как автора «романтического» предисловия.

О Федорове см.: Дельвиг А. А. Полн. собр. стихотворений. Л., 1959. С. 316 (коммент. Б. В. Томашевского); Письма поел. лет. С. 479—480; Вацуро В. Э. Б. М. Федоров // Поэты 1820—1830-х гг. Л., 1972. Т. 1. С. 199—201; Черейский. С. 463—464.

¹ Формула «новая школа» была выдвинута в статье А. А. Бестужева «Взгляд на старую и новую словесность в России» (ПЗ на 1823 г.), где основателями этой школы были названы Жуковский и Батюшков. В полемических целях данное сочетание уже использовал Н. А. Цертелев в статье «Новая школа словесности» (Благ. 1823. № 6. С. 430—442). Федоров использует термин «новая школа» в более узком смысле, подразумевая прежде всего «союз поэтов». Ср. также другие нападки на «кругохвальство», якобы свойственное «союзу поэтов» и всей «новой школе» в целом, помещавшиеся в «Благонамеренном» (1822. № 39. С. 512; 1823. № 3. С. 238; № 8. С. 112; 1824. № 15. C. 213), «Вестнике Европы» (1824. № 8. C. 309; № 9. C. 58—62; № 12. C. 290), «Литературных листках» (1824. № 16. C. 93—108; № 18. C. 190—191).

² Вероятно, имеется в виду сонет Дельвига «Н. М. Языкову», читавшийся в ВОЛРС 11 декабря 1822 г. (Базанов. С. 425; опубл.: Соревн. 1823. № 1).

³ См., например, послания участников «союза поэтов» конца 1810-х — нач. 1820-х гг.: Дельвига «Пушкину» («Кто, как лебедь цветущей Авзонии...»), «А. С. Пушкину. (Из Малороссии)»; Кюхельбекера «К Пушкину и Дельвигу», «К Пушкину», «Элегия. К Дельвигу»; Баратынского «Дельвигу» («Так, любезный мой Гораций.»), «Послание к б<арону> Дельвигу», «К Делию. Ода (с латинского)» («Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найти...»), «К Кюхельбекеру».

⁴ Речь идет о стихотворении Дельвига «Видение», напечатанном с посвящением Кюхельбекеру (Соревн. 1820. № 3. С. 314) и вызвавшем издевательский разбор Н. А. Цертелева (Благ. 1820. № 13. С. 15—32).

⁵ Горацием назвал Дельвига Баратынский в одном из посланий к нему («Так, любезный мой Гораций...», 1819). Что конкретно имеет в виду Федоров, говоря о «титлах Анакреонов», неясно; ср., однако, аналогичный выпад в его стихотворении «Сознание» (1823): «Друзей моих с Анакреоном / Во фрунт к бессмертью не равнял» (Поэты 1820—1830-х гг. Т. 1. С. 204).

⁶ Любовь соловья к розе — распространенный мотив восточной поэзии.

⁷ Как в искусстве античности, так и в европейском искусстве нового времени лицо Агамемнона в сцене жертвоприношения Ифигении всегда изображалось закрытым. В настоящей статье имеется в виду наиболее популярная в античности картина художника Тиманфа, разноречивые суждения о которой сохранились в сочинениях Цицерона, Плиния Старшего, Валерия Максима, Квинтилиана; в новое время о спорах вокруг этой картины упоминали Монтень, Лессинг и др. Упоминает об этом сюжете и Пушкин в заметках на полях второй части «Опытов в стихах и прозе» Батюшкова. Подробнее см.: Бабанов И. Е. «Покровенная глава Агамемнона» // РЛ. 1979. № 4. С. 169—172.

⁸ Имеется в виду второе издание «Стихотворений Василия Жуковского» в трех частях (1818).

⁹ Комплиментарный отзыв о Вяземском носит полемический и одновременно дипломатический характер. В своем дневнике 1827 г. Федоров записывает: «У Вяземского пухлость и напыщенность, которые несравненно приторнее простоты Хераскова, называемой Вяземским водяною» (Отчет Имп. Публичной библиотеки за 1907 г. СПб., 1914. Приложения. С. 42). Связанный тесными личными отношениями с А. И. Тургеневым и Н. М. Карамзиным, Федоров вынужден был соблюдать в отношении

418

Вяземского дипломатический этикет.

¹⁰ Слегка искаженная цитата из стихотворения В. И. Туманского «К N.N. (В день ее рождения)» (НЛ. 1823. Ч. 6. № 52. С. 204—206).

¹¹ Примеры галлицизмов. «Зажать рот» от фр. fermer la bouche. «По-нашему не знаю как назвать» — Федоров иронизирует над «незнанием» романтиками отечественного языка. «Своенравная, она» — здесь Федоров видит галлицизм в самом порядке слов.

¹² Начальные строки «Науки поэзии» Горация. См. тот же пример в статье из «Невского зрителя» о «Руслане и Людмиле» (с. 70 наст. изд.).

¹³ См. XII песнь поэмы М. М. Хераскова «Россияда» (1779) и I песнь поэмы М. В. Ломоносова «Петр Великий» (1756—1761), где описывается, впрочем, не северное сияние, а другая специфически северная картина — солнце, не заходящее за горизонт в летние ночи.

¹⁴ Стихотворная сказка И. И. Дмитриева «Причудница» (1794) является переработкой сказки Вольтера «Le bégueule» (1772).

¹⁵ «Недоросль» (1781) и «Бригадир» (1769) — комедии Д. И. Фонвизина; «Своя семья, или Замужняя невеста» (1817) — комедия А. А. Шаховского.

¹⁶ См. примеч. 4 на с. 395 наст. изд.

¹⁷ Утверждение Федорова, что Вяземский заимствовал слова «местность» и «народность» у Бестужева, не соответствует действительности, хотя Бестужев в самом деле использовал их во «Взгляде на старую и новую словесность в России», помещенном в «Полярной звезде на 1823 год». Об «отпечатке народности, местности и времени» Вяземский говорил уже в «Известии о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева» (написано в 1821 г., напечатано в 1823 г. в качестве сопроводительной статьи к «Стихотворениям И. И. Дмитриева»). Сам же термин «народность» был «изобретен» Вяземским еще в 1819 г. (см. его письмо А. И. Тургеневу от 22 ноября 1819 г. — ОА. Т. 1. С. 357—358).

В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
О направлении нашей поэзии, особенно
лирической, в последнее десятилетие
<Отрывки>

Мнем. 1824. Ч. 2. (выход в свет 23 июня). С. 29—44; приводимые отрывки — с. 36—40, 43.

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797—1846) — поэт, литературный критик, декабрист, один из наиболее близких лицейских товарищей Пушкина (см.: Гастфрейнд Н. А. Товарищи Пушкина по имп. Царскосельскому лицею. СПб., 1912. Т. II. С. 283—381; Тынянов Ю. Н. Пушкин и Кюхельбекер // Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 233—294). К 1817—1822 гг. относится ряд стихотворных посланий Кюхельбекера к Пушкину.

Летом 1817 г., после окончания Лицея, Кюхельбекер, так же как и Пушкин, поступает на службу в Коллегию иностранных дел. Вместе с Пушкиным, Дельвигом, позднее Плетневым и Баратынским Кюхельбекер составлял так называемый «союз поэтов» — молодую генерацию романтических поэтов, противопоставляющую себя «классикам». С 1819 г. Кюхельбекер — член-сотрудник, а затем и действительный член Вольного общества любителей российской словесности, один из активных членов Союза благоденствия. 22 марта 1820 г. на заседании Вольного общества Кюхельбекер прочел в защиту высылаемого из Петербурга Пушкина стихотворение

419

«Поэты» (см.: Базанов. С. 141—147). Начиная с 1820 г. личное общение Кюхельбекера с Пушкиным прекращается. Однако их литературные и дружеские взаимоотношения сохраняются, хотя на протяжении начала 1820-х гг. Кюхельбекер меняет свою литературную позицию. В 1822—1824 гг., сблизившись с Грибоедовым, он резко выступает против элегической поэзии. К этому времени относится ряд критических и полемических отзывов Пушкина о произведениях и критических статьях Кюхельбекера (см.: XIII, 45, 81—82).

Кюхельбекер участвовал в восстании 14 декабря 1825 г. и был арестован после неудавшегося побега. В 1827 г. Пушкин и Кюхельбекер случайно встретились на станции Залазы при переводе Кюхельбекера из Шлиссельбурга в Динабургскую крепость (XII, 307; см. также: Коржов С. Н. Новое о встрече Пушкина и В. К. Кюхельбекера на почтовой станции Залазы // Врем. ПК. Вып. 22. С. 72—82). В дальнейшем Пушкин оказывал содействие в напечатании произведений ссыльного Кюхельбекера, которые выходили без подписи или под псевдонимом. В ссылке Кюхельбекер внимательно следит за творчеством Пушкина, о чем свидетельствуют его письма и записи в дневнике. Находясь в заточении, Кюхельбекер посвятил Пушкину ряд стихотворений («Тени Пушкина», 1837; «Три тени», 1840) и поэму «Сирота» (1833).

Статья Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» является программной по своему характеру и занимает центральное место в «Мнемозине». Автор поднимает ряд важнейших вопросов: о сущности поэтического творчества, об иерархии лирических жанров, об истинном романтизме, о подражательности и народности русской поэзии. Статья отличалась резкостью и независимостью суждений. В литературных кругах она была встречена неоднозначно. Довольно благожелательной рецензией отозвался Ф. Булгарин. «Статья сия, — писал он, — по великим истинам, в ней заключающимся, по откровенности душевной, с какою автор высказал все, что у него лежало на сердце, и, наконец, по благородной любви к отечеству, ко всему возвышенному заслуживает особенное внимание не только литераторов, но и всех патриотов» (ЛЛ. 1824. № 15. С. 77). Однако после опубликования в третьей части «Мнемозины» «Разговора с Ф. В. Булгариным» Кюхельбекера и «Прибавления к разговору» Одоевского Булгарин отказывается от своих прежних суждений и обрушивается на издателей «Мнемозины» с многочисленными упреками (см.: ЛЛ. 1824. № 21 и 22. С. 110—122). Тогда же на страницах «Литературных листков» против основных положений статьи Кюхельбекера выступил В. А. Ушаков (см.; ЛЛ. 1824. № 21 и 22. С. 90—100). Решительными противниками Кюхельбекера оказались П. А. Вяземский и А. И. Тургенев. «Читал ли ты Кюхельбекериаду во второй "Мнемозине", — писал Вяземский Тургеневу. — Я говорю, что это упоение пивное, тяжелое» (ОА. Т. 3. С. 69). Совершенно иной точки зрения придерживался Е. А. Баратынский, считая мнения Кюхельбекера «неоспоримо справедливыми» (PC. 1875. № 7. С. 377).

Более сложно отнесся к статье Кюхельбекера Пушкин. «Сколько я ни читал о романтизме, все не то; даже Кюхельбекер врет», — писал он 30 ноября 1825 г. А. А. Бестужеву (XIII, 249). Пушкин собирался посвятить разбору статей Кюхельбекера специальную работу. Не соглашаясь со многими суждениями критика, он подчеркивал, что «статьи сии написаны человеком ученым и умным. [Правый или неправый], он везде предлагает даже причины своего образа мысли и доказательства своих суждений, дело довольно редкое в нашей литературе. Никто не стал опровергать его, потому ли, что все с ним согласились, потому ли, что не хотели связываться с атлетом, по-видимому, сильным и опытным» (XI, 41; см. также: «Евгений Онегин», глава IV, строфа XXXII—XXXIII.). О статье Кюхельбекера см.: Мордовченко. С. 214—222, 400—404.

420

¹ В тексте статьи ошибочно: «любимую». Исправлено в «Замеченных опечатках» в конце второй части «Мнемозины».

² Выступая против элегической школы в лице Жуковского, Пушкина и Баратынского, Кюхельбекер счел необходимым подчеркнуть, что его критика носит общеэстетический, а не персональный характер. Видимо, этим можно объяснить его примечания к статье «Письмо в Москву к В. К. Кюхельбекеру» В. Ф. Одоевского (см.: Мнем. 1824. Ч. 2. С. 183—184): «Здесь кстати считаю заметить, что статья моя: "О направлении нашей поэзии, в особенности лирической, в последнее десятилетие", где откровенно и, может быть, слишком откровенно говорю свое мнение о сочинениях Жуковского, Пушкина и Баратынского (они все трое друзья мои), — есть знак моего непритворного к ним уважения; ибо в моих глазах строгого разбора стоят сочинения одних людей с талантом; касательно их только заблуждений критика должна просвещать читателей, потому что ошибки Прадонов и Тредиаковских всякому в глаза кидаются. Кюхельбекер».

³ В 1818 г. вышло 6 поэтических сборников Жуковского «Для немногих» (Für Wenige. М., 1818. №№ 1—6).

⁴ Имеются в виду фольклорные мотивы в балладе «Светлана» (1808) и в послании «К Воейкову» (1814) Жуковского, в балладах Катенина «Убийца» (1815), «Леший» (1815), «Ольга» (1816) и в поэме «Руслан и Людмила» (1820) Пушкина.

⁵ Алкид — Геракл.

⁶ В «Разговоре с Ф. В. Булгариным» Кюхельбекер пояснил свое отношение к Байрону: «Байрон однообразен, и доказать сие однообразие нетрудно. Он живописец нравственных ужасов, опустошенных душ и сердец раздавленных: живописец душевного ада <...>. Не смею уравнить его Шекспиру, знавшему все: и ад и рай, и небо и землю, <...> который, подобно Гомеру, есть вселенная картин, чувств, мыслей и знаний, неисчерпаемо глубок и до бесконечности разнообразен, мощен и нежен, силен и сладостен, грозен и пленителен!» (Мнем. 1824. Ч. 3. С. 172—173).

⁷ Речь идет о поэмах «Руслан и Людмила» (отд. изд. 1820 г.), «Кавказский пленник» (отд. изд. 1822 г.) и «Бахчисарайский фонтан» (отд. изд. 1824 г.).

⁸ Издатель «Северного архива» — Ф. В. Булгарин.

В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
Разговор с Ф. В. Булгариным
<Отрывок>

Мнем. 1824. Ч. 3 (выход в свет 30 окт.). С. 157—177. Приводимый отрывок — с. 173—175.

«Разговор с Ф. В. Булгариным» вызван рецензией Булгарина на вторую часть «Мнемозины» (ЛЛ. 1824. № 15. С. 73—83) и написан в форме диалога. В «Разговоре» Кюхельбекер развил и уточнил основные положения статьи «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие».

После выхода третьей части «Мнемозины», в которой также была напечатана статья В. Ф. Одоевского «Прибавление к разговору с Ф. В. Булгариным» (с. 178—188 наст. изд.), Булгарин меняет свое отношение к издателям альманаха и становится их ярым противником.

¹ Неточно цитируется рецензия Булгарина, где по поводу неодобрительных суждений Кюхельбекера о лирической поэзии говорится: «Все сказанное им <Кюхельбекером.

421

— Ред.> должно отнести к несносным подражателям Жуковского, Пушкина и Батюшкова, а не к сим великим поэтам, делающим честь нашему веку. Поверят ли читатели автору в означении степени дарований наших поэтов, когда он поставляет барона Дельвига выше Жуковского, Пушкина, Батюшкова!» (ЛЛ. 1824. № 15. С. 77).

² Отсылка к статье Кюхельбекера «О направлении нешей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие», где говорилось: «Барон Дельвиг написал несколько стихотворений, из которых, сколько помню, можно получить довольно верное понятие о духе древней элегии» (Мнем. 1824. Ч. II. С. 33).

1825

Ж. К.
Письма на Кавказ. 1
<Отрывок>

СО. 1825. Ч. 99. № 1 (выход в свет между 1 и 4 янв.). С. 44—59; приводимый отрывок — с. 51—55.

«Письма на Кавказ» за подписью «Ж. К.» впервые появляются в № 1 «Сына отечества» за 1823 г. (с. 3—18). Программа, заявленная Ж. К., — «известия о ходе нашей словесности, о новых книгах, о литературных спорах, о господствующих ныне мнениях, о театре». «Письмам», по сути являющимся традиционными литературными статьями-обозрениями, придана форма обращения к реальному лицу. Другу автора, находящемуся в данный момент «за Тифлисом». Вопрос о существовании реального адресата «Писем» в настоящее время остается открытым. В 1825 г. рядом с подписью «Ж. К.» начинает соседствовать вторая — «Д. Р. К. » 06 авторстве «Писем на Кавказ» см. примеч. ко второму письму (с. 423 наст. изд.).

¹ Речь идет о статье В. Н. Олина «Критический взгляд на «Бахчисарайский фонтан», соч. А. С. Пушкина (см. с. 198—202 наст. изд.).

² «Гофолия» (1690) — трагедия Ж. Расина.

Н. А. ПОЛЕВОЙ
Обозрение русской литературы в 1824 году
<Отрывок>

МТ. 1825. Ч. 1. № 1 (выход в свет 8 янв. 1825; в конце месяца № 1 «Московского телеграфа» переиздан «вторым тиснением»). С. 76—88; с продолжением в следующих номерах; приводимый отрывок — с. 85—86. Без подписи; авторство раскрывается в «Особом прибавлении» к № 13 «Московского телеграфа», 1825 (С. 5, 8, 9).

¹ О Жуковском на с. 84—85 говорилось; «Жуковский, конечно, первый из нынешних русских поэтов; заслуги его в отечественной словесности столь велики, что исчислять и доказывать права его на первенство значило бы не уважать наших читателей».

422

² Немецкий перевод «Кавказского пленника» вышел отдельным изданием в конце августа 1823 г.: «Der Berggefangene (Кавказский пленник) von Alexander Puschkin. Aus dem Russichen übersetzt». St-Petersburg. Издан анонимно. Переводчиком был А. Е. Вульферт (1790—1855). Хвалебные отзывы о переводе помещены в «Сыне отечества» (1823. № 36. С. 133—134) и в «Русском инвалиде» (1823. № 218). О Вульферте см.: Письма. Т. 1. С. 290—291 и с. 447 наст. изд. В 1824 г. переиздан без ведома Пушкина Е. И. Ольдекопом (1786—1845) с параллельным русским текстом поэмы. Изд. 1824 г. вызвало возмущение Пушкина и попытки его друзей защитить его авторские права. См.: Смирнов-Сокольский. С. 85—89.

³ В этой же статье Полевой отмечает «неслыханные подражания Пушкину» в «Восточной лютне» (М., 1824) А. А. Шишкова.

⁴ Ср. в статье К. А. Полевого: «Музыка Верстовского на Черную шаль пробралась и в великолепные, и в укромные залы, и в города, и в деревни — ее поет и знать, и простой народ». (ЛЛ. 1824. № 23—24. С. 163). См. также в статье «Московские записки» с. 149—150 и примеч. на с. 390 наст. изд.

П. А. ПЛЕТНЕВ
Письмо к графине С. И. С.  о русских поэтах
<Отрывок>

СЦ на 1825 г. СПб., [1824] (выход в свет — последние числа декабря 1824 г.). С. 3—80; приводимый отрывок — с. 32—45.

Статья П. А. Плетнева, открывавшая первую книжку альманаха «Северные цветы», представляла собой обзор современной русской поэзии и была написана в форме письма к графине Софье Александровне Соллогуб (С. А. Соллогуб, урожд. Архарова (1791—1854), дочь генерала-от-инфантерии И. П. Архарова и Е. А. Римской-Корсаковой, жена церемониймейстера графа А. И. Соллогуба, мать писателя В. А. Соллогуба; отличалась умом и остроумием; Пушкин встречался с ней в Петербурге в 1830-е гг.).

Сюжетом «Письма» было развернутое возражение гр. Соллогуб, выразившей однажды предпочтение Ламартину перед современной русской поэзией. Прямой просветительской задачей Плетнева было дать своего рода антологию, снабдив каждый из приведенных им поэтических образцов общей характеристикой автора. Эти характеристики, чаще всего расплывчато-комплиментарные (это качество статьи Плетнева резко осудил Пушкин, писавший ему: «Брат Плетнев! не пиши добрых критик! Будь зубаст и бойся приторности» — XIII, 154; письмо от 15 марта 1825 г.), в иных случаях точно схватывали поэтические особенности анализируемого текста. В целом же Плетнев выступал как пропагандист «новой школы поэзии» Батюшкова-Жуковского, которую явно предпочитал остальным поэтическим течениям и рассматривал как признак наступления «золотого века» русской поэзии. Наряду с Батюшковым, Жуковским и Пушкиным он выдвигал в первые ряды представителей «элегической школы» (А. А. Крылов, В. И. Туманский), не всегда проводя грань между оригинальными творцами и эпигонами.

Чрезвычайно лояльная по тону, статья Плетнева вызвала почти всеобщую неудовлетворенность: сторонники «гражданской поэзии» (как А. А. Бестужев) решительно отрицали намеченную Плетневым иерархию литературных ценностей (преувеличение, как им казалось, ценности поэзии Жуковского и Баратынского, в ущерб, например, Рылееву). Пушкин и Баратынский были недовольны позитивными оценками «элегической

423

школы», с которой они уже начали борьбу.

Вероятно, уступая настояниям Плетнева (см.: XIII, 133—134), Пушкин отправил ему письмо с подробным разбором статьи. К сожалению, оно не сохранилось. Однако о замечаниях Пушкина можно судить по ответу Плетнева от 7 февраля 1825 г. (XIII, 139—141).

¹ Элегия Пушкина «Увы! зачем она блистает» впервые была напечатана в «Полярной звезде» (1823. С. 335—336), а позже перепечатана в «Новостях литературы» А. Воейковым и В. Козловым (1823. Ч.3. № 1. С. 13—14).

Ж. К.
Письма на Кавказ. 2
<Отрывок>

СО. 1825. Ч. 99. № 2 (выход в свет 7 янв.). С. 192—214; приводимый отрывок — С. 199—206; № 3 (выход в свет 1 февр.). С. 302—321; приводимый отрывок — с. 305—313.

О «Письмах на Кавказ» см. с. 421 наст. изд. Почти все второе «Письмо», печатавшееся с продолжением во 2, 3 и 4-м номерах «Сына отечества» за 1825 г., занято подробной рецензией на альманах А. А. Дельвига «Северные цветы на 1825 год» за подписью «Д. Р. К. »

По поводу авторства «Писем на Кавказ» в исследовательской литературе нет единого мнения. Высказанные точки зрения, в большинстве случаев, впрочем, никак не аргументированные, можно свести к следующему: 1) «Ж. К.» и «Д. Р. К. » — одно лицо, Н. И. Греч (см., например, в комментарии Н. К. Пиксанова во 2 т. Полн. собр. соч. А. С. Грибоедова (Пг., 1913. С. 304—305) или в «Словаре псевдонимов» И. Ф. Масанова (М., 1956. Т. 1. С. 318, 373)); 2) «Ж. К.» и «Д. Р. К. » — одно лицо — Д. М. Княжевич (см.: Базанов В. Г. Вольное общество любителей российской словесности. Петрозаводск, 1949. С. 312; более осторожно отождествление уже одного «Д. Р. К. » с Д. М. Княжевичем проводится во втором издании книги, см.: Базанов. С. 350); 3) «Ж. К.» — Н. И. Греч, «Д. Р. К. » — Ф. В. Булгарин (см.: Мордовченко. По указ.). Подробный разбор версий см.: Флейшман Л. С. Из истории элегии в пушкинскую эпоху // Пушкинский сборник. Рига. 1968. С. 47—48. Версия об авторстве Княжевича отводится Флейшманом как совершенно неосновательная. Сам исследователь в целом склонен поддерживать мнение Н. И. Мордовченко.

Вряд ли представляется возможным с уверенностью решить вопрос об авторстве «Писем», тем более, что и Греч, и Булгарин неоднократно свое авторство отрицали (см., например: СО. 1824. № 1. С. 74; СО. 1827. № 6. С. 174). Уже при публикации первого из «Писем на Кавказ» (1823. № 1) Греч в собстсенном примечании «от издателя» аккуратно дистанцировался от автора письма. В то же время принадлежность криптонима «Ж. К.» Гречу, казалось бы, прямо следует из письма к нему Булгарина от 16 июля 1823 г.: «...Ты не поверишь, как твои Кавказские письма заинтересовали всех» (Литературные портфели. Пг., 1823. С. 52). Автором «Писем на Кавказ» 1823 г. называл Греча и А. А. Бестужев в своем ежегодном обозрении в «Полярной звезде» («Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года»). К тому же среди журнальных подписей Греча были латинские «G» и «К».

Характер статей за подписью «Ж. К.» и «Д. Р. К. » позволяет предположить, что мы здесь имеем дело с двумя различными, хотя и стоящими на близких литературных

424

позициях авторами. Мнения «Д. Р. К. » отличаются большей определенностью, резкостью, а порой и полемической заостренностью, тогда как «Ж. К.» избегает открытых журнальных столкновений. Если мы признаем автором «Писем» за подписью «Ж. К.» Н. И. Греча, то, в соответствии с мнением Мордовченко, в «Д. Р. К. » мы должны видеть его журнального соратника — Ф. В. Булгарина. На принадлежность подписи «Д. Р. К. » Булгарину в свою очередь указывают и свидетельства современников. Вяземский свою статью «Жуковский. — Пушкин. — О новой пиитике басен» (полемический отклик на разбор альманаха «Северные цветы», сделанный Д. Р. К. ) адресует именно Булгарину. На Булгарина же безусловно указывает В. А. Муханов в письме брату Николаю (см. с. 425 наст. изд.). Последнее свидетельство тем авторитетнее, что Мухановы поддерживали дружеские отношения с Булгариным. Следует также отметить, что Петру Александровичу Муханову адресуется статья «Петербургские записки. Письмо в Москву к Петр. Александр. Мух—ву» за подписью «Д. Р. К. » в «Северной пчеле» (1825. № 14, 15, 31 янв. и 3 февр.).

Д. Р. К.  начинает свою рецензию с возражения Гречу, поместившему в «Северной пчеле» (1825. № 3, 6 янв.) известие о выходе «Северных цветов». Выдержанное в благожелательном тоне известие Греча тем не менее уже предсказывало будущую полемику. О статье Плетнева Греч писал: «Письмо о русских поэтах оставим без дальних замечаний, и скажем только, что оно может назваться антиподом лаконических суждений г. Бестужева о литературе нашей (в "Полярной звезде"). Нам предвидятся сильные споры об этом предмете». (Даже частичное «несогласие» автора разбора с Гречем не позволяет тем не менее полностью отвести от Греча псевдоним «Д. Р. К. »; не исключено, что перед нами обычная игра журнальных масок. Мысль, что «двуавторство» «Ж. К.» и «Д. Р. К. » не более как литературный прием, высказывалась еще Н. А. Полевым, см.: МТ. 1825. № 13. Особое прибавление. С. 45).

Основной объект нападения Д. Р. К.  — статья Плетнева. Отзыв задел Плетнева и он, отвечая на критические замечания Пушкина, высказал и свою обиду на критиков «Сына отечества»: «...я с досады все видел у нас в лучшем виде, нежели оно в самом деле. Впрочем, кажется мне, для успехов литературы полезнее по-моему пристрастно хвалить, нежели так невежественно отзываться о Крылове (за то, что у него теперь нет русских куриц и русских медведей), о Жуковском (за то, что нельзя нарисовать прелести и очарования первой любви), о тебе (что будто Олег-Вещий холоден, без чувства и воображения), как имеют честь, или бесчестие, отзываться издатели "Сына Отечества" № 3» (XIII, 140—141).

¹ Автор, несомненно, имеет в виду Бестужева и Рылеева. Эта приверженность Бестужевскому кружку и ориентация на его мнения, не раз проявившиеся в статье Д. Р. К.  (в первую очередь в критике поэзии Жуковского), очень характерны для литературной позиции Булгарина этого периода и также говорят в пользу его авторства.

² Сдержанный отзыв о «Песни и вещем Олеге» также отражает оценку пушкинского стихотворения Бестужевым и Рылеевым, см. примеч. 4 на с. 440 наст. изд.

³ Б. В. Томашевский высказал предположение, что именно этот отзыв вызвал заметку Пушкина о стихотворении «Демон», которую поэт думал напечатать от третьего лица: «Думаю, что критик ошибся. Многие того же мнения, иные даже указывали на лицо, которое Пушкин будто бы хотел изобразить в своем странном стихотворении...» и т. д. (XI, 30; Томашевский. Т. 2. С. 163).

⁴ Вероятно, имеется в виду начало «Науки поэзии» Горация.

425

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Жуковский. — Пушкин. — О новой пиитике басен
<Отрывок>

МТ. 1825. Ч. 1. № 4 (выход в свет 7 марта). С. 346—353; приводимый отрывок — с. 348—351. С назначительными изменениями и позднейшей авторской «припиской» включена в Полн. собр. соч. П. А. Вяземского (СПб., 1878. Т. 1. С. 178—185).

Статья написана в ответ на критический отзыв об альманахе «Северные цветы», включенный за подписью «Д. Р. К. » в состав публиковавшихся в «Сыне отечества» «Писем на Кавказ» (см. с. 248—252 наст. изд.; вопрос об авторстве см. с. 423—424 наст. изд.). Статья полемически заострена против Ф. В. Булгарина, которого Вяземский считал автором отзыва. Вяземский возмущен в первую очередь содержащейся в отзыве критикой поэзии В. А. Жуковского. Резкая критика Жуковского звучала в это время в петербургском кружке Бестужева и Рылеева, на мнение которых в значительной мере ориентировались Булгарин и Греч. Для Вяземского Жуковский — один из непререкаемых литературных авторитетов, достоинство произведений которых и место в литературе не подлежат обсуждению. Поэтому для литературной позиции Вяземского также неприемлема оценка творчества Жуковского в сопоставлении с творчеством Пушкина. Ни Вяземский, ни Пушкин никогда не выступали публично с критикой Жуковского. (См. подробнее: Вацуро В. Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига — Пушкина. М., 1978. С. 22—27).

Пушкин высоко оценил статью Вяземского (см.: XIII, 183, 205; см. также примеч. 3 к наст. статье), сочувственно она была встречена и петербургскими друзьями Вяземского — Н. М. Карамзиным и А. И. Тургеневым (ОА. Т. 3. С. 103, 105). В «Сыне отечества» появилась антикритика на статью Вяземского за подписью «Д. Р. К. » (1825. Ч. 100, № 7. С. 280—299) О начавшейся полемике В. А. Муханов писал брату Николаю 22 апреля 1825 г.: «От души сожалею, что Вяземский на свою беду заваривает кашу с Булгариным. Тебе надобно сказать, что в след статьи его, напечатанной в "Телеграфе", он получил письмо от Жуковского, который благоразумно упрекал его, зачем он за него вступается, говоря, что литераторы, сделавшие себе имя, должны презирать кривые толки литературной черни и отвечать на оные убийственным молчанием, но уже было поздно. Критика Булгарина, нимало не отвергая статью Вяземского, наполнена личностями и ругательствами, но Вяземский не будет отвечать на сию брань» (Щукинский сборник. М., 1906. Вып. 5. С. 271; здесь ошибочно датировано 1824 г.). Вяземский действительно не стал продолжать спор и оставил антикритику «Д. Р. К. » в № 7 «Сына отечества» без ответа.

В наст. изд. публикуется отрывок, непосредственно относящийся к Пушкину. Выпущены вступительная часть статьи и заключительная, посвященная И. А. Крылову и продолжающая давнюю полемику Вяземского с Булгариным. См. также: Мордовченко. С. 301—302, 307—309.

¹ Имеется в виду комедия Ж.-Б. Мольера «Лекарь поневоле» (1666; д. I, явл. I).

² «Щечиться» («щечить») — «поживляться, добывать понемногу таская, воровски, и выманивая хитростью, лестью» (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 4. С. 656). «Стряпчий-Щечила» — название переделки комедии Д.-О. Брюэйса и Ж. Палапра «L’avocat Patelin», осуществленной И. И. Вальберхом и шедшей на петербургской и московской сцене в 1808—1825 гг. (отд. изд. СПб., 1808). Главное действующее лицо комедии, плут и льстец адвокат, полностью соответствует дальнейшей характеристике у Вяземского.

³ Прочтя статью, Пушкин писал Вяземскому 25 мая 1825 г.: «Ты спрашиваешь, доволен ли я тем, что сказал ты обо мне в "Телеграфе". Что за вопрос?

426

Европейские статьи так редки в наших журналах! а твоим пером водят и вкус и пристрастие дружбы. Но ты слишком бережешь меня в отношении к Жуковскому. Я не следствие, а точно ученик его, и только тем и беру, что не смею сунуться на дорогу его, а бреду проселочной» (XIII, 183). Здесь же Пушкин дает очень высокую оценку поэзии Жуковского. Слова Пушкина распространились в литературных кругах. Уже в конце июня А. И. Тургенев цитировал их в одном из своих писем (к Карамзину?), прибавляя: «Ни один стих Пушкина так не полюбился мне, как эта проза, и я готов многое простить и перу его, и даже его сердцу за эту прекрасную исповедь. Это признание Гения. Не все имеют право так поступать и уступать» (Письма Т. 1. С. 437).

⁴ Перефразировано выражение Пушкина из письма к Рылееву от 25 января 1825 г.: «Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? потому что зубки прорезались? Что ни говори, Жуковский имел решительное влияние на дух нашей словесности; к тому же переводный слог его останется всегда образцовым. Ох! уж эта мне республика словесности. За что казнит, за что венчает?» (XIII, 135; см. также примеч. 2 на с. 385 наст. изд.).

П. А. ПЛЕТНЕВ
«Северные цветы»
<Отрывок>

Соревн. 1825. Ч. 29. № 1 (выход в свет 15 янв.). С. 85—111; приводимый отрывок — с. 105—107.

¹ Оценка Плетневым «Песни о Вещем Олеге» противостоит прохладной оценке этого стихотворения в декабристской критике (см. примеч. к статье А. А. Бестужева «Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начала 1825 годов», с. 440 наст. изд.). См. также: Вацуро В. Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига — Пушкина. М., 1978. С. 12—13, 40, 43.

H. А. ПОЛЕВОЙ
Северные цветы на 1825 год,
собранные бароном Дельвигом
<Отрывок>

МТ. 1825. Ч. 1. № 4 (выход в свет 7 марта). С. 329—337; приводимый отрывок — С. 334—337. Подпись: А—й; авторство раскрывается в «Особом прибавлении» к № 13 «Московского телеграфа», 1825 (С. 41).

Рецензия начинается с высокой оценки альманаха в целом. Далее, разбирая прозаический отдел «Северных цветов», Н. А. Полевой дает резкий отзыв о статье П. А. Плетнева «Письмо к графине С. И. С.  о русских поэтах». «Какая могла бы быть ее цель? — пишет Полевой. — Не понимаем! Доказывать, что Державин, Дмитриев, Жуковский, Пушкин написали много хороших стихов, так же бесполезно, как бесполезны предисловия Сюара, который на подряд доказывал в заглавиях Дидотовых стереотипов, что Вольтер и Лабрюер были умны — кто не знает этого?» и т. д. (с. 332). (Дидотовы стереотипы — издания французских

427

классиков, выполненные известными французскими издателями и книгопродавцами Дидо.)

¹ Перевод принадлежит М. П. Загорскому.

² Д. В. Дашкова.

³ Речь идет об опубликованных в «Северных цветах» стихотворениях П. А. Плетнева «Альбом», «Измена», «К И. И. Козлову», «Разлука», «А. Н. С<емено>вой»; ф. А. Туманского «К .........» (помещенные в альманахе произведения В. И. Туманского подписаны «Т(); П. Г. Ободовского «Весенний гимн Вседержителю», В. Н. Григорьева «К неверной», переводе «Перчатки» Шиллера, выполненном М. П. Загорским.

⁴ В статье «Письмо к графине С. И. С.  о русских поэтах».

⁵ «Миних» (СО. 1821. № 26 и Соревн. 1821. Ч. 14. Кн. 1) и «Тасс» (Журнал изящных искусств. 1823. № 4) — исторические элегии П. А. Плетнева.

М. А. ДМИТРИЕВ
«Мысли и замечания»

ВЕ. 1825. Ч. 139. № 3 (выход в свет 19 февр.). С. 225—228; приводимый отрывок — с. 227—228. Подпись: Юст Веридиков.

«Мысли и замечания» — в начале 1820-х гг. распространенная форма журнальной статьи; представляет собой разрозненные наблюдения, сентенции, афоризмы и т. п., как правило, даже не связанные единой темой (ср., например, «Отрывки из писем, мысли и замечания» у Пушкина). Статьи М. А. Дмитриева под этим заглавием печатались и в других номерах «Вестника Европы» в 1825 г. (№ 4. С. 305—307; № 14. С. 146—148). Многие общие рассуждения этих статей, написанных в ходе журнальной войны «Вестника Европы» с Вяземским, Грибоедовым и Пушкиным, имеют конкретных адресатов. В публикуемых фрагментах содержится критическая оценка «Кавказского пленника» и «Черной шали» Пушкина, положенной на музыку Верстовским («шальной кантаты») — см. с. 390 наст. изд. Другой выпад против Пушкина («Евгения Онегина» и той же «Черной шали») содержался в «Мыслях и замечаниях» М. Дмитриева в № 14: «Живописцы и ваятели будущих столетий должны быть благодарны тому, кто оставил для них память, что в России не было и пары хороших ног: таким образом Рафаели и Корреджии, положим XXVI века, будут изображать русских красавиц с прекрасною наружностью, но с уродливыми ногами... Это напомнит им павлинов. И почему знать? может быть, насмешники веков грядущих вздумают сравнивать с сим животным (для них древнюю) поэзию XIX столетия и скажут: она красива наружностью, но слабые ноги не далеко унесли ее на пути к потомству.

Творцы учебных книг о поэзии утверждали, что кантата должна отличаться изяществом и важностию содержания: они ошиблись! — Опыт показал, что отличительная черта кантаты не состоит в занимательности содержания, которое может быть, какое вам угодно».

Публикуемая статья вызвала эпиграмму Пушкина «Жив, жив Курилка!» — см.: Билинкис О. Об эпиграмме Пушкина «Жив, жив Курилка!» // ЛН. Т. 58. С. 338—339.

428

ИЗ «СЕВЕРНОЙ ПЧЕЛЫ»
«Евгений Онегин», роман в стихах.
Сочинение Александра Пушкина.

СПч. 1825. № 23, 21 февр. Без подписи.

Эта заметка представляет собой первый печатный отзыв о I главе «Евгения Онегина», которая вышла в свет отдельным изданием 16 февраля 1825 г. О скором появлении поэмы говорилось в «Северной пчеле» несколькими номерами ранее, в статье «Петербургские записки. Письмо в Москву к Петр. Александр. Мух<ано>ву» (1825. № 15. Подпись: Д. Р. К. ): «Его <Пушкина. — Ред.> поэма "Евгений Онегин" уже печатается и скоро выйдет в свет».

¹ Эти слова вызвали ироническое замечание Н. А. Полевого в его статье о 1 главе «Евгения Онегина» (см. с. 263 наст. изд.).

ИЗ ЖУРНАЛА «СОРЕВНОВАТЕЛЬ ПРОСВЕЩЕНИЯ
И БЛАГОТВОРЕНИЯ»

Соревн. 1825. Ч. 29, № 2 (выход в свет 23 февр.). С. 223. Из раздела «Объявления». Без подписи (П. А. Плетнев?).

Настоящая заметка является одним из первых откликов на выход в свет 1 главы «Евгения Онегина». О «Евгении Онегине» упоминается также в № 4 «Соревнователя», в разделе «Литературные новости», где говорится, что роман Пушкина — «одно из примечательнейших явлений в словесности нашей как по новости содержания, так и по счастливой оригинальности изложения. — Едва ли до издания "Евгения Онегина" соединялось в каком-нибудь у нас стихотворении столько разнообразных красот поэзии. Читатель попеременно увлекается то игривостию, то мечтательностию, то сатирою поэта, то наконец глубиною его чувствований...» (с. 107—108).

¹ Сходным образом отзывается о «Разговоре книгопродавца с поэтом» П. А. Плетнев в письме к Пушкину от 22 января 1825 г.: «...Разговор с книгопродавцем верх ума, вкуса и вдохновения. Я уж не говорю о стихах: меня убивает твоя логика. Ни один немецкий профессор не удержит в пудовой диссертации столько порядка, не поместит столько мыслей и не докажет так ясно своего предложения» (XIII, 133).

А. Е. ИЗМАЙЛОВ
<« Евгений Онегин». Глава I>

Благ. 1825. Ч. 29 № 9 (выход в свет 5 марта). С. 323—328. Из раздела «Книжные известия». Подпись: И.

¹ I глава «Евгения Онегина» вышла в свет 16 февраля 1825 г. Измайлов писал П. Л. Яковлеву 19 февраля: «На сих днях вышла новая поэма Пушкина, или роман, или только первая глава романа "Евгений Онегин". Плана вовсе нет, но рассказ — прелесть» (ЛН. Т. 58. С. 47—48).

429

² Гл. I, строфа XXVI.

³ Раздел «Известия о новых книгах», в котором напечатана данная статья, носит критико-библиографический характер.

⁴ Ср. также стихотворение «Ангелике» за подписью Лардем, опубликованное в «Благонамеренном» со следующим примечанием: «К сочинению сих стихов дало повод автору прекрасное обращение к ножкам в "Евгении Онегине"» (1825. Ч. 29. № 12. С. 479).

П. И. ШАЛИКОВ
«Евгений Онегин». Роман в стихах.
Сочинение А. С. Пушкина

ДЖ. 1825. Ч. 9. № 6 (выход в свет 9 марта). С. 242—246. Без подписи.

Статья принадлежит, несомненно, самому П. И. Шаликову, на что сделано прямое указание в тексте («...мы, как издатели "Дамского журнала"...»). Основное ее назначение — галантное возражение «Разговору книгопродавца с поэтом» (написанному как предисловие к I главе «Евгения Онегина»), точнее, той части монолога Поэта, где дается пренебрежительная характеристика женщин как адресата и предмета поэтических вдохновений; в этих стихах в первоначальной редакции было упомянуто имя князя Шаликова: «Пускай их Шаликов поет, / Любезный баловень природы». В связи с этим Пушкин писал П. А. Вяземскому: «"Онегин" напечатан, думаю, уже выступил в свет. Ты увидишь в Разг.<оворе> Поэта и Книг.<опродавца> мадригал кн.<язю> Шаликову. Он милый поэт, человек достойный уважения, и надеюсь, что искренняя и полная похвала с моей стороны не будет ему неприятна. Он именно поэт прекрасного пола. Il a bien mérité du sexe, et je suis bien aise de m’en être expliqué publiquement» <У него большие заслуги перед прекрасным полом, и я очень рад, что публично об этом заявил. — Ред.> (XIII, 144). Шаликов ответил настоящей статьей и посланием «К А. С. Пушкину (на его отречение петь женщин)», посвященным той же теме: «...и тем не менее виновен / Бесценный грациям поэт, / Что против их подруг нескромен, / Несправедлив его обет!...» (ДЖ. 1825. № 8. С. 69. Подпись: К. Ш.).

Об этих произведениях Вяземский упоминал в несохранившемся письме Пушкину, на что Пушкин отвечал 25 мая 1825 г.: «Статьи и стихов Шаликова не читал. Неужто он обижается моими стихами? вот уж тут-то я невинен как барашек! спросите у братца Леона: он скажет вам, что увидев у меня имя кн. Ш.<аликова>, он присоветовал мне заменить его Батюшковым — я было и послушался, да стало жаль, et je remis bravement Chalikof! <и я храбро восстановил Шаликова! — Ред.> Это могу доказать черновою бумагою» (XIII, 184, 537). Рукопись действительно отражает колебания Пушкина между названными именами; в последующих изданиях имя заменялось звездочками.

¹ Цитируется «Разговор книгопродавца с поэтом», откуда взята формула «стон лиры верной» и последующие цитаты: «Когда ж на память мне невольно ~ Боготворить не устыдился», «Ах! мысль о ней души завялой ~ Лампадой чистою любви», «В младые лета розы нам Дороже лавров Геликона», а также измененный Шаликовым текст "Блажен, кто про себя таил..." и. т. д. Остальные цитаты — из текста I главы (строфы X, XXIV, XXV).

430

H. А. ПОЛЕВОЙ
«Евгений Онегин», роман в стихах.
Сочинение Александра Пушкина

МТ. 1825. Ч. 2. № 5 (выход в свет 16 марта). С. 43—51. Без подписи; авторство раскрывается в ходе дальнейшей полемики.

Статья вызвала продолжительную полемику, в которой против Н. А. Полевого выступали Д. В. Веневитинов и Н. М. Рожалин (см. коммент. к след. статьям; также: Стратен В. Пушкин и Веневитинов. I. Веневитинов — критик Пушкина // П. и совр. Вып. 38—39. С. 228—240).

Ранее в «Прибавлении» к № 3 «Московского телеграфа» в разделе «Книжные известия» (с. 52) было помещено сообщение о скором выходе в свет I главы «Евгения Онегина» и продаже ее в книжном магазине И. В. Сленина в Петербурге.

¹ Статья заострена против критики, опирающейся на каноны классической поэтики. Хотя здесь полемические выпады Полевого не имеют конкретного адресата, их можно отнести ко многим критикам Пушкина, в суждениях которых сказывался нормативный подход к его поэзии (см., например, статьи А. Ф. Воейкова или В. Н. Олина в наст. изд.). В № 3 «Вестника Европы» за 1825 г. Юст Веридиков (М. А. Дмитриев) утверждал, что в «Кавказском пленнике» Пушкина нет ничего, что могло бы составить содержание поэмы (см. с. 257 наст. изд.).

² Намек на библиографическую заметку в «Северной пчеле» (1825. № 23, 21 февр. — см. с. 257 наст. изд.). Сообщив, что вышедшая книга — «только первая глава предполагаемого автором романа», рецензент «Пчелы» отказался судить по ней о «целом».

³ Стих Горация («Наука поэзии», ст. 128), который Байрон поместил на титульном листе издания песней I—II (1819) и III—IV (1821) своей поэмы «Дон-Жуан».

⁴ «Беппо» (1818) — поэма Байрона.

⁵ Перечисляются требования к жанру поэмы в нормативных поэтиках. См., например; «Словарь древней и новой поэзии, составленный Николаем Остолоповым» (СПб., 1821. Ч. I. С. 235—244 и со с. 454) или «Краткое начертание теории изящной словесности» А. Ф. Мерзлякова (М., 1822. Ч. I. С. 201—203).

⁶ См.: Гл. I, строфы LIX—LX «Евгения Онегина»

............................................

Погасший пепел уж не вспыхнет,

Я все грущу: но слез уж нет,

И скоро, скоро бури след

В душе моей совсем утихнет:

Тогда-то я начну писать

Поэму песен в двадцать пять.

LX

Я думал уж о форме плана,

И как героя назову;

..............................

⁷ Имеются в виду эпизоды из «Энеиды» Вергилия (кн. 9, ст. 77—122 и кн. 10, ст. 219—235) и «Илиады» Гомера (песнь 22, ст. 136 и далее). Аполлоний Родосский (ок. 295—215 до н. э.) — александрийский грамматик и поэт, автор эпической поэмы «Аргонавтика». В словах Полевого заключена ирония, относящаяся к традиционным разборам эпических поэм в нормативных поэтиках. Например, упомянутый эпизод из «Энеиды» критикует Баттё как преувеличение, не отвечающее критерию истинности,

431

верности действительности (Batteux Ch. Les beaux arts réduits á un même principe. Pans, 1747. P. 203—204).

⁸ Начало цитаты из Горация:

Vos, exemplaria Graeca

Nocturna versate manu, versate diurna.

< Образцы нам — творения греков.

Ночью и днем листайте вы их неустанной рукою.>

(Наука поэзии, ст. 268—269; пер. М. Л. Гаспарова).

⁹ Каприччио (ит.) — музыкальная пьеса, в написании которой автор руководствуется прежде всего своей фантазией. Не имеет определенной формы, содержит неожиданные ритмические и гармонические обороты.

¹⁰ См. примеч. 2 к наст. статье.

¹¹ Упомянутая статья подписана «L N.» и принадлежит Н. И. Бахтину. В статье дан краткий очерк русской литературы от Кантемира до современности. Говоря о Пушкине, Бахтин отдает должное красоте и изяществу стихов «Руслана и Людмилы» и считает, что эта поэма превосходит все, написанное до того в России в шутливом роде, кроме «Душеньки» Богдановича. Бахтин советует Пушкину в дальнейшем отдаться его «врожденной веселости», так как «мрачные картины, которые он пытается писать, редко ему удаются». Суждения Бахтина отражали литературные взгляды П. А. Катенина, другом, издателем и пропагандистом творчества которого был Бахтин. См. подробнее: Письма П. А. Катенина Н. И. Бахтину: (Материалы для истории русской литературы 20-х и 30-х годов XIX века) / Вступ. ст. и примеч. А. А. Чебышева. СПб., 1911. С. 15—16, 72—73. Перевод статьи Бахтина помещен в «Вестнике Европы» (1824. Ч. 138. № 22. С. 102—113). Часть статьи, посвященная современной литературе, опущена со следующим примечанием редактора: «В окончании, как читатель мог уже заметить, говорится о самой щекотливой и раздражительной половине словесности нашей, еще в живых находящейся. Предлагать о ней свои мнения небезопасно...» Поводом к написанию статьи послужило издание во Франции Э. Дюпре де Сен-Мором (1772—1854) «Русской антологии» (Anthologie russe, suivie de poésies originales ... par

«Елисей, или Раздраженный Вакх» (1771) — ирои-комическая поэма В. И. Майкова; «Вергилиева Энеида, вывороченная наизнанку» — бурлескная поэма Н. П. Осипова (ч. 1—4, 1791—1796; продолжена А. Котельницким, ч. 5—6, 1802—1808). В части тиража «Московского телеграфа» примечание напечатано не полностью, до слов; «Помнится, что эта статья...».

¹² «Налой» (1674) — ирои-комическая поэма Буало; «Похищенный локон» («Похищение локона» («Rape of the Lock»), 1712—1714) — ирои-комическая поэма английского поэта Александра Попа (1688—1744).

¹³ Близкие по смыслу высказывания имеются в философско-эстетических эссе Ф. Ансильона: «Essai sur le naïf et le simple» (Mélanges de littérature et de philosophie. Par F. Ancillon. Paris, 1809. T. 1.

Это место статьи Полевого впоследствии стало одним из поводов к нападкам на издателя «Телеграфа». В одном из своих полемических «Разговоров с приятелем», посвященных полемике с Полевым, М. М. Карниолин-Пинский писал: «Разбирая "Онегина", захотел он похвалить Пушкина с помощию авторитета и для того выразился

432

так: "главный признак изящного есть простота, — сказал один германский философ, и что же простее, добродушнее этой насмешки над толками модных последователей Смита." — Этот германский философ есть Ансильон. Он главным признаком изящества почитает простоту, то есть несложность (simplisité) идеи в целом творении, и весьма отличает ее от простосердечия, добродушия, или простодушия (naiveté), состоящего в том, что лицо, связанное приличиями, иногда высказывает словами, телодвижениями или действиями более, нежели сколько желает. Простота есть основной признак изящества, простосердечие — случайный. Г. Полевой смешал сии разнородные понятия и, приняв одно вместо другого, хотел заставить бедного Ансильона говорить, чего он здоровый и подумать не захочет. Как можно шутку рассматривать за что-то целое, чтобы определить красоту ее по стихийному признаку изящного? Какая сложность может быть в шутке? Какое добродушие нашел и<здатель> "М<осковского> т<елеграфа>" в насмешке над модными последователями Смита? Насмешка эта забавна, остроумна, обдуманна, приготовлена предыдущими стихами, и потому непростодушна. Человек, ссылающийся на автора, которого не вразумел, не имеющий основательного понятия о прекрасном и не отличающий целого от частей, пусть гневается на меня сколько хочет, а уподобление свое оставляю при его творениях» (СО. 1825. Ч. 104 № 21. Прибавление № 2. С. 123—124; подпись: M. Крнлн Пнский).

¹⁴ О подражании в «Руслане и Людмиле» «Неистовому Роланду» Ариосто см., например, в статьях Воейкова, Олина, в разборе из «Невского зрителя» в наст. изд. С «Паломничеством Чайльд Гарольда» (1812—1818) и «Гяуром» (1813) Байрона поэмы Пушкина сопоставлялись неоднократно, например в статьях Плетнева и Вяземского о «Кавказском пленнике», Карниолина-Пинского о «Бахчисарайском фонтане» и др., но о подражании Байрону говорит определенно, пожалуй, лишь Карниолин-Пинский. Дж. Парини в поэме «День» (выходила частями с 1763 г.) иронично описал времяпровождение миланского дворянина, образ жизни определенных слоев итальянской знати.

¹⁵ Вероятно, неточно цитируется стих из трагедии Вольтера «Танкред» (1760), д. III, явл. 4. У Вольтера: «II s’en présentera: gardez-vous d’en douter» <Предстанет, страшитесь в этом усомниться. — Ред.>

¹⁶ Цитата из басни И. И. Дмитриева «Лебедь и гагары» (1805).

Д. В. ВЕНЕВИТИНОВ
Разбор статьи о «Евгении Онегине», помещенной
в 5-м № «Московского телеграфа»

СО. 1825. Ч. 100. № 8 (выход в свет 22 апр.). С. 371-383. Подпись: —въ.

Написана в конце марта — начале апреля 1825 г. Авторизованный список, имеющий ряд стилистических расхождений с журнальным текстом, в РГБ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 40. По нему статья опубликована в изд.: Литературная критика 1800—1820-х гг. М., 1980. С. 256—262. По тексту посмертного издания сочинений Веневитинова (Веневитинов Д. Соч.Ч. 2. Проза. М., 1831), воспроизводящему (с очень незначительными разночтениями) текст журнальной публикации, статья напечатана в изд.: Веневитинов Д. В. Стихотворения. Проза. М., 1980.

Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805—1827), поэт, один из основоположников философской эстетики и критики в России. По матери, Анне Николаевне, урожд. княжне Оболенской, приходился четвероюродным братом Пушкину. Веневитинов получил блестящее домашнее образование, владел классическими и новыми

433

европейскими языками, занимался живописью и музыкой. В 1822 г. поступил вольнослушателем в Московский университет. Особенное влияние оказал на Веневитинова профессор М. Г. Павлов, знакомивший слушателей на лекциях с основами философии Ф. Шеллинга. Окончив университет в 1823 г., Веневитинов поступил на службу в Московский архив Министерства иностранных дел; здесь в кружке молодых литераторов в том же году возникло Общество любомудрия, секретарем которого стал Веневитинов. На занятиях общества, по воспоминанию А. И. Кошелева, «...господствовала немецкая философия, т. е. Кант, Фихте, Шеллинг, Окен, Гёррес и др.» (Русское общество 40—50-х гг. XIX в. Часть 1: Записки А. И. Кошелева. М.: Изд-во МГУ, 1991. С. 51). Увлечение немецкой философией сказалось в собственных философских статьях Веневитинова «Письмо к графине NN», «Анаксагор. Беседа Платона», «Второе письмо о философии» и в его поэтическом творчестве (об особенностях поэтической системы Веневитинова см.: Гинзбург Л. Я. Опыт философской лирики // Гинзбург Л. Я. О старом и новом: Статьи и очерки. Л., 1982. С. 194—228). Критические работы Веневитинова также отражают систему его философских взглядов, через призму которых осмысляется развитие литературы. Таковы «Разбор рассуждения г. Мерзлякова о начале и духе древней трагедии и проч., напечатанного при издании его подражаний и переводов из греческих и латинских стихотворцев», «Несколько мыслей в план журнала» (первоначальное название — «О состоянии просвещения в России»). Ряд его критических статей посвящен творчеству Пушкина: «Разбор статьи о "Евгении Онегине..."», «Ответ г. Полевому», «Два слова о второй песне "Онегина" и разбор сцены из трагедии «Борис Годунов» («Analyse d’une scène detachée de la tragédie de Mr. Pouchkin insérée dans un Journal de Moscou») предназначенный для французской газеты «Journal de Moscou», но опубликованный только в издании прозы Веневитинова 1831 г.

В 1826 г. освобожденный из ссылки Пушкин приезжает в Москву и сближается с любомудрами, прежде всего с Веневитиновым; при его ближайшем участии основан журнал «Московский вестник», одним из идейных вдохновителей которого стал Веневитинов.

В ноябре 1826 г. Веневитинов переезжает в Петербург. В столице поэт сближается с кружком Дельвига, пишет роман «Владимир Паренский», работа над которым была прервана его неожиданной смертью от случайной простуды (15 марта 1827 г.). Первое собрание сочинений Веневитинова (Ч. 1: Стихотворения. М., 1829; Ч. 2: Проза. М., 1831) подготовлено братом поэта и его друзьями — В. Ф. Одоевским, М. П. Погодиным, Н. М. Рожалиным, В. П. Титовым, в течение многих лет поддерживавшими культ его памяти. См. также: Пятковский А. П. Князь В. Ф. Одоевский и Веневитинов, 3-е изд. СПб., 1901; Стратен В. В. Пушкин и Веневитинов // П. и совр. Вып. 38—39; Манн Ю. В. Русская философская эстетика. М., 1969. С. 6—42; Маймин Е. А. Русская философская поэзия. М., 1976. Гл. 2; Тартаковская Л. Д. Веневитинов: Личность. Мировоззрение. Творчество. Ташкент, 1974; Каменский З. А. Московский кружок любомудров. М., 1980. С. 64 139.

«Разбор...» явился ответом на статью Н. А. Полевого о «Евгении Онегине». Веневитинов выступает здесь с позиций формирующейся философской эстетики; для него существенно определить эстетические законы, «постоянные правила» поэзии. Убежденность в существовании таких правил для поэзии и искусства характерна и для других любомудров (см., например: Шевырев С. П. Разговор о возможности найти единый закон для изящного // Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. М., 1974. Т. 2. С. 506—517; Одоевский В. Ф. Опыт теории изящных искусств с особенным применением оной к музыке // Там же. С. 156—164).

Веневитинов стремится понять каждое явление в его целостности, подчеркивая, что и в отдельной статье, и в художественном произведении «должна заключаться

434

полная мысль». С другой стороны, правила, по которым надлежит судить о словесности какой-либо эпохи, определены «степенью философии времени». По Веневитинову, «человеческое познание» проходит три этапа: «эпоху эпическую, лирическую и драматическую. <...> Первая живет воспоминаниями: тут первенствует не мысль человека, а видимый мир, получаемые впечатления. В этой первой эпохе жили древние <...>. Напротив того, мы живем в эпохе совершенно лирической; поэмы Клопштока, Байрона суть поэмы эпико-лирические. Это эпоха настоящего. Здесь мысль независимо от времени выливается из души поэта и распложается во всех явлениях. <...> Третья эпоха составится из этих двух <...>. В этой эпохе мысль будет в совершенном примирении с миром» (Письмо А. И. Кошелеву, конец июля 1825 г. // Веневитинов Д. В. Стихотворения. Проза. С. 353—354).

Пушкин высоко оценил статью Веневитинова. Пятковский приводит слова, сказанные поэтом, по свидетельству С. А. Соболевского, в Москве в 1826 г.: «Это единственная статья <...>, которую я прочел с любовью и вниманием. Все остальное — или брань, или переслащенная дичь» (Пятковский А. П. Князь В. Ф. Одоевский и Д. В. Веневитинов. СПб., 1901. С. 125—126).

¹ См. примеч. 2 на с. 430 наст. изд.

Н. А. ПОЛЕВОЙ
Толки о «Евгении Онегине», соч. А. С. Пушкина

МТ. 1825. Ч. 4, № 15 (выход в свет 24 авг.). Особенное прибавление. С. 1—11 (3-я пагинация). Без подписи.

Ответ на статью Д. В. Веневитинова «Разбор статьи о "Евгении Онегине"...»

¹ Имеются в виду Н. И. Греч и Ф. В. Булгарин, откликнувшиеся на выход «Онегина» лишь краткой заметкой в «Северной пчеле» (см. с. 257 наст. изд.). Сухой тон объявления «Пчелы» отмечал Пушкин (XIII, 148). Позднее Булгарин оправдывался перед Пушкиным по поводу молчания «Северной пчелы» об «Онегине» (XIII, 168). В то же время на страницах «Сына отечества» появлялись многочисленные похвалы Булгарину — см., например: СО. 1825. Ч. 100. № 5. С. 57—67 (отзыв о булгаринском альманахе «Русская Талия»); Ч. 101. № 11. С. 303—305 и др. На них неоднократно указывалось в антикритиках «Московского телеграфа» в течение 1825 г.

² См. например, примеч. 4 на с. 432 наст. изд.

³ Полемика вокруг «Московского телеграфа» охватила почти всю русскую журналистику. На первом этапе существования журнала наиболее острой была его борьба с изданиями Булгарина и Греча. Подробно см.: Полевой. С. 398—401; «Обозрение критических и антикритических статей и замечаний на "Московский телеграф"...» («Особенное прибавление» к ч. 4 «Московского телеграфа» (к № 13, 15 и 16); «Прибавление» к ч. 103 «Сына Отечества» (к № 19), целиком посвещается полемике с «Телеграфом». «Журнал для милых» издавался в 1804 г. в Москве писателем-карамзинистом М. Н. Макаровым (1789—1847) как журнал занимательного чтения для женщин (всего вышло 12 номеров). Содержание ограничивалось стихами и чувствительными повестями. Прекращен за малочисленностью подписчиков. Для Полевого — образец пустого, ненужного журнала. См.: МТ. Ч. I. № 1. С. 8—9, 17.

⁴ В первую очередь имеются в виду критики «Вестника Европы». См., например: статьи «Московские записки» (с. 149—150 наст. изд.) или «Мысли и замечания» М. А. Дмитриева (с. 256—257 наст. изд.; подпись: Юст Веридиков).

435

⁵ Источник цитаты не установлен.

⁶ Пренебрежительное отношение к литературной деятельности Тредиаковского, сформировавшееся еще при его жизни, было характерно для критики первой половины XIX в. Ср., например, во «Взгляде на старую и новую словесность в России» А. А. Бестужева: «В то время как юный Ломоносов парил лебедем, бездарный Тредиаковский пресмыкался, как муравей, разгадывал механизм, приличный русскому стопосложению, и оставил в себе пример трудолюбия и безвкусия. Смехотворными стихами своими, в отрицательном смысле, он преподал важный урок последующим писателям». (ПЗ на 1823 год. С. 8—9) Об изменении взглядов Пушкина на творчество Тредиаковского см.: Петрунина Н. Н., Фридлендер Г. М. Над страницами Пушкина. Л., 1974. С. 138—140.

⁷ См.: Nouveaux essais de politique et de philosophie. Par F. Ancillon. Paris; Berlin, 1824. T. 2. P. 56.

⁸ Роман Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (1759—1767).

⁹ Названы еще не опубликованные к тому времени произведения Пушкина: «К морю» и поэма «Цыганы». «Цыганы» опубликованы полностью в 1827 г., отрывок был напечатан в «Полярной звезде» на 1825 год. «К морю» напечатано в октябре 1825 г. в четвертой части альманаха «Мнемозина». В № 1 «Московского Телеграфа» за 1825 г. (с. 39) в «Прибавлении» Вяземского к переводной статье «Характер лорда Бейрона» напечатан отрывок («Реви, волнуйся непогодой ~ Мир опустел...»). В редакцию «Телеграфа» и издателям «Мнемозины» стихотворение доставил Вяземский (Цявловская Т. Г. Автограф стихотворения «К морю» // ПИМ. Т. 1. С. 187—207).

¹⁰ Оба эти утверждения содержатся в «Письме на Кавказ» за подписью Д. Р. К. , с. 249—252 наст. изд.

¹¹ Неточная цитата из стихотворения П. А. Вяземского «Послание к М. Т. Каченовскому» (1820). У Вяземского: «На нем чужой успех, как ноша, тяготеет...»

¹² Может быть, имеется в виду баллада В. А. Жуковского «Граф Гапсбургский» (1818). Ср.:

Не мне управлять песнопевца душой

(Певцу отвечает властитель);

Он высшую силу признал над собой;

Минута ему повелитель;

По воздуху вихорь свободно шумит;

Кто знает, откуда, куда он летит?

Из бездны поток выбегает:

Так песнь зарождает души глубина,

И темное чувство, из дивного сна

При звуках воспрянув, пылает.

¹³ «Модная жена» печаталась в собрании стихотворений И. И. Дмитриева в разделе «Сказки». «Игрок ломбера» (1763) — ирои-комическая поэма В. И. Майкова; «Расхищенные шубы» (1811—1815) — ирои-комическая поэма А. А. Шаховского.

¹⁴ См.: Ж.-Б. Мольер. «Мизантроп» (1666). Д. I, явл. 2.

436

Д. В. ВЕНЕВИТИНОВ
Ответ г. Полевому

СО. 1825. Ч. 103. № 19 (выход в свет 6 окт.). Прибавление № 1. С. 25—39. Подпись: —в.

Ответ Веневитинова на антикритику Н. А. Полевого может быть датирован концом августа — началом сентября, 15-й номер «Московского телеграфа» начал раздаваться подписчикам 26 августа (см.: МВед. 1825. № 68). В письме А. И. Кошелеву и А. С. Норову (конец августа — начало сентября 1825 г.) Веневитинов писал: «Взгляните на "Телеграф" и имейте терпение прочесть длинную, мне посвященную статью, смотрите с какою подлостию автор во мне предполагает зависть к известности Пушкина, и судите сами, мог ли я оставить без ответа такое обвинение тогда, как все клянется Пушкиным и когда многие знают, что я писал статью на "Онегина". Вы можете себе представить, что я, прочтя эту антикритику, пошагал в комнате, потер себе лоб, поломал пальцы и взялся за перо. В один день вылилась статья — увы! — предлинная и, кажется, убийственная для Полевого» (Веневитинов Д. В. Стихотворения. Проза. М„ 1980. С. 356).

¹ Веневитинов имеет в виду антикритику Полевого на полемические статьи, направленные против «Московского телеграфа», в Особенных прибавлениях к ч. IV «Телеграфа» (№ 13 и 15).

² Сопоставление стихотворения А. С. Хомякова «Желание покоя» (ПЗ на 1825 год) с «Дифирамбом» Ж. Делиля (1794; рус. пер. А. Лабзина и А. Палицина, 1804) сделано Полевым в одной из статей Особенного прибавления к № 13 «Московского телеграфа» (с. 55).

³ Веневитинов перечисляет поэму Гете «Герман и Доротея» (1797), написанную гекзаметром и по жанру близкую к идиллии, его же сатирическую поэму «Рейнеке-Лис» (1793) и идиллию И.-Г. Фосса «Луиза» (1783—1784).

⁴ Имеется в виду следующее утверждение Полевого из рецензии на «Полярную звезду на 1825 год»: «...древние, т. е. греки и римляне, нейдут с нами в ровную параллель, ибо у них был свой ход словесности...» (МТ. 1825. Ч. 2. № 8. С. 322).

⁵ Полевой употребил термин А-мольная музыка в № 2 (с. 166) и № 13 (с. 19) «Телеграфа». А-моль — другое наименование тональности ля-минор.

Н. М. РОЖАЛИН
Нечто о споре по поводу «Онегина»
(Письмо редактору «Вестника Европы»)

ВЕ. 1825. Ч. 143. № 17 (выход в свет 24 сент.). С. 23—34. Подпись: И. Р...ин.

Николай Матвеевич Рожалин (1805—1834) — литератор, знаток философии, классической и немецкой литератур, переводчик Гете. Входил в московский кружок любомудров. Его статья появилась как одна из деклараций кружка после опубликования второй статьи Полевого против Д. В. Веневитинова, в которой сам Веневитинов и его друзья усмотрели личные обвинения (в «зависти к известности Пушкина»). В письме А. И. Кошелеву и А. С. Норову от конца августа — начала сентября 1825 г. Веневитинов писал: «Рожалин послал в "В<естник> Е<вропы>" славное письмо к р<е>д<а>кт<о>р<у>, в котором он защищает мои мнения и обличает самозванца-литератора, письмо дельное, которого никак не стоит Полевой и в котором сочинитель умел скрыть всякое личное участие. Киреевский в жару также написал не совсем

437

удачный сбор колкостей на Полевого, но потом разорвал написанное» (Веневитинов Д. В. Стихотворения. Проза. М., 1980. С. 356—357). Статья Рожалина появилась почти одновременно с ответом самого Веневитинова и имела целью не столько интерпретацию Пушкина, сколько опровержение общих теоретических и критических посылок Полевого, которого Рожалин упрекал в поверхностности и некомпетентности суждений. К моменту выхода статьи Рожалин с Пушкиным знаком еще не был; их личное знакомство состоялось осенью 1826 г. Позднее Рожалин участвовал в организации «Московского вестника» и был одним из ведущих сотрудников журнала. С 1828 г. жил за границей.

¹ Здесь скрыт намек на «Письмо издателя к N.N.» (МТ. 1825. № 1. С. 3—17), где Полевой изложил свои взгляды на цели и задачи современного журнала и на обязанности журналиста. Рожалин и дальше обращается к «Письму издателя», намекая каждый раз на несоответствие реальной деятельности Полевого-журналиста идеальной программе, им некогда заявленной.

² См. примеч. Веневитинова на с. 270 наст. изд.

³ В «Письме издателя к N.N.» (МТ. 1825. № 1. С. 6).

⁴ На С. 311—324 Прибавления к № 15 «Московского телеграфа» помещена статья «Матюша-Журналоучка» (подпись: Я. Сидоренко), где в форме разговора между Матюшей и «автором» высмеиваются «нелепости», встречаемые в «Литературных листках», «Сыне отечества», «Северном архиве», «Северной пчеле» — изданиях Булгарина и Греча. Противники Полевого в свою очередь нашли в «Матюше...» неточности, несправедливые обвинения, насмешки. Другие материалы номера также дали повод к нападкам на «Телеграф». Подробно см.: Прибавление к ч. 103 «Сына отечества» за 1825 г. (антикритики IV—VI); СПч. 1825. № 80, 82 и др.; Полевой. С. 399.

⁵ См. с. 263 наст. изд. Рожалин имеет также в виду примечание Полевого к опубликованному в № 15 «Телеграфа» переводу отрывка из «Истории герцогов Бургундских» А.-Г. де Баранта: «Французы говорят, что г. Барант создал новый род истории, доныне неизвестный, и надобно признаться, что он показал новую сторону в искусстве писать историю. Он, собственно, рассказывает события, а не пишет истории; оживляет пред глазами читателей прошедшие поколения и заставляет их говорить».

⁶ Утверждение: «Граф Сегюр, бывший некогда посланником при нашем дворе, был после того курфирстом» (МТ. 1825. Прибавление к № 15. С. 321) приведено Полевым как образец «нелепости», заимствованной из журналов Булгарина и Греча (без точной ссылки). В «Сыне отечества» было заявлено, что фраза изобретена самим Полевым в полемических целях (СО. 1825. Прибавление 1 к ч. 103. С. 57). Л.-Ф. де Сегюр (1753—1830) — французский посланник в России в 1785—1789 гг., писатель и историк. Курфюрст (нем. Kurfürst; буквально — избирающий князь) — в старой Германской империи так назывались князья, обладавшие правом избрания императора.

N. N.
Замечания на статью «Нечто о споре по поводу
Онегина», помещенную в № 17 «Вестника Европы»

МТ. 1825. Ч. 6. № 23 (выход в свет 21 дек.). Особенное прибавление. С. 1—11. Подпись: N. N.

Судя по характеру полемики, статья вышла из редакционного кружка «Московского телеграфа».

438

¹ Французская идиома. Так говорится о человеке, который, обладая негибким, неповоротливым умом, пытается извернуться, схитрить.

² «Méditations poétiques» («Поэтические размышления»; 1820) и «Nouvelles méditations poétiques» («Новые поэтические размышления»; 1823) — стихотворные сборники французского поэта А. Ламартина (1790—1869), имевшие огромный успех у читателей.

³ С. 283 наст. изд.

С. Д. ПОЛТОРАЦКИЙ
О новых полемических статьях против «Московского телеграфа»
<Отрывок>

МТ. 1825. Ч. 6. № 23 (выход в свет 21 дек.). Особенное прибавление. С. 11—28 (начало в «Особенном прибавлении» к № 22); приводимый отрывок — с. 14—17. Подпись: Киовский.

Публикуемая часть антикритики Полторацкого является ответом на статью Д. В. Веневитинова «Ответ г. Полевому» (см. с. 276—282 наст. изд.).

Сергей Дмитриевич Полторацкий (1803—1884) — известный библиограф и библиофил, член редакции «Московского телеграфа», друг Н. А. и К. А. Полевых. Был тесно связан с французскими литературными кругами, являлся постоянным сотрудником «Revue Encyclopédique», систематически печатал во французских журналах статьи о русской литературе, пропагандировал творчество Пушкина. Личное знакомство Полторацкого с Пушкиным состоялось в 1826 г. в Москве после возвращения поэта из ссылки. В 1827—1829 гг. между ними устанавливаются тесные дружеские отношения. Пушкин подарил Полторацкому экземпляры своих поэм «Цыганы» (1827) и «Полтава» (2 апр. 1829) с авторскими подписями. С весны 1830 по май 1832 г. Полторацкий жил во Франции; позднее их общение с Пушкиным продолжалось. Впоследствии Полторацкий был активным собирателем поэтического наследия Пушкина и биографических материалов о нем. Подробнее см.: Прайма Ф. С. Д. Полторацкий как пропагандист творчества Пушкина во Франции // ЛН. Т. 58. С. 298—307; Письма Н. А. Полевого к С. Д. Полторацкому / Вступ. ст. и коммент. В. А. Салинки // Науч. тр. высших учебных заведений Литовской ССР. Литература. Т. IX. Вильнюс, 1966. С. 301—325; Крамер В. В. С. Д. Полторацкий в борьбе за наследие Пушкина // Врем. ПК. 19671968. С. 58—75; Кунин В. В. Библиофилы пушкинской поры. М., 1979.

БЕСТУЖЕВ А. А.
Взгляд на Русскую словесность в течение 1824 и
начале 1825 годов
<Отрывки>

ПЗ на 1825 г. СПб., 1825 (выход в свет 20 марта). С. 1—23; приводимые отрывки — с. 13—15, 20.

¹ Бестужев не случайно цитирует именно те строки «Разговора книгопродавца с поэтом», которые в наибольшей мере противоречат прозаическому финалу стихотворения.

439

К тому же, указывая на связь «Разговора» с «Прологом в театре» из трагедии Гете «Фауст», критик сознательно ориентировал читателя на сравнение пушкинского стихотворения с «Отрывком из Гете» Грибоедова, опубликованным в этом же выпуске альманаха и представляющим собой перевод части «Пролога в театре». Бестужев, высоко оценивший комедию Грибоедова как острую сатиру на современное общество, подходил с теми же мерками и к пушкинскому «Евгению Онегину». О том, подобает ли поэту обращаться к изображению светской жизни и каким образом следует ее изображать, Бестужев и Рылеев спорят с Пушкиным в переписке 1825 г. О характере упреков Бестужева можно судить по письму Пушкина Рылееву 25 января 1825 г., где поэт возражает на несохранившееся письмо Бестужева: «Бест.<ужев> пишет мне много об "Онегине" — скажи ему, что он неправ: ужели хочет он изгнать все легкое и веселое из области поэзии? куда же денутся сатиры и комедии? следственно, должно будет уничтожить и "Orlando furioso", и "Гудибраса", и "Pucelle", и "Вер-Вера", и "Ренике-фукс", и лучшую часть "Душеньки", и сказки Лафонтена, и басни Крылова etc. etc. etc. etc. etc... Это немного строго. Картины светской жизни также входят в область поэзии...» (XIII, 134). Декабристы были готовы принять последнее утверждение Пушкина (см. письмо Рылеева от 12 февр.: «Разделяю твое мнение, что картины светской жизни входят в область поэзии» — XIII, 141), но считали, что поэт должен подойти к изображению света сатирически и противопоставить ему героя, полного возвышенных чувств и мыслей, поэтому характер Онегина их не удовлетворял: «Что свет можно описывать в поэтических формах — это несомненно, но дал ли ты Онегину поэтические формы, кроме стихов? поставил ли ты его в контраст со светом, чтобы в резком злословии показать его резкие черты? — Я вижу франта, который душой и телом предан моде, — вижу человека, которых тысячи встречаю наяву...» (Бестужев Пушкину 9 марта 1825 г. — XIII, 149). В качестве образца Бестужев указывает Пушкину на политическую сатиру Байрона в «Дон-Жуане» (XIII, 149; ср. также письмо Рылеева Пушкину 12 мая 1825 г. — XIII, 173). Пушкин отвечал Бустужеву. «Ты говоришь о сатире англичанина Байрона и сравниваешь ее с моею, и требуешь от меня таковой же! Нет, моя душа, многого хочешь. Где у меня сатира? о ней и помину нет в "Евг.<ении> Он.<егине>" У меня бы затрещала набережная, если б коснулся я сатире» (письмо 24 марта 1825 г. — XIII, 155). Описание «картин светской жизни», лишенное сатирического задания, казалось декабристам недостойным таланта Пушкина; в этом смысле они выражали недовольство «предметом», избранным автором «Евгения Онегина»: «Ты очень искусно отбиваешь возражения насчет предмета — но я не убежден в том, будто велика заслуга оплодотворить тощее поле предмета, хотя и соглашаюсь, что тут надобно много искусства и труда. <...> Я невольно отдаю преимущество тому, что колеблет душу, что ее возвышает, что трогает русское сердце; а мало ли таких предметов — и они ждут тебя!» (Бестужев Пушкину 9 марта 1825 г. — XIII, 148—149; ср. также письмо Рылеева 10 марта 1825 г. — XIII, 150). Таким образом, на страницах «Полярной звезды» Бестужев как бы продолжил свою эпистолярную полемику с Пушкиным. Подробнее см.; Фесенко Ю. П. Пушкин и Грибоедов // Врем. ПК. 1980. С. 101—106; о полемике вокруг образа Онегина см. также: Базанов В. Г. Очерки декабристской литературы: Публицистика. Проза. Критика. М., 1953. С. 406—418; Мейлах Б. С. Реалистическая система Пушкина в восприятии его современников // ПИМ. Т. VI. С. 12—14. Уклончивая оценка «Евгения Онегина» в «Полярной звезде» вызвала следующие замечания Пушкина в письме Бестужеву конца мая — начала июня 1825 г.: «Об "Онег.<ине>" ты не высказал всего, что имел на сердце; чувствую почему и благодарю — но зачем же ясно не обнаружить своего мнения? — покаместь мы будем руководствоваться личными нашими отношениями, критики у нас не будет — а ты достоин ее создать» (XIII, 180).

440

² Поэма «Цыганы», как и многие другие произведения Пушкина, была известна в литературных кругах еще до того как вышла в свет. Пушкин выражал свое неудовольствие по поводу распространения «Цыган» в письмах к Л. С. Пушкину конца января — 1-й пол. февраля 1825 г., к Бестужеву конца января 1825 г., к Вяземскому 19 февраля 1825 г. В «Полярной звезде на 1825 год» был напечатан отрывок из «Цыган» («Цыгане шумною толпой ~ Как песнь рабов, однообразной»).

³ Высокую оценку «Цыганам» Бестужев дает также в письме В. И. Туманскому 15 января 1825 г.: «Это выше всего, что он писал доселе. Тут Пушкин — Пушкин, а не обезьяна» (Шугуров Н. В. Туманский и Мицкевич // Киевская старина. 1899. Март. С. 300). Столь же высоко оценивает «Цыган» Рылеев в письмах Пушкину: «Рылеев обнимает Пушкина и поздравляет с "Цыганами". Они совершенно оправдали наше мнение о твоем таланте. Ты идешь шагами великана и радуешь истинно русские сердца» (5—7 янв. 1825 г. — XIII, 133); «"Цыган" слышал я четвертый раз и всегда с новым, с живейшим наслаждением. Я подыскивался, чтоб привязаться к чему-нибудь, и нашел, что характер Алеко несколько унижен. Зачем водит он медведя и сбирает вольную дань? Не лучше ли б было сделать его кузнецом. <...> Насчет слога, кроме небрежного начала мне не нравится слово: рек. Кажется, оно не свойствен<но> поэме; оно принадлежит исключительно лирическому слогу» (конец апр. 1825 г. — XIII, 168—169). Слова Рылеева о кузнеце, продиктованные характерным для декабристов желанием, чтобы поэты выбирали более позитивные, «высокие» темы и героев, Пушкин вспоминает в «Опровержении на критики» (1830), см. примеч. на с. 459 наст. изд.

⁴ К «Песни о вещем Олеге» Бестужев отнесся сдержанно. Пушкин писал ему в конце января 1825 г.: «Тебе, кажется, "Олег" не нравится; напрасно. Товарищеская любовь старого князя к своему коню и заботливость о его судьбе есть черта трогательного простодушия, да и происшествие само по себе в своей простоте имеет много поэтического» (XIII, 139). О непонимании, с которым встретили декабристы и критики близкой им ориентации выразившееся в «Песни о вещем Олеге» стремление Пушкина к объективному, исторически беспристрастному воссозданию национального прошлого, свидетельствует также отзыв Д. Р. К.  в «Сыне отечества» (см. с. 250 наст. изд.). Пушкин, в свою очередь, не мог принять внеисторического откровенно дидактического подхода к изображению национальной старины, который был характерен для декабристов с их требованием непременного героико-патриотического пафоса. Пушкин настойчиво указывает на исторический промах Рылеева в думе «Олег Вещий», где князь прибивает на врата Царьграда щит «с гербом России»: «Ты напрасно не поправил в "Олеге" герба России. Древний герб, с.<вятой> Георгий, не мог находится на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел, есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III» (письмо Рылееву, 2-я пол. мая 1825 г. — XIII, 175—176; ср. аналогичное замечание в письме Л. С. Пушкину 1—10 янв. 1823 г. — XIII, 54; а также примечание в рукописи «Песни о вещем Олеге» — II, 741).

441

H. А. ПОЛЕВОЙ
«Полярная звезда», карманная книжка на 1825 год, для
любительниц и любителей русской словесности, изд.
А. Бестужевым и К. Рылеевым
<Отрывок>

МТ. 1825. Ч. 2. № 8 (выход в свет 4 мая). С. 320—336; приводимый отрывок — с. 328—332. Подпись: А; авторство раскрывается в «Особом прибавл.» к № 13 «Московского телеграфа», 1825 (с. 48, 49).

В «Полярной звезде на 1825 год» из поэм Пушкина опубликованы отрывок из «Цыган» («Цыгане шумною толпой ~ Как песнь рабов однообразной»; с. 24—27) и весь сохранившийся текст «Братьев разбойников» (с. 359—367). Отзыв Полевого о «Братьях разбойниках» явился, по существу, первым критическим откликом на поэму.

Поэма написана в 1821—1822 гг.; полный текст Пушкин уничтожил. Стала известна задолго до напечатания: в переписке А. И. Тургенева с П. А. Вяземским упоминается уже в мае 1823 г. (ОА. Т. 2. С. 322, 324, 327); см. также письмо Пушкина Вяземскому от 14 октября 1823 г. (XIII, 70). 11 ноября 1823 г. Пушкин послал Вяземскому беловой текст поэмы для печати (XIII, 74). Намерение Вяземского напечатать «Братьев разбойников» вместе с «Бахчисарайским фонтаном» «ради составления книжечки» (ОА. Т. 3. С. 4) не осуществилось. Не появилась поэма и в «Мнемозине» (см. письмо Вяземскому от 15 июля 1824 г. — XIII, 104). Одновременно Пушкин откликнулся на просьбу Бестужева о помещении поэмы в «Полярной звезде на 1825 год» (см. письма Бестужева от 13 июня 1823 г. и 29 июня 1824 г. — XIII, 64, 101). Прежде чем поэма появилась в «Полярной звезде», первые 35 стихов опубликовал в своем журнале А. Ф. Воейков (НЛ. 1824. Кн. 9, июль. С. 12—13), что вызвало возмущение Бестужева и Рылеева (см.: Литературный архив. М.; Л., 1938. Т. 1. С. 422). Сколько-нибудь значительные критические отклики на поэму появились только после выхода ее отдельного издания в 1827 г. См. также: Томашевский. Т. 2. С. 72—82.

¹ Речь идет об «Эде» Е. А. Баратынского, все произведения которого в «Полярной звезде на 1825 год» напечатаны за подписью: Б. Друзья Баратынского избегали упоминания в печати его имени, опасаясь, что это повредит хлопотам о его отставке (Баратынский за юношеский проступок отбывал службу в качестве унтер-офицера).

² См.: Благ. 1825. Ч. 29. № 7. С. 248 (в статье «Дело от безделья, или Краткие замечания на современные журналы»; без подписи <А. Е. Измайлов?>).

³ Ср. с более поздним высказыванием Н. А. Полевого об «Эде» Е. А. Баратынского: «Если должно согласиться, что романтическая поэма введена в нашу поэзию Пушкиным, то надобно прибавить, что поэма Баратынского есть творение, написанное не в подражание Пушкину. Два сии поэта совершенно различны между собою» (МТ. 1826. Ч. 8. № 5. Отд. 1. С. 63).

442

Д. Р. К. 
Четвертое письмо на Кавказ

СО. 1825. Ч. 101. № 9—10 (выход в свет 16 мая). С. 195—216; приводимый отрывок — С. 196—197.

Об авторстве см. с. 423—424 наст. изд.

¹ В журнале опечатка: о готовящемся издании поэм Пушкина сообщалось в № 55 «Северной пчелы» от 7 мая 1825 г.

² В статье «Петербургские записки. Письмо в Москву, к Петр. Александр. Мух<ано>ву», помещенной в № 15 «Северной пчелы» от 3 февраля 1825 г. за подписью «Д. Р. К. » говорилось: «Некоторые друзья А. С. Пушкина имеют у себя отрывки из сочиненной им поэмы "Цыгане". Я не читал их, но один просвещенный любитель словесности уверял меня, что эта поэма будет выше всего того, что доныне написал Пушкин, следовательно — возможное совершенство».

³ Речь идет о стихотворении «Алексееву» («Мой милый, как несправедливы...»), опубликованном в «Полярной звезде» на 1825 г. (С. 109—110). В издании «Стихотворения А. Пушкина» (Ч. 1. СПб., 1829) помещено в отделе стихотворений 1821 г.

⁴ Имеется в виду не третья, а вторая часть «Мнемозины», где напечатана статья В. К. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие», в которой он писал: «Все мы взапуски тоскуем о своей погибшей молодости» (Мнем. 1824. Ч. 2. С. 36—37).

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Письмо в Париж
<Отрывок>

МТ. 1825. Ч. 6. № 22 (выход в свет 10 дек.). С. 175—184; приводимый отрывок — с. 181—182. Подпись: А. М. С незначительными стилистическими изменениями вошло в Полн. собр. соч. П. А. Вяземского. (СПб., 1878. Т. 1. С. 203).

¹ «Стихотворения Александра Пушкина» (СПб., 1826) вышли 30 декабря 1825 г. «Московский телеграф» сообщил о выходе книги и обещал подробный разбор «этого драгоценного собрания поэтических произведений» (МТ. 1826. Ч. 7. № 1. С. 102—103), но такой разбор на страницах журнала не появился. Отдельное издание поэмы «Цыганы» вышло лишь в 1827 г. в Москве. Ранее в «Прибавлении» к № 11 «Московского телеграфа» на 1825 г. (с. 182—183) была напечатана заметка: «"Цыгане", новая поэма А. С. Пушкина, печатается в Петербурге. Кроме того, будут изданы вновь прежние его поэмы и, как сказывают, собрание небольших его стихотворений, с присовокуплением многих новых — и отличных по достоинству, можем прибавить, ибо мы слышали их несколько, здесь в Москве, от приезжих из Петербурга, которые на память прочитывали нам множество новых стихов Пушкина». Источник слухов о печатании «Цыган» и переиздании прежних поэм — неосуществленные издательские планы поэта, обсуждавшиеся им в переписке (см., например: XIII, 160, 189, 202, 217).

² Пушкин окончил трагедию «Борис Годунов» 7 ноября 1825 г., о чем тогда же сообщил Вяземскому (XIII, 239). Ранее он писал Вяземскому и Жуковскому о ходе своей работы над трагедией (XIII, 188, 211, 226—227). Свои взгляды на развитие русского драматического искусства Вяземский подробно изложил в статье 1817 г. «О жизни и

443

сочинениях В. А. Озерова». В ней он называл Озерова поэтом романтическим и преобразователем русской трагедии. Столь же высокая оценка, данная Озерову в статье Вяземского о «Кавказском пленнике», вызвала возражения Пушкина (в письме от 6 февр. 1823 г. — XIII, 57). Пушкин решительно отказывался признать Озерова романтическим поэтом. Об этих разногласиях с Пушкиным Вяземский пишет в позднейшей «Приписке» 1876 г. к статье «О жизни и сочинениях Озерова» (см.: Вяземский П. А. Соч.: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 39—41 и комментарий М. И. Гиллельсона на с. 312—313). В начале 1820-х гг. развернулась полемика по поводу определения Озерова как романтического трагика (см. там же, с. 309—310). Отношение Вяземского к творчеству Озерова менялось со временем, и в публикуемом отрывке обращает на себя внимание уже более сдержанная оценка его роли в развитии русского театра.

³ К этому времени были уже закончены II и III главы «Онегина», изданные соответственно в 1826 и 1827 гг. Пушкин работал над четвертой. II главу Пушкин послал Вяземскому с Дельвигом в апреле 1825 г. (XIII, 165, 180). С отрывками III главы Вяземский был знаком еще в 1824 г. (XIII, 117, 125). Система Азаиса (французского религиозного философа; 1766—1845) основана на так называемой философии компенсации (La philosophie des compensations), согласно которой добро и зло в мире и в человеческой судьбе находятся в постоянном равновесии и взаимокомпенсации. Развита в «Des Compensations dans les destinées humaines» (1809) и других философских трудах Азаиса.

Из журнала «Соревнователь просвещения и
благотворения»

Соревн. 1825. Ч. 32. № 10 (выход в свет 17 дек.). С. 91. Из раздела «Литературные новости». Без подписи.

¹ Определение «Бориса Годунова» как «романтической трагедии» заставляет вспомнить слова самого Пушкина, точно таким же образом охарактеризовавшего свое новое произведение в письмах Вяземскому 13 июля и 7 ноября 1825 г. (XIII, 188, 239).

1826

П. И. ШАЛИКОВ (?)
Стихотворения Александра Пушкина

ДЖ. 1826. Ч. 13. № 2 (выход в свет 21 янв.). С. 92—94. Без подписи.

Вероятно, принадлежит самому П. И. Шаликову, о чем говорят как стилистические особенности рецензии, так и прямая связь ее со стихотворным откликом на II главу «Евгения Онегина», принадлежащим Шаликову (см. с. 301 наст. изд.).

¹ Цитата из I песни поэмы А.-М. Лемьера «Праздники и обычаи года» («Les Fastes et les Usages de l’année», 1799).

² Цитируется предисловие издателей (очевидно, П. А. Плетнева) к «Стихотворениям Александра Пушкина». См. письмо Пушкина к брату Льву от 27 марта 1825 г.

444

с поручением Плетневу написать предисловие и с указанием некоторых моментов, которые должны быть там акцентированы (XIII, 157—158).

Ф. В. БУЛГАРИН
«Евгений Онегин», роман в стихах. Сочинение
Александра Пушкина. Глава вторая.

СПч. 1826. № 132, 4 ноября. Подпись: Ф. Б.

Это первый печатный отклик на появление II главы «Евгения Онегина» (она вышла в свет в Петербурге 20 октября 1826 г.).

¹ В первом издании в VI строфе стих 6 читался: «Душой филистер геттингенский». Пушкин по ошибке употребил слово «филистер» по отношению к студенту Ленскому. Филистер (нем. Philister) — обыватель, мещанин; неправильное употребление этого слова встречается также в письме Пушкина А. Н. Вульфу 7 мая 1826 г.: «Вы мне обещали писать из Дерпта и не пишете. Добро. Однако я жду вас, любезный филистер, и надеюсь обнять в начале следующего месяца» (XIII, 275). В связи с данной статьей Н. М. Языков писал своему брату: «Заметил ли ты в <1>32 № "Север.<ной> пчелы" замечание Булгарина об ошибке Пушкина в смысле слова филистер? Булгарин, видно, не знает происхождения этого названия всех не-студентов, хотя прав в своем замечании: филистер по-русски — не филистер, а филистимлянин!» (Письма. Т. II. С. 154). Ср. также письмо А. И. Тургенева Вяземскому из Дрездена 25 декабря 1826 г.: «Для чего Пушкин не поправил стиха в "Онегине" и не выкинул филистера? Я через многих давно уже велел сказать ему, что филистер совсем не то значит, что он думает. Это антипод студента и значит гражданин города университетского, не принадлежащий к университету и всегда в ссоре с студентами, коих называют: молодых — фуксами, или лисичками, а старых, уже курс учения выслушавших, — буршами. Филистер же — презрительное название для неуниверситетских граждан. Жаль, что он этого не выправил» (ИРЛИ, Ф. 309. № 307. Л. 64). Швермер (нем. Schwärmer) — энтузиаст, мечтатель.

² Нормативные пиитики, разбирая драматические произведения, называют «характерными» те из них, где автор особое внимание обращает на изображение главного героя (см., например: Греч Н. Учебная книга российской словесности. СПб. 1821. Ч. 4. С. 55—56; Мерзляков А. Краткое начертание теории изящной словесности. М. 1822. С. 251). Данная оценка перекликается с отзывом А. А. Бестужева о характере Онегина, данным им в письме к Пушкину 9 марта 1825 г. Бестужев тоже отмечает, что это узнаваемый портрет современного молодого человека, «которых тысячи встречаю наяву» (XIII, 149). Подробнее о позиции Бестужева см. с. 439 наст. изд.

³ Это предложение вызвало полемический отклик Д. В. Веневитинова в его заметке о II главе «Евгения Онегина» (MB. 1828. № 4).

⁴ Слова из «Дополнения к предисловию», написанного Байроном для четвертого издания двух первых песен «Чайльд-Гарольда» (1814). Тимон Афинский жил в V в. до н. э., в годы Пелопоннесской войны в Древней Греции. Междоусобные распри, многочисленные войны и бедствия превратили его в человеконенавистника, и он отгородился от людей, поселившись в доме-башне. Шекспир сделал его героем одноименной трагедии. Зелуко — герой нравоописательного романа Джона Мура

445

(1729—1802): «Зелуко: различные виды человеческой природы, заимствованные из отечественной и иностранной жизни и нравов». Ожесточенный мизантроп.

П. И. ШАЛИКОВ
«Евгений Онегин». Глава вторая

ДЖ. 1826. Ч. 16, № 21 (выход в свет около (не позднее) 6 ноября — МВед. 1826. № 89. 6 ноября). С. 109—110. Подпись: К. Ш.

Начало рецензии перекликается с извинениями за «прозаический суд о пиитических произведениях» в рецензии на «Стихотворения Александра Пушкина», помещенной в «Дамском журнале» без подписи (см. с. 299 наст. изд.), что подтверждает атрибуцию этой последней П. И. Шаликову.

Э.-Ж. ЭРО
Французский перевод «Бахчисарайского фонтана»

МТ. 1826. Ч. 9. № 17 (выход в свет ок. 30 окт. — МВед. 1826. № 87, 30 окт.; книжки «Телеграфа» выходили в 1826 г. с большим опозданием — см., например, сообщение в № 18. Отд. 1. С. 159). Отд. 1. С. 74—78.

Перевод рецензии Э.-Ж. Эро на издание французского перевода «Бахчисарайского фонтана» из «Revue Encyclopédique» (1826. T. 30. Cahier 90 (juin).

Эдм-Жоашен Эро (Геро) (Héreau, 1791—1836) — французский литератор, известный больше как критик и журналист. В 1809—1819 гг. жил в России: сначала в Петербурге на частной службе и занимаясь преподаванием французского языка, в 1812 г. выслан в окрестности Тобольска по обвинению в авторстве стихов против Александра 1. В 1819 г. вернулся в Париж, с тех пор занимался исключительно литературной деятельностью. С 1820 г. — активный сотрудник «Revue Encyclopédique», в 18241825 гг. — главный секретарь редакции. Один из постоянных авторов библиографических обзоров русской литературы в журнале. В 1827 г. П. А. Вяземский планировал при посредстве А. И. Тургенева привлечь Эро к сотрудничеству в «Московском телеграфе» (ОА. Т. 3. С. 163, 166, 167).

«Revue Encyclopédique» («Энциклопедическое обозрение») (1819—1833) — французский журнал либерального направления. Издавался в Париже известным публицистом и критиком М.-А. Жюльеном (Ì.-À. Jullien de Paris, 1775—1848). «Revue Encyclopédique» для Н. А. Полевого — непосредственный образец при издании его журнала, а впоследствии постоянный источник переводных статей «Телеграфа». В статьях Эро на страницах «Revue Encyclopédique» появлялись лестные отзывы о «Московском телеграфе», подчеркивалось сходство русского и французского журналов — см.: RvE. 1826. T. 32. Cahier 94 (oktobre).

446

во Франции // ЛН. Т. 58. С. 308—326). В критической позиции журнала нередко сказывалась определенная зависимость от классической поэтики. Это отразилось и в отзыве Эро (упреки Пушкину в отсутствии перехода, «вольности в слоге», в «неопределенности и темноте»).

Рецензируемый перевод «Бахчисарайского фонтана» вышел в мае 1826 г. Переводчиком был французский литератор Жан-Мари Шопен (род. ок. 1795). Шопен долгое время жил в России, служил библиотекарем и секретарем кн. А. Б. Куракина (1758—1818) и, вероятно, после его смерти вернулся во Францию. В 1821 г. в Париже издал анонимно книгу «Coup d’oeil sur Petérsbourg» («Взгляд на Петербург»), в следующем году переизданную под заглавием «De l’état actuel de la Russie, ou Observations sur ses moeurs, son influence politique et sa littérature; suivies de poésies traduit du russe» («О современном состоянии России, или О ее нравах, политическом влиянии и литературе, с приложением переводов русской поэзии»). Шопен сотрудничал в «Revue Encyclopédique»; помещал в разделе библиографии статьи о русской литературе. Его перевод «Бахчисарайского фонтана» (до стиха «Фонтаном слез именовали») — первый опыт перевода поэмы Пушкина на французский язык стихами, (см.: Шульц В. Пушкин в переводах французских писателей. СПб., 1880. С. 39—42). Впоследствии Шопен переводил также «Цыган», «Кавказского пленника» и «Онегина», но эти переводы не увидели свет (см.: Крамер В. В. Из истории ранних французских переводов Пушкина // Врем. ПК. 1972. С. 115—117).

¹ Имеется в виду рецензия Эро (RvE. 1815. T. 26. Cahier 78 (juin). P. 717—735) на сборник французских и итальянских переводов басен И. А. Крылова, изданный гр. Г. В. Орловым в 1825 г. в Париже: «Fables russes, tirées de Recueil de M-r Kriloff et imitées en vers français et italiens par divers auteurs; précedées d’une introduction française de M-r Lémontey, et d’une préface italienne de M-r Salfi. Publiées par M-r le comte Orloff». Deux vol. Paris, F. Didot, 1825. Перевод статьи Эро был напечатан в «Телеграфе» (1825. Ч. 5. № 18. С. 137—154). Изданию Орлова была также посвящена опубликованная в «Московском телеграфе» критическая статья Пушкина «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен Крылова» (1825. Ч. 5. № 17. С. 40—46; XI, 31—34).

² В «Revue Encyclopédique» (1824. T. 23. Cahier 69 (septembre). P. 643) в разделе «Библиографический бюллетень» напечатана рецензия на «Бахчисарайский фонтан» (без подписи) следующего содержания; «"Le Jet d’eau de Baktchi-Saraï", poöme par A. Pouchkin. Этот юный поэт уже занимает одно из первых мест на русском Парнасе. Прежде им были написаны две поэмы — одна, в шести песнях, под заглавием "Руслан и Людмила", другая — "Кавказский пленник". Последняя его поэма, о появлении которой мы здесь сообщаем, хотя и уступает первым по краткости своего действия, искрится, однако, первостепенными красотами. Начало являет нам верную картину двора татарского деспота. Автор изображает его посреди своего дворца, волнуемого гневом, который он пытается скрыть в глубине души; царедворцы в покорнейших позах окружают его трон до момента, пока хан делает знак нетерпения. Тогда все удаляются, склонившись в глубочайшем молчании. Описание евнуха, стража красавиц гарема, выполнено с большим искусством. Бесчувственность этой фигуры, искалеченной варварской предусмотрительностью ради прелестей красавиц-одалисок, ввереных его попечению, та угрюмость, с какой он следит малейшее их движение, его равнодушие в момент их купания составляют один из лучших фрагментов поэмы, которая, впрочем, написана с большим изяществом и гармонией» (пер. Е. Ларионовой).

³ Соответствует русскому тексту от стиха «Для них унылой чередой» до «Заводят игры, разговоры».

447

1827

К. А. ПОЛЕВОЙ
Der Trauerquell (Бахчисарайский фонтан) verfaßt
von Alexander Puschkin. Aus dem Russischen übersetzt
von Alexander Wuiffert.

MT. 1827. 4. 13. № 3 (выход в свет ок. 26 февр. — МВед. 1827. № 17, 26 февр.). Отд. 1. С. 226—230. Подпись; Кс.

Рецензируемый перевод принадлежит Александру Евстафьевичу Вульферту и выполнен, видимо, в конце 1824—1825 гг. (цензурное разрешение на выход книги дано 5 ноября 1825 г.). А. Е. Вульферт (von Wuiffert, 1790—1855), литератор и переводчик, происходил из прибалтийской немецкой семьи. Изучал филологию в Дерпте (1808—1809) и право в университете в Або (1816—1820), служил учителем, чиновником при ген.-губернаторе Финляндии, был служащим Департамента юстиции в Петербурге, в 1826 г. назначен редактором «С.-Петербургских ведомостей» и «St.Petersburgische Zeitung», немецкой газеты в Петербурге, с 1831 г. занимал пост финляндского почтдиректора и жил в Гельсингфорсе. Ранее Вульферт перевел «Кавказского пленника» Пушкина (отд. изд. 1823), в 1822—1824 гг. в журнале «St.Petersburgische Zeitschrift» поместил ряд своих переводов, в том числе произведений Жуковского, Крылова, А. О. Корниловича, песни девушек из «Руслана и Людмилы» Пушкина. Вероятно, Вульферту принадлежит анонимно изданная брошюра с переводом стихотворения Пушкина «Клеветникам России»: «Der Polen-Aufstand und Warschau’s Fall. 1831. In drei Gedichten von A. Puschkin, W. Shukowski und A. Chomjakow» (SPb., 1831). Перевод «Бахчисарайского фонтана» получил положительную оценку в прибалтийской немецкой печати. См.: Исаков С. Г. Русская культура и литература на страницах некоторых прибалтийских периодических изданий 1810—1830-х гг. // Тр. по русской и славянской филологии. XXI. Тарту, 1973. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 306. С. 395—396, 405, 413—414). Краткая одобрительная рецензия на перевод Вульферта была помещена также в «Северной пчеле» (1827. № 27, 3 марта). О А. Е. Вульферте см.: Письма. Т. 1. С. 290—291; Goedeke K. Grundriss zur Geschichte der deutschen Dichtung aus den Quellen. Berlin, 1964. Bd. XV. Lieferung 1. S. 422—424.

Автор рецензии — Ксенофонт Алексеевич Полевой (1801—1867), брат издателя «Московского телеграфа» Н. А. Полевого и неизменный участник всех его литературных начинаний. По свидетельству самого К. А. Полевого, в первые годы издания «Телеграфа» он выполнял в основном черновую журнальную работу (Полевой. С. 175—176). Однако год от года его влияние в редакции возрастает. По мере охлаждения Н. А. Полевого к повседневной журнальной деятельности работа по составлению и редактированию журнала почти полностью переходит к К. А. Полевому. В 1830-е гг. он фактически возглавляет редакцию. К. А. Полевой вошел в историю литературы как критик, переводчик, издатель, мемуарист, автор известных «Записок о жизни и сочинениях Николая Алексеевича Полевого». Подробнее о нем см.: Полевой. С. 360—367 (биогр. заметка В. Н. Орлова); Березина В. Г. Ксенофонт Полевой в «Московском телеграфе» // Полевой Н. А., Полевой Кс. А. Литературная критика: Статьи и рецензии 1825—1842. Л., 1990. С. 362—369.

¹ Похищение сабинянок — распространенный сюжет в изобразительном искусстве античности и нового времени. Основан на легенде о том, как римляне, чтобы увеличить население города, пригласили на праздник соседей-сабинян и во время пира похитили сабинских девушек.

448

² Фон дер Борг Карл Фридрих (1794—1848) — немецкий переводчик, издавший в 1821—1823 гг. свои переводы из русских поэтов: Poetische Erzeugnisse der Russen. Ein Versuch von Karl Friedrich von der Borg. Dorpat, 1820. Bd. 1; Riga und Dorpat, 1823. Bd. 2. Во вторую часть его собрания включены перевод отрывка из «Руслана и Людмилы» и, без имени автора, «История стихотворца» Пушкина.

Бауринг Джон (1792—1872) — английский политэконом, писатель и переводчик. Составитель нескольких разноязычных поэтических антологий, из которых наибольшую известность имела антология переводов из русской поэзии: «Российская антология. Specimens of the Russian Poets, With preliminary remarks and biographical notices. Translated by J. Bowring (London, 1821; Part the second. London, 1823). Переводов из Пушкина у Бауринга нет. В России собрания Борга и Бауринга были встречены сочувственно (см., например: ПЗ на 1824 год. С. 13; МТ. 1827. Ч. 15. № 9. Отд. 1. С. 56). Подробнее см.: Алексеев М. П. Русско-английские литературные связи (XVIII век — первая половина XIX века). М., 1982. (ЛН. Т. 91) По указ.; Николюкин А. Н. Литературные связи России и США. М., 1981. По указ.; Салупере М. Г. Забытые друзья Жуковского // Жуковский и русская культура. Л., 1987. С. 447—449.

³ Здесь, вероятно, имеется в виду перевод Вульфертом стихотворения Д. И. Хвостова «Русские мореходцы, или Корабли "Открытие" и "Благонамеренный" на Ледовитом океане» (СПб., 1823; 2-е изд.: СПб., 1825) — «Die russischen Seefahrer oder die Schiffe "Die Entdeckung" und "Der Wohlmeinende" auf dem Eismeere». Gedicht von dem Grafen Chwostow. Aus dem Russischen in Versen übersetzt von dem Collegienassessor A. von Wuiffert. St.-Petersburg, 1825.

⁴ Вяземский писал о «Вестнике Европы» — см. с. 155 наст. изд.

⁵ В «Невском альманахе на 1827 год», изданном Е. В. Аладьиным, помещены 4 гравюры известного иллюстратора и литографа С. Ф. Галактионова. Они же были после приложены ко второму изданию «Бахчисарайского фонтана» (СПб., 1827).

⁶ Л.-В. Маурер (1789—1876) — скрипач и композитор, родом из Пруссии, с 1806 г. живший в России и концертировавший в Москве и Петербурге, ранее написал уже музыку к «Черкесской песне» из «Кавказского пленника» (ноты приложены к немецкому переводу Вульферта 1823 г.). Ноты «Татарской песни», положенной на музыку В. Ф. Одоевским, были напечатаны в приложении к третьей части издаваемого В. Ф. Одоевским и В. К. Кюхельбекером альманаха «Мнемозина» (вышла в свет во второй половине октября 1824 г.) и отдельно в апреле 1825 г. в Петербурге (объявление о их продаже в музыкальном магазине Ленгольда помещено в «Прибавлении» к № 8 «Московского телеграфа» за 1825 год). «Je t’aime tant, je t’aime tant» — строка из модного в начале XIX в. романса Ж.-П. Гара «Le delire de l’amoure» на стихи Фабра д’Эглантина.

449

<О польском переводе «Бахчисарайского фонтана»>

I

«Fontanna w Backzyseraju», poema Alexandra Puszkina.
Przekład z rossyjskiego.
(«Бахчисарайский фонтан», поэма А. Пушкина.
Перевод с русского).

МТ. 1827. Ч. 14. № 8 (выход в свет ок. 21 мая — МВед. 1827. № 41, 21 мая.). Отд. 1. С. 310—312. Без подписи.

Рецензируемый перевод, один из первых переводов Пушкина на польский язык, принадлежит Адаму Рогальскому (1800—1843) — польскому литератору, известному впоследствии религиозному писателю, издателю проповедей и житий святых и автору польско-русского словаря (см.; Jakóbiec, Marian. Puszkin w Poisce // Puszkin. 1837—1937. Kraków, 1939. T. 2. S. 115—116) Перевод Рогальского вышел в свет между 14 марта и 10 апреля 1826 г. (ценз. разр. от 13 марта). Хвалебный отзыв о нем был помещен в «Северной пчеле» (1826. № 49, 24 апр.) и перепечатан в «Московских ведомостях» (1826. № 36, 5 мая). Тексту перевода поэмы предпослано обширное предисловие Рогальского и стихотворное посвящение неизвестному, помеченное: «Июнь 1824. С.-Петербург». «Разговор между Издателем и Классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова» П. А. Вяземского, служивший предисловием к «Бахчисарайскому фонтану», переводчиком опущен, выписка из «Путешествия по Тавриде» И. М. Муравьева-Апостола также, кроме заключительного фрагмента, цитируемого в предисловии переводчика.

«Русская литература, — пишет Рогальский в предисловии (с. VIII—XVIII), — богатая переводами старых и современных сочинений и справедливо гордящаяся многими своими писателями, казалось, терпеливо ждала гения, которым могла бы похвалиться и причислить его к отряду тех редких дарований, коими влекут к себе немцы и изумляет Англия. Сей недостаток сверх всяких надежд восполнил Александр Пушкин. Одаренный редкими способностями, мощью духа и воображения, он предстал пред соотечественниками в летучих листках стихотворений, исполненных вкуса и благородного пыла, удивил их превосходнейшими плодами своей и нежной, и мрачной музы.

Кипящие творения Байрона казались недостижимы по новизне и энергии, прелестию которых отмечены они на языке англичан. Но чудесные секреты поэзии, скрытые непроницаемой завесой от присяжных стихотворцев, открыли свои прелести и богатства на глас чарующей лютни Пушкина и сбросили покровы свои пред его гением.

Александр Пушкин*, сын Сергея Пушкина и матери-африканки, родился в С.-Петербурге 26 мая 1799 г. Он был определен в Царскосельский лицей, учился в нем до 1817 г. и по окончании курса поступил на службу в Коллегию иностранных дел. В 1820 г. он перешел в канцелярию генерал-лейтенанта Инзова, полномочного наместника в Бессарабии. Его удаление из столицы памятно изданием в свет прелестной романтической поэмы "Руслан и Людмила". В ней проявились необыкновенный поэтический дух, воображение и вкус, обещающие неоценимые богатства литературные.

450

Содержание поэмы следующее: русский князь Владимир выдает свою дочь Людмилу за молодого князя Руслана. В числе многих ревнивых поклонников Людмилой втайне восхищается колдун Черномор. Уверенный в своей силе, он в первую свадебную ночь, не позволив Руслану стать счастливым супругом, похищает у него возлюбленную. Доблестный Руслан с помощью благодетельного чернокнижника Финна преодолевает неисчислимые, ужасные препятствия, побеждает противников, вопреки стараниям Черномора и колдуньи Наины, вырывает верную возлюбленную из сетей чародея и возвращается с нею и лишенным силы Черномором в Киев, где Владимир в окончание прошедших злоключений дает веселый пир. Автор, как показывает это произведение, хотел пробовать силы в каждом роде и уверил нас, что умеет быть высоким, грозным, нежным и шутливым. Ужасные, великолепные окрестности Кавказа, уходящие в небеса, покрытые вечными снегами горы, вспененные реки, спадающие с зубчатых обрывов в мрачные пропасти; дремучие леса, недоступные самим солнечным лучам; чеченцы, дикие и неумолимые; черкешенки, спокойные и очаровательные; и, наконец, память о родной стране, где без забот он начал младость, где первую познал он радость, где много милого любил, внушили поэту мысль о трогательной повести "Кавказский пленник", которая вышла в 1822 году с приложением портрета автора. Русский, плененный черкесом, — герой этой прекрасной повести. Он в оковах, уже потерял надежду воротиться в отчизну, воспоминания полнят его душу. В это время его полюбила молодая черкешенка. Ее смущение, частые вздохи, орошенные слезами черные очи, стремящиеся разделить его беду, открыли пленнику ее страсть. Но пленник, не надеясь даже на взаимность, носит в сердце любимый образ из родной страны. Умея ценить невинное чувство, он не хочет обманывать прелестную черкешенку и открывает ей свою прежнюю любовь. Безутешная дева, презирая месть, несвойственную своему полу, находит удобный момент освободить пленника из оков, указывает беглецу дорогу, провожает до пограничной реки и, уже уверившись в его безопасности, бросается в волны.

Чувство чистой, невинной любви, живущей лишь благом любимого человека, казалось, диктовало поэту вторую часть его повести; каждый стих ее рисует душу и обращен к душе. Повесть издана в переводе на немецкий язык с русским текстом в С.-Петербурге в 1824 году. Перевод, по мнению знатоков, обладает некоторыми достоинствами оригинала.

Еще читатели не нарадовались довольно этому прекрасному творению поэзии, еще сердце их охотно посвящало слезы памяти прелестной черкешенки, когда Пушкин издал новую поэму, "Бахчисарайский фонтан"*. В основу ее положено предание, известное в Крыму. Местное население считает, что хан Керим-Гирей в один из набегов на Польшу похитил некую Потоцкую и содержал ее в бахчисарайском гареме. Но безутешная вдали от родины красавица жила недолго, смерть похитила ее из лона роскошной неволи, а возлюбленный увековечил свою любовь к Потоцкой великолепным фонтаном, служащим ее надгробием**. Богатый всегда новыми красотами, Пушкин украсил это предание своей гармонией и цветами поэзии. Ему справедливо ставят в упрек недостаток в плане, повторение в некоторых образах, незавершенность других, чем немало ослабляется связь. Признает сей порок и сам поэт в письме к одному из своих приятелей в Петербурге: "Недостает плана; не моя вина, я суеверно перекладывал в стихи рассказ молодой женщины

451

Aux douces lois des vers, je pliais les accents

De sa bouche aimable et naïve.

Впрочем, я писал "Бахчисарайский фонтан" единственно для себя, а печатаю потому, что..."* Недостатки, однако, выкупаются красотами поэзии, выбором и новизной выражений, притягательными образами, чистотой, сладостью и гармонией языка, подлинно музыкального. Уже только поэтому, не говоря о многом другом, невозможно было переводу передать красоты, принадлежащие одному оригиналу. Та же участь постигла чудесные творения Байрона в переводе во французскую прозу; однако же они не стали менее пользоваться спросом и влекут к себе читателя даже лишенные обаяния стиха.

Пушкин написал также роман под заглавием "Евгений Онегин". Начало этого произведения, а точнее, песнь первая вышла в С.-Петербурге в 1825 г. Она представляет собою описание жизни богатого молодого человека в столице. Прекрасные образы, а наиболее — гармония стиха, над которой, как кажется, автор вовсе не трудился, привлекают читателя. Многие строфы достойны сравнения с творчеством сумрачного певца Англии. Энтузиазм, встретивший сочинения молодого поэта**, позволяет надеяться на продолжение истории Онегина. В "Полярной звезде", петербургском альманахе на 1825 год, помещены отрывки из двух новых поэм Пушкина: "Цыганы" и "Разбойники". Они сулят новые богатства российской словесности, и любители поэзии ждут с нетерпением их выхода» (Пер. Е. Ларионовой).

¹ См. с. 302 и 307 наст. изд.

² Предисловие переводчика начинается с общих рассуждений о романтической поэзии. Рогальский присоединяется к мнению Ф. В. Булгарина о романтической поэзии, высказанному в его примечаниях к напечатанной в булгаринских «Литературных листках» статье В. Н. Олина «Критический взгляд на "Бахчисарайский фонтан"» (ЛЛ. 1824. № 7) — см. с. 203 наст. изд.

³ Первая книга Адама Мицкевича, вышедшая в Москве (Sonety Adama Mickiewicza. Moskwa, 1826), вызвала полемику о романтической поэзии в польской и русской печати. Здесь, по-видимому, имеется в виду статья К. Бродзинского «Литературные известия» (Brodziński K. Wiadomości Literackie // Gazeta Korespondenta Warszawskiego i Zagranicznego. 1827. № 71—72). «Московский телеграф» выступал как защитник и пропагандист творчества Мицкевича. В «Телеграфе», в частности, была напечатана рецензия Вяземского на «Сонеты» Мицкевича (1827. Ч. 14. № 7. Отд. 1. С. 191—222). Сам Мицкевич в 1826—1827 гг. жил в Москве, был близко знаком с Н. А. Полевым и принимал участие в «Московском телеграфе». См. подробнее: Полевой. С. 205—210, 417—418; Березина В. Г. Мицкевич и «Московский телеграф» // Адам Мицкевич в русской печати (1825—1955). M.; Л., 1957. С. 471—479.

⁴ Источник цитаты не установлен.

452

II

А. МИЦКЕВИЧ
«Apologi cztero-wierszowe» z tdził I.I.Dmitriewa,
z rossyjskiego na polskij język przetłómaczone
przez Boguslawa Reutta
(«Апологи в четверостишиях», соч. И. И. Дмитриева, переведенные на
польский язык Богуславом Реутом).

МТ 1827. Ч. 14. № 8 (выход в свет ок. 21 мая). Отд. 1. С. 317—321. Без подписи.

Авторство Мицкевича раскрыто и польский оригинал текста статьи опубликован С. Фишманом: Fiszman, Samuel. Pokłosie Mickiewiczowskie z archiwow moskiewskich // Tworczość. 1947. № 3. S. 5—24; см. также: Toporowski M. Puszkin w Poisce: Zarys bibliograficznoliteracki. Warzawa, 1950. S. 36—37, 148—149. Журнальная редакция статьи несколько отличается от текста автографа. Перевод с автографа см.: Мицкевич А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1954. Т. 4. С. 47—50.

¹ «Апологи. В четверостишиях» И. И. Дмитриева были изданы в Москве в 1826 г.

² Соответствует: «Живее строгое чело / Волненье сердца выражает».

³ Соответствует: «Твои пленительные очи / Яснее дня, чернее ночи». Второй стих переведен произвольно.

⁴ Соответствует отрывку: «В дремоте чуткой и пугливой ~ Как дух она проходит мимо».

⁵ В журнальном тексте статьи, вероятно, после поправок, внесенных редактором совместно с автором, дана более резкая оценка перевода, чем в тексте авторгафа. В рукописи окончание статьи иное: «Все же, несмотря на столько недостатков, нельзя отказать переводчику в таланте. Некоторые стихи и даже строфы переложены прекрасно*. <...> Мы видим, что при более тщательном труде и большем опыте переводчик может обогатить польскую литературу хорошими переводами» (Мицкевич А. Собр. соч.: В 5 т. Т. 4. С. 50).

В. В. ИЗМАЙЛОВ
Краткое обозрение 1826 года
<Отрывки>

Литературный музеум на 1827 год. M., 1827 (выход в свет в последних числах марта (до 30) — МВед. 1827. № 26, 30 марта). С. 3—46; приводимые фрагменты — с. 21—23, 24—27, 30—31.

Владимир Васильевич Измайлов (1773—1830) — писатель, переводчик, журналист. Получив хорошее домашнее образование, Измайлов служил в 1794—1795 гг. в л.-гв. Семеновском полку, затем вышел в отставку в чине премьер-майора и отдался литературным занятиям. С самого начала своей литературной деятельности Измайлов выступает как ревностный поклонник и подражатель Карамзина, с которым сближается в московских литературных кругах в середине 1790-х гг. Измайлов

453

печатается в изданиях сентименталистов — в журнале В. С. Подшивалова «Приятное и полезное препровождение времени» (1794—1795), в альманахе Карамзина «Аониды» (1796—1799); совершив поездку по Южной России, издает «Путешествие в полуденную Россию» (М., 1802. Ч. 1—4; 2-е изд.; М., 1805), продолжающее на отечественном материале традицию «Писем русского путешественника» Карамзина. В 1804 г. Измайлов издает «Патриот, журнал воспитания», посвященный «нравственному образованию молодых людей» (Патриот. 1804. № 1. С. 21) и включающий, наряду с педагогическими сочинениями, обширный литературный отдел. В 1805 г. на собственные средства открывает пансион для мальчиков; в своей педагогической деятельности он старается воплотить в жизнь идеи Ж.-Ж. Руссо и Н. И. Новикова.

В 1814 г. Измайлов на время болезни М. Т. Каченовского становится редактором журнала «Вестник Европы», в котором он сотрудничал с 1803 г. Именно во время редакторства Измайлова в «Вестнике Европы» дебютируют Пушкин и другие лицеисты. С возвращением Каченовского к обязанностям редактора «Вестника Европы» Измайлов создает свой собственный журнал «Российский музеум» (1815), куда вслед за ним уходят поэты-лицеисты, в том числе Пушкин, напечатавший в журнале Измайлова 18 стихотворений, среди прочего — «Воспоминания в Царском Селе» (с примечанием Измайлова: «За доставление сего подарка благодарим искренно родственников молодого поэта, которого талант так много обещает» — Российский музеум. 1815. № 4. С. 3). Литературные контакты Пушкина и Измайлова возобновляются в 1826 г., когда Измайлов собирает материалы для «Литературного музеума» и обращается к Пушкину с просьбой стать участником этого начинания (XIII, 277—278, 297—298). Пушкин в письме 9 октября 1826 г. отвечает, что «рад чем-нибудь угодить первому покровителю» своей музы (XIII, 299), и через В. Л. Пушкина передает в «Литературный музеум» стихотворения «Соловей» («Соловей и роза») и «Испанская песня» («ночной зефир»).

В 1827 г. Измайлов становится цензором Московского цензурного комитета и в этой должности завоевывает у современников репутацию человека в высшей степени порядочного и добросовестного. В конце 1828 г. Измайлов выступает в защиту цензора С. Н. Глинки и Н. А. Полевого от Каченовского, подавшего жалобу на пропущенные цензурой «оскорбления» в «Московском телеграфе». Высказанное Измайловым мнение, что «честь личная не одно с достоинством литературным, и нанесенное кому-либо неудовольствие как автору или издателю не имеет ничего общего с оскорблением человека как гражданина» (Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1889. Кн. 2. С. 273), приветствовалось Пушкиным как «мнение столь же умеренное, как и справедливое», в «Отрывке из литературных летописей» (1829; XI, 80) и в эпиграмме «Журналами обиженный жестоко» (1829).

С 1830 г. Измайлов намерен был издавать журнал «Современник», сотрудничать в котором были готовы Вяземский, Баратынский, Пушкин. Вероятно, вдохновителем этого замысла был Вяземский, который еще в конце 1827 г. писал о своем желании издавать журнал под таким названием, но не мог выступать в качестве издателя и хотел привлечь к этому делу Измайлова как человека политически нейтрального и как опытного литератора (см.: Краснобородько Т. И., Лобанова Л П. На пути к «Современнику» // РЛ. 1986. № 3. С. 136—137). Журнал не был разрешен из-за несовместимости обязанностей Измайлова как цензора с издательской деятельностью, однако этот журнальный замысел стал важным этапом предыстории пушкинского «Современника». См. также: Максимов А. Г. 1) «Патриот» 1804 г., журнал воспитания, издаваемый В. Измайловым // Лит. вестник. 1904. Т. 8. С. 8—19; 2) «Российский музеум, или Журнал европейских новостей» 1815 г., издаваемый В. Измайловым // Sertum bibliologicum в честь президента русского библиологического общества проф. А. И. Малеина. Пг., 1922. С. 71—87; Оксман Ю. Г. «Современник». (Неизданный журнал В. В. Измайлова)

454

// Современник. 1925. № 1. С. 298—303; Данилов В. В. С. Т. Аксаков, С. Н. Глинка и В. В. Измайлов в Московском цензурном комитете // Известия по русскому языку и словесности. 1928. Т. 1. Кн. 2. С. 507—524; Гиппиус В. В. «Вестник Европы» // Очерки по истории русской журналистики и критики. Л., 1950. Т. 1. С. 185—187; Мордовченко Н. И. Русская критика первой четверти XIX века. М.; Л., 1959. По указ.; Лобанова Л. П. Измайлов // Русские писатели: 1800—1917. Биографический словарь. М., 1992. Т. 2. С. 408—409.

«Краткое обозрение 1826 года» открывало альманах и начиналось обзором политических событий 1825—1826 гг., где среди прочего содержались апологетические характеристики Александра I («монарх, которого доблести изумили век, истощивший, казалось, все роды удивления» — с.4) и Николая I, который, смирив «заговор» при вступлении на трон, «показал себя достойным наследовать царство и славу предков» (с. 9). Очевидно, именно это вызвало слова Н. А. Полевого о «глупой и подлой» статье Измайлова в письме С. Д. Полторацкому 28 марта 1827 г. (Письма Н. А. Полевого к С. Д. Полторацкому / Вступ. ст. и коммент. В. А. Салинки // Науч. тр. высших учебных заведений Литовской ССР. Литература. Т. IX. Вильнюс, 1966. С. 311).

Переходя от политики к литературе, Измайлов дает сначала общую характеристику состояния русской словесности, а затем перечисляет основные литературные новинки минувшего года.

¹ «Апологи в четверостишиях» (М., 1826) принадлежали И. И. Дмитриеву, бывшему литературным кумиром Измайлова наравне с Карамзиным.

² Здесь и далее перечисляются отделы сборника «Стихотворения Александра Пушкина» (СПб., 1826): «Элегии», «Разные стихотворения», «Эпиграммы и надписи», «Послания».

³ В «Стихотворениях Александра Пушкина» было напечатано два послания к Чаадаеву — «К чему холодные сомненья...» (1824) и «В стране, где я забыл тревоги прежних лет...» (1821); (оба под названием «Ч***ву») и послание «Дельвигу» («Любовью, дружеством и ленью...», поздняя редакция лицейского послания «К Дельвигу» («Блажен, кто с юных лет увидел пред собою...»), 1817).

⁴ «Опыты священной поэзии» (СПб., 1826) Ф. Н. Глинки представляли собой переложения псалмов и библейских пророчеств.

⁵ «Невеста абидосская. Турецкая повесть лорда Байрона. Перевел с английского Иван Козлов» (СПб., 1826) — перевод поэмы Байрона «The Bride of Abydos: A Turkish TaIe» (1813).

⁶ «Чернец» (1823—1824; изд. 1825) — поэма И. И. Козлова.

О. М. СОМОВ
«Северные цветы», изданные
бароном Дельвигом
<Отрывок>

СПч. 1827. № 39, 31 марта. Без подписи.

Рецензия на «Северные цветы» продолжает обзор альманахов 1827 г., печатавшийся в первых номерах «Северной пчелы» 1827 г.; некоторые разделы обзора подписаны О. М. Сомовым. В письме к В. В. Измайлову от 13 апреля 1827 г. Сомов, в частности, ссылается на статью о «Северных цветах» как на свою (см.: Кирилюк З. Об авторстве некоторых статей о произведениях Пушкина // РЛ. 1963. № 4. С. 116).

455

О. М. Сомов в 1826—1829 гг. сотрудничал в «Северной пчеле». В то же время уже в 1827 г. он сближается с Дельвигом и вскоре начинает активно участвовать в редактировании «Северных цветов», а позднее и «Литературной газеты». Переход Сомова в лагерь литературных антагонистов Булгарина в дальнейшем привел к полному разрыву его с «Северной пчелой».

В «Северных цветах» на 1827 г. опубликованы «Отрывок из III главы "Евгения Онегина" (Ночной разговор Татьяны с ее няней)», «Письмо Татьяны. (Из 3-ей песни "Евгения Онегина")» и стихотворения «19 октября» и «К***» («Я помню чудное мгновенье...»). Подробнее о «Северных цветах на 1827 год» см.; Вацуро В. Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига — Пушкина. М., 1978. С. 74 107.

Здесь печатается отрывок из статьи Сомова о «Северных цветах», посвященный произведениям Пушкина, опубликованным в альманахе.

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Об альманахах 1827 года

МТ. 1827. Ч. XVI, № 13 (выход в свет ок. 13 авг. — МВед. 1827. № 65. 13 авг.). Отд. 1. С. 81—91 (начало рецензии Вяземского на альманахи 1827 г. в №№ 3 и 12); приводимый отрывок — с. 81, 86—87. Подпись: Ас.

С незначительными стилистическими изменениями статья вошла в Полн. собр. соч. П. А. Вяземского (СПб., 1879. Т. 2. С. 19, 22—23). Заглавие статьи, отсутствующее в журнальной публикации, в наст. изд. дается по Полн. собр. соч.

Здесь публикуется отрывок из рецензии Вяземского, где речь идет о произведениях Пушкина, опубликованных в альманахе «Северные цветы на 1827 год» (см. примеч. к предыдущей статье).

¹ П. И. Кеппен (1793—1864) — писатель, ученый, библиограф. В 1825—1826 гг. в Петербурге издавал «Библиографические листы» (всего вышло 46 номеров), где публиковались статьи по библиографии и полный список выходящих книг.

² «Полный французский и российский лексикон, с последнего издания лексикона Французской академии на российский язык переведенный» И. И. Татищева (1-е изд.: СПб., 1786) несколько раз переиздавался на протяжении конца XVIII — начала XIX в. Грамматики русского языка, составленные М. Ф. Меморским также в первой половине XIX в., вышли в нескольких изданиях. Ближайшее — изд. 1825 г.: «Краткая российская грамматика по новейшему методу в вопросах и ответах».

Из «Северной пчелы»
«Цыганы». (Писано в 1824 году).

СПб. 1827. № 65, 31 мая. Без подписи.

Традиционно статья приписывается Ф. В. Булгарину (см.: Очерки по истории русской журналистики и критики. Л., 1950. Т. 1. С. 318, 319; Гукасова А. Г. Из истории литературно-журнальной борьбы // Учен. зап. Моск. гор. педагог, ин-та. 1957. Т. CXV. Вып. 7. С. 20). Не исключено, однако, что автором ее был О. М. Сомов. Некоторые текстуальные совпадения между данной статьей и статьями Сомова были отмечены З. В. Кирилюк; ей же принадлежит указание

456

на близость взглядов автора статьи литературной позиции Сомова этого периода (см.: Кирилюк З. Об авторстве некоторых статей о произведениях Пушкина // РЛ. 1963. № 4. С. 117—118). Статья «Пчелы» вызвала ироническое замечание С. П. Шевырева в его «Обозрении русских журналов» (MB 1828 Ч. 8. № 8. С. 411—412).

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
«Цыганы». Поэма Пушкина

МТ. 1827. Ч. 15. № 10 (выход в свет ок. 25 июня — МВед. 1827. № 51, 25 июня.). Отд. 1. С. 111—122. Без подписи. С незначительными стилистическими изменениями и позднейшей «припиской» вошла в Полн. собр. соч. П. А. Вяземского (СПб., 1878. Т. 1. С. 313—325). Заглавие статьи, отсутствующее в журнальной публикации, в наст. изд. дается по Полн. собр. соч.

Ранее в разделе библиографии «Московского телеграфа» (Ч. 14. № 7. Отд. 1. С. 235) сообщалось о выходе поэмы в свет: «Цыганы (писано в 1824 году). М., 1827 г., в тип. Авг. Семена, in 12, 46 стр. Новая поэма Пушкина, столь давно и нетерпеливо ожиданная, наконец издана. Не хотим пользоваться правом журналиста, не выписываем ничего потому, что не хотим разрушить наслаждения читателей знать поэму Пушкина вполне. Для библиографов и охотников до типографических редкостей заметим, что один экземпляр ее напечатан на пергаменте (он находится в библиотеке С. А. Соболевского); все остальные на веленевой бумаге». (Об экземпляре Соболевского см. также: Смирнов-Сокольский. С. 143).

Вяземский слышал «Цыган» в чтении брата поэта Л. С. Пушкина еще в 1825 г. и восторженно отозвался о поэме в письме к Пушкину от 4 августа 1825 г. из Ревеля: «Ты ничего жарче этого еще не сделал <...>. Шутки в сторону, это, кажется, полнейшее, совершеннейшее, оригинальнейшее твое творение» (XIII, 200). Столь же высокая оценка поэмы была дана им в письме к В. Ф. Вяземской от 22 июня 1825 г.: «Слышал поэму Пушкина "Цыгане". Прелесть и, кажется, выше всего, что он доселе написал» (ОА. Т. 5. Вып. 1. С. 47). Сохранился принадлежавший Вяземскому экземпляр поэмы с его замечаниями и вписанными рукой Пушкина стихами эпилога («За их ленивыми толпами ~ Я имя нежное твердил»), которые были выпущены в тексте первого издания. Большая часть замечаний, сделанных Вяземским, отразилась в его статье. Приводим их здесь полностью (выделен курсивом текст, подчеркнутый Вяземским):

Текст Пушкина	Замечания Вяземского
(с. 6)
Он будет мой: Кто ж от меня его отгонит? Но поздно... месяц молодой Зашел, поля покрыты мглой И сон меня невольно клонит...
(с. 14)
Что бросил я? Измен волненье, Предрассуждений приговор,	Слишком отвлеченно

457

Толпы безумное гоненье Или блистательный позор.
<...>
Что шум веселий городских.? Где нет любви, там нет веселий; А девы... Как ты лучше их И без нарядов дорогих, Без жемчугов, без ожерелий!	Голубок Крылова
(с. 15)
Но не всегда мила свобода Тому, кто к неге приучен. Меж нами есть одно преданье: Царем когда-то сослан был Полудня житель нам в изгнанье.	можно ли назвать свободою ссылку?
(с. 19)
Прошло два лета. Так же бродят Цыганы мирною толпой	В начале поэмы: сегодня; где ж два лета
(с. 20)
Старик лениво в бубны бьет, Алеко с пеньем зверя водит,* Земфира поселян обходит И дань их вольную берет	*Алеко может быть цыганом по любви к Земфире и ненависти к обществу, но все не может и не должен он исправлять цыганское ремесло, водить медведя, заставлять его делать палкою на караул, искать в голове, ходить за горохом.
(с. 23)
Алеко Молчи, Земфира, я доволен...     Земфира Так понял песню ты мою?     Алеко Земфира!     Земфира                 Ты сердиться волен, Я песню про тебя пою.	Алеко должен бы тут убить Земфиру
(с. 27)
Земфира Не верь лукавым сновиденьям

458

Алеко Ax, я не верю ничему: Ни снам, ни сладким увереньям, Ни даже сердцу твоему.	После слов: я песню про тебя пою. Как ему и верить?
(с. 32)
Но ты, пора любви, минула Еще быстрее: только год Меня любила Мариула.                     <...> И одинокие досуги Уже ни с кем я не делил.	Рассказ старика не утешение Алеку.                                   С этих пор Постыли мне все девы мира: Добро еще, сказал бы он, что и он1 забыл изменницу и полюбил другую
(с. 40)
Земфира         Умру любя	разве умираю
(с. 42)
Он молча, медленно склонился
И с камня на траву свалился
Тогда старик, приближась, рек: «Оставь нас, гордый человек! Мы дики, нет у нас законов*, Мы не терзаем, не казним, Не нужно крови нам и стонов; Но жить с убийцей не хотим.	* Цыганы не особенный народ, а повинуются законам земли, к которой приписаны.
(с. 47)
И всюду страсти роковые, И от судеб защиты нет	Слишком греческое окончание

(ИРЛИ, ф. 244, оп. 1, № 902)

¹ «Борис Годунов» завершен 7 ноября 1825 г. Отрывок был напечатан в № 1 «Московского вестника» за 1827 г., полностью трагедия опубликована только в 1830 г. Вяземский писал А. И. Тургеневу и В. А. Жуковскому 29 сентября 1826 г. в Дрезден: «Пушкин читал мне своего "Бориса Годунова". Зрелое и возвышенное произведение. Трагедия ли это или более историческая картина, об этом пока не скажу ни слова: надобно вслушаться в нее, вникнуть, чтобы дать удовлетворительное определение; но дело в том, что историческая верность нравов, языка, поэтических красок сохранена в совершенстве, что ум Пушкина развернулся не на шутку, что мысли его созрели, душа прояснилась и что он в этом творении вознесся до высоты, которой он еще не достигал» (Архив Тургеневых. Вып. 6. С. 42).

² Вяземский, вероятно, неточно передает слова Буало. Ср. в примечаниях Ж.-Л. Даламбера к его «Похвальному слову Депрео»: «Он <Буало — Ред.> упрекал Лабрюйера в том, что тот в своих "Характерах" не дал себе труда сделать

459

переходы, представляющие, согласно Буало, наибольшую трудность в творениях человеческого ума. Немногие согласятся с этим суждением» (Notes sur l’Eloge de Depréaux // Oeuvres philosophiques, historiques et littéraires de d’Alembert. Paris, an XIII (1805). T. 7. P. 154). «Характеры» (1-е изд. 1688) — знаменитая книга французского писателя-моралиста Жана де Лабрюйера. Определение Буало как «Магомета классицизма», очевидно, восходит к Пушкину. Ранее, в статье о «Сонетах» А. Мицкевича, Вяземский замечал, что во Франции, в отечестве Буало, веруют и ныне «в его французский Коран (так Пушкин называет "L’Art poétique")» (МТ. 1827. Ч. 14. № 7. Отд. 1. С. 194). Ср. также в незавершенной статье Пушкина «О поэзии классической и романтической» (1825): «Буало обнародовал свой Коран — и французская словесность ему покорилась» (XI, 38).

³ Имеется в виду выражение Горация «disjecti membra poeta» («разбросанные члены поэта») (Сатиры. Кн. 1, 4, 56—62).

⁴ Тот же упрек содержался в письме К. Ф. Рылеева Пушкину от конца апреля 1825 г. (XIII, 168—169). В «Опровержениях на критики» Пушкин писал: «Покойный Рылеев негодовал, зачем Алеко водит медведя и еще собирает деньги с публики. Вяземский повторил то же замечание. (Рылеев просил меня сделать из Алеко хоть кузнеца, что было бы не в пример благороднее.) Всего бы лучше сделать из него чиновника 8 класса или помещика, а не цыгана. В таком случае, правда, не было бы и всей поэмы, ma tanto meglio <тем лучше (ит.). — Ред.>» (XI, 153).

⁵ Под заглавием «Цыганская песня» опубликована в «Московском телеграфе» (1825. Ч. 6. № 21. С. 69) с нотами и следующим примечанием издателя: «Прилагаем ноты дикого напева сей песни, слышанного самим поэтом в Бессарабии». Ноты Пушкин послал Вяземскому при письме от 2-й пол. сентября 1825 г. (XIII, 231) для передачи в «Телеграф». Они были отредактированы А. Н. Верстовским. Еще до опубликования песни на нее была написана музыка М. Ю. Виельгорским (см.: XIII, 224).

⁶ Крещендо (ит.) — постоянное усиление силы звука в музыкальном исполнении.

⁷ Вяземский здесь имеет в виду последнюю строку песни Земфиры: «Умираю любя». На самом деле формула «умру любя» в разных вариациях была широко распространена как в лирической поэзии, так и в трагедии (см.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 393). Ср., например, в лицейском стихотворении Пушкина «Желание» («Медлительно влекутся дни мои...») (1816).

⁸ Этим замечанием, как свидетельствует сам Вяземский в своей «Приписке» 1875 г. к статье о «Цыганах», Пушкин был особенно недоволен. Вяземский пишет: «Этот разбор поэмы Пушкина навлек, или мог бы навлечь, облачко на светлые мои с ним сношения. О том я долго не догадывался и узнал случайно, гораздо позднее. Александр Алексеевич Муханов, ныне покойный, а тогда общий приятель наш, сказал мне однажды, что из слов, слышанных им от Пушкина, убедился он, что поэт не совсем доволен отзывом моим о поэме его. Точных слов не помню, но смысл их следующий: что я не везде с должной внимательностью обращался к нему, а иногда с каким-то учительским авторитетом; что иные мои замечания отзываются слишком прозаическим взглядом, и так далее. Помнится мне, что Пушкин был особенно недоволен замечанием моим о стихах медленно скатился и с камня на траву свалился. Признаюсь, и ныне не люблю и травы и свалился. Между тем Пушкин сам ничего не говорил мне о своем неудовольствии: напротив, помнится мне, даже благодарил меня за статью. Как бы то ни было, взаимные отношения наши оставались самыми дружественными» (Вяземский П. А. Соч.: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 118—119). Далее Вяземский высказывает предположение, что именно этот эпизод их отношений с Пушкиным вызвал пушкинскую эпиграмму «Прозаик и поэт» («О чем, прозаик, ты хлопочешь?»). Здесь, однако, в воспоминания Вяземского вкралась неточность: названная эпиграмма написана ранее статьи Вяземского и, возможно, была вызвана каким-либо более

460

ранним их спором с Пушкиным. (Подробнее см.: Вяземский П. А. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 119 и 332 (коммент. М. И. Гиллельсона); Лернер Н. О. Рассказы о Пушкине. Л., 1929. С. 108—116).

⁹ Сцена была написана позднее основного текста поэмы и не вошла в окончательную редакцию (см.: IV, 444—446: «Бледна, слаба, Земфира дремлет...»).

ИЗ ЖУРНАЛА «СЫН ОТЕЧЕСТВА»
«Цыганы» (Писано в 1824 году)

СО. 1827. Ч. 113, № 12 (выход в свет 9 июля). Из раздела «Современная русская библиография». С. 401—402. Без подписи.

¹ Первые 93 стиха из поэмы «Цыганы» были опубликованы в альманахе «Полярная звезда на 1825 год» (С. 24—27).

ИЗ «СЕВЕРНОЙ ПЧЕЛЫ»
«Братья разбойники», соч. А. Пушкина
(писано в 1822 году)

СПч. 1827. № 101, 24 авг. Без подписи.

Этой публикации предшествовали следующие события: в 1827 г. Пушкин поручил издание «Братьев разбойников» С. А. Соболевскому; самого автора в эти дни в Москве не было. Установленная цена книги — 105 коп. — не устраивала книгопродавца А. С. Ширяева, так как причитавшиеся ему проценты были невелики. Он повысил цену до двух рублей за экземпляр, о чем известил в объявлении в «Московских ведомостях» (1827. № 45, 4 июня). Соболевский, возмущенный этим произвольным повышением цены, решил напечатать поэму вторым изданием, о чем поместил следующее объявление: «"Братья-разбойники", повесть в стихах А. Пушкина, печатается вторым изданием и поступит в продажу через несколько дней по 42 копейки за экземпляр» (МВед. 1827. № 50, 22 июня). Но Ширяев — очевидно, узнавший о планах Соболевского — предупредил это второе издание следующим образом: «"Братья-разбойники", А. Пушкина. М., 1827, в типографии Семена, 2 р, по отпечатании ж 2-го издания продаваться будет по 21 копейке» (МВед. 1827. № 48, 15 июня). Второе издание поэмы так и не поступило в продажу и сохранилось в виде корректурных листов; тем не менее Ширяев был вынужден снизить цену на первое издание до 80 коп. См.: Смирнов-Сокольский. С. 148—156; Синявский Н., Цявловский М. Пушкин в печати. 1814—1837. 2-е изд. М., 1938. С. 44; Чернышев В. И. О двух изданиях «Братьев-разбойников» // П. и совр. Вып. 6. С. 133—156.

¹ «Братья-разбойники» были опубликованы в «Полярной звезде на 1825 год», подробнее см.: с. 441 наст. изд.

461

ИЗ ЖУРНАЛА «СЫН ОТЕЧЕСТВА»
«Братья разбойники», соч. А. Пушкина
(писано в 1822 году)

СО. 1827. Ч. 114. № 16 (выход в свет 13 сент.). Из раздела «Современная русская библиография». С. 399—402. Без подписи.

ИЗ «СЕВЕРНОЙ ПЧЕЛЫ»
«Евгений Онегин». Роман в стихах.
Сочинение Александра Пушкина. Глава третия.

СПч. 1827. № 124, 15 окт. Без подписи.

Это первый печатный отзыв о III главе «Евгения Онегина», вышедшей в свет ок. 10 октября 1827 г. (о скором выходе ее в свет было объявлено в № 121 «Северной пчелы» за 8 октября).

¹ Здесь воспроизводится короткая заметка, предшествующая тексту в отдельном издании III главы романа.

² Первые две строки — из строфы V (в последующем издании Пушкин исправил первую из этих строк: «Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне...»); третья строка — из строфы XXVIII.

³ Строфа IV. В примечаниях Пушкина к «Евгению Онегину» (приложенных к отдельному изданию романа 1833 года) по этому поводу говорится: «В прежнем издании вместо "домой летят" было ошибочно напечатано "зимой летят" (что не имело никакого смысла). Критики, того не разобрав, находили анахронизм в следующих строфах. Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю» (VI, 193). В примечаниях, помещенных Пушкиным в отдельном издании VI главы романа (1828), был дан полный перечень всех допущенных опечаток.

ИЗ ЖУРНАЛА «СЫН ОТЕЧЕСТВА»
«Евгений Онегин», роман в стихах.
Сочин. Александра Пушкина. Глава третия.

СО. 1827. Ч. 115. № 19 (выход в свет 27 окт.). Из раздела «Современная русская библиография». 308—310. Без подписи.

П. И. ШАЛИКОВ
«Евгений Онегин». Глава III.

ДЖ. 1827. Ч. 19. № 21 (выход в свет ок. 2 ноября). С. 115—122. Подпись: К. Ш.

Статья является одним из первых откликов на вышедшую в свет в октябре 1827 г. III главу «Евгения Онегина».

462

¹ Строки из послания Д. И. Хвостова «Н. М. Языкову» (Славянин. 1827. Ч. 4. № 40. С. 31).

² Возможно, имеется в виду статья о III главе «Евгения Онегина» в «Северной пчеле» (см. с. 326 наст. изд.).

³ См. с. 326 и примеч. 2 на с. 461 наст. изд.

ИЗ ЖУРНАЛА «МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ»
«Евгений Онегин», роман в стихах.
Сочинение Александра Пушкина.
Глава вторая.

«Евгений Онегин», роман в стихах.
Сочинение Александра Пушкина.
Глава третья.

МТ. 1827. Ч. 17. № 19 (выход в свет ок. 19 ноября — МВед. 1827. № 93, 19 ноября.). Отд. 1. С. 219—224. Подпись: w

Автор не установлен, статьи в разделе библиографии за такой подписью печатались в последних частях «Московского телеграфа» за 1827 г. (ч. XVI — XVIII).

Кроме известия о второй и третьей главах «Онегина», рецензент сообщал о выходе 3-го издания поэмы И. И. Козлова «Чернец» (СПб., 1827) и сборника «Стихотворения Евгения Баратынского» (М., 1827). Заключительная часть статьи, посвященная этим книгам, в наст. изд. опущена.

¹ В № 16 «Московского телеграфа» за 1826 г. в разделе «Литературные известия» (Отд. 2. С. 159) сообщалось: «А. С. Пушкин, находящийся ныне в Москве, вскоре издаст Вторую главу "Евгения Онегина" и стихотворение "Граф Нулин". Мы не будем предупреждать суждение читателей касательно сих новых и прелестных произведений. Пожелаем, чтобы также вскоре изданы были другие важнейшие творения Пушкина: поэма "Цыганы" и трагедия "Борис Годунов"».

² Цитата неточная, у Пушкина:

«Затем, что он равно зевал» (Гл. II, строфа II).

П. П. СВИНЬИН
Несколько беспристрастных слов о новых журналах
и альманахах на 1827 год
<Отрывок>

ОЗ. 1827. Ч. 29. № 81 (выход в свет после 6 дек. 1826 г. — даты ценз. разрешения). С. 176—194; приводимый отрывок — с. 177—178. Без подписи.

Г. О. Винокуром было высказано предположение о принадлежности статьи П. П. Свиньину (см. комментарий Г. О. Винокура к «Борису Годунову» в кн.: Пушкин. Полн. собр. соч. [Л., 1935]. Т. VII. С. 417). Эта атрибуция могла быть проведена по общему характеру статьи; преимущественное внимание к историческим сочинениям, содержавшимся в разбираемых изданиях, подчеркивание патриотических

463

и морально-дидактических задач словесности, а также скудость собственно литературных суждений (дается достаточно сухой обзор содержания журналов и альманахов, какие-либо общие суждения отсутствуют). Мы можем подтвердить предположительную атрибуцию несомненным документальным свидетельством, выпавшим из поля зрения Г. О. Винокура. В «Списке авторов, участвовавших в десятилетнем издании "Отечественных записок"» (ОЗ. 1830. Ч. 42. № 121. С. 280) данная статья названа в числе опубликованных в журнале произведений Свиньина.

Кроме «Московского вестника», обзором первой книжки которого открывается статья, рецензируются также первые номера «Новой детской библиотеки» Б. М. Федорова и «Славянина» А. Ф. Воейкова, а также альманахи «Памятник отечественных муз», «Календарь муз», «Невский альманах», «Северная лира», «Сириус», «Детский цветник», «Подарок детям», «Незабудочка».

В приводимом отрывке речь идет о сцене «Ночь. Келья в Чудовом монастыре», увидевшей свет в № 1 «Московского вестника» за 1827 г. Данный отзыв вызвал резкие возражения С. П. Шевырева в «Обозрении русской словесности за 1827-й год» (MB. 1828. № 1. С. 69); в особенности возмутило Шевырева то, что несколько ниже (с. 186) рецензент «Отечественных записок» характеризует как «блистательную» сцену из трагедии Б. М. Федорова «Годунов», написанную традиционным шестистопным ямбом и помещенную в альманахе «Памятник отечественных муз на 1827 год». Любопытно, что через четыре года Федоров переложил свой отрывок пятистопными ямбами без рифмы, мотивировав это следующим образом: (...пятистопные стихи без рифм ныне предпочитаются для трагедий, представляя более удобства к выражению мыслей» (см. комментарий Г. О. Винокура в кн.: Пушкин. Полн. собр. соч. Т. VII. С. 418).

Н. А. ПОЛЕВОЙ
Замечания на статью «Coup-d’oeil sur l’histoire
de la Langue Slave et sur la marche progressive
de la civilisation et de la littérature en Russie»
(«Взгляд на историю славянского языка
и постепенный ход просвещения и литературы
в России»)
<Отрывок>

МТ. 1827. Ч. 17. № 18 (выход в свет ок. 2 ноября — МВед. 1827. № 88, 2 ноября). Отд. 1. С. 102—129. (начало в № 17. Отд. I. С. 23—38); публикуемый отрывок — с. 117, 118—119. Подпись: Н. П.

Статья «Coup-d’oeil sur l’histoire de la Langue Slave...» представляет собой VIII главу изданного отдельной книгой «Введения» к «Этнографическому атласу» итальянского географа и статистика Адриана Бальби (1782—1848): «Introduction à l’Atlas ethnographique du Globe, ou Classification des peuples anciens et modernes d’aprés leurs langues» (Paris, 1826.

464

В 1824 г. во французском журнале «Mercure du XIX siécle» Бахтин опубликовал свои замечания на антологию Дюпре де Сен-Мора (см. с. 431 наст. изд.). Статья в «Атласе» Бальби представляет дальнейшее развитие литературных мнений Бахтина. Позиция Н. И. Бахтина сформировалась под сильнейшим влиянием П. А. Катенина. Примыкая к литературной группировке так называемых «младоархаистов» (П. А. Катенин, А. С. Грибоедов, А. А. Жандр), Бахтин заявляет себя противником карамзинистов, Жуковского, Батюшкова, «новой школы» поэтов-романтиков, выступая за национальные сюжеты, установку на просторечье в литературном языке.

Намерение Бахтина писать статью для «Атласа» было поддержано Катениным, который советовал Бахтину в письме от 26 апреля 1825 г.: «Теперь несколько слов о г-не Бальби. Ему отказывать не надо, по следующим причинам: 1-е — что для его книги напишется, будет служить в одно время дополнением к 77-ой книжке "Меркурия" и основанием к чему-нибудь большему на русском языке; 2-е — оно послужит к распространению в чужих землях здравых понятий о нашей словесности и может приманить какого-нибудь хорошего человека к дельному изучению нашего языка...» (Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину / Вступ. ст. и примеч. А. А. Чебышева. СПб., 1911. С. 86). Далее, имея в виду, что книга Бальби должна будет пройти через руки министра народного просвещения А. С. Шишкова, Катенин рекомендует «напереть на пользу, принесенную "Рассужд<ением> о ст<аром> и нов<ом> слоге", после которого приметно отстали от сентиментальности и галлицизмов все, а некоторые начали писать прямо по-русски...» (Там же. С. 87) Последним советом Бахтин прямо воспользовался. Он выделил «Рассуждение» Шишкова как сочинение, положившие предел господству в русской литературе «ложной чувствительности». Статья Бахтина была перепечатана с лестным комментарием во французском журнале «Bibliothéque Universelle» (T. 34. 1-re partie) и в русском переводе Д. Я. Кафтырева в «Сыне отечества» (1828. Ч. 119. № 9. С. 64—80; № 10. С. 175—190; № 11. С. 263—278; № 12. C. 360—375).

Сходство суждений в статьях «Mercure» и «Атласа» Бальби позволило Н. А. Полевому утверждать в своей рецензии, что их писал один критик, но он предположил авторство самого П. А. Катенина (см.: МТ. № 17. Отд. 1. С. 30; № 18. Отд. 1. С. 127—129). Полевой последовательно опровергает мнения Бахтина. Окончательный вывод, сделанный им в рецензии: «Статья о русской литературе в "Атласе" г-на Бальби исполнена погрешностей и дает совершенно превратное понятие о литературе русской» (№ 18. Отд. 1. С. 124). Бахтин отвечал Полевому в русской печати, опубликовав за подписью М. И. два «Письма...» к Булгарину в «Сыне отечества» (1828. Ч. 117. № 2. С. 189—193; Ч. 118. № 6. С. 163—176) и «Письма к издателю» (М. Г. Павлову) в «Атенее» (1828. Ч. 3. № 12. С. 404—419; Ч. 5. № 17. С. 62—76). П. А. Катенин побуждал Бахтина к продолжению полемики и в письме к нему от 9 января 1828 года сам дал подробное опровержение рецензии Полевого (см.: Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину. С. 102—107).

В настоящем издании публикуется только отрывок рецензии, непосредственно относящийся к Пушкину.

¹ Отрывок из статьи Бахтина, посвященный Пушкину («Introduction...»

465

статье в «Mercure» из всех произведений Пушкина Бахтин также отдавал предпочтение «Руслану и Людмиле». В отрицании романтических поэм Пушкина Бахтин следует Катенину. Ср., например, отзыв Катенина о «Бахчисарайском фонтане»: «"Полярную звезду" и "Бахчисарайском фонтане" я читал; "Звезда" дрянная компилация, а "Фонтан" что такое, и сказать не умею; смыслу вовсе нет. В начале Гирей курит и сердится, потом встал и пошел куда-то, вероятно, на двор, ибо — после об этом ни слова, а начинается описание внутренности гарема, где, по мнению Пушкина, запертые невольницы, пылкие грузинки и пр. сидят, беспечно ожидая хана!!! что за Мария? что за Зарема? Как они умирают? Никто ничего не знает, одним словом, это romantique. Стихи, или, лучше сказать, стишки сладенькие, водяные, раз читаются, а два никак» (Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину. С. 65). Мнение Бахтина, также вслед за Катениным резко критиковавшего «Бахчисарайский фонтан», видно из писем к нему П. П. Татаринова (см.: Вацуро В. Э. Из неизданных отзывов о Пушкине // Врем. ПК. 1975. Л., 1979. С. 98—109). Катенин не возражал Бахтину по поводу высокой оценки «Руслана и Людмилы», но впоследствии в своих воспоминаниях о Пушкине, написанных в 1852 г., критически отозвался и об этой поэме: «"Руслан и Людмила": юношеский опыт, без плана, без характеров, без интереса; русская старина обещана, но не представлена, а из чужих образцов в роде волшебно-богатырском выбран не лучший: Ариост, а едва ли не худший: M-r de Voltaire. Эпизод Финна и Наины искуснейший отрывок; он выдуман хорошо, выполнен не совсем; Наина-колдунья нарисована с подробностью слишком отвратной, почти как в виде старухи la Fée Urgele в сказке того же Вольтера <«Ce qui plaît aux dames» («Что нравится дамам»), 1763. — Ред.>, которого наш автор в молодости слишком жаловал» (П. в восп. совр. (1974). Т. 1. С. 191).

² См. с. 445—446 наст. изд.

³ «Блестящей эпохой литературы русской» Бахтин называет период с 1762-го по 1790-е гг. За ней последовал «несчастный» период господства сентиментализма (по 1810-е гг.). Полевой в своей рецензии противопоставлял высокую оценку Бахтиным эпохи 1762—1790-х гг. его холодным отзывам о Карамзине, Жуковском, Пушкине. (МТ. 1827. Ч. 17. № 18. С. 111). По поводу перечисленных Полевым произведений Пушкина Бахтин писал в ответной статье: «Большая часть сих стихотворений в 1825 году не могла быть известна в Париже сочинителю статьи; ибо они изданы в свет после того времени, некоторые из них и доныне еще не напечатаны» (Атеней. 1828. Ч. 5. № 17. С. 66).

⁴ Французский поэт Ш.-О. Лафар (La Fare; 1644 — 1712) — один из представителей «легкой поэзии».

⁵ Во французском словоупотреблении «romanesque» и «romantique» в значении «романтический» выступают как синонимы. В России проблема отождествления или четкого разделения «romanesque» и «romantique» ставилась в связи с общими спорами о романтизме. В случае разделения понятий за «romanesque» закреплялось одно из его значений — «романический». В позднейшей авторской статье «О жизни и сочинениях В. А. Озерова» Вяземский так пояснял свое утверждение, что чтение романов дало поэзии Озерова цвет «романтизма»; «...признал я слова романизм и романтизм за слова совершенно однозначащие, а они только в свойстве между собою» (Вяземский П. А. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 41). См. также статью Олина «Ответ г-ну Булгарину...» (с. 206 наст. изд. и Приложение 1 (с. 469 наст. изд.)). В «Сыне отечества» Д. Я. Кафтырев передал выражение Бахтина как «романтические поэмы вроде Байроновых» (СО. 1828. Ч. 119. № 12. С. 367).

466

Э.-Ж. ЭРО
Критическое обозрение русской литературы,
помещенное в «Revue Encyclopédigue»
<Отрывок>

МТ. 1827. Ч. 17. № 19 (выход в свет ок. 19 ноября — МВед. 1827. № 93, 9 ноября). Отд. 1. С. 182—197; приводимый отрывок — с. 190—197.

Перевод статьи Э. Эро из «Revue Encyclopédique» (1826. T. 32. Cahier 95 (novembre).

¹ Француз, о котором здесь идет речь, несомненно, сам Э. Эро, живший в 1809—1819 гг. в России и изучавший русский язык (подробнее см. с. 445 наст. изд. и примеч. 2 к наст. статье). Русский корреспондент Эро неизвестен. Его литературные суждения, в частности о подражательности русской литературы, поверхностны и неоригинальны, а осведомленность явно недостаточна, чтобы предполагать в нем литератора.

² Эро сам готовил антологию русской литературы, но был опережен Дюпре де Сен-Мором (см.: Corbet Ch. A l’ére des nationalismes. L’opinion française à l’inconnue russe (1799—1894). Paris: Didier, 1967. P. 123; Корбе Ш. Из истории русско-французских литературных связей в первой трети XIX в. // Международные связи русской литературы: Сб. статей под ред. акад. М. П. Алексеева. М.; Л., 1963. С. 222). О «совместничестве» и «соревновании» именно с Сен-Мором идет здесь речь. Следы этого «соревнования» ощутимы и в пристрастной оценке Эро труда Сен-Мора. Критик, например, упрекает Сен-Мора, не знавшего, в отличие от Эро, русского языка и переводившего по подстрочнику, в том, что тот не сохранил ни метрических особенностей, ни своеобразия оригинала.

³ «Хорев» (1747) и «Синае и Трувор» (1751) — трагедии А. П. Сумарокова; «Лже-Димитирий» — речь идет о трагедии Сумарокова «Димитрий Самозванец» (1771); «Росслав» (1784) — трагедия Я. Б. Княжнина; «Владислав» — вероятно, имеется в виду трагедия Княжнина «Владисан» (1786); «Дмитрий Донской» (1807) — трагедия В. А. Озерова; «Пожарский» — трагедия М. В. Крюковского «Пожарский, или Освобожденная Москва» (1807); «Елизавета, дочь Ярослава» (1808—1810) — вторая трагедия Крюковского (опубл. поем.: СПб., 1820); «Бригадир» (1766) и «Недоросль» (1782) — комедии Д. И. Фонвизина.

⁴ «Херсонида» — название поэмы С. С. Боброва «Таврида, или Мой летний день в Таврическом Херсонисе» (1798) в редакции собрания сочинений Боброва 1804 г.

⁵ В переводе опущено следующее примеч. Э. Эро: «Здесь русский корреспондент входит в некоторые подробности относительно "Антологии" г-на Дюпре де Сен-Мора,

467

которую судит, на наш взгляд, излишне сурово». На основании этих замечаний можно предположительно отнести письмо русского корреспондента ко времени не ранее конца 1821 — начала 1822 г. Сен-Мор собирал материал для своей антологии во время пребывания в России в 1819—1822 гг. Первое упоминание о его антологии в русской печати, опубликованный Сен-Мором проспект издания, появилось в начале 1822 г. в газете «Le Conservateur Impartial» (№ 16. P.93 (прил.)). Автор посьма мог, конечно, быть осведомлен о предприятии Сен-Мора и из устных источников.

⁶ Отзыв русского корреспондента о Пушкине не учитывает поэм «Руслан и Людмила» и «Кавказский пленник», которые уже должны были появиться в свет (во всяком случае, первая). В то же время в словах о стихах Пушкина, «украдкою» «обращающихся в наших обществах», можно видеть намек на запретную политическую лирику поэта.

⁷ См. примеч. 1 на с. 446 наст. изд.

⁸ Н. И. Бахтиным. О статье Бахтина в «Этнографическом атласе Бальби и отношении к ней «Московского телеграфа» см. в предшествующей статье и примечаниях к ней.

⁹ Отрывки из комедии Грибоедова «Горе от ума» (7—10 явл. I действ, и действ. III) были напечатаны в альманахе Ф. В. Булгарина на 1825 г. «Русская Талия» (СПб., [1824]).

П. П. СВИНЬИН
Бакчисарайский дворец. (Из путевых записок
издателя «От<ечественных> зап<исок>» 1825 года)
<Отрывки>

ОЗ. 1827. Ч. 29. № 81 (выход в свет после 6 дек. 1826 г. даты ценз. разр.) С. 3—7, 17—19. Подпись: П. С.

¹ К этому номеру журнала прилагалась гравюра с рисунка Свиньина «Вид ханского сада в Бахчисарае».

² Татарскую балладу Свиньин, очевидно, слышал через переводчика. Подобный сюжет обнаружить не удалось. Очевидно, речь шла о некоем походе крымского хана в Гурию (область в Западной Грузии; с XIV в. на ее территории существовало Гурийское княжество), предпринятом им по повелению своего сюзерена, турецкого султана Баязета (видимо, Баязида II Дервиша, 1481—1512).

ИЗ «СЕВЕРНОЙ ПЧЕЛЫ»
«Бахчисарайский фонтан». Сочинение
Александра Пушкина

СПч. 1827. № 152, 20 дек. Без подписи.

¹ Второе издание «Бахчисарайского фонтана», как и издание 1824 г., включало в себя статью П. А. Вяземского «Вместо предисловия. Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова» (см. с. 152 наст. изд.) и выдержку из «Путешествия по Тавриде» И. М. Муравьева-Апостола.

² Иллюстрации: 1. Гирей на троне. 2. У фонтана. 3. Зарема с кинжалом. 4. Зарема у Марии. Все четыре гравюры без подписи, на отдельных листах.