319

ПРИЛОЖЕНИЕ

НЕСКОЛЬКО ТУРЕЦКИХ СЛОВ В ЗАПИСИ ПУШКИНА

На обратной стороне одного листка, принадлежавшего Пушкину, с портретами, относящимися к 1821 г. (см. выше, стр. 275), сохранилась сделанная поэтом запись нескольких турецких фраз, произведенная таким образом, что одна строка текста захватывает и лицевую сторону листка. При турецком тексте имеется и французский перевод. Судя по содержанию фраз (обыденный житейский разговор), можно думать, что они не восходят к какому-либо письменному источнику того времени, а почерпнуты Пушкиным непосредственно из его сношений с говорящими на этом языке. Вопрос сводится к тому, где была произведена запись: в Крыму или Бессарабии, так как биография Пушкина до 1821 г. подсказывает только эти две возможности. Ответить на этот вопрос можно только после анализа записей со стороны языка.

Прежде чем приступить к общей характеристике турецких слов, записанных Пушкиным, приведем еще раз все глоссы, снабдив их турецким начертанием в современной (латинской) орфографии и точным русским переводом.

1. Записано: Гетирь — apportez.

Должно быть: getir — принеси.

2. bré — Holà. Должно быть: bre — эй ты! ну-ка!

3. capií capà — fermez la porte.

Должно быть: kapiyi kapa — закрой дверь.

4. iok — нету. Должно быть: yok — не имеется, нет.

5. calmadí — — —* уже. Должно быть: kàlmadi — не остался, не осталось.

6. mahameròlane — je vous remercie. Должно быть: muammer ólunuz — живите долго, будьте долголетни!

7. verbana — donnez moi. Должно быть: ver bana — дай мне.

8. Guzèl (перевода нет). Должно быть: güzel — красивый(-ая), красавец(-ица).

9. Eek meek (перевода нет). Должно быть: ekmek — хлеб.

10. Sabanìs Hairolsun — hereux jour bj.

Должно быть: sabahiniz hayrolsun — доброе (Вам) утро!

11. Hozgeldin — le bien venu (строка зачеркнута).

      Должно быть: hoş geldin — добро пожаловать (тебе)! (стереотипное приветствие хозяина гостю).

12. ...** buldum etc. Должно быть: hoş buldum — счастливо (тебя) встретить (ответное приветствие гостя хозяину, произнесшему предыдущую формулу).

13. buldou — avez vous trouvé? Должно быть: buldun mu — нашел ли ты?

14. bulmadi — je ne l’ai pas trouvé. Должно быть: а) или 1-е лицо: bulmadim — я не нашел, в) или 3-е лицо: bulmadi — он не нашел.

15. Ke fe nisi im i — votre santé? Должно быть: keyfiniz eyi mi — Ваше здоровье хорошо ли?

16. Chik (зачеркнуто) Chikir (зачеркнуто) Sukir — bien. Должно быть: Şükür — благодарю (собственно: «благодарность»).

17. àbaamanet — à Dieu. Должно быть: baemanet — милостью (scil. Аллаха) (1-е à, очевидно, описка под влиянием французского: à Dieu; в турецком языке это «à» никакого значения не имеет.

18. bas*** — tête. Должно быть: baş — голова («bas» — очевидно, описка, так как эта фонетическая форма известна только в северо-восточных языках турецкой группы: в казакском и др.).

На обороте:

19. verbana siek meek — donnez moi pour boire. Должно быть: ver bana içmek (или более обычно bana içmek ver**** ) — дай мне пить (написание «siek meek» может быть прочитано только, как «sikmek», что означает: coitum habere; очевидно это одиозное выражение было сказано турком иностранцу в виде насмешки или своего рода «шутки» вместо нейтрального слова «içmek» — пить).

320

Графика. За исключением 1-го слова, транскрипция Пушкина основана на латинском шрифте в его французском употреблении. И та, и другая черта характеризуют современную латинско-турецкую орфографию 1928 года: Пушкин в своих французско-латинских навыках совпал с нормами нового турецкого письма, и например слово buldum написано у Пушкина совершенно так же, как оно изображается в наши дни. В отличие от Пушкина, в современной графике употребляются следующие дополнительные знаки, которыми мы уже воспользовались выше:

«i»=pyc. «ы», «y»=рус. «й», «ü»=нем. «ü» (тогда как «u»=pyc. «y»), «ş»=рус. «ш», «ç»=pyc. «ч». Знак «h» имеет фонетическое значение немецкого «h»; звук «к» всегда изображается через «k».

В передаче звуков «ы», «й» и «ш» (рус.) Пушкин делал ошибки, так как выразить эти звуки графически при посредстве одного французского алфавита — довольно трудно (ср. выше capii, iok, sukir). Но в остальном запись его чрезвычайно точна, особенно если принять в расчет его почти полное незнание языка. Исключение составляют только безударные (и часто редуцированные) звуки, воспроизведение которых не удалось Пушкину: calmadi вм. kalmadi, mahamerolane вм. muammer olunuz, bulmadi вм. bulmadi. Accent grave y Пушкина повидимому передает ударение (не всегда верно, см. calmadì). В случае «bré» accent aigu особого значения не имеет.

Признаки диалекта. Несмотря на свои незначительный объем, разбираемые глоссы настолько фонетически однотипны, что определение диалекта записи не представляет затруднений. Это — южнотурецкая группа, в частности тот ее представитель, который носит название османского или турецкого языка в узком смысле слова. Указания на язык южного берега Крыма (крымско-татарский) и Бессарабии (гагаузский язык) исключаются по следующим соображениям. Имеющиеся у нас фонетические записи из района Гурзуфа и Алупки (работы А. Олесницкого, О. И. Шацкой, В. А. Богородицкого) содержат показатели, отсутствующие в наших глоссах: начальное и конечное (заднеязычное) «к» > «х» (рус.) — поэтому вм. «iok» было бы «iox» и вм. «calmadi» было бы «халмады»; начальное «g» (среднеязычное) турецких слов часто имеет соответствие в виде «к»: вм. «гетирь» было бы «кетирь». В пользу Крыма, где турецкое «ü» иногда дает «u» (Фалев), могло бы говорить только начертание «guzèl» при турецком «güzel» и «sukir» при «şukür», но оба случая не имеют решающего значения. В «ş ü kür» первое «ü», стоящее перед ударением и слегка редуцированное, звучит акустически неясно; в слове «guzèl» («ü» находится перед ударением и как бы скрадывается в произношении. Как показывают случаи: «buldum», «bulmadi», «hairolsun», знак «u» Пушкин употреблял в смысле русского «у», потому что слышать «büldüm» и т. д. он ни в коем случае не мог. Таким образом для звука «ü» он должен был изобрести особый знак, но здесь, возможно, сказалась бессознательная привычка к французскому, а во-вторых, как только что сказано, оба случая «güzèl» и «şükür» мало типичны в том смысле, что дают беглое редуцированное «ü», которое малоопытный человек мог и не расслышать.

В пользу гагаузского языка могла бы говорить палатализация «r» («гетирь»), стяжение при «h» («sabanis» < «sabahiniz») и форма «i» < «eyi», но этому противоречит типичнейшая форма Eek meek: в гагаузском всякое начальное «e» дает «ie» (Мошков, Дмитриев), т. е. «iekmek», и это считается типичным признаком языка. Все другие, сколько-нибудь существенные отличия гагаузского языка также отсутствуют. Итак, язык глосс — чисто турецкий, почти литературный, с небольшим числом вульгаризмов: «capii» вм. «kapiyi», «mahamerolane» вм. «muammer olunuz». Слышать его (от заезжего турка) Пушкин мог и в Крыму, и в Кишиневе, а так как исторически к двадцатым годам прошлого столетия Бессарабия была насыщена османско-турецкими элементами сильнее, чем южный Крым, то запись легче всего могла быть произведена именно в Бессарабии.

Н. Дмитриев