140

120. О. С. АКСАКОВА — Г. С. АКСАКОВУ

Москва. 3 февраля 1837 г.

...Нас поразила смерть Пушкина так, что мы не опомнимся, и вся Россия, верно, станет горько сожалеть о нем. Несчастная литература! Ждем подробностей о его смерти.

Автограф. ЛБ. Фонд Аксаковых (ГАИС, III/III/177-в).

Об Аксаковых см. ниже: «Гоголь в неизданной переписке современников».

Публикуемое письмо вызвано сообщением Г. С. Аксакова родителям о дуэли Пушкина: «Больше уже он не будет писать ни стихов, ни повестей. Очень жалко» (неизд. — ЦГИА, ф. 883, ед. хр. 7, лл. 1—2).

2 февраля 1837 г. Г. С. Аксаков писал К. С. Аксакову: «Пушкина отпевали в церкви, и было до 12 000 карет <!>, но еще не похоронили. Как мне кажется, то Пушкин поступил в этом случае, как должно честному человеку; Дантес (офицер, с которым он дрался) отдан под военный суд. Я думаю, в Москве много различных рассказов о причинах этой дуэли» (неизд. — ИРЛИ, ф. 3, оп. 9, ед. хр. 4, л. 84).

В архиве Аксаковых сохранилось неизданное письмо М. Г. Карташевской к К. С. Аксакову из Петербурга от 31 января 1837 г.: «В четверг узнали мы очень неприятное известие, которое разнеслось уже по всему Петербургу, которое Вы, может быть, уже знаете, милый Костенька. В середу, 27, Пушкин убит на дуэли! Причина дуэли, конечно, была очень важная, потому что Пушкин был сильно взволнован, как я слышала. Итак, не существует уже того, кто так прекрасно, так верно описал, передал нам столько глубоких, сильных, нежных чувств. Теперь про него можно сказать:

Сокрылся он... и проч.
Кругом него глубокой сон
И хлад могилы безмятежной».

Дочь С. Т. Аксакова, В. С. Аксакова, сообщала М. Г. Карташевской 10 февраля 1837 г.: «Вчера после обеда мы сидели все в гостиной, и отесенька читал вслух стихи о Пушкине <...> В Москве все так огорчены и поражены смертью Пушкина, что только и говорят об нем. О, это потеря общая, она не принадлежит исключительно нам, русским, это потеря для всего человечества, в том она ужасна. Как могла бы я не сожалеть о нем, моя милая Машенька, после тех счастливых минут, какие доставило нам чтение „Онегина“ в Богородском. Помнишь ли ты, милая Машенька, то время? У нас в Москве пишут стихи о Пушкине, хотят их читать в обществе, хотели сделать торжественную панихиду по нем. У вас в Петербурге не все так понимают эту потерю» (неизд. — ИРЛИ, 10. 610. XV, л. 7).

Знакомый Пушкина по Одессе, Д. М. Княжевич, 23 февраля 1837 г. писал С. Т. Аксакову из Петербурга: «Пушкина жаль, очень жаль! А еще более жаль, что почти все наши отличные таланты кончают подобным образом: вспомните о Грибоедове, Рылееве, Батюшкове, Милонове, Озерове и пр. и пр. и пр.» (неизд. — ЦГИАЛ, ф. 884, ед. хр. 83, л. 2—2 об.).