- 49 -
СТИХИ О «РИМСКОЙ ПАПЕ»
1
«Сказка о рыбаке и рыбке» — одно из самых популярных произведений Пушкина; издавалась и переиздавалась она несчетное число раз, о происхождении этой сказки существует обширная литература. А между тем, по-видимому, никто до сих пор не изучал единственной черновой рукописи этой сказки (ПД, № 961). Так приходится думать потому, что еще не опубликован очень любопытный эпизод этого черновика, который не только имеет чисто художественный интерес, но и дает новый материал для решения вопроса о происхождении самой сказки. И не только не опубликован, но даже, по-видимому, и вовсе неизвестен исследователям; по крайней мере мы не нашли нигде ни упоминаний о нем, ни ссылок на него2. Мы не будем приводить здесь всего черновика сказки; текст его почти не отличается от печатного; приведем только окончательное чтение совершенно отсутствующего в печатном тексте одного эпизода сказки. В сказке, как известно, золотая рыбка, исполняя все желания старухи, дала ей новое корыто, новую избу, сделала старуху дворянкой, царицей; затем в печатном тексте идет последнее желание старухи — стать владычицей
- 50 -
морскою — и, наконец, возвращение к разбитому корыту. В рукописи же исполняется еще одно желание старухи — стать «римскою папой». Пушкин в черновике дает не весь текст сплошь: фразы, повторяющиеся во всех эпизодах:
Пошел старик к синему морю
Стал он кликать рыбку золотую
..............................
Смилуйся, государыня рыбка
И т. д. —
он пропускал, обозначая их первым словом или просто чертой.
Мы даем связный текст, дополняя пропуски стихами и словами из соответствующих общих мест сказки:
Проходит другая неделя,
Вздурилась <опять его старуха:>
Отыскать мужика приказала.
Приводит старика к царице.
Говорит старику старуха:
«Не хочу <быть вольною Царицей>
А <хочу быть Римскою Папой»1.>
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Пошел он к синему морю;
Видит: бурно черное море,
Так и ходят сердитые волны,
Так и воют воем зловещим.
Стал <он кликать рыбку золотую —
Приплыла к нему рыбка золотая.
«Чего тебе надобно, старче?»
— «Смилуйся, государыня рыбка»>
И т. д.
[Отвечает рыбка золотая:]
«Добро, будет она Римскою2 папой»,
Воротился старик к старухе —
Перед ним монастырь латынский —
На стенах монахи3
Поют латынскую обедню.
Перед ним вавилонская башня,
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха,
- 51 -
На старухе сарачинская шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая <?> спица,
На спице [Строфилус]1 птица.
Поклонился старик старухе,
Закричал ей голосом громким:
«Здравствуй ты, старая <?>баба!
Я чай, твоя душенька довольна»,
Отвечает глупая старуха:
«Врешь ты, пустое городишь,
Совсем душенька моя не довольна,
Не хочу я быть Римс<кою папой>
А хочу быть Владычицей Морскою,
Чтобы жить [мне] в Окияне море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была бы у меня на посылках...
Эпизод с «Римской папой» звучит довольно неожиданно в русской народной сказке. Не пытаясь здесь решать сложного и специального вопроса об источниках «Сказки о рыбаке и рыбке» у Пушкина, приведем некоторые данные, уже известные в литературе.
Сюжет этой сказки широко распространен в международном фольклоре2.
Записана она также и русскими собирателями. В. Майков в статье «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина и ее источники» предполагает, что Пушкину сообщил ее В. И. Даль, с которым он встретился в Оренбурге осенью 1833 года3 (черновик «Сказки о рыбаке и рыбке» носит дату — «14 октября 1833 г. Болдино») и которому он подарил рукопись этой сказки с надписью «Твоя от твоих». Из всех фольклорных записей этой сказки наиболее близок к пушкинскому вариант, находящийся в «Народных русских сказках» А. Н. Афанасьева, кн. I, № 39, близок настолько, что Л. И. Поливанов даже высказал предположение, что сказка Афанасьева взята «из портфелей Пушкина»4. Но в варианте Афанасьева
- 52 -
эпизода с «Римской папой» нет. Зато есть он в померанской сказке «Рыбак и его жена», находящейся в сборнике братьев Гримм под № 19; там тоже есть старик со старухой и чудесная рыбка (камбала): старуха здесь получает маленький домик, затем становится владетельницей замка (т. е. дворянкой), затем королем, императором, папой и возвращается в прежнее состояние, пожелав стать богом.
Н. Сумцов, сравнивая эту сказку с пушкинской, говорит: «Если в померанском варианте выбросить пожелание божеской власти, что напоминает малорусские варианты, и в особенности мотивы об императорстве и папстве, что служит как бы отзвуком средневекового положения этих властей, то получится весьма близкая параллель к русским сказкам»1.
Однако, как мы теперь знаем, мотив о папе был и в источнике, откуда Пушкин взял свою «Сказку о рыбаке и рыбке». Этим как будто подкрепляется утверждение В. В. Сиповского, определенно указывающего: «Для прекрасной «Сказки о рыбаке и рыбке» напрасно искали источник в русских простонародных сказках — она нашлась среди немецких — у братьев Гриммов»...2
1930
2
На самом деле вопрос об источниках сказок Пушкина, и в частности «Сказки о рыбаке и рыбке», сложнее и в то же время проще. Мне приходилось писать об этом несколько лет назад в комментариях к сказкам Пушкина.
«...Сказки Пушкина — не простое переложение в стихи народных сказок, а сложный по своему составу жанр. Пушкин выступает в них и как реконструктор испорченной в устной передаче народной сказки, и как равноправный участник в ее создании... Пушкин хорошо знал, что многие сказочные сюжеты и отдельные мотивы существуют в устном творчестве разных народов, переходят, видоизменяясь, от одного к другому. Поэтому он, подобно настоящему народному сказителю, брал, когда это было нужно, те или иные мотивы, сюжеты из иноязычного фольклора, чудесным образом превращая их в подлинно русские. Немало вносил он в
- 53 -
сказки и своего собственного: по-своему изменял народный сюжет, упрощал или усложнял его, вводил свои образы (золотой рыбки, царевны Лебедь и т. п.)».
«Сказка о рыбаке и рыбке» «является своеобразным, чисто пушкинским вариантом широко распространенной в поэзии разных народов сказки о старухе, наказанной за ее стремление к богатству и власти. В русских сказках на этот сюжет старик и старуха живут в лесу, и желания старухи исполняет или чудесное дерево, или птичка, или святой и т. п. Пушкин воспользовался немецкой сказкой, где действие происходит на берегу моря, старик — рыбак, а в роли исполнительницы требований старухи выступает рыба камбала. Пушкин заменил этот малопоэтический образ (к тому же в немецкой сказке камбала оказывается заколдованным принцем!) — золотой рыбкой, народным символом богатства, обилия, удачи.
Другое изменение, внесенное Пушкиным в сюжет, придает сказке совершенно новый идейный смысл. Во всех народных вариантах идея сказки — реакционная... В сказке осуждается стремление забитого, смиренного человека из народа подняться выше своего убогого состояния. Старик вместе со старухой становится сначала богатым крестьянином, затем барином, царем — и в конце оба возвращаются к прежней нищете, наказанные за желание старухи стать самим богом. Смысл сказки — «всяк сверчок знай свой шесток».
В пушкинской сказке судьба старика отделена от судьбы старухи; он так и остается простым крестьянином-рыбаком, и чем выше старуха подымается по социальной лестнице, тем тяжелее становится гнет, испытываемый стариком. Старуха у Пушкина наказана не за то, что хочет быть барыней или царицей, а за то, что, ставши барыней, она бьет и «за чупрун таскает» своих слуг, мужа-крестьянина посылает служить на конюшню; ставши царицей, она окружена грозной стражей, которая чуть не изрубила топориками ее старика; владычицей морскою она хочет быть для того, чтобы рыбка золотая служила ей и была у нее на посылках.
Это придает сказке Пушкина глубоко прогрессивный смысл»1.
Очевидно, в процессе работы над «Сказкой о рыбаке и рыбке» Пушкина соблазнила мысль использовать немецкий источник, и он сделал русскую старуху римским папой (или, в простонародной передаче, .«римской папой») и попытался показать, как представляет себе это народный рассказчик: монастырь латынский, вавилонская башня, на макушке которой сидит старуха в сарачинской
- 54 -
шапке, со сказочной птицей Строфилус, сидящей на спице латынского венца... Но затем Пушкин отказался вводить этот сугубо комический эпизод в свою, по существу, очень серьезную сказку.
1967
СноскиСноски к стр. 49
2 Написано в 1930 г. Черновик этого эпизода и его варианты теперь опубликованы в Юбилейном издании Пушкина, т. III, 1935, с. 384—386.
Сноски к стр. 50
1 В этом месте в рукописи стоит только «А» и две черты. Весь стих написан Пушкиным, вероятно по ошибке, выше — и затем исправлен:
Не хочу я быть уж дворянкой
Я хочу быть [Римскою Папой]
вольною царицей2 В рукописи «Римской» — вероятно, обычная у Пушкина в аналогичных случаях описка.
3 Было написано «По стенам латынские монахи», затем исправлено «На стенах», зачеркнуто «латынские» и ничем не заменено.
Сноски к стр. 51
1 Было написано «Стофилус», зачеркнуто, внизу начато «строф» и тоже зачеркнуто.
2 См.: Beite und Polivka. Anmerkungen zu den Kinder- und Haus-Märchen der Brüder Grimm. Leipzig, 1913, B. I. S. 138—148.
3 «Журнал Министерства народного просвещения», 1892, № 5, с. 151—152.
4 См.: Сочинения А. С. Пушкина с объяснениями и сводом отзывов критики. Издание Льва Поливанова для семьи и школы, т. 2. M., 1904, с. 288.
M. Майков в указанном исследовании находит иную причину этой близости: «Сказка эта, — говорит он, — представляет рассказ, до такой степени сходный и по содержанию, и по отдельным выражениям со сказкой Пушкина, что мы склонны предположить в ней обратное влияние, то есть, что пушкинская сказка, проникнув в народ, сделалась источником этой последней редакции народного рассказа» (Майков В. В. «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина и ее источники, с. 153—154).
Сноски к стр. 52
1 Сумцов Н. Исследования о Пушкине. — В кн.: Харьковский сборник. Харьков, 1899, с. 296.
2 Пушкин и его современники, вып. IV. Спб., 1906, с. 81—83.
Позже эту мысль о «Сказках братьев Гримм» как основном источнике ряда пушкинских сказок, и прежде всего «Сказки о рыбаке и рыбке», подробно развил в ряде своих статей крупный фольклорист и пушкинист М. К. Азадовский.
Сноски к стр. 53
1 Бонди С. Сказки Пушкина. В кн.: А. С. Пушкин. Собр. соч. в 10-ти т., т. III. М., 1960, с. 524, 527—528.