25

«Я ВОЗМУЖАЛ СРЕДИ ПЕЧАЛЬНЫХ БУРЬ...»

Бывают случаи, когда в незаконченности, в несвязности черновых набросков, печатающихся в собраниях сочинений Пушкина, виноват вовсе не поэт, бросивший работу на полдороге, а просто плохое чтение рукописи Пушкина редактором, а порой даже незаконное и неудачное соединение зачеркнутых, отвергнутых строк с незачеркнутыми. Примером этого может служить набросок «Я возмужал — и кажется навек». Вот его текст в прежних изданиях (см.: «Пушкин», под ред. С. А. Венгерова, т. IV, изд. Брокгауза и Ефрона, 1910, стр. 51; «Пушкин», под ред. В. Брюсова, т. I, 1919, с. 385):

Я возмужал (и кажется навек)
И дней моих (взволнованный поток)
(Теперь утих),
Дремал порой (миролюбивый гений)
(И редко отражал) небесную лазурь
Надолго ли? ............ и прошли
Дни новых бурь, дни горьких искушений...

Трудно понять, о чем говорится в этом отрывке. Ряд маловразумительных выражений («возмужал — и кажется навек», «миролюбивый гений», «прошли дни новых бурь»), несоблюдение размера — то пятистопный, то шестистопный ямб (не говоря уж об обрывочности некоторых стихов) — все это создает представление об очень черновом, еле намеченном наброске. Трудно даже решить, написан ли он с рифмами или нет. На протяжении семи стихов встречается одна случайная рифма — «Гений» — «искушений». Брюсов все же, по-видимому, считал эти стихи нерифмованными, белыми, так как в комментарии высказал предположение: «Может быть, вариант к стихотворению «Вновь я посетил», написанному, как известно, пятистопным ямбом без рифм. А П. О. Морозов

26

так и печатал его среди черновых вариантов стихотворения «Вновь я посетил».

На самом деле вся эта нескладица, и смысловая и стиховая, — результат плохого чтения рукописи Пушкина. На самом деле стихотворение это хотя и оставлено Пушкиным в незаконченном виде, но не в столь неаккуратном, как представляется по вышеприведенному тексту. В рукописи мы находим полторы строфы не совсем доделанных, но правильно срифмованных и с вполне ясным и крайне интересным содержанием:

Я возмужал [среди] печальных бурь,
И дней моих поток, так долго мутный
[Теперь утих дремотою минутной]1
И отразил небесную лазурь.

[На долго ли? — а, кажется, прошли
Дни мрачных бурь, дни горьких искушений...]

Рис. 2

Конечно, нельзя во всех случаях судить о личных переживаниях поэта по его лирическим высказываниям, однако совершенно отрицать эту возможность, как делают некоторые исследователи, тоже неправильно. Трудно сомневаться в том, что, например, стихи «О, кто бы ни был ты, чье ласково пенье» («Ответ анониму»), или «Не дорого ценю я громкие права...», или «Пора, мой друг, пора!..» и многие другие выражают подлинные мысли и переживания Александра Сергеевича Пушкина, а не создаваемого им «лирического героя». К таким же произведениям относится и приведенный отрывок. И с этой точки зрения интересно, что он отмечает

27

момент в жизни Пушкина, когда ему показалось, что наступило успокоение его бурной жизни. Подобно этому год спустя1 Пушкин писал (в октябре 1835 года) своему другу Нащокину: «Мое семейство умножается, растет, шумит около меня. Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать и старости (зачеркнуто — «смерти») нечего бояться». И с какой осторожной недоверчивостью он так незадолго до своей гибели заглядывает в будущее:

На долго ли? — а, кажется, прошли
Дни мрачных бурь, дни горьких искушений...

Среди отвергнутых вариантов этого чернового стихотворения было такое начало:

Я возмужал средь бурных2 искушений
И дней моих взволнованный ручей3
Теперь утихнул. Мира ясный Гений...

или иначе:

Я возмужал среди печальных бурь
И дней моих поток так долго мутный4
Теперь утих — и ясная лазурь...

Жаль, что это стихотворение осталось недописанным.

1930