259

М. Майковъ1).

1799—1899.

«Сто лѣтъ?!... А живъ еще онъ, дядя?»
«Кто?» — «Пушкинъ». — «Нѣтъ, мой дорогой!..
Съ обидой, съ клеветой не сладя,
Убитый вражеской рукой,
Давно отвѣтъ свой далъ онъ Богу...

260

Что онъ въ живыхъ, съ чего ты взялъ?»...
«Меня лишь учатъ понемногу,
А Пушкина и я читалъ, —
Такъ какъ же?... Помнишь? Дубъ зеленый,
Златая цѣпь на дубѣ томъ»...
«Ахъ, вотъ что, мальчикъ мой смышленый!
Ты правъ!... Онъ въ сердцѣ живъ твоемъ!..
Онъ живъ во всякомъ словѣ смѣломъ,
Въ борьбѣ за правду, за народъ...
Онъ — другъ, во мракѣ закоснѣломъ
Свѣтя, ведущій насъ впередъ...
Онъ живъ... Стоитъ онъ крѣпкой стражей,
Какъ воинъ въ полѣ безъ дорогъ, —
Чтобъ забрести изъ силы вражей
Никто на родину не могъ...
Онъ живъ, краеугольный камень
Народной славы и труда!
Онъ — красоты предвѣчный пламень,
Не угасимый навсегда...
Онъ живъ въ твоихъ же умныхъ глазкахъ,
Въ порывахъ добрыхъ, и, шутя,
Онъ будетъ жить вѣками въ сказкахь
И въ пѣсняхъ сладостныхъ, дитя...
Ты, вижу, плохо понялъ, милый...
Но послѣ, внукамъ, самъ, повѣрь,
Ты скажешь, можетъ, съ большей силой,
Но то же, что и я теперь!»