243

Кн. Д. Цертелевъ1).

Памяти Пушкина.

Не какъ пророкъ средь суетнаго міра,
Непознанъ имъ, всегда ему чужой,
Громя вездѣ народнаго кумира,
Онъ шелъ впередъ тернистою стезей.
Нѣтъ, не всегда его звучала лира
Однимъ порывомъ страсти неземной,
Въ сердцахъ восторгъ и совѣсть пробуждая,
Маня туда, гдѣ правда вѣковая.

* *
*

И не былъ онъ пустынникъ и аскетъ,
Чей взоръ давно угасъ для дня земнаго,
Кому небесный лишь сіяетъ свѣтъ,
Кто жизни радости отвергъ сурово,
Не пожалѣлъ отдать всѣхъ лучшихъ лѣтъ,
Чтобъ вѣчное увидѣть безъ покрова.
Нѣтъ, въ немъ кипѣла молодая кровь,
Онъ зналъ и гнѣвъ, и жалость, и любовь!

* *
*

И не мыслитель онъ, чей умъ свободный
Не увлекаетъ времени потокъ,

244

Чей взоръ, всегда безстрастный и холодный,
Не меркнетъ средь волненья и тревогъ,
Кто въ шумномъ хаосѣ борьбы безплодной
Связующую нить найти бы могъ;
Кто въ этой жизни смутной и мгновенной
Всегда законъ читаетъ неизмѣнный.

* *
*

Не съ ложью дня непримиримый бой
И не суровый подвигъ отреченья,
Не трудъ упорный сразу въ міръ иной
Ему давали доступъ: — вдохновенье
Его влекло звенящею волной
Въ міръ красоты изъ царства тлѣнья;
Въ груди его пылалъ незримый свѣтъ,
Онъ быль его пѣвцомъ — онъ былъ поэтъ!