- 55 -
В. К. Кюхельбекеръ.1)
Смерть Байрона.
.....Мы въ настоящемъ случаѣ вынуждаемся объявить тѣмъ изъ нашихъ читателей, которымъ поэтъ Байронъ извѣстенъ только по слуху, что видѣнія, возвѣщающія Пѣвцу Руслана и Людмилы о смерти Байрона, суть олицетворенныя прозведенія послѣдняго, каковы: Дантъ (см. Пророчество Данта), Гяуръ, Манфредъ, Тассъ (см. сѣтованія Тасса), Мазепа.
Стихи:
Главу свою находитъ Дожъ,
Безсмертную и въ гробномъ прахѣ —также требуютъ поясненія. Предметъ Байроновой трагедіи «Дожъ» почерпнутъ изъ исторіи Венеціи среднихъ вѣковъ. Фаліери, Дожъ сей республики, 80-лѣтній старецъ, оказавъ важнѣйшія услуги своему отечеству, обиженъ молодымъ патриціемъ въ лицѣ своей супруги, требуетъ отъ Сената наказанія наглаго юноши; не получаетъ его, вступаетъ въ заговоръ, составленный нѣкоторыми людьми низкаго званія противъ вельможъ и Верховнаго Совѣта: сей заговоръ открытъ, а Дожъ приговоренъ къ смерти и обезглавленъ...
За небосклонъ скатило шаръ
Златое дневное свѣтило,
И твердь, и небо воспалило;
По рощамъ разлился пожаръ;
Зажженное зыбей зерцало,
Алмазъ огромный, трепетало.
Вспылалъ далекій Минаретъ;
Иманъ, надъ прахомъ возвышенной
Трикратъ провозгласилъ вселенной2):
- 56 -
«Богъ только Богъ—иного нѣтъ»...
Услышали; въ мгновенье ока
Всѣ пали ницъ сыны Пророка.
Но душенъ воздухъ; стадо тучъ
Паритъ надъ знойною землею;
Погасъ прощальный солнца лучъ;
Застывшій холмъ одѣлся мглою;
Простерлась всюду тишина;
Взошла багровая луна,
Взошла и посребрила скалы;
Звѣзда открылась за звѣздой;
Cѣть собралъ рыболовъ усталый,
Оратай поспѣшилъ домой;
Съ высотъ эѳирныхъ въ долъ и рощи
Толпой слетаютъ духи нощи!
И кто же въ сей священный часъ
Одинъ не мыслитъ о покоѣ?
Одинъ въ безмолвіе ночное,
Въ прозрачный сумракъ погружась,
Надъ моремъ и подъ звѣзднымъ хоромъ
Блуждаетъ вдохновеннымъ взоромъ?
Пѣвецъ1), любимецъ россіянъ,
Въ странѣ Назонова2) изгнанья,
Нѣмымъ восторгомъ обуянъ,
Съ очами, полными мечтанья,
Сидитъ на крутизнѣ одинъ;
У насъ его шумитъ Эвксинъ3) —
Шумитъ и бѣлыми рядами
За валомъ приближаетъ валъ;
Всталъ хладный вѣтеръ между скалъ.
Пронесся стонъ ихъ надъ водами;
Скользя поверхъ свинцовыхъ волнъ,
Качаясь, рѣетъ утлый чолнъ.
Змѣятся быстрыя зарницы;
Бѣгутъ и вдругь завѣсу тьмы
Срываютъ съ мраморной чалмы,
- 57 -
Съ объятой розами гробницы;1)
И соловей, любовникъ розъ,2)
Вспорхнулъ, слетѣлъ съ надгробныхъ лозъ.
На краѣ неба городъ дальній
Чернѣетъ въ тусклой бѣлизнѣ;
Не звонъ ли звукнулъ погребальный,
Нежданный въ общей тишинѣ?
Земля содроглась; въ блескахъ молній,
Дрожа, шатнулись колокольни!
Громъ грянулъ; пышутъ небеса;
Въ селеньѣ стая псовъ завыла;
Расширивъ блещущія крыла,
Взревѣла дикая гроза;
Волкъ гладный бросилъ логовище,
Сошлись чакалы на кладбище!
Тогда — (но страхъ объялъ меня!
Блѣднѣю, трепещу, рыдаю;
Подавленъ скорбію, стеня,
Испуганъ, лиру покидаю!) —
Я вижу — сладостный пѣвецъ
Во прахъ повергнулъ свой вѣнецъ.
Онъ зритъ: отъ дальнихъ странъ полдневныхъ,
Гдѣ возвышался фебовъ храмъ,
Весь въ пламени, средь вихрей гнѣвныхъ,
По мрачнымъ, тяжкимъ облакамъ
Шагаетъ призракъ исполина;
Подъ нимъ сверкаетъ водъ равнина.
Онъ слышитъ: съ горней высоты
Глаголъ раздался чародѣя!
Волшебный зовъ, надъ міромъ вѣя,
Созданья пламенной мечты
Въ лицо и тѣло облекаетъ,
Отъ Стикса мертвыхъ вызываетъ!
Земля ихъ кости выдаетъ;
На зовъ того, кто ихъ прославилъ,
- 58 -
Ихъ сонмъ могильный прахъ оставилъ,
Взвился, слетѣлся въ хороводъ;
Со тьмой слились ихъ одѣянья, —
О страхъ! — ихъ слышу завыванья!
Всѣхъ, всѣхъ воскресшихъ вижу васъ.
Героевъ, имъ воспѣтыхъ, тѣни!
Зловѣщій Дантъ, страдалецъ Тассъ
Исходятъ изъ подземной сѣни;
Гяуръ воздвигся, всталъ Манфредъ:
Ихъ озаряетъ грозный свѣтъ.
Стрясая съ вѣждей смертный сонъ,
Всталъ изъ бездоннаго вертепа
Неистовый ѣздокъ Мазепа;
Смущенный, вопрошаетъ онъ:
«Или насъ гонитъ рать Петрова?
«Коня! за мной! Помчимся снова!»
Главу свою находитъ Дожъ
Безсмертную и въ гробномъ прахѣ;
Онъ живъ, погибнувшій на плахѣ;
Отецъ народа, страхъ вельможъ, —
И вновь за честь злосчастный мститель
Идетъ въ безчестную обитель,
Туда, гдѣ темные рабы,
Пылая жаждой кровопійства,
Готовятъ гибель и убійства
И цѣпи рвутъ съ слѣпой толпы —
И вновь съ безстрашьемъ неизмѣннымъ
Онъ предстоитъ судьямъ надменнымъ.
О, искра вѣчнаго Отца!
Огонь святого пѣснопѣнья!
Гласъ вдохновеннаго пѣвца!
Не мрутъ въ вѣкахъ твои творенья!
Ничтоженъ, тлѣненъ человѣкъ,
Но мысль живетъ изъ вѣка въ вѣкъ!
Я зрю блестящее видѣнье:
Горѣ парящій великанъ
Раздвинулъ предъ собой туманъ!
Сколь дерзостно его теченье!
Онъ строгъ, величественъ и дикъ!
- 59 -
Какъ полный мѣсяцъ блѣдный ликъ.
Шумя широкими крылами,
Летитъ — и скрылся дивный духъ.
Такъ водопадъ между скалами
Реветъ, пугаетъ взоръ и слухъ;
Ярясь, стремится въ край надзвѣздный, —
Вдругъ исчезаетъ въ мракѣ бездны.
Или единая отъ звѣздъ,
Отторгшись, мчится, льетъ сіянье
Чрезъ поле неизмѣнныхъ мѣстъ,
Чрезъ сумрачныхъ небесъ молчанье —
И око, зря ея полетъ,
За ней боязненно течетъ!
Упала дивная комета!
Потухнулъ среди тучъ перунъ!
Еще трепещетъ голосъ струнъ,
Но нѣтъ могущаго поэта!
Онъ палъ — и средь кровавыхъ сѣчъ
Свободный грекъ роняетъ мечъ!
Руками закрываетъ очи
Эллада, матерь свѣтлыхъ чадъ!
Вражда и Зависть, дѣти Ночи,
Ругаться славному спѣшатъ...
Прочь, чернь презрѣнная! Прочь, злоба!
Бѣги, не смѣй касаться гроба
Того, чьи пѣсни и дѣла
Почтитъ дальнѣйшее потомство!
Бѣги! Умолкни, вѣроломство!
Его безсмертью обрекла,
Душой блестящей пораженна,
Не ты, Британія, — вселенна!
Бардъ, живописецъ смѣлыхъ душъ,
Гремящій, радостной, нетлѣнной,
Во вѣкъ пари, великій мужъ,
Тамъ надъ Элладой обновленной!
Тиртей, союзникъ и покровъ
Свободой дышащихъ полковъ!
Ты взвѣсилъ ужасъ и страданья,
Ты погружался въ глубь сердецъ
- 60 -
И средь волненій и терзанья
Рукой отважной взялъ вѣнецъ —
Завидный, свѣтлый, но кровавый,
Вѣнецъ страдальчества и славы!
И се — изъ лона облаковъ
Твои божественные братья,
Пѣвцы, наставники вѣковъ,
Тебя зовутъ въ свои объятья!
Утѣшься, горестная тѣнь!
Тебѣ сіяетъ вѣчный день!
Да мимо идетъ укоризна!
О, заглуши упреки, стонъ!
Изгнавшая его отчизна,
Рыдай, несчастный Альбіонъ!
Онъ палъ, не примиренъ, въ чужбинѣ!
Плачь, сѣтуй по великомъ сынѣ!
Увы, ударитъ часъ судьбы!
Вѣковъ потокомъ поглощенный,
Исчезнетъ твой народъ надменный,
Или пришельцовы стопы
Лобзать, окованъ рабствомъ, будетъ,
Но Байрона не позабудетъ
Тебя гнетущій властелинъ
Онъ на тебя перстомъ укажетъ;
Друзьямъ, главой поникнувъ, скажетъ:
«Ужель родиться исполинъ
Могъ въ сей землѣ, судьбой забвенной?»
И смолкнетъ, въ думу погруженной!СноскиСноски к стр. 55
1) Москва, 1824. Отдѣльный оттискъ изъ „Мнемозины“, 1824, III, 189—199.
2) Въ арабскомъ текстѣ: нѣтъ Бога кромѣ Бога, а Магомедъ Пророкъ Его — обыкновенный зовъ на вечернюю молитву мусульманъ.
Прим. автора.
Сноски к стр. 56
1) Пушкинъ.
2) Овидій.
3) Черное море.
Сноски к стр. 57
1) На мусульманскихъ гробницахъ обыкновенно находятся каменныя чалмы, а кладбища всегда обсажены цвѣтами. Прим. автора.
2) Соловей названъ здѣсь любовникомъ розъ вь подражаніе восточнымъ поэтам.
Прим. автора.