- 47 -
Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
Дайте руку!
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
в щенка смирённом львенке.
Я никогда не знал,
что столько
тысяч тонн
10 в моей
позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
Больно?
Извините, дорогой.
У меня,
да и у вас,
в запасе вечность.
20 Что нам
потерять
часок-другой?!
Будто бы вода —
давайте
мчать болтая,
- 48 -
будто бы весна —
свободно
и раскованно!
В небе вон
30 луна
такая молодая,
что ее
без спутников
и выпускать рискованно.
Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
40 Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
Можно
убедиться,
что земля поката, —
сядь
на собственные ягодицы
и катись!
Нет,
50 не навяжусь в меланхолишке черной,
да и разговаривать не хочется
ни с кем.
Только
жабры рифм
топырит учащённо
у таких, как мы,
на поэтическом песке.
Вред — мечта,
и бесполезно грезить,
60 надо
весть
служебную нуду.
Но бывает —
жизнь
встает в другом разрезе,
- 49 -
и большое
понимаешь
через ерунду.
Нами
70 лирика
в штыки
неоднократно атакована,
ищем речи
точной
и нагой.
Но поэзия —
пресволочнейшая штуковина:
существует —
и ни в зуб ногой.
80 Например
вот это —
говорится или блеется?
в оранжевых усах,
библейцем —
«Коопсах».
Дайте нам стаканы!
знаю
90 способ старый
в горе
дуть винище,
но смотрите —
из
выплывают
Red и White Star’ы1
с ворохом
разнообразных виз.
Мне приятно с вами, —
100 рад,
что вы у столика.
Муза это
ловко
за язык вас тянет.
- 50 -
Как это
у вас
говаривала Ольга?..
Да не Ольга!
из письма
110 Онегина к Татьяне.
— Дескать,
муж у вас
дурак
и старый мерин,
я люблю вас,
будьте обязательно моя,
я сейчас же
что с вами днем увижусь я. —
120 Было всякое:
и под окном стояние,
пи́сьма,
тряски нервное желе.
Вот
когда
и горевать не в состоянии —
это,
Александр Сергеич,
много тяжелей.
130 Айда, Маяковский!
Маячь на юг!
Сердце
рифмами вымучь —
вот
и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
не старость этому имя!
Ту́шу
140 вперед стремя́,
я
с удовольствием
справлюсь с двоими,
а разозлить —
и с тремя.
- 51 -
Говорят —
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous1...
чтоб цензор не нацикал.
150 Передам вам —
говорят —
видали
даже
двух
влюбленных членов ВЦИКа.
Вот —
пустили сплетню,
тешат душу ею.
Александр Сергеич,
160 да не слушайте ж вы их!
Может
я
один
действительно жалею,
что сегодня
нету вас в живых.
Мне
при жизни
с вами
170 сговориться б надо.
Скоро вот
и я
умру
и буду нем.
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на Пе,
а я
180 на эМ.
Кто меж нами?
с кем велите знаться?!
- 52 -
Чересчур
страна моя
поэтами нища́.
Между нами
— вот беда —
позатесался На́дсон.
Мы попросим,
190 чтоб его
куда-нибудь
на Ща!
А Некрасов
Коля,
сын покойного Алеши, —
он и в карты,
он и в стих,
и так
неплох на вид.
200 Знаете его?
вот он
мужик хороший.
Этот
нам компания —
пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
за вас
полсотни о́тдав.
210 От зевоты
скулы
разворачивает аж!
Родов —
какой
однаробразный пейзаж!
Ну Есенин,
220 мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
- 53 -
Раз послушаешь...
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Надо,
чтоб поэт
и в жизни был мастак.
230 Мы крепки,
как спирт в полтавском штофе.
Ну, а что вот Безыменский?!
Так...
ничего...
морковный кофе.
Правда,
есть
у нас
Асеев
240 Колька.
Этот может.
Хватка у него
моя.
Но ведь надо
заработать сколько!
Маленькая,
но семья.
Были б живы —
стали бы
250 по Лефу соредактор.
Я бы
и агитки
вам доверить мог.
Раз бы показал:
— вот так-то, мол,
и так-то...
Вы б смогли —
у вас
хороший слог.
260 Я дал бы вам
жиркость
и су́кна,
- 54 -
в рекламу б
выдал
(Я даже
ямбом подсюсюкнул,
чтоб только
быть
270 приятней вам.)
Вам теперь
пришлось бы
бросить ямб картавый.
Нынче
наши перья —
штык
да зубья вил, —
битвы революций
посерьезнее «Полтавы»,
280 и любовь
пограндиознее
онегинской любви.
Бойтесь пушкинистов.
Старомозгий Плюшкин,
перышко держа,
полезет
с перержавленным.
— Тоже, мол,
у лефов
290 появился
Пушкин.
Вот арап!
а состязается —
с Державиным...
Я люблю вас,
но живого,
а не мумию.
Навели
хрестоматийный глянец.
300 Вы
по-моему́
при жизни
— думаю —
- 55 -
тоже бушевали.
Африканец!
Сукин сын Дантес!
Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
— А ваши кто родители?
310 Чем вы занимались
до 17-го года? —
Только этого Дантеса бы и видели.
Впрочем,
что ж болтанье!
Спиритизма вроде.
Так сказать,
пулею сражен...
Их
320 и по сегодня
много ходит —
всяческих
охотников
до наших жен.
Хорошо у нас
в Стране советов.
Можно жить,
работать можно дружно.
Только вот
330 поэтов,
к сожаленью, нету —
впрочем, может,
это и не нужно.
Ну, пора:
рассвет
лучища выкалил.
Как бы
милиционер
разыскивать не стал.
очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу
на пьедестал.
- 56 -
Мне бы
памятник при жизни
полагается по чину.
Заложил бы
динамиту
— ну-ка,
350 дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
[1924]