510

ПРИМЕЧАНИЯ

1

НАИВЯЩЕГО ПРИМЕЧАНИЯ ДОСТОЙНЫЕ ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ
ОПЫТЫ

(Стр. 7—10)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 8, лл. 1—2).

Оригинал на русском языке.

Впервые опубликовано: Меншуткин, II, стр. 189—190.

Заметка составлена в период январь — март 1745 г. Обстоятельства ее составления точно не установлены. Хорошо известно, что изучением статического электричества в России с конца 1744 г. много занимался академик Г. В. Рихман. Отдельные его работы по этому вопросу сохранились в Архиве АН СССР (разр. 1, оп. 94). Среди бумаг Г. В. Рихмана имеются два варианта конспекта опытов по статическому электричеству, почти аналогичные по своему содержанию с публикуемой рукописью Ломоносова. Сопоставление текстов заметки Ломоносова и конспектов Рихмана с текстом диссертации Рихмана: De electricitate in corporibus producenda nova tentamina (Новые опыты по возбуждению электричества в телах), представленной им в Конференцию Академии Наук 29 марта 1745 г. (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 54) и напечатанной в т. XIV Комментариев Петербургской Академии Наук (СПб., 1751, стр. 299—324), позволяет детально рассмотреть и сравнить опыты, описанные в этой диссертация, с опытами, указанными в записке Ломоносова, и более точно датировать время составления рукописи Ломоносова. Прежде всего устанавливается, что бо́льшая часть опытов, о которых Ломоносов кратко сообщает в своей заметке, тождественна экспериментам, описанным в диссертации Рихмана.

511

Так, например, записи Ломоносова 1, 2, 3, 7, 10, 11, 12, 17 и 20 по-своему содержанию и по выводам близко совпадают с опытами Рихмана, изложенными им более подробно в экспериментах XXI, XXIII, VI, XV, XVI, XVII, XI, XXXVI, XIII и XIV (соответственно) в указанной диссертации „Новые опыты по возбуждению электричества в телах“.

В § 4 своей работы Г. В. Рихман говорит, что к опытам, описанным им в диссертации, он приступил „в начале февраля месяца нынешнего 1745 года“; законченную же работу с описанием этих опытов он представил в Академию 29 марта 1745 г. Таким образом, статья Рихмана дает возможность отнести время составления заметки Ломоносова к январю — марту 1745 г.

Участвовал ли Ломоносов непосредственно в опытах, о которых он писал в своей заметке, неизвестно. Но хорошо известно, что с середины 1744 г. он, как адъюнкт физического класса, прикрепленный к Физическому кабинету Академии, выполнял в нем некоторые опыты по физике и физической химии (см. об этом: Ломоносов, I; Ломоносов, III). Руководителем Физического кабинета Академии с июня 1744 г. был Рихман. Трудно допустить поэтому, чтобы один из них не знал об опытах другого. Возможно, что, по крайней мере, часть опытов по статическому электричеству была выполнена ими совместно.

Работа Ломоносова „Наивящего примечания достойные электрические опыты“ и неразрывно связанная с ней работа Рихмана „Новые опыты по возбуждению электричества в телах“ представляют большой интерес для изучения истории науки об электричестве в нашей стране. Несомненным и бесспорным является тот факт, что эти исследования составили новый знаменательный этап в науке об электричестве. В отличие от физиков Запада, занимавшихся только качественным описанием электрических явлений, Рихман и Ломоносов с самого начала своих занятий в этой новой для них области физической науки поставили перед собой задачу количественного изучения „электрической силы“.

Для этой цели Рихман уже к началу февраля 1745 г. построил специальный „электрический указатель“, явившийся первым в мире электроизмерительным прибором. Идея его получила, как известно, самое широкое развитие и распространение в электроизмерительных приборах XVIII, XIX и XX вв. и сохранила свою ценность до настоящего времени. Большое значение для последующего развития науки об электричестве имела также идея о возможности измерения „электрической силы“ весами и первые попытки Рихмана практически осуществить эту идею. Этот принцип, как известно, получил свое широкое развитие и распространение в науке и используется в так называемом „абсолютном электрометре“.

512

2

[ЗАДАЧА НА ПРЕМИЮ ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
НА 1753 г.]

(Стр. 11—13)

Печатается по тексту протокола Конференции Академии от 1 июня 1751 г. (Протоколы Конференции, т. II, стр. 257). В этом протоколе записано: „Почтеннейший господин советник Ломоносов в следующих словах выразил свое мнение о теме, которая должна быть предложена на соискание премии на 1753 год“ (далее следует текст предложенной Ломоносовым задачи).

Оригинал на латинском языке.

Текст задачи опубликован на русском языке в книге „Торжество Академии Наук, ...публично говоренными речами празднованное сентября 6 дня 1751 года“ (СПб., 1751, стр. 8), а также в газете „Санктпетербургские ведомости“ от 10 сентября 1751 г. (№ 73, стр. 553).

За лучшее решение задачи Академия обещала награждение в 100 червонцев; сроком представления диссертаций было назначено 1 июня 1753 г. Однако полученные в 1753 г. диссертации оказались неудовлетворительными, и срок представления работ на премию продлили. Наконец, в 1755 г. премию присудили У. Х. Сальхову, ставшему вскоре профессором по кафедре химии Петербургской Академии Наук.

3

СЛОВО О ЯВЛЕНИЯХ ВОЗДУШНЫХ, ОТ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ
СИЛЫ ПРОИСХОДЯЩИХ, ПРЕДЛОЖЕННОЕ ОТ МИХАЙЛА
ЛОМОНОСОВА

(Стр. 15—99)

Печатается по последнему прижизненному изданию.

Подлинная рукопись не сохранилась.

Впервые напечатано: русский текст — в книге „Торжество Академии Наук, ...празднованное публичным собранием... ноября 26 дня 1753 года“ (СПб., при имп. Академии Наук, 1753, стр. 1—50); латинский текст — в книге Serenissimae, potentissmae ac invictissimae omnium Russorum imperatricis Elisabethae, Petri Magni filiae, initi regni solemnia annua Academia Scientiarum publico conventu die 26 novembris celebrate. Petropoli, typ. Academiae Scientiarum, 1753 (стр. 1—46).

Вторично при жизни Ломоносова русский текст „Слова“ был напечатан в книге „Собрание разных сочинений в стихах и прозе господина

513

коллежского советника и профессора Михайла Ломоносова. Книга первая. Второе издание с прибавлениями“ (М., изд. Московского университета, 1757, стр. 262—310).

Время написания: май — октябрь 1753 г.

История этого произведения Ломоносова следующая.

7 мая 1753 г. на заседании Конференции Академии было объявлено, что ежегодное публичное собрание Академии намечено на 6 сентября. При этом академикам было предложено „заблаговременно подумать о диссертациях, которые будут прочтены на этом публичном собрании“. М. В. Ломоносов и Г. В. Рихман, присутствовавшие на заседании Конференции, сразу же заявили о том, „что у них уже готовы некоторые темы“. В связи с этим было постановлено „на ближайшей обычной Конференции решить, кто будет произносить речь и кто будет ему отвечать от имени Академии“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 285). К следующему заседанию Конференции, состоявшемуся 14 мая 1753 г., этот вопрос был уже подготовлен. На нем было „определено Рихману написать к 6 сентября речь об электричестве по его наблюдениям и в виде эпилога к ней присовокупить задачу на премию о том же предмете“.

Решено было также, что с ответом Рихману выступит Ломоносов, который „решил рассуждать в порядке предположений о причине электричества и разъяснить его пользу в человеческой жизни“. В заключение своего ответа Ломоносов должен был предложить вторую конкурсную задачу (Протоколы Конференции, т. II, стр. 286).

По поводу назначенного на 6 сентября 1753 г. публичного собрания Ломоносов в своем письме к И. И. Шувалову от 31 мая 1753 г. писал: „Оный акт буду я отправлять с господином профессором Рихманом; он будет предлагать опыты свои, а я теорию и пользу, от оной происходящую, к чему уже я приготовляюсь“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 128). Таким образом, начало работы Ломоносова над „Словом о явлениях воздушных“ относится к маю 1753 г.

14 июня 1753 г. Канцелярия Академии объявила решение президента К. Г. Разумовского о том, что „сентября на 6 число сего году быть публичной ассамблее, в которой бы читать склонную слушателям к тому случаю диссертацию господину профессору Рихману на латинском языке, а на то ответствовать и содержание диссертации слушателям объявить на латинском и российском языке господину советнику и профессору Ломоносову“ (Билярский, стр. 212).

На основании этого решения президента в Академическое собрание был послан указ Конференции, „чтоб господин советник и профессор Ломоносов и профессор же господин Рихман к назначенной ассамблее заблаговременно так, что до кого принадлежит, были во всякой готовности,

514

дабы можно было успеть к термину исправиться того печатанием“ (Билярский, стр. 212).

В течение мая — июля 1753 г. Ломоносов и Рихман готовились к своим выступлениям. Они имели уже большой опытный материал, который был накоплен ими во время наблюдений над изучением природы молнии еще летом 1752 г. По поводу этих опытов Ломоносов в своем отчете за 1752 г. писал: „Чинил электрические воздушные наблюдения с немалою опасностью“ (Билярский, стр. 187).

Подобные же наблюдения проводил и Рихман. Однако для убедительности сделанных выводов был необходим ряд новых опытных исследований с усовершенствованным электроизмерительным прибором и „громовой машиною“. В мае, июне и июле 1753 г. оба исследователя, одновременно с писанием текстов своих выступлений, с исключительной самоотверженностью продолжали свои опасные эксперименты по изучению молнии. Сведения об опытах Рихмана были опубликованы в „Санктпетербургских ведомостях“ 7 мая (№ 37), 11 мая (№ 38), 18 мая (№ 40) и 13 июля (№ 56) 1753 г. Ломоносов также проводил много опытов. Об одном из них сообщено в газете от 4 июня (№ 45) 1753 г. Ломоносову впервые удалось установить, что „электрическая в воздухе сила далее громового треску распростереться или и без действительного грому быть может“, т. е. обнаружить электрическое поле в атмосфере. Несколько раньше, 31 мая 1753 г., в письме к И. И. Шувалову, сообщая об этом своем открытии, Ломоносов писал: „...без всякого чувствительного грому и молнии происходили от громовой машины сильные удары с ясными искрами и с треском, издали слышным, что еще нигде не примечено и с моею давнею теориею о теплоте и с нынешнею о электрической силе весьма согласно и мне к будущему публичному акту весьма прилично“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 128). Ломоносов и Рихман подвергали себя большому риску. В отчете за 1753 г. Ломоносов сообщал: „Чинил наблюдения электрической силы на воздухе с великою опасностью“ (Архив АН, ф. 20, оп. 3, № 55, л. 19).

Свои опыты Ломоносов проводил на Усть-Рудицкой фабрике, а также на городской квартире в Петербурге, на 2-й линии Васильевского острова.

26 июля 1753 г. во время опытов трагически погиб друг Ломоносова, академик Рихман: он был убит ударом молнии (подробнее см. об этом: Пекарский, I, стр. 709—715; Пекарский, II, стр. 517—518; Меншуткин, II, стр. 168—170; Архив АН, ф. 3, оп. 1, № 707, лл. 58—106).

Это событие произвело большое впечатление в ученом мире как в Петербурге, так и за границей. Подробные сообщения о нем были опубликованы в „Санктпетербургских ведомостях“ от 3 августа 1753 г., а также в некоторых иностранных периодических изданиях, например

515

в Philosophical Transactions (1754), в Mémoires de l’Académie royale de Sciences (Paris) и др.

Описание трагической гибели своего друга дал Ломоносов в известном письме к И. И. Шувалову, написанном в тот же день под непосредственным впечатлением тяжелого события (см. Акад. изд., т. VIII, стр. 129—131). „Что я ныне к вашему превосходительству пишу, — сообщал он, — за чудо почитайте, для того что мертвые не пишут. Я не знаю еще или, по последней мере, сомневаюсь, жив ли я или мертв. Я вижу, что господина профессора Рихмана громом убило в тех же точно обстоятельствах, в которых я был в то же самое время... Между тем умер господин Рихман прекрасною смертию, исполняя по своей профессии должность. Память его никогда не умолкнет“.

Вскоре после этого, 5 августа 1753 г., советник Канцелярии Академии И. Д. Шумахер написал президенту, находившемуся тогда в Москве, о желательности, по его мнению, отмены назначенного на 6 сентября публичного собрания (см. Билярский, стр. 215 и 216; Пекарский, II, стр. 518—519). По этому представлению Разумовский 2 сентября отменил собрание. Еще не зная об этом решении президента, Ломоносов в своем письме Шумахеру 18 августа 1753 г. указывал, что речь его „довольно хорошо подойдет к главной речи; на это может последовать короткий ответ какого-либо академика“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 133—134). В качестве возможного оппонента Ломоносов указывал академика А. Н. Гришова.

Узнав о намерениях Шумахера отменить публичное собрание, Ломоносов писал об этом 23 августа 1753 г. И. И. Шувалову: „Публичное действие после Рихмановой смерти Шумахер обещал неоднократно произвести в дело и часто ко мне присылал о поспешении; а как я ныне читал, то он сказал, что из Москвы не имеет известия, будет ли актус. Между тем слышал я от профессора Гришова, которому он сказал, что актус будет отложен“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 136).

Ломоносов, естественно, не мог примириться с отменой акта и настойчиво добивался пересмотра решения президента. Он вторично писал об этом Шувалову 7 октября: „Переписанную речь мою к вашему превосходительству переслать принимая смелость, еще вас, милостивого государя, прошу, чтобы о произведении оной к 25 ноября постараться, ибо мне дают наветки, что ее в Комментарии напечатать; однако я тем отнюдь не могу быть доволен и за прямой отказ почесть должен. Она таким образом сочинена, чтобы говорить в собрании и после особливого случая. В других обстоятельствах должен я буду много переменить и выкинуть, что мне много труда станет. Сверх того с Комментариями выйдет она весьма поздно“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 138).

Составление текста своей речи Ломоносов закончил в августе 1753 г. Об этом определенно говорится в протоколе Конференции от

516

11 ноября: „Рассуждение почтеннейшего Ломоносова, по принятому в Академии обычаю, было поставлено на обычных собраниях в конце августа месяца и в значительной части прочтено“ (Ломоносов, I, стр. 109). Однако окончил чтение своей речи он только 18 октября 1753 г. (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 288).

Ломоносов сначала написал латинскую редакцию речи, а затем сам перевел ее на русский язык. Это подтверждается следующим письмом К. Г. Разумовского Шумахеру от 11 октября: „Господин советник и профессор Ломоносов представляет мне двоекратно, что он изготовил к публичному академическому акту диссертацию на латинском языке, потом оную перевел на российский, в которой предлагает теорию о электрической материи под титулом Oratio de meteoris vi electrica ortis“ (Билярский, стр. 223).

После долгих хлопот Ломоносову удалось добиться отмены прежнего решения Разумовского: 18 октября в Конференции Академии было объявлено новое распоряжение президента о назначении публичного собрания на 25 ноября (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 288). Это распоряжение мотивировалось так: „...дабы господин Ломоносов с новыми своими изобретениями между учеными в Европе людьми не опоздал и чрез то труд бы его в учиненных до сего времени электрических опытах не пропал“ (Билярский, стр. 223).

Текст речи Ломоносова был в конце октября передан для ознакомления академикам. 26 октября А. Н. Гришов, назначенный официальным оппонентом Ломоносова на публичном собрании, а также Н. И. Попов и И. А. Браун представили Конференции свои сомнения и возражения по отдельным частным моментам речи Ломоносова. Эти замечания были направлены Ломоносову, „для того чтобы он устранил вышеуказанные сомнения и подкрепил свои утверждения доказательствами“ (Ломоносов, I, стр. 76; Протоколы Конференции, т. II, стр. 289).

1 ноября Ломоносов читал в Конференции свои ответы на замечания Гришова, Попова и Брауна (тексты этих замечаний см. Ломоносов, I, стр. 77—85, а ответы Ломоносова см.: в настоящем томе, стр. 143—179). Присутствовавшие на заседании академики заявили, „что они удовлетворены этими убедительными доказательствами“, и 3 ноября речь Ломоносова было решено печатать (см. Ломоносов, I, стр. 86 и 107; Протоколы Конференции, т. II, стр. 290).

Однако, несмотря на приближение срока публичного собрания, к печатанию речи Ломоносова не приступали. Во всем этом Ломоносов усматривал происки Шумахера и жаловался на него Шувалову. В своем письме от 1 ноября 1753 г. он писал: „Советник Шумахер, пренебрегая то, что он от его сиятельства, господина президента, присланным ордером о произведении публичного акта изобличен был в своих

517

неправедных поступках в рассуждении моей речи, употребил еще все коварные свои происки для ее остановки. Правда, что он всегда был высоких наук, а следовательно, и мой ненавистник и всех профессоров гонитель и коварный и злохитростный приводчик в несогласие и враждование“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 145).

В дело вмешался Разумовский, предписавший 4 ноября всячески ускорить обсуждение речи Ломоносова, составление академиком Гришовым ответа на нее и печатание всего сборника (см. Ломоносов, I, стр. 110—111).

16 ноября 1753 г. на заседании Конференции Ломоносов заявил, „что на публичном собрании он будет читать диссертацию на родном языке. По этому вопросу славнейшие Крашенинников и Попов подали голос за то, чтобы она была прочитана на русском языке“. Решено было, „чтобы ответ был прочитан на том же языке, что и диссертация, на которую дается ответ“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 292).

16 ноября Конференции был представлен текст ответа Гришова на речь Ломоносова. Этот ответ был прочтен на следующем заседания (19 ноября) и одобрен академиками.

Наконец, 26 ноября 1753 г. состоялось чтение Ломоносовым „Слова о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ на публичном собрании Академии Наук.

Речь Ломоносова, ответ на нее Гришова и программа, в которой была объявлена задача на премию на 1755 г., были напечатаны в уже упоминавшемся (стр. 512) сборнике, изданном отдельно на русском языке и отдельно на латинском.

Вслед за речью Ломоносова были напечатаны и его „Изъяснения, надлежащие к Слову о электрических воздушных явлениях“, в которых он привел дополнительный фактический материал, подкреплявший выводы, сделанные им в „Слове“.

Экземпляры этого сборника были посланы тогда же за границу, иностранным почетным членам Академии. В январе — феврале 1754 г. на речь Ломоносова поступили отзывы Л. Эйлера, Г. Крафта и Г. Гейнзиуса. Отзыв Эйлера был безусловно положительным. В нем Эйлер, в частности, писал: „...в явлениях электрических некоторая тонкая материя выявляет себя столь очевидно, что не должна отрицаться какой-либо гипотезою, как бы последняя ни была выражена и каким бы движением она ни достигала своего действия. Если мы предварительно не сделаем известных гипотез и не будем их последовательно исправлять сравнением с явлениями, то никогда не дойдем до истинной причины, хотя бы число опытов было увеличено до бесконечности. То, что остроумнейший Ломоносов предложил относительно течения этой тонкой материи в облаках, должно принести величайшую помощь тем, кто хочет

518

приложить свои силы для выяснения этого вопроса. Отличны его размышления об опускании верхнего воздуха и о внезапно происходящем от этого жесточайшем морозе“ (Меншуткин, II, стр. 181—182). Отзывы Крафта и Гейнзиуса были более сдержанны, причем Крафт высказывал даже сомнения в истинности предложенных Ломоносовым гипотез (см. Билярский, стр. 252—258).

Сам Ломоносов придавал своей речи весьма большое значение. В составленном им в 1764 г. „Конспекте важнейших теорем, которыми постарался обогатить естественные науки Михаил Ломоносов“, он писал об этом произведении: „В своем Слове об электрических явлениях, происходящих в воздухе, на основании открытого, объясненного и доказанного им опускания верхней атмосферы в нижнюю даются заслуживающие полного одобрения (если не хочешь назвать их несомненными) причины внезапных холодов, сил молний, северных сияний, явлений великолепных комет и т. д.“ (Меншуткин, II, стр. 487). В „Росписи сочинениям и другим трудам советника Ломоносова“, составленной Ломоносовым в том же 1764 г., в числе „физических сочинений, читанных в публичных академических собраниях“, указано слово „О явлениях электрических на воздухе, где изъяснено о громе, о северном сиянии и о кометах“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 273).

„Слово о явлениях воздушных“ — один из наиболее известных последующим поколениям естественно-научных трудов Ломоносова. Он неоднократно перепечатывался в собраниях сочинений Ломоносова и был уже в XIX в. предметом изучения многих выдающихся русских ученых. Известны отзывы о нем акад. Д. М. Перевощикова (1831), профессоров Московского университета М. Ф. Спасского (1851) и Н. А. Любимова (1855), акад. Б. Б. Голицына (1898), акад. Ф. А. Бредихина (1898) и многих других.

„Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ является выдающимся исследованием великого русского ученого. В нем он на основе глубокого изучения всех известных ему в то время фактов и, главное, на основе своих долголетних наблюдений и многочисленных опытов, развил и обосновал свою собственную теорию явлений атмосферного электричества. Изучение физических явлений в атмосфере Ломоносов неразрывно связывал с изучением метеорологии, с необходимостью создания научных основ для точного анализа и прогноза метеорологических явлений. Он впервые устанавливает в нем роль вертикальных воздушных потоков в различных метеорологических процессах. Его учение по этому вопросу стало одной из составных частей его теории явлений атмосферного электричества. Ломоносов верно указал на то, что образование грозы всегда связано с наличием вертикальных восходящих потоков воздуха, образуемых

519

благодаря нарушению в атмосфере равновесия вследствие постоянного нагревания солнцем земной поверхности и нижних слоев атмосферы. Он верно описал также некоторые обстоятельства, сопровождающие образование грозы. Исходя из представления, что электричество может образоваться только при трении материальных частиц, Ломоносов обращает внимание на присутствие в атмосфере малых частиц — продуктов горения и других частиц, трение которых в вертикальных восходящих и нисходящих потоках воздуха приводит, по его мнению, к их электризации, к передаче зарядов от отдельных частиц в процессе бесчисленных столкновений капелькам воды в облаках, а затем и к образованию в атмосфере, в облаках сильных электрических полей, являющихся причиной появления молний. Он правильно предположил, что электрические заряды распределяются по мельчайшим капелькам по всему объему облака. Ломоносов первый воспользовался методом Рихмана для обнаружения электрического поля в атмосфере и показал, что оно существует не только во время грозы, но и при ясной безоблачной погоде.

Ломоносов ва основе длительной серии наблюдений и измерений подтвердил полное тождество природы молнии и электрической искры. В своем труде Ломоносов высказывает убеждение в электрической природе северных сияний, что было экспериментально подтверждено лишь в XX в.

1 Стр. 17. скоропостижным поражением трудолюбивого рачений наших сообщника — имеется в виду смерть акад. Г. В. Рихмана, убитого молнией 26 июля 1753 г. Рихман в течение ряда лет вместе с Ломоносовым самоотверженно занимался проведением опытов по изучению атмосферного электричества.

2 Стр. 19. сия в нашем отечестве наук обитель — Академия Наук, основанная Петром I 22 января 1724 г.

3 Стр. 21. сам в число их вписан быть не отказался — Петр I был избран членом Парижской Академии Наук в 1717 г.

4 Стр. 23. Плиний, в горячем пепеле огнедышащего Везувия погребенный — Гай Плиний Секунд (Старший), римский естествоиспытатель, автор многотомной „Естественной истории“, погиб в 79 г. н. э. во время извержения Везувия.

5 Стр. 27. не считая Боиловых примечаний — имеется в виду книга Р. Бойля Exercitationes de atmosphaeris corporum consistentium... Londini, 1673 (Примечания об атмосферах твердых тел... Лондон, 1673); другие издания этой книги вышли в Лейдене в 1676 г. и в Женеве в 1677 г. В русском издании „Слова о явлениях воздушных“ напечатано „Боаловых примечаний“, но это — очевидная опечатка; в латинском издании правильно: „Boyliana experimenta“.

6 Стр. 29. сенситивою — подразумевается бразильский вид стыдливой мимозы.

520

7 Стр. 29. электрический указатель — электрометр, построенный Рихманом в начале 1745 г. Он состоял из вертикально расположенной металлической линейки, к верхней части которой была прикреплена расположенная отвесно шелковая или льняная нить. Всякий раз, как только линейка получала электрический заряд, нить сразу же отклонялась, и по величине угла, измеренного по дуговой шкале, разделенной на градусы, можно было определять величину заряда.

8 Стр. 31. не может быть ни причиною, ни действием оного — в латинском тексте далее следует: „но скорее должно считаться препятствием“.

9 Стр. 33. рассуждает Сенека — здесь приводится цитата из сочинения римского философа Л. Аннея Сенеки Naturalium quaestionum, liber VII, сар. 30—31 (Естественные исследования, кн. VII, гл. 30—31).

10 Стр. 35. жестокость мороза в воздухе из глубины моря дышащими бурями умягчается — в латинском тексте далее следует: „...и разрешается влажными снегами и даже дождями“.

11 Стр. 35. от равноденственного запада — в латинском тексте „Zephyrus“ — зефир, западный весенний ветер.

12 Стр. 35. от летнего запада — северо-запада.

13 Стр. 35. на берегу Пенжинского моря — Пенжинская губа Охотского моря.

14 Стр. 35. от равноденственного и зимнего востока — от востока и юго-востока.

15 Стр. 35. под тем же с нею климатом — здесь в значении — под той же широтой.

16 Стр. 37. асийским берегам — берегам Азии.

17 Стр. 39. С охотою воспомяну здесь труды мужей славных — имеется в виду экспедиция по градусному измерению, отправленная Парижской академией наук в 1735 г. под начальством Ш. М. де ла Кондамина и П. Бугера в Перу и работавшая там до 1742 г.

18 Стр. 41. ртуть в термометре упадает до 131 градуса ниже предела замерзания — Ломоносов здесь дает показания по шкале своего термометра, в котором температура замерзания воды была принята за 0°, а температура кипения воды за 150°. Таким образом, 131° ниже предела замерзания по шкале Ломоносова равен — 87.3° С.

19 Стр. 43. Истолковано мною прежде сего движение воздуха в рудокопных ямах — диссертация Ломоносова „О вольном движении воздуха, в рудниках примеченном“ была написана им в 1744 г. и напечатана на латинском языке в т. I журнала Петербургской Академии Наук Novi Commentarii (1750). Латинский текст ее и русский перевод самого Ломоносова см. в т. I настоящего издания (стр. 315—331).

521

20 Стр. 43. дымовая мгла от верху домов до земли простирается — далее в латинском тексте следует: „Впрочем, это не всегда случается при наступлении мороза; объяснить отсутствие нетрудно: ведь при отсутствии дыма не может возникнуть дымный туман. Поэтому воздух обычно тяжел для дыхания преимущественно в утреннее время перед началом внезапного холода, когда все дома и кухни извергают обильнейший дым от затопленных печей и очагов“.

21 Стр. 53. тяжкие громом и молниею тучи по большей части после полудни всходят — в червовых бумагах Ломоносова сохранилась таблица с записью бывших в период с 1744 по 1748 г. гроз; в ней отмечены месяцы, числа и часы наблюдений. Эта таблица публикуется в настоящем томе (см. стр. 181—187).

22 Стр. 57. как Виргилий поет о Лавинии — здесь имеются в виду стихи 72—77 из VII песни „Энеиды“ Вергилия.

23 Стр. 57. огни, Кастор и Поллукс называемые — так называемые огни св. Эльма — электрическое свечение, наблюдаемое в нижних слоях атмосферы, преимущественно на остроконечных предметах.

24 Стр. 57. на корабельных райнах — на реях, или поперечных брусьях мачт.

25 Стр. 61. гром гремел при ясном небе — в латинском тексте далее следует: „Не удивительно, что это казалось чудом“.

26 Стр. 61. Тифон — в античной мифологии великан, олицетворявший собой подземные вулканические явления.

27 Стр. 63. говорит Плиний — здесь приведена цитата из „Естественной истории“ Плиния Старшего (кн. II, гл. 49—50).

28 Стр. 67. в то мгновение ока металл расплывается, в которое удар происходит — в латинском тексте далее следует: „...после чего сама она совершенно прекращается“.

29 Стр. 67. сообщенные ученому свету мои Размышления о причине теплоты — диссертация Ломоносова „Размышления о причине теплоты и холода“, написанная им в 1744 г.; напечатана на латинском языке в т. I Novi Commentarii Academiae scientiarum Petropolitanae (1750); текст ее см. в т. II настоящего издания (стр. 7—55).

30 Стр. 67. причина теплоты состоит в движении материи тел собственной — здесь Ломоносов имеет в виду содержание §§ 4 и 6 своих „Размышлений о причине теплоты и холода“ (см. т. II настоящего издания, стр. 10—15).

31 Стр. 75. Подтверждается сие примером, который нашел я в Фрейбергском летописце — имеется в виду книга А. Меллера Theatri Freibergensis chronici pars posterior. Beschreibung der alten löblichen Bergk-Haupt-Stadt Freybergk in Meissen. Ander Buch, Freybergk, 1653 (Зрелища Фрейбургской хроники, часть вторая. Описание издревле славного

522

главного горного города Фрейберга в Мейссене. Книга вторая, Фрейберг, 1653).

32 Стр. 75. Кемпфер в Японском путешествии пишет — здесь Ломоносов ссылается на книгу немецкого путешественника Э. Кемпфера Histoire naturelle, civile et ecclesiastique de 1’empire du Japon (Естественная, гражданская и церковная история Японской империи), изданную в двух томах на французском языке в Гааге в 1729 г. Немецкое издание ее вышло в Ростоке в 1749 г.

33 Стр. 79. Из сочинений покойного господина Рихмана известно — имеется в виду диссертация Г. В. Рихмана De evaporatione ех aqua frigidiori aëre observationes et consectaria, напечатанная в т. II Novi Commentarii Academiae Scientiarum Petropolitanae (1751, стр. 145—161); реферат ее, под заглавием „О исхождении паров из воды, которая холоднее воздуха, наблюдения с следствиями“, был напечатан в книге „Содержание ученых рассуждений имп. Академии Наук, изданных во втором томе Новых Комментариев“ (СПб., 1751, стр. 19—22). Этому же вопросу посвящена речь Рихмана „Рассуждение о свойстве исхождения воды пара́ми“ (De legibus evaporationis aquae), произнесенная им 26 ноября 1749 г. и напечатанная в сборнике „Торжество Академии Наук... празднованное публичным собранием... ноября 26 дня 1749 года“ (СПб., 1749, стр. 1—34).

34 Стр. 79. с собою возносит — далее в латинском тексте следует: „...и ледяной росой увлажняет то, что встречает“.

35 Стр. 81. регулярная почти всегда фигура — далее в латинском тексте следует: „...и отличной от облаков и паров природы“.

36 Стр. 91. сему противно остроумного Невтона рассуждение — теория образования хвостов комет изложена И. Ньютоном в его труде Philosophiae naturalis principia mathematica. Londini, 1687 (2-е изд., Cantabrigiae, 1713); русский перевод акад. А. Н. Крылова: Математические начала натуральной философии. М. — Л., Изд. Академии Наук СССР, 1936 (Собрание трудов акад. А. Н. Крылова, т. VII, стр. 639—643).

4

ИЗЪЯСНЕНИЯ, НАДЛЕЖАЩИЕ К СЛОВУ О ЭЛЕКТРИЧЕСКИХ
ВОЗДУШНЫХ ЯВЛЕНИЯХ

(Стр. 101—133)

Печатается по последнему прижизненному изданию.

Подлинная рукопись не сохранилась.

Впервые напечатано: русский текст — в книге „Торжество Академии Наук, ...празднованное публичным собранием... ноября 26 дня

523

1753 года“ (СПб., при имп. Академии Наук, 1753, стр. 65—76); латинский текст — в книге Serenissimae, potentissimae ас invictissimae omnium Russorum imperatricis Elisabethae, Petri Magni filiae, initi regni solemnia annua Academia Scientiarum publico conventu die 26 novembris celebrat. Petropoli, typ. Academiae Scientiarum, 1753 (стр. 59—68).

Вторично при жизни Ломоносова русский текст „Изъяснений“ был напечатан в книге „Собрание разных сочинений в стихах и прозе господина коллежского советника и профессора Михайла Ломоносова. Книга первая. Второе издание с прибавлениями“ (М., изд. Московского университета, 1757, стр. 311—322). Время написания 3—19 ноября 1753 г.

Буквенные обозначения, относящиеся к чертежам, в некоторых случаях в русском и латинском текстах имеют несущественные расхождения, которые особо не оговариваются.

Составление Ломоносовым „Изъяснений“ было вызвано следующими обстоятельствами.

На экстраординарных заседаниях Конференции 26 октября и 1 ноября 1753 г. были оглашены возражения академиков А. Н. Гришова, Н. И. Попова и И. А. Брауна на некоторые места „Слова о явлениях воздушных“ и ответы на эти возражения Ломоносова (материалы этой полемики см. Ломоносов, I, стр. 75—107). В ходе прений было высказано пожелание о присоединении к основному тексту речи Ломоносова его дополнений и разъяснений. Об этом писал сам Ломоносов В своей записке от 4 ноября 1753 г.: „На вчерашней Конференции не только было упомянуто о разъяснениях и дополнениях к моей речи, но при этом большинство, почти все славнейшие мужи, пожелали присоединить к концу речи, кроме объяснений таблиц, еще и дальнейшее пояснение моего мнения и его доказательство в примечаниях“ (настоящий том, стр. 177). Об этом говорит Ломоносов и в самом тексте „Изъяснений“ (настоящий том, стр. 105).

В протоколе заседания Конференции от 16 ноября 1753 г. записано: „Миллер указал, что согласно приказу... президента на собрании не только должна быть прочитана диссертация почтеннейшего Ломоносова, если еще не читано всего того, что почтеннейший автор добавил и изменил, но чтобы вместе с самой диссертацией стали общим достоянием все замечания и добавления, которые он обещал сделать к своей диссертации“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 292).

Ломоносов с большой радостью принял это предложение президента. В своей речи он всего сказать не мог в силу ограниченного времени. „Изъяснения“ давали ему возможность существенно подкрепить развитые им в речи положения дополнительным фактическим материалом. Составление их не потребовало от него много времени.

524

„Изъяснения“ были представлены Ломоносовым Конференции 19 ноября 1753 г. В протоколе заседания Конференции от 19 ноября записано, что Ломоносов представил дальнейшие объяснения к своей диссертации „О явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“, а так как за недостатком времени прочесть их было нельзя, то „присутствовавшие славные мужи постановили отдать их в печать, а по непечатании в листах передать их каждому для прочтения“ (Протоколы Конференции, т. II, 292). Таким образом, текст „Изъяснений“ был полностью закончен Ломоносовым к 19 ноября и сразу же после предъявления его Конференции сдан в печать.

„Изъяснения“ представляют собою дополнения к основному тексту „Слова“ и должны рассматриваться как неотъемлемая часть этой работы. Они содержат описание ряда новых наблюдений и экспериментов, выполненных Ломоносовым, и пояснение приложенных к „Слову“ чертежей и рисунков (см. текст „Слова“ и примечания к нему, настоящий том, стр. 15—99, 512—522).

Ломоносов доказывает в „Изъяснениях“ несостоятельность сомнений Гришова, пытавшегося принизить самостоятельность и независимость исследований Ломоносова в области атмосферного электричества и приписать ему роль подражателя Франклину. Ломоносов указывает, что он в своей „теории о причине электрической силы в воздухе ему ничего не должен“ и что истолкованы им „многие явления, с громовой силою бывающие, которых у Франклина нет и следу“ (настоящий том, стр. 103).

Большой и разнообразный фактический материал, приведенный в „Изъяснениях“, свидетельствует о том, что к основным теоретическим выводам, развитым в „Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“, Ломоносов пришел в результате не только изучения литературы, но главным образом в результате своих многолетних наблюдений и большого числа опытов по изучению различных физических явлений в атмосфере. „Изъяснения“ Ломоносова существенно дополняют отдельные разделы его „Слова“ не только фактическими справками (например об обстоятельствах смерти Рихмана и многими другими), но и некоторыми новыми выводами и обобщениями, например о северных сияниях и о кометных хвостах.

1 Стр. 103. славный господин Франклин в своих письмах — свои опыты над атмосферным электричеством В. Франклин описал в книге Experiments and observations on electricity, made in Philadelphia in America by m-r Benjamin Franklin and communicated in several letters to m-r P. Collinson. London, 1751 (Опыты и наблюдения над электричеством, сделанные в Филадельфии в Америке г-ном Вениамином Франклином и сообщенные во многих письмах к г-ну П. Коллинсону. Лондон, 1751). Во французском переводе эта книга вышла в Париже в 1752 г.

525

2 Стр. 103. о погружении верхнего воздуха я уже мыслил и разговаривал за несколько лет — Ломоносов, несомненно, имел здесь в виду свое выступление в Конференции Академии Наук 24 мая 1751 г.; в протоколе этого заседания записано следующее: „Почтеннейший Ломоносов произнес речь о высказываниях физиков относительно причины северного сияния и при этом предложил следующее новое мнение: физикам известно, что при вливании холодной воды в теплую возникает особое движение, зависящее от того, что теплая вода, как обладающая меньшим удельным весом, устремляется к внешней поверхности. Вследствие того, что в нашем воздухе должно возникнуть подобное же движение, когда более холодный воздух вторгается в нагретый воздух, то можно подозревать, что эти своеобразные воздушные явления, может быть, производятся этим движением“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 255).

3 Стр. 105. градус 150, или пункт замерзания, по моему разделению, 0 — точка замерзания воды (150°) приведена здесь Ломоносовым сначала по шкале термометра Делиля (0° — точка кипения воды), а затем по собственной шкале (0° — точка замерзания, 150° — точка кипения воды).

4 Стр. 105. Учинен сей опыт приятелем — в латинском тексте далее следует: „17 марта 1746 года“. В черновых бумагах Ломоносова сохранилась таблица, составленная Ломоносовым и озаглавленная „Способ, как мерить градус теплоты на дне морском подо льдом“; цифровые данные в этой таблице вписаны чужой рукой. Таблица печатается в настоящем томе (стр. 193—196).

5 Стр. 107. Шейхцер во втором путешествии Алпинском, 1703 года, пишет — имеется в виду книга J. J. Scheuchzers Natur-Geschichte des Schweitzerlandes, samt seinen Reisen über die schweitzerische Gebürge. Zürich, 1746 (Естественная история Швейцарии И. Я. Шейхцера и его путешествия через Швейцарские горы. Цюрих, 1746).

6 Стр. 109. привешен железный аршин — в латинском тексте далее следует: „...длиною в два английских фута и четыре дюйма“.

7 Стр. 109. шипящие конические сияния — в латинском тексте далее следует: „...длиною около фута“.

8 Стр. 111. Подтверждается сие подобным повествованием Ливиевым — далее приводится цитата из Ливия, кн. XXII, гл. I.

9 Стр. 111. Плиний в книге 2, в главе 37 сказывает — здесь цитируется „Естественная история“ Плиния Старшего (о ней см. в настоящем томе, стр. 519).

10 Стр. 111. Либерт Фромонд в своих Метеорологических сочинениях — имеется в виду книга Л. Фромонда (Фромондус) Meteorologicorum

526

libri sex. Antverpiae, 1627; ed. 2, Lovanii, 1646 (Шесть книг метеорологии. Антверпен, 1627; 2-е изд., Лувен, 1646).

11 Стр. 113. не во всем точно в Ведомостях поставлены — подробный отчет об обстоятельствах смерти акад. Г. В. Рихмана был напечатан в „Санктпетербургских ведомостях“ от 3 августа 1753 г.

12 Стр. 113. Мушенброковой машины — лейденской банки; названа здесь по имени впервые применившего ее голландского физика П. Мушенбрека.

13 Стр. 113. линеала — железной линейки, или аршина, составляющего, вместе с шелковой нитью и шкалой, электрический указатель (см. „Изъяснения“, VIII, настоящий том, стр. 109).

14 Стр. 113. стоял мастер Соколов — гравировальный мастер Академии Наук И. Соколов был очевидцем гибели Рихмана 26 июля 1753 г.

15 иверень — осколок, щепка.

16 Стр. 113. В 26 число мая сего года — наблюдения, сделанные Ломоносовым 26 и 29 мая 1753 г., изложены в заметке, напечатанной в „Санктпетербургских ведомостях“ от 4 июня 1753 г.

17 Стр. 115. Июня 5 числа — в бумагах Ломоносова сохранилась небольшая заметка с описанием его наблюдений грозы 5 и 10 июня 1753 г. Она использована Ломоносовым при составлении этой части „Изъяснений“. Текст заметки публикуется в настоящем томе (см. стр. 189—192).

18 Стр. 121. как советует господин Винклер — здесь, очевидно, подразумевается диссертация И. Г. Винклера De avertendi fulminis artificio ex doctrina electricitatis... Lipsiae, 1753 (Об искусстве отвращения молнии, на основании теории электричества. Лейпциг, 1753), в которой рассматриваются обстоятельства гибели Рихмана.

19 Стр. 123. ода моя о северном сиянии — имеется в виду „Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния“ (т. VIII настоящего издания, см. также Акад. изд., т. I, стр. 109—111), впервые напечатанное Ломоносовым в его „Кратком руководстве к красноречию“ (СПб., 1748, стр. 252—254).

20 Стр. 127. из наблюдения господина Гейнсия — приводимые здесь Ломоносовым данные о комете 1744 года взяты из книги акад. Г. Гейнзиуса Beschreibung des im Anfang 1744 erschienenen Cometen nebst einigen daruber angestellten Betrachtungen (СПб., 1744). Эта книга была переведена Ломоносовым и вышла в том же году под заглавием „Описание в начале 1744 года явившияся кометы купно с некоторыми учиненными об ней рассуждениями“ (т. IV настоящего издания, см. также Акад. изд., т. VII, стр. 453—591).

21 Стр. 131. Гевелий, Кометогр. — здесь и далее имеется в виду книга И. Гевелия Cometographia totam naturam cometarum... exhibens.

527

Gedani, 1668 (Кометография, представляющая всю природу комет... Данциг, 1668).

22 Стр. 133. Сие самое приметил уже Кеплер в комете 1607 года — наблюдения И. Кеплера над кометой 1607 г. описаны в его труде De cometis libelli tres... Augustae Vindelicorum, 1619 (Три книги о кометах... Аугсбург, 1619).

5

ПРОГРАММА

(Стр. 135—141)

Печатается по тексту первой публикации.

Подлинная рукопись не сохранилась.

Впервые напечатано: русский текст — в книге „Торжество Академии Наук, ... празднованное публичным собранием... ноября 26 дня 1753 года“ (СПб., при имп. Академии Наук, 1753); латинский текст — в книге Serenissimae, potentissimae ас invictissimae omnium Russorum imperatricis Elisabethae, Petri Magni filiae, initi regni solemnia annua Academia Scientiarum publico conventu die 26 Novembris celebrat. Petropoli, typ. Academiae Scientiarum, 1753.

Составление программы может быть отнесено ко времени между 1 и 19 ноября 1753 г. Это может быть установлено на основании протоколов заседания Конференции Академии Наук. 14 мая 1753 г., когда на заседании Конференции обсуждалась программа предстоящего торжественного собрания Академии Наук, назначенного на 6 сентября этого года, было „определено Рихману написать к 6 сентября речь об электричестве по его наблюдениям и в виде эпилога к ней присовокупить задачу на премию о том же предмете“ (Билярский, стр. 206). В связи с трагической смертью академика Г. В. Рихмана торжественное собрание Академии было отложено. 18 октября 1753 г. на заседании Конференции был объявлен приказ президента Академии К. Г. Разумовского о назначении „публичного акта“ на 25 ноября 1753 г., на котором „велено, чтобы почтеннейший Ломоносов прочитал свою речь о воздушных явлениях, возникающих от электрической силы“. В этом же приказе президента „славнейшим членам Академии вменялось в обязанность предложить от имени Академии ученым для решения какую-нибудь задачу, которая должна быть придумана к этому торжественному акту“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 288).

528

Согласно решению Конференции от 14 мая 1753 г., текст конкурсной задачи надлежало включить в текст речи Ломоносова и предложить от его имени. Однако впоследствии Конференция изменила свое решение. На очередном заседании Конференции 26 октября 1753 г., на котором Ломоносов не присутствовал, академики обменялись по этому поводу мнениями и решили: „Задачу следует, по принятому в Академии обычаю, опубликовать в особой программе... Присутствующие на этой Конференции члены не одобряют того, чтобы способ правильной разработки темы предписывал ученым почтеннейший Ломоносов; они требуют предложить его в программе от имени академиков“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 289). Ломоносов принял это предложение и на заседании Конференции 1 ноября 1753 г. заявил, „что он согласен, в соответствии с мнением славнейших академиков, отделить от диссертации указания, которые должны быть включены в программу об объявлении премии, но считает необходимым опубликовать их в самой программе, которая будет им выработана“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 290). 11 ноября 1753 г. Конференция отказалась от своего раннего предположения предложить ученым сразу две конкурсные задачи и решила, „что следует предложить ученым только один вопрос — о теории электричества, который должен быть решен на соискание премии до 1 июня 1755 года“. Решено было также, что „программа с объявлением премии должна быть, согласно академическому обыкновению, опубликована на отдельном листе; в ней почтеннейший Ломоносов сделает свои указания ученым относительно требований, которые должны быть соблюдены при решении задачи“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 291).

Придавая большое значение конкурсной задаче по теории электричества и желая сообщить о ней учреждениям Петербурга и гостям, которые должны были присутствовать на торжественном публичном собрании Академии, Ломоносов решил наряду с „программой о премии“ составить также и „пригласительную программу“, в которой он повторил „указания ученым, приложенные ранее к его диссертации“. 16 ноября 1753 г. эту „пригласительную программу“ он прочитал на заседании Конференции, но академики признали нецелесообразным повторять содержание конкурсной задачи и указания ученым одновременно в двух программах и постановили, „чтобы указания были включены в программу о премии, а не в пригласительную программу“, а последняя должна была быть составлена „согласно прежнему обыкновению“ Канцелярией Академии (Протоколы Конференции, т. II, стр. 291—292).

К 19 ноября Ломоносов составил текст „программы о премии“ и представил ее в Конференцию. В протоколе заседания Конференции от 19 ноября 1753 г. по этому вопросу было записано следующее: „Почтеннейший Ломоносов прочитал программу, в которой публикуется

529

задача, предложенная для решения ученым; она также была одобрена“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 292).

Приведенные материалы дают возможность сделать вполне определенный вывод не только о времени составления публикуемой „Программы“ в период между 1 и 19 ноября 1753 г., но и о том, что при ее составлении Ломоносов использовал „Указания ученым, приложенные ранее к его диссертации“, т. е. к его „Слову о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“. Из приведенных материалов также убедительно следует, что Ломоносовым был составлен и первый текст „Пригласительной программы“, к сожалению, не сохранившийся в его бумагах.

„Программа“, составленная Ломоносовым, представляет большой интерес для изучения истории науки об электричестве и в особенности для изучения истории развития этой новой области человеческих знаний в России в XVIII в.

Призывая ученых к глубокой работе над созданием удовлетворительной теории электричества, Ломоносов в своей „Программе“ не только подверг серьезной критике существующие теории и методы исследований в этой области науки, но и наметил новые пути к построению „подлинной электрической теории“.

Учитывая, что удовлетворительная теория электричества может быть создана только в итоге свободного развития науки, Ломоносов в конце „Программы“ пишет, что свои указания ученым он не „почитает за правило“ и считает, что каждый из них должен прежде всего творить „по своим собственным основаниям“. В конкурсе, объявленном Петербургской Академией, Ломоносов как член Академии не имел права участвовать. Убежденный в правоте своих воззрений на природу электрических воззрений, он, однако, решил посвятить этому вопросу специальный труд, который и начал составлять в 1756 г. под названием „Теория электричества, изложенная математически“ (см. настоящий том, стр. 265—313; примечания к этой работе см. стр. 548—550). Этой же теме посвящены и многие из его „127 заметок к теории света и электричества“ (см. настоящий том, стр. 237—263).

„Программа“, составленная Ломоносовым, получила широкую известность как в России, так и за границей. На конкурс, объявленный Академией Наук на тему „Сыскать подлинную электрической силы причину и составить точную ее теорию“, в 1755 г. со всех концов мира поступило под разными девизами 13 работ. После ознакомления с этими работами Академия Наук решила премировать одну из них под девизом „Счастлив, кто мог познать причину вещей“. Когда был вскрыт конверт, то выяснилось, что автором работы является сын Леонарда Эйлера Иоганн-Альбрехт Эйлер. Работа опубликована Академией

530

в 1755 г. под названием Disquisitio de causa physica electricitatis. Petropoli, 1755. Опубликована была Академией в 1755 г. и работа Павла Фризиуса, поступившая на конкурс под названием De existentia et motu aetheris, seu de theoria electricitatis ignis et lucis. Petropoli, 1755.

Как удалось установить советским исследователям, упоминаемая работа, представленная на конкурс в Петербургскую Академию Наук в 1755 г., на самом деле принадлежала Л. Эйлеру. Это следует из письма Леонарда Эйлера, посланного им из Берлина в Петербург после объявления конкурса, в котором он откровенно сообщал: „... так как я не знал, имею ли я право писать работу на премию, я передал ее моему сыну Иоганну-Альбрехту и поручил ему литературно обработать посланное вам сочинение“ (сборник „Леонард Эйлер“, Изд. Академии Наук СССР, 1935. стр. 156).

6

[МАТЕРИАЛЫ ОБСУЖДЕНИЯ „СЛОВА О ЯВЛЕНИЯХ
ВОЗДУШНЫХ, ОТ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ СИЛЫ ПРОИСХОДЯЩИХ“]

(Стр. 143—179)

„Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ вызвало оживленное обсуждение как в самой Академии Наук, так и за ее пределами.

Развитые Ломоносовым в этой речи новые теории и гипотезы — о происхождении грозовых явлений, о природе северных сияний и кометных хвостов, новые идеи в метеорологии — встретили в самой Академии отдельные сомнения и возражения как со стороны академика А. Н. Гришова, назначенного официальным оппонентом Ломоносова на публичном академическом собрании, так и со стороны академиков Н. И. Попова и И. А. Брауна. Из числа почетных членов Академии Наук отзыв о речи Ломоносова дали: Л. Эйлер, полностью одобривший ее, а также Г. В. Крафт и Г. Гейнзиус, не согласившиеся с рядом положений, выдвинутых Ломоносовым.

Все это довольно полно отражено в протоколах Конференции. В качестве приложений к этим протоколам сохранились важные документы, в том числе и документы самого Ломоносова, существенно дополняющие его текст „Слова о явлениях воздушных“.

Материалы этой дискуссии опубликованы: Ломоносов, I, стр. 75—116. В настоящем томе печатаются только: I — ответы Ломоносова на возражения

531

Гришова, Попова и Брауна, II — его записка „Дальнейшее подтверждение теории о хвостах комет“, III и IV — две его записки в Конференцию Академии в связи с обсуждением „Слова о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“.

I. Ответы на сомнения и возражения

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 86, лл. 1—4).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликовано на языке оригинала и в русском переводе: Ломоносов, I, стр. 86—90 и 100—102.

„Ответы на сомнения и возражения“ академиков И. А. Брауна, А. Н. Гришова и Н. И. Попова были составлены Ломоносовым между 26 октября и 1 ноября 1753 г. Это точно устанавливается на основании протоколов заседания Конференции. В протоколе заседания Конференции от 26 октября 1753 г., на котором Ломоносов не присутствовал, записано следующее: „Так как упомянутая диссертация почтеннейшего Ломоносова не могла быть прочитана ввиду отсутствия почтеннейшего автора и за недостатком времени, а славнейший Гришов представил Конференции в письменном виде свои сомнения, славнейший же Браун вместе с славнейшим Поповым также высказали сомнения и в письменном виде передали их Конференции, — единогласно постановлено: 1) Копию этих замечаний следует сообщить почтеннейшему автору, для того чтобы он устранил вышеуказанные сомнения и подкрепил свои утверждения доказательствами. Если же он не удовлетворит этого пожелания, тогда приведенные сомнения должны быть включены в ответ, который от имени Академии готовит славнейший Гришов. 2) Следует назначить второе экстраординарное заседание, где почтеннейший Ломоносов ответит на сообщенные ему сомнения“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 289).

В течение 5 дней Ломоносов выполнил большую работу: он написал не только ответы каждому из своих оппонентов, но и составил новую заметку под названием „Дальнейшее подтверждение теории о хвостах комет“ (см. настоящий том, стр. 155).

В очередном заседании Конференции 1 ноября 1753 г. по желанию Ломоносова участвовали только те из академиков, „кто представил указанные сомнения в письменном виде“, т. е. академики Браун, Гришов и Попов. „Почтеннейший Ломоносов, — как указывалось в протоколе этого заседания, — прочитал свои ответы на возражения Брауна и Гришова и показал, что его утверждения не лишены доказательств, и затем

532

доказал, что его способ объяснения теории совершенно нов. Ввиду этого присутствовавшие славнейшие мужи заявили, что они удовлетворены этими убедительными доказательствами. На высказанное же славнейшим Поповым сомнение об опускании холодного верхнего воздуха сквозь воздух, разреженный от теплоты, он [Ломоносов] отвечать не пожелал, отчасти потому, что это сомнение противоречит первым основам его теории и теории Франклина, отчасти же потому, что хорошо известно, что более тяжелый воздух (каковым он считает верхний и более холодный) всегда должен опускаться в более редкий и легкий (каковым он признает нижний воздух, разреженный от теплоты), каковы бы ни были при этом прочие обстоятельства, так что тот, кто в этом сомневается, должен, по его мнению, считаться совершенно невежественным в первых основах аэрометрии“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 290).

Каково же было содержание возражений оппонентов Ломоносова?

Сомнения Брауна касались лишь одного частного замечания, попутно высказанного Ломоносовым в его речи, — замечания о способе рассеивать грозовые облака посредством колокольного звона и пушечных выстрелов (подробнее см.: Ломоносов, I, стр. 82—83).

Возражения Гришова относились по существу только к одному положению в речи Ломоносова — к его теории строения хвостов комет; Гришов указывал, что геометрическая форма кометных хвостов недостаточно объясняется в теории Ломоносова (подробнее см.: Ломоносов, I, стр. 77—82).

Так как это возражение было наиболее серьезным из всех, сделанных Ломоносову его оппонентами, то в своих „Ответах на сомнения и возражения“ Ломоносов особенно подробно остановился на данном вопросе.

В официальном ответе на речь Ломоносова, напечатанном в приложении к „Слову о явлениях воздушных“, Гришов не повторил своих возражений и вообще воздержался от критики „Слова“. Ломоносов же в „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“ кратко повторил содержание своего ответа на возражения Гришова и таким образом вышел в этом споре победителем.

Другое возражение Гришова сводилось к тому, что теории Ломоносова о природе северного сияния и кометных хвостов не новы. Это возражение Ломоносов опровергает в своем ответе Гришову, а также и в „Изъяснениях“ (см. „Изъяснения“, I и XVII, настоящий том, стр. 102—105 и 120—123).

Ответ Гришову был в значительной мере использован Ломоносовым в его „Изъяснениях, надлежащих к Слову об электрических воздушных явлениях“: утверждение Ломоносова о независимости его наблюдений

533

и выводов от Франклина было затем повторено в „Изъяснениях“ I и XVII (см. настоящий том, стр. 102—105 и 120—123).

Возражения Попова касались одного из важнейших разделов речи Ломоносова — объяснения им явлений атмосферного электричества вертикальными потоками воздуха (подробнее см.: Ломоносов, I, стр. 83—85). Эта мысль, ставшая впоследствии одним из основных положений метеорологии, была высказана Ломоносовым еще в 1751 г. на заседании Конференции Академии (см. Протоколы Конференции, т. II., стр. 255). В своем ответе Попову Ломоносов ограничился лишь подтверждением своей точки зрения, но зато в „Изъяснениях“ привел много дополнительных соображений и экспериментальных данных по этому вопросу (см. „Изъяснения“ IV—VII, настоящий том, стр. 104—109).

„Ответы на сомнения и возражения“ и „Дальнейшее подтверждение теории о кометных хвостах“ неразрывно связаны с „Словом о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ и должны рассматриваться как часть этой работы. Оба публикуемые фрагмента, частично использованные Ломоносовым в его „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“, представляют большой интерес как по своему научному содержанию, так и по форме изложения. Вопросы, рассмотренные в этих работах Ломоносовым, существенно дополняют и развивают некоторые основные положения его „Слова“. Ломоносов отводит возражения академика Гришова, стремившегося принизить значение некоторых теоретических положений, развитых в „Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“. Он прямо заявляет: „... я ни в отношении времени, ни в отношении нисхождения верхней атмосферы ничем не обязан Франклину: все у меня собственное и новое“ (см. стр. 149 настоящего тома).

1 Стр. 147. Что касается мнения Франклина — о книге В. Франклина Experiments and observations оп electricity (Опыты и наблюдения над электричеством); см. настоящий том, стр. 103.

2 Стр. 149. господин Эйлер считал даже — имеется в виду статья Л. Эйлера Recherches physiques sur la cause de la queue des comètes, de la lumière boréale et de la lumière Zodiacale (Физические разыскания о причине хвоста комет, северного сияния и зодиакального света), напечатанная в Mémoires de l’Académie des Sciences de Berlin (1748, т. II).

II. Дальнейшее подтверждение теории о хвостах
комет

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 86, лл. 4 об. — 11).

Оригинал на латинском языке.

534

Впервые опубликовано на языке оригинала и в русском переводе: Ломоносов, I, стр. 90—99 и 102—107.

Рукопись составлена в период между 26 октября и 1 ноября 1753 г. (см. примечания к „Ответам на сомнения и возражения“, настоящий том, стр. 531—533). 1 ноября 1753 г. Ломоносов представил ее в Конференцию Академии Наук.

В этой записке Ломоносов приводит свои возражения против теории строения кометных хвостов, предложенной И. Ньютоном в его труде Philosophiae naturalis principia mathematica (Математические начала натуральной философии).

„Дальнейшее подтверждение теории о хвостах комет“ использовано в „Изъяснении“ XXII (см. настоящий том, стр. 124—133), с опущением только подробных возражений против теории Ньютона.

3 Стр. 157. в 1744 г. переводил с немецкого на русский язык сочинение славнейшего Гейнзия о комете — о выполненном Ломоносовым переводе книги акад. Г. Гейнзиуса Beschreibung des im Anfang 1744 erschienenen Cometen (Описание в начале 1744 года явившияся кометы. СПб., 1744) см. настоящее издание, т. IV.

4 Стр. 157. Эйлер непоколебимыми аргументами доказал, что свет распространяется таким же образом, как звук — новая теория света и цветов изложена Л. Эйлером в его одноименной работе Nova theoria lucis et colorum, помещенной в т. I его Varia opuscula. Berlini, 1746 (Разные труды. Берлин, 1746).

5 Стр. 175. давно уже отмечено славным Майером — здесь и далее Ломоносов ссылается на диссертацию акад. Ф. Х. Майера De luce boreali (О северном сиянии), опубликованную в тт. I и IV Commentarii Academiae Scientiarum imperialis Petropolitanae (т. I, 1726, стр. 351—367; т. IV, 1729, стр. 121—130).

III. [Записка Ломоносова в Конференцию Академии
Наук от 4 ноября
1753 г.]

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 87, л. 1).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликована Л. Б. Модзалевским в книге „Рукописи Ломоносова в Академии Наук СССР“ (Л. — М., 1937, стр. 323; латинский текст и русский перевод).

IV. [Записка Ломоносова, писанная в ноябре 1753 г.]

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 88, л. 1).

Оригинал на латинском языке.

535

Впервые опубликована Л. Б. Модзалевским в книге „Рукописи Ломоносова в Академии Наук СССР“ (Л. — М., 1937, стр. 324; латинский текст и русский перевод).

Записка Ломоносова относится, повидимому, к тексту ответа Гришова на „Слово о явлениях воздушных“. Этот ответ был прочитан на заседании Конференции 19 ноября 1753 г. и одобрен академиками; мнение о нем Ломоносова отражено в публикуемой записке; возражения Ломоносова касаются стр. 55 отзыва Гришова о „Слове“, который напечатан в сборнике речей публичного собрания Академии 23 ноября 1753 г. под заглавием „Августина Нафанаила Гришова, профессора астрономии, ответ именем академиков на речь господина советника и профессора Ломоносова и рассуждение о необыкновенных воздушных явлениях, им самим примеченных“ (стр. 51—64).

7

[ТАБЛИЦА С ЗАПИСЬЮ ГРОЗОВЫХ ЯВЛЕНИЙ ЗА 1744—1748 гг.]

(Стр. 181—187)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 258—259).

Оригинал на латинском языке.

Латинский текст и русский перевод публикуются впервые.

Составление таблицы может быть датировано 1753 г. Это подтверждается припиской Ломоносова в конце таблицы: „1753“. В этом году, до ноября, он, как известно, много работал над составлением текста своего „Слова о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“. В связи с этим Ломоносов обобщил и систематизировал многие свои ранние наблюдения. Публикуемая таблица и была, повидимому, составлена им в это время на основе отдельных записей, сделанных в разные годы.

Таблице предшествует начало § 1 неизвестной работы об электричестве. Текст параграфа обрывается на первой фразе, а затем на двух листах рукописи идет запись гроз, которые наблюдал Ломоносов с 1744 по 1748 г. В таблице указаны год, месяц, число и час наблюдения и оставлены графы для записи температуры и давления воздуха (в дюймах). В конце таблицы приводится распределение гроз по времени суток. Из подсчета, сделанного Ломоносовым, вытекало, что бо́льшая часть гроз, сведения о которых он записал, проходила „пополудни“ около „третьего или четвертого часа“. Эти выводы и сделаны им в „Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“

536

(см. настоящий том, стр. 15—99). Некоторые другие данные из этой таблицы им были использованы также в „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“ (см. „Изъяснения“, XVIII, настоящий том, стр. 122—123).

8

[ЗАМЕТКА О НАБЛЮДЕНИЯХ ГРОЗОВЫХ ЭЛЕКТРИЧЕСКИХ
ЯВЛЕНИЙ В ИЮНЕ 1753 г.]

(Стр. 189—192)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 5, лл. 118—119).

Оригинал на русском языке.

Впервые напечатана А. С. Будиловичем — Будилович, I, стр. 46.

Заметка датируется июнем 1753 г. Это подтверждается тем, что Ломоносов дает в ней описание гроз, которые он наблюдал 5, 10 и 29 июня 1753 г.

Заметка частично использована Ломоносовым в его „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“ (см. „Изъяснения“, XII, пп. 3—5, настоящий том, стр. 114—117). Она интересна тем, что в ней Ломоносов продолжает давать описание своих наблюдений для подтверждения ранее сделанного им вывода о существовании в атмосфере электрического поля.

Одновременно он сообщает в этой заметке о своих новых наблюдениях над формой и цветом искр, извлекавшихся им из электрического указателя. Изменяя условия опытов, Ломоносов получает „синеватые искры“, „ясные синеватые“, „весьма красные“, „вишневые“. Свои записи о цвете искр он делал, повидимому, и потому, что академик Рихман, не наблюдая подобных явлений, не соглашался с ним.

Своих разногласий с Рихманом о цвете искр Ломоносов счел необходимым коснуться также и в известном письме к И. И. Шувалову от 26 июля 1753 г. „Сего июля в 26 число, — писал Ломоносов, — в первом часу пополудни поднялась громовая туча от норда. Гром был нарочито силен, дождя ни капли. Выставленную громовую машину посмотрев, не видел я ни малого признаку электрической силы. Однако, пока кушанье на стол ставили, дождался я нарочитых из проволоки искор, и к тому пришла моя жена и другие; и как я, так и она беспрестанно до проволоки и до привешенного прута дотыкались, затем что я хотел иметь свидетелей разных цветов огня, против которых покойный профессор Рихман со мною споривал“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 129—130).

537

9

СПОСОБ, КАК МЕРИТЬ ГРАДУС ТЕПЛОТЫ НА ДНЕ МОРСКОМ
ПОДО ЛЬДОМ

(Стр. 193—196)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, л. 66).

Оригинал на русском языке.

Записка впервые опубликована в книге А. С. Будиловича „Ломоносов как писатель“ (СПб., 1871, стр. 286).

Составлена в марте 1746 г., а сведения об измерениях внесены в таблицу 17 марта 1746 г. Дата подтверждается тем, что Ломоносов в своих „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“, в латинском тексте „Изъяснения“ II, писал, что выполнен был опыт его приятелем 17 марта 1746 г. (см. настоящий том, стр. 104—105). Дата — 17 марта (без указания года) имеется и в тексте первой таблицы.

Записка состоит из инструкции для лица, которое должно было производить наблюдения, и трех таблиц для записи результатов этих наблюдений. Сведения о результатах измерения записаны только в первую таблицу почерком неизвестного лица. Эти данные использованы Ломоносовым в „Изъяснении“ II (см. настоящий том, стр. 104—105).

Опыты по измерению „градуса теплоты на дне морском подо льдом“ Ломоносов проводил в 1746 г., повидимому для доказательства некоторых положений, развитых им в его работе „Физические размышления о причинах теплоты и холода“ (см. т. I настоящего издания, стр. 63—103).

10

[ПРОТИВ МНЕНИЯ, ЧТО ХВОСТЫ КОМЕТ СОСТОЯТ ИЗ ПАРОВ]

(Стр. 197—199)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, л. 261).

Оригинал на латинском языке.

Латинский текст и русский перевод публикуются впервые.

Составление заметки относится к концу октября 1753 г. Это подтверждается тем, что она представляет собой предварительный план

538

заметки „Дальнейшее подтверждение теории о хвостах комет“ (см. настоящий том, стр. 154), которую Ломоносов доложил на заседании Конференции Академии 1 ноября 1753 г.

В ноябре 1753 г., при составлении „Изъяснения“ XXII (см. настоящий том, стр. 124—133), Ломоносов также использовал эти свои наброски вопросов, подлежащих разработке, для опровержения несостоятельной теории кометных хвостов, развитой И. Ньютоном. Последний, как известно, уподоблял хвосты комет дыму, поднимающемуся из труб, полагая, что из комет, благодаря нагреванию солнцем, выделяется газ, который, будучи легче окружающей среды, распространяется в сторону, противоположную солнцу, и заполняет собою межпланетное пространство. Против этой гипотезы Ломоносов решительно возражал в „Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“, в заметке „Дальнейшее подтверждение теории о хвостах комет“ и в „Изъяснении“ XXII. В этих же работах он развил и свою теорию кометных хвостов.

11

[РАССУЖДЕНИЕ ОБ ОБЯЗАННОСТЯХ ЖУРНАЛИСТОВ ПРИ
ИЗЛОЖЕНИИ ИМИ СОЧИНЕНИЙ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ
ПОДДЕРЖАНИЯ СВОБОДЫ ФИЛОСОФИИ]

(Стр. 201—232)

Печатается точно без изменений по тексту, опубликованному на французском языке без подписи Ломоносова в журнале Nouvelle Bibliothèque germanique, ou l’histoire littéraire de l’Allemagne, de la Suisse et des pays du Nord (Новая немецкая библиотека, или литературная история Германии, Швейцарии и северных стран, 1755, т. VII, ч. 2, стр. 343—366).

Статья написана Ломоносовым на латинском языке, но латинский подлинник не сохранился. Она была напечатана Ж. А. С. Формеем, издателем журнала Nouvelle Bibliothèque germanique, в переводе на французский язык.

Французский текст статьи „Об обязанностях журналистов“ был перепечатан акад. А. А. Куником в 1865 г. (Куник, II, стр. 519—530), который часть этой статьи (начало и конец) дал также и в русском переводе (там же, стр. 515—519).

Полный русский перевод статьи опубликован впервые в собрании „Стихотворений Ломоносова“ (Л., Изд. „Советский писатель“, 1935, стр. 293—306).

539

В настоящем томе дается новый русский перевод.

Статья „Об обязанностях журналистов“ написана в августе 1754 г.

Непосредственным поводом к ее написанию явилось опубликование в лейпцигском журнале Commentarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis (1752, т. II, ч. 2, стр. 222—227) отзыва о первом томе „Новых Комментариев“ Петербургской Академии Наук, изданном в 1750 г. В отзыве содержалась резкая и неверная критика отдельных положений из напечатанных в этом томе диссертаций Ломоносова „Размышления о причине теплоты и холода“, „Опыт теории упругости воздуха“, „Прибавление к размышлениям об упругости воздуха“, „Диссертация о действии химических растворителей вообще“ и „О вольном движении воздуха, в рудниках примеченном“.

Эти работы Ломоносова были новым словом в физической и химической науке того времени. Они получили высокую оценку Л. Эйлера, указавшего в 1747 г., что их опубликование в трудах Петербургской Академии Наук приносит не только славу Академии, но и славу русской науке (см. Акад. изд., т. VIII, стр. 282). В указанных трудах Ломоносов, разрешая проблемы, относящиеся к отдельным вопросам тогдашней физики и химии — теории теплоты, упругости газов, химического растворения, — излагает свою теорию строения вещества и дает молекулярно-кинетическую теорию теплоты и газов.

Естественно поэтому, что критика его передовых материалистических воззрений, к тому же с реакционных, метафизических позиций, защитниками и последователями натуральной философии Лейбница — Вольфа, не могла оставить Ломоносова равнодушным. В ответе на эту критику Ломоносовым руководило не оскорбленное самолюбие автора, а желание дать достойный отпор своим принципиальным противникам, приверженцам теории теплотвора, защитить и популяризировать развиваемые им новые идеи и воззрения. О рецензии в лейпцигском журнале Commentarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis (автор рецензии не известен, но, возможно, им был А. Г. Кестнер, на которого намекает Л. Эйлер в своем письме Ломоносову от 11 января 1755 г.; см. Акад. изд., т. VIII, стр. 184) Ломоносову стало известно, повидимому, летом 1754 г. Этот неблагоприятный для Ломоносова отзыв не был единственным: рецензии на первый том „Новых Комментариев“ и на напечатанные в нем диссертации Ломоносова появились в ряде немецких журналов — в R. A. Vogels... Medicinische Bibliotheck (1753, т. II, № 14, стр. 332—335), Hamburgisches Magazin (1753, т. II, №№ 3 и 4, стр. 315—317 и 385—386), а некто И. Х. Арнольд темой своей диссертации, защищенной им в 1754 г. в Эрлангенском университете, специально избрал „опровержение“ молекулярно-кинетической теории теплоты Ломоносова.

540

Ломоносов решил публично ответить на эти рецензии.

В протоколе Конференции Академии Наук от 22 августа 1754 г. записано, что „Ломоносов прочитал написанные им возражения издателю журнала Commentarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis. Так как этот автор порицает в диссертациях Ломоносова, напечатанных в первом томе «Новых Комментариев», многое, что он, повидимому, недостаточно правильно понял, и приписывает Ломоносову мнения, которых тот не признает своими, то Ломоносов считает необходимым выдвинуть против несправедливого хулителя эти свои предназначенные для печати возражения, что и было одобрено прочими академиками“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 312).

Таким образом, статья „Об обязанностях журналистов“ была написана еще в августе 1754 г. Однако только в ноябре 1754 г. Ломоносов решил послать ее Л. Эйлеру, находившемуся тогда в Берлине, с просьбой о напечатании ее в каком-либо немецком журнале. В своем письме Эйлеру от 28 ноября 1754 г. Ломоносов писал: „Меня тревожит наглость рецензентов, которые с язвительностью Теона наперерыв терзают мои рассуждения, тогда как они вами рассмотрены и одобрены вашим авторитетным приговором. Конечно, вам, муж проницательнейший, известно, что издатель лейпцигского журнала Commentarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis не столько из любви к науке, сколько по недоброжелательству напал на мои труды, и, плохо поняв их, жестоко расправился с ними. Посылаю на ваше проницательное рассмотрение яркий образчик его злобы и тупости и вместе с тем покорнейше прошу: подобно тому, как вы с особенною благосклонностью оказали мне помощь в моем отечестве, то не поскучайте защитить меня своим покровительством и в чужих странах“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 177, 179).

В этом же письме Ломоносов просил Эйлера организовать широкое научное обсуждение своих диссертаций.

Однако Эйлер уклонился от проведения предложенного Ломоносовым широкого диспута и передал полученную им от Ломоносова статью непременному секретарю Берлинской академии наук Ж. А. С. Формею, издававшему в Амстердаме научно-критический журнал Nouvelle Bibliothèque germanique. Об этом Эйлер сообщил Ломоносову в своем ответном письме от 11 января 1755 г.: „Предложение вашего высокородия о проведении вашей защиты путем диспута в каком-либо университете я бы затруднился осуществить, и такой диспут, как и большинство ему подобных, навсегда остался бы в неизвестности и не был бы отмечен никем из пишущих в журналах. Тем временем я передал статью вашего высокородия нашему коллеге, г-ну профессору Формею, который мне почти обещал вести ее защиту во французском журнале, что мне кажется единственным и лучшим путем“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 184).

541

Формей выполнил свое обещание, и во второй книжке журнала Nouvelle Bibliothèque germanique (за апрель — июнь 1755 г.) статья Ломоносова была напечатана. Посылая Ломоносову ее оттиск, Формей писал 16 мая 1755 г.: „Как я желаю вам сделать обязательство во всем, что от меня зависит, я то исполнил и посылаю вам при сем листки из моего журнала, где оная диссертация напечатана. Сие была должность, чтобы защитить толь праведное Ваше дело от таких неправедных поносителей“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 191). Письмо Формея полностью не сохранилось; оно здесь цитируется по переводу, сделанному самим Ломоносовым.

Своему выступлению в европейской печати против невежественных клеветников на передовую русскую науку, на свои труды, на Петербургскую Академию Наук, одобрившую печатание этих трудов, Ломоносов придавал большое значение.

В отчете о своих трудах за 1755 г. он писал: „В физике сочинил диссертацию о должности журналистов, в которой опровергнуты все критики, учиненные в Германии против моих диссертаций, В Комментариях напечатанных, а особливо против новых теорий о теплоте и стуже, о химических растворах и упругости воздуха. Оная диссертация переведена господином Формеем на французский язык и в журнале, называемом Немецкая Библиотека (Bibliothèque germanique), на оном языке напечатана“ (Билярский, стр. 302).

В работе „Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии“, Ломоносов подвергает принципиальной критике отсталые метафизические воззрения своих противников и горячо отстаивает достижения передовой русской науки, роль и значение теоретических исследований, основанных на опытных данных. В конце своей работы он четко формулирует принципиальные требования к журналистам и критикам, желающим принять участие в научных дискуссиях, в обсуждении и реферировании новых научных проблем и новых трудов.

1 Стр. 219. Записки об успехах естественных наук и медицины — журнал Commeatarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis издавался Хр. Г. Людвигом в Лейпциге с 1752 по 1806 г.; всего за эти годы вышло 37 томов.

2 Стр. 219. г-на советника и профессора химии Михаила Ломоносова — в статье „Об обязанностях журналистов“ Ломоносов говорит о себе в третьем лице.

3 Стр. 220—221. академик так определенно сказал в § 3 своей работы — в § 3 „Размышлений о причине теплоты и холода“ Ломоносов говорит: „... тела могут двигаться двояким движением — общим, при котором

542

все тело непрерывно меняет свое место при покоящихся друг относительно друга частях, и внутренним, которое есть перемена места нечувствительных частиц материи“ (т. II настоящего издания, стр. 10—11).

4 Стр. 221. Не более основательно — в его рассуждении о § 14 работы г-на Ломоносова — мнение — в § 14 „Размышлений о причине теплоты и холода“ указано, что „Нет более надежного способа доказательства, чем способ математиков, которые подтверждают выведенные a priori положения примерами и проверкой a posteriori“ (т. II настоящего издания, стр. 24—25).

5 Стр. 222. Г-н Вольф сделал из этого даже закон в своей „Арифметике“ (§ 125) — здесь Ломоносов цитирует § 125 Elementa arithmeticae (Элементов арифметики) Хр. Вольфа, составивших первый раздел первого тома труда Вольфа Elementa matheseos universae. Halae Magdeburgicae, 1713 (Элементы всеобщей математики. Галле, 1713).

6 Стр. 223. это не пришлось бы по вкусу Роберту Бойлю — цитируемое здесь высказывание Бойля Ломоносов упоминает в эпиграфе к своей „Диссертации о рождении и природе селитры“ (см. т. II настоящего издания, стр. 220—221), в „Слове о пользе химии“ (там же, стр. 352) и в „Рассуждении о твердости и жидкости тел“ (§ 7, настоящий том, стр. 387).

7 Стр. 224. слово levitas, имеющееся в § 11 — это место из § 11 труда Ломоносова „Опыт теории упругости воздуха“ читается так: Dictum fluidum in parietes vasorum etiam solidissimos nullam fere vim exercebit, quare nec in tenuissimas aëris atomos, quamcumque vim levitate et volubilitate sua facile eludentes agere quid poterit („Названная жидкость почти не будет производить какого-либо действия на стенки даже самых прочных сосудов, а следовательно, и на тончайшие атомы воздуха, легко уклоняющиеся по своей легкости и подвижности от всякой действующей на них силы)“ (т. II настоящего издания, стр. 116—117).

8 Стр. 224. В § 16 г-н Ломоносов приводит случай — в § 16 „Опыта теории упругости воздуха“ Ломоносов рассматривает случай столкновения двух частиц воздуха, вращающихся в противоположном друг к другу направлении (см. т. II настоящего издания, стр. 122—125).

9 Стр. 226. Это ясно показал г-н Ломоносов в своем Рассуждении о причине теплоты (§ 23) — в § 23 „Размышлений о причине теплоты и холода“ это положение сформулировано так: „...при возрастающем вращательном движении должно уменьшаться сцепление частиц. Поэтому совсем не удивительно, что твердость твердых тел уменьшается силой теплоты, даже в конце концов ослабевает настолько, что уничтожается вообще сцепление частиц; первое мы наблюдаем, когда тела

543

превращены в жидкость, второе — когда тела разошлись в виде паров“ (т. II настоящего издания, стр. 34—35).

10 Стр. 226. он не заглядывал в § 28, в котором заключается вся суть работы — в §§ 28 и 29 „Диссертации о действии химических растворителей вообще“ излагаются опыты с воздействием на металлы крепкой водки (азотной кислоты), произведенные как в пустоте, так и на открытом воздухе (см. т. I настоящего издания, стр. 362—365).

11 Стр. 227. Ведь следующие слова § 41-го не могут подать к тому повода — полный текст цитируемого здесь § 41 „Диссертации о действии химических растворителей вообще“ следующий: „Так как поры солей (конечно, не прокаленных) наполнены водою, то соли, будучи погружены в воду, не могут вбирать ее в себя. Отсюда очевидно, что и воздух, рассеянный в воде, не входит в поры солей и поэтому не может ни расширяться в них от возродившейся упругости, ни действовать на частицы солей“ (т. I настоящего издания, стр. 376—377).

12 Стр. 229. как это уже заметил Агрикола — в диссертации „О вольном движении воздуха, в рудниках примеченном“ Ломоносов указывает, что движение воздуха в шахтах и штольнях впервые заметил и описал немецкий металлург Г. Агрикола в книге De re metallica libri XII. Basileae, 1530 (Двенадцать книг о металлургии. Базель, 1530) (см. т. I настоящего издания, стр. 316—317).

12

ЗАДАЧИ [НА ПРЕМИЮ ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК НА
1756 г.]

(Стр. 233—235)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 15, л. 1).

Оригинал на латинском языке.

Латинский текст первой задачи публикуется впервые; латинский текст второй задачи опубликован — Пекарский, II, стр. 581—582. Русский перевод обеих задач публикуется впервые.

Рукопись датируется 21—25 августа 1755 г.

На заседании Конференции Академии 18 августа 1755 г. было принято решение предложить от имени Академии задачи на 1756 и 1757 гг. На следующем заседании, 21 августа, Ломоносов предложил тему задачи на 1756 г. о пропорциональности материи тел их весу, а на заседании 25 августа прочел текст этой задачи (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 336—338). Эту тему Ломоносов предлагал объявить от

544

имени Академии на соискание премии еще 18 апреля 1754 г., но тогда она даже не обсуждалась академиками.

Обсуждение этой задачи происходило 25 и 28 августа; она вызвала резкие возражения со стороны отдельных академиков, которые посоветовали Ломоносову „издать в свет разъяснение вопроса от своего имени. Если затем академики узнают, как отнеслись ученые к соображениям, предложенным Ломоносовым против общепринятой гипотезы, то задача должна быть предложена на следующий год“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 338). Предложенная Ломоносовым задача была отвергнута Конференцией на заседании 31 августа. Об этой теме было сообщено Л. Эйлеру, который в своем ответном письме конференц-секретарю Академии Г. Ф. Миллеру от 26 ноября 1755 г. подтвердил важность поставленной Ломоносовым проблемы, но выразил сомнение в возможности успешного ее разрешения (см. Пекарский, II, стр. 582—583).

Ломоносов, однако, не перестал интересоваться этим вопросом и сам занялся его разработкой; 30 января 1758 г. он представил Конференции свою диссертацию „Об отношении количества материи и веса“ (см. настоящий том, стр. 349—371).

К теме указанной задачи Ломоносов вернулся еще раз 17 мая 1759 г., предложив на заседании Конференции объявить ее от имени Академии на публичном собрании Академии 6 сентября; при этом, ввиду несогласия академиков с темой, Ломоносов не возражал против вторичной передачи ее на отзыв Л. Эйлеру. Однако академики вновь отвергли задачу, предложив Ломоносову самому снестись с Эйлером до данному вопросу (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 426—427).

Другая предложенная Ломоносовым задача — о зависимости преломления лучей от твердости или тяжести прозрачных тел — Конференцией не обсуждалась. Она, в несколько измененной формулировке, была объявлена Академией в качестве конкурсной задачи только на 1760 г., после вторичного представления ее Ломоносовым (см. настоящий том, стр. 373).

Эта тема весьма интересовала Ломоносова. Уже 14 февраля 1752 г. Ломоносов представил Конференции чертеж прибора для исследования преломления световых лучей в разных жидкостях (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 266). Позднее, 23 сентября 1756 г., на Конференции была показана „машина, сделанная для наблюдения над преломлением лучей света в разных жидкостях“. Однако, осмотрев ее 27 сентября, „Ломоносов объявил, что она сделана не так, как он хотел, но нет надобности ее исправлять. В течение времени, потраченного на изготовление машины, он придумал другой, более легкий и более удобный способ наблюдения тех же преломлений; его он хочет впоследствии

545

изложить перед судом коллег“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 362).

Ломоносов действительно начал свое исследование этого вопроса. В его бумагах сохранилось начало труда „Новый способ наблюдения преломления лучей во всякого рода прозрачных телах“, относящегося к 1760 г. или к началу 1761 г.; текст его печатается в настоящем томе (см. стр. 441—445).

1 Стр. 235. дабы заплатить, что мы ему должны — предложение Академией Наук задач на соискание премий было предусмотрено регламентом Академии 1747 г. Однако до 1755 г. была выдана только одна премия — за задачу, объявленную в 1751 г. На этот „долг“ Академии перед „ученым светом“ Ломоносов указал в своем выступлении на Конференции 21 августа 1755 г., заявив, что „протекло уже восемь лет с тех пор, как императрица повелела присуждать премии, а за это время — если исключить то, что будет иметь место сейчас, — это произошло только один раз, так что с того времени осталось предложить много задач“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 336).

13

[127 ЗАМЕТОК К ТЕОРИИ СВЕТА И ЭЛЕКТРИЧЕСТВА]

(Стр. 237—263)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 149 об. — 155).

Оригинал на латинском языке; заметки 41, 42, 111 и 120 на русском языке.

Впервые напечатано: русский перевод в выдержках — Меншуткин, II, стр. 194—198; полностью латинский текст и русский перевод — журнал „Вопросы философии“, 1948, № 1 (3), стр. 380—389.

Составление заметок относится к апрелю — маю 1756 г. Это доказывается тем, что первый лист рукописи написан на обороте листа, содержащего план диссертации „Теория электричества, изложенная математически (см. настоящий том, стр. 265—313) с собственноручной пометой Ломоносова „Начата 5 апреля 1756“. Составление заметок было закончено Ломоносовым не позднее мая 1756 г., так как с конца мая он начал писать свою речь „Слово о происхождении света“, в которой использовал бо́льшую часть этих заметок.

546

Подобно „276 заметкам по физике и корпускулярной философии“ (см. т. I настоящего издания, стр. 103—167), „127 заметок“ содержат собственные, оригинальные мысли Ломоносова, его выписки из работ других авторов, планы предполагаемых опытов и многие записи, относящиеся к теории света и цветов, электричества и частично к общим вопросам физики и философии.

Вопросам теории света и цветов посвящено 69 заметок; вопросам теории электричества — 18 заметок и общим вопросам физики и философии — 41 заметка.

Значительная часть этих заметок, в том или ином виде, была Ломоносовым в дальнейшем использована в речи „Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее...“, (см. настоящий том, стр. 315—344), а также в его работе „Теория электричества, изложенная математически“ (см. настоящий том, стр. 265—313).

На основании этого можно предположить, что заметки являются предварительными набросками тех мыслей, которые Ломоносов предполагал развить в указанных работах. В заметках он кратко сформулировал многие научные положения, над которыми давно думал, в частности, свою эфирную теорию электрического поля, которую предполагал развить в работе по „Теории электричества“. Это убедительно подтверждает заметка 13, в которой Ломоносов говорит: „Не в моей привычке тогда лишь начинать размышлять о данном предмете, когда приступаю к делу объяснения его“.

Результатом этих его „размышлений“, главным образом по теории“ света и по теории электричества, и являются настоящие заметки.

1 1. Совмещение — о ломоносовском принципе совмещения частиц (см. настоящий том, стр. 328—342).

2 7. Сам создатель метода... — создателем метода Ломоносов здесь называет своего марбургского учителя Христиана Вольфа.

3 11. С тех пор, как я прочитал Бойля, овладело страстное желание исследовать мельчайшие частицы. О них я размышлял 18 лет — известно, что Ломоносов был хорошо знаком почти со всеми работами Бойля; см. примечания к работам 2, 5, 13 и 16 т. I настоящего издания (стр. 544—545, 553, 554—555, 568, 591) и к работам 1, 4 и 11 т. II настоящего издания (стр. 652, 657, 668); однако, о какой из них идет речь в этих заметках, сказать трудно. Если учесть, что настоящие заметки писались в 1756 г., то из слов „О них я размышлял 18 лет“ можно сделать вывод, что Ломоносов читал основные работы Бойля в 1738 г., т. е. еще в период пребывания его в Марбурге.

547

4 20. в папиновой машине — в Химической лаборатории Ломоносова имелась „папинова машина“, изготовленная по его личному указанию в 1753 г. на Сестрорецком оружейном заводе. Вероятнее всего, что упоминаемое в этой заметке „увеличение огня давлением“ наблюдалось им самим, в собственной „папиновой машине“.

5 29. Здесь та же самая нелепость, как и в ньютоновском распространении света — об отношении Ломоносова к теории света Ньютона (см. настоящий том, стр. 318—324).

6 51. Оптика, вопр. 29 — этим сокращением Ломоносов указывает ва вопрос 29 последнего раздела („Вопросы“) книги Исаака Ньютона Optics, or а treatise of the reflections, refractions, inflections and colours of light. London, 1721. В русском переводе этой книги, выполненном акад. С. И. Вавиловым (Исаак Ньютон. Оптика или трактат об отражениях, преломлениях, изгибаниях и цветах света. М. — Л., 1927), вопрос 29 находится на стр. 288—291.

7 53. Эта запись, как и 94-я, указывает на внесение Ломоносовым в настоящие заметки и результатов своих исследований в области рефрактометрии (см. настоящий том, работу „Новый способ наблюдения...“ на стр. 441—445 и примечания к ней на стр. 574—577).

8 56. настойка кампешевого дерева — раствор гематоксилина, красящего вещества, добываемого из древесины кампешевого дерева (Hematoxylon campechianum), произрастающего в тропических странах, главным образом в Центральной Америке.

9 59. соляной спирт — соляная кислота.

10 61. Селитряный спирт — азотная кислота.

11 71. Αωήρ — эфир.

12 73. Эта заметка, как и следующая, 74-я, касается действия зажигательных зеркал и стекол. Известно, что конструированием и изготовлением зажигательных зеркал и стекол Ломоносов занимался более двадцати лет (см. т. I настоящего издания, работу 4 на стр. 85—101 и примечания к ней на стр. 546—549). Более чем вероятно, что приводимые здесь замечания о зажигательных зеркалах и стеклах были результатом его собственных наблюдений.

13 76. купоросная кислота — серная кислота.

14 78. Купоросное масло — серная кислота.

15 79. Шталь. О сере — имеется в виду работа: Zufällige Gedanken und nützliche Bedenken über den Streit von dem sogenannten Sulphure. Halle, 1718 (Г. Э. Шталь. Случайные мысли и полезные размышления о споре относительно так называемой серы. Галле, 1718). На латинском языке работа Шталя о сере под названием Observationum chymico-physico-medicarum curiosarum ... mensis... Julius anni 1697 sistens experimentum novum verum sulphur arte producendi illustratum et demonstratum

548

(Любопытные химико физико-медицинские наблюдения ... за июль 1697 года, содержащие новый поясненный и доказанный опыт по добыванию искусственным способом настоящей серы) вошла в сборник работ Г. Э. Шталя Opuscule chymico-physico-medica. Halae Magdeburgicae, 1715. (Химико-физические и медицинские работы. Галле, 1715, стр. 299—333).

16 91б. В элементах философии Ньютона — имеется в виду книга Вольтера Elemens de la philosophie de Neuton. Londres, 1744. (Элементы философии Ньютона. Лондон, 1744), в которой рассматривается, в частности, ньютоновская теория света.

17 99. Год 1679 — имеется в виду Histoire de l’Académie royale des Sciences, t. I. Paris, 1733 (История королевской Академии Наук, т. I. Париж, 1733), в котором были напечатаны рефераты работ парижских академиков с 1666 по 1686 г. За 1679 г. в этом томе помещены рефераты работ Э. Мариотта „О цветах“ и Хр. Гюйгенса „О свете“.

18 104. См. Оптику Вольфа — Elementa opticae (Элементы оптики) — первый раздел третьего тома труда Хр. Вольфа Elementa matheseos universae. Halae, 1735 (Элементы всеобщей математики. Галле, 1735).

19 118. свет болонского камня — болонский камень — находимый в окрестностях Болоньи (Италия), минерал (тяжелый шпат), обладающий способностью свечения в темноте, после предварительного облучения его.

14

[ТЕОРИЯ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА, ИЗЛОЖЕННАЯ МАТЕМАТИЧЕСКИ
М. ЛОМОНОСОВЫМ. 1756 г.]

(Стр. 265—313)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 149, 156—166).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликовано: латинский текст — Акад. изд., т. VI, стр. 202—219; русский текст — Меншуткин, I, стр. 192—197 (частично); Меншуткин, II, стр. 199—209.

Работа датируется апрелем — маем 1756 г.

Начало написания работы относится к апрелю 1756 г. Это устанавливается на основе собственноручной пометы Ломоносова на первой странице рукописи: „Начата 5 апр. 1756 г.“.

Работа над „Теорией электричества“ была прервана Ломоносовым в конце мая 1756 г., когда он начал составление своей речи „Слово о происхождении света“.

549

Мысль о необходимости создания труда по теории электричества возникла у Ломоносова в 1752—1753 гг., когда он много и настойчиво занимался разработкой теории атмосферного электричества. Некоторые из разработанных им в то время положений по теории электричества он высказал в своем „Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ (см. настоящий том, стр. 15—99) и кратко сформулировал в составленной им „Программе“ (см. настоящий том, стр. 135—141). Уже в то время он понимал недостатки господствовавших теорий по этому вопросу.

В последующие годы, в связи с изучением природы света, Ломоносов приходит к твердому убеждению, что эфир может быть принят за носителя как световых, так и электрических явлений и что разработка эфирной теории электрического поля должна помочь разрешить сложные и спорные вопросы, связанные с пониманием природы электричества и света. К 1756 г. у него по этому вопросу сложились определенные взгляды, которые он в первоначальном виде и изложил в своих „127 заметках“ (см. настоящий том, стр. 237—263). В апреле 1756 г. Ломоносов составил и план своего нового труда, которому он дал название „Теория электричества, изложенная математически“.

Судя по плану „Расположения материала по главам“, этот труд должен был состоять из восьми глав. В его бумагах сохранилась из этого труда лишь „Глава 1, содержащая предварительные данные“ и незаконченная „Глава вторая об эфире“. Исходя из названия последующих шести глав, Ломоносов предполагал в своей работе остановиться на всех основных вопросах, связанных с теорией электричества. Большой интерес представляет название последней, восьмой главы: „О будущих успехах учения об электричестве“. Ломоносов был глубоко убежден, что эта новая область человеческих знаний имеет огромное значение для развития и теории и практики.

В 1760 г., излагая в „Прибавлении“ VI к „Экспериментальной физике“ (см. настоящий том, стр. 438—439) опыты по электричеству, Ломоносов писал: „Но не все таковые опыты толь опасны; есть и приятные и великую надежду к благополучию человеческому показующие, ... но оные... особливой великой книги требуют“.

В своем труде Ломоносов выступает против господствовавших в то время теорий особых невесомых магнитных и электрических жидкостей. В первом параграфе своего труда по теории электричества он решительно заявляет, что „электрическая сила есть действие“. Все электрические явления, по мнению Ломоносова, должны быть объяснены движением эфира и частиц этого эфира вокруг их собственных осей.

550

1 Стр. 289. Учение Ломоносова о трех видах движения эфира и вызываемых каждым из них физических явлений более обстоятельно излагается в его „Слове о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющем“ (см. настоящий том, стр. 315—344).

2 Стр. 295. из эолипила — из инструмента, служащего для демонстрации механической силы струи пара. Он состоял из полого металлического шара с трубкой очень маленького диаметра. В „Волфианской экспериментальной физике“ Ломоносова описанию эолипила посвящена специальная, четвертая глава третьей части книги (т. I настоящего издания, стр. 457—459).

15

СЛОВО О ПРОИСХОЖДЕНИИ СВЕТА, НОВУЮ ТЕОРИЮ О ЦВЕ́ТАХ
ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕЕ

(Стр. 315—344)

Печатается по последнему прижизненному изданию.

Речь Ломоносова была издана на русском языке в 1757 г. под заглавием: Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее, в публичном собрании имп. Академии Наук июля 1 дня 1756 года говоренное Михайлом Ломоносовым. Печатано в Санктпетербурге, при имп. Академии Наук. 4°. 42 стр.

Рукопись этой работы Ломоносова не сохранилась.

Время написания „Слова“ — май — июнь 1756 г.

Текст „Слова“ без существенных изменений был перепечатан в „Собрании разных сочинений в стихах и в прозе Михайла Ломоносова. Книга первая“ (М., изд. Московского университета, 1757, стр. 323—355; фактически издана в 1758 г.).

В 1757 г. речь Ломоносова была переведена на латинский язык адъюнктом Академии Наук Г. В. Козицким и по требованию Ломоносова издана в 1759 г. под заглавием Oratio de origine lucis sistens novam theoriam colorum, in publico conventu Academiae Scientiarum imperialis Petropolitanae propter nominis festivitatem serenissimi principis magni ducis Pauli Petridae habita calendis Juliis anni MDCCLVI a Michaele Lomonosow, consiliario academico. Ex rossica in latinam linguam conversa a Gregorio Kositzki. Petropoli, typis Academiae Scientiarum. 4° (40 стр.).

Природой света и теорией цветов Ломоносов интересовался и занимался с самого начала своей научной деятельности. Об этом он сам

551

говорит в „Слове“: „Хотел бы я изъяснить все, что о цве́тах чрез пятнадцать лет думал между другими моими трудами“ (настоящий том, стр. 341—342). В наброске плана обширной работы по физике, завершающем его „Элементы математической химии“ (1741), одна из глав общей части должна была содержать учение „О цвете“ (см. т. I настоящего издания, стр. 82—83). В „276 заметках по физике и корпускулярной философии“ (1742—1743) значительная часть записей Ломоносова посвящена различным вопросам теории света и цветов; они помечены Ломоносовым на полях цифрой „2“. В этих заметках конспективно изложены наблюдения, возможно, и опыты Ломоносова, а также некоторые теоретические положения, вошедшие впоследствии в „Слово“; например, мысли о принципе „совмещения“ корпускул содержатся в заметках 29, 182 и в записи 13 (см. т. I настоящего издания, стр. 108—109, 138—139 и 162—163); в ряде заметок (заметки 58, 61, 222, 257 и др.) имеются возражения против ньютоновской теории истечения света (см. т. I настоящего издания, стр. 114—115, 148—149 и 156—157). В планах будущих работ, которыми завершаются „276 заметок“, имеются темы: „О белизне и черноте“, „О цветах“, „Об окрашенных телах“, „О цветах, произведенных отражением“ (см. там же, стр. 164—167). Таким образом, исследование по теории света и цветов было задумано Ломоносовым уже в начале 40-х годов. С конца 1748 г., после постройки Химической лаборатории, Ломоносов начинает в ней опыты по исследованию „натуры цветов“; эти опыты были связаны с проводившимися Ломоносовым в его лаборатории работами по получению цветных стекол и смальт для мозаических картин (см. „Лабораторный журнал 1751 г. и лабораторные записи“, т. II настоящего издания, стр. 371—438). О лабораторных опытах „для исследования натуры цветов“ Ломоносов говорит и в отчетах о своих трудах за 1751, 1752 и 1753 гг. (см. Билярский, стр. 162, 187 и 249).

Одновременно Ломоносов работал и над обоснованием своей теории света и цветов; уже в плане своих работ в январскую треть 1749 г. он писал: „... буду для Комментариев сочинять диссертации: 1) о точнейшем определении градусов теплоты и стужи; 2) теорию новую о цветах“ (Билярский, стр. 121). Краткое изложение своих воззрений на природу цветов Ломоносов дал во „Введении в истинную физическую химию“ (1752), где, в частности, указал на наличие лишь трех простых цветов — красного, желтого и голубого (см. § 22, т. II настоящего издания, стр. 498—509). Мысль о соответствии этих простых цветов трем химическим элементам (соляной, серной и ртутной материи), развитая в „Слове о происхождении света“, встречается уже в „Планах и материалах к курсу физической химии“ (см. т. II настоящего издания, стр. 464—465).

552

Таким образом, к середине 50-х годов Ломоносов разработал уже в теоретическую и экспериментальную части своей работы о свете и цветах. На заседании Конференции Академии Наук от 18 апреля 1754 г., при обсуждении программы предстоящего публичного собрания Академии, Ломоносов предложил „разные темы, для разработки которых им уже произведены опыты и на основании их придумана теория, о чем он, если никто другой не выступит с предложением, мог бы написать-диссертацию, — например о теории цветов, подтвержденной физическими и химическими опытами“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 302). Однако публичное собрание Академии в 1754 г. не состоялось, и Ломоносову тогда не пришлось произнести свою речь.

Вторично к этому вопросу он вернулся только через два года. На заседании Конференции 13 мая 1756 г., в связи с обсуждением программы публичного собрания Академии, „Ломоносов сказал, что у него также приготовлено то, о чем он мог бы говорить на публичном собрании на родном языке, например, о причинах землетрясений или о новой теории цветов, или о придуманной им машине для усиления света, или он соединит последние две темы в одной речи“ (Протоколы Конференции, т. II, стр, 350).

Повидимому, к этому времени у Ломоносова была полностью продумана тема его речи и собран весь экспериментальный материал (см. его „127 заметок“, настоящий том, стр. 237—263), но текст „Слова“ еще не был написан; более того, он сам еще не решил, какую тему он выберет для своего выступления на публичном собрании: 27 мая, 1756 г. он заявил академикам, что „тему своей речи он объявит на ближайшей Конференции“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 352).

Окончательно остановившись на теме о свете и цветах (речь о причинах землетрясений он прочитал в следующем, 1757 г. — см. „Слово о рождении металлов от трясения земли“ в т. V настоящего издания), Ломоносов, очевидно, в конце мая 1756 г. принялся за составление текста своей речи и 26 июня 1756 г. прочитал на заседании Конференции „часть своей диссертации о свете и цветах, написанной на русском языке“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 353). 1 июля 1756 г. „Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее“, было прочитано Ломоносовым на русском языке в публичном собрании Академии Наук.

Печатание „Слова“ начато было после публичного собрания: 3 июля 1756 г. Ломоносов представил свою диссертацию для переписки набело и просил дать ему для этого писца (см. Протоколы Конференции, т. II,. стр. 354).

Своей речи Ломоносов придавал большое значение. Во 2-м издании „Волфианской экспериментальной физики“ (1760) он в прибавлении

553

IV к части 5 „об оптических опытах“ отсылает читателя к „Слову о происхождении света“, лишь „объявляя кратко, что в числе цве́тов правее Мариотт, нежели Невтон, и что из красного, желтого и голубого все прочие цве́ты происходят“ (настоящий том, стр. 437).

Впоследствии, в 1764 г., в „Росписи сочинениям и другим трудам советника Ломоносова“ он дважды указывает на свою речь: „Делал опыты разных красок для употребления, а больше для теории цве́тов, которым сделал новую систему“, а в числе „Физических сочинений, читанных в публичных академических собраниях“, указана „Новая теория о цве́тах, утвержденная многими новыми опытами физическими и химическими“ (см. Акад. изд., т. VIII, стр. 272 и 273). В другом автобиографическом документе — „Конспекте важнейших теорем, которыми постарался обогатить естественные науки Михаил Ломоносов“, составленном в середине 1764 г., Ломоносов, кратко излагая содержание этой своей работы, писал: „В Слове о происхождении света и цве́тов, произнесенном в публичном собрании Академии [1756] года, дается теория света и указывается число цве́тов, столь прочно и правильно установленное несравненными учеными Картезием и Мариоттом. Здесь предлагается новая элементарная система и выводится новое, дотоле неизвестное свойство элементов, или начал, названное совмещением; утверждается, что оно — причина весьма многих явлений природы, обусловленных мельчайшими корпускулами. Это будет в скором времени и весьма основательно подтверждено новыми данными автора“ (Меншуткин, II, стр. 487).

„Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее“ является одним из наиболее значительных научных трудов Ломоносова, в котором с большой полнотой изложены итоги его долголетних теоретических и экспериментальных изысканий, связанных с изучением природы света.

Следует особо отметить высказанные им в этой работе мысли о единой природе световых и электрических явлений, а также явлений теплового излучения и их связи между собой, его мысли об электрической природе света, о существовании резонанса между светом и веществом.

Эти мысли и предположения Ломоносова получили свое развитие в XIX в.; они стали теоретической основой ряда важнейших разделов физической науки. Оригинальными являются его суждения о справедливости волновой теории света, а также его теория цветов.

Теория Ломоносова о том, что белый цвет, а также все остальные ощущаемые глазом цвета могут быть составлены из трех основных, или элементарных, цветов, прочно вошла в науку (обыкновенно она приписывалась Т. Юнгу). Однако мнение Ломоносова, что такой состав

554

белого цвета имеет и объективную физическую природу, конечно, ошибочно.

1 Стр. 318. первое — Картезиево, от Гугения подтвержденное и изъясненное — теория света Р. Декарта (Картезия) была изложена в его известном Discours de la méthode (Рассуждение о методе. Лейден, 1737), — в приложениях к этому „Рассуждению“ — „Диоптрика“ и „Метеоры“. Волновая теория света Хр. Гюйгенса (Гугения), существенно отличающаяся от воззрений Декарта, была опубликована Гюйгенсом в книге Traité de la lumière (Трактат о свете. Лейден, 1690; русский перевод, М. — Л., ОНТИ, 1935).

2 Стр. 318. второе — от Гассенда начавшееся и Невтоновым согласием и истолкованием важность получившее — П. Гассенди изложил свои взгляды на природу света в Syntagma philosophicum (Свод философии), напечатанном в первом томе его сочинений (Лион, 1658). Гассенди считал свет прямым истечением материи из тел. Теория света и цветов И. Ньютона изложена им в книге Optics, or a treatise of the reflexions, refractions, inflexions and colours of light (Оптика, или трактат об отражениях, преломлениях, отклонениях и цветах света. Лондон, 1704; латинское издание, Лондон, 1719; русский перевод акад. С. И. Вавилова, М. — Л., Госиздат, 1927).

3 Стр. 324. Доказано мною в Рассуждении о причине теплоты и стужи — положение о вращательном движении частиц как причине теплоты содержится в § 11 „Размышлений о причине теплоты и холода“ (см. т. II настоящего издания, стр. 20—21).

4 Стр. 325. в крепкой водке — в концентрированной азотной кислоте.

5 Стр. 326. к ответам на критические против оной рассуждения — Ломоносов имеет здесь в виду свое „Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии“, написанное в августе 1754 г. и направленное против критики его трудов, в частности его „Размышлений о причине теплоты и холода“ (текст „Рассуждения“ помещен в настоящем томе, см. стр. 201—232).

6 Стр. 334. от славного физика и трудолюбивого испытателя натуры цветов Мариотта — теория цветов изложена Э. Мариоттом в его книге De la nature des couleurs. Paris, 1681 (О природе цветов. Париж, 1681).

7 Стр. 336. Чистая двойная водка — этиловый спирт.

8 Стр. 341. от алкалической соли — органической (растительная или животная) щелочи.

9 Стр. 341. химических спусках — осадках.

10 Стр. 341. купоросное так называемое масло — крепкая серная кислота.

555

11 Стр. 341. хрустали — кристаллы.

12 Стр. 342. из многочисленных опытов, которые особливо мною учинены в изыскании разноцветных стекол к мозаичному художеству — опыты по получению мозаичных смальт велись Ломоносовым с 1749 г. в Химической лаборатории Академии Наук. Часть этих опытов отражена в „Лабораторном журнале 1751 г.“ Ломоносова (см. т. II настоящего издания, стр. 371—421) и в лабораторных записях 1752 г. (см. там же, стр. 422—438). Лабораторные журналы Ломоносова за другие годы не сохранились, но о них он говорит в отчетах о своих трудах за 1752 и 1753 гг. (см. Билярский, стр. 187 и 249). В „Росписи сочинениям и другим трудам советника Ломоносова“ (1764) об этих своих опытах Ломоносов писал: „Изобрел все составы к мозаичному делу, для чего сделал больше четырех тысяч опытов, коих не токмо рецепты сочинял, но и материалы своими руками по большой части развешивал и в печь ставил, несмотря на бывшую тогда жестокую ножную болезнь“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 272).

13 Стр. 342. любовь к российскому слову, к прославлению российских героев и к достоверному изысканию деяний нашего отечества — Ломоносов имеет в виду свои работы по филологии, поэму „Петр Великий“ и „Древнюю российскую историю“.

16

[О ПРИРОДЕ СВЕТА]

(Стр. 345—347)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 264, 264 об.).

Оригинал на латинском языке.

Впервые на языке оригинала частично опубликовано — Будилович, II, стр. 280—281.

Полный латинский текст и русский перевод публикуются впервые. Заметка названия не имеет.

Время написания заметки предположительно можно отнести к 50-м годам XVIII в., так как именно в эти годы Ломоносов много занимался разработкой теории света, к которой настоящий отрывок имеет более близкое отношение, чем к другим его работам.

Заметка интересна тем, что в ней Ломоносов подчеркивает мысль о подобии природы вещей „в однородных телах, а особенно в первоначалах“ во всей вселенной.

556

17

[ОБ ОТНОШЕНИИ КОЛИЧЕСТВА МАТЕРИИ И ВЕСА]

(Стр. 349—371)

Печатается по рукописи, написанной неизвестным почерком, с поправками Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 40, лл. 1—4).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликовано: латинский текст — Акад. изд., т. VI, стр. 220—229; русский перевод Б. Н. Меншуткина — Меншуткин, II, стр. 233—240. Работа написана в период между концом 1757 г. и январем 1758 г.

Вопросом о природе тяжести тел и о зависимости между количеством материи и весом тел и связанной с этим критикой теории чистого притяжения Ломоносов занимался с начала 40-х годов. Этот вопрос он ставит и намечает пути для его решения в своих „276 заметках по физике и корпускулярной философии“, в „Опыте теории о нечувствительных частицах тел...“ и в черновых „Заметках о тяжести тел“ (см. т. I настоящего издания, стр. 103—168, 169—236, 237—251).

Позднее, в письме к Л. Эйлеру от 5 июля 1748 г. и в черновой рукописи своей работы „О тяжести тел и извечности первичного движения“ (см. т. II настоящего издания, стр. 169—194 и 195—204) Ломоносов вновь ставит этот вопрос и дает первое его решение. Текст письма Л. Эйлеру 5 июля 1748 г. в основной своей части почти дословно совпадает с текстом публикуемой диссертации (см. т. II настоящего издания, стр. 172—191). Письмо к Эйлеру от 5 июля 1748 г. не было опубликовано при жизни Ломоносова и, следовательно, не было известно его современникам. Между тем Ломоносов придавал большое значение для развития физических наук разрешению поставленной им проблемы. Желая привлечь к этой проблеме, через Академию Наук, внимание ученых всего мира, он 18 апреля 1754 г., выступая в Конференции по вопросу о программе предстоящего публичного акта Академии, заявил, что „следует предложить на разрешение ученым новый вопрос на соискание премии, например 1) о количестве движения и 2) пропорционально ли количество вещества в теле его весу, — но сначала следует сообщить об этом знаменитейшему Эйлеру“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 302).

Через полтора года, на заседании Конференции Академии Наук 21 августа 1755 г. он вновь предложил объявить от имени Академии на 1756 г. задачу на соискание премии о пропорциональности материи тел их весу (текст задачи см.: настоящий том, стр. 233—235).

557

Большинство академиков высказалось против предложенной Ломоносовым темы задачи, и она не была объявлена Академией (см. об этом настоящий том, стр. 543—545). В 1757 г. Ломоносов решается сам публично выступить с речью на предложенную им тему.

21 мая 1757 г. на заседании Конференции, в связи с обсуждением программы ближайшего публичного заседания, Ломоносов заявил о своем желании произнести речь на одну из 13 предложенных им тем, в числе которых значилась и тема „Об отношении материи и веса“ (десятая по списку; см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 381). Однако и на этот раз академики не одобрили темы и согласились на предложенную им четвертую по порядку тему — „О металлоносном движении земли“, которая и была принята Ломоносовым; 6 сентября 1757 г. он произнес свое „Слово о рождении металлов от трясения земли“ (см. т. V настоящего издания).

Выполняя все же свое намерение, Ломоносов пишет текст речи на давно предложенную им, но не одобренную академиками тему, и в январе 1758 г. представляет текст речи в Академию. В протоколе Конференции от 30 января 1758 г. по этому поводу записано следующее: „Ломоносов представил Конференции диссертацию об отношении массы и веса, которая передана коллегам для прочтения на дому“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 400). Кому из академиков была передана эта диссертация и какие отзывы она получила, неизвестно. Не состоялось, повидимому, и ее обсуждение в Конференции; диссертация была сдана в академический архив, где она и была обнаружена лишь в 1908 г. (см. Меншуткин, II, стр. 230).

Несмотря на отрицательное отношение к поставленной им проблеме со стороны академиков и даже Эйлера, Ломоносов не оставил мысли о ней; 17 мая 1759 г. он вновь предложил ее Конференции в качестве темы для задачи на премию (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 426—427), но она вновь была отвергнута академиками.

Наконец, в 1760 г., составляя свое „Рассуждение о твердости и жидкости тел“, прочитанное им в публичном заседании Академии 6 сентября 1760 г., Ломоносов многие мысли и даже формулировки для него взял из своего письма к Эйлеру от 5 июня 1748 г. и из диссертации „Об отношении количества материи и веса“. В частности, в этих трех работах содержится формулировка закона Ломоносова о сохранении материи и движения, впервые данная им в 1748 г., затем повторенная в диссертации в 1758 г., но опубликованная лишь в 1760 г. (ср. т. II настоящего издания, стр. 182—185 и настоящий том, стр. 362—363 и 382—383).

Работа Ломоносова „Об отношении количества материи и веса“ представляет большой интерес для изучения его физических воззрений.

558

С начала своей научной деятельности и до конца жизни Ломоносов неизменно выступал решительным противником теории притяжения и многие годы посвятил разработке проблемы о природе тяжести тел и вопроса о соотношении между массой и весом тел.

1 Стр. 353. когда читаем у Ньютона — Ломоносов имеет в виду следующее положение Ньютона:

Количество материи (масса) есть мера таковой, устанавливаемая пропорционально плотности и объему ее.

„Воздуха двойной плотности в двойном объеме вчетверо больше, в тройном вшестеро. То же относится к снегу или порошкам, когда они уплотняются от сжатия или таяния. Это же относится и ко всякого рода телам, которые в силу каких бы то ни было причин уплотняются. Однако при этом я не принимаю в расчет той среды, если таковая существует, которая свободно проникает в промежутки между частицами. Это же количество я подразумеваю в дальнейшем под названиями тело или масса. Определяется масса по весу тела, ибо она пропорциональна весу, что мною найдено опытами над маятниками, произведенными точнейшим образом, как о том сказано ниже“ (И. Ньютон. Математические начала натуральной философии. Книга I, стр. 22. Перевод. А. Н. Крылова, Пгр., 1915).

2 Стр. 369. в кальцинированных телах — кальцинация, или прокаливание, „есть перевод твердого илн жидкого тела в порошок силою огня“ (см. Введение в истинную физическую химию, § 59, т. II настоящего издания, стр. 529).

18

[ЗАДАЧИ НА ПРЕМИЮ ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
НА 1760 г.]

(Стр. 373—375)

Печатаются по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 19, л. 1).

Оригинал на латинском языке.

Латинский текст задач и русский перевод первой из них публикуются впервые. Русский перевод текста второй задачи был опубликован в газете „Санктпетербургские ведомости“ за 1760 г. (№ 72).

Составление текста первой и второй задачи предположительно датируется 1758 г.

559

Никаких указаний на то, были ли прочитаны Ломоносовым эти задачи на заседаниях Конференции Академии Наук за 1758—1760 гг. и подвергались ли они обсуждению, в протоколах Конференции не сохранилось.

Вторая задача была объявлена Академией в качестве конкурсной темы на 1760 г. Впервые она была предложена Ломоносовым в несколько иной формулировке в 1755 г. (см. настоящий том, стр. 233—235).

1 Стр. 375. исследовать этот вопрос методом Гомберга — здесь идет речь об исследованиях французского химика Вильгельма Гомберга, выделившего впервые в 1702 г. борную кислоту из буры.

19

РАССУЖДЕНИЕ О ТВЕРДОСТИ И ЖИДКОСТИ ТЕЛ

(Стр. 377—409)

Печатается по тексту первой публикации.

Подлинная рукопись не сохранилась.

Впервые напечатано отдельным изданием: русский текст под заглавием „Рассуждение о твердости и жидкости тел, ради торжественного праздника тезоименитства ея величества, всепресветлейшия, державнейшия, великия государыни императрицы Елисаветы Петровны, самодержицы всероссийския, в публичном собрании императорской Академии Наук сентября 6 дня 1760 года читанное господином коллежским советником и профессором и королевской шведской Академии Наук членом Михайлом Ломоносовым“. В Санктпетербурге, при императорской Академии Наук, [1760] (21 стр., с табл.); латинский текст под заглавием Meditationes de solido et fluido solemnibus sacris augustissimi nominis serenissimae potentissimae magnae dominae imperatricis Elisabethae, Petri Magni filiae, autocratoris omnium Rossiarum, praelectae in Academiae Scientiarum Petropolitanae conventu publico die VI Sept. A. MDCCLX. Auctore Michaele Lomonosow, consiliario academico, chymiae professore nec non regiae Academiae Scientiarum Sueciae membro. Petropoli, typ. Academiae, [1760] (18 стр., с табл.).

Время написания — август 1760 г.

Непосредственным поводом к написанию „Рассуждения о твердости и жидкости тел“ были произведенные зимой 1759/60 г. в Петербургской Академии Наук опыты по замораживанию ртути. Начал эти опыты академик И. А. Браун при деятельном участии в них Ломоносова,

560

а затем подобные же опыты производили академики И. Э. Цейгер и Ф. У. Т. Эпинус и аптекарь главной петербургской аптеки почетный член Академии И. Г. Модель.

В результате опытов Ломоносова и Брауна была впервые в Петербурге заморожена ртуть, до тех пор считавшаяся жидким телом, не способным затвердевать.

Это было выдающимся событием и большим достижением русской науки, вызвавшим оживленные отклики в научных кругах. Подробное описание произведенных Брауном 14, 15 и 26 декабря 1759 г. опытов было опубликовано в газете „Санктпетербургские ведомости“ за 1759 г. (№ 102 от 21 декабря, стр. 810—811 и № 104 от 28 декабря, стр. 825—826).

Сообщения об опытах Ломоносова и Брауна были напечатаны в ряде иностранных журналов за 1760 г.: в Philosophical transactions (1760, т. 61, ч. 2, стр. 477—497), в лейпцигском журнале Commentarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis (1760), в Nova acta eruditorum и др. Однако не все эти сообщения содержали правильные сведения об опытах, произведенных в Петербургской Академии, и об участии в них Ломоносова и Брауна. Это вызвало впоследствии протест Ломоносова на заседании Конференции Академии 6 октября 1760 г. (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 456—457).

Свои опыты по получению низких температур Ломоносов начал задолго до 1759 г., когда им, совместно с Брауном, была впервые заморожена ртуть. В предварительных заметках к „Рассуждению о твердости и жидкости тел“ (см. настоящий том, стр. 411—419) Ломоносов упоминает об „опытах к произведению искусственного холода, сделанных в 1747 году“ (заметка 13).

В отчете о своих трудах за 1754 г. Ломоносов писал: „Деланы опыты метеорологические над водою, из Северного океана привезенною, в каком градусе мороза она замерзнуть может. При том были разные химические растворы морожены для сравнения“ (Билярский, стр. 279—280).

В черновых бумагах Ломоносова сохранилось начало работы, озаглавленной Experimenta circa refrigerationem et coagulationem corporum liquidorum, die 20 Januarii 1755 instituta (Опыты над охлаждением и застыванием жидких тел, произведенные 20 января 1755 г.) (см. т. II настоящего издания, стр. 664—673).

После опытов по замораживанию ртути, произведенных в декабре 1759 г., Ломоносов продолжал заниматься этим вопросом; 14 января 1760 г. он на заседании Конференции „передал коллегам перечень произведенных им опытов по поводу искусственного холода и замораживания ртути“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 443; текст этой записки см. настоящий том, стр. 421—427), а 28 января 1760 г. „Ломоносов показывал коллегам воздушный горизонтальный термометр, наподобие

561

манометра, приспособленный им для наблюдения более низких градусов искусственного холода“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 444—445).

К составлению своей диссертации „Рассуждение о твердости в жидкости тел“ Ломоносов приступил, повидимому, только в конце лета 1760 г. В протоколе Конференции от 7 августа 1760 г. говорится, что еще во время летних каникул была созвана экстраординарная Конференция, на которой обсуждалась программа предстоящего публичного академического собрания, назначенного на 6 сентября; было решено, что Браун прочтет на этом собрании свою речь о замораживании ртути, а „Ломоносов взял на себя труд сказать речь по-русски“ (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 452).

Ломоносов немедленно принялся за дело: сохранились его предварительные заметки к „Рассуждению о твердости и жидкости тел“ (см. настоящий том, стр. 411—419).

Уже 28 августа 1760 г. на заседании Конференции „Ломоносов прочитал начало диссертации, которая будет произнесена на публичной Конференции. Никто не сделал никаких замечаний против нее“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 455). 6 сентября 1760 г. Ломоносов прочитал по-русски свою диссертацию на публичном собрании Академии.

„Рассуждение о твердости и жидкости тел“ написано Ломоносовым одновременно на русском и латинском языках. Принадлежность латинского текста Ломоносову подтверждается тем, что многие страницы его почти дословно повторяют соответствующие места письма Ломоносова к Л. Эйлеру от 5 июля 1748 г. и его же диссертации „Об отношении количества материи и веса“; обе эти работы не были опубликованы при жизни Ломоносова. В своих предварительных заметках к „Рассуждению“ Ломоносов в заметке 21 записал: „Опровержение притяжения из письма к Эйлеру“ (настоящий том, стр. 415), что подтверждает использование им этого письма (написанного на латинском языке) при составлении текста своей речи.

„Рассуждение о твердости и жидкости тел“ не было напечатано до публичного собрания: только 12 сентября 1760 г. в Канцелярии Академии Наук было определено „речь Ломоносова, читанную в публичном собрании 6 сентября, напечатать на русском и латинском языках в числе 412 экземпляров“ (Билярский, стр. 457). В дальнейшем же, по словам акад. П. П. Пекарского, „это произведение нашего академика постигла странная участь — его забыли внесть в наиболее распространенные издания собраний сочинений, так что оно было потом перепечатано только один раз — в издании 1778 года, приготовленном Дамаскиным и которое ныне составляет библиографическую редкость. Не удивительно поэтому, что о «Рассуждении» Ломоносова касательно твердости

562

и жидкости тел не встречается упоминания ни в одном отзыве позднейших русских ученых“ (Пекарский, II, стр. 709).

„Рассуждение о твердости и жидкости тел“ было напечатано затем лишь в академическом издании Сочинений М. В. Ломоносова (Акад. изд., т. V, СПб., 1902, стр. 92—112), однако только на русском языке; к тому же в нем не воспроизведены составленные Ломоносовым чертежи и рисунки, без которых текст „Рассуждения“ недостаточно понятен.

Первая часть „Рассуждения“ в значительной мере повторяет основные мысли Ломоносова, высказанные им в письме к Л. Эйлеру от 5 июля 1748 г. (см. т. II настоящего издания, стр. 169—193 и в его диссертации „Об отношении количества материи и веса“ (см. настоящий том, стр. 349—371).

В §§ 1—22 своей работы Ломоносов подробно излагает свои воззрения на взаимосвязь нечувствительных частиц в твердых и жидких телах. Значительное место в этой части „Рассуждения“ отведено также опровержению теории чистого притяжения, развивавшейся учениками и последователями Ньютона.

Во второй части „Рассуждения“ (§§ 23—26) дано описание опытов по замораживанию ртути, произведенных Ломоносовым зимой 1759/60 г. Эта часть речи Ломоносова дается в качестве экспериментального подтверждения теоретических выводов, изложенных в первой части.

В своем труде „Рассуждение о твердости и жидкости тел“ Ломоносов впервые в печати формулирует свой закон сохранения материи и движения как „всеобщий естественный закон“ природы. Ранее, 5 июля 1748 г., этот закон был им изложен в письме к Л. Эйлеру (см. т. II настоящего издания, стр. 182—185), а затем повторен в 1758 г. в непрочитанной речи „Об отношении количества материи и веса“ (см. настоящий том, стр. 349—371).

В своих исследованиях Ломоносов всегда исходил из этого закона и придавал ему большое значение для развития естествознания, техники и философии.

Высоко оценивая это открытие Ломоносова, акад. С. И. Вавилов в своей статье „Закон Ломоносова“ („Правда“ от 5 января 1949 г.) писал: „Значение и особенность начала, провозглашенного Ломоносовым, состояли не только в том, что этим началом утверждались законы сохранения и неуничтожаемости материи, движения и силы в отдельности. Некоторые из этих истин издавна, еще в древности, угадывались передовыми умами... В отличие от своих предшественников, Ломоносов говорит о любых «переменах, в натуре случающихся», об их общем сохранении, и только в качестве примеров он перечисляет отдельно взятые сохранение материи, сохранение времени, сохранение силы... Ломоносов на века вперед как бы взял в общие скобки все

563

виды сохранения свойств материи. Глубочайшее содержание великого начала природы, усмотренного Ломоносовым, раскрывалось постепенно и продолжает раскрываться в прогрессивном историческом процессе развития науки о природе“.

Применив свой универсальный закон сохранения материи и движения к изучению химических явлений, Ломоносов в 1756 г., впервые в науке, пользуясь точными количественными весовыми измерениями, открыл и экспериментально обосновал существование закона сохранения веса вещества в химии. На основе большого числа опытов он доказал, что, вопреки мнению английского физика и химика Р. Бойля, вес запаянной химической реторты, в которой проходило при нагревании окисление свинца, оставался после реакции неизменным, т. е. вес веществ при их соединении не менялся.

В своем отчете за 1756 г. об опытах, проведенных им в Химической лаборатории, Ломоносов писал: „Между разными химическими опытами, которых журнал на 13 листах, деланы опыты в заплавленных накрепко стеклянных сосудах, чтобы исследовать: прибывает ли вес металла от чистого жару. Оными опытами нашлось, что славного Роберта Бойля мнение ложно, ибо без пропущения внешнего воздуха вес сожженного металла остается в одной мере“ (Билярский, стр. 313).

Так впервые в истории химии Ломоносов сформулировал и доказал закон сохранения веса вещества при химических превращениях, ставший в XIX и XX вв. основным законом химии. Формулировка и доказательство этого закона, а также формулировка универсального закона сохранения материи и движения — важнейшее и выдающееся достижение русской науки XVIII в.

1 § 1. профессор Браун... ныне предложил описание и изъяснение своих опытов — речь Ломоносова „Рассуждение о твердости и жидкости тел“ была произнесена в публичном собрании Академии 6 сентября 1760 г. после речи И. А. Брауна, которую тот читал на латинском языке. Речь Брауна была напечатана на русском языке одновременно с „Рассуждением“ Ломоносова под заглавием „О удивительной стуже, искусством произведенной, от которой ртуть замерзла“ (СПб., 1760) и на латинском языке под заглавием De admirando frigore artificiali, quo mercurius est congelatus. Petropoli [1760].

2 § 3. Одну непосредственную причину утверждает и сам Невтон — в латинском тексте Ломоносов делает следующее примечание: „Ведь сам же он это решительно отрицает. Математические начала натуральной философии, раздел XI, начало и конец“; имеется в виду труд И. Ньютона Philosophiae naturalis principia mathematica. Londini, 1687.

3 § 3. по смерти учинился невольный ее предстатель излишним последователей своих радением — здесь Ломоносов имеет в виду некоторых

564

учеников и последователей Ньютона, в частности Р. Котса; при переиздании в 1713 г. „Математических начал натуральной философии“ Ньютона Котс выдал гипотезу Ньютона о непосредственном действии тел на расстоянии за полное решение этого вопроса и прямо объявил тяжесть общим свойством материи.

4 § 7. неудачные физические вооружения, клинышки, иголки, крючки, колечка, пузырьки — Ломоносов высмеивает здесь распространенные в XVII в. и в начале XVIII в. представления о форме атомов; так, например, П. Гассенди, противник Декарта и философский предшественник Ньютона, считал, что атомы обладают самой разнообразной формой — овальной, продолговатой, заостренной, угловатой, крючковатой и т. п. — и этой формой атомов и их расположением объяснял твердость и жидкость, сцепление и другие свойства тел; этих же представлений о фигуре атомов держался Р. Бойль, французский физик XVII в. Оноре Фабри и многие другие. Ироническое отношение к такого рода представлениям проявлялось у Ломоносова уже в его ранних работах; в своих „44 заметках о сцеплении корпускул“, относящихся к 1743—1744 гг., он писал: „О крючках и веревочках шутка в Пояснении“ (заметка 36, см. т. I настоящего издания, стр. 260—261), имея намерение высмеять взгляды Гассенди и его последователей на фигуру атомов.

5 § 9. В Рассуждении о причинах теплоты и стужи, в Новых Комментариях, в I томе — здесь Ломоносов ссылается на свою диссертацию Meditationes de caloris et frigoris causa (Размышления о причине теплоты и холода), впервые опубликованную в Новых Комментариях Петербургской Академии (Novi Commentarii Academiae Scientiarum imperialis Petropolitanae, t. I, 1750, стр. 206—229); полный латинский текст и русский перевод ее помещен в т. II настоящего издания, на стр. 7—55.

6 § 9. тщетные прекословия во тщету вменились — в латинском тексте следует ссылка: Vide Nouvelle Bibl. germ., t. VI (см. Новую немецкую библиотеку, т. VI); имеется в виду статья Ломоносова „Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии“, напечатанная в т. VII, ч. 2 журнала (у Ломоносова ошибочно т. VI) Nouvelle Bibliothèque germanique, за 1755 г.; текст ее см. стр. 201—232 настоящего тома. В ней Ломоносов дал ответ на возражения немецких критиков против его молекулярно-кинетической теории теплоты.

7 § 9. В Слове о происхождении света и цве́тов — взгляды Ломоносова на строение вещества и природу эфира изложены в „Слове о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющем“, произнесенном им 1 июля 1756 г. (см. настоящий том, стр. 201—232).

565

8 § 14. В латинском тексте этот параграф начинается следующей, отсутствующей в русском тексте, фразой: „Отсюда ясно, что бо́льшая частица крепче, чем меньшая, связывается с одной и той же третьей“.

9 § 14. силу совмещения частиц, показанную в Слове о происхождении света и цве́тов — принцип совмещения однородных частиц изложен Ломоносовым в „Слове о происхождении света“ (см. стр. 328—342 настоящего тома).

10 § 16. смотри Рассуждение о причине теплоты и стужи в Академических Комментариях, § 23 — в латинском тексте ссылка дана не только на § 23, но и на § 24 „Размышлений о причине теплоты и холода“ (см. т. II настоящего издания, стр. 34—35).

11 § 20. в равнобочную ромбоическую фигуру — в латинском тексте далее следует: „углы которой СВ равен 60°, a AD 120°“.

12 § 23. 208 градусов — здесь и далее температуры показаны по шкале, приведение которой к применяемой в настоящее время стоградусной шкале невозможно. По распространенной в середине XVIII в. шкале Делиля (точка кипения воды 0°, точка таяния льда 150°) 208° градусов равны —38.7° С.

13 § 23. Итак, перестав больше ртуть ковать, резать стал ножом — в латинском тексте, вместо этой фразы, имеется следующая: „Затем я стал резать ножом кружок ртути, подобный металлическому полтиннику“.

20

[РАССУЖДЕНИЕ О ЖИДКОСТИ И ТВЕРДОСТИ.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ]

(Стр. 411—419)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 1, лл. 368—372 об.).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликовано: латинский текст заметок — Пекарский, II, стр. 927—928; таблица в русском переводе Б. Н. Меншуткина — Меншуткин, I, стр. 269. Полный латинский текст и русский перевод заметок и таблицы публикуются впервые.

Датируется 1760 г. (до 28 августа). Рукопись представляет собою предварительные заметки к речи Ломоносова „Рассуждение о твердости и жидкости тел“, представленной им в Конференцию 28 августа 1760 г. и прочитанной в публичном собрании Академии Наук 6 сентября 1760 г.

566

Таблица опытов по исследованию понижения температуры снега, белого песка и других „порошков“ при смешении их с жидкостями, помещенная в конце заметок, составлена, повидимому, зимою 1759/60 г.

Часть заметок использована Ломоносовым в его „Рассуждении“: так, заметки 1 и 16 соответствуют § 1; заметка 15 — § 13, заметка 21 — §§ 2—4 „Рассуждения“. Однако большинство заметок не включено в окончательный текст речи. Некоторые заметки, например 12, 14 и 23, являются наброском программы предстоящих опытов; были ли опыты выполнены — неизвестно.

После нумерованных заметок следуют два отрывка текста речи; первый из них почти дословно повторен в § 1 латинского текста „Рассуждения“; второй же развивает неоконченную фразу заметки 25 и использован Ломоносовым в § 14 окончательной редакции его речи.

1 1. Поэтому напрасно другие — Ломоносов имеет в виду отчет о петербургских опытах по замораживанию ртути, составленный Ф. У. Т. Эпинусом и напечатанный в 1760 г. в нескольких иностранных журналах. В своем отчете Эпинус преумалил заслуги Брауна и преувеличил роль Цейгера в этих опытах (об этом см. настоящий том, стр. 566—569).

2 5. Етроскоп — или этриоскоп (от греческого αιϑρία — чистота воздуха и σχοπειν — смотреть) — прибор для определения интенсивности излучения земной теплоты при безоблачном небе.

3 11. Красильн[иков] — имеются в виду данные метеорологических наблюдений, произведенных А. Д. Красильниковым в Сибири в 1734—1740 гг., во время Второй камчатской экспедиции.

4 17. Мушенбрек, Прибавления — имеется в виду книга голландского физика П. Мушенбрека Tentamina experimentorum naturalium captorum in Academia del Cimento. Lugduni Batavorum, 1739 (Попытки описания естественно-научных экспериментов, произведенных в Академии Дель Чименто, Лейден, 1739); в ней Мушенбрек, кроме описания опытов флорентийских академиков, дал свои обширные дополнения и примечания, в которых сообщил результаты собственных опытов.

5 Стр. 417. геометрия положения — проективная геометрия.

21

[ЗАПИСКА ОБ ОПЫТАХ ПО ЗАМОРАЖИВАНИЮ РТУТИ]

(Стр. 421—427)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 1, № 58, лл. 163—166).

Оригинал на латинском языке.

567

Латинский текст и русский перевод публикуются впервые.

Составление записки датируется началом января 1760 г. 14 января 1760 г. эта записка была представлена Ломоносовым в Конференцию Академии. В протоколе заседания Конференции от 14 января 1760 г. имеется следующая запись по этому вопросу: „Советник Ломоносов передал коллегам перечень произведенных им опытов по поводу искусственного холода и замораживания ртути“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 443).

Записка Ломоносова содержит подробное описание его опытов по замораживанию ртути, произведенных 26 декабря 1759 г. Впоследствии текст этого описания был включен Ломоносовым в его труд „Рассуждение о твердости и жидкости тел“ (§ 23, см. настоящий том, стр. 401—405).

Записка была написана Ломоносовым для того, чтобы описание его опытов, а также опытов Брауна и других академиков, было опубликовано от имени Академии в иностранных журналах. Обсуждение записки проходило опросным путем. Академик Ф. У. Т. Эпинус, прочитав ее, сделал к ней на двух страницах добавления о своих опытах по замораживанию ртути, выполненных им 25 и 27 декабря 1759 г. (см. Архив АН СССР, ф. 21, оп. 1, № 58, лл. 164—165). Далее в рукописи имеются приписки конференц-секретаря Академии Г. Ф. Миллера и академиков И. А. Брауна и И. Э. Цейгера. В конце рукописи имеется приписка Ломоносова о том, что составление сводного отчета следовало бы поручить Миллеру. Такой отчет об опытах по замораживанию ртути был составлен по предложению Миллера академиком Эпинусом и опубликован в ряде иностранных журналов. В нем дано неправильное освещение произведенных опытов, в частности, умалены заслуги и приоритет Брауна и Ломоносова, но зато преувеличено участие в этих опытах академика И. Э. Цейгера. Статья академика Эпинуса вызвала резкий протест Ломоносова, заподозрившего в этом деле сговор его постоянных противников — Миллера и Эпинуса. Поэтому из Канцелярии Академии, советником которой состоял в то время Ломоносов, был 18 сентября 1760 г. послан в Конференцию за подписью одного Ломоносова следующий указ: „Прошлого 1759 году господин профессор Браун прилежными своими изысканиями о натуре теплоты и стужи достиг до того, что заморозил ртуть в термометре и первой в ученом свете произвел искусством сие редкое в натуре явление. После того господин коллежской советник Ломоносов, господа профессоры Епинус, Цейгер и другие Академии члены те же опыты повторяли, о чем как в Канцелярии, так и в Конференции академической известно. Сего приключения обстоятельное описание для внесения в ведомости сочинено господином Епинусом, однако для некоторых неисправностей без напечатания оставлено.

568

А нынешнего года в лейпцигских сочинениях, называемых Nova acta и прочая, внесено известие о сем заморожении ртути, в котором объявлено, что оное получено от самой Академии Наук, а как, то Канцелярии Академии Наук неизвестно. Того ради в оной определено послать в Академическое собрание указ, которым требовать ответу, посылано ли таковое известие из оного Собрания в Лейпциг и от кого и в каких терминах, и Академическому собранию учинить о том немедленно“ (Архив АН СССР, ф. 1, оп. 2, 1760 г., № 9, лл. 1—2).

6 октября 1760 г. на заседании Конференции указ Канцелярии был предметом специального обсуждения (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 456—457; Билярский, стр. 462—463). На этом заседании Ломоносов подверг суровой критике академиков Эпинуса и Миллера за их неправильную информацию в печати об опытах по замораживанию ртути, проведенных в Петербурге в декабре 1759 г., в которой совершенно несправедливо обойдена действительная заслуга академика Брауна, а первые мысли о замораживании ртути с помощью искусственного холода приписаны Цейгеру.

В своей записке „О нынешних академических обстоятельствах“ (январь 1761 г.) Ломоносов писал, что Миллер „господина Брауна не токмо в Конференции осмехал, ни во что вменяя изобретение заморожения ртути, но и, согласясь с господином Епинусом, писал за море, отводя от Брауна оное изобретение и начало оного приписывать хотя Цейгеру, что все и напечатано в Лейпциге, якобы то сообщено от здешней Академии; однако ни Канцелярия, ни Конференция того не ведала“ (Билярский, стр. 488).

Позже, в 1764 г., в „Краткой истории о поведении Академической Канцелярии“ Ломоносов писал: „А что на Брауна уже не первый раз они нападают за его несклонность к их коварствам, то свидетельствует их поступок, когда он ртуть заморозил; ибо Миллер писал в Лейпциг именем Академии без ее ведома, якобы начало сего нового опыта произошло от профессора Цейгера и Епинуса, и Брауну, якобы по случаю, удалось, как петуху, сыскать жемчужное зерно“ (Билярский, стр. 090).

1 Стр. 423. от точки кипения до 1350 градусов — в данном случае и далее при описании своих опытов Ломоносов пользуется не шкалой Делиля и не шкалой своего термометра, а какой-то иной шкалой, нам не известной.

2 Стр. 423. рихмановские эксперименты — здесь имеется в виду статья Г. В. Рихмана Tentamen explicandi phaenomenon paradoxon, scil. thermometro mercuriali ex aqua extracto mercurium in aere aqua calidiori descendere et ostendere temperiem minus calidam ac aeris ambientis est, напечатанная в Novi Commentarii (т. I, 1750, стр. 284—290). Реферат

569

этой статьи под заглавием „Приступление к изъяснению чрезвычайного физического приключения, то есть такого, что ежели термометр ртутеной из воды вынется, то ртуть в воздухе, который тепляе воды, опускается вниз и показывает меньшую теплоту, нежели воздух, около оного термометра находящийся, имеет“ был напечатан в книге — „Содержание ученых рассуждений имп. Академии Наук, изданных в первом томе Новых Комментариев, СПб., 1750, стр. 65.

22

[ПОСВЯЩЕНИЕ И ПРИБАВЛЕНИЯ КО 2-МУ ИЗДАНИЮ
ВОЛФИАНСКОЙ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ФИЗИКИ. 1760 г.]

(Стр. 429—439)

Печатается по тексту первой публикации.

Подлинная рукопись не сохранилась.

Впервые опубликовано в книге: „Волфиянская экспериментальная физика, с немецкого подлинника на латинском языке сокращенная, с которого на российский язык перевел Михайло Ломоносов. Напечатана вторым тиснением с прибавлениями. В Санктпетербурге, при имп. Академии Наук. 1760“.

Время написания: посвящения — 15 сентября 1760 г., как датирует его сам Ломоносов, прибавлений — с марта по сентябрь 1760 г.

Первое издание „Волфиянской экспериментальной физики“ вышло в 1746 г. Эта книга представляла собою перевод шестого раздела труда Л. Ф. Тюммига Institutiones philosophiae Wolfianae in usus academicos adornatae, t. 1. Francofurti et Lipsiae, 1725 (Основания Волфианской философии, составленные для академического пользования, т. I. Франкфурт и Лейпциг, 1725, стр. 241—378). Книга Тюммига была, в свою очередь, сокращенным переводом с немецкого трехтомного труда Хр. Вольфа Experimenta physica oder allerhand nützliche Versuche dadurch zu genauer Erkenntniss der Natur und Kunst der Weg gebähnet wird. Halle, 1721—1723 (Физические эксперименты, или всевозможные полезные опыты, которыми прокладывается путь к точному познанию природы и искусства. Галле, 1721—1723). Текст ломоносовского перевода 1746 г. напечатан в т. I настоящего издания (стр. 419—530; примечания см. на стр. 577—592).

Основной текст „Волфианской физики“ был перепечатан в 1760 г. без изменений по сравнению с изданием 1746 г.; во втором издании

570

Ломоносов дал только новое посвящение М. Л. Воронцову, а также шесть прибавлений к тексту своего перевода.

Первое издание, 1746 г., напечатанное довольно значительным по тону времени тиражом в 1200 экземпляров (двумя „заводами“: в марте 1746 г. 600 и в январе 1747 г. еще 600 экземпляров), быстро разошлось. Учебник Тюммига был в середине XVIII в. весьма популярным пособием по физике. По нему учился сам Ломоносов в Марбурге; в числе приобретенных им в 1738 г. книг значатся Thummigi Institutiones philosophiae Wolfianae (см. Куник, I, стр. 132). При чтении курса лекций по физике в 1745 г. Ломоносов, тогда еще адъюнкт Академии, рекомендовал своим ученикам, будущим академикам А. П. Протасову и С. К. Котельникову, учебник Тюммига на латинском языке, так как его собственный перевод „Волфианской физики“ еще не был издан (см. Материалы, т. 7, стр. 357—358). Издание Ломоносовым русского перевода книги Тюммига удовлетворило большой спрос на этот учебник и сделало его доступным русскому читателю.

К 1760 г. „Волфианская физика“ была полностью распродана, и потребовалось ее переиздание. В журнале академической Канцелярии от 6 марта 1760 г. записано по этому вопросу следующее: „Имея рассуждение, что напечатанная в 1746-м году Волфианская экспериментальная физика, с немецкого подлинника на латинском языке сокращенная, перевода господина колл. сов. Ломоносова, за продажею вся в расходе, и охотники оную довольно спрашивают, а понеже сокращенная Волфиева теоретическая физика также переведена студентом Борисом Волковым и к оной первой части экспериментальной физики принадлежит, того ради приказали: экспериментальную физику, первую часть, напечатать в новой типографии вторым тиснением один завод, а теоретической физики два завода, дабы имеющие уже первую часть могли получить и другую, не имея нужды вторично купить первую“ (Билярский, стр. 431). Это распоряжение Канцелярии было исполнено; печатание книги шло, однако, медленно, хотя основной текст ее не был Ломоносовым изменен. Книга вышла из печати только в январе 1761 г.; об этом сообщается в специальном объявлении, помещенном в № 5 газеты „Санктпетербургские ведомости“ от 16 января 1761 г. Одноврененно с ломоносовским переводом „Волфианской экспериментальной физики“ вышла и „Волфианская теоретическая физика“ в переводе Б. Волкова (СПб., 1760), представляющая собою перевод последнего, седьмого раздела книги Тюммига, озаглавленного Institutiones philosophiae naturalis, seu physicae (Основания натуральной, или физической, философии).

Ломоносов понимал, что учебник Вольфа по экспериментальной физике во многом уже устарел, так как за последние два — три десятилетия опытная физика обогатилась и новыми теориями и большим числом новых наблюдений. Об этом он прямо пишет в своем посвящении.

571

Не случайно, что в „прибавлениях“ основное место занимает краткое изложение основных теоретических и экспериментальных работ самого Ломоносова.

Придавая большое значение своим уже опубликованным работам, Ломоносов постоянно отсылает к ним читателей „прибавлений“.

„Волфианская экспериментальная физика“, выпущенная в 1760 г. вторым изданием с „прибавлениями“ Ломоносова, была в то время единственным на русском языке учебником по экспериментальной физике. И хотя некоторые ее разделы явно устарели и не отражали достижений и уровня развития физики середины XVIII в., этот учебник, благодаря „прибавлениям“ Ломоносова, сыграл свою положительную роль в развитии учебной физики в России. „Прибавления“ призывали читателя к серьезному изучению основных вопросов физики и открывали перед ним перспективы ее развития.

1 Стр. 432. привезены в Россию лучшие мозаичные изображения из Рима — М. И. Воронцов был в Италии в 1745 г. и вывез оттуда несколько мозаичных картин мастеров мозаичной фабрики.

2 Стр. 432. тому показаны опыты в моей речи — имеется в виду „Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее, в публичном собрании имп. Академии Наук июля 1 дня 1756 года говоренное“ (см. настоящий том, стр. 315—344).

3 Стр. 434. Прибавление I. Оное приметили Боил и после его Галес — речь идет об опытах Р. Бойля и Ст. Гэльса (Галезия или Галеса), обнаруживших при растворении металлов в кислотах, а также при гниении и разложении органических веществ выделение газа, который Бойль назвал „искусственным воздухом“ (aër factitius). Опыты Бойля описаны в книге New experiments physico-mechanical touching the spring of the air and its effects, made in the most part in a new pneumatical engine. Oxford, 1660 (Новые физико-механические опыты над упругостью воздуха и ее действиями, сделанные по большей части в новой пневматической машине. Оксфорд, 1660); латинское издание этой книги вышло в Оксфорде в 1661 г. и в Женеве в 1677 г. Книга Ст. Гэльса, озаглавленная Vegetable statics or an account of some statical experiments on the sap in vegetables, also a specimen of an attempt to analyse the air. London, 1727 (Статика растений или отчет о некоторых статических опытах о соке растений; также попытка произвести анализ воздуха. Лондон, 1727), была переведена в 1735 г. на французский язык Бюффоном, а в 1748 г. — на немецкий язык (с предисловием Хр. Вольфа).

На эти опыты Бойля и Гэльса Ломоносов ссылается в § 27 своей работы „Опыт теории упругости воздуха“ (см. т. II настоящего издания, стр. 136—139) и в § 48 „Диссертации о рождении и природе селитры“ (см. там же, стр. 310—315).

572

4 Стр. 434. Прибавление I. Изъяснение сего показано мною ученому свету в академических Новых комментариях, в томе первом, в Рассуждении о упругости воздуха — диссертация Ломоносова Tentamen theoriae de vi aëris elastica (Опыт теории упругости воздуха) была впервые опубликована в Novi Commentarii Academiae Scientiarum imperialis Petropolitanae (1750, т. I, стр. 230—244); полный латинский текст и русский перевод ее см. в т. II настоящего издания, стр. 105—139.

5 Стр. 435. Прибавление I. Сей опыт учинен мною в Академическом собрании — описание приведенного здесь опыта дано Ломоносовым в его „Диссертации о действии химических растворителей вообще“ (§ 25; см. т. I настоящего издания, стр. 358—359). При чтении этой диссертации на заседании Конференции Ломоносов 29 марта 1745 г. демонстрировал этот опыт другим академикам (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 54);

6 Стр. 435. Прибавление I. Бомбы разрываются на морозе — наблюдения Ломоносова и Рихмана над разрывом стеклянных и чугунных шаров (бомб) силой замерзающей воды изложены Ломоносовым в его „Прибавлении к размышлениям об упругости воздуха“ (§§ 4—9; см. т. II настоящего издания, стр. 149—157).

7 Стр. 435. Прибавление II. усмотрели парижские академики де ла Кондамин и Бугер — имеются в виду метеорологические наблюдения членов Парижской академии наук Ш. М. де ла Кондамина и П. Бугера во время экспедиции по градусному измерению в Перу в 1735—1742 гг.

8 Стр. 435. Прибавление II. Сие доказано в моем Слове о электрических воздушных явлениях — текст речи Ломоносова „Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ см. настоящий том, стр. 15—99.

9 Стр. 436. Прибавление III. К части 4. Четвертая часть „Волфианской физики“, озаглавленная „О опытах над чувствительными свойствами тел“, содержит учение Вольфа о теплоте. В самом начале первой главы этой части (§ 111) утверждается, что „есть материя, которая воздуха много тончае и в которой движении теплота состоит. Мы станем ее называть теплотворною материею“ (см. т. I настоящего издания, стр. 465—466). С опровержением этого взгляда на природу теплоты и с наложением основных положений собственной молекулярно-кинетической теории теплоты Ломоносов выступил еще в 1744 г. в своей замечательной диссертации „Физические размышления о причинах теплоты и холода“ (первый вариант ее относится к 1744 г.; см. т. II настоящего издания, стр. 63—103). В 1749 г. Ломоносов переработал текст этой диссертации и опубликовал ее в Novi Commentarii Academiae Scientiarum imperialis Petropolitanae, т. I, 1750, стр. 206—229 (латинский текст и русский перевод ее см. т. II настоящего издания, стр. 7—55). Одновременно им был

573

опубликован на русском и латинском языках реферат этой диссертации (см. т. II настоящего издания, стр. 57—61). Краткое изложение основных положений своей работы им и дано в публикуемом здесь „Прибавлении III. К части 4“.

10 Стр. 437. Прибавление IV. в числе цве́тов правее Мариотт, нежели Невтон — об этом Ломоносов говорит в своей речи „Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее“ (см. настоящий том, стр. 334). Теория цветов Э. Мариотта изложена им в книге Essais de physique ou mémoires pour servir à la science des choses naturelles. Quatrième essay de la nature des couleurs. Paris, 1681 (Очерки по физике или записки для изучения естественных наук. Очерк четвертый — о природе цветов. Париж, 1681). Теория И. Ньютона изложена в книге Optics, or a treatise on the reflexions, refractions, inflexions and colours of light... London, 1704, переведенной затем на латинский язык под заглавием Optice, sive de reflexionibus, refractionibus, inflexionibus et coloribus lucis libri tres... Londini, 1706. (Оптика или три книги об отражениях, преломлениях, уклонениях и цветах света... Лондон, 1706); русский перевод этого труда Ньютона выполнен акад. С. И. Вавиловым (М. — Л., Госизд., 1927).

11 Стр. 438. Прибавление V. в недавнем времени господин Нейт, агличанин, сыскал способ стальные бруски обращать в магниты — работы Г. Найта по получению искусственных магнитов были опубликованы им в книге Collection of some papers, formerly published in the Philosophical transactions, relative to d-r Knight’s magnetical bars. London, 1758 (Собрание некоторых статей, ранее опубликованных в Philosophical Transactions, относящихся к магнитным брускам д-ра Найта. Лондон, 1758).

12 Стр. 438. Прибавление V. Самый лучший способ показан в диссертации, из Парижа присланной и награждения удостоенной от нашей Академии Наук в публичном собрании сентября 6 сего 1760 года — задача на премию, объявленная Петербургской Академией Наук в 1758 г., была присуждена в 1760 г. французу Антольму (Antheaulme) за диссертацию, напечатанную в том же 1760 г. Академией под заглавием Dissertation, qui a remporté le prix en 1760 au jugement de l’Académie imperiale des Sciences de St. Pétersbourg sur les questions proposées par cette Académie pour l’année 1758: 1) Quels sont les prérogatives des aimans artificiels par rapport aux naturels? 2) Quelle est la meilleure methode de les faire? 3) Si les nouveaux phénomènes qu’on a découverts par les aimans artificiels s’accordent avec la theorie magnétique autant qu’elle est expliquée jusqu’ici? Si non, on demande une nouvelle explication de ces phénomènes... (Рассуждение, за которое в 1760 г. присуждена премия Петербургской Академии Наук, отвечающее на вопросы, предложенные

574

этой Академией в 1758 г.: 1) каковы преимущества искусственных магнитов по сравнению с натуральными? 2) Какой лучший способ их изготовления? 3) Соответствуют ли новые явления, которые открыты при помощи искусственных магнитов, магнитной теории, насколько она до сих пор объяснена? Если нет, то требуется новое объяснение этих явлений. СПб., [1760]).

13 Стр. 438. Прибавление VI. О электрической силе. В этом прибавлении Ломоносов, кратко изложив новые опыты, которые могут быть выполнены с помощью электростатической машины, особо обращает внимание на то, что многие из них не „толь опасны“ и имеют большое практическое значение, а „есть, — пишет он, — и приятные и великую надежду к благополучию человеческому показующие...“.

23

[НОВЫЙ СПОСОБ НАБЛЮДЕНИЯ ПРЕЛОМЛЕНИЯ ЛУЧЕЙ ВО
ВСЯКОГО РОДА ПРОЗРАЧНЫХ ТЕЛАХ]

(Стр. 441—445)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 227—228).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликовано: латинский текст — Акад. изд., т. VI, стр. 254—255; русский перевод Б. Н. Меншуткина — Меншуткин, I, стр. 151.

Работа не датирована, однако время ее написания может быть определено довольно точно из слов самого Ломоносова, которыми начинается его работа: „С основанием, двенадцать с небольшим лет тому назад, Академической лаборатории...“. Химическая лаборатория Академии Наук была закончена постройкой осенью 1748 г., следовательно, рукопись написана в конце 1760 или в начале 1761 г. Публикуемый отрывок представляет большой научный и биографический интерес.

Рукопись не закончена и обрывается на § 5, в котором описание метода, предложенного Ломоносовым, лишь начато.

Изучением преломления света в прозрачных телах до Ломоносова занимались Декарт, Снелль, Ньютон и другие. Однако ни одному из этих ученых дальше установления самого факта преломления света прозрачными телами и определения коэффициентов преломления для

575

некоторых прозрачных тел пойти не удалось. Ломоносов продолжил изучение зависимости коэффициента преломления прозрачных тел от их химического состава и впервые попытался использовать указанный коэффициент для определения состава вещества, т. е. положить начало широко распространенному в наше время рефрактометрическому анализу жидкостей, кристаллов, стекол и других прозрачных веществ.

Впервые в истории науки Ломоносов построил для указанных целей специальный инструмент — рефрактометр.

Когда Ломоносов начал изучение преломления света в прозрачных телах, точно неизвестно. Однако уже 14 февраля 1752 г., присутствуя на заседании Конференции Академии Наук, он „показал рисунок машины, пригодной для изучения преломления лучей света в разных жидкостях, и объяснил его почтенным академикам“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 266). На этом же заседании было определено изготовить эту „машину“ Ломоносова в академических мастерских.

Неизвестно, по каким причинам, но эта „машина“ оказалась изготовленной лишь 13 сентября 1756 г., т. е. через четыре с лишним года после ее заказа (Архив АН СССР, ф. 3, оп. 1, № 162, лл. 86, 86 об.).

В публикуемых в настоящем томе „127 заметках к теории света и электричества“, написанных Ломоносовым в апреле — мае 1756 г., имеются такие записи: „53. Надо применить для этого все опыты над преломлением, сделанные в лаборатории“ (стр. 247) и „94. Мои опыты о преломлении в жидкостях“ (стр. 255).

Так как обе эти записи сделаны Ломоносовым еще до изготовления его „машины“, то, следовательно, указанные „опыты над преломлением“ делались им с помощью какого-то другого, имевшегося у него до апреля 1756 г. прибора.

Получив 13 сентября 1756 г. изготовленный для него рефрактометр, Ломоносов признал его „неудобным для наблюдения преломлений“ и решил сделать прибор заново.

Еще до получения указанного рефрактометра, в ожидании его изготовления, Ломоносову, как он пишет в настоящей работе, „пришел в голову другой прием, гораздо более легкий и более пригодный для производства большого числа и более достоверных опытов при гораздо меньшей затрате времени“, с помощью которого он и произвел в своей Химической лаборатории „немало оптических опытов“, намереваясь использовать их результаты при написании своего труда по физической химии.

Свой новый „прием“ рефрактометрии и результаты, полученные при этом, Ломоносов и предполагал осветить в настоящей неоконченной работе.

576

Интересуясь вопросами рефрактометрии, Ломоносов, помимо своих личных занятий ею, в 1756 г. предложил Академии Наук объявить конкурсную задачу на эту тему (текст задачи см.: настоящий том, стр. 233—235). Эта задача после вторичного представления ее Ломоносовым в 1758 г. была объявлена Академией Наук на соискание премии на 1760 г.

Не прекращал Ломоносов своих занятий по совершенствованию рефрактометрических методов исследования прозрачных тел и, в частности, рефрактометров и в последние годы своей жизни. В его „Химических и оптических записках“, относящихся к 1762—1763 гг., имеется целый ряд записей, касающихся изготовления им нового рефрактометра (см. т. IV настоящего издания).

1 § 1. открыть дорогу к сочинению физической химии — эти же задачи ставил Ломоносов и в своем „Проекте о учреждении Химической лаборатории“ (см. Билярский, стр. 59—60) в во „Введении в истинную физическую химию“ (см. § 133, гл. 6 О Химической лаборатории и посуде; т. II настоящего издания, стр. 568—569)

2 Стр. 443. Однако эта цель по многим причинам осталась недостигнутой до нынешнего дня — о причинах, препятствовавших Ломоносову в завершении его исследований по физической химии, он ранее, в 1756 г., говорил в заключительной части своей речи „Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее“: „... к ясному всего истолкованию необходимо нужно предложить всю мою систему физической химии, которую совершить и сообщить ученому свету препятствует мне любовь к российскому слову, к прославлению российских героев и к достоверному изысканию деяний нашего отечества“ (настоящий том, стр. 342).

Слова Ломоносова, зачеркнутые в публикуемой работе, дают возможность предположить, что он, не достигнув до 1760 г. желаемых результатов по всем пунктам своей обширной программы по курсу физической химии (см. т. II настоящего издания, стр. 439—479), предполагал продолжить исследования в этой области науки в последующие годы в своей домашней химической лаборатории. Некоторые сведения о таких опытах сохранились в его „Химических и оптических записках“, относящихся к 1762—1763 гг. (см. т. IV настоящего издания), однако можно с уверенностью предполагать, что это лишь незначительная часть того, что фактически им было выполнено или начато выполнением до 1765 г.

3 § 2. медленное изготовление инструментов — на это жалуется Ломоносов и в отчете о своих трудах за сентябрьскую треть 1752 г.: „Читал химические лекции для студентов, показывая при том физические эксперименты, которых мог бы еще присовокупить больше, если бы требуемые инструменты приспели“ (Билярский, стр. 186). Ярким

577

примером такой медлительности может служить и изготовление его рефрактометра, продолжавшееся более четырех лет.

4 § 3. в диссертации, поданной на соискание премии Академии под девизом „Мой несовершенный труд предлагаю здесь коллегам на рассмотрение“ — имеется в виду работа, поданная на соискание премии Академии Наук 1760 г. на предложенную Ломоносовым в 1758 г. задачу. Указываемая здесь Ломоносовым диссертация премии не получила, и рукопись ее в Архиве АН СССР не сохранилась.

5 § 4. немало оптических опытов — упоминаемые в зачеркнутом тексте этого параграфа (см. сноску а) записи опытов по определению коэффициентов светопреломления до сего времени не обнаружены.

24

[РАССУЖДЕНИЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЛЕДЯНЫХ ГОР
В СЕВЕРНЫХ МОРЯХ]

(Стр. 447—459)

Подлинник этого сочинения на латинском языке, пересланный Ломоносовым в 1760 г. в Шведскую академию наук, в архиве ее не сохранился (А. Иенсен. Ломоносов в шведской литературе. В кн.: Выставка „Ломоносов и Елизаветинское время“, т. VII, Пгр., 1915, стр. 207—208). Не сохранились также черновик и копии этого труда. В Шведской академии наук с подлинника был сделан перевод на шведский язык, напечатанный в „Записках королевской Шведской академии наук“ 1763 г. (Kongl. Vetenskaps Akademiens Handlingar för År 1763, vol. XXIV, pp. 34—40) под заглавием Tankar om Is-Bergens Ursprung uti de Nordiska Hafven, insände af Michael Lomonosow, Leadmot af Kejserliga Petersburgiska, samt K. Svenska Vet. Akad. Ifrån Latinska språket öfversatte. Этот шведский перевод был издан у нас впервые в Акад. изд. (т. VII, под ред. Б. Н. Меншуткина, Л., 1934, стр. 273—278). По этому переводу и печатается „Рассуждение“.

„Рассуждение“ Ломоносова появилось в 1766 г. на немецком языке в Der königl. Schwedischen Academie der Wissenschaften Abhandlungen aus der Naturlehre, Haushaltungskunst und Mechanik auf das Jahr 1763. (Aus dem Schwedischen ubersetzt von A. G. Kästner. Bd. XXIV, Leipzig, 1766) под заглавием Gedanken vom Ursprunge der Eisberge im nordischen Meere...“. Этот немецкий текст был переведен на русский язык капитаном

578

Кронштадтского порта А. В. Фрейгангом и напечатан в „Кронштадтском вестнике“ 2/14 апреля 1865 г., № 38/510, стр. 149—150.

Перевод со шведского на русский для настоящего издания сделан впервые.

Составление работы датируется маем — июлем 1760 г.

30 апреля 1760 г. Шведская академия наук избрала Ломоносова своим иностранным членом, а 7 мая непременный секретарь Академии П. Варгентин подписал диплом Ломоносову на новое звание; этот диплом, вероятно, еще в мае 1760 г. был получен Ломоносовым в Петербурге. В дипломе Шведская академия наук писала: „Санктпетербургской имп. Академии Наук господин советник и химии профессор Михаил Ломоносов давно уже преименитыми в ученом свете по знаниям заслугами славное приобрел имя, и ныне науки, паче же всех физические, с таким рачением и успехами поправляет и изъясняет, что королевская Шведская академия наук к чести и к пользе своей рассудила с сим отменитым мужем вступить в теснейшее сообщество. И того ради Шведская королевская академия наук за благо изобрела славного сего господина Ломоносова присоединить в свое сообщество и сим писанием дружелюбно его приветствовать, дабы, яко член соединенной королевской Шведской академии, уже как своей взаимное подавал вспоможение“ (перевод с латинского Ломоносова, Акад. изд., т. VIII, стр. 287). Пожелание Шведской академии, чтобы Ломоносов оказывал Академии „уже как своей взаимное вспоможение“, он вскоре же выполнил, послав 15 июля 1760 г. в Академию рукопись своего исследования. В письме в Академию Ломоносов писал: „Удостоившись чести получения любезной и благожелательной грамоты, которой славнейшая Академия наук пожелала уведомить меня об избрании в члены, почел я за долг свой незамедлительно изъявить благодарность за столь великую и особенную милость, от знаменитейшего общества полученную. Чтобы, однако, обратиться мне к собранию таковых мужей не с одной только пустой благодарностью, но как члену уже членскую работу предъявить, вменил я себе в обязанность предложить некий образец моей благодарности и усердия. Итак, дерзаю преподнести книжицу, в которой трактуются явления, свойственные родному Северу нашему, которые, как мне, по крайней мере, то ведомо, в кругу ученом известны не так, как они того заслуживают“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 224). Под словом „книжица“ (в латинском тексте письма — libellum) Ломоносов разумел лишь рукописную книгу, т. е. рукопись в переплете. Из текста письма очевидно, что „книжица“ была послана при письме 15 июля 1760 г. Таким образом, Ломоносов писал свое исследование в мае — июле (до 15 июля) 1760 г.

Исследование Ломоносова было прочитано в заседании Шведской академии наук только через год. В протоколах ее отмечено: „10 июня

579

1761 г. прочитана статья, присланная господином Ломоносовым, одним из иностранных членов Академии, о происхождении льда в Ледовитом море“ (А. Иенсен. Ломоносов в шведской литературе. В кн.: Выставка „Ломоносов и Елизаветинское время“, т. VII, Петроград, 1915, стр. 208).

Избранная Ломоносовым тема о полярных льдах, их происхождении, форме и движении составляла предмет его занятий в течение многих лет. В „Рассуждении“ он ссылается на свои опыты над замерзанием воды. Результаты этих многолетних занятий Ломоносов и изложил в „Рассуждении“, а позднее (в 1763 г.) повторил их и дополнил в соответствующих параграфах (§§ 53—57) „Краткого описания разных путешествий по северным морям...“ (см. т. VI настоящего издания).

Предложенная Ломоносовым классификация морских льдов явилась первой в науке; она во многом сходна с современной. В суждениях о полярных льдах Ломоносов высказал ряд положений, в которых значительно опередил свое время: таково, например, высказанное им суждение об образовании морского льда в самом море и из морской воды. Как известно, до самого конца XVIII в. на Западе не признавали образования льда в открытом океане из морской воды.

25

[КРАТКОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ ОБ ИСПАРЕНИИ РТУТИ
7 МАЯ 1761 г.]

(Стр. 461—467)

Печатается по копии с рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 3, № 137, л. 1).

Оригинал на латинском языке.

Латинский текст и русский перевод публикуются впервые.

Рукопись датируется 4—7 мая 1761 г.

Написание Ломоносовым этой небольшой работы было вызвано, как он сам указывает в начале ее, обсуждением в заседании Конференции Академии 4 мая 1761 г. вопроса о возможности испарения ртути. Так как его точка зрения, повидимому, расходилась с мнением других участников заседания, то он написал и на следующем заседании, 7 мая 1761 г., прочел свою специальную записку, которая здесь публикуется.

Протокол заседания Конференции Академии от 7 мая 1761 г. содержит следующую запись по этому вопросу: „Советник Ломоносов прочитал свои рассуждения о восхождении ртути по стенкам барометра, которое другие называют испарением; он дал их переписать и пожелал, чтобы подлинник был ему возвращен, что также было сделано“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 467).

580

Подлинник работы Ломоносова не сохранился; копия же ее, заверенная архивариусом Академии И. Ю. Унгебауером, осталась в делах Конференции Академии (протокольные бумаги 1761 г., № 6).

„Краткое размышление об испарении ртути“ является единственной работой Ломоносова, в которой он кратко сообщает о своих опытах и теоретических предположениях, связанных с изучением капиллярных явлений. Из текста следует, что на происходившем 4 мая 1761 г. заседании Конференции Академии Наук Ломоносов не согласился с мнениями некоторых академиков о возможности испарения ртути и предложил свою теорию этих явлений, основанную на выдвинутом и развитом им в „Слове о происхождении света и цве́тов“ принципе совмещения частиц.

1 Стр. 463. в шаре универсального барометра — универсальный барометр был сконструирован Ломоносовым в 1749 г.; устройство его описано Ломоносовым в специальной работе „Проект конструкции универсального барометра“ (см. т. II настоящего издания, стр. 327—337). Этот барометр был установлен в здании Академии по предложению Ломоносова, внесенному им в заседании Конференции 10 января 1760 г. (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 443).

2 Стр. 463. Физикам хорошо известно — Ломоносов имеет в виду экспериментальные и теоретические исследования, связанные с изучением капиллярных явлений, выполненные во 2-й половине XVII в. Д. Борелли и О. Фабри, а также Р. Бойлем, и в 1-й половине XVIII в. П. Мушенбреком, петербургским академиком Г. Б. Бильфингером, а также А. Клеро.

3 Стр. 465. принцип, который я обозначил названием совмещение — здесь Ломоносов имеет в виду следующие слова из своей речи „Слово о происхождении света, новую теорию о цве́тах представляющее“: „... покажу основание, которое во всей физике поныне не известно, и не токмо истолкования, но еще имени не имеет, однако толь важно и обще во всей натуре, что в произведении свойств, от нечувствительных частиц происходящих, первейшее место занимает. Я называю оное совмещением частиц“ (настоящий том, стр. 329).

26

О МОРОЗЕ, СЛУЧИВШЕМСЯ ПОСЛЕ ТЕПЛОЙ ПОГОДЫ В АПРЕЛЕ
МЕСЯЦЕ СЕГО 1762 ГОДА

(Стр. 469—476)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 17—20).

Оригинал на русском языке.

581

Впервые опубликовано в книге А. С. Будиловича „Ломоносов как писатель“ (СПб., 1871, стр. 277—280).

Время составления работы предположительно может быть отнесено к апрелю 1762 г. Это доказывается ее заглавием, из которого следует, что непосредственным предлогом для написания заметки явилось желание Ломоносова разобраться в причинах неожиданного апрельского мороза 1762 г., наступившего после теплой погоды.

Работа не окончена и обрывается на § 11.

Причины неожиданного появления холодов давно интересовали Ломоносова. С гипотезой о причинах вторжения холодных масс воздуха в нижние, теплые слои атмосферы он впервые выступает на заседании Конференции Академии Наук 24 мая 1751 г. (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 255).

В 1753 г. в своей речи „Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ он подробно развил и обосновал эту гипотезу и сделал из нее вывод: „И так рождаются внезапные зимою морозы погружением к нам средней атмосферы“ (настоящий том, стр. 45). В „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“ Ломоносов, устанавливая независимость своей теории от наблюдений В. Франклина, заявил: „Я свою теорию произвел из наступающих внезапно морозов, то есть из обстоятельств, в Филадельфии, где живет Франклин, неизвестных“ (настоящий том, стр. 102—103).

В последующие годы Ломоносов много работал над проблемой изучения верхних слоев земной атмосферы.

В заседании Конференции 4 февраля 1754 г. он „предложил Конференции построить небольшой прибор, способный поднимать вверх термометры и электрические стрелы, и представил его чертеж“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 294). На одном из следующих заседаний, 18 апреля 1754 г., Ломоносов при обсуждении программы предстоящего публичного собрания Академии предложил, в числе других тем, прочесть речь „об организации метеорологических наблюдений с помощью прибора, отмечающего изменения воздуха“ (там же, стр. 302), а в заседании 1 июля того же года показал академикам изобретенную и сконструированную им „аэродромическую машину“, явившуюся прообразом современного вертолета. При помощи этого аппарата Ломоносов предполагал исследовать верхние слои воздуха (там же, стр. 309).

В числе 13 тем, предложенных Ломоносовым 21 мая 1757 г. к произнесению на очередных публичных собраниях Академии, первой значится „Диссертация о более точном определении градусов теплоты и об использовании их при изучении изменений атмосферы, происходящих от теплоты“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 381).

582

В „Рассуждении о большей точности морского пути“ (текст его см. в т. IV настоящего издания), прочитанном в публичном собрании Академии 8 мая 1759 г., Ломоносов специальную главу посвятил вопросу „О предсказании погод, а особливо ветров“; в ней он, объясняя изменения давления воздуха различной высотой нижнего слоя атмосферы в жарком и холодном поясах, делает отсюда вывод о возможности предсказания погоды и высказывает мысль о необходимости организации сети самопишущих метеорологических станций.

Из приведенных материалов следует, что работа Ломоносова „О морозе, случившемся после теплой погоды в апреле месяце сего 1762 года“ стоит в неразрывной связи с его многочисленными теоретическими и экспериментальными исследованиями в области метеорологии, которыми он занимался в течение многих лет своей жизни.

В настоящей работе, опираясь на эти исследования, а также на известные ему по литературе данные в области метеорологии, он впервые четко формулирует свою идею о наличии трех слоев атмосферы и о высоте этих слоев.

1 § 4. Господа парижские академики Бугер, де ла Кондамин и другие — далее Ломоносов приводит данные метеорологических наблюдений, сделанных указанными лицами во время организованной Парижской академией наук экспедиции по градусному измерению, работавшей в Перу в 1735—1742 гг.

2 § 8. 150 градусов — температура показана здесь по шкале термометра Делиля, по которой точке таяния льда (0° С) соответствовало 150°.

27

[СООБЩЕНИЕ О НАБЛЮДЕНИЯХ, ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ
ЭЛЕКТРИЧЕСКУЮ ПРИРОДУ СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ]

(Стр. 477—479)

Печатается по тексту протокола заседания Конференции Академии Наук от 28 ноября 1763 г. (Протоколы Конференции, т. II, стр. 509).

Оригинал на латинском языке.

Впервые опубликовано: латинский текст — Билярский, стр. 623—624; русский перевод Б. Н. Меншуткина — Меншуткин, I, стр. 182.

Мысль об электрической природе северного сияния высказана Ломоносовым впервые еще на заседании Конференции Академии 24 мая

583

1751 г. (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 255). В дальнейшем эта гипотеза подробно развита им в речи „Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ и в „Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях“ (см. настоящий том, стр. 15—99 и 101—133).

Из сообщения Ломоносова в заседании Конференции 28 ноября 1763 г. видно, что в последние годы своей жизни он вновь вернулся к изучению вопроса об электрической природе северного сияния. Это подтверждается и сохранившейся работой Ломоносова „Испытание причины северного сияния и других подобных явлений“, содержащей подготовительные заметки и начало незаконченного им труда, посвященного изучению северного сияния (см. настоящий том, стр. 481—486).

28

ИСПЫТАНИЕ ПРИЧИНЫ СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ И ДРУГИХ
ПОДОБНЫХ ЯВЛЕНИЙ

(Стр. 481—486)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 30—32).

Оригинал на русском языке.

Впервые опубликовано: частично (§§ 1—2) в книге А. С. Будиловича „Ломоносов как натуралист и филолог“ (СПб., 1869, стр. 48—50); полностью — Меншуткин, I, стр. 287—289.

Написание работы может быть отнесено к периоду между концом 1763 и маем 1764 г. Эта датировка подтверждается: во-первых, записью Ломоносова в его „Росписи сочинениям и другим трудам“, составленной в 1764 г., о том, что в числе прочих своих изобретений он имеет „наблюдения северных сияний, учиненные и нарисованные в разные времена, и сочиняется подлинная оных теория пространно“ (см. Акад. изд., т. VIII, стр. 274); во-вторых, наличием в протоколе заседания Конференции Академии Наук от 28 ноября 1763 г. заявления Ломоносова о его наблюдениях над электричеством северного сияния (текст его см. в настоящем томе, стр. 477—479); в-третьих, тем фактом, что рисунки, или фигуры северных сияний, о которых упоминает Ломоносов в конце своей работы, были сданы им для гравирования в 1764 г.

Северные сияния интересовали Ломоносова с юных лет его жизни. Научные наблюдения над ними он стал систематически проводить в 1743 г.

584

Большое внимание северным сияниям и развитию своей гипотезы о возможности их электрической природы Ломоносов уделил в 1753 г. в своем „Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“ (см. настоящий том, стр. 80—93), а также в „Изъяснениях“ к этому „Слову“ („Изъяснения“ XVII—XXII, см. настоящий том, стр. 121—133).

Ограниченный размерами „Слова“, Ломоносов заявил в нем, что многие явления, связанные с северными сияниями, он „со временем изъяснить“ постарается, в соответствии со своей теорией.

Позже, в 1763 г., некоторые вопросы о северных сияниях Ломоносов подробно рассмотрел в §§ 47—50 своего труда „Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию“ (см. т. VI настоящего издания, стр. 460—462).

Публикуемая работа свидетельствует о том, что в 1764 г. Ломоносов решил написать большой труд в трех частях, посвященный исследованию северных сияний и связанной с ними теории атмосферного электричества под общим названием „Испытание причины северного сияния и других подобных явлений“.

Закончив составление плана, Ломоносов, как это он делал всегда, готовясь к написанию какого-либо труда, набросал 14 предварительных заметок, содержащих его отдельные мысли и указания на литературу, которую он предполагал просмотреть при составлении своей монографии.

Рукописи труда Ломоносова „Испытание причины северного сияния“ в его бумагах не сохранилось. Сохранилось лишь два параграфа из части первой, из главы первой, которую он, в соответствии с планом, назвал „О собственных наблюдениях“. Эта часть труда содержит краткий автобиографический рассказ ученого о наблюдениях северных сияний.

Рукопись обрывается на упоминании о зарисованных им „фигурах“ северных сияний и их „описаниях“. Ломоносов имел при этом в виду выполненные им собственноручно зарисовки северных сияний с его объяснениями. Дальнейшая история рисунков Ломоносова такова. В мае 1764 г. он представил их в Академию. В журнале Канцелярии Академии Наук от 24 мая 1764 г. по этому поводу записано: „Статский советник Ломоносов в присутствии предложил рисунки изображений северных сияний, в разные годы наблюдаемых им в С.-Петербурге, и требовал о нагрыдыровании оных на меди. Приказали: ... вырезать“ (Билярский, стр. 640).

Выполнение заказа Ломоносова было передано граверу И. Штенглину, который, по свидетельству академика Я. Я. Штелина от 10 декабря 1764 г., „из заказанных ему первые пять досок представлений

585

особливых северных сняний по наблюдениям господина статского советника и профессора Ломоносова сделал к его, господина статского советника и профессора Ломоносова, удовольствию“ (Билярский, стр. 687). Смерть Ломоносова прервала его работу над трудом „Испытание причины северного сияния“. Одиннадцать медных досок с гравюрами северных сияний, наблюдавшихся Ломоносовым, были, однако, изготовлены. 9 января 1766 г. в заседании Конференции обсуждался вопрос о возможности их издания. Канцелярия Академии Наук запрашивала „мнение академиков, что делать с этими медными досками, вырезанными иждивением Академии, и не пожелает ли кто-нибудь из академиков взять на себя составление их описания, с которыми могли бы выйти в свет сделанные Ломоносовым наблюдения этих редких явлений — в том случае, если академики сочтут их достойными печати. Рассмотрев доски, академики высказали мнение, что отдача в печать и опубликование наблюдений Ломоносова, в виде изображений верно им самим описанных, принесет большую пользу и большую славу Академии, — тем более, что Ломоносов собрал только редкие явления северного сияния, которые не так легко или вовсе не наблюдались другими учеными в Европе. Так как, однако, без самого тщательного описания этими таблицами, повидимому, совсем нельзя будет пользоваться, то следует попросить вдову Ломоносова или графа Орлова, владельца рукописей Ломоносова, предоставить Академии русское описание Ломоносова; о переводе описания на латинский язык и о напечатании его смогут позаботиться академики“ (Протоколы Конференции, т. II, стр. 556). На предложение Канцелярии о составлении описания к рисункам Ломоносова академики ответили отказом, ссылаясь на невозможность этого. В делах Канцелярии Академии Наук сохранился рапорт архивариуса Унгебауера о том, что им была запрошена вдова Ломоносова — Е. Ломоносова, нет ли у нее сделанных Ломоносовым описаний к его рисункам северных сияний; однако Е. Ломоносова могла лишь указать, что все бумаги ее покойного мужа хранятся у Г. Г. Орлова (см. Билярский, стр. 747). Был ли запрошен по этому поводу Орлов — неизвестно, но печатание рисунков Ломоносова тогда не было осуществлено. Медные доски с выгравированными на них рисунками северных сияний были разысканы Б. Н. Меншуткиным и опубликованы частично в 1911 г., а полностью только в 1934 г. в академическом издании сочинений Ломоносова (Акад. изд., т. VI, стр. 238—239). Эти одиннадцать медных досок XVIII в. с изображениями северных сияний, выгравированными по указанию и под непосредственным руководством Ломоносова, хранятся в Ленинграде, в Музее М. В. Ломоносова. В настоящем томе оттиски с этих досок публикуются в виде приложения к указанной работе.

586

1 Стр. 483. Теория электрической силы — названия некоторых глав этой части частично совпадают с названиями глав другой, более ранней работы Ломоносова „Теория электричества, изложенная математически“ (см. настоящий том, стр. 269).

2 5. Понтоппиданус — имеется в виду датский натуралист и историк Э. Понтоппидан, автор работ: Versuch einer natürlichen Historie von Norwegen. Kopenhagen, 1753—1754. (Опыт естественной истории Норвегии. Копенгаген, 1753—1754) и Theatrum Daniae veteris et modernae, oder Schau-Bühne des alten und jetzigen Dännemarcks. Bremen, 1730 (Зрелище древней и современной Дании. Бремен, 1730).

3 7. Словесные известия от сибиряков. От Амоса из Колы — Ломоносов предполагал в первой части своего труда, в третьей главе — „О наблюдениях по словесным известиям“ — дать описания северных сияний, известных ему по рассказам русских северных путешественников-мореходов и промышленников. Эти рассказы он, повидимому, записал и частью использовал в другом своем труде „Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию“; здесь же, в §§ 47—50 этого труда, использованы многие сведения из рассказов сибиряков и из рассказов „архангелогородского мореходца Амоса Корнилова“ о северных сияниях, наблюдавшихся им на Шпицбергене (см. т. VI настоящего издания, стр. 461).

4 8. Шведской Академии записки — „Записки королевской Шведской академии наук“ Köngl. Svenska vetenskaps Academiens Handlingar издавались на шведском языке в Стокгольме с 1739 г., а начиная с 1749 г. также на немецком языке в Гамбурге и Лейпциге под заглавием: Der königlich. Schwedischen Akademie der Wissenschaften Abhandlungen aus der Naturlehre, Haushaltungskunst und Mechanik (Труды Шведской королевской академии наук по естествознанию, домоводству и механике). В 1760 г. Ломоносов был избран членом Шведской академии, в трудах которой была напечатана его статья Tankar om Is-Bergens Ursprung ut de Nordiska Hafven (Рассуждение о происхождении ледяных гор в северных морях; см. настоящий том, стр. 447—459).

5 9. В парижских и в лондонских делах академических — имеются в виду журналы, издававшиеся Парижской Академией Наук — Histoire de l’Académie royale des Sciences ... avec les Mémoires de mathématique et de physique (История королевской Академии Наук... и Записки по математике и физике; издавался в Париже с 1699 г.) и Лондонским королевским обществом — Philosophical transactions, giving some account of the present undertakings, studies and labours of the ingenious in many considerable parts of the world (Научные сообщения, дающие

587

отчет о некоторых предприятиях, занятиях и работах ученых во многих важнейших частях света; издавался в Лондоне с 1665 г.).

6 10. В Унив. лекс. Nord Schein — имеется в виду статья о северном сиянии в Grosses vollständiges Universal-Lexicon aller Wissenschaften und Kunste (Большой полный универсальный лексикон всех наук и искусств), изданном в Лейпциге в 68 томах в 1732—1754 гг.

7 11. Меран о солнечной атмосфере — имеется в виду книга Ж. Ж. де Мерана Traité physique et historique de l’aurore boréale... Seconde édition, revue et augmentée de plusieurs eclaircissemens. Paris, 1754 (Физический и исторический трактат о северном сиянии... 2-е издание, пересмотренное и дополненное многими разъяснениями. Париж, 1754). В этой книге Меран объясняет северное сияние действием солнечной атмосферы на земную.

8 12. Гевелий Кометология — книга И. Гевелия Cometographia, totam naturam cometarum... exhibens. Gedani, 1668 (Кометография, представляющая всю природу комет... Данциг, 1668).

9 § 2. С 1743 года редко пропущено мною северное сияние, мною виденное, без записки при прочих воздушных переменах — таблица с записью наблюдавшихся Ломоносовым с 1744 г. гроз и сопутствующих им явлений сохранилась в бумагах Ломоносова; текст ее см. в настоящем томе, стр. 181—187.

29

ЗАДАЧА НА ПРЕМИЮ [ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
НА 1765 г.]

(Стр. 487—489)

Печатается по тексту протокола Конференции Академии от 20 августа 1764 г. (Протоколы Конференции, т. II, стр. 523).

Оригинал на латинском языке.

Латинский текст опубликован — Пекарский, II, стр. 865; русский перевод публикуется впервые.

Датируется августом 1764 г.

В протоколе заседания Конференции Академии от 20 августа 1764 г. указано, что „Ломоносов представил задачу на соискание премии на следующий год... [далее следует текст]. На ближайшей Конференции прочие коллеги выскажут свое мнение об этой задаче или предложат другие задачи“.

588

На следующем заседании Конференции с возражением против предложенной Ломоносовым темы конкурсной задачи выступил академик Эпинус. Он заявил, что подобную задачу решить невозможно (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 524). Мотивы, приведенные Эпинусом для обоснования его возражения, повидимому, были приняты большинством собрания, и тема, предложенная Ломоносовым в качестве конкурсной задачи Академии, не была принята Конференцией Академии Наук.

Тема задачи, предложенной Ломоносовым, тесно связана с его работами в этой области. В своем труде „Рассуждение о большей точности морского пути“, изданном в 1759 г., он впервые придумал приспособление для определения поправки на склонение магнитной стрелки. Теперь его интересовала теория этого вопроса и таблицы, „чтобы по ним узнавать магнитное склонение“ для определения правильного направления курса корабля в море.

30

[ЗАМЕТКИ К „СИСТЕМЕ ВСЕЙ ФИЗИКИ“ И „МИКРОЛОГИИ“]

(Стр. 491—501)

Печатается по рукописи Ломоносова (Архив АН СССР, ф. 20, оп. 1, № 3, лл. 293—296).

Оригинал на латинском языке; некоторые заметки (14, 16, 20—22 и 27 первой серии записей, 1, 2, 3, 9 и отчасти 4 и 14 второй серии записей, 8 и частично 9 третьей серии записей) на русском языке.

Впервые опубликовано: латинский текст (с пропусками) — Акад. изд., т. VI, стр. 56—65, втор. паг.; русский перевод Б. Н. Меншуткина (с пропусками) — Меншуткин, II, стр. 490—492; полный латинский текст и русский перевод публикуются впервые.

Датируется предположительно 1763—1764 гг.

Судя по заметке 25 первой серии записей — „Свыше 20 лет я искал на суше и на море веские возражения“ и заметке 9 последней (третьей) серии записей — „Я не тороплюсь. Свыше 20 лет“, работа была написана Ломоносовым не раньше 1763 г., а скорее всего — в 1764 г. Эта последняя датировка подтверждается припиской Ломоносова в конце заметок: „Чтобы показать, что вопреки мнению некоторых бродяг и на севере существуют дарования, которые...“ Здесь „бродягой“ Ломоносов несомненно именует А. Л. Шлецера, отношения с которым

589

у Ломоносова обострились в 1763 г. и особенно во второй половине 1764 г. (см. Билярский, стр. 695—736).

Заметки представляют большой интерес для изучения философских воззрений Ломоносова.

По своему содержанию и характеру они являются одним из набросков плана философского труда, в котором Ломоносов хотел дать свое изложение „системы всей физики“. В первой серии „Заметок“ (28 заметок) дан набросок отдельных положений этого труда. Во второй серии произведена систематизация заметок первой серии; стоящие в конце каждой заметки цифры означают номера первой серии записей. Первые заметки третьей серии записей содержат план другого намечавшегося Ломоносовым труда — „Микрологии“.

Мысль о написании философской работы, излагающей „систему всей физики“, возникла у Ломоносова еще в первые годы его научной деятельности. Первыми предпринятыми им шагами в этом направлении были его неоконченные работы середины 40-х годов: „Опыт теории о нечувствительных частицах тел и вообще о причинах частных качеств“, „44 заметки о сцеплении корпускул“, „О сцеплении и расположении физических монад“ и „О составляющих природные тела нечувствительных физических частицах, в которых заключается достаточное основание частных качеств“ (см. т. I настоящего издания, стр. 169—235 и 253—313).

В дальнейшем о „системе корпускулярной философии“ и „диссертации о монадах“ Ломоносов упоминает в своих письмах к Леонарду Эйлеру от 5 июля 1748 г., 27 мая 1749 г. и 12 февраля 1754 г. В первом из названных писем он пишет Эйлеру: „... я счел целесообразным предпослать трактату о рождении селитры теорию упругости воздуха, которой начало я положил еще тогда, когда начал серьезно размышлять о мельчайших составных частях вещей; я вижу, что она уже и теперь совершенно согласуется с остальными моими представлениями, которые я себе составил о частных качествах тел и о химических операциях. Хотя все это, и даже всю систему корпускулярной философии, мог бы я опубликовать, однако боюсь, как бы не показалось, что даю ученому миру незрелый плод скороспелого ума, если я выскажу много нового, что по большей части противоположно взглядам, принятым великими мужами“ (см. т. II настоящего издания, стр. 171—173). Во втором письме к Эйлеру, от 27 мая 1749 г., Ломоносов сообщал: „... я теперь готовлю... дополнение к размышлениям об упругости воздуха; а в то же время стараюсь закончить свою диссертацию о монадах, которую начал уже более четырех лет тому назад...“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 101). Наконец, в третьем письме, от 12 февраля 1754 г., Ломоносов писал: „... не коснулся я и многого, что совершенно разрушило бы [представление] о хвостах комет,

590

состоящих будто бы из паров. Признаюсь, что я главным образом и оттого все это оставил, чтобы, нападая на писания великих мужей, не показаться скорее хвастуном, чем искателем истины. Эта же самая причина мне давно уже препятствует предложить на обсуждение ученому свету мои мысли о монадах. Хотя я твердо уверен, что это мистическое учение должно быть до основания уничтожено моими доказательствами, но я боюсь опечалить старость мужу [Христиану Вольфу], благодеяния которого по отношению ко мне я не могу забыть; иначе я не побоялся бы раздразнить по всей Германии шершней-монадистов“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 158—159).

Предлагая 21 мая 1757 г. ряд тем, на которые им могли быть прочитаны речи в публичном собрании Академии Наук, Ломоносов в число их включил и тему „О физических монадах“ (см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 381), которая, однако, академиками не была одобрена, а поэтому такой речи он и не произнес.

Последнее из известных упоминаний Ломоносова об этой работе содержится в его „Росписи сочинениям и другим трудам советника Ломоносова“, составленной в 1764 г., где он в перечне работ, находящихся „в деле“, записал: „Сочиняется новая и верно доказанная система всей физики“ (Акад. изд., т. VIII, стр. 275).

Приведенные данные показывают, что Ломоносов трудился над разработкой атомистической теории почти всю жизнь.

Время написания Ломоносовым настоящих заметок дает основание думать, что содержащийся в них план „системы всей физики“ был одним из последних его планов этой работы.

В отличие от всех упоминавшихся работ и планов Ломоносова, относящихся к корпускулярной философии, где им в основном доказывалась материальность нечувствительных физических частиц, в настоящих заметках он ставит перед собой другую, не менее важную для материалистической философии и естествознания задачу — осмыслить и доказать наличие между всеми явлениями природы связи, названной им „самым постоянным законом природы“.

Написанные в последние годы жизни Ломоносова, эти заметки служат наглядным доказательством того, как формировались его философские воззрения по мере обогащения его знаний и опыта, как последовательно он шел от первых попыток материалистического объяснения отдельных физических и химических явлений до подлинно материалистического понимания всех явлений природы.

В этих заметках имеется несколько ярких патриотических высказываний Ломоносова, отражающих независимость и оригинальность его убеждений, его веру в свои силы, его непримиримую борьбу за честь и достоинство русской национальной науки.

591

1 12, стр. 493. Для меня же ничего нет превыше слов Цицерона: см. О природе богов — цитата из философского трактата Цицерона De natura deorum (О природе богов), которую предполагал, очевидно, дать Ломоносов, осталась не выписанной.

2 16, стр. 495. иготь — ступка.

3 16, стр. 495. В картуше под титулом — вся эта заметка представляет собой, повидимому, проект художественного оформления титульного листа задуманного Ломоносовым философского труда о „системе всей физики“.