13.
5/17 ноября 1900 г., Гренобль
Гренобль, 17 ноября 1900 г.
Глубокоуважаемый
Антон Павлович!
Вы так мило пишете, что сердиться на Вас нельзя и что Вы сами, вероятно, не знаете, что Вы со мною сделали. А сделали Вы то, что сердиться мне не
402
приходится и по другой причине. — Когда Вам сообщают, что, вероятно, Вам и жене Вашей на следующий месяц нечего будет есть, то испугаться Вы можете, можете и отчаиваться, но только не сердиться.
А это именно значение имеет для меня Ваше письмо.
В Вашем последнем письме Вы обещали мне в свое время выслать 2-ой том в корректуре. На этом обещании построено было мое условие с издателем, и на этом условии, т. е. на тех 12 руб. с листа, которые я должен получать за перевод, мы построили наше существование года на два; имея впереди целый ряд томов Ваших сочинений, я отказался от другой представившейся мне работы.
Теперь же Вы сообщаете лаконически, что 2-ой т<ом> уже вышел, выйдет скоро и 3-ий. Я должен сообщить это моему издателю, но не знаю как и боюсь. Ведь он ответит мне: “При отсутствии литер<атурной> конвенции устраивать собрание сочинений русск<ого> автора, платить автору проценты, а переводчику хотя и не большой, но все-таки высший, чем обыкновенно, гонорар — имеет смысл только при том условии, что я буду иметь хоть какие-нибудь преимущества перед другими издателями-браконьерами, хотя бы, напр<имер>, получать оригинал немного ранее других. Между тем я не только не получил ни одной строки обещанной корректуры, но и о появлении новых русских томов узнаю не от Вас, а от других. Виноват ли автор или Вы — я не знаю, но продолжать при таких условиях издание не могу”.
Вот что он мне, вероятно, ответит. И положение мое ухудшается еще тем, что я, думая, что забираю работу с собой, покинул Лейпциг, где все-таки легче было бы найти новое занятие, чем здесь, в чужой для меня стране. Я не говорю уже о том, какое впечатление производит за границей такая ненадежность русских авторов: только что журналы выразили свое негодование, что Толстой не сдержал своего слова и им пришлось остановить печатание Воскресения1, как теперь приходится остановить наше издание.
При продолжительной, хотя бы и деловой переписке, незнакомые между собою люди составляют себе друг о друге известное представление, не всегда верное, но очень часто весьма рельефное и определенное. И вот с тем понятием или идеалом, которое я составил себе о Вас, никак не вяжется мысль, что Вы могли бы намеренно поступить так со мною. Я почти уверен, что произошло это по забывчивости, нечаянно. Тем более, что я не знаю, чем бы я мог вызвать Вашу немилость, ибо каковы бы ни были предложенные мною условия, но я ведь писал Вам, что если кто-либо предложил Вам условия лучшие, я от своих откажусь.
Если это так — а я не сомневаюсь в нечаянности этого случая, — то я позволил бы себе просить Вас помочь мне хотя бы тем, чем теперь еще можно помочь делу: если Вы бы прислали мне теперь же корректуру 3-го тома, то 2-ой том можно было бы пока перепрыгнуть и дело было бы спасено.
Простите, пожалуйста, что я все это высказал Вам так откровенно и что я снова отрываю у Вас Ваше драгоценное время, — но для меня все это гораздо более важно, чем Вы это себе можете представить.
Мы предполагали переселиться в Париже в конце ноября нов<ого> ст<и-ля>. Но удастся ли это теперь, при несколько изменившихся обстоятельствах, — не знаю. Во всяком случае буду ждать здесь Вашего любезного ответа. А затем, так как наш будущий адрес еще неизвестен, прошу Вас известить меня отк<рытым> письмом, адресуясь сюда, в тот момент, когда Вам это станет известным, когда Вы будете в Париже и где Вы остановитесь2. Письмо нам тогда дошлют в Париж же. В крайнем же случае мой адрес Вы всегда можете узнать: Paris, Mme Henri Desgénétais, 166 avenue Victor Hugo.
403
Пожалуйста, не потеряйте этот и нижеследующий адрес. Дело делом, но удовольствие познакомиться с Вами лично примиряет меня со всем и я ни за что бы не хотел его лишиться.
Пожалуйста, не сердитесь на меня, если что-либо в моем письме Вам не понравится. У меня такой уж несчастный характер, я не могу не высказать того, что думаю, и не добиться во что бы то ни стало ясности отношений.
Желаю Вам благополучного путешествия и остаюсь с глубоким уважением искренно преданный Вам
Vladimir de Czoumikoff.
Grenoble, Isère, 7 rue de la Liberté
P. S. Книги высланы сегодня.
Одна в переплете.
1 См. п. 7, примеч. 1.
2 Очевидно, Чехов, собираясь за границу в конце 1900 года, располагал побывать в Париже. Но затем из Ниццы уехал в Италию и в Париж не попал.