- 128 -
37
<Москва. Конец декабря 1922 г.>1
Лилек,
Я вижу, ты решила твердо. Я знаю, что мое приставание к тебе для тебя боль. Но, Лилик, слишком страшно то, что случилось сегодня со мной, чтоб я не ухватился за последнюю соломинку, за письмо.
Так тяжело мне не было никогда — я, должно быть, действительно чересчур вырос. Раньше прогоняемый тобою я верил во встречу. Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет. Я это всегда говорил, всегда знал. Теперь я это чувствую, чувствую всем своим существом. Всё, всё, о чем я думал с удовольствием, сейчас не имеет никакой цены — отвратительно.
Я не грожу, я не вымогаю прощения. Я ничего, ничего с собой не сделаю — мне чересчур страшно за маму и Люду. Тоже сентиментальная взрослость. Я ничего тебе не могу обещать. Я знаю, нет такого обещания, в которое ты бы поверила. Я знаю, нет такого способа видеть тебя, мириться, который не заставил бы тебя мучиться.
И все-таки я не в состоянии не писать, не просить тебя простить меня за всё.
Если ты принимала решение с тяжестью, с борьбой, если ты хочешь попробовать последнее, ты простишь, ты ответишь.
Но если ты даже не ответишь — ты одна моя мысль. Как любил я тебя семь лет назад, так люблю и сию секунду. Что б ты ни захотела, что б ты ни велела, я сделаю сейчас же, сделаю с восторгом. Как ужасно расставаться, если знаешь, что любишь, и в расставании сам виноват.
Я сижу в кафе и реву. Надо мной смеются продавщицы. Страшно думать, что вся моя жизнь дальше будет такою.
Я пишу только о себе, а не о тебе, мне страшно думать, что ты спокойна и что с каждой секундой ты дальше и дальше от меня и еще несколько их, и я забыт совсем.
Если ты почувствуешь от этого письма что-нибудь, кроме боли и отвращения, ответь, ради христа, ответь сейчас же, я бегу домой, я буду ждать. Если нет — страшное, страшное горе.
Целую. Твой весь
Я
Сейчас 10, если до 11 не ответишь, буду знать — ждать нечего.
1 В конце декабря 1922 г., после возвращения из поездки за границу, между Л. Ю. Брик и Маяковским возникла размолвка, в результате которой, по взаимному уговору, решено было расстаться на два месяца. В основе этой размолвки лежали очень трудно и болезненно решаемые в то время вопросы личного поведения, бытовых взаимоотношений. Ровно два месяца — с 28 декабря 1922 г. по 28 февраля 1923 г. — Маяковский провел в «добровольном заключении», в своей комнате в Лубянском проезде, почти ни с кем не встречаясь, выходя из дому только по делам. В эти месяцы была написана поэма «Про это» — «по личным мотивам об общем быте».
Это и следующие за ним девять писем и записок Маяковского относятся к тому же времени.
- 129 -
ПЕРВЫЙ ТОМ СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ МАЯКОВСКОГО: «13 ЛЕТ РАБОТЫ» С ДАРСТВЕННОЙ НАДПИСЬЮ Л. Ю. БРИК
«Целую дорогую Киску. 31/I 23 г.
Вы и писем не подпускаете близко —
Закатился головки диск:
Это, Кися, не „переписка!“
Это только всего переписк»
Центральный архив литературы и искусства, Москва
