- 423 -

КОММЕНТАРИИ И ВАРИАНТЫ

- 424 -

- 425 -

В этом томе печатается вся проза Лермонтова и все найденные до сих пор его письма. Проза расположена в хронологическом порядке, начиная с юношеского романа («Вадим») и кончая отрывком начатой в 1841 г. повести («У граф. В.... был музыкальный вечер»). В отделе «Приложений» помещены: школьное сочинение «Панорама Москвы» и собранные из разных тетрадей Лермонтова «Заметки, планы и сюжеты».

Впервые в настоящем издании даны все варианты прозаических произведений Лермонтова по следующей системе: слова и фразы, вычеркнутые и замененные в рукописи другими, отделены одной ломаной скобкой; слова и фразы, просто вычеркнутые, заключены между ломаными скобками; слова и фразы, которыми беловой рукописный текст отличается от печатного, напечатаны без всяких знаков, но их легко сопоставить с печатным текстом по совпадающим начальным или конечным словам. Так как «Вадим», «Княгиня Лиговская», «Ашик-Кериб» и второй отрывок из начатой повести печатаются прямо по рукописям, то относящиеся к ним варианты содержат в себе только первые два вида; варианты «Героя нашего времени» содержат все три вида.

Отдел писем дополнен новыми приобретениями, до сих пор не входившими в собрание сочинений Лермонтова и лишь недавно опубликованными в разных изданиях. Таких писем четыре: одно к Е. А. Арсеньевой (№ 19), два к С. А. Соболевскому (№№ 34 и 35) и одно к С. Н. Карамзиной (№ 46). Кроме того мы печатаем письма к Лермонтову, из которых полностью известно всего три.

Комментарий к письмам сделан В. А. Мануйловым.

- 426 -

Проза

[Вадим] (стр. 1)

Печатается по автографу ИЛИ (Пушкинского Дома), тетрадь 16-я. Впервые — в «Вестнике Европы» 1873, кн. 10, стр. 458—557 (П. А. Ефремовым).

В тетради нет первого листа: он вырван. По сохранившемуся краю видно, что на нем был написан какой-то текст — предисловия или посвящения. На нем же было, вероятно, и заглавие романа, оставшееся неизвестным; заглавие «Вадим» дано этому роману редакторами.

Варианты автографа

   1,  1. тучи> облака

—,   2. лучи> полосы> лучи

—,   3. куполах> главах

—,   7. с таким важным видом, <что иные, может быть, из усердия (не знаю, к черным клобукам или к религии) были готовы следовать евангельскому предписанию и, верно, потому поминутно оборачивались к <ним> святым отдам то правым, то левым боком. —>

—,   8. горели> трепещущий

—, 10. шорох> ропот> шорох

—, 11. вечерня> служба

—, 13. прохожих> от богомольцев> богомольцев

—, 15. мешках <их>

—, 18. не имеющие> лишенные

  2,   4. Блестящие> Золотые отливы> Лучи <солнца> заката

—,   8. или улыбке! — а) Ничего. — Дайте им <денег> богатство, сокровище — дайте придворному <королевство> корону, хоть рай — это всё равно. — Все они проводят подлую жизнь у ног своего кумира и все останутся навеки у ног его. б) У них

- 427 -

одна только страсть — деньги; но они никогда не удовлетворят страсть эту; эта страсть есть желание без твердой воли; они не жрецы своего кумира — они рабы его! — Никто не получает своего счастия; но великие души, стремясь к великой цели, попирают мелкие блага людей ничтожных; — и эти завидуют; — глупцы, их престол делается подножником, и они этого не замечают; <они не веруют гению,1 пока он не причинит им столько зла, что превзойдет всех соперников; ибо добром ни до чего не достигнешь: в добре будешь иметь соперником бога, — <но сам творец в каждом сердце находит какую-нибудь неблагодарность>, — а разве люди признают его благодеяния? — нет, терзай человечество, но докажи ему своим презрением, что оно достойно казни.> <они думают, что их кумир> они уверены, что если другой имеет всё, что они желают получить, то ему невозможно желать еще более!....

  2, 13. прямой нос, <черные глаза>

—, 14. желт <и мрачен>

—, 23. столько <ангельского> неземного, <божественного>

—, 24. верить <добро> <чтобы>

—, 26. было постоянное выражение> постоянно отражалась

—, 28. наполнить жизнь до краев> переполнить

—, 30. нарисованного чорта, героя страшного суда> дьявола

—, 31. сожалел об нем; <чорт держал в руках цепь, которою окружал грешников... и занятие мучить глупцов казалось для него, наблюдателя, так>

  3,   6. Что же увидал он? <чудо? — нет.>

—,   9. крепкого> здорового

—, 11. мундир> синее полукафтанье

—, 16. целковый> серебряный рубль

—, 23. яркие <и большие>

—, 23. этот взор был <остановленная, окаменевшая молния — он узнал. Узнал — этот человек <был для него> составлял главную половину его существования>

—, 25. и не мог <изменить его сверхъестественной власти>

—, 31. остановился> обернулся

—, 36. холодную воду> кувшин холодной воды> кувшин воды

  4,   3. сумневаешься> думаешь

—,   7. согнулся> нагнулся> принял вид

—,   9. что за> какая

—, 10. год> 2 месяца

—, 18. с презрением и <они замолчали; низкие>

—, 21. он сел в одноколку> и все оставили монастырь

—, 26. о вечности, <мрачной и чудесной>

—, 28. монастырь, <возвышающие>

—, 28. неподвижный <, на горе,>

- 428 -

   4, 32. возвратился> приехал

—, 34. узнать <с которой стороны> строение; <шумно ветер качал ветлы, которыми был обсажен господский двор> <так было темно>

—, 36. с фонарями <и встретили его с принужденной улыбкой удовольствия и между тем>

—, 36. навстречу <, окружили барина>

  5,   3. от <осеннего> ветра

—,   4. мелкого> редкого> сильного

—,   5. во вкусе <того> 18-го

—, 12. У одного стола> Перед ореховым, гладким столом

—, 12. женщина <и раскладывала карты>

—, 21. Настасьи

—, 22. девушка <17 лет>

—, 30. <Изредка> ее грудь

—, 31. тихонько> тихо

—, 31. колебалась <когда она слишком>

—, 38. Вадимка! — <он свиснул>

  6,   2. со вниманием> без внимания

—,   4. в глазах> счастлива> в глазах

—,  6. что думал? — <смотрел на земного ангела и думал, что сам он демон — и со всем тем он любил ангела, молодую девушку;>

—,   8. существованию. <Величайшее зло и величайшее добро часто очень близки друг к другу!...>

—, 13. привезти такую пугалу> привозить таких пугал

—, 17. хотел> намеревался

—, 20. хороша> прекрасна

—, 31. недвижим — <его глаза>

—, 32. после «слеза отчаяния»: <Глава IV.>

—, 35. всего человечества> всей вселенной

—, 35. несколько> пять> шесть> десять

  7,   3. что-то> нечто

—,   4. Я сирота; — <я не знала покойной матери>

—,   9. знать куда? — <и горькая улыбка озарила мрачные черты <его> Вадима>.

—, 10. заблистали <: хочу! был ответ>

—, 12. на дне которых <кровь, есть люди>

—, 14. других; <небо знает, что им>

  8, 11. кривоногим> кривобоким

—, 11. и горбатым? <Так разговор этот прекратился.>

—, 15. другой <молодой>

—, 21. Федор> Ипат

—, 22. веселый> лихой

—, 26. Ваську> Олешку

—, 26. велел> приказал

—, 31. с ног> на землю

- 429 -

  8, 34. <а> не доживет

—, 34. он> этот человек

—, 37. которых> когда> которых

—, 37. <их> <наместо> вместо их

—, 38. свежие> высокие

—, 38. разбивается о> щадит

  9,   1. Вадим <так>

—,   3. год> 2 месяца

—,   5. помещика> господина

—, 12. жестокость своего повелителя и надменность его> жестокость и надменность своего повелителя

—, 13. хочет> желает

—, 14. хочет <чтобы его> поднимать

—, 16. добродетелей! <и как он терпелив в великих несчастиях, добр и благороден в <счастии> довольстве. — Непосредственность его портит>

—, 17. 1774 году> 18 столетии

—, 18. не хотело> не умело

—, 19. поведения своего> своего поведения> поведения

—, 19. причина, породившая> одна из тайных причин, породивших

—, 23. стоит> стоял> стоит> стоял

—, 23. Оки> Суры

—, 24. горе глинистого цвета> горе, кончающейся... цвета

—, 25. по скату берега стоят> вдоль по берегу построены

—, 26. одну линию> две линии

—, 28. и <большая дорога, и противный берег> еще далее

—, 29. направо> налево

—, 31. холмы <и леса необозримые> как волны

—, 31. играет> играло

—, 33. стучат> стучали

—, 33. скрыпят> [скрыпели]

10,   1. суда> барки

—,   3. <здесь> песни

—,   9. упала> попала

—, 12. на охоту> в город

—, 27. они <мне> прибавили

—, 28. чувствами <кроме одного: нет>

—, 29. но мысль убила чувства> пока не знал ненависти> но постепенно всё исчезло

—, 36. не говори мне> не намекай

—, 37. дурен> зол

11,   1. это человек1 чужой, отчужденный от всего человечества самою природой> этот человек, одаренный

—,   7. моего> где мой

- 430 -

11,   9. Обещай <что> никогда

—, 13. в Сибири> на соломе

—, 18. человек> сосед

—, 27. слезами <, кто единой клеветой уничтожил целое семейство!>

—, 27. о землях и <проиграл ее; написал ужасный донос — и твой отец был сослан. Первый неудачный опыт мести подстрекнул его злобу..... и твой отец погиб — неповинный.>

—, 32. проклятие <, как не знает пространства>

—, 34. голову> семейство

—, 34. как> каким образом

—, 35. и как> но кто

12, 21. кверху> вверх

—, 23. Борис Петрович...... <Ты поняла меня! — прошептал он, — так должно быть.....>

—, 27. известной> знакомой

—, 29. поэма> повесть

—, 31. <Борис> Палицын

—, 34. ее <почти> как рабу

—, 38. за собаку> за то

13,   1. как <мало можно> верить

—,   3. в самом [деле]> точно

—,   9. на колени, <ее ланиты горели; <и свет лампы> красноватый блеск дрожащей лампады озарял ее лицо <полное> вдохновенное, прекрасное, слишком прекрасное для чувств, которые теснились в грудь ее; между тем как> спина и плечи.... в груди ее.

—, 16. всякий> последний

—, 29. полуоткрытые> и сомкнутые

—, 30. удержали ее> удерживали

—, 36. он <удалился> вышел; <говоря с этих пор>

14,   4. сенокос> пашню

—,   6. доверенность <своего господина>

—, 16. слуг> рабов

—, 17. злой дух> враждебный гений

—, 20. тяготели> тяжелели

—, 25. колеблемые душным ветром> на длинных стебельк

—, 28. лбу> лице

—, 29. трубы> соломенной крыши

—, 30. следовал за> любовался

—, 38. начала?... <Величайшее добро и величайшее зло иногда очень близки друг к другу. —>

15, 10. мщение <, потому что он сам себе в этом дал клятву!>

—, 11. туманнее, <стали мешаться> <и начали [1 нрзб.]>

—, 13. черная с белыми> серая с черными

—, 17. цветок> колокольчик

—, 17. Обе бабочки> Оба мотылька

- 431 -

15, 20. кружился над ним.... <долго кружился>

—, 28. когда он> таков

—, 38. завизжал> заскрыпел

16,   1. Голова горела у> Кровь кинулась Вадиму

—,   1. тайно> шопотом

—,   4. с трепетом> без трепета

—,   9. он почувствовал> над ним раздался

—, около заголовка «Глава VII»: (Ольгу заставляют плясать, а потом захотят насилие — она придет к Вадиму.)

—, 22. и <ее> хозяйка

—, 31. поужинали> не знали

17, 14. из холопей кого-нибудь> песельников-то

—, 19. вышла> приказала

—, 20. начала> вышла

—, 23. подложив> положив

—, 32. постель> столик

—, 34. девушки, <которая до сих пор почти не знала>

—, 35. люди> мужчины

—, 38. окно <или сугробы>

18, 18. тебя <из нищей сделала>

—, 26. плечами <перед>

—, 32. побледнела> вся вспыхнула

—, 34. из глаз ее, но <она им не дала упасть>

—, 34. удержать> остановить

—, 35. и в чем! — <боже!>

—, 38. она готова! — <Между тем ее ждут с нетерпением; и Борис Петрович сердится;>

19,   4. нечеловеческое> неземное

—,   9. и гость его сердятся> сердится

—, 10. стакан> кружку

—, 10. и <порою> затягивает

—, 19. у стремленные> дерзко разбирающие

—, 26. Песельники затянули> Хор затянул

—, 28. отца своего; — <какое унижение!>

—, 29. все воспоминания> всё минувшее> следы минувшего> там следы минувшего

—, 31. всё прошедшее> жизнь ее

—, 32. упрек... <и гордость хотела проснуться, но <мщение холодной рукой удержало ее, сказав: еще рано!...> нечем было оправдаться ей пред собою;>

—, 34. было бы поверить> бы вы поверили

—, 37. сегодня! <какое лестное>

20,   1. встретить> уловить

—,   2. надежда; — <рабы улыбались> <глупая>

—,   3. была встречей> встретили

—,   7. плавны, <и даже>

—, 17. сливались> слились

- 432 -

20, 25. сломал замок> крючок расскочился

—, 27. постель> кровать

—, 27. Палицын> он

—, 30. ты <у меня> не вывернешься

—, 31. и ты человек добрый <продолжал он>

—, 34. его> этих слов

—, 35. севши> сев

21,   2. спор... <и наконец Наталье Сергевне удалось вывести мужа благодаря винным парам, которые уничтожили его> <скоро>

—,   7. билось> стучало

—, 13. на бледном полу...... <Ольга все еще была бледна>

—, 16. зале> приемной

—, 20. сложив <крестом>

—, 23. сильный> всемогущий

—, 23. довольный> не сожалеющий ни об чем

—, 24. как забавной картиной> которые представлялись... картиной

—, 32. песен> плясовой песни

—, 34. луч> свет

—, 34. изломанных> измятых

—, 34. соломинок <и оставляя во мраке весь пол, который>

22,   4. тайное> безотчетное

—,   5. кусал свои [губы]> скрежетал зубами

—, 10. женский голос> кто-то очень тихо

—, 16. сказала> отвечала Ольга; <но голос был странен;>

—, 18. В первый раз> Впервые

—, 26. два дня> несколько дней

—, 33. Эта> Его любовь

23,   2. кумир> божество

—,   7. другому> низкому

—,   7. отравить жизнь свою> почитать меня

—, 17. до крови укусил свою нижнюю губу> стараясь... губу свою

—, 18. сильно> крепко

—, 28. всё мое сердце> мои мысли

—, 29. и ты <поймешь эту <адскую> странную душу... тебе я могу <открыть> обнажить ее>

—, 31. бесконечное> это море

—, 36. безбрежная> неусыпная

24,   8. таким> этим

—, 15. ужасный голос говорил> насмешливый голос шептал

—, 22. люди <никогда>

—, 22. лучше их. <Однажды у игумена в келье посмотрелся я в зеркало;>

—, 29. лете> весне

—, 31. того> о том

- 433 -

24, 33. подошел к безногому нищему> заметил безногого нищего

—, 34. на полу у святых ворот> на крыльце храма> на земле у святых ворот

—, 36. появлялась на лице его> покрывала... лицо

—, 37. благоразумен, <друг> любезный

25,   2. я продолжал не смутившись> продолжал

—,   3. крестьянин? <вольный или раб?>

—,   5. безногой> безногим> безногой

—, 14. Знал.> Как же!

—, 17. самим собою> судьбой

—, 25. Ты ведь> Разве ты не

—, 25. возразил Вадим <отвечая на> <поцеловав и прижал к губам ее полную руку и>

—, 34. пробуждал> воскрешал

—, 34. жажду любви <...напрасное стремление к совершенству>

26,   2. метелям, <холоду и голоду>

—,   4. случайно открывшего> который случайно открыл

—, 10. кровавая> эта

—, 11. которую одна кровь должна излечить> которая портит... ее.

—, 12. чувствовала> потеряла

—, 25. было видно> вылилось> было видно

—, 25. словах; <и по голосу можно было догадаться, что слезы <хотели брызнуть> <висели на его ресницах> хотели брызнуть из глаз его;>

—, 27. я могу плакать> у меня есть слезы

—, 28. кому смех — <мученье> пытка> чей смех.... пытки

—, 31. злодеем. — <И мне лишиться этого блаженства!... нет! это слишком жестоко. Если ты>

—, 32. сделать мне благодеяние> сделаться моим благодетелем

—, 33. сказала> молвила> отвечала

—, 35. проклятием? — <Я прошу только эту награду, — клянусь тебе, только эту. —>

27,   3. в эти волны бедные> в ее зеркало бедное> в ее волны бедные

—,   4. не были ли они> не они ли были

—,   6. твоего <детского>

—,   9. на пути> дорогой

—, 14. своего живого, беспокойного> живого, беспокойного своего

—, 20. запах <ее>

—, 23. его взор <был>, устремленный на <Оку> сию широкую реку, <казался> казалось отражал там ее блеск; и воспоминания> она одна.... жажду

—, 25. другую> новую

—, 26. восторгом> спокойствием

—, 31. темный> мрачный

- 434 -

27, 31. светлой> желтоватой

—, 32. вторых> последних

—, 32. улыбаясь> с улыбкой

28,   1. лежит> шевелится

—,   7. дерев> кустов

—, 11. стал> побрел

—, 22. пользуясь <своей>

—, 23. умершего два года тому> давно убитого на войне

—, 24. раз на святки ночью, когда она смотрела в зеркало, явился жених, но на месте сердца у него была глубокая рана; <и> его разговор был ничто иное как свист ветра, который гулял в <его> пустом черепе; и вместо слез песок сыпался из открытых глаз его..... — это предание народное; пожалуй не верьте> наконец вышла замуж.... народное.

—, 32. от чахотки> чахоткой

—, 36. два месяца> месяц

29,   2. на двор> в ворота

—,   4. мать и отец на крыльце> выскочил.... матери

—,   6. Впрочем, <полно>

—,   6. не описываются: а) я далеко зашел уже, это правда...... но <во время> лучше поздо, чем никогда (французская пословица на русский лад), б) минуты свиданья! сколько надежд в ваших улыбках, сколько утешения в слезах ваших!... целое существование заключается в тесном вашем кругу!.....

—, 14. за вечные муки> после бесчисленных мук

—, 16. верного раба> приемыша

—, 17. заменила> перевесила

—, 19. о, страшись, чтоб я не проклял> и я прокляну твое владычество

—, 19. кончины... <горе, горе вам, люди,>

—, 23. как хорош> какой красавчик

—, 28. свеч, <закусок, чаю>

—, 29. зашипел> медный

—, 30. приезжего; <они все составляли семейственную картину.>

—, 35. пустое <женское>

—, 36. такие> таковые

—, 36. женщинам: <оно выражало>

30,   4. встречалось им> им встречалось

—,   9. горели <и он казался героем>

—, 12. вздох> зависть

—, 13. у меня> на мне

—, 14. счастливей!.... <таковы были ее мысли...>

—, 15. они> эти мысли

—, 17. весне; <это их>

—, 19. была в этом желании..... с тех пор, как брат открыл ей, что ее родители были дворяне, <он> и в ее сердце пробудилась

- 435 -

новая пружина... она видела равных себе в господах и> дышала в этом опасении

30, 22. сильно> ясно

—, 22. пылкие> благородные

—, 25. этот <природный>

—, 27. только <такое>

—, 30. на челе> в улыбке

—, 32. внутреннему> святому

—, 36. силы симпатии> силы этой всемогущей> иногда этого всемогущего

31,   3. дыханьи <, сколько <непонятных> новых восхитительных о[щущений]>

—,   7. выходившая из гостиной> прокрадываясь в эту комнату

—,   8. лицо слишком ей знакомое> губы, скривленные

—,   9. она их узнала — но этого> всё вокруг> всё кругом

—, 10. этих> синих его

—, 11. душа> жизнь

—, 11. озарены> освещены

—, 27. станет плавать> плавая

32,   1. склонила голову на грудь> молча поникла головой

—,   4. каждая <молитва>

—,   7. представлялась> являлась

—,   7. со всех> с разных

—,   8. по крайней мере> только

—,   8. туманной> полусветлой

—, 10. для бедного путника> бедному путнику

—, 12. восторгом> радостью

—, 32. минутным> мгновенным

—, 33. Когда он перешагнул> Перешагнув

—, 33. встретил> заметил

—, 33. на стене <куда>

—, 36. и принес на плечах убитого> таща... волка

—, 37. всегда> неотлучно

33,   9. леса, <как дикой в>

—, 10. в глуши <, дома?>

—, 13. и встречает пустоту, однообразие> обрывает

—, 15. маленькую> небольшую

—, 16. имеет> имел

—, 17. растворен дыханьем> был оживлен присутствием

—, 18. девушки, невинной, пламенной> пламенной девушки

—, 19. той, которую он любит> женщины, им любимой

—, 21. окружал его <божество> ангела и превращал в новый мир эту небольшую комнату, обвешенную платьями и украшенную> породнился.... украшенный

—, 23. тесный кабинет> этот уголок

—, 23. постелью <, которую>

34,   1. и ты сравниваешь эти две вещи> это нейдет вместе

- 436 -

34,   5. хотя полезно> со всей своей пользой

—, 12. свою душу> свое сердце и лицо

—, 20. погубишь себя> себе же повредишь

—, 21. у меня такой нрав> такой нрав мой> препятствия меня делают сумасшедшим> тогда-то.... в покое

—, 24. боже мой! <это всё равно, что>

—, 25. воду> благотворную влагу

—, 31. странна> странною> кажусь вам странною

—, 38. Не сердись!.. <я, право, добрый малой, который любит вино и войну, как всякий честный солдат... говорю без осторожности всё... ты мила, мила... зажми мне губы своей рукою... я всё-таки объяснюсь этой руке <, хотя молча>. — Я до тех пор зацалую ее, что она покраснеет, — и устанет...>

—, 38. молвил> возразил

—, 38. он устремил влажный взор на смущенную девушку> и улыбаясь он склонился к смущенной девушке> и улыбаясь.... к ней

35,   4. он <опять> взглянул <так>

—,   4. пристально, <и вся его любовь переселилась в глаза;>

—,   5. этом> его

—,   6. <Полноте> Перестаньте

—,   8. Он опять посмотрел на нее пристально, стараясь> Напрасно он старался

—,   9. но нет> ему не удалось

—, 18. а <есть> наблюдателей

—, 21. силы — <но это настоящий галванизм>

—, 22. состарилось> приближилось

—, 29. по привычке отгадывал ее> выучен.... глазах

—, 30. собственное сердце> собственной душе

—, 31. когда мысли ее обращались на> ужас обнимал ее

—, 31. сердце> душу> сердце

—, 32. вопрошать его, <таков был>

—, 36. однако> но

—, 37. оно> которое <только>

36,   1. страстно> нежно

—,   3. сковала> скует

—,   9. значения> определения

—, 15. долгого размышления> долгой душевной борьбы

—, 18. <Он был совершенно> Какое

—, 20. часто> в минуты досады

—, 20. бывает> доставляет

—, 26. противилась; <легкая>

—, 28. выхода из> спасения

—, 29. закрыла> задернула

—, 32. очень> слишком

—, 35. сделать меня несчастным> не иметь сердца

37,   5. говорить> сказать

- 437 -

37,   8. вообразить; <больше чем>

—, 12. Забудьте> Забыть

—, 14. никогда.... <всё>

—, 15. нет власти..... <о! не доведи меня до крайности; ты можешь ли меня ненавидеть>

—, 18. минут; <он образумился и>

—, 18. и сказал: <напрасно я хотел>

—, 25. хотела> желала

—, 26. погиб> умер

—, 29. рушиться <, как сказал один известный писатель>

—, 35. это состояние было хаосом> это был хаос

—, 36. чувств <и> земных

—, 37. какое> которое> какое

—, 37. описать> изъяснить

—, 38. полуслова> краткие> неконченные речи

38,   1. стоило <целой>

—,   2. голоса, <теплотой души>

—,   5. это повторять> этот звук повторять> повторять это слово

—, 15. грозят> угрожают

—, 18. крепче.... <эти волосы... прочь их...>

—, 19. я не откажу в остальном> могу ли отказать в чем-нибудь

—, 32. лодки; <ловко>

—, 33. плескала> с легким шумом всплескивала

39,   1. упадала> уж падала

—,   1. зеленый> опустелый

—,   9. было> так отзывалось

—, 14. не уступала страху и <несча> мучениям, но оставляла им на волю явиться когда <нужно> будет должно> не заботилась о неизбежном

40,   1. <Вот и любовь!...> Нет;

—, 10. никто не помешает мне> вопреки... предрассудкам

—, 10. целый мир> даже мой отец

—, 12. мне дала> меня даришь

—, 14. не слушая Ольга. <Уже ничего не оставалось от>

—, 23. послушаем> посмотрим

—, 25. один> первый

—, 30. Ну, пожалуй — <Вадимка штоль у вас>

—, 31. вино> хлеб

—, 32. знаю> ведаю

—, 38. изумившись> с удивлением

41,   7. про его прогулку> о его ночной прогулке

—,   7. какая> что за

—,   8. муж избавился от греха, а сын> теперь муж.... сына

—, 17. века> столетия

—, 17. слишком> так

—, 18. в нашем 19-том> у наших столичных красавиц

- 438 -

41, 21. 10> 8

—, 23. она была построена> построенная

—, 27. со всей своей толпой слуг> с толпою собак, лошадей и слуг

—, 28. гончих> борзых

—, 36. принуждены были> находились принужденными

42,   7. некоторых> многих

—, 10. <пить> вино

—, 10. <были> их единственные

—, 12. скрывался> был

—, 21. под названием красной шапки> которого.... шапкой

—, 22. говорить> посоветаться

—, 23. ловчий <Федосей>

—, 25. видел> знаю

—, 26. увидите! <Клянитесь, что его слово будет для вас свято. Деньги и вино — это его дело и также потешит он вас. Уж один человек попляшет показацки... знаешь, там, где полу нет... с воронами вместе... клянитесь!. — Клянемся!> В этих.... «Когда?»

—, 33. вскочил> встал

—, 35. пустил свою> пустился

—, 37. надо было б мне иметь> мне был бы нужен

43,   4. покрытые> усыпанные

—,   7. как вран> подобно коршуну

—,   8. Прометея, <не терзала, а оживляла и> пробуждала

44,   2. бросив повода, он ехал, беззаботно, как южная птица> беззаботно бросив повода

—,   4. беспокойного воображения> своим

—,   4. высок> полон

—,   7. мысль. <В эту минуту он имел в своей власти жизнь и смерть, <погибель и> — и он выбрал смерть.>

—, 17. с почтением> почтительно

—, 24. могущество? <Одно дыхание бога могло разрушить здание, построенное на старинном закоренелом чувстве мести, — и не разрушило>

—, 30. А теперь? <преступник, без имени в истории, коего цель в одной>

—, 34. при этой мысли> разобрав эти мысли

—, 35. в этот ужасный разными мечтами миг <сей же час> немедля остановил бы свое мщение, если б возможно было остановить стрелу <сорвавшуюся с тетивы>, которая сорвалась с тетивы и до половины уже свершила путь свой! —> в один миг

—, 35. труды многих дней> плоды многих лет

45,   1. этих> таких

—,   2. приблизился> неприметно подъехал

—,   3. кипящий, воспламененный> пламенный

—,   8. невдолге> близкий

- 439 -

45,   9. не может> едва может

—,   9. собственной самолюбивой мысли> самолюбия

—, 13. озарена была> озарялась

—, 15. тяжелую колымагу> длинные дроги

—, 31. недавно> прежние

—, 34. казалось были> кажется

—, 37. может быть, <не только жизнь, но и>

46,   1. были> считались

—,   4. несколько <медных>

—,   8. и с кем; <вспыхнувшее чувство <жалости> оледенело в его груди>

—,   8. продолжать свой путь> итти далее

—, 10. пробормотал> пропищал

—, 10. старушечий> женский

—, 18. которые долго стояли> долго стоявшим

—, 21. с <серыми> глазами

—, 26. на ее лице> в ее чертах

—, 27. и слабый остаток отчаяния, что доказывало, что он> но не встретил.... отгадал

47,   8. быстро> поспешно

—, 19. лучи на <все>

—, 23. можно было бы принять> вы приняли бы

—, 29. перед царскими дверями> против царских дверей

—, 29. толпа волновалась <как> во всем своем величии> пестрела толпа

—, 30. голов <озаренных>

—, 33. смешением> слиянием

—, 35. ум вспоминал> рождались

—, 35. неприятные, отвратительные> горькие

—, 36. усыпанные сединами> исчерченные морщинами

48,   1. белелись> и показывались

—,   5. неприятное> неопределенное> смутное

—,   6. могли> сумели

—, 10. движениями губ и глаз и другим> его наружности

—, 15. насмешливое> смешное

—, 16. взор> взгляд

—, 24. свечи> множество свечей

—, 26. места> черные точки> части

—, 34. Раз крестьянка и госпожа приблизились> Раз госпожа.... подошли

49,   2. висеть> издыхать

—,   2. бедная <женщина>

—,   3. своим детям> детям своим

—, 12. одно> первое

—, 17. его страданья не могли убить любви> чем более.... любовью

—, 21. одета <как в тот вечер, когда Вадим ей открылся>

- 440 -

50,   3. посмотрел на образ> вторично прочел под образом

—,   5. успокою вы. <С горькой, язвительной улыбкой>

—,   7. на сестру; <она прислонясь>

—,   8. небрежно, <сложа руки>

—,   9. смотрела> не сводила с него <божественных> очей

—, 11. покинуть его> с ним расстаться

—, 12. равны минуте> короче минуты

—, 21. на земле> на холодных каменных плитах

—, 26. криком> шумом

—, 26. и оправдывались> оправдываясь

—, 28. нищенку> старуху

—, 30. нетерпеливую лошадь> нетерпеливого коня

—, 31. У Вадима была несчастная душа> Вадим имел несчастную душу

51,   5. в этой куче> под этой веселостью

—,   6. развращенной> пробужденной> возбужденной

—, 11. шопот; <но никто почти>

—, 15. <Можно было заметить, что всех боле> <Никто> Народ

—, 17. ежеминутно> беспрестанно

—, 25. презрительные> самолюбивые

—, 27. невежественный <делает>

—, 32. большого> яркого

—, 32. монастыря> монастырских

—, 33. смеялись> кричали

52, 37. шерстяной> бумажный

53,   1. засмеялась> запылала

—,   4. которой> коей

—,   5. полутемном> полусветлом

—, 22. задрожал> вздрогнул

—, 25. Юрий> он

54,   1. Подъехав к Юрию> Поравнявшись с Юрием

—, 16. острие шпаги> железо ударило> сильная рука вырвала

—, 17. приподымаясь> опомнившись

—, 26. некоторые> иные

55,   4. основал свою> находился> ночевал

—,   5. свежая> белая

—,   7. седину> серебристую оттенку

—, 11. не принеся большого убытка> без больших убытков

—, 16. дня <и ночи>

—, 29. телега в одну лошадь> буланая лошадь

—, 31. скорее> проворнее

—, 32. Ульяна> солдатка

—, 35. калитку со скрипом> скрипучую калитку

—, 36. только> лишь

—, 38. в избу <и закричал>

56,   9. хрипя> задыхаясь

—, 13. прохладным> студеным> холодным

- 441 -

56, 24. точно ли это> что это он <. Хозяйка, выпуча глаза, смотрела на обоих в недоуменьи.>

57, 26. Потом> Между тем

—, 36. гумном, <уставленным>

—, 36. точно> казалось

58,   3. переваливаясь <и вероятно>

—, 12. гладкая! <продолжал он, стараясь обнять ее; она отвернулась и он спьяну>

—, 19. псарь> рыцарь

59,   3. душу... <я тебя не много знаю...>

—,   5. остановился> взглянул

—, 18. солдатка> хозяйка

—, 22. держись> берегись

—, 30. Задумчиво> Задумавшись

—, 30. он> мрачный горбач

—, 34. заметив> чувствуя

61, 20. ручей, <впадающий>

—, 21. вербами <кустов и после наконец>

—, 22. пусто, <шум и крики едва долетали>

—, 25. господа его> все его жители

—, 30. остановился и <раздумав> <подумав>

—, 38. подумал> прошептал

62, 12. жизнь> мир

—, 19. и <Вадим> слышно

—, 24. дернул> толкнул

—, 27. медленно> торжественно

—, 33. ее <невинного> сердца

—, 38. стоящий на земле> стоял у ног

63,   8. обернулась <и хотел>

—, 19. ненавижу <тебя>

—, 30. колена> ноги

64, 15. сказала> ответствовала

—, 16. Вадим, <ломая себе руки>

—, 16. как мраморное изваянье> подобный.... кумиров

—, 28. полно об этом> довольно

—, 28. голодная> бедная

65,   8. я тебя заставлю жить> не надейся

—, 11. про бога! <он не спасет никого... твоя совесть>

—, 18. живущих — <прощай.... он погибнет>

—, 23. вышел> выбежал

—, 23. скрыть> утаить

—, 24. выведенный из себя после> стремясь

—, 26. в забытьи <одна>

—, 31. губернии <можно видеть>

—, 35. крымцев и <горских народов>

66,   2. они должны были> башкиры принуждены были

—,   3. пройдя> не дойдя

- 442 -

66, 12. этих уединенных пещер> этой уединенной пещеры

—, 18. оканчивалось> оканчивается

—, 19. тропинка, <которая>

—, 20. бор> и мрачный лес

—, 24. подымалась> ползла <как змея>

—, 27. решотку> забор

—, 27. проглядывать <как>

—, 34. желая> намереваясь

—, 38. своего> сего

—, 38. направления, <чтоб надеяться когда-нибудь достигнуть цели своего <странствия> странствования>

67,   6. неумолимый шлагбаум> крепостные рогатки

—, 10. глухим> непонятным

—, 14. нам эти> сии

—, 17. нитями> хвостами

—, 21. придержаться> наклониться, придерживаясь

—, 24. как взбитое мыло> белее взбитых [сливок]> белее пуха лебяжьего

—, 31. усеянная> уставленная

—, 34. могилу какого-нибудь древнего татарского князя> могилы.... князей

—, 36. наше> наблюдателя

—, 38. велики, что на коленах может вползти человек без труда> малы.... человек

68,   1. он сделает> сделаешь

—,   4. каждая галерея ведет> все три хода ведут

—, 11. прыгать> надеяться

—, 12. не шутка, <таким>

—, 14. под верхнюю свою часть, но> параллельно верхней своей части

—, 19. земляной> глиняный

—, 23. молчания> безмолвия

—, 25. в <одной> стене

—, 26. скрывается> скрываясь

—, 36. место <по рассказам>

—, 37. во время> будучи

69,   2. ему> его мысли

—, 10. обнимая <умом> <мыслию>

—, 17. стук> шаги

—, 24. высокая, неизмеримая> грозная, высокая

—, 29. Палицын> Борис Петрович

—, 34. хотя бы> какое бы

70, 16. непроходимую> мрачную

71,   9. крестьянское> мужицкое

—, 16. с виду> складом и ростом

—, 30. идущую> ведущую

—, 34. черезвычайно> очень

- 443 -

72,   2. несмелые> скромные

—,   3. перед нею> в ее потоке

—,   4. сабля> шпага

—,   5. невольно> неприметно

—,   6. желтеть <еще>

—, 16. знакомых> прохожих

—, 16. бутошника> часового

—, 22. различил топот четырех> заметил за собою

—, 25. Подскакав <к Юрию>

—, 25. останавливать> удерживать

—, 30. Верно> Неужели

73,   7. будет сделано> в воду и в огонь кинусь

—,   8. нас> меня

—, 14. куда ты <это>

—, 16. остановился> призадумался

—, 17. спросил> молвил

—, 28. минуты> часы

—, 30. ибо> потому что

74,   5. посредством> с помощию

—,   6. убедил> успокоил

—,   7. согласился <как разумный человек>

—, 16. землю <как>

—, 22. блуждающий> блудящий

—, 24. отвратить> оторвать

—, 26. сильные> отчаянные

—, 35. на пути> на дороге

—, 36. иные> одни

—, 36. расхищены жадными> поклеваны хищными

75,   9. тетке> бабке

—, 19. маленькая> теплая> горячая

—, 26. сто> 20

—, 35. она <верно>

—, 35. мой <жестокий>

—, 36. <так> думал

—, 38. бабою <ткачихой>

76,   6. он изгладил этот образ, сколько мог> принес эту жертву

—,   9. изгладили из> охладили> победили

—,   9. первое впечатление ослабело> изгладили

—, 20. поздравления, <какие нежные друзья>

—, 22. <вдали> пылают

—, 26. стычку, <как>

77,   4. была> блистала

—,   4. слезе> слезах

—,   9. каскадом как водопад> подобно водопаду

—, 12. даже мгновенной мыслию: — так> ни единым вопросом

—, 20. сабель <кругом развешенных>

—, 21. над <походным> ложем

- 444 -

77, 22. змеей> скорпионом

—, 27. Зара> турчанка

—, 35. душа! <Ты даешь нам яд в прекрасных сосудах> <Ты дал мне яд в прекрасном сосуде>

78, 20. глаза> взоры

—, 27. Война кончилась; Юрий возвратился на родину; новый воздух возбудил в нем новые чувства> Наконец кончилась.... Юрий решился

—, 30. плакала> рыдала

—, 33. Юрий <явился как>

—, 33. любезных> красавиц

—, 34. какая-нибудь> одна

—, 35. подходил <к ней>

—, 38. этой> сей

79,   6. порывисто <, плавно содрогаясь>

—,   7. жертвоприносителя. <Он сидел на траве.> <Но кто объяснит таинственную загадку страсти?>

—, 13. приближился> приблизился

—, 19. заметил> ему показалось

—, 23. взошел> вступил

—, 27. левою> правою

80,   5. улетела> испарилась

—,   7. лежала <бедная>

—, 15. которой два снежные> два мягкие

—, 15. обнаженные до половины> почти совсем обнаженные

—, 19. это <святое,> непонятное

81,   8. я рождена для него> он создан для меня

—, 22. безопасно> кругом пусто

—, 26. телом, <вскрикнула и <отскочила> отбежала в сторону>

—, 28. стонал> скреб ее ногтями

—, 29. нежели> чем

—, 30. Вадим> он

82,   8. кидал> сыпал

—, 10. толпа женщин> женщина

—, 10. его <страстные> <коварные> объятия

—, 13. продолжал <с жаром>

—, 13. отвратителен <с этими выкатившимися белыми глазами>

—, 16. небесный!... <и как вы думаете>

—, 21. не люби его! <о если б>

83,   3. я и тебя ненавижу> между нами.... кончены

—,   5. бедный <высокомерный>

—, 10. этом> сем

—, 31. душу <человека>

84,   2. опомнился> поднял голову

—,   2. холодный> свежий

—,   6. хладнокровно> холодно

—,   6. него> Федосея

- 445 -

84, 10. имеющего> который, имея

—, 12. чернея> фантастически

—, 16. воспламеняется> озаряется

—, 29. продрогнув <от> и сняв чулки> скинув.... росы

85,   4. стыдясь света> пораженные.... солнца

—, 22. всё поднялось> теперь поднялись

86,   2. прижал> приклонил

—,   5. румяных> пурпуровых

—,   9. счастлив <, а двум смертям не быть>

—, 14. ты не узнаешь> никто под небесами не скажет

—, 16. Так прошел> В таких разговорах пролетел

—, 28. редкими> несколькими

87,   3. имеют ли они другой выход> не прячется ли в них

—, 34. углубился> вполз

—, 35. вострое> смертоносное

—, 35. ощупывая стены перед собою> ощупью подвигаясь вперед

88,   6. жилища мрака> мрачного жилища

—, 10. различить <в углублении вырытом>

—, 13. обозреть> хорошенько осмотреться

—, 25. лучом> светом

—, 26. он> житель пещеры

89,   9. плакали, целуя> со слезами обнимали, целовали

90,   3. тысячу> миллион

—,   4. часто действия столь противоположных причин> нередко.... их

—,   5. <совершенно> наоборот

—, 10. богатства> имущества

—, 14. бледна, похудела> переменилась, побледнела

—, 18. отведя его> отойдя с ним

—, 24. кипела> кипит

—, 25. верно> на мое предложение

—, 29. был в> любил

—, 35. заметил> видит

91,   1. глаза его упали> взор его упал

—,   1. пестрое> цветное> пестрое

—,   3. пестрый> шелковый

—, 20. сладкого> хмельного

—, 22. ухмылялись и запевали> ухмыляясь и запевая

—, 28. их> буйную

—, 33. верить> даже слышать

—, 34. поднял> поднимал

92,   3. крики> слова

—,   6. подергивал канат> ее подергивал

—, 11. палки> плетки

—, 18. урядник> Орленко

—, 33. батюшке! <ваше благородие! ваше прево>

93,   5. мирян <каков я>

- 446 -

93 ,  19. и только> наконец

95 ,  11. телодвижениями <, над уродливым де>

— ,  16. заметить> прочитать

— ,  16. ланитах <, заскрежетал и отошел прочь>

— ,  19. мне <— одно мщение!>

— ,  31. толпа> народ

— ,  35. девушки> девки

96 ,   6. Он безмолвствовал, <тысячу средств являлось его уму>

— ,  20. казаков> вольных жителей Урала

— ,  23. несколько> человек десять

— ,  29. поравнялся с ними> с своими.... на 50

97 ,    1. там> верно

— ,    8. степь <и сердце остыло>

— ,  17. с новыми и подняли веселый разговор> с своими.... рассказы

— ,  21. через которую> возле которой

— ,  35. березе <, слез>

99 ,  12. начал возрастать, <и тут-то пошла потеха>

— ,  18. разговоры> веселие

— ,  23. попа> монаха

— ,  31. слугу> молодца

100, 36. не помня себя> в бешенстве

101, 12. накинули> надели

— ,  14. и <вздернули> раздался

— ,  16. этим> еще

— ,  18. захрипел> застонал

102,   1. мечта <сумасшедшего> поэта

— ,  16. может> в силах

— ,  24. висели над> медленно проходили

— ,  29. задумчив <как [1 нрзб.]>

— ,  30. с пьяной улыбкой> ударив его по плечу

— ,  37. Зачем же ты спрашиваешь, почему> И ты.... зачем

— ,  38. <презрительно> <с видом> пожал плечами

— ,  38. прочь. <Скоро всё утихло..... и Вадим спокойно заснул прислонясь к сучковатой березе.>

103,  2. <Ночь пролетела без особенных приключений.> Теперь оставим

— ,  14. окончиваю свои извинения> не почитаю.... извиняться

— ,  19. несчастный> длинный балбес

— ,  31. солдатки> ее

— ,  34. вовсе> почти

104, 12. когда открылась> при виде незваного гостя

— ,  16. сюда... <я ведь думала>

— ,  25. несчастного> бедняка

— ,  37. и <когда> уже

— ,  37. туманных <утренних>

- 447 -

105, 25. они> охотники

— ,  37. минут через 10> через ¹/₄ часа

106, 24. пальцами> концами пальцев

107, 22. бог знает, барин> почем я знаю

— ,  29. от <этой> упрямой

Неоконченный исторический роман Лермонтова датируется 1832—1834 гг. на основании двух фактов. 28 августа 1832 г. Лермонтов писал М. А. Лопухиной из Петербурга: «Пишу мало, читаю не больше; мой роман — сплошное отчаяние: я перерыл всю свою душу, чтобы добыть из нее всё то, что только способно обратиться в ненависть, и в беспорядке излил всё это на бумагу. Читая, вы бы пожалели меня!» Надо полагать, что речь идет здесь именно о «Вадиме». А. Меринский, товарищ Лермонтова по Юнкерской школе, говорит в своих воспоминаниях: «В то время Лермонтов писал не одни шаловливые стихотворения; но только немногим и немногое показывал из написанного. Раз, в откровенном разговоре со мной, он мне рассказал план романа, который задумал писать прозой и три главы которого были тогда уже написаны. Роман этот был из времен Екатерины II, основанный на истинном происшествии, по рассказам его бабушки. Не помню хорошо всего сюжета, помню только, что какой-то нищий играл значительную роль в этом романе; в нем также описывалась первая любовь, не вполне разделенная, и встреча одного из лиц романа с женщиной с сильным характером, что раз случилось и с самим поэтом в его ранней юности, как он мне сам о том рассказывал и о чем, кажется, намекает в одном месте записок Печорина» («Атеней» 1858 г., № 48, стр. 300. Перепечатано в книге: «Записки Е. А. Хвостовой, рожденной Сушковой», СПб. 1870, стр. 194). Так как Меринский поступил в Юнкерскую школу годом позднее Лермонтова, в 1833 г., то из слов его можно сделать вывод, что работа над «Вадимом» продолжалась в 1833—1834 гг. Интересны слова Меринского о знакомстве Лермонтова в ранней юности с «женщиной с сильным характером». Можно думать, что здесь имеется в виду любовь Лермонтова к Н. Ф. Ивановой, составившая главную тему лирики 1831 г. (см. в т. I) и отразившаяся в трагедии «Странный человек». В таком случае слова Лермонтова о «сплошном отчаянии» и «ненависти» в письме к М. А. Лопухиной можно понять как след разрыва с Н. Ф. Ивановой (происшедшего осенью 1831 г.). Фраза: «Читая, вы бы пожалели меня!» — свидетельствует о том, что роман этот в какой-то степени отражает пережитые Лермонтовым страдания. Надо отметить, что в «Вадиме», как и в юношеских драмах Лермонтова: «Menschen und Leidenschaften» (Люди и страсти), «Странный человек», ярко выражен протест против крепостничества, против произвола и насилия, против власти человека над человеком.

- 448 -

Тема крепостного права в «Вадиме» выдвигается Лермонтовым как социальная основа романа, к сожалению оставшегося незаконченным.

Замечательно, что в эти же годы Пушкин занимался писанием «Истории Пугачевского бунта» и работал над «Дубровским» и над «Капитанской дочкой». Лермонтов не мог знать этих работ Пушкина в 1832 г.: «История пугачевского бунта» вышла в свет в декабре 1834 г., «Дубровский» появился в печати только в 1841 г., а «Капитанская дочка» — в 1836 г. Итак, Лермонтов пришел к мысли написать роман из времен Пугачевского восстания одновременно с Пушкиным, но независимо от него. 6 декабря 1833 г. Пушкин писал А. Х. Бенкендорфу: «Намерение мое было написать исторический роман, относящийся ко временам Пугачева, но, нашед множество драгоценных материалов, я оставил вымысел и написал Историю Пугачевщины». Лермонтов тоже решил написать роман из этой эпохи, но прервал его, написав 24 главы. Это совпадение замыслов произошло потому, что вопрос о новой «пугачевщине» в начале тридцатых годов, в связи с неурожаями и усилившимися крестьянскими волнениями, усиленно обсуждался в помещичьей среде.

Лермонтов начал писать «Вадима» как исторический роман в духе Марлинского, В. Скотта и Гюго, скорее — как поэму в прозе. Стиль этого романа тесно связан со стилем юношеских поэм и носит на себе отпечаток стиховых оборотов. Есть прямые цитаты из лирики и из поэм. Образ Вадима связан с «мстителями», действующими в юношеских поэмах — в том числе и с Демоном. Сюжет «Исповеди» (поэма 1830 г., из которой выросли потом «Боярин Орша» и «Мцыри») использован здесь в виде рассказа о пребывании Вадима в монастыре (глава VIII). В основу романа положена поэтика уродливого, страшного, поэтика «неистовой» школы, господствовавшей в это время во Франции. Вадим Лермонтова — демоническая натура, совмещающая в себе величайшее зло с величайшим добром: «два конца незримой цепи, которые сходятся, удаляясь друг от друга».

Интересно, что незадолго до своей гибели, в 1840 г., Лермонтов говорил, что собирается после «Героя нашего времени» написать два исторических романа: из эпохи Екатерины II и из Александровской эпохи. Он думал, очевидно, вернуться к материалу своего юношеского романа (как он делал это с поэмами) и разработать его заново.

Княгиня Лиговская (стр. 109)

Печатается по рукописи Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в «Русском вестнике» 1882, т. 157, № 1, стр. 120—181.

- 449 -

В рукописи только часть текста написана рукой Лермонтова: от начала до абзаца: «Полтора года тому назад» (глава III, стр. 128), от слов: «Княгиня разными вопросами» (стр. 136) — до абзаца: «Вот это до тебя касается» (стр. 137), от абзаца: «Помилуйте! в ваши лета» (стр. 148) — до абзаца: «Кто эта дама?» (там же), от слов: «рука ее, державшая стакан с водою» (стр. 150) — до абзаца: «Она притворила за собою двери» (стр. 150), от слов: «и волнистые кудри в жесткий и неуклюжий хохол» (стр. 159) — до слов: «К рассвету мы увидали перед собою деревню» (стр. 160), от слов: «и продолжал неуверенным голосом» (стр. 162) — до главы IX (стр. 165) и от слов: «Тут могли бы вы также встретить» (стр. 167) — до абзаца: «У двери, ведущей из залы в гостиную» (стр. 168). Остальной текст написан рукой С. А. Раевского (с поправками Лермонтова) — за исключением двух кусков, написанных рукой А. П. Шан-Гирея: от начала главы VII (стр. 154) — до абзаца: «Старушке с первого взгляда можно было дать» (стр. 156) и от абзаца: «Она была одета со вкусом» (стр. 170) до конца.

Сохранившаяся рукопись, несомненно, не черновик, а копия с черновика. Страницы, писанные рукой Лермонтова, содержат все-таки значительное количество вариантов, но остальные страницы представляют собой совершенно беловой текст, только кое-где содержащий небольшие стилистические изменения.

Эпиграф взят из «Евгения Онегина» Пушкина (глава 1-я, строфа XVI):

Уж темно: в санки он садится.
«Поди, поди» раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.

Рукописные варианты

109,  6. 12> 15> 21

— ,   6. 5 часов> 4 часа

— ,   9. на котором основывается вся> от которого тянется

— , 17. воротником; <и между козырьком и> <из под>

— , 18. темнота> сумерки

— , 20. сквозь туман розовые <хотя тусклые> отливы свои> сквозь зимнюю... свои

— , 21. и блистаньем> соблазнительным блистаньем

— , 22. порою <шел он>

110,  1. умиленьем <и вдруг>

— ,   3. картуз, <потом> и

— ,   5. извинения; — <но>

— ,   5. беден и так невинен, так> совершенно недогадлив

— ,   6. <наклонясь> останавливался

— ,   7. озаренной подобно волшебному дворцу> блистающей... позолотою

- 450 -

110, 10. самыми же большими> самые же ужасные

— ,  17. серый> гнедой

— ,  19. взглянуть> поднять глаза

— ,  21. порывисто> сильным порывом лошади

— ,  25. промелькнул> мелькнул

— ,  27. ноги его> колени у него

— ,  28. решотку> перилы

— ,  после строки 31: <Глава II.>

— ,  33. Фонталке> каналу

— ,  34. каналу> Фонталке

111,  2. вопреки <всем>

— ,  10. во-первых она была непривлекательна> к несчастью вовсе непривлекательную

— ,  11. и <вообще> казался

— ,  14. движения его были резки> жесты его были отрывисты

— ,  14. он иногда предавался лени и беззаботному равнодушию> часто... равнодушие

— , 16. эти два слова не однозначащие> это не плеоназм

— , 16. проглядывала> прорывалась

— , 23. говорили> утверждали

— , 23. он зол, опасен для каждого> язык.... опасен

— , 27. Лицо моего героя (виноват, он совсем не герой романа)> Лицо моего героя (виноват, не он герой  этого романа)> Лицо его

— , 27. но <порой> выразительное> но полное выразительности

— , 29. нашли> прочли

— , 30. сказала бы> говорила

— , 30. физиогномии> улыбке

— , 33. в семействе просто> запросто> между родными

— , 34. было <от роду> 23 года <от роду>

— , 36. прибавил> прибавляю

112,  2. хороша> недурна

— ,   3. <могла выйти замуж> не нуждалась

— ,   9. отвечал Печорин, я уж завтракал> был ответ, я завтракал

— , 12. карточку. <Евгений> Печорин

— , 18. <А потом мне эта барыня сказала>

— , 28. камина <и надо было>

— , 35. Долго> Минуты три

113,  9. если б он верил> хотя он не верил

— ,   9. но он> то> но вздрогнул <и>

— , 10. голову — <так далеко были его>

— , 18. как это> ужасно

— , 23. Печорин> Жорж

— , 23. из каких благ> из какой награды> из каких благ

- 451 -

113, 25. <Безо всякой награды> Оттого что

— ,  27. делать> говорить

115,  9. картинкой. <Увы! на ней не было подписи Рафаеля или другого итальянца>

— , 25. замужем <, прибавила она вздохнувши>

— , 35. Печорин> Жорж

116,   8. говорила> уверяла

— ,  11. далеко... <— Ты нынче несносен>

— ,  12. ушла <проговорив: ты>

— ,  15. брат> Жорж

117,   1. для тех <молодых людей>

— ,    5. Негуровы, <дядя, тетка и по>

— ,    8. в чертах> между чертами

— ,  15. знал ему цену> оценил.... цену

— ,  16. легко, <да что от этого толку!>

— ,  23. девушек> девиц> дев

— ,  27. меньше, <хотя>

— ,  28. городом, <столицею>

— ,  29. тона <, хотя замечу хороший тон еще не <предполагает> означает>

— ,  34. Не танцуя, потому что танцовал дурно> Танцуя редко

118,   8. стал <реже ездить в общество>

— ,    9. стали> начали

— ,  10. Вообще> Одним словом

— ,  10. понимать> постигать

— ,  11. столбовым> коренным

— ,  22. наблюдать> следить

— ,  29. украдкой> нечаянно

— ,  33. театральные> неуклюжие

119, 12. Бельведерского, <резкие>

— ,  32. было довольно долгое> продолжалось с минуту

— ,  33. предчувствовали> предугадывали

— ,  35. стоит <разбитая>

— ,  36. господин> чиновник

120, 10. друзей <, хорошее мнение начальства>

— ,  27. Молодые люди> Офицеры

— ,  37. повороте> площадке

121,   1. груди <и устремив>

— ,    2. глаза, <устремил> <чтоб лучше> <с видом>

— ,    8. мне точно то же сказать> объясниться

— ,    9. когда <вы хотите драться>

— ,  10. намерение <потому что>

— ,  36. шарик!.. <и вы> <и могу ли я> <пускай умру на этом месте>

122, 11. подпора; <потеряв меня>

— ,  18. нетерпеливо. <Лицо Печорина сделалось мрачно.>

- 452 -

122, 19. хотел <вам доказать>

— ,  22. обещаюсь вам наказать> вам обещаюсь высечь

— ,  26. словах <, нет-нет! — не могу... не могу...>

— ,  29. задумался> пошел

— ,  29. третий> второй

123, 13. блестящие> золотые

— ,  16. она тайно завидовала <их> красоте их, — а те, увы, завидовали их гордости и блеску> и одни... необыкновенных.

— ,  20. другими, <которые смотрели на них с тем же>

— ,  20. кружок <безмолвных>

— ,  23. шинель <, принадлежал к кружку равнодушных зрителей>

— ,  25. приветливую> выразительную

— ,  25. отвечал <он>

— ,  28. своим вечером> театром> спектаклем

— ,  31. Прелесть> Очень> Ваша правда

— ,  34. обнадеживаете> ободряете

124,   1. изменению> перемене

— ,   7. повторил> крикнул

— ,  38. на глазах... и <речь>

125,   1. вечно> всегда

— ,  10. мы узнаем последние> один бог знает

126,   1. у предверия> в задней комнате

— ,    7. рябая и толстая> такая

— ,    9. <Итак> Лизавета

— ,  15. платья <потому что>

— ,  32. потому что в новейшей натуральной истории> ибо натуральная история нынче

— ,  38. Москве> Петербурге

127,   5. мадамы <и мусьи>

— ,   5. не видно> не держат

— ,  16. балах <среднего общества>

— ,  32. смотреть> слушать

128,   8. смело, <никогда>

— ,  14. убедила их> они уверились

— ,  17. самый опасный период для сердца> период... сердцу

— ,  21. злонамеренный> беспечный

— ,  22. обмануть> уверять

— ,  22. после, <посмея>

— ,  30. запутывается <в сетях>

— ,  33. Лизавета Николавна <была>

129,   6. женщину> девушку

— ,  36. кряду> сряду

131, 10. самолюбие <и надеясь, что>

— ,  26. тот с трудом> тому трудно

— ,  32. ее> книгу

- 453 -

132, 26. и <торопливо> сдула

133, 14. скрыпучему> сыпучему

— ,  23. предприятие и <самолюбие его>

— ,  29. тягость в мыслях> неподвижность мыслей

— ,  33. у одного> перед одним

135, 29. белокурая> блондинка

136, 13. молчанием> промежутком времени

— ,  14. старалась показать> разными вопросами заставляла

— ,  34. произнести <имя одного из своих родственников, имя, которое оканчивалось>

— ,  34. решительное> важное

137,   1. я заметил в вас такую перемену> то происшедшая.... поразила

— ,    8. Вера> княгиня

— ,  12. князя> вашего супруга

— ,  17. всё изменяет> всесильно

— ,  18. изменениям <, как и мысли>

— ,  24. Вы думаете> Прекрасно

— ,  25. <такая> истинная

— ,  29. побежденным. <И притом> <а этот> <и к тому же ваш союзник>

138, 16. несколько менее> 175

— ,  16. 150> 50

— ,  36. побужденья> движенья

139, 19. на стоящее> прежнее

— ,  22. квартальных <и ночных сторожей>

140,   8. Печорину> Жоржу

— ,  27. самую, <где, как вы помните,>

141,   6. любовь> страсть

— ,   8. Печорина> Жоржа

— ,  12. Печорина> Жоржа

— ,  16. Печорин> Жорж

— ,  17. не явился. <Если б он не был богат и не имел протекции, его бы об>

— ,  24. поцелуй! <И они убежали друг от друга, как будто совершили преступление.>

— ,  31. Печорина> Жоржа

— ,  33. покорно повиновался> с покорностью

142, 21. любовника> друга

— ,  23. челе ее, <Печорин вырвал свои руки>

— ,  28. поскакал> отправился

— ,  31. данных форм> общих правил

— ,  37. милое лицо> милый образ

143, 11. С досады> Тайная досада.... которым

— ,  19. первого визита Печорина к князю> того, как.... князя

— ,  34. сказать кучеру> отпустить сани

- 454 -

143, 36. не знающих, что им> которым ничего

146, 20. судьбу> посредника

147, 21. Не согласны ли вы со мною? спросил вдруг Печорин даму> Этот.... даме

148, 24. который <, к счастью его, немец и поэтому>

149, 13. вдруг> наконец

— ,  13. Печорина> дипломата

— ,  17. Мурилло> Мюрилла

— ,  30. убийства <, может быть я ошибаюсь, но>

150,   2. решиться> решительно

152, 11. разговор <, потому что с понятиями отсталыми>

— ,  17. имел страсти> пристрастился

154, 13. на службе <до самого вечера>

— ,  29. колонны> пирамиды

— ,  32. мрачные> бледные

155, 17. высоких горах> вершинах гор

— ,  25. когда> как вдруг

156, 21. уверить себя в том, чего нет> представить себе

157,   6. я <сам> там

— ,  27. неожиданная> светлая

159,  3. он> Красинский

— ,   4. таинственных> смутных <ожиданий и> надежд

— ,  11. <грубо> отвечал

— ,  24. сказал> воскликнул

— ,  33. польский граф> камергер

160,  2. князь> Степан Степаныч

— ,   4. вас отправили> вам велели

— ,  14. насчет> об

— ,  35. граф <униженно>

162, 11. обществе. <Будьте уверены, все>

— ,  15. отвечала> спросила

— ,  23. Какая веселая жизнь> Какой

163,   8. которая поглотила> поглотившая> увлекавшая

— ,  13. самолюбие половина любви> самая чистейшая.... самолюбием

164, 17. решился> обещал себе

— ,  21. чиновника> Красинского

— ,  25. Поверьте мне, кто добивается> Добиваешься

— ,  29. так же> равно

— ,  29. минутам <как>

165, 28. баронессы... <нечего делать>

166,   1. два лакея> длинные лакеи

— ,  13. которое было уже довольно> столько уже

— ,  35. было> есть

167,   7. жизни, выражения> выразительности

— ,  16. носящие> затянутые в

— ,  34. насмешливым> гордым

- 455 -

167, 35. милости <к зрителям>

— ,  38. дамы> женщины> дамы

168,   5. без значения, <беспокойство без причины> ажитации без причины> заимствованные

169, 32. в котором... <оно попалось маменьке...>

— ,  33. истолковывают> толкуют

170, 11. обвинить ее> заметить

— ,  11. было <надето>

— ,  14. устремленных на нее> озиравших

— ,  18. эта минута была для нее мучительна> настала.... мучительная

— ,  19. идущего> всходящего

— ,  21. цветок> бант

— ,  34. Лизавету Николавну... <Они точно были старые знакомые.>

— ,  35. приветствиями. <Вдруг князь усмотрел>

171,   7. начатый> прерванный

— ,  25. есть середина> надо уметь выбирать середину

— ,  30. шпор> башмачков

Роман «Княгиня Лиговская» был начат в 1836 г., после драмы «Два брата». Судя по тому, что в его переписке деятельное участие принимал С. А. Раевский, надо думать, что дошедший до нас текст писался не позже января 1837 г.: после этого Раевский был арестован и сослан на север, а вернулся только в самом конце 1838 г., когда мысль о романе была уже оставлена. В письме к Раевскому от 8 июня 1838 г. Лермонтов писал: «Роман, который мы с тобой начали, затянулся и вряд ли кончится, ибо обстоятельства, которые составляли его основу, переменились, а я, знаешь, не могу в этом случае отступить от истины». Из этих слов можно сделать два заключения: во-первых, что Лермонтов продолжал писать начатый в 1836 г. роман и после ссылки, так что сохранившийся текст надо считать только частью того, что было написано («Роман, который мы с тобой начали»), и, во-вторых, что в сохранившейся части романа Раевский принимал участие не только как переписчик, но и как соавтор («Роман, который мы с тобой начали»). Возможно, что именно по инициативе Раевского и при его помощи писались те страницы романа, где говорится о чиновнике Красинском; Лермонтов вряд ли знал быт и нравы чиновников, между тем как Раевский сам служил: сначала в Министерстве иностранных дел, потом — в Департаменте военных поселений.

Роман остался незаконченным не только потому, что «обстоятельства переменились», но и потому, что автобиографический материал столкнулся в нем с материалом иного порядка. Отношения Печорина к Вере Лиговской и к Лизе Негуровой воспроизводят

- 456 -

историю отношений самого Лермонтова к В. А. Лопухиной и Е. А. Сушковой (ср. драму «Два брата» и письмо к А. М. Верещагиной 1835—1836 г.); эти страницы имеют характер памфлета и написаны как бы только для посвященных в детали этой истории, между тем как рисовка таких фигур, как Печорин и чиновник Красинский, выходит за пределы автобиографического материала и подготовляет переход к созданию объективных художественных образов. Печорин создается уже на основе не только лично пережитых чувств и материалов самонаблюдения: здесь сделана попытка к обобщению, к созданию характера. Мало того: замысел этой фигуры подсказан, несомненно, «Евгением Онегиным» Пушкина — как вариант и даже противопоставление Пушкинскому герою. Присутствие Онегина в сознании Лермонтова сказалось не только в создании самой фамилии «Печорин» (Онега — Онегин, Печора — Печорин), но и в одной характерной детали. В рукописи романа, в первой главе, имеется описка: вместо фамилии «Печорин» написано сначала «Евгений» (стр. 112, строка 12: «<Евгений> Печорин небрежно положил ее на стол» и т. д.). Надо думать, что эта описка — след той связи, которая имеется между фигурами Печорина и Онегина. Оставаясь в традициях «светского» романа с характерными для него сценами и эпизодами (театр, бал и пр.), Лермонтов вместе с тем осложняет фигуру героя новым психологическим материалом и вводит новое лицо (чиновника Красинского), характерное для русской жизни и литературы 30-х годов.1

Именно в эти годы начинают появляться «повести о чиновниках», изображающие жалкое положение чиновника в дворянском обществе. Некоторые страницы «Княгини Лиговской» заставляют думать, что Лермонтов уже прочитал Гоголя и заинтересовался его методом описания: «Но зато дамы... о! дамы были истинным украшением этого бала, как и всех возможных балов!... сколько блестящих глаз и бриллиантов, сколько розовых уст и розовых лент... чудеса природы и чудеса модной лавки» и т. д. — это уже тон не «светской» повести, а скорее «натурального» очерка (вроде вступления к «Невскому проспекту» Гоголя).

Итак, «Княгиня Лиговская» — вещь переходная во всех отношениях: от автобиографического памфлета к объективному роману, от юношеских патетических драм к прозе, от «светской» повести к новому жанру социально-психологического романа. От «Княгини Лиговской» — прямой путь к «Герою нашего времени», где фигура Печорина уже совершенно очищена

- 457 -

от элементарной автобиографичности и дана писателем как «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии».

Характерно, что это «полное развитие» образа получилось именно тогда, когда Лермонтов перевел своего героя на Кавказ и ограничил его биографию только этим периодом, оставив всю петербургскую эпоху его жизни за пределами романа. Тем самым Лермонтов избавил себя от подачи традиционного «светского» материала, а своего героя — от слишком прямых совпадений с его предшественником Онегиным. «Княгиня Лиговская» осталась как опыт «предистории» героя, имеющей значение своего рода комментария при чтении «Героя нашего времени».

В главе II «Княгини Лиговской» Печорин — в театре, где идет опера «Фенелла». «Фенелла», или «Немая из Портичи» (La muette de Portici), — опера, написанная в 1828 г. французским композитором Даниэлем-Франсуа Обером (Auber, 1782—1871). «Немая из Портичи», вместе с «Вильгельмом Теллем» Россини и «Робертом-Дьяволом» Мейербера, создала целую эпоху в истории оперы. Любопытно, что «Немая из Портичи» получила даже историческое значение: в 1830 г. ее постановка в Брюсселе послужила сигналом к восстанию, кончившемуся отделением Бельгии от Голландии. В России эта опера с революционным сюжетом была допущена в несколько измененном виде и под другим заглавием («Фенелла»). Она была поставлена в Петербурге в сезон 1833—1834 г. в Александринском театре в исполнении немецких актеров. В этот сезон дебютировал в роли Фигаро в «Севильском цырюльнике» рижский певец Голланд. Его успех у нетребовательной петербургской публики был так велик, что дирекция Александринского театра решила поставить специально для Голланда нашумевшую за границей оперу Обера «Немая из Портичи». Первые же спектакли были приняты петербургской публикой восторженно, но этот успех объяснялся главным образом внешней эффектностью постановки и личным очарованием балерины Новицкой, игравшей немую Фенеллу. В музыкальном отношении, в особенности первые спектакли, не были удачны. Современная критика отмечала случайность исполнителей и отсутствие ансамбля. Фаддей Булгарин посвятил этой постановке специальную статью («Северная пчела» от 12 февраля 1834 г., № 34, стр. 133—134).

Лермонтов любил и хорошо знал «Фенеллу». А. М. Верещагина во французском письме от 18 августа 1835 г. спрашивала его: «А ваша музыка? Попрежнему ли вы играете увертюру «Немой из Портичи», поете ли дуэт Семирамиды, полагаясь на свою удивительную память, поете ли вы его как раньше, во весь голос и до потери дыхания?» (см. стр. 418 и 570).

- 458 -

[Отрывок «Я хочу рассказать вам»] (стр. 172)

Печатается по литературному сборнику «Вчера и сегодня», кн. I (1845), стр. 87—91, где появился впервые. Автограф не найден.

Судя по некоторым деталям, этот отрывок связан с повестью «Княгиня Лиговская» и может быть датирован 1835 или 1836 годом. Фамилия Арбенина связывает его с «Маскарадом», чем подтверждается эта предположительная датировка.

Ашик-Кериб (стр. 177)

Печатается по автографу, хранящемуся в Институте Литературы им. Горького (Москва), в альбоме А. С. Голицыной, прежним редакторам сочинений Лермонтова неизвестном. Впервые — в литературном сборнике «Вчера и сегодня», кн. II (1846 г.), стр. 159—167.

Варианты автографа

177,   1. турок <Аяк-Ага>

— ,  13. заснул <спокойным>

— ,  17. лань> газель

— ,  18. птица> птичка

178, 16. сааз свой> сумку

— ,  16. странника> странничий

— ,  23. поплыл <, держа одной рукой высоко над головою свой верный сааз>

— ,  26. идет> несет

179,   2. Приходит> прибыл

— ,  14. была> понравилась

— ,  25. тому> тот

180,   8. (Адам) человек> Оглан

— ,  36. в 3 дня> в один день

181,   8. Уж было поздно вечером, когда Ашик> Только поздно вечером Ашик Кериб

— ,  10. отвори <твоему страннику>

— ,  12. есть <в городе>

182, 23. брата> его

— ,  35. Шах-валат (хозяин свадьбы)> Куршуд-бек

— ,  37. песельник> певец

183,   8. балалайку> сааз

— ,  10. в один день> в три дни

— ,  24. бог> Маулям

— ,  33. в объятия> на шею

184, 18. золота <, чем у Магуль-Мегери>

«Ашик-Кериб» предположительно датируется 1837 годом — годом первой ссылки Лермонтова на Кавказ. Во время этой

- 459 -

ссылки Лермонтов очень интересовался местным фольклором. В письме к Раевскому он сообщает, что «начал учиться по-татарски». Весьма вероятно, что эту сказку он слышал от местных татар. Близкий вариант этой сказки записан в селении Тирджан, Шемахинского уезда, Бакинской губернии (Лермонтов был в 1837 г. в Шемахе). — См. «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. XIII, Тифлис 1892 (ср. «Журнал Министерства нар. просвещения» 1893, № 1, стр. 232—235). Известна эта сказка и в турецкой литературе (И. М. Болдаков, «Сочинения М. Ю. Лермонтова», т. I, стр. 448) и в кабардинском фольклоре.

Герой нашего времени (стр. 185)

Печатается по изданию: «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Ч. I и II. Издание второе. СПб. 1841» с исправлением ошибок и погрешностей по журнальным текстам, по первому изданию (1840 г.) и по автографам.

Три повести — «Бэла», «Фаталист» и «Тамань» — были напечатаны отдельно в «Отечественных записках»: «Бэла» — в 1839 г., № 3, стр. 167—212 (под заглавием «Из записок офицера о Кавказе»); «Фаталист» — в 1839 г., т. VI, № 11, стр. 146—158; «Тамань» — в 1840 г., т. VIII, № 2, стр. 144—154. К «Фаталисту» было сделано примечание от редакции: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издает собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе». После заглавия следовало особое предисловие автора: «Предлагаемый здесь рассказ находится в записках Печорина, переданных мне Максимом Максимовичем. Не смею надеяться, чтоб все читатели «От. записок» помнили оба эти незабвенные для меня имени, и потому считаю нужным напомнить, что Максим Максимыч есть тот добрый штабс-капитан, который рассказывал мне историю Бэлы, напечатанную в 3-й книжке «От. записок», а Печорин — тот самый молодой человек, который похитил Бэлу. — Передаю этот отрывок из записок Печорина в том виде, в каком он мне достался». «Тамань» была напечатана со следующим примечанием: «Еще отрывок из записок Печорина, главного лица в повести «Бэла», напечатанной в 3 книжке «От. записок» 1839 года».

Первое издание «Героя нашего времени» появилось в мае 1840 г. (объявление в «Северной пчеле» 1840 г., № 98, от 3 мая), когда Лермонтов уже отправлялся в ссылку на Кавказ. Цензурная дата этого издания — 19 февраля 1840 г. Итак, книга печаталась в то время, когда Лермонтов находился под арестом и следствием по делу о дуэли с де-Барантом, состоявшейся 18 февраля 1840 г. Несомненно, значит, что корректур своей книги Лермонтов не видал, — они правились, очевидно, посторонними

- 460 -

лицами. Корректур второго издания «Героя нашего времени» Лермонтов тоже не мог видеть, потому что оно печаталось уже после его обратного отъезда на Кавказ в апреле 1841 г. Сохранилась собственноручная расписка Лермонтова в получении от А. Д. Киреева 1500 р. за право второго издания «Героя нашего времени», датированная 6 марта 1841 г. (архив ИЛИ). Второе издание отличается от первого только тем, что в нем впервые появилось предисловие автора ко всему роману. Это предисловие было написано, повидимому, весной 1841 г., во время пребывания Лермонтова в Петербурге. Оно напечатано не в начале книги, а перед второй частью (перед «Княжной Мери»). Надо полагать, что это произошло по техническим причинам: на это указывают разные цензурные даты частей, особая пагинация предисловия, отсутствие его в оглавлении.

При такой истории печатания «Героя нашего времени» сохранившиеся рукописи романа приобретают особое значение не только для установления вариантов, но и для проверки основного текста — для очищения его от всякого рода погрешностей и искажений. В Гос. публичной библиотеке (Ленинград) сохранилась тетрадь, на обложке которой рукой Лермонтова написано: «Один из героев начала века».1 В этой тетради имеются беловые автографы: «Максим Максимыч» (лл. 1—7), «Фаталист» (лл. 8—14) и «Княжна Мери» (лл. 15—57). Кроме того в тетрадь вклеен (в начале) беловой автограф предисловия к «Журналу Печорина». В той же библиотеке хранится копия «Тамани», написанная рукой А. П. Шан-Гирея, но с поправками Лермонтова. При сверке этих рукописей с печатным текстом оказывается, что была еще промежуточная стадия (очевидно — наборная копия, сделанная с этих рукописей), где были сделаны некоторые изменения. В этой последней копии были, повидимому, ошибки переписчика, не замеченные Лермонтовым и перешедшие в печать. Так, например, в печатном тексте повести «Максим Максимыч» читаем (стр. 222): «босые мальчики осетины, неся за плечами котомки с сотовым медом, вертелись вокруг меня; я их проклинал: мне было не до них, я начинал разделять беспокойство доброго штабс-капитана». Слово «проклинал» производит в этом контексте странное впечатление. В автографе — описка: «протнал». Всякого рода описок в этом автографе очень много: «Печоринин» вместо «Печорин», «дорого» вместо «доброго», «слами» вместо «слезами», «замит» вместо «заменит» и т. д. Слово «протнал» было, очевидно, прочитано переписчиком как «проклинал», между тем как его, по всей вероятности, надо читать «прогнал». Другой пример — в «Тамани». В печатном тексте читаем (стр. 234): «Прислушиваюсь — напев стройный, то протяжный

- 461 -

и печальный, то быстрый и живой». В авторизованной копии иначе: «напев странный». Надо полагать, что «стройный» — не поправка, а ошибка переписчика или наборщика. В этих и подобных случаях мы следуем рукописи.

Кроме указанной тетради «Один из героев начала века», содержащей в себе автографы трех повестей («Максим Максимыч», «Фаталист» и «Княжна Мери»), и авторизованной копии «Тамани», в рукописном отделении Гос. публичной библиотеки имеется еще черновой автограф (карандашом) предисловия к роману (альбом Лермонтова № 352³). В архиве ИЛИ (Лермонтовское собрание) имеется копия этого предисловия, написанная рукой А. П. Шан-Гирея, но с поправками Лермонтова. Рукопись повести «Бэла» не найдена.

Рукописные варианты

Предисловие

1. Черновой автограф (альбом Гос. Публ. Библиотеки)

185,  3. обыкновенно вообще

— ,   6. так еще наивна и добродушна

— ,   7. нравоучения в двух строках

— ,   8. Она не понимает шутки, не угадывает иронии; одним словом, дурно

— , 10. книге чистая русская брань

— , 18. испытала <частию судьбу> жалкую доверчивость

— , 20. к буквальному смыслу слов

— , 20. нет: и не шутя

— , 22. другие даже имели дерзость утверждать, что

186,  3. кроме глупостей.

— ,  вместо строк 3—14: «Самая волшебная... у вас пощады?»:

Только волшебная сказка может у нас избегнуть упрека в покушении на оскорбленье личности — и то еще не всегда! <Я жалуюсь> Мы жалуемся только на недоразумение публики, не на журналы; они почти все были более чем благосклонны к нашей книге, все кроме одного, который как бы нарочно в своей критике смешивал имя сочинителя с героем его повести, вероятно надеясь на то, что его читать никто не будет; но хотя ничтожность этого журнала и служит ему достаточной защитой, однако все-таки, прочитав грубую и неприличную брань — на душе остается неприятное чувство, как после встречи с <пьяной бабой> пьяным на улице. Итак, если уже нужно у нас для всякой басни нравоучение, то пускай те, которые хотят его узнать, прочтут <это предисловие> следующее. Герой нашего времени, М. Г. мои, — точно портрет, но не одного человека: это тип; — вы знаете, что такое тип? я вас поздравляю. — Вы мне опять скажете, что человек не может

- 462 -

быть так дурен — а я вам скажу, что вы все почти таковы; иные немного лучше, многие гораздо хуже. Если вы верили существованию Мельмота, Вампира и других — отчего же вы не верите в действительность Печорина? — Если вы извиняли вымыслы гораздо более ужасные и уродливые — отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? — отчего! — не оттого ли

186, 17. Не знаю. Вы скажете

— ,  23. рисовать картину <сердца> современного человека

— ,  25. что зло указано, а как его излечить

2. Авторизованная копия (ИЛИ)

<Предисловие>

185,   6. добродушна> простодушна

— ,  10. чистая> явная

— ,  18. жалкую> несчастную

186,   3. глупостей> подобных нелепостей

— ,    5. личности. <Мы жалуемся только на недоразумение публики, не на журналы: они, почти все, были более нежели благосклонны к этой книге, все, кроме одного, который упрямо смешивал имя сочинителя с именем героя его повести, вероятно надеясь <на то>, что этого никто не заметит. Но хотя ничтожность этого журнала и служит ему достаточной защитой, однако всё-таки должно признаться, что прочитав пустую и непристойную брань, на душе остается неприятное чувство, как после встречи с пьяным на улице.>

— ,   7. портрет нашего поколения, в полном развитии современных страстей и слабостей. Вы мне

— ,  10. что вы все почти таковы, иные немного лучше, многие гораздо хуже. Ежели вы

— ,  23. рисовать <картины>

Максим Максимыч

219, после заглавия — эпиграф: <И они встретились.
                                                                    Один сочинитель.>

— ,  31. ужинал> чай пил

220,  4. добиться: я вообще заметил, скажу в скобках, что в России всегда <вы найдете> можно лучше поесть на станции в захолустьи, чем в городах; особенно с тех пор, как уездные и губернские повара выучились делать майонез из свёклы.

— ,   6. только что пришла> еще не пришла

— ,   9. рассказ> повесть> рассказ

— , 10. первое звено> первым звеном

— , 10. длинного рассказа> длинного ряда> длинной цепи повестей

- 463 -

220, 16. Целый> Первый

— ,  24. пришлось бы мне

— ,  29. я не люблю> мне было

— ,  30. в окно: <передо мною>

221,   1. коляска: <в ней было мало поклажи;>

— ,   2. заграничный> венский> заграничный

— ,   9. Он <не отвечая> посмотрел

— ,  11. обратился ко мне: точно так, господин офицер — а вы куда изволите ехать, смею спросить?...> отвечал

— ,  13. подошед> подошедший

— ,  18. комнату <, куда>

— ,  28. Как? как?> Что ты? что ты?

— ,  30. сверкали слезы радости> сверкала радость

— ,  34. тот пошатнулся

222,   2. у <какого> <маиора> полковника Н....<и придет сюда только завтра поутру перед отъездом...>

— ,  17. я себе о нем составил

— ,  34. спать; <первый раз>

— ,  35. зубы; <второй>

— ,  38. очень покойно

223,   9. придет, так

— ,  12. свежее, но

— ,  12. облака <длинными грядами, как>

— ,  13. перед мною была> перед воротами

— ,  22. нет: же

— ,  29. скорее высокого, чем> стройного> среднего

— ,  31. жизни, перемены климатов и не побежденное

— ,  33. поношенный и пыльный дорожный сертук> пыльный бархатный сертучок

— ,  36. грязные перчатки

224,   2. признак спокойной решительности в характере

— ,    4. заставить вас веровать

— ,    6. согнулся так

— ,    8. сидит 30-летняя бальзакова

— ,    9. бала. Если верить тому, что каждый человек имеет сходство с каким-нибудь животным, то конечно Печорина можно было сравнить только с тигром; <то ласковый, гибкий, уклончивый, игривый, то жестокий и бешеный, и всегда <мрачно> убегающий общества себе подобных или> сильный и гибкий, ласковый и мрачный, великодушный или жестокий, смотря по внушению минуты, всегда готовый на долгую борьбу, иногда обращенный в бегство, но не способный покориться, не скучающий один в пустыне с самим собою, а в обществе себе подобных <желающий> требующий беспрекословной покорности: по крайней мере таков, казалось мне, должен был быть его характер физический, то есть тот, который зависит от наших нерв и от более или менее скорого

- 464 -

обращения крови: душа — другое дело: душа или покоряется природным склонностям, или борется с ними, или побеждает их: от этого злодеи, толпа, и люди высокой добродетели: в этом отношении Печорин принадлежал к толпе, и если он не стал ни злодеем, ни святым — то это я уверен от лени. С первого взгляда

224, 10. вы> я

— ,  10. после <внимательного наблюдения>

— ,  12. нежность; его

— ,  13. его <гладкий>

— ,  14. после долгого наблюдения> по долгом наблюдении

— ,  18. глаза> усы

— ,  20. был несколько

— ,  21. белизны... родинка <в виде мушки> на правой щеке в виде мушки, какие носили наши  прабабушки, и <черные> карие

— ,  24. замечать этой

— ,  25. печали> грусти

— ,  28. было сверкание> был блеск

— ,  29. гладкой> холодной гладкой> гладкой

— ,  35. его вид произвел

— ,  37. кроме от меня

— ,  38. портретом. Прибавлю еще, что эти наблюдения сделаны мною> изображением

225,   3. уж были заложены

— ,  16. фуражки> шапки

— ,  24. теперь> это

— ,  28. отвечал> был ответ

226, 25. Печорин был> Коляска была уж

— ,  26. следующей фразой> следующим образом

— ,  27. да и зачем?

— ,  37. произнесены были

227.   5. нету

— ,  16. в чемодане; <в его досаде>

228,   2. для <того, чтоб [1 нрзб.]>

— ,    8. вам стыдно> стыдитесь

— ,  19. но> хотя

— ,  20. обманчивыми> проходящими

— ,  24. один. Я пересмотрел записки Печорина, и заметил по некоторым местам, что он готовил их к печати, без чего конечно я не решился бы употребить во зло <подарок> доверенность штабс-капитана. — В самом деле Печорин в некоторых местах обращается к читателям; вы это сами увидите, если то, что вы об нем знаете, не отбило у вас охоту узнать его короче. — На тетрадках не было выставлено чисел: некоторые вероятно потеряны, потому что между ними нет большой связи. — А я несмотря на дурной пример, поданный нам

- 465 -

некоторыми журналистами, никак не решился поправлять или доканчивать чужое <сочинение> произведение: я только переменил одно: поставил <Записки> Печорин вместо его настоящей фамилии, <которая хотя вероятно известна>, за что конечно он сам на меня сердиться не будет

Журнал Печорина. Предисловие

228, 31. этот> такой

229,   4. выказаться наружу> разразиться

— ,    8. какая бы она ни была> хотя бы

— ,  11. нет: тщеславного

— ,  14. побудило

— ,  18. до сих пор

— ,  19. миром, ибо мы извиняем всё, что понимаем

— ,  24. явится свету

— ,  25. этой ответственности

Тамань

229, 31. городишко

230,   6. начинал

— ,  15. крышу

— ,  17. менее древняя

— ,  36. противу

231,   3. рассматривать черты лица

— ,    8. слепой вовсе

— ,  15. А що

— ,  20. стал с козаком

— ,  26. часу

232,   1. тучками

— ,    1. на море подымался

— ,    4. с трудом, оступаясь,

— ,    9. он опять остановился, <стал как>

— ,  24. ладони

— ,  34. вскакивая> поднимаясь

233,   6. невредимо

— ,    6. росту

— ,  13. удивлен проснувшись, когда увидал

— ,  35. здесь так

— ,  36. показались ли хозяева

234,   5. глуха, <ничего>

— ,  19. часу

235,   9. правит ее

— ,  10. в мысль

— ,  11. на крышу, ее уж

— ,  14. и там начался

— ,  19. вертелась вокруг

— ,  23. казались мне> казалось были

- 466 -

235, 24. она как будто бы ждала

236,   4. между ними

— ,  12. ты разве

— ,  34. чаю

237,   3. неизъяснимым смущением

238, 23. Пробираясь в город

— ,  25. накануне она дожидалась

— ,  30. удивился, но

— ,  35. поясом торчал небольшой

— ,  38. возвысив

239,   4. расслышал

— ,    7. платил получше

— ,    8. его бы

— ,  11. пора дескать

— ,  12. Нас же и она больше

— ,  14. нет: был ответ

— ,  18. зазвенела, упавши

— ,  27. ко дну, а право я ни в чем не виноват: любопытство вещь свойственная всем путешествующим и записывающим людям

— ,  28. В сенях догоревшая свеча стояла в деревянной

— ,  31. взошел в хату

— ,  33. тащил в мешке

240,   1. Что сталось с бедной старухой, со всевидящим слепым1

— ,    2. не знаю и не желаю знать. Сбыли они с рук свою контрабанду или их посадили в острог? Какое дело мне до бедствий и радостей человеческих

— ,    3. и еще

Княжна Мери

240, 10. Пятигорск 12. маия. 1.

— ,  13. <Перед окном> Нынче <утром>

— ,  16. вишен> черешен

— ,  22. минеральные> целебные

— ,  32. Вместо строки точек: 2.

241,   1. медленно подвигающихся

— ,    3. этому можно

— ,  11. на мундир, <чем на>

— ,  11. встречать на Кавказе> на Кавказе встречать

— ,  19. только <утром,> мимоходом

— ,  20. <но> и жалуются

— ,  25. московских> столичных

— ,  31. большими> скорыми

- 467 -

242,   4. любовался> стал рассматривать

— ,    9. отпущен> поехал

— ,  11. из особенного роду

— ,  14. нет: год

— ,  15. правая

— ,  21. женщинам> провинциалкам

— ,  26. идей> обыкновенных понятий

— ,  31. того, что он сказал прежде> его собственного рассказа> его собственной речи

— ,  36. уверить <в этом> других

243, 20. его видеть

— ,  23. о <некоторых> примечательных

— ,  33. В это время> В эту минуту

— ,  37. стройной> гибкой

— ,  38. прозрачный чул[ок]> ботинки

— ,  38. щиколотки

244,   2. тотчас влюбился в эту аристократическую ножку> тотчас в нее влюбился> ахнул, хотя от удивленья.

— ,    6. письмо> иногда записка

— ,  19. Он игрок <и Европеец> это тотчас видно

— ,  25. Например> Ого!> Право?

— ,  32. его> этого взора

245,   5. фразу <: я бы разрешил свои сомнения>

— ,   9. его же фразу> его тон

— ,  19. жарким> серьезным

— ,  24. <он напрасно> усиливался

— ,  29. всё это видела

— ,  36. маменькой> матерью

— ,  38. страстный взгляд

246,   8. спросил> сказал

— ,    9. это ангел> это просто ангел

— ,  12. тут был

— ,  14. натурально> понятно

— ,  21. противуречий <как>

— ,  37. дернул меня за руку, бросая

247,  1. на женщин <, потому что они ничего не видят>

— ,   2. рассердил <ее>

— ,   4. лорнет> стеклышко

— ,   4. княжну?.. <Но я теперь уверен, что при первом случае она спросит, кто я; и почему я здесь на Кавказе. Ей вероятно расскажут страшную историю дуэли, и особенно ее причину, которая здесь некоторым известна, и тогда..... вот у меня будет удивительное средство бесить Грушницкого!>

— , над датой: 3.

— ,    6. зовут> имя

— ,  11. на деле и на словах> на деле всегда и часто на словах

- 468 -

247, 22. усиливается> усилится

— ,  25. что> будто

— ,  26. восстали бунтом> взбеленились

— ,  35. женщины имеют> женщинам: они имеют

248,   7. поражали> заметны были

— ,    9. постоянно прятались> красовались

— ,  10. Мы его прозвали> Молодежь его прозвала

— ,  19. я его встретил> я встретил Вернера

— ,  20. коснулся> принял

— ,  21. философическое> философско-метафизическое

— ,  27. этих> сих

— ,  30. еще одно

— ,  31. прекрасный> прегадкий

— ,  37. невольно друг на друга> взаимно себя> взаимно друг друга

— ,  38. старинные> римские

249,   1. по словам Виргилия

— ,    8. что <когда> без дураков

— ,  13. дно> зерно

— ,  15. кроме к самим себе

— ,  16. размена

— ,  18. было бы опасно> не хотим

250,   5. спросила> сказала

— ,  16. знакомо <по слухам>

— ,  19. княгиня <мне> стала

— ,  20. о какой-то дуэли> ваших похождениях

— ,  33. меня очень огорчает

— ,  34. <не потому что> я никогда

251,   4. любит <хорошо> сытно покушать> тут на покое растолстела

— ,  10. ей пить по одному стакану> обоим пить по два стакана

— ,  12. повелевать <подобно всем большим барыням>

— ,  16. что <вечно> с ними

— ,  17. дочь> княжна

— ,  17.на них смотрит

— ,  19. <Москва блистает сорокалет> Они в Москве... остряками.

— ,  28. <нет> напротив

— ,  28. были два московские франта> был один адъютант

— ,  29. нет: родственница княгини по муже

— ,  30. бледная> кажется, больная

— ,  33. над бровей> на правой щеке

252,   5. относитесь

— ,   7. то ужасная

— ,   7. стеснила мне

— ,   9. нет: и потом... обманывали.

- 469 -

252, 17. лавке> скамье

— ,  17. молодёжью> молодыми> молодёжью

— ,  21. они стали

— ,  24. умолкал: <все>

— ,  29. досаду <.... я даже слышал, как она сказала одному из московских своих знакомых: как это мило <оставить нас> оставлять дам и у бежать>

— ,  33. интересную> занимательную

253,  после строки 2, над датой: 4.

— ,    4. Наконец я увидал да> В продолжение

— ,    9. с ней познакомиться> познакомиться с нею

— ,  11. усилия> силы

— ,  13. нарочно> всегда

— ,  13. у себя <в доме>

— ,  14. день <их>

— ,  16. я ее встретил> я встретил княжну с матерью> я ее встретил

— ,  16. она торговала> они торговали

— ,  25. адъютанта <и маиор>

— ,  28. на спину

— ,  33. княгиней> Лиговскими

254,   3. Нет еще; <если б я <был> носил эполеты, то верно давно бы уж познакомился; но моя солдатская шинель>

— ,    9. героем, страдальцем

— ,  13. влюбилась

— ,  14. ушел прочь> надулся

— ,  15. вот> ты

— ,  22. безнадежная любовь> я имел какие-нибудь надежды

— ,  27. как-то <намедни>

— ,  28. и второе> третье

— ,  34. А, право, жаль! <— Скажи пожалуста, — спросил я, скрыв свое <удовольствие> торжество, — ты еще не был у них... — Нет еще... но нынче я <просил... меня вечером представят> надеюсь меня пригласят. А право, здесь хорошо тем, что знакомства делаются скоро, без церемоний... поговорили раза два у колодца, и уж старые приятели.... а не правда ли, признайся, что Мери очень мила?...>

255,   8. мучить> беспокоить> тревожить

— ,    9. скомпрометируется> пренебрежет мнением

— ,  10. и <тебя же> чтоб вознаградить

— ,  11. мучить> показывать> мучить

— ,  15. старика> урода

— ,  17. небо <и люди>

— ,  27. рассматривать <довольно рассеянно>

— ,  30. открытие <чтоб>

256,   7. на <обоих> щеках! верить ли предчувствиям?

— ,    9. женщина <одна>

- 470 -

256, 14. не отвечала> вздрогнула

— ,  18. выражалась <какая-то>

— ,  32. боишься <потерять>

— ,  38. грудь мою. <Я ее крепко обнял;>

257, 12. за него вышла

— ,  16. Иванович> Васильевич

— ,  17. с ними> с нею

— ,  18. явно волочиться

— ,  19. не заметили нашей связи> отвлечь от нее внимание

— ,  26. Веры> постоянной привязанности

— ,  33. или это <просто>

— ,  34. упрямым> упорным

258,   2. позже, то

— ,    9. других <женщин>

— ,  10. беспечностью; <ни жалоб>

— ,  12. расстанемся> разлучимся опять

— ,  13. навеки <и каждый>

— ,  13. память> воспоминание

— ,  15. говорю> повторял

— ,  15. говорит <, что>

— ,  20. был> обрадовался

— ,  36. на утес. Если б я был терпелив, я бы сейчас стал учиться живописи.

259,   2. совершенно> больше

— ,  10. отдавая> похвалив> признавая

— ,  31. рассматривать> видеть

260,   1. с презрением, видите ли, — здесь эта

— ,    7. нежный> светлый

— ,  10. Ах боже> Mon dieu

— ,  10. нет: в ужасе

— ,  13. N’ayez pas peur> Ne craignez rien

— ,  21. По обеим сторонам> С трех сторон

— ,  23. месяц показывался

— ,  23. цепью> бахромой

— ,  27. нет: заунывным

— ,  27. лавку> скамью

— ,  34. очень важно. — <Я целый день провел у них.>

261,   3. что ты слишком хорошо воспитан и слишком

— ,    6. мнения; <чего она наговорила!>

— ,  10. он верно> у него, видно

— ,  13. только я знаю

— ,  14. улыбнулся <, я столько знал> <я ненавижу>

— ,  26. ходить — мне что-то не спится> шататься.... Послушай

— ,  29. проиграться <, сказал я уходя.>

262,   1. Вчера <я проходил>

— ,    5. Мы <пока> только

- 471 -

262, 10. 22 маия.

— ,  13. большая часть> многие

— ,  17. круг. <Я заметил>

— ,  23. пышной> толстой

— ,  27. ротмистру> капитану

— ,  34. пошел> отправился

263,   3. небрежный> даже строгий

— ,  10. произнести> прошептать

— ,  21. смелость> еще большую дерзость

— ,  28. Решительная неудача> Решительный отказ> Это значит

— ,  28. подумал я, <вас просят> господ дома нет, а они сидят у окошка.

— ,  31. грешника> преступника

— ,  32. закоренеть в своем> сделаться

264,   2. он был пьян <и чрезвычайно доволен своею решительностью>

— ,  14. вас ангаже

— ,  27. побежала> подошла

265, 11. боялся> не хотел

266,   4. который отгадываете

— ,    5. 23 маия.

— ,    8. сказав> и сказал

— ,  13. княжна> Мери

— ,  15. нет: всё

— ,  18. <вот> видишь

— ,  24. говорит противное> отталкивает

— ,  26. намеков... <нынче глаза ее>

— ,  29. действия <минеральных>

267,   2. несколько раз> не раз

— ,    5. Грушницкий, <мне> кажется

— ,    6. веселость ей не нравится

— ,  18. полный выражения> выразительный

— ,  19. краткий и

— ,  22. казалось, звуки> ее глазами

— ,  26. захочешь

— ,  31. противиться <, но ты должен иметь ко мне сожаление>

268,   1. наслаждение> блаженство

— ,    2. его не могут превзойти> не могут заменить его

— ,    5. что-то <очень обыкновенное>

— ,  31. объявляете

— ,  31. тем лучше!> то я буду беспощаден

— ,  34. удалился <повидимому> <со стыдом>

— ,  38. будет ли

269,   2. о прошлом> о старине

— ,    9. сказать> ответить

— ,  11. 29 мая.

- 472 -

269, 31. она> княжна> она

— ,  33. княжна> она

— ,  34. не примечает меня> меня не примечает

270,   1. 3 июня.

— ,    8.  ничуть не бывало> и этого нет

271,   9. заставить мучиться> мучить

— ,  16. от сидячей жизни и скромного поведения> при сидячей... поведении

— ,  20. все> многие

— ,  23. но> хотя

— ,  32. предмета <: начав разбирать состояние своего сердца, я>

272,   3. и <притом> признайтесь

— ,    9. какие надежды подали <мне толстые>1

— ,  20. признаться <, что успехи его> <что даже>

— ,  22. понятия <о порядочных женщинах>

— ,  35. Стало> И вероятно

— ,  35. Вечером часов в 6 многочисленное

— ,  38. Машука, <окружен кустарником>

— ,  38. полуверсте> версте

273,   4. как говорится, ругал> стал разбирать> стал перебирать

— ,    7. кончил

— ,    7. Сначала> Сперва

— ,  13. для вас> вам

— ,  18. со дня> с самого

— ,  19. лице <какие-то>

— ,  31. без труда> даром

— ,  34. бессильное <, мертвое>

— ,  38. никто <до этого>

274, 24. как приступить к делу> с чего начать

— ,  34. с гулянья. <— Я вас никак не смею обвинять в>

275,   1. 4 июня.

— ,  12. ты знаешь, мы живем> мы будем жить

— ,  17. вечером> в шесть часов

— ,  18. послезавтра> завтра

— ,  29. не танцуете,> танцуете.... раз

— ,  35. Веры, <ее мужа> и <еще> одного

276,   5. заметила, <она отошла в сто>

— ,    7. кресла <облокотясь>

— ,  18. 5. июня.

— ,  22. подобились двум котлетам> были загнуты кверху

— ,  23. одной> левой

— ,  25. тупей> хохол

— ,  26. робость> неуверенность

- 473 -

276, 29. Он <слегка мне> бросил

277, 13. танцовать в первой паре> начинать

— ,  34. Кто из> Мало ли

— ,  34. не думая> думают

— ,  35. претихо умирал <от> в Саратовской губернии> а между тем.... советниками

278, 27. гораздо> еще

— ,  34. еще <очень> недавно

279,   8. разве ты забыл наше пари?> а разве это секрет?

— ,    9. <Он побледнел от досады, пробормотал что-то и пошел прочь.>

— ,  31. Наконец танцы кончились.> Стали разъезжаться.

— ,  37. уж давно> с прошедшего бала

280, 10. капитаном <, который, пользуясь>

— ,  11. 6.

—,  18. был> сидел

— ,  29. 7.

— ,  32. была> сидела

— ,  36. Она <слегка при>

281,   9. не уважаете... вчера...

— ,  10. шагов <к двери>

— ,  13. Я <вас вчера>

— ,  14. не будет> не случится

— ,  14. Какое вам> Зачем вам

— ,  18. гулял> бродил

— ,  18. Машука, <изорвал>

282,   4. харьковская> уездная

— ,    8. кажется. <Видите!>

— ,  14. 10.

— ,  16. в саду> на гулянье

— ,  21. ключом. <Ущелье, в котором находится>

— ,  24. на горяч[их]> у подошвы

— ,  25. тени> сени

— ,  27. и прорезывая> прорезывает

— ,  28. горами <наводит раздумье>

283,   4. начинает раздаваться> раздается

— ,  12. вчера <утром>

— ,  15. 11.

— ,  22. счастья> благополучия

— ,  25. ума: их можно> ума: их трудно

— ,  27. им одним известен> очень оригинальный

— ,  29. порядок> способ

— ,  32. Женский способ

284,   9. ничего не любил <и был любим довольно>

— ,  13. только> один> лишь

— ,  17. <И если большая часть мужчин похожа на меня, то> Женщины должны

- 474 -

284, 19. слабости <, чем когда видел в них неприступных богинь>

— ,  29. 12.

— ,  34. Многочисленное общество> Многочисленная кавалькада

285,   8. предварить об этом

— ,  14. закричал> шепнул

— ,  23. поехали> пустились

— ,  34. поступок... я должна вам

286, 15. решительно лихорадка> просто нервический припадок

— ,  20. поехал> поскакал

— ,  21. Вечер был росистый> Росистый вечер дышал

— ,  23. среди> в молчании

— ,  23. доехав до водопада, я слез> у водопада я напоил

— ,  24. коня <и присел в густой траве. Посмотрел на месяц>

— ,  27. ведетах> пикетах

— ,  29. большое> чрезвычайное

— ,  34. стучал> ударил

287,   1. у нас порядочный человек> и жил в свете

— ,  11. заметил кто-то

— ,  15. <Отчего же ты думаешь, что он>

— ,  26. Славно> Хорошо

— ,  34. не <счастливый> случай

— ,  38. Согласен> Хорошо

288,   6. глубокая> ядовитая

— ,  13. И я также... <простите мне:>

— ,  18. скажите> говорите

— ,  26. смотрела в другую сторону> шла впереди

— ,  28. выдернул> освободил

— ,  30. правду> истину

— ,  32. побледнели. <«Вы подлец», — сказала она едва внятно.>

— ,  36. 14.

289,   2. для меня> над мною

— ,  15. женщины> жены

— ,  15. нет: тогда

— ,  15. поразило; <с тех пор>

— ,  18. сделаю всё, что от меня будет зависеть> буду стараться

— ,  20. 15.

— ,  24. давать> дать

— ,  27. 2¹/₂ рубля

— ,  31. балкона> окон

— ,  33. <Приходи> сегодня

— ,  33. 10> 9> десятом часу

290,  после строки 1: <16.>

— ,  20. и что-то похожее на человека, завернутого> человек, завернутый

— ,  21. немного обеспокоило> встревожило

- 475 -

290, 23. жаркая рука> маленькая ручка

— ,  30. билось <и трепетало>

— ,  34. увереньями> клятвами

— ,  36. А она <, бедная,>

291,   3. В три часа ночи, усталый и> Около двух часов

— ,  13. но глаза ее, томные и неподвижные, казалось> взор> неподвижные.... казалось <между печатными строками были устремлены на окно, у которого я находился; но она меня не могла видеть> смотрели, но видали... боже мой, как она была бледна!

— ,  18. кто-то> грубый голос

— ,  19. ночью!» <Я узнал голос драгунского капитана.>

— ,  20. закричал <в эту минуту> другой

— ,  31. ты спишь> вы спите

292,   3. десяток хищников> по крайней... хищников

— ,    4. 16.

— ,  17. подозревать умышленного намерения

— ,  21. всю историю

— ,  36. из стеклянной двери> в стеклянную дверь

293, 12. сказал <очень> медленно

— ,  30. Я вас не боюсь> Я не боюсь ваших угроз

— ,  36. с важным видом> очень важно

294,   4. злость> злоба

— ,    7. сказал я ему> прибавил я

— ,  13. Экие мерзавцы> Экой мерзавец

— ,  19. дочерей... <О, если б он знал тайную причину, побудившую меня вступиться за княжну>

— ,  26. Вернер> Доктор

— ,  29. всегда> хотя я когда угодно

— ,  29. рисковать> подвергать

— ,  29. жизнь свою> себя смерти

— ,  34. есть точно заговор> точно есть заговор, — сказал он, <в чем он состоит, не знаю — только есть>

295, 24. Вы умеете верхом ездить? — Довольно плохо> Прощайте

— ,  38. прихотям. На небесах не более постоянства, чем на земле.

296, 14. назначенных> обреченных

— ,  15. без сожаленья; как нарочно, я всегда являлся к пятому акту их драмы; невидимая сила кидала меня посреди их надежд, намерений и связей, и всё разрывалось и всё погибало от моего прикосновения...

— ,  16. <я с жадностью поглощал> я любил для себя

— ,  22. пожирает <всё> <их> с восторгом

— ,  27. лучше> хуже

— ,  27. в самом деле.... <зачем же я жил? зачем я жертвовал чувствами, временем, жизнью>

— ,  30. <всё> ожидаешь

- 476 -

296, 35. Начну> Стану

297,   5. потерялось> стерло время

— ,    6. в ту ночь, предшествовавшую> в продолжение ночи, предшествовавшей

— ,  10. похождения Нигеля> Шотландские пуритане

— ,  11. вымыслом. — <Что если> Неужели Шотландскому барду на том свете платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?..

— ,  17. лошадей, осмотрев пистолеты и зарядив их добрыми пулями, я оделся

— ,  17. Бросившись> Погружаясь

— ,  22. Возвратясь <домой>

— ,  30. и если хотите, то смотрите> старайтесь смотреть

— ,  33. невольно> до высшей степени

— ,  35. в самом деле> настоящая

298, 10. золотой> радостный

— ,  17. я всматривался> взор мой старался

— ,  31. посылают> завещая

299,   2. и наблюдаю> разбираю

— ,    3. и беспристрастно> но без участия

— ,    9. пустились рысью.

— ,  17. ему <, что мы>

— ,  19. все молчали> продолжалось затруднительное молчание

— ,  21. оба <свою>

300, 11. намерения> заговор

301, 13. олух> дурак

— ,  13. ему> Грушницкому

— ,  21. сказал <мне>

— ,  33. синем> золотом

— ,  35. на> между

302,   1. временем, <казалось,>

— ,    3. Вымерили площадку: она была шагов 8 в ширину, в самой середине, но подвинувшись ближе к краю> Площадка.... треугольник

— ,  11. полюбовно> к лучшему

— ,  12. победить> торжествовать

— ,  23. вас не пощажу> не промахнусь

— ,  35. сказал> отвечал

303,   1. другое <дело>

— ,  11. моей. <Угрозы>

— ,  13. обратился> повернулся

— ,  15. капитан. Грушницкий обратился ко мне: — Хотите помириться? — Вы подлец! стреляйте.

— ,  23. на Грушницкого: <что смерть? — сон! что жизнь>

— ,  24. копейка!» <Иван Игнатьич>

— ,  30. мщение> презрение

— ,  31. гордой и спокойной улыбкой> спокойной дерзостью

- 477 -

303, 36. глаза> лицо

— ,  37. прочитать на лице <теперь опять спокойном> потерявшем прежнюю бледность> заметить

304, 4. скорее <и делу конец>

— ,  18. хорошенько. — А вы, господин Грушницкий, вы подлец! я знал <еще вчера, что> давно все ваши намерения, но оставил вас в покое, надеясь, что вы опомнитесь... теперь поздно; <что касается до господина капитана, который во всем этом деле распоряжался, то и ему предлагаю, если угодно, стреляться со мною на тех же условиях, как теперь; <если> только что кончу с вами; если он хочет, чтобы>

— ,  34. слушать> смотреть

305,   2. вовсе> совершенно

— ,  17. плечами <, повернулся>

— ,  22. рысью> шагом

— ,  25. пустил> повернул

— ,  25. ущелью <мне незнакомому>

306,   1. быть спокойны> спать спокойно

— ,    3. не мог решиться> не решался

— ,    6. памяти: я его храню как сокровище, и когда мне бывает тяжело и грустно, то перечитываю его, и стыдно признаться, <плачу> я нахожу утешение в мысли, что был любим как немногие на этом свете. Я пишу

— ,  16. все мужчины> поступил бы.... мужчина

— ,  21. ты <поймешь и> оценишь

— ,  21. жертву <и полюбишь меня истинно>

— ,  32. поглощающее, что-то непокорное> особенное

— ,  34. непонятная> непобедимая

— ,  35. никто <как ты>

— ,  35. любимым <, а мы женщины такие слабые созданья>

307,  вместо 3—27: Прощай, мой бедный друг; я рада, что не увидимся перед расставаньем. Я знаю, ты нынче должен драться с Грушницким; но уверена также, что ты останешься жив: мое сердце иначе бы мне сказало противное: во всяком случае прощай. — Не всё ли равно? во всяком случае я тебя теряю навеки. Мери тебя любит.... если что-нибудь доброе проснется в душе твоей, женись на ней; она тебя любит... ребенок! — вчера — она мне рассказала всё. Мне стало жаль ее. Она думает, несмотря на твое поведение, что ты ее любишь, потому что защитил так горячо ее честь, она думает, что ты хотел испытать ее.... бедная!... я ей ничего не сказала, поцеловала ее и благословила... о, не погуби ее! одной довольно. —

Я не стану тебя уверять, что не переживу нашей разлуки... к чему? хотя я очень слаба и очень страдаю, <но очень> однако может быть <что> проживу еще долго; но ты не узнаешь ни моего раскаяния, ни моих сожалений, — <но> у

- 478 -

меня однако есть одно утешение, одна отрада, это мысль, что никогда ты меня не забудешь, потому что никогда ни одна женщина не будет любить тебя так искренно, так постоянно и так нежно. Прощай, не следуй за мною, не старайся меня видеть.... к чему?... один лишний, горький прощальный поцелуй не обогатит твоих воспоминаний, а мне после него только будет труднее с тобой расстаться...

Вера

P. S. Одно меня лишь пугает: что если ты в самом деле любишь Мери? — О, неправда ли, этого не может быть?....

307, 28. вскочил> прыгнул

— ,  33. гребне> хребте

— ,  35. Я скакал <без мысли>

308,   4. намерения> замыслы

— ,  14. из> сквозь сжатые> сквозь стиснутые

— ,  15. один <в темноте ночи>

— ,  24. Но свежесть ночной росы и горного ветра> Когда... ветер

— ,  вместо 25—30: порядок, я стал припоминать выражения письма Веры, старался объяснить себе причины, побудившие ее к этой странной трагической выходке.

Вот последовательный порядок моих размышлений.

1. Если она меня любит, то зачем она так скоро уехала и не простясь, не полюбопытствовав даже узнать, убит я или нет? — не верю я этим предчувствиям сердца, да и ей бы не должно на них так слепо полагаться.

2. Но ведь нам надобно же было когда-нибудь расставаться — и она хотела своим письмом произвести на меня в последний раз глубокое, неизгладимое впечатление. Эгоизм!..

3. Женщины вообще любят драматизировать свои чувства и поступки; сделать сцену почитают они обязанностью;

4. Но тут еще может быть скрывается маленькая ревность. Вера думает, что я влюблен в княжну и <уступает> хочет своим великодушием привязать меня более к себе, или даже зная мой характер, она думает, что я княжну оставлю и погонюсь за нею, потому что блага, которые мы теряем, получают в глазах наших двойную цену. Если так, то она ошиблась; я слишком ленив.

5. Если она великодушно уступает меня княжне: это от нее пожалуй станется! но в таком случае она меня не любит.

6. И какое же право я имею требовать ее любви? — разве не я первый начал <встречать> платить за ее ласки холодностью, за ее жертвы равнодушием и насмешкой.

7. Теперь, когда я знаю, что всё между нами кончено, мне кажется, что я ее любил истинно. Одно меня печалит: это письмо. Неужели она не могла обойтись без пышных фраз и декламации.

- 479 -

8. Я был дурак, что так мучился несколько часов сряду: вот что значит расстроенные нервы, ночь без сна, две минуты против дула пистолета и пустой желудок.

9. Впрочем всё к лучшему. <Эта новая горесть> Это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно если б я не проехался верхом, и не был принужден <возвратиться пешком> на обратном пути пройти 15 верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.

309,   2. богатырским сном> сном Наполеона после Ватерлоо

— ,    4. освежил <утомленную>

— ,    9. по обыкновению> против обыкновения

— ,  26. его необходимость> невозможность

— ,  31. от высшего начальства приказание

— ,  34. вы, верно, имеете сказать мне что-нибудь?> вы, я думаю, имеете сказать мне что-нибудь> если не ошибаюсь, вы имеете сказать мне что-нибудь> имею ли... важное

— ,  36. и проч. <Она задумалась.>

310, 27. честь — <и подумайте>

— ,  30. отвечал> сказал

— ,  34. Я пожал плечами> — Как хотите, отвечал я, пожав плечами> Как хотите.... уйти

311, 14. показался мгновенный румянец

— ,  16. и вздохнула> закрыла

— ,  вместо 24—28: раскаялись, — я бы этого никогда вам не сказал, если б не разговор наш с вашей матушкой; я надеюсь, что она в заблуждении: вам легко это ей объяснить. — Вы видите, я <перед вами> играю в ваших глазах самую жалкую и гадкую роль; в этом признаться, вот всё что...

— ,  36. лихая> курьерская

— ,  37. заметил> узнал

312,   7. спокойствием> этой долею

— ,  15. скоро> мало по малу

Фаталист

312, 21. пехотный полк> батальон пехоты

— ,  26. был <очень> занимателен

— ,  28. нами христианами многих

— ,  29. случаи в доказательство

— ,  32. которые вы приводите> которыми вы подтверждаете

— ,  35. Найдите> Где

— ,  36. означена наша смерть> означен час

— ,  36. в таком> и если точно

313,   2. Отчего мы должны

— ,    3. в темном углу

— ,    4. всех нас

- 480 -

313,   7. Вуича1

— ,    8. рост его

— ,    8. черные <большие грустные> проницательные

— ,  11. все эти черты> всё это

— ,  12. сделать из него существо особенное, неспособное> придать.... неспособного

— ,  13. мыслями> заботами> мыслями

— ,  18. видавши

— ,  19. была <к нему> неравнодушна

— ,  23. это постоянное несчастие> постоянные неудачи

— ,  24. Рассказывали мне

— ,  34. увидав> отыскав> увидав

— ,  37. тому> их счастливцу

— ,  38. После> Исполнив

— ,  38. священный> неприятный

314,   1. не малое> до самого конца

— ,    2. неприятелем> чеченцами

— ,    4. какую-нибудь> странную> оригинальную выходку

— ,    8. располагать всегда

— ,    9. для каждого> каждому

— ,  23. Вуич <не отвечал и> молча

— ,  31. заплатить 20 червонцев вместо меня

— , после строки 32: Вуич продолжал: если я не должен умереть, то этот пистолет или не заряжен, или осечется, если суждено противное — то ничто не может этому помешать. Итак, господа, все ваши опасения напрасны. Он вышел...

— ,  37. твердым> неподвижным

315,   2. лице его: <что ни говорите> я замечал

— ,    7. сказал я наклонясь к нему

— ,    7. обернулся <и спокойны>, но отвечал

— ,  15. одного> пяти

— ,  21. многие, встав с мест, — пойдемте

— ,  23. приставя

— ,  26. бросьте кверху

— ,  27. Я взял на столе

— ,  32. курок... порох вспыхнул... <и пистолет не выстрелил> осечка

— ,  33. закричали> вскрикнули

— ,  33. не <был> заряжен

— ,  35. над окном, <спустил курок, —> выстрел

316,   1. слова выговорить

— ,    3. осекся> не выстрелил

— ,    4. засорена, и первая вспышка ее очистила, другие

— ,    5. что может быть прежде

— ,    6. и что Вуич придержал пальцем курок.... Я утверждаю

- 481 -

316,   7. предположение невозможно

— ,    7. я от начала до конца

— ,    8. с его пистолета. Как бы то ни было, посредничество судьбы в этом деле всё-таки оставалось неоспоримо.

— ,  10. сказал> отвечал

— ,  13. теперь верите> стали> начали верить

— ,  16. Он вспыхнул и смутился> Этот же.... смутился

— ,  20. всё это мне казалось> это мне показалось

— ,  22. <каждый> толкуя разными> различно толкуя

— ,  24. с человеком> против человека

— ,  28. начинал показываться

— ,  29. на своде небесном> на темноголубом своде

— ,  31. люди, которые думали> некогда.... думавшие

— ,  31. эти далекие светила> светила небесные

— ,  33. воображаемые> вымышленные

— ,  34. которые по их мнению были зажжены> по их мнению зажженные

— ,  36. они давно> их страсти

— ,  37. пастухом> странником

— ,  38. им эта уверенность

317,   1. с надеждой> в ожидании> с участием

— ,    3. без веры и гордости

— ,    7. мы уверены> знаем

— ,  11. удовольствия> наслаждения

— ,  11. в каждой> во всякой

— ,  13. <Такие> И много других

— ,  21. необходимое в действительной

— ,  26. Не знаю хорошенько

— ,  27. фатализму> теперь предопределению

— ,  30. впал> попал

— ,  32. ничему не доверяться

— ,  38. шагов: <явились>

318,   3. никого> казака

— ,    3. указал им

— ,  14. При виде меня> Узнав

— ,  18. лег> бросился

— ,  19. долее> более

— ,  19. солнце> восток

— ,  20. заснул; <но <едва> видно мне было <не> суждено <не> спать в эту ночь не более часа. Вдруг я слышу стучат в окно и дверь. Что за тревога?>

— ,  21. застучали в мое окно.

— ,  29. пойдем с нами скорей

— ,  32. всё как было с примесью

— ,  35. один <домой>

319,   2. встретившиеся мне и следившие

— ,    4. и умирая сказал

- 482 -

319,   4. он <был> прав

— ,    4. понял> понимал

— ,    8. избе> хате

— ,    9. туда же> в ту же сторону

— ,  11. презабавная> страшная

— ,  14. женщины вопют <и>, приговаривают и причитывают

— ,  15. бросилась мне в глаза старуха с выражением безумного отчаяния на лице> бросилось.... отчаяние

— ,  19. молитву ль она шептала или проклятия

— ,  22. нет: ставня

— ,  23. держа в одной руке <ружье, в другой> пистолет

— ,  25. брал себя

— ,  26. вчерашнее <происшествие>

— ,  29. броситься туда солдатам, ибо

— ,  29. чем после

— ,  30. совсем придет в себя

— ,  35. отвечал> сказал> закричал

320,   2. как он взвел курок

— ,    4. Ведь ему уже не спастись, так зачем только бога гневить

— ,    6. пристально, вздрогнула и покачала

— ,    7. Ваше благородие> Василий Петрович

— ,  11. в голове пробежала

— ,  13. Хотите> Погодите

— ,  13. И велев

— ,  14. разговор <через дверь, имея при себе> и дав ему в помощники трех

— ,  15. готовых разломать <ее> дверь и броситься

— ,  15. нет: при данном знаке

— ,  16. подошел> приблизился

— ,  18. бесов сын> окаянный

— ,  18. говорил есаул

— ,  20. нет: изо всей силы

— ,  20. щели ставня

— ,  21. моей> этой

— ,  22. нападения, и в то время, как <раздался удар громче> удары в дверь стали громче и сильнее прежнего, я оторвал

— ,  26. за руки и крикнул сюда, ребята. Козаки

— ,  26. не прошло минуты

— ,  27. уведен

— ,  30. наверное, верит ли он во что или нет

— ,  31. часто принимают

— ,  35. вместо: «Ведь хуже.... не минуешь»: Весело испытывать судьбу, когда знаешь, что она ничего не может дать хуже смерти, и что эта смерть неизбежна, и что существование каждого из нас, исполненное страдания или радостей, темно и незаметно в этом безбрежном котле, называемом природой,

- 483 -

где кипят <умирают> исчезают и возрождаются столько разнородных жизней.

320, 37. Возвратясь в свою

— ,  38. всё, что видел и что случилось со мною, <и> при этом мои собственные мысли и замечания, и пожелал

321,   2. но я растолковал

— ,    2. и он тогда

— ,   7. этих> также

— ,   7. черкесских <и пистолетов>

— ,   8. несвойственны> неприличны

— ,   9. мое почтение! <нашу тульскую как лучину расколют> <что наше тульское железо!>

— ,  11. Да, жалко

— ,  11. нет: ночью

Лермонтов начал работу над «Героем нашего времени» в 1838 г., а закончил в 1839 г. «Бэла», «Фаталист» и «Тамань» были предварительно напечатаны в «Отечественных записках» в виде отдельных повестей. Редакция «Отечественных записок», печатая «Фаталиста», извещала читателей: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издает собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе». Итак, читатели ожидали выхода в свет не романа, а сборника повестей. Однако собранные вместе и известным образом расположенные повести Лермонтова вышли в свет под особым заглавием — не как сборник, а как единое, цельное «сочинение» (так стояло на обложке), разделенное на две части: «Бэла», «Максим Максимыч» и «Тамань» образовали первую часть, а «Княжна Мери» и «Фаталист» — вторую. Только первые две вещи рассказаны от лица автора; остальные три представляют собой «отрывки из журнала», который вел Печорин. Тем самым «собрание повестей» превратилось в роман, описывающий судьбу Печорина.

Для читателей «Героя нашего времени» Печорин был новой фигурой, впервые перед ними появляющейся; но для самого Лермонтова он был уже подготовлен начатым в 1836 г. романом «Княгиня Лиговская», а отчасти и драмой «Два брата», написанной в том же году. В «Княгине Лиговской» уже имеется Григорий Александрович Печорин — молодой гвардейский офицер, живущий в Петербурге. Печорин «Героя нашего времени» — тот же самый персонаж, но перенесенный в другое место и в другое время.

Повести, из которых составлен «Герой нашего времени», расположены в особой последовательности, связанной не с героем, а с автором: от его встречи с Максимом Максимычем — к рассказу о Печорине, от рассказа — к случайной встрече с ним, от

- 484 -

встречи — к его «журналу», отрывки из которого публикует автор. Движение романа идет не по основной последовательности фактов (жизнь героя), а по второстепенной (история знакомства автора с героем). Это построение — результат обычных для русской литературы 30-х годов сюжетных принципов, среди которых важную роль играли отношения между автором и героем (см. у Марлинского, Одоевского и др.). На этих отношениях и на постоянном вмешательстве автора в повествование построен и «Евгений Онегин» Пушкина. В «Герое нашего времени», несомненно, учтен этот опыт, но не только учтен, а и продолжен: вместо эпизодического вмешательства автора в виде лирических или философских отступлений — перед нами стройная и мотивированная система. Автор, выступающий сначала как герой (первые страницы «Бэлы»), постепенно уступает свое место действительному своему герою. Герой появляется как бы в глубине сцены, а затем приближается к читателю. Получается нечто аналогичное тому, что бывает на экране: движение от общего плана к крупному. В «Бэле» читатель, вместе с автором, узнает о Печорине со слов Максима Максимыча — человека постороннего и плохо разбирающегося в психологии своего бывшего приятеля. В повести «Максим Максимыч» автор сам встречается с Печориным и сообщает читателю свои наблюдения: тем самым герой становится ближе и понятнее. Наконец, читателю предлагается «Журнал Печорина», благодаря которому между читателем и героем устанавливаются уже непосредственные отношения. Повести, образующие этот «журнал», расположены тоже не случайно, а по принципу постепенного углубления: «Тамань» — новелла, показывающая поведение героя, но не дающая представления об его внутренней душевной жизни; «Княжна Мери» — дневник, раскрывающий эту душевную жизнь и впервые сообщающий некоторые факты и переживания из прошлого; «Фаталист» — своеобразный финал, подготовляющий гибель героя на примере чужой гибели. Вулич — своего рода двойник Печорина. Размышления Печорина о своей жизни («В первой молодости моей я был мечтателем» и т. д.) звучат как предсмертная исповедь разочаровавшегося и готового к самоубийству человека («В этой напрасной борьбе я истощил и жар души и постоянство воли» и т. д.).

При таком построении хронологическая последовательность жизни героя как бы игнорируется автором. О смерти героя читатель узнает уже из предисловия к «Журналу» — еще до ближайшего ознакомления с ним. Если заняться установлением этой хронологической последовательности, то она получится при условии полной перестановки повестей: 1) по пути из Петербурга на Кавказ Печорин останавливается в Тамани («Тамань»); 2) после участия в военной экспедиции Печорин едет на воды и живет в Пятигорске и Кисловодске, где убивает на дуэли

- 485 -

Грушницкого («Княжна Мери»); 3) за это Печорина высылают в глухую крепость, под начальство Максима Максимыча («Бэла»); 4) из крепости Печорин на две недели отлучается в казачью станицу, где встречается с Вуличем («Фаталист»); 5) через пять лет после этого Печорин, опять поживший в Петербурге и вышедший в отставку, появляется, проездом в Персию, во Владикавказе, где встречается с автором и с Максимом Максимычем («Максим Максимыч»); 6) на возвратном пути из Персии Печорин умирает («Предисловие» к «Журналу Печорина»). (См. в книге С. Дурылина «Как работал Лермонтов», М. 1934.) Однако такая расстановка повестей, дающая последовательность жизни Печорина на Кавказе, должна считаться предположительной: в тексте романа нет прямых указаний на связь этих отдельных моментов между собой именно в такой последовательности.

Образ Печорина (как и самая его фамилия) создан Лермонтовым отчасти как дополнение к пушкинскому Онегину, а отчасти и как отступление от него. Пушкин рекомендует читателям Онегина как своего приятеля, жизнь которого он знает во всех подробностях; Лермонтов поступает иначе: он, как рассказчик, едва знаком со своим героем. Описав свое мимолетное знакомство с Печориным (перед его отъездом в Персию), Лермонтов отходит в сторону и предоставляет слово самому Печорину. Результатом этого получается то, что внутреннюю, душевную жизнь Печорина мы знаем полнее и глубже, чем душевную жизнь Онегина, но общая биография лермонтовского героя остается для нас несколько таинственной. В одном месте (в «Княжне Мери») Лермонтов хотел было приоткрыть завесу над прошлым Печорина и объяснить, почему он попал на Кавказ: «Но я теперь уверен, что при первом случае она спросит, кто я; и почему я здесь на Кавказе. Ей, вероятно, расскажут страшную историю дуэли, и особенно ее причину, которая здесь некоторым известна, и тогда..... вот у меня будет удивительное средство бесить Грушницкого!» Но всё это вычеркнуто — и читатель оставлен в неведении относительно прошлой жизни Печорина. Так же неизвестно, что́ делал Печорин в Петербурге в продолжение пяти лет, прошедших между его отъездом с Кавказа и новым появлением. Лермонтов намеренно рисует в деталях характер героя, передает его размышления, впечатления, чувства, но обходит его биографию, сообщая (и то вскользь) только самое необходимое. Таков был, очевидно, замысел Лермонтова, — и именно поэтому он сделал автора лицом посторонним, а почти весь роман составил из записок героя, в которых никаких биографических фактов, относящихся к прошлому (за исключением романа с Верой), нет, а пятилетний период жизни в Петербурге перед выездом в Персию остается вовсе неосвещенным.

- 486 -

Итак, биография Печорина дана фрагментарно — и притом только в той ее части, которая связана с Кавказом, куда, по всем признакам, Печорин поехал не по своей охоте, а был выслан. Тем самым читателю предоставляется гадать о жизни Печорина до высылки на Кавказ и затем в течение пяти лет до выезда в Персию. По различным признаниям и размышлениям Печорина о своей судьбе, а также и по отдельным намекам можно догадываться, что жизнь эта не была пустой и праздной. При всей своей разочарованности Печорин — натура очень активная, всюду вносящая беспокойство и брожение. Недаром Максим Максимыч говорит о нем: «Ведь есть, право, этакие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разные необыкновенные вещи!» Для понимания Печорина очень важен один его монолог, помещенный в конце «Фаталиста» («А мы, их жалкие потомки» и т. д.). Этот монолог является почти полным повторением «Думы» («Печально я гляжу на наше поколенье») и, тем самым, повторяет мысли Чаадаева (см. комментарий к стихотворению «Дума» в т. II, стр. 196). Печорин, несомненно, принадлежит к тому самому кругу оппозиционно настроенной гвардейской молодежи, к которому принадлежал сам Лермонтов. Недаром некоторые факты биографии Печорина совпадают с биографией самого Лермонтова и ближайших его приятелей по «кружку шестнадцати» (см. комментарий в т. II). Фрагментарность и некоторая загадочность биографии Печорина именно в той ее части, которая связана с Петербургом, объясняются, очевидно, тем, что Лермонтов не мог рассказать ее подробнее и полнее по политическим причинам. Кроме того исключительно психологический жанр романа давал возможность и право обойти подробное изложение биографических фактов.

Что касается литературных источников «Героя нашего времени», то, кроме русской прозы 30-х годов, роман этот связан с некоторыми произведениями французской прозы, оказавшими вообще большое влияние на организацию русского романа этой эпохи. Е. Дюшен (E. Ducheshe, «M. I. Lermontov. Sa vie et ses œuvres», Paris, 1910) и С. И. Родзевич («Лермонтов как романист», 1914) указывают на произведения А. де-Виньи («Servitude et grandeur militaires») и А. де-Мюссе («Confession d’un enfant du siècle»). Кроме того Родзевич делает подробное сопоставление «Героя нашего времени» с «Адольфом» Б. Констана, о влиянии которого на Лермонтова говорили и прежние исследователи (Болдаков, Дашкевич, Сиповский). Роман Б. Констана, появившийся в 1816 г. и переведенный в 1831 г. П. А. Вяземским, был первым опытом и образцом психологического жанра.

Из критической литературы о «Герое нашего времени», появившейся при жизни Лермонтова, особенно важны статьи В. Г. Белинского («Отеч. записки» 1840, №№ 6 и 7).

- 487 -

Предисловие

В предисловии, написанном в 1841 г., Лермонтов отвечает на некоторые нападки критиков. Он имеет в виду, главным образом, С. П. Шевырева, который объявил Печорина безнравственным и порочным явлением, не существующим в русской жизни и принадлежащим «миру мечтательному, производимому в нас ложным отражением Запада». «Это призрак, только в мире нашей фантазии имеющий существенность», — формулировал свою мысль Шевырев («Москвитянин» 1841, ч. I, № 2). Именно на это отвечал Лермонтов рядом саркастических вопросов: «ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина?» — и т. д. Говоря о других критиках, которые «очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых», Лермонтов имеет в виду, очевидно, С. О. Бурачка (см. его статью в журнале «Маяк» 1840, ч. IV, отд. 4, стр. 210—219). В первоначальной редакдии предисловия это место написано гораздо резче и обращено прямо против Бурачка и его «ничтожного» журнала (см. варианты). В этой редакции Лермонтов называет тех «трагических и романтических злодеев», которыми тогда увлекались: «Если вы верили в существование Мельмота, Вампира и других — отчего вы не верите в действительность Печорина?» Вампир — герой псевдобайроновской повести, вышедшей в русском переводе в 1828 г.: «Вампир. Повесть, рассказанная лордом Байроном». В предисловии говорится, что повесть эта записана со слов Байрона д-ром Полидори. Мельмот — герой романа Роберта Мэтюрина (Матюрена) «Мельмот скиталец» (1820 г.), упомянутого в «Евгении Онегине» Пушкина.

Бэла

«Бэла» представляет собой интересное и характерное для прозы конца 30-х годов сочетание путевого очерка с новеллой. Жанр «записок» использован здесь Лермонтовым не только для укрепления описательных и пейзажных кусков, но и для самого построения сюжета: движение рассказа мотивировано внешними обстоятельствами передвижения рассказчика и слушателя из Тифлиса до станции Коби (по дороге во Владикавказ). Это сочетание, как и самая фигура рассказчика, придает реалистический характер всему рассказу.

В построении «Бэлы» есть даже прямая ирония по отношению к романтической традиции: рассказ недаром вложен в уста совершенно прозаического штабс-капитана Максима Максимыча, который не разбирается в психологии Печорина. Кроме того длинное отступление от истории Бэлы, намеренно задерживающее развязку фабулы и описывающее переход через Крестовую

- 488 -

гору, подано не как лирический пейзаж, обычный для романтической повести, а как деловой очерк, необходимость которого вытекает из самого жанра «записок офицера»: «я пишу не повесть, а путевые записки: следовательно не могу заставить штабс-капитана рассказывать прежде, нежели он начал рассказывать в самом деле». Это своего рода насмешка над читателем, который, увлекшись историей Бэлы, мог забыть, что перед ним — не обыкновенная романтическая повесть, а нечто иное, и что Максим Максимыч — не подставной рассказчик, о котором забыл сам автор, а совершенно реальное лицо.

В описании перехода через Крестовую гору Лермонтов упоминает об «ученом Гамба», который название «Крестовая гора» понял как «гора св. Христофора» (le Mont St.-Christophe). Лермонтов имеет в виду популярную тогда книгу французского путешественника Jacques-François Gamba, издавшего в 1824 г. книгу: «Voyage dans la Russie méridionale, et particulièrement dans les provinces situées au-delà du Caucase, fait depuis 1820 jusqu’en 1824 an., 2 vol., avec une carte géographique. Atlas: cartes, costumes, points de vue». В 1826 г. вышло второе издание этой книги.

Максим Максимыч

По существу — это дополнительный к «Бэле» очерк, подготовляющий переход к «журналу» Печорина. Он понадобился, с одной стороны, для того, чтоб окончательно укрепить роль Максима Максимыча и завершить его рисовку как типичного «кавказца» (см. ниже очерк Лермонтова «Кавказец»), а с другой — для того, чтобы вывести на сцену Печорина и дать предварительную его характеристику. Лермонтов выдерживает здесь тон постороннего наблюдателя, который умозаключает о характере Печорина по наружным признакам и по поведению. В рукописном тексте вычеркнута часть характеристики — и именно та, где Лермонтов, невольно отклонившись от роли постороннего наблюдателя, стал говорить прямо о характере Печорина и несколько приблизился к своей старой романтической манере: «В этом отношении Печорин принадлежал к толпе, и если он не стал ни злодеем, ни святым, то это — я уверен — от лени» (см. варианты).

Предисловие к «Журналу Печорина»

Предисловие начинается словами, подчеркивающими роль рассказчика как постороннего Печорину человека — как человека, заинтересованного в собирании материала («желание, свойственное всем путешествующим и записывающим людям», говорит Лермонтов в «Бэле»). Здесь же дается точка зрения рассказчика на Печорина и на публикуемый материал — то самое,

- 489 -

что в более определенных выражениях развито было потом в предисловии ко всему роману. Автор подчеркивает «искренность» Печорина и противополагает его запискам «Исповедь» Руссо, которая предназначалась для других. Интересно, что в рукописи очерк «Максим Максимыч» кончается особым абзацем, где Лермонтов сообщает: «Я пересмотрел записки Печорина и заметил по некоторым местам, что он готовил их к печати, без чего, конечно, я не решился бы употребить во зло доверенность штабс-капитана. В самом деле, Печорин в некоторых местах обращается к читателям» (см. варианты). В печатном тексте весь этот абзац отсутствует, а в предисловии к «Журналу» Лермонтов, наоборот, отмечает, что записки Печорина писаны «без тщеславного желания возбудить участие или удивление» и не предназначались для посторонних.

В этом же предисловии Лермонтов сообщает, что он публикует пока только ту часть записок, в которой Печорин рассказывает о своем пребывании на Кавказе. «В моих руках осталась еще толстая тетрадь, где он рассказывает всю жизнь свою. Когда-нибудь и она явится на суд света; но теперь я не смею взять на себя эту ответственность по многим важным причинам». Так мотивированы фрагментарность и неполнота биографии Печорина, сообщающие его фигуре некоторую загадочность.

Под «важными причинами» следует, повидимому, разуметь, главным образом, цензурные препятствия: загадочными для читателя остаются причины нового появления Печорина на Кавказе и его последнего выезда из Петербурга — факты, которые связаны с его жизнью в Петербурге.

Тамань

«Тамань», в сущности, бытовой анекдот, но мастерски развернутый в новеллу. Чехов считал этот рассказ образцом прозы: «Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова. Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, по предложениям, по частям предложения. Так бы и учился писать» (С. Ш. «Из воспоминаний о Чехове», «Русская мысль» 1911, № 10, стр. 46). В письме к Я. П. Полонскому (1888 г.) Чехов доказывал, что русские стихотворцы прекрасно справляются с прозой, и приводил примеры: «Лермонтовская «Тамань» и Пушкинская «Капитанская дочка», не говоря уже о прозе других поэтов, прямо доказывают тесное родство сочного русского стиха с изящной прозой» («Несобранные письма», 1927, стр. 72).

В мемуарной литературе есть указания на то, что описанное в «Тамани» происшествие случилось с самим Лермонтовым во время его пребывания в Тамани у казачки Царицыхи, в 1837 г. («Русский архив» 1893, № 8; ср. «Русское обозрение» 1898, № 1).

- 490 -

В 1838 г. товарищ Лермонтова, М. И. Цейдлер (см. в т. II стихотворение «К М. И. Цейдлеру»), командированный на Кавказ, останавливался в Тамани и жил в том самом домике, где до него жил Лермонтов. В своем очерке «На Кавказе в 30-х годах» («Русский вестник» 1889, № 9) Цейдлер описывает тех самых лиц, которые изображены в «Тамани», и поясняет: «Мне суждено было жить в том же домике, где жил и он; тот же слепой мальчик и загадочный татарин послужили сюжетом к его повести. Мне даже помнится, что когда я, возвратясь, рассказывал в кругу товарищей о моем увлечении соседкою, то Лермонтов пером начертил на клочке бумаги скалистый берег и домик, о котором я вел речь».

Княжна Мери

«Княжна Мери» написана в форме настоящего дневника и представляет собой именно «журнал» в старинном смысле этого слова. Только заключительная часть возвращает нас к тому жанру записок, в котором написаны «Тамань» и «Фаталист». Эта повесть, по своему сюжету, стоит ближе всего к так называемой «светской повести» 30-х годов с неизбежными для нее балами, дуэлями и пр. Но у Лермонтова все это приобретает иной смысл и характер, поскольку Печорин не обычный герой светской повести, а герой психологизованный и доведенный до значения типа. Здесь завершены те опыты, которые делались Лермонтовым в повести «Княгиня Лиговская» и в драме «Два брата». Автохарактеристика Печорина («Да, такова была моя участь с самого детства») перенесена сюда прямо из драмы «Два брата», а эпизод с Верой Лиговской является продолжением того, что было в «Княгине Лиговской».

Грушницкий и доктор Вернер, как указывали современники, списаны Лермонтовым с действительных лиц. Н. М. Сатин писал: «Те, которые были в 1837 году в Пятигорске, вероятно, давно узнали и княжну Мери, и Грушницкого, и особенно доктора Вернера» (сборник «Почин» 1895, стр. 239). Однако мнения относительно прототипов расходятся: одни видят в Грушницком портрет Н. П. Колюбакина, другие — убийцу Лермонтова, Н. С. Мартынова.

Первое мнение более убедительно, Н. П. Колюбакин (1812 — 1868) был сослан на Кавказ рядовым в Нижегородский драгунский полк. Он славился своей вспыльчивостью, дрался на дуэлях и, будучи приятелем Марлинского, вел себя несколько в духе его героев. (См. В. Потто «История Нижегородского драгунского полка», т. IV, стр. 59—60; «Исторический вестник» 1894, № 11 — воспоминания А. А. Колюбакиной; «Русский архив» 1874, стлб. 955.) Б. В. Нейман указал на сходство отношений Печорина и Грушницкого с отношениями Онегина и Ленского, которое, вместе с тем, как всегда у Лермонтова, подчеркивает

- 491 -

разницу между Пушкиным и Лермонтовым в трактовке сходных положений или тем («Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова», 1914, стр. 116). Прототип доктора Вернера — доктор Майер, служивший на Кавказе (см. статью Н. М. Сатина в сборнике «Почин», а также «Русский архив» 1883, № 5, стр. 177—180, и «Мир божий» 1900, № 12, стр. 230 — 239). В Вере Лиговской одни видят В. А. Лопухину, другие — Н. С. Мартынову, сестру убийцы Лермонтова, и полагают даже, что изображение ее в романе было главным поводом к дуэли (см. А. Н. Нарцов «Материалы для истории Тамбовского, Пензенского и Саратовского дворянства», 1904; «Русское обозрение» 1898, № l, стр. 315—316). Что касается княжны Мери, то ее прототип не установлен.

Интересно, что в рукописи повести (на л. 47, против абзаца «Ее сердце сильно билось» — см. на стр. 290) рукой Лермонтова написано: «Тургеневу послать». Это, вероятно, Александр Иванович Тургенев, с которым Лермонтов был знаком.

Фаталист

Роман замыкается новеллой, по своему жанру сходной с «Таманью». В противоположность «Тамани» эта новелла имеет трагический финал, но не для основного героя, который, как и в «Тамани», выходит победителем. Однако гибель Вулича звучит своего рода предсказанием для Печорина и подготовляет его собственную смерть: «Ведь хуже смерти ничего не случится и смерти не минуешь!» — говорит в конце рассказа Печорин уже о самом себе.

Интересно, что в последних строках «Фаталиста» снова появляется Максим Максимыч, уже совсем было забытый. Фразой о нем заканчивается весь роман.

В рукописи «Фаталиста» фамилия героя всюду Вуич, а не Вулич. В «Литературной газете» 1842 г. (№ 17, стр. 349) напечатано стихотворение «На смерть М. Ю. Лермонтова», под которым стоит подпись: «Н. Вуич. Вологда».

Кавказец (стр. 322)

Печатается по копии Гос. публичной библиотеки (Ленинград), архив кн. Н. А. Долгорукова, т. VI, лл. 241—244. Впервые — «Минувшие дни» 1929, № 4, стр. 22—24 (Н. О. Лернером). Автограф не найден.

Очерк «Кавказец» был написан Лермонтовым в 1841 г. для издания А. П. Башуцкого: «Наши, списанные с натуры русскими». В вышедшем первом сборнике очерков среди вещей, предназначенных для следующего сборника, упомянут и этот очерк Лермонтова. Второй сборник, а вместе с ним и очерк Лермонтова, не появился, очевидно, по цензурным причинам.

- 492 -

В «Кавказце» Лермонтов окончательно отступает от романтических традиций описания Кавказа и изображения русских «героев». Здесь завершается рисовка того типа «старого кавказца», которая была начата в «Герое нашего времени» (Максим Максимыч). Путь к реализму, сформулированный самим Лермонтовым в стихотворении «Любил и я в былые годы» (см. «В альбом С. Н. Карамзиной» в т. III, стр. 117), демонстрируется в этом очерке очень ясно.

[Отрывок «У граф. В .... был музыкальный вечер»] (стр. 326)

Печатается по автографу в тетради, хранящейся в Историческом музее в Москве (Чертковская библиотека), лл. 46—52. Впервые — в литературном сборнике «Вчера и сегодня», кн. I (1845), стр. 71—87.

      Варианты автографа

326,   1. Был музыкальный вечер у графа С....> 17 сентября 1839 года был музыкальный вечер у графа С....> У граф. В.... вечер

— ,    3. было> мелькало

— ,  11. Она была в> На ней было

327,   4. Она его не слушала. — Давно ли вы возвратились из Италии? спросила> Вам опять.... сказала

— ,  16. сказала она. <У вас желчь!>

— ,  17. Они уж испортили мой желудок> Доктора́.... сплин

— ,  19. Я бы хотела> мне бы хотелось

— ,  22. Хоть в меня! <и она захохотала.>

— ,  30. возбудить> возбуждать

— ,  31. что обязан <этому> своему счастию> что в этом.... искусству

— ,  33. величаюсь> радуюсь

— ,  37. более> чаще и долее

328,   2. этого чувства> чувства, внушенного мною

— ,    3. то <я> и сам

— ,   9. беспокойном выражении лица его было много ума и страсти, в нем не было тех условий, без которых невозможно нравиться светской женщине> странном.... в обществе

— ,  10. всей его фигуре> всем его существе

— ,  14. придавали ему> делали его

— ,  20. мастеров> учителей

— ,  21. артистом, тем более, что> художником, хотя

— ,  27. и <некоторые> старинные <связи> знакомства> и несколько старинных знакомств

329, 10. торопится... <это> несносно

— ,  13. <Но> Вы однако никого не видите> Вы однако не видите того

— ,  13. сказала> спросила

— ,  15. Но <точно> голос

- 493 -

329, 17. Вот этого-то> Смешнее всего то> Признаться ли? этого-то> Признаться ли? я не могу

— ,  17. Это просто смешно. — Никак не знаю, как это началось!> не знаю.... улыбаясь

— ,  28. сказал он> отвечал угрюмо Лугин

— ,  36. люди> лица

330,   7. а именно> как например

— ,    9. плечами <и лицом некрасивым>

— ,  13. не имел> боялся

331,   8. без надписи. <Это его поразило.>

— ,  12. сертуке> кафтане

— ,  23. Да, а теперь> Нет, был

— ,  28. Кому <в жизни>

— ,  35. пока не> хотя

332,   3. знает; <я еще его не видал.>

— ,    8. <А кто живет> Скажи пожалуйста

— ,    9. всунув> сунув

— ,  28. портной — да хозяин обанкрутился> купец..... обанкрутился

— ,  31. А можно посмотреть номер? <спросил наконец Лугин>

— ,  32. посмотрел> взгляну

— ,  38. пяти> четырех

333,   2. стены были обтянуты во всех комнатах полинялым лиловым штофом — вещь удивительная для квартиры в Столярном переулке. Паркет в углах растрескался; простые изразцовые печи не соответствовали чересчур роскошному убранству комнат.> обтянутых <пестрыми> обоями

— ,   9. Кто отделывал и меблировал квартиру? спросил Лугин. — Да она уж так <стоит> лет двадцать стоит, я думаю. Странный вид ее должен был понравиться художнику.> Она не знаю почему поправилась Лугину.

— ,  10. Лугин> он

— ,  13. <большой> поясной портрет

— ,  13. он изображал> изображавший

— ,  13. человека лет сорока, с правильными чертами, серыми и мутными глазами, одетого в <шитый французский кафтан> пестрый халат> человека..... глазами

— ,  16. с миньятюрным портретом молодой женщины> необыкновенной величины

— ,  16. было> красовалось

— ,  17. портрет <был> писан

— ,  22. Случай — великий художник!> придававший.... попеременно

— ,  24. уродливой> ломанной> зубчатой

— ,  26. различать <иногда>

— ,  27. удивительной> невообразимой

- 494 -

333, 27. исполненный> дышащий> непостижимо отвратительный

— ,  30. исчезает; <в этих линиях>

— ,  31. маленькое> математически малое

— ,  32. исчезло> погибло

— ,  33. доступное> возможное

— ,  36. беру> нанимаю> беру

334,   5. остался <на> сидя> просидел

— ,    6. вечером> в 9 часов

— ,    7. трактира> гостиницы

— ,    7. Лугин. <Он имел с собою только трех людей: камердинера, повара и мальчика 14 лет, которого привез из Италии. Этот мальчик, Беппо, растирал ему краски и <вымывал> промывал кисти.>

— ,  13. вещи.... <и только тогда утомленный, голодный, потому что не обедал, лег спать.>

— ,  17. чтоб> желая

— ,  21. про себя> рассеянно

— ,  34. правильность> прелесть

— ,  37. разных> других

335,   1. холста та же головка сквозила под> холста....  замаранная

— ,    2. это явно> То

— ,    3. подобно <очень> молодым

— ,    5. простительная> понятная

— ,    5. предосудительная> жалкая> редкая

— ,    6. Но> Однако

— ,    8. жалких> несчастных

— ,  11. он был> его преследовала

— ,  12. грозя довести его до сумасшествия> мучительная и несносная

— ,  13. не красавец, <но вообразил себе, что у>

— ,  13. но> однако

— ,  17. исключает <даже>

— ,  17. смотрел> стал с некоторого времени смотреть> стал смотреть

— ,  19. <их любезность> причины> побуждения

— ,  19. объясняя <самым> грубым

— ,  20. их случайную> самую явную их

— ,  27. целый день> до вечера

— ,  28. ехать со двора> куда-то ехать

— ,  30. глаза> взоры его

— ,  33. темнота, его окружавшая> на дворе было темно

336,   2. был> бывал

— ,    6. преданной> безотчетной

— ,    8. и раскрыл> зажег свечу

— ,    9. Все <в комнате>

- 495 -

336, 12. он <невольно> поднял

— , 28. он шевелил губами как будто говорил — но Лугин ничего не слыхал. Наконец> губы сжаты....  И вот

— ,  33. угодно> надобно

337,   6. вам прометать мне> я вам промечу

— ,    9. играть, <спросил он>

— , 12. у вас в банке они были> водились....  банке

— ,  19. с твердостью> оправившись

— ,  22. червонец> золотой

— ,  25. головою <и поднялось>

— ,  26. Да что же это такое?> Что же это значит?

— ,  31. привидения> странного гостя

338,   1. думал> говорил

— ,    7. <Лугин спал крепко и спокойно; только утром у него болела голова и целый день он был в каком-то полу-забытьи; но к вечеру он оживился, а около полуночи был уже в сильном волнении.>1

— ,  11. пожалуй надует....  что бы это такое было?> верно что-нибудь необыкновенное

— ,  12. он снова услышал в> встал с своих кресел

— ,  19. как будто> повидимому

— ,  22. потерявшись> остолбеневший

— ,  31. не боюсь <и уверен>

— ,  32. вас зовут> ваша фамилия

— ,  34. Я не играю больше> Я иначе не играю

— ,  37. Штос? — <это что такое?>

— ,  38. Лугин> он

339,   1. легкий> странный> слабый

— ,    6. душу. <Он увидел> <Он видел>

— ,    9. комнаты <она дышала красотою>

— ,    9. синем> туманном

— ,  10. подобного> столь воздушно неземного

— ,  32. повторялась: <Лугин всё удваивал куши и>

— ,  36. видел> встречал

Об этом отрывке Лермонтова рассказывает в своих воспоминаниях Е. П. Ростопчина: «Однажды он объявил, что прочитает нам новый роман, под заглавием «Штос», причем он рассчитал, что ему понадобится, по крайней мере, четыре часа для его прочтения. Он потребовал, чтобы собрались вечером рано, и чтобы двери были заперты для посторонних. Все его желания были исполнены, и избранники сошлись числом около тридцати; наконец Лермонтов входит с огромной тетрадью подмышкой, принесли лампу, двери заперли, и затем начинается чтение; спустя четверть часа оно было окончено. Неисправимый шутник заманил нас первой главой какой-то ужасной

- 496 -

истории, начатой им только накануне; написано было около двадцати страниц, и остальное в тетради была белая бумага. Роман на этом остановился и никогда не был окончен» («Русская старина» 1882, № 9, стр. 619; перепечатано в книге Е. Сушковой «Записки», 1928).

Этот рассказ Ростопчиной относится к тому времени, когда Лермонтов проводил свой отпуск в Петербурге — перед последним отъездом на Кавказ (весна 1841 г.). В замысле этого романа или повести можно видеть следы чтения Гофмана, Гоголя и др. (См. в книге Л. П. Семенова «Лермонтов и Лев Толстой», М. 1914, стр. 384—402.)

В альбоме Лермонтова 1840—1841 гг. (Гос. публичная библиотека в Ленинграде, № 352³, л. 6 об.) имеется набросок плана повести:

Сюжет: У дамы: лица желтые. Адрес. Дом: старик с дочерью; предлагает ему метать. Дочь в отчаянии, когда старик выигрывает. Шулер: старик проиграл дочь, чтобы... Доктор: окошко...

В записной книжке Лермонтова, подаренной ему в 1841 г. В. Ф. Одоевским (Гос. публичная библиотека в Ленинграде), имеется запись, относящаяся к этой повести:

Да кто же ты, ради бога? — Что-с? отвечал старичок, примаргивая одним глазом. — Штос! повторил в ужасе Лугин.

Шулер имеет разум в пальцах [3 слова нрзб.].

И. М. Болдаков делает догадку, что повесть должна была закончиться смертью бросающегося из окна, в болезненном состоянии, Лугина. («Сочинения М. Ю. Лермонтова», т. I, стр. 446.)

Панорама Москвы (стр. 343)

Печатается по копии Гос. публичной библиотеки. Впервые — у Висковатова (т. V, стр. 435—438).

Это школьное сочинение Лермонтова датируется 1833—1834 гг. — годами его пребывания в школе гвардейских подпрапорщиков. При оценке этого сочинения надо иметь в виду, что Лермонтов, действительно, очень любил Москву. В первых письмах из Петербурга к М. А. Лопухиной (осенью 1832 г.) Лермонтов ругает Петербург («Увы! как скучен этот город» и т. д.), а о Москве пишет: «Москва моя родина, и такою будет для меня всегда: там я родился, там много страдал, и там же был слишком счастлив!»

[Заметки, планы и сюжеты]1 (стр. 347)

№ 1. Печатается по тетради В. Я. Хохрякова (ИЛИ). Датируется 1830 г.

- 497 -

№ 2. Печатается по автографу в тетр. V (ИЛИ), л. 13. Лермонтов читал в 1830 г. биографию Байрона, написанную его другом Томасом Муром.

№ 3. Печатается по автографу в тетр. V (ИЛИ), л. 13 об. Датируется 1830 г.

№ 4. Печатается по автографу в тетр. VI (ИЛИ), лл. 30 об. — 31.

№ 5. Печатается по автографу в тетр. VI (ИЛИ), л. 32 об.

№ 6. Печатается по автографу в тетр. VI (ИЛИ), лл. 32 об. — 33.

№ 7. Печатается по автографу в тетр. VI (ИЛИ), л. 33. Лермонтов говорит здесь о своей трагедии «Испанцы», где это сравнение, действительно, использовано.

№ 8. Печатается по автографу в тетр. VI (ИЛИ), л. 33 об.

№ 9. Печатается по автографу в тетр. VI (ИЛИ), л. 34.

№ 10. Печатается по автографу в тетр. VII (ИЛИ), л. 1. Датируется 1839 г.

№ 11. Печатается по автографу в тетр. VII (ИЛИ), л. 2.

№ 12. Печатается по автографу в тетр. Х (ИЛИ), л. 37. Датируется 1831 г.

№ 13. Печатается по автографу в тетр. Х (ИЛИ), л. 38. Датируется 1831 г. Из этого замысла впоследствии выросла поэма «Мцыри».

№ 14. Печатается по автографу в тетр. XI (ИЛИ), л. 4. Датируется 1831 г.

№ 15. Печатается по автографу в тетр. XI (ИЛИ), л. 4. Датируется 1831 г. «Сон» — стихотворение Байрона. «Мисс Александрин» — кузина Лермонтова, Александра Михайловна Верещагина (см. комментарий к письмам).

№ 16. Печатается по автографу в тетр. XI (ИЛИ), лл. 7 об. — 9. Датируется 1831 г. Один из исторических замыслов Лермонтова, которым он в это время увлекался. (С ср. поэму «Последний сын вольности».)

№ 17. Печатается по автографу в тетр. XI (ИЛИ), л. 18 об. Датируется 1831 г.

№ 18. Печатается по автографу в тетр. XI (ИЛИ), л. 18 об. Датируется 1831 г.

№ 19. Печатается по автографу в тетр. XI (ИЛИ), л. 31. Датируется 1831 г. Замысел поэмы из истории древней Руси; ср. «Отрывок» («Три ночи я провел без сна») в т. I.

№ 20. Печатается по автографу в тетр. IV (ИЛИ), лл. 13 об. — 14. Датируется 1831 г. Развернутый план той же поэмы, которая вкратце записана в предыдущем наброске.

№ 21. Печатается по автографу в тетр. IV (ИЛИ), л. 14 об. Датируется 1831 г.

№ 22. Печатается по автографу в тетр. IV (ИЛИ), л. 14 об. Датируется 1831 г.

- 498 -

№ 23. Печатается по автографу в тетр. IV (ИЛИ), л. 19 об. Датируется 1831 г. Связано, повидимому, с программой, набросанной в № 21.

№ 24. Печатается по автографу в тетради Чертковской библиотеки (Исторический музей в Москве), л. 45.

№ 25. Печатается по автографу в записной книжке, подаренной Лермонтову В. Ф. Одоевским (Гос. публичная библиотека в Ленинграде). Датируется 1841 г.

- 499 -

Письма

1. К М. А. Шан-Гирей (стр. 361)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Впервые опубликовано П. А. Ефремовым под заглавием «К тетке» в «Русской старине» 1872, кн. 2, стр. 293.

Это первое из дошедших до нас писем Лермонтова (как и три следующих) адресовано его тетке Марии Акимовне Шан-Гирей, рожденной Хостатовой. Мария Акимовна была дочерью Акима Акимовича Хостатова и Екатерины Алексеевны, рожденной Столыпиной. По женской линии она приходилась родной племянницей Елизавете Алексеевне Арсеньевой. Мария Акимовна выросла в кавказском имении матери «Шелковое», или «Земной рай». В десятых годах XIX в. она вышла замуж за Павла Петровича Шан-Гирея (ум. в 1869 г.), от брака с которым у нее были дети: Еким, или Аким, Павлович (1817—1883), друг детства Лермонтова, упоминающийся в настоящем письме, автор воспоминаний о поэте, написанных в 1860 г. и опубликованных в «Русском обозрении» 1890, кн. 8, стр. 724—754; Катюша — Екатерина Павловна, впоследствии замужем за В. П. Веселовским (умерла 75 лет в 80-х годов); Алексей и Николай, которых Лермонтов называет в письме «братцами». В 1825 г. Мария Акимовна переехала в Пензенскую губернию, где, по соседству с Тарханами, приобрела деревню Апалиху.

Письмо написано вскоре после приезда в Москву, в дни, когда Лермонтов уже начал заниматься с приглашенными на дом учителями для подготовки к поступлению в Университетский благородный пансион. Более точная датировка письма затруднительна, так как одни материалы относят переезд Арсеньевой с Лермонтовым из Тархан в Москву к осени 1826 г.,

- 500 -

а другие — к осени 1827 г. А. П. Шан-Гирей в своих воспоминаниях писал про Е. А. Арсеньеву: «В 1827 году она поехала с Мишелем в Москву, для его воспитания, а через год и меня привезли к ним» («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 725). В недавно обнаруженных и еще не опубликованных воспоминаниях одного из воспитателей Лермонтова, Алексея Зиновьевича Зиновьева, вообще точных и достоверных, сообщается: «Осенью 1826 г. я по рекомендации Елизаветы Петровны Мещериновой, близкого друга и, кажется, дальней родственницы Арсеньевой, приглашен был давать уроки и мне же поручено было пригласить других учителей двенадцатилетнему ее внуку. Этим не ограничивалась доверенность почтенной старушки; она на меня же возложила обязанности следить за ученьем юноши, когда он поступил через год прямо в 4-ый класс Университетского пансиона полупансионером, ибо нежно и страстно любившая своего внука бабушка ни за что не хотела с ним надолго расставаться» (Архив Академии Наук СССР).

В письме — любопытное свидетельство Лермонтова о более ранних приездах в Москву, которые относятся к 1818—1819 гг., т. е. когда Лермонтову было 4—5 лет («видел оперу «Невидимку», ту самую, что я видел в Москве 8 лет назад»).

«Невидимка» — опера «Князь Невидимка» в 4 действиях, слова Лофанова, музыка Кавоса, поставленная впервые на петербургской сцене 5 мая 1805 г. В Москве эта опера постоянно ставилась в 1819—1820 гг. (впервые — 1 июля 1819 г.) и продержалась в репертуаре до 1827 г. (см. В. П. Погожев «Столетие организации имп. Московских театров», СПб. 1908, вып. I, кн 2, стр. 135—141 и 147—160). Д. И. Абрамович (Акад изд., т. IV, стр. 390), а за ним и М. А. Яковлев («Лермонтов как драматург», 1924, стр. 21) предполагают, что под «Невидимкой» Лермонтов мог подразумевать так же комическую оперу в одном действии — «Мнимая невидимка», слова А. Шеллера, музыка Кавоса. Эта опера, действительно, была поставлена на петербургской сцене в 1813 г., а затем и в Москве — 20 апреля 1816 г. и 27 сентября 1818 г. (В. П. Погожев, стр. 93 и 124), но в течение сезона 1819/20 г. она не ставилась ни разу. Кроме того 3 и 1 декабря 1817 г. в Москве. шла «Женщина-невидимка», опера в 10 действии, музыка Буальдье.

О театральных интересах Лермонтова-ребенка и его занятиях лепкой сообщает М. Е. Меликов: «Помню, что когда впервые встретился я с Мишей Лермонтовым, его занимала лепка из красного воска: он вылепил, например, охотника с собакой и сцены сражений. Кроме того маленький Лермонтов составил театр из марионеток, в котором принимал участие и я с Мещериновыми; пиесы для этих представлений сочинял сам Лермонтов» («Заметки и воспоминания художника-живописца», «Русская старина» 1896, т. XXXVI, кн. 6, стр. 648. Ср. воспоминания А. П. Шан-Гирея, «Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 226).

- 501 -

О рисунках Лермонтова см. в комментарии к следующему письму.

Повидимому, самые первые письма Лермонтова, писанные им тотчас же по переезде в Москву, до нас не дошли.

2. К М. А. Шан-Гирей (стр. 362)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые опубликовано П. А. Ефремовым под заглавием «К тетке» в «Русской старине» 1872, кн. 2, стр. 293—295.

Из воспоминаний М. Е. Меликова и А. З. Зиновьева известно, что Лермонтов поступил вместе с Владимиром Мещериновым прямо в четвертый класс Университетского благородного пансиона. Это случилось в 1828 г., как удостоверяет «Свидетельство из Благородного пансиона» за № 221 от 16 апреля 1830 г. (см. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», 1929, вып. I, стр. 51—52). Таким образом второе письмо к М. А. Шан-Гирей следует датировать концом 1828 г.

В письме упоминаются преподаватели Благородного пансиона: Дмитрий Никитич Дубенской, Александр Степанович Солоницкий и инспектор Михаил Григорьевич Павлов.

В 1880 г. П. А. Висковатов спрашивал А. З. Зиновьева, знал ли Лермонтов классические языки. На это бывший воспитатель Лермонтова отвечал: «Лермонтов знал порядочно латинский язык, не хуже других, а пансионеры знали классические языки очень порядочно. Происходило это оттого, что у нас изучали не язык, а авторов. Языку можно научиться в полгода настолько, чтобы читать на нем, а хорошо познакомясь с авторами, узнаешь хорошо и язык. Если же всё напирать на грамматику, то и будешь изучать ее, а язык-то всё же не узнаешь, не зная и не любя авторов» (П. А. Висковатов «М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество», 1891, стр. 39).

До нас не дошел журнал воспитанников Университетского благородного пансиона «Каллиопа». Не известен также ранний литературный опыт Лермонтова «Геркулес и Прометей». Показательно, что Лермонтов пишет об этом произведении своей тетке как о чем-то, ей ранее известном. Из этого можно заключить, что между первым и вторым письмом к Марье Акимовне было, по крайней мере, еще одно.

Отец Лермонтова — Юрий Петрович (1787—1831), вероятно, приезжал в Москву из Тульского имения Кропотово, где летом 1827 г. в последний раз гостил Лермонтов.

Интерес Лермонтова к изобразительным искусствам проходит через всю его жизнь, и не случайно некоторые из его современников считали, что, если бы не поэтическое призвание, Лермонтов мог бы стать незаурядным художником.

Альбомы с рисунками Лермонтова до нас не дошли, но сохранилось довольно значительное количество отдельных рисунков и картин Лермонтова. Едва ли не самые ранние акварели

- 502 -

Лермонтова находим в остатках альбома его матери (хранятся в ИЛИ), а от пансионских лет уцелел акварельный рисунок на обороте обложки к рукописи «Кавказского пленника», где изображен горный пейзаж и всадник над обрывом (впервые воспроизведено в первом томе Акад. издания). Много продолжал рисовать Лермонтов в юнкерской школе и в последующие годы, особенно на Кавказе.

О рисунках и картинах Лермонтова см. статьи Н. Врангеля «Лермонтов-художник» и Б. Мосолова «Обзор художественных работ Лермонтова» в Академическом издании соч. Лермонтова под ред. Д. И. Абрамовича (СПб. 1913, т. V, стр. 210—226); В. Александренко «Лермонтов как художник» («Русские ведомости» 1891, № 275); М. Бабенчикова «Лермонтов в живописи» («Современник» 1914, октябрь, стр. 156—162); П. И. Шугаева «Из колыбели замечательных людей» («Живописное обозрение» 1898, № 25, стр. 503). Большое количество упоминаний о Лермонтовских рисунках находится в газетах (например, «Смоленский вестник» 1899, от 10 января, «Новости» и «Биржевая газета» 1899, № 12, «Одесский листок» 1899, № 14, — рассказ о рисунке Лермонтова, изображающем лагерь на Кавказе, обнаруженном в Смоленске у Н. С. Романовской, и т. д.). Несколько любопытных замечаний о рисунках Лермонтова и характеристику его почерка делает Абрам Эфрос в книге «Рисунки поэта» («Academia», 2-е изд., 1933, стр. 15—16 и 30).

Описания картин в произведениях Лермонтова и упоминания имен художников см. в стихотворении «На картину Рембрандта» (т. I), в поэме «Сашка» (т. III), в «Сказке для детей» (т. III), в повестях «Вадим», «Княгиня Лиговская» и в начале повести о безумном художнике Лугине (в настоящем томе).

— O! je me porte comme à l’ordinaire...... bien! — О! я чувствую себя, как обычно...... хорошо!

— Les douleurs du corps proviennent des maux de l’âme. — Телесные недуги происходят от заболеваний души.

3. К М. А. Шан-Гирей (стр. 363)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград), который был пожертвован в 1870 г. В. Х. Хохряковым. Впервые опубликовано Н. Буковским в «Русской старине» 1886, т. L, кн. 5, стр. 442.

Поскольку Лермонтов упоминает о новом годе в прошедшем времени, письмо следует датировать мартом, в конце которого в пансионе обычно происходили весенние экзамены, а затем следовали пасхальные вакации. Упоминание имени гувернера Жандро, которого в 1830 г. в доме Арсеньевой уже не было, заставляет отнести это письмо к 1829 г.1

- 503 -

Под «Игроком» разумеется мелодрама Дюканжа (Victor-Henri-Joseph Brahain Ducange, 1783—1833) — «Trente ans, ou la Vie d’un joueur», шедшая на русской сцене под заглавием «Тридцать лет, или Жизнь игрока», в переводе Ф. Ф. Кокошкина, с музыкой А. Н. Верстовского, с 26 января 1828 г. По словам П. А. Каратыгина, эта мелодрама в русском обществе «произвела необыкновенный фурор; ее давали почти ежедневно. В этот период времени романтизм начал серьезно угрожать классицизму. Хотя и прежде наш репертуар имел много мелодрам с бенгаликой и трескучими эффектами, они не были опасны классическим трагедиям... Но с появлением «Жизни игрока» повеяло какой-то заманчивой новизной, и вкус публики к классицизму с того времени начал заметно ослабевать».

О «Жизни игрока» см. «Записки П. А. Каратыгина», СПб. 1880, стр. 163—164; В. А. Панаев, «Русская старина» 1901, кн. 10, стр. 117—118; А. Я. Булгаков, «Русский архив» 1901, т. III, кн. 10, стр. 142; Н. П. Кашин, «Этюды об Островском» 1912, т. I, стр. 11—12, в сборнике «Русский романтизм» под ред. А. И. Белецкого, Лнгр. 1927, а также И. М. Болдиков «Сочинения Лермонтова», т. I, стр. 450, и Пушкин, «Письма» под ред. Б. Л. Модзалевского, 1928, т. II, стр. 463.

«Разбойники» Шиллера шли в переделке Н. Сандунова (1793) с 1814 г., причем в Москве роль Карла Моора исполнял Мочалов (1800—1848). Об этом есть упоминание и в юношеской драме Лермонтова «Странный человек» (сцена IV).

К этому же самому времени относятся первые отзывы Белинского об игре Мочалова в сравнении с Каратыгиным. (Отрывки из письма к родителям от 9 октября 1829 г., «Письма» под ред. Ляцкого, т. I, стр. 4—5. Ср. статью Белинского, 1838 г. «Гамлет, драма Шекспира и Мочалов в роли Гамлета». О популярности Мочалова среди московской молодежи см. Н. Д. «Студенческие воспоминания о Московском университете», «Отеч. записки» 1859, т. CXXII, стр. 7.)

1829 год в творчестве Лермонтова вообще проходит под знаком Шиллера; он переводит и переделывает «Перчатку», «К Нине», «Встречу», «Дитя в люльке», «Над морем красавица-дева сидит», «Делись со мною тем, что знаешь» и отрывок «Три ведьмы» из «Макбета» Шекспира в переделке Шиллера. Подлинного Шекспира Лермонтов оценил позднее (см. следующее письмо).

О влиянии Шиллера на творчество Лермонтова см. E. Duchesne «Michel Iouriévitch Lermontov. Sa vie et ses œuvres», Paris, 1910, pp. 236—238; С. В. Шувалов «Влияние на творчество Лермонтова русской и европейской поэзии», сб. «Венок

- 504 -

Лермонтову», 1914, стр. 318—320; М. А. Яковлев «Лермонтов как драматург», 1924; O.-P. Peterson, «Schiller in Russland», New-York, 1934.

В post-scriptum’e посылается поклон Анне Акимовне Петровой, сестре М. А. Шан-Гирей, и поцелуи «двум Катюшам», из которых одна уже упоминалась в первом письме (дочь Марии Акимовны, впоследствии Е. П. Веселовская), а другая, — так же, как и Маша, — дочь Анны Акимовны. Петрова в это время гостила с детьми в Апалихе.

4. К М. А. Шан-Гирей (стр. 364)

Печатается по «Русской старине» 1889, т. LXI, кн. 1, стр. 165—166, в редакцию которой текст письма предоставлен для публикации через Льва Ивановича Поливанова дочерью Марьи Акимовны Шан-Гирей, Екатериной Павловной Веселовской.

Слова Лермонтова: «почти каждый вечер на бале. — Но великим постом я уже совсем засяду. В Университете всё идет хорошо» — позволяют датировать это письмо масленицей 1831 г.

Сообщая это письмо, Л. И. Поливанов писал: «Биографами Лермонтова неоднократно назывались те иностранные поэты, которых читал он еще в юношескую пору жизни, благодаря знанию новых языков — французского, немецкого и английского: Ла-Гарп, Шатобриан, Ламартин, Руссо, Лессинг, Шиллер, Гете, Байрон. При этом справедливо указывалась в первую пору особенная симпатия, которую вызывал в душе Лермонтова Шиллер, что подтверждается и его юношескими опытами. В сообщаемом ныне письме мы имеем свидетельство о раннем знакомстве его и с Шекспиром».

Письмо это — ответ, вызванный нападками на Шекспира со стороны Марьи Акимовны. Лермонтов цитирует «Гамлета» на память («я помню несколько мест этой сцены») и смешивает Розенкранца и Гильденштерна с Полонием. Характерно самое обращение к «Гамлету» в то время, когда еще на нашей сцене не давалось его перевода, впервые поставленного Мочаловым в свой бенефис (1837 г.). Знаменательно это выступление против французских переделок, которые тогда предпочитались подлинным пьесам Шекспира. Припомним, что с этой традицией должен был считаться Пушкин, который едва решился в 1831 г. обнародовать своего «Бориса Годунова», долженствовавшего нанести удар французской драматической системе. Большинство публики, даже знакомой с трагедиями Шекспира, было того мнения, что они не годны для нового времени и требуют очистки. В кругу московских студентов такое мнение уже не разделялось. Недаром Лермонтов влагает в уста московских студентов, выведенных им в четвертой сцене «Странного человека», насмешку над тем, что на театре исполняются «общипанные разбойники» Шиллера.

Подлинный Шекспировский «Гамлет» был поставлен впервые

- 505 -

в дебют Мочалова 22 января 1837 г. (см. в статье А. Бардовского «Русский Гамлет. Царствование Александра I», «Русское прошлое» 1923, кн. 5, стр. 112—120).

Интерес Лермонтова к Шекспиру не ослабевает и в более зрелые годы. См. письмо 39-е от 28 июля 1840 г.

5. К Н. И. Поливанову (стр. 366)

Печатается по автографу ИЛИ (Пушкинского Дома). Впервые опубликовано П. А. Ефремовым по автографу, тогда принадлежавшему В. Н. Поливанову, в «Русской старине» 1875, т. XIV, кн. 9, стр. 59.

Настоящее письмо — приписка рукою Лермонтова на письме Владимира Александровича Шеншина (1814—1873), московского приятеля поэта, которому посвящено стихотворение Лермонтова «К другу В. Ш.» (см. т. I. О Шеншиных см. В. В. Руммель и В. В. Голубцов «Родословный сборник русских дворянских фамилий», СПб. 1887, т. II, стр. 709—712).

В этом письме, датированном 7 июня 1831 г., Шеншин писал Н. И. Поливанову (публикуем полностью впервые):

«Любезный друг, первый мой тебе реприманд: зачем ты по-французски письмо написал, разве ты хотел придать более меланхолии [твоему письму, то] это было совсем некстати.

Мне здесь очень душно и только один Лермонтов, с которым я уже пять дней не видался (он был в вашем соседстве у Ивановых), меня утешает своею беседою.

Николай в деревне. Закревский избаловался. Других [два слова вымараны] я не вижу, — не полагай довольного удовольствия с ними быть в компании.

Пиши к нам со всякой оказией, ты ничего не делаешь, да при том верно нам не откажешь в малом удовольствии нас повеселить твоими письмами следуя параллельной системе, да, пожалуйста, пиши поострее, кажется у тебя мысли просвежились от деревенского воздуха. Твое нынешнее письмо доказывает, что ты силишься принять меланхолический оборот твоему характеру, но ты знаешь, что я откровенен, и потому прими мой совет, следуй Шпигельбергу,1 а не Лермонтову, которого ты безжалостно изувечил, подражая ему на французском языке.

Adieu, guten Tag, vale, Faere the well [т. е. прощай, будь здоров — на французском, немецком, латинском и английском языках]. Прощай! Верный твой друг, хотя тебя и уверяет твой папинька, что мы пострелы, негодяи, но пожалуйста не верь. Впрочем, сам знаешь, — действуй по сердцу. В. Шеншин».

Николай Иванович Поливанов (1814—1874), которому адресовано письмо Шеншина и приписка Лермонтова, был сыном тайного советника Ивана Петровича Поливанова. Один из ближайших

- 506 -

товарищей Лермонтова по университету, Поливанов впоследствии вместе с Лермонтовым учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где был известен под прозвищем «Лафа». Так он упоминается и в юнкерских поэмах «Гошпиталь» и «Уланша» (см. т. III). 22 ноября 1834 г. Поливанов был выпущен в л.-гв. Уланский полк, откуда уже в сороковых годах был временно откомандирован в Отдельный Кавказский корпус для участия в военных действиях против горцев. Затем он служил в Лубенском гусарском полку и в 1852 г. полковником вышел в отставку. При сборе государственного ополчения в Севастопольскую кампанию Поливанов состоял начальником 271-й дружины Симбирского ополчения, а впоследствии ведал всеми дружинами Симбирской губернии. К Поливанову обращены стихи Лермонтова «Послушай! вспомни обо мне» (см. т. I, стр. 172).

Портрет Н. И. Поливанова воспроизведен в книге «М. Ю. Лермонтов. 1814—1914», СПб. 1914, стр. 7.

О Н. И. Поливанове см.: А. В. Селиванов «Род дворян Поливановых» в «Трудах Владимирской ученой архивной комиссии», кн. 5, стр. 39; «Русский биографический словарь», т. Плавильщиков — Примо, СПб. 1905, стр. 342, а также «Московский некрополь», СПб. 1908, т. II, стр. 439.

В письме Лермонтова упоминается о свадьбе Лужиной, кузины Н. И. Поливанова. Кто эта «кузина» — нам неизвестно, но Лужины вообще были в родстве и с Поливановыми и с Шеншиными.

Не совсем ясно, чем было вызвано тяжелое состояние Лермонтова, на которое он жалуется в письме. В комментарии к драме «Странный человек» (т. IV, стр. 515 и сл.) мы были склонны видеть в этом письме следы увлечения Е. А. Сушковой. Новые материалы, обнаруженные уже после выхода в свет IV тома И. Л. Андрониковым, заставляют думать, что в письме идет речь о Н. Ф. Ивановой — тем более, что семья Ивановых упоминается в письме В. Шеншина. В специальной литературе давно уже было обращено внимание на цикл стихотворений, объединенных темой неразделенной любви и сходными инициалами в посвящении: «Н. Ф. И....вой» («Любил с начала жизни я»), «Н. Ф. И.» («Дай бог, чтоб вечно вы не знали») и «Романс к И.». К этим стихотворениям примыкает образ Наталии Федоровны Загорскиной в драме «Странный человек». (Об этом см.: «Полное иллюстрированное собрание сочинений» Лермонтова под ред. В. В. Каллаша, 1914, т. I, стр. 272; Б. В. Нейман «Одна из воспетых Лермонтовым», «Русский библиофил» 1916, № 8, стр. 61—70; Е. В. Аничков «Заметки по рукописям и творчеству Лермонтова», «Slavia» 1926, Ročnik IV, sešit 4, стр. 741—748.)

И. Л. Андроникову, специально занявшемуся вопросом о Н. Ф. Ивановой, удалось установить, что одна из дочерей московского

- 507 -

драматурга Федора Федоровича Иванова (1777—1816), Наталия Федоровна Иванова (1813—1875), в замужестве Обрескова, была знакома с Лермонтовым и что Лермонтов был в нее влюблен. И. Л. Андроникову удалось разыскать одну из внучек Н. Ф. Ивановой — Н. С. Маклакову, которая сообщила ему: «Что Михаил Юрьевич Лермонтов был влюблен в мою бабушку, — Наталию Федоровну Обрескову, урожденную Иванову, — я неоднократно слышала от моей матери Наталии Николаевны и еще чаще от ее брата Дмитрия Николаевича и его жены. У нас в семье известно, что у Наталии Федоровны хранилась шкатулка с письмами М. Ю. Лермонтова и его, посвященными ей, стихами и что всё это было сожжено из ревности ее мужем, Николаем Михайловичем Обресковым. Со слов матери знаю, что Лермонтов и после замужества Наталии Федоровны продолжал бывать в ее доме. Это и послужило причиной гибели шкатулки. Слышала также, что драма Лермонтова «Странный человек» относится к его знакомству с Н. Ф. Ивановой. Почему имя Ивановой никогда не было раскрыто в собраниях стихотворений Лермонтова и почему в биографии Лермонтова нет никаких упоминаний о ней — не знаю. Думаю, что из-за ревности мужа Лермонтов сознательно не обозначил ее имени в своих стихах к ней, тем более, что отношение к ней могло компрометировать Наталию Федоровну. У нас в семье всегда знали, что Лермонтов влюблен в бабушку, но не могу сказать, отвечала ли она ему взаимностью, или нет. Возможно, что познакомился Лермонтов с Н. Ф. Ивановой через ее подругу Елизавету Борисовну Арсеньеву. Не знаю, была ли она родственницей, или нет. У Н. Ф. была сестра Дарья Федоровна, которая вышла замуж за Островского, Бориса Дмитриевича. Биографию своего деда Николая Михайловича Обрескова я совсем не знаю. Знаю только, что поместья его были в Тверской губернии, где в старости он, кажется, был предводителем дворянства. Обресковы жили много за границей. Мать моя Наталия Николаевна воспитывалась в Женеве» (И. Андроникашвили «К биографии М. Ю. Лермонтова», «Труды Тифлисского государственного университета», 1936, т. I, стр. 205—206).

6. К С. А. Бахметевой (стр. 366)

Печатается по автографу Чертковской библиотеки (Исторический музей в Москве). Впервые — у Ефремова (1873 г., т. I, стр. 382).

Бахметева Софья Александровна воспитывалась в доме Е. А. Арсеньевой. Лето 1830 г. вместе с Лермонтовым она провела в Середникове вместе с двумя своими сестрами. Она была старше Лермонтова и, по мнению П. А. Висковатова, «веселая, увлекающаяся сама, увлекала, но не надолго», и Лермонтова, который называл ее «легкой как пух». Взяв пушинку

- 508 -

в присутствии Софьи Александровны, Лермонтов дул на нее, говоря: «Это вы — Ваше Атмосфераторство». (Рассказы А. П. Шан-Гирея в передаче П. А. Висковатова, стр. 270.) В 1832 г. осенью она уехала в Воронеж (см. письма 11 и 12).

Упоминаемая в письме Александра Михайловна — двоюродная сестра Лермонтова, Верещагина. О ней см. в комментарии к письму 11.

7. К С. А. Бахметевой (стр. 367)

Печатается по автографу Чертковской библиотеки (Исторический музей в Москве). Впервые — в «Современнике» 1854, т. XLIII, кн. 1, стр. 5—7, и с поправками — в «Русском архиве» 1864, № 10, стлб. 1089—1090 (ср. 2-е изд., стлб. 1041—1043). Печатая это письмо в «Русском архиве», П. И. Бартенев писал: «За сообщение его мы обязаны признательностью Варваре Дмитриевне Арнольди, покойный супруг которой Лев Иванович был близким приятелем поэта».

Как это письмо, так и три следующие, писанные вскоре после переезда в Петербург, являются единственными и очень значительными документами, которые вводят нас во внутренний мир Лермонтова, в переломный момент перед вступлением в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Дом, в который Е. А. Арсеньева въехала с внуком, по словам А. П. Шан-Гирея, находился на Мойке и принадлежал Ланскому («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 733). Со свидетельством Шан-Гирея нельзя не считаться. Вообще точный в своих показаниях, Шан-Гирей в данном случае был осведомлен лучше других, потому что сам жил в этом доме с 1834 г., когда переехал в Петербург для поступления в артиллерийское училище. Поэтому Висковатов, повидимому, ошибается, когда указывает другой дом — «на берегу Мойки, у Синего моста, который позднее принадлежал журналисту Гречу» (стр. 135). Типография Греча была переведена на Мойку, в дом Аша, летом 1831 г. Там же занял квартиру и сам Греч. По справедливому замечанию А. Г. Яцевича, «едва ли Е. А. Арсеньева могла в это время найти себе барскую квартиру в небольшом доме Аша» («Пушкинский Петербург» 1935, стр. 366). Наконец, вряд ли прав и В. Н. Поливанов, который сообщал, что «жил тогда Лермонтов на квартире у своей бабушки, на Мойке, между Синим и Поцелуевым мостом, в доме, где теперь помещается правление «Общества заклада движимых имуществ» («Русская старина» 1875, кн. 4, стр. 814). В 1832 г. там помещалась «Российско-Американская компания», и представляется сомнительным, чтобы здесь сдавались помещения частным лицам.

Лермонтов спрашивает о свадьбе Марии Александровны Лопухиной. Из письма Лермонтова от 28 августа видно, что

- 509 -

этот брак расстроился, но кто сватался за М. А. Лопухину — неизвестно. О ней см. комментарий к письму 9.

О Середникове см. т. I, стр. 460.

Александра Михайловна — Верещагина, впоследствии баронесса Гюгель; о ней см. комментарий к письму 11;

Елизавета Александровна — Лопухина (род. в 1809 г.) — ее двоюродная сестра.

О Павле Евреинове — см. следующий комментарий.

«Bande joyeuse» («веселая шайка») — так называла С. А. Бахметева Лермонтова и его приятелей. (Ср. в «Княгине Лиговской», стр. 139.)

Achille, арап, — слуга в доме Лопухиных. По словам Висковатова, в альбоме А. М. Верещагиной Лермонтов написал акварельный портрет этого грума (Сочинения М. Ю. Лермонтова, т. V, 1891, стр. 381).

8. К С. А. Бахметевой (стр. 368)

Печатается по автографу ИЛИ (Лермонтовское собрание, тетр. № 21). В «Современнике» 1854, т. XLIII, № 1, стр. 5—7, был напечатан «Отрывок из письма Лермонтова к***», в котором два письма к С. А. Бахметевой от августа 1832 года были соединены в отрывках. Полная редакция письма была опубликована в «Русской старине» 1873, т. VII, № 3 (март), стр. 402—403. (Автограф этого письма, как сообщала редакция, был случайно найден Кудрявцевым в Темниковском уезде Тамбовской губернии.) Стихотворение «По произволу дивной власти» в «Современнике» дано в отрывке, без первых четырех строк; с некоторыми исправлениями оно было перепечатано в герценовском «Колоколе» 1860, 15 мая, лист 71, стр. 598, и полностью, под названием «Челнок», опубликовано в «Русской старине» 1872, т. V, № 2 (февраль), стр. 288.

Евреинов Павел Александрович (ум. 5 июля 1857 г.), с которым это письмо было отправлено из Петербурга в Москву («но Павел вам отдаст его»), — двоюродный дядя Лермонтова: сын московского (1812), а затем пензенского вице-губернатора (до 1816 г.) А. П. Евреинова и Александры Алексеевны, рожденной Столыпиной (род. 1777 г.), приходившейся сестрой Е. А. Арсеньевой. (О П. А. Евреинове см. справку в «Московском некрополе» 1907, т. I, стр. 425. О родителях Евреинова см.: В. В. Руммель и В. В. Голубцов «Родословный сборник русских дворянских фамилий», СПб. 1887, т. II, стр. 416, и «Сборник русского исторического общества», СПб. 1887, т. LX, стр. 230.)

По письмам Лермонтова можно проследить, как менялось его отношение к Павлу Евреинову. По всей вероятности, они познакомились до 1832 г., но в Петербурге Лермонтов «короче сошелся с Павлом Евреиновым» и нашел, что «у него есть душа в душе». Петербургские встречи продолжались недолго. Второе из известных нам писем Лермонтова, писанных из Петербурга,

- 510 -

было уже отправлено с Евреиновым, который, во всяком случае, до 28 августа уехал в Москву. Прибыв в Москву, Павел Евреинов должен был передать М. А. Лопухиной и С. А. Бахметевой письма Лермонтова; первое не дошло, но о нем мы знаем по упоминанию в одном из последующих писем Лермонтова к М. А. Лопухиной. Это и целый ряд других не дошедших до нас писем Лермонтова (например к А. М. Верещагиной) позволили бы, вероятно, восстановить более точно историю отношений Лермонтова и Евреинова. Сейчас известно только, что в том же, 1832, году в пост-скриптуме к М. А. Лопухиной Лермонтов раздраженно опровергал какую-то сплетню Евреинова (см. письмо 12). По письму Верещагиной к Лермонтову от 10 октября 1832 г. и письму Лермонтова к ней (11) можно заключить о том, что сплетня эта была связана с университетской историей (может быть, «Маловской»), за которую на самом деле Лермонтов не пострадал (об этом подробнее см. в комментарии к 11 письму; ср. Висковатов, стр. 138—139).

9. К М. А. Лопухиной (стр. 370)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые в «Русском архиве» 1863, № 3, стлб. 265—267 (ср. 2-е изд., 1866, стр. 931—934).

Перевод: В эту минуту, как пишу вам, я сильно встревожен, потому что бабушка очень больна и два дня в постели. Отвожу душу ответом на второе письмо ваше. Назвать вам всех, у кого я бываю? Я — та особа, у которой бываю с наибольшим удовольствием. Правда, по приезде, я навещал довольно часто родных, с которыми мне следовало познакомиться; но в конце концов нашел, что лучший мой родственник — это я сам. Видел я образчики здешнего общества: дам очень любезных, молодых людей очень воспитанных; все они вместе производят на меня впечатление французского сада, очень тесного и простого, но в котором с первого разу можно заблудиться, потому что хозяйские ножницы уничтожили всякое различие между деревьями. Пишу мало, читаю не больше; мой роман — сплошное отчаяние: я перерыл всю свою душу, чтобы добыть из нее все, что только способно обратиться в ненависть, и в беспорядке излил все это на бумагу. Читая, вы бы пожалели меня! Что касается вашего брака, милый друг, то вы угадали мой восторг при вести, что он расстроился; я уж писал кузине, что этот господин годен только на то, чтобы держать нос по ветру — это выражение мне самому очень понравилось. Слава богу, что это кончилось так, а не иначе. Впрочем, не будем больше говорить об этом — и без того уж много говорили. У меня есть свойство, которого нет у вас: когда мне говорят, что меня любят, я больше не сомневаюсь, или (что хуже) не показываю вида, что сомневаюсь. У вас есть этот недостаток. Пожалуйста,

- 511 -

исправьтесь от него, по крайней мере, в ваших милых письмах. — Вчера, в 10 часов вечера, было небольшое наводнение, и даже трижды сделано по два пушечных выстрела, по мере того, как вода опускалась и подымалась. Ночь была лунная, я был у своего окна, которое выходит на канал. Вот что я написал: «Для чего я не родился...» Вот еще стихи. Эти два стихотворения лучше покажут вам мое душевное состояние, чем бы я мог это сделать в прозе: «Конец, как звучно это слово...» Прощайте, не могу больше писать вам. Голова кружится от глупостей. Мне кажется, что по той же причине и земля вертится вот уж 7000 лет. Моисей не солгал. Всем мой поклон. Ваш искреннейший друг М. Лерма.

Упоминание о приезде в Петербург позволяет датировать письмо 1832 г.

Лопухина Мария Александровна (род. 1803 г.), которой адресовано это письмо, — сестра Варвары и Алексея Лопухиных. С этой семьей Лермонтов сдружился, еще будучи в Московском благородном пансионе. Лермонтов не скрывал от М. А., так же как и от А. М. Верещагиной, своего глубокого, но неразделенного чувства к В. А. Лопухиной. О Лопухиных не сохранилось почти никаких материалов, и даже основные даты жизни М. А. неизвестны. По словам Висковатова, «Мария Александровна уничтожила всё, где в письмах к ней Лермонтов говорил о сестре ее Вареньке.... Даже в дошедших до нас немногих листах, касающихся Вареньки и любви к ней Лермонтова, строки вырваны» (Висковатов, стр. 279).

Слова о болезни бабушки подтверждают свидетельство А. П. Шан-Гирея о том, что Лермонтов приехал в Петербург в конце лета 1832 г. вместе с Е. А. Арсеньевой.

Мой роман — «Вадим», оставшийся незаконченным.

О браке, который расстроился, см. комментарий к письму 7.

Тема петербургского наводнения вообще интересовала Лермонтова. В. А. Соллогуб, говоря о том, что существует предсказание о гибели Петербурга от воды, рассказывал: «Лермонтов, одаренный большими самородными способностями к живописи, как и к поэзии, любил чертить пером и даже кистью вид разъяренного моря, из-за которого подымалась оконечность Александровской колонны с венчающим ее ангелом. В таком изображении отзывалась его безотрадная, жаждавшая горя фантазия» («Воспоминания», «Academia», 1931, стр. 183—184).

Целый ряд редакторов приписывал Лермонтову стихотворение «Наводнение», исключенное из нашего издания как принадлежащее А. И. Одоевскому (см. А. И. Одоевский «Полное собрание стихотворений и писем», «Academia», 1934, стр. 294—295 и 410—411; ср. «Весы» 1906, № 7, стр. 78 и Н. О. Лернер

- 512 -

«Стихи о наводнении» — «Каторга и ссылка» 1925, № 8, стр. 243—247).

10. К М. А. Лопухиной (стр. 372)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в «Русском архиве» 1863, № 5—6, стлб. 421—423 (ср. 2-е изд., 1866, стр. 946—947).

Перевод: Сейчас я начал кое-что рисовать для вас и, может быть, пошлю с этим же письмом. Знаете ли, милый друг, как я стану писать к вам? Исподволь. Иной раз письмо продлится несколько дней: придет ли мне в голову какая мысль, я внесу ее в письмо; если что примечательное займет мой ум, тотчас поделюсь с вами. Довольны ли вы этим? Вот уже несколько недель, как мы расстались и, может быть, надолго, потому что впереди я не вижу ничего особенно утешительного. Однако, я все тот же, вопреки лукавым предположениям некоторых лиц, которых не назову. Можете себе представить мой восторг, когда я увидал Наталью Алексеевну, она ведь приехала с нашей стороны, ибо Москва моя родина, и такою будет для меня всегда: там я родился, там много страдал, и там же был слишком счастлив! Пожалуй, лучше бы не быть ни тому, ни другому, ни третьему, но что делать? M-lle Annette говорила мне, что еще не стерли со стены знаменитую голову... Жалкое самолюбие! Это меня обрадовало, да еще как! Что за глупая страсть: оставлять везде следы своего пребывания. Мысль человека, хотя бы самую возвышенную, стоит ли отпечатлевать в предмете вещественном из-за того только, чтоб сделать ее понятною душе немногих. Надо полагать, что люди вовсе не созданы мыслить, потому что мысль сильная и свободная — такая для них редкость. Я намерен замучить вас своими письмами и стихами. Это, конечно, не по дружески и даже не гуманно, но каждый должен следовать своему предназначению. Вот еще стихи, которые сочинил я на берегу моря: «Белеет парус одинокий...» Прощайте же, прощайте! Я не совсем хорошо себя чувствую: сон счастливый, божественный сон расстроил меня на весь день... Не могу ни говорить, ни читать, ни писать. Странная вещь эти сны! Другая сторона жизни, и часто лучшая, нежели действительная жизнь. Ведь я вовсе не разделяю мнения, будто жизнь есть сон; я вполне осязательно чувствую ее действительность, ее манящую пустоту. Я никогда не смогу отрешиться от нее настолько, чтобы от всего сердца презирать ее; потому что жизнь моя — я сам, я, говорящий теперь с вами и могущий вмиг обратиться в ничто, в одно имя, т. е. опять-таки в ничто. Бог знает, будет ли существовать это я после жизни! Страшно подумать, что настанет день, когда я не

- 513 -

смогу сказать: я! При этой мысли весь мир есть не что иное как ком грязи. Прощайте, не забудьте напомнить обо мне своему брату и сестрам, кузина же, я полагаю, еще не возвратилась. Скажите, милая Miss Mary, передал ли вам мой кузен Евреинов мои письма, и как он вам показался? потому что в этом случае я вас выбираю моим термометром. Прощайте. Ваш преданный Лерма.

P. S. Мне бы очень хотелось сделать вам небольшой вопрос, но не решаюсь написать. Коли догадаетесь, хорошо, я буду доволен; а нет — значит, если бы я и написал, вы не сумели бы на него ответить. Это такого рода вопрос, какой, быть может, вам и в голову не приходит.

О способностях Лермонтова к живописи и рисованию см. комментарии к письмам 2 и 26.

Annette — Анна Григорьевна Столыпина (1815—1892) — двоюродная тетка Лермонтова, была дочерью Григория Даниловича Столыпина, кригс-цальмейстера и пензенского предводителя дворянства (ум. до 1831 г.), который был женат на своей однофамилице Наталье Алексеевне Столыпиной (р. 1786 г., ум. 1851 г.) — родной сестре Е. А. Арсеньевой (см. В. В. Руммель и В. В. Голубцов «Родословный сборник русских дворянских фамилий», СПб. 1887, т. II, стр. 416—417, и «Русский некрополь в чужих краях» 1915, вып. I, стр. 91; ср. наше изд. т. III, стр. 488—489).

La célèbre tête sur la muraille (знаменитая голова на стене) — поясной портрет воображаемого предка, написанный Лермонтовым в доме Лопухиных, на углу Поварской и Молчановки, в 1830 или 1831 гг. Воспроизведение этого портрета и справку о нем см. в нашем издании т. IV, стр. 482—484.

О П. Евреинове см. выше, стр. 509—510.

11. К А. М. Верещагиной (стр. 374)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые в отрывке в «Русской мысли» 1883, кн. 4, стр. 83; полностью — в «Сочинениях М. Ю. Лермонтова» под ред. П. А. Висковатова, т. V, стр. 389—391, с примечанием: «Это письмо — ответ на письмо Верещагиной от 13 октября 1832 года. Получено мною от дочери г. Гюгель-Верещагиной графини Берольдинген».

Перевод: Несправедливая и легковерная женщина! — заметьте, что я имею полное право так называть вас, милая кузина! Вы поверили словам и письму молодой девушки, не подвергнув их критике. Annette говорит, что она никогда не писала, что у меня была история, но что мне не зачли годы пребывания в Москве, как это сделали многим другим, потому что ввели реформу во все университеты, и я опасаюсь, что

- 514 -

Алексису тоже придется пострадать, ибо прибавляют еще год к трем невыносимым годам. Вы, конечно, уже знаете, сударыня, что я поступаю в школу гвардейских подпрапорщиков. Это меня лишит, к сожалению, удовольствия вас скоро увидеть. Если бы вы могли ощутить все горе, которое мне это причиняет, — вы бы пожалели обо мне. Не браните же, а утешьте меня, если у вас есть сердце. Не понимаю, что вы хотите сказать, говоря о взвешивании слов, я не помню, чтобы я написал вам что-либо подобное. Во всяком случае, благодарю за то, что выбранили меня, это мне в будущем пригодится, и, если вы приедете в Петербург, я надеюсь вполне отомстить за себя, да и вдобавок сабельными ударами и без пощады, — и слышите ли! Но, да не пугает это вас: приезжайте все-таки и приводите за собою многочисленную свиту и M-lle Sophie, которой я не пишу, потому что сердит на нее. Она обещала мне писать, по возвращении из Воронежа, длинное письмо, я же замечаю только длинноту времени, заменяющую письмо. А вы, дорогая кузина, обвиняете меня в том же, хотя я написал два письма после г-на Павла Евреинова; однако же, так как они были адресованы в дом Столыпина в Москве, я уверен, что их поглотила Лета, или что жена одного из слуг обернула моими нежными посланиями свечи.

Итак, я вас ожидаю эту зиму... без уклончивых ответов! Вы должны приехать! Прекрасный проект не должен быть покинут, цветок не должен увянуть на стебле своем и т. д. Пока говорю вам: прощайте! ничего не имею более интересного сообщить вам. Я готовлюсь к экзамену и чрез неделю, с божьей помощью, я буду военным. Еще: вы слишком придаете значения невской воде, она отличное слабительное, других же качеств я за ней не знаю. Повидимому, вы забыли мои былые любезности и только доступны для настоящего и будущего, которое не преминет предстать перед вами. Прощайте, милый друг, приложите все старания, чтобы отыскать для меня будущую (суженую). Надо, чтобы она походила на Дашеньку, но чтобы не имела такого же, как она, большого живота, ибо тогда не было бы симметрии со мною, потому что, как вам известно или, скорее, неизвестно, я стал тонок, как спичка. Целую ваши руки. М. Лерма.

P. S. Поклоны мои теткам.

Настоящее письмо написано до 10 ноября 1832 г., поскольку Лермонтов пишет о поступлении в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в будущем времени. (Лермонтов был зачислен в школу 10 ноября.)

Верещагина Александра Михайловна — двоюродная сестра Лермонтова и подруга Е. А. Сушковой. Когда Лермонтов учился в Московском университетском благородном пансионе, он постоянно

- 515 -

бывал у Верещагиных и сопровождал Александру Михайловну вместе с Е. А. Сушковой на гулянья и вечера (об этом см. Е. Сушкова «Записки», «Academia», 1928, стр. 108 и сл.).

А. П. Шан-Гирей так характеризует влияние А. М. Верещагиной на Лермонтова: «Miss Alexandrine, т. е. Александра Михайловна Верещагина, кузина его, принимала в нем большое участие, она отлично умела пользоваться немного саркастическим направлением ума своего и иронией, чтоб овладеть этой беспокойною натурой и направлять ее, шутя и смеясь, к прекрасному и благородному: все письма Александры Михайловны к Лермонтову доказывают ее дружбу к нему» («Русское обозрение», 1890, кн. 8, стр. 731). К сожалению, эти письма до нас не дошли,1 и мы знаем только отрывок из письма от 13 октября 1832 г., дошедший в выписке В. Х. Хохрякова, и одно письмо полностью от 18 августа 1835 г., сохранившееся в тексте воспоминаний А. П. Шан-Гирея. Кроме того Шан-Гирей процитировал там же письмо старшей сестры Верещагиной от 12 октября 1832 г. (см. стр. 415).

В 1833—1835 гг. Сушкова подозревала со стороны А. М. Верещагиной двойную игру по отношению к Лермонтову и себе, а также видела в Верещагиной противницу ее брака с А. А. Лопухиным. Е. Бакунина по этому поводу писала: «Александрин, о которой так часто упоминает в своих письмах Лермонтов, я очень хорошо знала: это была умная, благородная, хорошо воспитанная девушка и никак не способная на такое предательство... Александра Михайловна Верещагина имела очень хорошее состояние и они с матерью жили совершенно самостоятельно и ни в чьей помощи не нуждались», т. е. не были заинтересованы в материальном положении А. А. Лопухина («Русская старина» 1887, кн. 8, стр. 430).

В 1841 г. А. М. Верещагина вышла замуж за барона Гюгель. К этому времени относится незаконченное шутливое посвящение Лермонтова «Югельский барон» (см. т. II.)

У А. М. Верещагиной был альбом, в который Лермонтов собственноручно вписал восемь стихотворений: 1) «Вверху одна», 2) «Ангел», 3) «Когда к тебе молвы рассказ», 4) «У ног других не забывал», 5) «Зови надежду сновиденьем», 6) «Я не люблю тебя», 7) «Отворите мне темницу», 8) «По произволу дивной власти». После смерти А. М. Верещагиной альбом перешел к ее дочери графине Берольдинген, рожденной Гюгель, жившей тогда в Штутгарте. (Описание этого альбома см. «Русская старина»

- 516 -

1882, кн. 8, стр. 387—391, и «Вестник Европы» 1884, кн. 2, стр. 667—668. Копия альбома хранится ныне в ИЛИ.)

В июле 1884 г. графиня Берольдинген писала Висковатову: «Если бы моя бабушка [мать Александры Михайловны], умершая в марте 1876 года, успела свидеться с Вами, она всё могла бы рассказать вам, ибо до мельчайших подробностей знала все обстоятельства. Мне это не передать». Затем, указав на то, что «Записки» Сушковой ей казались неправдоподобными и что Лермонтов любил серьезно и долго, но не Сушкову, гр. Берольдинген писала: «Письма Лермонтова к матери моей [А. М. Верещагиной] бабушка сама уничтожила, они были крайне саркастичны и задевали многих» (Висковатов, стр. 205). Тем не менее Висковатову удалось разыскать два случайно уцелевших письма Лермонтова к А. М. Верещагиной.

В тетради В. Х. Хохрякова № 3 (ИЛИ) находится следующая выписка из письма А. М. Верещагиной к Лермонтову, датированная «13 октября. Москва»: «Annette Stolipine écrit à Pachinka que vous avez un désagrément à l’Université et que ma tante en est malade, de grâce écrivez-moi ce que c’est. У нас всё делают из мухи слона, tranquillisez-moi de grâce! — pour mon malheur je vous connais trop pour pouvoir être tranquille; je sais que vous êtes capable de vous couper la gorge avec le premier venu, et pour la première sottise — fi: c’est une honte! Vous ne serez jamais heureux avec ce vilain caractère».

Перевод: «Аннет Столыпина пишет Пашеньке, что вы имели неприятность в университете и что моя тетя [т. е. Арсеньева] от этого захворала; ради бога напишите мне, что это значит. У нас всё делают из мухи слона, успокойте меня ради бога! — к несчастью, я вас слишком хорошо знаю, чтобы быть спокойною; я знаю, что вы способны резаться с первым встречным из-за первой глупости. Фи, какой стыд! Вы никогда не будете счастливы с таким дурным характером».

(Впервые напечатано в издании сочинений Лермонтова под ред. С. С. Дудышкина, 1860, т. II, стр. VI; Висковатов предполагает, что под именем Пашеньки следует разуметь Павла Александровича Евреинова.)

Это письмо А. М. Верещагиной сохранилось только в приведенном выше отрывке; письмо Лермонтова от ноября 1832 г. является на него ответом.

Слухи об университетской неприятности могли быть связаны с известной «Маловской историей» 16 марта 1831 г.1 По всей

- 517 -

вероятности, Лермонтов принимал в ней участие — об этом свидетельствуют его стихи к Поливанову «Послушай! вспомни обо мне...» (см. т. I). Однако за участие в этой истории Лермонтов не пострадал. Сохранилось прошение Лермонтова в правление Московского университета об увольнении «по домашним обстоятельствам» от 1 июня 1832 г., а также свидетельство за № 2480 от 18 июня 1832 г. Оба эти документа не могли бы существовать, если бы Лермонтов был исключен из университета. (Прошение впервые напечатано Висковатовым в «Русской мысли» 1883, кн. 4, стр. 83—84, а затем перепечатано в приложениях к биографии Лермонтова, 1891 г. в т. VI, стр. 4; свидетельство напечатано там же.)

Заслуживает внимания соображение, высказанное В. Н. Поливановым: «При господствовавшей тогда строгости в военно-учебных заведениях, вряд ли мог бы «исключенный» из высшего учебного заведения быть беспрепятственно принят в школу гвардейских юнкеров» («Русская старина» 1875, т. XII, № 4, стр. 812—813).

Это замечание подтверждается сведениями, собранными Висковатовым: «Ректор Двигубский, благоразумно избегавший затрагивать студентов с влиятельной родней, кажется, вовсе не подвергнул Лермонтова взысканию... Обыкновенное мнение, что Лермонтов из-за этой истории должен был покинуть Московский университет, совершенно ошибочно; но весьма возможно, что участие его в ней, равно как и некоторые столкновения с другими профессорами, заставили университетское начальство смотреть на него косо и желать отделаться от дерзкого питомца» (стр. 132). Также и Е. А. Ладыженская в замечаниях на записки Сушковой определенно утверждала: «М. Ю. Лермонтов не был исключен за шалость из Московского университета» («Русский вестник» 1872, № 2, стр. 660).

По мнению Висковатова, осенью 1832 г. «Лермонтову хотелось во что бы то ни стало вырваться из положения зависимого. Вот почему он задумал поступить юнкером в полк и в училище, из коего он мог выйти в 1834 году, и, следовательно, выигрывал два года» (стр. 136).

В это время вообще многие друзья Лермонтова по Университетскому пансиону и Московскому университету переходили на военную службу и поступали в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, которая в дворянских кругах становилась модным учебным заведением. Так, еще за год

- 518 -

до этого, в школу вступил один из самых близких приятелей по Университетскому пансиону Михаил Шубин; в один год с Лермонтовым в школу определился его друг по Московскому университету Николай Поливанов, а затем родственники Лермонтова — Алексей Столыпин (Монго) и Николай Юрьев. Старший Михаил Мартынов, сосед Лермонтова по Пензенскому имению, также вступил в школу.

Не только письма Лермонтова, но и воспоминания Шан-Гирея говорят о том, что решение Лермонтова поступить в военную школу созрело уже в Петербурге, когда окончательно выяснилось, что Петербургский университет не зачитывает курса, прослушанного в Москве. Это решение было принято Лермонтовым после длительной внутренней борьбы. Существует предание, что Лермонтова уговорил поступить в школу Алексей Аркадьевич Столыпин. Это косвенно подтверждается французским письмом А. М. Верещагиной от 12 октября 1832 г. (см. стр. 415).

Какие толки среди родных и знакомых вызвал переход Лермонтова на военную службу, видно из письма Алексея Александровича Лопухина, который 7 января 1833 г. писал Лермонтову из Москвы: «Надо было слышать, как тебя бранили и даже бранят за переход в военную службу. Я уверял их, хотя и трудно, чтобы поняли справедливость безрассудные люди, что ты не желал огорчить свою бабушку, но что этот переход необходим. Нет, сударь, решил какой-то Кикин,1 что ты всех обманул и что это твое единственное было желание и даже просил тетеньку, чтоб она тебе написала его мнение. А уж почтенные-то расходились и вопят: «Вот хорош конец сделал, и никого-то он не любит! Бедная Елизавета Алексеевна...» Знаю наперед, что ты рассмеешься, а не примешь к сердцу»2 (Материалы Хохрякова, тетр. № 3, ИЛИ; ср. Висковатов, стр. 140).

К тому же времени относится письмо Лопухина, также дошедшее до нас в выписке Хохрякова: «Здравие желаю! Любезному гусару! Право, мой друг Мишель, я тебя удивлю, сказав, что не так еще огорчен твоим переходом; потому что с живым характером твоим ты бы соскучился в статской службе.... На счет твоего таланта, ты напрасно так беспокоишься, — потому кто любит что, всегда найдет время побеседовать с тем. Прощай, мой милый друг, люби меня попрежнему и продолжай писать, божась, что ты меня очень утешаешь».

- 519 -

Annette — Анна Григорьевна Столыпина (о ней см. выше, стр. 513).

Alexis — А. А. Лопухин, о нем комментарий к письму 31.

M-lle Sophie — Софья Александровна Бахметева, о ней см. в комментарии к письму 6.

О Дашеньке и эпиграммах Лермонтова, обращенных к ней, рассказывает в своих «Записках» Е. А. Сушкова (стр. 120—122).

12. К М. А. Лопухиной (стр. 376)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в сокращении письмо напечатано в «Русском архиве» 1863, № 4, стлб. 292—293 (ср. 2-е изд., 1866, стлб. 935—937).

Перевод: Меня очень огорчило, что мое письмо к кузине затерялось, так же как и ваше к бабушке. Кузина, должно быть, думает, что я поленился или лгу, говоря, что писал; но думать то или другое было бы несправедливо с ее стороны, так как я слишком люблю ее, чтобы прибегать ко лжи, а вы можете ее уверить, что я вовсе не ленив писать; я оправдаюсь, может быть, даже с этой почтой; а если нет, то прошу вас сделать это за меня; послезавтра я держу экзамен и весь углублен в математику. Попросите ее писать ко мне иногда: ее письма так милы. Не могу представить себе, какое впечатление произведет на вас моя важная новость; до сих пор я жил для литературной карьеры, принес столько жертв своему неблагодарному кумиру и вот теперь я — воин. Быть может, это особенная воля провидения; быть может этот путь кратчайший, и если он не ведет меня к моей первой цели, может быть, приведет к последней цели всего существующего: умереть с пулею в груди — это стоит медленной агонии старика. Итак, если начнется война, клянусь вам богом, что всегда буду впереди. Скажите, пожалуйста, Алексису, что я пришлю ему подарок, какого он не ожидает. Ему давно хотелось чего-нибудь в таком роде; он и получит, только вдесятеро лучше. Не пишу к нему теперь, потому что нет времени: через несколько дней экзамен. Как только определюсь, закидаю вас письмами, на которые заклинаю вас всех, и мужчин и женщин, отвечать мне. M-lle Sophie обещалась писать тотчас по приезде, — уж не воронежский ли угодник посоветовал ей забыть меня? Скажите ей, что мне хотелось бы иметь весточку от нее. Чего стоит письмо? Полчаса! Она же не поступает в гвардейскую школу. Право, у меня в распоряжении только ночь. Вы — другое дело. Мне кажется, что если бы я не сообщил вам чего-нибудь важного, меня касающегося, то на половину бы пропала моя решимость. Верьте, не верьте, а это так; не знаю почему, но, получив от вас письмо, я не могу удержаться, чтоб не отвечать тотчас же, как будто я с вами разговариваю. Прощайте же, милый друг; не говорю до свиданья, потому

- 520 -

что не надеюсь увидеть вас здесь; а между мною и милою Москвой стоят непреодолимые преграды, и, кажется, судьба с каждым днем увеличивает их. Прощайте, пишите попрежнему, и я буду доволен вами. Теперь я более, чем когда-либо, буду нуждаться в ваших письмах; они доставят величайшее наслаждение в моем будущем заключении и послужат единственною связью между тем, что было, и тем, что будет; мое прошлое и будущее и теперь уже идут в разные стороны, и между ними барьер из двух печальных, тяжелых лет... Возьмите на себя этот скучный подвиг человеколюбия — и вы спасете мне жизнь. Вам одной я могу говорить все, что думаю, и хорошее и дурное; я уж доказал это моей исповедью, и вы не должны отставать, не должны, потому что я требую от вас не любезности, а благодеяния. Несколько дней я был в тревоге, но теперь прошло; все кончилось: я жил, я слишком скоро созрел, и будущее не даст новых впечатлений... «Он был рожден для счастья, для надежд»... Прощайте, мои поклоны всем; не забывайте меня. М. Лермонтов.

P. S. Я никогда ничего не писал о вас Евреинову. Вы видите, что я говорил правду об его характере; только я ошибался, называя его лицемером: для этого у него не хватает данных, он просто лгун.

Из письма Верещагиной к Лермонтову от 12 октября 1832 г. (см. стр. 415) можно заключить, что 3 октября, в день рождения Лермонтова, им было написано еще одно письмо к Верещагиной, до нас не дошедшее.

Подарок для Алексея Лопухина, о котором пишет Лермонтов, повидимому, — картина «Голова предка Лермы» (о ней см. в нашем издании т. IV, стр. 482—484).

О Павле Евреинове и С. А. Бахметевой см. комментарий к письмам 6 и 8.

13. К М. А. Лопухиной (стр. 378)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в «Русском архиве» 1863, кн. 5—6, стлб. 417—418 (ср. 2-е изд., 1866, стлб. 939—940).

Перевод: Я получил два письма ваших, милый друг, и — проглотил их: так давно не было от вас известий. Вчера последнее воскресенье провел я в городе, потому что завтра (во вторник) мы отправляемся на два месяца в лагерь. Пишу к вам, сидя на классной скамейке; кругом меня шум, приготовления и пр.... Надеюсь, вам будет приятно узнать, что я, пробыв в школе всего два месяца, выдержал экзамен в первый класс, и теперь один из первых. Это все-таки питает надежду на близкую свободу! Однако, нужно непременно рассказать вам довольно странный случай: в субботу, перед тем

- 521 -

как проснуться, я вижу во сне, будто я у вас: вы сидите на большом диване в гостиной; я подхожу и спрашиваю, не хотите ли вы, чтобы я окончательно с вами поссорился; а вы, вместо ответа, протянули мне руку. Вечером нас распустили; прихожу к нашим, и мне подают ваши письма. Это меня поразило! Хотелось бы мне знать, что с вами было в этот день? — Теперь надо объяснить, почему я адресую это письмо в Москву, а не в деревню; я оставил ваше письмо дома вместе с адресом, и так как никто не знает, где я храню ваши письма, то и не могу вытребовать его сюда. Вы меня спрашиваете, что значит фраза по поводу свадьбы князя: удавится или женится! — честное слово, не помню, чтоб я написал что-нибудь подобное, потому что я слишком хорошего мнения о князе, и уверен, что он не из тех, которые выбирают невест по реестру. Прошу вас, скажите кузине, что будущей зимою у нее будет любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский — гвардейский офицер, потому только, что его полковник женится на его сестре! Ну, и говорите после этого, что нет случайности в здешнем мире. Скажите откровенно: вы на меня несколько времени сердились? Ну, раз это уж прошло, то и не будем больше говорить об этом. Прощайте, меня зовут, потому что приехал генерал. Прощайте! М. Лерма. Кланяйтесь всем. Уже поздно. Я улучил свободную минуту, чтобы продолжать письмо. С тех пор, как я не писал к вам, со мной случилось так много странных обстоятельств, что я, право, не знаю, каким путем идти мне, путем порока или глупости. Правда, оба эти пути часто приводят к той же цели. Знаю, что вы станете увещевать, постараетесь утешать меня — было бы напрасно! Я счастливее, чем когда-либо, веселее любого пьяницы, распевающего на улице! Вас коробит от этих выражений; но увы! скажи, с кем ты водишься — и я скажу, кто ты! Я верю вам, что M-lle С. лгунья, потому что — я знаю — вы никогда не скажете неправды, тем более, если это что-нибудь дурное! Бог с нею!.. Не стану говорить о других вещах, о которых мог бы сообщить вам; ведь одно действие важнее многих слов; а так как вам известно, что я от природы ленив, то и засыпаю на лаврах, полагая трагический конец и моим действиям и моим словам. Прощайте.

Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров Лермонтов посещал в течение первого учебного года только два месяца из-за повреждения ноги при падении в манеже. Об этом см. воспоминания А. М. Меринского в «Атенее» 1858, № 48, стр. 287—288,1 и А. П. Шан-Гирея в «Русском обозрении» 1890, кн. 8, стр. 738.2 Ср. также «Русская старина» 1875, кн. 4, стр. 814, и Висковатов, стр. 177—180.

- 522 -

Mariage du prince (свадьба князя) — обычно толкуется, как сватовство Николая Николаевича Трубецкого, женившегося на Елене Александровне Лопухиной. Князь Н. Н. Трубецкой был сыном Николая Сергеевича Трубецкого и Екатерины Петровны, рожденной Мещерской.

В 1822 г. Н. Н. Трубецкой поступил в Московский университет по отделению словесных наук, которое окончил в 1826 г. В годы 1830—1833 служил в Межевой канцелярии. Умер 13 октября 1879 г.

О Трубецком см.: П. Долгоруков «Российская родословная книга» СПб. 1855, ч. II, стр. 54, и «Дворянское сословие Тульской губ.», т. III (XII), «Родословец», ч. VI, стр. 347; М. Чернявский, «Генеалогия господ дворян, внесенных в родословную книгу Тверской губернии» 1869, стр. 191, № 1220; «Русский провинциальный некрополь», М. 1914, ч. I, стр. 874; Е. Э. Трубецкая, «Сказания о роде князей Трубецких». М. 1891, стр. 256.

Un cavalier aimable et beau: Jean Vatkofsky est officier des guardes (любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский). По всей вероятности, Лермонтов имеет в виду Ивана Яковлевича, сына генерал-майора Я. Е. Вадковского и Е. П. Вадковской, рожденной Елагиной. Вадковские жили в Москве, в собственном доме, в Каретном ряду, и, как утверждает в своих записках А. З. Зиновьев, постоянно бывали в 1827—1830 гг. у Арсеньевой. (О Вадковских см. П. Е. Щеголев «Из жизни и творчества Пушкина», изд. 3-е, 1931, стр. 110, и Б. Л. Модзалевский в «Архиве Раевских» 1908, т. I, стр. 351—352.)

Иван Яковлевич Вадковский служил в гвардии и владел имением в Можайском уезде Московской губернии, при сельце Романцево, которое было в 1836 г. продано Александру Ивановичу Варжевскому (см. его записки с упоминанием Вадковского в «Старине и новизне». М. 1911, кн. XIV, стр. 491).

Лермонтов упоминает Вадковского в письме, относящемся к 19 июня 1833 г., когда Вадковский был еще холост. Впоследствии И. Я. Вадковский был женат на дочери светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова — Александре Александровне (ум. 23 февраля 1884 г.), с которой Лермонтов был знаком. Ей адресована записка Лермонтова (см. письмо № 37).

И. Я. Вадковский умер 17 октября 1865 г.

M-lle S. — Е. А. Сушкова. Судя по ее запискам, Лермонтов встретился с ней в Петербурге, после трехлетнего перерыва, 4 декабря 1834 г.; 19 июня, которым датировано письмо Лермонтова, совпадает с началом романа Сушковой с А. А. Лопухиным (об этом см. в «Записках» Е. Сушковой, «Academia», 1928, стр. 193 и сл.). Очевидно, нерасположенная к ней сестра Лопухина, Марья Александровна, писала в не дошедшем до нас письме из Москвы что-то резко отрицательное.

- 523 -

14. К М. А. Лопухиной (стр. 379)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в «Русском архиве» 1863, № 5—6, стлб. 419—420.

Перевод: Я не писал к вам с тех пор, как мы перешли в лагерь, да и не мог решительно, при всем желании. Представьте себе палатку, по 3 аршина в длину и ширину и в 2¹/₂ аршина вышины; в ней живут трое, и тут же вся поклажа и доспехи, как-то: сабли, карабины, кивера и проч., и проч. Погода была ужасная; дождь без конца, так что часто два дня подряд нам не удавалось просушить платье. Тем не менее эта жизнь отчасти мне нравилась. Вы знаете, милый друг, что во мне всегда было влечение к дождю и грязи — и тут, по милости божией, я насладился ими вдоволь. — Мы возвратились в город и скоро опять начнем наши занятия. Одно меня ободряет — мысль, что через год я офицер! И тогда, тогда... Боже мой! Если бы вы знали, какую жизнь я намерен вести! О, это будет восхитительно! Во-первых, чудачества, шалости всякого рода и поэзия, залитая шампанским. Я знаю, что вы возопиете; но увы! пора моих мечтаний миновала; нет больше веры; мне нужны материальные наслаждения, счастие осязательное, такое счастие, которое покупается золотом, чтобы я мог носить его с собою в кармане, как табакерку, чтобы оно только обольщало мои чувства, оставляя в покое и бездействии мою душу!.. Вот что мне теперь необходимо, и вы видите, милый друг, что с тех пор, как мы расстались, я таки несколько переменился. Как скоро я заметил, что прекрасные грезы мои разлетаются, я сказал себе, что не стоит создавать новых; гораздо лучше, подумал я, приучить себя обходиться без них. Попробовал и походил в это время на пьяницу, старающегося понемногу отвыкать от вина; труды мои не были бесполезны, и вскоре прошлое представилось мне просто программою незначительных и весьма обыкновенных похождений. Но, поговорим о другом. Вы говорите, что князь Т. и ваша сестра, его супруга, очень довольны друг другом; я не совсем верю этому, потому что, кажется, знаю характер обоих: и ваша сестра не очень-то склонна к покорности, да, кажется, и князь тоже не агнец! Желаю, чтоб это искусственное спокойствие продолжалось как можно долее, но я не мог бы предсказать ничего хорошего. Не говорю, чтоб у вас было мало проницательности; скорее, мне сдается, вы не хотели сказать мне всего, что думаете, и это очень понятно, потому что теперь, если мои предположения справедливы, вам даже не нужно говорить: да. — Что вы делаете в деревне? Много ли у вас соседей, любезны ли они, забавны ли? Вот вам вопросы, в которых, кажется, нельзя видеть никакого умысла! — Может быть, через год я навещу вас.

- 524 -

Сколько перемен я найду? Узнаете ли вы меня, и захотите ли узнать? А я какую роль буду играть? Приятно ли будет это свидание для вас, или оно смутит нас обоих? Предупреждаю вас, что я не тот, каким был прежде: и чувствую, и говорю иначе, и бог весть, что из меня еще выйдет через год. Моя жизнь до сих пор была рядом разочарований, теперь они смешны мне, я смеюсь над собою и над другими. Я только вкусил удовольствий жизни и, не насладившись ими, пресытился. Но это очень грустный предмет; постараюсь в другой раз к нему не возвращаться. Когда приедете в Москву, дайте мне знать, милый друг... Рассчитываю на ваше постоянство. Прощайте. М. Лер. — P. S. Мой поклон кузине, если будете писать ей, сам же я слишком ленив.

Le prince T. et votre soeur son épouse (Князь Т. и ваша сестра, его супруга) — князь Николай Николаевич Трубецкой, женившийся на Елизавете Александровне Лопухиной (см. выше).

Mes compliments à ma cousine (Мои поклоны кузине) — речь идет, повидимому, о А. М. Верещагиной или Елизавете Александровне Трубецкой (рожд. Лопухиной), с которой Мария Александровна была в переписке.

О перемене, происшедшей в Лермонтове, пишет А. П. Шан-Гирей: «Нравственно Мишель в школе переменился не менее, как и физически, следы домашнего воспитания и женского общества исчезли; в то время в школе царствовал дух какого-то разгула, кутежа, бамбошерства; по счастию, Мишель поступил туда не ранее девятнадцати лет и пробыл там не более двух; по выпуске в офицеры, всё это пропало, как с гуся вода («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 735).

15. К М. А. Лопухиной (стр. 381)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в «Русском архиве» 1863, кн. 5, стлб. 424—426. Полностью у Ефремова, Спб. 1887, т. I, стр. 456—460.

Перевод: Милый друг! Что бы ни случилось, я никогда не назову вас иначе; это значило бы порвать последние нити, связывающие меня с прошлым, а этого я не хотел бы ни за что на свете, так как моя будущность, блистательная на вид, в сущности, пошла и пуста. Должен вам признаться, с каждым днем я все больше убеждаюсь, что из меня никогда ничего не выйдет: со всеми моими прекрасными мечтаниями и ложными шагами на жизненном пути; мне или не представляется случая, или недостает решимости. Мне говорят, что случай когда-нибудь выйдет, а решимость приобретется временем и опытностью!.. А кто порукою, что, когда все это будет, я сберегу в себе хоть частицу пламенной, молодой души, которою бог одарил меня весьма не кстати, что моя воля не

- 525 -

истощится от выжидания, что, наконец, я не разочаруюсь окончательно во всем том, что в жизни служит двигающим стимулом? Таким образом, я начинаю письмо исповедью, право, без умысла! Пусть же она мне послужит извинением: вы увидите, по крайней мере, что если характер мой несколько изменился, сердце осталось то же. Последнее письмо ваше, лишь только я взглянул на него, явилось мне упреком, конечно, вполне заслуженным. Но о чем я мог вам писать? Говорить о себе? Право, я до такой степени надоел сам себе, что когда я ловлю себя на том, что любуюсь собственными мыслями, я стараюсь припомнить, где я читал их, и от этого нарочно ничего не читаю, чтобы не мыслить. Я теперь бываю в свете, для того, чтобы меня узнали, для того, чтобы доказать, что я способен находить удовольствие в хорошем обществе... Ах!.. я ухаживаю и, вслед за объяснением в любви, говорю дерзости. Это еще забавляет меня немного и хотя это не совсем ново, однако же, бывает не часто!.. Вы думаете, что за то меня гонят прочь? О, нет! совсем напротив: женщины уж так сотворены. У меня появляется смелость в отношениях с ними. Ничто меня не смущает — ни гнев, ни нежность; я всегда настойчив и горяч, но сердце мое холодно и способно забиться только в исключительных случаях. Неправда ли, я далеко пошел!.. И не думайте, что это хвастовство: я теперь человек самый скромный и притом знаю, что этим ничего не выиграю в ваших глазах. Я говорю так, потому что только с вами решаюсь быть искренним; потому что только вы одна сумеете меня пожалеть, не унижая, так как и без того я сам себя унижаю. Если бы я не знал вашего великодушия и вашего здравого смысла, то не сказал бы того, что сказал. Когда-то вы облегчали мне очень сильную горесть; может быть, и теперь вы пожелаете ласковыми словами разогнать холодную иронию, которая неудержимо прокрадывается мне в душу, как вода просачивается в разбитое судно! О, как желал бы я опять вас увидеть, говорить с вами: мне благотворны были самые звуки ваших слов. Право, следовало бы в письмах ставить ноты над словами, а теперь читать письмо то же, что глядеть на портрет: нет ни жизни, ни движения; выражение неподвижной мысли, что-то, отзывающееся смертью!.. Я был в Царском селе, когда приехал Алексис. Узнав о том, я едва не сошел с ума от радости: разговаривал сам с собою, смеялся, потирал руки. Вмиг возвратился я к моим прошедшим радостям: двух страшных годов как не бывало, наконец... На мой взгляд, брат ваш очень переменился, он так толст, как я тогда был, краснощек, но всегда серьезен и солиден; однако, в вечер нашего свидания мы хохотали как сумасшедшие — бог знает отчего! — Скажите, мне показалось, будто он чувствует нежность к m-lle Catherine

- 526 -

Souchkoff... известно ли это вам?.. Дядьям сей девицы, кажется, очень хотелось бы их повенчать. Сохрани боже!.. Эта женщина — летучая мышь, крылья которой зацепляются за все встречное. Было время, когда она мне нравилась. Теперь она почти принуждает меня ухаживать за нею... но, не знаю, есть что-то такое в ее манерах, в ее голосе грубое, отрывистое, надломанное, что отталкивает; стараясь ей нравиться, находишь удовольствие компрометировать ее, видеть ее запутавшейся в собственных сетях. — Пишите мне, пожалуйста, милый друг; теперь, когда все наши недоразумения уладились, вам нечего больше пенять на меня: ведь я, кажется, был достаточно искренен и покорен в этом письме, чтобы заставить вас забыть мое преступление против дружбы!.. Мне бы очень хотелось с вами повидаться; в сущности, это желание эгоистическое, потому что возле вас я нашел бы себя самого, стал бы опять, каким некогда был, доверчивым, полным любви и преданности, одаренным, наконец, всеми благами, которых люди не могут у нас отнять и которые сам бог у меня отнял! — Прощайте, прощайте, хотел бы еще написать, но не могу. М. Лерма. P. S. Поклонитесь всем, кому сочтете нужным... Прощайте еще.

Письмо датировано 23 декабря; встреча Лермонтова на балу с Сушковой произошла 4 декабря, а 6 декабря, будучи у Беклемишевых, Лермонтов, судя по «Запискам» Сушковой, говорил с ней об отсутствующем Лопухине. Не было Лопухина в Петербурге и в среду 19 декабря, в день бала у А. С. Шишкова, описанного в «Записках» Сушковой. По общему контексту «Записок», приезд А. А. Лопухина следует отнести к 21 декабря 1834 г., через два дня после бала у Шишкова.

16. К А. М. Верещагиной (стр. 383)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые перевод отрывка этого письма был опубликован Висковатовым в «Русском вестнике» 1882, т. CLVIII, кн. 3, стр. 337, 339—342, а затем — в собрании сочинений Лермонтова, М. 1891, т. V, стр. 405—408.

Перевод: Дорогая кузина! Я решил уплатить вам долг, который вы имели любезность с меня не требовать, и потому надеюсь, что это великодушие с моей стороны тронет ваше сердце, с некоторого времени ставшее таким жестоким ко мне. В благодарность за это я прошу лишь несколько капель чернил и две или три черточки пера, которые бы известили меня, что я еще не совершенно изгнан из вашей памяти. Иначе мне придется искать утешения у других (ибо и здесь у меня есть кузины), а наименее любящая женщина (это известно) не очень-то любит, чтобы искали утешений вдали от нее. — Затем,

- 527 -

если вы будете еще упорствовать в своем молчании, я могу вскоре прибыть в Москву — и тогда мщение мое не будет иметь границ. На войне, вы знаете, щадят сдавшийся гарнизон, но город, взятый приступом, без сожаления предается ярости победителей.

После этой гусарской бравады я припадаю к вашим ногам, чтобы испросить себе прощение, в ожидании, что вы мне его дадите.

Окончив прелиминарии, я начинаю рассказ о том, что со мною случилось за это время, как делают это при свидании после долгой разлуки.

Алексис мог рассказать вам кое-что о моем житье-бытье, но ничего интересного, если не считать таковым начало моих приключений с m-lle Сушковою, конец коих несравненно интереснее и курьезнее.

Если я начал за нею ухаживать, то это не было отблеском прошлого. Вначале это было просто развлечением, а затем, когда мы поладили друг с другом, стало расчетом. Вот каким образом. Вступая в свет, я увидел, что у каждого был какой-нибудь пьедестал: хорошее состояние, имя, титул, связи... Я увидал, что если мне удастся занять собою одно лицо, другие незаметно тоже займутся мною, сначала из любопытства, потом из соперничества. Я понял, что m-lle S., желая изловить меня, легко себя скомпрометирует со мною. Вот я ее и скомпрометировал, насколько было возможно, не скомпрометировав самого себя. Я публично обращался с нею, как если бы она была мне близка, давал ей чувствовать, что только таким образом она может покорить меня. Когда я заметил, что мне это удалось, но что один дальнейший шаг меня погубит, я прибегнул к маневру. Прежде всего, на глазах света я стал более холодным к ней, а наедине был нежным, чтобы показать, что я ее более не люблю, а что она меня обожает (в сущности, это неправда). Когда она стала замечать это и пыталась сбросить ярмо, я первый публично ее покинул. Я стал жесток и дерзок, насмешлив и холоден, стал ухаживать за другими и под секретом рассказывать им выгодную для меня сторону истории. Она так была поражена неожиданностью моего поведения, что сначала не знала, что делать, и смирилась, а это подало повод к разговорам и придало мне вид человека, одержавшего полную победу; затем она очнулась и стала везде бранить меня, но я ее предупредил, и ненависть ее показалась и друзьям и недругам уязвленною любовью. Далее, она попыталась вновь завлечь меня напускною печалью; рассказывала всем близким моим знакомым, что любит меня; я не вернулся к ней, а искусно всем этим воспользовался... Не могу сказать вам, как все это пригодилось мне; это было бы слишком долго и касается людей, которых вы не знаете. Но вот смешная

- 528 -

сторона истории. Когда я увидал, что в глазах света надо порвать с нею, а с глазу на глаз, все-таки, еще казаться ей верным, я живо нашел прелестное средство — написал анонимное письмо: M-lle, я человек, знающий вас, но вам неизвестный... и т. д.; я вас предупреждаю, берегитесь этого молодого человека М. Л. Он вас погубит, и т. д. Вот доказательства (разный вздор) и т. д.». Письмо на четырех страницах... Я искусно направил это письмо так, что оно попало в руки тетки. В доме — гром и молния... На другой день еду туда рано утром, чтобы, во всяком случае, не быть принятым. Вечером на балу я выражаю свое удивление Екатерине Александровне. Она сообщает мне страшную и непонятную новость, и мы делаем разные предположения, я все отношу насчет тайных врагов, которых нет; наконец, она говорит мне, что родные запрещают ей говорить и танцовать со мною: я в отчаянии, но остерегаюсь нарушить запрещение дядюшек и тетушек. Так шло это трогательное приключение, которое, конечно, даст вам обо мне весьма лестное мнение! Впрочем, женщина всегда прощает зло, которое мы делаем другой женщине (максимы Ларошфуко). Теперь я не пишу романов, я их делаю.

Итак, вы видите, я хорошо отомстил за слезы, которые меня заставило проливать 5 лет тому назад кокетство m-lle S. О, мы еще не расквитались! Она мучила сердце ребенка, а я только подверг пытке самолюбие старой кокетки, которая, может быть, еще более..., но во всяком случае я в выигрыше: она мне сослужила службу. О, я ведь очень изменился! Я не знаю, как это происходит, но только каждый день дает новый оттенок моему характеру и взглядам — это и должно было случиться, я это знал... но я не ожидал, что это будет так скоро. О, дорогая кузина, надо вам признаться: причиной того, что не писал к вам и m-lle Marie, был страх, что вы по письмам моим заметите, что я почти не достоин более вашей дружбы, ибо от вас обеих я не могу скрывать истину; от вас, наперсниц юношеских моих мечтаний, таких чудных, особенно в воспоминании. И все-таки, если посмотреть на меня, покажется, что я помолодел года на три, — такой у меня счастливый и беззаботный вид человека, довольного собою и всем миром; этот контраст между душою и внешним видом не кажется ли вам странным?

Не могу выразить как меня опечалил отъезд бабушки. Перспектива остаться одиноким в первый раз в жизни меня пугает. Во всем этом большом городе не останется ни единого существа, которое бы мною интересовалось...

Но довольно говорить о моей скучной особе, побеседуем о вас и о Москве. Мне передавали, что вы очень похорошели, и сказала это г-жа Углицкая, и только в этом случае уверен я, что она не солгала: она слишком женщина для этого. Она

- 529 -

говорит также, что жена ее брата прелестна... В этом отношении я ей не вполне доверяю, ибо у нее есть интерес лгать. Что поистине смешно, так это ее желание выказать себя несчастною, чтобы вызвать общее сочувствие, между тем, я уверен, нет в мире женщины, которая была бы менее ее достойна сожаления. В 32 года иметь такой детский характер и воображать, что можешь возбуждать страсти!.. и после этого жаловаться?

Она мне также сообщила, что M-lle Barbe выходит замуж за г. Бахметева. Не знаю, должен ли я верить ей, но, во всяком случае, я желаю M-lle Barbe жить в супружеском согласии до празднования ее серебряной свадьбы и даже долее, если до тех пор она не пресытится.

Теперь вот вам мои новости: Наталья Алексеевна с чады и домочадцы едет в чужие края!!! Ну, и хорошее же она даст там понятие о наших русских дамах!..

Скажите Алексису, что его пассия, M-lle Ладыженская, с каждым днем становится все внушительнее!.. Я ему тоже советую еще больше пополнеть, чтобы контраст не был столь поразителен. Не знаю, надоедать вам — лучшее ли это средство добиться прощения? Восьмая страница приходит к концу, и я боюсь начать девятую... Итак, дорогая и жестокая кузина, прощайте, и если, точно, вы возвратили мне свое расположение, дайте мне знать о том письмом от вашего лакея, ибо я не смею рассчитывать на собственноручную Вашу записку. Имею честь быть тем, что помечаю в конце письма — Вашим покорным М. Лермонтовым.

P. S. Передайте, пожалуйста, мои поклоны теткам, кузинам, кузенам и знакомым.

Письмо писано Лермонтовым вскоре после окончания Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, из которой Лермонтов был выпущен в лейб-гвардии Гусарский полк 22 ноября 1834 г.

Упоминание в письме имени Алексея Лопухина, который, судя по общему контексту, только недавно успел вернуться из Петербурга в Москву, позволяет отнести это письмо ко времени не ранее второй половины января 1835 года. Лопухин выехал из Петербурга 5 января; в этот же день было послано Лермонтовым анонимное письмо Сушковой. Об А. А. Лопухине см. комментарий к письму 31.

Кроме того Лермонтов пишет об отъезде бабушки в Тарханы. Е. А. Арсеньева ехала через Москву. Из ее письма (см. стр. 419) мы знаем, что она задержалась по болезни в Москве и поэтому приехала в Тарханы только 25 июля. Следовательно, отъезд бабушки из Петербурга мог состояться весной. Таким образом настоящее письмо Лермонтова следует датировать весной 1835 г.

- 530 -

Это письмо, как и предыдущее, не только подтверждает воспоминания Сушковой, но и является единственным документом, характеризующим историю романа с Сушковой и относящимся непосредственно к 1835 г. Все остальные свидетельства значительно более позднего происхождения.

Со словами Лермонтова об отношении его к Сушковой любопытно сравнить отрывок из «Княгини Лиговской», писанный вскоре после истории с Сушковой: «Полтора года тому назад Печорин был еще в свете человек довольно новый» и т. д. (см. стр. 128).

M-me Ouglitzki — Мария Александровна Углицкая, рожденная Евреинова, племянница Е. А. Арсеньевой. Судя по письму Лермонтова, М. А. Евреинова-Углицкая родилась около 1803 г. Возможно, впрочем, что Лермонтов ошибся несколькими годами и Мария Александровна была старше. Во всяком случае, Е. А. Ладыженская, со слов своего дедушки Долгорукова, рассказывала, что ее отец, будучи уже женат, увлекся М. А. Евреиновой, приехавшей с матерью гостить в Пензу, когда ему было 23 года. Александр Васильевич Сушков родился в 1790 г., следовательно, встреча его с Евреиновой произошла в 1813 г. — не могло же ей быть в это время всего десять лет. (См. «Русский вестник» 1872, кн. 2, стр. 647; ср. Е. Сушкова, «Записки», «Academia», 1928, стр. 321—322.)

Мария Александровна была замужем за подполковником Александром Васильевичем Углицким, помещиком Сызранского уезда, Симбирской губернии. У Углицких было две дочери: Леокадия (Еликонида) и Александра. Они родились в 1821—1822 гг. и получили воспитание в Смольном институте, где окончили курс в 1839 г. Александре Александровне Углицкой весной 1841 г. Лермонтов посвятил стихотворение «Ma chère Alexandrine» (см. в т. II), а вскоре, 18 апреля 1841 г., А. А. Углицкая вышла замуж за Карла Ивановича Альбрехта (см. А. Б. Лобанов-Ростовский «Русская родословная книга», т. II, стр. 13—14, и «Русский архив» 1906, кн. I, стр. 136).

Е. А. Арсеньева в своем духовном завещании от 30 октября 1841 г. писала: «племяннице моей родной вдове Марье Александровне Углицкой, рожденной Евреиновой — 25 000 рублей ассигнациями, дочери ее девице Еликониде Углицкой — двадцать пять тысяч рублей». (Завещание найдено В. А. Мануйловым в Пензенском архивном управлении.)

Об Углицких см. в статье Б. Л. Модзалевского «Лермонтов. Стихотворная шутка» — «Радуга», альманах Пушкинского Дома, П. 1922, стр. 111—125.

M-lle Barbe — Варвара Александровна Лопухина, дочь Александра Николаевича Лопухина и Екатерины Петровны, рожденной Верещагиной. Варвара Александровна родилась в 1814 или 1815 г.

- 531 -

По мнению Висковатова, это «равенство лет и было, между прочим, причиною многих страданий для Михаила Юрьевича, потому что Варенька по годам своим уже была членом общества, когда ровесник ее Мишель всё еще считался ребенком. И когда за Варенькой ухаживали в московских салонах, Мишель считался школьником, на чувство коего к девушке никто и не думал обращать серьезного внимания. Да и серьезность чувства развилась уже впоследствии» (Висковатов, стр. 272).

Знакомство Лермонтова с семейством Лопухиных относится к 1827 или началу 1828 г., когда он был привезен бабушкой в Москву для поступления в пансион.

Вначале это чувство возбудило взаимность, о чем говорит Шан-Гирей и что находит подтверждение во многих лирических высказываниях Лермонтова, но впоследствии Варвара Александровна относилась к Лермонтову только как к другу детства.

После переезда в Петербург, Лермонтов в письмах к сестрам Верещагиным и М. А. Лопухиной постоянно спрашивал о Варваре Александровне. Один из ответов на очередной вопрос Лермонтова находим в письме старшей Верещагиной от 12 октября 1832 г. (см. стр. 415).

Чувство Лермонтова к В. А. Лопухиной «в Петербурге, в гвардейской школе, временно заглушено было новою обстановкой и шумною жизнью юнкеров тогдашней школы, по вступлении в свет, новыми успехами в обществе и литературе: но мгновенно и сильно пробудилось оно при неожиданном известии о замужестве любимой женщины» (А. П. Шан-Гирей, «Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 729).

В тексте своих воспоминаний о Лермонтове Шан-Гирей ошибочно относит свадьбу Лопухиной с Н. Ф. Бахметевым к 1836 г. М. Д. Бутурлин, женатый на дальней родственнице Н. Ф. Бахметева, перечисляя браки 1835 г., говорит: «Весною, чуть ли не в мае и вопреки общей почти боязни майских браков, была свадьба Николая Федоровича Бахметева с Варварою Александровною Лопухиной, в доме Лопухиных на Молчановке. Хотя между ними было почти 20 лет разницы (Николаю Федоровичу было уже тогда не менее 40 лет от роду) супружеское их согласие прекратилось лишь смертью Варвары Александровны в 1851 г.» («Русский архив» 1897, т. II, стр. 554; ср. там же, стр. 414). Каково было «супружеское согласие» Бахметевых, мы знаем по ряду дошедших до нас сведений: Варвара Александровна счастья в браке не нашла.

По словам того же М. Д. Бутурлина, Бахметевы поселились в Москве в доме Николая Федоровича на Арбате, «насупротив церкви Николы Явленного» («Русский архив» 1897, т. III, стр. 540).

А. П. Шан-Гирей присутствовал при получении Лермонтовым первого известия о предстоящей свадьбе Лопухиной: «Мы играли

- 532 -

в шахматы, человек подал письмо; Мишель начал его читать, но вдруг изменился в лице и побледнел; я испугался и хотел спросить, что такое, но он, подавая письмо, сказал: «„вот новость — прочти“, и вышел из комнаты» («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 738—739).

В конце 1835 г. или в самом начале 1836 г. Лермонтов, проездом из Петербурга в Тарханы, останавливался в Москве и, по всей вероятности, виделся с В. А. Бахметевой. Очень возможно, что именно об этой встрече пишет он в письме к С. А. Раевскому от 16 января 1836 г. (см. письмо 17 и комментарий к нему).

Замужество Варвары Александровны осложнило ее отношения с Лермонтовым, но не прервало их. В 1837 г. он пишет для нее акварельный автопортрет (в бурке, на фоне кавказских гор — см. т. II) и, повидимому, продолжает переписку.

В 1838 г., проездом за границу, Лопухина остановилась с мужем в Петербурге. «Лермонтов был в Царском, — пишет Шан-Гирей. — Я послал к нему нарочного, а сам поскакал к ней. Боже мой, как болезненно сжалось мое сердце при ее виде! Бледная, худая, и тени не было прежней Вареньки, только глаза сохранили свой блеск и были такие же ласковые, как и прежде. „Ну, как вы здесь живете?“ — „Почему же это вы?“ — ,,Потому что я спрашиваю про двоих“. — „Живем, как бог послал, а думаем и чувствуем, как в старину. Впрочем другой ответ будет из Царского через два часа“. Это была наша последняя встреча; ни ему, ни мне не суждено было ее видеть» («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 745).

Однако заочная связь не прерывалась. 8 сентября 1838 г. Лермонтов послал Варваре Александровне очерк «Демона», писанный им на Кавказе и оконченный в Петербурге, а в 1840 или даже в 1841 г., посылая ей последнюю переделку поэмы, Лермонтов в писарском списке с негодованием переправляет в ее инициалах «В. А. Б.» (Варваре Александровне Бахметевой) «Б» на «Л» (Лопухиной).

В 1839 г. у В. А. Лопухиной родилась единственная дочь Ольга (впоследствии замужем за Базилевским — о ней см. «Русский архив» 1897, т. III, стр. 540—541). Лермонтову удалось однажды видеть ее. Возможно, что этот случай получил свое отображение в стихотворении «Ребенку» («О грезах юности томим воспоминаньем» — см. т. II).

В. А. Лопухина пережила Лермонтова на 10 лет: она умерла 9 августа 1851 г. и погребена в Донском монастыре в Москве (см. «Московский некрополь», СПб. 1907, т. I, стр. 87).

Родственники Варвары Александровны, и в особенности Н. Ф. Бахметев, сделали всё возможное для того, чтобы уничтожить ее переписку с Лермонтовым и какие бы то ни было следы этой многолетней привязанности. До 1890 г. имя Лопухиной даже не появлялось в печати. Опубликование воспоминаний

- 533 -

А. П. Шан-Гирея было задержано именно потому, что в тексте этих воспоминаний были заключены неопровержимые данные об исключительной роли В. А. Лопухиной в жизни и творчестве Лермонтова (см. Висковатов, стр. 279—280).

Мучимый ревностью Лермонтов мстил Бахметеву в своих произведениях, выставляя его в роли смешного и недалекого старика-мужа, намекая на неверность ему его жены, которая любит не его, а кого-то другого и т. д. Бахметев отвечал не меньшей ненавистью (Висковатов, стр. 287—289. Ср. сообщение супруги поэта А. К. Толстого в письме Висковатова к Е. А. Боброву, опубликованном в «Известиях отделения русского языка и словесности Академии наук» 1909, т. XIV, кн. 1, стр. 91—93).

Николай Федорович Бахметев умер в Москве 3 марта 1884 г. 86 лет; погребен в Донском монастыре (см. «Московский некрополь», СПб. 1907, т. I, стр. 88).

Наталья Алексеевна, которая, по словам Лермонтова, собирается ехать «с чады и домочадцы» за границу, по всей вероятности, — жена Григория Даниловича Столыпина, рожденная Столыпина же (род. 1786, ум. 1851). Ее приезду вместе с дочерью Анной Григорьевной из Москвы радовался Лермонтов осенью 1832 г. (см. комментарий к письму 10). Впрочем, возможно, что в письме от 1835 г. Лермонтов имеет в виду другую Наталью Алексеевну, рожденную Викулину, жену Григория Васильевича Арсеньева (Д. И. Абрамович в Акад. издании Лермонтова, т. IV, стр. 400, безоговорочно решает вопрос в пользу Н. А. Столыпиной, не подозревая о существовании другой Натальи Алексеевны — Арсеньевой).

M-lle Ladigenski — вероятно, одна из родственниц Евграфа Семеновича Ладыженского (род. 1802 г.). Островского уездного судьи, поручика гвардии в отставке. Он настойчиво и безрезультатно с 1826 до 1834 г. ухаживал за Екатериной Александровной Сушковой, а затем женился на ее сестре Елизавете Александровне. Сушкова в своем дневнике, под 19 мая 1833 г., записала о встрече в Летнем саду с Ладыженским и его матерью (см. «Записки» Сушковой, стр. 245). Следовательно, Ладыженские жили в Петербурге в 1830-х годах. Указать точнее, какую Ладыженскую в данном случае имеет в виду Лермонтов, пока не представляется возможным.

17. К С. А. Раевскому (стр. 387)

Печатается по корректурной копии ИЛИ. Впервые опубликовано в «Русской старине» 1884, т. XLII, кн. 5, стр. 389—390 И. Е. Цветковым, который располагал утраченным подлинником.

Святослав (Святополк) Афанасьевич Раевский, ближайший друг Лермонтова, родился в конце 1808 или начале 1809 г. Он был крестником Е. А. Арсеньевой (крестила в Пензе в 1809 г.) и

- 534 -

в детские годы долго жил в Тарханах вместе с Лермонтовым. По окончании курса в Московском университете, в 1828 г., Раевский переехал в Петербург и поступил на службу в Министерство финансов, а с 1836 г. перешел в Департамент государственных имуществ. В это время, по собственному признанию Раевского, в доме Арсеньевой ему «предложены были стол и квартира. Лермонтов имеет особую склонность к музыке, живописи и поэзии, почему свободные у обоих нас от службы часы проходили в сих занятиях» («Объяснение губернского секретаря Раевского о связи его с Лермонтовым и о происхождении стихов на смерть Пушкина» — Висковатов, Приложение, стр. 11—13; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», 1929, вып. 1, стр. 262—265).

Уволенный «в отпуск по домашним обстоятельствам» приказом по Отдельному гвардейскому корпусу 9 декабря 1835 г., Лермонтов оставил при отъезде С. А. Раевскому ряд хозяйственных и литературных поручений. Среди них были хлопоты о получении цензурного разрешения на вторую редакцию «Маскарада», названного в письме Лермонтова «Арбенин» (см. т. III, стр. 519 и след.).

Раевский был близок к литературе, хотя сам ничего не писал. Он бывал в кругу литераторов. Так, он довольно дружен был с А. А. Краевским, издателем «Отечественных записок» и «Литературных прибавлений» к «Русскому инвалиду». А. П. Шан-Гирей утверждает, что именно Раевский познакомил Лермонтова с А. А. Краевским («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 739. 21 февраля 1837 г. Раевский был арестован по распоряжению гр. П. А. Клейнмихеля за распространение стихов Лермонтова «На смерть поэта» (см. комментарий к письму 21).

С. А. Раевский умер в 1876 г., к сожалению, не оставив воспоминаний о Лермонтове.

Четвертый акт новой драмы, взятой из происшествия, случившегося со мною в Москве, — пьеса «Два брата» (см. т. IV, стр. 363 и сл. и комментарий на стр. 554—560).

Самое письмо к Раевскому датируется совершенно точно: «16 января» было проставлено в подлиннике; год определяется не только упоминанием приезда в Тарханы, но и тем же «Арбениным», поступившим в цензуру в конце 1835 г.

Происшествие, случившееся с Лермонтовым в Москве, — нам точно не известно. Обычно предполагают, что это была встреча с В. А. Лопухиной, незадолго до того, в мае 1835 г., вышедшей замуж за Н. Ф. Бахметева (о ней см. предыдущий комментарий, а также комментарий к драме «Два брата» в т. IV).

18. К Е. А. Арсеньевой (стр. 388)

Печатается по автографу ИЛИ. Впервые было опубликовано в Сочинениях Лермонтова под ред. П. А. Ефремова, изд. 5-е,

- 535 -

СПб. 1882, т. I, стр. 540, а затем в Сочинениях под. ред. П. А. Висковатова, М. 1891, т. V, стр. 412—413.

Арсеньева Елизавета Алексеевна (1760—1845), урожденная Столыпина, была дочерью богатого помещика Алексея Емельяновича Столыпина, упрочившего свое состояние винными откупами, учрежденными при Екатерине II. Собутыльник графа Алексея Орлова, типичный богач Екатерининского царствования, привыкший повелевать в своей симбирской вотчине, хлебосольный хозяин, владелец знаменитого в свое время крепостного театра, охотник до кулачных боев, Алексей Емельянович передал и детям своим неукротимый нрав и гордость.

Около 1794 г. Елизавета Алексеевна вышла замуж за гвардии поручика Михаила Васильевича Арсеньева (1768—1810), который был значительно менее состоятелен, чем она. В 1795 г. у Арсеньевых родилась единственная дочь, Мария Михайловна. Сначала семейная жизнь Арсеньевых складывалась довольно счастливо, и об этой поре Елизавета Алексеевна впоследствии любила вспоминать (см. рассказы Гельмерсен в передаче Висковатова — Висковатов, стр. 8), но около 1809 г. Михаил Васильевич увлекся соседкой по имению, кн. Мансыревой, и 2 января 1810 г. отравился (см. любопытные, но не во всем достоверные рассказы П. К. Шугаева «Из колыбели замечательных людей» — «Живописное обозрение» 1898, № 25, стр. 499).

Потеряв мужа и единственную дочь (Мария Михайловна умерла 28 февраля 1817 г.), Е. А. Арсеньева всю свою привязанность перенесла на внука и не расставалась с ним до весны 1835 г. В эту первую разлуку, как и во все последующие, Е. А. Арсеньева постоянно переписывалась с Лермонтовым. Но сохранилось только одно ее письмо к внуку от 18 октября 1835 г. (см. стр. 419). Из этого письма можно заключить, что тетка Лермонтова, Марья Акимовна Шан-Гирей, в октябре 1835 г. еще находилась у себя в Апалихе. Следовательно, ее приезд в Петербург мог состояться только в конце 1835 или начале 1836 г.

О покупке Лермонтовым лошади сообщал, со слов Д. А. Столыпина, и П. К. Мартьянов, но он несколько преувеличивал ее стоимость: «Лошадей Лермонтов любил хороших, и ввиду частых поездок в Петербург [из Царского села, где стоял полк] держал верховых и выездных. Его конь «Парадёр» считался одним из лучших: он купил его у генерала [М. Г.] Хомутова и заплатил более 1500 рублей, что по тогдашнему времени составляло на ассигнации около 6000 рублей» (П. К. Мартьянов «Дела и люди века», СПб. 1893, стр. 148—152).

Лермонтов вообще очень любил лошадей и особенно пристрастился к ним на Кавказе, где ему приходилось много ездить верхом.

После смерти Лермонтова осталось «лошадей две, мерин масти тёмносерой грива на правую сторону лет 4, на левом боку на

- 536 -

передней и задней ноге тавро 0 и 2-й мерин масти светлосерой лет 10. Грива на правую сторону, на левой задней ноге тавро 0» («Опись имения оставшегося после убитого на дуэли Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова». См. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 227).

Лизавета Аркадьевна, как полагает Д. И. Абрамович, — родная сестра Алексея Аркадьевича (Монго) и Дмитрия Аркадьевича Столыпиных (Акад. изд., 1916, т. IV, стр. 402). Однако, среди детей Аркадия Алексеевича Столыпина (род. 15 декабря 1778 г. — ум. 7 мая 1825 г.) и Веры Николаевны, рожденной Мордвиновой (род. 15 декабря 1790 г. — ум. 4 января 1834 г.), в «Родословном сборнике русских дворянских фамилий» В. В. Руммеля и В. В. Голубцова (1887, т. II, стр. 416) Елизавета Аркадьевна не упомянута.

Наталья Алексеевна — или жена Григория Васильевича Арсеньева, рожденная Викулина, или родная сестра Е. А. Арсеньевой, — Наталья Алексеевна Столыпина (1786—1851), жена однофамильца Григория Даниловича Столыпина.

Письмо Григория Васильевича Арсеньева до нас не дошло; по всей вероятности, в нем шла речь о разделе Кропотова между Лермонтовым и его тетками (см. следующий комментарий).

19. К Е. А. Арсеньевой (стр. 388)

Печатается по автографу Литературного музея в Москве. Впервые опубликовано в «Литературном наследстве» 1935, кн. 19—21, стр. 511, В. А. Мануйловым, обнаружившим это письмо в архиве В. А. Флёрова (Ленинград), который получил этот автограф в 1928 г. от Серафимы Петровны Мошиной, вдовы беллетриста Алексея Николаевича Мошина (род. 16 мая 1860 г. — ум. в 1928 г. в Пскове). Судя по надписи на обороте одного автографа Некрасова из того же собрания, вся коллекция поступила к Мошину от В. Лазаревского, внука известного корреспондента Некрасова — Василия Матвеевича Лазаревского (1817—1890).

Письмо Лермонтова может быть отнесено с полной уверенностью к концу апреля — началу мая 1836 г., настолько определенно входит оно в цепь уже известных нам писем поэта к Е. А. Арсеньевой. Однако письмо Лермонтова от 25 апреля всё еще остается неизвестным.

Об Андрее Соколове, камердинере Лермонтова, и его жене Дарье см. в письме Е. А. Арсеньевой от 18 октября 1835 г. (стр. 419).

Григорий Васильевич Арсеньев (род. 15 сентября 1777 г. — ум. 21 сентября 1850 г.) — родной брат деда Лермонтова Михаила Васильевича, т. е. дядя матери поэта. До сих пор в лермонтовской литературе никаких сведений о нем не сообщалось, а

- 537 -

между тем точные данные о нем можно найти в «Московским некрополе» 1907, т. I, стр. 57, а также в книге В. С. Арсеньева «Род дворян Арсеньевых 1389—1901 г.», изд. М. Т. Яблочкова, Тула 1903, стр. 54.

В 1798 г. Г. В. Арсеньев был выпущен подпоручиком в Козловский полк; в 1799 г. произведен в поручики; в 1803 г. — в штабс-капитаны. В 1805—1806 гг. Г. В., уже капитаном, принимал участие в походе Неаполитанского корпуса и был на острове Корфу; затем участвовал с эскадрой Сенявина в десанте и в сражении при взятии крепости и отражении турок на острове Тенедосе в 1807 г., где был контужен. За участие в делах при взятии Измаила и Базарджика награжден орденом Владимира 4 степени, затем находился при блокаде Шумлы и взятии Рущука в 1809—1810 гг. Тогда же Арсеньев был переведен майором в Куринский полк и произведен в подполковники в 1811 г.

Г. В. Арсеньев был женат на Наталье Алексеевне, рожденной Викулиной. В 30-х годах он жил уже на покое в своем Елецком поместье, иногда наезжая в Москву. Ряд писем Г. В. Арсеньева к Лермонтову, о которых поэт упоминает в своих письмах к бабушке в 1835—1836 гг., остается до сих пор необнаруженным.

Г. В. Арсеньев был ближайшим поверенным в хозяйственных делах Лермонтова, и ему была выдана 22 января 1836 г. доверенность на оформление раздела сельца Кропотова с тетками Лермонтова:

«После покойного родителя моего, Корпуса Капитана Юрия Петровича Лермантова осталось недвижимое имение, состоящее Тульской губернии Ефремовского уезда в деревне Любашевке, Кропотово тож по прошедшей 7-й ревизии крестьян мужеска пола сто сорок семь душ с их женами и обоего пола детьми с принадлежащею к ним землею и имуществом, которому единственными наследниками состоим я и родные мои тетки, а покойного моего родителя сестры: Александра, Наталья и Елена Петровны Лермантовы, с коими по объявленной мне родителем моим, при жизни его, воле, надлежит разделить сие имение на две равные части, то есть, одну половину мне, а другую теткам моим, и как всё то имение состоит в залоге в Московском Опекунском Совете, следовательно и долг оный должен упадать по разделе имения также на две части, одна на меня, а другая на моих теток. А так как я состою на службе и сам для раздела сего имения прибыть не могу, почему покорнейше вас прошу принять на себя обязанность учинить с вышесказанными тетками моими доставшемуся после покойного родителя моего имению на законном основании раздел, представить его к утверждению в Гражданскую палату, потом принять оное имение во владение и испросить, где будет следовать, отчисления за меня окладом и платежем государственной подати; при исполнении

- 538 -

чего какие будут следовать бумаги, за меня рукоприкладствовать, прошения в Присутственные места подавать и словом сказать, действовать так, как бы я сам лично то делал, в чем я вам верю и что вы по сему законно учините, спорить и прекословить не буду и остаюсь с глубочайшим почтением ваш, милостивый государь, подписал: покорный слуга Михаил Юриев сын Лермонтов, Лейб Гвардии Гусарского Полка Корнет.

На сей доверенности написана явка:

1836-го года Генваря 22 дня сию доверенность в Чембарский уездный суд Лейб гвардии Гусарского полка корнет Михайло Юрьев сын Лермантов при прошении представил к свидетельству и во удостоверение суду сему данною сказкою показал, что подлинно от него сия подполковнику и кавалеру Григорью Васильеву сыну Арсеньеву дана и в окончание подписана его Лермантова рукою, а потому на основании Свода Законов и в книгу подлинником под № 3-м записана.

Подписали: Уездный судья Григорьев   
Заседатели (подписи)»1        

До июля 1837 г., когда раздел был окончательно совершен, Г. В. Арсеньев всё время оставался доверенным Лермонтова, и об этом разделе переписывался с ним Лермонтов. В Тульском музее имеется снимок с портрета Григория Васильевича (см. примечание к «Трудам Тульской губернской ученой архивной комиссии» кн. I, стр. 91).

О квартире в доме Шаховского на Садовой мы знали и раньше, до обнаружения настоящего письма. Этот адрес указан на записке С. А. Раевского, посланной камердинеру Лермонтова Андрею во время следствия «о непозволительных стихах»: «Против 3 Адмиралтейской части в доме кн. Шаховской» (Висковатов, стр. 247; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. I, стр. 261—262). Этот же адрес упомянут в «Указателе адресов на 1837 г.» На основании этих данных, А. Г. Яцевич установил, что дом Шаховского находился на Садовой улице против пожарной (впоследствии Казанской) части. Он и сейчас сохранился, но значительно перестроенный (улица Третьего Июля, д. № 61). В 30-е годы это был трехэтажный, с небольшим фронтоном, дом. Таким он сохранился до 1875 г., когда был надстроен четвертый этаж, а в 1903 г. — пятый (А. Г. Яцевич «Пушкинский Петербург» 1935, стр. 410).

Со слов А. П. Шан-Гирея известно, что «в 1836 году бабушка, соскучившись без Миши, вернулась в Петербург» («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 738). Мы видели, что Лермонтов сообщал Раевскому 16 января 1836 г. из Тархан о предполагающемся

- 539 -

возвращении Арсеньевой в Петербург: «летом бабушка переезжает жить в Петербург, т. е. в июне месяце. Я ее уговорил потому, что она совсем истерзалась» и т. д. Теперь мы знаем, что Арсеньева не дождалась этого срока и, по всей вероятности, в конце апреля, а может быть, и 20 числа точно, выехала из Тархан через Москву в Петербург. В «описи бумагам корнета Лермонтова», составленной 20 февраля 1837 г. во время следствия по делу о стихах на смерть Пушкина, между прочим, под № 11 значится «Письмо бабки Лермонтова, Арсеньевой о прибытии ее в Москву», — возможно что это было письмо Арсеньевой, разошедшееся в пути с приведенным в тексте новым письмом Лермонтова. Упомянутая опись свидетельствует также о том, что в недрах III отделения погибло (а может быть и сохранилось, но еще не дошло до нас) не менее шести писем Арсеньевой к Лермонтову, написанных до начала 1837 г. (опись воспроизведена Висковатовым в «Приложениях» к его книге, на стр. 16).

Великий князь — Михаил Павлович.

20. К М. Л. Симанской (стр. 389)

Печатается по автографу ИЛИ. Впервые напечатано и воспроизведено факсимильно в «Известиях Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища» 1916, № 1, стр. 72—73, а затем в Академическом издании сочинений Лермонтова, 1916, т. IV, стр. 342 и 409.

Перевод: Дорогая кузина! Я с восторгом принимаю ваше любезное приглашение и, конечно, не замедлю явиться с поздравлением к дяде, но после обеда, потому что, к великому моему отчаянию, мой кузен Столыпин умер позавчера — и, я уверен, вы не сочтете дурным, что я лишу себя удовольствия видеть вас на несколько часов раньше, чтобы пойти исполнить столь же печальную, сколь и необходимую обязанность:

— преданный вам на весь вечер и на всю жизнь

М. Л.    

Симанская Мария Львовна (ум. 30 декабря 1878 г.) — дочь Псковского помещика, действ. ст. сов. Льва Александровича Симанского (дяди Лермонтова) от брака его с Е. Л. Боборыкиной; в 1839 г. она вышла замуж за гвардейского офицера, впоследствии генерал-лейтенанта корпуса жандармов, Дмитрия Николаевича Дурново (ум. 10 мая 1888 г.). О М. Л. Симанской-Дурново см. «Провинциальный некрополь», СПб. 1914, т. I, стр. 271.

К М. Л. Симанской относится еще одна записочка Лермонтова, хранящаяся в Институте литературы Академии наук СССР: «Je vous aime M-lle M. S. Своею кровью». Далее нарисован якорь

- 540 -

и сердце, пронзенное стрелою. (Впервые опубликовано также в «Известиях Лермонтовского музея».)

В Лермонтовский музей письмо и записочка Лермонтова к М. Л. Симанской поступили через Софью Владимировну Прутченко от Ореста Дмитриевича Дурново, внука Марии Львовны.

Письмо Лермонтова к М. Л. Симанской может быть предположительно датировано 11 мая 1836 г., так как 9 мая между Кронштадтом и Петергофом утонул сын Григория Даниловича и Наталии Алексеевны Столыпиных Павел Григорьевич Столыпин (род. 12 марта 1806 г.), поручик л.-гв. Конного полка. Его тело было извлечено из воды и погребено на Смоленском кладбище в фамильном склепе (см. «Петербургский некрополь», СПб. 1913, т. IV, стр. 175; ср. Руммель и Голубцов «Родословный сборник русских дворянских фамилий» 1887, т. II, стр. 417). Даты смерти других Столыпиных (например, Михаила Григорьевича в 1834 году) могут быть связаны с настоящей запиской с гораздо меньшей долей вероятности.

21. К С. А. Раевскому (стр. 389)

Печатается по Висковатову (т. V, стр. 413), где появилось впервые.

Широкое распространение в списках и успех стихотворения Лермонтова «Смерть поэта» (см. т. II, стр. 15—17 и 171—181), а также прямой донос А. М. Хитрово (сестры корреспондентки Пушкина) вызвали строгое расследование. 20 февраля 1837 г. у Лермонтова и С. А. Раевского был произведен обыск. В описи бумагам, обнаруженным у Раевского, под первым номером значится: «Записка журналиста Краевского от 17-го сего февраля, следующего содержания: скажи мне, что сталось с Л-р-вым? Правда ли, что он жил или живет еще теперь не дома? Неужели еще жертва, заклаемая в память усопшему? Господи, когда всё это кончится!» (О Краевском см. комментарий к следующему письму.)

Таким образом уже 17 февраля ходили слухи об аресте Лермонтова, и вполне вероятно, что он действительно в это время находился «не дома». Во всяком случае, из «Дела о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтовым» (ИЛИ), явствует, что арестованный 21 февраля по распоряжению гр. П. А. Клейнмихеля С. А. Раевский дал «Объяснение... о связи его с Лермонтовым»... и черновую своих показаний через одного из сторожей переслал камердинеру Лермонтова со следующей запиской:

«Против 3 Адмиралтейской части в доме кн. Шаховской

Андрею Иванову.

Андрей Иванович!

Передай тихонько эту записку и бумаги Мишелю. Я подал эту записку Министру. Надобно чтобы он отвечал согласно с нею и тогда дело кончится ничем.

- 541 -

А если он станет говорить иначе, то может быть хуже.

Если сам не можешь завтра же поутру передать, то через Афанасия Алексеевича [Столыпина].

И потом непременно сжечь ее».

Пакет был перехвачен, и эта записка только увеличила вину Раевского. На другой день был допрошен и Лермонтов. В своих объяснениях он показал: «Когда я написал стихи мои на смерть Пушкина (что, к несчастью, я сделал слишком скоро), то один мой хороший приятель, Раевский, слышавший, как и я, многие неправильные обвинения и, по необдуманности, не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их списать; вероятно, он показал их, как новость, другому, — и таким образом они разошлись». (Висковатов, стр. 248—249; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. I, стр. 265—267).

25 февраля 1837 г. военный министр Чернышев за № 100 сообщил шефу жандармов А. Х. Бенкендорфу высочайшее повеление: «корнета Лермантова.... перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк, а губернского секретаря Раевского, за распространение сих стихов, и в особенности, за намерение тайно доставить сведение корнету Лермантову о сделанном им показании, выдержать под арестом в течение одного месяца, — а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу, — по усмотрению тамошнего гражданского губернатора» («Русская старина» 1880, т. XXVIII, стр. 535; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. I, стр. 269).

Раевский понес более строгое и более продолжительное наказание: приказ о возвращении Лермонтова последовал 11 октября 1837 г., а Раевский был прощен только 7 декабря 1838 г.

Показательно, что безгранично преданный Лермонтову Раевский ни в чем не упрекал и даже решительно оправдывал своего друга. Уже много лет спустя, 8 мая 1860 г., он писал А. П. Шан-Гирею: «... Я всегда был убежден, что Мишель напрасно исключительно себе приписывает маленькую мою катастрофу в Петербурге в 1837 г. Объяснения, которые Михаил Юрьевич был вынужден дать своим судьям, допрашивавшим о мнимых соучастниках в появлении стихов на смерть Пушкина, составлены им вовсе не в том тоне, чтобы сложить на меня какую-нибудь ответственность, и во всякое другое время не отозвались бы резко на ходе моей службы; но к несчастью моему и Мишеля, я был тогда в странных отношениях к одному из служащих лиц. Понятия юриста студента Московского университета часто вовлекали меня в несогласия с окружавшими меня служаками, и я, зная свою полезность, не раз смело просил отставки. Мне уступали, и я оставался на службе при своих убеждениях; но когда Лермонтов произнес перед судом мое имя, служаки этим воспользовались, аттестовали меня непокорным и

- 542 -

ходатайствовали об отдаче меня под военный суд, рассчитывая, вероятно, что во время суда я буду усерден и покорен, а покуда они приищут другого — способного человека. К счастию, ходатайство это не было уважено, а я просто без суда переведен на службу в губернию; записываю это для отнятия права упрекать память благородного Мишеля» («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 742—743; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. I, стр. 268—269).

В своем письме Лермонтов пишет: «Меня нынче отпустили домой проститься». Это могло случиться тотчас же после 25 февраля, когда уже было сообщено высочайшее повеление по «делу о непозволительных стихах». Таким образом письмо должно быть датировано самым концом февраля или началом марта.

Дубельт Леонтий Васильевич (род. 1792 г. — ум. 27 апреля 1862 г.) — начальник штаба жандармского корпуса.

Клейнмихель Петр Андреевич (1793—1869), — граф, генерал-адъютант, дежурный генерал Главного штаба, директор Департамента военных поселений, в котором с 1836 г. служил С. А. Раевский. О Клейнмихеле см. «Русский биографический словарь», т. Ибак — Ключарев, стр. 733—734.

22. К С. А. Раевскому (стр. 390)

Печатается по Висковатову (т. V, стр. 414), где появилось впервые.

Краевский Андрей Александрович (род. 5 февраля 1819 г. — ум. 8 августа 1889 г.) — редактор «Литературных прибавлений» к «Русскому инвалиду» и «Отечественных записок», где печатались произведения Лермонтова. (О знакомстве Лермонтова с Краевским см. И. И. Панаев «Литературные воспоминания», «Academia», 1928, стр. 216—220; ср. Висковатов, стр. 375—376.)

23. К С. А. Раевскому (стр. 390)

Печатается по «Русской старине» 1884, т. XLII, кн. 5, стр. 390, где появилось впервые. Автограф этого письма, как сообщает Д. И. Абрамович, в 1916 г. находился у И. Е. Цветкова (Акад. издание, 1916, т. IV, стр. 403).

Письма Раевского к Лермонтову вообще не сохранились. Судя по письму Раевского к А. П. Шан-Гирею (см. предыдущий комментарий), Раевский писал Лермонтову о том, что не считает его виновником своей ссылки. Кроме того, повидимому, Раевский надеялся на смягчение своей участи, а может быть, и на прощение.

Столыпин Афанасий Алексеевич (1788—1866) — родной брат Е. А. Арсеньевой. Он был женат на Марии Александровне Устиновой. М. Н. Лонгинов характеризует Афанасия Алексеевича как «храброго артиллериста» и сообщает, что он был «потом

- 543 -

Саратовский губернский предводитель дворянства, памятный Москве, где проживал очень долго, — своим хлебосольством, радушием и веселым, хотя и солидным умом... Лермонтов особенно любил Афанасия Алексеевича» («Русская старина» 1873, т. VII, стр. 381; ср. В. В. Руммель и В. В. Голубцов «Родословный сборник русских дворянских фамилий», СПб. 1887, т. II, стр. 415).

В «Описи перенумерованным бумагам корнета Лермонтова», составленной в 1837 г. при обыске в квартире Лермонтова, когда он был арестован по делу о стихах на смерть Пушкина, между прочим, указывается несколько писем Арсеньевой (в том числе одно — о ее прибытии в Москву) и письмо ее же, с приложением двух тысяч рублей и письма деда Столыпина «с наставлением заниматься поэзиею, и не мечтать, что всех умнее».

24. К М. А. Лопухиной (стр. 391)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки. Впервые — в «Русском архиве» 1863, № 5—6, стлб. 428—429.

Перевод: В точности держу слово и посылаю вам, мой милый и дорогой друг, а также сестре вашей черкесские башмаки, которые обещал вам; их шесть пар, так что поделить их вы легко можете без ссоры; купил их, как только отыскал. Я теперь на водах, пью и купаюсь, словом, веду жизнь настоящей утки. Дай бог, чтобы мое письмо еще застало вас в Москве, а то, если ему придется путешествовать по Европе по вашим следам, может быть, вы получите его в Лондоне, в Париже, в Неаполе, — во всяком случае в таком месте, где оно вовсе не будет для вас интересно, а от этого сохрани боже, и его, и меня! — У меня здесь очень хорошее помещение; каждое утро из своего окна смотрю на всю цепь снежных гор и на Эльбрус; вот и теперь, сидя за письмом к вам, я по временам кладу перо, чтобы взглянуть на этих великанов: так они прекрасны и величественны. Надеюсь порядком скучать все время, покуда останусь на водах, и хотя очень легко завести знакомства, однако я стараюсь избегать их. Ежедневно брожу по горам и уж от этого одного укрепил себе ноги; хожу постоянно: ни жара, ни дождь меня не останавливают... Вот вам мой образ жизни, милый друг; особенно хорошего тут нет, но... когда я выздоровлю и когда здесь будет государь, отправлюсь в осеннюю экспедицию против черкесов.

Прощайте, дорогая; желаю вам веселиться в Париже и Берлине. Получил ли Алексис отпуск? поцелуйте его за меня. Прощайте. Весь ваш М. Лермонтов.

P. S. Пожалуйста, пишите мне и скажите, понравились ли вам башмаки.

- 544 -

25. К Е. А. Арсеньевой (стр. 391)

Печатается по Акад. изданию (1916, т. IV, стр. 327—328), где воспроизведено по автографу из собрания П. Л. Вакселя. Впервые у Ефремова, т. I, СПб. 1889, стр. 540—541. В собрании Вакселя было еще одно письмо Лермонтова от 27 июля 1837 г. (Акад. изд., т. V, стр. 39). Местонахождение этого собрания в настоящее время неизвестно.

Барон Розен Григорий Владимирович — генерал-адъютант, командир Отдельного кавказского корпуса, вскоре, 30 ноября 1837 г., отстраненный от командования.

Вельяминов Алексей Александрович (1785—1838) — генерал-лейтенант, командующий войсками на Кавказской линии и Черномории.

О Павле Ивановиче Петрове см. комментарий к письму 27.

Алексей Аркадьевич — Столыпин (род. 14 ноября 1816 г. — ум. 10 октября 1858 г.), двоюродный дядя Лермонтова, известный под именем Монго. О нем см. т. III, стр. 662—665.

Гвоздев Павел Александрович (род. 1815 г. — ум. 1851 г.) — юнкер Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, поэт; за одно из своих сатирических стихотворений был разжалован в солдаты и отправлен на Кавказ; еще будучи в школе, он написал ответ Лермонтову на стихотворение «Смерть поэта». (См. Б. Л. Модзалевский «Архив Раевских», т. II, стр. 512—513, и т. III, стр. 576.)

26. К С. А. Раевскому (стр. 392)

Печатается по «Русскому обозрению» 1890, т. IV, кн. 8, стр. 741—742, где появилось впервые. Автограф неизвестен.

Из общего контекста письма можно заключить, что оно писано во второй половине октября 1837 г. или даже в ноябре.

10 октября 1837 г. в Тифлисе состоялся смотр четырем эскадронам Нижегородского драгунского полка. Николай I нашел полк в отличном порядке, и это косвенным образом повлияло на судьбу Лермонтова. Сопровождавший Николая I гр. А. Х. Бенкендорф, давнишний знакомый Е. А. Арсеньевой, в эти годы еще был готов покровительствовать поэту. Воспользовавшись удобным случаем, Бенкендорф попросил Николая I о помиловании Лермонтова и сослался на Жуковского, который высоко ценил дарование Лермонтова. Ходатайство Бенкендорфа было удовлетворено, и на другой день, 11 октября, в высочайшем приказе по кавалерии было объявлено о переводе «Нижегородского драгунского полка прапорщика Лермонтова лейб-гвардии в Гродненский гусарский полк корнетом» (см. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. I, стр. 318; ср. запись в дневнике В. А. Жуковского от 21 октября 1837 г. — «Дневники Жуковского», П. 1903, стр. 369).

- 545 -

Гродненский гусарский полк в это время стоял под Новгородом в Селищевских казармах. По пути в новый полк Лермонтов задержался в Ставрополе, где близко сошелся со своим свойственником П. И. Петровым (о нем см. комментарий к письму 27), Н. М. Сатиным, доктором Н. В. Майером (прототипом Вернера), поэтом-декабристом А. И. Одоевским и ссыльными декабристами В. М. Голицыным, С. И. Кривцовым, В. Н. Лихаревым, М. А. Назимовым, М. М. Нарышкиным, А. Е. Розеном и др.

Только в конце 1837 г. Лермонтов отправился с Кавказа на север. Ему было разрешено заехать для свидания с бабушкой в Петербург, куда он прибыл в первых числах января и где прожил до 16 февраля (см. письмо 28).

О Тифлисе см. «Свиданье» (т. II, стр. 136 и 259), а также запись «Я в Тифлисе у Петр. Г. — ученый татар» и т. д. (см. в настоящем томе на стр. 356). Ср. описание тифлисских бань в «Путешествии в Арзрум» Пушкина (гл. II).

В 1837 г. во Владикавказе с Лермонтовым встретился В. В. Бобарыкин, который так описал эту встречу: «Однажды базарный пришел мне сказать, что какой-то проезжий офицер желает меня видеть. Я пошел в заезжий дом, где застал такую картину: М. Ю. Лермонтов, в военном сюртуке, и какой-то статский (оказалось, француз-путешественник) сидели за столом и рисовали, во все горло распевая: «A moi la vie, à moi la vie, à moi la liberté».

Я до сих пор хорошо помню мотив этого напева, и если это кого-нибудь интересует, то я мог бы найти кого-нибудь, кто бы его положил на ноты. Тогда это меня несколько озадачило, а еще более озадачило, что Лермонтов, не пригласив меня сесть и продолжая рисовать, как бы с участием, но и не без скрываемого высокомерия, стал расспрашивать меня, как я поживаю, хорошо ли мне.

Мне в Лермонтове был только знаком шалун, руководивший «Нумидийским эскадроном», чуть не сбившим меня с ног, в первый день моего вступления в юнкерскую школу, а потом закатившим мне в затылок залп вареного картофеля. О Лермонтове как о поэте я ничего еще не знал и даже не подозревал.... Все это, вместе с моею владикавказскою обстановкою, не могло не внушать мне некоторого чувства собственного достоинства, явно оскорбленного тем покровительственным тоном, с которым относился ко мне Лермонтов. А потому, ограничась кратким ответом, что мне живется недурно, я спросил, что они рисуют, и узнал, что в проезд через Дарьяльское ущелье, отстоящее от Владикавказа, как известно, в 20—40 верстах, француз на ходу, вылезши из перекладной телеги, делал croquis окрестных гор; а они, остановясь на станциях, совокупными стараниями отделывали и даже, кажется, иллюминовали эти очертания.

На том разговор наш и кончился, — и я, пробыв несколько минут, ушел к себе» («Три встречи с М. Ю. Лермонтовым» — «Русский библиофил» 1915, № 5, стр. 76).

- 546 -

Экспедиция в Хиву — Хивинские походы, состоявшиеся в 1839—1840 гг. под начальством командира отдельного Оренбургского корпуса, генерал-адъютанта, графа Василия Алексеевича Перовского (1794—1857). Эти походы окончились полной неудачей. Биографию Перовского, составленную П. Юдиным, см. в «Русской старине» 1896, кн. 5 и 6; его письма — в «Русском архиве» 1878, т. II, и 1879 тт. II и III.

27. К П. И. Петрову (стр. 394)

Печатается по «Литературному сборнику», I, Кострома, 1928, стр. 1. Автограф хранился у внука П. И. Петрова — Святослава Аркадьевича, который подарил его в 1923 г. И. И. Власову. В настоящее время автограф — в Ивановском музее.

Рукой Лермонтова заполнены 2³/₄ почтовых странички; внизу третьей и вверху четвертой страницы — приписка Е. А. Арсеньевой:

«Не нахожу слов, любезнейший Павел Иванович, благодарить вас за любовь вашу к Мишеньке, и чувства благодарности навсегда останутся в душе моей.

Приезд его подкрепил слабые мои силы. Лета и горести совершенно изнурили меня, а гродненский полк не успокоит.

Не вздумаете ли в Питербург побывать, чего бы очень желала.

Милых детей целую и остаюсь

готовая к услугам

Елизавета Арсеньева.    

1838 года 1 февраля».

Таким образом дата приписки Арсеньевой позволяет точно датировать и письмо Лермонтова. На последней, четвертой, странице — приписка Марии Акимовны Шан-Гирей, гостившей в это время в Петербурге:

«Je viens chez ma tante, et la trouve occupée à vous écrire, mon cher frère, je suis bien sûre qu’un petit mot de mon écriture ne vous sera pas de trop. Je me conduits bien mal à Pétersbourg, car je suis constamment malade, c’est le second jour, que je sors. J’apprends, qu’on vous attend ici, et je serai très fachée, si cela ne sera pas durant mon séjour ici. Au nom de dieu, ne place pas les enfants à Moscou, je te le demande en grâce. Les miens sont bien grandis, surtout Alexis. Je reprends Catiche, qui est une bien bonne fille, et j’espère, qu’à la grâce de dieu elle sera ma joie et mon amie. J’embrasse les enfants. Prie le bon dieu de vous contenir dans sa garde et suis votre affectionnée amie

Marie Schanguirey».    

Перевод: «Прихожу к моей тете и нахожу ее занятой письмом к вам, мой дорогой брат. Уверена, что несколько слов от меня не будут для вас излишни.

- 547 -

Я веду себя очень плохо в Петербурге, так как постоянно больна. Сегодня второй день, как я выхожу. Узнаю, что вас ждут сюда, и мне будет очень досадно, если этого не случится во время моего пребывания здесь. Ради бога, не помещай детей в Москве, прошу этого, как милости.

Мои очень выросли, особенно Алексей. Я опять беру Катишь, которая очень хорошая девочка, и я надеюсь, что с божьей помощью она будет моей радостью и моим другом. Целую детей. Молю бога сохранить вас и остаюсь любящим другом вашим.

Мария Шангирей».    

Петров Павел Иванович происходил из рода костромских дворян. Родился он 18 июня 1790 г. Начал службу в департаменте Министерства военных и сухопутных сил, откуда поступил в кавалергардский полк и 14 ноября 1806 г. был произведен в эстандарт-юнкера. В 1807 г. он был выпущен корнетом в Александрийский гусарский полк. В кампанию 1812 г. Петров, уже в чине поручика, участвовал в целом ряде дел и получил несколько орденов. В 1818 г. Петров был назначен командиром Моздокского казачьего полка.

Познакомившись на водах с семейством Хостатовых, П. И. Петров около 1820 г. женился на Анне Акимовне Хостатовой, дочери родной сестры Е. А. Арсеньевой — Екатерины Алексеевны Хостатовой.

В 1826 г. П. И. Петров был назначен войсковым атаманом Астраханского казачьего войска и с января по май этого года участвовал в двенадцати стычках в походе против чеченцев. За отличие в этом походе он был произведен в полковники. В 1834 г. Петров за новое отличие по службе был произведен в генерал-майоры и назначен начальником штаба войск по Кавказской линии и в Черномории. В этой должности был Петров, когда к нему в Ставрополь приехал Лермонтов.

В конце 1837 г. П. И. Петров был уже 48-летним вдовцом (его жена Анна Акимовна умерла рано). У Петрова было четверо детей: Екатерина (род. в 1820 г.) и Мария (род. в 1822 г.), которых Лермонтов называет в своем письме «милыми кузинами», сын Аркадий (род. в 1825 г.) и младшая Варвара. В детский альбом Аркадия написано известное четверостишие Лермонтова «Ребенку» («Что мне сказать тебе по просту» — см. т. II, стр. 34). Во время пребывания Лермонтова в Ставрополе он переписал для Петрова стихи «Смерть поэта» (автограф в Ивановском музее. Там же — картина работы Лермонтова и портрет П. И. Петрова).

Вскоре после отъезда Лермонтова в Петербург П. И. Петров (25 декабря 1837 г.) был уволен в годовой отпуск и со всей семьей уехал в Россию, сначала в Москву, а затем в Костромскую

- 548 -

губернию. В 1839 г. П. И. Петров, зачисленный на службу по Министерству внутренних дел, был назначен военным губернатором города Каменец-Подольска и подольским гражданским губернатором. Расстроенное здоровье не позволило ему продолжать службу, и 13 ноября 1840 г. он вышел в отставку в прежнем чине генерал-майора.

Сохранились следы позднейших взаимоотношений Лермонтова с семьею П. И. Петрова. В 1840 г. Лермонтов прислал Павлу Ивановичу автограф «Последнего новоселья». В т. наз. «Альбоме Одоевского», подаренном Лермонтову 13 апреля 1841 г., на 12-м листе рукой Лермонтова записано: «Семен Осипович Жигмонд». Это имя, отчество и фамилия мужа старшей дочери П. И. Петрова — Екатерины Павловны, которая тогда вышла замуж.

П. И. Петров умер 13 сентября 1871 г. Он погребен в Ипатьевском монастыре. О П. И. Петрове и его семье см. очерк Б. Гарского (Б. Л. Модзалевского) в «Русском биографическом словаре», СПб. 1902, т. Павел — Петр, стр. 690—691, а также в обстоятельной статье И. Власова «Лермонтов в семье П. И Петрова» — «Литературный сборник», I, Кострома 1928, стр. 3—10

Об Афанасии Алексеевиче Столыпине см. комментарий к письму 23.

28. К М. А. Лопухиной (стр. 395)

Печатается по автографу Института литературы Академии наук СССР. Впервые — в «Русском архиве» 1863, кн. 5—6, стлб. 430—432.

Перевод: Пишу к вам, дорогой друг, накануне отъезда в Новгород. Я все поджидал, не случится ли со мною чего хорошего, чтобы сообщить вам о том; но ничего такого не случилось, и я решаюсь писать к вам, что мне смертельно скучно. Первые дни после приезда прошли в постоянной беготне: представления, церемонные визиты — вы знаете; да еще каждый день ездил в театр: он хорош, это правда, но мне уж надоел. Вдобавок, меня преследуют все эти милые родственники! Не хотят, чтоб я бросил службу, хотя это мне и было бы можно: ведь те господа, которые вместе со мною поступили в гвардию, теперь уж там не служат. Наконец, я порядком упал духом и хотел бы даже как можно скорее бросить Петербург и уехать куда бы то ни было, в полк ли, или хоть к чорту; тогда, по крайней мере, был бы предлог жаловаться, а это утешение не хуже всякого другого. — С вашей стороны вовсе не любезно, что вы всегда ожидаете моего письма, чтобы писать мне; можно подумать, что вы вздумали чваниться. Что касается Алексиса, то это не удивительно, потому что на днях, как говорят здесь, он женится на какой-то богатой купчихе; понятно, что у меня нет надежды занимать в его сердце такое

- 549 -

же место, какое он отводит толстой оптовой купчихе. Он обещался писать мне через два дня после моего отъезда из Москвы; но, может быть, забыл мой адрес, вот ему два. Если и после этого он мне не напишет, прокляну его и его толстую оптовую купчиху: я уж занят составлением формулы этого проклятия. Боже! вот беда иметь друзей, которые собираются жениться. Приехав сюда, я нашел дома целый хаос сплетен. Я навел порядок, поскольку это возможно, когда имеешь дело с тремя или четырьмя женщинами, которым ничего не втолкуешь. Простите, что я так говорю о вашем прекрасном поле. Увы! Кроме того, раз я вам это говорю, это доказывает, что вас я считаю исключением. Когда я возвращаюсь домой, я только и слышу, что истории без конца, жалобы, упреки, подозрения и заключения; это просто несносно, особенно для меня, потому что я отвык от этого на Кавказе, где общество дам — редкость, или же они мало разговорчивы (в особенности грузинки: они не говорят по-русски, а я по-грузински).

Прошу вас, милая Marie, напишите мне немножко, пожертвуйте собой, пишите мне всегда, не будьте церемонны: вы должны быть выше этого. Ведь, если иногда я и медлю ответом, это, право, значит, что мне нечего сказать, или же у меня слишком много дела — обе причины уважительные.

Я был у Жуковского и отнес ему, по его просьбе, «Тамбовскую Казначейшу»; он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в ближайшем номере «Современника».

Бабушка думает, что меня скоро переведут в царскосельские гусары, бог знает на каком основании ей подали эту надежду; оттого она не соглашается, чтобы я вышел в отставку; что касается меня, то я ровно ни на что не надеюсь. В заключение этого письма посылаю вам стихотворение, которое случайно нашел в моих дорожных бумагах, оно мне довольно-таки нравится, именно потому, что я совсем забыл его — впрочем, это ровно ничего не доказывает. Прощайте, милый друг, поцелуйте Алексиса и скажите, что стыдно ему; скажите то же и M-lle Марии Лопухиной. Лерма.

О переводе Лермонтова в Гродненский гусарский полк, квартировавший под Новгородом в Селищевских казармах, см. комментарий к письму 26.

Алексей Александрович Лопухин был впоследствии женат на княжне Варваре Александровне Оболенской (о них см. в комментарии к письму 31).

В Москве, проездом с Кавказа, Лермонтов был в самом конце 1837 г. или начале 1838 г. (см. предыдущее письмо).

«Тамбовская казначейша» была напечатана в «Современнике» 1838, т. XI, № 3, стр. 149—178, под заглавием «Казначейша» и

- 550 -

с пропуском слова Тамбов (ср. в нашем издании т. III, стр. 333—356 и стр. 598—599).

Вяземский Петр Андреевич (1792—1878) — поэт, один из ближайших друзей Жуковского и Пушкина.

29. К С. А. Раевскому (стр. 397)

Печатается по изд. Висковатова (т. V, стр. 420—421). Впервые в «Русском вестнике» 1882, т. CLVIII, № 3, стр. 346.

В первых строчках намек на не дошедшие до нас письма Лермонтова и Раевского.

С. А. Раевский, сосланный в Олонецкую губернию по «высочайшему» повелению от 25 февраля 1837 г., выехал из Петербурга только 5 апреля 1837 г. В Петрозаводске Раевский служил в качестве чиновника особых поручений при губернаторе Андр. Дашкове. 29 мая 1838 г. Раевскому был разрешен «отпуск в Петербург и к водам морским в Эстляндии». 7 декабря 1838 г. Раевский окончательно прощен и ему дозволено продолжать службу на общих основаниях (см. «Вестник Европы» 1887, кн. I, стр. 343; ср. Висковатов, Приложения, стр. 13—14).

Под «Романом» разумеется «Княгиня Лиговская» (см. комментарий в настоящем томе, стр. 455).

Юрьев Николай Дмитриевич — родственник Лермонтова и товарищ по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. 22 ноября 1834 г. он был переведен из юнкеров л.-гв. Уланского его величества полка в л.-гв. Драгунский полк прапорщиком, откуда уволен в отставку 30 января 1838 г. в чине штабс-капитана («Пятьдесят лет существования лейб-гвардии Драгунского полка», Новгород 1870, Приложения, стр. 35; В. Потто «Исторический очерк Николаевского кавалерийского училища», СПб. 1873, Приложения, стр. 61).

Любопытная, но не во всем достоверная запись рассказов Н. Д. Юрьева сделана В. П. Бурнашевым в статье «Михаил Юрьевич Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников» — «Русский архив» 1872, кн. 9, стр. 1770 и след.

30. К М. А. Лопухиной (стр. 398)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в «Русском архиве» 1863, кн. 5—6, стлб. 433—435.

Перевод: Давно уж я не писал вам, милый и дорогой друг, а вы ничего не сообщали мне ни о вашей дорогой особе, ни о всех ваших; поэтому надеюсь, что ответ на это письмо долго ждать не придется. Это звучит самоуверенно, скажете вы, но вы ошибетесь. Я знаю, вы убеждены, что ваши письма доставляют мне большое удовольствие, раз вы пользуетесь молчанием как средством наказать меня; но наказания

- 551 -

этого я не заслуживаю; я постоянно думал о вас; вот доказательство: просил отпуска на полгода — отказали, на 28 дней — отказали, на 14 дней — великий князь и тут отказал. Всё это время я надеялся видеть вас. Сделаю еще попытку, — дай бог, чтоб она удалась. Надо вам сказать, что я несчастнейший человек; вы поверите мне, когда узнаете, что я каждый день езжу на балы. Я пустился в большой свет. В течение месяца на меня была мода, меня наперерыв отбивали друг у друга. Это, по крайней мере, откровенно. Весь этот народ, которому доставалось от меня в моих стихах, старается осыпать меня лестью. Самые хорошенькие женщины выпрашивают у меня стихов и хвастаются ими как триумфом. Тем не менее, я скучаю. Просился на Кавказ — отказали, не хотят даже, чтобы меня убили. Может быть, эти жалобы покажутся вам, милый друг, неискренними; вам, может быть, покажется странным, что я гонюсь за удовольствиями, чтобы скучать, слоняюсь по гостиным, когда там нет ничего интересного. Ну, так я открою вам мои побуждения. Вы знаете, что самый мой большой недостаток — это тщеславие и самолюбие; было время, когда я, в качестве новичка, искал доступа в это общество; это мне не удалось: двери аристократических салонов закрылись предо мной; а теперь в это же самое общество я вхожу уже не как искатель, а как человек, добившийся своих прав. Я возбуждаю любопытство, предо мной заискивают, меня всюду приглашают, а я и вида не подаю, что хочу этого; дамы, желающие, чтобы в их салонах собирались замечательные люди, хотят, чтобы я бывал у них, потому что я ведь тоже лев, да! я, ваш Мишель, добрый малый, у которого вы и не подозревали гривы. Согласитесь, что все это может опьянять; к счастью, моя природная лень берет верх, и мало-по-малу я начинаю находить все это несносным. Эта новая опытность полезна в том отношении, что дала мне оружие против общества: если оно будет преследовать меня клеветой (а это непременно случится), у меня будет средство отомстить; нигде ведь нет столько пошлого и смешного, как там. Я уверен, что вы никому не передадите моего хвастовства; ведь сказали бы, что я еще смешнее других; с вами же я говорю как с своей совестью, а потом, так приятно исподтишка посмеяться над тем, чего так добиваются и чему так завидуют дураки, — с человеком, который заведомо всегда готов разделить ваши чувства. Вас я имею в виду, милый мой друг, и повторяю, так как тирада эта несколько темновата. Вы мне напишете, правда? Вы ведь не писали мне по какой-нибудь важной причине. Не больны ли вы? Не болен ли кто в семье? Боюсь, что так. Мне говорили что-то в этом роде. На следующей неделе жду вашего ответа и надеюсь, что он будет не короче моего письма и уж, наверно, лучше написан. Боюсь,

- 552 -

что не разберете моего маранья. Прощайте, милый друг; может быть, если богу угодно будет наградить меня, я получу полугодовой отпуск и тогда во всяком случае добьюсь ответа, каков бы он ни был. Поклонитесь от меня всем, кто меня не забыл.

Весь ваш М. Лермонтов.    

31. К А. А. Лопухину (стр. 400)

Печатается по Акад. изданию (1916, т. IV, стр. 334). Впервые — у Висковатова (т. V, стр. 424—425). В 1916 г. автограф находился в собрании барона Д. Г. Гинзбурга.

Алексей Александрович Лопухин, которому адресовано это письмо, родился 29 сентября 1813 г. Он был сыном Александра Николаевича Лопухина и Екатерины Петровны, рожденной Верещагиной.

С Лопухиным Лермонтов познакомился еще в детстве, как только приехал в Москву для подготовки в Московский университетский пансион. Особенно он был дружен с Марией Александровной, несмотря на то, что она была старше Лермонтова на 11 лет, а Варвара Александровна — почти ровесница Лермонтова — вызвала в поэте глубокое чувство, захватившее его на всю жизнь.

После отъезда Лермонтова в Петербург в 1833 г. Лопухин пережил серьезное увлечение Е. А. Сушковой, о чем она сама подробно рассказала в своих «Записках» (см. изд. 1928 г., стр. 145 и след.). Их встреча состоялась в доме А. Ф. Ростопчина, на балу, через несколько дней после свадьбы Ростопчина и Е. П. Сушковой (Додо). В это время Алексей Александрович был, по словам Е. А. Сушковой, еще «очень молодым человеком». О встрече Лермонтова с Лопухиным в декабре 1834 г. в Петербурге, где Лопухин пробыл до 5 января 1835 г., см. в письме 15.

В «Описи письмам и бумагам л.-гв. Гусарского полка корнета Лермонтова», составленной в 1837 г. при обыске в квартире Лермонтова, когда он был арестован по делу о стихах на смерть Пушкина, между прочим, указываются: «письма, писанные Лермонтову некоим Лопухиным. Главные черты: Лопухин студент и находится с Лермонтовым в дружеских отношениях.

Из них более других примечательны:

№ 1. В нем Лопухин говорит, что основываясь на живом характере Лермонтова, он не очень огорчен переходом его в военную службу; насчет же стихотворного таланта говорит Лопухин — «тебе нечего беспокоиться, потому что кто что любит на то всегда найдет время» и в доказательство приводит [Дениса Васильевича] Давыдова.

№ 2. Лопухин извещает Лермонтова, что его бранят в Москве за переход в военную службу».

- 553 -

В 1838 г. А. А. Лопухин женился на княжне Варваре Александровне Оболенской (р. 1820 г. — ум. 10 июля 1873 г.). От этого брака у Лопухина 13 февраля 1839 г. родился сын Александр (камер-юнкер с 1873 г.). На его рождение Лермонтов в феврале или марте того же года написал стихи: «Ребенка милого рожденье» (см. т. II, стр. 43). Этот сын Лопухина рассказал впоследствии А. Бильдерлингу одну из версий создания картины «Предок Лермонтова» («Русская старина» 1887, т. III, кн. 2, стр. 508).

А. А. Лопухин служил в Московской синодальной конторе. В 50-х годах он был в должности чиновника за прокурорским столом, а с начала 60-х годов — прокурор синодальной конторы и исправляющий должность управляющего синодальной типографией. С 1861 г. — камер-юнкер; с 1864 — действительный статский советник. 9 декабря 1872 г. Лопухин умер.

Об А. А. Лопухине см. П. Долгоруков «Российская родословная книга» СПб. 1855, ч. II, стр. 64; «Дворянское сословие Тульской губ.», т. III (XII), «Родословец», ч. VI, стр. 347, и «Московский некрополь», СПб. 1908, ч. II, стр. 187.

32. К К. Ф. Опочинину (стр. 401)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — у Ефремова, т. I, СПб. 1887, стр. 475.

Перевод: О, милый, любезный Опочинин. И вчера вечером, когда я вернулся от вас, мне сообщили, со всеми возможными предосторожностями, роковую новость. И когда вы будете читать эту записку, меня уже не будет... (переверните) в Петербурге. Потому что я иду в караул. И се (стиль библейский и наивный), веруйте моим чистосердечным сожалениям о том, что не мог придти повидаться с вами. И весь ваш Лермонтов.

Письмо адресовано Константину Федоровичу Опочинину (1808—1848), штабс-ротмистру л.-гв. Конного полка, флигель-адъютанту, а не Федору Петровичу (1788—1854), обер-гофмейстеру и члену Государственного совета.

На автографе дата помечена рукою не Лермонтова (может быть, Опочинина): «1840 г., апрель 3-го». Эта дата устраняет предположение о том, что Лермонтов прощается с Опочининым перед ссылкой на Кавказ. Приказ о переводе в Тенгинский пехотный полк состоялся только 13 апреля. Возможно также, что дата непосредственно к письму не относится и что оно написано до начала военно-судного дела о дуэли с Барантом.

П. А. Висковатов высказал убедительное предположение: «Мне кажется, что вся записка только шутка, писанная поэтом во время служения его в лейб-гусарах. Он часто проводил время в Петербурге, где охотно играл с Опочининым в шахматы.

- 554 -

Слова «car je monté la garde» относятся к служебным обязанностям Мих. Юр., призывавшим его в Царское Село, в полк. Всё письмо шуточное. Писанное на двух страницах, оно на первой оканчивается как бы угрозой: «je ne serai plus...», которая затем объясняется просто: «à Pétersbourg». Лермонтов в это время, да и раньше, любил говорить о том, что жизнь ему надоела и намекал на самоубийство, пугая этим близких к нему людей» (Висковатов, т. V, стр. 425).

33. К Н. Ф. Плаутину (стр. 401)

Печатается по автографу ИЛИ, тетрадь 22. Впервые «Век» 1862, № 3, стр. 57—58, затем у Ефремова и Висковатова.

Плаутин Николай Федорович (1794—1866) — непосредственное начальство Лермонтова — командир л.-гв. Гусарского полка (с 25 июля 1839 г. по 11 апреля 1843 г.).

По свидетельству А. П. Шан-Гирея, зимой 1839—1840 г. Лермонтов был увлечен княгиней М. А. Щербатовой, рожденной Штерич, которой посвятил стихотворение «На светские цепи» (см. т. II, стр. 63, и комментарий на стр. 210—212). За Щербатовой ухаживал сын французского посланника в Петербурге, Эрнест де-Барант. Столкновение соперников на балу у Лаваль произошло из-за Щербатовой («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр. 747—748). Впрочем, в письме А. И. Тургенева к П. А. Вяземскому от 8 апреля 1840 г. есть указание на то, что столкновение между Лермонтовым и Барантом произошло также из-за стихов на смерть Пушкина («правда ли, что Лермонтов в известной строке своей бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина, что Барант желал бы знать... правду» — «Остафьевский архив», т. IV, стр. 112—113).

Ссора Лермонтова с Барантом произошла в доме действительного камергера и церемониймейстейра графа Ивана Степановича Лаваль (1761—1846), французского эмигранта, женатого на младшей дочери статс-секретаря Козицкого, Александре Григорьевне. (О Лаваль см.: «Русская старина» 1872, II, стр. 682—683; Н. М. Карамзин «Неизданные сочинения», СПб. 1886, стр. 145, и «Записки» А. И. Кошелева, Берлин 1884, стр. 21.)

Секундантом Лермонтова был Алексей Аркадьевич Столыпин (Монго); секундантом Баранта — граф Рауль д’Англес. Лермонтов, конечно, хорошо знал имя секунданта своего противника, но в письме к Плаутину сознательно уклонился от выдачи секундантов, так же как не упомянул и имени Щербатовой.

История судебного дела по дуэли Лермонтова с Барантом была впервые изложена в газете «Век» 1862, № 3, стр. 57—61, а затем перепечатана рядом газет и журналов. Более подробное изложение см. в книге Ал. Любавского «Русские уголовные

- 555 -

процессы», СПб. 1866, стр. 556—560, а также у Висковатова, стр. 317—338. В «Приложениях» к биографии Лермонтова Висковатов впервые опубликовал текст показаний Лермонтова, данных 16 марта; затем эти показания были литографически воспроизведены в пятом томе Акад. издания на вкладном листе. Подлинное «Военно-судное дело, произведенное в комиссии военного суда, учрежденной при Кавалергардском ее величества полку над поручиком л.-гв. Гусарского полка Лермонтовым», находится в архиве рукописного отделения ИЛИ. Важнейшие документы этого дела вместе с отрывками из воспоминаний о дуэли см. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. 2, стр. 24—62.

34. К С. А. Соболевскому (стр. 402)

Печатается по автографу Архива народного хозяйства, культуры и быта Центрархива РСФСР, фонд Соболевского, т. VII, стр. 64. Впервые — в книге А. К. Виноградова «Мериме в письмах к Соболевскому», М. 1928, стр. 72—73.

Письмо не датировано, но по содержанию может быть отнесено ко второй половине марта 1840 г., когда Лермонтов, преданный военному суду, сидел под арестом, а друзья его навещали в ордонансгаузе (см. И. И. Панаев «Литературные воспоминания», «Academia», 1928, стр. 220—222).

Записка адресована Сергею Александровичу Соболевскому (1803—1870), внебрачному сыну А. Н. Самойлова, одному из ближайших друзей Пушкина. В июне 1837 г. Соболевский вернулся в Россию после второго заграничного путешествия и, поселившись в Петербурге, основал в компании с И. С. и С. С. Мальцевыми Сампсониевскую бумагопрядильную фабрику. Библиотека Соболевского пользовалась большой известностью, и Соболевский охотно снабжал книгами своих друзей. Он был сторонником совсем особого книголюбия и новой библиографии; отказавшись от любительства и собирания курьезов, Соболевский собрал систематизированную научную библиотеку.

В своей записке Лермонтов просит о присылке ему третьего издания двухтомного романа Альфонса Карра (1808—1890) «Под липами». О влиянии А. Карра на Лермонтова см. комментарий к стихотворению «Любовь мертвеца» (т. II, стр. 237—238).

О Соболевском см.: «Русский биографический словарь», т. Смеловский — Суворин, СПб. 1909, стр. 35—40; В. И. Саитов «Соболевский — друг Пушкина», «Парфенон» 1922; А. К. Виноградов «Мериме в письмах к Соболевскому», М. 1928.

35. К С. А. Соболевскому (стр. 402)

Печатается по автографу Центрархива (ГАФКЭ). Впервые (в русском переводе) в вступительной статье А. К. Виноградова

- 556 -

к «Герою нашего времени», изданному в серии «История молодого человека XIX столетия» (1932, стр. 19).

Перевод: Мне очень досадно, дорогой Соболевский, что я не могу воспользоваться сегодня вашим приглашением, обществом и ростбифом; надеюсь, что вы простите мне мое отсутствие, ради моего теперешнего положения, которое совершенно не зависит от меня.

Надо полагать, что записка эта написана С. А. Соболевскому (см. предыдущий комментарий) в апреле 1840 г. — после того, как Лермонтов был выпущен из-под ареста, но должен был готовиться к отъезду на Кавказ.

36. К великому князю Михаилу Павловичу (стр. 403)

Печатается по автографу ИЛИ (ср. Висковатов, т. V, стр. 427—428, и М. К. Лемке «Николаевские жандармы и литература 1826—1855 гг.», СПб. 1908, стр. 111—112).

В рукописном собрании Гос. публичной библиотеки (Ленинград) имеется черновой автограф этого письма, впервые опубликованный в «Русской старине» 1872, т. V, кн. 2, стр. 295—296:

Ваше императорское высочество!

Выписанный по приговору военного суда тем же чином в армию, неся гнев государя императора и ваш, я [без ропота] с благоговением покоряюсь судьбе моей, ценя в полной мере вину мою и справедливость заслуженного наказания. Я был ободрен до сих пор надеждой иметь возможность усердною и ревностною службой загладить мой проступок, но получив приказание явиться к господину генерал-адъютанту графу Бенкендорфу, я из слов его сиятельства увидел к неописанной моей горести, что на мне лежит не одно обвинение за дуэль с господином Барантом, и за приглашение его на гауптвахту, но еще самое тяжкое, какому может подвергнуться человек, дорожащий своею честию, офицер, имевший щастие служить под высоким начальством вашего императорского высочества. Граф Бенкендорф изволил предложить мне написать письмо к господину Баранту, в котором бы я просил у него извинения в ложном моем показании нащет моего выстрела.

Ваше императорское высочество! хотя не имею более щастия служить под командой вашею, но ныне осмеливаюсь прибегнуть к высокой вашей защите. Великодушное сердце ваше позволит мне сказать вам со всею откровенностию: могла быть ошибка или недоразумение в словах моих или моего секунданта, личного объяснения у меня при суде с господином Барантом не было, но никогда я не унижался до обмана и лжи.

- 557 -

Вашему императорскому высочеству осмеливаюсь повторить сказанное мною в суде: я не имел намерения стрелять в господина Баранта, не метил в него, выстрелил в сторону, и это готов подтвердить честью моею. В доказательство намерения моего не стрелять в господина Баранта служит то, что когда секундант мой Столыпин подал мне пистолет, я ему сказал по-французски: je tirerai en l’air.1

Чувствуя в полной мере дерзновение мое, я однако осмеливаюсь надеяться, что ваше императорское высочество соблаговолите взойти в мое трудное положение и защитить меня от незаслуженного обвинения.

С благоговейною преданностию имею щастие пребыть

   вашего императорского высочества

   всепреданнейший Михаил Лермонтов

Тенгинского полка поручик.

Великий князь Михаил Павлович (род. 28 января 1798 г. — ум. 28 августа 1849 г.) — младший брат Николая I, носивший со дня рождения звание генерал-фельдцейхмейстера; начал действительную военную службу в 1816 г., когда он был назначен шефом первой лейб-гвардии артиллерийской бригады, а затем через три года поставлен во главе всей артиллерии. В 1825 г. Михаил Павлович был назначен генерал-инспектором по инженерной части, а в 1831 г. — главным начальником военно-учебных заведений. Он принадлежал к числу тех военных администраторов Николаевской эпохи, которые предпочитали мирные занятия муштровкой и выправкой солдат рискованным предприятиям на поле брани, и даже находил, что «война портит солдата».

Михаил Павлович мог узнать и заметить Лермонтова еще во время одного из своих посещений Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Затем, в 1834—1837 гг. и 1838—1839 гг. он видел Лермонтова в Царском селе, где стоял Гусарский полк (см. письмо Лермонтова 19: «государь и великий князь здесь; каждый день ученье, иногда два»).

Приятель Лермонтова, Константин Александрович Булгаков (1812—1862), был в милости у Михаила Павловича, который уже несколько раз прощал Булгакову и Лермонтову их совместные шалости (см. В. П. Бурнашов «М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников» — «Русский архив» 1872, кн. 9).

Слова Лермонтова: «будучи уже не раз облагодетельствован вами» — относятся также к самому последнему по времени и к самому значительному вмешательству Михаила Павловича, который ходатайствовал о смягчении приговора по делу о дуэли

- 558 -

с Барантом в конце марта и начале апреля 1840 г. Именно благодаря Михаилу Павловичу сентенция военного суда от 5 апреля 1840 г. была сравнительно мягкой (о ходатайстве великого князя за Лермонтова пишет Висковатов, со слов А. О. Смирновой и А. П. Шан-Гирея, стр. 336).

Лермонтову была уже объявлена высочайшая конфирмация о переводе в Тенгинский пехотный полк, подписанная 13 апреля 1840 г., когда граф А. Х. Бенкендорф, недовольный слишком легким наказанием, призвал Лермонтова к себе и категорически потребовал, чтобы Лермонтов написал письмо к де-Баранту и признал бы в нем ложное показание на суде. Это письмо унизило бы поэта в глазах его противника и поставило бы в смешное положение в обществе. Зная, как ревниво относился Михаил Павлович к вопросам офицерской чести, Лермонтов снова надеялся на его заступничество. Действительно, Михаил Павлович согласился с необходимостью защитить «честь русского офицера», направил письмо Лермонтова на высочайшее рассмотрение, и требования Бенкендорфа были отменены.

На письме Лермонтова сделана генерал-лейтенантом Л. В. Дубельтом карандашная надпись: «Государь изволил читать», — и далее: «К делу. 29 апреля 1840».

Граф Бенкендорф Александр Христофорович (1783—1844), — шеф жандармов, командующий императорскою главною квартирою и главный начальник Третьего отделения соб. е. вел. канцелярии, — одно из самых приближенных и доверенных лиц Николая I. Е. А. Арсеньева была лично знакома с Бенкендорфом и в 1837—1838 гг. несколько раз пользовалась этим знакомством, чтобы добиться ходатайства Бенкендорфа перед Николаем I (см. комментарий к письму 26). Весной 1840 г., по свидетельству А. П. Шан-Гирея, «ощущалось охлаждение Бенкендорфа, бабушка недоумевала, отчего это происходит» (Висковатов, стр. 336). Чем объясняется резкое ухудшение отношения Бенкендорфа к Лермонтову — нам достоверно неизвестно.

37. К А. А. Вадковской (стр. 404)

Печатается по Акад. изданию (т. V, стр. 40), где впервые; ср. в Акад. издании 1916 г., т. IV, стр. 342.

Перевод: Благодарю вас за адрес дома, который вечно будет дорог мне и прошу мою милую кузину не забыть меня и оставить за мною мазурку. Ваш преданный Лермонтов.

Записка, как утверждает Д. И. Абрамович, хранилась в архиве Меншикова. Она была писана на листке почтовой бумаги, наверху давленый штемпель «M. L.» и дворянская коронка.

Вадковская Александра Александровна — дочь светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова (она умерла 23 февраля 1884 г.). Не совсем понятно, почему Лермонтов называет

- 559 -

Вадковскую кузиной. Муж Александры Александровны — Иван Яковлевич Вадковский — упоминается в письме Лермонтова от 19 июля 1833 г. (см. комментарий к письму 13).

Записка датируется предположительно весной 1840 г., когда Лермонтов, проездом на Кавказ, останавливался в Москве, где в Каретном ряду жили Вадковские.

38. К А. А. Лопухину (стр. 404)

Печатается по Акад. изданию (1916, т. IV, стр. 337), где было опубликовано по автографу из собрания Д. Г. Гинзбурга. Впервые — у Висковатова (т. V, стр. 428—429).

О Лопухине см. комментарий к письму 31.

В Ставрополь, главную квартиру командующего Кавказской линией, Лермонтов приехал 10 июня 1840 г. Он был прикомандирован к отряду генерала Галафеева на левом фланге Кавказской линии. Журнал военных действий этого отряда сохранился в четырех рукописных экземплярах. Беловой экземпляр, который посылался министру Чернышеву, хранится в Историческом музее в Москве; в Тифлисе (ЦАУ Грузии) находится экземпляр, предназначавшийся для Головина; точный список с Чернышевского экземпляра, сделанный для Лермонтовского музея Николаевского кавалерийского училища, хранится в Институте литературы Академии наук СССР; наибольший интерес представляет черновик журнала военных действий, хранящийся в Ингушском музее: здесь вычеркнуты слова, отмечающие героическое поведение Лермонтова в боях. Отрывки из журнала военных действий и сведения о нем см.: «Русская старина» 1891, кн. 8, стр. 355; «Журнал Министерства народного просвещения» 1917, кн. 6, стр. 248—250; Д. В. Ракович «Тенгинский полк на Кавказе», Тифлис 1900, Приложения; Л. П. Семенов «К пребыванию М. Ю. Лермонтова на Кавказе в 1840 г.» — «Известия Северо-Кавказского педагогического института» 1924, т. II; П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 85 и след.; В. А. Мануйлов «М. Ю. Лермонтов. Новые тексты и материалы» — «Вестник Академии наук СССР» 1934, № 10, стр. 19—20.

Шамиль (род. около 1798 г. — ум. в 1871 г.) — имам, вождь газавата — священной войны горцев Дагестана и Чечни за их независимость. Разгромленный генералами Граббе и Головиным под Ахульго в августе 1839 г., Шамиль быстро успел оправиться и уже к концу мая 1840 г. собрал значительное ополчение в Малой Чечне и присунженских аулах. Только 14 сентября 1840 г. ген. Клюки-фон-Клюгенау разбил Шамиля под Гимрами, а в плен Шамиль был захвачен много позднее: 25 августа 1859 г.

Граф Ламберт Карл Карлович (1815—1865) — поручик Кавалергардского ее величества полка, только что приехавший на

- 560 -

Кавказ, где состоял в отряде генерала Галафеева на левом фланге Кавказской линии. 11 июля 1840 г. он, вместе с Лермонтовым, участвовал в деле на р. Валерике. Впоследствии — генерал-адъютант, наместник Царства Польского, командующий 1-й армией (1861—1862), член Государственного совета.

Хомутов Михаил Григорьевич (1795—1864) — генерал, был раньше командиром лейб-гвардии Гусарского полка, в котором служил Лермонтов; с 1839 г. назначен начальником штаба Войска Донского, первый наказный атаман неказачьего происхождения (1848—1862). О Хомутове см. «Русская старина» 1880, т. XXVII, стр. 843—850, а также «Русский биографический словарь» т. Фабер — Цявловский, 1901, стр. 369—397.

39. К Е. А. Арсеньевой (стр. 405)

Печатается по автографу Государственной публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — у Висковатова (т. V, стр. 429—430).

Степан — приказчик в Тарханах. О нем писала Арсеньева: «Степан очень прилежно смотрит» и т. д. (см. Приложения, стр. 420).

Книга графини Ростопчиной — сборник повестей Евд. Петр. Ростопчиной «Очерки большого света».

Лермонтов познакомился с Ростопчиной еще в студенческие годы в Москве (см. стихотворение «Додо», т. I, стр. 252), но настоящая дружба между Лермонтовым и Ростопчиной завязалась во время последнего приезда Лермонтова в Петербург в начале 1841 г. В ИЛИ хранятся «Стихотворения графини Е. Ростопчиной» (1841 г.), с ее надписью: «Михаилу Юрьевичу Лермонтову в знак удивления к его таланту и дружбы искренной к нему самому, Петербург, 20-ое апреля 1841» (ср. т. II, стр. 242—243).

В год смерти (1858) Е. П. Ростопчина в виде письма к Александру Дюма-отцу написала воспоминания о встречах с Лермонтовым, которые были впервые опубликованы в книге Alex. Dumas «Le Caucase. Nouvelles impressions de voyage», Bruxelles 1859, pp. 252—260. Русский перевод см. в книге: П. Роборовский «Дюма, Кавказ. Путешествия А. Дюма». Тифлис 1861, стр. 451—462; ср. несколько неточный перевод В. К. Шульца в «Русской старине» 1882, т. XXXV, кн. 9, стр. 616—620.

Полное собрание сочинений Жуковского последнего издания — «Стихотворения В. Жуковского (в семи томах). Издание четвертое, исправленное и умноженное, СПб. 1835. Издание книгопродавца Александра Смирдина». Затем были изданы дополнительно еще два тома.

О посещении Лермонтовым Жуковского в 1838 г. см. письмо 28. Об интересе Лермонтова к Шекспиру см. комментарий к письму 4.

- 561 -

40. К А. А. Лопухину (стр. 406)

Печатается по Акад. изданию (т. IV, стр. 338—339). Впервые — в «Русской старине» 1884, т. XLI, № 1, стр. 90, затем у Висковатова, т. V, стр. 430—431. В 1916 г. автограф находился в собрании барона Д. Г. Гинзбурга. Д. И. Абрамович, последний из редакторов Лермонтова, видевший этот автограф, утверждает, что на обороте письма был адрес: «Его Высокоблагородию, Милостивому Государю, Алексею Александровичу Лопухину. В Москве на Молчановке, в собственном доме, в приходе Николы Явленного». Почтовый штемпель: «Пятигорск. Сентября... 1840».

В письме идет речь о деле 11 июля 1840 г. на реке Валерике. Подробнее об этом деле см. в комментарии к стихотворению «Я к вам пишу: случайно! право» (т. II, стр. 223—230).

41. К А. А. Лопухину (стр. 407)

Печатается по Акад. изданию (т. IV, стр. 339—340). Впервые — в «Русской старине» 1884, т. XLI, № 1, стр. 86, затем у Висковатова (т. V, стр. 431—432). В 1916 г. автограф находился в собрании барона Д. Г. Гинзбурга. Д. И. Абрамович сообщает, что на обороте письма был адрес: «В Москве, на Молчановке, в собственном доме, в приходе Николы Явленного. Его Высокоблагородию, Милостивому Государю Алексею Александровичу Лопухину». На почтовом штемпеле «Кавказск. 1840 г. Ноября 4».

Дорохов Руфин Иванович (ум. 18 января 1852 г.) — сын героя Отечественной войны Ивана Семеновича Дорохова; воспитывался в Пажеском корпусе; служил в Учебном карабинерном, Нижегородском драгунском и Навагинском пехотном полках и в линейном казачьем войске (на Кавказе); за разные шалости и буйства был несколько раз разжалован в рядовые. В Дорохове видят прототип Долохова из «Войны и мира» Л. Толстого (см. Б. Л. Модзалевский «Архив Раевских», т. II, стр. 241—242).

Об участии Лермонтова в экспедиции в Чечне см. Д. В. Ракович «Тенгинский полк на Кавказе», Тифлис 1900, стр. 247— 250 и Приложения, стр. 33; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 124—125 и 127—129.

Отрядом Дорохова Лермонтов командовал с 10 по 15 октября 1840 г.

Об А. А. Лопухине см. комментарий к письму 31.

42. К Д. С. Бибикову (стр. 407)

Печатается по Акад. изданию (т. IV, стр. 341), где было воспроизведено по автографу из собрания Юрьевского университета. Впервые — у Висковатова (т. V, стр. 432—433).

- 562 -

Бибиков Дмитрий Сергеевич (ум. в 1861 г.) — поручик Кирасирского его величества полка, с 1836 по 1848 г. служил в штабе Отдельного Кавказского корпуса. О Д. С. Бибикове см. В. Потто «Исторический очерк Николаевского кавалерийского училища», СПб. 1873, Приложения, стр. 56, и «Русская старина» 1873, т. VII, кн. 3, стр. 390.

Лермонтов выехал из Ставрополя 14 января 1841 г. и прибыл в Петербург 7 или 8 февраля (Д. В. Ракович «Тенгинский полк на Кавказе», Тифлис 1900, стр. 251; «Горская мысль» 1922, № 2, и «Русская старина» 1882, кн. 9, стр. 618).

В 1841 г. масленица начиналась 2 февраля.

О Воронцовой-Дашковой, Александре Кирилловне (1819—1856), в доме которой на балу появился Лермонтов, — см. т. II, стр. 220—222. Рассказы В. А. Соллогуба1 и А. А. Краевского об этом бале и высылке Лермонтова из Петербурга записал Висковатов (см. стр. 373—378; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 144—146).

Появление Лермонтова на балу у Воронцовых-Дашковых привело в особенное негодование гр. Клейнмихеля и всё военное начальство, может быть, не без участия А. Х. Бенкендорфа, но так как вел. князь Михаил Павлович, строгий во всех случаях нарушения уставов, молчал (его упросила сама А. К. Воронцова-Дашкова), то было неудобно привлечь Лермонтова к ответственности за посещение бала в частном доме. Тем не менее, этот проступок был поставлен ему на счет и повлек распоряжение начальства о скорейшем выезде на службу («Я 9-го марта отсюда уезжаю заслуживать себе на Кавказе отставку»). Друзья и Е. А. Арсеньева опять принялись хлопотать о поэте. Уговорили Михаила Павловича просить об отсрочке. Сначала было отказано, а затем отпуск продлен («Русская старина» 1882, кн. 9, стр. 619, и Висковатов, стр. 375).

Вдруг, в конце апреля, дело приняло совершенно неожиданный оборот. Однажды Лермонтова разбудили рано утром и сообщили, что Клейнмихель приказал покинуть Петербург в 48 часов и ехать в полк в Темир-Хан-Шуру. Это было сделано по настоянию Бенкендорфа, которому не нравились хлопоты о прощении Лермонтова и о выходе его в отставку (А. А. Краевский в передаче Висковатова, стр. 375).

- 563 -

Из Петербурга Лермонтов уехал — по одним данным — в середине апреля, по другим — в начале мая. Во всяком случае уже в мае 1841 г. он прибыл в Ставрополь (но никак не раньше 9 мая).

За участие в битве при Валерике 11 июля 1840 г. Лермонтов был представлен к награде командующим отрядом на левом фланге Кавказской линии ген.-лейт. Галафеевым к ордену св. Владимира 4-й степени с бантом, но, согласно мнению начальника штаба и отметке корпусного командира, испрашиваемая награда была снижена до ордена св. Станислава 3-й степени. Впоследствии командующий войсками на Кавказской линии и Черномории генерал-адъютант Граббе в рапорте от 3 февраля 1841 г. за № 76 снова представил Лермонтова «к золотой полусабле». Но и в этой награде уже после смерти Лермонтова было отказано (см. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 100; ср. т. II, стр. 228—229).

Новая драма, которой завязка очень замечательная, зато развязки, вероятно, не будет, — не намек ли на отношения с Е. П. Ростопчиной (ср. т. II, стр. 244)?

Под Лафатером и Галем разумеются сочинения знаменитых френологов Jean-Gaspard Lavater «L’Art de connaître les hommes par la physionomie...» Paris 1820 (10 томов, подробное описание см. у Б. Л. Модзалевского «Библиотека А. С. Пушкина» — «Пушкин и его современники», 1910, IX—X, стр. 269), и Franz-Joseph Gall «Anatomie et physiologie du système nerveux en général et du cerveau en particulier», Paris 1810—1818.

43. К А. А. Краевскому (стр. 408)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — у Введенского (т. IV, СПб. 1891, стр. 280), где ошибочно вместо «твой» было прочтено «vale».

На обороте адрес: «Его высокоблагородию Андрею Александровичу Краевскому, у Измайловского моста. Спросить, чей дом у Аничького моста, на Фонтанке, в доме кн. Долгорукого, на квартире кн. Одоевского».

Об А. А. Краевском см. комментарий к письму 22.

44. К Е. А. Арсеньевой (стр. 408)

Печатается по автографу ИЛИ. Впервые — у Висковатова (т. V, стр. 433—434). Воспроизведение автографа см. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 160—161.

О пребывании Лермонтова в Москве весною 1841 г. см. в дневнике Ю. Ф. Самарина «Сочинения», т. XII, стр. 56—57, и в воспоминаниях Ф. Боденштедта — «Современник» 1861, т. LXXXV, стр. 326—328; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 158—163.

- 564 -

Столыпин Алексей Аркадьевич (Монго) сопровождал Лермонтова в его последнюю поездку на Кавказ. О нем см. т. III, стр. 662—663.

Анненков Николай Николаевич (1793—1865) — генерал-майор свиты его величества (с 1835 г.) и командир л.-гв. Измайловского полка. В молодости Н. Н. Анненков пробовал свои силы в литературе: его стихи были помещены Измайловым в «Благонамеренном», там же в 1820 г., в № 16, напечатан отрывок из комедии Анненкова «Нерешительный», а в № 18 — его эпиграммы. В дальнейшем Анненков целиком ушел в военно-административную деятельность. С 1855 г. Анненков назначен государственным контролером (по 1862 г.), а с 1863 г. — генерал-губернатором Киевской, Волынской и Подольской губерний. Н. Н. Анненков умер в чине генерала от инфантерии, будучи генерал-адъютантом и членом Государственного совета.

Н. Н. Анненков был женат на Вере Ивановне Бухариной (1812—1902), воспетой Лермонтовым (см. т. I, стр. 250). У Анненковых было пятеро детей: Елена (за Н. А. Нелидовым), Елизавета (за Б. В. Голицыным), Мария (за Н. В. Струве), Александра (за Мельхиором Вогюэ) и сын Михаил — строитель Закаспийской железной дороги.

Об Анненкове см. «Русский биографический словарь», т. Алексинский — Бестужев-Рюмин, СПб. 1900, стр. 199—200. Резко отрицательную характеристику Анненкова дает П. В. Долгоруков — «Листок» 1863, январь, № 4, стр. 27; ср. П. В. Долгоруков «Петербургские очерки», М. 1934, стр. 338—340.

Об А. П. Шан-Гирее см. комментарий к письмам 1 и 45.

Сашенькина свадьба — Александра Михайловна Верещагина в 1841 г. вышла замуж за барона Гюгель, впоследствии вюртембергского посланника. О Верещагиной см. комментарий к письму 11.

Леокадия — дочь Александра Васильевича Углицкого и Марии Александровны, рожденной Евреиновой. Она родилась около 1821—1822 гг., получила воспитание в Смольном монастыре и окончила курс в I отделении 22 выпуска в 1839 г.

Об Углицких см. комментарий к письму 16 и т. II, стр. 241.

45. К Е. А. Арсеньевой (стр. 409)

Печатается по автографу Гос. публичной библиотеки (Ленинград). Впервые — в Отчете Гос. публичной библиотеки за 1875 г., стр. 107—108.

Лермонтов прибыл в Ставрополь 9 мая 1841 г. вместе с сопровождавшим его Алексеем Аркадьевичем Столыпиным (Монго). В Темир-Хан-Шуру Лермонтов не поехал; по пути он свернул в Пятигорск, куда прибыл в сопровождении того же А. А. Столыпина

- 565 -

и П. Магденки 23 мая (см. «Русская старина» 1879, т. XXIV, кн. 3, стр. 525—530; «Исторический вестник» 1880, т. IV, стр. 881, и Д. В. Ракович «Тенгинский полк на Кавказе», 1900, Приложения, стр. 33—34).

Шан-Гирей Аким Павлович (1817—1883) приехал на Кавказ уже после смерти Лермонтова и Е. А. Арсеньевой (1845). Он познакомился в Пятигорске с Эмилией Александровной Клингенберг (1815—1891) и женился на ней около 1852—1853 гг. в Ставрополе.

Всю вторую половину жизни, с 50-х годов, А. П. Шан-Гирей прожил на Кавказе и в Закавказье. Летом 1881 г. его посетил П. А. Висковатов, специально приезжавший из Дерпта, чтобы прочесть биографию Лермонтова и внести согласно указаниям Шан-Гирея поправки и дополнения.

Умер А. П. Шан-Гирей в Тифлисе 8 декабря 1883 г. и погребен 21 декабря в Пятигорске (со слов его дочери Е. А. Шан-Гирей).

Воспоминания А. П. Шан-Гирея о Лермонтове, написанные в Чембаре 10 мая 1860 г. во время его поездки в Пензенскую губернию, были отданы в печать только после смерти и напечатаны в «Русском обозрении» 1890, кн. 8, стр. 724—754.

46. К С. Н. Карамзиной (стр. 410)

Печатается по автографу ИЛИ. Впервые опубликовано А. Н. Михайловой в журнале «Литературное наследство» 1935, 19—21, стр. 514; снимок с автографа там же. Письмо обнаружено при разборке архива кн. Н. С. Голицына в 1934 г.

Перевод:

«10-го мая.

Я только что приехал в Ставрополь, дорогая m-lle Sophie, и отправляюсь в тот же день в экспедицию с Столыпиным Монго. Пожелайте мне счастья и легкого ранения, это самое лучшее, что только можно мне пожелать. Надеюсь, что это письмо застанет вас еще в С.-Петерб. и что в тот момент, когда вы будете его читать, я буду штурмовать Черкей. Так как вы обладаете глубокими познаниями в географии, то я не предлагаю вам смотреть на карту, чтобы знать, где это; но, чтобы помочь вашей памяти, скажу вам, что это находится между Каспийским и Черным морем, немного к югу от Москвы и немного к северу от Египта, а главное, довольно близко от Астрахани, которую вы так хорошо знаете.

Я не знаю, будет ли это продолжаться; но во время моего путешествия мной овладел демон поэзии, или — стихов. Я заполнил половину книжки, которую мне подарил Одоевский, что вероятно принесло мне счастье. Я дошел до того, что стал сочинять французские стихи, — о разврат! Если позволите,

- 566 -

я напишу вам их здесь; они очень красивы для первых стихов и в жанре Парни, если вы его знаете.

ОЖИДАНИЕ

Я жду ее в сумрачной равнине; вдали я вижу белеющую тень, тень, которая тихо подходит... Но нет! — обманчивая надежда. — Это старая ива, которая покачивает свой ствол, высохший и блестящий.

Я наклоняюсь и долго слушаю: мне кажется, я слышу с дороги звук, производимый легкими шагами. Нет, не то! Это во мху шорох листа, поднимаемого ароматным ветром ночи.

Полный горькой тоски, я ложусь на густую траву и засыпаю глубоким сном... Вдруг я просыпаюсь, дрожа: ее голос говорил мне на ухо, ее уста целовали мой лоб.

Вы можете видеть из этого, какое благотворное влияние оказала на меня весна, чарующая пора, когда по уши тонешь в грязи, а цветов меньше всего. — Итак, я уезжаю вечером; признаюсь вам, что я порядком устал от всех этих путешествий, которым, кажется, суждено продлиться вечность. — Я хотел написать еще кое-кому в Петербург, в том числе и г-же Смирновой но не знаю, будет ли ей приятен этот дерзкий поступок, и поэтому воздерживаюсь. Если вы ответите мне, пишите по адресу: в Ставрополь, в штаб генерала Грабе, — я распорядился, чтобы мне пересылали письма — прощайте; передайте пожалуйста всем вашим мое почтение; еще раз прощайте — будьте здоровы, счастливы и не забывайте меня.

Весь ваш Лермонтов».

Конверта письма не сохранилось, но, без всякого сомнения, оно обращено к Софье Николаевне Карамзиной (1802—1865), дочери писателя и историографа Н. Н. Карамзина, умной, образованной женщине, с которой, по свидетельству П. А. Висковатова, поэт «был особенно дружен» в последний период своей жизни. К Карамзиным, в их интимный кружок, состоявший из высокоинтеллигентных лиц, людей мысли и таланта, Лермонтов приезжал «освежиться» от скуки и пошлости так называемого «высшего света» (см. «В альбом С. Н. Карамзиной», т. II, стр. 117 и 242). Из гостеприимного дома Карамзиных Лермонтов отправился в 1841 г. в ссылку на Кавказ. Это — последнее из дошедших до нас писем Лермонтова.

Приводимое в письме к Карамзиной стихотворение на французском языке по альбому В. Ф. Одоевского было впервые опубликовано П. А. Висковатовым в «Русской старине» 1887, кн. V, после чего неизменно помещалось в каждом собрании сочинений поэта. До появления статьи Висковатова самая принадлежность

- 567 -

этого стихотворения Лермонтову оспаривалась, так как предполагали, что автор его — неизвестный французский поэт, а Лермонтов только списал стихотворение с целью перевести его. Сравнительно с обычно печатаемым по альбому Одоевского текстом (в Гос. публичной библиотеке в Ленинграде) в письме к Карамзиной есть лишь две незначительные особенности: оно имеет заглавие — «L’attente» (обычно называлось по первой строфе — «Je l’attends») и в первой строфе вместо: «un vieux bouleau» (старая береза) — «un vieux saule» (старая ива). В остальном тексты целиком совпадают.

Одоевский Владимир Федорович, князь (1803—1869) — писатель и философ, автор «Русских ночей», друг Лермонтова, подаривший ему 13 апреля 1841 г. свою старую любимую записную книгу с тем, чтобы Лермонтов возвратил ему ее, всю исписанную. Записная книга эта была возвращена Одоевскому 30 декабря 1843 г. родственником убитого поэта Е. Е. Х. Теперь находится в Государственной публичной библиотеке, в Ленинграде.

Смирнова-Россет Александра Осиповна (1809—1882), член кружка Карамзиных, известная в истории русской литературы по своим дружеским связям с Жуковским, Пушкиным и Гоголем. О ней см. т. II, стр. 85 и 219—220.

Граббе Павел Христофорович (1789—1875), — член Союза Благоденствия, привлекался по делу о декабрьском восстании 1825 г. Впоследствии (во время Лермонтова) — командующий войсками на Кавказской линии и в Черноморье. Его «Записки» — в «Русском архиве» (1873 и 1888—1889 гг.).

ПИСЬМА К ЛЕРМОНТОВУ

1. Письмо старшей сестры А. М. Верещагиной (стр. 415).

Печатается по «Русскому обозрению» 1890, кн. 8, стр. 734—736, где впервые. Автограф неизвестен.

Перевод: 12 октября. Москва [1832]. Только что получила ваше письмо от 3-го сего месяца, я не знала, что это день вашего рождения, с которым, мой дорогой, хотя немного поздно, поздравляю вас. Не могу вам выразить то огорчение, которое причинила мне сообщенная вами неприятная новость. Как, после стольких страданий и трудов, лишиться надежды воспользоваться их плодами и быть вынужденным вести совершенно новый образ жизни? Это поистине неприятно. Я не знаю, но всё же думаю, что вы действовали с излишней стремительностью, и, если я не ошибаюсь, это решение было вам внушено Алексеем Столыпиным, не правда ли?

- 568 -

Я вполне понимаю, как вы должны были быть смущены этой переменой, так как вас никогда не приучали к военной службе, но в данном случае, как всегда, человек предполагает, а бог располагает, и будьте совершенно уверены, что всё, что он располагает в своей бесконечной мудрости, служит, конечно, к нашему благу. И на военном поприще у вас будет возможность отличиться. С умом и способностями можно быть счастливым повсюду. К тому же вы столько раз говорили мне, что если воина загорится, вы не захотите остаться праздным. Вот теперь сама судьба бросает вас на путь, который даст вам все возможности отличиться и стать знаменитым воином. Это не помешает вам заниматься и поэзией: отчего же? Одно не мешает другому, напротив, это сделает вас только более интересным военным.

Итак, милый мой, сейчас для вас настал самый критический момент, ради бога помните, насколько возможно, обещание, которое вы мне дали перед отъездом. Остерегайтесь сходиться слишком быстро с товарищами, сначала хорошо их узнайте. У вас добрый характер, и с вашим любящим сердцем вы тотчас увлечетесь. Особенно избегайте молодежи, которая изощряется во всякого рода выходках и ставит себе в заслугу глупые шалости. Умный человек должен стоять выше этих мелочей, это не делает чести, наоборот, это хорошо только для мелких умов, оставьте им это и идите своим путем.

Простите, дорогой друг, за то, что я решаюсь давать вам эти советы, мне подсказывает их самое искреннее расположение, а привязанность к вам заставляет меня желать вам все возможные блага. Надеюсь, что вы не рассердитесь на проповедниду нравственности, а наоборот, будете признательны ей, я достаточно знаю вас, чтобы в этом сомневаться.

Вы хорошо сделаете, прислав, как вы говорите, все написанное вами до сих пор. Вы знаете, что я честно сохраню присланное, и когда-нибудь вы с удовольствием все прочтете. Если вы продолжаете писать, не делайте этого никогда в школе и ничего не показывайте вашим товарищам, потому что иногда самая невинная вещь причиняет нам гибель. Я не понимаю, почему вы так редко получаете мои письма. Уверяю вас, что я не ленюсь и пишу вам часто и много. Ваша служба не помешает мне писать вам, как обыкновенно, письма мои я буду направлять по старому адресу; скажите, однако, не посылать ли мне их на имя бабушки?

Надеюсь, что пребывание в школе не помешает в свою очередь и вам писать мне; если у вас не будет времени делать это каждую неделю, ну что же, тогда раз в две недели. Только пожалуйста не лишайте меня этого утешения. Мужайтесь, мой милый, мужайтесь, не давайте недовольству сломить вас, не отчаивайтесь, поверьте, всё пойдет хорошо.

- 569 -

Я вовсе не стараюсь вас утешить, но какой-то тайный голос говорит мне, что всё будет хорошо. Правда, теперь мы увидимся не раньше, чем через два года, меня это, конечно, огорчает, для вас же, может быть, так будет лучше. Два года достаточный срок для того, чтобы выздороветь и стать вполне благоразумным.

Поверьте, я не утратила способности вас понимать, но что же вам сказать? Она хорошо себя чувствует, выглядит довольно веселой, вообще же ее жизнь так однообразна, что многого о ней не скажешь: сегодня, как вчера. Я полагаю, что вы не огорчитесь, узнав, что она ведет такой образ жизни — ведь это охраняет ее от всякого искушения; что же касается меня, я пожелала бы ей немного рассеяться; как это можно, чтобы молодая особа слонялась из комнаты в комнату, к чему приведет такая жизнь? Только к тому, чтоб стать ничтожным созданием. Ну что? разгадала ли я вас, этого ли удовольствия вы от меня ждали?

Мне остается ровно столько места, чтобы попрощаться с моим милым гусаром. Как бы я хотела видеть вас в форме, с усами. Прощайте, сестра и брат кланяются вам. Засвидетельствуйте мое почтение бабушке.

Письмо старшей Верещагиной, о которой не сохранилось никаких данных (мы даже не знаем ее имени), позволяет установить, что вопрос о поступлении Лермонтова в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров был окончательно решен только в конце сентября 1832 г. и повидимому, не без влияния Алексея Аркадьевича Столыпина. Впрочем, Д. А. Столыпин замечал, что на поступление Лермонтова в школу повлиял не Алексей Аркадьевич, но Алексей Григорьевич Столыпин, служивший уже тогда в лейб-гвардии Гусарском полку.

О переходе Лермонтова из Московского университета в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров см. комментарий к письму 11. Там же — об А. М. Верещагиной.

2. Письмо А. М. Верещагиной (стр. 417)

Печатается по «Русскому обозрению» 1890, кн. 8. стр. 731—732, где впервые. Автограф неизвестен.

Перевод: Федорово, 18 августа [1835]. Дорогой кузен! Только перечтя в третий раз ваше письмо и уверившись, что я не во сне, взялась я за перо, чтобы вам писать. Это не потому, что мне трудно поверить в вашу способность совершить великий и прекрасный поступок, но написать три раза, не получив, по крайней мере, трех ответов, знаете ли вы, что это чудо великодушия, жест величия, жест, заставляющий

- 570 -

бледнеть от волнения. Дорогой Мишель, я спокойна за ваше будущее — вы будете великим человеком.

Я хотела вооружиться всеми моими силами, чувствами и волей, чтобы серьезно на вас рассердиться. Я не хотела вам больше писать и доказать таким образом, что мои письма не нуждаются в стекле и рамке, если получение их доставляет удовольствие. — Но довольно об этом; вы раскаялись — я складываю оружие и соглашаюсь все забыть.

Вы офицер, примите мои поздравления. Это для меня тем большая радость, что она была неожиданной. Потому что (я говорю это вам одному) я скорее ожидала, что вы будете солдатом. Вы сами согласитесь, что у меня были основания бояться; если вы стали в два раза более благоразумным чем были, вы всё же еще не вышли из ряда сорви-голов. Во всяком случае это шаг вперед, и я надеюсь, что вы не повернете назад.

Представляю себе радость бабушки, мне не нужно говорить вам, что я разделяю ее от всего сердца. Я не сравниваю мое расположение с бездонной пропастью, тем скорее вы мне поверите. Я не сильна в сравнениях и не люблю сокровенное обращать в смешную сторону, — предоставляю это другим. Когда приедете вы в Москву?

Что касается числа моих поклонников, предоставляю вам его угадать, а так как ваши предположения всегда дерзки, я слышу как вы говорите, что их нет совсем.

Кстати о вашем идеале. Вы мне ничего не говорите о ваших сочинениях. Надеюсь, что вы продолжаете писать, я думаю, что у вас есть друзья, которые их читают и умеют лучше судить, но я уверена, что вы не найдете таких, которые бы их читали с большим удовольствием. Надеюсь, что после такого поощрения вы мне напишете четверостишье ко дню моего рождения.

Что касается вашего рисования, говорят, что вы делаете поразительные успехи, и я этому верю. Пожалуйста, Мишель, не забрасывайте этот талант, картина, которую вы прислали Алексису, очаровательна. А ваша музыка? Попрежнему ли вы играете увертюру «Немой из Портичи», поете ли дуэт Семирамиды, полагаясь на свою удивительную память, поете ли вы его как раньше, во весь голос и до потери дыхания?...

Мы переезжаем 15-го сентября, адресуйте ваши письма на дом Гедеонова, возле Кремлевского сада. — Пожалуйста пишите поскорей, теперь у вас больше свободного времени, если вы не теряете его на рассматривание себя в зеркале; не делайте этого, потому что кончится тем, что ваша офицерская форма наскучит вам, как и всё, что вы видите слишком часто, — это у вас в характере.

- 571 -

Если бы мне не хотелось спать, я бы с вами обо всем поговорила — но не могу. Засвидетельствуйте, пожалуйста, мое почтение бабушке. Целую вас от всего сердца.

Александра В[ерещагина].

Об А. М. Верещагиной см. комментарий к письму 11.

Музыкальная одаренность Лермонтова отмечена во многих его записях и воспоминаниях современников. Такова запись о песне, которую «певала покойная мать» (стр. 348), или: «Музыка моего сердца»... и т. д. (стр. 347). На торжественном собрании Московского университетского пансиона 31 декабря 1829 г. Лермонтов исполнял аллегро из Маурерова концерта. Уже в Петербурге, как сообщает А. П. Шан-Гирей, в домашней жизни Лермонтов занимался часто музыкой. С. А. Раевский в своем объяснении по делу о стихах Лермонтова на смерть Пушкина писал: «Лермонтов имеет особую склонность к музыке, живописи и поэзии». О музыкальных способностях Лермонтова говорит также в своих записках А. Ф. Тиран: «Лермонтов прекрасно рисовал... и очень хорошо пел романсы — т. е. не пел, а говорил их почти речитативом» («Звезда» 1936, кн. 5, стр. 186).

О «Фенелле» — опера Обера — см. стр. 458.

«Семирамида» (1823 г.) — опера Россини (1792—1868).

3. Письмо Е. А. Арсеньевой (стр. 419)

Печатается с сохранением важнейших особенностей орфографии по подлиннику, хранящемуся в рукописном отделении Государственной публичной библиотеки (Ленинград). Впервые опубликовано Висковатовым в книге «М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество», М. 1891, Приложения, стр. 5—6 (ср. стр. 192), затем по копии Пушкинского Дома в «Книге о Лермонтове», вып. I, стр. 223—225.

Об Е. А. Арсеньевой см. комментарий к письму 18.

Письма Лермонтова, о которых упоминает Арсеньева, до нас не дошли.

Письмо Арсеньевой писано из Тархан, куда она переехала из Петербурга вскоре после производства Лермонтова в офицеры. По этому поводу А. П. Шан-Гирей писал: «бабушка сказала что Мише нужны деньги, и она поехала в Тарханы (это была их первая разлука). И действительно Мише нужны были деньги; я редко встречал человека беспечнее его относительно материальной жизни; кассиром был его Андрей [Иванович Соколов, камердинер из тарханских крепостных], действовавший совершенно бесконтрольно» («Русское обозрение» 1890, кн. 8, стр 738).

Настоящее письмо, писанное из Тархан 18 октября 1835 г., является достоверным документом, характеризующим материальное положение Лермонтова и его полную денежную зависимость

- 572 -

от бабушки не только в школьные годы, но и во время военной службы. Получаемого в полку корнетского годового жалованья в размере 276 рублей и рационных денег — 84 рублей, конечно, нехватало.

В 1832 г., после смерти отца, Лермонтов получил по наследству часть сельца Кропотова, Ефремовского уезда, Тульской губ., но это маленькое имение было давно заложено в опекунском совете, доходы от него были совершенно ничтожны, и в июле 1837 г. после раздела с тетками Лермонтов поручил Е. А. Арсеньевой продать свою долю тетке Е. П. Виолевой.

Литературный заработок, как известно, в бюджете Лермонтова в эти годы совершенно отсутствовал, а позднее носил самый случайный характер. Таким образом основным источником существования для Лермонтова были средства, получаемые от бабушки Е. А. Арсеньевой, что подтверждается ее письмом от 18 октября 1835 г.

Однако, насколько была обеспечена сама Арсеньева? Этот вопрос все еще недостаточно выяснен. «Кажется составилось какое-то понятие о том, будто Лермонтов был беден, — писал М. Н. Лонгинов. — Едва ли это справедливо. Если отцовское имение его было незначительно, зато состояние его бабушки было довольно велико и она ничего для него не жалела, так что он мог жить весьма прилично даже в лейб-гусарском полку, где офицеры издерживали тогда много денег, и не отставать от них» («Русская старина» 1873, т. VII, стр. 383—384).

Вслед за Лонгиновым, уже более категорически, высказался Висковатов: «Составившееся мнение, будто Лермонтов был беден — несправедливо» (стр. 192). А Е. П. Ростопчина прямо причисляла Лермонтова к блестящей, богатой светской военной молодежи.

Мы знаем по воспоминаниям А. П. Шан-Гирея и ряду документальных данных, что в Тарханах, имении Арсеньевой, было около 600 крестьян «мужеска пола» (в разные годы это число колебалось). Само по себе, это число крестьян еще не свидетельствует о богатстве Арсеньевой. Общий облик Тархан с небольшим двухэтажным барским домом позволяет отнести Арсеньеву к числу среднепоместных дворян относительно богатой Пензенской губернии. Заемные письма, которые Арсеньева выдавала в 1814—1817 гг., показывают, что в годы детства Лермонтова ее материальное положение было далеко не прочным и постоянно приходилось прибегать к займам у соседних помещиков даже по мелочам. Отступные платежи Юрию Петровичу Лермонтову — дважды по 25 000 рублей в 1814—1817 гг., поездка с внуком на Кавказ в 1825 г., приглашение гувернеров и воспитание в Москве, а затем содержание Лермонтова в аристократической Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге требовало от Арсеньевой максимального

- 573 -

напряжения всех ее материальных средств, и в Петербурге она даже не могла иметь «приличного выезда». А. Ф. Тиран в своих воспоминаниях так прямо и утверждает, что у Арсеньевой была «карета старая, бренчащая, на тощих лошадях».

Среди богатой гвардейской молодежи Лермонтов был бедняком и поэтому, в известной степени, имел право говорить о своей бедности. Но это не была та нужда, которую постоянно испытывали писатели-профессионалы 20-х и 30-х годов, в том числе Пушкин, Кюхельбекер, Рылеев, Бестужев и др.

После урожая 1835 г. материальное положение Арсеньевой значительно окрепло. В начале 1836 г. Лермонтов уже писал С. А. Раевскому из Тархан: «Летом бабушка переезжает жить в Петербург, т. е. в июне месяце. Я ее уговорил потому, что она совсем истерзалась, а денег же теперь много». В дальнейшем дела Арсеньевой пошли еще лучше, и в завещании от 30 октября 1841 г. она оставляла своим наследникам триста тысяч рублей ассигнациями, поместье Тарханы и 601 душу «мужеска пола» с их женами и детьми (об этом подробнее см. В. А. Мануйлов «М. Ю. Лермонтов. Новые тексты и материалы», «Вестник Академии Наук СССР» 1934, № 10, стр. 16—18, и В. А. Мануйлов «Записки неизвестного гусара о Лермонтове», «Звезда» 1936, кн. 5, стр. 183—196).

Об Афанасии Алексеевиче Столыпине (1788—1856) и его жене Марии Александровне, рожденной Устиновой, см. комментарий к письму 23.

Сидейки — специальные одноконные легкие крытые экипажи, с 1833 г. ходившие между Петербургом и Москвой. («С.-Петербургские ведомости» 1834, № 293; ср. «Русская старина» 1884, т. XIV, стр. 443—444).

Катерина Аркадьевна — владелица Середникова, вдова Дмитрия Алексеевича Столыпина (в первом браке была за Алексеем Васильевичем Воейковым; о ней см. В. В. Руммель и В. В. Голубцов, т. II, стр. 415).

О Марье Акимовне Шан-Гирей и ее муже Павле Петровиче см. комментарий к письму 1.

Стихи, о которых упоминает Арсеньева, по всей вероятности поэма «Хаджи-Абрек», незадолго до того напечатанная в августовской книжке «Библиотеки для чтения»; пьеса — «Маскарад».

Дарья — жена Андрея Ивановича Соколова — ключница в Тарханах. Как утверждает Висковатов, она имела «большое влияние на Арсеньеву» и выведена Лермонтовым в драме «Menschen und Leidenschaften» (Висковатов, Приложения, стр. 6).

Катерина Александровна, по всей вероятности — жена Александра Алексеевича Столыпина (род. 1774 г.), бывшего одно время адъютантом у Суворова, а затем коллежского асессора,

- 574 -

рожденная Потулова. Александр Алексеевич был старшим братом Е. А. Арсеньевой, таким образом Екатерина Александровна приходилась ей невесткой.

Степан — приказчик в Тарханах.

Арсеньев Емельян Никитич родился в 1810 г., служил в войсках; уволен в отставку полковником в 1842 г. Умер 7 января 1877 г. Был женат на Ольге Семеновне, рожденной Пановой (см. «Род дворян Арсеньевых», Тула 1903, стр. 68—69).

Арсеньева Авдотья, или Евдокия, Емельяновна — мать Емельяна Никитича, рожденная Чеглокова (см. «Род дворян Арсеньевых», стр. 54).

Крюкова Прасковья Александровна, рожденная Черкасская, была дочерью двоюродной сестры деда Лермонтова, Анны Дмитриевны, рожденной Арсеньевой. Дочь Прасковьи Александровны — Мария Александровна (1798—1888) — была замужем за статс-секретарем Николаем Михайловичем Лонгиновым.

Сноски

Сноски к стр. 427

¹ а) в возвышенную б) в существа в) люди

Сноски к стр. 429

¹ а) человек б) существо

Сноски к стр. 456

¹ См. в книге Л. П. Семенова «Лермонтов и Лев Толстой», М. 1914, стр. 426—428. Семенов приводит любопытный материал о столкновениях офицеров с чиновниками (в 1836 г.) из книги А. В. Никитенко «Моя повесть о самом себе» (1905, I, стр. 275).

Сноски к стр. 460

¹ Здесь же — карандашная пометка: «Купл. от Дм. Степ. Панафутина». Бумага тетради имеет водяные знаки: Ф : Л : 34.

Сноски к стр. 466

¹ В «Отечественных записках»: Что сталось с бедной старухой и с мнимым слепым — не знаю. Да и какое дело

Сноски к стр. 472

¹ Место в рукописи недоработано. [Ред.]

Сноски к стр. 480

¹ В автографе везде: Вуич

Сноски к стр. 495

¹ Над этим куском: 4.

Сноски к стр. 496

¹ Планы и сюжеты, связанные с драматургическими замыслами Лермонтова, см. в т. IV.

Сноски к стр. 502

¹ В IV т. нашего издания на стр. 480 ошибочно указано, что это письмо адресовано «петербургской тетке M. А. Шан-Гирей». Мария Акимовна жила в эти годы в Апалихе, Пензенской губ., и в Петербург приезжала гостить позднее, только в 1835 г., где пробыла до весны 1836 г. и затем опять вернулась в Апалиху.

Сноски к стр. 505

¹ Шпигельберг — один из персонажей трагедии Шиллера «Разбойники».

Сноски к стр. 515

¹ В «Описи письмам и бумагам л.-г. Гусарского полка корнета Лермонтова», составленной в 1837 г. при обыске в квартире Лермонтова, когда он был арестован по делу о стихах на смерть Пушкина, между прочим указываются письма: «№ 2. От девицы Верещагиной к Лермонтову — в нем упоминается о каком-то романе соч. сего последнего, но он, кажется, не состоялся. Лермонтов, повидимому, уничтожил его прежде окончания. № 3. От девицы Верещагиной к Лермонтову — она рассказывает о приготовлениях в Москве к приезду государя императора».

Сноски к стр. 516

¹ О Маловской истории см.: Я. К. Костенецкий «Воспоминания из моей студенческой жизни», «Русский архив» 1887, т. I, кн. 2, стр. 336—340, 344; А. И. Герцен «Былое и думы». Официальное делопроизводство по «Маловской истории» опубликовано в извлечениях в «Русском архиве» 1901, т. I, кв. 2, стр. 316—324. О M. Я. Малове см. «Биографический словарь профессоров и преподавателей Московского университета», М. 1855, ч. II, стр. 22—24. В «Русском архиве» 1901, т. II, кн. 6, стр. 304, напечатана подписка М. Я. Малова, данная им 2 июня 1826 г. и заключающая признание в том, что с 1819 г. он состоял в Московской ложе Свободных каменщиков, где прошел степени ученика, товарища и мастера.

Сноски к стр. 518

¹ Петр Андреевич или Александр Андреевич Кикин; с первым Лермонтов был знаком и в 1837 г. подарил ему свой автопортрет (см. «Литературное наследство» 1935, кн. 19—21, стр. 527); письмо второго по поводу смерти Лермонтова см. в «Русской старине» 1896, кн. 2, стр. 316; ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове» 1929, вып. II, стр. 233.

² Там же приписано замечание Хохрякова, сделанное со слов С. А. Раевского: «Бабушка желала, чтобы Лермонтов вышел в гвардейские офицеры, о которых она имела высокое мнение вследствие своих еще екатерининских понятий».

Сноски к стр. 521

¹ Перепечатано в «Записках Е. А. Хвостовой, рожденной Сушковой», СПб. 1870.

² Перепечатано в «Записках» Е. А. Сушковой (Хвостовой), «Academia», Л. 1928.

Сноски к стр. 538

¹ Список с доверенности, выданной Лермонтовым Г. В. Арсеньеву. (Архив Моск. исторического музея. Инвент. № 26275, л. № 62—63.) Публикуется впервые.

Сноски к стр. 557

¹ Я выстрелю в воздух.

Сноски к стр. 562

¹ В тексте «Воспоминаний» В. А. Соллогуба («Academia», 1931, стр. 399—402) есть описание встречи с Лермонтовым на одном из балов у Воронцовых-Дашковых. Редактор издания С. П. Шестериков относит это место воспоминаний Соллогуба к концу февраля 1841 г. Сопоставление с письмом Д. С. Бибикову недостаточный довод: Лермонтов бывал на балах у Воронцовых-Дашковых и в 1840 г. В тексте воспоминаний Соллогуб определенно указывает: «несколько дней перед этим... Лермонтов был осужден на ссылку». Точно также упоминание об увлечении Лермонтова гр. Мусиной-Пушкиной противоречит датировке С. П. Шестерикова. Правильнее это место из воспоминаний Соллогуба отнести к весне 1840 г. (ср. П. Е. Щеголев «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 65—69).