- 473 -

КОММЕНТАРИИ И ВАРИАНТЫ

- 474 -

- 475 -

<Преамбула>

В настоящем томе собраны все драмы и трагедии Лермонтова, начиная с юношеских («Испанцы», «Menschen und Leidenschaften»1 «Странный человек») и кончая более зрелыми («Маскарад» и «Два брата»). Юношеские пьесы Лермонтова, написанные им в возрасте 16—17 лет (1830 и 1831 гг.), интересны, конечно, только как первые наивные опыты в области драматургии. «Испанцы» построены на западных образцах — в этой вещи Лермонтов делает сплав из своих любимых авторов (Шиллер, Лессинг, Вальтер Скотт, Гюго, Байрон); «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек» — не столько пьесы, сколько автобиографические признания в драматической форме. Эта их особенность заставляет строить комментарии почти исключительно на раскрытии прототипов и событий, относящихся к детству и юности Лермонтова. «Маскарад» — уже более зрелое произведение, над которым Лермонтов много работал и которое очень хотел видеть на сцене. Драматическая цензура и Третье отделение дважды заставляли Лермонтова переделывать эту пьесу, но к представлению так и не допустили. В настоящем томе читатели найдут впервые публикуемую раннюю редакцию «Маскарада», сильно отличающуюся от обычной. Что касается «Двух братьев», то этот опыт возвращения к автобиографическому материалу не удовлетворил самого Лермонтова и побудил его перейти к прозе.

Пьесы Лермонтова при его жизни не были напечатаны: «Маскарад» был впервые опубликован в 1842 г., а остальные пьесы — только в 1880 г. Таким образом прижизненных печатных источников пьес нет, — все пьесы печатаются прямо по рукописям (автографам и авторизованным копиям), с сохранением пунктуации. В вариантах приводятся все вычеркнутые Лермонтовым слова, стихи и фразы, а также те отличия, которые обнаруживаются

- 476 -

при сопоставлении черновых и беловых редакций (как в «Странном человеке») или ранних редакций с позднейшими (как в «Маскараде»). Варианты стиховых драм даются по той же системе, по какой даны варианты в предыдущих томах (цифры стихов и тире, соответствующие количеству слов до варьирующего); варианты прозаических пьес даются при помощи цифр страницы, строки и указаний: вм. (вместо), после, перед или нет.

В составлении комментариев к этому тому принимали участие: В. А. Мануйлов («Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек»), Т. Ю. Хмельницкая («Испанцы» и «Два брата») и В. Н. Орлов («Маскарад»).

Испанцы (стр. 1)

Печатается по авторизованной копии ИРЛИ, тетрадь 17-я (Лермонтовское собрание, от Б. Н. Чичерина), с поправками по неполному черновому автографу ИРЛИ в тетради 9-й (ст. 507—568, 1239—2110, 2318 — ремарка после ст. 2465). Впервые напечатано П. А. Ефремовым в издании «Юношеские драмы Лермонтова» (Спб. 1880, стр. 1—127). На обложке копии дата: «1830-го года.» Последний лист копии оторван, так что конец драмы отсутствует.

И в автографе и в копии есть вычерки и замены одних слов и строк другими. Некоторые из вычерков копии (ст. 1139, 1149—1150) мы восстанавливаем, так как они имеют явно цензурный характер: судя по тому, что копия сделана писарской рукой (многое разобрано неверно, многие слова совсем не разобраны и вписаны Лермонтовым), она была предназначена для печати. Все остальные вычерки приводим в качестве вариантов — сначала из автографа, потом из копии.

Черновой текст гораздо резче и грубее окончательного: ср., например, варианты копии в стихах 48, 243, 638, 840, 961, 1152, 1594, 1760.

       Варианты автографа

519.	— бедная
539.	— — равнодушно
567.	— несчастия предвижу
568	— 571.             Эмилия

                                    Милый бредит...

Фернандо

Всего ужасней поцелуй разлуки...

(в сторону)

Зачем пришел проститься я, глупец!..

- 477 -

Эмилия

Уж месяц стал садиться.

Фернандо

(Бьет два часа)

                                              Два часа !..

(Вскакивает)

Эмилия

Куда ты?

(Слышен шорох. Кто-то пробегает за куст.)

Фернандо

                   Слышала ль ты шорох !.... слышишь
Трещат ломаясь ветви. Я не запер
Калитку за собою — кто-нибудь
Подслушал нас ... беги ... беги ...

(Она уходит на балкон.)

1247.	— надобно тебе?
1249.	— — — — — — я сломаю
	Твой ящик
1252.	— <ломать напрасно ящик> за глупость горячиться
1271.	Лежать приятно так же с стариком
1272.	— — с молоды
1273.	Что сила одного другого слабость
1278.	— — — кто-нибудь нашелся
1288.	— — уехал на два дни...
1289.	— завтра
1294.	— — появлюся
1300.	— — — — — поеду
1301.	Куплю и получу
1324.	— Как любовь сильна
1325.	— — — памяти твоей
1399.	— — <завтра> ныне
1417.	— — тосковала... продолжайте
1448.	— — брошенной
1528.	Мне надо видеть ...
1622.	— половину
1669.	— — — всякого злодейства
1730.	— из под ножа
1892.	— — таким злодеем
1893.	— — несчастной
1922.	— — — что ты презирал

- 478 -

2046.	— в первый раз
2049.	Соррини. Меня убить?
2069.	— — а) она не полагала,
	Чтоб я был так отважен
	б) хотя бы звери испугалися
После ст. 2077.
	Я первого зарежу, как собаку.
2351.	— — — — все кровь течет из раны.
2368.	— — прощай ты, ангел <смерти> смертный
После ст. 2397:
	Я вне себя — и кровь моя кипит.
	Меня ведут на смерть.... позорную!...
2460.	Исторгните
	________

Варианты копии

48.	— — — — — — дурак
49.	— испанской был
50.	Такое
После ст. 163:
	И кланяйся сейчас передо мной,
218.	— — — — мальчишкой
243.	— — врал,
263.	— счастья,
288.	— О! как я вобразил
382.	— — — вы правы; —
498.	— — дай мне свой портрет!
	(Она снимает с шеи и дает.)
	Эмилия
	А я сама его хотела дать тебе;
	Затем и принесла сюда с собою!...
561.	— — рай небесный
564.	— неба
638.	5.) Испанец
	Что ты кричишь бродяга? —
724.	— — бумажку,
838.	Что батюшку от гибели избавил
Вм. ст. 840.
	Которое с именьем отнимает
	Так злобно инквизиция у нас!..
909.	Творца небес, чтоб
961.	«Иди хоть в ад!»
1046.	— — — — Я заклинаю тою,
	Которую ты любишь,

- 479 -

1124.	— отталкивать
1140.	— — — — — или славе
	Их церкви,
1152.	— — дьяволов
1160.	Все то готово будет
1181.	Живет в воображении моем
1192.	— — мне кажется
1202.	— — — — — — дурного
1203.	— — — дурного
1207.	— — — — — сего бывает
1242.	— — как чорт
1252.	— за глупость горячиться
1331.	— — розовым
1350.	— — — и в земле лежит
1368.	— — он пойдет
1376.	— — — — — и я терпела!
1377.	..Зачем он умер, боже!..
1401.	Спаситель!
1412.	— а) и начала страдать
	б) неверному рассказу
1441.	Ха! ха! ха! ха!
	Ремарка после заглавия «Еврейская мелодия»: (Печальная музыка. Еврейки поют)
1484.	— — богат не буду
1504.	— — — тяжело
1553.	— — — не усыпил его
	Без пробужденья
1594.	— — — — — попы
1595.	— — — Доминиканцы!
1627.	— — — — — нет, встал
1645.	— даст сто щелей
1672.	— — ветры
1681.	— нежней, чем бога
1760.	— отец... да он ведь глуп, как пробка.
1763.	— — — нынче
1783.	— — — ли легковерной и
1812.	— — бросьтесь
1920.	— мщенье ... ненависть
1932.	— — — — — — и в ночи
2164.	— — седые
2341.	— — своим блаженством
2363.	Блаженство рая не отдаст тебя
2399.	Хотя меня ведут на смерть... позорную
2402.	— Здесь!
2403.	Не удивляюсь

- 480 -

2447.	— — — — — умершей
После ст. 2483.
	О! ненависть! ты слаще для меня всех вин,
	Хотя тебя насытить я могу!
2514.	— — — — — а) весу
	б) силы
2562.	— — — печальной
2597—2599.
	Ужасный пламень жжет мне мозг
	И сердце жмет свинец страданья.
	Мой брат! мой брат! (Рвет платья.)
	Летите, платья,
	На воздух

«Испанцы» — первая законченная драма Лермонтова, но не первый его драматический замысел. В 1827 г. Лермонтов увлекается домашним театром (с восковыми фигурами), а в 1829 г. смотрит Мочалова в «Разбойниках» и в «Коварство и любовь» Шиллера, о чем восторженно пишет своей петербургской тетке М. А. Шан-Гирей. Тогда же у него являются собственные драматические планы и замыслы в духе трагедий Шиллера. Этот год вообще проходит у него под знаком Шиллера: он переводит и переделывает «Перчатку», «К Нине», «Встречу», «Дитя в люльке», «Над морем красавица дева сидит», «Делись со мною тем, что знаешь» и отрывок «Три ведьмы» из «Макбета» Шекспира в переделке Шиллера. (Подлинного Шекспира он оценил позднее — см. его письмо 1831 г. к М. А. Шан-Гирей с пламенной апологией «Гамлета».) В это же время он пробует драматизировать чужие произведения: «Цыганы» Пушкина (либретто для оперы), роман Шатобриана «Атала». Среди стихотворений 1829 г. есть вещи с драматической установкой — вроде «Монолога» («Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете»), который, с одной стороны, намечает будущий жанр «Думы», а с другой — является заготовкой большого философско-драматического стиля, зародышем будущих драматических монологов.

Первый подробно разработанный сюжет — кровавая история одной семьи, в которой отец и дочь — разбойники, а сын, защищаясь от бандитов, отрубает руку отцу (см. в «Приложениях», № 2). Темы разбойников и кровавых столкновений отца с сыном идут от Шиллера и немецких трагедий «эпохи бури и натиска» (Клингера, Лейзевица и др.). Тогда же Лермонтов записывает подробный план, повидимому, драматической поэмы о Мстиславе Черном (из времен нашествия татар), соотносящийся с его общим интересом к сюжетам из русской истории («Олег» 1829 г., «Последний сын вольности» и «Литвинка» 1831 г. и т. д.).

Наконец, следует указать еще на сюжет трагедии о «молодом человеке» недворянского происхождения («Приложения», № 5),

- 481 -

в котором исследователи находят прообраз «разночинца» в русской литературе. Но все эти замыслы остались неосуществленными1 (как не осуществлены и позднейшие замыслы исторических трагедий — о Ма́рии и Нероне), а осуществился замысел трагедии из испанской жизни, насыщенной сильными страстями и кровавыми событиями.

Первый набросок плана, близкого к «Испанцам», относится к лету 1830 г. («В Испании у матери дочь увез в дурной дом обманщик» — см. в «Приложениях», № 6.) Последующие заметки и наброски 6-й тетради вносят некоторые изменения в первоначальный план (вместо матери — отец дон Алварец и злая мачеха донна Мария, вместо обманщика — патер Соррини, который увозит героиню в свой дом, и пр.) и устанавливают состав действующих лиц. Одновременно записывается подробный план начала и некоторые отдельные реплики (например — о золоте, ср. во 2-й сцене III действия). Здесь же — запись об облаках, использованная в монологе «Взгляни на тихую луну», «Еврейская мелодия» («Плачь, плачь, Израиля народ»), замененная потом другой редакцией, набросок диалога Фернандо с Ноэми (по поводу портрета Эмилии).

С. Шестаков, напечатавший в «Русском вестнике» (1857 г., № 10) отрывки из «Испанцев», ставит в связь с этой трагедией еще одну запись (из 4-й тетради): «Он угрожает ей гибелью отца, и она обещается завтра прислать к нему свою рабу. Она заражается чумой; он приходит, проводит ночь и умирает в ее объятиях в саду». Однако запись эта, очевидно, не имеет никакой связи с сюжетом «Испанцев». Следует только отметить, что здесь видно влияние «Коварства и любви» Шиллера (героиня жертвует своей судьбой под угрозой гибели отца).

«Испанцы» — драматизация тогдашнего круга чтения Лермонтова. Здесь он проявил себя как активный читатель Шиллера, Лессинга, Вальтера Скотта, Шекспира, отчасти Гюго и Байрона. Вся еврейская линия сюжета сделана по «Натану мудрому» Лессинга (что отмечалось всеми исследователями, начиная с Висковатова): отношения Фернандо к Моисею соответствуют отношениям храмовника к Натану, Ноэми к Саре — дочери Натана Рэхе к ее прислужнице Дайе. Кроме того заметно использование романа Вальтера Скотта «Айвенго» (см. статью Б. Неймана в «Филологических записках» 1915 г., вып. V—VI): Айвенго спасает Исаака и, раненый, попадает в его дом — так же, как Фернандо в дом Моисея; дочь Исаака Ревекка лечит и безнадежно любит Айвенго — как Ноэми Фернандо. Схема судьбы Эмилии взята из «Эмилии Галотти» Лессинга (похищение разбойниками и пр.).

- 482 -

Но стилистически и драматургически «Испанцы» восходят не к Лессингу, а к Шиллеру и отчасти к Гюго. «Разбойники», «Коварство и любовь» и «Дон Карлос» Шиллера определяют как стиль «Испанцев», так и ряд основных сцен и ситуаций. Самая мысль написать трагедию в стихах явилась, вероятно, под впечатлением «Дон Карлоса», — тем более, что действие этой пьесы происходит тоже в Испании времен инквизиции. Заинтересовало Лермонтова, вероятно, и то, что среди действующих лиц этой пьесы имеется граф Лерма (об этом ниже). Бунтарство Дон Карлоса во многом подобно романтическому негодованию Фернандо, а патер Доминго напоминает патера Соррини (см. подробности в книге М. А. Яковлева «Лермонтов-драматург», 1924 г.). «Коварство и любовь» дало Лермонтову дополнительный материал для Соррини (Вурм) и для Фернандо (Фердинанд), а также для финала (Фердинанд хочет убить Луизу, чтобы спасти ее от позора). В одном из монологов Фернандо есть даже след от самого заглавия шиллеровской пьесы:

И люди заставляют демонов краснеть
        Коварством и любовию ко злу.

На близость «Испанцев» к «Эрнани» Гюго указал Э. Дюшен («Поэзия Лермонтова в ее отношении к русской и западно-европейским литературам» 1914 г., стр. 136): Рюи Гомец показывает портреты предков (как дон Алварец), Эрнани проникает на свадьбу Гомеца в одежде пилигрима (как Фернандо к Соррини) и пр. Есть, наконец, следы увлечения Шекспиром и Байроном. «Гамлетом» внушен разговор могильщиков над телом Эмилии (ср. в письме Лермонтова к М. А. Шан-Гирей 1831 г.); у Байрона заимствована «Еврейская мелодия», часть которой использована даже в монологе Фернандо: «у волка есть берлога и гнездо у птицы» и т. д. (сцена 3-я II действия). У Байрона:

Есть гнезда у горлиц, нора у лукавой лисицы,
Тебе же, Израиль, остались одни лишь гробницы.

В целом «Испанцы» настолько связаны с иностранным материалом, что о русских источниках говорить почти не приходится. Указание Н. И. Коробки на связь «Испанцев» с юношеской пьесой Белинского «Дмитрий Калинин» («Белинский и Лермонтов в Московском университете» — см. «Литературный вестник» 1903, кн. 4-я) неубедительно — связь эта, действительно, имеется в следующих трагедиях Лермонтова («Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек»). Некоторые исследователи находят влияние Марлинского (см. у Дюшена и у Л. Семенова, «К вопросу о влиянии Марлинского на Лермонтова» в «Филологических записках» 1914 г., № 5—6); однако сходство это может быть отнесено на долю общего их источника — Гюго. Типичная для Марлинского каламбурность и языковая игра совершенно отсутствуют

- 483 -

у Лермонтова. Что касается Пушкина, то Б. Нейман («Университетские известия» 1914, № 9) указал на сходство сцены Ноэми с Сарой (разговор о любви и замужестве) со сценой в «Евгении Онегине» (Татьяна с няней). Можно еще указать на испанские мотивы Пушкина («Ночной зефир струит эфир», «Я здесь, Инезилья», «Пред испанкой благородной»), которые вместе с западными образцами могли натолкнуть Лермонтова на мысль о трагедии из испанской жизни.

Испанские и итальянские сюжеты вообще очень характерны для западных романтиков. В литературе этого времени Испания становится канонической страной кинжально-балконных страстей и героических поступков (Шиллер, Гейне, Байрон, Гюго, Мериме и др.), соперничая в этом смысле с Италией. Трагедии Шекспира, на которых учатся романтики, укрепляют эту традицию («Ромео и Джульетта», «Венецианский купец», «Два веронца», «Буря» и др.). Лермонтов следует ей в ряде юношеских вещей: «Две невольницы» (сюжет «Бахчисарайского фонтана», перенесенный на испанскую почву), «Исповедь», вторая редакция «Демона» («с испанской лютнею в руках»). Но у Лермонтова этот сугубый интерес к Испании поддерживался еще и другими обстоятельствами — личного характера. Лермонтов, как и многие дворянские поэты 20—30-х годов, интересовался происхождением своего рода и старался сделать свою родословную как можно более изысканной (ср. интерес Пушкина к истории рода Аннибалов). Об этом писал еще Висковатов: «Существовало предание о том, что фамилия Лермонтовых происходила от испанского владетельного герцога Лермы, который во время борьбы с маврами должен был бежать из Испании в Шотландию. Это предание было известно Михаилу Юрьевичу и долго ласкало его воображение. Оно как бы утешало его и вознаграждало его за обиды отцу. Знатная родня бабушки поэта не любила отца его. Воспоминание о том, что дочь Арсеньевой вышла замуж за бедного незнатного армейского офицера, многих коробило. Немудрено, что мальчик наслушался хотя бы и от многочисленной дворни о захудалости своего рода. Тем сильнее и болезненнее хватался он за призрачные сказания о бывшем величии рода своего. Долгое время Михаил Юрьевич и подписывался под письмами и стихотворениями: «Лерма». Недаром и в сильно влиявшем на него Шиллере он встречался с именем графа Лермы в драме «Дон Карлос». В 1830 г. или 1831 г. Лермонтов в доме Лопухиных, на углу Поварской и Молчановки, начертил на стене углем голову (поясной портрет), вероятно воображаемого предка. Он был изображен в средневековом испанском костюме, с испанскою бородкой, широким кружевным воротником и с цепью ордена Золотого Руна вокруг шеи. В глазах и, пожалуй, во всей верхней части лица нетрудно заметить фамильное сходство с самим нашим поэтом. Голова эта, нарисованная al fresco, была

- 484 -

затерта при поправке штукатурки, и приятель поэта Алексей Александрович Лопухин был этим очень опечален, потому что с рисунком связывалось много воспоминаний о дружеских беседах и мечтаниях. Тогда Лермонтов нарисовал такую же голову на холсте и выслал ее Лопухину из Петербурга». (Висковатов со слов Елены Дмитриевны Лопухиной: «Сочинения Лермонтова», том VI, стр. 56—57, ср. в письме Лермонтова к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 г.)

Об этом же портрете А. А. Лопухин писал Лермонтову 25 февраля 1833 г.: «Очень, очень тебе благодарен за твою голову: она меня восхищает и между тем иногда грусть наводит, когда я в ипохондрии». А. Бильдерлинг рассказывает легенду о вещем сне, который приснился Лермонтову в доме Лопухина: ему явился человек, указавший решение математической задачи; это был предок Lerma, и Лермонтов, проснувшись, нарисовал на стене его голову («Русская старина» 1887, № 2, стр. 508). Портрет этого Lerma сохранился (сын А. А. Лопухина передал его в Лермонтовский музей ныне Лермонтовское собрание ИРЛИ.) Висковатов упоминает еще о портрете Вареньки Лопухиной, которую Лермонтов изобразил в костюме испанской монахини, но он не сохранился.

Отметим, что в следующих за «Испанцами» произведениях Лермонтов снимает со своих героев и героинь первоначальный испанский грим: испанская монахиня второй редакции «Демона» становится грузинкой Тамарой, испанский монах «Исповеди» — Арсением в «Боярине Орше», а испанец Фернандо превращается в русского бурного юношу (Юрий Волин в «Menschen und Leidenschaften» и Владимир Арбенин в «Странном человеке»).

Menschen und Leidenschaften (стр. 125)

Печатается по беловому автографу Государственной публичной библиотеки. Впервые напечатано П. А. Ефремовым в издании «Юношеские драмы Лермонтова» (Спб. 1880, стр. 129—195).

На обложке дата: «1830 года». После слова «Посвящается» тщательно зачеркнуто (так что не поддается чтению) имя. На полях посвящения — карандашный рисунок: девушка около дерева.

В автографе есть вычерки и замены — даем их в качестве вариантов.

Варианты автографа

127, 6. Вм. «ничего не поможет»: по неволе обедняешь

— ,13. Вм. «Кажись»: Кажется

128,34. После «отворяет им дверь»: и останавливает Юрия за руку

— ,34. После «чаю в сад? — слышишь»:

Юрий. — Что тебе надобно?

- 485 -

Дарья. — Послушайте, что я скажу про ваших красавиц — умора!..

Юрий. — Про кого? — но, злое творенье — оставь меня. (Уходит.)

Дарья. — Хорош господин — сначала был такой ласковый, а с тех пор, как батюшка изволил приехать, и глядеть не хочет... — о, о, ох, времена, времена-то пришли.

— ,16. Вм. «умных»: высоких

130, 4. Вм. «ожидал тебя..... забыл»: сейчас пел: кто придет, тот будет мил

— ,17. Вм. «не тот Юрий»: не тот юноша

— ,19. Вм. «всякого»: первого

— ,20. Вм. «которого занимала..... мечта»: который представлял себе прекрасную мечту

— ,30. Вм. «как доктор Фауст..... бредни»: как зловещий дым неприятельской мортиры

131,20. Вм. «чувства..... сомненья»: слезы

— ,25. После «был далеко»: Но я поспешу.

— ,33. Вм. «мудрый»: добрый

132,5. Вм. «дня»: ночи

134,19. После «не ровно»: ах как мне грустно. —

— ,19. Вм. «привязана к нему»: люблю его

135,29. Перед «в последний раз»: (становясь на колени)

— ,29. После «заклинаю вас»: всем, что близко к вашему сердцу

— ,31. Вм. «(с досадою). Это слишком... не оставите»: (подумав). Нет!...

136,16. Вм. «ничьей дружбы»: ничьего сердца

— ,17. Вм. «мне итти без надежды»: прощайте. Мне итти домой с безнадежностью —

— ,35. Вм. «так и лупит»: бьет

150,28. Вм. «с начала всего дела»: прежде твоего рождения

152,15. После «небесный»: но нет... он хочет... продолжать... о судьба. —

155,25. После «А ваша Дарья?»: Она вам дает совет хороший...

— ,33. Вм. «ненависть»: холодность

— ,34. Вм. «но довольно..... поступки»: о, поверьте, что есть место в душе моей, где слово благодар[ность]

156, 3. Вм. (пораженная сидит.....) он все знает»: (кричит во след ему). Негодяй ... убийца!.... верно он все уж знает — им все мои дела открыты ... вот беда...

160,11. Вм. «день»: вечер

— ,12. После «расстроенный вид»: (с двумя пистолетами)

— ,24. Вм. «адское дело»: непонятно

— ,28. Вм. «опять искушенье — опять»: спрячусь за дверью

161,32. Вм. «ничего»: нужды нет

— ,33. Вм. «при свидетелях»: без свидетелей

— ,35. Вм. «говорят»: будет

- 486 -

162,36. Вм. «слишком для меня довольно»: чему ты смеешься?..

163,27. Вм. «свинцовая»: ядовитая

165,32. После «Ее совесть?»: небо и земля

— ,36. Вм. «мне изменила»: меня обманула

166,37. После «прошедшее»: три недели тому назад

168, 8. Вм. «руку»: перстень

173, 4. Вм. «Что такое» Я этого не заслужил:

— , 5. После «перестаньте»: ради неба

— ,13. После «ребенок»: И заверяю вас честью: я этого не заслужил

— ,36. Вм. «если б я это знал..... тебя»: я бы желал, чтобы ты никогда не родился

180, 7. Вм. «понапрасну»: он невинен

182, 4. Вм. «останови»: прими

В тетради 6-й (ИРЛИ) черновой набросок, относящийся к монологу Юрия в 9-м явлении последнего акта (см. стр. 178):

Природа подобна печи, откуда вылетают искры.

Природа производит иных умнее, других глупее; одни известны, другие не известны.

Из печи вылетают искры, одни больше, другие темнее, одни долго, другие мгновенье светят; но все-таки они погаснут и исчезнут без следа; подобно им последуют другие также без последствий, пока печь погаснет сама: тогда весь пепел соберут в кучу и выбросят; так и с нами. —

«Menschen und Leidenschaften» — первое значительное по размерам произведение Лермонтова, построенное на материале современной действительности. Всецело еще оставаясь во власти романтических традиций, Лермонтов в этой драме впервые отступает от экзотического фона ранних кавказских поэм и от условной Испании предыдущей драмы. В связи с этим мелодраматически-приподнятый стиль в духе трагедий Клингера и Лейзевица совмещается здесь с бытовым тоном в духе русской комедии XVIII века (Дарья и Марфа Ивановна в 1-м явлении 2-го действия, ср. Эйхенбаум, стр. 76—78). Мало того: романтическое бунтарство «Испанцев» приобретает здесь более конкретный и социально направленный характер; Лермонтов выступает как определенный антикрепостник. Важно отметить, что описанные в этой драме отношения помещиков к крепостным являются, очевидно, результатом собственных наблюдений и воспроизводят ту реальную обстановку, в которой протекло детство и юность поэта.

Но не только в этом общем смысле драма «Menschen und Leidenschaften» может считаться автобиографической. Самый сюжет и персонажи этой драмы частично отражают то, что̀ пережил

- 487 -

в эти годы юноша Лермонтов. «Мы слышали, что эта трагедия имеет некоторое биографическое значение», — писал Дудышкин, впервые напечатавший «Посвящение» (изд. 1860 г., т. II, стр. 90) и рассказавший в примечаниях содержание «Menschen und Leidenschaften» (стр. 650). Затем, на основании сообщений А. З. Зиновьева, учителя Лермонтова, и заметки Бартенева («Русский архив» 1872, стр. 1852), на автобиографическое значение «Menscnen und Leidenschaften», указывал Пыпин («Сочинения Лермонтова», изд. 1873 г., стр. XVII), а за ним осторожно повторил и Ефремов: «Утверждают, что эта драма имеет автобиографическое значение («Сочинения Лермонтова», 1873, т. II, стр. 614 и последующие издания). Наконец Висковатов сообщил в «Русской мысли» 1881, № 12, что собранные для него «г. Журавлевым сведения от тархановских жителей согласуются с тем, что́ говорит Лермонтов в драме своей». Воспользовавшись этими указаниями, но не имея, в сущности, никакого конкретного биографического материала, он сконструировал четвертую главу своей монографии почти целиком на основе текста драмы, тем самым запутав весь вопрос об ее автобиографичности.

Единственным более или менее достоверным свидетельством является запись, сделанная В. X. Хохряковым в одной из его тетрадей (ИРЛИ): «[Слышал: (подтвердить слышанного не имею чем кроме того, что характер Юр. Никол. похож на Лермонтовский) — М. И. Громова == бабушка Лермонтова. H. М. Волин == отец Лермонтова. Ю. Н. == Лермонтов. В. М. Волин == брат отца Лермонтова. Любовь. Елиза == двоюродные сестры Лермонтова. Заруцкой == Столыпин (не знаю, — который из Столыпиных). Дарья == нянька Лермонтова. Иван == слуга Лермонтова, муж няньки. Он привез в Тарханы тело Лермонтова.

Лермонтов стрелялся с Столыпиным из-за двоюродной сестры. Замужняя жизнь Марьи Михайловны Лермонтовой была несчастлива, потому на памятнике переломленный якорь. Елизав. Алекс. дала отцу Лермонтова деньги, лишь бы он не брал сына (может быть деньги б. даны, чтобы кончить споры об имении.)]».

Эта расшифровка персонажей требует критического отношения, но в некоторых случаях кажется вполне правдоподобной. Характерно имя Громовой — Марфа. «Строгий и повелительный вид бабушки молодого Михаила Юрьевича доставил ей имя Марфы Посадницы среди молодежи, товарищей его по юнкерской школе» (Висковатов, стр. 6). Правда, дошедшие до нас следы переписки Е. А. Арсеньевой с внуком (за более поздние годы) свидетельствуют о горячей привязанности с той и с другой стороны и не совсем соответствуют образу самодурки и ханжи Громовой; но творческий замысел Лермонтова в данном случае потребовал максимального сгущения красок, что могло быть вызвано острой вспышкой обиды за отца. Юрий Николаевич Волин, ведущий герой драмы, воспринимается как псевдоним

- 488 -

Лермонтова, настолько обычно превращение отчества в имя, а фамилия «Волин» вполне соответствует духовному облику юного Лермонтова. У отца поэта, Юрия Петровича, были только двоюродные братья (Александр, Николай и Павел), но ни один из них не соответствует Василию Михайловичу Волину. Двоюродных сестер по мужской линии у Лермонтова не было, если не считать Анны Павловны (р. 1815 г.), вероятно, никогда с ним не встречавшейся. Зато юные родственницы с материнской стороны были очень многочисленны и почти все считались кузинами и почти во всех них влюблялся молодой Лермонтов. Вот почему вряд ли представляется возможным найти определенные прототипы Любови и Элизы Волиных.

Разрешение этой задачи значительно упростилось бы, если бы мы знали, кому посвящена драма «Menschen und Leidenschaften» (в посвящении есть намеки, позволяющие отожествить героиню драмы с лицом, которому драма посвящена). Однако в рукописи посвящения имя настолько тщательно вымарано, что прочесть его, повидимому, никогда не удастся. Справа на полях стихов 5—14 четкий карандашный рисунок: молодая девушка (по пояс) около дерева. Возможно, что это портретный набросок, но кого он изображает — решить трудно. Лермонтов часто рисовал женские лица, среди которых преобладает один образ — тонкое продолговатое лицо, обрамленное буклями. До нас не дошло ни одного достоверного портрета В. А. Лопухиной (если не считать сомнительной копии с Лермонтовской акварели в ИРЛИ), но можно предположить, что это именно она. Рисунок на рукописи посвящения не похож на эту излюбленную Лермонтовым головку и не сходствует ни с одним из дошедших до нас лиц лермонтовского окружения (Е. А. Сушкова, Е. П. Ростопчина и др.).

Висковатов впервые сблизил этот рисунок и самое посвящение со стихотворением «Дереву», за которым следует приписка: «Мое завещание (про дерево, где я сидел с А. С.). Схороните меня под этим сухим деревом» и т. д. (см. Висковатов, стр. 92—93), а позднее в письме к Е. А. Боброву даже расшифровал эти инициалы: «это всего вероятнее была Анна Столыпина» (Е. А. Бобров, «Из истории русской литературы XVIII—XIX столетий», Известия отделения русского языка и словесности Академии Наук 1929, т. XIV, вып. 1, стр. 89).

Вслед за Висковатовым и М. А. Яковлев пришел к убеждению, что «Menschen und Leidenschaften» относятся к Анне Столыпиной, причем к числу стихотворений, ей посвященных, Яковлев присоединил «К гению» и «К А. С.» («Не привлекай меня красой»), а также автобиографическую запись «Мне 15 лет... Я однажды (три года назад) украл у одной девушки, которой было 17 лет, а потому безнадежно любимой мною, бисерный синий снурок» и т. д. Существование такой лирической сюиты, автобиографически связанной со второй отроческой любовью Лермонтова

- 489 -

(летом 1827 г. в Кропотове — см. т. I комментарий к стих. «К гению») вполне вероятно, но нет решительно никаких оснований считать, что ей же посвящена и драма «Menschen und Leidenschaften». Не обязательно, чтобы дерево, о котором идет речь в стихотворении и в записи, было то самое, которое нарисовано на рукописи драмы. Что касается стихотворения «К А. С.», то оно скорее говорит против отожествления героини сюиты с героиней драмы: строки «Ах! много лет как взгляд другой В уме моем напечатлелся» ясно указывают на существование другой героини. Запись «Мне 15 лет» и т. д. тоже не может относиться к А. Столыпиной, потому что она родилась в 1815 г. и была, следовательно, не старше Лермонтова, а моложе его. Итак, установить несомненный прототип Любови Волиной пока не удается; можно только высказать предположение, что героиня драмы — та самая Е. А. Сушкова, которой посвящены многие стихотворения 1830 г. и которая, несомненно, послужила прототипом для Наташи Загорскиной.

В лице Заруцкого выведен, очевидно, Монго-Столыпин, с которым Лермонтов стрелялся из-за двоюродной сестры. Слуга Иван — это Иван Николаевич Вертюков, зарегистрированный целым рядом документов, в том числе и «описью именья, оставшегося после убитого на дуэли Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова» (№ 101, см. «Книга о Лермонтове», вып. II, стр. 227). Простые, почти дружеские отношения Лермонтова со своими слугами и вообще людьми из народа засвидетельствованы Шан-Гиреем («Русское обозрение» 1890, кн. VIII, стр. 738), Россильоном («Русская старина» 1884, т. XL, кн. 1, стр. 87), Саникадзе («Исторический вестник» 1892, кн. 2, стр. 446) и др.

Автобиографичность главной темы «Menschen und Leidenschaften» — распри между бабушкой и отцом из-за сына — не подлежит сомнению, хотя мы и не знаем детально истории этой распри. Дарья в 1-м же явлении I действия объясняет Ивану причину ссоры старухи Громовой с Волиным: «Марья Дмитревна, дочь нашей боярыни, скончалась, оставя сынка. — Все плакали как сумасшедшие — наша барыня больше всех. — Потом она просила, чтоб оставить ей внука Юрия Николаевича — отец-то сначала не соглашался, но наконец его улакомили, и он, оставя сынка — да и отправился к себе в отчину. Наконец ему и вздумалось к нам приехать — а слухи-то и дошли от добрых людей, что он отнимет от нас Юрья Николаича. Вот от этого они с тех пор и в ссоре...» Во 2-м явлении III действия Василий Михайлович в разговоре с Юрием уточняет время смерти его матери: «За месяц перед смертью твоей матери (еще тебе было три года)». Все это почти полностью соответствует действительности. Марья Михайловна Лермонтова (не случайно совпадение имени) умерла 24 февраля 1817 г. Следовательно, Лермонтову в это время было 2 года 5 месяцев. 5 июня 1817 г. М. М. Сперанский

- 490 -

писал из Пензы брату Арсеньевой — Аркадию Алексеевичу Столыпину: «Елизавету Алексеевну ожидает крест нового рода: Лермонтов требует к себе сына, едва согласился оставить еще на два года. Странный и, говорят, худой человек; таков по крайней мере должен быть всяк, кто Елизавете Алексеевне, воплощенной кротости и терпению, решится делать оскорбления» («Русский архив» 1870, т. VIII, стр. 1136). Очевидная пристрастность нисколько не умаляет ценности этого свидетельства. Резкость отзыва Сперанского еще больше подчеркивает враждебность Столыпиных к Юрию Петровичу, — иначе тактичный Сперанский не позволил бы себе в таком тоне говорить с приятелем своим о его зяте.

Запись Хохрякова об отношениях бабушки и отца получает документальное подтверждение в ряде материалов, обнаруженных в 1929 г. архивистом Пензенского архивного бюро А. Е. Любимовым при разборе ведомственных архивов в б. Пензенской губернии. Особое значение для нас имеют две записи в книгах Чембарского уездного суда от 21 августа 1815 г. и от 28 февраля 1817 г., удостоверяющие, что Е. А. Арсеньева выдала своему зятю дважды векселя по 25 тысяч рублей, каждый сроком на год. Официальный характер этой сделки и большое количество привлеченных свидетелей прекрасно характеризуют атмосферу взаимного недоверия между бабушкой и отцом Лермонтова, в которой протекало все его детство. Не имея возможности откупиться от зятя наличными деньгами, Арсеньева выдавала ему эти векселя и для того, чтобы по частям выплатить Юрию Петровичу такие большие суммы, принуждена была прибегать к целому ряду новых займов, которые также зарегистрированы в книгах Чембарского уездного суда за годы с 1814—1819. Показательно, что выдача двух указанных выше векселей Юрию Петровичу относится ко времени тотчас после рождения Лермонтова, а затем через несколько дней после смерти Марьи Михайловны.

Обнаруженные в 1929 г. документы до сих пор оставались неопубликованными. Только в январе 1934 г. точная копия с них была снята В. А. Мануйловым для публикации в издании «Материалы для биографии Лермонтова» изд-ва Академии Наук СССР (см. т. I).

Из отдельных деталей «Menschen und Leidenschaften» заслуживает внимания упоминание о Павле Ивановиче — брате Марфы Ивановны Громовой (действие III, явление 2-е), который соответствует брату Арсеньевой — Афанасию Алексеевичу. Висковатов писал про него: «Старожилы в Тарханах рассказывали мне, что когда Юрий Петрович приезжал навестить сына, то Мишу или увозили или прятали где-либо в соседнем имении или же посылали гонцов в Саратовскую губернию к брату бабушки, Афанасию Алексеевичу Столыпину, звать его на помощь против возможных затей Юрия Петровича, чего доброго замыслившего

- 491 -

отнять Мишеля» (Висковатов, стр. 62). Однако сходство роли и положения еще не предполагает совпадения характеров: Павел Иванович отнюдь не является портретом А. А. Столыпина. Указания на пребывание Юрия Волина в пансионе, затрата на его воспитание (4000 р. на гувернера), его намерения поступить в гусары, планы поездки за границу и ряд других мелочей — автобиографичны с такой очевидностью, что вряд ли надо приводить общеизвестные данные о пребывании Лермонтова в пансионе, о его воспитателях и т. д. Укажем еще на одну деталь: в 6-м явлении I действия Любовь говорит: «помню, что когда-то я была у Троицкой лавры — и мне схимник предсказал много горестей». Е. А. Сушкова рассказывает в своих «Записках» (Лнгр. 1928, стр. 112—116), как средниковская молодежь в августе 1830 г. ходила пешком в Троице-Сергиевскую лавру, где Лермонтов написал стихотворение «Нищий».

Автобиографичность «Menschen und Leidenschaften» не исключает, конечно, ряда литературных влияний, которые главным образом лежат в плоскости немецко-русского романтизма и вместе с тем в традиции русской комедии XVIII века (что требует специальной проработки на более широком материале лермонтовского творчества в целом). Показательно даже самое заглавие «Menschen und Leidenschaften», как бы подчеркивающее зависимость от немецких источников и сконструированное по принципу типичных заглавий немецкого романтизма («Sturm und Drang» Клингера, «Kabale und Liebe» Шиллера и т. д.).

В ряду этих литературных влияний одно из первых мест занимает Шиллер, господствовавший в репертуаре московского театра (ср. письма Лермонтова к М. А. Шан-Гирей 1827, 1829, 1831 гг., главным образом посвященные театру и по преимуществу московскому). На этот раз совершенно прав М. А. Яковлев, утверждающий, что общей темой всех автобиографических драм Лермонтова является семейная драма с вплетением в нее любовного романа с соперничеством двух братьев или друзей и вытекающей отсюда враждой ... принимающей иногда трагический характер; в этой теме имеется и мотив родительского проклятия. Несмотря на автобиографический характер этой темы, сгущение ее красок произведено Лермонтовым за счет Шиллера, так как эта тема — типично шиллеровская тема. Она служит основой... таких драм... как «Разбойники» и «Мессинская невеста» ... Это использование шиллеровских драм так и осталось со стороны фактической эпизодическим, потому что шиллеровскую тему Лермонтов заполнил содержанием лично и трудно пережитой им семейной драмы» (стр. 156).

Из эпизодических влияний шиллеровских драм на «Menschen und Leidenschaften» Яковлев отмечает чтение евангелия Дарьей Марфе Ивановне (действие II, явление 1-е), несомненно, навеянное сценой чтения библии Амалией старику Моору («Разбойники»,

- 492 -

действие II, явление 2-е). Марфа Ивановна, подобно старику Моору, прерывает чтение Дарьи, только реплики ее имеют иное содержание (Яковлев, стр. 66—168). В «Разбойниках» же имеется и мотив проклятия сына. Это проклятие, правда, выдуманное злым братом, повергает в отчаяние Карла Моора и вызывает обращения к богу, переходящие иногда в негодование. Проклятие отца в «Menschen und Leidenschaften» вызывает протест Юрия, доходящий до открытого вызова жестокому богу, до богохульства, но, по справедливому замечанию Дюшена (стр. 76), эта сцена (действие V, явление 9-е) по своей напряженности едва ли не зависит еще больше от Байрона («Каин»). Целый ряд мелких соответствий между «Разбойниками» и «Menschen und Leidenschaften», указанных Яковлевым (стр. 168—170): самоубийство Юрия и попытка заколоться (а не застрелиться, как думает Яковлев) Карла Моора, отношение отцов к своему проклятью, сочувствие слуг Ивана (в «Menschen und Leidenschaften») и Даниэля (в «Разбойниках»), мотив кошелька с деньгами и т. д. — любопытны, но недостаточно убедительны. Яковлевым же отмечено влияние другой драмы Шиллера — «Коварство и любовь». В беседе президента с Фердинандом (отца с сыном) последний в негодовании говорит: «возьмите мою жизнь, если это может повысить вас. Жизнь я получил от вас» (действие I, сцена 7-я). Это соответствует словам Юрия: «Я обязан вам одною жизнью... возьмите ее назад» (действие V, явление 3-е).

Б. В. Нейман (стр. 73) в беглом подстрочном примечании сопоставил 5-е явление I действия «Menschen und Leidenschaften» со сценой встречи дон Карлоса с маркизом Позою («Дон Карлос», действие I), однако вряд ли можно назвать влиянием общий мотив встречи двух друзей.

Из русских влияний указывались «следы» чтения Лермонтовым «Горя от ума»: «Юрий.... Беги далеко из родины, где для тебя ничего больше нет... Беги туда, где нет женщин... Где ж этот край благословенный? Пущусь искать его... стану бродить по свету, пока найду и погибну» (ср. «Горе от ума», действие IV, явление 14-е). Отмечены также отголоски «Недоросля» Фонвизина (см. Яковлев, стр. 171—172). Любопытно, что сочинения Фонвизина были переизданы именно в 1829—1830 гг., и Лермонтов мог ими заинтересоваться в то время, когда работал над своими юношескими драмами.

Так же как и в целом ряде других юношеских опытов Лермонтова, в «Menschen und Leidenschaften» мы встречаем заимствования из Пушкина, почти перерастающие в цитаты. Таковы вставные стихотворения, которые поет, аккомпанируя себе на гитаре, Заруцкий: стихотворение «Евпраксии Николаевне Вульф» («Если жизнь тебя обманет»), впервые напечатанное в 1825 г. в «Московском телеграфе», а также «Гроб Анакреона» (из Парни), известное Лермонтову по изданию стихотворений Пушкина 1826 г.

- 493 -

Последнее включено Лермонтовым в его драму с очень незначительной перефразировкой (подробнее см. Нейман, стр. 73—73).

М. А. Яковлев говорит и о влиянии А. Марлинского: влияние это заключается не в дословности передачи, а в тематических заимствованиях, представляющих собой в драмах Лермонтова какую-то постоянную величину; такой постоянной величиной в них является тема ссоры из-за ревности между двумя друзьями, иногда братьями с непременной дуэлью в результате. Сопоставляемая далее сцена вызова Юрием на дуэль Заруцкого (действие IV, явление 4-е) с соответствующей сценой в повести Марлинского «Испытание», по мнению Яковлева, свидетельствует о несомненном влиянии Марлинского. Однако совпадение традиционных мотивов, да еще бытующих в данную эпоху, не является убедительным доказательством литературного влияния.

Гораздо более правдоподобным кажется влияние драмы Белинского «Дмитрий Калинин», там более что оно подкрепляется несомненной связью с последующей драмой Лермонтова «Странный человек». Студент Лермонтов, повидимому, не был лично знаком со студентом Белинским — это знакомство произошло позднее, в 1837 г., если верить воспоминаниям И. М. Сатина («Почин», М. 1895, стр. 239), но нет оснований отрицать знакомство Лермонтова с рукописью драмы Белинского, которая ходила по рукам в студенческих кружках (см. Н. Коробка, «Белинский и Лермонтов в Московском университете», «Литературный вестник» 1903, кн. 4-я, стр. 453—454). С. А. Венгеров, памятуя о том, что Белинский был почти земляком Лермонтова (Чембар отстоит от Тархан в 14 верстах), утверждает, что для типа Лесинской оригиналом Белинскому послужила родственница Лермонтова, помещица Мосолова, черты которой могли также сказаться и в создании типа тиранки-помещицы Марфы Ивановны (ср. Полное собрание сочинений В. Г. Белинского под ред. С. А. Венгерова, т. I, стр. 136, а также Яковлев, стр. 176—179).

Явление 8-е V действия с очень незначительными изменениями перенесено Лермонтовым в следующую драму — «Странный человек» (сцена 11-я).

Кроме указанных источников, см. также: Д. Н. Овсянико-Куликовский, «Лермонтов», стр. 101—121; С. В. Шувалов, стр. 144—145.

Странный человек (стр. 183)

Печатается по беловому автографу ИРЛИ, тетрадь 18-я. Кроме того в тетради 10-й имеется черновой автограф драмы (без сцен 4-й и 10-й), а в тетради 11-й — черновики сцен 4-и и 10-й. Впервые напечатано в издании С. Дудышкина 1860 г. (т. II, стр. 197—282). На обложке 10-й тетради рукой Лермонтова написано: «Странный человек. Романтическая Драма. 1831 года. Кончена

- 494 -

17 Июля. Москва.» На обложке 18-й тетради; «Странный человек. Романтическая драма. Москва 1831-го года.»

Переписывая текст драмы с черновика (тетради 10-я и 11-я) в чистовую тетрадь (18-я), Лермонтов заменил первоначальное деление на 4 действия делением на 13 сцен; кроме того им сделано много разнообразных изменений, обнаруживающихся при сличении текста 10-й и 11-й тетрадей с текстом тетради 18-й. Приводим в качестве вариантов все эти отличия.

Варианты

183, 6. Вм. «Лица изображенные» до конца предисловия:

<Половина действующих> Почти все действующие лица писаны мною с природы; но те, кои могут узнать, с кого они взяты, едва ли откроют это миру.

Читатель, верно, пожалеет о судьбе молодого человека, который подавал столь блистательные надежды, и от одной безумной страсти навсегда потерян для <человечества> общества. — Пускай люди, бывшие причиной его погибели, не обвинят меня — я хотел, я должен был оправдать тень несчастного ! —

В другом тексте того же предисловия:

Вм. «были узнаны»: себя узнали;

Вм. «раскаяние..... людей»: <быть может> верно раскаяние посетит их души...

184,18. Вм. «надобно»: надо

— ,19. Вм. «учить и няньчить его»: няньчить его, кормить и поить

— ,26. Нет «к тому же — ...нехорошо!..»

— ,30. Вм. «достиг до некоторой значительности»: приобрел себе значительное место

— ,32. Нет «как намедни»

185, 4. Вм. «коварная»: неверная

— , 6. Вм. «увидать тебя..... такого мужа»: тебя увидать. Обесчестить такого мужа, каков был я! И не делал ли я все, что ей хотелось?

— ,11. После «так точно»:

— Здравствуй, Владимир.

Владимир (который взошел).

— ,15. Вм. «твоей участи»: судьбы твоей

— ,28. Вм. «слабую»: <старую>

— ,29. Вм. «она — почти нищая»: она не имеет никакого состояния, <и родные оставили ее;>

186, 1. Вм. «ужаснутся»: <содрогнутся>

— , 5. Вм. «Нет! вы мне простите»: Ах! простите мне!

— , 6. Вм. «остаться»: быть

— ,11. После «в нищете»: без друзей

— ,12. Вм. «я умоляю..... значит»: я вас умоляю об этом.. — если вы меня любите, если хотите моего счастия...

- 495 -

186,15. Вм. «Слушай, дерзкий»: Нет!

— ,23. Перед «Да, да»: <Д, я ее хочу заставить>

— ,28. Вм. «расставаться»: при разлуке нашей

— ,31. Нет «холодной»

— ,34. Вм. «касаются до тебя»: тебя хочу препоручить

— ,36. Вм. «своей»: твоей

187, 1. Вм. «ему вслед»: вслед недвижим

— ,12. Вм. «(Входит Белинской, разряженный)»: (Входит быстро Белинской.)

— ,17. Вм. «Руку»: Здравствуй, Белинской! дай руку! —

— ,21. Вм. «первое, нежели последнее»: последнее, <чем> нежели первое

— ,23. Вм. «О чем..... я говорил о царе»: Об чем.... Об чем ..... об царе

— ,33. Вм. «было»: <было> находилось тут

188, 2. Вм. «обращался»: оборачивался

— , 3. Вм. «беспощадно»: от души

— , 7. Вм. «уязвляют»: отравляют

— ,12. Вм. «пустяки»: вздор

— ,17. Вм. «таким увещаниям»: этим словам

— ,19. Вм. «Некогда...... соединились»: <Друг мой, <обними меня!> дай мне руку! (обнимает)> (берет за руки) Было время, когда я был счастлив, но это время слишком давно соединилось

— ,20. Вм. «о них»: об нем

— ,23. Вм. «сих»: этих

— , — . Вм. «понять мои мечты»: меня понять

— ,26. Вм. «имеешь»: получил

— ,27. Нет «анатомировать»

— ,34. Вм. «Не суди так легкомысленно»: Нет! не суди так обо мне

— ,34. Вм. «мое положение»: <мои обстоятельства>

189,26. Вм. «Быть может»: <Не знаю>

— ,38. Вм. «секунду»: минуту

190,2. Вм. «Пронскому»: Бельскому

— , — . Вм. «смертельная»: такая

— , 6. Вм. «Важная причина»: <Ха! ха! ха! это>

— ,10. После «(Ходит взад и вперед)»: <чорт возьми!> Поеду к ней, увижу Наталью, этого ангела. — Это меня успокоит; взор

— ,13. Вм. «спокойствие»: тишину

— ,14. Вм. «бумагу»: бумаги

— , — . После «Странно»: (опять кладет их в карман)

— ,16. Вм. «этот листок»: эту бумагу

— , — . Вм. «я чувствую..... должно быть»: сомнение мрачное волнует мои чувства. —

— ,21. Вм. «вся кровь приходит в волнение»: хочется молиться, плакать. —

- 496 -

190,23. Нет «ее глаза..... на свете».

— ,27. Вм. «чего желает»: для чего так теснится

— ,29. Вм. «с нею»: близь нее

— ,30. Вм. «надежды, опасенья, воспоминания»: воспоминания, слезы, надежды, опасенья

— ,34. Вм. «(С горькой улыбкой)»: (Пожимает плечами).

— ,36. Вм. «О!»: Ха! ха! ха!

191,13. Перед «Какие вы насмешники»: (которая подошла)

— ,14. После «из кавалеров»: (Анна Ник. уходит к барышням)

— ,15. Вм. «Два князя Шумовых»: Был князь Шумов.

— , — . Нет «Слёнов, Чацкий»

— ,16. Вм. «не помню»: не знаю

— ,19. Перед «Да, я слыхала»: <Да, это правда>

— , — . После «Да, я слыхала»: (Подходят барышни другие)

— ,21. Вм. «мне об нем много рассказывали»: я об нем много слышала.

— ,25. Вм. «этого мнения»: судят так

— ,28. Вм. «его злости»: чтоб он был зол

192, 2. После «историю Арбенина»: об котором сейчас говорили?

— ,19. Вм. «я третьего дни»: недавно я

— ,20, Вм. «не заслуживает..... далее»: злой человек

— ,22. Нет «Арбенин так понимает честь, как никто, и что»

— ,29. Вм. «входит»: взошла с тёткой

— ,32. Вм. «император»: государь

— ,34. После «Будет он»: нынче

193, 1. Вм. «увидать»: увидеть <сегодня>

— ,11. Вм. «не хотите ли играть в мушку»: не угодно ли кому в мушку поиграть?

— , — . Нет «столы готовы».

— ,21. Вм. «к чему такие упреки»: не сердись

— ,22. Нет «(Берет княжну..... смеется.)»

— ,26. Вм. «Ум..... переменчивость»: этот ум, который так колок и вместе так глубок, эта душа легкая, пламенная, которая не хочет <знать> для себя преграды ... и со всем тем переменчивость

— ,37. После «уходит»: Софья одна.) (Молчание.)

194,7. Вм. «почти все о Наташе»: все почти говорит об ней.

— ,13. Нет «какая душа..... голос»

— ,15. Вм. «и не могу»: не умея

— ,16. Вм. «собственную страсть»: не могу позабыть его голоса, не могу.....

— ,17. После «клянусь этим»: <гранитным>

— ,31. Вм. «ни для глаз, ни для ума»: даже рассеяния

— ,33. Нет «пошлое»

— ,36. Вм. «приехали»: явились

195, 4. Вм. «для людей..... страны»: для света и для людей должен жертвовать своими чувствами и умом для <массы> толпы

- 497 -

195,15. Вм. «ваши химеры исчезнут»: <ваша мука излечится>

— ,26. Вм. «в гостиную»: медленно

196, 2. Вм. «нас»: ее

— , 8. Нет «нет, больше, 8 лет»

— , 9. Вм. «как»: когда я

— ,11. Нет «Раз, вздумало..... А»

— ,13. Вм. «3»: 2

— ,16. Вм. «щекам»: щечкам

— ,22. Перед «Я хотела читать»: (входит с книгой тихо). Я чувствую, что больна.

— ,26. Нет абзаца «К чему служили»

197, 2. Вм. «прощение мужа»: прощение виновного мужа и чтобы вскоре, может быть, раскаиваться в этом. Прощение?

— , 7. Вм. «разведывать»: узнавать

— ,11. После «не слыхала ли ты»: от людей

— ,20. После «очень любит»: хотя и воспитан не на ваших глазах. —

— , — . Вм. «старался очернять вас»: наговаривал ему на вас.

— ,23. После «все еще мой»: — вопреки коварным стараниям отца его.

— ,31. Вм. «с вами повидался»: был с вами повидаться

— ,32. После «к нам приезжать»: Мне сказывал буфетчик; он все подслушал.

— ,35. После «о нет!»: невозможно!

198, 1. Вм. «моему»: своему

— , 4. Вм. «Послушай»: Аннушка!

— , 6. Вм. «(Ветер..... содрогаются)»: (Она садится у окна и облакачивается).

— , 8. Вм. «супруг»: муж

— ,12. Вм. «угодно ли»: хотите ли

— ,27. После «Доктор приехал»: (Тихо). Я уже вынула три рубля

— ,29. Вм. «Василич»: Антоныч

— ,32. Вм. «Благодаря вам»: Благодарю вас!

199,10. Нет «коллежский асессор»

— ,16. После «или»: уж

— ,17. Вм. «репутацию»: славу

— ,21. Вм. «хорошие общества»: хороших домах

— ,29. Нет «недостаток..... в деревню».

200, 1. Вм. «моя»: эта

— , 2. Вм. «семейств»: душ

— , 4. Вм. «Я хочу умереть»: И умереть

— ,18. Вм. «Смерть никого..... а мученики-то, матушка»: Мы все умрем. —

— ,26. Нет «пускай..... в могилу».

201, 2. Вм. «шутит и»: говорит, врёт,

— ,12. Нет «Общипанных»

— ,29. Вм. «несколько..... у окна»: из кармана листки.

- 498 -

201,30. Вм. «это отрывок..... влюблен»: Ты знаешь, он влюблен без ума

— ,35. Вм. стихотворения «Моя душа»:

<Не удалось мне сжать руки твоей
   В тот час, который должен быть
Последним часом двух счастливых дней
    — И мне лишь сердце отравить.
Ты не хотела слушать клятв любви,
   И я обманутый не стал
Тебя просить. — К чему слова мои?
   Ты не поверила б... я знал;
Я знал, ты не должна меня понять,
   И вдруг очнулся я душой
И устрашился мысленно сковать
   Твою судьбу с моей судьбой,
И если б ныне взор твоих очей
   Блаженство обещал мне вновь...
Я прекратил бы жизнь свою скорей,
   Чтоб не принять твою любовь.>

202,23. Вм. «Он это писал в гениальную минуту»: Ошибается Арбенин! он это написал в минуту, когда недоволен был собою;...

— ,24. Вм. «Это послание к Загорскиной»: Здесь более страсти...

— ,30. Вм. «шумный, хладный»: хладный, шумный

— ,34. Вм. «небесный»: приветный

203, 9. Вм. «все, что здесь сказано»: <когда писал>

— ,14. Нет «Рябинов. Тост!..... в ладони).

— ,19. Вм. «картина с природы»: <с натуры списан>

— ,20. Вм. «то, что с ним..... сам Арбенин»: себя... он сам признался в том

                В стихотворении «Я видел юношу»:

Вм. ст. 11—15: — — — <... боже!

Ты знаешь, чем он жертвовал тогда
Душе непостоянной девы? — смутно>
                                             смутно, тёмно
    Являлося минувшее ему. —
    <Как тень, которая остерегает
    Неверующих>
    Призрак остерегающий, который
    Пугает сердце страшным предсказаньем.
    <Не верил он — и как же мог он верить,
    В тот самый миг, когда б решился бросить
    К ногам любимого предмета <все> жизнь,
    Земное счастье и блаженство рая. —
    Увы! он был душой далек от неба:

- 499 -

    Ужасные кипели страсти в ней,
    И гордый ум мятежно восставал
    Противу власти <неба> бога или рока. —>

Нет ст. 16

Вм. ст. 22: И скрылся удаляяся, в <лесу> дуброве

Вм. ст. 25—29:

    <Он ищет переправы — не находит,
    <И сердце жмет досада. Деревянный видит он>
    На берегу другом давно знакомый
    Чернеет дом, в одном окне свеча
    И чья-то тень проходит — может быть
    Она? — <тяжелые> < мучительные как>
                         ему ли воротиться?
    Так близко быть и не прижать>
    <И как утес чернеет дом>
    И различил окно и дом, но мост
    Изломан.... <шумно> <дико волны плещут>
                      и несется быстро Клязьма

Ст. 33. — — — — толкнул

Ст. 41. — — <в комнату ее>

Ст. 60—61. — — — — <с мукой,

                    Не может освежить ланит и глаз! — >

Ст. 70. — — — <пред собой>

                           <я увидел>

                           <наконец>

Ст. 71. — — — — — глядел

Ст. 74. — — — душой

Ст. 87—89. Хотя об ней лишь мыслил он в разлуке,

                    Хотя <ее одну любил> лишь ею дорожил он

                                                                              больше

                    Своей непобедимой гордой чести

Ст. 95. — — — <ледяный>

Ст. 96. — — — — <вопросы>

206,11. Нет «Все, что тут описано..... расположению сердца».

— ,14. Перед «Странный человек»: <Бедняк>

— ,16. После «Господа»: <знаете ли: пойдемте против поляков; ей-богу, теперь у меня такая охота порезаться с ними>

— ,20. После «предписывал, то»: <давно ли Челяев лежал в могиле.>

— ,22. Нет заключительной реплики сцены 4-й.

207, 1. Вм. «чтоб купить..... взять?»: и почти купил деревню; но где взять еще денег, чтоб заплатить заимодавцу?

— ,15. Вм. «не кончу дело»: все не кончится

— ,22. Вм. «редко мне не удается»: это редкость, если мне не удается.

- 500 -

207,31. После «существование»: ха! ха! ха!

— ,37. Вм. «я для них»: я им кажусь

208,2. Вм. «ты любезен»: ты <очень> довольно любезен

— ,10. Вм. «любит — и не любит»: не любит — и любит

— ,17. После «тут есть»: что-нибудь, есть

— ,20. Вм. «вся тайна»: все

— ,26. Вм. «прочти»: прочитай

— ,31. Вм. «ужасный час»: <несколько ужасных мгновений>

209, 4. Вм. «стала бы слушать рассказ»: будет слушать повесть

— , 9. После «не разрушай»: <моих заблуждений>

— ,10. Перед «В сторону»: Вскакивает.

— ,12. Вм. «Беспокойно»: Закрыв лицо руками

— ,16. Вм. «показывает»: думает

— ,33. Вм. «Меня, старика, прислали к тебе»: Я прислан

210,16. После «да как еще»: <хоть бы кнутом, так все легче, а то мокрыми полотенцами...> при себе... больно сечет, кормилец;

— ,32. Вм. «из соседей..... просьбу»: не жалуется в городе

— ,34. Вм. «плохо может быть»: достанется, а управителя в Сибирь ...

— ,35. Вм. «защитники у бедных людей»: нам бедным людям

— , — . Вм. «У барыни»: у них

— ,36. Вм. «Тяжко, барин! тяжко»: плохо стало нам!

211,3. Вм. «так и кольнула одну из девушек»: стала <руки> кожу им резать...

— ,11. Вм. «колоть»: резать кожу

— ,14. Вм. «этого крокодила, этой»: этой злодейской

— ,15. Вм. «один рассказ»: это

— ,16. После «ужасно»: мороз по коже подирает

— ,19. Вм. «1000 рублей»: 5 тысяч

— ,21. Вм. «постараюсь купить»: купил

— ,25. Вм. «душе»: душеньке

— ,31. После «доброе дело»: <хоть разорюсь, а куп>

— ,35. Нет «внешние»

— , — . После «проходят»: и радость заменяет их....

— ,36. Вм. «глубоко»: в своем

212,20. Перед «Слуга моей матери»: (испугавшись)

— ,23. После «часто бываете»: Насилу нашел. —

— ,24. Вм. «случилось»: сделалось

— ,27. Нет «поскорее»

— ,31. Вм. «Владимир (задумчиво)» до конца реплики:

Владимир (Белинскому). Слышишь ли? — Понимаешь ли ту опасность, которая мне грозит? — что если в этот самый миг.... я тверд в своих несчастиях? неправда ль? — (молчание) (слуге) Я иду! (Быстро уходит.) (За ним слуга.)

— ,35. Вм. «излишняя»: <несчастная>

— , — . После «чувствительность»: <Что делать? — порок>

- 501 -

212,37. Вм. «величайшею»: большею

— ,38. Вм. «поселилось»: могло поселиться

213,5. Вм. «излечить»: вылечить

— ,21. Вм. «как мне поступать»: что мне делать

— ,24. Вм. «вовсе»: совсем

— ,27. Вм. «как он интересен»: как интересна его меланхолия, как занимательны его печали

214,12. Вм. «впрочем..... не желаю»: <душенька! — скажи.>

— ,17. После «верь им после этого»:

Наташа. И ты согласилась взять письмо?

— ,20. Нет «наверное»

— ,21. Вм. «показывала..... любви»: его любишь

— ,24. После «хвалится»: вот мило. —

— ,27. После «губы»: ничего в нем нет мрачного и угрюмого!

— ,30. Нет «Я в восхищении»

— , — . После «действуют»: Боже мой! как я рада!

— ,32. Вм. «такой тихий, степенный, осторожный»: un jeune homme de salon, <вечно> так вежлив <и так дорожит своими правилами>, степенен и <скромен> осторожен. —

— ,34. Вм. «общественное мнение»: репутацию

215,15. Вм. «Он сидит..... бакенбардами»: Шкаф с книгами; стол с бумагами и кресло.

— ,19. Вм. «начто»: зачем

— ,33. Вм. «хлебы»: хлеба

— , — . Вм. «плохо»: дурно

— , — . После «Пускай»: графы и

— ,34. Вм. «мы, дворяне простые»: наш брат дворянин

216,4. После «эти дела»: ....совершенно замотали;

— ,6. После «на бумажки»: ха! ха! ха!

— ,19. Перед «Куда мне»: Бешеный!...

     ,26. Вм. «Слушайте»: Батюшка

— ,29. Вм. «Она ваша супруга»: Батюшка! — она моя мать, ваша супруга....

217,4. Вм. «давно..... любви»: не требую любви твоей

— ,7. Вм. «Я уж просил вас не уничтожать»: Не уничтожайте

— ,8. Вм. «покорности»: <признательности>

— ,10. Вм. «Боже мой! — до чего я дожил?»: Безумец! —

— ,12. Вм. «терзаемы»: в душе мучимы

— ,23. После «(Встает)»: <Глаза его сухи> <Ни слова! Вы> противитесь?

— ,32. Вм. «люди»: <свет>

— ,35. После «Оставь меня»: (тихо) на минуту...

218,4 . Вм. «ничего»: можно

— ,5 . Вм «отправляюсь»: пойду

— ,6 . Вм. «верно»: я чай

— ,10. После «не увидит?»: никто не узнает этого? — а? —

— ,11. Вм. «только смотри..... говоришь»: и в другой раз будь

- 502 -

осторожней. — Я прощаю теперь твое бешенство.... ведь у тебя одна мать! — ...

218,14. Вм. «нет, скажите»: вы точно хотите примириться с моей матерью? простить ей все, и просить прощенья?

— ,21. Вм. «прояснели»: просияли

— ,25. Вм. «увидеться... хорошо!» ее увидать..... помириться! — должен! — но почему.......

— ,33. После «прехитрейший»: чуть-чуть я не попался....

— ,37. Перед «Вы медлите»: (боязливо)

— ,38. После «медлю»: ..сын мой...

219, 2. После «остаюсь»: Я не пойду с тобой....

— ,17. После «спокойные»: тогда я отомщу тебе за подобные слова, и ты узнаешь меня, узнаешь, как опасно

— ,18. Нет «я тебя примерно накажу»

— ,21. Нет «Павел Григ. Неблагодарный!..... упреками»

— ,23. Нет «Владимир. Неблагодарный?..... горький дар — »

220,20. Вм. «принять»: подать

— ,26. Вм. «стыжусь встретить его взор»: боюсь краснеть

— ,27. Вм. «так смотришь»: высунулась

— ,31. После «Похороны, сударыня»: Какого-то господина везут хоронить.

— ,33. Нет «два архиерея!.. певчие»

— , — . После «ну ж нечего сказать»: а дрожек-то, дрожек-то...

221, 7. Вм. «вне себя»: в отчаяньи

— , 9. Вм. «Ты права..... (Смутная радость..... Аннушки)»:

Скоро ли он придет! — о! как сердце бьется.

Аннушка (про себя). Господи, боже мой! отцы святые! спасите нас грешных! — не дайте погибнуть мне: как я буду без госпожи моей?...

— ,24. После «чувствуете»:

Аннушка. Не поправить ли подушки, сударыня?

— ,31 После «Где он»: я хочу, я должна примириться...

222, 3. Вм. «ты плачешь?»: встань! —

— ,22. Вм. «обращался»: обходился

— ,27. Вм. «меня, и не одну меня»: отца и обвинять меня.... но что прошло, того не переменишь. —

— ,29. Вм. «заглушить совесть»: противиться долгу: я мучилась совестью

— ,30. Вм. «с унижением»: с униженными моленьями

— ,31. Перед «великодушно»: пожалеет и

— ,35. Вм. «ты осуждаешь..... на меня?»: не обвиняй мать свою.... ты молчишь? —

— ,38. Вм. «сильном»: великом

223, 6. Вм. «я сделался через него преступником»: я принужден им уморить родную мать

— , 9. Перед «грызть»: тревожить и

— ,99. Вм. «ее оставляет..... (Уходит..... обрядов)»: оставляет

- 503 -

твое тело! — господи! господи! — возьми поскорей и меня отсюда! — <для чего мне жить, для чего горе мыкать? — > (Упадает на тело). (Сцена переменяется).

224,14. Вм. «теперь получше»: совсем состарилась я...

— ,27. Вм. «странно! я не слыхала!»: матушка?

— ,28. После «покойник»: граф

225,23. Нет «Что это значит?»

— ,26. Вм. «уж говорили»: сказывали

226, 3. После «решится»: все! — мои руки горят? —

— ,14. Вм. «Чем же бедный?»: А что такое?

— ,19. Вм. «не притворялся..... поручиться?»: не притворяться ему со мной? —

— ,26. Вм. «Однажды в сумерки приехал к нам»: <вчера> когда-то давно был у нас <в сумерки>

— ,30. Вм. «приводит мне на мысли»: напоминает

— ,35. Нет «как будто ожидая ответа.... я догадалась... но»

— ,37. Вм. «не стану ревновать»: мне не до него

227, 5. Вм. «Я не даром..... Наташу»: Я очернила совесть свою недаром

— , 7. Вм. «отомстила»: отомщу!

— ,19. Нет «Кому же знать?»

— ,21. Вм. «честный»: <говорят, доброго сердца>

— , — . После «состояние есть»: хоть небольшое, но все-таки есть;

— ,26. Вм. «мотают»: шатаются

228,6. Вм. «как жених»: женихом

— ,9. Вм. «сумеете как»: <знаете, что>

— ,17. Вм. «Когда мы..... невиновны»: это мена; двое за двое. — Эти счастливы, а я и Владимир? — что? — отчего же мы не счастливы? — я..... он меня не любит и не будет любить!.. но я отомстила! — зачем раскаиваться? — я ничего не сделала; мы невиновны

— ,22. Нет «стало быть..... покойно! — »

— ,24. Вм. сцены 10-й:

Три лакея заняты в зале: один [не разобрано], другой лампами и проч.

1) Что, брат? я тебе говорил, только что увидал, как молодой барин взошел: быть грозе! —

2) Да, была гроза! мне стало жалко молодого барина! — ну, как можно так строго взыскивать? — ведь он, брат, только что оставил тело Марьи Дмитревны.... — он, чай, был не в своем уме.

3) Как сказал ему барин? —

2) «Проклинаю тебя», сказал он ему.

1) Нет, кажется, что-то иначе, — только не «проклинаю»!...

3) Та ли, другая ли песня — все песня.

2) Зачем заперли молодого барина?

1) А куда старый барин уехал? —

- 504 -

3) Владимир Павлыч заперт в своей комнате, потому что велено; а старый барин уехал в гости! —

2) Для страху только — или в самом деле он проклял <сынка-то> Владимира Павлыча!

3) Для страху ли, в самом деле ли, все это страшно! —

1) Скажи, Сенька, как ты одевал старого барина, был ли он огорчен, или сердит! —

3) Нимало. — Проклясть сына, ехать в гости, эти две вещи у нас на одной линии; почти как выпить стакан воды и выпить стакан вина. —

1) Эту ночь я видел во сне корову и сказал: быть слезам. — И вправду, не вытерпел, чтоб не заплакать, когда молодой барин вышел из гостиной! — а крепко он поговорил батюшке своему..... тот сначала и не опомнился. —

2) Ты видел, как этот гость, как бишь его — ну, все равно, — ты видел, как он ускользнул от нас. —

1) Кабы этого гостя не было, Павел Григорич не проклял бы молодого барина! —

3) На людях и слово обидно, а ни при ком и пощечину перенесешь! —

1) Оно все так, только жалко, ей-ей жалко! —

Приписка после этой сцены: Теперь кабинет Владимира и сцена из Menschen und Leidenschaften! —

229,9. Вм. сцены 11-й:

Монолог

Он. Мой отец меня проклял! — И в ту самую минуту, когда я, лежавший без чувств на полу, открывал глаза.... я мог бы умереть от слов его! вот мщение — но я собой доволен: я сделал должное! — она меня оправдает перед лицом всевышнего! — однако..... буду ли я здесь счастлив? как, ужели я не могу выбить из головы этой <несчастной> ничтожной мысли? Нет: я требовал от света больше, чем он мне дать мог! — я безумец! — но испытаю последнее: женскую любовь! — Боже! как мало ты мне оставил! — последняя нить, привязывающая меня к жизни, оборвется, и я буду с тобой; ты сотворил мое сердце для себя; ты утолишь его жажду. — Да, я скоро умру! — и буду забыт? где мои необъятные планы? — ужели мечты, принимаемые мною за предчувствие, были только приманки злого духа, который поныне преследует меня, показывает обольстительный призрак на другой стороне пропасти, чтоб я скорее в нее повергнулся. — К чему служила эта жажда к великому? где исполнятся мои замыслы? ах! не я исполню! — Творческая сила, оживлявшая эту грудь, истощилась, воображения — нет; существенность подавила все; люди, люди..... а разве я не человек?.. — отчего же они забавляются всякой малостью, счастливы без всякой причины — а я, я ношусь мыслию в каком-то чуждом

- 505 -

мире, страдаю, молюсь, молюсь....... и все напрасно! — и мой отец меня проклял, <за то, что я ему сказал правду> ха-ха-ха! — кто другого смел бы ожидать? но разве точно проклятие отца есть проклятие божие! — нет, мой создатель; я чувствую, что ты меня примешь и теперь, как принял бы прежде; эта луна, эти звезды, это синее небо мне порукой за твое прощение! — как они глядят на меня! — как они стараются уверить меня, что жизнь ничего не значит! —

231,3. Вм. «я вас совсем не ожидала»: я не ожидала вас видеть

— ,4 . Нет «вы такие..... не хотите»

— ,6 . Нет «помилуйте»

— ,14. Вм. «Прелестнейший молодой»: <Очень добрый и честный>

— , — . После «человек»: как говорят

— ,18. Вм. «Разве у меня..... желаний?»: Что такое внутреннее самодовольствие? — разве не все идет как я хочу? — все! —

— ,20. Вм. «Я желала бы..... Владимира»: и я может быть никогда ее не достигну. — Как это подействует на Владимира? ну если он не перенесет? если..... если я себя назову его убийцею, если я должна буду себя называть так? — раскаянье! теперь? — ужели это предчувствие?

— ,22. Вм. «с таким жаром»: так холодно

— ,24. Вм. «и приносит мне..... равнодушну»: и каждый миг увеличивает мою муку! — И все так счастливы! все так счастливы. — О если бы мне хоть раз увидать в его глазах любовь.... один раз.......

232,3 . Вм. «Где Белинской?»: где <твой жених>

— , — . После «Где Белинской?»:

Наташа. Его окружили старики и старухи: — так досадно.

— ,8 . После «по вашему лицу»: < — Я вам завидую.>

— ,12. Вм. «Теперь..... завистников»: О! я теперь совершенно счастлив. Мне можно завидовать!.. клянусь небом! —

— ,15. Вм. «отняв последнее..... если б только»: когда отнял, украл у своего друга, может быть, последнее.... что же мне Владимир! Отчего же я, хотя менее виновна, должна одна глотать слезы и чувствовать раскаянье? — О если б <Арбенин> он мог меня любить, как вознаградила бы я его! — (Все это время жених и невеста меж собой неслышно говорили.)

— ,25. Вм. «замечала»: примечала

— ,26. После «вопросы?»: впрочем я давно уж его не видала, с месяц.

— ,27. Вм. «Несколько..... у его отца»: Я <вчера> намедни был у отца его

— ,29. После «испугался»: и вскочил

— ,34. Вм. «подняли»: вынесли

233,8. Вм. «большое»: сильное

— ,11. Вм. «Наконец я»: Я потом

- 506 -

233,11. Нет «самый»

— , — . Вм. «у Владимира мать»: мать Арбенина

— ,15. Перед «По словам, которые»: Я не почитаю это за сумасшествие! ...

— ,17. После «состоит»: его

— ,19. После «сами судите»: этот поступок не изобличает здравого рассудка! —

— , — . Вм. «стало жалко его»: было очень жаль Арбенина

— ,22. Вм. «Вы видите»: Я очень сожалею

— ,23. Вм. «славная музыканьша»: <мадам Спанди Бертран>

— ,24. После «Парижа»: недавно

— ,32. Вм. «меня обрадовать»: мне доставить удовольствие

— ,35. Вм. «(Молчание.) Что ждет..... жизнию»: Боже мой! что приготовил ты мне в будущем!

— ,37. После «Владимир»: <и так уже несчастлив: он>

— ,38. Нет «любовь отца»

234, 1. Вм. «но первые..... с твердостию»: но первая потеря поможет ему перенести вторую;

— , 6. После «может быть»: впрочем у него не каменное сердце! —

— ,25. Вм. «Приятели..... противных»: Приятели — не всегда друзья. —

235, 4. Вм. «попалась»: покраснела

— , 5. После «позволит»:

Софья. Попалась?

— ,11. Вм. «глупостями»: безделками

— ,15. Вм. «читает театральную афишу»: <в руках его афишка о театре>

— ,21. Вм. стихотворения «Когда одни воспоминанья»:

Когда я унесу в чужбину,
Под небо южной стороны,
Мою глубокую кручину,
Мои обманчивые сны,
И люди с злобой ядовитой
Осудят жизнь мою порой,
Ты будешь ли моей защитой
Перед бесчувственной толпой? —

О! будь! — о, вспомни нашу младость!
Злословья жертву пощади;
Клянися в том, — чтоб вовсе радость
Не умерла в моей груди,
Чтоб я сказал в земле изгнанья:
«Есть сердце, лучших дней залог,
Где почтены мои страданья,
И мир их очернить не мог!» —

236, 9. После «Ах! — Арбенин. — »:

- 507 -

<Софья (в сторону). После ужина горчица! — >

236,11. Вм. «и на ком»: <на его возлюбленной! — ох! уж эти друзья! — взбесится он! — >

— ,12. Вм. «надо»: мне должно

— ,17. «по мне»: по моему телу

— ,23, Вм. «будет»: <будет> сделается

— ,24. Вм. «должно»: надо

— ,29. Вм. «заметила»: приметила

237,14. После «такие шутки»: о! если б вы знали, что со мною было, ваше сердце облилось бы кровью. —

— ,15. После «ангела»: земного

— , — . Вм. «отцом..... такой минуты?»: отцом за то, что любил ее.... я приехал сюда, чтоб возле вас провести хотя одну спокойную минуту. — Зачем из шутки лишать меня такой минуты? —

— ,24. Вм. «(смотрит..... бремени): <Божественное созданье> Божественная душа? — как? я должен лишиться и этого последнего сокровища?

— ,27. Нет «больше бога»

— ,31. Вм. «поклялся самому себе..... творца»: и ничего не изгладит вас из моей памяти.....

— ,33. Нет «солгите»

— ,34. Вм. «оно спасет человека от отчаяния»: <я погибший человек; все меня отвергнули; — вы можете оживить, оживить>

238,1. Вм. «мне как-то страшно его огорчить»: его судьба невольно трогает. —

— ,10. Вм. «значительно»: важно

— ,20. Вм. «его смерть..... вас»: разве его <погибель> смерть поможет вам? —

— ,23. Вм. «презренье и любовь несовместны»: не может быть хорошим супругом и отцом семейства. —

— ,24. Вм. «тебя избавит»: спасет тебя

— ,27. После «что я должен сделать?» — <Ты говоришь: я не должен отомстить злодею..... видишь. И я послушен, как ягненок; — но совесть его накажет! — вы оба не будете счастливы! — >

— ,32. Вм. «увидимся»: будем видеться

239, 1. Вм. «увещания»: <советы>

— , — . Вм. «вы желали бы..... мысль»: прекрасно! поучительно! —

— , 9. Вм. «миг»: час

— ,13. Вм. «ваш ум»: <ваши горести>

— ,14. Вм. «и мы должны расстаться: я»: и я должна изгнать вас из моей памяти, — не из сердца, потому что уж

— ,17. Вм. «Владимир. Ты меня забудешь..... ангелами»:

Владимир. Ты меня забудешь? — ты? — о! не думай: ты погубила меня, а совесть вернее памяти. — Нет! — я слишком сильно тебя люблю, слишком бескорыстно, чтобы ты могла

- 508 -

забыть того, кто бросил бы вселенную к ногам твоим, если б <мог этим составить твое благополучие> должен был выбирать: вселенную или тебя! — Придет время, и твой муж тебе наскучит, потому что он человек обыкновенный, и тогда — тогда ты пожалеешь о прежнем, и мои слова, и наши встречи представятся твоей мысли — и тот вечер.....

Наташа. Еще раз говорю вам: перестаньте; — вы слишком вольно говорите! —

Владимир (после долгого молчанья, с жаром). Дайте мне поцеловать руку, на прощанье..... один раз! — Я полагаю, что мы не увидимся больше.....

Наташа. Это будет очень умно! — какая вам радость смущать семейственную тишину..... этот мгновенный пыл пройдет, и после, после мы будем друзьями....

Владимир. Вот женщина! — она подает надежды, чтоб иметь удовольствие лишний раз их обмануть! —

(Наташа на него смотрит с досадой.)

240, 1. Вм. «Наташа. Вы правы» до конца реплики:

Наташа. Вы несносны..... я сделала все, что могла, больше нежели должно было... вы можете наш разговор пересказывать целому городу... поверьте: я и <город> свет обращают на ваши слова очень мало внимания..... Прощайте..... желаю вам вылечиться от вашей смешной болезни — вы <отвергнуты> недостойны, чтоб я с вами говорила как с <благородным> умным человеком, потому что забываете <свои обязанности> все приличия.... — я довольно слышала; терпенью, как всему, есть конец. — (Отходит подальше.) <(В сторону.) Насилу я себя превозмогла. — >

— , 7. Вм. «любви»: покорности

— ,10. После «любит»: <и ненавидит>

— ,12. Вм. «непокорную голову»: меня

— , — . После «вопль»: <давно>

— ,17. Вм. «улыбка, глаза»: этот милый, божественный взор! этот тонкий стан!..

— ,20. Вм. «Женщина..... слез?»: Вот кровавые слёзы! —

— ,25. Вм. «правду говорит»: права

— ,27. Вм. «(не оборачиваясь)»: <(обернувшись)>

— ,28. После «сердит»: я виновен, но не совсем;

— ,33. Перед «Время тебя вылечит»: Ты утешишься;

241, 9. После «эгоист»:

Владимир. О! если б я мог им сделаться!

241,16. После «оставить меня»: <не истощи терпенья>

— ,19. Вм. «и ни в чем не виню..... (смеется дико)»: но не хочу принимать коварные ласки. Ты сделал дурно, ты поступил не по-братски; но я тебя не обвиняю ни в чем. Оставь же меня. <Я должен тебя ненавидеть; если не хочешь лишить меня жизни, то не желай лишить этого чувства>

- 509 -

241,33. Нет «если я докажу».

242, 1. После «Полно, полно!»: Разве я тебе мешаю?

— , 4. Вм. «даю тебе честное слово»: будь уверен

— , 7. После «Одумайся»: я могу тебя утешить...

— , 8. Вм. «всемогущий..... подлеца!»: нестерпимо, ужасно! —

— ,11. Вм. «хочешь выслушать»: <желаешь взглянуть> взглянул

— ,16. После «пропасти»: отчаянье границ не знает...

— ,17. Вм. «ты мне сказывал..... усмирять»: ее взор успокоит

— ,20. Вм. «увлечь»: тащить

— ,23. После «исполнила мое»: Наташа хотела, чтоб я его успокоил .... и чего ж ей больше? — я поступил как <мог> умел! — он ушел! — < — однако я вижу, что нужен строгий присмотр за Наташей.>

— ,25. Вм. «испугавшись»: боясь

— ,26. После «бросается в реку»: его огорчает моя женитьба, и я уверен, что он что-нибудь с собой сделает; как предупредить несчастный случай? признаюсь, я люблю Арбенина и не желал бы, чтоб <отчаянье> бешенство теперешнее завладело им совершенно!

— ,29. Вм. «и как не уметь себе приказать?»: <без нее он сделался бы великим человеком.>

— ,32. Вм. «бешеный»: сумасшедший

243,13. После «Вы знаете жениха?»: (Граф сел за карты).

— ,16. Вм. «следовательно»: но есть, разумеется,

— ,25. Вм. «внуку вскружила»: потомку <свертела>

— ,30. После «от любви к Загорскиной»:

3-я дама (в полголоса, насмешливо). Умён же был ваш Арбенин, если Загорскина могла лишить его рассудка! —

2-й гость. Может быть, она волшебница...

1-й гость. Только не белая.

2-я дама. Кто же вам сказал, что она смугла?..

1-й гость (смотря на нее). В сравнении с другими!..

— ,32. Вм. «Он прицепляется ко всему»: Он хватается за все, прицепляясь ко всему, к стульям, столам

— ,33. Вм. «зарыдает — и вдруг захохочет»: его губы смеются, а из глаз текут ручьи слёз, —

244,17. Нет реплики: 3.) гость. Если это странно..... противное!»

— ,22. Вм. «Вы, конечно, не ученик..... личина»: Очень вероятно, что эта веселость была только личиною;

— ,26. Вм. «Его сердце..... ума»: Мне сказывали, что умственные способности Арбенина очень рано стали развиваться.

— ,30. Нет «Правда..... самолюбие»

245, 5. После «еще ужаснее»: У них душа не ослабевает и не лишается никакой природной способности

— , 8. Вм. «всегдашний»: не понятный, тягостный

— ,10. Вм. «мгновенного»: <сильного>

— ,11. Вм. «всего физического состава»: <всех способностей>

- 510 -

245,28. Вм. «С удовольствием, если можно будет»: Очень хорошо! — если достану!..

246, 1. Вм. «Мая 11-го»: <Апреля> Мая 18

— , 2. Вм. «Мая 13-го»: Апреля 21

— , 9. После «вылечиться»: 3.) гость. Смерть самое лучшее выздоровление! —

— ,20. Вм. «говорить о погребениях»: смотреть на погребения

«Странный человек», третья законченная драма Лермонтова, является не только вариацией, но и своего рода отменой предыдущей пьесы. Она построена на той же теме семейного раздора, но вместо бабушки и отца здесь изображен раздор отца с матерью, а воображаемая измена любимой девушки (Любови Волиной) заменяется действительной изменой (Наташи Загорскиной). Мало того: в «Menschen und Leidenschaften» отец был лицом страдающим — жертвой интриг Дарьи, Марфы Ивановны и Василия Михайловича; в «Странном человеке» отец — бездушный и жестокий эгоист, жертвой которого оказывается мать. Действие перенесено из поместья в город, а среди персонажей, большинство которых просто переименовано, появляются новые: Заруцкий раздваивается (в счет упраздненного Василия Михайловича) на друга-соперника Белинского и на друга-заместителя, которому оставлена прежняя фамилия Заруцкого; вводятся эпизодические лица — студенты, гости и пр. Антикрепостнический протест не только сохранен, но даже усилен: сцена 5-я «Странного человека» представляет собой одну из самых сильных картин на эту тему — даже на фоне всех антикрепостнических произведений русской литературы 30-х годов (Белинский с «Дмитрием Калининым», Тимофеев, Павлов, Н. Полевой, М. Погодин, Марлинский, Пушкин). Сцены из быта светской молодежи и московского барства еще контрастнее оттеняют страшную правду слов крепостного просителя — одного из первых крестьян (а не «пейзан») на русской сцене. В целом «Странный человек» — коренная переработка и развитие тем, намеченных в «Menschen und Leidenschaften».

В предисловии к драме Лермонтов заявляет: «Я решился изложить драматически происшествие истинное, которое долго беспокоило меня, и всю жизнь, может быть, занимать не перестанет. Лица, изображенные мною, все взяты с природы; и я желал бы, чтоб они были узнаны».1 Это — своего рода вызов комментаторам драмы, обязывающий их к автобиографическому анализу пьесы и к отыскиванию прототипов.

Все комментаторы и исследователи Лермонтова старались «узнать» персонажей драмы, но этому мешает скудость биографических

- 511 -

сведений о юности Лермонтова. Как было указано в комментарии к «Menschen und Leidenschaften», при изучении юношеского периода жизни Лермонтова главным материалом оказываются не столько объективные факты, документы и свидетельства, сколько... эти же пьесы: «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек». Тем самым комментатор оказывается в условиях порочного круга.

Совершенно несомненно, что в лице Владимира Арбенина Лермонтов изобразил самого себя, сохранив даже то, о чем он умолчал в «Menschen und Leidenschaften» — свои занятия поэзией. Свидетельства разных лиц о характере Лермонтова — ср. в «Записках» Сушковой (стр. 129), у Меринского («Атеней, 1858 г., № 48, стр. 301), у Боденштедта («Современник» 1861 г., т. 85, стр. 327), у Ростопчиной («Русская старина» 1882 г., № 9, стр. 614) — в общем совершенно совпадают с его автохарактеристикой, сделанной третьим гостем (в сцене 13-й). Слова гостя о том, что в стихотворных опытах Арбенина «виден гений», поддерживаются записями Лермонтова в тетрадях 1830—1831 гг. о сходстве с Байроном и о желании быть великим человеком. Но дальше начинается ряд трудностей для комментатора.

Павел Григорьевич и Марья Дмитриевна Арбенины, очевидно, соответствуют отцу и матери Лермонтова. Сходство матери Лермонтова (Марии Михайловны) с Марьей Дмитриевной поддерживается как общим культом матери в его лирике, так и одной деталью, введенной в пьесу. Вспоминая о детстве Владимира, Аннушка говорит: «А бывало, помню (ему еще было три года), бывало, барыня посадит его на колена к себе и начнет играть на фортепьянах что-нибудь жалкое. Глядь: а у дитяти слезы по щекам так и катятся!..» (сцена 3-я). Об этом же (если верить ссылке на рассказы Зиновьева и Журавлева) сообщает Висковатов: «Мария Михайловна была одарена душою музыкальною. Посадив ребенка своего к себе на колени, она заигрывалась на фортепьяно, а он, прильнув к ней головкой, сидел неподвижно, звуки как бы потрясали его младенческую душу и слезы катились по его личику». Это частично подтверждается и записью самого Лермонтова: «Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать». Но известно, что мать Лермонтова (Мария Михайловна) умерла, когда ему было 2¹/₂ года. Итак, новая пьеса, в противоположность предыдущей, построена на гипотетической ситуации: что́ было бы, если бы ко времени смерти матери сыну было не 2¹/₂ года, а 16—17 лет? Ситуация эта придумана, очевидно, для того, чтобы дать сыну активную роль в отношениях к отцу и матери, а это решение в свою очередь явилось, повидимому, в связи с тем, что в 1831 г. изменилось отношение Лермонтова к отцу.

- 512 -

Юрий Петрович Лермонтов написал 28 января 1831 г. духовное завещание, в котором обращался к сыну со следующими словами:

«Благодарю тебя, бесценный друг мой, за любовь твою ко мне и нежное твое ко мне внимание, которое я мог замечать, хотя и лишен был утешения жить вместе с тобою. Тебе известны причины моей с тобой разлуки, и я уверен, что ты за сие укорять меня не станешь. Я хотел сохранить тебе состояние, хотя с самою чувствительною для себя потерею, и бог вознаградил меня, ибо вижу, что я в сердце и уважении твоем ко мне ничего не потерял. Прошу тебя уверить свою бабушку, что я вполне отдавал ей справедливость во всех благоразумных поступках ее в отношении твоего воспитания и образования и, к горести моей, должен был молчать, когда видел противное, дабы избежать неминуемого неудовольствия. Скажи ей, что несправедливости ее ко мне я всегда чувствовал очень сильно и сожалел о ее заблуждении, ибо, явно, она полагала видеть во мне своего врага, тогда как я был готов любить ее всем сердцем, как мать обожаемой мною женщины...» («Исторический вестник» 1898 г., № 10, стр. 395—397; ср. «Книга о Лермонтове», вып. I, стр. 66.).

29 июля 1831 г. Юрий Петрович перечитал завещание и внес в него некоторые изменения, но в части, касающейся сына, оставил все попрежнему. Именно в это время Лермонтов работал над «Странным человеком» (черновая редакция помечена 17 июля 1831 г.). Надо, значит, полагать, что летом 1831 г. Лермонтов узнал что-то новое о жизни и отношениях своих родителей (чего он не знал, когда писал «Menschen und Leidenschaften»), и, пораженный этими фактами, решил писать новую пьесу — в отмену предыдущей. Весьма возможно, что в связи с достижением Лермонтовым 16-летнего возраста между отцом и бабушкой произошли новые объяснения и ссоры, свидетелем которых был Лермонтов. Доискиваясь причин этих ссор, он мог выведать у Е. А. Арсеньевой некоторые факты из супружеской драмы родителей, которые и заставили его переменить прежнее отношение к отцу. Рассказ учителя Лермонтова, А. З. Зиновьева (тоже, вероятно, со слов Е. А. Арсеньевой), много лет спустя записанный Висковатовым, в основном совпадает с той картиной семейной жизни, которая набросана в «Странном человеке». Из этого рассказа мы узнаем, что «супружеская жизнь Лермонтовых не была особенно счастливою; скоро даже, кажется, произошел разрыв или по крайней мере сильные недоразумения между супругами... Юрий Петрович охладел к жене. Может быть, как это случается, ревнивая любовь матери к дочке при недоброжелательстве к мужу ее усугубили недоразумения между ними. Может быть, распущенность помещичьих нравов того времени сделала свое, но только в доме Юрия Петровича очутилась особа, занявшая место, на которое имела право только жена. Звали ее Юлией Ивановной...

- 513 -

Этот эпизод дал повод Арсеньевой сожалеть бедную Машу и осыпать упреками ее мужа. Елизавета Алексеевна чернила перед дочерью зятя своего, и взаимные отношения между супругами стали невыносимы. Временная отлучка Юрия Петровича, поступившего в ополчение, не поправила их. Если сопоставить немногосложные известия о Юрии Петровиче, то это был человек добрый, мягкий, но вспыльчивый, самодур, и эта вспыльчивость при легко воспламенявшейся натуре могла доводить его до суровости и подавала повод к весьма грубым и диким проявлениям, несовместимым даже с условиями порядочности... во время одной поездки с женою вспыльчивый Юрий Петрович поднял на (Марию Михайловну) руку. Факт этого грубого обращения был последнею каплей полыни в супружеской жизни Лермонтовых. Она расстроилась, хотя супруги, избегая открытой распри, по-прежнему оставались жить с бабушкой в Тарханах... Наконец злая чахотка, давно стоявшая настороже, охватила слабую грудь молодой женщины. Она слегла. Муж в это время был в Москве. Ему дали знать, и он прибыл с доктором накануне рокового дня. Спасти больную нельзя было. Она скончалась на другой день по приезде мужа» (Висковатов, стр. 13—15). Аналогичные факты сообщает П. К. Шугаев в статье «Из колыбели замечательных людей» («Живописное обозрение» 1898 г., № 25, стр. 502).

Лермонтов, видимо, узнал только кое-что — многое осталось для него неизвестным или непонятным. Так, в пьесе остается совершенно неосвещенным, о каком своем «маловажном проступке» и раскаянии за него говорит мать. В объяснении с отцом Арбенин говорит: «кто прав, кто виноват, не мое дело», а затем заявляет: «вы виновны во многом». Очевидно, Лермонтов узнал о разрыве родителей и о трагической смерти матери, но самая причина разрыва осталась для него тайной. Он убедился только в одном — что отец поступил с матерью жестоко, беспощадно, хотя сам был во многом виноват. Это поразившее Лермонтова открытие и легло в основу новой пьесы. Ко времени его работы над «Странным человеком» относится письмо к приятелю Н. И. Поливанову (от 7 нюня 1831 г.), в котором он сообщает ему: «Я теперь сумасшедший совсем» и среди шуток по поводу свадьбы некоей Лужиной признается: «Нет, друг мой! мы с тобой не для света созданы; — я не могу тебе много писать: болен, расстроен, глаза каждую минуту мокры. — Source intarissable. — Много со мной было; прощай, напиши что-нибудь веселее». Надо думать, что это тяжелое душевное состояние было у Лермонтова результатом того, что он переживал, узнав о семейной драме родителей.

Но слова «много со мной было» и «мы с тобой не для света созданы» указывают на то, что, кроме семейной драмы, у Лермонтова были еще какие-то другие причины и поводы для страданий. Действительно, именно в это время он переживал увлечение

- 514 -

Е. А. Сушковой, которая кокетничала с ним и дразнила его. История этих отношений более или менее точно рассказана в «Записках» самой Сушковой («Academia», Лнгр. 1928 г.) и подтверждена воспоминаниями ее двоюродной сестры Е. П. Ростопчиной: «В то время я его два раза видела на детских балах, на которых я прыгала и скакала, как настоящая девочка, которою я и была, между тем как он, одних со мною лет, даже несколько моложе, занимался тем, что старался свернуть голову одной моей кузине (Екатерине Ал. Сушковой), очень кокетливой; с ней, как говорится, шла у него двойная игра... кузина поверяла мне свои тайны; она показывала мне стихи, которые Лермонтов писал ей в альбом, я находила их дурными, особенно потому, что они не были правдивы» («Русская старина» 1882 г., № 9, стр. 615). Действительно, Сушкова опубликовала в своих «Записках» 17 стихотворений, написанных ей Лермонтовым в 1830—1831 гг., к которым надо прибавить еще два: «Крест на скале» 1830 г. и «К С[ушковой]» 1830 г. Позднейшая история отношения Лермонтова с Сушковой подробно изображена в повести «Княгиня Лиговская» (Сушкова — Негурова); есть основания думать, что начало этой истории отразилось в «Странном человеке»: Арбенин говорит, что он познакомился с Наташей год тому назад, т. е. в 1830 г., когда и на самом деле Лермонтов познакомился с Сушковой. Неоднократно говорит Арбенин и о стихах, посвященных им Наташе. В сцене 12-й Арбенин обращается к Наташе со словами, которые оказываются перефразировкой стихотворения «Нищий», написанного Лермонтовым Сушковой в 1830 г. (см. в «Записках», стр. 115.) Таким образом целый ряд фактов приводит к выводу, что в лице Наташи Загорскиной выведена Е. А. Сушкова (как это и указывалось прежними комментаторами). В таком случае возможно, что в лице княжны Софьи, Наташиной кузины, страдающей от любви к Арбенину, выведена (по крайней мере частично) приятельница Сушковой А. М. Верещагина — та самая Сашенька, которая принимала деятельное и непосредственное участие в отношениях Сушковой и Лермонтова.

Если эти догадки правильны, то Заруцкий — тот же Столыпин, который выведен в «Menschen und Leidenschaften». Но кто же в таком случае Белинский? Очевидно — один из тех поклонников и искателей руки Сушковой, о которых она упоминает в «Записках». Вернее всего, что в лице Белинского мы имеем более или менее суммарный, обобщающий портрет. На эту мысль наводит самая фамилия этого персонажа. Дело в том, что в числе литературных источников «Странного человека» нужно поставить юношескую драму В. Г. Белинского «Дмитрий Калинин», ходившую в рукописи среди студентов Московского университета (Лермонтов был в университете с осени 1829 г. до лета 1832 г., а Белинский — с осени 1829 г. до осени 1832 г.). Личного знакомства Лермонтова с Белинским в это время, повидимому, не

- 515 -

было, но Лермонтов наверно знал о Белинском как об авторе пьесы «Дмитрий Калинин». Характерно, что в пьесе Белинский независимо от своего коварства в истории с Наташей оказывается антикрепостником и возмущается обращением помещицы с крестьянами. Возможно, что фамилия Белинского явилась в пьесе как результат прочной ассоциации, установившейся между темой крепостничества и фамилией автора «Дмитрия Калинина». В таком случае фигура Белинского составлена из разных элементов — как необходимый для сюжета тип друга-соперника.

Таковы итоги автобиографического анализа, в общем очень гадательные и приблизительные. Есть указания на то, что в этой трагедии отразилось увлечение Лермонтова не Сушковой, а Н. Ф. И. (Ивановой?), к которой обращено несколько его стихотворений 1830—1831 гг. Об этом см. в т. I, в комментарии к стихотворению «Н. Ф. И.... вой» (1830 г.).

Что касается литературных источников «Странного человека», то один из них указан выше — «Дмитрий Калинин» В. Белинского. Уже Висковатов, знавший «Дмитрия Калинина» только по отрывку, напечатанному в «Русской старине» 1876 г., указал на «полное тожество идей у обоих студентов и начинающих писателей». Это сопоставление развернуто С. А. Венгеровым (Полное собрание сочинений В. Г. Белинского, т. I, 1900 г., стр. 135—136). Венгеров указывает на то, что Белинский и Лермонтов провели свое детство в одном и том же Чембарском уезде, и потому им, несомненно, были известны факты жестокого обращения с крепостными, случавшиеся, например, в родственной Лермонтову и знакомой отцу Белинского семье Мосоловых. Д. А. Мосолов довел своих крепостных до того, что они задушили его (в 1840 г.), а сестра его, жившая в 7 верстах от Чембара, через 10 лет была заживо сожжена своими же крепостными. Не только Мосоловы, но и Столыпины были известными по всей округе деспотами. Окончив свою драму, Белинский писал отцу (22 января 1831 г.): «Вы увидите многие лица, довольно вам известные». (См. кроме того дополнительные соображения в статье Н. И. Коробки «Белинский и Лермонтов в Московском университете» в «Литературном вестнике» 1903 г., т. V, кн. 4-я, стр. 451—456).

В остальном «Странный человек» опирается на те же самые образцы, на которых были построены предыдущие пьесы Лермонтова: главным образом — «Разбойники» и «Коварство и любовь» Шиллера. Кроме общего стилистического сходства, есть и прямые текстовые заимствования. Монолог Арбенина, следующий за рассказом крестьянина (сцена 5-я), совпадает с монологом Карла Моора: «Люди, люди! лживое, лицемерное порождение крокодилов!» и т. д. («Разбойники», сцена 2-я I действия). Беседа Владимира с отцом (сцена 7-я) аналогична беседе Фердинанда с

- 516 -

отцом-президентом в пьесе «Коварство и любовь» (ср. у М. Яковлева, стр. 179—180). Любопытно, что в сцене 5-й «Странного человека» Владимир упоминает о том, что он вместе с Наташей видел «Коварство и любовь» в театре.

Кроме того есть некоторые текстуальные совпадения с «Горем от ума» Грибоедова (см. у Яковлева). Б. Нейман сопоставил слова Аннушки в начале сцены 3-й («Ветер и дождь стучит в наши окна, как запоздалые дорожные») со стихотворением Пушкина «Зимний вечер».

Маскарад (стр. 247)

Печатается по цензурной копии, хранящейся в рукописном отделении ИРЛИ. Стихи 64—72, отсутствующие в копии, печатаются по «Библиографическим запискам», 1859 г., № 12. Впервые напечатано в издании «Стихотворения М. Ю. Лермонтова», Спб. 1842 г., ч. III.

На обложке цензурной копии (№ 345, 29 сентября 1842 г.) имеется разрешение к печати цензора А. Никитенко. В тексте — ряд цензурных пометок и вычерков, сделанных карандашом и красными чернилами: ст. 13—14 отчеркнуты карандашом с пометкой на поле «Нельзя», но пометка вычеркнута; ст. 47—50 тоже отчеркнуты, но на поле написано «Можно»; ст. 59—60 вычеркнуты красными чернилами и на поле поставлено «NB», a на другом поле карандашом NB и слово «Точки» (стихи заменены двумя строками точек); в ст. 175 красными чернилами вычеркнуто «У Энгельгардта», а на поле карандашом «Нельзя»; против стихов 176—177 на поле карандашом «Можно»; ст. 212—213 вычеркнуты красными чернилами и на поле поставлено «NB», a карандашом слово «Точки»; ст. 303 подчеркнут карандашом и на поле — «Нельзя»; в ст. 404 подчеркнуто карандашом слово «божий»; ст. 609—611 отчеркнуты карандашом, на поле «NB» и «Нельзя», а красными чернилами написано вместо «небесный» — «прекрасный»; ст. 695—697 отчеркнуты карандашом, на поле «NB» и «Нельзя», но эти пометки вычеркнуты; ст. 860—862 тоже; в ст. 884 вычеркнуты красными чернилами слова «у обедни», с пометками на полях («NB» и «Нельзя»); ст. 1180—1190 отчеркнуты карандашом с пометкой на поле «Нельзя», но вычеркнуты красными чернилами только ст. 1187—1190; против ст. 1270 карандашом «NB», но зачеркнуто; в ст. 1475 слова «свой страшный» вычеркнуты красными чернилами и заменены словом «ужасный», а на поле «NB»; в ст. 1488 красными чернилами сделаны изменения текста: «Но я... нет, я — нет, не прощаю»; ст. 1539 подчеркнут карандашом и на поле «NB»; ст. 1887 отчеркнут карандашом с пометкой «NB», но пометка зачеркнута; ст. 1910 вычеркнут красными чернилами, а на полях карандашом «NB» и слово «Точки».

- 517 -

В издании 1842 г. «Маскарад» был напечатан по этой цензурной копии с цензурными купюрами и искажениями.

Автограф «Маскарада» неизвестен, а из трех редакций пьесы известны (в копиях) только две: вторая (четырехактная), которая и печатается в основном тексте настоящего тома, и третья (пятиактная), которую мы помещаем в «Приложениях» и печатаем по авторизованной копии в тетради Чертковской библиотеки (ныне в Московском историческом музее). О существовании первой (трехактной) редакции стало известно сравнительно недавно из материалов драматической цензуры, опубликованных в «Ежегоднике императорских театров», 1911 г., вып. V, стр. 55—60 (ср. заметку В. Ф. Боцяновского «Маскарад» Лермонтова в «Ежегоднике государственных академических театров» 1922 г., № 7).

Работа Лермонтова над «Маскарадом» относится к 1835—1836 гг. и распадается по отдельным редакциям на три эпизода. В первой (трехактной) редакции драма была представлена в драматическую цензуру при Третьем отделении собственной е. и. в. канцелярии в октябре 1835 г., — на предмет получения визы на постановку ее в «Императорском санктпетербургском театре». Единственным источником сведений об этой недошедшей до нас редакции является следующий доклад цензора Е. Ольдекопа:

Маскарад

Драма в 3-х действиях в стихах, сочинение М. Лермонтова.

Молодой князь Звездич, находясь в игорном доме, проигрывает все свое состояние. Входит Арбенин. Арбенин, прежде профессиональный игрок, только что женился на молодой девушке, которую он любит. Для нее он начал новую жизнь, жизнь правильную, жизнь честного человека. Видя отчаяние князя, Арбенин садится за игорный стол, отыгрывает все деньги, что проиграл князь, и возвращает их ему. Оба оттуда отправляются к некиим Энгельгардам, где в этот вечер устраивался маскарад. Арбенин предлагает князю завести интригу. Случай скоро представляется. Одна замаскированная дама интригует князя и делает ему предложение, более чем легкомысленное. Князь и дама теряются в сутолоке. Князь возвращается и видно, что он приятно провел эту четверть часа. Он преследует даму, дама противится. Чтоб избавиться от князя, она ему дает браслет, потерянный какой-то дамой в зале. Князь рассказывает о своем приключении Арбенину и затем удаляется. Возвращаясь домой, Арбенин замечает, что у его жены на руке только один браслет; тут она сознается, что только что потеряла другой. Арбенин предполагает измену и клянется отомстить. Замаскированная дама, заинтриговавшая князя, была баронесса Штраль. Не желая быть узнанной, изменяя манеру говорить, она говорит князю, что чтобы быть счастливому в любви, нужно уметь сохранять тайну. Князь пишет

- 518 -

в этом духе письмо Арбениной. Арбенин намеревается убить князя во время сна, но у него не хватает на это сил, и он приглашает Звездича на вечер к одному другу, куда князь и является. Неожиданно Арбенин обвиняет князя в нечистой игре, бросает ему в лицо колоду карт со словами: «шулер и подлец». — Взбешенный князь вызывает его на дуэль, Арбенин отказывается, говоря ему: «Да вам не испугать и труса». — Князь уезжает на Кавказ, предупредив жену Арбенина быть настороже. Баронесса, которая почувствовала угрызения совести, не имеет мужества открыть все Арбениной. Арбенин отравляет жену. — Не знаю, может ли пройти пьеса даже с изменениями; в особенности сцена, когда Арбенин кидает карты в лицо князю, должна быть совершенно изменена. — Возможно, что вся пьеса основывается на событии, происшедшем в нашей столице. — Я не могу понять, как мог автор бросить следующий вызов костюмированным в доме Энгельгардов:

Я объявить вам князь должна,
Что эта клевета ни мало не смешна.
Как женщине порядочной решиться
Отправиться туда, где всякий сброд,
Где всякий ветреник обидит, осмеет,
Рискнуть быть узнанной, вам надобно стыдиться,
Отречься от подобных слов».

(«Ежегодник императорских театров», 1911 г., вып. V, стр. 55—57; здесь доклад Ольдекопа приведен в переводе с французского.)

Из пометы на докладе Ольдекопа видно, что 8 ноября 1835 г. «Маскарад» был возвращен Лермонтову «для нужных перемен». Повидимому, запрещение первой редакции драмы имел в виду А. Н. Муравьев, сообщивший в своих воспоминаниях следующее: «Пришло ему [Лермонтову] на мысль написать комедию, вроде «Горе от ума», резкую картину на современные нравы, хотя и далеко не в уровень с бессмертным творением Грибоедова. Лермонтову хотелось видеть ее на сцене, но строгая цензура Третьего отделения не могла ее пропустить. Автор с негодованием прибежал ко мне и просил убедить начальника сего отделения, моего двоюродного брата [А. Н.] Мордвинова быть снисходительным к его творению; но Мордвинов остался неумолим; даже цензура получила неблагоприятное мнение о заносчивом писателе, что ему вскоре отозвалось неприятным образом». (А. Н. Муравьев, «Знакомство с русскими поэтами», Киев 1871, стр. 22; в последних строках Муравьев, очевидно, намекает на ссылку Лермонтова в феврале 1837 г. за стихотворение на смерть Пушкина.)

Из материалов драматической цензуры (второй доклад Е. Ольдекопа, см. ниже) выясняется, что Третье отделение в лице

- 519 -

своего руководителя А. Х. Бенкендорфа усмотрело в драме Лермонтова «прославление порока» (Арбенин, отравивший жену в первой редакции «Маскарада», остается ненаказанным; сцена сумасшествия его прибавлена Лермонтовым во второй редакции явно из цензурных соображений). Бенкендорф выразил «желание об изменении пьесы таким образом, чтобы она кончалась примирением между господином и госпожой Арбениными». Однако, как пишет Е. Ольдекоп в своем втором докладе, «автор не подумал во время воспользоваться этим примечанием». Спешно перерабатывая драму для вторичного представления в цензуру, Лермонтов ограничился только прибавлением нового, четвертого акта, оставив в неприкосновенности первые три. Работа Лермонтова над четвертым актом относится к ноябрю и первой половине декабря 1835 г., — 20 декабря он уехал в Тарханы, поручив все хлопоты, связанные с проведением драмы через цензуру, своему приятелю С. А. Раевскому. В письме к Раевскому из Тархан от 16 января 1836 г. он писал: «Я опасаюсь, что моего Арбенина снова не пропустили, и этой мысли подало повод твое молчание».

Действительно, вторично представленный в январе 1836 г. (повидимому, С. А. Раевским) в цензуру «Маскарад» был снова запрещен. Цензор Е. Ольдекоп, повторив дословно свой прежний доклад 1835 г., дал следующий отзыв о вторичной редакции лермонтовской драмы: «В новом издании мы находим те же неприличные нападки на костюмированные балы в доме Энгельгардтов (ст. 16—46), те же дерзости против дам высшего общества (18). — Автор очень хотел прибавить другой конец, но не тот, который был ему назначен [т. е. «совет» Бенкендорфа о примирении супругов Арбениных]. Арбенин отравляет свою жену. Какой-то незнакомец присутствует при этой сцене. Мадам Арбенина умирает. Ее смертью кончалась пьеса в первом издании. Теперь автор прибавил еще один акт. Неизвестный и князь находятся у Арбенина. Неизвестный говорит Арбенину, что 7 лет тому назад он обыграл его в карты и что с тех пор он поклялся отомстить. Князь обвиняет Арбенина в отравлении жены и объявляет, что она была невинна. Князь вызывает Арбенина на дуэль, но последний, пораженный новостью, что жена его невинна, сходит с ума. Драматические ужасы прекратились во Франции, нужно ли вводить их у нас, нужно ли вводить их отраву в семьях? Дамские моды, употребляемые в Париже, переняты у нас; это невинно, но перенимать драматические уродства, от которых отвернулся даже Париж, это более чем ужасно, это не имеет имени» (op. cit., стр. 57—58).

В марте 1836 г. Лермонтов вернулся в Петербург и приступил к новой, третьей переработке «Маскарада». На этот раз он, следуя указаниям цензуры, вынужден был коренным образом переменить сюжетную ситуацию драмы, уравновесить «порок»

- 520 -

с «добродетелью» (Оленька) и ослабить мелодраматическое напряжение (действительное отравление заменяется мистификацией, сумасшествие Арбенина — отъездом его и пр.). Переделки эти, разрушившие в значительной мере весь первоначальный замысел, вызваны были, несомненно, настойчивым желанием Лермонтова увидеть свою драму на сцене.

На этот раз переработка драмы отняла у Лермонтова много времени, и только 28 октября 1836 г. «Маскарад» поступил в цензуру — уже под новым заглавием «Арбенин» (и в пяти актах). Вероятно вторую (а, может быть, и первую) редакцию драмы видел у Лермонтова в апреле 1836 г. М. Н. Лонгинов («тщательно переписанная тетрадь in folio и очень толстая; на заглавном листе крупными буквами было написано: Маскарад, драма» (см. «Русский вестник» 1857 г., т. IX, Современная летопись, Смесь, стр. 236—238). О том, что «Маскарад» в 1836 г. предполагали «поставить на сцену», сообщает сослуживец С. А. Раевского по Департаменту государственных имуществ — В. А. Инсарский, которому яко бы «навязали читать и выверять драму Лермонтова» (см. «Русский архив» 1873 г., кн. I, стр. 528).

Третью редакцию драмы («Арбенин») рассматривал в цензуре все тот же Е. Ольдекоп, давший о ней на этот раз более благосклонный отзыв: «Эта пьеса, под названием Маскарад, дважды была представлена на рассмотрение цензуры и возвращена, как неуместная и слишком похожая на новейшие уродливые сочинения французской школы. Ныне пьеса представлена совершенно переделанная, только первое действие осталось в прежнем виде. Нет более никакого отравления, все гнусности удалены». Далее Ольдекоп пересказывает содержание драмы (op. cit., стр. 58—59). Однако и на этот раз, несмотря на благосклонный отзыв цензора, Третье отделение не сочло возможным пропустить пьесу Лермонтова на сцену. Обстоятельства, связанные с запрещением ее в 1836 г., неизвестны, но можно предполагать, что аргументация Бенкендорфа и в данном случае осталась прежней. В феврале 1837 г. в своем «объяснении» по делу о «непозволительных стихах на смерть Пушкина» Лермонтов писал: «драма «Маскарад», в стихах, отданная мною на театр, не могла быть представлена по причине (как мне сказали) слишком резких страстей и характеров и также потому, что в ней добродетель недостаточно награждена» («Вестник Европы» 1887 г., № 1, стр. 340—342). Таким образом переделки Лермонтова, сводившиеся прежде всего именно к смягчению «страстей и характеров», были признаны недостаточными.

Подлинный «Маскарад» остается по существу неизвестным, поскольку первая редакция до нас не дошла, а все остальные являются в большей или меньшей степени искажениями первоначального замысла, сделанными под цензурным давлением; но некоторое представление о тексте первой редакции может дать

- 521 -

недавно обнаруженная в архиве семьи Якушкиных1 рукопись «Маскарада», остававшаяся до сих пор неизвестной. Заключающаяся в этой рукописи редакция не вполне совпадает с той первой, содержание которой подробно изложено в докладе Е. Ольдекопа. Так, например, в первой редакции Арбенин называет Звездича «шулером и подлецом» и бросает карты ему в лицо (так осталось и во второй редакции), а в новонайденной рукописи сцена мести совсем другая. Но главная особенность, отличающая первую редакцию от второй, — отсутствие четвертого акта с фигурой Неизвестного и с сумасшествием Арбенина («возмездие», введенное по требованию цензуры) — сохранена и в новонайденной рукописи: пьеса кончается здесь смертью Нины и появлением доктора. На этом основании мы полагаем, что новая рукопись представляет собой первоначальную редакцию «Маскарада», предшествовавшую той, которую Лермонтов представил в драматическую цензуру. Ею нельзя заменить традиционную вторую редакцию, но она дает очень ценный материал для изучения работы Лермонтова над созданием пьесы. В результате сличения этой рукописи с текстом канонической (второй) редакции мы получаем более 600 новых стихов «Маскарада», в числе которых есть целые большие сцены и монологи. Особенно развернута в этой редакции фигура Казарина — как вождя игроков. Объявляя товарищам о возвращении Арбенина в их среду, Казарин, между прочим, говорит следующие интересные слова (зачеркнутые Лермонтовым, очевидно, по цензурным соображениям):

За то, что прежде как нелепость
Сходило с рук не в счет бедам,
Теперь Сибирь грозится нам
И Петропавловская крепость.

Для понимания этих строк надо иметь в виду, что в 30-х годах в Петропавловскую крепость сажали не только политических преступников, но и карточных игроков, наблюдение за которыми было поручено Третьему отделению. «Дворянские балы, дружеские пирушки, собрания любителей карточной игры — все это, вплоть до семейной жизни обывателей, бралось под надзор» (И. М. Троцкий, «Третье отделение при Николае I», М., 1930).

В новонайденной рукописи «Маскарада» (авторизованная копия, 41 лист) недостает начала; текст начинается словами Арбенина: «А думаешь: глупец?...» (см. ст. 417 второй редакции). Весь остальной текст сохранился в целости. Мы даем здесь все, чем

- 522 -

отличается текст этой редакции от канонической (второй), чтобы читатель мог ясно видеть разницу между ними.

Отличия первой редакции от второй

После ст. 428: <С тобой кружится на паркете>

Ст. 434. <Не буду отвечать последнему уроду>

Ст. 433 стоит после ст. 434

Ст. 456—457. — — <как дитя

Но потому что, чувств иных не понимая,
         Еще чиста, как воздух рая,
         Душа свободная твоя.>

Ст. 491. — <взоры сыплют искры, как огниво>

Вм. ст. 502—506:    Я целовать могу твои уста и очи

           <Твой стан обвить дрожащею рукой>
                 И сладострастье первой ночи
                 Теперь постигнуто лишь мной.
                 Оставим прежнее забвенью,
           Вознагражден судьбою я вполне,

И если б мог творец завидовать творенью,
                 То позавидовал бы мне.

Ст. 512—514. — <(ей) так потерян?.. что ж? —

           Хорош ответ и без смущенья
    И с твердостью большой произнесен.
        Увы!...>

Нет ремарки «про себя»

Ст. 518. <Послушай, Нина>

Вм. ст. 524—525. — — — — Тут дело

О счастии моем идет,
  О жизни и о чести.

Ст. 531. — — <же куплю>

Ст. 538. — — <ежели>

Ст. 540.           <Тогда и мне позволила бы>

Ст. 566. — — — <друзей, вино,> забавы

Ст. 578. — — — — — — бога

Ст. 587.                <Пока не закипит>

Вм. ст. 615—616:

— — и сам был на колена
Пред ней готов упасть, когда бы увидал

Вм. ст. 623—624:

Нина.

     Но слушай... я невинна.

Арбенин.

                                            Пусть.

Нина.

Послушай: я клянуся.

- 523 -

Арбенин.

                                            Наизусть

Вм. ст. 634.

Нина (берет руки).

В последний раз, Евгений, в эту ночь
Клянуся: я невинна.

Арбенин.

                                Прочь, прочь, прочь!....

Ст. 636. — — — о сжалься... ах! я не умею

Ст. 638. — И тут тебе прощаю.

Вм. ремарки перед ст. 648:

Комната у баронессы.
Пехотный полковник и барон, потом князь Звездич.

Вм. ст. 648—681:

Баронесса (привставая).

Давно ль решились вы мне сделать эту честь.
Где пропадали вы? — два месяца предлинных
     С тех пор...

Полковник.

                           Я болен был дней шесть.
     А после служба все.

Баронесса.

                     О!.. служба враг гостиных.

(Князь Звездич входит. Очень холодно).

Ст. 688.                              Вчерась

Вм. ст. 689—690:

   Был.

Баронесса (укрощая улыбку).

            А в каком наряде?
Там было много?

Князь.

                                 О, толпа! и там

Ст. 699. — — таких нескромных

Ст. 674—679 стоят после ст. 700.

Вм. ст. 680—711:

Нина.

                   Я дурно ночь спала.

- 524 -

Полковник.

                                        Позвольте, баронесса,
       Не удалося слышать вам
Конец пречудный моего процесса.

Баронесса.

Нет.

Полковник.

         Да-с, беда, кто не привык к делам.

(Рассказывает.)
(Князь подходит к Нине.)

Князь (всматриваясь).

Ошибка или нет, а странно в самом деле.

(Ей.)

      Какой у вас премиленький браслет.
              Но отчего другого нет?

Нина.

      Другой?.. потерян....

Князь.

                                                         А! — (ей) и не секрет
Когда?

Нина.

Третьеводни, вчера... на той неделе.

Ст. 745. Помилуй, милая, с тобой мы не успели

Вм. ст. 756

Баронесса <(полковнику)

(Прошу опять в субботу, дома я всегда.)

(Полковник раскланивается и уходит.)>

                  Она созналась?..

Князь.

                             Как же...

Баронесса.

                                                            Без стыда

Вм. ст. 759—760.

Прекрасно, только, друг, нас не бранить заочно...

- 525 -

Но я не верю: доказательств нет?

Ст. 765—766.       Я нынче <их> изъездил <все.>

Баронесса.

      И...

Князь (показывая браслет ей).

Много ли волос подобных на земле.

Перед ст. 773:

Баронесса (одна в задумчивости).

       Ага! Madame Арбенин, вы
Все взяли на себя по дружбе, добровольно,
Так пусть падет на вас и мщение молвы,
       И мщение мое... подумать больно,

Вм. ст. 784—789:

       <О, я им отомщу — обоим — >
       Она меня узнает — расскажу
              Везде, унижу, пристыжу
       Охотницу до нежных предприятий!

Вм. ст. 804:                Про это знает целый свет!...

Ст. 814.                Когда они сквозь

Ст. 815.                 — — стремятся

Ст. 820:                Я ей полезный дам урок.

Ст. 824.                — — — — устрою эту связь

Вм. ст. 830—836:

(В доме Арбенина, его кабинет.)
(Арбенин и Нина.)

Нина.

Евгений, ты со мной не едешь?

Арбенин.

                                                      Нет.

Нина.

       Ты виноват передо мною
И должен извиниться.

Арбенин.

                                                        Всей душою
Прощенья рад просить.

Нина.

                           Потерянный браслет
Тебя уж больше не тревожит?

Арбенин.

Меня?

- 526 -

Нина.

             Ну да, тебя.

Арбенин.

                                   Быть может!

Нина.

              Быть может!... это не ответ
              И для меня укор обидной.
   Ты должен подойти меня поцеловать
                    И весело сказать...
              «Я виноват, мой друг, мне стыдно,
              Мое ребячество смешно;
          Но за любовь мою в глазах твоих оно
   Найдет прощение».

(Он ее целует.)

                             Вот так бы уж давно.

Арбенин (подходит и целует два раза)

       Я виноват, мне стыдно...
Мое ребячество смешно.

Нина.

       Ты это говоришь как будто поневоле.

Арбенин.

       Я повинуюся, чего ж ты хочешь боле?

Нина.

Нет, вижу я, намеднишний твой бред
Не вовсе кончился — тебе не жалко было
Довесть меня до слез... за что же, за браслет,
И дуться целый день потом — как это мило.

Арбенин.

       Не правда ль мило?..

Нина.

                                Нынче же куплю
Такой же точно непременно.

Арбенин.

Весьма обязан.

- 527 -

Нина.

                                  Только б совершенно
Тебя утешить.

(Уходит.)

Выход второй.

Арбенин один. Потом лакей.

Арбенин.

                                      Я ее люблю
      И в этом звуке все мученья.
      Что делать... брошу подозренья,
      Забуду все, скажу себе:
Она чиста, как голубь, — как судьбе
Ей вверюся с закрытыми глазами
      И буду счастлив ... пусть пред нами
Клокочут клеветы, я буду спать в грозу.
О жизнь завидная!

Вм. ст. 843—866:

        Вы опытны; но ведь и мы не дети.
        Не ускользнет от нашей сети
        Неукротимый этот зверь. —
        Иль никогда — или теперь! —
        <Мы ловко сладим это дело
        И будет он доволен сам.
Нам нужен человек с душою сильной, смелой,
А если не его, кого же выбрать нам.>
        Один уж я не лажу с ними,
        Товарищ ловкой нужен мне.
   Арбенин смел, с талантами большими,
        Богат приятель мой вполне
        И будет верен старине!...

Ст. 880.  — — <это> знаешь

Ст. 882.  — — — <Ты> Бес вечно

Ст. 895.  — — — тотчас

Ст. 910.  — — <Очина>

Ст. 930.  — — <бесстыдно вторгнулся>

После ст. 930:  <Похитил все, любовь и счастье.>

Ст. 931.  <И я, глупец, к нему почувствовал участье,

               Я позабыл>

Ст. 977—978:  нет

После ст. 976:

<Ты в философию пускаешься со мной
        И мне задать изволил тему;
        Но прежде я перед тобой

- 528 -

                 Хочу открыть свою систему:
      Она проста, без вычур и прикрас.
Нагая истина! — не в бровь, а прямо в глаз.>

После ст. 984:

     <Положим ставлю я на тройку пик
     Свое имение — она изображает
     Приятеля — убита — изменяет
     Приятель... <гну! опять ужасный> страшный миг!
Но чем мне проклинать приятеля иль тройку,
Я лучше не сердясь пойду и брошусь в Мойку. —
               Теперь еще другой пример>

Ст. 987. — <я не тройку, а туза>

Вм. ст. 989:

Католик.

    Вот с трепетом кладу свой туз на страшный столик

Ст. 994. — — барыш с потерею расчел...

Ст. 1001. — — — — <прежде>

После ст. 1001.

<Какая разница между добром и злом.
         Положим я обкраден, промотался;
         Ты сжалился над горестью моей,
         Есть труфели на месяц отказался
               И дал мне тысячу рублей.
До гроба будешь ты мой первый благодетель,
         Мой лучший друг, отец моих детей,
                     Вот бог свидетель!
Но если б>

Ст. 1028. — — — ты это отдал все

Ст. 1048. — — — Парижа

После ст. 1053.

<На франтов нынешних смотрю я в сожаленьи,
Когда, насильственно забравшись в первый ряд,
Они с лорнетами и трубками сидят,
       Вздыхая важно ловят нежный взгляд
       И разоряют в год именье,
       Не получив иных наград!>

Ст. 1059. — — — <от радости... другой>

Ремарка после ст. 1069.

(Арбенин <ломает руки> упадает на стул:)

Ст. 1114. Я трус?... трус!.. трус!.. я? кто это сказал...

Вм. ст. 1124—1126.

              Иной избрать я должен путь ...
              И ненависть свою глубоко
              Зарыть в измученную грудь;
Улыбкой радостной и безмятежным взглядом
              Встречать врага... терпеть, молчать,

- 529 -

              И медленным, но верным ядом
      Не жизнь его — но счастье истреблять.

После реплики к ст. 1130.

    Прощай, красавчик ветреный; спи сладко
    И долго спи... покуда можешь спать ...
Хоть тяжко мучиться любовною загадкой,
            Но часто хуже отгадать.

Ст. 1144. — — — так нечего таиться,

Да, это я!

Ст. 1182. — — — неурожай! сюда

После ст. 1226.

    <Но с этих пор я ваш, навеки ваш душою,
    Нет женщин для меня на свете кроме вас.
    Я вдруг наполнился любовью неземною,
    Как будто встретились мы нынче в первый раз.>

После ст. 1238.

               <Раскаянность и униженность;
               Подвергнуться обидным подозреньям....
         И гордость женщины вам в жертву принести.
               То не упрек... о! я на все готова....
                   Не знала я себя от гибели спасти....
                   Но бог поможет мне спасти другого ...>

Ст. 1256. — — — <бога>

Ст. 1266. — — — < — тем лучше! пистолет

    Решит кто прав, кто нет.>

После ст. 1283.

Вы все обмануты!.. та маска <что недавно
Преследовала вас любовию своей,
    Которая на вашу грудь так явно
           Упала грудию своей,
За хладный поцелуй бесстыдно вам платила
    Сто поцелуев пламенных, все, все,
Что может женщина забыть, для вас забыла,
    Та маска... что же, вы нашли ее!
    Уж не жена ль Арбенина... напрасно
    Подозревали вы — она дитя.
           Она еще не любит страстно
           И будет век любить шутя...
Та женщина была бесстыднее, смелее,
Умела все сказать, свой голос утая,
           Та маска... о подите прочь скорее!
    Я знаю, вам досадно будет...

(облокотясь, почти упадая)

                                               Это я!>

Ст. 1285. — — — — какой содом!

Ст. 1290. — <странною>

- 530 -

Ст. 1298. — — — под носом

Ст. 1301. — <что такое — >

В записке вм. «вечером»: <обедать>

                 вм. «много»: вся наша компания
                 вм. «дремал»: спал

Вм. ст. 1306—1310.

(Комната игроков.) (Казарин и прочие.)
(Стол один, собираются ужинать.)

Казарин.

Ну, господа, надежда есть!
Арбенин, верно, нынче будет,
А стоит лишь ему присесть,
Так встать сам чорт уж не принудит.
Да, я почуял издали,
Что скоро нам он будет нужен —
Союз наш стал не слишком дружен
И годы тяжкие пришли.
<За то, что прежде, как нелепость,
Сходило с рук не в счет бедам,
Теперь Сибирь грозится нам
И Петропавловская крепость.
В такие страшные года,>
Когда все общество готово
Вдруг разорваться навсегда,
Нужней нам боле, чем когда,
Товарищ умный, господа,
С огнем в груди и силой слова,
Не дурно, если он к тому ж
Любитель смелых предприятий,
Имеет тысячи три душ
И покровительство у знати
<Имеет милую жену,
Не склонную к такому игу,
С которой можно entre nous
Свесть благородную интригу...>
Дарами этими вполне
Снабдил Арбенина создатель,
Он будет верен старине;
И сверх того он мой приятель.

Все.

              О, если так, то ради мы душой.

Казарин.

О, вы увидите, как все пойдет исправно!
              Глядишь, а там другой, еще другой

- 531 -

          Появится, ушедший на покой.
          И <заживем> заживу как прежде <жили> славно
                  А мне же эта молодежь
                          Ну просто нож! —
               Толкуй им как угодно,
    Не знают ни завесть, ни в пору перестать,
          Ни кстати честность показать,
          Ни передернуть благородно!

(Является еще несколько игроков.)

          Взгляните-ка, из стариков
    Как многие игрой достигли до чинов.
                           Из грязи
          Вошли со знатью в связи,
А все ведь от чего, — умели сохранить
    Приличие ко всем, блюсти законы,
          Держались правил... глядь!..
       При них и честь и миллионы!..

Выход второй

Арбенин и прежние.

     Арбенин милый друг, — какой судьбой! ...

(Все обращаются.)

Арбенин.

       Соскучился ... пришел рассеяться немного,
                        Хочу отстать от жизни строгой
                  И вспомнить ночи жизни холостой!

Казарин.

       Похвально... ты по всем приметам гений!

Вм. ст. 1314—1409.

Мечту я вдребезги разбил
И снова жить хочу как жил. —

(Все подходят и жмут руки.)

Многие.

         Ах, как мы ради — вас недоставало
Одних...

Арбенин.

                  Вы ради? .. я — ни мало,
       <Сознайтесь сами, господа; — >
Но так велит судьба — и это не упрек.
       Я сам таков же; был всегда игрок
       И буду им опять,... но я прошу вниманья,

- 532 -

Условия мои понравятся ли вам,
    Исполните одно мое желанье,
       А я взамен вам все отдам,
    Что выиграю в месяц... (Смеется.)

Казарин.

                                                Что ж такое?

<1. игрок.

Да объяснитесь.

Арбенин.

                            О, для вас оно пустое!...
            Забава, больше ничего,
И в каждом случае вас уверяю смело,
            Не добродетельное дело.

Один игрок (в сторону).

Прекрасный комплимент — что дальше, подождем.>

Арбенин.

              Забава — так! — пустое!
Князь Звездич вам знаком? —

Другой.

                                   Конешно... я с ним
                                                        дружен.

Арбенин.

Он будет нынче — прежде надо ужин,
Вино, веселость — а потом

Третий.

                                           Потом

Арбенин.

Он проиграет.

Третий.

          Много?

Арбенин.

                                                 Все на свете.
Все... все...

Игрок.

                                  Но кто ж в ответе
За следствия?

- 533 -

Арбенин.

                          Я отвечаю, я
И в награжденье вам за то вся жизнь моя,
          Мое искусство, все... о, я разрушу
Твой сладкий мир, глупец, — и яду подолью...
И если бы ты мог на карту бросить душу,
То я против твоей поставил бы свою.

Многие (смеясь).

О, мы его зарежем без условий
Пожалуй.

Арбенин.

                              Ваша руки, господа...
Не бойтеся — на картах нет следа
                          Ни слез, ни крови.

<Казарин.

            Чу! кажется, звонок...
Сон в руку...

Игрок.

                  Ну, теперь пожалуйте, князек!>

(Звонок.)

Казарин.

Вот, кажется, и князь! — сомненья нет!..

Арбенин.

Надеюся на вас...

Игрок

                             О, будьте без сомненья.

Казарин.

Тебе уйти б не худо в кабинет.

Арбенин.

Ты прав, он догадаться может...

(Уходит в дверь.)

(Князь входит.)

Выход третий

Князь Звездич и прежние кроме Арбенина.

- 534 -

Князь.

                                                             Извиненья
Прошу, что опоздал.

Хозяин.

                                <Князь, церемоний нет
У нас, во всякий час мы вам душевно рады.

Казарин.

Не из театра ль вы...

Князь

                                        Да прямо; там балет;
Я в третьем действии уехал от досады;
        Вообразите, позабыл лорнет.>
             Князь, без чинов у нас!
             <Мы вам душевно рады
    Всегда — у нас ведь церемоний нет.>
               Мы рады вам во всякий час!
    А вот вы прямо к ужину поспели
               И как старинный аматер,
Я вас попотчую, есть у меня, — Lausseur
И славный Шамбертень. —

(Садятся.)

Князь.

                             Второе ближе к цели.

Казарин.

Вино несчастных друг — а вы счастливы, князь.

Князь.

Напротив, эти дни мне все не удавалось.

Казарин.

             Пожалуй, захотите не трудясь ...
                      Вам верно не случалось
             С самим собой пускаться на пари,
Чтоб наверняк узнать вражду или пристрастье
                        Судьбы и счастья.
      Присядьте поиграть прилежно ночи три,
                  Смотрите только уж не доле;
      По кушам маленьким сначала, а когда
             Пойдет... так и смелей, — но чтоб всегда
             Остановиться было в вашей воле.

(Подливают.)

- 535 -

Князь.

Я с некоторых пор поклялся не играть!...

Казарин.

(В сторону.) Хороший знак. <(Ему.) Кому ж?

Князь.

                                             Себе. —

Казарин.

                                                         Похвально,
А то не в силах будете отстать!...

Хозяин.

          И проиграетесь Формально. (Подливает.)

Князь.

О, что до этого, то я ручаюсь вам,
           Что повода не дам
                   Своим страстям.>

Игрок.

                                              Мне вас легко понять!
              Я нрава сам такова.
Однажды как-то банк все у меня унес,
Я банки не метать тогда ж себе дал слово —
И вот уж десять лет играю только в штосс!...

(Хохочут. Приготовляют в стороне стол, некоторые встают
из-за стола и мешают карты и начинают играть.)

Князь (в сторону).

Однако, кажется, я быть могу спокоен,
Арбенин не пришел, не храбрый, видно, воин!..

(Наливает себе.)

Но впрочем лучше и ловчей
С его женой мне объясниться,

           Отдать браслет на бале завтра ей
           И тем от зла спокойно удалиться.

Казарин (игр.).

На ваше счастье, князь, поставить карту нам
Позвольте...

Князь (допивая.)

          Очень рад.

- 536 -

Казарин.

                                               Взяла опять... вот диво..
       Ну счастье к вам несправедливо!..

Князь.

     Да, счастие подобно всем рабам,
     Услужливо к чужим лишь господам.
И если б голова моя не так кружилась,
     То — (садится и ставит)

Казарин (отходя).

      Сел — ну с плеч гора свалилась! —

<Игрок (подходит к Казарину).

                       Скажите мне — зачем
    Его преследует Арбенин — между тем
              Как был с ним за одно недавно;
Тут штука.

Казарин.

             Ничего! — он малый своенравной,
Сегодня любит, завтра нет.
К тому ж он должен в день вступленья
Нас угостить.

Игрок.

                           О! без сомненья!...
                     Приятней в мире нет
                     Такого угощенья!>
Арбенин угостил нас славно в день вступленья.

Игрок.

Но он расстроен был, пришел сюда в волненьи.

Казарин.

Конечно с радости, что бросил модный свет
И снова поступил в ученый Комитет!

Князь.

Ага, ну что? —

Игрок (в притворной досаде).

                   Беда!

Князь.

                                                 Ведь прав Казарин,
    Иль гость незваный хуже, чем татарин?

- 537 -

— Но, впрочем, господа, меня Арбенин звал.
— Арбенин! — друг мой и приятель,
                Я всюду с ним — на бал
И в маскерад.... я страстный обожатель
Всех черных домино.

Выход четвертый

Прежние и Арбенин.

(В это время Арбенин отворил половину двери и смотрит на
него.) (И остается так).

1. Игрок.

                                                  <Да против вас играть>
                                          Вы бьете наповал.
Нельзя играть...

2. Игрок.

                            <Угодно продолжать>
                            Что ж, дальше?

Князь.

<Конечно, мой почтеннейший>
                                                       О конечно,
Я нынче счастлив... счастие не вечно!

Арбенин (сквозь зубы).

          Да, счастлив потому, что в пору замолчал!

<Казарин (Арбенину).

В нем склонность есть. —

Князь.

                     (По временам.) Бью-бью — всех наповал.
Довольно.

Игрок.

                    Князь; так было бы бесчестно,
            Вы отыграться нам
Должны дать время — это уж известно!..

Князь (насмешливо).

Пожалуй... я хоть так отдам.

Арбенин.

И он великодушен!

- 538 -

Князь.

                   Взяли! — что же?
Я очень рад.

Игрок.

                        И я!

Князь (играет).

                                                   Опять!
     Пожалуй, честь ... мне золота дороже.

Игрок.

О, я ведь вашу честь и не хочу отнять!>

(Играют.) (Казарин подошел, посмотрел и воротился к Арбенину.)

Казарин.

    Мой милый, поздравляю,
Теперь уж он не вырвется от нас.

Игрок.

              Что ж, вы играете?

Князь.

                                               Играю...
Рискую, мешкать скучно.

Игрок.

                                               В добрый час.
Вы проиграли.

Князь.

                             Что ж, я не печалюсь.
Сегодня счастье пощадило вас,
А завтра надо мной на первый раз
Уж верно сжалится.

Арбенин.

                                    Да я не сжалюсь.

Ст. 1410. — — — моим

Ст. 1412. Былое счастье будет

Ст. 1418. — высокого

Вм. ст. 1416—1422.

И совесть замолчит при голосе искусства,
       И жизнь твоя пройдет вся тут
За карточным столом, без мысли, одноцветна,
Как ассигнация — и если неприметно

- 539 -

Надежды прежние в тебе и оживут —
      То успокойся, друг, — я буду тут..
Теперь мы квиты.

(Князь рассчитывался и облокотился на стол. Арбенин сзади
подходит.)

Князь (Игроку).

                                Как? Я откажусь? пустое!
    Я тверд и уж свое возьму назад.

Арбенин (на ухо ему громко).

        Князь, я советую вам съездить в маскерад
                     Рассеяться...

(Уходит быстро, игроки смеются.)

Выход пятый

Прежние кроме Арбенина.

Князь.

                        А! (вскакивает) что такое?
Кто говорил? кто говорил?

1. Игрок.

                                             Не я!

2. Игрок.

                                                             Не я!

Князь.

    Да что такое? шутка?

(Многие смеются сзади.)

      Арбенин здесь иль я лишен рассудка.

Казарин.

      Арбенин? что вы?

Князь.

                                           Он мне говорил,
      Я слышал.

Казарин.

Полноте тревожиться мечтою.

Князь (почти про себя).

                  Нет, слишком я испуган был,
              И этот голос мне не даст покою.

- 540 -

Казарин.

      Эх полно, князь, — садитесь-ка сюда,
И разом думы все сбегут с вас, как вода !..

(Князь, махнув рукой, садится.)

Вм. ст. 1425—1463.

За вас, мосье Петров.

Петров.

                     Я вас не понимаю.

(Принужденно улыбается.)

1-й гость (Чиновник).

      Вы ждете баронессу Траль?..
Так вы не знаете?...

Многие.

                   <А что же с ней случилось?

Первый.

       Мигрень иль флюс.

2-й.

                                      Приехал, верно, к ней
Богатый родственник.

Третий.

                         Конечно из саней
Упала и убилась!

Четвертый.

Да, если так, то жаль.

1. Гость.

Нет, успокойтесь, баронесса Траль
Теперь в возке, между пуховиками
Летит на почтовых.

Петров.

             Уехала?

Многие.

                                            Куда?
Давно ли так... вы шутите над нами.>
                          Какими же судьбами?..

- 541 -

1-й гость.

Она уехала.

Многие.

                    Неужели! — как жаль!
<Давно ли> Вы, верно, шутите над нами.

2-й.

Давно ли? как?

Третий.

                              Когда?

Хозяйка.

Вы сами видели?

1. Гость.

                               Увы, к несчастью да...
Сегодня поутру в двенадцатом в начале,
               Нет в первом, я заехал к ней;
         <Вхожу — в передней все вверх дном, людей
         Нет ни души... столы, диваны в зале,
Комоды, сундуки все в кучу снесены...
               Как старые игрушки в детской,
И сняты зеркала и лампы со стены.>
               Вхожу.... столы, диваны в зале,
Комоды, сундуки — в передней нет людей —
                      Ни тени жизни светской! —
Смущен иду назад ... навстречу мне дворецкой
               В тулупе, в теплых сапогах.
                      Лицо в аршин, печаль в глазах.
Что это значит, братец? — Мы-с съежаем;
                      — На дачу? — Нет-с. — Куда ж?
— То знает барыня — мы-с ничего не знаем.
В раздумье выхожу, — дорожный экипаж
Уж подвезен к крыльцу шестеркою разгонной,
<Служанка суетясь таскает сундуки,
Картонки, сумочки, ларцы, пуховики,
На козлах прикорнул извозчик полусонный!...>
Вздохнув, я пожелал счастливых много лет
Прекрасной страннице и к графу на обед
                  Помчался по Мильонной!...
<Догадками себя я целый день терзал,
Ел мало и успел два раза подавиться,
           Разбил две рюмки и бокал,
                 Сел в карты, проиграл...>

- 542 -

Хозяйка

            <Что за резон ей удалиться.>
            Загадка несколько темна!
В деревню ль, в монастырь сокроется она?

2. Гость.

            Она жила довольно пышно
            И многим здесь была должна.

3. Гость.

Нет, я не думаю, ведь это было б слышно.

Человек пожилой.

       <Помилуйте, здесь Питер, не Москва>
       На этот счет здесь смирно; здесь молва
       Домашних тайн по рынкам не разносит.
       Вы знатны, деньги сыплете — зовут.
Лишь было б здесь (пок. ладонь) — об том, что тут
                              (ладонь) и тут (пок. сердце).
                   Никто не спросит.

Нина.

            Но может быть любовь, измены весть,
            Отчаянье.

<Хозяйка.> Пожилой человек.

                          Отчаянье? да, есть
          И это слово в дамском лексиконе,
          Благодаря романам и творцу
          Оно довольно звучно даже в тоне
                   И многим женщинам к лицу:
          Ведь носят же супиры, сувениры
                          И репантиры?
          Дивлюся как давно не превратят
          Отчаянье в какой-нибудь наряд.
Но успокойтеся, в числе других товаров
          На днях Париж сюда пришлет
Несметное число премилых дезеспоаров.

Нина (улыбаясь).

          Вы вечно против женщин или мод.

(Подходили кн. Звездич и говорит на ухо.)

(Гость садится за фортепьяно и играет вальс.)

Хозяйка.

Прошу вас, начинайте.

- 543 -

Один гость.

Мы дамам не дадим присесть.
Но вы собой пример подайте.

(Идет с ней.)

Нина (одной даме).

Вальс — божество мое.

Князь (ей).

                            Угодно сделать честь?

(Делает с ней тур и останавливается в стороне.)

Князь.

(в сторону.)

              Не будет случая другова,
      Теперь от всех мы с ней удалены.
                                (ей.)
              Я должен вам сказать два слова,
              А вы их выслушать должны.

Нина.

Должна?

Князь.

Должны для вашего же счастья.

Нина.

             Какое странное участье!

Князь.

        Я вас молю.

Нина.

            И просьба как приказ.
Вы нынче дерзки, как в тот раз.

Князь.

Тогда я мог таким казаться
— Но нынче должен оправдаться!

Нина.

      Такой же дерзостью, от лишнего труда
                  Я, князь, охотно вас избавлю.

Князь.

      Но вы не знаете! — но вам грозит беда.

- 544 -

<Нина.

       Вы глупость сделали.>
         Я сделал глупость и ее поправлю,
         Я не шучу... послушайте —назад
         Тому дней шесть я ездил в маскерад.
         Там в знак любви браслет мне дали
— Конечно где-нибудь его вы потеряли,
Но я вообразил, что это были вы.
         Обманутый безумным подозреньем,
Я вас преследовал и принят был с презреньем.
И вздумал отомстить орудием молвы!..
Теперь я все узнал — теперь я перед вами
<Порою даже я надежды не терял>
<Порой я не терял надежды всей>
Готовый казнь принять <, но в сердце не злодей,
Я быстро увлечен мечтою был моей,
— Мечтой божественной — >... и посудите сами,
Как мог я вдруг расстаться < с ней> сам собой
         С моей божественной мечтой?

Нина.

Я все простила б вам, когда бы вы молчали.

Князь.

Я знаю сам, мне извиненья нет.

(Она хочет итти.)

                 Еще минута, вот браслет.
О, если б вы его судьбы вовек не знали!

(Она берет.)

О, если б прошлое я уничтожить мог.
          Ваш муж

Нина (вздраг.).

                     Мой муж

Князь.

                                             Ему все рассказали.

Нина (гордо).

Мой муж не знает ничего.

Князь.

                               Дай бог.

(Она уходит.)

- 545 -

(Один.) Холодный едкой взгляд — то был упрек в боязни.

Арбенин (в сторону).

Дай бог, чтоб ничего во веки он не знал !

Князь.

Но я достоин этой казни.

Арбенин.

             Все кончено — я слишком долго ждал.

Хозяйка (иным).

Как много съехалось — здесь право будет тесно.
                Прошу вас в залу, господа.
                Mesdames, пожалуйте туда.

(Все уходят.)

Ст. 1466.

— — ... <с улыбкой состраданья
Все эти глупые, ничтожные созданья
Взирают на меня...> я жалок им! смешон!..

Ремарка после ст. 1476: вм. «на сердце» — на грудь

После половины ст. 1532: вм. «Гость» — Петров

В ремарке после ст. 1539 нет: «Неизвестный показывается...

     театра»

Вм. ст. 1547—1551.

Нина.

Послушай, надо мне с тобой поговорить.

Арбенин.

Успеешь и потом.

Нина.

                                Обманы, ложь, коварство,
      Вот все, на чем вертится свет.
             Ужасно.

Арбенин.

              Да, ужасно!

Ст. 1567. Кто? я? нет, нынче я доволен был тобой.

Ст. 1568—1571 нет.

Вм. ст. 1589—1591.

     Я проучу надменного мальчишку!...
И что он думает?

После ст. 1650.

Ты изверг... это слишком... ты погубишь

- 546 -

             Меня... <но ты забыл!.. но я больна.
       Но я молю...> Евгений! я жена
Твоя.

Арбенин.

    Да! знаю-знаю!

<Нина.

                              Разве ты не любишь
     Меня совсем... совсем забыл
           Как некогда любил?

Арбенин.

Ха, ха, ха, ха...

Нина.

                    Я мучусь, умираю>
<О! ты меня не любишь!>

После ст. 1654.

     <Что говоришь ты — я не знаю...
В груди моей огонь какой-то разлился.>

Вм. ст. 1669—1674.

Нина.

Но ты не выслушал... я нынче лишь сама
Узнала все.

Арбенин.

                      Прочь, прочь; о, я сойду с ума,
       Не верю — прочь — когда же перестанут
Меня терзать.

Нина.

               Все это клевета молвы,
      Ошибка, оба были вы
Обмануты.

Арбенин.

                     Так, так — я был обманут.

После ст. 1693.

     Невинность пред тобой, не очерняй врага

После ст. 1725. <Слезу отчаянья скрывать нет силы,

                            К тебе на грудь пускай сбежит она.>

Перед ст. 1726. <А ты не можешь сжалиться... но силы

     Подаст мне бог... я буду спасена.>

После слова «Проклятие» в ст. 1731.

                              <что сделает оно,

- 547 -

Когда сам бог меня давно
Уж проклял> (подходит) <слабое> бедное
                                                       созданье!
<К чему тебе служила красота.
Без чувств... едва приметное дыханье
       Скользит сквозь бледные уста.>

Ст. 1735.               — — — — — <тайных>

Ст. 1736.               Ужель? <О умирай скорей, скорей — что ждать?

                                                        Все кончено.>

После ст. 1737.

      <Ты хочешь испугать!.. а, месть тебя достойна.>

Вм. ст. 1743—1744.

                  Но я не верю... будь спокойна!

Вм. ст. 1746.

                  Невинна.

Арбенин.

                Ложь! ложь! ложь!

После ст. 1746.

<А ты змея... но я тебя принужу
Признаться, твой проступок обнаружу.

(Поправл. ее руку)

Ты холодна, молчишь, сомкнула взор.
Творец! что если я до этих пор
           Сам ошибался?

(Бросается к дверям и останавливается.)

Себя я погублю... И ей уж нет спасенья. —
                      Терпенье!>

(С хитрой лаской)

Послушай — средство есть тебя спасти...

Нина.

                                                       Скорей:
Скорей — на все готова.

Арбенин.

        Скажи, что ты виновна — лишь два слова...
Есть время. —

Нина.

            ... Жизнь! спасение —

Арбенин.

                                                       Страшна
             Открытая могила.

- 548 -

Нина (умирающим голосом).

Все правда, я преступна, изменила.

Арбенин (грозно).

Прощай, мой друг — ты умереть — должна —

Нина.

      <О небо!> Ах! обманул...

([Арбенин] <решительно> садится в креслы.)
Молчание — слышен тяжелый стон Нины — Арб. встает — не
подходит — вздрагивает.)

            Теперь пора!

(Бросается к двери.)

Выход третий.

Прежние и несколько служанок и слуг.

Арбенин.

                                Сюда...
Сюда... ей дурно... умирает...
Что ж — не проснетесь никогда...
За доктором — за доктором.

Голоса.

                                                         Беда,

      (Люди прибегают.) Что с барыней?

Арбенин.

                         Иль здесь никто из вас не знает
Меня!.. вы видите, она
Без чувств и как мертвец бледна.

(Суетятся — он стоит в дверях сложа руки, не решается подойти)

1. Служанка.

      За доктором скорей.

2.

                     Да где найдешь.

3.

                                                 Над нами.
Живет какой-то, побегу за ним.

4. (возле Нины)

      Подайте капель.

5.

                       С ней удар.

- 549 -

4.

                                             Спиртами
Ей натереть виски... где барин?

3.

                                                                      С ним
Теперь не говори.

4.

                             Голубушка! чуть дышит
И губы синие... сударыня!

2.

                                   Не слышит.

Выход четвертый

Прежние и доктор.
(Входит доктор.)

Доктор.

Давно ли госпожа Арбенина больна?

Служанка.

Сейчас схватило.

Доктор.

             Как, во время сна?

Служанка.

Нет-с, только что вернулись с бала

(Подходит муж).

Доктор.

А!...

Служанка.

Верно простудилась.

Доктор.

                                              А!
Она, конечно, много танцовала.

Арбенин (взяв его за руку).

И тотчас, не простыв, как помню, три куска
Мороженого.

Доктор.

       А! и воспаленье...
Такой болезни два скачка.

- 550 -

Арбенин (мрачно и с горькою улыбкой).

Вы поняли болезнь, я жду от вас спасенья.

Доктор (пощупав пульс),

Готов употребить я все свое уменье.
            Но...

Арбенин.

     Но...

Доктор.

                    Власть бога велика.
    Она скончалась.

Арбенин (как будто отдохнув).

                                   О!

Доктор.

                Я вижу вас тревожит
          Ужасно эта горестная весть,
          Вы успокойтеся, быть может
          Я поспешил, и средство есть!
Рецепт вам написать, послать в аптеку
          В одну минуту я б успел.

Арбенин.

Вы думаете? нет, не сделать человеку
      Того, что сделать бог не захотел.

Доктор.

Итак, я больше здесь не нужен... вам осталось
               Беречь себя.

(Уходит).

Выход пятый

Арбенин один

Арбенин.

                                  Ого! я невредим...
           Каким страданиям земным
      На жертву грудь моя ни предавалась...
      А я все жив! — я счастия искал
И в виде ангела мне бог его послал.
           Мое преступное дыханье
           В нем осквернило божество...
      И вот оно, прекрасное созданье,

- 551 -

            Смотрите... холодно...мертво!..
      Раз в жизни человека мне чужова,
Рискуя честию, от гибели я спас,
А он, смеясь, шутя, не говоря ни слова,
Он отнял у меня все, все, и через час.

_______

Конец.

На обороте последнего листа еще зачеркнутые стихи:

<Да! вижу, что добро и счастье неприступно
Тому, кто с юных лет от них отрекся сам,
                И что души моей преступной
                Не нужно больше небесам.>

_______

Следует отметить одну любопытную деталь, касающуюся имени героини. В списке действующих лиц и в самом тексте драмы (во всех редакциях) она названа Ниной, но без отчества; в третьем действии канонической редакции (ст. 1508) некий гость Петров говорит: «Настасья Павловна споет нам что-нибудь», а вслед за этим хозяйка обращается к ней: «Ах, в самом деле, спой же, Нина, спой». Прежние редактора считали имя «Настасья Павловна» ошибкой и вводили конъектуру: «А Нина Павловна споет нам что-нибудь». Однако в найденной рукописи гость Петров называет Нину тоже Настасьей Павловной. Что касается третьей редакции, то в ней гостя Петрова нет, но в первом действии Казарин говорит Звездичу:

Когда Арбенин был в деревне,
Вы ездили к Настасье Алексевне.

Наконец цензор Ольдекоп в своем докладе о третьей редакции называет героиню все время Настасьей Павловной, запомнив это имя, повидимому, со времени второй редакции и, очевидно, не считая ошибкой или опиской сочетание двух имен у одного лица. Является мысль, что Нина — не настоящее официальное имя героини, а домашнее, ласкательное (в те годы, вообще, очень модное), употребляемое в близком кругу, официальное же ее имя — Настасья Павловна (в третьей редакции, в связи с рифмой — Настасья Алексеевна). У читателя или зрителя 30-х годов подобное сочетание имен, повидимому, не вызывало недоумения. Такое переименование было тогда обычным явлением (ср. у Пушкина — «Звала Полиною Прасковью» — недаром Пушкину пришлось посвятить особую строфу имени Татьяна и прибавить:

                                Мы все должны
Признаться, вкуса очень мало
У нас и в наших именах

- 552 -

На основании этих фактов и соображений мы оставляем в ст. 1508 по рукописи: «Настасья Павловна споет нам что-нибудь».

Из многочисленных указаний, делавшихся в лермонтовской литературе относительно возможных прототипов персонажей «Маскарада» и литературных источников драмы, заслуживают внимания следующие: фамилии Звездич и Штраль взяты Лермонтовым из повести А. А. Бестужева (Марлинского) «Испытание» (напечатанной впервые в «Сыне отечества» 1830 г., т. XIII), сюжетная ситуация которой совпадает отчасти с ситуацией «Маскарада» (см. подробнее у М. А. Яковлева «Лермонтов как драматург», 1924 г., стр. 209—215; там же на стр. 208 — о сходстве «Маскарада» с комедией А. Коцебу «Маскарад, или удачное испытание», представленной впервые в Петербурге 17 октября 1817 г.). В лице Шприха Лермонтов изобразил, повидимому, широко известного в петербургских салонах 30-х гг. чиновника, агента Третьего отделения и третьеразрядного литератора А. Л. Элькана (умер в преклонном возрасте в эпоху 60-х гг.), неоднократно служившего прототипом литературных произведений (водевиль П. А. Каратыгина, «Ложа первого яруса на последний дебют Тальони», 1838 г.; повесть Т. Г. Шевченко, «Художник»; фельетоны М. А. Бестужева-Рюмина в «Северном Меркурии» 1830 г. и альманахе «Сириус» 1826 г.; возможно, что его имел в виду Грибоедов в образе Загорецкого из «Горя от ума»). Элькан пользовался в свое время громкой, хотя и чрезвычайно скандальной славой: «его рисовали Невахович, Тимм и Степанов, выводили на сцену Самойлов и Мартынов» (см. подробно в очерке Н. О. Лернера «Один из героев Грибоедова и Лермонтова», «Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу Нива» на 1914 г., т. I, стр. 39—56). Соображения Н. О. Лернера относительно Элькана как прототипа Шприха существенным образом дополняются указанием З. С. Ефимовой на повесть О. И. Сенковского (Барона Брамбеуса) «Предубеждение» (появившуюся в «Библиотеке для чтения», 1834 г., т. VII), где фигурирует некий Шприх, очевидно, списанный также с Элькана. Характеристика Шприха почти целиком заимствована Лермонтовым из повести Сенковского, вплоть до мелочей, ср., например, сцены навязывания собаки (см. статью З. С. Ефимовой «Из истории русской романтической драмы» в сборнике «Русский романтизм» 1927 г., стр. 26—50. В статье этой дан историко-литературный анализ «Маскарада» и прослежены связи лермонтовской драмы с репертуарной средой 1820—1830 гг.).

Фамилия Арбенин встречается у Лермонтова также в драме «Странный человек» (1831 г.) и в прозаическом «Втором отрывке из начатых повестей».

Упоминаемые в драме Лермонтова балы-маскарады в доме Энгельгардта принадлежали к числу заметных явлений светской

- 553 -

петербургской жизни 30-х гг. Василий Васильевич Энгельгардт (1785—1837 гг.) — внук одной из сестер Потемкина, полковник в отставке, «хорошо и всенародно был знаком Петербургу. Расточительный богач, не пренебрегающий веселиями жизни, крупный игрок, впрочем, кажется, на веку своем более проигравший, нежели выигравший» (П. А. Вяземский). В литературе Энгельгардт известен своей дружбой с Пушкиным, написавшим ему в 1819 г. послание (они оба состояли членами кружка «Зеленая лампа»). В середине 30-х гг. Энгельгардт выстроил в Петербурге, на Невском проспекте большой дом (ныне № 30), специально приспособленный для публичных концертов, балов, маскарадов, благотворительных вечеров и т. п., — дом, «сбивающийся немножко на парижский Пале-Рояль, со своими публичными увеселениями, кофейнями, ресторанами. Построение этого дома было событием в общественной жизни столицы» (П. А. Вяземский). Именно в 1835 г., когда Лермонтов работал над своей драмой, публичные маскарады в доме Энгельгардтов пользовались необычайно шумным успехом. «На масляной неделе» их посещал А. Н. Вульф, оставивший в своем «Дневнике» живое воспоминание о «массе людей, тесно сжатой и оживленной» (см. Л. Н. Майков, «Пушкин», 1899 г., стр. 214). О балах-маскарадах в доме Энгельгардтов см.также: Ю. К. Арнольди, «Воспоминания», вып. III, 1893 г., стр. 12—13; «Русский архив» 1885 г., т. III, стр. 150—151; «Русская старина» 1899 г., № 9, стр. 656 и «Исторический вестник» 1911 г., № 5, стр. 542, 543, 546—548.

Вопрос о литературных источниках «Маскарада» до настоящего времени не выяснен в полной мере. Исследователи творчества Лермонтова усматривали в «Маскараде» следы влияния самых различных памятников мировой драматургии, в первую очередь «Отелло» Шекспира, «Коварство и любовь» Шиллера и «Горе от ума» Грибоедова (см. П. Висковатов, «М. Ю. Лермонтов» 1891 г., стр. 230—234; Н. А. Котляревский, «М. Ю. Лермонтов», изд. 5-е, 1915 г., стр. 142; М. Яковлев, «Лермонтов как драматург», 1924 г., стр. 197—234; Duchesne, «M. J. Lermontov», pp. 290—291). Несомненно, драматургическая практика Лермонтова слагалась под заметным влиянием и Шекспира, и Шиллера, и Грибоедова, но это влияние носило общий характер. Значительно более важным, в плане установления прямых источников, является выяснение связи «Маскарада» с романтической мелодрамой (преимущественно французской), получившей в эпоху 30-х гг. чрезвычайно широкое распространение на русской сцене в переводах, переделках и подражаниях. Этому вопросу посвящена статья З. С. Ефимовой, «Из истории русской романтической драмы. «Маскарад» М. Ю. Лермонтова» (сб. «Русский романтизм», 1927 г., стр. 26—50). Д. И. Абрамович в комментариях к академическому изданию сочинений Лермонтова (т. III, стр. 372—373) без достаточных оснований

- 554 -

указывает, что сюжет «Маскарада» заимствован из повести Жорж-Санд «Jacques».

В тексте «Маскарада», как и в других произведениях Лермонтова, имеются своего рода цитаты из Пушкина, а именно из «Евгения Онегина». Таковы стихи: 1538 (ср. «Доныне гордый наш язык» в 3-й главе «Евгения Онегина»), 1550 (ср. «И вот на чем вертится свет» в 6-й главе) и др.

При появлении «Маскарада» в печати критика встретила его почти единодушным неодобрением, называя драму «одним из первых опытов совершенно неопытной юности», «самослабейшим опытом Лермонтова (несмотря на несколько хороших стихов)» и т. д. См. статьи в «Библиотеке для чтения», 1843 г., т. VI, № 2, отд. VI, стр. 39—46; в «Отечественных записках» 1843 г., т. XXVI, № 1, отд. VI, стр. 1—2 (Белинский). Из позднейших отзывов любопытен отзыв А. Григорьева, назвавшего «Маскарад» — «нелепой, с детской небрежностью набросанной, хаотической драмой» («Русское слово» 1859 г., № 2. Ср. «Время» 1862 г., № 10—12).

«Маскарад» в течение долгого времени не был допущен на сцену. В 1846 г. он был снова запрещен (во второй четырехактной редакции), в 1852 г. были разрешены к постановке всего лишь некоторые отдельные «сцены из Маскарада» (они и были поставлены впервые в сезон 1852—1853 г. в исполнении Каратыгина 1-го, Читау и Орловой, — см. А. И. Вольф, «Хроника петербургских театров», ч. I, стр. 158), и только десять лет спустя, в 1862 г., драма Лермонтова была допущена к постановке полностью (во второй, четырехактной редакции). В 1877 г. третья редакция «Маскарада» (опубликованная в том же году в «Русской старине») получила одобрение «и для народных театров», но пьеса успеха не имела и скоро была снята с репертуара. Однако этим театральная история «Маскарада» не кончилась. В 1911 г. Александринский театр намеревался заново поставить его, но отложил постановку до 100-летней годовщины рождения Лермонтова (1914 г.). Осуществлению этого проекта помешала война, но в Народном доме «Маскарад» все же был поставлен в 1914 г. с участием П. В. Самойлова (в роли Арбенина). Наконец, он был поставлен и в Александринском театре В. Э. Мейерхольдом (с Ю. М. Юрьевым в роли Арбенина). Премьера шла 25 февраля 1917 г.: «На улицах уже начиналась революция, слышались крики, собирались толпы с флагами, трамваи не ходили. Было пустынно и жутко; и все-таки театр был полон, и по каким ценам: кресло стоило 22 р.» («Театр и искусство» 1917 г., № 10—11). В этой постановке «Маскарад» идет на сцене б. Александринского театра до сих пор.

Два брата (стр. 363).

Печатается по авторизованной копии ИРЛИ, тетрадь 19-я. Впервые целиком напечатано П. А. Ефремовым («Юношеские

- 555 -

драмы Лермонтова», Спб. 1880 г., стр. 273—313). В копии названия нет — заглавный лист, на котором было название пьесы и список действующих лиц, не сохранился. В материалах Хохрякова (ИРЛИ) есть список действующих лиц:

Дмитрий Петрович Радин.

Александр Юрий

}

сыновья.

Князь Лиговской.

Вера (его жена).

Петрушка, лакей Юрия.

Федосей, камердинер Дмитрия Петровича.

В копии есть небольшое количество вычерков и замен, которые приводим в качестве вариантов.

Варианты копии

364,20. Вм. «а ведь»: как тебе не стыдно, ведь это просто зависть ... ты ее забыл, следовательно не имел права требовать от нее верности; ты

— ,29. Вм. «позвольте»: идемте

371,20. Вм. «чрезвычайности»: крайней степени

383,33. После «эту женщину»: она меня не любит, может быть никогда не любила — да я ее люблю!

387,16. Вм. «душой испорченной»: дурной, испорченной нравственностию

       17 . Вм. «ничем»: именем

396,17 Вм. «добродетели»: судьбе

Первые исследователи и издатели драм Лермонтова, С. Шестаков и П. Ефремов, относили драму «Два брата» к 1831 г., считая, что она была написана непосредственно после «Странного человека». К этому предположению приводил как автобиографический характер драмы, так и самый ее стиль: казалось естественным, что драмой «Два брата» завершается цикл юношеских трагедий в духе Sturm und Drang’a, a затем следует «Маскарад». Но эта предполагаемая датировка оказалась ошибочной. В письме к другу С. А. Раевскому от 16 января 1836 г. (из Тархан) Лермонтов, между прочим, сообщает: «пишу четвертый акт новой драмы, взятой из происшествия, случившегося со мною в Москве», и прибавляет: «Я тебе не описываю своего похождения в Москве в наказание за твою излишнюю скромность». Под «новой драмой» подразумевается, очевидно, «Два брата»; что же касается датировки письма (в подлиннике года нет), то она неопровержимо устанавливается одной фразой: «Я опасаюсь, что моего «Арбенина» снова не пропустили, и этой мысли подало

- 556 -

повод твое молчание». Речь идет, очевидно, о второй редакции «Маскарада», проведение которой через цензуру Лермонтов перед отъездом в Тарханы (20 декабря 1835 г.) поручил С. А. Раевскому (см. комментарии к «Маскараду»). Итак, драма «Два брата» была написана (как это указал еще П. Висковатов) не в 1831 г., а в 1836 г.

Умолчанием о происшествии, случившемся в Москве (очевидно, по дороге в Тарханы), Лермонтов «наказал» не только С. А. Раевского, но и комментаторов драмы. В драме, очевидно, использованы какие-то реальные биографические факты, но какие именно — точно неизвестно. Приходится строить догадки, пользуясь мемуарными материалами и намеками, сделанными в том же письме: «Москва,... ее мать, преподло со мною поступила. Надо тебе объяснить сначала, что я влюблен. И что ж я этим выиграл!» В воспоминаниях о Лермонтове А. П. Шан-Гирей рассказывает об одном событии, случившемся, повидимому, в начале 1835 г.: «В это же время я имел случай убедиться, что первая страсть Мишеля не исчезла. Мы играли в шахматы, человек подал письмо; Мишель начал его читать, но вдруг изменился в лице и побледнел; я испугался и хотел спросить, что такое, но он, подавая мне письмо: сказал: «вот новость — прочти», и вышел из комнаты. Это было известие о предстоящем замужестве В. А. Лопухиной» (Е. Сушкова, «Записки» Лнгр., «Academia» 1928 г., стр. 377). В том же 1835 г. Лермонтов пишет А. М. Верещагиной: «Углицкая [двоюродная сестра его матери] мне также сообщила, что M-lle Barbe [т. е. Варвара Александровна Лопухина] выходит замуж за г. Бахметева. Не знаю, верить ли ей, но, во всяком случае, я желаю M-lle Barbe жить в супружеском согласии до празднования ее серебряной свадьбы и даже долее, если до тех пор она не пресытится».

В. А. Лопухина — предмет давнишней и страстной любви Лермонтова (см. в комментариях I и II тт.). Переехав осенью 1832 г. из Москвы в Петербург, Лермонтов расстался с нею и встретился только в конце 1835 г. — когда она была уже женой Н. Ф. Бахметева, за которого вышла замуж в мае 1835 г. Бахметев (окончивший школу колонновожатых и затем преподававший в ней же) был гораздо старше В. А. Лопухиной — в 1835 г. ему было уже около 40 лет (см. «Записки» М. Ю. Бутурлина в «Русском архиве» 1877 г., № 2, стр. 554). Замужество В. А. Лопухиной, как видно из рассказа А. П. Шан-Гирея и из письма Лермонтова к А. М. Верещагиной, сильно взволновало его. Встреча с нею в Москве и была, повидимому, тем «происшествием», о котором он сообщает Раевскому, прибавляя, что он «влюблен»: давнишняя страсть, очевидно, вспыхнула в нем с новой силой и поставила его в сложные отношения как к самой В. А. Лопухиной, так и к ее мужу. Несомненно, что эти отношения описаны в повести «Княгина Лиговская» (княгиня Вера Дмитриевна Лиговская —

- 557 -

В. А. Лопухина, князь Лиговской — Н. Ф. Бахметев) и в «Герое нашего времени» (Вера и ее старичок-муж). Если итти к комментированию «Двух братьев» от «Княгини Лиговской» (где тот же автобиографический материал сохранен гораздо точнее и подробнее), то следует предположить, что и в этой драме в лице Веры и князя Лиговского (характерно, что имена этих персонажей в повести и в драме одинаковы) выведены те же — Лопухина и Бахметев (об отношениях Лермонтова к Бахметеву см. у Висковатова, т. VI, стр. 269—293, и у Е. А. Боброва «К биографии М. Ю. Лермонтова» в «Известиях отделения русского языка и словесности Академии наук», 1909 г., т. XIV, кн. I, стр. 89—93). В таком случае Юрий Радин — сам Лермонтов. Эта догадка поддерживается, между прочим, монологом Юрия в первой сцене II действия, где Юрий рассказывает историю своей любви к Вере и, между прочим, говорит: «Прошло три года разлуки [т. е. от 1832 до 1835 г.], мучительные, пустые три года [в эти годы Лермонтов, действительно, почти ничего не писал], я далеко подвинулся дорогой жизни, но драгоценное чувство следовало за мною [ср. слова А. П. Шан-Гирея, что «первая страсть Мишеля не исчезла»]. Случалось мне возле других женщин забыться на мгновенье [ср. стихотворение Лермонтова к Лопухиной — «У ног других не забывал я взор твоих очей»]. Но после первой вспышки я тотчас замечал разницу убивственную для них — ни одна меня не привязала — и вот наконец я вернулся на родину».

Итак, прототипы Юрия, Веры и князя Лиговского, а также и биографическая основа их отношений определяются довольно ясно и убедительно. Но кто же в таком случае брат Юрия — Александр Радин? Некоторые исследователи (П. Висковатов и М. Яковлев) склонны видеть в Александре брата В. А. Лопухиной и друга Лермонтова, Алексея Александровича Лопухина, соперника его в истории с Е. А. Сушковой, начавшейся еще в 1830 г. и закончившейся разрывом с ней в 1835 г. К этому склоняет, между прочим, рассказ Е. А. Сушковой: в ее передаче некоторые фразы Лермонтова кажутся цитатами из «Двух братьев». Особенно соблазнительно в этом смысле одно место, где Лермонтов заявляет Е. А. Сушковой, что ему с Лопухиным «тесно вдвоем на земле», и затем говорит: «выходите за него, но на дороге к этому счастью вы перешагнете через мой или его труп, тем лучше! Какая слава для вас: два брата, два друга за вас сделаются непримиримыми врагами» («Записки», стр. 190). Но редактор «Записок» Сушковой, Ю. Г. Оксмап, совершенно основательно пишет в примечании к этому месту: «Некоторые детали этой мелодраматической ситуации использованы были Лермонтовым для пьесы «Два брата», над которой он работал в 1835 г. Ср. общие соображения об этом П. А. Висковатова, подхваченные в очерках М. А. Яковлева («Лермонтов как драматург»,

- 558 -

Лгр. 1924 г., стр. 162—164). Однако попытки последнего автора опереться в своих заключениях на некоторые текстуальные совпадения «Двух братьев» и записок Е. А. Сушковой не выдерживают никакой критики: в пору работ над своими воспоминаниями Е. А. была уже знакома с публикацией «Юношеских произведений Лермонтова» в «Русском вестнике» за 1857 г., т. IX, стр. 336—342, откуда явно заимствовала и некоторые смутившие М. Яковлева тирады». Действительно, Александр Радин ни по своему характеру, ни по поведению никак не сходствует с А. А. Лопухиным, так же как и Вера не похожа на Е. А. Сушкову. Наконец, если в 1830—1831 гг. увлечение Лермонтова Е. А. Сушковой имело серьезный характер (как оно и отразилось в лирике этих годов и в «Странном человеке»), то в 1835 г. Лермонтов интриговал, обманывал и мстил ей за ее прежнее кокетство, превратившись в какого-то экспериментатора и доведя свою жертву до полного отчаяния. Этот финал отношений с Е. А. Сушковой очень точно описан в «Княгине Лиговской» (Негурова), а до того рассказан в том же письме к А. М. Верещагиной, в котором говорится о замужестве В. А. Лопухиной. Лермонтов пишет здесь: «Алексис [т. е. А. А. Лопухин] мог рассказать вам кое-что о моем житье-бытье, но ничего интересного, если не считать таковым начало моих приключений с M-lle Сушковой, конец коих несравненно интереснее и курьезнее». Далее Лермонтов излагает всю систему своей интриги (вплоть до анонимного письма) и подводит итог: «Итак, вы видите, я хорошо отомстил за слезы, которые меня заставило проливать 5 лет назад кокетство M-lle S.» И здесь же Лермонтов сообщает: «Теперь я не пишу романов, я их делаю».

Из всего этого материала можно извлечь некоторые дополнительные соображения для «Двух братьев». В этой драме Лермонтов решил, повидимому, не только изобразить «происшествие», случившееся в Москве при встрече с В. А. Лопухиной-Бахметевой, но и частично использовать другие свои любовные «похождения» и «приключения» — тем более, что к этому влекла и самая драматическая схема пьесы, повторяющая схемы немецких драм Sturm und Drang’a. Для такой пьесы нужна была любовная интрига — рядом с Юрием должен был действовать его соперник. Лермонтов, пользуясь материалом своих же интриг и экспериментов (в том числе историей с Е. А. Сушковой), создает соответствующую фигуру Александра Радина — родного брата Юрия: Александр мстит Вере и опутывает ее и брата сложной интригой. Никакой связи между Александром и А. А. Лопухиным, конечно, нет. Если уж искать для этого персонажа реального соответствия, то это — опять-таки сам Лермонтов: Юрий — это прежний «благородный» Лермонтов, каким он был в отношениях к В. А. Лопухиной; Александр — это Лермонтов новый, коварный, проявивший себя в отношениях к Е. А. Сушковой (1835 г.) и к другим женщинам, с которыми он экспериментировал

- 559 -

и «делал романы» в эти годы. Недаром, излагая А. М. Верещагиной всю систему своей мести Е. А. Сушковой, Лермонтов пишет: «Я стал жесток и дерзок, насмешлив и холоден..... Так шло это трогательное приключение, которое, конечно, даст вам обо мне весьма лестное мнение!..... О, я ведь очень изменился!» Эта автохарактеристика подготовляет и мотивирует фигуру Александра. Юрий и Александр — братья не только в обычном смысле этого слова, но и как два лица или две души одного и того же человека. Это очень частый в литературе метод автобиографического раздвоения (как, например, Пьер и князь Андрей у Толстого). Противоположный этому и тоже обычный в литературе метод — контаминации, или сдвоения (как Наташа у Толстого) — до некоторой степени тоже использован Лермонтовым: Вера в «Двух братьях» — не только В. А. Лопухина, но отчасти и Е. А. Сушкова (характерно, что девическая фамилия Веры — Загорскина, как и фамилия Наташи в «Странном человеке»), не по характеру, конечно, а по своему положению в конце пьесы — по положению обманутой жертвы. Замечательно, что цитированное письмо к А. М. Верещагиной (очень важное для комментирования «Двух братьев» и «Княгини Лиговской») соединяет в себе отголоски обеих любовных историй, связанных с именами Лопухиной и Сушковой. Из этой прочной, хотя и контрастной ассоциации вырос сюжет «Двух братьев».

Итак, «Два брата» — это итог любовных происшествий, «похождений» и экспериментов Лермонтова. После «Странного человека» Лермонтов, стремясь к театру, решил отойти от автобиографических «домашних» пьес и вернулся к жанру стиховой драмы, подготовленному «Испанцами», лирическими монологами и драматическими поэмами. Но неудача с «Маскарадом» (запрещение цензурой), с одной стороны, и встреча с Лопухиной-Бахметевой, а также история с Сушковой, с другой, послужили толчком к новому опыту в стиле автобиографических трагедий. Этот опыт не удовлетворил ни его, ни С. А. Раевского — и они решили писать вместе роман о тех же людях и событиях. Так была начата «Княгиня Лиговская», в которой многое взято прямо и буквально из «Двух братьев» (ср. упреки и колкости Юрия и Печорина, подарки кн. Лиговского и др.), — тем самым драма ликвидирована и перепланирована в роман. В прозе Лермонтов освобождает себя от условностей и схематизма драматической формы, требующей искажения фактов для создания интриги и действия, и дает простор подробному описанию действительных лиц и событий. Оставив незаконченной «Княгиню Лиговскую» («обстоятельства, которые составляли его основу, переменились, а я, знаешь, не могу в этом отступить от истины», — писал он 8 июня 1838 г. Раевскому), Лермонтов принимается за «Героя нашего времени», и здесь опять пользуется материалом из «Двух братьев», влагая в уста Печорина монолог Александра Радина

- 560 -

(«Да! Такова была моя участь со дня рождения» и т. д.) — лишнее доказательство того, что в Александре он изображает себя.

Возвращаясь в «Двух братьях» к жанру своих юношеских трагедий, Лермонтов, естественно, вернулся и к прежним своим источникам — к трагедиям Шиллера, Клингера, Лейзевица и др. Классический для этих авторов мотив вражды двух братьев («Разбойники» и «Мессинская невеста» Шиллера, «Близнецы» Клингера, «Юлий Тарентский» Лейзевица) использован им здесь в полной мере. Отец Юрия и Александра уже не имеет никакой связи с отцом в «Странном человеке»; это совершенно литературный персонаж, выхваченный из немецких трагедий (вроде старика Моора в «Разбойниках»). Вместе с тем здесь уже нет тех кинжальных страстей, на которых построены были «Испанцы»: драма приноровлена к условиям современности. Александр, как бы подчеркивая это отступление от старых традиций, говорит Вере: «Чего же вы боитесь! Времена кинжалов прошли».

Среди русских источников находят связь «Двух братьев» с повестью Марлинского «Изменник» (братья-соперники в борьбе за дочь Волынского воеводы) и с «Горем от ума» Грибоедова (см. у Яковлева малоубедительные указания на сходство отдельных мест).

«Два брата» — последняя драма Лермонтова; после нее он решительно обратился к прозе. На сцене «Два брата» были впервые поставлены 10 января 1918 г., с декорациями К. Головина, в Мариинском театре (см. заметку Е. Колтоновской, «Спектакль в память Лермонтова» в «Вестнике Европы» 1915 г., № 2, стр. 325—328, а также предварительную статью Ф. Д. Батюшкова «Романтическая драма Лермонтова» в газете «Речь» за 1914 г., № 346, от 22 декабря).

ПРИЛОЖЕНИЯ

Цыганы (стр. 399)

Печатается по автографу ИРЛИ, тетрадь 3-я. Впервые в «Отечественных записках» 1851 г., т. VII, стр. 27. Относится к 1829 г. (см. в комментарии к «Испанцам»).

Драматические планы и наброски (стр. 401)

№ 1. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 4-й, л. 22 об. Относится к 1830 г. (см. в комментарии к «Испанцам»).

№ 2. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 6-й, л. 11. Относится к 1830 г. (см. в комментарии к «Испанцам»).

№ 3. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 6-й, л. 12 об. Относится к 1830 г. (см. в комментарии к «Испанцам»).

№ 4. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 6-й, л. 14 об. Относится к 1830 г.

№ 5. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 6-й, л. 22 об. Относится к 1830 г. (см. в комментарии в «Испанцам»).

- 561 -

№ 6. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 6-й, лл. 16 об., 19, 22 об., 27, 28 об. Наброски к «Испанцам» относятся к 1830 г. (см. в комментарии к «Испанцам»).

№ 7. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 11, л. 7. Относится к 1831 г.

№ 8. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 11-й, л. 7. Относится к 1831 г.

№ 9. Печатается по автографу ИРЛИ, в тетради 11-й, л. 26. Относится к 1831 г.

№ 10. Печатается по тетради автографов б. Чертковской библиотеки (в Московском историческом музее), л. 58 об. Трудно сказать, относится ли этот план к драматическому замыслу или к замыслу повести, а также — к какому году относится эта запись. Помещаем ее здесь, потому что отдельные места этого плана похожи скорее на замысел пьесы, чем повести.

Арбенин (третья редакция «Маскарада». — Стр. 406).

Печатается по авторизованной копии в тетради автографов б. Чертковской библиотеки (в Московском историческом музее). Впервые напечатано в «Русской старине» 1875 г., № 9, стр. 1—56.

Эта третья редакция написана в 1836 г. (см. в комментарии к «Маскараду»). В рукописи нет заглавия (заглавный лист утрачен), но из доклада цензора видно, что она называлась не «Маскарад», а «Арбенин».

Рукописные варианты:

После ст. 14:

2-й понтер (сквозь зубы, уходя).

            Скромней бы надо быть.
С таким несчастием и в ваши лета!

(Князь, выпив стакан лимонаду, садится к стороне и задумывается.)

Шприх (подходит с участием).

Не нужно ль денег, князь?... я тотчас помогу,
Проценты вздорные... и ждать сто лет могу.

(Князь холодно кланяется и отворачивается, Шприх с неудовольствием
уходит.)

Ст. 81. — — Вижу.

После ст. 186:

Вот видите ль, толкуют наконец:
      От волокитства, объяснений
      У ног застенчивой красы
      Бегут полезные часы,
      И протираются колени.

- 562 -

Ст. 239 — — — эту

Ст. 323. — — — — святую.

Ст. 333. Кому — — Никому

Ст. 342. — — — — — устах

Ст. 450. — — ж? передо мной ведь целый час хлопочешь

Ст. 502. — — — низких

Ст. 594. — — — — — скрою

После ст. 566.

(Привлекает к себе на колена и целует.)

Ст. 609. — — — — — — догадаться

Ст. 611. — — — — — можно упрекать

Ст. 705. — — — — Ты все знаешь.

Ст. 756. Смеюся над самим собой

Ст. 807. — — — искать успокоенья

Ст. 810. — — — — казни

Ст. 835. Изволь, я князю не скажу ни слова

Ст. 880. — — — — — — бесчестно

После ст. 1050.

Казарин (бросается за ним).

Ст. 1088. Страдалец

Ст. 1106.

Оленька

                             Я!

Арбенин

               Подумай.

После ст. 1119:

Арбенин

      Да, верить снам опасно.

Нина

      Боюсь, что ждет меня беда.

Ст. 1167. С тех пор хранил я этот порошок

Ст. 1187 — — — Ложь, ложь, ложь!

Ст. 1204. О, в этот миг

Ст. 1219. Изволь... Я молода

Ст. 1228. — — есть небесный суд

Ст. 1229. И я тебя, жестокий, проклинаю

Ст. 1267. Все женщины подобны ей

Ст. 1276. Мольбы не нужны...

Ст. 1279. На

Сноски

Сноски к стр. 475

¹ «Люди и страсти».

Сноски к стр. 481

¹ Замысел о «молодом человеке» отчасти использован в повести «Княгиня Лиговская» (чиновник Красинский).

Сноски к стр. 510

¹ В черновом тексте предисловия сказано менее решительно: «<Половина действующих> Почти все действующие лица писаны мной с природы».

Сноски к стр. 521

¹ Архив этот принадлежит ныне Обществу политкаторжан (Москва), которое дало нам возможность познакомиться с новой рукописью «Маскарада» и предоставило право ее первой публикации в настоящем издании.