- 1 -
МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО
ОБРАЗОВАНИЯ СССР____________
НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КАБИНЕТ
ПО ЗАОЧНОМУ И ВЕЧЕРНЕМУ ОБУЧЕНИЮ
МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
имени М. В. ЛОМОНОСОВА___________________________________________________
А. И. ЖУРАВЛЕВА, В. Н. ТУРБИН
ТВОРЧЕСТВО М. Ю. ЛЕРМОНТОВА
Семинарий для студентов-заочников
филологических факультетов
государственных университетов
ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1967
- 2 -
Утверждено
кафедрой истории русской литературы
филологического факультета МГУ
- 3 -
ОТ АВТОРОВ
Профессор, герой повести Чехова «Скучная история», рассказывает о том, как в разгаре трудового дня к нему приходит молодой врач, пожелавший посвятить себя научной работе. «...Молодой жрец науки начинает говорить мне, что в этом году он выдержал экзамен на докторанта и что ему остается теперь только написать диссертацию. Ему хотелось бы поработать у меня, под моим руководством, и я бы премного обязал его, если бы дал ему тему для диссертации.
– Очень рад быть полезным, коллега, – говорю я, – но давайте сначала споемся относительно того, что такое диссертация. Под этим словом принято разуметь сочинение, составляющее продукт самостоятельного творчества. Не так ли? Сочинение же, написанное на чужую тему и под чужим руководством, называется иначе...
Докторант молчит. Я вспыхиваю и вскакиваю с места.
– Что вы все ко мне ходите, не понимаю? – кричу я сердито. – Лавочка у меня, что ли? Я не торгую темами! В тысячу первый раз прошу вас всех оставить меня в покое! Извините за неделикатность, но мне, наконец, это надоело!.. У меня не лавочка! – сержусь я. – И удивительное дело! Отчего вы не хотите быть самостоятельными? Отчего вам так противна свобода?».
В гневе своем профессор, несомненно, прав: приходить к кому бы то ни было за ... темой для научной работы – значит откровенно признаваться в неспособности к научному труду, ибо наука – это творчество, творчество – это самостоятельность, а самостоятельность любого исследования распространяется на в с е исследование, начиная с темы его. Немыслим поэт, который пришел бы к другому поэту за темой для стихотворения, или живописец, который просил бы другого, более опытного живописца дать ему тему для картины. Точно так же должен быть немыслим научный работник, испрашивающий у кого-то тему для будущего труда. Но имеет ли в таком случае смысл писать и издавать семинарии – книги, основное назначение которых как раз и заключается в том, чтобы играть роль своего рода каталога, методически обоснованного перечня тем, рекомендуемых для научной работы? Да, имеет.
- 4 -
К чеховскому профессору пришел не студент, а докторант. В идеале, конечно, и студент, переступив порог высшего учебного заведения, должен не искать готовые темы, а приносить сюда свою тему, увлекшую его. Но до осуществления такого идеала еще очень далеко. И для того, чтобы помочь вступающему в науку юноше достичь свободной ориентировки в науке и подняться до того уровня, на котором человеку и в голову не придет обращаться к кому бы то ни было за темой, подобает, очевидно, пройти несколько этапов приобщения к науке. Поэтому в большинстве университетов и педагогических институтов нашей страны и существуют специальные семинары, а в качестве итога их работы появляются особого рода справочники – семинарии – книги, в которых отражается состояние изучения какой-либо проблемы на каком-либо отрезке времени.
Занятия в специальном семинаре – самое интересное в интеллектуальной жизни студента гуманитарного факультета. Да, лекции были и остаются основной формой работы высшего учебного заведения. Но давно уже бросается в глаза очевидный пробел в организации современного гуманитарного образования: в любом техническом вузе студент, получая определенные знания, приучается тут же отдавать взамен приобретенного нечто реальное, осязаемое, полезное; его производственная практика, его участие в работе тех или иных кафедр – дело, которое, помимо чисто утилитарных, решает и сложные нравственные задачи; студент в полной мере удовлетворяет свойственное юношеству желание не только брать, получать от общества нечто, но и нечто отдавать ему. А контакт студента с преподавателем приобретает характер контакта сотрудников, которые творят одно, общее дело. В высших учебных заведениях гуманитарного профиля сложилась иная традиция. В течение пяти-шести лет студент только получает знания, а отдавать полученное ему предстоит лишь впоследствии, уже по окончании обучения. Формы, в которых студент мог бы активно проявить себя, все еще не найдены. Участие его в работе кафедр, к сожалению, носит лишь эпизодический характер. И только занятия в специальном семинаре могут дать выход его творческой энергии. Именно здесь, в семинаре, кристаллизуются его научные интересы, формируется его научное «я». Именно здесь у студента воспитывается стремление систематически участвовать в товарищеских дискуссиях. Решает семинар и задачи более будничные: здесь, в семинаре, студент получает первые навыки по технологии научной работы – начиная с главного, с умения увидеть проблему в том, что, казалось бы, давно уже решено и всем ясно, и кончая сравнительно второстепенным – умением эффективно пользоваться сложным справочным аппаратом и составить библиографию по избранной им теме.
Сложилось два типа семинара по истории русской литературы: проблемный и монографический. В проблемном семинаре историю литературы изучают, так сказать, в «продольном» разрезе.
- 5 -
Например, возможен семинар по истории русского романа, по истории какого-нибудь литературного жанра вообще. Возможен семинар, в котором изучается история возникновения, становления и развития какого-либо литературного направления: скажем, семинар по романтизму. Семинар может быть посвящен и, предположим, истории сюжета или истории поэтического стиля. Но наряду с таким семинаром возможны и семинары монографические: каждый из них посвящен изучению творчества одного писателя, и история литературы предстает в них уже в ее «поперечном» сечении: те же проблемы – проблемы творческого метода и литературного направления, общественной обусловленности художественного творчества, сюжетосложения, стилистики и т. п., решаются здесь применительно к творчеству одного художника слова (как правило, – классика, корифея литературы). Такой тип семинара наиболее разработан.
В 1960 г. в Ленинграде вышла работа В. Мануйлова, М. Гиллельсона и В. Вацуро «М. Ю. Лермонтов. Семинарий». Обширная по своей проблематике, эта книга явилась итогом многолетнего изучения творчества Лермонтова в высших учебных заведениях и в научных учреждениях нашей страны. В ней объективно и полно показана борьба, которая шла вокруг наследия великого поэта, отражено то, что уже достигнуто и – правда, быть может, в слишком общей форме – выявлено то, что еще предстоит сделать. Есть ли необходимость в том, чтобы вслед за полной и предельно добротной книгой лермонтоведов-ленинградцев предлагать студентам еще одну книгу на тождественную тему? Безусловно, есть.
Со времени выхода книги В. Мануйлова и его учеников прошло уже семь лет. Литература о Лермонтове за это время пополнилась, и особенно существенно пополнилась она за юбилейный 1964 год. Но главное даже не в этом. Дело в том, что ленинградский семинарий по Лермонтову рассчитан не столько на начинающих, делающих свои первые шаги в науке, сколько на специалистов, профессионалов. Для них он – ценнейший справочник и незаменимое пособие. Опираясь на него, специалисты могут выбирать темы и проблемы, которые наиболее соответствовали бы их интересам, причем предполагается, что интересы эти уже вполне сложились, откристаллизовались. Словом, книга ученых-ленинградцев – это высшая математика лермонтоведения, работа, рассчитанная на человека, который свободно владеет дифференциальным исчислением. Но необходимо и пособие другого типа. Необходимо пособие, которое нацеливало бы начинающего на овладение первыми навыками изучения Лермонтова. Такого рода пособие нам и хотелось бы предложить читателю-студенту, а прежде всего – студенту-заочнику, в силу специфики своего положения лишенному возможности регулярно встречаться со специалистом-преподавателем и, работая под его непосредственным руководством, в коллективе, постепенно, шаг за шагом достигать
- 6 -
того уровня, на котором он уже не будет иметь права (да и не захочет) уподобляться чеховскому докторанту и искать тему где-то на стороне.
Но как бы элементарен ни был семинарий, который мы предлагаем студенту-заочнику, этот семинарий – пособие для начинающих, а не шпаргалка. Поэтому мы не сочли нужным разрабатывать планы названных в том или ином разделе работ, ограничив себя возможно более четким указанием их тематики. А кроме того подобные планы никак не способствовали бы развитию инициативы студента, а напротив, только сковывали бы ее, лишая работающего даже возможности варьировать наши темы, сужать или расширять их, сливая несколько тем в одну. Итак, рассчитывать на то, что мы предоставим читателю подробные разработки всех рекомендуемых нами тем, было бы нелепо. Однако студент начинает сталкиваться с наиболее серьезными затруднениями именно на первых этапах работы – тогда, когда ему предстоит составить ее план. И нередко бывает: планы будущих курсовых или дипломных работ оказываются «сшитыми на живую нитку», они заунывно стандартны и никак не соответствуют именно данной теме; это какие-то «планы вообще», заставляющие вспомнить лже-планы, псевдо-планы, которые нет-нет, да и составляют в старших классах школы – начинается с «введения», в котором, надо это или не надо, предполагается дать «характеристику эпохи», затем идет «основная часть» и, наконец, все увенчивается «заключением», в котором положено трактовать о «значении» творчества поэта и в самых приблизительных словах указать на его «связь с современностью». И у нас возникло опасение: темы, которые мы предлагаем, – темы сложные, темы, требующие конкретной, четкой и по-своему виртуозной разработки; но если браться за их разработку так, «как учили в школе», получится... Ничего не получится. А в то же время нецелесообразно было бы и перемежать работу о Лермонтове подробными методическими указаниями, в которых рассказывалось бы о том, что такое план и как надо его составлять.
Поэтому мы заключаем наш семинарий особым разделом – приложением. В этом приложении даются два примерных, ориентировочных плана курсовой (или дипломной) работы. План есть план, он краток и конспективен. Но то, что мы предлагаем – по крайней мере, действительно рабочие планы, и хотелось бы надеяться, что для начинающих они смогут сыграть роль своего рода образчика, эталона, ориентируясь на который можно составить план к любой из предложенных нами тем. Составлять же планы ко всем темам мы, повторяем, не сочли ни возможным, ни нужным. Зато каждому разделу семинария предпослано краткое объяснение – нечто вроде напутствия, относящегося ко всем темам, которые идут вслед за ним. Цель такого напутствия – дать несколько основных методологических и методических указаний к любой теме раздела, которому оно предпослано.
- 7 -
Темы, предлагаемые нами для курсовых (а в большинстве случаев – и для дипломных) работ, разбиты на пять разделов: «Лермонтов в русской критике», «Лермонтов, его предшественники и современники», «Круг идей Лермонтова», «Жанр. Сюжет. Композиция. Стиль. Стих», «Традиции Лермонтова в классической и современной русской литературе». Нетрудно заметить, что некоторых разделов, которые, казалось бы, были вполне возможны, в нашем семинарии нет. Здесь нет, например, раздела, в котором предлагались бы темы по биографии поэта или темы, трактующие его отношение к западноевропейской поэзии его времени. Мы не включили их в работу совершенно сознательно: заниматься биографией поэта имеет смысл лишь тогда, когда ты обладаешь навыками работы в архивах, когда ты знаешь изучаемую эпоху до тонкостей, до мельчайших подробностей; а исследовать взаимодействие Лермонтова и современных ему зарубежных поэтов – лишь тогда, когда ты хорошо представляешь себе творчество этих поэтов, свободно владеешь европейскими языками и методологическими нормами сравнительного изучения литератур разных народов. Но сейчас, на первом этапе изучения Лермонтова, браться за такие темы было бы преждевременно.
В заключение хотелось бы напомнить, что специальный семинар представляет собою совершенно особенную форму учебной работы, и каждый, кто работает в нем, налагает на себя обязанности разрешить многие-многие противоречия: железная дисциплина мышления и свободный полет воображения, фантазии; уважение к предшественникам и стремление сделать то, чего они не делали, и мыслить не так, как мыслили они; исследовать прошлое по законам прошлого, но в то же время постоянно открывать связи, объединяющие прошлое с настоящим, – все это в равной степени требуется от всех, кто объединился в семинаре. Неумение или нежелание понять противоречивый характер работы в семинаре приводит к благоговейному эпигонству, к старательному повторению того, что уже давно сказано, или к нигилизму – беспочвенному и бесперспективному, как всякий нигилизм. Работать в семинаре – значит постоянно, поминутно помнить о противоречиях, которые сходятся, разрешаются, снимаются в процессе этой работы.
Игнорировать их, забыть о них – обречь себя на творческое бесплодие и превратить лучшую пору своей жизни, студенческие годы, в отбывание скучной повинности, в более или менее благополучное шествие от одной экзаменационной сессии к другой.
Ощущать их, понимать их – познать романтику и счастье, наполняющие жизнь человека, который изучает историю, литературу, искусство; романтику, скрытую в самом будничном его труде, и счастье, приходящее к нему наперекор любым подстерегающим его трудностям.
- 8 -
С ЧЕГО НАЧИНАТЬ ИЗУЧЕНИЕ ЛЕРМОНТОВА?
Прежде чем заняться изучением избранной темы, всякий, кто начинает работать над творчеством Лермонтова, должен познакомиться с некоторым минимумом научной литературы, относящейся к вопросу. Приводимый здесь комментированный список литературы включает в себя далеко не все ценное и интересное, что написано о Лермонтове. Но перечисленные работы дадут научное представление о биографии Лермонтова, введут начинающего исследователя в круг основных проблем изучения его творчества, продемонстрируют современный уровень лермонтоведения, а следовательно, помогут молодому исследователю определить свои собственные интересы и выбрать направление для самостоятельной работы.
Так как предлагаемый семинарий предназначен для студентов-заочников, как правило, лишенных постоянного общения с научным руководителем, мы в начале нашего списка приводим книги, которые помогут в организации самостоятельной научной работы, и указываем основные, необходимые лермонтоведу справочные издания.
П. Н. Берков. Введение в технику литературоведческого исследования. Источниковедение. Библиография. Разыскание. Л., 1955.
Кроме ценных для начинающего исследователя конкретных указаний об организации научной работы в этой книге приведены также основные справочные издания, нужные литературоведу, сведения о крупнейших научных библиотеках, об архивах и т. п.
История русской литературы XIX века. Библиографический указатель. Ред. К. Д. Муратова. М.–Л., 1962.
В. А. Мануйлов, М. И. Гиллельсон, В. Э. Вацуро. М. Ю. Лермонтов. Семинарий. Л., 1960.
Эта книга – ценнейшее научно-справочное пособие не только для студентов, но и для всех занимающихся изучением Лермонтова.
М. Ю. Лермонтов. Рекомендательный указатель литературы и методические материалы в помощь библиотекарю. Л., 1964. Составитель Э. Э. Найдич. Полной библиографии литературы о Лермонтове
- 9 -
не существует. Эта книга, изданная Публичной библиотекой им. Салтыкова-Щедрина, – важный шаг на пути создания такой библиографии.
При работе нужно пользоваться наиболее полным научным изданием сочинений исследуемого автора. По такому же изданию даются и все библиографические ссылки. Так, например, статьи Белинского и Герцена следует читать в изданиях:
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. 1–13. М., Изд-во АН СССР, 1953–1959.
А. И. Герцен. Собрание сочинений в 30-ти томах. АН СССР. М., 1954–1965.
Сложнее обстоит дело с произведениями Лермонтова. Академическое издание 1935–1937 годов (Полное собрание сочинений. В 5-ти томах. Редакция текста и комментарии Б. М. Эйхенбаума. Academia, М.–Л., 1935–1937) продолжает сохранять свое научное значение (в частности, благодаря отличным комментариям), так как последнее по времени академическое издание (Сочинения. В 6-ти томах. Под ред. Н. Ф. Бельчикова, Б. П. Городецкого и Б. В. Томашевского. М.–Л., Изд-во АН СССР, 1954–1957) вызвало у специалистов ряд критических замечаний, в большинстве своем справедливых. Однако в нем учтены достижения лермонтоведения за длительный срок, прошедший со времени первого академического издания. Кроме того, в нем имеется полный свод вариантов. По этим причинам при работе над творчеством Лермонтова следует пользоваться обоими указанными изданиями.
Лермонтоведам еще предстоит написать полную научную биографию Лермонтова. Пока такой книги нет. Для знакомства с биографией поэта, как она представляется при современном уровне лермонтоведения, рекомендуем следующую литературу:
Н. Л. Бродский. М. Ю. Лермонтов. Биография. Т. I, 1814–1832. М., 1945.
В. А. Мануйлов. Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова. М.–Л., 1964.
И. Л. Андроников. Исследования и находки. М., 1964.
Э. Герштейн. Судьба Лермонтова. М., 1964.
М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. Составление, подготовка текстов, вступительная статья и примечания М. И. Гиллельсона и В. А. Мануйлова, 1964.
Из числа дореволюционных книг о Лермонтове укажем лишь одну:
«Венок Лермонтову». Юбилейный сборник. Пг.–М., 1914. Эту книгу можно рекомендовать как своего рода итог состояния лермонтоведения накануне революции. Благодаря подробным историко-литературным сопоставлениям, содержащимся в ряде статей, сборник имеет ценность и для современного исследователя.
В 1924 г. была издана монография Б. М. Эйхенбаума «Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки». Эта книга – одно из наиболее ярких выражений методологии формальной
- 10 -
школы, однако в ней содержатся такие точные и верные суждения о характере лермонтовского стиля, которые прочно вошли в советское лермонтоведение. После смерти Б. М. Эйхенбаума был издан сборник его статей о Лермонтове (Б. М. Эйхенбаум. Статьи о Лермонтове. М.–Л., 1961), в который вошли работы, уже свободные от методологических ошибок, характерных для этого ученого в 20-е годы.
Л. Гинзбург в своей монографии «Творческий путь Лермонтова» (Л., 1940) изучает творчество Лермонтова в тесной связи с общим ходом развития русской литературы. В книге много интересного о русском романтизме.
В 1941 г. к столетию со дня смерти Лермонтова было издано два содержательных сборника статей, разнообразных по тематике:
Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. I. Исследования и материалы. Под ред. Н. Л. Бродского и др. Гослитиздат. М., 1941.
М. Ю. Лермонтов. Сборник статей. Под ред. Н. А. Глаголева. М., Учпедгиз, 1941.
В том же 1941 г. вышел из печати сборник статей, посвященных драме Лермонтова «Маскарад» («Маскарад» Лермонтова. Сб. статей. К столетию со дня гибели М. Ю. Лермонтова. М.–Л., 1941). Наряду с глубоко содержательными историко-литературными статьями о лучшей драме Лермонтова сборник содержит интересные театроведческие исследования, а также историко-бытовой комментарий, дающий представление о жизни того круга русского общества, к которому принадлежал по рождению Лермонтов и многие его герои.
Три лермонтовских тома «Литературного наследства» – ценнейший вклад в советскую науку о литературе В них обилие новых материалов, вводимых в научный обиход, сочетается с глубокими обобщениями и теоретическим богатством статей, посвященных исследованию актуальных проблем творчества Лермонтова.
Литературное наследство. Т. 43–44. М. Ю. Лермонтов. I. М., 1941.
Литературное наследство. Т. 45–46. М. Ю. Лермонтов. II. М., 1948.
Литературное наследство. Т. 58. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1952.
В работе Е. Н. Михайловой о прозе Лермонтова (Е. Михайлова. Проза Лермонтова. М., 1957) дана глубокая характеристика русской жизни 30-х годов XIX века и творчество Лермонтова представлено как наиболее полное выражение идеологических и художественных исканий этой эпохи.
Книга А. Н. Соколова (А. Н. Соколов. Михаил Юрьевич Лермонтов. Изд. Московского университета, 1957) является очерком творческого пути писателя. Определив место Лермонтова в русском литературном процессе 30-х годов, автор затем прослеживает
- 11 -
творческую эволюцию Лермонтова внутри отдельных жанров: в лирике, поэмах, драматургии, прозе.
В работе Д. Е. Максимова (Д. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., 1959. Переработанное издание: Д. Е. Максимов. Поэзия Лермонтова. М.–Л., 1964) дается глубокая и тонкая общая характеристика художественной системы Лермонтова. В книге исследуются также и отдельные проблемы лермонтовского творчества, некоторые из них впервые поставлены автором этой книги.
К Лермонтовскому юбилею 1964 года Институт мировой литературы АН СССР подготовил сборник: «Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814–1964». М., 1964. В сборник вошли статьи, посвященные идейному и образному миру творчества Лермонтова и его роли в истории русской литературы. Приведена полная библиография литературы о Лермонтове за 1960–1963 годы.
Все перечисленные книги должны быть известны каждому студенту, занимающемуся изучением творчества Лермонтова.
- 12 -
ЛЕРМОНТОВ В РУССКОЙ КРИТИКЕ
Начинающему исследователю творчества Лермонтова работа над темами этого раздела очень полезна в том отношении, что она сразу введет его в историю вопроса и одновременно поможет выявить основные, узловые проблемы лермонтовской поэзии и прозы, так как в центре внимания критики обычно оказываются именно они. Вместе с тем, лучшие русские критики всегда умели поставить в своих статьях острые теоретические проблемы литературного развития. Таким образом, изучение критической литературы о Лермонтове неизбежно заставляет нас продумывать теоретические аспекты различных историко-литературных явлений. Наконец, прослеживая судьбу лермонтовского наследия на протяжении почти целого столетия, мы начинаем отчетливо представлять себе историю литературы как процесс, в ходе которого и классические, старые произведения не остаются неподвижными данностями, а как бы растут вместе со всей литературой, открывая последующим поколениям все новые грани, становясь с течением лет многообразнее и глубже.
Работа над каждой из тем этого раздела, разумеется, не должна сводиться к подбору и регистрации относящихся к Лермонтову статей или «высказываний» (хотя при исследовании мало изученных тем и это достаточно сложная и важная задача). Необходимо стремиться к тому, чтобы выделить основные проблемы, интересовавшие критика, а затем проанализировать, почему именно они оказались в центре его внимания, каким образом они связаны с актуальными вопросами общественного и литературного развития. Исследователь, изучающий суждения о поэте его, поэта, современников или потомков, неизбежно оказывается в роли арбитра, которому надлежит трезво «рассудить» художника слова и его интерпретаторов, подняться над исторической ограниченностью обеих сторон. И ответить на два вопроса: во-первых, чем творчество поэта обогащало последующие эпохи и, во-вторых, чем последующие эпохи обогащали поэта, что нового сумели они открыть в его идеях, образах, стиле.
С чего начинать? Естественно, с тех суждений о художнике слова, которые высказывались его современниками.
- 13 -
Изучение критики, современной появлению какого-либо великого произведения литературы, всегда очень важно. Наряду с мемуарными и эпистолярными свидетельствами это для нас единственная возможность представить себе, как звучало произведение в читательском восприятии своей эпохи. И одобрение и даже непонимание, самый характер упреков, обращенных к художнику слова, нередко показывают нам, что именно новое и непривычное он сказал своим современникам, в чем он пролагал новые пути, в чем выразил мнение большинства.
Как отдельные отзывы о стихотворениях Лермонтова, так и журнальная полемика, развернувшаяся вокруг его единственного прижизненного сборника стихотворений и «Героя нашего времени», представляют большой интерес для современного исследователя. Естественно, что у критиков разных направлений не было единства в отношении к поэту. Но и в суждениях одних и тех же критиков о Лермонтове мы не обнаружим постоянства. Особенно показательна эволюция отношения романтической критики, менявшей свои мнения о поэте по мере роста в его творчестве реалистических тенденций. Единственное, в чем критики были единодушны, – это в утверждении зависимости поэта от множества литературных образцов. Никто не признавал его поэтической оригинальности, были указаны точные текстуальные совпадения лермонтовских стихов со строками других писателей, многие из которых теперь совершенно забыты. Белинский был первым, кто указал на исключительную и принципиальную самобытность идейно-художественного мира лермонтовской поэзии.
В статьях Белинского о Лермонтове содержится много важных и точных наблюдений над идейным и художественным своеобразием произведений Лермонтова, наблюдений, не утративших своего значения и до наших дней. «Лермонтовские» статьи Белинского необходимы также для понимания литературной борьбы эпохи и творческой эволюции великого критика. Вместе с тем, статьи эти чрезвычайно содержательны теоретически. В них высказаны глубокие суждения о природе лирики, о романтизме, о новом художественном методе – реалистическом.
Лермонтов был поэтом своеобразного рубежа, переходного периода в истории русской революционной мысли, художником, отразившим настроения передовых людей того времени, когда дворянский период освободительного движения уже заканчивался и начиналось формирование революционно-демократической идеологии. В истории русской общественной мысли фигурой, объединившей эти два периода, был Герцен. В его произведениях и письмах немало интересных суждений о Лермонтове, помогающих нам представить себе, чем была поэзия Лермонтова для его передовых современников. Тем не менее, различные высказывания Герцена о Лермонтове (а среди них есть и противоречащие друг другу) до сих пор изучены совершенно недостаточно.
- 14 -
В 60-е годы XIX века в русской критике началась серьезная работа по освоению предшествующей литературы. Наследие классиков используют как оружие в литературно-общественной борьбе. Видные критики всех направлений занялись осмыслением литературной жизни 30–40-х годов. В центре споров – Гоголь и Пушкин. Вопрос о творчестве Лермонтова возникает лишь как часть более общего вопроса о становлении и развитии русской литературы в прошлом, о ее пути в настоящем и будущем. Изучая судьбу лермонтовского наследия в критике 60-х годов, мы можем получить представление о характере литературного движения в эту эпоху. Вместе с тем, в статьях революционных демократов, содержащих упоминания о Лермонтове, отмечены новые, не увиденные современниками стороны его творчества (например, суждение Добролюбова о народности Лермонтова и замечания Чернышевского о характере лермонтовского психологизма). Немало интересного и верного сказано о Лермонтове и в статьях очень своеобразного русского критика Ап. Григорьева.
Самой яркой работой о Лермонтове в народнической критике была статья Михайловского «Герой безвременья». Критический анализ статьи позволяет увидеть особенности этого важного течения русской демократической мысли.
В последние десятилетия XIX века в России складывается академическое литературоведение, в котором представлены научные школы, различающиеся между собой в методологическом отношении. Творчество Лермонтова исследовали ученые психологического и культурно-исторического направления. Для современного лермонтоведения эти работы представляют некоторый интерес (иногда даже значительный, как, например, ряд статей в сборнике «Венок Лермонтову») благодаря собранному в них материалу и конкретным историко-литературным сопоставлениям творчества Лермонтова с позицией его предшественников и современников. Для начинающего исследователя критический анализ работ дореволюционных литературоведов полезен тем, что привлекает внимание к методологическим проблемам нашей науки.
В течение почти всей второй половины XIX столетия ведущее место в литературе принадлежит реалистической прозе. Естественно поэтому, что историко- и теоретико-литературный интерес к творчеству Лермонтова (а Лермонтов в сознании современников Толстого и Достоевского был прежде всего поэтом) несколько ослабевает. Однако в конце XIX и начале XX века наследие Лермонтова снова делается предметом пристального внимания. О нем спорят между собой символисты, некоторые из них склонны считать Лермонтова своим прямым предшественником. Отношение к Лермонтову этих «неоромантиков» (как не без основания называют иногда в научной литературе поэтов-символистов) совершенно не изучено. Материал здесь не собран и не систематизирован. Между тем, научное конкретно-историческое исследование этого вопроса было бы важным и для выяснения специфики лермонтовского
- 15 -
романтизма и – еще больше – для решения вопроса о художественном методе большой группы русских лириков конца XIX – начала XX века.
Традиции революционно-демократической критики в начале XX века были продолжены и развиты марксистской критикой, идеологами пролетариата. В различных историко-литературных работах Плеханова, в каприйских лекциях Горького о литературе, в статьях Луначарского творчество Лермонтова рассмотрено в связи с передовым общественным движением его эпохи. Эти ранние работы марксистского литературоведения подчас несвободны от некоторой односторонности и полемических преувеличений. Тем не менее, основная методологическая ценность их несомненна, так как в них стремление к конкретно-историческому исследованию классики неуклонно сочеталось с желанием сделать новую пролетарскую культуру наследницей всего лучшего в культуре прошлого.
ТЕМЫ КУРСОВЫХ И ДИПЛОМНЫХ РАБОТ
1. Лермонтов в романтической критике 30-х годов XIX века.
2. Сборник «Стихотворения» М. Ю. Лермонтова 1840 года в современной поэту русской критике.
3. Полемика о «Герое нашего времени» в критике 30-х годов XIX в.
4. В. Г. Белинский о лирике Лермонтова.
5. В. Г. Белинский о романе Лермонтова «Герой нашего времени».
6. В. Г. Белинский об идейном и художественном новаторстве Лермонтова.
7. А. И. Герцен о Лермонтове.
8. Судьба художественного наследия Лермонтова в 60-е годы в связи со спором о «пушкинском» и «гоголевском» направлениях в русской литературе.
9. Революционные демократы об идейной и художественной специфике творчества Лермонтова.
10. В. Зайцев о Лермонтове (кризис методологических принципов «разрушителей эстетики»).
11. Лермонтов в «органической критике» Ап. Григорьева.
12. Лермонтов в оценке либеральной и консервативной критики 60-х годов (Дружинин, Анненков, Дудышкин).
13. Н. К. Михайловский о Лермонтове.
14. Лермонтов в литературоведении психологической школы.
15. Лермонтов в работах литературоведов культурно-исторической школы.
16. Символисты о Лермонтове.
17. Лермонтов в марксистской критике (Г. В. Плеханов, А. В. Луначарский).
- 16 -
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Здесь, как и в дальнейшем, названия расположены в алфавитном порядке по авторам; труды больших коллективов ученых – по первой букве названия. Выявление материала, относящегося к избранной теме, – дело студента, поэтому мы не указываем первоисточники. Ссылка на сборник В. Зелинского приведена потому, что в этой книге перепечатаны статьи из современных Лермонтову журналов, имеющихся лишь в крупных книгохранилищах и не всегда доступных студенту-заочнику.
Блок А. А. Педант о поэте. В кн.: А. А. Блок. Собрание сочинений. В восьми томах, т. 5. М.–Л., 1962.
Гай Г. Н. Герцен о Лермонтове. «Научные доклады высшей школы. Филологические науки», 1961, № 2.
Гиллельсон М. Лермонтов в оценке Герцена. В кн.: Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня, рождения. 1814–1964. М., 1964.
Дотцауэр М. Лермонтов в оценке Чернышевского и его современников. «Ученые записки «Саратовского пед. ин-та», вып. 5, 1940.
Егоров Б. Ф. Ап. Григорьев – критик (Статья 1). «Ученые записки (Тартуский гос. ун-т)», вып. 98, 1960. Труды по русской и славянской филологии, т. 3. Статья II. Вып. 104, 1961. Труды по русской и славянской филологии, т. 4.
Егоров Б. «Эстетическая» критика без лака и без дегтя. «Вопросы литературы», 1965, № 5.
Зелинский В. Русская критическая литература о произведениях М. Ю. Лермонтова. Хронологический сборник критико-библиографических статей, ч. 1, II. М., 1913, 1914.
История русской критики в двух томах. Л., Изд-во АН СССР, 1958.
Кузьменков А. С. Н. К. Михайловский как литературный критик «Ученые записки Орехово-Зуевского пед. ин-та», т. IX, 1958.
Мануйлов В. А. Гиллельсон М. И., Вацуро В. Э. Введение в изучение жизни и творчества М. Ю. Лермонтова. В книге этих авторов: М. Ю. Лермонтов. Семинарий. Л., 1960.
Мордовченко Н. И. Лермонтов и русская критика 40-х годов. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Мордовченко Н. И. Белинский и русская литература его времени. М., 1950.
Перетц В. Н. Краткий очерк методологии истории русской литературы. Пг., 1922.
Цейтлин А. Методы домарксистского литературоведения. В кн.: «Литературная энциклопедия», т. VII. М., 1934.
Эльсберг Я. Е. Революционные демократы о Лермонтове. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
- 17 -
ЛЕРМОНТОВ, ЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКИ И
СОВРЕМЕННИКИДля серьезного изучения творчества Лермонтова необходимо представить себе место его в истории литературы. Это значит увидеть, что связывало Лермонтова с его предшественниками, какое положение занял он в современной ему литературе, как резонировало в ней его творчество и как отразилось сделанное им в дальнейшем. Настоящий раздел семинария включает темы, работа над которыми должна выявить традиции русской литературы, творчески развитые в поэзии и прозе Лермонтова, и определить его литературную позицию в кругу современников.
В поэзии молодого Лермонтова самое сильное из русских влияний – пушкинское. На протяжении всей творческой жизни Лермонтова Пушкин остается его постоянным спутником. Но если самые первые опыты Лермонтова свидетельствуют о классических отношениях ученика и учителя, то чем дальше, тем больше проявляется и поэтическая индивидуальность Лермонтова и то, что он, по выражению Белинского, «поэт совсем другой эпохи»1. Лермонтов 1837–1841 годов – это уже не ученик, а полноправный «собеседник» Пушкина в литературе. Его идеологическое и художественное видение мира нередко приводит к своеобразной – хотя и далеко не всегда осознанной – полемике с произведениями Пушкина. Некоторые из этих творческих столкновений отмечены литературоведами («Три пальмы» и девятое «Подражание Корану», «Пророк» Лермонтова и одноименное стихотворение Пушкина), другие, безусловно, еще могут быть обнаружены внимательным исследователем. Своеобразие Лермонтова, естественно, не могло исчерпываться сферой его идейно-художественных представлений о мире. Неизбежно возникали изменения в образной системе, в стиле и в жанрах его произведений. Стоит сопоставить «Демона» с любой из южных поэм Пушкина, чтобы убедиться в новаторском характере лермонтовской романтической поэмы.
Романтизм Лермонтова был качественно новым явлением по сравнению с романтизмом предшествующего десятилетия. Он развивался
- 18 -
на совершенно особой исторической почве 30-х годов. Однако в нем скрещивались и творчески трансформировались многообразные традиции предшествующей русской литературы: романтическая поэзия Пушкина, гражданская патетика и ораторский пафос декабристов, тонкий психологизм и сложная стиховая культура Жуковского. Вместе с тем, как это показано советскими исследователями, Лермонтов не прошел и мимо достижений Пушкина-реалиста.
Как известно, 30-е годы были временем бурного распространения эпигонского романтизма. Мы помним, что современная Лермонтову критика не раз упрекала в подражательности и его. История по-своему решила спор: многие из тех, кому Лермонтов «подражал», давно уже забыты или известны лишь одним филологам. Однако мало изученный вопрос о соотношении лермонтовского творчества с массовой журнальной поэзией 30-х годов представляет значительный интерес. Исследование этой темы поможет нам выявить своеобразие Лермонтова и одновременно, должно быть, обнаружит какие-то закономерности литературного развития эпохи.
С творчеством Лермонтова связана еще одна интересная историко-литературная проблема: формирование философской лирики. К созданию ее стремились поэты-любомудры (Веневитинов, Хомяков, ранний Шевырев), философские стихи писали поэты кружка Станкевича. Однако настоящий расцвет философской лирики связан с именами Лермонтова, Баратынского и Тютчева. Соотношение их поэтических систем почти совершенно не исследовано в советском литературоведении.
Если в поэзии Лермонтов, проявляя, конечно, огромную самобытность, все же в какой-то мере идет вслед за Пушкиным, то лермонтовская проза в истории русской литературы занимает совершенно своеобразное место.
Бо́льшая часть прозы первой половины 30-х годов была теснейшим образом связана с романтизмом. Но романтическая проза в отличие от романтической поэзии тех лет, не была эпигонской: она только начиналась. В «Аббаддонне» и «Живописце» Н. Полевого (1833), «Именинах» Павлова, в «Портрете» Гоголя (1835), в «Живописце» и «музыкальных» повестях В. Одоевского конфликт художника и среды решался в романтическом духе. Тем не менее все эти повести представляли живой интерес для современников. В так называемой светской повести (реалистические тенденции которой исследователи нередко склонны преувеличивать) – тот же романтический конфликт: столкновение благородного героя со средой. («Испытание» Марлинского, «Княжна Зизи» В. Одоевского) или романтическое разоблачение светского филистерства («Насмешка мертвеца» и «Бал» В. Одоевского).
Огромным успехом пользовались кавказские повести Марлинского. Бурные страсти его героев воспринимались как своеобразный протест против серости и обезличивания, столь характерных
- 19 -
для духовной жизни в николаевскую эпоху. Знаменитая статья Белинского, положившая конец безусловной литературной славе Марлинского среди его современников, появилась только в 1840 г.
Для уяснения литературной позиции Лермонтова-прозаика существенно важно сопоставить его творчество с тремя основными явлениями, определяющими лицо русской прозы того периода. Это, во-первых, широко представленная романтическая повесть, явление вполне живое и даже преобладающее примерно до середины 30-х годов. Затем творчество Гоголя, в его стремительной эволюции от своеобразного романтизма «Вечеров на хуторе...» к полнокровному и новаторскому реализму повестей, объединенных впоследствии под именем «Петербургских». И, наконец, зарождающаяся натуральная школа, хоть и осознающая себя справедливо как «гоголевская», но по существу – самостоятельное явление русского реализма, оказавшееся литературной колыбелью почти всех русских классиков середины XIX века.
Лермонтов идет в прозе своей собственной дорогой. Роман «Вадим», и по характеру конфликта и стилистически близкий прозе Марлинского, видимо, не случайно оказался незаконченным. Сопоставление также незаконченной Лермонтовым повести «Княгиня Лиговская» со светскими повестями 30-х годов, изучение неосуществленных планов и набросков Лермонтова свидетельствует еще об одном своеобразном направлении его поисков. Отрывок романа «Штосс» заставляет нас вспомнить «Портрет» Гоголя и «гофмановские» повести В. Одоевского. Существующее в литературоведении предположение об антиромантической и даже пародийной направленности этого романа нельзя считать достаточно аргументированным. Зато очень интересно проведенное Л. П. Гроссманом сопоставление «Штосса» и ранней прозы Достоевского (в частности, сравнение с «Двойником». См. в кн. Л. П. Гроссман. Библиотека Достоевского. Одесса, 1919).
Единственное законченное прозаическое произведение Лермонтова «Герой нашего времени» оказалось огромным и совершенно оригинальным вкладом Лермонтова в сокровищницу русского классического романа. Художественные открытия, совершенные Лермонтовым в «Герое нашего времени», были использованы и развиты великими русскими романистами XIX века. Но в целом философски-психологический роман Лермонтова с его оригинальной композицией, гениально отвечавшей характеру замысла, с его удивительным языком, гармонически сочетавшим лаконизм с психологической глубиной и насыщенностью, остался совершенно уникальным и неповторимым явлением в истории нашей литературы.
ТЕМЫ КУРСОВЫХ И ДИПЛОМНЫХ РАБОТ
1. Романтическая поэма у Лермонтова и декабристов.
2. Ораторский стиль Лермонтова и традиции гражданской лирики декабристов.
- 20 -
3. Преломление традиций русского сентиментализма в творчестве Лермонтова.
4. Общее и различное в принципах изображения человека в романтической лирике Лермонтова и в поэзии Жуковского.
5. Ранняя лирика Лермонтова и поэзия любомудров в истории русской философской лирики.
6. Особенности романтизма в поэмах Пушкина и Лермонтова.
7. Лермонтов и лирика Пушкина 30-х годов.
8. Преломление художественных принципов русского фольклора в творчестве Пушкина и Лермонтова.
9. Изображение конфликта «простого человека» с русским самодержцем в поэме Пушкина «Медный всадник» и в поэме Лермонтова «Песня про купца Калашникова».
10. Пушкинские традиции в стиле лирики Лермонтова 1837–1841 гг.
11. Преломление идейно-художественных принципов «Горя от ума» в романтической драматургии Лермонтова.
12. Своеобразие романтизма Лермонтова и его соотношение с романтической поэзией 30-х годов.
13. Неоконченный роман Лермонтова «Вадим» и проза Бестужева-Марлинского.
14. «Герой нашего времени» и кавказские повести Бестужева-Марлинского.
15. Лермонтов и повести В. Ф. Одоевского 30-х годов.
16. Лермонтов и Баратынский в истории русской философской лирики.
17. Тема будущего России и мира в лирике Лермонтова и в творчестве его современников.
18. Лермонтов и Тютчев. (К постановке вопроса).
19. Влияние Лермонтова на поэзию Огарева.
20. Лермонтов и Кольцов.
21. Проблема изображения героя-современника у Лермонтова и в ранней прозе Герцена.
22. Место Лермонтова и Полежаева в формировании русской реалистической баталистики.
23. Своеобразие романтизма Лермонтова и Гоголя.
24. «Петербургские повести» Гоголя и проза Лермонтова.
25. Преломление художественных принципов русского фольклора у Лермонтова и Гоголя.
26. Натуральная школа и аналогичные ее художественным принципам тенденции прозы Лермонтова.
27. Сходство идейно-художественных принципов изображения действительности в поэме Лермонтова «Тамбовская казначейша» и произведениях натуральной школы.
28. Лермонтов и журнал «Отечественные записки». (К вопросу о литературной позиции Лермонтова).
29. «Штосс» и русская фантастическая повесть.
- 21 -
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Белкина М. А. Светская повесть 30-х годов и «Княгиня Лиговская» Лермонтова. В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., 1941.
Благой Д. Д. Лермонтов и Пушкин. (Проблема историко-литературной преемственности). В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., 1941.
Вацуро В. Лермонтов и Марлинский. В кн.: Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения, 1814–1964. М., 1964.
Воронин И. Лермонтов и Полежаев. «Литературная Мордовия», Альманах № 2 (4). Саранск, 1941.
Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.–Л., 1959.
Ефимова М. Т. Традиции Пушкина в реалистических поэмах Лермонтова. В кн. «Пушкинский сборник». Псков, 1962.
Закруткин В. А. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростов-на-Дону, 1941.
Кулешов В. И. Поэт и журнал. «Вопросы литературы», 1958, № 3.
Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе. М., 1965.
Нейман Б. В. Лермонтов и Жуковский. (К вопросу о литературных источниках поэзии Лермонтова). «Русский библиофил», 1914, № 6.
Нейман Б. В. Элементы сентиментализма в творчестве Лермонтова. «Известия Отделения русского языка и словесности», т. XXII, 1918, № 2.
Нейман Б. В. Русские литературные влияния в творчестве Лермонтова. В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., 1941.
Нейман Б. В. Лермонтов и декабристы. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей. Под ред. Глаголева. М., 1941.
Нейман Б. В. Лермонтов и Гоголь. «Ученые записки МГУ», 1946, вып. 118, кн. 2.
Пигарев К. Жизнь и творчество Тютчева. М., 1962.
Пульхритудова Е. М. «Лермонтовский» элемент в романе В. Кюхельбекера «Последний Колонна». «Научные доклады высшей школы. Филологические науки», 1960, № 2.
Пыпин А. Н. Лермонтов и Кольцов. В кн.: Пыпин. История русской литературы, т. IV. Пб., 1899. Изд. 4-е, Пб, 1913.
Розанов И. Н. Лермонтов и поэзия его современников. «Литературное наследство», т. 45–46, 1948.
Саводник В. Ф. Чувство природы в поэзии Пушкина, Лермонтова, Тютчева. М., 1914.
Сиповский В. В. Лермонтов и Грибоедов. Пг., 1914.
Соколов А. Н. Лермонтов и русская романтическая поэма. «Ученые записки Моск. обл. пед. ин-та», т. 13, 1949, вып. 1.
Соколов А. Н. К вопросу об эволюции романтического стиля Лермонтова. В кн.: Сборник статей по языкознанию. Профессора Московского университета академику В. В. Виноградову. Изд-во МГУ, 1958.
Томашевский Б. В. Поэтическое наследие Пушкина. В кн.: Пушкин – родоначальник новой русской литературы. М.–Л., Изд-во АН СССР, 1941.
- 22 -
КРУГ ИДЕЙ ЛЕРМОНТОВА
Отмечая исключительное своеобразие идейно-художественного мира лермонтовского творчества, Белинский подчеркивал, что Лермонтов выразил самосознание русского общества совершенно особого исторического периода. Критик, безусловно, имел в виду последекабрьскую реакцию, когда передовая общественная мысль в России переживала тяжелый кризис, а политический террор самодержавия не только усилился, но, более того, принял специфический именно для 30-х годов прошлого столетия всеохватывающий, всепроникающий характер. Дворянская революционность дошла до зенита в восстании декабристов, но она не была и не могла быть механически уничтожена его поражением. В недрах дворянской революционности совершался постепенный переход к новым формам идеологии. Неудача декабристов повлекла за собой крушение надежд на революционное переустройство по воле героических граждан. Она же вызвала необходимость критически пересмотреть сложившиеся взгляды на историю, трактовку концепции личности; с небывалой остротой встал вопрос о случайном и закономерном в истории и в судьбе отдельного человека, о свободе воли и необходимости. Неудача революции без народа, усиление крепостнического гнета, рост крестьянских волнений – все это заставляет передовых людей снова и снова размышлять о бунте. Недавний патриотический подвиг русского народа в войну 1812 года и все возрастающая реакционность внешней политики Николая I вызывает мысли о роли России в мировой истории, а в теснейшей связи с этим встает вопрос о национальной самобытности, о характере русского народа. Как ни жесток был цензурный гнет в России 30-х годов, тем не менее все эти вопросы в прямой или косвенной форме обсуждались на страницах журналов.
Характерной и исторически обусловленной особенностью русской мысли 30-х годов было стремление все актуальные общественные, политические, эстетические проблемы ставить в широком философском плане. Исследователю этой эпохи необходимо помнить, что социальное в 30-е годы неизменно выступало в форме философского.
- 23 -
«У народа, лишенного общественной свободы, литература – единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести.
Влияние литературы в подобном обществе приобретает размеры, давно утраченные другими странами Европы»2, – писал Герцен в работе «О развитии революционных идей в России». Русская литература играла исключительную роль именно в развитии (а не только в пропаганде) революционных идей. Естественно, что после 14 декабря в литературе начались глубокие изменения. Эти перемены не ограничились расширением круга жизненных явлений и интеллектуальных горизонтов, ставших достоянием литературы. Новые идеологические задачи, новый угол зрения на действительность потребовали перестройки всей структуры художественного произведения, коснулись принципов отбора и типизации, принципов построения образа.
При изучении круга идей Лермонтова будем помнить о том, что мы стремимся проникнуть в мир философских, этических, социальных и эстетических идей поэта. Нас будут интересовать не научно-логические философские и политические формулировки, а именно художественная жизнь этих идей, их слитное и неразрывное существование в поэтическом образе, их воплощение в сюжете, жанре, композиции произведения. Для обозначения этого сложного единства идеологического и художественного мы и пользуемся понятием «идейно-художественная система» Лермонтова.
О задачах и цели изучения круга идей Лермонтова точно сказал Д. Е. Максимов: «В сущности, если извлекать философские взгляды Лермонтова не только из его прямых высказываний (в прозе и стихах), но также, – и даже в первую очередь, – из его художественной системы, то анализ этих взглядов будет в какой-то мере соответствовать изучению смысловой структуры, внутренней формы лермонтовского творчества»3.
Желая сжато сформулировать самое главное отличие Лермонтова от его гениального предшественника Пушкина и подчеркнуть то новое, что Лермонтов сделал в русской литературе, Белинский писал в 1843 году: «Пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и правах человеческой личности»4. В годы, когда главной задачей стало исследование жизни, поиски закономерностей, определяющих историю народов и судьбу отдельного человека, философское осмысление всего круга проблем, связанного с концепцией личности, оказывается как бы ключом ко всем остальным вопросам. В творчестве Лермонтова проблема личности не только определяет весь комплекс его остальных
- 24 -
идей, но во многом формирует его поэтическую систему. Изучение этого круга вопросов отчасти разъяснит нам своеобразие художественного метода Лермонтова.
Мир философских идей и представлений Лермонтова своеобразен. Его ни в коем случае нельзя считать поэтическим вариантом какой-либо современной Лермонтову философской системы. Тем менее можно рассматривать мировоззрение поэта как эклектическое соединение идей разных философов. Лермонтовские представления о мире самостоятельно складывались на основе социального опыта поэта, а также в результате творческого освоения и переработки им философского опыта современной ему русской, европейской и отчасти восточной культуры. Все сказанное не означает, однако, что следует отказаться от сопоставления философских идей Лермонтова с предшествующими и современными ему течениями русской и европейской мысли. Напротив, в результате такого сравнения выяснится и своеобразие, и смысл целого ряда характерных для Лермонтова идей, их историческая необходимость, их связь с жизнью русского общества.
Система романтического идеализма Шеллинга, диалектическая философия Гегеля, идеи французских просветителей XVIII века – вот основные философские направления, отношение Лермонтова к которым должно быть изучено.
Лермонтовское представление о гармоническом обществе необходимо сопоставить с представлениями идеологов утопического социализма.
Чрезвычайно важно исследовать соотношение философского мировоззрения Лермонтова с различными течениями русской общественной мысли.
Несмотря на то, что подвиг декабристов вызывал уважение у передовых людей 30-х годов и моральный авторитет этих «первенцев свободы» был чрезвычайно высок, последекабрьская действительность потребовала заново проанализировать и подвергнуть сомнению многое из того, что декабристам представлялось решенным и ясным. В советском литературоведении Лермонтова нередко называют наследником декабристов. Это справедливо, если иметь в виду общее для них неприятие крепостнической действительности и активную борьбу с ней. Тем не менее, традиции декабристов были усвоены Лермонтовым вполне творчески. Поэт не только соглашается, но и спорит с ними, дополняет и развивает идеи декабристов.
На глазах Лермонтова среди его современников стали складываться два важных течения русской мысли: славянофильство и так называемое западничество. В центре внимания обоих был вопрос об исторической роли России, о ее вкладе в мировую культуру и о путях ее будущего развития. Лермонтов, художник столь чуткий ко всем острейшим проблемам своего времени, тоже размышлял над ним. Разгадка того, что думал Лермонтов о грядущих судьбах своей родины, – в его произведениях.
- 25 -
ТЕМЫ КУРСОВЫХ И ДИПЛОМНЫХ РАБОТ
1. Русская история в поэзии Лермонтова и в поэзии декабристов5.
2. Концепция личности в идейно-художественной системе Лермонтова и у декабристов.
3. Лермонтов и идеи материалистов-просветителей XVIII века.
4. Лермонтов, Жан-Жак Руссо и руссоизм.
5. Творческая трансформация философских концепций Шеллинга в идейно-художественной системе Лермонтова.
6. Соотношение идейно-художественной системы Лермонтова с диалектической философией Гегеля.
7. Лермонтов и идеи утопических социалистов.
8. Освоение культурных, нравственных, религиозных и художественных представлений Востока в творчестве Лермонтова.
9. Россия и Запад в идейных концепциях Лермонтова и Чаадаева.
10. Проблема национальной самобытности России в идейно-художественной системе Лермонтова и в доктрине ранних славянофилов.
11. Общественно-политические декларации Лермонтова (в их развитии).
12. Проблема бунта в идейно-художественной системе Лермонтова.
13. Образ Наполеона в творчестве Пушкина и Лермонтова.
14. Человек и природа в поэтической системе Лермонтова.
15. Проблема свободы воли, необходимости и случайности в идейно-художественной системе Лермонтова.
16. Проблема искусства в творчестве Лермонтова.
17. Судьба идеи романтического индивидуализма в творчестве Лермонтова.
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Асмус В. Ф. Круг идей Лермонтова. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Богомолец В. К. К вопросу о философской проблематике лирики М. Ю. Лермонтова первой половины 1830-х годов. «Ученые записки Ленинградского пед. ин-та им. Герцена», т. CLXIII, ч. 1, 1958.
Бродский Н. Л. Поэтическая исповедь русского интеллигента 30–40-х годов. В кн.: «Венок Лермонтову». М.–Пг., 1914.
Бродский Н. Л. Философские основы поэзии Лермонтова. «Литература в школе», 1941, № 4.
Виноградов В. В. Стиль прозы Лермонтова. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Виноградов И. И. Философский роман Лермонтова. «Новый мир», 1964, № 10.
Гроссман Л. П. Лермонтов и культура Востока. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
- 26 -
Лебедев А. Чаадаев. М., 1965.
Лотман Ю. Истоки «толстовского направления» в русской литературе 1830-х годов. «Ученые записки Тартуского ун-та», вып. 119. Труды по русской и славянской филологии, № 5, 1962.
Любович Н. А. К вопросу об идейных основах эстетических воззрений Лермонтова. «Вопросы философии», 1956, № 4.
Максимов Д. Е. Поэзия Лермонтова. М.–Л., 1964.
Михайлова Е. Н. Идея личности у Лермонтова и особенности ее художественного воплощения. В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., 1941.
Нейман Б. В. Лермонтов и декабристы. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей. Под ред. Глаголева. М., 1941.
Сакулин П. Н. Земля и небо в поэзии Лермонтова. В кн.: «Венок Лермонтову». М.–Пг., 1914.
Тойбин И. М. К проблематике новеллы Лермонтова «Фаталист». «Ученые записки Курского гос. пед. ин-та», 1959, вып. 9.
Эйхенбаум Б. М. Основные проблемы изучения Лермонтова. «Литературная учеба», 1935, № 6.
Эйхенбаум Б. М. Художественная проблематика Лермонтова. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Стихотворения, т. 1. «Библиотека поэта». Л., 1940.
Эйхенбаум Б. М. Общественно-политические декларации Лермонтова (1838–1841). «Ученые записки Ленинградского ун-та. Серия гуманитарных наук», 1943, № 87.
Эйхенбаум Б. М. О смысловой основе «Героя нашего времени». «Русская литература», 1959, № 3.
- 27 -
ЖАНР, СЮЖЕТ, КОМПОЗИЦИЯ. СТИЛЬ,
СТИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ЛЕРМОНТОВАЗа последние годы в научной литературе об искусстве наметилась тенденция к преодолению дуалистического рассмотрения художественного произведения как агрегата «содержания» и «формы», которая якобы «помогает глубже раскрыть содержание», «полнее выявить» или «ярче оттенить» те или иные его стороны. Научная сомнительность подобной методологии становится все более очевидной: форма, которая «помогает» поэту «полнее раскрыть» содержание ... Лучшее, чего можно достичь, идя по этому пути, – это сделать еще несколько «отдельных тонких наблюдений» над соотношением стиля и темы, речи персонажей романа или поэмы и их характера. Однако широкой и плодотворной перспективы здесь нет и быть не может.
Современная эстетика и теория искусства явно ищут путей к монистическому анализу произведений искусства. Жанр, сюжет, композиция, стиль, стих, согласно методологическим нормам такого анализа, выступают как начала социально значимые, идеологически активные. И что касается исследователя творчества Лермонтова, то он, решив отдать монизму преимущество перед дуализмом, окажется в чрезвычайно благоприятных условиях: 30-е годы XIX столетия – время, которое особенно наглядно показывает, насколько активным идеологически может оказаться искусство, выступающее во всеоружии, казалось бы, «чисто формального» новаторства, и насколько явственно противостояло такое «чисто формальное» новаторство неподвижным, стабильным, статичным доктринам казенного, феодально-бюрократического искусства. И вряд ли, например, стремясь выявить связи Лермонтова с идеалами декабристов, нам надо любой ценой изыскивать в романе «Герой нашего времени» намеки на восстание 1825 года и строить догадки о том, что Печорин был ... как-то причастен к этому восстанию. Зато самая, как будто бы нейтральная с точки зрения социологии сторона романа Лермонтова при внимательном, при эстетически целостном рассмотрении ее обнаружит значительно более тонкие, но зато и значительно более прочные связи творчества Лермонтова с освободительными идеалами его времени.
- 28 -
Будучи лириком по преимуществу, оставаясь лириком и в своей прозе, Лермонтов тем самым уже противопоставлял себя тоталитаризму самодержавия, которому не могло не быть глубоко враждебным утверждение «прав человеческой личности» – непременная составная часть лирики как поэтического рода. Стремясь быть самостоятельным в своем понимании мира и демонстративно подчеркивая свою самостоятельность по отношению, скажем, к таким великим своим современникам, как Байрон и Пушкин, Лермонтов уже вступал в борьбу с тоталитаризмом официальной, правительственной России: ведь идеологической и эстетической опорой тоталитаризма выступало эпигонство, которое пытались насаждать в искусстве «сверху» (достаточно вспомнить о том, что Николай I однажды потребовал, чтобы свою трагедию «Борис Годунов» Пушкин переделал «в историческую повесть или роман, на подобие Вальтера Скотта»)6. И демонстрировать свое «чисто формальное» новаторство, свою поэтическую независимость – значило бунтовать, бороться.
Темы, рекомендуемые в разделе «Жанр – сюжет – композиция – стиль – стих произведений Лермонтова», носят, казалось бы, чисто описательный характер. Однако описательность не может угрожать нам, если мы будем помнить о том, что и жанр, и композиция, и стих в художественном произведении содержательны не менее, чем, допустим, его тематика: разрушая те или иные жанровые или стилевые нормы, поэт разрушает определенный канон, доктрину; созидая на месте разрушенного новое, он зовет современников и потомков к творчеству, к интеллектуальной (а в конечном счете и к общественной) активности.
Что, казалось бы, социально значимого может вскрыть работа над темой об особенностях фоники романа «Герой нашего времени»? А между тем, стоит только профессионально вчитаться в роман, как мы увидим, что его «звукопись» создает вокруг повествования о самых нелепых, самых несуразных происшествиях атмосферу удивительной, всепобеждающей гармоничности. Лермонтов как бы спорит со своим героем, который говорит о дисгармоничности жизни.
А какая сложная история борьбы поэта за свое «я», за свою духовную независимость может открыться перед нами тогда, когда мы попытаемся проследить, как Лермонтов полемизирует с Пушкиным или с Жуковским, создавая свой, неповторимый вариант жанра баллады – жанра уже, казалось бы, исчерпанного ими! И не приходится говорить о том, какие глубины содержания может приоткрыть даже самое небольшое исследование связей, объединяющих композицию «Песни про... купца Калашникова» с композицией народных исторических песен, или столь же небольшое исследование композиционной роли пейзажа в лирике поэта.
- 29 -
ТЕМЫ КУРСОВЫХ И ДИПЛОМНЫХ РАБОТ
а) Лирика и поэмы
1. Романтическая природа сюжета баллад Лермонтова.
2. Жанровые особенности баллад Лермонтова в сравнении с балладами Жуковского и Пушкина.
3. Реалистическая роль фантастики в творчестве Лермонтова.
4. Композиция лирического стихотворения Лермонтова.
5. Романтическая природа сюжета и композиции поэмы Лермонтова «Измаил-бей».
6. Романтическая природа сюжета и композиции поэмы Лермонтова «Мцыри».
7. Жанровое новаторство поэмы Лермонтова «Демон».
8. Реалистическая природа сюжета поэмы Лермонтова «Тамбовская казначейша».
9. Реалистическая природа сюжета поэмы Лермонтова «Сашка».
10. Жанровые и сюжетные особенности реалистических поэм Лермонтова. Последующее «отпочкование» от них повести в стихах.
11. Поэма Лермонтова «Сказка для детей». Литературные истоки ее жанра и сюжета в русской поэзии начала XIX столетия.
12. Композиционная роль пейзажа в романтической и в реалистической лирике Лермонтова.
13. Формирование и художественное своеобразие образа-символа в лирике Лермонтова.
14. Жанр публицистического пророчества в лирике Лермонтова («Предсказание», «Смерть поэта», «Последнее новоселье»).
15. Народно-поэтическая природа композиции «Песни про ... купца Калашникова» Лермонтова.
16. Художественная роль жанровых, сюжетных и композиционных элементов русского фольклора в творчестве Лермонтова.
17. Эволюция жанра философского монолога в лирике Лермонтова.
18. Эпиграммы Лермонтова и их место в истории русской стихотворной эпиграммы.
19. Стилистическая роль разговорной речи в лирике Лермонтова 1837–1841 гг.
20. Особенности строфики в лирике Лермонтова 1837–1841 гг.
б) Драматургия
21. «Испанцы» Лермонтова как типичный образец романтической мелодрамы.
- 30 -
22. «Странный человек» Лермонтова как драматургический вариант светской повести.
23. Реально-бытовое как источник романтической символики в драме Лермонтова «Маскарад».
24. Роль Неизвестного в сюжете драмы Лермонтова «Маскарад».
25. Романтический характер конфликта в драме Лермонтова «Маскарад».
26. Изобразительная и выразительная роль сравнения в драме Лермонтова «Маскарад».
27. Сравнительный анализ стиха драмы Лермонтова «Маскарад» и комедии Грибоедова «Горе от ума».
в) Проза
28. Романтическая природа сюжета повести Лермонтова «Вадим».
29. Жанровые особенности повести Лермонтова «Княгиня Лиговская» в сравнении с жанровыми признаками «светской повести».
30. Элементы «диалектики души» человека в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
31. Повесть «Фаталист» и ее место в композиции романа Лермонтова «Герой нашего времени».
32. Предметная детализация и ее роль в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
33. Сюжетная и композиционная роль экзотических ситуаций (похищение, преследование, поединок) в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
34. Особенности композиции романа Лермонтова «Герой нашего времени»7.
35. Композиционная роль пейзажа в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
36. Композиционная роль песни в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
37. Изобразительная и выразительная роль эпитета в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
38. Изобразительная и выразительная роль сравнения в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
39. Фоника и ее стилистическая роль в романе Лермонтова «Герой нашего времени».
40. Сравнительно-стилистический анализ очерка М. Ю. Лермонтова «Кавказец» и очерков сборника «Наши, списанные с натуры русскими», изданного А. И. Башуцким.
- 31 -
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Азадовский М. Фольклоризм Лермонтова. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Архипов Вл. М. Ю. Лермонтов. Поэзия познания и действия. М., 1965.
Виноградов В. Стиль прозы Лермонтова. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Владимирская Н. М. Драма «Странный человек» и становление художественной системы Лермонтова. «Ученые записки Великолукского гос. пед. ин-та». Кафедра литературы и истории, вып. 24, 1964.
Гаркави А. М. Заметки о М. Ю. Лермонтове. 2. О композиционной роли пейзажа в лирике Лермонтова. «Ученые записки Калининградского гос. пед. ин-та», вып. 6, 1959.
Гинзбург Л. О лирике. М.–Л., 1964.
Гиреев Д. А. Поэма М. Ю. Лермонтова «Демон». Творческая история и текстологический анализ. Орджоникидзе, 1958.
Гроссман Л. Стиховедческая школа Лермонтова. «Литературное наследство», т. 45–46. М., 1948.
Докусов А. М. Поэма М. Ю. Лермонтова «Демон». (К вопросу об идейной концепции и основном тексте поэмы). «Русская литература», 1960, № 4.
Дурылин С. Н. Лермонтов и романтический театр. В кн.: «Маскарад» Лермонтова. Сборник статей. К столетию со дня гибели М. Ю. Лермонтова. (1841–1941). М.–Л., 1941.
Максимов Д. Е. «Мцыри». В кн.: Д. Е. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., 1959.
Максимов Д. «Выхожу один я на дорогу». Стиховторение М. Ю. Лермонтова. «Литература в школе», 1965, № 6.
Михайлова Е. Н. Проза Лермонтова. М., 1957.
Найдич Э. Э. Неизвестные эпиграммы Лермонтова. «Литературное наследство», т. 58. М., 1952.
Найдич Э. Э. Поэма «Сашка». В кн.: Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814–1964. М., 1964.
Пумпянский Л. Стиховая речь Лермонтова. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Розанов И. Лермонтов – мастер стиха. М., 1942.
Секе Д. Поэзия мысли (Заметки о зрелой лирике Лермонтова). В кн.: «Материалы и сообщения по славяноведению» (Acta Universitatis Szegediensis de Iózsef Attila nominatae). I. Szeged, 1962.
Слащев Е. О поздней прозе М. Ю. Лермонтова. «Ученые записки филологического фак. Киргизского гос. ун-та», вып. 5, 1958.
Соколов А. Н. Композиция «Демона». «Литературная учеба», 1941, № 7–8.
Соколов А. Н. Лермонтов и русская романтическая поэма. «Ученые записки Московского обл. пед. ин-та», т. 13, вып. 1, 1949.
Соколов А. Н. К вопросу об эволюции романтического стиля М. Ю. Лермонтова. В кн.: Сборник статей по языкознанию. Профессора Московского университета академику В. В. Виноградову. Изд-во МГУ, 1958.
Соколов А. Художественный образ в лирике Лермонтова. В кн.: Творчество М, Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814–1964. М., 1964.
Соллертинский Е. Пейзаж в прозе Лермонтова. В кн.: Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814–1964. М., 1964.
Тамарченко Д. Е. Из истории русского классического романа. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.–Л., 1961.
Удодов Б. Т. «Герой нашего времени» как явление историко-литературного процесса (характер, метод, стиль, жанр). В кн.: М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы. Воронеж, 1964.
Усок И. Е. Внутренние противоречия лирического героя Лермонтова. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Вопросы жизни и творчества. Орджоникидзе, 1963.
- 32 -
Фам Вын-кы и Ходукина Т. Особенности эпитета в лирике Лермонтова. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Вопросы жизни и творчества. Орджоникидзе, 1963.
Фишер Б. М. Поэтика Лермонтова. В кн.: «Венок М. Ю. Лермонтову». М.–Пг., 1914.
Фохт У. Р. Поэмы М. Ю. Лермонтова. «Ученые записки Московского обл. пед. ин-та». Труды кафедры русской литературы, т. 85, вып. 6, 1960.
Фохт У. Р. Романтизм и реализм в творчестве Лермонтова. В кн.: У. Р. Фохт. Пути русского реализма. М., 1963.
Цейтлин А. Г. Становление реализма в русской литературе. (Русский физиологический очерк). М., 1965.
Штокмар М. Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова. «Литературное наследство», т. 43–44. М., 1941.
Эйхенбаум Б. М. Мелодика русского лирического стиха. Пг., 1922.
Эйхенбаум Б. М. «Испанцы» Лермонтова как политическая трагедия. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставрополь, 1960.
Эйхенбаум Б. М. М. Ю. Лермонтов. В кн.: Русские драматурги XVIII–XIX вв. Л.–М., 1961.
Эйхенбаум Б. М. «Герой нашего времени». В кн.: История русского романа (в 2-х томах), т. 1. М.–Л., 1962.
- 33 -
ТРАДИЦИИ ЛЕРМОНТОВА В КЛАССИЧЕСКОЙ
И СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕИзучение традиций и влияния в художественной литературе – одна из наиболее актуальных задач историко-литературной науки: ведь, в конце концов, именно из традиций и влияний складывается литературный процесс – процесс художественного освоения мира, его моделирования и его преобразования.
Важнейшая заповедь, основная методологическая норма при исследовании заложенной тем или иным корифеем художественного слова традиции требует: необходимо четко различать традицию и влияние, ни в коем случае не подменяя одно другим. Влияние – явление субъективное, сплошь и рядом оно зависит от особенностей творческой личности того, кто его испытывает, от произвола его литературных симпатий, даже увлечений. Разумеется, для того, чтобы испытывать влияние, необходимо быть знакомым с творчеством художника, который по каким-либо причинам избирается в качестве эталона, своеобразного литературного кумира. Испытывать влияние, сознательно подчиняться ему – акт, конечно, творческий; но какого-либо решающего значения для развития национальной литературы он иметь не может.
Иное дело – традиция. Традиция проявляется там, где действуют объективные законы развития литературы, искусства или общественной жизни в любых иных ее проявлениях. Фактор, обусловливающий ее возникновение, – социальная психология, диктующая, чтобы художники – современники определенной эпохи – возрождали, продолжали, а главное, развивали принципы изображения действительности, которые были заложены в культурном наследии прошлых эпох. Обращаться к традиции можно и тогда, когда «первоисточник» не известен ее продолжателям: мы можем, например, утверждать, что скульптура Микеланджело продолжает традиции изображения человека, заложенные в легендарной статуе Венеры Милосской, хотя великий итальянский ваятель и не мог знать об ее существовании; мы можем утверждать, что Христофор Колумб продолжил традиции скандинавских викингов, достигавших восточных берегов Америки еще в XI столетии, но в то же время очевидно, что замечательный мореплаватель и не знал об их подвиге.
- 34 -
Далее. Очень важно также выделить, вычленить в творчестве художника-продолжателя традицию, принадлежащую тому, кто основал ее, и именно ему. В научной и, особенно, в публицистической литературе о Лермонтове очень часто, к сожалению, приходится встречаться с рассуждениями о том, что в творчестве какого-либо поэта нашли продолжение «лермонтовские традиции гражданской поэзии», «патриотические традиции» Лермонтова, его «гуманстические традиции» и т. д. Все это верно; но гражданственность, патриотизм и гуманизм отнюдь не были специфической чертой именно Лермонтова: ими в равной степени обладали и Ломоносов, и Державин, и Радищев, и Пушкин, и поэты-декабристы. Значит, изучение традиций требует от нас исторической конкретности вдвойне и втройне.
И, наконец, необходимо помнить: традиции не могут жить в каком-то нерасчлененном виде. Традиция, несомненно, начинается там, где творческие принципы ее основоположника дифференцируются, как бы расчленяются: так, Лев Толстой развивает заложенные в прозе Лермонтова тенденции к изображению «диалектики души» человека, но нелепо было бы говорить, положим, о том, что он продолжает традиции лермонтовского стиля и что стиль его может быть возведен к стилю лермонтовской прозы. Мы можем говорить, допустим, о традиции поэтического монолога Лермонтова в творчестве Владимира Луговского, – и тогда перед нами уже традиция жанра. Словом, нет лермонтовской традиции «вообще». Есть традиция лермонтовских принципов изображения человека и его духовного мира, принципов построения сюжета, организации композиции и т. д. И наше умение изучать развитие художественной традиции должно базироваться на умении отчетливо дифференцировать ее.
ТЕМЫ КУРСОВЫХ И ДИПЛОМНЫХ РАБОТ
1. Судьба традиций реалистической поэзии Лермонтова в творчестве писателей «натуральной школы».
2. Судьба традиций прозы Лермонтова в творчестве писателей «натуральной школы».
3. Лермонтов и поэзия Тургенева.
4. «Герой времени» в прозе Лермонтова и в романах Тургенева.
5. Сочетание реально-бытового и фантастического в незаконченной новелле Лермонтова «Штосс» и в повестях Достоевского 40-х годов.
6. Достоевский и Лермонтов. К проблеме структуры романа («Герой нашего времени» – «Преступление и наказание», «Подросток»).
7. Развитие творческих принципов поэтической баталистики Лермонтова и полемика с ними в ранних кавказских повестях Л. Н. Толстого («Набег», «Рубка леса»).
- 35 -
8. Лирическая публицистика Некрасова как продолжение традиций лирической публицистики Лермонтова.
9. Поэзия Лермонтова в пародиях и перифразах поэтов-сатириков 60-х годов XIX века.
10. Природа в творчестве Лермонтова и Фета.
11. Традиции стиля прозы Лермонтова в творчестве Чехова.
12. Пейзаж в творчестве Лермонтова и Чехова.
13. Л. Н. Толстой, Достоевский и Чехов о Лермонтове.
14. Лермонтовские традиции в романтическом творчестве Горького.
15. Лермонтов и русская новелла конца XIX – начала XX века (Гаршин, Короленко, Горький, Бунин, Куприн).
16. Русские символисты и Лермонтов (идейно-художественная специфика «неоромантизма»).
17. Проблема личности и ее художественное воплощение в творчестве Блока и Лермонтова.
18. Блок и Лермонтов. К истории эволюции романтической иронии.
19. Противоречивый характер преломления лермонтовской традиции в творчестве поэтов-акмеистов (Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам).
20. Роль идей и образов Лермонтова в формировании поэтического мира Велимира Хлебникова.
21. Маяковский и Лермонтов. К проблеме эволюции «ораторского стиля» в русской поэзии.
22. Лермонтовские традиции в творчестве Маяковского 1917–1930 гг.
23. Место лермонтовской традиции в творчестве Сергея Есенина.
24. Противоречивый характер продолжения лермонтовской традиции в творчестве Бориса Пастернака.
25. Советская баллада 20-х годов. Жанровые и стилевые традиции лермонтовской баллады.
26. Особенности преломления лермонтовской традиции в поэзии Владимира Луговского.
27. Русское средневековье в изображении Лермонтова и Дмитрия Кедрина («Песня про купца Калашникова» – «Зодчие»).
28. Лермонтовские традиции в русской лирике периода Великой Отечественной войны (Николай Тихонов, Алексей Сурков, Константин Симонов).
29. Особенности продолжения лермонтовской традиции в творчестве поэтов, пришедших в литературу в годы Великой Отечественной войны (Семен Гудзенко, Сергей Наровчатов, Виктор Урин, Александр Межиров).
30. Лермонтовская традиция в творчестве Александра Твардовского («Могила бойца» – «Я убит подо Ржевом...»).
31. Борьба за продолжение и развитие поэтических традиций Лермонтова в современной русской лирике (1956–1966 гг.).
- 36 -
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Бихтер А. Лермонтов и Маяковский. В кн.: «Литературная Мордовия». Альманах № 2 (4). Саранск, 1941.
Брадис Л. В. Сатирический перепев в творчестве поэтов «Искры». «Ученые записки Калининского гос. пед. ин-та им. Калинина», т. 36. Кафедра русской и зарубежной литературы, 1963.
Бродский Н. Л. Горький о Лермонтове. В кн.: Горьковские чтения 1947–1948 гг. М., Изд-во АН СССР, 1949.
Гаркави А. М. Некрасов и Лермонтов. «Научный бюллетень Ленинградского ун-та», 1947, № 16–17.
Гиппиус В. В. Некрасов в истории русской поэзии XIX в. «Литературное наследство», т. 49–50, 1946.
Гроссман Л. П. Библиотека Достоевского. Одесса, 1919.
Гроссман Л. П. Лермонтов-баталист. В кн.: Л. Гроссман. От Пушкина до Блока. М., 1926.
Жаворонков А. З. Брюсов и Лермонтов. В кн.: Брюсовские чтения 1962 года. Ереван, 1963.
Жак Л. Александр Блок о Лермонтове. «Литературный Саратов», кн. 7, 1946.
Журавлева А. Лермонтов и Достоевский. «Известия АН СССР. Серия литературы и языка», т. XXIII, вып. 5, 1964.
История русской литературы в трех томах. (Литература второй половины XIX – начала XX века), т. III. М., 1964.
Кирпотин В. Я. Ф. М. Достоевский. Творческий путь. (1821–1859). М., 1960.
Леушева С. Лермонтов и Л. Толстой. В кн.: Творчество М. Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814–1964. М., 1964.
Лотман Ю. М. Истоки «толстовского» направления в русской литературе 1830-х годов. «Ученые записки Тартуского ун-та», вып. 119, 1962.
Максимов Д. Е. Лермонтов и Блок. В кн.: Д. Е. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., 1959.
Масик В. И. О лермонтовских традициях в поэзии Маяковского. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы. Воронеж, 1964.
Мышковская Л. М. «Герой нашего времени». «Литературная учеба», 1941, № 7–8.
Островский А. Г. Тургенев-поэт. В кн.: И. Тургенев. Стихотворения. Л., 1950. (Б-ка поэта. Малая серия. Изд. 2-е).
Петросов К. Г. Маяковский и Лермонтов. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Вопросы жизни и творчества. Орджоникидзе, 1963.
Розанов И. Н. Маяковский и Лермонтов. «Литературная учеба», 1940, № 4–5.
Семенов Л. П. Лермонтов и Лев Толстой. М., 1914.
Храпченко М. Б. Лев Толстой как художник. М., 1963.
Цейтлин А. Г. Мастерство Тургенева-романиста. М., 1958.
Шаповалов Л. А. Об одном лермонтовском образе у А. Блока. В кн.: М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы. Воронеж, 1964.
Шаталов С. Е. и Петрушков В. С. Чехов и Лермонтов (О ненаписанном романе Чехова). «Ученые записки Таджикского ун-та», т. 19, вып. 3, 1959.
Шувалов С. В. Блок и Лермонтов. В сборнике: О Блоке. М., 1929.
Эйхенбаум Б. М. Толстой на Кавказе (1851–1853). «Русская литература», 1962, № 4.
- 37 -
ПРИЛОЖЕНИЕ
РУССКАЯ ИСТОРИЯ В ПОЭЗИИ ЛЕРМОНТОВА
И В ПОЭЗИИ ДЕКАБРИСТОВПримерный план курсовой или дипломной работы
Введение. Проблемы всемирной и русской истории в начале XIX века. Французская буржуазная революция. Отечественная война 1812–1814 гг. Стимулирующая роль, которую сыграла война в постановке этой проблемы. Основные концепции в русской историографии предвоенных и послевоенных лет.
Новое обострение общественного интереса к русской истории после 1825 года. Изменение характера постановки коренных проблем истории. Основные концепции в русской историографии и в историографической публицистике 30-х годов: Полевой, Пушкин, Чаадаев, Герцен. Поиски целостного, монистического объяснения истории в работах Белинского. Идеалистический характер его монизма в 30-е годы.
1
В 30-е годы не было поэта, который не отдал бы дани всеобщему влечению к постановке проблем истории. Идеологи разных классов и общественных групп, гении, таланты и бездарности – все становятся историками. И дело даже не в том, что тот или иной поэт пишет на исторические темы или выбирает сюжеты из истории. Интерес к истории в 30-е годы имеет специфические формы: в центре внимания оказываются проблемы философии истории, и поэтому едва ли не любой эпизод современности возводится к коренным историко-философским проблемам (см., например, дневники Герцена 1842–1845 гг.: способность возводить частное к общеисторическому сказывается в них в полной мере). Поэтому история в творчестве Лермонтова присутствует отнюдь не только в его произведениях на исторические темы, ранних или поздних («Вадим», «Песня про ... купца Калашникова»). Лермонтов историчен «насквозь»; он историчен даже в самых фантастических и романтических своих произведениях. Таким образом, материал, привлекаемый к работе, – не только те произведения, в
- 38 -
которых история присутствует как предмет изображения; но и те, в которых история присутствует как предмет осмысления (в стихотворении «Парус», например, нет никакого изображения истории, но есть ее осмысление).
2
Два этапа в освоении Лермонтовым декабристской традиции трактовки истории: до 1837 года и с 1837 по 1841 год. Первый этап проходит под знаком освоения декабристских концепций, но о развитии их говорить было бы преждевременно.
«Баллада» Лермонтова («В избушке позднею порою...») и «Думы» Рылеева. Влияние на «Балладу» поэтики и стилистики «Дум». Подражательный характер стихотворения. Тем не менее, отчетливо видно, что в своем стихотворении Лермонтов осваивает чрезвычайно существенные для декабристов идейно-художественные тенденции: во-первых, тенденцию, к выявлению специфики русской истории; во-вторых, тенденцию трактовать историю в одном и только в одном аспекте: история – вековечная борьба «тирана» (в данном случае – иноземного) и тираноборца; в третьих же – тенденцию к созданию этики и философии тираноборчества, к тому, чтобы в качестве ведущей фигуры исторического процесса выделить личность (а это в условиях феодально-бюрократического тоталитаризма имело глубоко прогрессивный смысл).
Другие подражания декабристам. Жанр революционно-публицистического пророчества в раннем творчестве Лермонтова.
Однако как бы ни был подражателен ранний Лермонтов, уже здесь, в его раннем творчестве сказываются тенденции к развитию декабристской традиции. Такие стихотворения, как «Парус», уже свободны от влияния декабристов. Поэтика стихотворения совершенно самостоятельна. Аллегоричность, столь свойственная поэзии декабристов, преображена в символику. Остается же главное: фигура освободившегося, свободного героя, на которого уже не может быть распространена какая бы то ни было тирания.
«Парус» – эмбрион, конспект, из которого впоследствии вырастут образы Мцыри и Демона.
3
Из всех традиций, которые развивает Лермонтов в 1837–1841 годах, декабристская традиция остается доминирующей. Но на сей раз мы имеем дело уже с переосмыслением, с развитием ее.
«Песня про ... купца Калашникова». Модификация в ней декабристской трактовки истории. Тиран и тираноборец. Однако сфера проявления тираноборчества – не непосредственно данные общественные отношения, как это было у декабристов, а и «частный быт». Психологический анализ в «Песне про ... купца Калашникова».
- 39 -
Экзотика старины у декабристов и у Лермонтова. Интенсивное нагнетание относящихся к XVI веку реалий, но в то же время – актуализация события, проекция его в XIX век (речь идет, разумеется, не о том, что в произведении Лермонтова рассказано, якобы, о ... гибели Пушкина, как это утверждалось).
Проблема смены поколений в лирике Лермонтова и поэтов-декабристов. «Дума» и «Гражданин» Рылеева. Лермонтов в полемике с Чаадаевым (концепция современного поколения в «Думе» и в «Философических письмах»).
«Последнее новоселье». Наполеон у Лермонтова и декабристов.
«Простой человек» и его место в истории общества («Завещание», «Валерик»).
«Родина» как итог творчества Лермонтова. Стремление к окончательному преодолению исторической ограниченности декабристов при сохранении их традиции. Добролюбов о стихотворении Лермонтова «Родина».
Заключение. Поэзия Лермонтова как связующее звено между поэзией декабристов и поэзией последующих лет.
- 40 -
ОСОБЕННОСТИ КОМПОЗИЦИИ РОМАНА ЛЕРМОНТОВА
«ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»Примерный план курсовой или дипломной работы
Введение. Постановка вопроса. Идеологическая активность композиции художественного произведения. Обзор научной литературы, посвященной исследованию композиции романа Лермонтова «Герой нашего времени». Белинский о единстве романа и о природе этого единства. Проблема композиции лермонтовского романа в современном литературоведении: Б. Эйхенбаум, В Мануйлов8. Постановка и решение данной проблемы в монографии Е. Михайловой «Проза Лермонтова».
1
Даже при самом беглом взгляде на роман Лермонтова «Герой нашего времени» бросается в глаза то, что он представляет собою цикл, состоящий из пяти повестей. Цикличность романа – плод отнюдь не одной только творческой индивидуальности Лермонтова, его творческой манеры. Для создания романа, в котором как бы агглютинировались, «склеились» несколько повестей, были вполне объективные причины.
Белинский многократно указывал на то, что в литературном движении его времени первостепенное место начинает занимать повесть. Но к этому можно добавить: повести 30-х годов XIX века тяготеют к агглютинации, к слиянию в циклы. Так объединились в цикл «Повести Белкина» Пушкина – произведения, открывающие историю русской прозы, хотя и не понятые современниками во всей сложности их философской и художественной проблематики. К цикличности тяготеют и ультраромантические повести А. Бестужева-Марлинского. Яркий случай подобной же цикличности – и повести Гоголя, объединенные в сборниках «Вечера...», «Миргород» и «Петербургские повести». Рудименты цикличности видны и в поэме Гоголя «Мертвые души»: поэма носит явственно
- 41 -
следы своего жанрового происхождения, вся она – откристаллизовавшийся воедино цикл сатирических повестей. Стало быть, сама по себе цикличность «Героя нашего времени» – еще не особенность романа; Лермонтов делал то же, что делали все его современники, будь они романтиками или реалистами. Но тогда в чем же особенности цикличности его, именно его романа?
2
Начнем с того, что «Герой нашего времени» рассказан по меньшей мере ... тремя повествователями: безымянный автор, впоследствии выступающий лишь в роли публикатора дневника Печорина; Максим Максимыч и, наконец, сам Печорин. Но кроме того, в романе – еще несколько рассказчиков: например, обращенный к Азамату рассказ Казбича о его полулегендарном коне – самостоятельная новелла, только, разумеется, новелла, которая изложена наспех, заведомо небрежно, конспективно. Но тем не менее, она представляет собою как бы эмбрион, программу, либретто самостоятельной новеллы, если не повести. Ряд событий излагается устами Грушницкого; свою, загадочную и таинственную новеллу рассказывает Печорину девушка-контрабандистка. При этом Лермонтов постоянно вставляет рассказ одного человека в рассказ другого, как правило, – его антагониста: так, например, о приключениях Казбича мы узнаем от Максима Максимыча, а рассказ Максима Максимыча, в свою очередь, передан нам не непосредственно, не от его, Максима Максимыча имени, а также через посредника – через автора, который, якобы, только записал, застенографировал его речь. Словом, речь того или иного героя романа все время доходит к читателю, словно эхо, в виде отголоска. Каждое событие в романе – как бы луч света, дважды, а то и троекратно преломленный через усиливающие его линзы. Образ одного человека как бы просматривается сквозь образ другого, и мы можем говорить о «прозрачности» образов Лермонтова отнюдь не только в метафорическом смысле. И это – уже некая особенность; это – нечто присущее роману Лермонтова и только ему.
3
Одна ситуация в романе Лермонтова дублирует другую, один характер находит отклик в другом.
Скажем, и Печорину и Максиму Максимычу сплошь и рядом приходится ... подслушивать кого-то (Максим Максимыч подслушивает разговор Казбича с Азаматом; Печорин – «дискуссию», зашедшую среди заговорщиков). Повторяется ситуация преследования, погони; и повторяется она, как и всегда в романе, то в серьезном, то в комическом и нелепом варианте. Через весь «Журнал Печорина» проходит ситуация дуэли, поединка: сначала – трагикомический поединок Печорина с ... семнадцатилетней девушкой, «Ундиной» («Тамань»); затем – поединок его с Грушницким
- 42 -
(«Княжна Мери»); и, наконец, – поединок людей с самою «судьбой», поединок, носящий характер чудовищного эксперимента («Фаталист»).
В разных вариантах повторяются одни и те же мнения, суждения, философемы. Уже не приходится говорить о том, что Грушницкий постоянно совершает плагиаты у Печорина; но ведь даже вульгарнейший «драгунский капитан», балагуря и паясничая, повторяет то, что в совершенно ином, в серьезном варианте волнует умы героев романа; их высокие размышления о свободе воли и о предопределении преломляются в его шутовской реплике: «Натура дура, судьба индейка, а жизнь – копейка». Вообще, второстепенные, эпизодические персонажи романа – дублеры, двойники его главных героев. В ряде случаев это видно «невооруженным глазом» и очень легко доказуемо. Можно найти и более спорные случаи подобного дублирования: фокусник Апфельбаум, промелькнувший в романе, – дублер заговорщиков, покушающихся на духовную независимость и на жизнь Печорина: ведь и они – своего рода «фокусники»; и их затея с подменой пистолетов – фокус; недаром же Печорин, совершив казнь над Грушницким, говорит о происшедшем прежде всего как о спектакле, о представлении: ”Finita la comedia”.
4
Композиционная роль предметной детализации в романе. Особое место в композиции романа занимают ... вещи. И весь «реквизит» романа – не только свидетельство наблюдательности Лермонтова и его стремления демонстрировать перед читателем действительность точно вплоть до мелочей, до мимолетных подробностей. Сплошь и рядом в романе даются характеристики или самохарактеристики человека путем его уподобления вещи: Печорин, например, говорит о том, что обстоятельства понуждают его «играть роль топора в руках судьбы» (ср. стихотворения Лермонтова «Три пальмы» и «Спор», где та же вещь выступает еще всего лишь как реалия, а не как атрибут метафоры). Вещь может подменять человека; более того, сами вещи даны у Лермонтова в постоянном движении, в изменении присущих им функций; самые мирные, самые обыкновенные вещи неожиданно обретают свойства орудия, оружия в сложных психологических поединках: подобным орудием становится, например, богатый ковер, демонстрируя который Печорин как бы вызывает Лиговских на нравственный поединок; и очень характерно, что наряды, поднесенные им Бэле, иронически именуются «батареей», против которой она, Бэла, не сможет «устоять». В романе есть высокий образ небесных звезд, а есть и «звездочки», украшающие эполеты новоиспеченного офицера; и они – тоже «путеводительные звездочки». Словом, вещь дается в романе как бы в нескольких, чаще всего – в полярно противоположных вариантах: самое мирное неожиданно «военизируется», самое возвышенное – снижается. Вещь в романе
- 43 -
всегда активна – будь она вещью естественной, вещью, которая создана самою природой, или вещью рукотворной, некиим изделием. В бытовых деталях всегда заложена частица художественного образа, который кристаллизуется по мере того, как вещь (как будто бы ненароком) несколько раз промелькнет в романе. «Гений, прикованный к чиновничьему столу», – типичный случай громадного по своей емкости художественного образа, который вырос из обыкновеннейшей реалии. И это – образ целой эпохи; образ, который трагически и, разумеется, иронически перекликается с легендарным образом Прометея.
Вещь в романе бездушна, но не безлика. Будучи в чем-то очень похожими на людей, вещи индивидуальны так же, как и люди. Нивелировать их, стереть их индивидуальность – невозможно.
Заключение. Выявленные особенности композиции романа Лермонтова возникли не имманентно; они сложились в определенной, конкретной исторической обстановке – под ее влиянием и как ответ на нее.
Все «преследования», о которых так много говорится в романе, в конце концов сливаются в образ какого-то одного «преследования»: та сила, которая способна «приковать к чиновничьему столу» и гения, безжалостно преследует в человеке индивидуальное, превращая его в эпигона, то есть – в того же раба, раба психологического, духовного.
«Герой нашего времени» – вызов, брошенный в лицо этой силе. Лермонтов отстаивает право человека на моральную независимость, на сохранение и развитие своего «я». Рассказывая «историю души человеческой», он приводит нас к истокам становления и развития индивидуальности, уже в силу самого существования своего антагонистичной по отношению к идеологии «казармы и канцелярии» (Герцен).
- 44 -
СОДЕРЖАНИЕ
От авторов
3
С чего начинать изучение Лермонтова?
8
Лермонтов в русской критике
12
Лермонтов, его предшественники и современники
17
Круг идей Лермонтова
22
Жанр, сюжет, композиция, стиль, стих произведений Лермонтова
27
Традиции Лермонтова в классической и современной русской литературе
33
ПРИЛОЖЕНИЕ
Русская история в поэзии Лермонтова и в поэзии декабристов. Примерный план курсовой или дипломной работы
37
Особенности композиции романа Лермонтова «Герой нашего времени». Примерный план курсовой или дипломной работы
40
Авторы: Журавлева Анна Ивановна,
Турбин Владимир НиколаевичРедактор Мишина З. А.
Техред. Титова Е. Д.
Корректор Шитикова Л. Д._____________________________________________________________________________________
Сдано в набор 10/XII 1966 г. Подписано к печати 22/V 1967 г.
Формат 60×90/116 Физ. печ. л. 2,75 Уч.-изд. л. 2,72
Зак. 1272 Тираж 4000 экз. Цена 7 коп.
Издательство Московского университета, Москва, Ленинские горы
Административный корпус
Типография Изд-ва МГУ (филиал), Москва, проспект Маркса, 20СноскиСноски к стр. 17
1 В. Г. Белинский. Стихотворения М. Лермонтова. Полн. собр. соч., т. IV. М., 1954, стр. 503.
Сноски к стр. 23
2 А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. VII. М., 1956, стр. 198.
3 Д. Е. Максимов. Об изучении мировоззрения и творческой системы Лермонтова. «Русская литература», 1965, № 3.
4 В. Г. Белинский. Библиографические и журнальные известия. Полное собр. соч., т. VII. М., Изд-во АН СССР, 1955, стр. 36.
Сноски к стр. 25
5 См. в приложении подробный план-конспект курсовой или дипломной работы на эту тему.
Сноски к стр. 28
6 А. С. Пушкин. Полное собр. соч, т. 13, 1937, стр. 313.
Сноски к стр. 30
7 См. в приложении подробный план-конспект курсовой или дипломной работы на эту тему.
Сноски к стр. 40
8 Видному исследователю творчества Лермонтова В. А. Мануйлову принадлежит глубокое суждение о том, что если обозначить части лермонтовского романа «в их временной последовательности, то пять рассказов можно обозначить формулой 4–5–6–1–2–3» (История русской литературы, т. VII. Изд-во АН СССР, 1955, стр. 348).