- 1 -

В. А. Мануйлов, М. И. Гиллельсон, В. Э. Вацуро

М. Ю. ЛЕРМОНТОВ

СЕМИНАРИЙ

Под редакцией В. А. Мануйлова

ГОСУДАРСТВЕННОЕ УЧЕБНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ПРОСВЕЩЕНИЯ РСФСР
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Ленинград  1960

- 2 -

- 3 -

ПРЕДИСЛОВИЕ

Изучение жизни и творчества Михаила Юрьевича Лермонтова систематически ведется в университетах и педагогических институтах нашей страны. В некоторых высших учебных заведениях, как например Московском, Ленинградском и Латвийском государственных университетах, Ленинградском педагогическом институте им. А. И. Герцена, лермонтовские семинары проводятся из года в год. Обобщением опыта и результатов работы семинара по Лермонтову при филологическом факультете Ленинградского университета за последние годы и является настоящий Семинарий.

Цель настоящего учебного пособия — помочь в работе лермонтовских семинаров в высших учебных заведениях, а также оказать библиографическую помощь литературоведам, специально работающим по творчеству Лермонтова. Авторы руководствовались в основном типом семинария, который уже определился в нашей методической литературе1. В соответствии с этим Семинарий имеет следующие разделы:

I. Вступительная статья «Введение в изучение жизни и творчества М. Ю. Лермонтова». В этой статье, наряду с подведением некоторых итогов изучения жизни и творчества поэта, кратко сформулированы основные задачи современного лермонтоведения.

- 4 -

Авторы стремились объективно охарактеризовать различные работы по биографии и творчеству Лермонтова. Особенно важно правильно ориентировать читателя Семинария, когда речь идет о работах, написанных в дореволюционные годы или в первые советские годы, когда марксистско-ленинское литературоведение преодолевало различные идеологически чуждые воздействия (например, вульгарный социологизм или формализм).

II. Раздел «Основные даты жизни и творчества Лермонтова» представляет собой несколько сокращенную «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», составленную В. А. Мануйловым и помещенную в шестом томе академического издания Лермонтова (1957). Введены новые и уточнены некоторые факты и даты.

III. В раздел «Краткая библиография сочинений Лермонтова и литературы о нем» включены только те издания сочинений Лермонтова, которые внесли в свое время что-либо существенное в историю текста и без которых невозможно текстологическое изучение наследия поэта. Литература о Лермонтове представлена общими монографиями и сборниками, которые имеют значение для изучения Лермонтова.

IV. Темы для самостоятельной работы со списками литературы к этим темам. Устаревшая литература и работы, не представляющие в наше время интереса для исследователя, в списки литературы не включены. Аннотации даны в тех случаях, когда необходимо обратить внимание читателя на ошибочность или спорность положений автора или уточнить проблематику работы.

В основу настоящего Семинария положен принцип историзма, обязательный в литературном исследовании. Творчество Лермонтова рассматривается в тесной связи с общим развитием русской и западноевропейской исторической действительности, нашедшей отражение в литературе первой половины XIX века. Творческий путь Лермонтова берется в развитии, во всей сложности эволюции его поэзии и прозы от романтизма к реализму. Этот исторический принцип определяет историографический подход, поэтому исследование каждой темы начинается с истории изучения вопроса. В соответствии с этой установкой составлены библиографические списки к темам Семинария; литература расположена в хронологическом порядке. Ввиду отсутствия сводной библиографии критической литературы по Лермонтову приводятся расширенные библиографии к темам, однако следует отметить, что предлагаемые списки литературы не являются исчерпывающими и не ставят своей задачей заменить собой сводную библиографию. Занявшись разработкой той или иной темы, участник семинара непременно дополнит литературу вопроса, привлечет ряд источников по смежным дисциплинам.

При отборе и разработке тем для самостоятельной работы составители стремились возможно полнее представить основную

- 5 -

проблематику изучения биографии и творчества Лермонтова. Поскольку биографические разыскания являются необходимым составным элементом при изучении творчества писателя, включен специальный раздел тем по биографии; биографические темы разработаны в общественно-литературном плане. Подробное изложение биографических тем, их дробление на подтемы дает возможность направить интересы студентов на научно-исследовательскую разработку того или иного круга вопросов.

Формулируя темы, составители руководствовались соображениями С. Д. Балухатого: «...как бы ни были подчас скромны качественные результаты вузовских работ, вузовцы должны ставить проблемы и планировать свои работы, прежде всего, как работы научно-исследовательские как по своей направленности, так и по методу выполнения»1. Следует избегать слишком общих и обширных тем, научно-исследовательская разработка которых не под силу студентам. С другой стороны, делая упор на исследовательский элемент в студенческих работах, нужно опасаться и узких тем, которые толкали бы учащихся на компилятивное изложение и на доказательство заранее подсказанных выводов и решений.

Многие темы составлены с учетом возможности их разбивки на подтемы. Так, например, по лирике Лермонтова даны две темы, которые построены так, что они легко членятся на ряд небольших подтем. Эти подтемы следует уточнить руководителю семинара на групповых или индивидуальных консультациях.

Значительное место в нашем Семинарии отведено темам «Лермонтов и мировая культура», «Лермонтов и литература народов СССР». За последние годы советское литературоведение достигло определенного успеха в изучении мирового значения русской литературы, в исследовании ее влияния на развитие зарубежных литератур и литератур народов СССР. Надо отметить, что в изучении этих тем в области лермонтоведения еще много «белых пятен». История изданий сочинений Лермонтова в зарубежных странах и влияние творчества Лермонтова на литературу этих стран или совсем не исследованы, или исследованы явно недостаточно. Желательно заинтересовать студентов этой работой, особенно тех, которые владеют языками других народов и имеют возможность работать в архивах и книгохранилищах зарубежных стран; весьма желательно привлечь к этой работе студентов из стран народной демократии. Опыт такой работы со студентами, приехавшими из Болгарии и Венгрии, уже дал определенные положительные результаты в семинаре Ленинградского государственного университета.

До сих пор еще не изучено издание произведений Лермонтова в наших братских республиках и влияние творчества Лермонтова на развитие национальных литератур и культуры народов

- 6 -

Советского Союза. К разработке этих вопросов следует широко привлекать студентов из братских республик, владеющих как литературным языком своего народа, так и русским языком, способных сопоставить тексты переводов и оценить их качество. Критическое изучение переводов наших классиков на языки народов Советского Союза плодотворно скажется и на дальнейшем повышении качества этих переводов для новых изданий.

Разделы «Лермонтов в художественной литературе и театре», «Лермонтов в музыке», «Лермонтов в изобразительном искусстве» ориентируют студентов на синтетическое изучение отечественной культуры. Изучение творчества писателя исключительно в области литературы приводит к искусственному разрыву между различными отраслями культуры и искусства, а это нарушает исторические связи, существующие в действительности между искусствами, и лишает возможности охватить ту или иную национальную культуру во всей ее целостности. Указанные разделы помогут избежать односторонности в изучении творчества Лермонтова и определить его место в истории русской и мировой культуры. Кроме того, тематика этих разделов дает возможность привлечь к разработке некоторых тем студентов театральных и художественных высших учебных заведений.

Статья «Введение в изучение жизни и творчества М. Ю. Лермонтова» написана В. А. Мануйловым, М. И. Гиллельсоном и В. Э. Вацуро при участии С. Б. Латышева (подраздел «Документы о Лермонтове») и Е. Т. Орловой (в разделе «Биографическое изучение Лермонтова»).

Раздел «Основные даты жизни и творчества М. Ю. Лермонтова» и статья «Из опыта работы лермонтовского семинара» написаны В. А. Мануйловым.

Раздел «Краткая библиография сочинений М. Ю. Лермонтова и литературы о нем» составлен О. В. Миллер.

Раздел «Темы для самостоятельной работы» разработан М. И. Гиллельсоном; в подборе литературы к темам принимали участие О. В. Миллер, Е. М. Райхина и Г. Г. Старобинец.

Список условных сокращений, встречающихся в тексте, дан в конце книги.

____________

- 7 -

I. ВВЕДЕНИЕ В ИЗУЧЕНИЕ
ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА М. Ю. ЛЕРМОНТОВА

1. ПРИЖИЗНЕННЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
ЛЕРМОНТОВА

«Смерть Пушкина возвестила России о появлении нового поэта — Лермонтова»1. Этими словами писатель 30—40-х годов XIX века В. А. Соллогуб выразил то сильное впечатление, которое произвело на русское общество стихотворение молодого Лермонтова «Смерть поэта».

Тревогу тех дней, когда весь Петербург, а затем вся Россия узнали имя Лермонтова, запечатлел в своих «Литературных воспоминаниях» И. И. Панаев: «Трагическая смерть Пушкина пробудила Петербург от апатии. Весь Петербург всполошился. В городе сделалось необыкновенное движение. На Мойке у Певческого моста (Пушкин жил тогда в первом этаже старинного дома княгини Волконской) не было ни прохода, ни проезда. Толпы народа и экипажи с утра до ночи осаждали дом; извозчиков нанимали, просто говоря: «К Пушкину», и извозчики везли прямо туда. Все классы петербургского народонаселения, даже люди безграмотные, считали как бы своим долгом поклониться телу поэта. Это было уже похоже на народную манифестацию, на очнувшееся вдруг общественное мнение. Университетская и литературная молодежь решила нести гроб на руках до церкви; стихи Лермонтова на смерть поэта переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми»2.

Вся передовая молодежь услышала в гневном обличительном стихотворении Лермонтова выражение мыслей и чувств лучших

- 8 -

людей своего времени, голос целого поколения. В. В. Стасов, учившийся тогда в Училище правоведения, рассказывал: «...спустя несколько месяцев после моего поступления в училище Пушкин убит был на дуэли. Это было тогда событие, взволновавшее весь Петербург, даже и наше училище; разговорам и сожалениям не было конца, а проникшее к нам тотчас же, как и всюду, тайком, в рукописи, стихотворение Лермонтова „На смерть Пушкина“ глубоко взволновало нас, и мы читали и декламировали его с беспредельным жаром в антрактах между классами. Хотя мы хорошенько и не знали, да и узнать-то не от кого было, про кого это речь шла в строфе:

А вы, толпою жадною стоящие у трона... и т. д.,

но все-таки мы волновались, приходили на кого-то в глубокое негодование, пылали от всей души, наполненной геройским воодушевлением, готовые, пожалуй, на что угодно, — так нас подымала сила лермонтовских стихов, так заразителен был жар, пламеневший в этих стихах. Навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление»1.

Стихотворение дотоле почти безвестного корнета лейб-гвардии гусарского полка Михаила Лермонтова в начале февраля дошло и до круга ближайших друзей Пушкина, в частности до семейства Карамзиных. Уже 2 февраля 1837 года А. И. Тургенев записал в своем дневнике: «Стихи Лермонтова прекрасные»2. Через четыре дня, утром, за завтраком в Тригорском после похорон Пушкина, А. И. Тургенев рассказал П. А. Осиповой об этих стихах Лермонтова и обещал ей прислать их из Петербурга тотчас же после возвращения3. 11 февраля А. И. Тургенев читал стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» слепому И. И. Козлову, а 13 февраля послал достоверный список А. Н. Пещурову4.

И, видимо, не случайно именно в пушкинском журнале «Современник», в майской книжке, появилось стихотворение Лермонтова «Бородино»5. Оно вышло в свет, когда опальный поэт был уже в ссылке, на Кавказе. Мы знаем, кто из литераторов, близких к делам «Современника», был посредником между молодым поэтом и редакцией журнала: это был А. А. Краевский, который после смерти Пушкина продолжал редактировать «Современник» вместе с П. А. Вяземским,

- 9 -

В. А. Жуковским, В. Ф. Одоевским и П. А. Плетневым. Через своего друга С. А. Раевского Лермонтов познакомился с Краевским еще в 1836 году. 17 февраля 1837 года Краевский спрашивал в записке, адресованной Раевскому: «Что сталось с Лермонтовым?»1. Позднее Лермонтов в двух письмах к Раевскому упоминал Краевского2. С Краевским Лермонтов был знаком раньше и ближе, чем с А. И. Тургеневым, П. А. Плетневым, П. А. Вяземским или В. А. Жуковским. И только после смерти Пушкина, когда Лермонтов стал широко известен стихотворением «Смерть поэта», он сблизился с друзьями Пушкина.

Во время кавказских странствий в 1837 году Лермонтов написал «Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Как только «Песня...» была закончена, поэт послал ее Краевскому, который в это время купил у Воейкова издание еженедельных «Литературных прибавлений к „Русскому инвалиду“». Историю напечатания «Песни...» со слов Краевского рассказал А. Н. Пыпин: «Цензор нашел совершенно невозможным делом напечатать стихотворение человека, только что сосланного на Кавказ за свой либерализм. Издатель „Прибавлений“ (т. е. Краевский) выручил стихотворение только тем, что обратился к Жуковскому, который был в великом восторге от стихотворения Лермонтова, находил, что его непременно надо напечатать, и дал Краевскому письмо к министру народного просвещения. Уваров нашел, что цензор был прав в своих опасениях, но разрешил печатание на своей ответственности, не позволив, однако, ставить имени Лермонтова, которое было заменено случайными буквами», т. е. «-въ»3.

- 10 -

В начале 1838 года по пути в Новгород Лермонтов привез в Петербург из первой кавказской ссылки рукопись «Тамбовской казначейши». 15 февраля 1838 года поэт сообщал М. А. Лопухиной по-французски: «Я был у Жуковского и по его просьбе отнес ему „Тамбовскую казначейшу“, которую он просил; он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в ближайшем номере Современника»1.

«Бородино», «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» и «Тамбовская казначейша» не были первыми произведениями Лермонтова, увидевшими свет. Известно, что еще до создания стихотворения «Смерть поэта», принесшего Лермонтову всенародное признание, были напечатаны два его юношеских произведения: стихотворение «Весна» в журнале М. Г. Павлова «Атеней» за 1830 год (ч. IV, стр. 114)2 и поэма «Хаджи Абрек» в журнале О. И. Сенковского «Библиотека для чтения» за 1835 год (т. XI, август, отд. 1, стр. 81—94)3. Но публикация этих произведений не принесла их юному автору славы. «Весна» была подписана латинской буквой «L» и обнаружена Н. Л. Бродским только в 1945 году4, а поэма «Хаджи Абрек», подписанная именем Лермонтова,

- 11 -

в свое время была замечена только немногими любителями отечественной словесности1.

Таким образом, литературная известность Лермонтова возникла внезапно в конце января и в феврале 1837 года и распространилась по всей России вместе с его стихами «Смерть поэта»; эта известность открыла Лермонтову путь в «большую литературу», в журналы: в 1837 году в «Современнике» появляется стихотворение «Бородино», в 1838 году — повесть в стихах «Тамбовская казначейша» и в «Литературных прибавлениях к „Русскому инвалиду“» — «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».

Первым, кто откликнулся на эти произведения Лермонтова в печати, был В. Г. Белинский. Так, в примечании к рецензии на поэму Бернета «Елена», помещенной в апрельской книжке «Московского наблюдателя» за 1838 год, Белинский писал: «...мы прочли прекрасное стихотворение „Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова“. Не знаем имени автора этой песни, которую можно назвать поэмою, в роде поэм Кирши Данилова, но если это первый опыт молодого поэта, то не боимся попасть в лживые предсказатели, сказавши, что наша литература приобретает сильное и самобытное дарование»2.

Через год в том же «Московском наблюдателе», рецензируя тт. XI и XII «Современника», Белинский весьма сочувственно отозвался о «Тамбовской казначейше», может быть, даже не зная, что она написана автором стихотворения «Смерть поэта»: «В XI томе помещена целая поэма „Казначейша“. Стих бойкий, гладкий, рассказ веселый, остроумный — поэма читается с удовольствием»3.

Одновременно с первыми сочувственными отзывами Белинского пришло признание Лермонтова в петербургском светском обществе, для которого Лермонтов был автором нашумевших стихов, только что возвращенным из ссылки опальным поэтом, остроумным, находчивым, хотя и злоречивым собеседником. Об этом успехе в петербургском обществе сам Лермонтов писал по-французски М. А. Лопухиной: «Я кинулся в большой свет.

- 12 -

Целый месяц был в моде, меня разрывали на части. Это по крайней мере откровенно. Весь этот свет, который я оскорблял в своих стихах, с наслаждением окружает меня лестью; самые красивые женщины выпрашивают у меня стихи и хвалятся ими как величайшей победой... Было время, когда я стремился быть принятым в это общество в качестве новобранца. Это мне не удалось, аристократические двери для меня закрылись. А теперь в это же самое общество я вхож уже не как проситель, а как человек, который завоевал свои права. Я возбуждаю любопытство, меня домогаются, меня повсюду приглашают, а я и виду не подаю, что этого желаю...».

Вместе с тем Лермонтов отлично понимал, как глубока пропасть, отделяющая его от светского Петербурга, понимал и то, что конфликт с этим обществом неизбежен и что, возникнув, он приведет к катастрофе: «...этот новый опыт принес мне пользу, потому что дал мне в руки оружие против общества, и, если когда-либо оно будет преследовать меня своей клеветой (а это случится), у меня будут по крайней мере средства мщения; несомненно нигде нет столько подлостей и смешного...»1.

Зимой 1838—1839 годов Лермонтов находит в петербургском обществе несколько семейств, где его по-настоящему понимали и ценили. Почти каждый день Лермонтов обедает у Карамзиных, беседуя там с П. А. Вяземским, В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, А. И. Тургеневым, он постоянный посетитель вечеров В. Ф. Одоевского, у которого знакомится с И. И. Панаевым, встречается с В. А. Соллогубом и братьями Виельгорскими; наконец, к этому времени относится сближение Лермонтова с А. А. Краевским.

Во второй половине 1838 года Краевский приобрел право на издание журнала «Отечественные записки». Ему удалось объединить вокруг обновленных «Отечественных записок» лучшие литературные силы того времени. Краевский привлек к сотрудничеству в журнале Белинского, который в октябре 1839 года переехал из Москвы в Петербург и шесть лет жизни отдал «Отечественным запискам», сделав их лучшим, самым прогрессивным журналом в России 40-х годов.

В первой же книжке «Отечественных записок» за 1839 год было напечатано программное стихотворение Лермонтова «Дума», появление которого произвело на современников громадное впечатление. «Лермонтов вышел снова на арену литературы с стихотворением „Дума“, изумившим всех алмазною крепостию стиха, громовою силою бурного одушевления, исполинскою энергиею благородного негодования и глубокой грусти», — писал Белинский2.

Редкая книжка «Отечественных записок» обходилась без

- 13 -

участия Лермонтова. В этом журнале после «Думы» были напечатаны стихотворения «Поэт», «Русалка», «Ветка Палестины», «Не верь себе», «Еврейская мелодия», «В альбом (Из Байрона)», «Три пальмы», «Молитва» («В минуту жизни трудную»), «Дары Терека», «Памяти А. И. О<доевско>го», «Как часто, пестрою толпою окружен», «Казачья колыбельная песня», «Журналист, читатель и писатель», «Воздушный корабль», «Отчего», «Благодарность», «Молитва» («Я, матерь божия»), «Из Гёте» («Горные вершины»), «Ребенку» («О грезах юности томим воспоминаньем»), А. О. Смирновой («Без вас хочу сказать вам много»), «К портрету» («Как мальчик кудрявый резва»), «Есть речи — значенье», «Завещание», «Оправдание», «Родина», «Последнее новоселье», «Кинжал», «Пленный рыцарь». Здесь же были впервые опубликованы повести «Бэла», «Тамань» и «Фаталист», вошедшие впоследствии в роман «Герой нашего времени»1.

Какого труда иногда стоило Краевскому провести через цензуру некоторые произведения Лермонтова, какие препятствия приходилось ему преодолевать, видно из переписки его с цензором А. В. Никитенко. Особенно показательна в этом отношении история первой публикации «Фаталиста» в ноябрьской книжке журнала2.

К осени 1839 года относится первая попытка Краевского напечатать в «Отечественных записках» отрывки из кавказской редакции «Демона», но у Лермонтова не оказалось в руках готовой рукописи. 10 октября в письме к И. И. Панаеву Краевский с негодованием восклицал: «Лермонтов отдал бабам читать своего „Демона“, из которого я хотел напечатать отрывки, и бабы чорт знает куда дели его; а у него уж, разумеется, нет чернового, таков мальчик уродился!»3.

Не увенчалась успехом и вторая попытка Краевского напечатать «Демона» полностью в январской книжке «Отечественных записок» за 1842 год. Вместо «Демона» в той же книжке журнала было помещено заявление Краевского, что поэма не напечатана «по независящим от редакции обстоятельствам», а 8 февраля 1842 года Белинский писал И. И. Ханенко: «„Демон“ Лермонтова запрещен в „Отечественных записках“»4.

В «Отечественных записках» напечатана не только бо́льшая

- 14 -

часть произведений Лермонтова, публиковавшихся при его жизни, но и почти все статьи Белинского о Лермонтове. Следует признать, что «Отечественные записки» последовательнее, чем какой-либо другой журнал, знакомили русских читателей с творчеством Лермонтова и настойчиво разъясняли, как велико его значение в истории русской литературы конца 30-х и начала 40-х годов. Каждому изучающему наследие Лермонтова необходимо всесторонне ознакомиться с русской журналистикой первой половины прошлого столетия, но прежде всего нужно иметь в виду, что из всех журналов того времени Лермонтов больше всего был связан с «Отечественными записками» и с литераторами, группировавшимися вокруг редакции этого журнала1.

Насколько последовательно Лермонтов был верен «Отечественным запискам», видно из того, что со времени перехода этого журнала в руки Краевского поэт только два стихотворения напечатал в «Одесском альманахе на 1840 год» («Узник» и «Ангел»), одно стихотворение в «Литературной газете» («И скучно, и грустно») и поместил в «Москвитянине» перед последним отъездом на Кавказ стихотворение «Спор».

В последние месяцы жизни Лермонтов несколько отошел от Краевского. Возможно, этот отход начался после появления в мартовской книжке «Отечественных записок» за 1840 год повести В. А. Соллогуба «Большой свет» (эту повесть, направленную против Лермонтова, Краевский был вынужден опубликовать, т. к. она была написана по заказу великой княгини Марии Николаевны). Как бы то ни было, несомненный интерес представляют свидетельства Краевского и Соллогуба о том, что Лермонтов во время последнего пребывания в Петербурге делился с приятелями планами издания своего литературного журнала. «Мы в своем журнале, — говорил он, — не будем предлагать обществу ничего переводного, а свое собственное. Я берусь к каждой книжке доставлять что-либо оригинальное, не так, как Жуковский, который все кормит переводами, да еще не говорит, откуда берет их»2.

В начале 1840 года, еще до появления в «Отечественных записках» повести Соллогуба «Большой свет», Лермонтов подготовил к изданию роман «Герой нашего времени». Это издание осуществлялось при непосредственном участии Краевского и его помощников по редакции «Отечественных записок». Обе части первого издания романа в количестве 1000 экземпляров вышли в свет в первой половине апреля. В этом издании были опубликованы не печатавшиеся ранее в журнале повести «Максим Максимыч» и «Княжна Мери».

- 15 -

При ближайшем содействии Краевского и некоторых сотрудников редакции «Отечественных записок» в начале ноября 1840 года вышли в свет «Стихотворения М. Лермонтова», также выпущенные тиражом в 1000 экземпляров1.

Будучи в ссылке на Кавказе, Лермонтов не имел возможности править корректуры и наблюдать за изданием сборника своих стихотворений. Но нет никаких сомнений в том, что отбор стихотворений и расположение их в сборнике были продуманы поэтом. К этому времени Лермонтов написал около четырехсот стихотворений и тридцать поэм. Правда, стихотворение «Смерть поэта», драма «Маскарад» и поэма «Демон» не могли быть напечатаны по цензурным условиям, но из большого числа произведений, которые можно было включить в сборник, Лермонтов отобрал только 26 стихотворений и две поэмы: «Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» и «Мцыри». Даже поэмы «Хаджи Абрек» и «Тамбовская казначейша», незадолго до того напечатанные в журналах, не были включены в сборник.

Сборник «Стихотворения М. Лермонтова» открывался «Песней про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Затем было помещено «Бородино». Лермонтов как бы подчеркивал, что придает этим произведениям первостепенное значение. Одно из первых мест занимала «Дума». Центральное положение в сборнике было отведено таким стихотворениям, как «Дары Терека», «Памяти А. И. О<доевско>го», «Первое января», «Казачья колыбельная песня», «Журналист, читатель и писатель», «И скучно, и грустно». Сборник был составлен таким образом, чтобы выделить в первую очередь все наиболее значительные произведения народно-эпического характера, а также стихотворения, в которых Лермонтов давал суровую оценку окружающему его светскому обществу и выражал неудовлетворенность современной жизнью. При таком построении сборника даже глубоко личные, субъективные стихотворения получали общественную значимость и приобретали особое звучание («Отчего», «Из Гёте» и т. д.). Сборник стихотворений опального поэта заключался элегией «Тучи», которая напоминала читателю о печальной участи политического изгнанника.

В сборнике «Стихотворения М. Лермонтова» обнаруживаются следы вмешательства цензуры. В «Думе» (стр. 46) заменены точками строки «Перед опасностью позорно малодушны И перед властию презренные рабы». В стихотворении «Памяти А. И. О<доевско>го» вместо «И свет не пощадил — и бог не спас», читаем: «И свет не пощадил — и рок не спас».

Две купюры сделаны в поэме «Мцыри». Из текста Лермонтова не только выброшены, но даже не заменены точками слишком

- 16 -

смелые строки на стр. 133: «Узнать, для воли иль тюрьмы На этот свет родимся мы». Таким же образом выпущены строки на стр. 158, свидетельствующие о религиозном вольномыслии Мцыри:

Но что мне в том? — Пускай в раю,
В святом, заоблачном краю
Мой дух найдет себе приют...
Увы! — за несколько минут
Между крутых и темных скал,
Где я в ребячестве играл,
Я б рай и вечность променял...

В издании этого сборника есть ошибки, опечатки. В «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» пропущены строки 41—441; в стихотворении «Журналист, читатель и писатель» вместо «живое, свежее творенье» напечатано «светлое творенье»; в «Мцыри» по рукописному тексту значится «Ты помнишь: в детские года Слезы не знал я никогда», а напечатано «Ты помнишь детские года: Слезы не знал я никогда» и т. д.

Но несмотря на отдельные неточности и опечатки прижизненные публикации произведений Лермонтова в журналах, а также первые издания «Героя нашего времени» и сборника «Стихотворения М. Лермонтова» имеют исключительно большое текстологическое значение, так как автографы многих зрелых произведений Лермонтова до нас не дошли и единственным источником текста являются эти прижизненные издания; так, например, нет ни черновых, ни беловых автографов «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», стихотворения «Бородино» и повести «Бэла».

Подводя итоги обзору прижизненных публикаций произведений Лермонтова, приходим к выводу, что современники поэта могли составить далеко не полное представление о его творчестве. «Смерть поэта» и «Демон» получили довольно широкое распространение в списках и были знакомы многим любителям поэзии. Но совершенно не были известны при жизни поэта его современникам юношеские стихотворения и поэмы Лермонтова, а также первые прозаические опыты — «Вадим» и «Княгиня Лиговская». При жизни поэта не было напечатано или поставлено на сцене ни одно драматическое произведение Лермонтова. Только немногие современники могли по спискам ознакомиться с «Маскарадом».

Уже после смерти Лермонтова стали известны его самые значительные зрелые стихотворения, вписанные в последние месяцы жизни в альбом, подаренный поэту В. Ф. Одоевским.

- 17 -

Среди этих творений Лермонтова можно назвать «Выхожу один я на дорогу», «Листок», «Морская царевна», «Нет, не тебя так пылко я люблю», «Они любили друг друга», «Пророк», «Свидание», «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана»), «Тамара» и «Утес». Эти и другие стихотворения Лермонтова были впервые напечатаны (главным образом в «Отечественных записках») только в 1842—1844 годах.

Из «Отечественных записок» не только в Петербурге и Москве, но и в самых далеких и глухих уголках необъятной Руси узнавали русские люди произведения Лермонтова. По случайно доходившим до них книжкам журнала знакомились с творчеством нового молодого поэта и сосланные в Сибирь декабристы.

В 1840 году В. К. Кюхельбекер обнаружил в № 5 «Отечественных записок» стихотворение «Воздушный корабль» и отметил в своем дневнике этот перевод Лермонтова. 5 февраля 1841 года Кюхельбекер прочел в «Отечественных записках» статью Белинского о «Герое нашего времени» и записал в дневнике, что, «судя уже и по рецензии, принужден поставить Лермонтова выше Марлинского и Сенковского»1. Что значила эта оценка в устах Кюхельбекера, явствует хотя бы из того, что в свое время он готов был признать Марлинского одним из самых вдохновенных наших писателей, с которым мало кто в русской литературе может поспорить о первенстве2.

Суждения Кюхельбекера о Лермонтове не стали в те годы достоянием русской критической мысли, так как дневники Кюхельбекера были опубликованы только в советское время. Его записи интересны тем, что Кюхельбекер, оторванный от литературной жизни Петербурга и Москвы, находясь в далекой Сибири, уже в то время понял значение Лермонтова. В письме к племяннице 9 марта 1843 года Кюхельбекер писал: «Лермонтова считаю самым талантливым писателем изо всех, которые принялись за перо после Грибоедова и Пушкина»3.

Однако Кюхельбекер не все безоговорочно принимал в творчестве Лермонтова. В высказываниях Кюхельбекера о Лермонтове сказались как сильные, так и слабые стороны литературной позиции поэта-декабриста. Относясь к стихотворениям Лермонтова как к эклектическим, подражательным, хотя и спаянным «в стройное целое» силой поэтического таланта автора, Кюхельбекер выделял среди лермонтовских произведений роман «Герой нашего времени» и драму «Маскарад».

Оценка «Героя нашего времени», данная Кюхельбекером, двойственна. Прежде всего это в художественном отношении

- 18 -

творение первоклассное, «создание мощной души». Вместе с тем «жаль, что Лермонтов истратил свой талант на изображение такого существа, каков его гадкий Печорин»1.

В оценке Печорина проявился обычный в декабристской критике и литературе «нравственный критерий», принципиально оценочный подход к центральному герою, который должен выражать авторские идеалы. С этой точки зрения «Маскарад», будучи произведением менее зрелым, чем «Герой нашего времени», оказывается для Кюхельбекера более приемлемым. «„Маскарад“ не в художественном, а в нравственном отношении выше, потому, что тут есть, по крайней мере, страсти»2. Сравнивая драму Лермонтова с «Марией Тюдор» В. Гюго, попавшей к нему в руки в это же время, Кюхельбекер отдает решительное предпочтение «Маскараду». Эта драма «нашего поэта далеко и далеко превосходит нелепую драму французского стихотворца», — пишет Кюхельбекер племяннице3, отмечая насыщенность каждого творения Лермонтова «родовой идеей», совершенно необходимой, по его мнению, для художественного произведения.

2. ЖУРНАЛЬНАЯ ПОЛЕМИКА 40-х ГОДОВ XIX ВЕКА
И БОРЬБА БЕЛИНСКОГО ЗА НАСЛЕДИЕ ЛЕРМОНТОВА

Появление в печати стихотворений Лермонтова и его романа «Герой нашего времени» было значительным событием в жизни русского общества и нашей литературы. Творчество Лермонтова оказалось в центре внимания русской критики в 1839, 1840 и 1841 годах4.

Напряженная борьба вокруг Лермонтова, завязавшаяся в начале 40-х годов, была прямым продолжением споров вокруг литературного наследия Пушкина. Различия в оценке творчества Лермонтова определяются расстановкой общественно-политических сил в конце 30-х — начале 40-х годов XIX века. Чтобы правильно понять исторический смысл борьбы передовых деятелей русской культуры за Пушкина, Лермонтова, Гоголя против темных сил самодержавно-крепостнической России, следует обратиться к учению В. И. Ленина о двух национальных культурах в каждой национальной культуре досоциалистического общества. В «Критических заметках по национальному вопросу»

- 19 -

(1913) В. И. Ленин писал: «Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, — но есть также великорусская культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова»1.

Россия Белинского и Герцена должна была защитить наследие Пушкина, Лермонтова и Гоголя от нападок реакционной критики. С конца 30-х — начала 40-х годов в русской журналистике отчетливо определились два принципиально противостоящих друг другу лагеря: журналисты, осуществлявшие уваровскую политику «официальной народности», и прогрессивные деятели русской культуры, группировавшиеся вокруг «Литературной газеты», пушкинского «Современника» и обновленных «Отечественных записок». В начале 40-х годов литературные споры носили крайне острый характер. Еще Чернышевский правильно объяснил это тем, что спорящие стороны «заботились не столько о чисто эстетических вопросах, сколько о развитии общества». Первая значительная литературная битва 40-х годов разгорелась в связи с выходом в свет «Героя нашего времени», а затем и сборника «Стихотворения М. Лермонтова».

Реакционная критика встретила роман Лермонтова и его стихотворения недоброжелательно. Почти во всех критических отзывах по поводу «Героя нашего времени» представители реакционной критики резко порицали образ Печорина. По их мнению, Печорин — безнравственный и даже развратный человек, и объявлять его «героем времени» значило клеветать на Россию.

Наиболее последовательным и убежденным критиком реакционного лагеря был профессор Московского университета С. П. Шевырев. В двух статьях о Лермонтове, помещенных в «Москвитянине», С. П. Шевырев исходил из позиции официальной народности: критик не мог принять бунтарского духа творчества Лермонтова и скептицизма Печорина.

Признав в Лермонтове «талант решительный и разнообразный, почти равно владеющий и стихом и прозою», отметив наблюдательность и умение схватывать и воспроизводить цельные характеры, Шевырев резко выступил против Печорина как типичного героя времени: «Печорин не имеет в себе ничего существенного, относительно к чисто русской жизни, которая из своего прошедшего не могла извергнуть такого характера. Печорин есть один только призрак, отброшенный на нас Западом, тень его недуга, мелькающая в фантазии наших поэтов... Там он герой мира действительного, у нас только герой фантазии...»2.

Отрицательно оценил Шевырев и других героев романа. Даже Вера, по его мнению, «лицо вставочное, не привлекательное ничем». Только образ Максима Максимыча привлек сочувствие

- 20 -

Шевырева чертами христианского смирения: «Какой цельный характер коренного русского добряка, в которого не проникла тонкая зараза западного образования...» — восклицал Шевырев1.

Неблагосклонно отозвался Шевырев и о большей части стихотворений Лермонтова. «И скучно, и грустно», «Журналист, читатель и писатель» и в особенности «эта черная, эта траурная, эта роковая „Дума“» произвели на него «тяжелое впечатление». «Что это здесь за ужасная эпитафия всему молодому поколению? Признаемся: среди нашего отечества мы не можем понять живых мертвецов в двадцать пять лет», — писал Шевырев и предлагал Лермонтову сжигать такие произведения, потому что они, «нарушая гармонию чувства, совершенно противны миру прекрасного»2.

Шевырев не разгадал самобытности дарования Лермонтова, не увидел его неповторимой индивидуальности. По его мнению, Лермонтов страдает «каким-то необыкновенным протеизмом таланта». В его поэзии «вам слышатся попеременно звуки то Жуковского, то Пушкина, то Кирши Данилова, то Бенедиктова; примечается не только в звуках, но и во всем форма их созданий; иногда мелькают обороты Баратынского, Дениса Давыдова; иногда видна манера поэтов иностранных, — и сквозь все это постороннее влияние трудно нам доискаться того, что собственно принадлежит новому поэту и где предстает он самим собою. Вот что выше назвали мы протеизмом»3.

Политическая лирика была совершенно неприемлема для Шевырева, он признавал лишь те стихотворения, в которых видел выражение религиозных чувств.

К числу критиков, пытавшихся снизить значение творчества Лермонтова, следует отнести и О. И. Сенковского, в журнале которого «Библиотека для чтения» были помещены три небольшие статьи. В первой из них Сенковский сдержанно заявил, что своими стихотворениями «он (т. е. Лермонтов) еще не в праве требовать для себя титула „великого поэта“, что он только „настоящий поэт“ и лишь в будущем может стать великим». Во второй статье, написанной после гибели Лермонтова, Сенковский утверждал, что Лермонтов не был могучим и самостоятельным: «...многого, очень многого недоставало еще Лермонтову как поэту, между прочим — литературного образования, немножко хороших сведений, немножко классической учености»; а в третьей статье, оценивая роман «Герой нашего времени», Сенковский заявлял, что книга эта «не такое произведение, которым русская литература могла бы похвастаться... Это просто неудавшийся опыт юного писателя», «миленький ученический эскиз». Если, по

- 21 -

Шевыреву, Лермонтов преждевременно поторопился собрать свои стихи в сборник, то по утверждению Сенковского, Лермонтов «слишком рано принялся за роман: в его еще лета не пишут этого роду сочинений»1.

Отклики реакционной критики на роман Лермонтова полностью совпали с мнением, которое высказал в своем частном письме к императрице 12/24 июня 1840 года Николай I:

«Я дочитал „Героя“ до конца и нахожу вторую часть отвратительной, вполне достойной быть в моде. Это то же самое преувеличенное изображение презренных характеров, которое имеется в нынешних иностранных романах. Такие романы портят характер. Ибо хотя такую вещь читают с досадой, но все-таки она оставляет тягостное впечатление, потому что в конце концов привыкаешь думать, что весь мир состоит из подобных людей, у которых даже лучшие, на первый взгляд, поступки проистекают из отвратительных и фальшивых побуждений. Что должно из этого следовать? Презрение или ненависть к человечеству! Но это ли цель нашего пребывания на земле? Ведь и без того есть наклонность стать ипохондриком или мизантропом, так зачем же поощряют или развивают подобного рода изображениями эти наклонности! Итак, я повторяю, что, по моему убеждению, это жалкая книга, обнаруживающая большую испорченность ее автора».

Признав, что характер Максима Максимыча намечен удачно, Николай I приходил к выводу, что этот образ «появляется в этом романе как надежда, которой не суждено осуществиться». По мнению Николая I, Лермонтов «оказался неспособным представить этот благородный и простой характер; он заменяет его жалкими, очень мало привлекательными личностями, которых нужно было оставить в стороне (даже если они существуют), чтобы не возбуждать досады».

«Высочайший разбор» романа завершался саркастическим обращением к его автору: «Счастливого пути, господин Лермонтов (в это время Лермонтов уже находился во второй ссылке на Кавказе), пусть он (т. е. Лермонтов) очистит себе голову, если это может произойти в среде, где он найдет людей, чтобы дорисовать до конца характер своего капитана, допуская, что он вообще в состоянии схватить и изобразить его»2.

- 22 -

Наиболее непримиримо отнесся к роману Лермонтова и его лирике один из редакторов журнала «Маяк современного просвещения и образованности» С. О. Бурачок1. В статье о «Герое нашего времени» он писал: «...в ком силы духовные заглушены, тому герой наших времен покажется прелестью, несмотря, что он —эстетическая и психологическая нелепость. В ком силы духовные хоть мало-мальски живы, для тех эта книга отвратительно несносна»2. Вместо «философии, религиозности, русской народности» Бурачок в творчестве Лермонтова и в особенности в его романе увидел лишь клевету на целое поколение и проповедь отвратительного эгоизма и пессимизма. Содержание «Героя нашего времени» Бурачок мог охарактеризовать лишь следующими словами: «...воровство, грабеж, пьянство, похищение и обольщение девушки, два убийства, презрение ко всему святому, одеревенелость, парадоксы, софизмы, зверство духовное и телесное»3.

Особенно негодовал Бурачок на Лермонтова за его поэтизацию борьбы, его возмущало неукротимое стремление к свободе сильных волей героев: «Надоел этот „могучий дух“!» — писал он. «...Могучий дух в медведе, барсе, василиске, Ваньке Каине, Картуше, Робеспьере, Пугачеве, в диком горце; в Александре Македонском, в Цесаре, Наполеоне — один и тот же род: дикая, необузданная воля, естественная в звере, преступная в человеке, тем более преступная, чем он просвещеннее, — в человеке, которому на каждом шагу положен зарок и урок покорности, смирения!»4.

Вместо всего этого Бурачок призывал Лермонтова к смирению, советуя положиться на «истину господню» и писать в религиозном духе.

Н. А. Полевой не оценил по достоинству творчество Лермонтова. Бывший издатель прогрессивного «Московского телеграфа» (1825—1834) к концу 30-х годов сдает свои прежние позиции и примыкает к реакционной журналистике, становясь по существу если не единомышленником, то во всяком случае союзником Греча и Сенковского. Ретроградности общественной позиции Н. А. Полевого соответствовали и его теоретические взгляды: в годы быстрого развития русского реализма Н. А. Полевой оставался сторонником отживавшего свой век романтизма. Естественно, что творчество Лермонтова не соответствовало ни общественным воззрениям, ни литературному вкусу Н. А. Полевого. Правда, в анонимной летописи русских журналов, напечатанной

- 23 -

в «Сыне отечества»1, он похвалил стихотворения «Дума» и «Поэт», но в целом о поэзии Лермонтова Н. А. Полевой отзывался пренебрежительно: так, например, в заметке «Из записной книжки» он писал: «И после Пушкина находятся у нас такие люди, что им не совестно любоваться стишками каких-нибудь Л<ермонтовы>х и Б<енедиктовы>х!»2.

Проза Лермонтова также осталась чужда Н. А. Полевому; в статье на издание «Мертвых душ» (1842) он писал: «Изобразить человека с его добром и злом, мыслью неба и жизнью земли, примирить для нас видимый раздор действительности изящною идеею искусства, постигшего тайну жизни, — вот цель художника, но к ней ли устремлены Герои нашего времени и Мертвые души»3.

Отход от передовых общественных воззрений, консерватизм в историко-литературных вопросах закономерно привели Н. А. Полевого к отрицательной оценке произведений Лермонтова и Гоголя.

Доброжелательнее, но без глубокого понимания исторического значения творчества Лермонтова откликнулся на сборник стихотворений молодого поэта профессор Петербургского университета и цензор А. В. Никитенко. Воспроизведя текст стихотворений «Дары Терека» и «Дума» в январской книжке «Сына отечества» за 1841 год, Никитенко обращался к читателям: «Не видите ли вы в этих прекрасных стихотворениях доказательство неоспоримого поэтического призвания?»4. Но в конце статьи А. В. Никитенко выступил против тех стихотворений Лермонтова, в которых, по его мнению, субъективный элемент заслонил высшую цель творчества. Вот почему, обращаясь от имени критики к поэзии, т. е. к Лермонтову, А. В. Никитенко пишет: «„Я без памяти вас полюбила! Позвольте же, моя милая, без церемонии поправить немножко ваш тоалет; вот тут висит несколько лишних лент что ли, которые мотаются так, без нужды, и портят только изящную гармонию вашего наряду: мы отрежем их. Станьте ко мне спиной, вот так: первое января долой, и скучно и грустно также, благодарность тоже. Смотрите, душечка, кто это вам присоветовал пришить эти серые лоскутья? Что́ в них хорошего, достойного вашей прелестной физиономии? Вместо мужественных, жарких, благородных мыслей, которые вы так любите, тут выведены самые обыкновенные троурные узоры в роде отцветших надежд, угасших страстей, поэтического прозрения к толпе, — одним словом, эти лирические личности души, обессиленной своими собственными стремлениями, тщетными притязаниями на право, на которое нет права, — на право высшего

- 24 -

существования. Фи! Это совсем нейдет к вам. Вы дитя доблести и силы, дитя истинного поэтического призвания. Ваши самые слезы должны быть пролиты только во имя великих скорбей человечества, а не во имя вашей домашней скуки, чтобы от этих слез, как от благодатной росы неба, прозябло в душе людей святое сочувствие ко всему человеческому. Некоторые говорят, будто все, что красавица ни скажет, ни сделает, ни наденет, все — чудо совершенства; не верьте этим пустякам. Что не хорошо, то не хорошо всегда и везде. Ветка полыни не сделается благоухающею лилиею, хотя бы по странной прихоти красавица приколола ее к самой груди своей. Впрочем, я говорю вам так единственно потому, что люблю вас: ведь вы не сердитесь? Не правда ли?“

Нам сказывали, что поэзия выслушала все это очень благосклонно...»1.

Последняя фраза дает основание предполагать, что отзыв А. В. Никитенко был известен Лермонтову (скорее всего, через А. А. Краевского) еще до появления его в печати.

Не понял Лермонтова Е. Ф. Розен, выступавший в «Сыне отечества» после Н. А. Полевого и А. В. Никитенко, уже в 1843 году. Е. Ф. Розен — посредственный поэт и драматург, автор либретто к опере М. И. Глинки «Иван Сусанин». Критические выступления Розена консервативны по духу и наивны, примитивны в эстетическом отношении. Его статья о Лермонтове изобилует поисками мелких смысловых погрешностей, в большинстве случаев мнимых, существовавших лишь в придирчивом сознании критика; в качестве примера его «глубокомысленных» нападок на Лермонтова можно привести хотя бы то, что он пишет о стихотворении «Сосна»: «Отчего сосна́ (правильнее же сказать: со́сна), дочь севера, растущая на родной почве, в родной стихии холода, свежая и зеленая во всякое время и весьма к лицу одетая в ризу снега, — отчего, спрашиваем, сосна все мечтает о дщери жаркого климата, о пальме, которая также растет у себя дома и дышит родным зноем, и некстати грустит в этой пиеске? Мы не видим ни малейшей умственной связи между этих двух предметов! Не все равно ли, что сказать: лапландка все мечтает о бедуинке? или: белая медведица Ледовитого моря о стройной газели в жарких ливийских песках? Между тем нельзя не чувствовать, что поэт хотел тут сказать что-то очень милое и очень нежное и только ошибся в выборе предмета и в форме, и в способах выражения»2.

Для Розена Лермонтов не больше как подражатель Пушкина.

Совершенно неожиданную позицию по отношению к Лермонтову заняла реакционная «Северная пчела». Ф. Булгарин разошелся

- 25 -

во мнениях с С. Бурачком и напечатал в своей газете восторженную статью о «Герое нашего времени»1. В чем тут дело? Одни из современников утверждают, что бабушка Лермонтова, Е. А. Арсеньева, тайно от внука послала Ф. Булгарину два экземпляра романа, вложив в один из них 500 рублей ассигнациями2. Другие придерживаются версии, что издатель И. Глазунов попросил Булгарина услужить ему и написать похвальный отзыв, чтобы быстрее раскупили тираж «Героя нашего времени»3. Ясно, что статья Булгарина была вызвана не принципиальными соображениями. На это намекал Белинский, говоря о «купленном пристрастии» Булгарина4.

Положительным отзывом Булгарина о «Герое нашего времени» умело воспользовался В. С. Межевич, товарищ Лермонтова по Московскому университетскому пансиону. Он послал в «Северную пчелу» в форме письма похвальную статью о стихотворениях Лермонтова5, в которой, видимо, сказалось влияние Белинского. Приведя текст стихотворения «Дума», Межевич обращался к редактору: «Согласитесь, почтеннейший Фаддей Венедиктович, что это стихотворение есть страница из современной истории, глубоко философский вывод из ее фактов. Прочтя эту думу, есть над чем подумать и о чем призадуматься»6.

Критическая позиция П. А. Плетнева не отличалась последовательностью. Однако в начале 40-х годов издатель «Современника» еще не изжил благотворного влияния, которое оказала на него многолетняя дружба с Пушкиным: пушкинская традиция сказалась и в оценке «Героя нашего времени». В анонимном разборе новых книг П. А. Плетнев сочувственно откликнулся на выход в свет романа Лермонтова и сопоставил его с повестью Карамзина «Рыцарь нашего времени»: «Не без намерения сблизили мы два произведения русской литературы, между которыми легло чуть не полстолетия. Каждое из них ознаменовано печатью истинного таланта; каждое приняло на себя живые, яркие краски эпохи их создания; каждому суждено прослушать в молчании брюзгливые выходки судей, которые, лишены будучи способности мыслить и чувствовать, утешаются неотъемлемым своим правом — побранивать все привлекательно-живое»7.

В письме к Я. К. Гроту от 8 ноября 1840 года П. А. Плетнев писал: «Кстати, о Лермонтове: не перевести ли вам на шведский язык его роман „Герой нашего времени“? Он не велик. А ведь

- 26 -

прелесть»1. Однако похвала роману Лермонтова не была до конца искренней в устах критика: «Княжна Мери» уже и в то время вызывала у него неприязненное отношение, что видно из его письма к Я. К. Гроту от 21 января 1841 года: «Странно, что Спафарьева могла увлечься Лермонтовым. Ужели она сознает в душе возможность таких низостей, какими унизал автор княжну и ее мать?»2.

В изменении отношения П. А. Плетнева к творчеству Лермонтова сыграли решающую роль хвалебные статьи Белинского: «С Александрой Осиповной читали еще Белинского статью о поэзии Лермонтова. Уж надоел с своим широковещанием, а паче с возгласами о мировой гениальности Лермонтова», — писал П. А. Плетнев 4 февраля 1841 года Я. К. Гроту3.

11 сентября 1843 года П. А. Плетнев изложил в письме к Я. К. Гроту мнение Баратынского о творчестве Лермонтова: «...Лермонтов (о стихах его говорить нечего, потому что он только воспринимал лучшее у Пушкина и других современников) в повести своей показал лучший образец нынешней французской прозы, так что, читая его, думаешь, не взято ли это из Евгения Сю или Бальзака»4. 30 сентября 1844 года в соответствии с мнением Баратынского П. А. Плетнев писал Я. К. Гроту: «Роман, поэма, трагедия, даже история не должны сметь быть человечески прекрасными; они должны стремиться к поддержанию французских политических идей — и тогда всякую нелепость модные критики назовут мировым явлением. На этом у нас и выехал Лермонтов»5. Наконец, 26 марта 1849 года, сравнив произведения Лермонтова и В. А. Соллогуба, П. А. Плетнев писал: «Ни тот, ни другой не создали ничего своего: ни языка, ни красок, ни сюжета, ни рода»6. Изменение отношения П. А. Плетнева к роману «Герой нашего времени» на протяжении 40-х годов — результат отхода критика от пушкинской традиции и перехода его в консервативный лагерь.

В 1847 году русской публике стала известна статья Н. В. Гоголя «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность», вошедшая в качестве XXXI письма в «Выбранные места из переписки с друзьями». Задуманная раньше, чем возник замысел «Выбранных мест», эта статья менее реакционна, чем все другие, вошедшие в книгу, получившую печальную известность. Безусловно, большой интерес представляет в этой статье то, что Гоголь говорит о Лермонтове7.

- 27 -

Известно, что Гоголь познакомился с Лермонтовым 9 мая 1840 года в Москве, в саду М. П. Погодина на Девичьем поле. Лермонтов читал гостям, собравшимся на именины Гоголя, отрывки из поэмы «Мцыри» (бой Мцыри с барсом). Впечатление от знакомства с поэтом несомненно отразилось на оценке Лермонтова, данной Гоголем в его статье о русской поэзии. Характеристика поэта, которую мы находим в статье Гоголя, приобретает особую ценность, так как в его письмах нет ни слова о поэте.

Гоголь высоко оценил Лермонтова. Он считал его величайшим поэтом послепушкинской эпохи. Ни у кого из современных ему поэтов «нет самоцветности», все они похожи друг на друга, и никто не может вырваться из заколдованного круга, очерченного гением Пушкина: «Их даже не следует называть по именам, кроме одного Лермонтова, который себя выставил вперед больше других... В нем слышатся признаки таланта первостепенного»1.

Однако признание самобытности и своеобразия творчества Лермонтова сочетается у Гоголя с односторонним пониманием характера его поэзии. Автор «Выбранных мест» значительно разошелся с Белинским в определении сущности творчества Лермонтова.

Белинский остро ощущал мужественное, волевое начало в поэзии Лермонтова. В противоположность великому критику Гоголь увидел в лирике Лермонтова лишь холодное равнодушие и безразличие к миру: «Попавши с самого начала в круг того общества, которое справедливо можно было назвать временным и переходным, которое, как бедное растение, сорвавшееся с родной почвы, осуждено было безрадостно носиться по степям, слыша само, что не прирасти ему ни к какой другой почве и его жребий — завянуть и пропасть, — он уже с ранних пор стал выражать то раздирающее сердце равнодушие ко всему, которое не слышалось еще ни у одного из наших поэтов. Безрадостные встречи, беспечальные расставанья, странные, бессмысленные любовные узы, неизвестно зачем заключаемые и неизвестно зачем разрываемые, стали предметом стихов его и подали случай Жуковскому весьма верно определить существо этой поэзии словом: безочарование. С помощью таланта Лермонтова, оно сделалось было на время модным. Как некогда с легкой руки Шиллера пронеслось было по всему свету очарование и стало модным, как потом с тяжелой руки Байрона пошло в ход разочарованье, порожденное, может быть, излишним очарованием, и стало также на время модным, так наконец пришла очередь и безочарованью, родному детищу байроновского разочарованья»2.

- 28 -

Интересны суждения Гоголя о том, по какому пути пошло бы творчество Лермонтова, если бы ранняя смерть не оборвала его жизни. «Признавши над собою власть какого-то обольстительного демона, поэт покушался не раз изобразить его образ, как бы желая стихами от него отделаться. Образ этот не вызначен определительно, даже не получил того обольстительного могущества над человеком, которое он хотел ему придать. Видно, что вырос он не от собственной силы, но от усталости и лени человека сражаться с ним. В неоконченном его стихотвореньи, названном: Сказка для детей, образ этот получает больше определительности и больше смысла. Может быть, с окончанием этой повести, которая есть его лучшее стихотворение, отделался бы он от самого духа, а вместе с ним и от безотрадного своего состояния (приметы тому уже сияют в стихотворениях Ангел, Молитва и некоторых других), если бы только сохранилось в нем самом побольше уваженья и любви к своему таланту»1.

Итоги личных впечатлений, по-видимому, проступают в строгих словах Гоголя: «Никто еще не играл так легкомысленно с своим талантом и так не старался показать к нему какое-то даже хвастливое презренье, как Лермонтов. Незаметно в нем никакой любви к детям своего же воображения. Ни одно стихотворение не выносилось в нем, не возлелеялось чадолюбно и заботливо, не устоялось и не сосредоточилось в себе самом; самый стих не получил еще своей собственной твердой личности и бледно напоминает то стих Жуковского, то Пушкина; повсюду излишество и многоречие»2.

Требовательный к себе художник, по многу раз пепеписывавший каждую страницу, Гоголь выше ценил роман Лермонтова «Герой нашего времени», чем его лирику. «В его сочинениях прозаических, — утверждал Гоголь, — гораздо больше достоинства. Никто еще не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозой. Тут видно больше углубленья в действительность жизни; готовился будущий великий живописец русского быта...»3.

Видимо, Гоголь не ценил критическую направленность романа, его не волновала проблема Печорина — героя безвременья; не сила протеста, а точность бытописания, верное изображение действительности — вот что в первую очередь отмечал великий писатель-реалист в творчестве Лермонтова-прозаика.

Своеобразие таланта Лермонтова ускользнуло от внимания

- 29 -

поэта и критика пушкинской эпохи П. А. Вяземского. Его статьи 20-х годов, находившиеся в общем русле декабристской литературы, были заметным явлением в истории русской критической мысли; его деятельность в 30-е годы в «Литературной газете» Дельвига и в пушкинском «Современнике» также еще была связана с прогрессивными явлениями в русской литературе. Однако в 40-е годы П. А. Вяземский отстает от общественного развития и становится противником новых литературных течений. Консерватизм в общественных и литературных воззрениях П. А. Вяземского 40-х годов естественно вызвал непонимание им творчества Лермонтова, которое не нашло объективной оценки в его высказываниях. В статье «Взгляд на литературу нашу после смерти Пушкина» (1847) он писал: «Лермонтов имел великое дарование, но он не успел, а может быть, и не умел вполне обозначить себя. Лермонтов держался до конца поэтических приемов, которыми Пушкин ознаменовал себя при начале своем и которыми увлекал за собою толпу, всегда впечатлительную и всегда легкомысленную. Он не шел вперед. Лира его не звучала новыми струнами. Поэтический горизонт его не расширялся. Лермонтов остался русским и слабым осколком Байрона... Бури Пушкина были бури внутренние, бури Лермонтова — более внешние, театральные, заимствованные и, так сказать, заказные, то-есть он сам заказывал их себе... В созданиях Пушкина отражается живой и целый мир. В созданиях Лермонтова красуется перед вами мир театральный с своими кулисами и суфлером, который сидит в будке своей и подсказывает речь, благозвучно и увлекательно повторяемую мастерским художником»1.

В 1848 году в журнале «Северное обозрение» появилась статья В. Т. Плаксина2, учителя Лермонтова по литературе в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Непосредственным поводом для написания статьи послужил выход в свет сочинений Лермонтова в двух томах (изд. 1847 года). Отдавая должное таланту Лермонтова, автор статьи упрекает его за субъективность, личный характер его поэзии, за замеченные им повторы в его произведениях (в частности, в поэмах «Боярин Орша» и «Мцыри»). В отрицательной оценке лермонтовского романтизма Плаксин приближается к позиции реакционной критики, однако положительная оценка им «Героя нашего времени» указывает и на отличие его высказываний от критической позиции Бурачка и Шевырева: «Изображение Печорина так полно и всесторонне, что не оставляет ничего более желать: вы видите его во всех положениях, при всех возможных отношениях, — и он везде, становясь в уровень с обстоятельствами,

- 30 -

остается неизменно верен своему коренному характеру»1. Правда, Плаксин не понял сложной натуры Печорина, полагая, например, что в повести «Тамань» перед нами новое лицо, отличающееся от своего однофамильца в повести «Бэла». Но образ Печорина не вызвал у него порицания, как это имело место в статьях Шевырева и Бурачка. В своей статье Плаксин утверждает, что роман Лермонтова — лучшее его произведение: «В „Герое нашего времени“ Лермонтов в первый раз обнаружил это высокое стремление к искусству, эту бескорыстную любовь к своему произведению и выражение той художнической любви, которая ищет благородного наслаждения в совершенстве своих созданий; тут уж явно открылось его сатирическое направление; тут мы видим людей — представителей действительного мира с их двойственною натурою, способною к добру и злу, с их грубою простотою, природною смышленностию, с ленивым, добрым невежеством, с утонченными страстями, и светскою испорченностью, с естественною на-ченными страстями, с рабскою покорностию предрассудкам и простотою поведения и светской образованности»2.

Только В. Г. Белинский со времени появления первых произведений Лермонтова сразу понял значение его творчества для развития русской литературы.

Еще работая в «Московском наблюдателе», в 1839 году, Белинский дал очень высокую оценку повести «Бэла», только что появившейся в «Отечественных записках», и с одобрением отозвался о стихотворениях «Дума», «Поэт», «Ветка Палестины» и «Не верь себе»3.

Прочитав в августе 1839 года «Три пальмы», Белинский писал Краевскому о Лермонтове: «Боже мой! Какой роскошный талант! Право в нем таится что-то великое»4. Месяцем позже в письме к Станкевичу Белинский полностью переписал «Три пальмы» и убежденно заявил: «На Руси явилось новое могучее дарование — Лермонтов»5. В январе 1840 года Белинский спрашивал о Лермонтове Константина Аксакова: «Каков его „Терек“? Дьявольский талант!»6. С тем же вопросом Белинский обращался к Боткину, замечая: «Чорт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника»7. Так, еще в начале 1840 года, когда не было ни «Героя нашего времени», ни сборника стихотворений Лермонтова, Белинский предсказывал Лермонтову место в литературе вслед за Пушкиным и Гоголем.

- 31 -

В первой же статье, посвященной сборнику «Стихотворения М. Лермонтова», Белинский решительно произнес его имя среди великих поэтов мировой литературы нового времени: «Не назовем мы его ни Байроном, ни Гёте, ни Пушкиным и не скажем, чтоб из него со временем вышел Байрон, Гёте или Пушкин: ибо мы убеждены, что из него выйдет ни тот, ни другой, ни третий, а выйдет — Лермонтов»1.

Сопоставляя творчество Пушкина с творчеством Лермонтова, Белинский утверждал, что «Лермонтов поэт совсем другой эпохи и что его поэзия — совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества»2.

В ряде статей о «Стихотворениях М. Лермонтова» и о романе «Герой нашего времени» Белинский показал русскому читателю, насколько верно выразил Лермонтов исторический момент в развитии русского общества3.

Еще более точно место и значение Лермонтова в истории русской литературы и передовой русской мысли мог определить не связанный царской цензурой А. И. Герцен: «Он полностью принадлежит к нашему поколению. Все мы были слишком юны, чтобы принять участие в 14 декабря. Разбуженные этим великим днем, мы увидели лишь казни и изгнания. Вынужденные молчать, сдерживая слезы, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли — и какие мысли! Это уже не были идеи просвещенного либерализма, идеи прогресса, — то были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости. Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения в лиризме, как находил его Пушкин. Он влачил тяжелый груз скептицизма через все свои мечты и наслаждения. Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она сквозит во всех его стихах. Это не отвлеченная мысль, стремящаяся украсить себя цветами поэзии; нет, раздумье Лермонтова — его поэзия, его мученье, его сила»4.

- 32 -

В условиях политической реакции царствования Николая I, когда восстание декабристов было разгромлено, а Герцен еще не развернул своей революционной агитации, «надобно было с детства приспособиться к этому резкому и непрерывному ветру, сжиться с неразрешимыми сомнениями, с горчайшими истинами, с собственной слабостью, с каждодневными оскорблениями; надобно было с самого нежного детства приобрести привычку скрывать все, что волнует душу, и не только ничего не терять из того, что в ней схоронил, а, напротив, — давать вызреть в безмолвном гневе всему, что ложилось на сердце. Надо было уметь ненавидеть из любви, презирать из гуманности, надо было обладать безграничной гордостью, чтобы, с кандалами на руках и ногах, высоко держать голову»1.

Лермонтов не смирился, не отказался от борьбы, не ушел от действительности в царство фантазии.

Начав свою художественную деятельность в конце 20-х годов, когда романтизм еще был господствующим направлением в европейском искусстве, Лермонтов вслед за Пушкиным по-новому и широко использовал возможности романтического стиля и в зрелых своих произведениях достиг высот подлинно народного реалистического искусства.

Даже в ранних, отроческих и юношеских драмах, а также в романе из эпохи пугачевского восстания «Вадим» Лермонтов смело вторгается в русскую историческую действительность, вскрывает ее трагические социальные противоречия и, продолжая прогрессивные традиции Радищева, поэтов-декабристов и Пушкина, выступает одновременно с Белинским как непримиримый борец против крепостничества и патриархально-феодальной косности. Романтические по форме тирады мятежных героев молодого Лермонтова полны могучего социального и политического протеста против феодально-крепостнических отношений, против общества, построенного на угнетении человека человеком.

Эти темы являются основными и в лирике Лермонтова. Лермонтов не мог ограничиться горьким приговором «Думы». Его поэзия была нужна передовой России. Лермонтов был одним из тех поэтов-патриотов, стих которых

... носился над толпой,
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.

На всю Россию грозным набатом прозвучали стихи Лермонтова на смерть Пушкина.

Стихотворение «Бородино» было воспринято современниками поэта, по словам Белинского, как «жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии», как «зависть к великому прошедшему, столь полному славы и великих дел»2.

- 33 -

И в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» Лермонтов создал прекрасный образ сильного, умеющего постоять за свою честь русского человека. В этом народном по духу и форме произведении Лермонтов «от настоящего мира не удовлетворяющей его русской жизни перенесся в ее историческое прошедшее... и вынес из нее вымышленную быль, которая достовернее всякой действительности, несомненнее всякой истории»1.

Все это было исключительно важно и нужно для передовых современников Лермонтова, для таких деятелей, как Белинский, Герцен, Огарев.

Мятежными настроениями, «с небом гордой враждой» проникнута поэма «Демон», над которой Лермонтов работал почти всю свою творческую жизнь. Еще в годы пребывания в Университетском пансионе юный поэт задумал создать богоборческую поэму, герой которой, мятежный падший дух, ниспровергает патриархальные основы религиозного миропонимания и утверждает права сильной, не подчиняющейся никаким авторитетам личности. Условный романтический образ Демона первых редакций, показанный в столь же условной историко-географической обстановке, с годами в процессе переработки поэмы приобретал все более определенные черты, наполнялся более реальным идейным содержанием.

После поездки Лермонтова на Кавказ в 1837 году действие в поэме «Демон» (поздние редакции) было перенесено на Кавказ и в Закавказье. Точное воссоздание картин природы и глубокое раскрытие характеров значительно трансформировали романтический стиль этой поэмы, сблизили его с реалистической поэтикой.

Демон был для Белинского не только центральным образом поэзии Лермонтова, но и основным ведущим началом всего его творчества. В статье о сборнике стихотворений Лермонтова и в позднейшие годы, особенно в статье о Баратынском (1842), проблема лермонтовского демонизма разрешается Белинским как всестороннее развитие противоречий, как утверждение жизни через ее отрицание.

Своим истолкованием поэзии Лермонтова Белинский прямо отвечал творческим исканиям самого поэта; великий критик развивал мысли Лермонтова и в том отношении, что он ставил вопрос об историческом развитии общества и человечества. В статье о стихотворениях Лермонтова Белинский много говорит о жизни, он решительно настаивает на необходимой связи поэта с обществом и человечеством, он говорит, наконец, о любви к родине2.

- 34 -

Белинский приветствовал Лермонтова как поэта, выразившего чувства и стремления поколения русских людей 30—40-х годов XIX века. Тем самым лермонтовское творчество становилось в свою очередь «фактом жизни»; фактом громадного значения было оно и для Белинского. В наиболее критический момент его собственного идейного развития поэзия Лермонтова глубокой правдивостью и силой отрицания николаевской действительности помогла Белинскому выйти из того тупика, которым являлось «примирение с действительностью».

Большой интерес представляет авторитетное свидетельство П. В. Анненкова: «Лермонтов втягивал Белинского в борьбу с собою, которая и происходила на наших глазах. Ничто не было так чуждо сначала всем умственным привычкам и эстетическим убеждениям Белинского, как ирония Лермонтова, как его презрение к теплому и благородному ощущению в то самое время, когда оно зарождается в человеке, как его горькое разоблачение собственной своей пустоты и ничтожности, без всякого раскаяния в них и даже с некоторого рода кичливостию. Новость и оригинальность этого направления именно и привязывали Белинского к поэту такой полной откровенности и такой силы...

...Художнический талант Лермонтова закрывал лицо поэта и мешал распознать его. Кроме замечательной силы творчества, которую он постоянно обнаруживал, — он еще отличался проблесками беспокойной, пытливой и независимой мысли. Это уже была новость в поэзии и, по теории, источника ее приходилось искать в долгом труде головы, в пламенном сердце, мучительном опыте и проч., хотя бы пришлось для этого многое наговорить на них. И вот, Белинский принялся защищать Лермонтова — на первых порах от Лермонтова же. Мы помним, как он носился с каждым стихотворением поэта, появлявшимся в „Отечественных записках“ (они постоянно там печатались с 1839 года), и как он прозревал в каждом из них глубину его души, больное, нежное его сердце. Позднее, он точно так же носился и с „Демоном“, находя в поэме, кроме изображения страсти, еще и пламенную защиту человеческого права на свободу и на неограниченное пользование ею. Драма, развивающаяся в поэме между мифическими существами, имела для Белинского совершенно реальное содержание, как биография или мотив из жизни действительного лица.

Памятником усилий Белинского растолковать настроение Лермонтова в наилучшем смысле остался превосходный разбор романа „Герой нашего времени“ от 1840 года...

Так боролся Белинский с Лермонтовым, который под конец, однако же, одолел его. Выдержка у Лермонтова была замечательная: он не сказал никогда ни одного слова, которое не отражало бы черту его личности, сложившейся, по стечению обстоятельств, очень своеобразно; он шел прямо и не обнаруживал

- 35 -

никакого намерения изменить свои горделивые презрительные, а подчас и жестокие отношения к явлениям жизни на какое-либо другое, более справедливое и гуманное представление их. Продолжительное наблюдение этой личности вместе с другими, родственными ей по духу на Западе, забросили в душу Белинского первые семена того позднейшего учения, которое признавало, что время чистой лирической поэзии, светлых наслаждений образами, психическими откровениями и фантазиями творчества — миновало, и что единственнная поэзия, свойственная нашему веку, есть та, которая отражает его разорванность, его духовные немощи, плачевное состояние его совести и духа. Лермонтов был первым человеком на Руси, который навел Белинского на это созерцание, впрочем, уже подготовленное и самым психическим состоянием критика. Оно пустило обильные ростки впоследствии»1.

После смерти Лермонтова Белинский неоднократно возвращался к оценке творчества своего любимого поэта, к определению его места и значения в истории русской литературы. Поводом к выступлениям в печати служили новые издания стихотворений Лермонтова и его романа «Герой нашего времени», а также отклики на них критиков реакционного лагеря. Для отношения Белинского к Лермонтову характерно, что обнаруженные в 1843 году восемь дотоле неизвестных стихотворений поэта2 навели великого критика на мысль написать специальные «Библиографические и журнальные известия» и поставить вопрос об историческом соотношении Лермонтова с Пушкиным.

Еще в конце 1842 года Белинский предполагал начать большую статью о творчестве Лермонтова в связи с ожидавшимся выходом в свет собрания его стихотворений. Эта статья, по замыслу критика, должна была следовать за подробным разбором творчества Пушкина и Гоголя. Белинский заявлял, что «все эти три разбора будут написаны в органической связи между собою и составят как бы одно критическое сочинение». И тут же Белинский подчеркивал, что «историческая и социальная точка зрения будет положена в основу этих статей».

В рецензии на три части стихотворений Лермонтова Белинский вновь подтвердил свое намерение написать о нем большую статью. Через год в пятой статье о Пушкине Белинский снова напомнил читателям о своем замысле историко-литературного цикла статей. Однако из задуманного плана ему удалось осуществить только одиннадцать статей о Пушкине. Написать подробный разбор творчества Гоголя и Лермонтова Белинский не успел.

- 36 -

В цикле статей о Пушкине Белинский показал, что именно Пушкин был родоначальником новой русской национальной литературы, основоположником реализма. Из этого положения следовало, что без Пушкина исторически невозможно было бы появление ни Гоголя, ни Лермонтова, которые стали продолжателями его дела. «Равен ли по силе таланта или еще и выше Пушкина был Лермонтов — не в этом вопрос: несомненно только, что даже и не будучи выше Пушкина, Лермонтов призван был выразить собою и удовлетворить своею поэзиею несравненно высшее по своим требованиям и своему характеру время, чем то, которого выражением была поэзия Пушкина». И дальше Белинский говорит, в чем же состоит отличительная особенность этого нового времени, выразить которое был призван Лермонтов: «Дух анализа, неукротимое стремление исследования, страстное, полное вражды и любви мышление сделались теперь жизнию всякой истинной поэзии. Вот в чем время опередило поэзию Пушкина и большую часть его произведений лишило того животрепещущего интереса, который возможен только как удовлетворительный ответ на тревожные, болезненные вопросы настоящего...»1.

В этих словах Белинского — ключ к правильному пониманию значения Лермонтова для русской революционной демократии.

Положительную оценку получило творчество Лермонтова в статьях В. Н. Майкова, близкого к кругу петрашевцев. Хотя В. Н. Майков не был революционным демократом и значительно расходился с Белинским по важнейшим вопросам литературной теории, однако он, безусловно, принадлежал к прогрессивным критикам.

В критическом наследии В. Н. Майкова нет специальных статей, посвященных творчеству Лермонтова; но его попутные высказывания весьма определенны и ясно говорят о его отношении к Лермонтову. Уже в своей первой статье «Общественные науки в России» (1844) В. Н. Майков писал: «Лермонтов заклеймил черную сторону нашего века своим бессмертным стихотворением „Дума“, и, может быть, ни одно из его стихотворений, за исключением „Пророка“, не произвело такого глубокого впечатления на читателей и не было встречено такою могущественною симпатией. Как чувство поэта, его негодование не могло возрасти на почве мысли, не пришедшей в общее сознание...»2. Развивая свою мысль, В. Н. Майков в рецензии на «Краткое начертание истории русской литературы, составленное В. Аскоченским» утверждал: «Чем Байрон был для Европы, тем Лермонтов был для России. Произведения обоих этих поэтов, несмотря на разность гениальности, выражают собою анализ и отрицание людей, дошедших до

- 37 -

того и другого путем борьбы, страдания и скорбных утрат»1. В этой же рецензии критик проницательно сопоставил произведения Лермонтова с «Мертвыми душами» как разные ступени в развитии общественного самосознания; приведя выдержку из стихотворения «Журналист, читатель и писатель», В. Н. Майков делает следующий вывод: «Это стихотворение написано назад тому только шесть лет; но явись оно вчера, оно показалось бы уже шагом назад в ходе нашего развития. Почему? Потому что в 1842 году вышли «Мертвые души», торжество русского анализа, анализа мощного, бестрепетного и торжественно-спокойного. Трудно представить себе человека, который так владел бы своими силами и так искусно, так хозяйственно пользовался бы ими, как Гоголь. Нет в нем и тени того колебания, которое так заметно в Лермонтове: для автора „Героя нашего времени“ анализ и отрицание составляли в одно время и силу, и пытку; для автора „Мертвых душ“ составляют они еще бо́льшую силу и вместе с тем как будто бы единственный отрадный исход жизненности»2.

В статье «Стихотворения Кольцова» В. Н. Майков поставил Лермонтова-прозаика наряду с Пушкиным, Гоголем и Достоевским3. Вот почему мы вправе утверждать, что критик верно оценил масштаб дарования Лермонтова.

Подводя итоги литературной полемике вокруг творчества Лермонтова в сороковые годы XIX века, следует сделать вывод, что только Белинский определил место Лермонтова как наследника и продолжателя Пушкина, решительно и безоговорочно заявив, что он является выразителем новой эпохи, суровым критиком крепостнической действительности, в поэзии которого вместе с тем уже явственно ощущается «предчувствие будущего идеала».

3. ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ КРИТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
О ЛЕРМОНТОВЕ (1850—1917)

В борьбе за освоение литературного наследия Лермонтова и в разноречивых оценках его творчества не могли не сказаться основные идеологические течения, характерные для русской общественной мысли середины XIX века: идеология революционно-демократического и демократического лагеря, западнический либерализм и славянофилы старшего и младшего поколения.

Для Чернышевского и Добролюбова исполненные духа критики и протеста поэзия и проза Лермонтова имели едва ли не большее значение, чем наследие Пушкина. Произведения Лермонтова и Гоголя, так же как и статьи Белинского, оказывали решающее воздействие на формирование мировоззрения революционеров-демократов. В то время как славянофилы спорили с западниками

- 38 -

о дальнейших путях развития России, русской культуры и литературы, юные Чернышевский и Добролюбов, продолжая дело Белинского, готовились к прямой политической борьбе против крепостничества и самодержавия.

Чернышевский и Добролюбов не написали специальных статей о Лермонтове, но ряд их высказываний свидетельствует о том, какое большое значение придавали они роли Лермонтова в истории русской литературы и общественной мысли.

Чернышевский с юных лет знал «чуть не все лирические пьесы Лермонтова»1; в дневнике 1848 года он называл Лермонтова и Гоголя «нашими спасителями»2; «Гоголь и Лермонтов, — писал молодой Чернышевский, — кажутся недосягаемыми, великими, за которых я готов отдать жизнь и честь»3. Он писал, что «Лермонтов и Гоголь доказывают, что пришло России время действовать на умственном поприще, как действовали раньше ее Франция, Германия, Англия, Италия»4.

Таким образом, вслед за Белинским Чернышевский поставил вопрос о мировом значении не только Пушкина и Гоголя, но и Лермонтова. Однако в отличие от Белинского, который прежде всего отмечал в творчестве Лермонтова «разрушающую силу рефлексии» и «холод сомнения», что было важно в условиях 30—40-х годов, Чернышевский на новом этапе освободительного движения в России подчеркнул силу, энергию творца «Мцыри»5.

Для Чернышевского и Добролюбова Лермонтов был одним из тех писателей, творчество которых служило интересам просвещения русского народа, помогало в борьбе за свободную человеческую личность, за гуманизм.

Следует отметить, что только в советском литературоведении и главным образом за последние два десятилетия началась глубокая и всесторонняя разработка темы «Лермонтов в оценке революционных демократов» (работы Н. И. Мордовченко, Я. Е. Эльсберга и др.).

Советские исследователи увидели глубочайшее внутреннее единство в понимании Белинским, Герценом, Чернышевским, Добролюбовым места и значения Лермонтова в истории русской литературы. Именно революционные демократы раскрыли идейное и художественное богатство наследия Лермонтова и связали его с определенной исторической эпохой. Будучи прямым продолжателем дела Пушкина, Лермонтов вместе с тем был выразителем дум и чаяний лучших русских людей второй половины 30-х и начала 40-х годов. От поэтов-декабристов, от Пушкина и его

- 39 -

литературных единомышленников, группировавшихся вокруг «Литературной газеты» и «Современника», Лермонтов в своем стремительном развитии пришел к передовым литераторам «Отечественных записок» с Белинским и кругом его друзей. Именно советские литературоведы обратили особое внимание на свидетельство Чернышевского о том, что Лермонтов «самостоятельными симпатиями своими принадлежал новому направлению и только потому, что последнее время своей жизни провел на Кавказе, не мог разделять дружеских бесед Белинского и его друзей»1.

Вслед за Белинским и Герценом Чернышевский и Добролюбов исключительно высоко оценили поэтическое дарование Лермонтова и мастерство его как прозаика, безукоризненность лермонтовского стиля: «решительно ни один из наших поэтов до 1841 года.., — писал Чернышевский, — не писал стихов таким безукоризненным языком, как Лермонтов; у самого Пушкина неправильных и натянутых оборотов более, нежели у Лермонтова»2.

Революционные демократы постоянно подчеркивали, что творчество Лермонтова близко им по самому своему духу. Весьма показательна в этом отношении запись юного Добролюбова в «Реестре читанных книг» (1852): «Поэзия Лермонтова особенно по душе мне. Мне не только нравятся его стихотворения, но я сочувствую ему, я разделяю его убеждения... Не много есть стихотворений у Лермонтова, которых бы я не захотел прочитать десять раз сряду, не теряя при том силы первоначального впечатления»3.

Еще Белинский в 1844 году, критикуя Полонского, отметил страстную убежденность Лермонтова, органичность каждой его мысли, его «простоту и естественность»: «Знаем, знаем, — скажут многие: нужно еще направление, нужны идеи!... Так, господа, вы правы, но не вполне: главное и трудное дело состоит не в том, чтоб иметь направление и идеи, а в том, чтоб не выбор, не усилие, не стремление, а прежде всего сама натура поэта была непосредственным источником его направления и его идей. Если б сказали Лермонтову о значении его направления и идей, — он, вероятно, многому удивился бы и даже не всему поверил; и не мудрено: его направление, его идеи были — он сам, его собственная личность, и потому он часто высказывал великое чувство, высокую мысль в полной уверенности, что он не сказал ничего особенного»4.

То же самое отметил и оценил в творчестве Лермонтова и Н. А. Добролюбов: «Десять стихов Лермонтова скажут вам о его

- 40 -

характере, взгляде, направлении гораздо больше, нежели о каком-нибудь новейшем пиите десятки стихотворений, в которых он, кажется, и мыслит, и чувствует. Это оттого, что там вы видите самостоятельное, живое, личное воззрение поэта, а здесь все мысли — готовые, чувства — рутинные, взгляды от общих начал применяются к частному предмету или случаю, а не от предмета возводятся к общим началам»1.

В отличие от ряда реакционных и умеренно либеральных критиков середины XIX века революционные демократы вслед за Гоголем исключительно высоко оценили Лермонтова-прозаика. Если Белинский считал Лермонтова «таким же великим поэтом в прозе, как и в стихах», то Чернышевский в известной статье о «Детстве и отрочестве» и «Военных рассказах» Л. Толстого впервые заговорил о Лермонтове как о предшественнике великого русского писателя и вспомнил Лермонтова в связи с вопросом о мастерстве психологического анализа, об изображении процесса возникновения мыслей, о диалектике души2.

«Герой нашего времени» — одна из самых любимых книг и Чернышевского, и Добролюбова. Оба они развили и углубили в соответствии с новыми историческими условиями, в которых протекала их деятельность, ту характеристику Печорина, которую дал Белинский. Сравнивая Печорина, с одной стороны, с Онегиным, а с другой стороны, с Бельтовым, Чернышевский писал в 1857 году: «Печорин человек совершенно другого характера и другой степени развития. У него душа действительно очень сильная, жаждущая страсти; воля у него действительно твердая, способная к энергической деятельности, но он заботился только лично о самом себе. Никакие общие вопросы его не занимают. Надобно ли говорить, что Бельтов совершенно не таков, что личные интересы имеют для него второстепенную важность?»3.

Ни Добролюбов, ни Чернышевский не думали отрицать исторического значения Онегиных и Печориных в прошлом. Но по мере того как новые люди конца 50-х — начала 60-х годов, революционеры-разночинцы, все определеннее выступали на первый план в освободительном движении в России, в русской общественной жизни и в литературе, революционно-демократическая критика все чаще и резче противопоставляла тип передового человека нового времени так называемым «лишним людям» 20—40-х годов. Эти тенденции наиболее отчетливо обнаружились в

- 41 -

известной статье Добролюбова «Что такое обломовщина?», опубликованной в «Современнике» в 1859 году (кн. 5).

Добролюбов четко различал индивидуальные черты Онегина, Печорина, Бельтова, Рудина, но не эти различия имели для него значение, он имел в виду более обломовщину, нежели личность Обломова и других героев. Добролюбов видел все своеобразие личности Печорина: «...мы не могли не видеть разницы темперамента, например, у Печорина и Обломова, так же точно, как не можем не найти ее и у Печорина с Онегиным... Весьма вероятно, что при других условиях жизни, в другом обществе, Онегин был бы истинно добрым малым, Печорин и Рудин делали бы великие подвиги, а Бельтов оказался бы превосходным человеком». Но для Добролюбова наиболее существенно то, что в новых исторических условиях «в общественном сознании все они более и более превращаются в Обломова»1.

Тот же смысл вложил Салтыков-Щедрин в свою ироническую характеристику «провинциальных Печориных» и «печоринства» в «Губернских очерках»2.

Большое внимание проблеме «лишних людей» одновременно с Добролюбовым уделил Герцен. В статье «Very dangerous!!!», написанной незадолго до появления в «Современнике» статьи «Что такое обломовщина?», Герцен вступил в полемику с Добролюбовым по поводу другой его, более ранней, работы: «Литературные мелочи прошлого года». Раздраженный систематической дискредитацией так называемого «обличительного направления» и переоценкой исторической и литературно-общественной значимости «лишних людей», проводившейся на страницах «Современника» и других русских журналов в 1857—1859 годах, Герцен со всей определенностью заявлял: «...Онегины и Печорины были совершенно истинны, выражали действительную скорбь и разорванность тогдашней русской жизни. Печальный рок лишнего, потерянного человека только потому, что он развился в человека, являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах... если б Онегин и Печорин могли, как многие, приладиться к николаевской эпохе, Онегин был бы Виктор Никитич Панин, а Печорин не пропал бы по пути в Персию, а сам управлял бы, как Клейнмихель, путями сообщения и мешал бы строить железные дороги.

Но время Онегиных и Печориных прошло. Теперь в России нет лишних людей, теперь, напротив, к этим огромным запашкам рук недостает. Кто теперь не найдет дела, тому пенять не на кого, тот в самом деле пустой человек, свищ или лентяй. И оттого очень естественно Онегины и Печорины делаются Обломовыми»3.

- 42 -

Исходя из исторического понимания вопроса о «лишних людях», Герцен утверждал: «Общественное мнение, баловавшее Онегиных и Печориных потому, что чуяло в них свои страдания, отвернется от Обломовых»1.

Полемику об историческом значении типа «лишнего человека» Герцен продолжил в следующем, 1860 году в статье «Лишние люди и желчевики». В отличие от Чернышевского и Добролюбова, настаивавших на том, что «лишние люди» возникли на почве крепостничества, обеспечивающего возможность праздной жизни, Герцен объяснил появление этих героев дворянского периода освободительного движения реакцией 30—40-х годов, которая парализовала все попытки полезной общественной деятельности. Эта точка зрения высказывалась Герценом и раньше не только в публицистических работах, например «О развитии революционных идей в России», но и в его романе «Кто виноват», переизданном в Лондоне в 1859 году как раз в период самых острых споров вокруг «лишних людей».

В статье «Лишние люди и желчевики» Герцен как бы подвел итог затянувшейся полемике: «Лишние люди были тогда столько же необходимы, как необходимо теперь, чтоб их не было»2. Такая формулировка свидетельствовала о некотором сближении позиций Чернышевского и Добролюбова с позицией Герцена, чему, конечно, немало способствовала поездка Чернышевского в 1859 году в Лондон для объяснений с Герценом3.

Высказывания Белинского, Герцена, Чернышевского и Добролюбова о «лишних людях» и споры их на пути к решению этого вопроса имеют очень большое значение для изучения романа Лермонтова «Герой нашего времени» и оценки исторического значения образа Печорина в нашем советском литературоведении.

В наше время мы можем подойти к оценке так называемых «лишних людей» вообще и Печорина в частности более объективно и вполне исторически. Нам понятно стремление Белинского защитить Печорина от нападок реакционной критики и увидеть в Печорине, да и в самом Лермонтове, «семена глубокой веры» в достоинство человека и жизни. Мы понимаем, что Онегин, Печорин,

- 43 -

Бельтов, Рудин в свое время были лишними людьми для реакционной, самодержавной России. В истории же развития самосознания русского общества эти образы русских романов отразили существеннейшие явления действительности и вошли в нашу культуру как необходимые звенья. Эти «лишние люди» жили и мыслили в такое время, когда их смелые слова, их критическое отношение к самодержавно-крепостнической действительности были общественно важным и исторически прогрессивным делом. Вместе с тем в условиях 50-х и начала 60-х годов, когда надо было решительно перейти от проблемы «кто виноват» к проблеме «что делать», революционно-демократическая критика резко противопоставила новых людей, людей дела, так называемым «лишним людям» 30—40-х годов, которые в начале разночинского периода освободительного движения уже выродились в болтунов, либералов, далеких от настоящей общественной борьбы. Такое понимание этих ведущих героев русской литературы первой половины XIX века было необходимо, содействовало движению вперед.

Демократическая линия в оценке творчества Лермонтова представлена статьями М. Л. Михайлова, В. А. Зайцева и Н. В. Шелгунова.

В статье поэта революционно-демократического лагеря М. Л. Михайлова1 приведено в пространных отрывках послесловие Фр. Боденштедта к его переводу произведений Лермонтова на немецкий язык. Михайлов использовал высказывания Фр. Боденштедта в полемике против А. Д. Галахова и в некоторой степени против Аполлона Григорьева. Хотя М. Михайлов не называет своих противников по именам, но направленность его суждений не оставляет сомнения в том, кого он имеет в виду:

«Напечатанная Боденштедтом в конце его перевода статья о значении Лермонтова в русской жизни и литературе, несмотря на свою краткость, гораздо полнее и лучше объясняет нам его поэтическую личность, чем длинные рассуждения о преемственности известных литературных направлений, к которым можно на живую нитку пристегнуть направление Лермонтова. Надо сказать правду, в наших критических статьях о Лермонтове гораздо более говорилось о байронизме и о Байроне, чем о нем»2. Таким образом, М. Михайлов, продолжая линию Белинского, выступил в защиту национальной самобытности творчества Лермонтова, против преувеличения роли байронической традиции в его поэзии.

- 44 -

Критики демократического лагеря — Д. И. Писарев, В. А. Зайцев, Н. В. Шелгунов — не оценили исторически прогрессивной роли Лермонтова и его творческого наследия. Отрицая искусство и в особенности те произведения, которые прямо не ратовали за переустройство общества на новых началах, они подошли узко утилитарно и к творчеству Лермонтова. Хотя они и считали себя продолжателями реальной критики Чернышевского и Добролюбова, на самом деле их статьи были не развитием, а упрощением и вульгаризацией взглядов революционных демократов. Не учитывая происшедших изменений в общественном сознании, Писарев и его последователи требовали от Пушкина и Лермонтова, чтобы они чувствовали и мыслили «по образу и подобию» русских демократов второй половины XIX века.

Из всего творческого наследия Лермонтова Писарев ценил только «Героя нашего времени». Определяя историческое место Печорина в развитии образа «лишнего человека», он писал: «... у Печориных есть воля без знания, у Рудиных — знание без воли; у Базаровых есть и знание и воля, мысль и дело сливаются в одно твердое целое»1. В статье «Реалисты» Писарев возвращается к сопоставлению Печорина и Базарова: «Печоринский и базаровский типы ненавидят и отталкивают друг друга. Печорины и Базаровы решительно не могут существовать вместе в одном обществе, потому что и Печорины и Базаровы выделываются из одного материала: стало быть, чем больше Печориных, тем меньше Базаровых, и наоборот. Вторая четверть XIX столетия особенно благоприятствовала производству Печориных; новых Печориных жизнь уже не отчеканивает, а старые, потускнелые и поблекшие, никак не желают понять, что их время прошло»2.

Писарев правильно определил значение образа Печорина, его генетическую связь с образами лишних людей в произведениях Тургенева и его отношение к героям нового времени. Но поэтического наследия Лермонтова Писарев оценить по достоинству не смог, полагая, что «у нас были или зародыши поэтов, или пародии на поэта. Зародышами можно назвать Лермонтова, Гоголя, Полежаева, Крылова, Грибоедова...»3.

Противоречивые суждения о Печорине высказал Н. В. Шелгунов в статье «Русские идеалы, герои и типы»4: «В чем же и слабость всех наших поэтов и романистов, как не в том, что они не умели мыслить, не имели решительно никакого понятия о страданиях человеческих и о средствах против общественных зол. Оттого их героями являлись не общественные деятели, а великосветские болтуны и, чересчур обобщая салонную жизнь, они называли

- 45 -

„героями нашего времени“ тех, кого бы правильнее назвать „салонными героями“. Это была литературная клевета писателей, неспособных понимать жизни и общественных стремлений новых поколений»1.

Однако несмотря на отрицательную оценку Лермонтова и его романа «Герой нашего времени», Шелгунов разглядел в Печорине отличительные черты русского национального характера — силу, смелость и твердость духа: «В Печорине мы встречаем тип силы, но силы искалеченной, направленной на пустую борьбу, израсходовавшейся по мелочам на дела недостойные... Печорина не запугаешь ничем, его не остановишь никакими препятствиями; кожа у него, правда, женская и рука аристократическая, но он, этой аристократической рукой, наносит смерть не хуже любого дикаря; я думаю, если бы выпал жребий, то он своей бескостной спиной вынес бы кнут не хуже Аввакума; может быть, он умер бы под кнутом, но уж, верно, пощады просить бы не стал. Несмотря на свой женоподобный вид, на аристократические манеры, на наружную цивилизацию, Печорин чистый дикарь, в котором ходит стихийная, не сознающая себя сила, как в каком-нибудь Илье Муромце или в Стеньке Разине. Но Стенька Разин, по цели своих стремлений, стоит неизмеримо выше Печорина»2.

Если учесть, что Н. В. Шелгунов считал Илью Муромца и Разина образцом народного героя, то установление некоторого сходства между ними и Печориным свидетельствует о том, что критик признавал значительность и духовную мощь Печорина, силу, роднящую его с героическими характерами русских народных богатырей.

Наиболее последовательно отрицательный взгляд на творчество Лермонтова высказал В. А. Зайцев в статье «Сочинения Лермонтова. Стихотворения К. Павловой» (1863). Отказывая поэзии Лермонтова в серьезном содержании, Варфоломей Зайцев грубо высмеивал «ничтожность» героев Лермонтова3.

Суждения Н. В. Шелгунова и В. А. Зайцева о Лермонтове во многом неожиданно приблизились к оценкам либерально-западнической и славянофильской критики, которая нападала на поэта с иных общественных позиций. Более того, отрицание «разрушителями эстетики» общественного значения лермонтовской мятежности привело к тому, что младославянофил Аполлон Григорьев стал защищать Лермонтова от этих несправедливых, лишенных подлинного историзма приговоров. Настолько сложной и запутанной была в эти годы борьба в русской журналистике вообще и в частности вокруг литературного наследства Лермонтова.

- 46 -

Славянофильство и так называемое «западничество»1 не были едиными, целостными явлениями в идейной жизни и в художественной практике. Между различными деятелями этих двух противостоящих направлений, внутри каждого из них существовали значительные отклонения и расхождения, имелись многочисленные оттенки мнений. К сожалению, эта дифференциация внутри славянофилов и западников все еще недостаточно конкретно изучена и совсем мало обследован вопрос об отношении тех и других к наследию Лермонтова на разных этапах развития. Мы знаем кое-что о личных встречах Лермонтова с Ю. Ф. Самариным, с А. С. Хомяковым, с семейством Аксаковых. Стихотворения Лермонтова «Родина», «Спор» и «Последнее новоселье» приобретают особую значимость и глубину при сопоставлении их со славянофильской лирикой и публицистикой 40-х и даже 50-х годов. Но до сих пор по-настоящему не собраны, не систематизированы, не изучены высказывания славянофилов, а еще менее западников о Лермонтове. В этой области для начинающих литературоведов и для зрелых исследователей таятся увлекательные возможности.

Вот почему мы вынуждены признать неразработанность этого вопроса и указать будущим исследователям круг тем, обещающих интересные и плодотворные результаты при условии глубокого и всестороннего изучения материалов, в том числе и архивных. Только полный учет и внимательный анализ многочисленных и разноречивых суждений о Лермонтове в литературных спорах 40—50-х годов позволит правильно понять возникновение различных точек зрения на творчество Лермонтова, которые получили свое развитие во второй половине XIX века и в начале XX века.

Идеология западничества способствовала зарождению культурно-исторической школы. Принято считать, что принципы культурно-исторической школы в области изучения Лермонтова ведут свое начало от статьи А. Н. Пыпина, опубликованной в 1873 году в первом томе издания сочинений поэта под редакцией П. А. Ефремова. Однако при этом забывают об интересной обширной статье А. Д. Галахова «Лермонтов», напечатанной в «Русском

- 47 -

вестнике» за 15 лет до появления статьи Пыпина1. Статья Галахова является самостоятельным исследованием, в котором определенно выражены принципы зарождавшейся тогда культурно-исторической школы. Обосновывая методологию своей работы, Галахов писал: «Поэтическая деятельность объясняется теми же самыми предметами, которые входят в сферу всякой другой деятельности, как ее основные элементы. Таких элементов три. На первом плане стоит личность деятеля, со всею ее обстановкой, внутреннею и внешнею, от наклонностей природы до положения в свете. Второе место занимает современное поэту состояние того общества, которого он необходимый член, от которого получает непосредственное влияние и на которое сам более или менее действует. Наконец, третьим условием развития поэта служит умственное и нравственное настроение всей европейской жизни, задающее тон каждому отдельному народу, особенно такому, для которого, по многим историческим причинам, период заимствований, подражательности сохраняет еще несомненную значительность и силу»2.

В этом высказывании последовательно сформулирована тенденция западников, характерная для культурно-исторической школы. В дальнейшем изложении Галахов лишь мимоходом касается влияния русского общества на формирование таланта Лермонтова и выдвигает на первый план значение для его творчества европейской культуры. Надо признать, что Галахов свою точку зрения обосновывает весьма тщательно, приводя обширный фактический материал из истории западноевропейских литератур. Выводы четко сформулированы автором в конце статьи: «Любимый герой нашего поэта, под разными именами выведенный в повествовательных и драматических пиесах, есть в сущности одно и то же лицо. В том же виде выступают черты этого лица и в лирических стихотворениях. Характер этот весьма сходствен, иногда тожествен с героями Байрона. Причина такого сходства, с одной стороны, в подражательности и, может быть, в сходстве характеров и общественных положений поэтов, с другой — в общем настроении европейских образованных классов. Почему вопрос о поэзии Лермонтова обращается в вопрос о поэзии Байрона, иначе, о поэзии переходной эпохи.

Поэзия переходной эпохи создала две личности: одну слабовольную и пассивную, другую энергическую и порывающуюся к деятельности. На последней отразились также болезни века: скептицизм, страсть к анализу, нерешительность, почему в ней ясно различается внутреннее раздвоение. Оба типа начертаны Лермонтовым, но преимущественно и с бо́льшим развитием — второй, в лице Печорина, Арбенина, Измаил-Бея, Радина, Демона

- 48 -

и других. Все они страдают означенным раздвоением. Кроме влияния общеевропейской образованности, которое мы испытываем наряду с другими народами, герои Лермонтова приняли влияние собственно национальное, то есть подпали действию известной эпохи: поэтому они выражают действительность, запечатлены истинностью, а не принадлежат к вымыслам, не суть результаты простого заимствования у других поэтов. Указанные болезни эпохи, делающие человека слабым, бесхарактерным, самолюбивым, злым, Лермонтов объясняет «гнетом просвещения», при котором утрачиваются естественные благородные инстинкты. Им противопоставляет он достоинства старины или жизни младенчествующих, диких народов. В этом его общественная философия. С нравственной точки зрения, действия героев Лермонтова не могут быть оправданы: они безнравственны и в гражданском, и в общечеловеческом отношении.

Что касается до художественного значения поэзии Лермонтова, то высокое достоинство его не подлежит сомнению. Мы не входили в разбор его, предоставляя это другим. Цель наша, повторяем, состояла в том, чтобы рассмотреть внутреннее значение образа, начертанного Лермонтовым, как главного идеала его ума и фантазии»1.

В выводах А. Галахова основное место отводится значению европейской образованности для развития творчества Лермонтова. Этот основной тезис культурно-исторической школы в дальнейшем варьируется и уточняется во всех работах представителей этого направления2.

Галахов упоминает о собственно национальном элементе в творчестве Лермонтова, но действительного значения русской жизни, литературы и культуры в формировании мировоззрения поэта критик не увидел. Это объясняется тем, что Галахов и другие представители культурно-исторической школы игнорировали общественно-политическую борьбу эпохи, оставляли без внимания самые жгучие социальные проблемы 30-х годов и говорили только об общем влиянии отечественной образованности и «духа времени». Понятно, что при таком отвлеченном подходе к вопросу о национальном элементе в творчестве Лермонтова этот элемент оказывался нераскрытым и это делало невозможным правильное понимание творчества Лермонтова.

Недостатком работы Галахова является и преувеличение руссоизма Лермонтова. Нет сомнения в том, что Лермонтов испытал некоторое влияние идей Руссо. Но сводить всю общественную философию поэта к руссоизму, как это делает Галахов, значит обеднять сложное и противоречивое мировоззрение Лермонтова, которое

- 49 -

складывалось под воздействием различных философских систем.

Особого внимания заслуживает и вывод Галахова о безнравственности героев Лермонтова. В этой окончательной оценке творчества Лермонтова либерально-западническая концепция Галахова смыкается с основным выводом реакционной критики Шевырева и Бурачка.

Обосновывая свою точку зрения, А. Д. Галахов писал: «Дух народа облагораживается только оседлостию нравственных начал и основанных на них государственных учреждений»1. В понятие нравственных начал и государственных учреждений Галахов вкладывал не то содержание, что славянофилы, — он подразумевал государственные учреждения, образованные по типу европейских республик. Но, расходясь со славянофилами в данном вопросе, Галахов сошелся с ними в отрицании революционного пути для развития России. Вслед за Шевыревым он объявил безнравственными мятежных героев Лермонтова, как и Шевырев, он не смог понять значения Лермонтова для русской литературы. Однако в отличие от Шевырева Галахов считает, что «безнравственность» лермонтовских героев не противоречит высоким художественным достоинствам его произведений.

К идеологии западничества были близки и представители «эстетической критики» (А. В. Дружинин, В. П. Боткин, П. В. Анненков). Идеалистическая немецкая философия (Кант, Шеллинг, Ф. Шлегель) дала основные предпосылки для обоснования теории «искусства для искусства», а наиболее яркое проявление культа «чистого искусства» наблюдалось во Франции после поражения революции 1848 года (творчество Т. Готье, Ш. Бодлера, поэзия группы «Парнас»). В условиях острого размежевания политических течений в России 50-х годов XIX века теория «искусства для искусства» стала знаменем либералов в их борьбе с критическим наследием Белинского. Как же относились представители «эстетической критики» к творчеству Лермонтова? Хотя они не писали специальных работ о Лермонтове, но в своих статьях они неоднократно положительно отзывались об его поэтическом таланте. В статье о стихотворениях А. Полежаева2 А. В. Дружинин удачно охарактеризовал возмужание поэзии Лермонтова в последние годы его жизни. Однако переход Лермонтова от романтической субъективности к объективной реалистической поэзии А. В. Дружинин объяснял по-своему, в духе теории «искусства для искусства». Он писал о том, что под влиянием кавказских впечатлений Лермонтов «семимильными шагами пошел к перерождению», подразумевая под перерождением отказ Лермонтова от «однообразного субъективного лиризма» и переход

- 50 -

его на объективные пушкинские позиции, которые трактовались представителями «эстетической» критики как позиции «чистого искусства»1.

Славянофильская интерпретация поэзии Лермонтова в 50—60-е годы представлена в статьях К. С. Аксакова и Аполлона Григорьева.

К. С. Аксаков в «Обозрении современной литературы», осуждая русскую литературу за подражание западным образцам, вынес обвинительный приговор и поэзии Лермонтова: «Последний русский поэт отвлеченной подражательной эпохи, Лермонтов уже касался раздумья, но он нашел убежище в странном самодовольстве, в самодовольстве сухого, холодного эгоизма, в котором окончательно выступило наружу все сокровенное зло прежнего отвлеченного направления»2.

Упрекая отечественную литературу в том, что она до недавнего времени «была собранием бледных копий с западного общества, изображением доморощенных героев и героинь à la Balzac, à la George Sand, наделенных столь богато подражательными страданиями и страстями»3, К. С. Аксаков безоговорочно отверг и прозу Лермонтова: «Юмористический рассказ, комедия, вот где настоящее место для Печориных, для светских страстей и страданий»4.

Усиленно ратуя за народность в духе славянофильской доктрины, К. С. Аксаков проглядел истинно народное начало в произведениях Лермонтова и многих других русских писателей.

Аполлон Александрович Григорьев, всегда с благоговением отзывавшийся об А. С. Хомякове и И. В. Киреевском, отталкиваясь от идеалов «старших славянофилов», был душой молодой редакции «Москвитянина», самым ярким, самым одаренным деятелем младшего поколения славянофилов. Расхождение между «старшими славянофилами» и Аполлоном Григорьевым заключалось в первую очередь в разном подходе к решению вопроса о роли личности в истории и в искусстве. Если теоретик «старших славянофилов» А. С. Хомяков проповедовал единство личности и общества под эгидой православной церкви и соответственно с этим выдвигал на первый план религиозное искусство, то Аполлон Григорьев отводил значительно большую роль личности

- 51 -

в истории и в искусстве и считал правомерным появление в литературе протеста личности против социального бесправия. Однако в отличие от Лермонтова и других деятелей передовой литературы Аполлон Григорьев пытался найти решение социальной проблемы на пути внутреннего совершенствования личности1.

Своеобразие общественной позиции Аполлона Григорьева отразилось и на его статьях о творчестве Лермонтова. Если Шевырев восторгался образом Максима Максимыча, то Аполлон Григорьев понимает ограниченность штабс-капитана; если Шевырев начисто отрицал образ Печорина, то Аполлон Григорьев, хотя и со значительными оговорками, признает положительные качества «героя нашего времени»2. Сложность отношения Аполлона Григорьева к Лермонтову заключалась еще и в том, что творчество Лермонтова оказывало заметное воздействие на Аполлона Григорьева — поэта. Но, находясь под обаянием поэзии Лермонтова, Аполлон Григорьев в то же время стремился развенчать бунтарские устремления его творчества. Е. Н. Михайлова справедливо писала по этому поводу: «Многократные возвраты к поединку с поэтом, стремление освободиться от его власти, развенчать „тревожные“ бунтующие начала, развеять величие „демонизма“ Лермонтова повторяются в течение всей критической деятельности Ап. Григорьева»3.

Мятежным героям Лермонтова Аполлон Григорьев противопоставляет положительных героев комедий А. Н. Островского, в которых критик видел идеал русского человека. Таким образом, в конечном счете, несмотря на все оговорки критика, лермонтовские герои оказались для него неприемлемыми, а лермонтовское отрицание объявлялось беспочвенным. «Почвенническая» тенденция славянофильской доктрины Аполлона Григорьева вынудила его вступить в страстную полемику с протестующим и мятежным духом поэзии Лермонтова.

Достоинством статей Аполлона Григорьева о Лермонтове является анализ творчества поэта на широком фоне русского романтического движения 30-х годов, сопоставление его поэзии с творчеством А. Бестужева-Марлинского и А. Полежаева.

К вопросам, связанным с творчеством Лермонтова, неоднократно обращался и Ф. М. Достоевский.

Общую характеристику личности Лермонтова и его поэзии мы находим во введении к «Ряду статей о русской литературе» (1861). В представлении Достоевского, Лермонтов — противоречивая, трагическая и в то же время смешная фигура «русского

- 52 -

демона». «Он проклинал и мучился, и вправду мучился. Он мстил и прощал, он писал и хохотал — был великодушен и смешон»1.

В том же году в статье «Книжность и грамотность. Статья первая» Достоевский пытается проследить происхождение и эволюцию «печоринского типа». Рассматривая развитие русского общества с позиции теории «почвенничества», писатель с горечью замечает пропасть, отделяющую привилегированные классы от народа. Результат этого разрыва — появление личностей, подобных пушкинскому Онегину. «Тип Онегина именно должен был образоваться впервые в высшем обществе нашем, в том обществе, которое наиболее отрешилось от почвы и где внешность цивилизации достигла высшего своего развития»2. В то же время Онегин — показатель пробудившегося самосознания русского общества. Печорин для Достоевского — прямой потомок Онегина, обуреваемый жаждой жизни и деятельности и обреченный на бездействие, озлобленный, причудливо сочетающий в себе эгоистическое самообожание и «злобное самонеуважение». Он создает себе некий суррогат деятельности и гибнет бесцельно и нелепо.

Вновь Достоевский возвращается к образу Печорина в «Дневнике писателя» в 1876 году. Здесь он уже значительно отошел от своих ранних попыток объяснить появление Печориных общественно-историческими причинами. Теперь эти причины Достоевский ищет в литературе и психологии. «Мы ведь до того доходили, — пишет он, — что за неимением своих дурных людей (опять-таки при обилии всяких дрянных) готовы были, например, чрезвычайно ценить, в свое время, разных дурных человечков, появлявшихся в литературных наших типах и заимствованных большею частью с иностранного»3. Ход рассуждений Достоевского противоположен его прежним высказываниям. Тип Печорина появился в литературе Запада, откуда был воспринят русской литературой, после чего вызвал подражания в действительной жизни, так как общество ошибочно увидело в нем цельную натуру (человек «прочной ненависти»). Так Достоевский как литературный критик и историк литературы, вслед за Достоевским-писателем, все более определенно эволюционировал в сторону идеализма.

В «Дневнике писателя» за 1877 год мы опять находим общую характеристику творчества Лермонтова. Достоевский опять говорит о противоречиях Лермонтова как особенности лермонтовского байронизма, но на этот раз не ограничивается одной только констатацией этих противоречий. Он находит в творчестве Лермонтова

- 53 -

весьма положительное начало — его народолюбие. «Во всех стихах своих он (Лермонтов. — Ред.) мрачен, капризен, хочет говорить правду, но чаще лжет и сам знает об этом и мучается тем, что лжет, но чуть лишь он коснется народа, тут он и светел и ясен. Он любит русского солдата, казака, он чтит народ»1.

Показательна для лермонтовского демократизма, по мнению Достоевского, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Анализируя «Песню...», Достоевский рассматривает фигуру купца Калашникова как носителя непоколебимой нравственной нормы, черпающего в ней мужество и хладнокровие перед лицом смерти. Поэтому победа Калашникова абсолютна. В параллель к «Песне...» Достоевский приводит отрывок из первого послания Грозного к князю Курбскому, где царь говорит о мужестве Василия Шибанова, который «пред царем и предо всем народом, при смертных вратех стоя», прославлял князя и с готовностью принял смерть. «Како же не усрамишися раба своего Васьки Шибанова?» — спрашивает царь. Этот вопрос для Достоевского показатель того, что сам царь «усрамился» Шибанова. В том же аспекте истолковывает Достоевский и «Песню...». Если бы Лермонтов «перестал возиться с больною личностью русского интеллигентного человека, мучимого своим европеизмом, — заключает Достоевский, — то наверно бы кончил тем, что отыскал исход, как и Пушкин, в преклонении перед народной правдой...». Проживи Лермонтов дольше, и, может быть, мы бы имели «истинного „печальника горя народного“. Но это имя досталось Некрасову»2.

В этом высказывании взгляды «почвенника» нашли свое наиболее ясное выражение. Поиски истины в сфере этики, апология пассивного страдания, высшей наградой которому является сознание своей собственной духовной чистоты, наконец, противопоставление этих якобы вечных и незыблемых норм «гордыне» европеизма — все это кредо Достоевского-почвенника, которое с такой полнотой и определенностью проявится через три года в знаменитой речи о Пушкине.

Л. Н. Толстой не оставил сколько-нибудь развернутых критических отзывов о Лермонтове3. О его отношении к лермонтовскому творчеству можно судить лишь по отдельным упоминаниям в дневниках и письмах и по свидетельствам мемуаристов.

- 54 -

В юности Толстой впервые прочел «Тамань», которая произвела на него «очень большое» впечатление (письмо к М. М. Ледерле от 25 октября 1891 года). В дневниках за 50-е годы постоянно встречаются записи о чтении Лермонтова («Измаил-Бей», «Герой нашего времени», «Маскарад») с неизменно положительной оценкой.

Критически относясь к поэзии вообще, Толстой делал исключение для трех «одинаково больших» поэтов: Пушкина, Лермонтова, Тютчева. Лермонтов для него — поэт, скрывающий под «напущенным байронизмом» «самые высокие нравственные требования»1. Подобная точка зрения, проведенная в статье О. П. Герасимова «Очерк внутренней жизни Лермонтова по его произведениям»2, вызывает сочувственный отклик Толстого. «Нравственная значительность», «вечное, сильное искание истины» ставят Лермонтова как поэта наряду с Пушкиным3.

Г. А. Русанов, посещавший Ясную Поляну в августе 1883 года, сохранил следующий отзыв Толстого о Лермонтове:

«Вот кого жаль, что рано так умер! Какие силы были у этого человека! Что бы сделать он мог! Он начал сразу как власть имеющий. У него нет шуточек, — презрительно и с ударением сказал Толстой, — шуточки не трудно писать, но каждое слово его было словом человека, власть имеющего»4.

В письме к Н. Н. Страхову от 3 марта 1872 года Толстой графически изображает развитие русской литературы от Карамзина. «Последняя волна поэтическая — парабола была при Пушкине на высшей точке, потом Лермонтов, Гоголь, мы грешные, и ушла под землю. Другая линия пошла в изучение народа и выплывет, бог даст, а Пушкинский период умер совсем, сошел на нет»5.

К Лермонтову — поэту расцвета пушкинского периода русской литературы — Л. Толстой обращается, обосновывая свое неприятие поэзии «декадентов». К. В. Волков передает отзыв Толстого о стихах Бальмонта: «Они (то есть современные поэты) все говорят, что пошли дальше Пушкина и Лермонтова. Но пусть они сначала докажут, что умеют писать не хуже Лермонтова, тогда я за ними признаю право писать по-ихнему. Но этого никто из них не доказал и не сможет доказать»6.

Проникновение Льва Толстого в народную жизнь было одним из существеннейших достижений русского критического реализма. В числе писателей, подготовивших почву для Толстого

- 55 -

в этом отношении, был Лермонтов. В 1909 году в беседе с С. Н. Дурылиным Толстой назвал «Бородино» зерном «Войны и мира». Это замечание не только справедливо характеризует значение Лермонтова, но и является закономерным итогом критических высказываний о нем Толстого.

А. П. Чехов не только любил Лермонтова, но и называл его среди имен своих учителей. Он считал «Тамань» образцом русской прозы. «Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова, — говорил Чехов. — Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, — по предложениям, по частям предложения... Так бы и учился писать»1.

В последней четверти XIX века почти не появлялось ярких и содержательных работ о Лермонтове. Как представители культурно-исторической школы (А. Н. Пыпин, Н. А. Котляревский и др.), так и эпигоны славянофильского направления (П. А. Висковатый), стараясь приглушить протестующее начало в поэзии Лермонтова, писали о том, что в конце жизни поэт смирился, подпал под «целебное» религиозное умонастроение.

Так понимал Лермонтова не только П. А. Висковатый2, но и известный либеральный историк В. О. Ключевский, выступивший в связи с пятидесятилетием со дня смерти Лермонтова с весьма характерной статьей «Грусть»3. В этой статье Ключевский писал: «Народу, которому пришлось стоять между безнадежным Востоком и самоуверенным Западом, досталось на долю выработать настроение, проникнутое надеждой, но без самоуверенности, а только с верой. Поэзия Лермонтова, освобождаясь от разочарования, навеянного жизнью светского общества, на последней ступени своего развития близко подошла к этому национально-религиозному настроению, и его грусть начала приобретать оттенок поэтической резиньяции, становилась художественным выражением того стиха молитвы, который служит формулой русского религиозного настроения: да будет воля твоя!»4.

Подобная оценка открывала путь к импрессионистической и декадентской трактовке творчества Лермонтова в статьях В. Розанова, Ю. Айхенвальда и др.5.

В противовес критикам и исследователям, писавшим о смирении и религиозной настроенности Лермонтова, видный идеолог народничества Н. К. Михайловский в статье «Герой безвременья» вновь напомнил о героическом пафосе нашего поэта. Вслед за

- 56 -

М. Л. Михайловым он отвергает подражательный характер поэзии Лермонтова: «От Галахова до г. Спасовича целый ряд писателей старался определить влияние на Лермонтова и других поэтов, главным образом Байрона. Другой ряд критиков, от Боденштедта до г. Острогорского, не отрицая слишком очевидного влияния Байрона, находил, однако, что тон поэзии Лермонтова вполне объясним и без этого влияния. „В Лермонтове демонический элемент поэзии объясняется естественнее, нежели в Байроне“, — говорит Боденштедт. И я думаю, что он прав»1.

Н. К. Михайловский верно охарактеризовал действенный, протестующий характер личности поэта: «Всею своею жизнью и деятельностью Лермонтов самым ярким и резким образом ставит дилемму: или звон во все колокола, жизнь всем существом человека, жизнь мысли и чувства, претворяющихся в дело, или — „пустая и глупая шутка“, в которой даже красивого ничего нет. Выбирайте любое. Такая решительная постановка вопроса вытекала из самых недр цельной и неделимой души Лермонтова. И он не переставал искать точки опоры для „действия“ и для „борьбы с людьми или судьбой“, ибо в ней видел высший смысл жизни»2.

Вместе с тем народническая теория «толпы и героя» наложила своеобразный отпечаток на понимание Михайловским цели деятельности Лермонтова и ее мотивов:

«Если мы будем искать в лермонтовской поэзии ее основной мотив, ту центральную ее точку, которая всего чаще и глубже занимала поэта и к которой прямо или косвенно сводятся, если не все, то большинство его произведений, то найдем ее в области героизма. С ранней молодости, можно сказать, с детства, и до смерти мысль и воображение Лермонтова были направлены на психологию прирожденного властного человека, на его печали и радости, на его судьбу, то блестящую, то мрачную»3. Односторонность подобного взгляда на творчество Лермонтова очевидна и вполне объяснима общими теоретическими построениями народников.

В дальнейшем своем развитии народническая критика начала отходить от революционного лагеря и постепенно стала смыкаться с либерально-буржуазной критикой. Так, например, видный сторонник этого направления, известный ученый С. А. Венгеров доказывал, что для русской литературы характерно чувство отвлеченной гражданственности, «юношески-страстный порыв к свету и правде»4, который якобы объединяет демократов и либералов. В своей оценке Лермонтова С. А. Венгеров

- 57 -

последовательно придерживается этой концепции, выдвигая на первый план этическую категорию совести: «Творчество гениального преемника Пушкина — Лермонтова нашло себе определение в его поэтическом profession de foi — „Журналисте, читателе и писателе“. В чем источник его творчества?

            ...Диктует совесть,
Пером сердитый водит ум.

Совесть. Вот он тот девиз, который искони был девизом лучших русских умов и которому в послелермонтовский период суждено было отодвинуть на второй план все остальные источники творчества. В творчестве самого Лермонтова совесть принимает исключительно формы негодования и озлобления, в размерах, до него совершенно чуждых нашей литературе»1.

В подобном же абстрактном плане истолковывал творчество Лермонтова и последний значительный представитель народнической критики Р. В. Иванов-Разумник: «Антимещанство Лермонтова — основа содержания его творчества, та его сторона, которая объясняет нам его с головы до ног»2. Акцентируя свое внимание на индивидуализме Лермонтова, Р. В. Иванов-Разумник модернизировал облик поэта и находил тесную идейную связь его с «течением художественной мысли начала XX столетия (например, с Л. Андреевым)»3. Критик игнорировал глубокое принципиальное различие между индивидуализмом Лермонтова как идейным протестом против последекабрьской реакции и индивидуализмом декадентов и символистов, который выражал собой одну из разновидностей буржуазного самосознания в начале XX века и по существу в идеологической жизни был явлением антинародным и реакционным.

Таким образом, народническая критика в оценке творчества Лермонтова не сумела развить и углубить достижения революционно-демократической критики.

Еще менее плодотворными оказались суждения либерально-буржуазных критиков, которые под влиянием революционных событий начала XX века стали отступать от демократических традиций. Либерально-буржуазная критика конца 90-х и начала 900-х годов состояла в основном из двух течений: декадентской (символистской и импрессионистической) критики и академической умеренно-либеральной критики. О творчестве Лермонтова писали представители обоих направлений.

Символистская критика не представляла единого критического направления, внутри нее имелись различные оттенки, и естественно, что частные расхождения между символистами отражались

- 58 -

и на их оценке творчества Лермонтова. Однако несмотря на нюансы и отличия, во взглядах критиков-символистов есть одна общая характерная черта — все они по-своему модернизируют и искажают основное содержание творчества Лермонтова. Так, например, один из основоположников философии русского символизма Вл. Соловьев в статье «Лермонтов»1 объявил поэта предтечей ницшеанства2 и отверг его демонизм: «...у Лермонтова с бременем неисполненного призвания связано еще другое тяжкое бремя, облегчить которое мы можем и должны. Облекая в красоту формы ложные мысли и чувства, он делал и делает еще их привлекательными для неопытных, и если хоть один из малых сих вовлечен им на ложный путь, то сознание этого теперь уже невольного и ясного для него греха должно тяжелым камнем лежать на душе его. Обличая ложь воспетого им демонизма, только останавливающего людей на пути к их истинной сверхчеловеческой цели, мы во всяком случае подрываем эту ложь и уменьшаем хоть сколько-нибудь тяжесть, лежащую на этой великой душе»3.

Вл. Соловьев столь безоговорочно осудил Лермонтова, что даже Д. С. Мережковский не счел возможным согласиться с ним. В книге «М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества»4 Мережковский восклицал: «Мартынов начал, Вл. Соловьев кончил; один казнил временной, другой — вечною казнью...»5. Но, полемизируя с Вл. Соловьевым, Мережковский тем не менее полностью принимает его тезис о сверхчеловечности Лермонтова, и — что наиболее существенно — Мережковский трактует лермонтовский протест не в общественном, а в искаженном мистическом плане, полагая, что от Лермонтова начнется «будущее религиозное народничество»6.

Поэт и теоретик русского символизма Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) не оставил специальных статей о творчестве Лермонтова, но имеются его отдельные высказывания о поэзии Лермонтова в сборнике статей «Луг зеленый» (М., 1910). Некоторые из них справедливы, например: «В Пушкине и Лермонтове зарождался Некрасов...» (стр. 63), другие — ошибочны, например эклектическое утверждение, что русская литература в лице Пушкина и Лермонтова, отразив в себе индивидуалистические стремления Запада, в то же время развивалась в народном направлении (стр. 62). В целом эти отдельные суждения не

- 59 -

представляют особого интереса. Более существенны наблюдения Андрея Белого над ритмом лермонтовского четырехстопного ямба. В статье «Сравнительная морфология ритма русских лириков в ямбическом диметре» и в некоторых других статьях сборника «Символизм» Андрей Белый внимательно исследовал характер четырехстопного ямба Лермонтова и пришел к выводу, что он соединяет ритм Жуковского с ритмом Пушкина1. Это наблюдение позволяет установить, что Лермонтов использовал поэтический опыт даже идеологически далеких от него писателей, в данном случае Жуковского.

Кроме того, в статье «Жезл Аарона» А. Белый делится своими наблюдениями о выразительном чередовании гласных в стихотворении «Бородино»2.

Особую позицию среди представителей символизма в отношении к Лермонтову занимал Блок. Еще в 1906 году он написал рецензию «Педант о поэте», в которой подверг резкой критике второе издание книги Н. Котляревского «М. Ю. Лермонтов. Личность поэта и его произведения». Свое понимание поэзии Лермонтова Блок выразил краткой цитатой из труда Н. Котляревского: «На стр. 210 своей книги профессор Котляревский внезапно обмолвился одной фразой, будто с неба звезду схватил: „...истина заключалась в бессменной тревоге духа самого Лермонтова“. Эта роковая обмолвка уничтожает все остальное исследование»3. А два года спустя в статье «Народ и интеллигенция» Блок, касаясь сущности «Исповеди» Горького, ясно дал понять, какое он вкладывает содержание в понятие «тревога духа»: «...сердце же Горького тревожится и любит, не обожествляя, требовательно и сурово, по-народному, как можно любить мать, сестру и жену в едином лице родины — России. Это конкретная, если можно так выразиться, „ограниченная“ любовь к родным лохмотьям, к тому, чего „не поймет и не заметит гордый взор иноплеменный“. Любовь эту знали Лермонтов, Тютчев, Хомяков, Некрасов, Успенский, Полонский, Чехов»4. Таким образом, под лермонтовской «тревогой духа» Блок подразумевал любовь поэта к народу, к родине, его волнение за народные судьбы, за его будущее. Такая постановка вопроса коренным образом отличалась от понимания творчества Лермонтова другими русскими символистами, приближаясь во многом к традициям передовой демократической критики.

В 1920 году выходит однотомник избранных произведений Лермонтова с предисловием и примечаниями Блока. В предисловии Блок писал: «Наследие Лермонтова вошло в плоть

- 60 -

и кровь русской литературы. Едва ли существуют сколько-нибудь грамотные люди, не слыхавшие о Демоне и Печорине... Творчество Лермонтова оказало влияние на Достоевского, Тургенева, Фета, Полонского, Григорьева, на многих поэтов, нам современных»1. Говоря о современных поэтах, Блок имел в виду и самого себя; родственность поэзии Блока и Лермонтова отмечалась неоднократно: так, например, К. Чуковский писал, что Блок — «Лермонтов нашей эпохи»2. Мысль Блока о том, что Лермонтов оказал влияние на многих русских писателей, безусловно справедлива, и, несомненно, в ближайшем будущем исследователи разработают эту тему.

В конце XIX века и в начале XX века в академической умеренно-либеральной критике преобладали культурно-историческая и психологическая школы; ряду работ этого времени присущ эклектизм, смешение различных методологий; наиболее характерен в этом отношении труд Н. А. Котляревского «М. Ю. Лермонтов. Личность поэта и его произведения»3, который был, как указано выше, раскритикован в рецензии Блока. Главное внимание Н. А. Котляревский уделял «душевному складу» Лермонтова; данные об исторической эпохе привлекались ученым не систематически, без понимания глубокой связи его творчества с русской исторической действительностью.

В. Д. Спасович в статье «Байронизм у Пушкина и у Лермонтова»4 усиленно подчеркивал влияние поэзии Байрона на Лермонтова. Возражая В. Д. Спасовичу, А. Н. Пыпин справедливо замечал, что степень зависимости Лермонтова от поэзии Байрона преувеличена. В то же время в книге А. Н. Пыпина «История русской литературы»5 нет отчетливой концепции творчества Лермонтова. Следуя традиции культурно-исторической школы, Пыпин заявляет, что «Лермонтов был несомненно русский поэт и данной эпохи; историческая связь с нею дает ключ и к его поэзии»6. Но автору не удалось до конца выдержать эту верную точку зрения. Говоря далее о том, что личность и творчество Лермонтова заключали в себе много загадочного, автор, противореча своему предыдущему высказыванию, пишет: «...Лермонтова менее всего можно объяснить предшествующим развитием и современными условиями. Он поражает неожиданностями

- 61 -

и противоречиями; он как будто ничем не был обязан ни воспитанию, ни особенно школе...»1.

Наиболее фундаментальным трудом о Лермонтове, написанным в эти годы с позиций культурно-исторической школы, была книга французского ученого Э. Дюшена, которая вышла в Париже в 1910 году, а в 1914 году ее наиболее значительная часть появилась в русском переводе2. В книге Дюшена есть ряд верных утверждений. Однако излишнее увлечение западноевропейскими параллелями нередко приводит автора к натяжкам и прямо ошибочным выводам. Вот почему труд Дюшена в дальнейшем использовали компаративисты в своих попытках представить творчество Лермонтова как своеобразную мозаику иноземных влияний и заимствований.

Ряд статей, написанных в традициях культурно-исторической школы, был опубликован в юбилейном сборнике «Венок М. Ю. Лермонтову» (М.—Пг., 1914). Проблеме литературных влияний на Лермонтова посвящены статьи С. В. Шувалова «Влияние на творчество Лермонтова русской и европейской поэзии» и М. Н. Розанова «Байронические мотивы в творчестве Лермонтова». Влияние творчества Лермонтова на последующую русскую литературу освещено в статье И. Н. Розанова «Отзвуки Лермонтова». В статье Н. Л. Бродского «Поэтическая исповедь русского интеллигента 30—40-х годов» собран материал, характеризующий место Лермонтова в литературном окружении его времени. О фольклорных элементах творчества Лермонтова в сборнике помещена статья Н. М. Мендельсона «Народные мотивы в поэзии Лермонтова». Остальные статьи сборника «Венок М. Ю. Лермонтову» написаны с иных методологических позиций. Статья В. М. Фишера «Поэтика Лермонтова» продолжает наблюдения Андрея Белого над стихом Лермонтова и в какой-то степени предвосхищает методы анализа стиха, к которым позднее обратятся формалисты. Статьи П. Н. Сакулина, И. М. Соловьева и С. В. Шувалова, посвященные религиозным мотивам в творчестве Лермонтова, освещают эту проблему в идеалистическо-эклектическом плане.

Психологическая школа в изучении творчества Лермонтова представлена исследованием Д. Н. Овсянико-Куликовского3. По мнению ученого, специфика лермонтовской поэзии объясняется своеобразием его психики, эгоцентрическим характером его натуры. Сосредоточив свое внимание на психологии Лермонтова, Овсянико-Куликовский оставляет без достаточного внимания

- 62 -

вопрос о влиянии исторической эпохи на формирование личности поэта, что, конечно, не может удовлетворить современного исследователя, считающего реальную действительность основным фактором, определяющим мировоззрение поэта.

Подробный анализ образа Печорина сделан Овсянико-Куликовским в его труде «История русской интеллигенции»1. Исследователь отмечает сходство психологии Печорина с психологией Белинского и его друзей из кружка Станкевича. Он пишет, «что тип Печорина был для лучших людей того времени не совсем то, чем является он для нас. С одной стороны, он говорил им больше, а с другой — меньше, чем говорит нам. Дальнейшее выяснение или, скажем, развитие этого типа в сознании мыслящей и передовой части общества шло в направлении убыли его морального интереса в тесном смысле и расширения его значения как типа общественно-психологического, стоящего посредине между Онегиным, человеком 20-х годов, и так называемыми „людьми 40-х годов...“»2. Мысль Овсянико-Куликовского об эволюции образа Печорина в сознании последующих поколений заслуживает внимания.

Демократическая традиция в оценке личности и творчества Лермонтова в начале XX века нашла свое выражение в труде П. А. Кропоткина по истории русской литературы3. Политический изгнанник, анархист П. А. Кропоткин обращает внимание на протест Лермонтова против окружавшего его общества: «Демонизм или пессимизм Лермонтова не был пессимизмом отчаяния. Это был могущественный протест против всего низменного в жизни, и в этом отношении его поэзия оставила глубокие следы на всей последующей русской литературе. Его пессимизм был раздражением сильного человека, видящего вокруг себя лишь слабых и низких людей»4. Далее П. А. Кропоткин пишет о гуманизме и народном характере поэзии Лермонтова, о его ненависти к официальной России.

Волевой, действенный, мятежный характер творчества Лермонтова был близок А. М. Горькому. В произведениях его — от ранних романтических рассказов до романа «Жизнь Клима Самгина», — в многочисленных статьях и письмах мы часто встречаем упоминания имени Лермонтова, прямые и косвенные цитаты из его стихотворений и поэм. О громадном впечатлении, которое произвело на юного Горького и его старших товарищей по работе в иконописной мастерской чтение лермонтовского «Демона», рассказано в повести «В людях».

- 63 -

Горькому пришлось выступить как историку русской литературы с циклом лекций перед аудиторией партийной школы на острове Капри в 1909 году. Наброски курса «Истории русской литературы», сделанные Горьким, конспективны, отрывочны, не свободны от некоторых ошибочных суждений. Но оценка литературного наследия Лермонтова и определение его места в русской классической литературе, данное Горьким, во многом развивают концепцию Белинского и высказывания революционно-демократической критики. Однако основоположник литературы социалистического реализма с большей определенностью подчеркнул в творчестве Лермонтова пафос действия. Если Белинский в «лермонтовском элементе» находил существенным «жажду жизни», то Горький писал: «...в стихах Лермонтова начинают громко звучать ноты, почти незаметные у Пушкина, — это жадное желание дела, активного вмешательства в жизнь»1.

По словам Горького, Лермонтов не был одинок среди людей конца 30-х и начала 40-х годов своей «жаждой дела, тоской сильного человека, который не находит почвы для приложения своих сил»2, но у поэта «эта тоска принимает особенно резкие контуры»3. В подтверждение Горький приводил стихотворения «Монолог», «Молитва», «Желание».

В своих лекциях Горький проводит резкую черту между Лермонтовым и Печориным: «Печорин был для него слишком узок, следуя правде жизни, поэт не мог наделить своего героя всем, что носил в своей душе, а если б он сделал это — Печорин был бы неправдив.

Иначе говоря, — Лермонтов был и шире, и глубже своего героя, Пуш<кин> еще любуется Онегиным, Лермонтов уже относится к своему герою полуравнодушно». Печорин близок Лермонтову в ряду других героев русской литературы — сильных, хорошо одаренных людей, которые поэтому «не находят себе места в обществе» и чужды ему4.

Глубокое социальное значение, по мнению Горького, приобретает пессимизм Лермонтова: «...пессимизм в Лермонтове действенное чувство, в этом пессимизме ясно звучит презрение к современности и отрицание ее, жажда борьбы и тоска, и отчаяние от сознания одиночества, от сознания бессилия. Его пессимизм весь направлен на светское общество»5.

В годы реакции и упадка общественной жизни, когда критики — импрессионисты и символисты — видели путь от лермонтовского

- 64 -

демонизма к религиозности, находили в творчестве поэта «сверхчеловеческое», ницшеанское начало, Горький продолжал традиции Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова.

Дальнейшее развитие прогрессивных традиций Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Горького в истории изучения Лермонтова относится к послеоктябрьскому периоду.

4. ИЗУЧЕНИЕ НАСЛЕДИЯ ЛЕРМОНТОВА
В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ (1917—1959)

Советское литературоведение развивалось в борьбе с традициями культурно-исторической школы, формализма и вульгарного социологизма. Марксистско-ленинская методология подняла на новую ступень изучение жизни и творчества Лермонтова, позволила глубже, чем это было в дореволюционном литературоведении, разработать вопросы изучения творческого наследия поэта. Биография и произведения Лермонтова стали изучаться на широком историческом фоне, с учетом различных факторов общественного развития; тщательно была исследована связь Лермонтова с прогрессивными деятелями русской литературы (Радищев, Пушкин, поэты-декабристы). Советские ученые впервые занялись вопросом о мировом значении творчества Лермонтова и о воздействии его наследия на развитие литератур народов нашей Родины.

Успехи, достигнутые современным лермонтоведением, явились результатом коллективной работы многих ученых. Чем последовательнее осваивалась марксистская методология, тем плодотворнее становились исследования жизни и творчества Лермонтова. Следует особо отметить, что наиболее талантливые исследователи культурно-исторической, формалистической и социологической школ постепенно отходили от своих прежних ошибочных установок и все больше проникались пониманием принципов марксистской методологии.

В конце 10-х — в первой половине 20-х годов в западноевропейском и русском литературоведении получил особое распространение формализм; сторонники так называемой формальной школы не принимали марксистского положения о диалектическом единстве содержания и формы, не понимали, что форма, выражающая содержание, определяется этим содержанием. Будучи незнакомы с ленинской теорией отражения или отвергая ее, формалисты отрицали связь искусства с действительностью и рассматривали произведение искусства не как своеобразное специфическое отражение объективной действительности, а как нечто замкнутое в себе, существующее параллельно действительности и не находящееся в зависимости от нее. Отрывая форму от содержания и изучая художественное произведение как систему художественных приемов, как конкретное единство взаимосвязанных и взаимодействующих элементов (т. е. независимо от

- 65 -

действительности созданную художником конструкцию), формалисты стремились понять, установить, как сделано то или иное произведение, но при этом они принципиально отказывались рассматривать его общественно-историческую функцию, те социально-философские идеи, которые выражены в изучаемом произведении. Идейный анализ содержания формалисты отдавали социологам, историкам, философам, психологам, но только не литературоведам.

Это не значит, что всем формалистическим исследованиям был чужд исторический принцип рассмотрения изучаемого материала. Но историзм формалистов исходил из идеалистических представлений, историю искусств формалисты изучали как имманентный, независимый от внешних воздействий процесс, не объясняя явлений искусства сложной взаимосвязью с исторической действительностью.

Несмотря на глубоко ошибочные принципы методологии формальной школы, формалисты накопили в своих исследованиях немало интересных наблюдений, которые имеют частный характер, но могут быть полезны при условии пересмотра исходных методологических позиций. В этом отношении был прав Б. М. Энгельгардт, который писал: «...история литературы не может, конечно, целиком усвоить себе эволюционную схему, предлагаемую формальной поэтикой, именно потому, что это — отвлечение, односторонняя схема, но она без сомнения с благодарностью воспользуется теми сведениями о литературных фактах, которые приобретаются в процессе развертывания этой схемы и которые она не может получить ни от какой другой науки»1.

Одним из основоположников формальной школы в русском литературоведении был Б. М. Эйхенбаум. Этот разносторонний и талантливый исследователь много внимания уделил изучению Лермонтова, особенно вопросам лермонтовской текстологии.

Первая работа Б. М. Эйхенбаума о Лермонтове появилась в 1914 году. Это была развернутая рецензия на книги Дюшена и Родзевича «К вопросу о западноевропейском влиянии в творчестве Лермонтова», напечатанная в журнале «Северные записки» (1914, № 10—11, стр. 220—225). Затем в том же журнале появилась его рецензия на книгу А. Закржевского «Лермонтов и современность» (1915, № 2, стр. 228—230).

В 1922 году в книге «Мелодика русского стиха» Б. М. Эйхенбаум занялся сравнительным изучением мелодики стиха русских поэтов и в том числе Лермонтова. Сопоставляя стихотворения Лермонтова со стихотворениями Жуковского, Пушкина, Тютчева, исследователь охарактеризовал мелодические принципы лермонтовской лирики. Эти наблюдения и соображения получили дальнейшее развитие в его большой работе — книге «Лермонтов.

- 66 -

Опыт историко-литературной оценки»1, которая вышла отдельным изданием в 1924 году. В книге сделана попытка обосновать историческую неизбежность появления Лермонтова в русской литературе: «...нужно было подвести итог классическому периоду русской поэзии и подготовить переход к созданию новой прозы. Этого требовала история, и это было сделано Лермонтовым» (стр. 156). На большом конкретном материале исследователь показал, что «Лермонтов ослабил те формальные проблемы, которые волновали поэтов старшего поколения (проблемы, главным образом, лексики и жанра), и сосредоточил свое внимание на другом — на усилении выразительной энергии стиха, на придаче поэзии эмоционально-личностного характера, на развитии поэтического красноречия. Поэзия приняла форму лирического монолога, стих явился заново мотивированным — как выражение душевной и умственной взволнованности, как естественное выразительное средство» (стр. 13).

Б. М. Эйхенбаум прослеживает, как Лермонтов создает новую поэтическую систему, а затем и новую прозу, отличную от пушкинской. Ученый показывает, что Лермонтов пользуется готовым материалом своих предшественников, заимствует целые стихи и даже строфы, переносит из одних своих более ранних произведений в другие уже зрелые произведения однажды найденные формулировки. Завершая традиции романтической поэмы, Лермонтов в стихах последних лет открывает новые возможности для дальнейшего развития русской лирики.

Ни один исследователь творчества Лермонтова не может пройти мимо содержательной работы Б. М. Эйхенбаума, несмотря на то, что отдельные положения представляются нам спорными. Так, Б. М. Эйхенбаум сознательно обходит связь изучаемых им явлений стиля, композиции, литературных форм с другими видами культурного творчества, не дает объяснения творческой эволюции Лермонтова событиями общественной жизни, причинами, лежащими вне специфически литературного ряда явлений. Не может согласиться современный исследователь и с отрицательным отношением Б. М. Эйхенбаума к критическому наследию Белинского, которое он перенял от декадентской критики: «...ничего конкретного о поэзии Лермонтова, как и о других литературных явлениях, Белинский сказать не умеет — в этих случаях он, как типичный читатель, говорит общими фразами и неопределенными метафорами» (стр. 14).

В последующие годы Б. М. Эйхенбаум много писал о Лермонтове в статьях на специальные темы (например, «Литературная позиция Лермонтова» (ЛН, т. 43—44, 1941); «Казанская тетрадь Лермонтова» (ЛН, т. 45—46, 1948); «О смысловой основе „Героя нашего времени“» (Русская литература, 1959, № 3) и во вступительных статьях и комментариях ко многим собраниям сочинений

- 67 -

Лермонтова и отдельным изданиям его произведений. Последней напечатанной его работой является очерк о творческом пути Лермонтова в четвертом томе малого издания Академии наук СССР1. После смерти Б. М. Эйхенбаума осталась неизданной законченная им в 1959 году большая работа, посвященная драматургии Лермонтова.

Последовательное, хронологическое рассмотрение работ Б. М. Эйхенбаума дает возможность убедиться в том, что интересы исследователя и методы его работы с годами значительно изменялись. Начав изучение наследия Лермонтова главным образом в теоретическом аспекте с позиций формальной школы, Б. М. Эйхенбаум затем сосредоточил свое внимание на проблемах текстологических, историко-литературных и в меньшей степени на вопросах биографических. Особенно плодотворной была работа Б. М. Эйхенбаума в области лермонтовской текстологии. Практически в большей части своих работ последних двух десятилетий Б. М. Эйхенбаум вышел за пределы имманентного анализа художественных произведений и рассматривал явления литературы в сложной взаимосвязи с исторической действительностью.

Во второй половине 20-х и в начале 30-х годов в литературоведении был широко распространен метод вульгарного социологизма. Представители этого течения упрощенно трактовали явления литературы: вместо подлинно марксистского подхода к литературному процессу, предусматривающего сложный и опосредствованный характер влияний экономических факторов на идеологию и в том числе на искусство, сторонники вульгарного социологизма выводили явление литературы непосредственно из экономического базиса. Такой примитивный подход не мог дать плодотворных результатов при изучении истории литературы и творческого наследия Лермонтова.2

К каким ошибочным выводам приводят вульгарно-социологические принципы исследования, можно убедиться, ознакомившись со статьей У. Фохта «„Демон“ Лермонтова как явление стиля»3. Сопоставляя образ Демона непосредственно с экономическим состоянием старого русского дворянства, автор писал: «Основной формой отношения Демона к миру остается его гордое отчаяние, явившееся одной из форм субъективного, психологического

- 68 -

выражения общественного положения старой русской аристократии к 30-м годам XIX века, положения, сводившегося к постепенной экономической деградации, незадолго до этого резко сказавшейся политической гибелью этой группы при временном сохранении известной хозяйственной самостоятельности и культурной обеспеченности»1. В результате такого упрощенного подхода к лермонтовским образам У. Фохт пришел к выводу, что протест Лермонтова «был чисто реакционный, во имя восстановления прошлого, а не творчества будущего, протест мелочный и бессильный. Это было одно из проявлений помещичьей реакции, а не буржуазной революции»2.

Программа борьбы с вульгарным социологизмом была дана в решении ЦК ВКП (б) (17 мая 1934 г.), направленном против вульгаризации марксистско-ленинской теории в преподавании истории. Оно разоблачило несостоятельность вульгарно-социологических, антимарксистских теорий в социальных науках и в частности в литературоведении. Стало очевидным, что вульгарные социологи в критике и в истории литературы, игнорируя познавательное и воспитательное значение классической литературы, по существу изолировали народные массы от культурного наследия прошлого и выступали против ленинского учения о критическом усвоении этого наследия. Исходя из меньшевистских взглядов, упрощающих историческое развитие человечества, социологи утверждали невозможность идейного развития писателя и перехода его на идеологические позиции другого класса. Этим отрицалась связь художника с жизнью народа, утверждалась идея антинародности всего художественного наследия прошлого. Советская марксистская критика 30-х годов показала идейную и методологическую несостоятельность вульгарного социологизма, неприемлемость этой концепции.

В 1925 году вышла книга С. В. Шувалова «М. Ю. Лермонтов»3. Эта научно-популярная книга, еще носящая следы методологии вульгарного социологизма, была в целом полезным пособием для школы.

Не свободна от некоторых элементов вульгарного социологизма интересная статья А. В. Луначарского «Лермонтов-революционер», написанная в 1926 году для газеты «Комсомольская правда» и затем вошедшая в сборники статей этого автора4.

- 69 -

Отталкиваясь от герценовского восприятния поэзии Лермонтова, Луначарский развивал мысль о том, что поэт «в 1830 году явился как бы последышем, последним и глубоко искренним эхом декабрьских настроений. Надо прибавить к этому, что Лермонтов до конца своих дней остался верным революции»1. Луначарский всячески подчеркивает протестующий характер лермонтовского творчества: «...вся надорванность Лермонтова, его „Герой нашего времени“, о котором чуткий Белинский говорил, что это человек могучий, таящий в себе широкие возможности, но попавший в безвременье, его удивительное печальное „Я гляжу“, где все свое поколение (и себя в том числе) Лермонтов клянет именно в качестве жертв безвременья, — все эти произведения свидетельствуют о том, что тоска Лермонтова была не тоской тунеядца, щеголявшего в гамлетовском плаще, что он шел бесконечно дальше дворянской обывательщины Евгения Онегина, что этот мрак порожден был именно невозможностью найти жизненные формы, которые были бы по плечу его гигантской и мятежной натуре»2.

Несмотря на отдельные ошибочные утверждения и формулировки, статья А. В. Луначарского оказала существенную помощь в утверждении правильного понимания личности Лермонтова и прогрессивного характера его творчества.

В 1934 году в издательстве «Мир» появилась книга С. Н. Дурылина «Как работал Лермонтов», посвященная творческой эволюции поэта, его художественному мастерству3. С. Н. Дурылин прослеживает, как Лермонтов, постоянно возвращаясь к излюбленным темам и образам, настойчиво ищет для них наиболее совершенного воплощения. Стихи и поэмы 1828—1832 годов — лирический дневник, из которого ничего не предназначалось для печати. Только после тщательной обработки этого материала поэт позволяет себе вынести его на суд читателя. Примером напряженной работы являются стихотворения «Бородино», «Узник» «Договор», поэмы «Мцыри», «Демон». Учитывая эту особенность поэта, исследователь по-новому ставит вопрос о так называемых «самоповторениях» у Лермонтова. «Самоповторения» — это ряд этапов, которые проходит первоначальный замысел; лишь окончательный этап санкционирован автором; все остальное подлежало уничтожению. На анализе «самоповторений» С. Н. Дурылин показал, как шло переосмысление образов и тем в связи с возникновением и развитием реализма в творчестве Лермонтова.

Ко второй половине 30-х годов в советском литературоведении в значительной мере были преодолены социологический и формалистический методы. Исследователи овладевали марксистской

- 70 -

методологией, литературная наука обогащалась новыми серьезными работами. Если за десятилетие с 1925 по 1935 год были изданы только две научно-популярные книги о жизни и творчестве Лермонтова (С. В. Шувалов. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М.—Л., Гиз, 1925 и С. Н. Дурылин. Как работал Лермонтов. М., «Мир», 1934)1, то к концу 30-х — началу 40-х годов работа по изучению жизни и творчества Лермонтова заметно оживилась. К 1937 году было закончено издание сочинений Лермонтова в пяти томах под общей редакцией Б. Эйхенбаума, над которым работал привлеченный редактором коллектив молодых исследователей. Это издание, выпущенное в свет издательством «Academia», подвело итоги многолетнего изучения жизни и творчества поэта. Появлению новых статей, исследований и книг о Лермонтове способствовали два юбилея — 125-летие со дня рождения поэта в 1939 году и 100-летие со дня его смерти в 1941 году.

Из ряда торжественных юбилейных речей, посвященных Лермонтову, следует отметить выступление А. Н. Толстого на заседании Академии наук СССР и Союза советских писателей 15 октября 1939 года. Горячо возражая против попыток принизить самобытный, национальный характер творчества великого русского поэта, А. Н. Толстой уделил особое внимание характеристике прозы Лермонтова и говорил об исключительно большом влиянии «Героя нашего времени» на дальнейшее развитие русской реалистической литературы: «Читаешь и чувствуешь: здесь всё — не больше и не меньше того, что нужно и как можно сказать. Это глубоко и человечно. Эту прозу мог создать только русский язык, вызванный гением к высшему творчеству. Из этой прозы — и Тургенев, и Гончаров, и Достоевский, и Лев Толстой, и Чехов. Вся великая река русского романа растекается из этого прозрачного источника, зачатого на снежных вершинах Кавказа»2.

В настоящем обзоре не представляется возможным охарактеризовать все работы о творчестве Лермонтова, которые появились в конце 30-х и в начале 40-х годов. В эти годы выходят книги Л. П. Семенова, С. Н. Дурылина, Л. Я. Гинзбург, В. А. Закруткина и других, а также четыре сборника: «М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы» (М., Соцэкгиз, 1939. Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина. Отдел рукописей); «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы». (М., Гослитиздат, 1941. АН СССР. Институт мировой литературы им. А. М. Горького); «„Маскарад“ Лермонтова» (М., Изд. ВТО,

- 71 -

1941); т. 43—44 «Литературного наследства» (М., 1941), посвященный Лермонтову. Кроме того, вышли иллюстрированные альбомы, несколько научно-популярных книг о жизни и творчестве поэта и множество журнальных и газетных статей, появившихся главным образом в юбилейные даты1.

В 1939 году в Пятигорске вышла обстоятельная книга Л. П. Семенова «Лермонтов на Кавказе»2. Старейший исследователь жизни и творчества Лермонтова, специалист по этнографии и археологии Кавказа, Л. П. Семенов открывает свою книгу историографическим предисловием, а затем подробно рассказывает о поездках Лермонтова на Кавказ и прослеживает отражение в творчестве поэта его кавказских впечатлений. Заключительная глава монографии посвящена отзвукам кавказских мотивов М. Ю. Лермонтова в литературе и искусстве. Из ряда работ на тему «Лермонтов и Кавказ» книга Л. П. Семенова должна быть признана наиболее полной.

О тесной связи поэзии Лермонтова с народным творчеством писал Л. П. Семенов в книге «Лермонтов и фольклор Кавказа»3. Разыскания Л. П. Семенова в этой области плодотворно продолжили С. А. Андреев-Кривич, И. Л. Андроников и Д. А. Гиреев.

В 1940 году вышло пособие к изучению романа «Герой нашего времени», написанное известным исследователем С. Н. Дурылиным4. Это весьма полезное пособие для преподавателей и студентов высшей школы и для учителей старших классов средней школы дает богатый материал по истории создания романа, определяет его место в русской литературе и значение в истории русской общественной жизни. Большое внимание в книге уделено анализу композиции «Героя нашего времени» и анализу художественных образов. Значительный интерес представляет богатый реальный комментарий к роману.

Критика отмечала отдельные недостатки книги С. Н. Дурылина5. Так, например, трудно согласиться с автором, когда он для характеристики главного героя романа привлекает материал из незаконченного произведения Лермонтова «Княгиня Лиговская» и отождествляет Печорина из этого произведения с Печориным в романе «Герой нашего времени». Даже если и

- 72 -

согласиться с тем, что Печорин в «Княгине Лиговской» представляет собой эскиз к герою следующего романа, нельзя на этом основании создавать предысторию автора «Журнала Печорина», привлекая материал из более раннего и самостоятельно существующего произведения. Впрочем, этот методологический просчет автора и другие отдельные недостатки ни в какой мере не умаляют полезности этого пособия.

К сожалению, осталась в рукописи книга Н. О. Лернера, представляющая собой подробный историко-литературный и реальный комментарий к роману Лермонтова. Эта книга должна была быть напечатана Учпедгизом, но Отечественная война 1941—1945 годов помешала изданию.

В книге Л. Я. Гинзбург «Творческий путь Лермонтова» показана эволюция стиля Лермонтова, соотношение романтической и реалистической манеры письма1. Автор анализирует идейно-художественное развитие лирики Лермонтова, показывая, что для поэта характерно сосуществование романтических и реалистических элементов даже в пределах одного произведения.

Л. Я. Гинзбург рассматривает творчество Лермонтова на широком фоне идейных и философских исканий русского общества 30-х годов. Исследователь вскрывает социальную и философскую подоснову лирики Лермонтова, что дает возможность сделать ряд наблюдений над типом лирического героя и жанровыми особенностями его ранних стихотворений (так, например, у Лермонтова трансформируется жанр элегии). Анализ зрелой лирики (1836—1841 годов) позволяет проследить, как Лермонтов отходит от романтической традиции; вот почему излюбленная романтическая тема поэта и толпы получает новое освещение в стихотворениях «Поэт» и «Не верь себе».

Для оценки лермонтовского реализма существен вопрос о функции лермонтовской иронии. Показывая соотношение иронии Лермонтова с иронией Байрона, Пушкина, немецких романтиков и др., Л. Я. Гинзбург приходит к выводу, что ирония в лермонтовских поэмах («Сашка», «Сказка для детей») не означает «осмеяния» поэтом романтического героя. Принцип иронической сдержанности в описаниях не противоречит лиризму и оказывается достаточно емким, уничтожая различие между «поэтическим» и «непоэтическим» и открывая широкие возможности для бытописания, для психологической характеристики, что и явилось началом становления реализма в творчестве Лермонтова.

Особая глава посвящена анализу «Героя нашего времени».

К вопросу о соотношении романтических и реалистических начал в творчестве Лермонтова обратился и В. А. Закруткин

- 73 -

в книге «Пушкин и Лермонтов»1. Автор рассматривает творчество Лермонтова как продолжение, как дальнейшее развитие в новых исторических условиях творческих принципов Пушкина. Исследователь связывает явления русской действительности с отражением их в русской литературе. Особое значение приобретает вопрос перехода Лермонтова с позиций революционного романтизма к критическому реализму. Специальные главы книги В. А. Закруткина посвящены лирике Лермонтова, его романтическим и реалистическим поэмам, Лермонтову-драматургу и прозе Лермонтова.

Немало интересных исследований и статей появилось в сборниках и томах «Литературного наследства», посвященных Лермонтову. Принципиально по-новому освещена советскими исследователями проблема «Лермонтов и мировая культура». В этом отношении особое значение имеют работы А. В. Федорова «Творчество Лермонтова и западные литературы», Б. В. Томашевского «Проза Лермонтова и западноевропейская литературная традиция» и Л. П. Гроссмана «Лермонтов и культуры Востока»2. Если представители культурно-исторической школы занимались главным образом установлением влияния западноевропейских писателей на творчество Лермонтова, выискивая сходство в образах, сюжетах, интонациях и т. п., то советские исследователи коренным образом изменили методологический подход к этой проблеме. Наиболее четко эта новая установка сформулирована А. В. Федоровым: «Очередная задача изучения Лермонтова — не поиски и не установление каких-нибудь новых источников, а решение вопроса о месте, занимаемом им в мировой литературе, и характере его связи с нею, об историческом смысле этой связи. Рассмотрение этого вопроса предполагает: 1) подведение итогов проделанной работы над источниками лермонтовского творчества, отделение бесспорно установленных фактов и правдоподобных предположений от гипотез и догадок и 2) замену общего понятия «влияния» понятием литературной связи, подразумевающей возможность разных частных случаев ее осуществления (влияние, оказываемое одним писателем на другого как частная форма литературной связи; использование в форме перевода или подражания определенного литературного источника; заимствование из него отдельного элемента; совпадение на основе одинакового развития литературных явлений и одинаковой их социальной обусловленности; обращение к творчеству писателя — предшественника или современника — как к примеру, подкрепляющему собственную творческую практику). Различие этих частных случаев так же необходимо, как и учет разной степени социальной и идейно-художественной значимости того или иного факта литературной связи (ср., например,

- 74 -

с одной стороны, значение для Лермонтова поэзии Байрона и, с другой — Гёте или Цедлица). Наконец, полноценное историко-литературное истолкование фактов связи, соединяющей изучаемого автора с мировой литературой, требует постоянного соотнесения их: 1) с развитием его собственного творчества, вне которого нельзя и понять смысл использования того или иного источника, и 2) с традициями данного автора в пределах его родной литературы (так, применительно к Лермонтову изучение байронической традиции немыслимо вне изучения традиции Пушкина)»1.

На материале переводов и переделок, рассмотренных А. В. Федоровым, становится очевидной творческая самостоятельность Лермонтова; автор прав в своем выводе, что «Лермонтов подвергает иноязычный материал огромной творческой переработке, иногда по-новому осмысляет его, резко выделяя одни элементы за счет других, обычно несколько повышая стилистический тон подлинника, придавая ему бо́льшую торжественность или усиливая пафос и трагизм, при этом расширяя словарно-образный диапазон и даже порой „приукрашивая“ переводимого автора. Темы и мотивы переводимых или переделываемых стихотворений почти всегда перекликаются с наметившимися уже ранее темами и мотивами собственного творчества поэта»2. Стремление доказать самостоятельность поэзии Лермонтова даже в его переводах и переделках свидетельствует о полемической заостренности статьи А. Федорова против теории влияний культурно-исторической школы.

Статья Б. В. Томашевского «Проза Лермонтова и западноевропейская литературная традиция», ограничивая роль и устанавливая истинное значение иноземных источников для развития прозы Лермонтова, указывает одновременно на воздействие «Героя нашего времени» на западную культуру: «...литературное созревание Лермонтова, обусловленное русской жизнью, развитием русской художественной литературы, происходило на широком европейском литературном фоне. Может быть, поэтому и роман Лермонтова оказался фактом не только русской национальной литературы, но и литературы мировой. Недаром в течение ближайших пяти лет по выходе в свет романа он был трижды переведен на французский язык и трижды на немецкий»3.

- 75 -

Статья Л. П. Гроссмана «Лермонтов и культуры Востока»1 охватывает широкий круг вопросов, связанных с ориентальными интересами поэта, выясняет источники восточной темы в его творчестве (Библия, учебные пособия, преподаватели по древней истории в Московском благородном пансионе, Московском университете и юнкерской школе, путешествия Лермонтова по Кавказу, восточная тема в русской литературе того времени, «ориенталии» европейских поэтов). Раздел статьи Л. П. Гроссмана, посвященный велижскому делу, которое, по мнению исследователя, дало толчок для создания драмы «Испанцы», мало связан с темой статьи и наименее убедителен.

Обогатили изучение творчества Лермонтова значительные достижения советской фольклористики. Принципиально важной и весьма плодотворной является большая статья М. К. Азадовского «Фольклоризм Лермонтова»2. М. Штокмар выступил со статьей «Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова»3. Статья Г. Виноградова «Произведения Лермонтова в народно-поэтическом обиходе» показывает, насколько подлинно народно творчество великого русского поэта и как глубоко проникло его поэтическое наследие в сознание народа, в его песни, в его поэтический мир4.

В отличие от дореволюционных исследований, в которых фольклористическая тема рассматривалась в основном в биографическом плане, советские ученые изучают фольклоризм Лермонтова как явление историческое, связанное с развитием русской фольклористики 30-х годов XIX века.

Ряд статей посвящается отдельным жанрам творчества Лермонтова. О прозе Лермонтова писали С. Н. Дурылин, Е. Н. Михайлова, Л. Перльмуттер, М. А. Белкина, В. В. Виноградов и др. Среди этих работ особое место занимает статья В. В. Виноградова «Стиль прозы Лермонтова»5, в которой эволюция лермонтовской прозы от «Вадима» к «Герою нашего времени» рассматривается в связи с развитием русской прозы 30-х годов. Обстоятельные статьи Л. В. Пумпянского «Стиховая речь Лермонтова»6 и И. Н. Розанова «Лермонтов в истории русского стиха»7 вводят читателя в обширный круг вопросов, связанных с изучением стиховой культуры Лермонтова.

Драматургии Лермонтова посвящен специальный сборник «„Маскарад“ Лермонтова» под редакцией П. Новицкого (1941),

- 76 -

а также отдельные статьи К. Ломунова1 и В. Комаровича2. В дальнейшем о драматургии Лермонтова была написана небольшая книжка В. А. Мануйлова «Михаил Юрьевич Лермонтов. 1814—1841»3.

Неоднократно советские исследователи обращались к теме «Лермонтов в русской критике». Но далеко не все из написанного по этому вопросу равноценно. К числу лучших работ следует отнести статью Н. И. Мордовченко «Лермонтов и русская критика 40-х годов»4 и главу «Белинский и Лермонтов» в книге того же автора «Белинский и русская литература его времени»5, а также статью Я. Е. Эльсберга «Революционные демократы о Лермонтове»6. Неточности в цитатах уменьшают ценность статьи Д. Гершензона «Лермонтов в русской критике»7. Позднее, в 1951 году, в Гослитиздате вышел сборник, составленный Д. Зоновым, «М. Ю. Лермонтов в русской критике». Подбор материала в этом сборнике не дает представления об ожесточенной борьбе вокруг имени Лермонтова, потому что в нем представлены высказывания только прогрессивной критики. Не восполняет этого пробела и поверхностная статья Д. Зонова, предпосланная сборнику. Второе издание сборника вышло в 1955 году без значительных добавлений.

Немало полезных сведений об оценке Лермонтова в русской критике и о полемике вокруг его прозы имеется во введении к книге Е. Н. Михайловой «Проза Лермонтова» (1957).

К столетию со дня смерти поэта, к 1941 году, был приурочен выпуск четырех лермонтовских альбомов: «Лермонтов в изобразительном искусстве», составленный Н. П. Пахомовым (М.—Л., Изд. АН СССР, 1940); «М. Ю. Лермонтов в портретах и иллюстрациях», составленный Э. Ф. Голлербахом и В. А. Мануйловым (Учпедгиз, 1941); «М. Ю. Лермонтов в портретах» под редакцией И. С. Зильберштейна (М., Гослитмузей, 1941) и «М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. 1814—1841» под редакцией М. Голосовкер (М., «Искусство», 1941). В конце 1959 года вышел наиболее полный по материалу альбом «М. Ю. Лермонтов

- 77 -

в портретах, документах и иллюстрациях», составленный Е. А. Ковалевской и В. А. Мануйловым (Л., Учпедгиз, 1959).

Тема «Лермонтов и изобразительное искусство» получила затем развитие в статьях Н. П. Пахомова «Живописное наследство Лермонтова», И. И. Беккера «К. А. Горбунов и его портрет Лермонтова», А. Н. Савинова «Лермонтов и художник Г. Г. Гагарин» и С. Н. Дурылина «Врубель и Лермонтов»1.

В послевоенные годы изучение Лермонтова в нашей стране продолжало успешно развиваться. Много статей о его творчестве появилось после 1945 года в ученых записках и трудах университетов и педагогических институтов2.

В 1947 году в «Историко-литературном сборнике», изданном Гослитиздатом, появились статьи о творчестве Лермонтова Н. К. Пиксанова, Н. Л. Бродского и А. Г. Цейтлина. В статье Н. К. Пиксанова дан социально-исторический анализ «Вадима», обращено особое внимание на разработку темы крестьянского восстания.

В работе Н. Л. Бродского о стихотворении «Бородино» привлечен обширный исторический и мемуарный материал, свидетельствующий о том, что Лермонтов точно воссоздал ход великой битвы. А. Г. Цейтлин выясняет значение «Героя нашего времени» в развитии русского общественно-психологического романа.

В 1948 году вышел второй лермонтовский том «Литературного наследства» (т. 45—46). Из помещенных в нем работ следует назвать статью И. В. Боричевского «Пушкин и Лермонтов в борьбе с придворной аристократией», где автор широко привлекает новый архивный материал; исследование Л. П. Гроссмана «Стиховедческая школа Лермонтова», в котором поэтическая практика Лермонтова сопоставляется с теориями стиха, господствовавшими в 30-е годы XIX века. Специальной теме «Музыка в жизни и творчестве Лермонтова» посвящен труд И. Р. Эйгеса3.

В 40-е и 50-е годы особое внимание советские исследователи обращали на изучение взаимоотношений поэта с его современниками, на место и значение его творчества в истории русской литературы и общественной жизни. Из ряда работ, прояснивших тему «Лермонтов и его эпоха», кроме упомянутых выше книг Л. Я. Гинзбург и В. А. Закруткина, назовем статью Б. М. Эйхенбаума «Литературная позиция Лермонтова» (ЛН, т. 43—44, 1941), работы Н. Л. Бродского «Лермонтов-студент и его товарищи» (в сб.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. М., Гослитиздат, 1941) и монографию «М. Ю. Лермонтов. Биография. Т. 1. 1814—1832» (М., Гослитиздат, 1945), статью В. А. Мануйлова

- 78 -

«Лермонтов и А. А. Краевский» (ЛН, т. 45—46, 1948), написанную им главу «Лермонтов» в VII томе «Истории русской литературы» (М.—Л., 1955, Институт русской литературы АН СССР); статьи Б. Я. Бухштаба, Э. Г. Герштейн, Э. Э. Найдича и Н. А. Любович, напечатанные в «Литературном наследстве» (т. 58, 1952) под общим названием «Отклики Лермонтова на политические и литературные события 1820—1830 годов»; книги С. А. Андреева-Кривича, И. Л. Андроникова, Т. А. Ивановой, Е. Н. Михайловой, А. В. Попова, А. Н. Соколова и др.

Большой интерес представляет для современных исследователей лермонтовский герой, его специфические черты, отражение в нем важнейших противоречий исторической эпохи, а также вопрос о лирическом герое Лермонтова. Эта проблема неразрывно связана с изучением эволюции стиля поэта.

В последнее время в исследованиях А. Н. Соколова (см. кн.: Михаил Юрьевич Лермонтов. Изд. МГУ, 1957) сделан ряд существенных наблюдений над поэтикой романтической поэмы в творчестве Лермонтова. А. Н. Соколов устанавливает два типа поэмы: с разочарованным, «демоническим», героем («Демон») и с героем страстным («Мцыри»), из которых первый восходит к южным поэмам Пушкина, а второй продолжает традиции декабристской поэмы. Становление реалистической манеры изображения происходит и внутри романтической поэмы, в которой напряженный лиризм ослабляется вторжением объективно-эпического начала.

Тот же круг вопросов в центре внимания Д. Е. Максимова (вступительная статья к избранным произведениям Лермонтова в двух томах, малая серия «Библиотеки поэта». Изд. 3, 1957). Анализируя ранние произведения Лермонтова, автор выявляет характерные черты лермонтовского творчества и его лирического героя — «лермонтовского человека»: обострение идеи и чувства личности, субъективность, принципиально оценочный подход к окружающему. В этом плане автор отводит особое место теме мщения и мстителя в ее различных вариантах, проходящей через раннее творчество Лермонтова. Д. Е. Максимов показывает, что тот же «лермонтовский человек» стоит в центре и ранней драматургии и юношеских поэм Лермонтова. В драмах происходит некоторая объективизация героя, осуществляемая еще в границах романтического метода.

В зрелом периоде своего творчества Лермонтов идет по пути дискредитации героя-индивидуалиста, которая достигается двумя способами. Это выявление внутренних разрушительных процессов в личности самого героя и, во-вторых, противопоставление его индивидуалистическому своеволию контрастирующего образа «простого человека». Большое внимание Д. Е. Максимов уделяет теме народной и демократической России в поздних стихотворениях поэта. Работа Д. Е. Максимова дает глубокие характеристики отдельных произведений, рассматривая их на широком

- 79 -

общественном и литературном фоне. Она ставит ряд вопросов, заслуживающих специального исследования.

Изучению эволюции Лермонтова-прозаика в последние два десятилетия было посвящено несколько специальных работ.

Стиль лермонтовской прозы глубоко анализируется в статье В. В. Виноградова1. Автором охвачен широкий круг самых разнообразных явлений стиля. Детальный анализ позволяет выявить особенности ранней прозы Лермонтова, тяготеющей к лирическому монологу романтической поэмы. Здесь Лермонтов еще близок к «неистовым романтикам» типа А. Марлинского. Отход от традиций «стихового языка» намечается в «Княгине Лиговской»: повествование приближается к бытовой речи, увеличивается расстояние между речью автора и персонажей. Лермонтов начинает стремиться к объективному повествованию, к пушкинскому и гоголевскому элементам, творчески их воспринимая.

В «Герое нашего времени» новым эстетическим принципам соответствует новая стилистическая система. Особое значение приобретает устно-бытовой сказ. Емкость и широта сказа позволяют вместить самые разнообразные стили, являясь мощным средством психологической характеристики. Лермонтов не только отходит в своем романе от романтического принципа, но и полемизирует с ним. Писатель «аналитически в новых формах реалистического искусства раскрывает внутреннюю организацию личности современного человека»2, разрешая, таким образом, одну из труднейших художественных и общественно-политических задач своего времени. На этом пути Лермонтов делает ряд художественных открытий (принцип психофизического параллелизма, психологический эксперимент, способы стилистической передачи сложной гаммы чувств). В статье В. В. Виноградова эти художественные достижения Лермонтова подвергнуты тонкому анализу.

В ином аспекте рассматривает «Героя нашего времени» А. Г. Цейтлин в статье «Из истории русского общественно-психологического романа»3. Вслед за «Евгением Онегиным» роман Лермонтова положил начало общественно-психологического реализма в русской литературе. Печорин, при всей его неповторимой индивидуальности, явился типическим выражением критически мыслящих людей 30-х годов; его появление в литературе не случайно: оно предопределено процессом развития русского общества. Наибольший акцент Лермонтов делает на индивидуализации героя. Роман принадлежит другой эпохе, нежели «Евгений Онегин», и это обуславливает его специфические особенности:

- 80 -

отсутствие проблемы общественного движения, эгоцентризм, постоянную внутреннюю противоречивость героя. Значительно усложняется любовная коллизия. Писателя не занимает внешний быт, зато особое значение приобретает пейзаж: природа сопутствует переживаниям героя. Лермонтов не сторонится задач социальной типизации, но не они в центре его внимания — это более характерно для Гоголя. Лермонтова интересует «история человеческой души». От лермонтовского психологизма — прямой путь к психологическому методу Достоевского.

В монографическом исследовании Е. Михайловой «Проза Лермонтова» (М., Гослитиздат, 1957) дан подробный разбор «Вадима», «Княгини Лиговской»1 и «Героя нашего времени». Основную проблему лермонтовской прозы автор усматривает во взаимоотношении личности и общества. Так, например, в отличие от Н. К. Пиксанова Е. Н. Михайлова не считает тему крестьянского бунта центральной в романе «Вадим». Исследователь сосредоточивает внимание на философской проблематике произведений Лермонтова.

Анализу социально-философского содержания образа Печорина в значительной мере посвящена статья Э. Э. Найдича (вступительная статья к избранным произведениям Лермонтова в двух томах, Лениздат, 1957). Автор показывает, что в Печорине совмещаются сильные и слабые стороны романтической натуры, но и сильные стороны его характера превращаются в пороки в условиях породившего его общества.

Э. Э. Найдич прослеживает, как развивалась тема народа в творчестве Лермонтова. В народной среде Лермонтов ищет здоровые силы, противостоящие общественному укладу царской России. Естественность для Лермонтова — критерий ценности героя, в связи с чем еще большее значение приобретает тема природы и близости человека к природе. По мнению исследователя, эти проблемы намечены еще в «Маскараде» и в «Сашке», а затем получили дальнейшую разработку в «Герое нашего времени».

Много внимания советские исследователи творчества Лермонтова уделили в последние годы выявлению исторических и биографических событий, впечатлений, а также реальных лиц, которые послужили творческим импульсом в истории возникновения и осуществления многих поэтических и прозаических замыслов. Здесь прежде всего следует назвать пользующиеся заслуженной известностью, увлекательно написанные работы И. Л. Андроникова. Так, в книге «Лермонтов. Новые разыскания» (1948, переиздана в 1951) И. Л. Андроников рассказывает, как он установил, что цикл лирических стихотворений 1831—

- 81 -

1832 годов посвящен Н. Ф. Ивановой; автор подробно прокомментировал историю создания драмы «Странный человек» и высказал соображения о прототипах действующих лиц.

О кавказских источниках творчества Лермонтова И. Л. Андроников писал в ряде работ, итогом наблюдений в этой области является его книга «Лермонтов в Грузии в 1837 году» (Тбилиси, «Заря Востока», 1958). Отметим, что над раскрытием кавказских реалий в произведениях Лермонтова трудился ряд исследователей: достаточно назвать книги Л. П. Семенова «Лермонтов на Кавказе» (Пятигорск, 1939), «Лермонтов и фольклор Кавказа» (Пятигорск, 1941), С. Дурылина «„Герой нашего времени“ М. Ю. Лермонтова» (М., Учпедгиз, 1940), И. К. Ениколопова «Лермонтов на Кавказе» (Тбилиси, «Заря Востока», 1940), А. В. Попова «Лермонтов на Кавказе» (Ставрополь, 1954), С. А. Андреева-Кривича «Лермонтов. Вопросы творчества и биографии» (М., Изд. АН СССР, 1954).

Не представляется возможным полностью осветить все многообразие тем и проблем, над которыми успешно работали и работают советские лермонтоведы. Некоторым дополнением к настоящему обзору может служить глава VI, посвященная статьям о Лермонтове, опубликованным в послевоенные годы в ученых записках и трудах высших учебных заведений нашей страны.

5. БИОГРАФИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ ЛЕРМОНТОВА

Биография — подсобная историческая дисциплина, которая входит как составная часть во многие науки. Особенно большое значение биография имеет в науках исторических и в том числе в истории литературы. По справедливому замечанию П. Н. Беркова, «биография в литературоведении — это больше, чем просто вспомогательная дисциплина... советская литературная наука, отвергая биографический метод буржуазного литературоведения, сводивший все творчество писателя к внешним фактам его жизни, вместе с тем высоко ценит работы по биографии писателей как одно из средств уяснения их места в общественно-политической жизни и борьбе соответствующей эпохи»1.

В кругу литературоведческих дисциплин биография призвана играть значительную роль. В исследованиях советских литературоведов о творческом пути писателей непременно привлекаются в большей или меньшей степени и биографические материалы, а очень часто создаются и особые разделы, посвященные биографии.

Приступая к изучению жизни Лермонтова, нужно не только овладеть большим конкретным историческим материалом, но и заняться вопросами методологии биографии.

- 82 -

В предисловии к своей автобиографической книге «Dichtung und Wahrheit («Поэзия и правда») Гёте писал: «Главная задача биографии, по-видимому, состоит именно в том, чтобы обрисовать человека в его отношениях к своему времени и показать, насколько целое было враждебно ему, насколько оно ему благоприятствовало, как он составил себе взгляд на мир и людей и как он отразил его во внешнем мире в качестве художника, поэта, писателя»1.

Гёте очень хорошо определяет задачи биографа и тут же добавляет, что для трудного искусства жизнеописания «требуется нечто почти недостижимое».

Вполне понятно, что всякое биографическое исследование должно быть отнесено к ряду исторических дисциплин в первую очередь, ибо биограф исследует развитие личности в связи с развитием общественной жизни, в связи с изменениями социально-исторической действительности.

В. Н. Перетц не принадлежал к числу исследователей, склонных переоценивать значение биографии в литературоведении, но и этот весьма строгий исследователь в «Кратком очерке методологии истории русской литературы» утверждал, что знание биографии писателя важно и ценно для историка литературы постольку, поскольку она выясняет процесс его литературного творчества и обрисовывает его писательскую физиономию2.

Когда исследователь ограничивается регистрацией фактов внешней и внутренней творческой деятельности писателя и расположением этих материалов в хронологическом порядке, получается «Летопись жизни и творчества» — полезный и даже необходимый справочник и подсобный труд для биографа. Но летопись еще не биография. Это только материал для биографии. Составитель летописи с возможной исчерпывающей полнотой регистрирует все имеющиеся в его распоряжении биографические факты. Биограф производит отбор существенного, наиболее значительного. Но это только первый этап сложной работы биографа. Предметом научной биографии является определение значения и места личности в истории и история ее развития. Марксистско-ленинская методология не признает имманентного, заключенного в себе, изолированного от событий внешней жизни, изучения духовной деятельности человека. Чтобы вскрыть закономерности развития личности, необходимо исследовать многие явления исторической действительности, определившие характер, деятельность и поступки изучаемого лица.

Чтобы стать фактом биографии, факты истории должны быть в той или иной форме пережиты человеком, получить в сфере

- 83 -

его сознания свой смысл и значение. По определению Маркса, это — «материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней»1.

Пережить соответствующее явление или событие окружающей действительности — это значит воспринять или сделать соответствующее явление событием в своей личной жизни, а для художника и отразить это явление в художественных образах того или иного произведения искусства.

Чтобы проследить важнейшие закономерности развития личности и ее творческой деятельности, биограф учитывает не только события и факты, пережитые изучаемым человеком, но и характер его душевных реакций. Иначе говоря, биограф выясняет, какие факты отразились в сознании героя биографии и как они отразились, какое значение они имели для развития личности и какие творческие отголоски вызвали эти факты.

Построение научной биографии едва ли может быть под силу одному исследователю, даже если он посвятит этой работе всю свою жизнь. Несколько поколений исследователей накапливает необходимые материалы, осознает их, проверяет и дополняет, вырабатывает общие методологические принципы. Научная биография может явиться только обобщением многолетних предварительных разысканий.

Именно так обстоит с научной биографией Лермонтова. За сто с лишним лет со дня смерти поэта накопился некоторый материал. Но следует отметить, что мы располагаем для построения биографии Лермонтова сравнительно небольшим количеством материалов. В этом отношении биографы Державина, Пушкина, Тургенева, Льва Толстого, Достоевского, Чехова, Горького находятся в лучших условиях. Краткая, стремительная жизнь Лермонтова, связанная с постоянными и далекими поездками, с тревогами боевой жизни и неусыпной военно-бюрократической опекой, нашла скупое и случайное отражение в немногочисленных письмах поэта и довольно бледных воспоминаниях современников. Правда, в самом творческом наследии Лермонтова с удивительной полнотой и силой отразилась его сложная и противоречивая внутренняя жизнь и окружающая поэта историческая действительность. Но именно к автобиографическим творческим высказываниям писателя биограф должен относиться особенно осторожно. Несомненно, многие стихотворения и юношеские драмы Лермонтова автобиографичны. Однако это не значит, что творческие самопризнания Лермонтова могут быть приняты безоговорочно. Автобиографический характер того или иного мотива в художественном произведении должен быть еще проверен и доказан, а это можно сделать только при наличии других объективных документальных свидетельств, которыми биограф часто не располагает.

- 84 -

Один из первых биографов Лермонтова П. А. Висковатый справедливо полагал, что в юношеских драмах «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек» Лермонтов воспроизвел конфликт с окружающим его обществом и драматические эпизоды семейной распри. Сам Лермонтов в предисловии к драме «Странный человек» сообщал: «Я решился изложить драматически происшествие истинное, которое долго беспокоило меня и всю жизнь, может быть, занимать не перестанет. Лица, изображенные мною, все взяты с природы; и я желал бы, чтоб они были узнаны...»1.

Но и такое признание Лермонтова требует тщательных биографических разысканий, чтобы правильно понять его и установить степень автобиографической достоверности эпизодов и персонажей. П. А. Висковатый, не имея достаточного количества объективных исторических материалов, доверился свидетельству Лермонтова и пересказал эти драмы в своей биографии Лермонтова2.

Только теперь, когда мы располагаем обнаруженными в 1934 году документами Е. А. Арсеньевой, хранящимися в Пензенском областном архиве, мы можем определить, что отдельные мотивы юношеских драм являются прямым отражением реальных событий. Так, например, в драме «Menschen und Leidenschaften» Василий Михалыч говорит во втором явлении третьего действия Юрию: «Марфа Ивановна то же лето поехала в губернский город и сделала акт, какой акт?.. сам ад вдохнул в нее эту мысль, она уничтожила честное слово, почла отца — отца твоего за ничто и вот короткое содержанье: „Если я умру, то брат П<авел> И<ваныч> опекуном именью, если сей умрет, то другой брат, а если сей умрет, то свекору препоручаю это. — Если же Ник<олай> Мих<алыч> возьмет сына своего к себе, то я лишаю его наследства навсегда“»3.

Эти слова Василия Михалыча почти дословно воспроизводят текст духовного завещания Е. А. Арсеньевой от 10 июня 1817 года, записанного в Пензенской гражданской палате4.

Полная, всесторонняя научная биография Лермонтова представляет особый интерес. Значительность личности Лермонтова, получившей такое яркое выражение в его творчестве, ощущали и отмечали многие современники. Под непосредственным впечатлением личного общения Белинский писал о «глубоком и могучем духе» Лермонтова, о его «чудной натуре». В письме к В. П. Боткину Белинский восклицал: «Каждое его слово — он сам, вся его натура, во всей глубине и целости своей. Я с ним робок, — меня давят такие целостные, полные натуры»5.

- 85 -

Тонкий, наблюдательный И. С. Тургенев отмечал, что присущую Лермонтову «мощь тотчас осознавал всякий».

О своем поэтическом призвании Лермонтов много думал с детских лет. В отроческих и юношеских записях и стихотворениях его проходит постоянная мысль о подвиге поэта. Сколько силы и решимости в наивной записи: «Еще сходство в жизни моей с лордом Байроном. Его матери в Шотландии предсказала старуха, что он будет великий человек и будет два раза женат, про меня на Кавказе предсказала то же самое старуха моей бабушке. Дай бог, чтоб и надо мной сбылось; хотя б я был так же несчастлив, как Байрон»1.

Для пятнадцатилетнего Лермонтова Байрон — идеал великого человека, борца за свободу. Вот почему Лермонтов так часто возвращается к мыслям о Байроне и постоянно сопоставляет свою судьбу с его жизнью:

Я молод; но кипят на сердце звуки,
И Байрона достигнуть я б хотел;
У нас одна душа, одни и те же муки;
О если б одинаков был удел!..2

В самом значительном юношеском стихотворении «1831-го июня 11 дня» Лермонтов говорит:

Известность, слава, что они? — а есть
У них над мною власть; и мне они
Велят себе на жертву все принесть,
И я влачу мучительные дни
Без цели, оклеветан, одинок;
Но верю им! — неведомый пророк
Мне обещал бессмертье...3

Именно потому, что Лермонтов был большим человеком, в жизни и творчестве его нашли свое выражение не только глубоко личные субъективные начала, но и типические явления целой эпохи русской жизни. Это не раз отмечали, как мы видели выше, и Белинский, и Герцен. Переживания и размышления Лермонтова, как бы субъективны они ни были, были переживаниями, характерными для передовых людей дворянского периода освободительного движения в России после разгрома декабрьского восстания. Вот почему даже наиболее личные, субъективные произведения Лермонтова представляют не только психологическую, но и историческую ценность.

Есть поэты, творчество которых при всей субъективности возникновения каждого замысла не требует биографических комментариев, понятно читателю само собой. Таковы почти все стихотворения Тютчева, Фета, многие стихотворения Блока. Не такова лирика Державина, Пушкина, Лермонтова. Лермонтов не

- 86 -

в меньшей степени, чем Державин и Пушкин, требует реального, исторического и биографического комментария. Некоторые его стихотворения непонятны без учета реальной исторической обстановки, в которой они написаны. Кое-что в творчестве Лермонтова зашифровано до тех пор, пока не удастся найти биографических и исторических ключей к его поэтическим загадкам.

Мы многого не понимаем в таких стихотворениях, как «Ужасная судьба отца и сына», «Эпитафия», «Великий муж! Здесь нет награды» и т. п. Мы не знаем, что скрыто под такими заглавными датами, как «1830. Мая, 16 числа», «1830 год. Июля 15-го», «1831-го января», «1831-го июня 11 дня», «7 августа», «Сентября 28». По-видимому, это стихи-медитации дневникового характера. Их заглавия означают даты написания, может быть, совпадающие с датой отраженных в них событий и переживаний. Но самых событий мы большей частью не знаем. Не решен вопрос о загадочном заглавии «10 июля (1830)». Неясно, к кому обращался Лермонтов:

Опять вы, гордые, восстали
За независимость страны,
И снова перед вами пали
Самодержавия сыны,
И снова знамя вольности кровавой
Явилося, победы мрачной знак,
Оно любимо было прежде славой:
Суворов был его сильнейший враг1.

Лермонтов не мог приветствовать революцию в Париже 30 июля 1830 года за двадцать дней до ее начала. Правдоподобно предположение Б. М. Эйхенбаума о том, что в заглавии описка: «10 июля» вместо «10 августа», когда в Москву дошли первые сведения об июльских событиях в Париже. Попытки объяснить это стихотворение и найти в нем отголоски событий на Кавказе, в Албании или в других местах также пока не привели к положительному результату2.

Как указывалось выше, документальные находки последних лет многое прояснили в автобиографической основе юношеских драм Лермонтова. Тем не менее мы до сих пор не можем, например, ответить на вопрос, что означают даты, поставленные Лермонтовым перед каждой сценой «Странного человека»: «Утром 26 августа» (сцена 1); «Ввечеру 28 августа» (сцена II); «15-го сентября. Днем» (сцена III); «17-го октября. Вечер» (сцена IV); «10-го января. Утром» (сцена V); «10-го января. День» (сцена VI); «3-го февраля. Утро» (сцена VII); «3-го февраля. День» (сцена VIII); «3-го февраля. Пополудни» (сцена IX);

- 87 -

«Февраля 4-го. Вечер» (сцена X и XI); и, наконец, эпилог: «12-го майя».

Автобиографизм многих стихотворений и юношеских драм Лермонтова — более сложная проблема, чем об этом принято думать. Степень автобиографизма надо установить, доказать; исследователь должен отделить правду от художественного вымысла. Это можно сделать только располагая проверенными биографическими материалами.

Каковы же важнейшие источники для построения научной биографии? Всякий биограф, изучающий жизнь писателя, и биограф Лермонтова в частности прежде всего должен попытаться собрать все упоминания биографического характера, которые встречаются в печати, начиная с тех лет, когда жил и творил писатель.

Самое раннее упоминание имени Лермонтова в печати мы находим в журнале П. П. Свиньина «Отечественные записки» за 1825 год. В списке посетителей и посетительниц Кавказских минеральных вод по июль этого года упомянуты: «Столыпины: Марья, Агафья и Варвара Александровны, коллежского асессора Столыпина дочери, из Пензы... Арсеньева Елисавета Алексеевна, вдова порутчица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов, родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм Левиз, учитель Иван Капа, гувернерка Христина Ремер»1.

Обращение биографа Лермонтова к списку посетителей и посетительниц Кавказских вод позволяет установить, какое «водяное общество» окружало Арсеньеву и ее внука в Горячеводске в 1825 году. Любопытно, что П. П. Свиньин среди лечившихся на водах в это время упоминает поэта Н. И. Гнедича, а также ряд петербургских, московских и пензенских знакомых Арсеньевой. В сезон 1825 года в Горячеводске лечилось более 400 человек. Некоторых помещиков сопровождала целая свита: компаньоны и компаньонки, домашние врачи, певцы, танцоры и танцовщицы.

Кстати сказать, биографу Лермонтова постоянно приходится обращаться к газетам, журналам и специальным изданиям 20-х, 30-х и 40-х годов XIX века, чтобы воссоздать широкую картину исторической действительности, окружавшей Лермонтова. Для биографа представляют иногда некоторый интерес и всевозможные записки, путешествия, афиши, объявления и т. п., в которых нет и не может быть имени Лермонтова.

Из первого письма Лермонтова к его тетке М. А. Шан-Гирей мы знаем, что в одну из ранних поездок в Москву (это было зимой 1819—1820 года) мальчик «видел оперу „Невидимку“»2. Как теперь установлено, это была феерическая волшебная опера в четырех действиях А. Кавоса на слова Е. Лифанова «Князь

- 88 -

Невидимка, или Личарда-волшебник... с большим представлением, украшенная пантомимами, военными эволюциями, сражениями и семнадцатью превращениями».

Биографу Лермонтова нужно представить себе, какое впечатление этот спектакль мог произвести на мальчика в 1820 и 1827 году (когда он его видел во второй раз). Для этого приходится обратиться не только к современной театроведческой литературе, но и к таким первоисточникам истории театра, как театральные афиши, объявления и рецензии в «Московских ведомостях»1.

Комплекты старинных газет и журналов представляют для биографа Лермонтова ценнейшие и далеко еще не исчерпанные источники. Так, только в последние десятилетия были обнаружены различные описания торжественных собраний в Московском университетском благородном пансионе с упоминанием воспитанников, отличившихся на открытых экзаменах, среди которых неоднократно назван Михаил Лермонтов2.

Ряд ценных биографических сведений исследователь Лермонтова находит в текстах печатных «Высочайших приказов», в объявлениях и сообщениях газет «Русский инвалид» и «Северная пчела» (прохождение по военной службе, «высочайшие благодарности», приезды и выезды из столицы).

В последние годы жизни Лермонтова некоторые биографические сведения о нем иногда сообщались в критических статьях и редакционных заметках «Литературной газеты», «Отечественных записок» и даже булгаринской «Северной пчелы». Так, 16 и 17 декабря 1840 года в «Северной пчеле» была напечатана статья, подписанная Л. Л. (В. С. Межевич), в которой в форме письма к Ф. В. Булгарину был заключен отзыв о первом издании «Стихотворений М. Ю. Лермонтова». В. С. Межевич в этой статье, напечатанной еще при жизни Лермонтова, сообщал свои воспоминания о пребывании в Московском университетском благородном пансионе и о том, что там в конце 20-х годов учился Лермонтов.

«С именем Лермонтова, — писал В. С. Межевич, — соединяются самые сладкие воспоминания моей юношеской жизни. Лет десять с лишком тому назад, помню я, хаживал, бывало, в Московский университет (я был в то время студентом) молодой

- 89 -

человек, с смуглым, выразительным лицом, с маленькими, но необыкновенно быстрыми, живыми глазами: это был Лермонтов. Некоторые из студентов видели в нем доброго, милого товарища; я с ним не сходился и не был знаком, хотя знал его более, нежели другие. Лермонтов воспитывался в Московском университетском пансионе и посещал университетские лекции как вольноприходящий слушатель. Между воспитанниками Университетского пансиона было у меня несколько добрых приятелей; из числа их упомяну о покойном С. М. Строеве. В то время (в 1828, 1829 и 1830 годах) в Москве была заметна особенная жизнь и деятельность литературная. Покойный М. Г. Павлов, инспектор Благородного университетского пансиона, издавал „Атеней“, С. Е. Раич, преподаватель русской словесности, издавал „Галатею“; пример наставников, искренно любивших науку и литературу, действовал на воспитанников — что очень естественно; по врожденной детям и юношам склонности подражать взрослым, воспитанники Благородного пансиона также издавали журналы, разумеется, для своего круга и рукописные: я помню, что в 1830 году в Университетском пансионе существовали четыре издания: „Арион“, „Улей“, „Пчелка“ и „Маяк“!! Из них одну книжку „Ариона“, издававшегося покойным С. М. Строевым и подаренного мне в знак дружбы, берегу я и по сие время, как драгоценное воспоминание юности. Из этих-то детских журналов, благородных забав в часы отдохновения, узнал я в первый раз имя Лермонтова, которое случалось мне встречать под стихотворениями, запечатленными живым поэтическим чувством и нередко зрелостию мысли не по летам. И вот что заставляло меня смотреть с особенным любопытством и уважением на Лермонтова, и потому более, что до того времени мне не случалось видеть ни одного русского поэта, кроме почтенного профессора, моего наставника, А. Ф. Мерзлякова...» и т. д.1.

Примером любопытной заметки, содержащей ценные биографические сведения, может служить сообщение в отделе «Библиографические известия» четвертого номера XV тома «Отечественных записок», которые были разрешены цензурой 28 февраля 1841 года и 1 марта вышли в свет: «„Герой нашего времени“ соч. М. Ю. Лермонтова, принятый с таким энтузиазмом публикою, теперь уже не существует в книжных лавках: первое издание его все раскуплено; приготовляется второе издание, которое скоро должно показаться в свет; первая часть уже отпечатана. Кстати, о самом Лермонтове: он теперь в Петербурге и привез с Кавказа несколько новых прелестных стихотворений, которые будут напечатаны в „Отечественных записках“. Тревоги военной жизни не позволяли ему спокойно и вполне предаваться искусству, которое назвало его одним из главнейших

- 90 -

жрецов своих: но замышлено им много, и все замышленное превосходно. Русской литературе готовятся от него драгоценнейшие подарки»1.

Первое глухое упоминание о трагической гибели Лермонтова было включено А. Андреевским в его статью «Пятигорск и Кавказские минеральные источники», напечатанную в «Одесском вестнике». Вот этот скрытый некролог, посвященный памяти опального поэта: «15 июля, около 5 часов вечера, разразилась ужасная буря с молниею и громом: в это самое время между горами Машуком и Бештау скончался — лечившийся в Пятигорске М. Ю. Лермонтов. С сокрушением смотрел я на привезенное сюда бездыханное тело поэта...»2.

Эти слова с ссылкой на «Одесский вестник» процитировал Белинский в своей рецензии на второе издание «Героя нашего времени», напечатанной без подписи в сентябрьской книжке «Отечественных записок» за 1841 год3. Затем скупые отклики на смерть Лермонтова появились в «Москвитянине», «Сыне отечества», «Библиотеке для чтения», «Литературной газете» и «Северной пчеле»4.

Журналы, в которых при жизни Лермонтова помещались довольно резкие и недоброжелательные отзывы о его творчестве, несмотря на цензурные стеснения все же в нескольких словах выражали сожаление об утрате «молодого писателя, подававшего отечественной литературе самые блестящие надежды».

Из столичных изданий первой откликнулась на смерть Лермонтова «Литературная газета». 9 августа 1841 года в этой газете был помещен следующий некролог: «Русская литература лишилась одного из талантливейших своих поэтов. По известиям с Кавказа, в последних числах прошедшего месяца скончался там М. Ю. Лермонтов. Молодой поэт, столь счастливо начавший свое литературное поприще и со временем обещавший нам замену Пушкину, преждевременно нашел смерть. Нельзя не пожалеть, что этот свежий, своеобразный талант не достиг полного своего развития; от пера Лермонтова можно было ожидать многого»5.

«Москвитянин», в котором еще недавно были напечатаны суровые отзывы С. П. Шевырева о творчестве Лермонтова, с сожалением сообщил своим читателям: «Еще утрата в русской литературе! Одна из прекрасных надежд ее, М. Ю. Лермонтов, скончался на Кавказе 15-го июля. Давно ли мы радовались его

- 91 -

расцветанию — и уже должны оплакивать потерю! Он был представителем самого младшего поколения словесности нашей; бодро шел вперед; развитие его обещало много; Кавказ посылал ему новые вдохновения. Теперь все кончено. Сердце обливается кровию, когда подумаешь, сколько прекрасных талантов погибает у нас безвременно»1.

Наконец, в «Русском инвалиде» от 21 августа 1841 года в обычной принятой тогда форме был опубликован «высочайший приказ» от 12 августа: «...По пехоте <умерший> Тенгинского пехотного полка поручик Лермантов исключается из списков»2.

За два дня до публикации официального извещения о смерти Лермонтова, 19 августа, Булгарин решился сообщить в своей «Северной пчеле»: «15-го минувшего июля скончался в Пятигорске наш молодой писатель М. Ю. Лермонтов, подававший отечественной литературе самые блистательные надежды. В бумагах его, сказывают, найдено несколько недоконченных сочинений»3.

Стоит сопоставить эти некрологи и заметки: никто не упомянул в печати о трагической дуэли, но наиболее ранние сообщения менее сдержанны. Журналисты и цензура еще не знали отношения к смерти Лермонтова Николая I и придворных кругов.

Вскоре цензура приняла соответствующие меры, чтобы имя Лермонтова упоминалось как можно реже. «Даже за гробом преследовала Михаила Юрьевича клевета и злоба, — писал П. А. Висковатый. — Цензура не пропускала слишком сочувственных о нем отзывов, не терпела выражений высокого уважения к поэту; она вычеркивала слова: славный, знаменитый и проч.»4.

Письма и дневники писателя, а также письма и всевозможные свидетельства современников, запечатленные по свежим следам встреч и событий, представляют для биографа ценнейший материал. Однако следует иметь в виду, что и в письмах, и в дневниках, независимо от того, хочет или не хочет этого автор, всегда присутствует элемент творческого вымысла, а также субъективного, данному лицу присущего взгляда на вещи. Это личное понимание событий в ряде случаев важно и интересно для исследователя, но биограф должен относиться ко всем автобиографическим высказываниям и свидетельствам современников

- 92 -

критически, проверяя каждый факт, не доверяя ни одной дате, сопоставляя различные показания и отбирая наиболее достоверное. Биограф никогда не должен забывать замечания К. Маркса: «...об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает...»1.

Не всегда доверяясь политическим, морально-этическим и эстетическим оценкам, заключенным в письмах и дневниках, исследователь во многих случаях только из этих материалов может почерпнуть сведения о конкретных фактах. Конечно, письма и дневники, при всей необходимости критического отношения к ним, обычно бывают более документально достоверны, чем воспоминания, написанные через много лет.

«Письма больше, чем воспоминания, — говорил Герцен, — на них запеклась кровь событий — это само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное».

До нас дошло всего только пятьдесят одно письмо Лермонтова. Десять из них обнаружены в течение последних лет. Довольно значительное увеличение фонда лермонтовских писем в последние годы, естественно, подсказывает предположение, что 51 известное нам письмо поэта — это только часть писем, которые были написаны им за 26 лет напряженной, полной впечатлений жизни. Достаточно вспомнить, что за 26 первых лет жизни Пушкина до нас дошло более двухсот писем, Белинского — около ста и более ста писем Льва Толстого. Из этого можно заключить, что дальнейшие разыскания в архивах могут обнаружить неизвестные письма Лермонтова.

Беспокойная кочевая жизнь поэта не могла не сказаться на его переписке. Постоянные разлуки с родными и друзьями вызывали потребность переписываться. Вместе с тем его скитальческая жизнь не благоприятствовала усидчивому литературному труду. Лермонтов писал не только у себя в комнате за письменным столом, но и на постоялых дворах, на почтовых станциях, на бивуаках, в походных палатках. Обычно его письма коротки и поспешны. Он не отделывал их, как Пушкин или Тургенев, не писал по нескольку дней, как Белинский. Письма Лермонтова — моментальное отражение его настроений и состояний. В этих письмах мы почти не найдем пространных политических, философских, литературных или иных идейно-теоретических рассуждений, как в переписке Пушкина, Белинского, Герцена, Бакунина, Толстого, Чехова, Горького. Большой идейный кругозор поэта, его затаенные творческие думы почти не нашли отражения в дошедшей до нас переписке. Это не значит, конечно, что таковы были все письма Лермонтова. Можно с уверенностью высказать предположение, что не дошедшие до нас письма Лермонтова к С. А. Раевскому, А. А. Краевскому, В. Ф. Одоевскому,

- 93 -

Ю. Ф. Самарину, Е. П. Ростопчиной и другим друзьям литераторам были глубже и содержательнее сохранившихся писем к бабушке или к тетке М. А. Шан-Гирей.

Особенно ощутительна утрата писем Лермонтова за 1837 год, когда в беспрерывных странствованиях по Кавказу и Закавказью зарождался замысел «Героя нашего времени», когда поэт сдружился с А. И. Одоевским и близко общался с сосланными на Кавказ декабристами и лучшими представителями грузинской, армянской и азербайджанской интеллигенции (может быть, с семьей А. Чавчавадзе, с азербайджанским просветителем, поэтом и драматургом Мирза Фатали Ахундовым и др.)1.

Не меньший интерес должны были представлять утраченные письма Лермонтова, писанные им из Чечни и с Северного Кавказа в 1840 году. Е. П. Ростопчина в своих воспоминаниях о Лермонтове рассказывает: «Курьеры, отправляемые из Тифлиса, бывают часто атакуемы чеченцами и кабардинцами. Они подвергаются опасности попасть в горные потоки или пропасти, через которые они переправляются на досках или же переходят вброд. Иногда, чтобы спасти самих себя, они бросают доверенные им пакеты. Таким образом пропали две-три тетради Лермонтова»2.

Так погибли не только тетради поэта. Нет сомнения, что так мы навсегда лишились и некоторого числа писем Лермонтова.

Сравнительно немногочисленный фонд писем Лермонтова при всей ограниченности их тематики представляет большой интерес для биографа. Вместе с тем следует отметить, что письма Лермонтова полны намеков и содержат упоминания многих лиц и событий, которые в свою очередь требуют дополнительной расшифровки и обстоятельных изучений, без чего самые письма Лермонтова не могут быть полностью поняты. Правда, в последние годы в комментариях к письмам в различных советских изданиях сочинений Лермонтова многое разъяснено и «белых пятен» осталось сравнительно мало3.

Публикация писем Лермонтова началась в 1854 году, когда в январской книжке «Современника» были напечатаны письма №№ 7 и 84. Оба письма к С. А. Бахметевой соединены вместе и

- 94 -

датированы августом 1832 года. В подстрочном примечании сообщалось, что письмо и входящие в него стихотворения (на самом деле два письма) получены редакцией от Л. И. Арнольди1.

Вторая публикация состоялась только через восемь лет. Это было письмо Лермонтова к командиру лейб-гвардии Гусарского полка Н. Ф. Плаутину о дуэли с Барантом2.

В 1863 году при Чертковской библиотеке начал издаваться журнал «Русский архив». За первый же год издания этого журнала в 3, 4, 5 и 6-й книжках были опубликованы письма Лермонтова к М. А. Лопухиной (№№ 9, 10, 11, 13, 14, 30 и 32), наиболее значительные в эпистолярном наследии поэта. Это письма, характеризующие душевное состояние поэта в первые годы после его переезда из Москвы в Петербург, а также после возвращения в Петербург из первой кавказской ссылки (1838—1839 годы).

С 1872 года в журнале М. И. Семевского «Русская старина» начали публиковаться письма Лермонтова к тетке, М. А. Шан-Гирей (№№ 1 и 2 в 1872 году, № 3 в 1886 году, № 4 в 1889 году), к Н. И. Поливанову (№ 5 в 1875 году) и к С. А. Раевскому (№№ 19 и 25 в 1884 году). В публикации ряда этих писем принимал участие П. А. Ефремов, уже в те годы подготовлявший к изданию сочинения Лермонтова.

Затем письма Лермонтова к А. М. Верещагиной опубликовал П. А. Висковатый в «Русском вестнике» (1882, т. 158, кн. 3, стр. 337 и 339—340; письмо № 17) и в «Русской мысли» (1883, кн. 4, стр. 83; письмо № 12).

Много нового и существенного в изучение биографии Лермонтова внесло опубликование его письма к С. А. Раевскому в воспоминаниях А. П. Шан-Гирея (журнал «Русское обозрение» за 1890 год, кн. 8). Это одно из самых значительных писем Лермонтова, посланных из Закавказья в конце 1837 года. В письме к Раевскому Лермонтов рассказывает о своих странствиях по Кавказу и Закавказью и называет ряд географических пунктов своего маршрута. К сожалению, есть основания полагать, что А. П. Шан-Гирей не совсем точно воспроизвел текст не дошедшего до нас автографа письма.

Письма Лермонтова начали включаться в его сочинения С. С. Дудышкиным с двухтомного издания 1860 года (издание книгопродавца А. И. Глазунова). Но первый относительно полный для своего времени корпус писем Лермонтова был дан в изданиях сочинений поэта под редакцией П. А. Ефремова 1873 года (т. I), затем в изданиях 1880, 1882 и 1887 годов и в издании под редакцией П. А. Висковатого в 1891 году (т. V).

- 95 -

С этого времени письма Лермонтова включались почти во все издания его сочинений.

В 1916 году Д. И. Абрамович впервые опубликовал в четвертом томе Полного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова (издание в серии Академической библиотеки русских писателей) записку поэта к А. А. Вадковской и четыре его письма к А. А. Лопухину (№№ 34, 42, 43, 44 и 45).

Заметно увеличился фонд писем Лермонтова за советские годы. Если в дореволюционном издании под редакцией Д. И. Абрамовича в 1916 году было напечатано 41 письмо, то в академическом издании 1957 года (т. VI) читатель располагает 51 письмом Лермонтова, а также десятью записками и письмами, адресованными к Лермонтову. Новонайденные письма Лермонтова (№№ 18, 20, 22, 29, 33, 35, 38, 39, 40 и 50) обращены к А. М. Гедеонову, Е. А. Арсеньевой (два письма), П. И. Петрову, А. П. Шувалову, А. И. Тургеневу, С. А. Соболевскому (два письма), А. И. Философову и С. Н. Карамзиной. Большая часть этих писем опубликована в «Литературном наследстве» (тт. 19—21, 45—46 и 58); письмо к П. И. Петрову — в «Литературном сборнике», изданном в 1928 году в Костроме.

Часть писем Лермонтова написана по-французски. К сожалению, до сих пор не принят единый текст переводов. Переводы различных изданий отличаются друг от друга, и нельзя сказать, чтобы качество этих переводов от издания к изданию улучшалось. Так, не всегда удачны переводы писем Лермонтова в академическом издании (т. VI, 1957). Нельзя согласиться с практикой Гослитиздата, отказавшегося в четвертом томе издания 1958 года от печатания французского текста писем и ограничившегося одними переводами (причем это сделано так, что читатель без обращения к примечаниям не узнает, что он читает не лермонтовский подлинник, а русский перевод с французского оригинала).

Биограф Лермонтова не может пройти мимо различных официальных документов, которые в ряде случаев позволяют установить события и даты жизни поэта: метрическая запись о рождении, документы о пребывании в Московском университетском благородном пансионе и Московском университете, приказы по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, полковые приказы и переписка по военному ведомству, послужные и наградные списки, военно-судные дела и прочая официальная переписка — все эти материалы необходимы для создания внешней биографии Лермонтова.

Однако и к официальным документам следует подходить критически. Известны случаи, когда официальные документы ни в какой степени не соответствуют действительности. Так, например, нельзя доверяться некоторым датам, включенным в послужные и наградные списки Лермонтова. Эти списки составлялись в военных канцеляриях наугад, полковые писаря указывали

- 96 -

даты и географические пункты, учитывая реальное продвижение воинских частей, мало задумываясь над тем, где в это время в действительности находился Лермонтов. Сопоставление послужных и наградных списков с другими материалами часто убеждает в сомнительной достоверности официальных документов, носивших чисто формальный характер.

Особенно критического отношения требуют документы военно-судных дел о дуэлях с Барантом и с Мартыновым. Многие из этих документов, включая показания секундантов, составлены с целью скрыть истину. Они отражают различные версии, что также показательно и существенно, но требуют сопоставления с другими документами.

Начало собирания документов о Лермонтове было положено еще в прошлом веке Лермонтовским музеем при Николаевском кавалерийском училище в Петербурге. В настоящее время эти материалы вошли в состав лермонтовского фонда архива Института русской литературы Академии наук СССР. Это самый крупный, отлично систематизированный и подробно описанный фонд документов, относящихся к Лермонтову1.

Ряд документов о Лермонтове имеется в рукописном отделе Всесоюзной библиотеки имени В. И. Ленина, в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ), Центральном государственном военно-историческом архиве (ЦГВИА), Московском областном историческом архиве (МОИА) и др. Документы о Лермонтове или копии с них имеются также в фондах музея Лермонтова в бывшем селе Тарханы, Пензенской области, и в фондах музея «Домик Лермонтова» в Пятигорске.

Одновременно с собиранием документов о Лермонтове осуществлялось и их издание. В дореволюционные годы большую работу по собиранию и публикации документов проделал проф. П. А. Висковатый. Ряд документов о дуэли и смерти Лермонтова опубликовали А. Любавский2 и П. К. Мартьянов3. Впервые напечатал некоторые документы Д. И. Абрамович, редактор первого академического собрания сочинений Лермонтова (в пятом томе).

После революции стали доступны для изучения документы, хранившиеся ранее в секретных и частных архивах, появились научные публикации, в первую очередь в лермонтовских томах «Литературного наследства». Еще в 1929 году большое количество документов было помещено в «Книге о Лермонтове» П. Е. Щеголева (вып. I и II, Л., «Прибой»). Это издание до сих

- 97 -

пор является наиболее полным сводом биографических материалов о Лермонтове.

Следует отметить еще два издания, в которых опубликованы документы о Лермонтове: сборник «М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы», изданный Государственной библиотекой СССР им. В. И. Ленина (М., Соцэкгиз, 1939), и «Временник I», изданный музеем «Домик Лермонтова» в Пятигорске в 1947 году.

Документы о Лермонтове можно было бы классифицировать по местам их хранения, но такой принцип был бы чисто внешним и формальным. Поэтому в настоящем издании приводится перечень и характеристика важнейших документов о Лермонтове в тематически-хронологическом порядке: а) семейные документы, б) документы о пребывании Лермонтова в Московском университетском благородном пансионе, в) документы о пребывании Лермонтова в Московском университете, г) документы о военной службе Лермонтова (1832—1841), д) дело о стихотворении «Смерть поэта», е) документы о первой ссылке Лермонтова на Кавказ, ж) документы о дуэли Лермонтова с Барантом, з) документы о пребывании Лермонтова на Кавказе в 1840 году, и) следствие о дуэли и смерти Лермонтова.

Семейные документы. К этой группе документов относятся метрические выписки о рождении и смерти М. Ю. Лермонтова, бумаги об утверждении его в правах дворянского сословия и некоторые хозяйственные документы.

Свидетельство за № 6503 о рождении 2 октября 1814 года1 М. Ю. Лермонтова было выдано Московской духовной консисторией его бабушке Е. А. Арсеньевой 25 октября 1827 года для представления в Московский университетский благородный пансион. В свидетельстве содержится соответствующая ссылка на запись в метрической книге церкви Трех святителей в Москве, где Лермонтов был крещен 11 октября 1814 года (PC, 1873, т. 8, кн. 7, стр. 113—114; Щеголев, вып. I, стр. 13—14).

Выпись № 1419 из метрической книги, части третьей за 1841 год, о смерти М. Ю. Лермонтова 15 июля 1841 года была выдана притчем пятигорского Спасского собора (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 717).

В Институте русской литературы Академии наук СССР в Ленинграде (ИРЛИ) хранится также «Герб рода Лермонтовых» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 130) и «Грамота Тульской губернии», данная Юрию Петровичу Лермонтову в удостоверение признания его в дворянском достоинстве и внесения его и рода в дворянскую родословную книгу Тульской губернии, в VI часть (PC, 1882, № 2, стр. 470).

1 октября 1831 года Юрий Петрович Лермонтов умер в сельце Кропотове, Ефремовского уезда, Тульской губернии.

- 98 -

20 мая 1832 года Тульское дворянское депутатское собрание выдало «малолетнему Михайле Лермантову копию с определения о внесении их в дворянскую родословную Тульской губернии книгу» (Труды Тульской губернской ученой архивной комиссии. Кн. 1. 1915, стр. 91, 93).

Сохранился ряд документов о разделе между М. Ю. Лермонтовым и его тетками, сестрами Ю. П. Лермонтова, имения Кропотова (Любашевки) в Ефремовском уезде, Тульской губернии, доставшегося им в качестве наследства (Лермонтов, т. VI, стр. 810—825), а также о продаже этого имения и другого имения, полученного М. Ю. Лермонтовым в наследство после В. И. Афремова (там же, стр. 830—832).

В Пензенском областном архиве обнаружены интересные документы, свидетельствующие о том, что М. Ю. Лермонтов отпускал принадлежавших ему крепостных крестьян на волю (ЛН, т. 58, 1952, стр. 442). Там же хранятся духовные завещания и заемные письма Е. А. Арсеньевой, ревизские сказки по Тарханам и другие документы Е. А. Арсеньевой и Столыпиных (см. ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 625—640).

Документы о пребывании Лермонтова в Московском университетском благородном пансионе. 1 сентября 1828 года правление Московского университетского благородного пансиона рассмотрело прошение Елизаветы Алексеевны Арсеньевой об определении в Университетский пансион ее «родного внука Михайла Лермантова, 13 лет, сына капитана Юрия Лермантова» и зачислило его полупансионером (Бродский, стр. 65).

В декабре того же, 1828 года Лермонтов сдал экзамены и был переведен из IV в V класс. «Ведомость о поведении и успехах Университетского благородного пансиона воспитанника 4-го класса М. Лермантова» была им послана в письме к тетке, М. А. Шан-Гирей (Лермонтов, т. VI, стр. 696). За успешные занятия Лермонтов получил два приза: книгу и картину. Неоднократно он получал награды и в дальнейшем.

11 марта 1830 года Московский университетский благородный пансион посетил Николай I. Он остался недоволен порядками, найденными там, результатом чего явился «Высочайший указ Правительствующему сенату... о преобразовании благородных пансионов при Московском и С.-Петербургском университетах в гимназии» (С. П. Шевырев. История Московского университета. М., 1855, стр. 476).

Лермонтов, как и ряд других воспитанников, после преобразования пансиона не пожелал продолжать занятия. 16 апреля 1830 года Благородным пансионом было выдано свидетельство «Михайлу Лермантову в том, что он, в 1828 году быв принят в Пансион, обучался в старшем отделении высшего класса разным языкам, искусствам и преподаваемым в оном нравственным, математическим и словесным наукам... ныне же по

- 99 -

прошению его от Пансиона с сим уволен» (Щеголев, вып. I, стр. 51—52).

Документы о пребывании Лермонтова в Московском университете. 21 августа 1830 года Лермонтов подал в правление Московского университета прошение № 3220 о принятии «в число своекоштных студентов нравственно-политического отделения» (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 247). К прошению были приложены свидетельство об увольнении его из Московского университетского благородного пансиона и свидетельство о рождении.

1 сентября правление слушало донесение профессоров университета о том, что они «испытывали Михайла Лермантова, сына капитана Юрия Лермантова, в языках и науках, требуемых от вступающих в университет в звании студента, и нашли его способным к слушанию профессорских лекций в сем звании» (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 249).

Сохранились ведомости, свидетельствующие об успешных занятиях Лермонтова в 1831/1832 учебном году российской словесностью, немецким и английским языками (Московский университет, 1954, № 61, 16 октября, стр. 3).

1 июня 1832 года Лермонтов подал прошение № 1916 в правление университета об увольнении «по домашним обстоятельствам» с просьбой «снабдить надлежащим свидетельством для перевода в императорский Санктпетербургский университет». На обороте этого прошения сделана помета: «Приказали означенного студента Лермантова, уволив из университета, снабдить надлежащим о учении его свидетельством» (Щеголев, вып. I, стр. 109). Соответствующее свидетельство «своекоштному студенту Михайлу Лермантову» в том, что он «слушал лекции по Словесному отделению, ныне же по прошению его от университета сим уволен», было выдано 18 июня 1832 года (Щеголев, вып. I, стр. 110).

Документы о военной службе Лермонтова (1832—1841). К этой группе документов относятся приказы, патенты на присвоение воинских званий, отчеты и деловая переписка о прохождении Лермонтовым военной службы в Петербурге в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, а позже в лейб-гвардии Гусарском полку.

Сохранилось несколько приказов по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров о Лермонтове. 10 ноября 1832 года за подписью командира школы генерал-майора барона К. А. Шлиппенбаха был издан приказ о зачислении Лермонтова кандидатом в лейб-гвардии Гусарский полк (Щеголев, вып. I, стр. 134). Им же были подписаны приказы о зачислении Лермонтова на правах вольноопределяющегося унтер-офицером в лейб-гвардии Гусарский полк от 14 ноября 1832 года и о переименовании Лермонтова в юнкера лейб-гвардии Гусарского полка

- 100 -

«с показанием по спискам из дворян» от 18 декабря 1832 года (Щеголев, вып. I, стр. 134 и 136—137).

По окончании школы, 22 ноября 1834 года, Лермонтов «высочайшим приказом» был произведен по экзамену из юнкеров в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка (Щеголев, вып. I, стр. 157). 1 августа 1835 года Лермонтову был выдан патент, удостоверяющий это производство (Бюллетень ИРЛИ, стр. 96—97).

«За бывшие в высочайшем присутствии смотры, парады, маневры и учения» Лермонтов в 1835—1840 годах неоднократно в числе прочих офицеров получал «высочайшие благоволения, объявленные в высочайших приказах» (перечень этих приказов см.: Лермонтов, т. VI, стр. 808—838).

9 декабря 1835 года приказом по Отдельному гвардейскому корпусу лейб-гвардии Гусарского полка корнет Лермонтов был уволен «в отпуск по домашним обстоятельствам» на шесть недель в Тульскую и Пензенскую губернии (Щеголев, вып. I, стр. 226).

Следующий офицерский чин был присвоен Лермонтову 6 декабря 1839 года высочайшим приказом о производстве его «на вакансии лейб-гвардии Гусарского полка» из корнетов в поручики (Щеголев, вып. II, стр. 22). Патент, удостоверяющий это производство, был выдан Лермонтову 15 октября 1840 года (Щеголев, вып. II, стр. 22—23).

Последним в этой группе документов является «высочайший приказ» от 12 августа 1841 года об исключении из списков «умершего Тенгинского пехотного полка поручика Лермантова» (Щеголев, вып. II, стр. 241).

Дело о стихотворении «Смерть поэта». 27 января 1837 года состоялась дуэль Пушкина с Дантесом, а 29 января смертельно раненный Пушкин умер. Лермонтов откликнулся на это событие стихотворением «Смерть поэта», которое в несколько дней распространилось по Петербургу сначала в краткой редакции (первые 56 стихов, до стиха «И на устах его печать»), а затем в полной редакции с прибавлением 16 стихов («А вы, надменные потомки...» и т. д.). Затем это стихотворение в тысячах списков в первой и во второй редакции разошлось по всей России.

Придворные круги, резко заклейменные в заключительных стихах и прямо названные виновниками смерти величайшего русского поэта, были крайне раздражены смелым и независимым выступлением тогда еще никому не известного скромного гвардейского офицера Лермонтова. (Даже фамилию его в дневниках и письмах того времени часто называли неверно.) Николай I и Бенкендорф знали это стихотворение в первой, краткой, редакции и, по-видимому, первоначально решили не поднимать большого шума и не подвергать Лермонтова строгому наказанию. Но 19 или 20 февраля Николай I и Бенкендорф узнали о существовании полной редакции стихотворения «Смерть поэта» с «прибавлением». Возможно, правы некоторые мемуаристы, сообщавшие,

- 101 -

что Николай I по городской почте получил полный список стихотворения Лермонтова с надписью: «Воззвание к революции». «Прибавление», а также эпиграф, взятый из трагедии французского драматурга Ротру, «Отмщенье, государь, отмщенье!» произвели при дворе впечатление непозволительной дерзости.

В 1959 году доцент Иркутского государственного университета С. Шостакович обнаружил в Центральном государственном историческом архиве в Москве1 следующую записку Бенкендорфа, адресованную Николаю I (подлинник по-французски):

«Я уже имел честь сообщить вашему императорскому величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермантова генералу Веймарну, дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-либо извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе. Вступление к этому сочинению дерзко; а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное. По словам Лермантова, эти стихи распространяются в городе одним из его товарищей, которого он не захотел назвать. А. Бенкендорф».

На записке Бенкендорфа собственноручная резолюция Николая I (по-французски):

«Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермантова и, буде обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону»2.

Прав С. Шостакович, обративший особое внимание на первоначальное намерение царя поступить с Лермонтовым так же, как незадолго до этого он поступил с П. Я. Чаадаевым, т. е. официально объявить его сумасшедшим. Об этом намерении Николая I раньше, до обнаружения записки Бенкендорфа и резолюции Николая I, ничего не было известно.

Резолюцию Николая I на записке Бенкендорфа следует отнести к 19—20 февраля 1837 года.

В эти же дни по секретной части Военного министерства, Департамента военных поселений, канцелярии 2-го стола, началось дело № 22 «по записке генерал-адъютанта графа Бенкендорфа, о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым и о распространении оных губернским секретарем Раевским» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 94—96).

20 февраля на квартире Лермонтова в Царском селе был произведен обыск. Были составлены: «Опись письмам и бумагам

- 102 -

л.-гв. Гусарского полка корнета Лермантова» и «Опись переномерованным бумагам корнета Лермантова» (Лермонтов, т. VI, стр. 472—474). Все эти бумаги были изъяты, но они представляли собой только частную переписку. Сам Лермонтов в это время находился в Петербурге, не имея на то разрешения начальства. В связи с этим 28 февраля был издан приказ № 33 по Отдельному гвардейскому корпусу по поводу проживания некоторых офицеров войск, в том числе корнета Лермонтова, «весьма значительное время» в столице без предварительного разрешения помощника командира корпуса (Щеголев, вып. I, стр. 260—261).

20 февраля был произведен обыск и у С. А. Раевского, друга Лермонтова, который обвинялся в распространении стихотворения «Смерть поэта». На следующий день Раевского допросили. В деле имеется «Объяснение губернского секретаря Раевского о связи его с Лермонтовым и о происхождении стихов на смерть Пушкина» (Щеголев, вып. I, стр. 262—265). Черновик своего объяснения Раевский попытался передать Лермонтову через его дядьку А. И. Соколова (его иногда ошибочно называют А. И. Ивановым), но этот черновик и письмо Раевского к Соколову были перехвачены и приобщены к делу.

Лермонтов давал свои показания 22 февраля (Щеголев, вып. I, стр. 265—267), не зная о показаниях Раевского. 23 февраля с запиской Бенкендорфа эти показания были препровождены дежурному генералу Главного штаба П. А. Клейнмихелю «для сличения с таковым же объяснением чиновника Раевского» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 94). В деле имеется бумага о сравнении этих показаний. Наиболее существенное разногласие заключалось в объяснении по поводу распространения стихов. Лермонтов утверждал, что стихи случайно «разошлись по рукам» как новость, а Раевский показал, что Лермонтов стремился распространить их, желая «через сие приобресть себе славу».

Наконец, 25 февраля последовало «высочайшее повеление» о переводе лейб-гвардии Гусарского полка корнета Лермонтова в Нижегородский драгунский полк, а губернского секретаря Раевского по выдержании под арестом отправить в Олонецкую губернию (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 349).

Кроме названных выше документов, в деле содержится еще многочисленная переписка об исполнении этого «высочайшего повеления».

Одновременно с делом о «непозволительных стихах» было начато дело «Архива III отделения собственной е. и. в. канцелярии о стихах корнета Лермонтова „На смерть Пушкина“ и о распространении их чиновником 12 класса Раевским» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 96—97). Это дело содержит в основном переписку шефа жандармов Бенкендорфа и ходатайства о «прощении» Лермонтова и Раевского.

Документы о первой ссылке Лермонтова на Кавказ. Переведенный в Нижегородский драгунский полк,

- 103 -

Лермонтов в марте 1837 года выехал из Петербурга в ссылку на Кавказ.

В комендантской «Ведомости о прибывших в Москву и выбывших из оной разных особ» значится, что Лермонтов пробыл в Москве с 23 марта по 10 апреля (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727).

Простудившись дорогой, Лермонтов приехал в Ставрополь и вскоре, 13 мая, подал рапорт об «освидетельствовании болезни его» (Временник, стр. 62).

Позже Штаб войск на Кавказской линии и в Черномории выдал Лермонтову свидетельство № 4635 в том, что по переводе в Нижегородский драгунский полк «на пути следования он заболел и из г. Ставрополя поступил в военный госпиталь, откуда переведен в Пятигорский для пользования минеральными водами, по выздоровлении же... командирован был в действующий за Кубанью отряд для участвования в делах против горцев».

В Пятигорске имелась «Книга на записку прихода денег, получаемых с г.г. посетителей по выдаваемым им билетам на пользование серными минеральными ваннами на Горячих водах на 1837 год» (Лермонтов, т. VI, стр. 820), из которой следует, что Лермонтов с 4 июня по 26 июля находился в Пятигорске.

Принять участие в экспедиции Лермонтову не пришлось. В предписании, полученном Лермонтовым 29 сентября 1837 года в укреплении Ольгинском, говорилось: «Во внимание, что ваше благородие прибыли к действующему отряду по окончании первого периода экспедиции, а второй период государь император высочайше повелеть соизволил отменить, я предписываю вам отправиться в свой полк; на проезд же ваш от укрепления Ольгинского до г. Тифлиса препровождаю при сем подорожную № 21-й ... » (Временник, стр. 64).

10 октября 1837 года на Дидубийском поле под Тифлисом Николай I произвел смотр войсковым частям Кавказского корпуса, среди которых были четыре эскадрона Нижегородского драгунского полка, найденные царем в отличном состоянии. На следующий день, 11 октября, в Тифлисе был отдан «высочайший приказ» о переводе «прапорщика Лермонтова лейб-гвардии в Гродненский гусарский полк корнетом» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 92). Лермонтов, очевидно, не присутствовал на этом смотре (см.: В. Потто. История 44-го драгунского Нижегородского полка. Т. IV. СПб., 1894, стр. 86).

В «Журнале входящих и исходящих бумаг за 21-VI—31-XII 1837 года» Штаба войск на Кавказской линии и в Черномории (в Ставрополе) от 22 октября имелись записи о выдаче Лермонтову цитированного выше свидетельства № 4635 и предписания № 4636 «об отпуске прогонных денег... от Пятигорска до Тамани и обратно до Ставрополя» (Временник, стр. 65). Все это, однако, не дает основания утверждать, что 22 октября Лермонтов находился еще в Ставрополе, так как в «Журнале» не оказалось расписки Лермонтова в получении этих документов. Возможно,

- 104 -

что их получил для него кто-нибудь другой. Проверить это предположение невозможно, ибо «Журнал» не сохранился.

25 ноября 1837 года Лермонтов был выключен из списков Нижегородского драгунского полка, а в начале декабря выехал из Тифлиса на север через Москву и Петербург в Новгород к месту расквартирования лейб-гвардии Гродненского гусарского полка.

Сдавшись на просьбы бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой, шеф жандармов А. Х. Бенкендорф сделал 24 марта 1838 года представление военному министру графу А. И. Чернышеву с просьбой «испросить у государя императора к празднику святой Пасхи всемилостивейшее совершенное прощение корнету Лермантову и перевод его лейб-гвардии в Гусарский полк» (Щеголев, вып. I, стр. 325—326).

9 апреля 1838 года был издан высочайший приказ о переводе «лейб-гвардии Гродненского гусарского полка корнета Лермонтова лейб-гвардии в Гусарский полк» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 92).

С. А. Раевский понес более длительное наказание: лишь 16 декабря 1838 года ему было разрешено «продолжать службу, где пожелает, на общих основаниях» (Временник, стр. 52).

Документы о дуэли Лермонтова с Барантом. 18 февраля 1840 года за Черной речкой в Петербурге состоялась дуэль Лермонтова с сыном французского посланника бароном Эрнестом де Барантом при секундантах д'Англесе и А. А. Столыпине. Дуэль велась на шпагах, но после того как Лермонтов случайно сломал свою шпагу, решено было стреляться. Барант промахнулся, а Лермонтов выстрелил в сторону.

В конце февраля о дуэли стало известно начальству. По требованию командира лейб-гвардии Гусарского полка Н. Ф. Плаутина Лермонтов написал ему официальное письмо с изложением обстоятельств поединка (Лермонтов, т. VI, стр. 451). Дело было предано гласности, и 11 марта шеф Отдельного гвардейского корпуса великий князь Михаил Павлович издал приказ № 38 о предании Лермонтова «за произведенную им... дуэль и за недонесение о том тотчас своему начальству... военному суду при гвардейской Кирасирской дивизии, арестованным» (Щеголев, вып. II, стр. 31). Одновременно великий князь подал о том же рапорт «на высочайшее имя» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 99).

16 марта 1840 года началось «военно-судное дело, произведенное в Комиссии военного суда, учрежденной при Кавалергардском ее величества полку над поручиком лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 103—106).

После совершения некоторых формальностей 16 марта Лермонтов был допрошен (Щеголев, вып. II, стр. 34—36). Еще до этого, 12 марта, А. А. Столыпин послал А. Х. Бенкендорфу письмо, в котором извещал его о своем участии в дуэли и желании разделить участь Лермонтова (Щеголев, вып. II, стр. 38—39). Письмо это приобщено к делу вместе с отзывом № 2193 обер-полицмейстера

- 105 -

С. А. Кокошкина об отправке А. А. Столыпина к санкт-петербургскому коменданту «для содержания под арестом». 18 марта А. А. Столыпин также дал показания в Комиссии военного суда (Щеголев, вып. II, стр. 27, 39—40).

Лермонтов в своем объяснении показал, что причиной поединка была ссора с Барантом на балу у графини Лаваль, а уклониться от дуэли он не смог, так как считал необходимым защитить честь русского офицера. Барант, недовольный показаниями Лермонтова, стал распускать по городу слухи, что Лермонтов дал ложное показание о выстреле в сторону, пытаясь выставить себя в лучшем свете. Лермонтов через графа А. В. Браницкого пригласил Баранта к себе и в коридоре караульного дома, где он содержался под арестом, имел 22 марта с ним тайное свидание. Он объяснил де Баранту содержание своих показаний и предложил новую дуэль после освобождения из-под ареста. Барант отказался, заявив, что считает себя удовлетворенным.

Комиссии военного суда стало известно об этом свидании, и 25 марта от Лермонтова было взято объяснение (Бюллетень ИРЛИ, стр. 105); 29 марта он был допрошен еще раз (Щеголев, вып. II, стр. 47—49). Пытались допросить и Баранта, но Штаб Отдельного гвардейского корпуса вернул 27 марта вопросные пункты в Комиссию военного суда без ответа ввиду отъезда барона Баранта за границу (Бюллетень ИРЛИ, стр. 105).

По поводу обстоятельств этого свидания было произведено тщательное расследование. Комиссия допросила графа Браницкого (Щеголев, вып. II, стр. 51—52), А. И. Соколова, «дворового человека М. Ю. Лермантова» (Щеголев, вып. II, стр. 50—51), мичманов гвардейского экипажа Г. А. Кригера и Михайловского и «семь нижних чинов», находившихся в карауле на Арсенальной гауптвахте (Бюллетень ИРЛИ, стр. 106).

12 апреля 1840 года последовало определение генерал-аудиториата по «военно-судному делу о поручике Лермонтове», на которое Николай I собственноручно наложил конфирмацию: «Поручика Лермантова перевесть в Тенгинский пехотный полк тем же чином; отставного поручика Столыпина и г. Браницкого освободить от подлежащей ответственности, объявив первому, что в его звании и летах полезно служить, а не быть праздным. В прочем быть по сему. Николай. С.-Петербург. 13 апреля 1840» (ЛН, т. 58, 1952, стр. 419).

В тот же день был издан соответствующий «высочайший приказ» (Щеголев, вып. II, стр. 60).

Однако возникла неясность. Резолюция Николая I «перевесть в Тенгинский пехотный полк...» и его же слова на обложке дела «исполнить сегодня же» противоречили определению генерал-аудиториата, который предлагал выдержать Лермонтова три месяца на гауптвахте, а потом уже выписать в один из армейских полков. Поэтому не знали, как привести в исполнение высочайший приказ.

- 106 -

Для устранения этого недоразумения военный министр граф А. И. Чернышев отношением за № 1540 сообщил 19 апреля командиру Отдельного гвардейского корпуса великому князю Михаилу Павловичу, что в ответ на его доклад Николай I «изволил сказать, что переводом Лермонтова в Тенгинский полк желает ограничить наказание» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 102).

Освобожденного из-под ареста Лермонтова вызвали к шефу жандармов А. Х. Бенкендорфу, который предложил ему написать письмо к Баранту с извинением за якобы ложные показания на суде о том, что Лермонтов не стрелял в своего противника. Лермонтов написал письмо к великому князю Михаилу Павловичу с просьбой защитить его от оскорбительного требования Бенкендорфа (Лермонтов, т. VI, стр. 453). Резолюции царя на это письмо не последовало, но на нем имеется помета: «Государь изволил читать, к делу, 29 апреля 1840». После этого Бенкендорф отказался от своего требования. Письмо находится в деле «Архива III отделения собственной е. и. в. канцелярии. О поручиках: Лермонтове, имевшем с иностранцем Барантом дуэль, и Столыпине, бывшем при оной секундантом» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 108). В этом же деле содержатся документы об исполнении «высочайшей воли»: немедленно определить А. А. Столыпина на службу в Нижегородский драгунский полк и отправить его на Кавказ.

Документы о пребывании Лермонтова на Кавказе в 1840 году. 10 июня 1840 года, как видно из отношения № 21935 Штаба войск Кавказской линии и Черномории, Лермонтов приехал в Ставрополь, в главную квартиру генерала П. Х. Граббе, а 18 июня был «командирован на левый фланг Кавказской линии для участвования в экспедиции, в отряде под начальством генерал-лейтенанта Галафеева» (Лермонтов, т. VI, стр. 849—850).

Очень интересным документом является «Штаба 20 пехотной дивизии черновой журнал военных действий отряда на левом фланге Кавказской линии под начальством генерал-лейтенанта Галафеева в 1840 году». Кроме чернового журнала, сохранилось еще три рукописных беловых экземпляра, из которых один предназначался для военного министра А. И. Чернышева, второй — для командира Отдельного кавказского корпуса генерала Е. А. Головина и третий, являющийся точной копией чернышевского экземпляра, был сделан для Лермонтовского музея при Николаевском кавалерийском училище (Лермонтов, т. VI, стр. 851).

Во время похода Лермонтов ежедневно принимал участие в боевых стычках и особо отличился в деле 11 июля 1840 года при реке Валерик.

За участие в этом бою генерал-лейтенант А. В. Галафеев представил Лермонтова к ордену св. Станислава 3-й степени (Щеголев, вып. II, стр. 99—100).

- 107 -

После некоторого перерыва, 26 сентября, отряд генерал-лейтенанта А. В. Галафеева выступил из крепости Грозной в двадцатидневную экспедицию в Чечню. Лермонтов был прикомандирован к кавалерии отряда. Как говорится в «наградном списке поручику Лермонтову», в делах 29 сентября и 3 октября он «обратил на себя особенное внимание отрядного начальника расторопностью, верностью взгляда и пылким мужеством». С 10 октября ему поручили командование отрядом, состоящим из сорока «охотников» (казачья команда), т. к. выбыл раненым из строя командир юнкер Руфин Дорохов. Во главе отряда Лермонтов «оказывал самоотвержение и распорядительность выше всякой похвалы». На наградном списке есть помета генерал-лейтенанта Галафеева: «Перевод в гвардию тем же чином с отданием старшинства». Список был приложен к рапорту от 9 декабря 1840 года № 3337 (Щеголев, вып. II, стр. 111—112).

За участие в экспедициях в Малой Чечне с 27 октября по 6 ноября и в Большой Чечне с 9 по 20 ноября Лермонтов представлен полковником Голицыным еще к одной награде, «золотой сабле с надписью за храбрость». Этот наградной список приложен к рапорту от 24 декабря 1840 года за № 139 (Щеголев, вып. II, стр. 124—125).

Из отношения Штаба войск Кавказской линии и Черномории от 20 января 1841 года № 905 следует, что 11 декабря 1840 года военный министр сообщил корпусному командиру о «высочайшем повелении» уволить Лермонтова в Петербург в отпуск на два месяца. «На свободное проживание поручика Лермонтова в означенном отпуске выдан ему билет от 14-го сего числа № 384-й» (Лермонтов, т. VI, стр. 857 и 859).

14 января Лермонтов выехал в Петербург. Позже командир Отдельного кавказского корпуса генерал Е. А. Головин получил отношение № 4853 из Военного министерства от 30 июня 1841 года, в котором сообщалось, что Николай I «не изволил изъявить монаршего соизволения» на испрашиваемую Лермонтову награду. «При сем его величество, заметив, что поручик Лермонтов при своем полку не находился, но был употреблен в экспедиции с особо порученною ему казачьею командою, повелеть соизволил... дабы поручик Лермонтов непременно состоял налицо во фронте, и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку» (Щеголев, вып. II, стр. 125—126).

Следствие о дуэли и смерти Лермонтова. 15 июля 1841 года Лермонтов дрался на дуэли с Н. С. Мартыновым и был убит. На следующий день начальник Штаба войск Кавказской линии и Черномории полковник А. С. Траскин направил в Петербург военному министру князю А. И. Чернышеву рапорт № 86 с донесением о дуэли, аресте Н. С. Мартынова и секундантов (князя А. И. Васильчикова и корнета М. П. Глебова) и производстве следствия (Бюллетень ИРЛИ, стр. 116).

- 108 -

Одновременно пятигорский комендант полковник В. И. Ильяшенков отправил аналогичный рапорт № 1427 Николаю I (Щеголев, вып. II, стр. 228), а находившийся в Пятигорске для тайного надзора подполковник корпуса жандармов Кушинников послал рапорт № 16 шефу жандармов графу А. Х. Бенкендорфу (Бюллетень ИРЛИ, стр. 115).

В тот же день, 16 июля, комендант В. И. Ильяшенков предписал пятигорскому плац-майору подполковнику Ф. Ф. Унтилову немедленно приступить к производству следствия о дуэли (Бюллетень ИРЛИ, стр. 118). Начальник штаба А. С. Траскин отношением № 84 уведомил подполковника корпуса жандармов Кушинникова о необходимости его присутствия при следствии (М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 32).

16 июля Следственная комиссия в сопровождении секундантов осмотрела и описала в специальном акте место поединка (Дон, 1958, № 9, стр. 197).

17 июля лекарем Пятигорского военного госпиталя Барклаем де Толли в присутствии Следственной комиссии был произведен медицинский осмотр тела Лермонтова и составлено свидетельство № 35 (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 713).

Для выяснения обстоятельств дуэли Следственная комиссия направила 17 июля находившимся под арестом Н. С. Мартынову, А. И. Васильчикову и М. П. Глебову вопросные пункты, на которые они должны были дать ответы в письменном виде (М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 51—55; Бюллетень ИРЛИ, стр. 119).

В городскую частную управу было послано официальное письмо № 58 с просьбой прислать пистолеты, которыми стрелялись Лермонтов и Н. С. Мартынов (Бюллетень ИРЛИ, стр. 119).

Тем временем в Следственной комиссии продолжались допросы. 22 июля Н. С. Мартынову было предложено ответить на дополнительные вопросные пункты (Бюллетень ИРЛИ, стр. 119), а 24 июля М. И. Верзилина дала показания по поводу вечера у нее 13 июля, во время которого произошла ссора Лермонтова с Н. С. Мартыновым (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 721). 27 июля дополнительные вопросные пункты были направлены также А. И. Васильчикову и М. П. Глебову (Бюллетень ИРЛИ, стр. 120). Кроме того, допросили дворовых людей Лермонтова и Н. С. Мартынова (Бюллетень ИРЛИ, стр. 120).

Следственная комиссия собрала документы, по которым Лермонтов и подсудимые прибыли в Пятигорск, и приобщила к ним «опись имения», оставшегося после Лермонтова (Бюллетень ИРЛИ, стр. 120—121). Следствие было закончено 30 июля.

27 августа 1841 года комендант В. И. Ильяшенков отношением № 1431 препроводил дело «о убитом на дуэли поручике Лермантове» Пятигорскому окружному суду на рассмотрение и «законное решение» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 121), но едва

- 109 -

окружной суд приступил к рассмотрению этого дела, как командир Отдельного кавказского корпуса Е. А. Головин получил от военного министра князя А. И. Чернышева отношение № 5455 от 4 августа 1841 года по поводу «высочайшей воли» о предании Н. С. Мартынова, А. И. Васильчикова и М. П. Глебова «военному суду неарестованными, с тем, чтобы судное дело было окончено немедленно и представлено на конфирмацию установленным порядком» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 116).

29 августа генерал Е. А. Головин направил командующему войсками Кавказской линии и Черномории П. Х. Граббе предписание № 751 об учреждении Комиссии военного суда и препровождении ей всех материалов следствия (М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 33).

Комиссия военного суда приступила к рассмотрению дела только 27 сентября. В этот день были допрошены Н. С. Мартынов, А. И. Васильчиков и М. П. Глебов (Бюллетень ИРЛИ, стр. 121—122), но дальнейшего расследования суд производить не стал и ограничился рассмотрением ранее собранных документов. 30 сентября Комиссия военного суда вынесла «сентенцию», приговорив всех подсудимых к лишению чинов и прав состояния (Бюллетень ИРЛИ, стр. 122). Эта «сентенция» поступила на конфирмацию Николаю I. Не дожидаясь получения в Петербурге материалов следствия и суда, военный министр князь А. И. Чернышев 7 ноября 1841 года направил генералу Е. А. Головину отношение № 4067 «с изъяснением высочайшего повеления о дозволении отправиться подсудимым: князю Васильчикову и корнету Глебову в С.-Петербург, а майору Мартынову — по выбору места жительства» (Бюллетень ИРЛИ, стр. 124).

Наконец, 3 января 1842 года последовала «высочайшая конфирмация» по военно-судному делу: «Майора Мартынова посадить в крепость на гоубтвахту на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны» (М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 49).

В конце 1841 года Е. А. Арсеньева обратилась с прошением на «высочайшее имя» о разрешении перевезти прах Лермонтова из Пятигорска в Тарханы. Министр внутренних дел Перовский известил Пензенского гражданского губернатора отношением № 481 о «высочайшем соизволении» на перевоз тела Лермонтова (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 638).

24 апреля 1842 года исправник Москвин доложил пензенскому гражданскому губернатору, что «помещицы Елизаветы Алексеевны внука Михайлы Лермонтова тело из Пятигорска привезено в город Чембар 21 апреля и того же числа привезено в село Тарханы, где погребено 23-го числа апреля на фамильном кладбище... » (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 639).

- 110 -

В распоряжении исследователя до сих пор нет сборника документов о М. Ю. Лермонтове, хотя издание его необходимо для подготовки научной биографии.

Воспоминания современников — менее точные, менее достоверные материалы для биографии, чем документы, письма и дневники. Во всех воспоминаниях в большей или в меньшей степени неизбежен элемент творческого восполнения плохо сохранившихся в памяти подробностей. Однако мемуары иногда способствуют созданию обобщенного образа человека, раскрывают его характер, свидетельствуют об отношении к нему современников, сообщают неизвестные факты и тем самым существенно дополняют сведения, извлеченные из официальных документов, писем и дневников.

В сравнительно богатой мемуарной литературе о Лермонтове далеко не все равноценно и достоверно. Воспоминания, написанные часто через много лет, естественно, не могут воспроизвести со всей точностью последовательность событий и высказываний самого поэта.

Ошибки объясняются не только забывчивостью мемуариста, но и характером его личности, его общественно-политической позицией, его отношением к тем или иным лицам и событиям. Личность мемуариста часто имеет решающее значение для оценки объективности его воспоминаний. Некоторые воспоминания о Лермонтове требуют особой настороженности и критической проверки. Сложную личность поэта понимали далеко не все. Не сумев проникнуть в глубокий внутренний мир поэта, многие его современники невольно искажали облик Лермонтова, порой неверно объясняли его поступки.

Биограф должен хорошо представить себе, кто, когда, в каких условиях писал воспоминания о Лермонтове. Попутно необходимо привлечь другие материалы, чтобы установить степень достоверности сообщаемых мемуаристом фактов.

Достоверность и объективность мемуаров не одно и то же. Даже в значительной мере достоверные воспоминания могут быть недостаточно объективны вследствие пристрастного отбора материала (выдвижения на первый план определенных событий или мнений при пропуске или недостаточном освещении других фактов или высказываний). В мемуарной литературе о Лермонтове особенно необъективны воспоминания, относящиеся к пребыванию поэта в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров; почти все мемуаристы идеализируют порядки, царившие в этом военном учебном заведении.

В тех случаях, когда воспоминания того или иного современника дошли до нас не непосредственно, а в пересказе другого лица (например, в лермонтовской мемуарной литературе известны пересказы П. А. Висковатого, П. К. Мартьянова, В. А. Потто), нужно учитывать и отношение лица, записавшего данные мемуары.

- 111 -

От степени объективности часто зависит значительность воспоминаний. Ведь не все факты в жизни писателя являются для нас в равной мере интересными, важными и поучительными. Таким образом, от умения мемуариста отделить главное от второстепенного и зависит в первую очередь значительность его воспоминаний. Сравнивая в этом плане воспоминания Е. А. Сушковой-Хвостовой и Ф. Боденштедта, М. Е. Салтыков-Щедрин сурово отозвался в своей рецензии о записках Е. А. Сушковой-Хвостовой и в то же время отметил значительность воспоминаний Фр. Боденштедта, его умение правильно интерпретировать личность Лермонтова, исходя в первую очередь из анализа его творчества1.

Необходимо также установить и степень самостоятельности воспоминаний. Бывают случаи, когда разные мемуаристы с одинаковыми подробностями описывают то или иное событие. Заметим, что слишком точное сходство в описании должно сразу же насторожить исследователя относительно степени самостоятельности сравниваемых воспоминаний. Необходимо уточнить по возможности хронологию написания и первых публикаций этих воспоминаний и выяснить, не является ли замеченное сходство в тексте воспоминаний следствием вольного или невольного подражания мемуариста другому мемуарному источнику.

Вопрос о достоверности воспоминаний следует отличать от вопроса о подлинности воспоминаний. Установление подлинности воспоминаний — первый долг исследователя. Особое значение имеет эта работа в тех случаях, когда исследователь публикует новые, ранее неизвестные мемуары. В истории мемуарной литературы известны случаи подделок и литературных мистификаций. Так, например, на основании публикации П. П. Вяземского в «Русском архиве»2 до 1934—1935 годов все биографы сообщали о знакомстве Лермонтова во второй половине августа — начале сентября 1840 года на Кавказских минеральных водах с женой известного французского геолога-путешественника Жанной-Аделью Омэр де Гелль и о поездке Лермонтова в Крым для встречи с нею в октябре того же года. Такие авторитетные исследователи, как П. А. Висковатый, Д. И. Абрамович, Е. Дюшен и П. Е. Щеголев, не сомневались в достоверности «писем Омэр де Гелль», хотя даты и сообщаемые факты плохо согласовывались с другими достоверными датами жизни Лермонтова и даже не совпадали с подлинными записками Омэр де Гелль (Voyage dans les steppes de la mer Caspienne et dans la Russie méridionale. Paris, 1860), где нет ни слова о встречах с Лермонтовым. Полное издание писем и записок

- 112 -

Омэр де Гелль1, обнаруженных среди бумаг П. П. Вяземского, вызвало сомнение в их подлинности, высказанное сначала Н. О. Лернером в мае 1934 года в докладе на Пушкинской комиссии Института литературы Академии наук СССР, а затем П. С. Поповым в статье «Мистификации (Лермонтов и Омэр де Гелль)»2. Оба исследователя пришли к выводу, что письма Омэр де Гелль — фрагменты романа, начатого П. П. Вяземским и что никакого документального значения они не имеют.

Биограф устанавливает, насколько полон текст воспоминаний, к которым он обращается. Часто ранние публикации воспоминаний, когда еще живы упоминаемые в них лица, изобилуют купюрами, сокращенными обозначениями имен, намеками, требующими расшифровок, и т. д. Некоторые купюры в дореволюционных изданиях вызывались цензурными условиями. Случайные типографские опечатки и пропуски также иногда искажали текст воспоминаний. В тех случаях, когда в архивах сохраняется подлинный текст рукописи воспоминаний, необходимо обращаться для проверки полноты печатного текста к этому первоисточнику, а из печатных изданий исследователь выбирает наиболее авторитетный, критически проверенный текст.

Иногда предпочтения заслуживает первоначальный текст, однако бывает, что последующие публикаторы существенно исправляют и уточняют первую публикацию текста. Так, например, записки Е. А. Сушковой-Хвостовой лучше цитировать не по первым публикациям в «Русском вестнике» 1857 года (т. XI) и в «Вестнике Европы» 1869 года (кн. 8) и даже не по отдельному изданию М. И. Семевского в 1870 году, а по критически проверенному тексту в издании «Academia» 1928 года под редакцией Ю. Г. Оксмана3.

В тех случаях, когда оригинал воспоминаний написан на французском, немецком, английском или каком-либо другом иностранном языке, необходимо сличение русского перевода с иноязычным оригиналом. Так, например, письмо Е. П. Ростопчиной к писателю А. Дюма (отцу), в котором содержатся ценные воспоминания о Лермонтове, написано по-французски; воспоминания писателя и переводчика Фр. Боденштедта о Лермонтове написаны по-немецки. В таких случаях желательно сличение русского текста воспоминаний с иноязычным оригиналом и уточнение перевода (о письме Е. П. Ростопчиной см. ниже).

- 113 -

Несколько слов об истории появления в печати воспоминаний о Лермонтове. Как уже указывалось выше, первые воспоминания о встречах с Лермонтовым (воспитанником Московского университетского пансиона) были опубликованы еще при жизни поэта В. С. Межевичем в его статье о сборнике стихотворений М. Лермонтова в газете «Северная пчела» 1840 года (№ 284 и 285).

Впечатлениями от личных встреч и бесед с Лермонтовым поделился с читателями «Отечественных записок» В. Г. Белинский в статье 1841 года о втором издании «Героя нашего времени».

В 1857 году в журнале «Русский вестник» (ч. XI) были напечатаны отрывки из «Записок» Е. А. Сушковой-Хвостовой, позднее напечатанные полностью в 1869 году в «Вестнике Европы» (кн. VIII и IX) и изданные М. И. Семевским отдельной книгой в 1870 году. В 1858 году в журнале «Атеней» (№ 48) появились воспоминания А. М. Меринского о пребывании Лермонтова в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров1.

В 1858 году, незадолго до смерти, Е. П. Ростопчина в письме к Александру Дюма (отцу) поделилась своими воспоминаниями о встречах с Лермонтовым в Москве в 1830 году и в Петербурге в 1841 году. Эти воспоминания впервые были опубликованы Александром Дюма в издании «Le Caucase; Journal de voyages et romans, Paris, 1859, № 19, 4 mai, pp. 147—150», а затем в книге «Le Caucase. Nouvelles impressions de voyage» (Bruxelles, 1859, pp. 252—260). Первый русский перевод. П. Роборовского (в кн.: Ал. Дюма. Кавказ. Путешествия А. Дюма. Тифлис, 1861, стр. 451—462). Большей известностью пользуется менее точный перевод В. И. Шульца, опубликованный без ссылки на перевод П. Роборовского (PC, 1882, т. XXXV, кн. 9, стр. 614—620).

Небольшие по объему воспоминания Е. П. Ростопчиной принадлежат к числу лучших мемуаров о Лермонтове и создают правдивый и живой образ поэта2.

В 1861 году в журнале «Современник» (т. 85, отд. II) появились страницы «Литературных воспоминаний» И. И. Панаева, в которых сообщались сведения о Лермонтове среди литераторов «Отечественных записок» и в петербургском обществе в 1838—1840 годах. Впоследствии «Литературные воспоминания» И. И. Панаева и отрывки из них перепечатывались много раз.

В том же 1861 году в «Современнике» (т. 85, отд. II) М. Л. Михайлов опубликовал перевод из статьи и воспоминаний немецкого поэта и переводчика Фр. Боденштедта о встречах с Лермонтовым в Москве весной 1841 года. Эти воспоминания впоследствии были высоко оценены М. Е. Салтыковым-Щедриным

- 114 -

(ОЗ, 1871, № 1, отдел «Новые книги», стр. 52—54, без подписи).

Первая попытка собрать воедино известные в печати воспоминания о Лермонтове сделана в 1870 году редактором журнала «Русская старина» М. И. Семевским. Он издал отдельной книгой «Записки» Е. А. Сушковой-Хвостовой, за год до того появившиеся полностью в «Вестнике Европы» (1869, кн. VIII и IX), и в приложениях к ним перепечатал воспоминания А. М. Меринского, М. Н. Лонгинова1, Фр. Боденштедта, И. И. Панаева и др., а также документы, относящиеся к дуэлям Лермонтова с Барантом и Мартыновым.

Затем появляются воспоминания о Лермонтове в книжке А. Н. Муравьева «Знакомство с русскими поэтами» (Киев, 1871, стр. 23—25)2, А. И. Васильчикова (РА, 1872, № 1) и в газете «Голос» (1875, № 15); весьма многословные и не очень достоверные воспоминания В. П. Бурнашева о пребывании Лермонтова в лейб-гвардии Гусарском полку и о распространении стихов «Смерть поэта» (РА, 1872, № 9), М. Н. Лонгинова (PC, 1873, кн. III и IV), Н. М. Смирнова (РА, 1882, № 2), А. М. Миклашевского (PC, 1884, кн. 12), П. Ф. Вистенгофа (ИВ, 1884, кн. 5), Н. П. Раевского (Нива, 1885, №№ 7 и 8), В. А. Соллогуба (ИВ, 1886, кн. IV—VI), А. Я. Головачевой-Панаевой (ИВ, 1889, кн. II) и др.

С 1881 года в печати начинает выступать со своими воспоминаниями о дуэли и смерти Лермонтова Э. А. Шан-Гирей (Новое время, 1881, № 1983; Нива, 1885, № 27; РА, 1887, № 11; РА, 1889, № 6; Север, 1891, № 12; РО, 1891, кн. IV; Новое обозрение, 1891, № 2628).

В 1890 году в «Русском обозрении» появляются лучшие, наиболее точные и содержательные воспоминания о Лермонтове, написанные А. П. Шан-Гиреем еще в 1860 году, но опубликованные только после его смерти (РО, 1890, кн. 8, стр. 724—754).

В 1890 году публикуются воспоминания слуги Лермонтова Саникидзе (Кавказ, 1891, № 185); воспоминания В. И. Чиляева о последних днях жизни Лермонтова публикует П. К. Мартьянов (ИВ, 1892, кн. II—IV; П. К. Мартьянов. Дела и люди века.

- 115 -

Т. II, СПб., 1893); воспоминания Н. С. Мартынова, убийцы поэта (РА, 1893, кн. II (8); см.: РО, 1898, кн. 1 и Новое время, 1892, № 5783).

Если воспоминания Саникидзе, В. Чиляева, Н. Раевского и др. мемуаристов, обильно публиковавшиеся в 1880—1890 годах, не представляют особой ценности, то воспоминания А. И. Васильчикова и Н. С. Мартынова интересны прежде всего в психологическом отношении: это попытка убийцы поэта и его секунданта оправдаться перед русским обществом и уйти от ответственности за трагическую гибель поэта.

В 1895 году в сборнике «Почин» были напечатаны воспоминания Н. М. Сатина о пребывании Лермонтова в Пятигорске и Ставрополе в 1837 году и о его встрече там с В. Г. Белинским1.

В 1896 году появляются воспоминания художника М. Е. Меликова (PC, кн. VI), в 1900 году — А. В. Мещерского (РА, № 9), в 1915 году — В. В. Боборыкина (Русский библиофил, № 5; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 741—760).

В 1913 году вышел пятый том собрания сочинений М. Ю. Лермонтова под редакцией Д. И. Абрамовича, в котором был помещен обзор источников для биографии Лермонтова с характеристикой почти всех мемуаров. Два года спустя, в 1915 году, в издании «Печатник» было перепечатано свыше тридцати воспоминаний современников о поэте (см. стр. 254 наст. изд.).

В 1923 году вышла в свет книга «М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников и его письмах», подготовленная к печати С. В. Шуваловым. Воспоминания здесь напечатаны главным образом в извлечениях. В предисловии к книге дана краткая характеристика представленных в ней материалов.

В 1928 году Ю. Г. Оксман, издавая полный текст «Записок» Е. А. Сушковой-Хвостовой, включил в качестве дополнения к ним несколько воспоминаний (А. П. Шан-Гирея, Е. П. Ростопчиной, Е. А. Ладыженской, Эмилии Шан-Гирей и др.).

В 1929 году в издательстве «Прибой» вышла «Книга о Лермонтове» (вып. I и II) П. Е. Щеголева, в которой в обширных выдержках была использована мемуарная литература.

За последние тридцать лет найдены новые воспоминания о поэте. В 1936 году В. А. Мануйлов опубликовал воспоминания товарища Лермонтова по юнкерской школе и по лейб-гвардии Гусарскому полку А. Ф. Тирана (Звезда, 1936, № 5, стр. 183—186); в 1938 году он же напечатал воспоминания учителя и воспитателя Лермонтова А. З. Зиновьева (Литературный архив, 1. М.—Л., Изд. АН СССР, 1938, стр. 426—431); в 1939 году Н. Бродский опубликовал воспоминания Д. А. Милютина о Московском

- 116 -

университетском благородном пансионе (сб. М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 7—13); в 1948 году В. А. Мануйлов опубликовал записи А. А. Краевского на корректуре статьи А. Н. Пыпина о Лермонтове (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 370—372); в 1951 году Э. Герштейн напечатала выдержку о Лермонтове из воспоминаний флигель-адъютанта Николая I М. Б. Лобанова-Ростовского (Огонек, 1951, № 31, стр. 17; подлинник по-французски); в 1952 году Ю. Г. Оксман впервые опубликовал полный текст воспоминаний однополчанина Лермонтова по Гродненскому гусарскому полку А. И. Арнольди (ЛН, т. 58, 1952, стр. 457—472); в 1957 году В. А. Мануйлов напечатал подлинный текст воспоминаний кавказского артиллерийского офицера К. Х. Мамацева, мемуары которого ранее были известны лишь по пересказу В. А. Потто в газете «Кавказ» (Труды Ленинградского библиотечного ин-та им. Н. К. Крупской, 1957, т. II, стр. 239—249; Кавказ, № 235, 5 сентября).

В 1960 году вышел сборник «Лермонтов в воспоминаниях современников»1, в котором наряду с давно известными мемуарами включены публикации последних лет, а также напечатаны новые воспоминания И. П. Забеллы. Воспоминаниям предпосланы вступительные заметки, в которых сообщается о мемуаристах и дается оценка их воспоминаний.

Такова краткая история издания мемуарной литературы о Лермонтове.

Характеризуя значительность дошедших до нас мемуарных свидетельств современников о Лермонтове, необходимо особо подчеркнуть ценность воспоминаний младшего друга и товарища поэта А. П. Шан-Гирея. Детство, отрочество и юность — словом, вся жизнь поэта, за исключением его странствований по Кавказу, — просто и бесхитростно описаны А. П. Шан-Гиреем. Воспоминания А. П. Шан-Гирея безусловно следует считать лучшим и основным мемуарным источником.

О домашней жизни Лермонтова в детские, отроческие и юношеские годы рассказано также в воспоминаниях художника М. Е. Меликова, дальнего родственника поэта — И. А. Арсеньева, в записках Е. А. Сушковой-Хвостовой и некоторых других мемуаристов. Из этих воспоминаний наибольший интерес представляет первая часть записок Е. А. Сушковой-Хвостовой, в которых она запечатлела свое знакомство, встречи и отношения с Лермонтовым-отроком; в текст этой части ее записок органически включен ряд ранних стихотворений Лермонтова, в том числе и таких, автографы и списки которых до нас не дошли.

Вторая часть записок Е. А. Сушковой-Хвостовой, посвященная ее встречам с Лермонтовым в конце 1834 и в начале

- 117 -

1835 года, менее значительна и менее объективна; тем не менее эти страницы ее записок проясняют историю создания Лермонтовым образа Лизаветы Николаевны Негуровой в незавершенном романе «Княгиня Лиговская» (как известно, прототипом Е. Негуровой и была Е. А. Сушкова-Хвостова).

Воспоминания современников позволяют иногда значительно расширить и порой даже существенно изменить наше представление о том или ином периоде жизни Лермонтова. Так, например, критики и историки литературы писали о духовном одиночестве Лермонтова-юноши. Между тем публикация ранее неизвестных мемуаров о пребывании Лермонтова в Московском университетском благородном пансионе и в первую очередь воспоминаний Д. А. Милютина натолкнула на критическую переоценку установившейся точки зрения; сопоставление свидетельств Д. А. Милютина, С. Е. Раича, А. З. Зиновьева, В. С. Межевича и А. М. Миклашевского и обращение к архивным и забытым печатным материалам привело исследователей к совершенно противоположным выводам. Сочетание мемуарных, архивных и печатных источников позволило Н. Л. Бродскому и Ф. Ф. Майскому установить, что предположения о духовном одиночестве молодого Лермонтова неосновательны. Все данные свидетельствуют о том, что в годы учения в пансионе и в университете вокруг Лермонтова образовалась дружная группа молодых людей и это окружение оказало благотворное влияние на формирование личности и мировоззрения поэта. Какое большое значение может иметь сочетание и взаимная проверка мемуарных и архивных данных, видно из следующего характерного примера. Д. А. Милютин утверждает в своих воспоминаниях, что воспитанники знали наизусть лучшие поэтические произведения того времени, и в частности, он пишет о том, что знал наизусть поэму Рылеева «Войнаровский». Для характеристики прогрессивных взглядов воспитанников пансиона свидетельство Д. А. Милютина было исключительно ценно. Но не ошибся ли Д. А. Милютин? Обращение Ф. Ф. Майского к другим источникам полностью подтвердило и документально доказало правоту Д. А. Милютина; исследователь обнаружил у родственников воспитанника пансиона Ф. М. Протасьева экземпляр «Войнаровского». Таким образом, нет сомнения в том, что в годы николаевской реакции среди воспитанников Московского университетского благородного пансиона, в котором учился Лермонтов, ходила по рукам поэма казненного декабриста Рылеева.

Московский университет в годы учения в нем Лермонтова описан в воспоминаниях И. А. Гончарова, П. Ф. Вистенгофа и Я. И. Костенецкого; они мало знали Лермонтова, ни один из них не был другом поэта, и по этой причине значительность их воспоминаний для личной характеристики Лермонтова крайне ограничена: его богатый духовный мир только угадывается по отдельным штрихам их воспоминаний. Но зато эти мемуары и в

- 118 -

особенности соответствующие главы из мемуарной эпопеи Герцена «Былое и думы» рисуют живую картину нравов Московского университета начала 30-х годов XIX века. Возбужденное состояние умов московского студенчества того времени, которое ярче всего проявилось в нашумевшей маловской истории (Лермонтов принимал в ней участие), доказывает, что в Московском университете поэт по-прежнему находился среди оппозиционно настроенной молодежи. Именно в Москве — среди воспитанников пансиона и университета — складывалось передовое мировоззрение Лермонтова.

В воспоминаниях А. М. Меринского, А. М. Миклашевского, В. В. Боборыкина, Н. С. Мартынова, А. Ф. Тирана нашли свое отражение годы учения Лермонтова в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Эти воспоминания при всей их точности в деталях и подробностях страдают одним существенным недостатком: они не объективны и в значительной мере идеализируют казарменный быт юнкерской школы. Для правильного понимания условий жизни Лермонтова в этом военном учебном заведении необходимо обратиться к письмам самого поэта, из которых видно, насколько он тяготился пребыванием в юнкерской школе. Кроме того, ценным подспорьем для изучения быта этого учебного заведения являются воспоминания И. В. Анненкова «Несколько слов о старой Школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров» (Наша старина, 1917, № 3, стр. 16—40). Правда, в мемуарах И. В. Анненкова не упоминается Лермонтов (вторая часть воспоминаний И. В. Анненкова, в которой должен был фигурировать Лермонтов, осталась неопубликованной; сохранилась ли рукопись — неизвестно), но зато правдивое описание повседневной жизни юнкеров, их привычек и обычаев позволяет ясно представить, как жил поэт в эти два тяжелых для него года.

Петербургская жизнь Лермонтова в 1835—1836 годах слабо отражена в мемуарной литературе. Беглые замечания о работе Лермонтова над драмой «Маскарад» встречаются в воспоминаниях М. Н. Лонгинова и А. Н. Муравьева; в записках Е. А. Сушковой-Хвостовой рассказана история ее романа с Лермонтовым; в воспоминаниях А. Ф. Тирана, а также в рассказах А. В. Васильева и Д. А. Столыпина, записанных П. К. Мартьяновым, удачно нарисованы картины гусарского быта. Но все эти воспоминания почти ничего не дают для понимания творческих поисков поэта. Только краткие замечания в воспоминаниях А. П. Шан-Гирея, который перечисляет основные произведения, написанные Лермонтовым за эти два года, несколько приоткрывают завесу, скрывающую внутренний мир поэта. И все-таки мы настолько мало знаем о жизни Лермонтова, что почти обо всем приходится догадываться, отправляясь от его творчества.

История создания и распространения стихотворения «Смерть поэта», впечатление, произведенное на русское общество этим

- 119 -

стихотворением, а также подробности расправы Николая I с Лермонтовым и С. А. Раевским отражены в мемуарах А. П. Шан-Гирея, А. Н. Муравьева, М. Н. Лонгинова, В. В. Стасова и в пересказе В. П. Бурнашева. Вместе с документальными данными — объяснениями Лермонтова и С. А. Раевского и другими материалами следственного дела — эти воспоминания воссоздают важнейший эпизод из политической биографии Лермонтова.

О службе Лермонтова в Гродненском гусарском полку в начале 1838 года сообщают в своих воспоминаниях однополчане поэта А. И. Арнольди1 и М. И. Цейдлер2. Во второй своей части мемуары М. И. Цейдлера дают некоторый историко-литературный материал для уяснения творческой истории повести Лермонтова «Тамань».

Ряд воспоминаний отразил впечатления писателей и литераторов от их встреч и общения с Лермонтовым. К таким мемуарам относятся воспоминания И. С. Тургенева3, И. И. Панаева4, А. Я. Панаевой5, А. А. Краевского6, В. А. Соллогуба7, А. Н. Струговщикова8, П. П. Вяземского9, С. Т. Аксакова10, Фр. Боденштедта11.

Дуэль Лермонтова с де Барантом освещена в воспоминаниях А. П. Шан-Гирея, И. И. Панаева, М. Н. Лонгинова, Н. М. Смирнова.

Кавказским встречам Лермонтова (включая в этот раздел и мемуары о гибели поэта) посвящены воспоминания Н. М. Сатина12, Я. И. Костенецкого13, К. Х. Мамацева14, В. В. Боборыкина15, Н. И. Лорера16, А. И. Арнольди17, А. И. Васильчикова18,

- 120 -

Э. Шан-Гирей1, П. И. Магденко2, А. Чарыкова3, А. Есакова4 и др. Эти воспоминания вместе с письмами и записями из дневников современников уточняют наши сведения о жизни Лермонтова на Кавказе, сообщают подробности об участии поэта в военных действиях против горцев, описывают последние дни жизни Лермонтова и несколько проясняют истинные причины гибели поэта.

Особую группу в лермонтовской мемуарной литературе составляют воспоминания в пересказах П. А. Висковатого, В. П. Бурнашева, П. К. Мартьянова, П. К. Шугаева и др.

Из этих воспоминаний наибольшего внимания заслуживают свидетельства современников, собранные в книге П. А. Висковатого «Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество» (М., 1891). П. А. Висковатый лично знал многих современников поэта; в текст своей книги он включил в пересказе воспоминания лиц, знавших Лермонтова и его близких (так, в книге приведены воспоминания тарханских старожилов, С. А. Раевского, А. З. Зиновьева, А. А. Краевского, М. А. Назимова, С. М. Соллогуб, А. М. Веневитиновой). Кроме того, необходимо иметь в виду, что в ряде случаев П. А. Висковатый использует без ссылок сведения о Лермонтове, полученные им от современников поэта. Известно, что летом 1881 года П. А. Висковатый посетил в Пятигорске А. П. Шан-Гирея, читал ему готовые главы биографии Лермонтова и вносил поправки. Можно сказать, что ряд страниц в книге П. А. Висковатого представляет ценность мемуарного первоисточника.

Пересказ воспоминаний сослуживцев Лермонтова по лейб-гвардии Гусарскому полку имеется и в книге П. К. Мартьянова «Дела и люди века» (т. II, СПб., 1893). Здесь же переданы воспоминания современников о последних днях жизни поэта и о дуэли его с Мартыновым. Однако к записям П. К. Мартьянова нужно относиться чрезвычайно осторожно, сопоставляя по возможности сообщаемые им сведения с другими материалами. Столь же осторожно следует отнестись к пересказу В. П. Бурнашева «Михаил Юрьевич Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников», в котором сообщаются воспоминания А. И. Синицына и Н. Д. Юрьева. В текстах пересказов В. П. Бурнашева и П. К. Мартьянова наряду с верными записями содержится в значительной мере беллетризованный, а подчас и весьма сомнительный материал. Так, например, в пространных воспоминаниях В. И. Чиляева, приведенных в книге П. К. Мартьянова,

- 121 -

наряду с верным описанием последней квартиры Лермонтова в Пятигорске вкраплены многочисленные эпизоды из жизни Лермонтова на водах в 1841 году, причем многое в этих рассказах, включая и ряд приписываемых Лермонтову эпиграмм на представителей «водяного общества», весьма сомнительно.

В публикации П. К. Шугаева «Из колыбели замечательных людей» пересказаны воспоминания тарханских старожилов. Возможно, что кое-какие подробности семейной хроники Арсеньевых и Лермонтовых изложены здесь не совсем точно, но в основном публикация П. К. Шугаева заслуживает внимания. Известно, что П. К. Шугаев тщательно собирал сведения для своей статьи, разыскивая в Тарханах современников поэта и беседуя с ними.

Наряду с воспоминаниями ценный материал для изучения биографии Лермонтова дают исследователю письма и дневники современников.

Эпистолярные свидетельства о Лермонтове можно условно разделить на три основные группы: 1) прижизненные письма современников, 2) письма современников в дни гибели Лермонтова, 3) мемуарные письма современников, написанные после смерти Лермонтова.

Из прижизненных писем современников назовем в первую очередь пять писем Е. А. Арсеньевой к П. А. Крюковой, написанных на протяжении 1834—1837 годов; ее же письма к С. Н. Карамзиной от апреля 1841 года (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 641—660); см. библиографическую справку Л. Б. Модзалевского о всех сохранившихся письмах Е. А. Арсеньевой (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 660).

Немало значительных упоминаний о Лермонтове имеется и в переписке семьи Философовых, опубликованной А. Михайловой в статье «Лермонтов и его родня по документам архива А. И. Философова» (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 661—690).

Письма Е. М. Мартыновой (Новое время, 1892; РА, 1893; более полно в статье Эммы Герштейн: Лермонтов и семейство Мартыновых. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 691—706) характеризуют отношения Лермонтова с семьей его будущего убийцы.

Из писем, отражающих литературные связи Лермонтова, первостепенное значение имеют письма В. Г. Белинского и в особенности его письмо к В. П. Боткину (от 16 апреля 1840 года) о свидании с поэтом в Ордонанс-гаузе. В этом письме В. Г. Белинский дает исключительно верную и глубокую характеристику личности Лермонтова. В других письмах В. Г. Белинского встречаются ценные замечания о творчестве Лермонтова (см.: Белинский, т. XI).

Много любопытных сведений о петербургской жизни Лермонтова содержится в письмах С. Н. Карамзиной к Е. Н. Мещерской, обнаруженных Ф. Ф. Майским в Крымском областном архиве (Симферополь). Эти письма частично им опубликованы

- 122 -

в статье «М. Ю. Лермонтов и Карамзины» (сб.: М. Ю. Лермонтов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 123—164).

О петербургских литературных связях и знакомствах Лермонтова, а также об оценке его творчества имеются интересные данные в недавно опубликованных отрывках из писем к А. А. Краевскому М. Н. Каткова (июль 1839 года), А. И. Артемьева (декабрь 1840 года), В. И. Красова (лето 1841 года) в книге В. И. Кулешова «„Отечественные записки“ и литература 40-х годов XIX века» (Изд. МГУ, 1958, стр. 43—45).

О знакомстве с Лермонтовым в начале 1840 года сообщает в письме к жене Е. А. Баратынский (Е. А. Баратынский. Полное собрание сочинений. Т. I. 1914, стр. 303).

Несколько раз имя Лермонтова встречается в письмах А. И. Тургенева к А. Я. Булгакову, П. А. Вяземскому и А. Н. Пещурову (Пушкин и его современники. Вып. VI. 1908, стр. 113; Московский пушкинист. Вып. 1. М., 1927, стр. 39; Остафьевский архив. Т. IV. 1899, стр. 110, 112; Письма Александра Тургенева Булгаковым. М., Соцэкгиз, 1939).

О Лермонтове встречаются упоминания в записке А. А. Краевского к С. А. Раевскому, а также в письме А. А. Краевского к И. И. Панаеву (см.: Дело о непозволительных стихах, ИРЛИ, л. 41; И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Л., Гослитиздат, 1950, стр. 190).

Беглые упоминания о встречах с Лермонтовым в Петербурге можно также извлечь из переписки П. А. Плетнева с Я. К. Гротом. (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Т. I. СПб., 1896, стр. 318).

Из писем московских знакомых Лермонтова укажем в первую очередь на письмо С. Т. Аксакова к Н. В. Гоголю, в котором С. Т. Аксаков, сообщая о прочтении им отдельного издания «Героя нашего времени», полностью соглашается с Гоголем в высокой оценке Лермонтова-прозаика (Гоголь в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1952, стр. 125).

Характеристика Лермонтова дана в письме Ю. Ф. Самарина к Г. Гагарину (июль 1840 года; Новое слово, 1894, кн. 2, стр. 44—45; подлинник по-французски).

Выдержка из письма Е. А. Свербеевой к А. И. Тургеневу (май 1841 года; подлинник по-французски) о Лермонтове приведена в упомянутой выше статье Эммы Герштейн (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 700).

Оценка Лермонтова как поэта и прозаика содержится в письме А. С. Хомякова к Н. М. Языкову (май 1840 года; РА, 1884, кн. 3, стр. 206); отрицательное отношение к стихотворению Лермонтова «Последнее новоселье» высказано А. С. Хомяковым в другом его письме (лето 1841 года) к Н. М. Языкову (А. С. Хомяков. Полное собрание сочинений. Т. VIII, М., 1904, стр. 100).

Наконец, нужно упомянуть о письмах М. М. Сперанского

- 123 -

к Аркадию Алексеевичу Столыпину, которые позволили уточнить биографическую канву детских лет Лермонтова (Первоначально в РА, 1869, 1870 и 1871, затем Земля родная, 1954, кн. 11, стр. 235—236).

Письма современников наряду с другими источниками (документы, мемуары, дневники, письма самого поэта) помогают полнее представить нам семейное, служебное и литературное окружение Лермонтова, его личные и литературные связи и знакомства. Несомненно, что дальнейшие архивные разыскания обнаружат еще немало неизвестных свидетельств современников о Лермонтове. Находки последних лет показывают, что не только в архивах Москвы и Ленинграда, но и в архивах многих других городов имеются подчас весьма ценные материалы.

Из писем современников, заключающих отклики на гибель Лермонтова, до революции были известны лишь письмо Е. Г. Быховец (PC, 1892, кн. 3, стр. 765—768) и письмо Ю. Ф. Самарина к Г. Гагарину (Новое слово, 1894, кн. 2, стр. 44—45).

Только в советское время, когда исследователи смогли беспрепятственно заняться выяснением причин гибели Лермонтова и когда им стали доступны различные архивные фонды, обнаружены и опубликованы многие письма современников, проливающие свет на истинные причины пятигорской трагедии.

В 1928 году акад. С. Ф. Платонов опубликовал письмо А. И. Васильчикова к Ю. К. Арсеньеву1, в 1939 году Э. Герштейн в статье «Отклики современников на смерть Лермонтова (по неопубликованным материалам архивов Елагиных, Булгаковых, Каткова и Самариных)» привела исключительно ценные письма П. А. Вяземского, А. И. Тургенева, Андрея Елагина, Мефодия Каткова2; в том же году в статье Н. Бродского «Дуэль и смерть Лермонтова в откликах современников» были напечатаны письма П. А. Гвоздева, А. Н. Майкова, К Любомирского (Литературный критик, 1939, кн. X—XI, стр. 247—251); в 1948 году Л. Каплан опубликовал два письма А. Я. Булгакова к П. А. Вяземскому и запись из дневника А. Я. Булгакова, а В. Смотров — письмо Н. Молчанова к В. В. Пассеку (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 707—718); в 1952 году А. Михайлова напечатала письмо Полеводина (ЛН, т. 58, 1952, стр. 487—494).

Все эти письма, написанные современниками под непосредственным впечатлением от гибели поэта, позволили советским литературоведам сделать вывод о том, что отрицательное отношение Николая I и его приближенных к Лермонтову во многом способствовало гибели поэта: Мартынов понимал, что он не будет строго наказан за дуэль, что власти заинтересованы в устранении опального поэта.

Ряд воспоминаний современников о Лермонтове был написан

- 124 -

в форме письма. Наиболее значительным из таких писем является обширное письмо Е. П. Ростопчиной к французскому писателю А. Дюма (отцу), написанное в 1858 году.

В 1875 году в газете «Голос» (№ 56, 25 февраля) было напечатано письмо декабриста М. А. Назимова на имя редактора газеты, в котором он, откликаясь на предложение А. И. Васильчикова, поделился воспоминаниями о своих встречах и разговорах с Лермонтовым.

В 1887 году на страницах журнала «Русская старина» (т. 53, стр. 508—509) в пересказе А. А. Бильдерлинга было опубликовано письмо А. А. Лопухина (сына) о картине Лермонтова «Предок Лерма» (полный текст письма см.: ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 84—85). В «Русской старине» также было напечатано письмо Н. Н. Манвелова в пересказе А. А. Бильдерлинга о рисунках юнкерской тетради Лермонтова (PC, 1890, февраль, стр. 590—593; полный текст письма см.: ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 154—157).

Упоминания о Лермонтове и его творчестве — главным образом оценочного характера — встречаются в письмах И. С. Тургенева, А. И. Герцена, И. А. Гончарова и других современников поэта.

Имя Лермонтова неоднократно встречается также в дневниках его современников; В. А. Жуковский, И. И. Козлов, П. А. Вяземский, А. И. Тургенев, А. Я. Булгаков, Кс. А. Полевой, Ю. Ф. Самарин, А. И. Герцен, А. П. Смольянинов, неизвестный кавказский офицер — таков круг лиц, в дневниках которых в той или иной связи, то в краткой, то в более пространной записи сообщаются отдельные сведения и суждения о Лермонтове. Так, из записи дневника неизвестного кавказского офицера мы узнаем о его встрече с Лермонтовым 14 декабря 1837 года в станице Прохладной, когда поэт возвращался из первой ссылки в Петербург1; из дневника И. И. Козлова явствует, что 11 февраля 1837 года А. И. Тургенев читал ему стихотворение Лермонтова «Смерть поэта»2. Таким образом, даже немногословные записи дают исследователю материал для изучения жизни и творчества Лермонтова. В этом отношении особенно важны записи в дневниках А. И. Тургенева, который неоднократно встречался с Лермонтовым и заносил в свой дневник краткие сведения об этих встречах. Отметим, что записи из дневника А. И. Тургенева о Лермонтове еще недостаточно полно прокомментированы (хранятся в архиве ИРЛИ).

Записи из дневников А. Я. Булгакова, П. А. Вяземского и А. П. Смольянинова содержат интересные отклики на гибель Лермонтова3. Из этих записей видно, что современники поэта

- 125 -

догадывались о тайных помыслах Николая I и его двора в отношении устранения Лермонтова. Об общественно-политических причинах, предопределивших раннюю смерть поэта, пишет и А. И. Герцен в своем дневнике 29 июля 1842 года1.

Обзор мемуарной литературы, писем и дневников современников наглядно показывает, какую неоценимую помощь могут оказать исследователю эти источники для изучения жизни и творчества Лермонтова.

Наряду с накоплением отдельных биографических материалов о Лермонтове — документов, писем, записей из дневников современников и воспоминаний — с 50-х годов XIX века начинаются попытки привести биографические материалы в систему, приступить к созданию критически проверенной творческой биографии поэта.

Одним из первых, кто начал собирать материалы для биографии Лермонтова, был пензенский учитель Владимир Харлампиевич Хохряков2 (ум. в 1916 году). Он был знаком с П. П. Шан-Гиреем, мужем двоюродной тетки поэта, и со Святославом Раевским — другом Лермонтова. Собирая по живым следам рукописи Лермонтова и записывая рассказы старших современников, В. Х. Хохряков начал систематизировать «Материалы для биографии М. Ю. Лермонтова». «Мне посчастливилось, — писал В. Х. Хохряков, — видеть довольно много рукописей Лермонтова и говорить о Лермонтове с людьми, знавшими его. Рассказы о том, что видел, что слышал, может быть, и пригодятся. — В. Х. 1857»3.

Опубликовать свои «Материалы...» В. Х. Хохрякову так и не удалось, хотя они представляли несомненную ценность. Материалами Хохрякова воспользовались редакторы и первые биографы Лермонтова С. С. Дудышкин, П. А. Ефремов, А. Н. Пыпин и П. А. Висковатый.

Первые попытки создать биографические работы о Лермонтове связаны с необходимостью снабдить собрания сочинений поэта вступительными критико-биографическими очерками. В 1860 году вышло в свет первое издание «Сочинений Лермонтова, приведенных в порядок и дополненных С. С. Дудышкиным». Во втором томе этого издания вниманию читателей были предложены «Материалы для биографии и литературной оценки Лермонтова» (стр. VII—XXII).

Опыт плодотворной работы П. В. Анненкова по редактированию сочинений Пушкина и собиранию материалов для его биографии мог во многом помочь С. С. Дудышкину в его работе.

- 126 -

Но, к сожалению, С. С. Дудышкин не оправдал надежд своих современников. П. А. Ефремов писал о его работе: «...останавливает бедность сообщаемых настоящим изданием биографических сведений о поэте и чрезвычайная скудость примечаний. В материалах для биографии мы не встретили (кроме двух-трех фактов) ничего нового, против напечатанного в разных журнальных статьях за последнее пятилетие, а примечаний так немного (14 на 1000 страниц) и все они до того бедны, что появление их кажется только делом случая: что попалось под руку, то и внесено. Имея перед собою образчик в богатых примечаниях, которыми снабжено издание сочинений Пушкина, право, можно бы было потратить немного времени на подобный же труд»1.

Если не считать «Материалов для биографии и литературной оценки» С. С. Дудышкина, первый опыт биографического очерка о Лермонтове принадлежит историку русской литературы и этнографии, известному ученому А. Н. Пыпину (1833—1904). Его статья о Лермонтове, приложенная к первому тому Собрания сочинений поэта под редакцией П. А. Ефремова (1873), для своего времени была заметным событием в изучении новой русской литературы. В этой обстоятельной статье А. Н. Пыпин охарактеризовал общественно-политическое значение творчества Лермонтова: «Лермонтов угадывал стремления времени и дал им поэтическое выражение. В нем чувствовался поэт, близко принимавший к сердцу интересы общественного развития»2. Для биографического очерка о Лермонтове А. Н. Пыпин использовал не только печатные источники, но и свидетельства современников, лично знавших поэта. Свою рукопись о Лермонтове он посылал для просмотра А. А. Краевскому, который внес в нее свои поправки и замечания3.

В начале 1890-х годов в связи с пятидесятилетием со дня смерти Лермонтова вышло в свет много статей и книг о его жизни и творчестве. Среди них следует упомянуть краткий биографический очерк, составленный В. П. Острогорским4, очерк

- 127 -

«М. Ю. Лермонтов» в книге П. Борзаковского1, биографический очерк «М. Ю. Лермонтов» В. П. Авенариуса2; биографический очерк А. М. Скабичевского3 и другие. Авторы этих очерков представляли себе Лермонтова как индивидуалиста, замкнувшегося в кругу своих чувств и переживаний, изолированного от окружающей русской действительности и общественной борьбы его времени. В этом отношении названные работы представляли собой шаг назад по сравнению с работой А. Н. Пыпина. Так, например, В. П. Острогорский, много говоривший о «дурном характере» Лермонтова, почти ничего не сказал о близости поэта к русской природе и к жизни народа, а Борзаковский пытался убедить читателя в том, что, будучи «натурой тревожной и беспокойной», Лермонтов все же находил утешение в религии, в христианском смирении.

Ряд критико-биографических очерков разных авторов появился в 1889—1891 годах в качестве вступительных статей к собраниям сочинений Лермонтова. Таковы, например, статьи И. И. Иванова в двухтомном художественном издании Т-ва И. Н. Кушнерева и П. К. Прянишникова, А. М. Скабичевского в однотомном издании Ф. Павленкова, П. В. Быкова в трехтомном издании С. Добродеева («Приложение к журналу „Живописное обозрение“»), биографические очерки в общедоступных изданиях Ф. И. Анского, И. Сытина и Московского комитета грамотности, статьи К. Арабажина в издании Ф. Иогансона, В. В. Чуйко в издании М. О. Вольфа, Д. П. Сильчевского («Приложение к журналу „Колосья“») и др.4. Эти статьи и последовавшие за ними вступительные статьи к новым массовым изданиям и переизданиям ничего нового в изучение жизни и творчества Лермонтова не внесли.

Самым значительным биографическим трудом в дореволюционной литературе о Лермонтове является книга П. А. Висковатого «Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество» (издание В. Ф. Рихтера, М., 1891, 454 + 25 стр.), изданная в качестве шестого тома Первого полного издания сочинений М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатого (1889—1891).

Павел Александрович Висковатый (1842—1905), профессор Дерптского университета, справедливо считался первым

- 128 -

биографом великого русского поэта1. Редакторская и текстологическая работа Висковатого не отличалась большой точностью и вызвала во многом справедливую критику сразу же вслед за появлением в свет под его редакцией издания сочинений Лермонтова2. Зато монография Висковатого в значительной мере служит для последующих исследователей первоисточником и в известной мере не устарела до нашего времени.

О неустанных поисках материалов сам П. А. Висковатый рассказал в послесловии, завершающем его книгу: «Желая дать по возможности полную биографию М. Ю. Лермонтова, я собирал материал для нее начиная с 1879 года... Тщательно следя за малейшим извещением или намеком о каких-либо письменных материалах или лицах, могущих дать сведения о поэте, я не только вступил в обширную переписку, но и совершил множество поездок. Материал оказался рассеянным от берегов Волги до Западной Европы, от Петербурга до Кавказа. Иногда поиски были бесплодны, иногда увенчивались неожиданным успехом. История разыскивания материалов этих представляет много любопытного и поучительного, и я предполагаю со временем описать испытанное мною. Случалось, что клочок рукописи, найденной мною в Штутгарте, пополнял и объяснял, что случайно уцелело в пределах России. Труда своего я не пожалел, о достоинстве биографии судить читателю. Я постарался проследить жизнь поэта шаг за шагом, касаясь творчества его в связи с нею»3.

- 129 -

Изданная почти шестьдесят лет назад книга П. А. Висковатого не может нас сейчас удовлетворить методологически, многое представляется современному читателю наивным, а иногда и просто неверным. Не вполне понимая социально-историческое значение творчества Лермонтова, истолковывая его протест в значительной мере в плане узко индивидуалистическом, П. А. Висковатый приходил к выводу, что с годами Лермонтов смирился бы и пришел бы «в гармонию с собою». Несмотря на методологическую беспомощность и сомнительность ряда идейных положений, монография П. А. Висковатого ценна до сих пор обильным фактическим материалом, требующим, однако, критического отношения и постоянной проверки.

В 1910 году в Париже вышла книга Е. Дюшена (E. Duchesne. M. J. Lermontov. Sa vie et ses oeuvres). Первая часть этой интересной и ценной книги состоит из краткого, но точного биографического очерка, для которого было использовано все, что было в те годы в распоряжении исследователей.

В 1914 году в связи со столетием со дня рождения Лермонтова вышло в свет множество книг и брошюр о поэте, в том числе научно-популярных биографических очерков, предназначенных для массового читателя, в первую очередь для учащейся молодежи1.

Даже лучшие из этих книг и статей не внесли ничего нового в изучение биографии Лермонтова. Биографические очерки, написанные В. Авенариусом2, М. Клоковой3, С. Браиловским4, Е. Петуховым5, О. Покотиловой6 и другими с большей или меньшей добросовестностью пересказывали уже известные факты из жизни поэта и рассматривали его творчество почти в полном отрыве от исторической действительности. Большая часть этих статей написана с идеалистических позиций. Так, проф. К. Арабажин истолковывает жизнь и творчество Лермонтова в символистском духе. «С детских лет поэт жил иной, нездешней

- 130 -

жизнью, — писал Арабажин. — Его душа „чудесного искала“. Здесь на земле он жил лишь „минутами“, но и эти мгновенья „были мук полны“»1.

Серьезными работами по биографии Лермонтова, вышедшими перед юбилеем 1914 года, были «Обзор источников для биографии» и «Материалы для биографии и литературной характеристики» и «Хронологическая канва для биографии Лермонтова», составленные Д. И. Абрамовичем и включенные им в пятый том дореволюционного академического издания2.

Не претендуя на создание полной научной биографии Лермонтова, Д. И. Абрамович добросовестно собрал все, что было известно в литературе о Лермонтове до 1913 года, и этим облегчил дальнейшие работы исследователей и редакторов Лермонтова. Дореволюционное издание Лермонтова под редакцией Д. И. Абрамовича, весьма несовершенное в текстологическом отношении, все же подвело итоги в области биографии, библиографии и источниковедения Лермонтова почти за три четверти века.

Крупным недостатком работы Д. И. Абрамовича следует признать объективистское отношение автора к собранному им материалу. Д. И. Абрамович предлагает читателю свод материалов и документов, как бы избегая обобщений, оценок и выводов. Даже обзор литературы о Лермонтове сведен к перечислению работ, расположенных в хронологическом порядке без аннотаций и каких-либо рубрик. В результате, например, и В. Г. Белинский, и Ф. В. Булгарин представлены в равной мере «ревностными почитателями» романа «Герой нашего времени».

Кропотливым, но лишенным обобщений трудом Д. И. Абрамовича по существу завершилось дореволюционное изучение жизни и творчества Лермонтова3.

Следует признать, что биографические работы о Лермонтове, написанные дореволюционными историками литературы, нередко искажали идейный облик поэта и не объясняли, какие же факты биографии определили характер его творчества.

В первые годы революции и гражданской войны наступил некоторый перерыв в истории изучения Лермонтова. Марксистско-ленинское литературоведение в первые годы Советской власти находилось еще в периоде становления. Литературоведы и критики, слабо владевшие марксистским методом, допускали много методологических ошибок.

- 131 -

Несмотря на указания партии и неоднократные выступления В. И. Ленина о необходимости критического освоения классического наследия прошлого1, в практике культурного строительства сказывались нигилистические тенденции, направленные на отрыв искусства от народа, на дискредитацию художественного наследия классиков русской литературы. Советским исследователям и педагогам пришлось преодолеть немало ошибочных теорий, пока изучение биографий писателей не заняло должного места в литературоведении и школьной практике.

Изучение жизни и творчества Лермонтова не развивалось изолированно от всей советской литературоведческой науки. «Болезни роста», которые пережили наши филологические дисциплины, были характерны и для изучения биографии Лермонтова. В течение 20-х и в начале 30-х годов в лермонтоведении сказались пороки как формалистической (Б. М. Эйхенбаум), так и вульгарно-социологической методологии (Г. Горбачев, Я. Назаренко, У. Фохт и др.). Вместе с тем, наряду с полным игнорированием изучения биографии писателя, что было особенно характерно для формалистов, некоторые исследователи, наоборот, склонны были преувеличивать значение биографического метода, сильно укоренившегося в те годы в пушкиноведении (П. Е. Щеголев, Н. О. Лернер, Б. Л. Модзалевский и др.).

В 1925 году вышла из печати книга С. В. Шувалова «М. Ю. Лермонтов»2. Эта популярная биография Лермонтова, предназначенная для массового читателя, не вполне свободная от социологизма, была все же в свое время полезной работой. С. В. Шувалов не приводил никаких новых данных о Лермонтове, он опирался на старые биографические материалы, но создал краткий очерк жизни и творчества Лермонтова, отвечающий требованиям советского литературоведения в значительно большей степени, чем все предыдущие научно-популярные работы о Лермонтове.

Во второй половине 20-х — начале 30-х годов получили широкое распространение работы особого жанра — биографические монтажи, книги-мозаики, которые знакомили широкие круги читателей с жизнью того или иного писателя-классика. Наибольшую известность из подобных работ получила книга В. В. Вересаева «Пушкин в жизни»3; в эту книгу составитель включил без отбора почти все, что было известно к тому времени о Пушкине.

В 1929 году вышла «Книга о Лермонтове» П. Е. Щеголева при участии В. А. Мануйлова (два выпуска)4. В противоположность В. В. Вересаеву составители «Книги о Лермонтове»

- 132 -

стремились критически подойти к отбору биографических материалов. Они ставили своей целью на фоне исторических документов эпохи, отобранных из проверенных источников, восстановить перед читателями подлинный образ поэта. В «Книгу о Лермонтове» вошли отрывки из воспоминаний, дневников и писем современников Лермонтова, подлинные официальные дела и документы, имеющие отношение к Лермонтову, письма поэта и письма к нему, записки Лермонтова, носящие автобиографический характер, а также отрывки из его произведений, причем некоторые из перечисленных материалов были опубликованы впервые. Эта работа имела значение для будущих исследователей жизни и творчества Лермонтова, как источник, содержащий в себе ценный материал. Она устарела методологически, но и теперь к «Книге о Лермонтове» продолжают обращаться как к сборнику биографических материалов. Следует отметить, что составители «Книги о Лермонтове» не учли текстологических недостатков дореволюционного академического издания под редакцией Д. И. Абрамовича. Все тексты Лермонтова в этом сборнике даны по старому академическому изданию; серьезные замечания, сделанные Б. М. Эйхенбаумом и К. И. Халабаевым в примечаниях к однотомнику Лермонтова 1926 года, остались незамеченными. Кроме того, в «Книгу о Лермонтове» были включены фальсифицированные письма и записки Омэр де Гелль.

Несмотря на то, что в книге собран большой материал о жизни Лермонтова, построенная по принципу монтажа, она ни в какой мере не может заменить научную биографию поэта1.

В конце 30-х годов в связи с предстоящим столетием со дня смерти Лермонтова началось интенсивное изучение его жизни и творчества. В эти годы было обнаружено много новых биографических материалов.

В 1935—1937 годах издательством «Academia» было предпринято издание пятитомного Полного собрания сочинений Лермонтова под редакцией Б. М. Эйхенбаума2. Это издание снабжено обширным текстологическим, историко-литературным и реальным комментариями. Большое место отведено в комментариях биографическим материалам о Лермонтове. В комментариях этого издания впервые опубликованы новые семейные материалы Е. А. Арсеньевой, обнаруженные в Пензенском архиве. Сообщены документы, характеризующие имущественное положение М. Ю. Лермонтова и Е. А. Арсеньевой, касающиеся раздела недвижимого имущества после смерти Юрия Петровича Лермонтова между Лермонтовым и его тетками, и др.

- 133 -

Новые факты, почерпнутые из этих документов, были введены в комментарии к письмам и в летопись жизни и творчества Лермонтова, составленную В. А. Мануйловым.

1939—1941 годы были очень плодотворными для изучения жизни Лермонтова. Юбилейные даты (125 лет со дня рождения поэта и 100 лет со дня смерти) способствовали появлению новых работ и научно-популярных изданий, в том числе и биографических.

В 1938 году в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга С. В. Иванова «Лермонтов»1. Следует признать, что эта работа, вызвавшая ряд справедливых замечаний критики2, написана живо, даже увлекательно и несомненно способствовала пробуждению интереса к Лермонтову среди молодежи.

В журнале «Звезда» № 9 за 1939 год были опубликованы первые главы биографической работы В. А. Мануйлова о Лермонтове. Эта работа написана в основном на материале архивных документов, позволивших показать всю сложность и противоречивость обстановки, в которой прошли детские годы поэта.

В 1939 году вышли из печати книги И. Андроникова «Жизнь Лермонтова»3 и В. Мануйлова «Лермонтов. Жизнь и творчество»4. Это краткие очерки жизни и творчества Лермонтова, в которых в доступной форме рассказывается о жизненном пути поэта. Очерки знакомят читателя с основными произведениями Лермонтова и дают краткий их анализ. Выясняется роль Лермонтова как продолжателя традиций Пушкина в русской литературе, как борца против политической реакции николаевской эпохи. Вместе с тем оба автора подчеркивают глубокую самобытность поэзии Лермонтова.

В этом же, 1939 году в журнале «Красная новь» И. Л. Андроников поместил статью «Лермонтов в Грузии»5, в которой сообщил много нового, ранее неизвестного о знакомстве Лермонтова в 1837 году с грузинской интеллигенцией. Автор убедительно обосновал предположение, что Лермонтов был знаком с грузинскими деятелями культуры, в их числе с поэтом А. Г. Чавчавадзе, его дочерью, вдовой А. С. Грибоедова, Ниной Александровной Чавчавадзе, с азербайджанским мыслителем и общественным деятелем М. Ф. Ахундовым, у которого, по-видимому, Лермонтов и брал уроки азербайджанского языка.

Наряду с общими биографическими очерками о Лермонтове в конце 30-х — начале 40-х годов вышли работы по отдельным

- 134 -

вопросам его биографии. К таким работам относится книга Л. П. Семенова «Лермонтов на Кавказе»1, освещающая важные факты из жизни поэта, связанные с его пребыванием на Кавказе, и характеризующая поэтические мотивы его творчества, навеянные Кавказом.

Это была первая работа, которая обобщила и систематизировала материалы, относящиеся к кавказскому периоду жизни и творчества Лермонтова.

Среди работ, выпущенных к 125-летию со дня рождения Лермонтова, видное место занимает сборник материалов, подготовленный Отделом рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина2. В сборнике помещены отрывки из «Воспоминаний» соученика Лермонтова Д. А. Милютина о Московском университетском благородном пансионе, опубликованные проф. Н. Л. Бродским3. Здесь же имеется публикация В. С. Нечаевой «„Дело“ Штаба отдельного кавказского корпуса» и показаний Н. С. Мартынова. Исследование В. С. Нечаевой раскрыло закулисную сторону деятельности как военного суда, так и обвиняемых. В сборнике напечатана также статья Э. Г. Герштейн «Отклики современников на смерть Лермонтова», в которой впервые опубликованы и прокомментированы материалы из архивов Елагиных, Каткова, Самариных.

В 1940 году вышла книга И. К. Ениколопова «Лермонтов на Кавказе»4, в которой автор, между прочим, делает попытку установить кавказский маршрут поэта. Однако иногда И. К. Ениколопов желаемое принимает за достоверное; это приводит его к досадным неточностям5.

В том же 1940 году появилась работа М. Ф. Николевой «М. Лермонтов»6. М. Ф. Николевой впервые удалось установить точную дату смерти Юрия Петровича Лермонтова, она убедительно доказала, что так называемое письмо старшей Верещагиной к Лермонтову от 12 октября 1832 года на самом деле принадлежит Марии Александровне Лопухиной.

- 135 -

В связи с подготовкой к столетию со дня смерти поэта Институт мировой литературы АН СССР им. А. М. Горького в 1941 году издал сборник «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова»1, в котором помещены материалы и исследования преимущественно о творчестве поэта. Из биографических материалов представляют интерес впервые публикуемые Ф. Майским «Новые материалы к биографии М. Ю. Лермонтова», а также статьи Н. Л. Бродского «Лермонтов-студент и его товарищи» и Э. Герштейн «Лермонтов и кружок шестнадцати». Ф. Майский обнаружил в Московском областном историческом архиве документы о Лермонтове-пансионере. На основании вновь найденных документов Ф. Майский внес уточнение в «Хронологическую канву» о том, что экзамены проходили не 10—11 декабря, но были назначены на 12, 13, 14, 16, 17, 19, 20 и 21 декабря2. Представляет интерес опубликованный Ф. Майским в этой же статье список воспитанников VI класса Благородного пансиона, состоящий из 45 человек3.

В 1948 году вышел из печати второй лермонтовский том «Литературного наследства» (т. 45—46), включающий ценные биографические материалы, в первую очередь письма Лермонтова. Здесь опубликованы три новых письма поэта к А. М. Гедеонову, А. И. Тургеневу и А. И. Философову. Наиболее интересна публикация Л. Модзалевским письма Лермонтова к Гедеонову, из которого видно, как настойчиво добивался поэт постановки на сцене драмы «Маскарад».

Статья В. Мануйлова «Утраченные письма Лермонтова» устанавливает фонд писем поэта, не дошедших до нас. Второй раздел тома содержит исследования главным образом по вопросам биографии Лермонтова. Почти все работы этого раздела написаны по новым документальным архивным материалам. Так, например, Э. Герштейн на основании последних разысканий установила, что дуэль Лермонтова с Барантом являлась не случайным светским столкновением, а носила политический характер.

Статьи и сообщения Н. Бродского, И. Андроникова, Э. Герштейн, В. Мануйлова, Н. Бронштейн, М. Ашукиной-Зенгер и других авторов расширяют круг известных нам знакомых Лермонтова. Эти работы дают возможность исследователям пересмотреть вопрос о мнимом одиночестве Лермонтова, развеять миф о его замкнутости и оторванности от общественной жизни своей эпохи.

В следующем разделе тома помещены впервые публикуемые

- 136 -

воспоминания и письма современников о Лермонтове, которые раскрывают родственные связи поэта и помогают уяснить его взаимоотношения с родными и знакомыми.

Материалы из архива Философовых, опубликованные А. Михайловой, обогащая биографию Лермонтова новыми фактами, пополняют наше представление о родственниках поэта. Существенное значение для разработки биографии Лермонтова имеют напечатанные Л. Модзалевским письма Е. А. Арсеньевой к ее родственнице П. А. Крюковой. В одном из писем Арсеньева упоминает имя Пушкина. Особо останавливаясь на этом факте, Л. Модзалевский отмечает: «Так в новых письмах Арсеньевой неожиданно соединились имена двух величайших поэтов — Пушкина во всем расцвете его гения и Лермонтова, еще совсем молодого и известного тогда лишь в узком семейном и военном кругу»1.

Большой интерес представляют материалы, относящиеся к дуэли и смерти поэта. В воспоминаниях лиц, пытавшихся всячески реабилитировать Н. С. Мартынова, широко распространялась версия о том, что Мартынов на дуэли защищал честь своей сестры. Э. Герштейн в статье «Лермонтов и семейство Мартыновых» опровергает эту версию, считая, что дуэль Лермонтова с Мартыновым была спровоцирована врагами поэта. Вывод, сделанный Э. Герштейн, подтверждается документами, опубликованными в томе. В откликах современников на известие о гибели Лермонтова звучит искреннее возмущение убийством опального поэта.

Среди биографических работ о Лермонтове выделяется обстоятельное исследование Н. Л. Бродского «М. Ю. Лермонтов. Биография»2 — первая научная биография Лермонтова в советское время. Исследование должно было выйти в двух томах, но преждевременная смерть автора прервала работу; вышел только первый том, охватывающий ранний период жизни поэта (1814—1832). Книга Н. Л. Бродского является итогом всех предыдущих работ о жизни Лермонтова. Автор широко использовал биографические материалы и документы, опубликованные ранее, и, обобщив их, по-новому осветил некоторые факты жизни и творчества Лермонтова. Привлечение архивных материалов дало возможность автору внести ряд новых данных, относящихся к пребыванию Лермонтова в пансионе. Так, он установил, что первым произведением Лермонтова, появившимся в печати, было стихотворение «Весна», опубликованное в журнале «Атеней» за 1830 год. Н. Л. Бродский уточнил взаимоотношения Лермонтова со Святославом Раевским, который оказал большое идейное влияние на поэта. Автор расширяет

- 137 -

наше представление о литературно-общественном окружении Лермонтова. Он дает характеристику творчества молодых поэтов, товарищей Лермонтова по литературному кружку, Колачевского, Якубовича, Стромилова и др. «Лермонтов вращался среди товарищей, — указывает автор, — интенсивно живших умственной жизнью, горячо волновавшихся вопросами искусства, литературы, театра. Его поэтические наклонности нашли в пансионе питательную атмосферу»1.

В работе Н. Л. Бродского впервые с такой широтой раскрыта жизнь Лермонтова-юноши на фоне общественных, литературных и философских интересов эпохи. Однако стремление показать Лермонтова-пансионера в неразрывной связи с действительностью перерастает рамки биографического исследования, и окружающая среда в изложении Бродского заслоняет фигуру самого поэта; перегруженность книги материалами, характеризующими окружение Лермонтова, затрудняет чтение книги; прав был Д. Д. Благой, который, положительно характеризуя книгу, отмечал: «Старательно устанавливая исторически-типичное в личности Лермонтова, Н. Л. Бродский... невольно стирает, сглаживает... резкую индивидуальность Лермонтова...»2.

В 1948 году вышла из печати книга статей И. Андроникова о Лермонтове3, в которой сообщалось много нового о жизни Лермонтова и его окружении; отдельные разделы книги, относящиеся к пребыванию Лермонтова на Кавказе, были опубликованы автором еще в 1939 году4. Эта работа интересна и ценна для нас не только свежими материалами, но и тем, что автор по-новому прочел многие юношеские стихотворения Лермонтова. И. Андроников изучил лирический цикл, посвященный Н. Ф. Ивановой, и обнаружил неизвестные ранее стихотворения, относящиеся к этому циклу. Автор убедительно показал, что юношеские стихотворения Лермонтова являются своеобразным поэтическим дневником.

И. Андроников сообщает ряд интересных данных о возможных знакомствах Лермонтова с грузинскими деятелями культуры. Автор стремится показать реальные источники произведений Лермонтова, связанные прежде всего с окружающей действительностью, с фактами биографии и истории. Книга была положительно встречена критикой5 и неоднократно переиздавалась, дополняясь каждый раз существенными материалами.

- 138 -

В 1951 году книга1 пополнилась тремя новыми главами: «Ученый татарин Али», «Дары Терека», «Лермонтов и Ермолов». В 1952 году эта работа была переиздана в Пензе2 с дополнением главы о В. Х. Хохрякове — первом собирателе рукописей Лермонтова и материалов для его биографии. С каждым новым переизданием все больше расширялся круг вопросов. Главы, посвященные изучению связи Лермонтова с грузинской культурой, настолько разрослись, что перед автором встала необходимость написать монографию «Лермонтов в Грузии в 1837 году», которая вышла в свет в 1955 году3. И. Андроникову удалось показать неразрывную связь Лермонтова с исторической действительностью, его интерес к фольклору народов Кавказа.

Особенностью работ И. Андроникова является посвящение читателя в самый процесс исследования, рассказ о том, как шли поиски материалов, как от догадок, предположений и сопоставлений автор шел к открытиям и выводам. Эта сюжетность научного повествования делает работы Андроникова равно интересными и для специалистов-литературоведов и для широких кругов читателей.

В 1949 году в Пензе вышла книга В. А. Мануйлова «Лермонтов в Тарханах»4, написанная преимущественно по материалам, опубликованным им ранее5. Основными в этой работе являются главы «Детство» и «Отрочество». Им предпослана глава «Тарханская хроника», в которой сообщается история села и сведения о Столыпиных и Арсеньевых, родственниках поэта. Автор показывает, какое большое значение для формирования будущего поэта имела окружающая русская действительность, жизнь и быт Тархан.

В 1950 году вышла в свет работа Т. Ивановой «Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова»6, в которой широко использованы юношеские тетради Лермонтова. Эти тетради, частично привлекались еще С. С. Дудышкиным7 и П. А. Висковатым8, но подход к ним у каждого исследователя был свой. С. С. Дудышкин, разбирая ученические творения Лермонтова, увидел в них лишь подражание западным образцам. П. А. Висковатый

- 139 -

все поэтические опыты Лермонтова сводил к личным мотивам. Т. Ивановой удалось на основании анализа юношеских тетрадей вскрыть творческий процесс, нарисовать портрет юного поэта.

В 1954 году появилась книга А. В. Попова «Лермонтов на Кавказе»1. Это несколько переработанное и дополненное издание прежней работы автора «М. Ю. Лермонтов в первой ссылке»2. А. Попов рассказывает о пребывании Лермонтова на Кавказе, опираясь на результаты прошлых и новейших исследований, присоединяет к ним ряд собственных изысканий. Однако автор допускает при этом необоснованные домыслы, досадные неточности и довольно фантастически определяет маршрут путешествия Лермонтова по Кавказу в 1837 году, на что указано в рецензии С. И. Недумова3.

В том же 1954 году вышла в свет книга С. А. Андреева-Кривича4. Автор уделяет большое внимание связи лермонтовских произведений с преданиями, сказками и легендами кавказских народов. Работа ценна тем, что в ней автор поставил вопрос о влиянии творчества народов Кавказа на русскую литературу5. Большой интерес представляют страницы о поэме «Измаил-Бей».

В VII томе «Истории русской литературы»6, вышедшем в 1955 году, помещена глава о Лермонтове, написанная В. А. Мануйловым. Эта глава охватывает жизненный и творческий путь поэта и подводит некоторые итоги его изучению.

В шестом томе академического издания сочинений Лермонтова (1957) помещена составленная В. А. Мануйловым «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», в переработанном и дополненном виде7.

В 1959 году в четвертом томе малого академического издания сочинений Лермонтова напечатана статья Б. М. Эйхенбаума «Михаил Юрьевич Лермонтов. Очерк жизни и творчества»8. Эта работа подводит итоги многолетним разысканиям

- 140 -

Б. М. Эйхенбаума и вместе с тем опирается на большой коллективный труд нескольких поколений исследователей.

В 1959 году появилась книга Т. А. Ивановой о Лермонтове, предназначенная для учащихся средней школы1. В ней рассказывается о жизни поэта в Середникове, подробно описываются уголки и пейзажи этой местности, которые отразились в его стихотворениях. Фотографии Г. Липскерова органически дополняют текст книги. Кроме того, Т. А. Иванова сообщает новые сведения о гувернере Лермонтова Ф. Ф. Виндсоне.

В книге А. В. Попова «Дуэль и смерть Лермонтова»2 систематизированы документальные свидетельства о гибели поэта, но автор принимает сомнительную гипотезу С. П. Шиловцева о том, что смерть поэта наступила только через несколько часов после дуэли. Представляет интерес отрывок из рукописи Г. Н. Прозрителева о враждебном отношении духовенства к Лермонтову.

Даже краткий обзор биографической литературы о Лермонтове свидетельствует о большой работе, проделанной советскими исследователями. За последние годы удалось выявить много новых материалов и документов, обогащающих наше представление о жизни поэта; более или менее обстоятельно изучены отдельные периоды жизни Лермонтова, но фундаментальной, подлинно научной биографии Лермонтова до настоящего времени все еще нет. Задача советских литературоведов — в ближайшем будущем создать такую монографию.

6. ПО СТРАНИЦАМ УЧЕНЫХ ЗАПИСОК И ТРУДОВ
УНИВЕРСИТЕТОВ И ИНСТИТУТОВ (1945—1959)

Свыше семидесяти статей о Лермонтове опубликовано за послевоенные годы в ученых записках, трудах и сборниках университетов и институтов нашей страны. Москва, Ленинград, Киев, Кишинев, Сталинабад, Ташкент, Тбилиси, Баку, Владикавказ, Воронеж, Горький, Грозный, Йошкар-Ола, Калининград, Калуга, Комсомольск-на-Амуре, Краснодар, Куйбышев, Курск, Нальчик, Новосибирск, Одесса, Петрозаводск, Полтава, Пятигорск, Саратов, Ставрополь, Томск, Ульяновск, Фрунзе, Харьков, Черновцы — в тридцати двух городах появились за 1945—1959 годы работы, связанные с изучением жизни и творчества поэта. В настоящем обзоре делается попытка подвести некоторые итоги научной литературы о Лермонтове, поэтому авторы придерживаются не хронологической, а тематической последовательности.

- 141 -

Среди работ, в которых рассматриваются вопросы биографии, в первую очередь следует упомянуть статью Ф. Ф. Майского «Юность Лермонтова»1. Привлечение большого архивного материала позволило Ф. Ф. Майскому воссоздать лермонтовское окружение во время пребывания поэта в Благородном пансионе; выяснить объем и идейную направленность лекций по гуманитарным дисциплинам, которые слушал Лермонтов. Обзор и анализ материала привел Ф. Ф. Майского к заключению о разнообразии и глубине литературных интересов, определявших умственную атмосферу в пансионе; Ф. Ф. Майский разоблачил легенду об одиночестве Лермонтова-юноши и установил, какое огромное значение для развития Лермонтова имели годы пребывания в пансионе.

В статье Б. Е. Платонова «Лермонтов и кружок шестнадцати»2 пересматривается вопрос о роли «кружка шестнадцати» в жизни поэта. Полемизируя с Б. М. Эйхенбаумом и Э. Г. Герштейн, Б. Е. Платонов отрицает политически-оппозиционный характер кружка.

Касаясь основного содержания статьи Б. Е. Платонова, следует сказать, что автор прав, когда он критикует точку зрения исследователей, утверждавших, что члены «кружка шестнадцати» были тайными последователями декабристов. Однако, желая опровергнуть мнение о политическом радикализме «кружка шестнадцати», Б. Е. Платонов сам впадает в другую крайность: по его мнению, никакого «кружка шестнадцати», по сути дела, не было, а были лишь сборища «золотой молодежи».

Пытаясь объяснить, почему Лермонтов все-таки участвовал в «кружке шестнадцати», автор пишет, что поэт «был связан с ними в бытовом отношении как член аристократической фамилии. Он был связан с ними по службе как офицер»3. Но подобное объяснение не выдерживает критики; точка зрения Б. Е. Платонова на «кружок шестнадцати» не учитывает всей сложности исторической обстановки тех лет, она слишком схематична и прямолинейна.

В статье Р. Б. Заборовой «Материалы о М. Ю. Лермонтове в фонде В. Ф. Одоевского»4 исследуются взаимоотношения Лермонтова с В. Ф. Одоевским и В. А. Соллогубом. Автор справедливо указывает на прогрессивный характер деятельности В. Ф. Одоевского, подчеркивая в то же время, что его религиозные наставления встречали противодействие со стороны Лермонтова. Сравнивая евангельские изречения, написанные В. Ф. Одоевским в записной книжке, подаренной им поэту, со

- 142 -

стихотворениями Лермонтова «Выхожу один я на дорогу», «Сон», «Пророк», автор констатирует, что «полемическая связь некоторых стихов альбома с напутственными записями Одоевского несомненна»1.

Во второй части своей статьи Р. Б. Заборова разбирает отношения Лермонтова с В. А. Соллогубом, который при жизни поэта был еще передовым писателем. Приводя положительную оценку, которую дал Белинский повести Соллогуба «Большой свет», Р. Б. Заборова приходит к выводу, что «объективно содержание ее определяется не подтруниванием над Лермонтовым, а критикой великосветского общества»2.

Несколько статей посвящено кавказским годам жизни Лермонтова. А. В. Попов в работе «М. Ю. Лермонтов в первой ссылке»3 приводит много сведений, помогающих полнее представить лермонтовское окружение во время странствий поэта по Кавказу в 1837 году. К статье приложены хронологическая канва пребывания Лермонтова на Кавказе в этом году и предположительный маршрут его путешествий по Кавказу.

Уязвимы в работе А. В. Попова те страницы, где автор останавливается на творческой истории произведений Лермонтова. Вряд ли можно согласиться с отожествлением А. А. Вельяминова с «дядей» из стихотворения Лермонтова «Бородино». Сомнительной является и поддержанная А. В. Поповым старинная версия о том, что в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» непосредственно отразились события, связанные с гибелью Пушкина.

О пребывании Лермонтова на Кавказе в 1837 году пишет и И. К. Ениколопов в публикации «М. Ю. Лермонтов в Азербайджане»4. Касаясь нерасшифрованной записи поэта «Я в Тифлисе...», И. К. Ениколопов утверждает, что Али и Ахмет — ученый человек, тифлисский ахунд Мамед-Али и его племянник Ахмет. Однако это предположение И. К. Ениколопова нельзя считать обоснованным, что видно из аргументации И. Л. Андроникова (см.: Ираклий Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Тбилиси, «Заря Востока», 1958, стр. 145—148).

В конце статьи И. К. Ениколопов выдвигает гипотезу о встречах Лермонтова в Тифлисе с Аббас Кули Бакихановым, Николаем Бараташвили и Хачатуром Абовяном. Этот вопрос требует дальнейшего изучения и доказательства.

- 143 -

Три публикации освещают вопрос об участии Лермонтова в военных действиях на Кавказе в 1840 году.

Первая публикация, «М. Ю. Лермонтов — командир казачьей сотни»1, принадлежит Б. С. Виноградову. Автор критикует характеристику Лермонтова-командира, сделанную Д. В. Раковичем и Л. В. Россильоном, которые писали о безрассудном молодечестве поэта.

Вторая публикация, «М. Ю. Лермонтов в команде Руфина Дорохова»2, сделана А. В. Поповым. В ней дается характеристика некоторых лиц отряда, которым командовал Лермонтов (приводятся данные о Петре Аркадьевиче Султанове). Кроме того, А. В. Попов передает рассказ ставропольского старожила Н. Л. Сливко о семье Вербицких, в которой «свято хранилось также предание о том, что поэт в 1840 году часто бывал в доме своего друга Вербицкого в станице Червленной»3.

Интересно указание А. В. Попова на то, что, помимо личной храбрости Лермонтова, большую роль в назначении поэта на место раненого Дорохова сыграло знание поэтом азербайджанского языка. По-видимому, Лермонтов в большей мере владел этим языком, чем это считалось до последнего времени4.

Пересматривает А. В. Попов и вопрос о длительности пребывания Лермонтова во главе отряда, считая, что поэт командовал отрядом до конца экспедиции в Малой Чечне, т. е. свыше месяца (с 10 октября до 20 ноября).

В. А. Мануйлов по рукописи, хранящейся в архиве Института русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский дом), опубликовал текст воспоминаний К. Х. Мамацева о военной службе Лермонтова на Кавказе и о знакомстве Мамацева с поэтом в 1840 году5; эти воспоминания до последнего времени были известны лишь по пересказу В. А. Потто (Кавказ, 1897, № 235, 5 сентября).

В. А. Мануйлов публикует подробную запись К. Х. Мамацева о сражении при Валерике и, сравнивая ее со стихотворным посланием Лермонтова «Валерик», указывает на точность поэтического

- 144 -

описания. В. А. Мануйлов указывает на своеобразие лермонтовской манеры описания боя в «Валерике»: «В стихотворном послании „Валерик“, закрепляя и углубляя художественные открытия „Бородина“, Лермонтов впервые в истории батальной поэзии окончательно отказался от панорамного изображения боя с высоты командного пункта... Лермонтов показал бой с точки зрения одного из многих его участников, и эта позиция открыла новые художественные возможности для правдивого реалистического и психологически окрашенного изображения войны»1.

Статья Л. П. Семенова «Встречи М. Ю. Лермонтова на Кавказе»2 является полезной сводкой мемуарных данных о встречах Лермонтова с декабристами и рядом других лиц. Автор напоминает также исследователям о забытой брошюре о Лермонтове А. Л. Полевого «Литературные воспоминания старика» (Киев, 1911), в которой приведены устные рассказы о Лермонтове.

Обстоятельствам гибели Лермонтова посвящены две публикации. Первая из них — статья Б. И. Кандиева «Новые материалы о дуэли и гибели М. Ю. Лермонтова»3 — знакомит читателя с новыми архивными материалами, извлеченными автором из «Ведомости о происшествиях за первую половину июля 1841 года», хранящейся в Ставропольском архиве. Безусловный интерес представляет рапорт за № 657 от 18 июля 1841 года следственного пристава Ф. Бакулина, из которого следует, что о дуэли и смерти Лермонтова полковнику Ильяшенкову сообщил не Мартынов, а Глебов4.

Заслуживает внимания исследователей также новый архивный документ5, из которого явствует, что, как было установлено следствием, вызов на дуэль сделал Мартынов. Согласно 1503-й статье «Уложения о наказаниях», по справедливому замечанию Б. И. Кандиева, за вызов на дуэль, окончившуюся смертельным исходом, Мартынов должен был быть осужден к заключению в крепость на время от 4 лет до 6 лет 8 месяцев, а между тем по приговору военного суда, утвержденному Николаем I, убийца Лермонтова был приговорен лишь к трехмесячному заключению на гауптвахте и к церковному покаянию.

- 145 -

С. П. Шиловцев в статье «Рана Лермонтова»1, основываясь на описании раны, сделанном ординатором Пятигорского военного госпиталя Барклаем де Толли, утверждает, что Лермонтов скончался не на месте поединка, а несколько часов спустя2.

К статьям на биографические темы непосредственно примыкают публикации, в которых устанавливаются адресаты стихотворений Лермонтова.

О ком Лермонтов говорит в стихотворении «Великий муж! Здесь нет награды»? Этому вопросу посвящены две работы: И. Л. Андроникова3 и Р. А. Закруткина4. И. Л. Андроников, оспаривая чаадаевскую версию Б. М. Эйхенбаума5, выдвинул гипотезу о том, что адресатом стихотворения является Барклай де Толли; Р. А. Закруткин не согласился с доводами И. Л. Андроникова и высказал мнение, что в этом стихотворении речь идет о Рылееве.

Сомнительным является предположение А. В. Попова, что адресат стихотворения — П. А. Катенин. Еще в 1953 году А. В. Попов высказывал догадку о том, что в 1837 году, будучи в Кизляре, Лермонтов виделся с Катениным, который был в то время комендантом Кизлярской крепости6. В публикации «Загадка „великого мужа“»7 А. В. Попов считает, что «неоспоримым доказательством этой встречи является стихотворение Лермонтова „Великий муж“»8. Несостоятельность этой аргументации заключается в том, что одна догадка путем привлечения другой догадки превращается в неоспоримое доказательство.

Недавно Т. А. Иванова выдвинула гипотезу о том, что стихотворение «Великий муж» обращено к Радищеву9.

- 146 -

Споры об адресате стихотворения «Великий муж» не привели пока исследователей к окончательному результату.

В публикации «Об истинном адресате стихотворения Лермонтова „Нет, не тебя так пылко я люблю“»1 В. В. Баранов доказывает, что адресатом стихотворения следует считать не С. М. Соллогуб, а дальнюю родственницу поэта Е. Г. Быховец. Основным аргументом автора является расположение автографа стихотворения тринадцатым (последним) по счету среди черновиков и восьмым по счету среди переписанных стихотворений в последней тетради Лермонтова. Это обстоятельство указывает на то, что стихотворение писалось на Кавказе и, следовательно, рассказ С. М. Соллогуб (записанный П. А. Висковатым) о том, что Лермонтов лично вручил ей стихотворение, не соответствует действительности.

К статье приложена архивная справка об Е. Г. Быховец, свидетельствующая, что ее тетка в 1837—1841 годах жила в Москве, в Пречистенской части 2-го квартала, в доме генерала Павленкова, где, вероятно, Лермонтов и познакомился с Е. Г. Быховец в один из своих приездов в Москву.

Учитывая аргументацию В. В. Баранова, который еще в 1940 году делал доклад по этому вопросу в лермонтовской группе Института мировой литературы им. А. М. Горького, редакторы ряда последних изданий сочинений Лермонтова адресатом этого стихотворения стали называть Е. Г. Быховец2. Однако, заставив сомневаться в истинности рассказа С. М. Соллогуб, автор не сумел, как нам кажется, полностью разрешить данный вопрос. Довод о сходстве Е. Г. Быховец с В. А. Бахметевой, как справедливо считал Б. М. Эйхенбаум, не соответствует контексту стихотворения, так как в нем основная антитеза — сравнение живой женщины с умершей возлюбленной.

Несколько статей уточняют вопросы хронологии и текстологии лермонтовских произведений. Так, В. А. Мануйлов3 предложил изменить датировку стихотворения «Ты помнишь ли, как мы с тобою», относя создание этого стихотворения не к 1841 году, а к 1829—1830 годам. Ссылка на статью В. С. Межевича, а также материалы из журнала «Атеней» за 1829 год подтверждают аргументацию автора. Однако предположение о том, что прозаический перевод стихотворения Томаса Мура также, возможно, сделан Лермонтовым, нельзя считать достаточно убедительным. Скорее всего автором небольшой заметки о Т. Муре и прозаических переводов трех его стихотворений (в том числе и стихотворения «Выстрел»), помещенных

- 147 -

в 1829 году в «Атенее», был М. М. Иваненко, который 6 апреля 1829 года делал в литературном обществе Благородного пансиона доклад на тему «Характер стиля и творений Томаса Мура»1.

Публикация К. В. Пигарева знакомит с новым списком стихотворения Лермонтова «Прощай, немытая Россия...»2, хранящимся среди бумаг Н. В. Путяты в Центральном государственном архиве литературы и искусства. Новый список подтверждает, что список П. И. Бартенева является не менее авторитетным, чем текст «Русского архива», по которому это стихотворение печаталось в последних изданиях Лермонтова, и, видимо, права редколлегия академического издания, поместившая обе редакции в основном тексте.

Несомненной удачей является небольшая, но весьма ценная статья Э. Э. Найдича «О тексте и датировке поэмы М. Ю. Лермонтова „Сашка“»3. Автор обнаружил первое издание поэмы с пометами П. А. Висковатого, а также использовал и некоторые другие копии «Сашки». Э. Э. Найдичу удалось установить, что П. А. Висковатый в целом ряде стихов самовольно исправил лермонтовский текст, смягчая выражения поэта, которые, с его точки зрения, были недостаточно нравственны или недостаточно почтительны по отношению к коронованным особам. Э. Э. Найдич очистил текст «Сашки» от этих «исправлений» П. А. Висковатого, восстановив лермонтовское чтение некоторых строк поэмы. Некоторые выводы статьи Э. Э. Найдича были им использованы при подготовке текста и в комментарии к поэме «Сашка» в академическом издании, а также во втором томе сочинений Лермонтова, выпущенных Гослитиздатом (1958).

Отметим также, что Э. Э. Найдич присоединяется к мнению М. Ф. Николевой о том, что поэма «Сашка» написана в 1835—1836 годах, и приводит дополнительные аргументы в пользу этой, более ранней датировки.

Текстологии поэм «Мцыри» и «Демон» посвятил две работы Н. Ф. Бабушкин4. К статье «Из творческой истории „Демона“

- 148 -

М. Ю. Лермонтова» автор прилагает текст1 второй редакции поэмы, положенный в основу публикации в академическом издании Лермонтова. Анализ редакции «Демона», сделанный Н. Ф. Бабушкиным, уточняет сложную творческую историю этой поэмы.

Статьи по текстологии произведений Лермонтова, несомненно, имеют первостепенное значение, ибо, как показывает полемика, возникшая вокруг академического издания, некоторые вопросы лермонтовской текстологии остаются спорными и до сего времени.

Драматургии Лермонтова посвятили свои публикации В. К. Богомолец и А. М. Докусов. В статье В. К. Богомолец «Новое о писарских копиях „Маскарада“ М. Ю. Лермонтова»2 отвергается мнение Н. Здобнова, считавшего, что А. В. Никитенко сознательно исказил текст драмы, желая снизить ее публицистическую направленность. Изучение протоколов заседаний цензурного комитета за 1842—1843 годы привело автора к выводу, что без купюр, предложенных А. В. Никитенко, «Маскарад» не смог бы пройти через цензуру. Сопоставляя писарские копии четырехактного «Маскарада», В. К. Богомолец убедилась, что наиболее авторитетной является копия с пометами С. А. Раевского.

В статье В. К. Богомолец опубликован французский текст (с уточненным переводом на русский язык) отзыва цензора А. Ольдекопа на трехактный вариант «Маскарада», позволяющий предположить, что этот вариант был «весьма близким к тексту трех первых актов четырехактного варианта драмы»3.

Изучению творческой истории «Маскарада» посвящена статья А. М. Докусова «„Маскарад“ М. Ю. Лермонтова»4. К статье приложены все отзывы цензора А. Ольдекопа и приводится разбор пометок А. В. Никитенко на писарской копии «Маскарада».

Соглашаясь с высказанным Б. М. Эйхенбаумом предположением о возможном содержании трехактной редакции драмы, А. М. Докусов показывает, что «не дошедшая до нас трехактная редакция „Маскарада“ была текстуально очень близка, а может быть, и тождественна первым трем актам писарской копии до правки Раевского»5.

Значительное место в статье А. М. Докусова отведено разбору

- 149 -

драмы «Арбенин». В статье приводятся разночтения «долгоруковского» списка «Арбенина» с другими списками, что проясняет творческую историю текста.

Касаясь сценической истории «Маскарада», А. М. Докусов воспроизводит рапорт цензора А. Гедерштерна (1852), из которого явствует, «что главную роль в первом запрещении „Маскарада“ играл А. Х. Бенкендорф»1.

Из работ общего характера в первую очередь следует отметить содержательную статью Д. Е. Максимова «Образ простого человека в лирике Лермонтова»2. Обосновывая свою постановку вопроса, автор пишет: «Все основные процессы, характеризующие развитие русской литературы, в конечном счете, можно свести к процессу ее демократизации. Этот процесс настолько универсален и стоек, что, в сущности говоря, он является законом развития русского литературного творчества»3.

В статье Д. Е. Максимова говорится о разнообразии социального содержания, которое вкладывалось в 30-е годы XIX века в понятие «простого человека», а также о том, как разрешался у предшественников и современников Лермонтова «вопрос о возможности сближения и о моральных отношениях „простого“ человека и человека „высшего“ сословия и высшего культурного уровня, чаще всего — передового человека»4. Автор устанавливает, что «Лермонтов разработал тему простого человека исключительно интенсивно, во всех своих жанрах и в этом смысле не только усвоил одну из основных, ведущих тенденций эпохи, но и в высокой степени усилил ее»5.

Проблема романтизма Лермонтова плодотворно и интересно разрабатывалась А. Н. Соколовым6. Исследователь совершенно справедливо отвергает попытки рассматривать романтизм (в том числе и романтизм Лермонтова) как неполноценный реализм; он пишет: «Лермонтов достигает глубокой жизненной

- 150 -

правды не только в реалистических, но и в романтических произведениях»1.

А. Н. Соколов утверждает, что романтический метод не растворялся и не перерождался у Лермонтова в реализм, а что эти два различных художественных метода сосуществовали и плодотворно развивались в его творчестве. «Не от романтизма к „поэзии действительности“, а от поэзии субъективного мира к „поэзии действительности“ переходит Лермонтов. Этот переход совершается в обеих линиях лермонтовского творчества: и романтической и реалистической»2.

В статье «Лермонтов и русская романтическая поэма» А. Н. Соколов не ограничивается сравнением романтических поэм Лермонтова с аналогичными произведениями Пушкина, Рылеева, Бестужева, Козлова и Полежаева, а привлекает, кроме того, обширный материал из творчества романтиков-эпигонов 30-х годов XIX века, что позволяет полнее обрисовать литературный фон эпохи.

Полемизируя с авторами, склонными утверждать, что в романтических поэмах Лермонтова имеются различные вариации одного героя, А. Н. Соколов, основываясь на анализе образов Демона и Мцыри, считает, что в романтическом эпосе Лермонтова выступает не один герой, а два, интимно близких поэту. «Не „земля и небо“ боролись за душу Лермонтова, — пишет А. Н. Соколов, — как это представлялось многим, а Демон и Мцыри, символы двух различных решений основной проблемы личности и общества»3.

В противоположность работам А. Н. Соколова одностороннее отношение к романтизму Лермонтова встречается в тезисах доклада Е. Е. Слащева «О поздней прозе Лермонтова и его замыслах в области прозы»4. Автор полагает, что романтизм мешал «постановке больших социальных и общественных тем»5. Но в таком случае возникает вопрос: как же тогда оценить романтизм «Демона» и «Мцыри», глубину философской и общественной проблематики этих поэм?..

Лирике М. Ю. Лермонтова посвящена статья У. Р. Фохта6. Автору, как нам кажется, не удалось дать углубленную трактовку избранной им темы, выводы статьи носят общий характер. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что в статье У. Р. Фохта лирика Лермонтова совершенно изолирована от западноевропейской поэзии.

- 151 -

Между тем лирика Лермонтова изучена до сих пор недостаточно, и в этой области следует ожидать появления обстоятельных исследований. Перспективен путь сопоставлений в разработке одних и тех же лирических тем Лермонтовым и другими поэтами. Для лучшего понимания стиха Лермонтова необходимо систематически изучить его строфику, т. е. проделать работу, подобную той, которую выполнил Б. В. Томашевский по строфике Пушкина1.

За последние годы поднялся интерес к исследованию философских основ творчества Лермонтова. Впервые эта проблема была широко поставлена в статье В. Ф. Асмуса «Круг идей Лермонтова»2. Не приписывая поэту какой-либо цельной философской системы, автор считает органическим устоем мировоззрения Лермонтова тезис о первенстве воли и практического разума над отвлеченным мышлением; жизнь для Лермонтова — действование, непрерывное упражнение воли. Волюнтаризм отличает многих героев Лермонтова. В связи с этим встает вопрос о фатализме. Своеобразие позиции Лермонтова заключается в том, что, признавая предопределенность явлений и событий, он все же настаивает на свободе человеческой воли. В. Ф. Асмус показывает, как шло изживание элементов идеалистической эстетики и становление стихийно-материалистического сознания Лермонтова. Статья В. Ф. Асмуса — наиболее обстоятельный труд по философским основам мировоззрения Лермонтова3.

Статья В. К. Богомолец «К вопросу о философской проблематике лирики М. Ю. Лермонтова первой половины 1830-х годов»4 затрагивает вопрос об отношении Лермонтова к философии Шеллинга. К сожалению, автору не удалось внести существенный вклад в разработку этой темы. Попытка В. К. Богомолец ограничить влияние Шеллинга на Лермонтова ссылкой на различие в их политической позиции не вполне основательна, так как речь идет о диалектических элементах натурфилософии Шеллинга, столь сильно повлиявших на передовые умы того времени, а не об общественном идеале Шеллинга.

Тема «Лермонтов и философия» разработана еще далеко не полностью. Менее всего известны нам философские

- 152 -

искания поэта в последние годы жизни. В этой связи уместно напомнить, что Н. И. Лорер вспоминает о философских спорах Лермонтова и декабриста В. Н. Лихарева: в сражениях против горцев они вели беседы о Канте и Гегеле; Н. Молчанов в письме к В. В. Пассеку сообщает, что в последние дни жизни Лермонтов беседовал с И. Е. Дядьковским о Бэконе. Из этих сообщений видно, насколько Лермонтова интересовали философские вопросы. Дальнейшие исследования уточнят вопрос о философских интересах Лермонтова.

Прозе Лермонтова, начиная с юношеского незаконченного романа «Вадим» и кончая «Героем нашего времени», посвящен ряд обстоятельных работ.

Детальный разбор «Вадима» дается в двух статьях А. М. Докусова. В первой — «Роман „Вадим“ Лермонтова»1 — автор разрабатывает проблему историко-литературного генезиса романа, а во второй — «„Вадим“ Лермонтова»2 — исследует проблематику, образы и стиль романа. Эти статьи охватывают обширный круг вопросов, связанных с «Вадимом» и творчеством молодого Лермонтова: отношение «Вадима» к произведениям западноевропейских романтиков, преемственность «Вадима» по отношению к творчеству Пушкина и декабристов; идейная близость произведений молодого Лермонтова с драмой Белинского «Дмитрий Калинин» и с повестью Герцена «Елена»; связь «Вадима» с русской и европейской действительностью (Июльская революция 1830 года во Франции; крестьянское движение в России в начале 30-х годов); историзм Лермонтова и его истоки (в частности, влияние лекций профессоров университета; появление исторических романов В. Скотта и В. Гюго); местные пензенские материалы как основа исторических глав романа; общность проблематики «Вадима» с лирикой и драматическими произведениями поэта начала 30-х годов; вопрос о более ранней датировке «Вадима» (1831—1832); историческая концепция «Вадима»; закономерность перехода Лермонтова к прозе; своеобразие художественного воссоздания Лермонтовым истории; стиль «Вадима».

Интересны частные наблюдения автора. Так, например, А. М. Докусов устанавливает близость в оценке народного восстания в «Вадиме» Лермонтова и в статье Блока «Интеллигенция и революция». Однако вряд ли можно согласиться с автором в том, что в «Вадиме» господствует пессимистическая историческая концепция и что эта концепция «отбрасывает тень на все творчество поэта почти до конца 30-х годов»3.

А. Н. Коган в статье «Об отражении исторической действительности

- 153 -

в романе М. Ю. Лермонтова „Вадим“»1, основываясь на архивных данных, доказывает «близость этой повести к самой сути изображаемых явлений, осведомленность автора в исторических деталях»2. А. Н. Коган приводит выдержки из рапортов князя Н. Голицына Екатерине II о том, что крестьяне Пензенской губернии повсеместно помогали пугачевцам. Архивные сведения, добытые А. Н. Коганом о Нижнеломовском монастыре (50 верст к северу от Тархан), свидетельствуют, что этот монастырь, который, по всей вероятности, и описан Лермонтовым в «Вадиме», был центром мощного крестьянского восстания.

А. Н. Коган указывает на некоторую автобиографичность образа Вадима. Автор обнаружил запись в одной из исповедных книг за 1821 год о том, что 17 ноября 1821 года Елизавета Арсеньева пришла на исповедь вместе с внуком Вадимом. Напомнив, что Лермонтов в детстве был хилым ребенком, А. Н. Коган пишет: «В истории русской церкви в прошлом имели место случаи, когда родители или близкие родственники болезненных, слабых детей старались при записи первой исповеди в исповедную книгу называть детей иными, сложными редкими именами в надежде „обмануть нечистую силу“, в стремлении направить ее по ложному пути. Священнослужители под определенным давлением влиятельных прихожан нередко производили подобные записи. Аналогичное явление мы, вероятно, имеем и в данном случае.

В соответствии с архивными данными можно считать, что Михаил Лермонтов имел в детстве еще одно имя, и имя это Вадим»3.

Разбор «Вадима» имеется и во второй части статьи М. Т. Ефимовой «Историческая тема в творчестве М. Ю. Лермонтова»4. Автор приводит обширный мемуарный материал, который подтверждает выводы о прочной исторической основе «Вадима», об отличном знании Лермонтовым быта конца XVIII века.

В первой части статьи М. Т. Ефимова анализирует поэму Лермонтова «Последний сын вольности», указывая, что в противовес Екатерине II и М. М. Хераскову Лермонтов в трактовке образа Вадима следует за декабристами и Пушкиным.

В статье М. Я. Ермаковой «„Вадим“ Лермонтова и некоторые вопросы русского исторического романа 30-х годов XIX века»5, наряду с полезным обзором различных исторических романов

- 154 -

того времени, имеется явная переоценка реалистических элементов «Вадима». Автор приходит к выводу, что «все основное содержание „Вадима“... дает возможность говорить о его реализме»1. Этот вывод автора, основанный на бытующем среди некоторых литературоведов мнении, что всякое прогрессивное по своему существу произведение непременно должно быть реалистическим, является неверным, так как произвольно преувеличивает реалистические элементы «Вадима» и трактует их как стиль романа в целом.

Подробный разбор романа «Княгиня Лиговская» дан в обширной статье Е. Н. Михайловой2. Автор отвергает точку зрения на «Княгиню Лиговскую» как на произведение исключительно автобиографического характера. Самым ценным в статье является анализ художественной ткани романа. Однако иногда Е. Н. Михайлова, забывая, что «Княгиня Лиговская» — незаконченный роман, пишет: «Лермонтову не удалось органически связать в „Княгине Лиговской“ линию Печорина с линией Красинского — в этом слабость романа»3. Можно ли делать подобное заключение, когда речь идет о незавершенном произведении?

Удачно объяснена в статье творческая эволюция Лермонтова первой половины 30-х годов: «В противовес принципу напряженной эмоциональной выразительности, которому в большей степени подчинен стиль „Вадима“, в „Княгине Лиговской“ получает господство принцип точной изобразительности и простоты»4. Е. Н. Михайлова сопоставляет «Княгиню Лиговскую» со светскими повестями 30-х годов и приходит к выводу, что роман Лермонтова являлся прямым отрицанием светской повести.

Критические замечания о статье Е. Н. Михайловой были высказаны Е. Е. Слащевым5, который возразил против высказанного Е. Н. Михайловой мнения о двух сюжетных линиях «Княгини Лиговской» (Печорин — светское общество и Печорин — Красинский); он считает, что основным сюжетом «Княгини Лиговской» является «история любви героя к женщине, которая выдана или вынуждена была выйти замуж за другого»6. Однако

- 155 -

Е. Е. Слащев, так же как и Е. Н. Михайлова, забывает, что перед нами лишь начало романа, и поэтому предположения о его сюжете неизбежно остаются в области догадок.

В статье Р. Я. Домбровского «„Герой нашего времени“ М. Ю. Лермонтова»1 сделана попытка связать композицию романа с идейным замыслом Лермонтова. Автор подчеркивает, что многие ошибки в оценке «Героя нашего времени» возникают в результате того, что «характер Печорина рассматривается вне того главного, решающего критерия, о котором говорит Герцен: отношения героя к народу и дворянству»2.

В. А. Евзерихина в статье «М. Ю. Лермонтов на пути к созданию образа Печорина»3 синтезирует то, что сделано ее предшественниками, и частично обогащает проблему некоторыми наблюдениями.

В содержательной статье И. М. Тойбина «К проблематике новеллы Лермонтова „Фаталист“»4 показана борьба, «которая происходила в философско-исторической мысли 30-х годов вокруг проблемы фатализма»5, в частности, им весьма убедительно сопоставлены взгляды Лермонтова на фатализм с концепцией, изложенной К. Лебедевым в книге «История. Первая часть введения: идея, содержание и форма истории» (М., 1834). И. М. Тойбин приходит к выводу, что «круг вопросов, затрагиваемых Лебедевым в связи с проблемой фатализма и, главное, точка зрения, с которой они рассматриваются (нравственная ответственность человека, значение его воли и сознания), настолько перекликаются с аналогичными размышлениями Лермонтова, что невольно напрашивается предположение о знакомстве поэта с названной книгой. Во всяком случае, вполне возможно предположить, что Лермонтов встречался с автором книги, с которым учился вместе в университете, тем более, что последний был другом Закревского. Но если даже это и не так, то все-таки бесспорно одно: вопросы, затронутые Лебедевым, волновали и обсуждались в том кругу студенчества, с которым был связан Закревский, а следовательно, и Лермонтов»6.

Спорные положения содержатся в статье Е. Е. Слащева «О поздней прозе М. Ю. Лермонтова»7. Автор, например, утверждает, что «ранняя проза Лермонтова исследована весьма

- 156 -

слабо...»1. Работы А. М. Докусова, Е. Н. Михайловой, А. Н. Когана и М. Т. Ефимовой опровергают это высказывание. Далее автор пишет: «Повесть „Штосс“ не закончена, она как бы оборвана посередине»2. На каком основании автор утверждает, что Лермонтов оборвал повесть «посередине»? Скорее всего, как это следует из воспоминаний Е. П. Ростопчиной, перед нами лишь начало повести. Трудно согласиться и с категорическим утверждением автора статьи, что, по замыслу Лермонтова, «Штосс» должен был осмеивать романтический метод. Фрагментарный характер отрывка лишает нас права делать столь решительный вывод.

Рассмотренные нами статьи о прозе Лермонтова, а также вышедшая в свет в 1957 году монография Е. Н. Михайловой «Проза Лермонтова» позволяют заключить, что в послевоенные годы достигнуты значительные успехи в изучении прозаического наследия Лермонтова. Следует лишь указать, что если ранее в целом ряде исследований переоценивалось влияние западноевропейской традиции на прозу Лермонтова, то в последние годы наблюдается обратная картина. Выскажем пожелание, чтобы в дальнейших работах о прозе Лермонтова было бы уделено должное внимание связям с западноевропейской литературой, а также определению места прозы Лермонтова в общем ряду европейского романа первой половины XIX века.

Некоторые статьи освещают частные проблемы, касаются специальных вопросов изучения Лермонтова.

Много нового материала содержится в статье С. А. Андреева-Кривича «Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова»3. Автор раскрывает исторические и фольклорные источники поэм «Измаил-Бей» и «Беглец», на основании архивных данных доказывает, что героем поэмы «Измаил-Бей» было реальное историческое лицо — кабардинец Измаил-Бей Атажукин. Нельзя не согласиться с заявлением автора о необходимости обращать внимание на подзаголовки лермонтовских поэм, ибо они указывают фольклорный источник, использованный Лермонтовым в той или другой поэме. Один из разделов работы С. А. Андреева-Кривича посвящен выяснению источников «Ашик-Кериба».

Менее убедителен тот раздел статьи, где приводится материал кавказских преданий, имеющих, по мнению автора, отношение к стихотворению «Спор». Анализ стихотворения не дает возможности утверждать, что эти предания сыграли значительную

- 157 -

роль в его творческой истории. Самым существенным в данном разделе является публикация черновика письма П. Х. Граббе Ермолову, оригинал которого в январе 1841 года был передан Лермонтову для вручения А. П. Ермолову.

С. А. Андреев-Кривич приводит интересные сведения об ученом кабардинце Шоре Бекмурзине Ногмове. Летом 1825 года, одновременно с Лермонтовым, он находился на Горячих водах на Кавказе, и от него, как предполагает автор, одиннадцатилетний Лермонтов мог слышать кабардинские предания.

А. В. Попов в статье «Сокровенное создание творческого гения Лермонтова»1 полемизирует с высказываниями И. Л. Андроникова по поводу источников и замысла поэмы «Мцыри», содержащимися в его книгах «Лермонтов» (1951) и «Лермонтов в Грузии в 1837 году» (1955). Автор приводит ряд фактов, доказывающих отсутствие противоречий в рассказе П. А. Висковатого об истории возникновения замысла «Мцыри». Далее А. В. Попов возражает против преувеличения И. Л. Андрониковым роли местного кавказского фольклора в создании кульминационной сцены поэмы — битвы Мцыри с барсом. Не отрицая возможности знакомства Лермонтова с поэмой Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», А. В. Попов в то же время считает, что тема борьбы человека с диким зверем является фольклорной темой всех народов и что, следовательно, нельзя говорить о влиянии на «Мцыри» какого-нибудь одного фольклорного источника.

А. В. Попов подчеркивает автобиографический элемент поэмы «Мцыри» и поддерживает мнение большинства лермонтоведов о том, что «поэма „Мцыри“ является творческим завершением замыслов поэта, воплощенных до „Мцыри“ в „Исповеди“, „Вадиме“ и „Боярине Орше“»2. Все эти соображения заслуживают внимания, но, к сожалению, А. В. Попов полемизирует с И. Л. Андрониковым в неоправданно резком тоне.

В статье И. Я. Заславского «Работа М. Ю. Лермонтова над рукописью (К творческой истории поэмы „Беглец“)»3 прослежена авторская правка рукописи поэмы, в результате чего И. Я. Заславский приходит к справедливому выводу, «что в процессе творческого труда над „горской легендой“ поэт добивался четкости в определении ее общественно-этического начала и настойчиво шлифовал ее стиль, стремясь к художественной гармонии и цельности картины, к наиболее полноценному, психологически достоверному изображению жизненных явлений»4.

Анализу идейно-художественного содержания поэмы «Беглец»

- 158 -

посвящена вторая статья И. Я. Заславского — «Из наблюдений над поэтическим мастерством М. Ю. Лермонтова (заметки о поэме „Беглец“)»1.

И. К. Кузьмичев в статье «Об историзме „Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова“ М. Ю. Лермонтова»2 доказывает, что Лермонтов «идет вразрез с господствовавшей в то время карамзинской трактовкой исторической роли Ивана IV. Он возрождает на страницах своего произведения прогрессивную мысль русских поэтов XVIII века, которые, начиная с Ломоносова, высоко оценивали деятельность Грозного, сближая его с Петром»3. По нашему мнению, важно подчеркнуть, что в своем отношении к Ивану IV Лермонтов в первую очередь следовал фольклорной традиции, как это отметил еще Белинский. В этой связи автору следовало бы обратить внимание на ценную статью Н. И. Мордовченко «Иван Грозный в оценках Белинского» (Звезда, 1945, № 10—11, стр. 183—191).

Ряд работ в ученых записках посвящен вопросам художественного мастерства поэта.

Эволюция художественных приемов Лермонтова-портретиста прослежена Б. В. Нейманом в статье «Портрет в творчестве Лермонтова»4. Взяв для анализа словесный портрет Тамары в первой и последующих редакциях «Демона», автор указывает, что Лермонтов шел по пути индивидуализации портрета.

Л. П. Гроссман в статье «Лермонтов и Рембрандт»5 соотносит некоторые стихотворения Лермонтова с художественными приемами великого голландского живописца. Приводя примеры из произведений Лермонтова, автор устанавливает, что «знаменитый рембрандтовский закон светотени лег в основу лермонтовской изобразительности»6. В заключение своей статьи Л. П. Гроссман пишет: «Сближение с творцом „Урока анатомии“ помогает нам глубже вникнуть в напряженную психологическую живопись гениального русского лирика и вернее понять ту подлинную человеческую стихию „горькой поэзии“, которую сам Лермонтов на заре своего творчества уже сближал с „тоской и сомнением“ Рембрандта»7.

Цензурной и сценической истории оперы «Демон» посвятил

- 159 -

свою статью А. М. Докусов «Поэма М. Ю. Лермонтова „Демон“ в русской музыке»1. Автор подробно останавливается на недостатках либретто В. А. Соллогуба, написанного им для оперы «Тамара» Б. А. Фитингофа-Шеля. Далее А. М. Докусов пишет о цензурных и иных трудностях, которые мешали в течение трех с половиной лет постановке на сцене оперы А. Г. Рубинштейна «Демон» (либретто П. А. Висковатого). При анализе текста либретто В. А. Соллогуба, а также П. А. Висковатого А. М. Докусов использовал экземпляры этих опер, хранящихся в Ленинградской государственной театральной библиотеке им А. В. Луначарского.

Заметим, что тема «Произведения Лермонтова на оперной и балетной сцене» должна стать предметом особого рассмотрения. Написанные за последние годы опера Д. А. Толстого «Маскарад» и одноименный балет Л. Лапутина, а также прежние оперы и балеты на лермонтовские сюжеты — все эти явления русской музыкальной культуры, связанные с именем Лермонтова, нуждаются в глубоком исследовании.

Несколько статей выясняют отношение творчества Лермонтова к творчеству других писателей. Так, например, анализу творчества Лермонтова и Гоголя посвящены статьи Б. В. Неймана «Лермонтов и Гоголь»2 и В. А. Михельсон «Об однородных идейных тенденциях в творчестве Лермонтова и Гоголя»3.

Отмечая некоторое влияние Гоголя на Лермонтова-прозаика, Б. В. Нейман в то же время приходит к справедливому выводу, что «характернейшие приемы Гоголя — его гротескность, его доведение типичных черт персонажа до пределов, лишение действующих лиц душевной жизни — своеобразная «психологизация» их, наделение героев комической внешностью, их обычно несвязная речь — все эти черты чужды Лермонтову даже в пору его наибольшего соприкосновения с Гоголем... Самые приемы повествования, расстановка фигур, стилистические особенности фразы Лермонтова ничего общего не имеют с гоголевскими повестями». Итогом статьи Б. В. Неймана является следующий вывод: «Разными путями, хотя к единым вершинам творчества, шли эти два великих современника»4.

Этот вывод лишний раз подтверждает, что метод критического реализма с самого начала его возникновения открыл простор для неограниченной индивидуализации манеры повествования. Если сделать сравнение между различными литературными

- 160 -

направлениями, то можно установить, что каждое последующее направление по широте своего творческого диапазона, по тем возможностям, которые оно открывало перед писателями, значительно превосходило предыдущее направление.

В статье В. А. Михельсон вызывает сомнение уже сама постановка вопроса. Если имеется в виду тенденция идейного развития Лермонтова и Гоголя, эволюция их творческого сознания, то, по-видимому, только смерть Лермонтова воспрепятствовала его ожесточенному спору с Гоголем по коренным вопросам современности. Если же речь идет о том, что оба писателя были великими гуманистами, что они оба горячо и страстно возмущались многими социальными несправедливостями своего времени, то это является столь непреложной истиной, что вряд ли требует дополнительных доказательств и разысканий.

В то время как Б. В. Нейман методологически правомерно сравнивает прозу обоих писателей, В. А. Михельсон сопоставляет лермонтовскую лирику с гоголевской прозой, вследствие чего, естественно, игнорируется глубокое различие жанров и художественной индивидуальности Лермонтова и Гоголя.

Публикация Н. Л. Бродского «Горький о Лермонтове»1 является полезной сводкой высказываний Горького о Лермонтове и его творчестве, содержащихся в письмах, лекциях по истории русской литературы, читанных в 1909 году на Капри, а также в художественных произведениях Горького.

Несколько замечаний на тему «Некрасов и Лермонтов» сделаны в одноименной публикации А. М. Гаркави2.

С. Е. Шаталов и В. С. Петрушков в статье «Чехов и Лермонтов (о ненаписанном романе Чехова)»3 привели многочисленные факты, указывающие на влияние Лермонтова на творчество Чехова. Авторы произвели сравнительный анализ повести Чехова «Дуэль» и романа Лермонтова «Герой нашего времени». Плодотворным для разработки данной темы оказалось и обращение к письмам Чехова. Данная статья наглядно показывает, какие большие возможности таятся при исследовании влияния творчества Лермонтова на писателей последующих поколений.

Статья В. А. Васильева «М. Ю. Лермонтов и значение его в наши дни»4, к сожалению, не оправдывает своего названия. Автор дает лишь пересказ произведений Лермонтова. Между тем избранная им тема позволяла поставить принципиальный вопрос о значении лермонтовской традиции в советской поэзии. Не пора ли пересмотреть широко распространенный взгляд,

- 161 -

согласно которому классическая традиция в отношении ее влияния на современную поэзию ограничивается в основном двумя именами — Пушкиным и Некрасовым?

В статье В. И. Коровина «Наблюдения над метафорой и сравнением в лирике М. Ю. Лермонтова 1837—1841 годов»1 противопоставляются художественные приемы Бенедиктова и других эпигонов романтизма использованию метафор и сравнений в стихотворениях Лермонтова. Автор справедливо указывает, что, помимо сильного воздействия поэзии Пушкина, на стиль Лермонтова «оказывают влияние и Жуковский, и Козлов, и Вяземский, и Баратынский, и Веневитинов, и поэты-декабристы»2. К сожалению, В. И. Коровин счел возможным ограничиться общим заявлением и не сравнил стиль Лермонтова со стилем этих писателей. Между тем такое сопоставление углубило бы историко-литературную постановку вопроса и могло бы привести к весьма полезным наблюдениям и выводам.

Статья С. А. Бах «Работа М. Ю. Лермонтова над языком романа „Герой нашего времени“»3, посвященная анализу рукописных вариантов, имеет несколько эмпирический характер.

Исследователям, работающим в области стилистики Лермонтова, пора перейти к созданию трудов обобщающего характера, трактующих стиль поэта на широком фоне становления русского литературного языка первой половины XIX века.

Несколько работ посвящено языковому анализу произведений Лермонтова. Статья В. П. Сухотина4 анализирует синтаксис «Тамани». Автор выделяет следующие отличительные признаки языка «Тамани»: отсутствие архаических слов и оборотов, варваризмов и галлицизмов; преобладание бессоюзных образований; большая роль естественного диалога с элементами народного сказа; перевес сложных предложений над простыми, что опровергает имевшиеся попытки объяснить простоту лермонтовской прозы «аналитическим стилем».

М. В. Самбикина5 исследует в основном лексику новеллы

- 162 -

«Максим Максимыч» и повести «Бэла». Анализируя язык Максима Максимыча, автор выделяет в нем шесть лексических слоев: обиходный разговорный язык, вульгаризмы, элементы книжного языка, военная фразеология с элементами канцелярского, делового языка, местные, туземные слова, элементы светского языка, причем основой его речи автор считает обиходный разговорный язык. В конце статьи М. В. Самбикина делится интересными наблюдениями над лексикой и синтаксисом языка Казбича.

Языковому анализу стихотворного послания Лермонтова «Валерик» посвящена статья П. Г. Стрелкова «Победа реализма в стиховом языке Лермонтова»1. Отличительными чертами языка этого стихотворного послания автор считает использование разговорно-экспрессивных форм синтаксиса (в частности, быстрая смена модальности), нейтрализацию разностилевых лексических и фразеологических категорий, сочетание приема переноса с разнообразными речевыми конструкциями, использование различных речевых стилей в повествовательной речи автора.

Хотя стилистические наблюдения автора безусловно интересны, однако вряд ли можно в данном случае ограничиваться разбором одного стихотворения. Твердые выводы в отношении языка поздних стихотворений Лермонтова могут быть сделаны лишь после анализа ряда его произведений, причем стихотворения должны быть подобраны с учетом семантического, стилистического и ритмико-строфического богатства поэзии Лермонтова.

С. М. Вачнадзе в статье «Стяженные формы прилагательных у М. Ю. Лермонтова»2, основываясь на мнении А. Х. Востокова, возбуждает вопрос о необходимости различать спрягаемые и усеченные формы прилагательных (главное различие между ними, как полагал А. Х. Востоков, в месте ударения). Приведя примеры стяженных форм прилагательных в различных русских диалектах, в творчестве Ф. Прокоповича, Тредьяковского, Ломоносова, Державина, Жуковского, Крылова, Пушкина и Лермонтова, автор приходит к следующим выводам: применение Лермонтовым усеченных форм прилагательных было не данью церковнославянизму, а связывало поэта «с языком широких народных масс и с ломоносовско-пушкинской традицией»3; хронология 63 отмеченных случаев употребления Лермонтовым стяженных форм прилагательных показывает, что эти формы главным образом свойственны первому периоду творчества поэта. Исключение представляет лишь «Песня про царя Ивана Васильевича,

- 163 -

молодого опричника и удалого купца Калашникова», где Лермонтов, следуя фольклорному стилю, восемь раз применил эту диалектную форму.

Постановка вопроса в статье С. М. Вачнадзе должна заинтересовать не только лермонтоведов, но и всех историков русской литературы XVIII века и первой половины XIX века. Можно надеяться, что на статью обратят внимание и языковеды и выскажут свое мнение по поводу ее основных положений.

Церковнославянизмам в поэзии Лермонтова посвящена статья А. И. Литвиненко «Некоторые особенности „книжной“ лексики и ее стилистического употребления в романтических поэмах М. Ю. Лермонтова „Мцыри“и „Демон“»1. Автор преувеличивает роль церковнославянизмов в поэтическом языке Лермонтова, и его полемика по этому вопросу с Л. Я. Гинзбург и С. Н. Дурылиным недостаточно убедительна. Странно звучит и вывод А. И. Литвиненко о том, что более широкое употребление церковнославянизмов в «Демоне», чем в «Мцыри», «может быть объяснено тем, что по своим художественным достоинствам и обработанности „Демон“ стоит выше „Мцыри“»2. Если даже оставить в стороне вопрос о том, что «Мцыри» произведение законченное, а «Демон» так и не был окончательно отделан Лермонтовым, то и тогда совершенно непонятно, каким образом по количеству церковнославянизмов можно судить о степени завершенности и о художественном совершенстве этих поэм.

Переводческая деятельность Лермонтова рассматривается в докладе И. С. Поляковой «Лирические стихотворения Г. Гейне в переработке М. Ю. Лермонтова»3. Докладчик отметил, что Лермонтов при переводе углублял текст подлинника. Это безусловно правильное наблюдение, так как рассмотрение и других переводов Лермонтова показывает, что интенсификация образа и настроения подлинника была свойственна переводческой манере поэта.

Теме изучения творчества Лермонтова в школе посвящены работы З. Я. Рез. В статье «Работа над пейзажем и стилем романа М. Ю. Лермонтова „Герой нашего времени“ на обобщающих уроках»4 З. Я. Рез излагает методику, с помощью которой учитель может спланировать занятия по данной теме. Наиболее подробно автор разбирает роль пейзажа в романе Лермонтова, считая, что пейзаж: «1) служит средством реалистического показа обстановки, в которой будет происходить действие; 2) является одним из звеньев сюжета, помогающих его развитию или

- 164 -

позволяющих предполагать дальнейшую судьбу героя; 3) используется автором как один из способов создания образа-персонажа, помогая раскрыть характер героя и передать его душевное состояние; 4) позволяет автору показать и утвердить свои положительные жизненные идеалы»1.

В дальнейшем изложении З. Я. Рез конкретизирует эти положения, подкрепляя их разбором отдельных мест из романа Лермонтова. Удачным является ее совет учителям сравнить на уроке прозу Лермонтова с прозой А. А. Бестужева-Марлинского2. В конце статьи напечатан вариант плана занятия в школе по теме «Язык и стиль романа М. Ю. Лермонтова „Герой нашего времени“».

В статье «Изучение лирики М. Ю. Лермонтова в 8-м классе»3 З. Я. Рез выделяет основные темы, по которым следует вести занятия, а именно: тема поэта и поэзии, тема обличения современного общества и недовольства действительностью, тема родины, общий характер поэзии Лермонтова и ее значение. По ходу изложения автор подробно останавливается на каждой из этих тем, давая учителям полезные методические советы.

Методике преподавания в высшей школе посвящена статья Н. Н. Полякова «Материалы к практическому занятию со студентами-филологами по теме «Художественное своеобразие романа Лермонтова „Герой нашего времени“»4.

Ряд статей посвящен переводам произведений Лермонтова на другие языки. Заки Ахметов в статье «Новое о переводах Абая из М. Ю. Лермонтова»5 доказывает, что влияние поэзии Лермонтова на великого казахского поэта было значительнее, чем считалось ранее. Помимо известных 22 переводов Абая из Лермонтова, автор привлек для анализа еще 8 стихотворений Абая, которые представляют собой вариации на темы, заимствованные из произведений Лермонтова.

Д. М. Иофанов в публикации «Франко о Лермонтове»6 собрал воедино высказывания Франко о творчестве Лермонтова и о переводах некоторых лермонтовских произведений на украинский язык, сделанных в XIX веке. Наиболее поучительным в статье Д. М. Иофанова является разбор двух переводов стихотворения «Выхожу один я на дорогу», автором одного из которых

- 165 -

является Франко, а второго — его современник В. Александров.

Разбор переводов произведений Лермонтова на украинский язык дан в статье Н. Павлюк «Украинские переводы поэмы М. Ю. Лермонтова „Беглец“»1 (автор статьи анализирует три перевода этой поэмы) и в статье О. М. Ларионовой «Максим Рильский — перекладач Лермонтова»2.

Обзор ученых записок и трудов университетов и институтов показывает, что в последние годы, после столетнего юбилея со дня смерти Лермонтова, изучение его жизни и творчества продолжало в нашей стране успешно развиваться. Особенно отрадно то, что изучением наследия Лермонтова занимаются не только в Москве и Ленинграде, но и во многих других городах Российской Федерации и братских республик и этот интерес к творчеству Лермонтова все время повышается.

7. СУДЬБА РУКОПИСНОГО НАСЛЕДИЯ ЛЕРМОНТОВА

Большая часть рукописей Лермонтова разошлась по рукам его друзей, и только во второй половине XIX века автографы и списки произведений Лермонтова стали собираться систематически отдельными лицами, Публичной библиотекой в Петербурге и Лермонтовским музеем при Николаевском кавалерийском училище, который был основан А. А. Бильдерлингом в 1883 году. Так было положено начало крупнейшим рукописным фондам Лермонтова, которые дошли до нашего времени.

Следует отметить, что рукописи ряда значительных произведений Лермонтова утрачены. Нет в распоряжении исследователей автографов «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Тамбовской казначейши», «Бэлы», стихотворений «Бородино», «Дума», «Дары Терека» и многих других, вошедших в сборник «Стихотворения М. Лермонтова».

В настоящее время наибольшее количество автографов и авторизованных копий сосредоточено в архиве Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР. Сюда влились и коллекции бывшего Лермонтовского музея, основное ядро которых составляет ценнейшее собрание А. А. Краевского. Оно состоит из 14 тетрадей, заключающих большую часть лирики Лермонтова, поэмы «Кавказский пленник» и «Корсар», первую и вторую редакции «Демона», «Мцыри», «Сказку для детей», трагедию «Испанцы» и др.3. В дальнейшем это собрание непрерывно пополнялось. Так, в 1884 г. в Саратове

- 166 -

И. И. Глазунов купил две тетради, содержавшие 121 произведение Лермонтова, в том числе поэму «Аул Бастунджи». Тетради эти также поступили в Лермонтовский музей.

В 1947 году Институт русской литературы (Пушкинский дом) приобрел в Казани еще одну тетрадь. Находка этой «казанской тетради» (названной так по месту ее обнаружения) внесла много нового в текстологическое изучение Лермонтова. По тексту «казанской тетради» в последних изданиях печатается «Литвинка»1.

50 листов XVI тетради заключают в себе юношескую повесть Лермонтова «Вадим» (в рукописи заглавия нет). Первый лист тетради весь испещрен рисунками Лермонтова: быстрые наброски пером изображают лошадей, лица, сцены сражений, всадников, монахов. Смысл некоторых сцен до сих пор неясен. Эта тетрадь поступила в Лермонтовский музей в 1883 году от родственницы Лермонтова Е. П. Веселовской (рожденной Шан-Гирей).

В Пушкинском доме хранятся также единственная рукопись сказки «Ашик-Кериб» и 10 писем Лермонтова2.

Второе по значительности собрание рукописей Лермонтова находится в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград)3.

Начало этой коллекции было положено «альбомом Одоевского». В. Ф. Одоевский подарил Лермонтову, уезжавшему в последний раз на Кавказ, свою записную книжку, на первом листе которой сделал надпись: «Поэту Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам и всю исписанную. К<нязь> В. Одоевский. 1841. Апрель 13-е СПБург». В эту книгу Лермонтов вписал лучшие свои лирические стихотворения: «Спор», «Сон», «Они любили друг друга», «Свиданье», «Листок», «Тамара», «Пророк» и др. Заполнить всю книгу Лермонтов не успел. Неосуществленным осталось и другое желание Одоевского: книга вернулась к нему не от самого Лермонтова. Спустя два года на первом листе книги, ниже дарственной надписи, появляются строки: «Сия книга покойного Лермонтова возвращена мне Екимом Екимовичем Хастатовым — 30-го декабря 1843-го года — К<нязь> В. Од<оевский>». В 1857 году эту книгу Одоевский подарил Публичной библиотеке.

В 1870 году инспектор народных училищ в Пензе В. Х. Хохряков передал в Публичную библиотеку собранные им материалы о Лермонтове. Среди них находились и рукописи, которые

- 167 -

Хохряков получил от родственника Лермонтова П. П. Шан-Гирея (отца А. П. Шан-Гирея), в том числе автографы поэм «Черкесы», «Боярин Орша», альбом Лермонтова с черновыми редакциями стихотворений «Сосна», «Последнее новоселье», «Любовь мертвеца», а также списки, сделанные Хохряковым (в том числе и с неизвестных нам автографов Лермонтова). Материалами Хохрякова широко пользовались первые издатели и биографы Лермонтова (Дудышкин, Висковатый). Некоторые из сделанных Хохряковым копий до сих пор служат первоисточниками текста (таковы, например, хранящиеся ныне в Пушкинском доме списки стихотворений «Крест на скале», «В рядах стояли безмолвной толпой» и др.)1.

В 1872 году Публичная библиотека приобрела автограф «Героя нашего времени». Роман в рукописи озаглавлен «Один из героев начала века». Здесь новеллы «Максим Максимыч», «Фаталист», «Княжна Мери» и предисловие к «Журналу Печорина».

Так в руках исследователей оказался рукописный текст почти всего романа: среди материалов В. Х. Хохрякова — «Тамань», переписанная А. П. Шан-Гиреем и правленная Лермонтовым, и альбом, который поэт возил с собой во время экспедиции Галафеева в Малую Чечню в 1840 году. На листах 4—6-м альбома записан черновой вариант предисловия ко всему роману. Не отыскана лишь рукопись «Бэлы».

Через десять лет, в 1882 году, биограф Лермонтова П. А. Висковатый передал в Публичную библиотеку тетрадь с текстом «Княгини Лиговской», полученную им от князя А. И. Васильчикова. Часть тетради исписана рукой Лермонтова, остальные листы — под его диктовку А. П. Шан-Гиреем и С. А. Раевским.

В 1919 году в Публичную библиотеку поступил архив князя Н. А. Долгорукова. Среди других материалов архива была обнаружена копия очерка «Кавказец», сделанная Долгоруковым в середине прошлого века. История этого очерка такова: в 1841 году А. П. Башуцкий, издавая сборник «Наши, списанные с натуры русскими», в предисловии к первому выпуску назвал этот очерк в числе других, предполагаемых к изданию. Имени автора Башуцкий не указал и «Кавказца» не напечатал; Долгоруков в сделанной им копии обозначил имя автора: «Список с статьи собственноручной покойного М. Лермонтова, предназначенной им для напечатания в „Наших“ и не пропущенной цензурою». В 1928 году Н. О. Лернер опубликовал «Кавказца» по копии Н. А. Долгорукова в журнале «Минувшие дни» (№ 4). Так собрание сочинений Лермонтова обогатилось еще одним прозаическим произведением: помета Долгорукова позволила выяснить и судьбу лермонтовского очерка.

- 168 -

Значительный интерес представляют находящиеся в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде список «Демона» из архива Философова, который обнаружен и обследован А. Н. Михайловой1, а также ранняя копия четырехактной редакции «Маскарада».

Некоторое количество лермонтовских рукописей находится в Москве. В Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина есть черновой автограф «Валерика», испещренный многочисленными вставками и поправками. Изучение черновиков Лермонтова показывает, насколько серьезно Лермонтов относился к литературной работе. Легенда о поэте-дилетанте, идущая от недоброжелателей Лермонтова или от не понимавших его случайных знакомых, несостоятельна. В этом убеждает творческая история и других произведений поэта, хотя бы стихотворения «Спор», рукопись которого также хранится в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина. Она попала сюда из собрания Ю. Ф. Самарина; его рукой в верхнем углу листа сделана карандашная надпись: «Писан рукою Лермонтова и подарен мне».

Здесь же хранится и принадлежавшая акад. Н. С. Тихонравову тетрадь ранних стихотворений Лермонтова (так называемая «тетрадь Солоницкого»), поэма «Две невольницы» и другие автографы2.

В Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ) в Москве хранятся обнаруженные в 1934 году два новых текста Лермонтова: «Мое грядущее в тумане» и «Никто моим словам не внемлет... я один». Первое стихотворение не завершено. К нему Лермонтов вернулся в 1838 году, устранив ненужную символику и излишнюю риторичность. Так появляется вполне зрелое создание «Гляжу на будущность с боязнью», впервые опубликованное в 1845 году.

Второе стихотворение — небольшая элегия «Никто моим словам не внемлет... я один» — ранее не было известно даже в отдельных строках.

Листок с двумя этими стихотворениями принадлежал хозяйке петербургского литературного салона Е. А. Карлгоф-Драшусовой. В ее архиве сохранились автографы многих известных литераторов: Д. Давыдова, Е. Баратынского, В. Бенедиктова. По-видимому, коллекционерские устремления побудили ее просить С. А. Раевского подарить ей автограф Лермонтова (трагическая смерть поэта и посмертные публикации его стихов еще более упрочили его известность). Раевский ответил письмом, где высказал свои наблюдения над процессом творчества у Лермонтова:

- 169 -

«Соображения Лермонтова сменялись с необычайною быстротою и как ни была бы глубока, как ни долговременно хранилась в душе его мысль, он обнаруживал ее кистью или пером изумительно легко — и я бывал свидетелем, как во время размышления противника его в шахматной игре, Лермонтов писал драматические отрывки, замещал краткие отдыхи своего поэтического пера быстрыми очерками любимых его предметов: лошадей, резких физиогномий и т. п.

Для сохранения воспоминаний об этой отличительной черте Раевский с отличным почтением посылает Ее Превосходительству Елизавете Алексеевне собственноручной листок Лермонтова, согласно желанию Ее.

10 июля 1844, с. Раевка».

Вместе с письмом Раевский послал листок со стихами, на обратной стороне которого, действительно, были сделаны пером характерные лермонтовские рисунки1.

В ЦГАЛИ находится и так называемый «альбом Жедринской», обнаружение которого позволило И. Л. Андроникову завершить кропотливую работу по установлению адресата цикла стихотворений молодого Лермонтова. Загадочная Н. Ф. И. оказалась Натальей Федоровной Ивановой, дочерью известного в свое время московского драматурга Ф. Ф. Иванова. В 1832 году Лермонтов вписал ей в альбом два стихотворения «Что может краткое свиданье» и «Стансы» («Мгновенно пробежав умом»). Когда в 1836 году Н. Ф. Иванова, выйдя замуж, поселилась в Курске, лермонтовские стихи из ее альбома и альбома ее сестры Д. Ф. Ивановой стали распространяться в списках в этом городе. В 70-х годах их переписывает в свой альбом и М. Д. Жедринская, жена курского губернатора2.

В ЦГАЛИ хранятся и другие альбомы со стихами Лермонтова: альбом П. А. Вяземского со стихотворением «К Н. И. Бухарову»; так называемый «альбом Рачинского» с черновым автографом первой части «Смерти поэта», «И скучно и грустно» и другими стихотворениями3.

В Государственном историческом музее (Москва) есть альбом автографов со стихотворением «А. О. Смирновой». Альбом этот попал в музей из библиотеки известного историка и библиографа, одного из издателей «Библиографических записок», М. П. Полуденского. Среди материалов этого музея особенный интерес представляет тетрадь в сафьяновом переплете на 67 листах разного формата. На обложке надпись: «Собственноручные бумаги Л<ермонто>ва. Получены от В. Д. Арнольди, урожд.

- 170 -

Свербеевой. С ее мужем Лерм<онтов> был дружен»; на первом листе: «Собственноручные черновые бумаги покойного Лермонтова, доставшиеся мне от его двоюродного брата Шан-Гирея». Здесь — писарская копия драмы «Арбенин», дважды правленная Лермонтовым, черновой набросок из «Тамбовской казначейши», черновики стихотворений «Памяти А. И. Одоевского», «Кинжал», «Поэт», окончательные варианты стихотворений «Гляжу на будущность с боязнью», «На буйном пиршестве задумчив он сидел», «Спеша на север из далека» и другие. Здесь же отрывок: «Я в Тифлисе у Петр. Г. — ученый татар. Али и Ахмет», — как думает И. Л. Андроников, первоначальный план записок Печорина1.

Часть рукописей Лермонтова (по-видимому, небольшая) попала за границу: вариант посвящения к «Демону» — «Тебе, Кавказ, суровый царь земли» — в частном собрании в Париже; недавно получены сведения об автографах Лермонтова в библиотеке Колумбийского университета (США).

До нас дошло в печатном или рукописном виде большинство произведений Лермонтова. Однако возможность открытия новых текстов (и весьма значительных по своей ценности) не исключается. Каждый вновь найденный автограф вносит уточнения в наше представление о творческой эволюции Лермонтова, а иногда и в текст его произведений, становясь, таким образом, значительным событием как для исследователей творчества поэта, так и для его читателей.

Изучение рукописного наследия — это единственный способ проникнуть в творческую лабораторию писателя. Восстанавливая процесс работы над произведением, мы можем судить, в каком направлении идет переработка первоначального замысла. В этом отношении чрезвычайно поучительна история некоторых строк из стихотворения «Смерть поэта».

В первоначальном варианте имелись строки:

Его <Пушкина> противник хладнокровно
Наметил выстрел.

По-видимому, эпичность такого описания не удовлетворила поэта. Речь шла не об обычной дуэли. Выстрел Дантеса погубил человека, чье имя было гордостью русской культуры. Вторая строка слишком нейтральна, она требует замены:

Сошлись, противник хладнокровно
Навел удар... надежды нет...

Теперь стих стал напряженнее, взволнованнее. Но Лермонтов добивается лаконичной и точной характеристики Дантеса — и он находит ее:

Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет.

- 171 -

Так смерть Пушкина была воспринята передовым русским обществом. Лермонтов с необычайной силой выразил общее настроение1.

Обращение к рукописи нередко позволяет выправить ошибки, вкравшиеся в печатное издание. Обычно при переизданиях за источник текста принимается последняя прижизненная публикация произведения (при этом необходимо учитывать степень участия в ней автора). Это связано с тем, что автор, как правило, пересматривая текст для издания, вносит дополнительные поправки и изменения (иногда в корректурные листы). Однако автор может пропустить явные типографские ошибки. Поэтому для современных изданий текст, принятый в качестве основы, сверяется с рукописью.

До последнего времени в тексте «Героя нашего времени» печаталась фраза: «С полчаса гулял я по известчатым скалам и висящим между них кустарникам». Между тем это явное искажение, т. к. прогулка по кустарникам, висящим между скал, вряд ли возможна. Лермонтов, почувствовав алогизм, исправил его: в рукописи к словам «висящим» и «кустарникам» добавлено окончание «и» («висящими между них кустарниками»); союз «и» остался нетронутым, вероятно, потому, что он находился в конце предшествующей строки, куда Лермонтов не заглянул. Предложение, скорее всего, надо читать так: «С полчаса гулял я по виноградным аллеям, по известчатым скалам <с> висящими между них кустарниками». Такое чтение принято в издании Гослитиздата (1958).

История изучения рукописей любого писателя и Лермонтова в том числе тесно смыкается с историей издания его сочинений, а также с историей изучения всего творческого наследия в целом. Только хорошо представляя себе круг идей автора, хорошо зная эволюцию его стиля, располагая данными по истории печатного текста и ориентируясь в рукописном наследии, не говоря уже об умении читать почерк писателя, исследователь может установить подлинность того или иного автографа или авторитетность списка, оценить представленную в рукописи редакцию и, наконец, выбрать и правильно прочитать тот источник текста, по которому следует печатать то или иное произведение2.

- 172 -

8. ИСТОРИЯ ИЗДАНИЙ СОЧИНЕНИЙ ЛЕРМОНТОВА

После смерти Лермонтова по мере увеличения числа журнальных публикаций появляется материал для издания отдельных сборников «Стихотворений М. Лермонтова». Первый из них выходит в типографии Ильи Глазунова и К° в 1842 году. В том же году выходят II и III части этого сборника. Они включают те произведения, которые уже были напечатаны ранее, добавлено и несколько новых. Издатели заявили о намерении продолжать издание, когда будут найдены новые произведения. Действительно, в 1844 году они выпустили IV часть «Стихотворений М. Лермонтова».

В I—II части собрания вошли лирические стихотворения и поэмы. В III части — драма «Маскарад». В IV части — поэма «Измаил-Бей» и лирические стихотворения, опубликованные в 1843—1844 годах в «Отечественных записках».

Эти издания дали повод к спору о праве издателей публиковать произведения, которые не печатались при жизни автора и не предназначались им для печати.

О. И. Сенковский1 решительно отказывал издателям в таком праве. Появление новых публикаций он считал грубым нарушением авторской воли, уловкой предприимчивых коммерсантов, которые в погоне за сенсацией печатают без разбора все, что вышло из-под пера великого писателя, вплоть до юношеских, незрелых опытов. К числу последних Сенковский относил и драму «Маскарад».

Противоположную точку зрения отстаивали «Отечественные записки»: «...Издатели его <Лермонтова> стихотворений, — писал Белинский в «Отечественных записках», — не должны были, скажем более, не имели права не собрать и не сделать известным публике всего написанного Лермонтовым, всего, что только могли они отыскать». «...Все написанное им интересно и должно быть обнародовано, как свидетельство характера, духа и таланта необыкновенного человека»2.

В 1847 году А. Смирдин включает в издаваемую им серию «Полное собрание сочинений русских авторов» «Сочинения Лермонтова»3. В издание входят стихи и поэмы (т. I), драма «Маскарад» и проза (т. II). Это чисто коммерческое издание не имеет текстологического значения.

В 1852 году издательство И. Глазунов и К° печатает третье, двухтомное издание сочинений Лермонтова, в 1856 — четвертое издание, дополняя его несколькими стихотворениями.

В истории публикации произведений Лермонтова большим событием было появление за границей первых изданий «Демона». История публикации этой поэмы крайне сложна. Лермонтов

- 173 -

работал над ней с 1829 по 1841 год и создал восемь редакций. Вопрос о том, какую редакцию считать окончательной, до сих пор вызывает споры среди исследователей.

Первую попытку напечатать «Демона» сделал А. А. Краевский вскоре после смерти Лермонтова. Поэма, набранная для январской книжки «Отечественных записок» за 1842 год, не была разрешена цензурой. Только в шестом номере журнала В. Г. Белинскому и А. А. Краевскому удалось напечатать несколько «Отрывков из поэмы», которые, однако, не давали представления о содержании поэмы в целом1.

Первое полное издание «Демона» вышло в свет в 1856 году в Карлсруэ. Оно было осуществлено при ближайшем участии родственника Лермонтова А. И. Философова. Список, с которого набиралась поэма, был обнаружен в 1939 году А. Н. Михайловой в архиве Философовых в фондах Центрального государственного исторического архива в Ленинграде. Этот список, по-видимому, восходит к так называемой «придворной копии», содержащей последнюю, восьмую, редакцию поэмы. В 1857 году А. И. Философов предпринимает второе издание «Демона» также в Карлсруэ, где вносит ряд изменений в текст, в том числе восстанавливает диалог Тамары и Демона о боге, исключенный Лермонтовым при представлении поэмы ко двору.

В настоящее время нельзя с полной уверенностью сказать, какими рукописями располагал Философов и по каким источникам он вносил исправления в издание 1857 года. Предположения Б. М. Эйхенбаума2 и А. Н. Михайловой3 о том, что издание 1857 года набиралось по автографу, встречает возражения в новейших исследованиях4.

Первую попытку дать более полный свод произведений Лермонтова, включая сюда и ранние юношеские опыты, проследить его творческий рост, систематизировать и прокомментировать наследие поэта сделал С. С. Дудышкин в издании 1860 года, с которого, собственно, и начинается история полных собраний сочинений Лермонтова5.

Редактор издания С. С. Дудышкин принял такой порядок распределения материала: в первый том он включил зрелые

- 174 -

произведения Лермонтова, которые сам поэт предназначал для печати; большинство из них было уже напечатано ранее. Второй том — «Материалы для биографии и литературной оценки Лермонтова»; в этот том включены юношеские произведения поэта, первые редакции «Демона», а также «Боярин Орша», «Тамбовская казначейша», «Маскарад» и ряд стихотворений последних месяцев жизни Лермонтова. Внутри каждого тома редактор придерживается хронологического порядка. К первому тому приложена статья С. С. Дудышкина «Вместо предисловия»; второй том открывается его статьей «Материалы для биографии и литературной оценки Лермонтова».

Порядок расположения говорит о субъективном подходе редактора. Дудышкин противоречит своему собственному плану. И «Тамбовская казначейша», и «Хаджи Абрек», вошедшие во второй том, печатались при жизни Лермонтова.

Ранние большие произведения Лермонтова Дудышкин приводил в отрывках. «Этот план, — писал он в примечаниях, — принят нами для всех пьес, которые не представляют ничего нового в развитии таланта Лермонтова, и потому составляли бы лишний груз в издании. Все, что в них есть лучшего, представлено нами в приведенных отрывках. Печатать же детские произведения вполне для одного счета, мы не видели никакой необходимости»1.

В отрывках Дудышкин напечатал поэмы «Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар» и драмы «Испанцы» и «Menschen und Leidenschaften». В примечаниях редактор пересказал содержание этих произведений. Нередко он создавал своеобразные «монтажи» из стихотворений и поэм, произвольно выбрасывая куски и не заменяя, как это обычно принято, изъятый текст точками; Дудышкин выбирал и соединял фрагменты различных частей поэмы «Корсар», иногда он печатал половину стихотворения (например, «Грузинская песня»), причем не всегда это оговаривал.

Отбор материала в издании под редакцией Дудышкина также произволен. Естественно, что такие принципы редактирования значительно обесценивали собранный Дудышкиным материал. В довершение всего, тексты под его редакцией изобилуют ошибками и искажениями, возникшими в результате цензурного вмешательства, а также неверного чтения рукописи, неправильного решения вопроса о первоисточнике и т. д.2.

Известное ослабление цензурного террора и ходатайство цензора И. А. Гончарова дало возможность восстановить некоторые

- 175 -

строки «Демона», «Боярина Орши», а также стихотворения «Смерть поэта», отсутствовавшие в прежних изданиях1. Однако следы вмешательства цензуры все еще были заметны. Так, в стихотворении «Дума» выпущена строка «И перед властию презренные рабы»; в стихотворении «Примите дивное посланье» выпущено первое четверостишие:

Примите дивное посланье
Из края дальнего сего;
Оно не Павлово писанье —
Но Павел вам отдаст его.

Далее были выпущены стихи:

Куда ни взглянешь, красный ворот,
Как шиш, торчит перед тобой...

После девятого стиха были исключены следующие строки:

Закон сидит на лбу людей;
Все удивительно и ново —
А нет не пошлых новостей!

Пропуски привели к обессмысливанию стихотворения.

Из-за отсутствия автографа по журнальному искаженному цензурой тексту «Современника» с многочисленными купюрами печаталась «Тамбовская казначейша». Особенно показателен текст первой и второй редакций «Демона». Здесь вычеркнуто все, что может дать хотя бы малейший намек на то, что действие происходит в монастыре. Заглушены богоборческие мотивы; вычеркнуты строки, которые давали малейший повод заподозрить автора и его героев в желании отступить от требований строгого православия. Впрочем, уже в следующем году П. А. Ефремову удалось восстановить пропущенные слова и стихи2.

Цензура была более требовательна к собраниям сочинений, нежели к журналу «Библиографические записки». Попытка Ефремова внести поправки в следующее издание сочинений Лермонтова 1863 года окончилась неудачей3.

Биографический очерк «Материалы для биографии и литературной оценки Лермонтова», приложенный Дудышкиным ко второму тому, написан очень осторожно. «Многое еще слишком свежо, несмотря на то, что со смерти Лермонтова минуло почти двадцать лет», — отмечает Дудышкин4.

- 176 -

Издание Дудышкина повторено с некоторыми изменениями в 1863 году.

В 1873 году выходит следующее (третье) издание сочинений Лермонтова в двух томах под редакцией П. А. Ефремова. Это издание в расположении материала следовало за первым изданием Дудышкина (1860). В первом томе — те произведения, «которые сам Лермонтов печатал или признавал годными для печати»;1 к ним добавлены «немногие произведения преимущественно из двух последних лет его поэтической деятельности, ...которые хотя и не были напечатаны при жизни самого поэта, но отличаются высокими достоинствами»2. Сюда же вошли письма, не публиковавшиеся в прежних изданиях. Во второй том включены юношеские стихи и поэмы и стихи позднего периода, из числа не вошедших в сборник 1840 года.

Первый том открывается заметкой «Несколько слов об издании». П. А. Ефремов дает обстоятельную критику методов редакторской работы Дудышкина. Ефремов указывает основные отличия своего издания: «Новый, сколько возможно внимательный пересмотр текста», новая критико-биографическая статья А. Н. Пыпина. Издание Ефремова стоит на более высоком уровне по сравнению с изданием Дудышкина. Текст заново проверялся по рукописям или, в случае их отсутствия, по первоначальному печатному тексту. Ефремову удалось внести ряд существенных исправлений в тексты «Сказки для детей», «Демона», «Мцыри», «Героя нашего времени» и некоторых стихотворений (например, «Выхожу один я на дорогу», «Пророк» и др.). Эти поправки вносились в результате более верного прочтения рукописей. Ефремов ввел из юношеских тетрадей 1829—1831 годов несколько новых стихотворений («Жалобы турка», «Ужасная судьба отца и сына» и др.), были изменены некоторые датировки, и соответственно этому изменился порядок стихотворений.

Примечания П. А. Ефремова носят характер библиографических и текстологических справок. Редактор указывает рукопись стихотворения, иногда дает ее описание (подробно описана, например, записная книжка, подаренная В. Ф. Одоевским Лермонтову).

Издание под редакцией П. А. Ефремова обладало значительными по тому времени достоинствами. В настоящее время ясно видны его существенные недостатки. Уже первые отзывы на это издание отмечали, что Ефремов не сумел избежать редакторского произвола, за который он сам упрекал Дудышкина. Устранив ряд ошибок в тексте, он оставил неприкосновенным принятый Дудышкиным субъективный принцип отбора материалов.

На работе Ефремова сказалось отсутствие четких текстологических

- 177 -

принципов, характерное для тогдашнего уровня издательского дела. Кроме того, Ефремов не всегда располагал необходимыми рукописями. Заметив, что первопечатный текст «Валерика»1 изобилует ошибками, Ефремов сделал попытку их исправить, но его конъектуры, не подкрепленные анализом рукописей, недостаточно убедительны. Иногда Ефремов самовольно вносил изменения и дополнения. В издании 1880 года под его редакцией в текст «Валерика» включен стих «В своем наряде снеговом», введенный издателем как недостающий и рифмующийся со стихом «Синел в дыму пороховом».

Особенно много неточностей допустил Ефремов, подготавливая к изданию прозу Лермонтова.

Ефремов редактирует и ряд последующих изданий: 4-е издание появляется в 1880 году, 5-е — в 1882 году, 6-е — в 1887 году и 7-е — в 1889 году. Все эти издания подготовлялись в основном по плану первого издания Ефремова, изменения касались лишь частностей: исправлялись ошибки, произведения вновь сличались с рукописями, уточнялись датировки, делались добавления. Однако в истории публикации лермонтовского наследия эти переиздания не сыграли значительной роли.

К 1891 году — пятидесятилетию со дня смерти Лермонтова — вышли в свет три издания его сочинений под редакцией П. А. Висковатого (1889—1891), И. М. Болдакова и А. И. Введенского.

Издания 1891 года были шагом вперед по сравнению с предыдущими изданиями, хотя и не удовлетворяли требований ни массового, ни научного издания.

Первый, второй и четвертый тома издания под редакцией П. А. Висковатого вышли в 1889 году, третий, пятый и шестой — в 1891 году. Висковатый в своем издании придерживается жанрово-хронологического принципа распределения материала. Первый том включает лирические стихотворения 1828—1841 годов, второй — поэмы, третий — «Демона» с пятью ранними редакциями, юношеские поэмы и библиографию; четвертый — драматические произведения, пятый — прозу и письма. Внутри каждого тома выдержан хронологический порядок. Шестой том отведен биографии Лермонтова, написанной Висковатым и представляющей до сих пор значительный интерес.

Висковатый поставил перед собой цель дать читателю полное собрание сочинений Лермонтова. В предисловии он обосновывает этот принцип, отвергая точку зрения «хранителей авторской воли». Он упрекает редакторов прежних изданий, печатавших тексты в отрывках и с искажениями. «Кто судьи, дерзающие так бесцеремонно распоряжаться наследием великого поэта? Когда раз публике все, что оставлено им, будет предложено

- 178 -

во всей полноте, и наука, и искусство будут иметь возможность располагать для своих целей всем материалом, тогда только мыслимо взяться за издание избранных сочинений Лермонтова, и каждому будет дана возможность выбирать между ними, сообразуясь с личным вкусом»1.

Издание под редакцией Висковатого отличалось для своего времени полнотой. Тексты снабжены комментариями библиографическими, нередко реальными и текстологическими; к изданию приложены многочисленные документы, портреты, факсимиле автографов; большую ценность представляет библиографический список в третьем томе, составленный библиографом Н. Н. Буковским.

Наибольшее возражение вызывают текстологические приемы Висковатого. Варианты он приводит лишь выборочно2, а в текстах встречается много ошибок. У него не было твердых текстологических принципов. Так, стихотворение «Последнее новоселье» он печатает по беловой рукописи Лермонтовского музея, считая ее автографом, исправленным не лермонтовской рукой (на самом же деле это копия, исправленная Лермонтовым). На основании такого вывода Висковатый вносит соответствующие изменения. Так, в стихах 49—52:

Один, замучен мщением бесплодным,
Безмолвною и гордою тоской,
И, как простой солдат, в плаще своем походном
Зарыт наемною рукой...

Он восстанавливает первоначальный текст:

Один, замученный враждою неуместной,
Безмолвною и гордою тоской,
И, в боевом плаще, как ратник неизвестный,
Зарыт наемною рукой.

Но если считать поправки не принадлежащими Лермонтову, то следует восстановить первоначальный текст и в других местах, например вместо стиха «Ни ризу чудную могущества и славы...», печатать «Ни ризу гордую могущества и славы...», чего Висковатый не делает. Стихотворения в том виде, в каком оно напечатано Висковатым, не существовало. Это — соединение двух редакций, получившееся в результате колебаний редактора при выборе источника текста.

Неоправданные замены встречаются в стихотворениях «Спор», «Два великана», «Узник», «Русалка», в поэме «Беглец» и т. д.

Текстологические недостатки издания усугубляются редакторскими «поправками». В «Хаджи Абреке» Висковатый без всякого

- 179 -

основания печатает «Зубчатым сходятся венцом» (в первопечатном тексте «Рубчатым...»), делая примечание: «Кажется, это опечатка»1. Он сознательно сохраняет в тексте «Валерика» не принадлежащий Лермонтову стих «В своем наряде снеговом». В примечании он поясняет: «Мы... удержали этот стих, как удачный, и потому еще, что иначе стих «Синел в дыму пороховом» не имел бы соответствующего ему рифмующегося»2.

Из последних разысканий Э. Э. Найдича стало известно, что Висковатый самовольно изменил и некоторые строки в поэме «Сашка».

В довершение всего, Висковатый печатает «Демона» по найденной им рукописи, якобы исправленной Лермонтовым. Первое сообщение о найденной рукописи Висковатый сделал в «Русском вестнике» (1889, № 3), а в издании 1891 года он уже опубликовал этот текст в качестве последней редакции, поместив при нем статью «Несколько слов по поводу поэмы „Демон“» (т. III, стр. 107—131). Свои соображения о подлинности текста Висковатый пытается подкрепить анализом поэмы. Найденный им вариант он считает конечным этапом эволюции лермонтовского замысла. Как считает Висковатый, Демон стремится к примирению с небом, но раз утеряв райскую безмятежность и бесстрастность, он уже не может ее вернуть. Эта концепция Висковатого совершенно извращает подлинный смысл поэмы.

Критика отнеслась к новому тексту Висковатого с недоверием3. Тогда Висковатый обратился в Отделение русского языка и словесности Академии наук и представил список на рассмотрение комиссии. Заседание комиссии состоялось 8 февраля 1892 года (в составе А. Н. Майкова, Я. П. Полонского, Н. Н. Страхова, А. Н. Пыпина). Несмотря на неясность карандашных помет, которые Висковатый покрыл лаком, комиссия признала, что рукопись правлена Лермонтовым и является последней и лучшей переработкой поэмы4. Но свидетельство академической комиссии не решило существа вопроса. Последующие редакторы печатали поэму по карлсруйским изданиям. В настоящее время подложность списка не вызывает сомнений5.

Следующее собрание сочинений Лермонтова вышло под редакцией А. И. Введенского6. Оно придерживается плана предыдущих изданий: в первой части тома помещаются зрелые

- 180 -

произведения, во второй части — произведения раннего периода. Не довольствуясь таким делением, Введенский относит четыре юношеские поэмы («Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар», «Джюлио») вместе с «Монго» и юнкерскими поэмами в приложение ко второму тому. Подобная композиция тома не оправдана и говорит о субъективизме редактора.

Введенский заново прочитал некоторые трудные места рукописей; в подтверждение своего чтения он приложил факсимиле соответствующих рукописей, а в примечаниях привел варианты.

Введенский критически отнесся к предшествующим изданиям: он приводит множество примеров неверных чтений и отмечает пропуски в лермонтовском тексте, допущенные другими редакторами. Но, сделав ряд существенных исправлений ошибок, допущенных предшественниками, Введенский сам допустил немало неточностей и произвольных решений.

Основную задачу Введенский видел в правильном прочтении рукописи, и ему удалось в ряде случаев уточнить текст, но когда надо было критически выбрать источник текста при наличии, например, первопечатного текста, автографов и списков, Введенский допускал и ошибочные решения. Так, первые 56 стихов «Смерти поэта» Введенский напечатал по копии, находящейся в «Деле о непозволительных стихах...», в то время как их следовало печатать по беловому автографу из архива В. Ф. Одоевского. Впрочем, эту ошибку Введенский исправил позднее, редактируя издание сочинений Лермонтова в 1904—1905 годах.

С многочисленными погрешностями напечатан отрывок «У графа В*** был музыкальный вечер» («Штосс»); он печатался по копии, сделанной Н. Н. Буковским, которую Введенский не везде сумел правильно прочитать. Так, фраза «...всякий ра<з>, когда карта Лугина была убита, и <он с> грустным взором оборачивался <к ней>, на него смотрели эти страстные глубокие глаза» печаталась следующим образом: «...всякий раз, когда карта Лугина была убита, она с грустным взором оборачивала к нему эти страстные глубокие глаза...»

Введенский приводит значительное количество вариантов ко многим произведениям Лермонтова, однако отсутствие системы в подаче вариантов в ряде случаев обесценивает проделанную им работу.

Так, к «Боярину Орше» Введенский приводит варианты автографа и авторизованной копии (которую он ошибочно считает автографом), причем не оговаривает, откуда взят тот или иной вариант. В результате процесс работы Лермонтова над текстом поэмы передается в искаженном виде.

Комментарии в издании кратки и случайны. Большая их часть — критика прежних изданий, многочисленные примеры ошибочных чтений.

В 1891 году в Москве в издании Елизаветы Гербек, в пяти

- 181 -

томах, вышло «Проверенное по рукописям издание» сочинений М. Ю. Лермонтова «с портретом автора, под редакцией и с примечаниями И. М. Болдакова, библиотекаря императорской публичной библиотеки». Однако И. М. Болдаков редактировал только первый, второй и третий тома (причем корректура третьего тома не была им прочитана). Это издание не преследовало научных целей; по определению редактора, оно является популярным и неполным. Редактор сосредоточил внимание лишь на лучших произведениях Лермонтова.

И. М. Болдаков принял следующий план издания: в первый том он включил произведения в прозе и письма; во второй — лирические стихотворения и поэмы; в третий — драматические произведения; в четвертый — лирические и эпические произведения первых лет; в пятый — юношеские произведения, повести, стихотворения и биографию. Первый, второй и третий тома завершаются примечаниями.

И. М. Болдаков тщательно выверил текст «Героя нашего времени», используя печатный текст и черновые рукописи. Ему удалось исправить многие ошибки предшествующих изданий и публикаций.

Кроме примечаний текстологического и библиографического характера, Болдаков предлагает читателю реальный комментарий, проводит историко-литературные параллели; везде даны точные библиографические ссылки.

Лучше других подготовлены два первых тома издания, хотя и тут Болдакову не удалось избежать некоторых ошибок в «Ашик-Керибе» и в других текстах. Болдаков не был знаком с рукописью стихотворения «Любовь мертвеца» («Влюбленный мертвец»), невнимательно просмотрел беловой автограф «Отчизны» и т. д. Четвертую редакцию «Демона» он напечатал по дефектной рукописи В. Р. Зотова, отчего в тексте встречаются прямые несообразности.

В III томе встречаются искажения текста, примечания слишком кратки. IV—V тома отредактированы плохо (редакция их не принадлежала И. М. Болдакову). «Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар», «Сашка» даны в отрывках, примечаний нет. Биография Лермонтова в V томе тоже, очевидно, написана не Болдаковым.

В 1891 году выходит двухтомное издание И. Н. Кушнерева и П. К. Прянишникова (Москва). Издатели объявили о намерении выпустить третий том с произведениями юношескими, юнкерского периода и перепиской; этот том появился как «Приложение» лишь в 1899 году. В отношении текста издание не представляет ничего нового. Оно интересно как первая попытка дать хорошие иллюстрации к произведениям Лермонтова. Издание готовилось несколько лет, к участию в нем были привлечены лучшие художники того времени. Многие иллюстрации, помещенные здесь, вошли в историю русской графики (рисунки

- 182 -

В. М. Васнецова к «Песне про купца Калашникова», Л. О. Пастернака к «Мцыри», М. А. Врубеля к «Демону»). Так впервые появляются в печати рисунки В. А. Серова к «Герою нашего времени» — тонкие психологические характеристики, выполненные с присущим этому художнику мастерством. В. Д. Поленов проиллюстрировал «Спор», «Три пальмы». Интересно истолкование «Пророка» И. Е. Репиным: нищий мудрец противопоставлен глумящейся над ним черни.

Издание Кушнерева и Прянишникова (1891) значительно выше всех существовавших в то время иллюстрированных изданий Лермонтова1. Однако наряду с прекрасными иллюстрациями крупных мастеров графики здесь помещены и слабые рисунки (например, рисунки Е. Волкова, С. Иванова и др.). Допущено несколько ошибок, доходящих до курьеза. Так, рисунки Айвазовского настойчиво изображают «воздушный корабль», летящим по воздуху, к стихотворению «Графине Ростопчиной» помещен портрет Э. Мусиной-Пушкиной и т. д.

В 1903 году товарищество «Просвещение» в Петербурге предприняло четырехтомное издание «Полного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова», которое включалось во вторую серию «Всемирной библиотеки». Это издание вновь редактирует А. И. Введенский. Он изменяет план расположения произведений, который был принят им для издания 1891 года: в первый том выделены зрелые стихотворения и поэмы: «Песня про царя Ивана Васильевича...», «Беглец», «Мцыри», «Демон» с редакциями 1829—1834 годов, «Сказка для детей». Редакцию «Демона», предложенную Висковатым, Введенский печатает мелким шрифтом; исключить ее он не решается ввиду отсутствия единого отношения к ней среди исследователей. Во втором томе собраны проза и письма. Третий том включает юношеские стихотворения и поэмы, четвертый — драматические произведения. В этом же томе помещены заметки и планы творческих замыслов.

В издании 1903 года несколько по-новому размещены стихотворения. В первый том редактор переносит одно стихотворение 1831 года («Ангел») и два — 1832 года («Парус», «Два великана»), после чего идут стихи 1836 года. Другие стихотворения 1831—32 годов, а также написанные в 1833—35 годах, печатаются в третьем томе. «Сказка для детей» печатается в первом томе, «Сашка» — в третьем. «Заметки и сюжеты в тетрадях» помещаются в IV томе вместе с драмами.

Первый том издания «Просвещение» открывается биографическим очерком, принадлежащим редактору А. И. Введенскому (стр. IX—CII). К очерку приложен список важнейших источников

- 183 -

для биографии Лермонтова. Каждому разделу (стихотворения, поэмы, проза) предпосылается небольшое предисловие, где редактор дает описание рукописей, историю текста, называет принятый источник текста. Излагается содержание основной критической литературы; иногда дается и реальный комментарий. Иллюстрации, помещенные в издании, воспроизводят портреты Лермонтова, его картины, рисунки и т. д.

А. И. Введенский учел замечания критики в адрес прежних редакторов, внес немало соответствующих исправлений и по сравнению со своим изданием 1891 года. Однако Введенский часто был непоследователен в редакторской работе.

Так, по поводу «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» он пишет: «В „Стихотворениях“ 1840 г. „Песня“ напечатана без четырех стихов, бывших в „Литературных прибавлениях“ („Вот об землю царь стукнул палкою, — И дубовый пол на полчетверти — Он железным пробил наконечником...“), и это обстоятельство прибавляет одно лишнее свидетельство о великой силе эстетического чувства нашего поэта: выброшенные стихи дают совершенно излишний и фальшивый эффект к великолепной картине обеда Грозного царя»1.

Если считать, что изъятие стихов произведено самим Лермонтовым, то в качестве источника текста следует принять текст «Стихотворений» 1840 года как окончательную редакцию поэмы. Введенский же печатает «Песню...» по тексту «Литературных прибавлений к „Русскому Инвалиду“» 1838 года, вступая в противоречие с собственным комментарием.

В настоящее время поэма печатается по тексту «Литературных прибавлений»; корректуры «Стихотворений» 1840 года не были прочитаны Лермонтовым, находившимся в это время на Кавказе. Пропуск стихов является результатом типографского недосмотра.

Введенскому не удалось избавиться от многих ошибок своих предшественников. В тексте «Валерика» редактор неотступно следует за принятыми чтениями, сохраняя даже пресловутый стих «В своем наряде снеговом», о котором говорилось выше. В поэме «Сашка» сделаны купюры (строфа XXXV, строки 8—10; XLII, 7—10 и т. д.).

В 1910—1913 годах Академия наук выпускает в серии «Академическая библиотека русских писателей» первое академическое издание Лермонтова2.

В первом и втором томах помещены стихотворения и поэмы, в третьем — драмы, в четвертом — проза и письма, в пятом —

- 184 -

статьи о Лермонтове. Внутри томов порядок размещения материала хронологический. При этом редактор не отделяет стихотворений от поэм. В примечаниях даются варианты и критико-библиографические сведения.

В собрание вошли вновь открытые тексты: стихотворения «Черны очи», «К***» («Когда твой друг с пророческой тоскою») и поэмы «Последний сын вольности» и «Две невольницы».

Издание снабжено многочисленными репродукциями с картин Лермонтова и его портретов, снимками с документов и т. д.

Большую ценность представляет пятый том издания — свод фактического материала, собранного исследователями в дореволюционный период.

Этот том начинается «Материалами для биографии и литературной характеристики М. Ю. Лермонтова».

Впервые в этом издании дана хронологическая канва жизни и творчества Лермонтова (также составлена Д. И. Абрамовичем).

Библиографический аппарат издания для своего времени отличался несомненными достоинствами. В него было включено описание рукописей Лермонтова, хранившихся в Лермонтовском музее, в имп. Историческом музее (Чертковской б-ке), в б-ке имп. Академии наук и Московском Публичном и Румянцевском музеях. Интересен раздел «Рукописи Лермонтова, принадлежащие разным лицам и учреждениям» (с выписками из поэмы «Моряк» по рукописи, принадлежавшей Н. В. Соловьеву). На стр. 43—59 помещен «Список произведений Лермонтова со времени первого появления их в печати». Затем следует ряд обзоров: обзор изданий сочинений Лермонтова (1840—1912), обзор переводов произведений Лермонтова и лермонтовской литературы у славян (П. А. Заболотского), у немцев (Фр. Дукмайера), у французов (А. Мазона), у англичан (К. Н. Фаминского), обзор литературы о Лермонтове в России с кратким изложением содержания работ начиная с 1837 года и статьи «О языке Лермонтова» и «О стихе Лермонтова». Все три статьи написаны Д. И. Абрамовичем. Помещены статьи Н. Н. Врангеля о Лермонтове-художнике и иллюстрированных изданиях Лермонтова, обзор его художественных работ (Б. С. Мосолова) и статья «Лермонтов и русская музыка» (С. К. Булича). В приложениях — стихотворения, не вошедшие в собрание сочинений, и список стихотворений, приписываемых Лермонтову.

Достоинства дореволюционного академического издания, однако, не могут заслонить его серьезных недостатков. В примечаниях к произведениям упущен ряд важных историко-литературных сопоставлений, в то время как в других местах приводятся отдаленные и спорные параллели1. Встречаются ошибки

- 185 -

в датировке (поэма «Черкесы» написана не раньше, а позднее «Кавказского пленника» и «Корсара», на что указывает пометка на рукописи поэмы «Черкесы»: «В Чембар за дубом»). Изменение датировок редактором не оговаривается («Азраил», «Беглец», «Пленный рыцарь», «Соседка», «Завещание»). Библиография не является исчерпывающей (не упомянут перечень Н. Буковского).

Но слабее всего в этом издании — часть текстологическая1. Текст не всегда проверялся по рукописям. Так, в «Балладе» (1829) вместо строки «Он верить боится усталым ногам» (по рукописи) в академическом издании напечатано «Он верить боится усталым очам»2 (по тексту первой публикации лермонтовского перевода), хотя в издании Болдакова уже было выправлено по рукописи.

В «Кавказском пленнике»: «Еще не все ты потерял...» академическое издание повторяет ошибочное чтение Висковатого: «Еще невесты не терял».

В качестве автографов редактор воспроизводит копии с них («Боярин Орша», «Сказка для детей», «Любовь мертвеца», «На севере диком», «Испанцы»). При наличии автографа и копии необходимо произвести сверку, чтобы обнаружить возможные ошибки копии, незамеченные автором. Редактор академического издания этого не делал. Отсюда многочисленные ошибки в «Испанцах», «Боярине Орше» и других произведениях.

Так, «Песня про царя Ивана Васильевича...» печатается по тексту сборника 1840 года без учета журнальной публикации в 1838 году. Текст «Героя нашего времени» в этом издании содержит много ошибок; он менее удовлетворителен, чем в других изданиях.

Д. И. Абрамович проявил непоследовательность, печатая, например, текст «Мцыри» то по сборнику 1840 года, то по рукописи, которая является частью автографом, частью авторизованной копией.

Поэма «Демон» в академическом издании напечатана по корректурным листам Краевского (1842) с множеством грубейших ошибок; выбор корректурных листов «Демона» как основного текста — неверное решение этого сложного текстологического вопроса.

«По количеству всякого рода ошибок и недоразумений, — утверждает Б. М. Эйхенбаум, — академическое издание стоит ниже всех предыдущих»3.

- 186 -

Однако потребовалась большая теоретическая и практическая работа советских исследователей по выработке основных принципов текстологии вообще и изучению текстов Лермонтова в частности, чтобы отсутствие научных текстологических принципов академического издания 1910—1913 годов стало очевидным.

11 января 1918 года Советское правительство издало Декрет об организации Государственного издательства, которому предлагалось осуществить дешевые издания русских классиков. Определялись два типа изданий: полные научные, осуществляемые Отделом русского языка и словесности при Академии наук, и массовые издания избранных сочинений. Предполагалось, что те и другие собрания должны быть снабжены предисловиями и комментариями авторитетных исследователей. Выбор произведений для народных изданий обусловливался «степенью близости отдельных сочинений трудовому народу», для которого эти издания и предназначались1. Такие издания обсуждались и утверждались в специальной комиссии из литературоведов, педагогов, особо приглашенных экспертов и делегатов трудовых организаций.

В 1918—1920 годах серия «Народная библиотека» подготовлялась к изданию и выходила в свет при литературно-издательском отделе Наркомпроса в Москве и в Петрограде. В эти годы в Москве вышла «Тамань», а в Петрограде были изданы «Бэла», «Максим Максимыч», «Демон», «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Баллады», а также отдельной книжечкой «Тамань» и «Фаталист»2.

Самый выбор произведений для народного чтения показателен. Известно, с каким трудом в дореволюционное время лермонтовские произведения пробивали себе дорогу в народные библиотеки. Общая и специальная педагогическая цензура тщательно «оберегала» народные массы от воздействия на них мятежного духа творчества Лермонтова. Прямая охранительная тенденция маскировалась утверждениями о недоступности и бесполезности для народа лучших произведений Лермонтова. «На что деревенскому мальчику, школьнику и простолюдину знать „Демона“?» — вопрошал член ученого комитета Министерства народного просвещения А. А. Радонежский3.

Небезынтересно отметить, что уже в 1902 году, когда в народные

- 187 -

библиотеки было допущено Полное собрание сочинений Лермонтова (изд. А. Ф. Маркса, 4 т., 1891), комитет признал невозможным иметь в народных библиотеках выпуски «Иллюстрированной лермонтовской библиотеки» (изд. А. А. Панафидина, 1901, 31 выпуск), сделав исключение лишь для шести из них. В частности, тогда был запрещен полностью «Герой нашего времени»1.

Искажение текста купюрами и тенденциозные биографии лишали народные массы возможности знакомиться с подлинным Лермонтовым.

Первые советские издания «Народной библиотеки» строились на принципиально иных основах. Редакторы стремились дать наиболее точный текст, для чего заново обращались к рукописям и прижизненным публикациям, указывая источник текста. Массовые издания делали шаг по пути к сближению с научным. Лишь полное издание «Героя нашего времени» (М.—Пг., Гиз, 1923) почему-то печаталось по тексту, вышедшему под редакцией П. Висковатого (1891 год) и содержащему много ошибок2.

«Народные издания» первых лет советской власти ни в коей мере, конечно, не идут в сравнение с современными массовыми изданиями. Печатались они в сжатые сроки при самых неблагоприятных типографских условиях. В них отсутствовали историко-литературные справки, биография, самые необходимые примечания3. Недопустимой нужно считать практику расчленения «Героя нашего времени» на отдельные повести и новеллы («Бэла», «Максим Максимыч», «Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист»). Известно, что роман Лермонтова есть связное целое; разъединение составляющих его повестей и новелл разрушает художественное единство книги. Кроме того, из «народных изданий» исключалось предисловие Лермонтова к роману, имеющее большое идейное и композиционное значение.

В 1924 году вышли четыре книжечки, которые составляют вместе собрание избранных сочинений Лермонтова4. Формально они, впрочем, ничем не объединены, кроме разве внешнего оформления и одинакового формата.

Редакторы К. Халабаев и Б. Эйхенбаум стремились возможно полнее представить стихотворное наследие Лермонтова, в том

- 188 -

числе и стихотворения раннего периода. Из поэм, написанных до 1831 года, они включили «Джюлио» и «Последний сын вольности». Отсутствует «Тамбовская казначейша», которая среди избранных поэм необходима, во всяком случае, больше, чем «Джюлио» или «Ангел смерти». Материал расположен хронологически.

Как и в предшествующих изданиях, здесь нет ни вступительных статей, ни даже самых необходимых комментариев. Очевидно, издание и не мыслилось как массовое, о чем, в частности, говорит и ограниченный тираж (3000 экз.).

Это издание подготовляло почву для научного полного собрания сочинений. Текст заново проверялся по автографам, авторитетным копиям, первопечатным изданиям. I и II книжки собрания (Стихотворения) снабжены примечаниями, где указаны важнейшие исправления, внесенные в текст сравнительно с текстом академического дореволюционного издания.

В 1926 году появилось «Полное собрание сочинений» М. Ю. Лермонтова под редакцией К. Халабаева и Б. Эйхенбаума1. Выход в свет этого однотомника был событием в истории изучения лермонтовской текстологии. К. И. Халабаев и Б. М. Эйхенбаум заново проверяли все тексты по автографам, авторитетным копиям и первопечатным изданиям. Редакторы не оставили без внимания и работу дореволюционных текстологов и библиографов, привлекая все сколько-нибудь значительные дореволюционные издания, от издания Дудышкина 1860 года до академического. Сличение показало, что эти издания дают большое количество разночтений и расхождений с автографами. Редакторы собрания 1926 года оговаривают в примечаниях каждое принятое чтение. В результате получилась ценная сводка, наглядно показавшая работу редакторов Лермонтова на протяжении нескольких десятков лет.

В сложных случаях К. И. Халабаев и Б. М. Эйхенбаум мотивировали выбор того или иного источника. Подробную мотивировку они дали, например, в примечаниях к «Демону». На основании дошедших свидетельств, К. Халабаев и Б. Эйхенбаум возводят печатный текст «Демона» к так называемой «придворной копии», представленной Лермонтовым ко двору в 1841 году (издание 1856 года), и автографу VII редакции (изд. 1857 года).

К. Халабаев и Б. Эйхенбаум напечатали текст «Демона» по карлсруйскому изданию 1856 года, но из издания 1857 года ввели диалог о боге. К изданию приложен список разночтений карлсруйских изданий и отличия от текста, данного в академическом издании2.

В первый отдел тома редакторы выделили стихотворения, печатавшиеся при жизни поэта, а внутри этот отдела выдержали

- 189 -

хронологический принцип; во второй отдел вошли стихотворения 1836—1841 годов, не печатавшиеся при жизни Лермонтова. Оба отдела составили первую часть собрания, состоящего, таким образом, из наиболее совершенных стихотворений.

Во второй части однотомника помещены ранние стихотворения Лермонтова, эпиграммы, отрывки и французские стихи; в третьей — поэмы и повести (опять выделяются не напечатанные при жизни автора, а также незаконченные), проза, драмы (тоже с выделением напечатанных после 1841 года в особый подотдел). В приложении помещены опера «Цыганы», «Панорама Москвы», переводы, письма, заметки и планы, а также стихотворения, приписываемые Лермонтову. Примечания дают краткую библиографическую справку, текстологический комментарий, варианты, переводы французских писем. К книге приложены библиография основных изданий основной литературы о Лермонтове и словарь имен.

Издание 1926 года при всех его достоинствах вызывает возражения по композиции тома. Редакторы попытались сочетать принцип хронологический с принципом «авторской воли» и отделили зрелые напечатанные стихи от зрелых ненапечатанных1. Единственный прижизненный сборник стихотворений Лермонтова вышел в 1840 году. В 1841 году поэт создал такие лучшие свои стихотворения, как «Сон», «Тамара», «Свиданье», «Выхожу один я на дорогу» и др., и вот эти-то лучшие стихотворения оказались искусственно отделенными от стихотворений сборника 1840 года только потому, что им не суждено было появиться в печати при жизни Лермонтова. Какие же у нас основания предполагать, что Лермонтов не предназначал их для печати? В то же время в первом отделе издания помещено стихотворение «Ангел» (1831), не включенное самим Лермонтовым в собрание стихотворений 1840 года.

Значительно целесообразнее было бы в первом отделе перепечатать сборник 1840 года, сохранив его структуру. Это диктуется не соображениями принципа «авторской воли», а тем, что построение этого сборника само по себе творчески продумано Лермонтовым. В издании же 1926 года стихотворения сборника напечатаны в хронологическом порядке, что нарушает композиционный план, установленный самим поэтом.

Основная ценность однотомника 1926 года в его тщательной текстологической подготовке. В дальнейшем собрания сочинений Лермонтова будут дополняться вновь найденными текстами, будут уточняться датировки, но в основном данный редакторами текст, за небольшими изменениями, — это тот текст Лермонтова, которым мы пользуемся и в настоящее время.

С 1928 по 1935 год выходят 5 переизданий однотомного собрания сочинений Лермонтова, незначительно отличающихся друг

- 190 -

от друга. Они подготовили почву для пятитомного полного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова1. Редактор Б. М. Эйхенбаум привлек к работе тогда еще начинающих исследователей (И. Андроников, Е. Малкина, В. Мануйлов, Вл. Орлов, Т. Хмельницкая).

В первый том собрания вошла юношеская лирика (1828—1835); во второй — лирика позднейших годов (1836—1841); в третий — поэмы и повести в стихах; в четвертый — драмы; в пятый — проза и письма. Порядок расположения материала хронологический. В собрание включены вновь найденные тексты: пять лермонтовских писем, стихотворения «Никто моим словам не внемлет... я один» и «Мое грядущее в тумане». Особый интерес представляет ранняя редакция «Маскарада», к сожалению, приведенная как разночтение к основному тексту, — она дает 600 новых стихов. В комментариях приводятся варианты в значительно большем количестве, чем в дореволюционном академическом издании. Комментарий очень обширен и насыщен фактическим материалом2.

Б. М. Эйхенбаум по-новому датировал юношеские стихотворения Лермонтова в четвертой тетради (конец 1831 — начало 1832 годов, а не 1830 год, как считалось ранее); это устранило противоречие, существовавшее в предыдущих изданиях: более зрелые лермонтовские стихи из 4-й тетради оказывались написанными ранее, чем менее зрелые (2, 3, 6-я тетради).

Интересен анализ цикла лирических стихотворений Лермонтова, посвященных Н. Ф. И., сделанный И. Л. Андрониковым. Сопоставив некоторые места из автобиографических юношеских драм Лермонтова с его лирическими стихотворениями и намеками в письмах, комментатор разгадал, что адресат этого цикла — дочь московского драматурга, Наталья Федоровна Иванова, и проследил, правда, в самых общих чертах, историю юношеской любви Лермонтова. Впоследствии этот комментарий разросся в самостоятельную работу И. Л. Андроникова «Загадка Н. Ф. И.».

Анализируя мотивы «Думы», сопоставляя их с мотивами тогдашней публицистики, Б. М. Эйхенбаум пришел к выводу, что Лермонтову были близки идеи «Телескопа» и «Философического письма» Чаадаева. Стихотворение «Великий муж! Здесь нет награды», по его мнению, также обращено к Чаадаеву. Ближайшими идейными товарищами Лермонтова Б. М. Эйхенбаум считает

- 191 -

членов так называемого «кружка шестнадцати», в котором он видит один из последних отзвуков декабризма1.

В комментариях издания «Academia» обильно привлечены биографические материалы, воспоминания и высказывания современников, связанные с тем или иным произведением. Дано множество различных библиографических справок: всюду сообщается источник текста, место первой публикации, дается описание рукописи (если она имеется), указываются литературные влияния, параллели (нередко с цитатами); наконец, сообщается библиография вопроса. Кроме вариантов, даются разночтения между основным текстом и другими редакциями.

Последний, пятый том, в который включены все прозаические произведения и письма, завершается «Хронологической канвой жизни и творчества Лермонтова», составленной В. А. Мануйловым.

Выход в свет этого пятитомного издания сочинений был значительным явлением в истории изучения наследия Лермонтова. Выверенный текст, богатый фактический комментарий, подводящий итоги многолетней работы советских исследователей, многочисленные снимки с автографов, картин Лермонтова, его иконография, библиографические справки, полнота вариантов — обеспечили изданию «Academia» прочное место среди советских научных изданий классиков. И сейчас оно в значительной мере продолжает сохранять свою ценность.

Недостатки издания, на которые неоднократно указывала критика2, заключаются главным образом в односторонности литературно-критической части комментария. Увлекаясь приведением литературных параллелей и возможных западноевропейских источников произведений Лермонтова, редактор оставлял в тени национальный характер произведений Лермонтова, недостаточно показывая рост и укрепление демократизма его поэзии. Исключением не являются даже комментарии к «Песне про купца Калашникова», стихотворениям «Бородино» и «Завещание».

Интересные и тонкие наблюдения, направленные к выяснению идейного окружения Лермонтова, не всегда достаточно подкреплены фактическим материалом. Поэтому в настоящее время нельзя считать бесспорным утверждение, что П. Я. Чаадаев — адресат стихотворения «Великий муж! Здесь нет награды». Этот вопрос, как и вопрос о «кружке шестнадцати», все еще остается

- 192 -

спорным. Впрочем, уже теперь можно считать, что значение «кружка шестнадцати» в истории идейной эволюции Лермонтова было преувеличено Б. М. Эйхенбаумом1.

Пятитомное издание сочинений Лермонтова («Academia», 1935—1937) послужило основой для ряда последовавших за ним популярных изданий.

В издание малой серии «Библиотеки поэта»2, весьма ограниченное объемом, удалось вместить 60 лучших стихотворений юношеского периода, почти всю зрелую лирику и шесть поэм (из поздних не вошли «Сашка» и «Сказка для детей»). Расположение материала хронологическое. Комментарий включает лишь историко-литературные сведения. Вступительная статья Б. М. Эйхенбаума посвящена главным образом идейной эволюции Лермонтова (основные положения впервые изложены в упомянутой выше статье «Основные проблемы изучения Лермонтова», а затем в комментарии в издании «Academia»). Характеризуется лермонтовская поэтика и ее место в развитии русского стиха.

Двухтомник Детиздата включает в себя небольшую часть юношеской лирики, лирику зрелого периода, избранные поэмы (I том), «Маскарад» и прозу — «Княгиня Лиговская», «Герой нашего времени», «Ашик-Кериб» (II том). Выбор текстов очень удачен: составитель учел интересы школьной аудитории. Оба тома богато иллюстрированы (иллюстрации подобраны И. Андрониковым) рисунками самого Лермонтова, портретами современников, с которыми он общался, зарисовками художников, дающими представление об эпохе и местах, описываемых Лермонтовым.

Комментарий рассчитан на школьника, но нередко комментарий затрагивает вопросы, не столь важные для школьника, в ущерб более существенным. Так, к стихотворению «Тамара» дан комментарий: «Обработка кавказской легенды о злой царице Тамаре, жившей в Дарьяльском ущелье». В данном случае требуются более подробные разъяснения, хотя бы уже потому, что «злая царица Тамара» — образ фольклорный, не совпадающий с образом реальной царицы Тамары, как он сложился в грузинской исторической и литературной традиции. Пример этот не единственный (см. примечания к стихотворениям «Листок», «Завещание», «К Бухарову» и т. д.). Не разъяснены собственные имена: Бухаров, Муравьев.

Серьезным дефектом школьного издания является отсутствие вступительной статьи, особенно необходимой ввиду краткости комментария.

- 193 -

В 1939—1940 годах в Гослитиздате вышло четырехтомное Полное собрание сочинений Лермонтова1 — издание, не преследующее научных целей; т. I — лирика, т. II — поэмы, т. III — драмы, т. IV — проза и письма. Расположение материала внутри томов хронологическое. Изданию предпослан написанный Б. М. Эйхенбаумом очерк жизни и творчества Лермонтова. Автор статьи развивает мысль о связи Лермонтова с декабристскими идеями, подкрепляя ее убедительными доводами (декабристские традиции в семье Столыпиных; анализ мотивов лирики Лермонтова, как юношеской, так и зрелой; дружба с А. И. Одоевским); об идейном направлении «кружка шестнадцати» упоминается уже только в форме осторожного предположения.

Прослеживая творческую эволюцию Лермонтова, Б. М. Эйхенбаум отвергает трактовку ранней лирики Лермонтова как «плода подражаний и заимствований», равно как и идеалистическую интерпретацию позднего творчества, ссылаясь на оценку Лермонтова революционными демократами. Большое внимание уделено проблеме «Лермонтов и Белинский». Движение Лермонтова к реализму связывается с усвоением и развитием достижений Пушкина. Очевидное тяготение Лермонтова к народу (см. «Родина»), как справедливо указывает исследователь, во многом предвосхитило идейную эволюцию Льва Толстого.

В издание Гослитиздата не включены «Приложения» (бывшие в издании «Academia»), в том числе отсутствуют и «юнкерские поэмы». Примечания облегчены; из вариантов приводятся лишь самые важные; нет библиографических справок; комментарий сокращен; излагается лишь внешняя история текста и дается историко-литературная справка. Следует отметить, что комментарии четырехтомника в значительной мере освобождены от недостатков, присущих изданию «Academia»: исключены слабо аргументированные гипотезы, прослеживается становление лермонтовского демократизма и т. д.

Издание большой серии «Библиотеки поэта»2 включило все характерное и важное для понимания Лермонтова. Материал подбирался с тем расчетом, чтобы показать эволюцию Лермонтова-поэта.

В издании применено новое расположение стихотворений. Отказываясь от хронологического порядка, который теряет смысл в сборнике избранных произведений, Б. М. Эйхенбаум размещает стихотворения Лермонтова по циклам, среди которых он выделяет поэтическую автобиографию, философскую и гражданскую лирику и эпические и фольклорные жанры (к последним

- 194 -

относятся «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» и «Беглец»). Редактор считает, что при данном расположении «читатель получает более цельную и сосредоточенную картину поэтической работы Лермонтова, чем при сплошной хронологии»1. И далее: «Философская и гражданская лирика, отделенная от интимной, приобретает больший идеологический вес, а собранные вместе лирико-эпические и фольклорные стихотворения ясно показывают движение той „чисто художественной“ линии, которая связана у Лермонтова с развитием реалистического метода»2. Однако композиция издания вызвала возражения, так как она отменила традиционное деление лирики на два периода, где гранью является 1832 год. Объединение некоторых стихотворений в циклы весьма условно.

Комментарий, написанный к циклам и имеющий проблемный характер, является одним из основных достоинств издания. Становление философских, художественных, политических, моральных воззрений Лермонтова, факты его биографии — все это получает свое освещение при рассмотрении отдельных стихотворений и циклов, в которые они входят. Комментарий перерастает в исследование.

Изданию предпослана статья Б. М. Эйхенбаума «Художественная проблематика Лермонтова», ставящая ряд новых вопросов. Автор устанавливает отношение Лермонтова к шеллинговской трактовке «добра» и «зла», к теоретическим статьям Шиллера («О трагическом искусстве», «О патетическом», «О возвышенном»). Б. М. Эйхенбаум прослеживает путь эволюции Лермонтова к реализму — через ироническое снижение романтической «неистовой» поэтики, в том числе и через пародирование своих собственных юношеских произведений. В этой же связи рассматривается и вопрос об отношении Белинского к Лермонтову.

В 1940 году отдельной книгой вышли драмы Лермонтова3. Комментарий в книге отсутствует, его отчасти заменяет вступительная статья Б. В. Неймана «Драматургия Лермонтова». Б. В. Нейман характеризует театральные интересы поэта, театральную обстановку эпохи, после чего переходит к анализу драм Лермонтова, показывая связь его ранней драматургии с драмой Белинского «Дмитрий Калинин», дополняя известные факты новыми наблюдениями. Наиболее удачен анализ «Маскарада», проводимый в различных аспектах. В заключение Б. В. Нейман останавливается на проблеме связи «Маскарада» с западной и русской драматургией (Шекспир, Гюго, Грибоедов).

- 195 -

Великая Отечественная война 1941—1945 годов прервала работу над изданиями Лермонтова. В 1941 году было предпринято переиздание четырехтомника 1939—1940 годов, но вышло только два тома (стихотворения и поэмы).

Издание нового собрания сочинений в четырех томах было осуществлено в 1947—1948 годах1. В это издание внесены некоторые уточнения на основании новых работ 1940—1946 годов и изменена композиция: каждый том начинается зрелыми произведениями (с середины 30-х годов), а юношеские — отнесены во второй отдел. Пересмотрены некоторые датировки («Тамбовская казначейша» датирована 1836, а не 1838 годом, как считалось раньше2. «Сказка для детей — 1840, а не 1839 год и т. д.). Поэма «Сашка» признана законченным произведением, а так называемая «Глава II» от нее отделена как начало другой, незавершенной поэмы. Включены поправки в текст «Героя нашего времени»: выправлены не замеченные ранее ошибки переписчика, попавшие в первопечатный текст. Добавлены вновь найденные письма Лермонтова.

Комментарий, несколько расширенный по сравнению с изданием 1939—1940 годов, отразил то новое, что появилось в специальной литературе за послевоенные годы. Кроме того, включены отрывки из журнала военных действий, содержащие описание сражения при Валерике. Журнал этот, как утверждали современники, вел сам Лермонтов. Сопоставление показывает, что стихотворение написано почти с документальной точностью. Приводятся, как и в предшествующих изданиях, свидетельства современников, мемуары, материалы исследований, связанные с тем или иным произведением. К сожалению, в комментарии к зрелой лирике Лермонтова даже при цитатах нет ссылок; зачастую отсутствуют и фамилии мемуаристов, так, например, без точной ссылки цитируется А. Н. Муравьев (Знакомство с русскими поэтами, Киев, 1871); в комментарии к «Тамаре» без указания автора приводится отрывок из статьи А. Грена «В горах Душетского уезда. Страницы из моих путевых записок» (Россия и Азия, 1897, пробный номер от 7 октября, стр. 6). Библиографический и текстологический комментарии в этом массовом издании отсутствуют, даны только важнейшие варианты.

Примечания к каждому разделу предваряются вступительной статьей, характеризующей пути развития того или иного жанра в творчестве Лермонтова.

Это издание вышло повторно в 1948 году. Особое внимание в нем было уделено полиграфическому оформлению.

В 1950 году выходит второе издание сочинений Лермонтова

- 196 -

в малой серии «Библиотеки поэта»1. Оно значительно расширено по сравнению с первым и составляет три тома: первый том включает большую часть юношеской и зрелой лирики Лермонтова. Стихотворения располагаются в хронологическом порядке. Значительная группа стихотворений, условно датируемая 1830—1831 годами, помещена между лирикой 1830 и 1831 годов (в прежних изданиях печаталась после стихов 1831 года). Второй том включает поэмы и повести в стихах (I часть — все поэмы зрелого периода; II часть — 6 лучших юношеских поэм). «Демон» дается в последней редакции. В третьем томе — все стихотворные драмы («Испанцы», «Маскарад», «Арбенин»).

В текстологическом отношении издание следует за четырехтомником 1948 года, за исключением стихотворения «Волны и люди». Редактор принимает конъектуру, предложенную М. Ф. Николевой: «Волнам их воля и холод дороже...»2, вместо обычного текста: «Волнам их неволя и холод дороже...». Прежде такое чтение строк встречалось в изданиях П. А. Ефремова, И. М. Болдакова и Д. И. Абрамовича.

Впервые введены в собрание стихотворения «<В альбом Д. Ф. Ивановой>» и «<В альбом Н. Ф. Ивановой>», обнаруженные И. Л. Андрониковым в альбоме М. Д. Жедринской.

Из примечаний исключены справки библиографического характера, разночтения, варианты (кроме важнейших). Расширен реальный комментарий. Широко привлекаются материалы исследований, как дореволюционных, так и новейших. Обосновываются изменения датировок (см. примечания к стихотворениям «В рядах стояли безмолвной толпой», «А. Г. Хомутовой» и др.).

Вступительная статья В. А. Мануйлова — очерк жизненного и творческого пути Лермонтова.

Собрание сочинений 1947—1948 годов легло в основу и Полного собрания сочинений Лермонтова 1953 года3. Расположение материала в основном такое же, как в четырехтомнике 1947—1948 годов: I т. — стихотворения, II т. — поэмы и повести в стихах, III т. — драмы, IV т. — проза и письма. Внутри каждого тома размещение хронологическое.

- 197 -

Впервые включены в издание сочинений Лермонтова четыре эпиграммы, обнаруженные в бумагах Е. П. Ростопчиной, записка Лермонтова к графу А. П. Шувалову, письмо к А. И. Философову (опубликованы в «Литературном наследстве», тт. 45—46 и 58) и письмо к Е. А. Арсеньевой из коллекции А. Е. Бурцева (первая публикация — см.: Огонек, 1949, № 42). Печатается несколько стихотворений, пропущенных в издании Гослитиздата 1947—1948 годов: «Стансы» («Мгновенно пробежав умом», 1831), «<В альбом Н. Ф. Ивановой>» и «<В альбом Д. Ф. Ивановой>», (1832). «Мое грядущее в тумане» признается неоконченным самостоятельным стихотворением, а не первоначальной редакцией стихотворения «Гляжу на будущность с боязнью», в связи с чем печатается в основном тексте, а не среди вариантов, как делалось раньше.

Подготовка четырехтомника «Библиотеки „Огонек“» совпала с интенсивной работой над академическим изданием Лермонтова, которая потребовала тщательного пересмотра текстов, уточнения датировок, решения спорных текстологических вопросов. Данные, полученные в результате этой работы, были широко использованы редакцией издания «Библиотеки „Огонек“». Все нововведения отражены и обоснованы в комментарии. Так, стихотворение «К *» («Зови надежду сновиденьем», 1831) воспроизводится по тексту в «Записках» Сушковой, а не, как обычно, по автографу Лермонтова с первой строкой «Не верь хвалам и увереньям...». Уточнения внесены в стихотворения «Смерть поэта», «Прощай, немытая Россия» и др.

Издание вносит ряд изменений и в датировки. Это относится как к стихам, так и к поэмам. Новые датировки обосновываются в примечаниях. Поэма «Сашка» отнесена к 1836, а не к 1839 году, как делалось ранее. Впрочем, вопрос о датировке поэмы «Сашка» нельзя считать окончательно решенным.

Комментарии, написанные И. Л. Андрониковым, рассчитаны на массового читателя. В отличие от других изданий в них особенное внимание уделяется истолкованию текста, выяснению его идейного смысла, образов, реальному комментированию. В печати отмечалась непоследовательность текстологической части комментария (например, подробно изложена история текста «Сашки» и «Исповеди» и отсутствует указание на источник «Хаджи Абрека»)1.

Значительным событием в истории изучения жизни и творчества Лермонтова за последние десятилетия является предпринятое Институтом русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР издание сочинений поэта. Академическое издание осуществлено в 1954—1957 годы. Фактическим организатором

- 198 -

и руководителем всей работы по этому изданию был Б. В. Томашевский — известный пушкиновед, крупнейший текстолог, пришедший к текстологическому изучению наследия Лермонтова с многолетним опытом издания русских классиков.

Просматривая тетрадь за тетрадью рукописное наследие Лермонтова, Б. В. Томашевский стал большим знатоком его почерка и поэтики. В ряде спорных случаев именно Б. В. Томашевский определил руку поэта, например в таких текстах, как «Романс к И...», считавшийся копией Шеншина, как заглавие «Ашик-Кериб» и подзаголовок «Турецкая сказка». В наиболее сложных случаях специальная экспертиза подтвердила правильность определений, сделанных Б. В. Томашевским.

Большой интерес представляют методические приемы работы Б. В. Томашевского над текстом. «У Лермонтова много черновых набросков, представляющих серьезную трудность для прочтения и по характеру самого почерка, и по обилию правки, и по состоянию, в каком они до нас дошли. Иногда это полустершиеся карандашные записи, как например в записной книжке В. Ф. Одоевского, которую поэт возил с собой по Кавказу, в юнкерских учебных тетрадях, на отдельных порванных листках. В других случаях текст залит чернилами или густо зачеркнут. Б. В. Томашевский любил преодолеть эти „препятствия“ и с большим искусством возвращал к жизни полустершиеся стихи, устанавливал закономерность в кажущемся хаосе черновых вариантов, с особенным удовольствием исправляя традиционные, но ошибочные чтения, искажавшие смысл или звучность лермонтовского стиха...

...Интересен сам процесс, методика Б. В. Томашевского при чтении таких трудных мест. Прежде всего осмысливается по содержанию весь эпизод, досконально изучается со всеми подробностями предшествующий и последующий текст... Затем выписывается на отдельный листок то, что сохранилось от текста в испорченном месте. Текст, в данном случае залитый чернилами, просматривается на свет. По сгущенности отдельных пятен и по плотности почерка в сохранившихся местах примерно определяется возможное число слов, помещавшихся в этом месте. Затем по еле видным верхушкам букв, кое-где вышедших за пределы пятна, прежде всего разбираются рифмующие слова. По мельчайшим графическим признакам — при помощи луп, просматривания на свет, сопоставления с предыдущим текстом и других тончайших наблюдений — Б. В. Томашевскому удалось восстановить, казалось бы, потерянные для нас навсегда строки»1.

В новом советском академическом издании сочинений Лермонтова

- 199 -

дан полный свод всех ныне известных произведений, писем и текстов Лермонтова, включая даже заметки, планы, надписи на книгах и т. п. Все тексты Лермонтова сверены с автографами, списками, авторитетными печатными источниками. Впервые приведены многочисленные варианты, что позволяет восстановить творческий процесс. Следует также отметить, что в академическое издание введен ряд новых текстов, обнаруженных советскими литературоведами и до сих пор не включавшихся в собрания сочинений поэта (например, «А. А. Олениной», эпиграммы на Ф. Булгарина). Некоторые тексты передатированы (например, «К портрету старого гусара», «Вид гор из степей Козлова», «К Н. И. Бухарову» и др.), эта передатировка обоснована в соответствующих примечаниях.

Ни одно издание, в том числе и академическое, не может дать бесспорного решения всех сложных текстологических и иных вопросов. Многолетнее изучение наследия Лермонтова разными исследователями приводит иногда к совершенно противоположным выводам. Поэтому нельзя утверждать, что новое академическое издание решило раз и навсегда все спорные вопросы, но можно с уверенностью сказать, что каждое решение, принятое редакцией, всесторонне обсуждалось и основательно мотивировано.

После всесторонних изучений и обсуждений в академическом издании в стихотворении «Смерть поэта» отброшен эпиграф как отсутствующий в большей части копий и, очевидно, присоединенный позднее. Отвергнуто также традиционное чтение стихов:

Но есть, есть божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный судия: он ждет...

идущее от П. А. Ефремова, который ссылался на А. М. Меринского, якобы видевшего автограф, хотя в письме Меринского, где он приводит разночтения, такой строки нет, нет ее и в списках.

По совокупности текстологических свидетельств лермонтовская комиссия приняла чтение:

Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет...

В стихотворении «Прощай, немытая Россия» 4-я строка читается: «И ты, им преданный народ» (вместо «послушный им народ»), в 5-й строке — «за стеной Кавказа» (вместо «за хребтом Кавказа»), наконец, 6-я строка: «Укроюсь от твоих пашей» (вместо «царей»).

Источник текста — публикация Бартенева в «Русском архиве» (1890). Выбор ее в качестве основного текста вызвал возражения (текст записан по памяти, в то время как текст, сообщенный в 1873 году Бартеневым Ефремову и печатавшийся в собраниях сочинений советского периода, списан, как указывает Бартенев,

- 200 -

с подлинника)1. В 1955 году К. В. Пигарев опубликовал сообщение о найденном в архиве Н. В. Путяты списке стихотворения, отличающемся от текста 1873 года только строкой «И ты, покорный им народ». Список сделан Бартеневым с подлинной рукописи Лермонтова. Этот текст, как считает К. В. Пигарев, следует принять в качестве основного2.

Отсутствие автографа и точных сведений о происхождении публикаций Бартенева делает вопрос крайне трудным. Разрешить его в настоящее время можно лишь с большей или меньшей степенью вероятности. Поэтому, отдавая предпочтение публикации 1890 года, редакция сочла возможным печатать другое чтение не в разделе вариантов, а под строкой, петитом3.

В издании Академии наук СССР сделана попытка компромиссного решения текстологической проблемы «Демона»: текст поэмы печатается по карлсруйскому изданию 1856 года с включением диалога о боге из издания 1857 года. Диалог заключается в редакторские квадратные скобки4.

Первостепенной научной заслугой академического издания является полный свод вариантов к произведениям Лермонтова. Варианты текста подверглись строгой систематизации, что дало возможность проследить этапы работы поэта над произведением. Так был изучен процесс работы Лермонтова над стихотворениями «Они любили друг друга так долго и нежно», «Последнее новоселье» и «Спор», над поэмой «Сказка для детей» и др. Восстановлена творческая история «Маскарада» во всех его редакциях; исследование ремарок, внесенных в писарскую копию четырехактной редакции, позволяет четко представить себе, в каком направлении шла работа над образом Неизвестного. Некоторые

- 201 -

произведения напечатаны по новым источникам («Ангел смерти», поздняя редакция «Арбенина»).

Комментарий к изданию дает текстологическую и источниковедческую справки, а также историко-литературные сведения. Он суммирует данные изучения жизни и творчества Лермонтова, полученные за последние годы. Так, комментарий к „Маскараду“, написанный А. М. Докусовым, прослеживает творческую историю драмы на основании изучения рукописей, дает подробную цензурную историю, привлекая для этой цели новейшие публикации и исследования. Приводится большой документальный материал, бывший ранее мало доступным для читателя.

Большую ценность представляет комментарий Б. М. Эйхенбаума к «Герою нашего времени». В нем дана подробная характеристика источников текста; обоснованы исправления. Краткий, но весьма содержательный очерк посвящен проблемам историко-литературного порядка: выяснено место, которое роман занимает в творчестве Лермонтова и среди других явлений русской прозы 30-х годов, функции отдельных новелл, раскрыт подтекст и многие намеки на общественные и литературные события и т. д.

Издание заключается «Летописью жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», составленной В. А. Мануйловым, — третьим и наиболее полным сводом документального материала, относящегося к жизни и творчеству поэта. Академическое издание Лермонтова не свободно и от недостатков. Многие из них были отмечены в указанных выше статьях1.

Отмечалось, что академическое издание не является абсолютно полным, так как в него не включены «юнкерские поэмы» и несколько стихотворений, не вполне удобных для печати. Серьезные споры возникли по поводу предложенного академическим изданием решения текстологической проблемы «Демона», а также стихотворения «Прощай, немытая Россия», «Тебе, Кавказ, суровый царь земли» и др. Но эти вопросы не могут получить исчерпывающего разрешения, пока не будут обнаружены авторитетные списки и другие дополнительные материалы. В издание вкрались опечатки и прямые ошибки (письмо, адресованное А. И. Бибикову, о чем говорится в примечании, озаглавлено «Д. С. Бибикову»; стихотворение «В альбом автору „Курдюковой“» следует печатать под названием «И. П. Мятлеву»; отметим также некоторые неверные прочтения рукописи «Княгини Лиговской» и др.). Недостатком издания нужно считать и некоторую разнотипность комментария — от краткой библиографической справки до очерка.

Наличие большого коллектива комментаторов привело к разностильности комментариев. Иной раз комментаторы противоречат друг другу: так, в т. VI запись «Я в Тифлисе...» отнесена

- 202 -

к 1837 году (стр. 678); в т. II стихотворение «Слышу ли голос твой» «датируется предположительно 1838 годом, так как находится на одном листе с записью: „Я в Тифлисе...“, относящейся, очевидно, к 1838 году» (стр. 338). Недостаточно обоснованными являются и некоторые другие датировки.

Критическое обсуждение нового издания, начавшееся вскоре после его выхода, акцентировало внимание на его упущениях. Многие замечания уже учтены в малом четырехтомном академическом издании 1959 года.

В 1957 году в третьем издании малой серии «Библиотеки поэта» вышли в двух томах «Избранные произведения» М. Ю. Лермонтова1. В первый том входят избранные ранние стихи и пять поэм («Моряк», «Измаил-Бей», «Аул Бастунджи», «Хаджи Абрек», «Боярин Орша»). Не включена важная для раннего Лермонтова поэма «Последний сын вольности». Во втором томе — поздняя лирика (почти вся), все зрелые поэмы и «Маскарад». Расположение материала внутри жанров хронологическое. Во втором томе выделены «Стихотворения неизвестных годов» и «Шуточные стихотворения и эпиграммы».

Текст собрания и датировка в основном соответствуют принятым в академическом издании 1954—1957 годов. Комментарий краткий, преимущественно реальный.

Большое достоинство издания составляет вступительная статья Д. Максимова.

В 1957 году появилось двухтомное собрание избранных произведений, выпущенное Лениздатом под редакцией Э. Э. Найдича2. В издании нет текстологического и библиографического аппарата, но в основном оно опирается на академическое издание; внесены в тексты лишь отдельные и немногочисленные поправки. Так, например, стихотворение «Прощай, немытая Россия» печатается в чтении 1890 года с поправкой «послушный им народ» вместо «им преданный».

Первый том собрания включает лирику с традиционным делением ее на два отдела. Как и все предшествующие, издание стремится с максимальной полнотой представить лирику зрелого периода. В конце второго отдела — «Стихотворения разных годов». Из ранних поэм вошли «Последний сын вольности», «Измаил-Бей» и «Боярин Орша», поздние — все, за исключением «Сашки». Во втором томе — «Маскарад» и прозаические произведения (исключен отрывок «Я хочу рассказать вам» и очерк «Кавказец»). Издание снабжено вступительной статьей, кратким комментарием, преимущественно реальным, и алфавитным списком произведений.

- 203 -

Во вступительной статье Э. Э. Найдича «Творчество Лермонтова» внимание автора главным образом сосредоточено на вопросах творческой эволюции Лермонтова и на анализе образов и мотивов, присущих его творчеству. В конце второго тома дана краткая хронологическая канва жизни и творчества поэта.

В 1957—1958 годах в Гослитиздате вышло четырехтомное массовое собрание сочинений Лермонтова под общей редакцией И. Л. Андроникова, Д. Д. Благого, Ю. Г. Оксмана1. Как и в издании 1947 года, каждый том делится на два раздела: основной раздел — художественно совершенные и общественно значимые произведения; второй раздел составляют ранние произведения. Внутри каждого раздела выдержан хронологический порядок. В первом томе, содержащем лирику, особо выделены шутки, экспромты, эпиграммы. В приложении — французские стихотворения, «Коллективное», наброски незаконченных произведений и представляющие особый интерес отдельные редакции. Однако выделение шуточных стихов, экспромтов, эпиграмм проведено недостаточно последовательно. Например, в этот раздел не включены стихотворения «Глупой красавице», «Делись со мною тем, что знаешь», имеющие явно экспромтный характер.

Подготовка текстов для нового издания Гослитиздата велась на основе академического издания. Но в ряде случаев издание Гослитиздата расходится с академическим в выборе источника текста. Так, стихотворение «А. О. Смирновой» печатается по тексту первой публикации в «Отечественных записках», а не по беловому автографу ИРЛИ, стихотворение «Весна» — по копии 20-й тетради, а не по журнальному тексту «Атенея» и т. д. Следует отметить, что редакция последнего четырехтомного малого академического издания не согласилась с таким решением вопроса и, следуя большому академическому изданию, сохранила традиционные и, на наш взгляд, правильно выбранные источники текста2.

В отличие от академического издания в четырехтомнике Гослитиздата в основном корпусе произведений напечатаны стихотворения «Я не для ангелов и рая» и «Когда последнее мгновенье», которые в академическом издании помещены среди вариантов «Демона». В стихотворении «На буйном пиршестве задумчив он сидел» восстановлена зачеркнутая третья строфа (не введенная в основной текст в академическом издании). Эта поправка к академическому изданию является существенной и целесообразной, так как без этой третьей строфы нарушается художественная цельность стихотворения.

- 204 -

В издании Гослитиздата изменены некоторые датировки. Поэма «Сашка» датируется 1835—1836 годами (была бы вернее более широкая датировка: 1835—1839 годы). Передатировано и стихотворение «Прощай, немытая Россия». Э. Э. Найдич относит его к 1837 году. В подтверждение такой датировки говорит стих «Быть может, за хребтом Кавказа», т. к. в Закавказье Лермонтов отправлялся в 1837 году. В 1840 и 1841 году он направлялся в расположение Тенгинского пехотного полка, не находившегося «за хребтом Кавказа». Впрочем, одного этого довода еще недостаточно, так же как недостаточны психологические и текстологические предположения, высказанные в комментарии Э. Э. Найдичем. Вопрос об источнике текста этого стихотворения и о его датировке остается открытым, пока не будут обнаружены новые списки или автограф.

В 1958—1959 годах издательство Академии наук СССР выпустило малое четырехтомное собрание сочинений Лермонтова, подготовленное на основе академического издания 1954—1957 годов. Как и в большом академическом издании, здесь принят хронологический порядок размещения произведений внутри каждого тома. Тексты произведений заново проверены по первоисточникам; в отдельных случаях внесены уточнения. Так, стихотворение 1830 года «Когда к тебе молвы рассказ» («К***») в малом академическом издании печатается по фотокопии с автографа в альбоме А. М. Верещагиной, хранящегося ныне в Колумбийском университете (США), а не по «Запискам» Сушковой. Из текста поэмы «Демон» исключен диалог Тамары и Демона о боге. Однако это решение, принципиально отличающееся от принятого в наиболее авторитетных советских изданиях, не обосновано и не оговорено в комментариях.

В отличие от академического большого издания 1954—1957 годов в основной текст малого издания введено стихотворение «Я не для ангелов и рая», печатавшееся ранее среди вариантов «Демона».

Изменены в малом академическом издании и некоторые датировки (например, группа стихотворений — «Кинжал», «Гляжу на будущность с боязнью», «Слышу ли голос твой», «Как небеса, твой взор блистает», «Она поет — и звуки тают» — датирована не 1838 годом, а более осторожно 1837—1838 годами).

Массовый характер издания обусловил ряд его особенностей. Нет специального раздела «Варианты», наиболее существенные приводятся в примечаниях. Комментарий значительно облегчен. Источники текста, как правило, не называются, указывается лишь первая публикация. Зато в примечаниях несколько шире освещены историко-литературные вопросы, подробнее дан реальный комментарий. Некоторые произведения снабжены свежими, заново написанными комментариями, перерастающими в небольшие и очень полезные статьи. В каждом томе примечаниям предпосланы вводные статьи, являющиеся обзором произведений того

- 205 -

или иного жанра, представленного в томе (например, обзор лирики, поэм, драматургии, прозы Лермонтова). По сравнению с большим академическим изданием С. Б. Латышевым и В. А. Мануйловым заново составлен комментарий к письмам Лермонтова. Письма к Лермонтову, как и в большом академическом издании, прокомментированы Е. М. Хмелевской.

Вступительная статья к четвертому тому, представляющая собой очерк жизни и творчества Лермонтова, написана Б. М. Эйхенбаумом.

Рассмотренный нами материал дает основание для некоторых общих выводов. Прежде всего очевидно, что текстологическая и издательская работа в послеоктябрьский период развивается на ином, неизмеримо высшем уровне, нежели до революции. Появление научно обоснованных принципов текстологической работы дает возможность (при наличии авторитетных источников) установить точный, выверенный текст.

В дореволюционных изданиях Лермонтова не было найдено принципа разделения массовых и научных изданий, в результате чего ни одно из дореволюционных изданий не являлось ни массовым, ни научным в строгом смысле.

В советское время отчетливо определились два типа изданий: научное, со сравнительно ограниченным кругом читателей, и издание массового типа1. Важным признаком, объединяющим все советские издания независимо от их типа, является научная достоверность текста.

Полные собрания научного и массового типа отличаются друг от друга характером комментария и полнотой вариантов; иногда структурой. Массовое, популярное издание ограничивается приведением лишь важнейших вариантов в минимальном количестве. Его комментарий носит пояснительный характер; это справка, объясняющая идейный смысл, реалии произведения, в некоторых случаях дающая сведения по истории текста. Структура издания может быть различной (ср., например, выделение в первой части зрелых произведений поэта).

В противоположность массовому научные издания Лермонтова стремятся к исчерпывающей полноте вариантов (академическое издание 1954—1957 годов). Вводится отдел «Dubia» (сомнительное). Уже само наличие такого отдела говорит о том, что издатели идут на риск включения произведений, не принадлежащих данному автору, из боязни упустить что-либо из ему принадлежащего. Считая этот принцип правильным, вряд ли можно согласиться с исключением из академического издания 1954—1957 годов так называемых «юнкерских поэм» на том основании, что неизвестна степень участия в них Лермонтова.

- 206 -

Научные издания иллюстрируются снимками с автографов, рисунками Лермонтова и т. д., не допуская собственно иллюстраций к произведениям.

Вопрос о комментарии научного издания нельзя считать до конца решенным. Он ставился еще в первых советских работах, посвященных вопросам текстологии, в частности в уже упоминавшейся книге Б. В. Томашевского «Писатель и книга». Издание «Academia» давало развернутый комментарий, текстологический, мотивирующий выбор текста, библиографический и историко-литературный. Академическое издание 1954—1957 годов дает лишь указания на источник и библиографическую справку. В последнее время вопрос о характере комментария академического и научного издания вновь был поставлен Д. Д. Благим, который считает, что академическое издание должно давать библиографическую и источниковедческую справку, обязательное развернутое обоснование принятых датировок и выбора данного текста, а в случае необходимости, обосновывать и принадлежность произведения данному автору1. Научное издание неакадемического типа дает исследовательский комментарий идеологического, реального, историко-литературного характера2.

Споры вокруг эдиционных проблем, в частности проблемы издания Лермонтова, — показатель того огромного внимания, которое уделяется в нашей стране изданию классиков и вопросам совершенствования издательского мастерства. Рост научных требований происходит на базе развития самой науки. В этом залог успеха работы редакторов и текстологов, ищущих наилучших способов донести до читателя творения великого русского и мирового поэта.

*     *
*

Из нашего обзора истории изучения жизни и творчества Лермонтова можно сделать некоторые выводы и определить ближайшие и важнейшие организационные и научные задачи советского лермонтоведения.

В настоящее время исследователями накоплен значительный материал по творчеству Лермонтова. Продолжая частные разыскания, выявляя в архивах и забытых печатных источниках новые и новые материалы, изучая произведения поэта и связанные с ними проблемы, необходимо перейти к созданию монографии общего характера. В этом отношении нужно взять пример с советских пушкиноведов, опубликовавших за последние годы ряд ценных монографий (Д. Д. Благой, Б. П. Городецкий, Г. А. Гуковский, Б. С. Мейлах, Б. В. Томашевский). Вслед за трудами Н. Л. Бродского по биографии Лермонтова (до 1832 года) и

- 207 -

Е. Н. Михайловой о прозе Лермонтова должны появиться монографии по отдельным жанрам, а также капитальная научная биография поэта, доведенная до 1841 года.

Создание таких обобщающих монографических работ будет облегчено, если в ближайшее время будет издан второй том «Материалов для библиографии М. Ю. Лермонтова» и отдельное полное издание «Летописи жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», уже подготовленных к печати. Первый том «Материалов для библиографии М. Ю. Лермонтова», в который вошли описания изданий всех текстов и собраний сочинений поэта, был составлен К. Д. Александровым и Н. А. Кузьминой (под редакцией В. А. Мануйлова) и еще в 1936 году вышел в свет в Издательстве Академии наук СССР.

Издание второго тома научной библиографии, в которую войдет литература о Лермонтове с 1825 по 1960 год, будет содействовать дальнейшему развитию лермонтоведения.

Помимо полного свода литературы о Лермонтове, назрела необходимость выпуска аннотированной библиографии основной литературы, как это осуществлено в отношении многих русских писателей. В настоящее время такая рекомендательная библиография по Лермонтову подготавливается в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина Э. Э. Найдичем.

Необходимо издать сводное описание всех лермонтовских рукописей, документов и материалов, находящихся в архивах Советского Союза и за рубежом, а также приступить к фототипическому изданию автографов поэта.

Желательно комментированное переиздание первой научной биографии Лермонтова, написанной П. А. Висковатым, а также новое издание биографии поэта, написанной Н. Л. Бродским.

Объединенными силами лермонтовских семинаров, а может быть, и при участии Института русской литературы и Института мировой литературы Академии наук СССР было бы весьма целесообразно осуществить задуманную профессором Л. П. Семеновым работу по созданию «Лермонтовской энциклопедии» в трех томах. Такая энциклопедия станет не только незаменимым справочником для литературоведов, но и верным спутником всех любителей творчества Лермонтова. Создание «Лермонтовской энциклопедии» мыслится как первый опыт подобного издания. Сравнительно небольшой объем литературного наследия Лермонтова облегчает составление «Лермонтовской энциклопедии», после нее можно перейти к созданию более сложных энциклопедий, посвященных жизни и творчеству писателей-классиков. Аналогичные издания в дальнейшем должны быть посвящены всем писателям-классикам (Пушкин, Тургенев, Гоголь, Салтыков-Щедрин, Лев Толстой, Достоевский и т. д.).

Одновременно с работой по созданию «Лермонтовской энциклопедии» желательно начать подготовку издания словаря Лермонтова.

- 208 -

Такой словарь мыслится по примеру Пушкинского словаря, законченного Институтом русского языка Академии наук СССР. Подготовка словаря Лермонтова уже внесена в план изданий института.

Хотелось бы, чтобы ежегодные межвузовские научные конференции, посвященные изучению жизни и творчества Лермонтова, превратились во всесоюзные конференции, которые устраивались бы поочередно Институтом русской литературы (Пушкинским домом) Академии наук СССР (по примеру всесоюзных пушкинских конференций) и музеем «Домик Лермонтова» в Пятигорске, с привлечением исследователей, работающих в научных центрах страны. Наиболее ценные работы, обсужденные на лермонтовских конференциях, следовало бы издавать в специальных сборниках.

Таковы некоторые научные и организационные мероприятия, осуществление которых, несомненно, способствовало бы дальнейшему успешному изучению жизни и творчества Лермонтова.

________

- 209 -

II. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ
И ТВОРЧЕСТВА М. Ю. ЛЕРМОНТОВА

1814

Октябрь, ночь со 2 на 3. В Москве, в доме генерал-майора Ф. Н. Толя, напротив Красных ворот (ныне площадь носит имя Лермонтова; на месте дома Ф. Н. Толя — высотное здание), в семье капитана Юрия Петровича Лермонтова и Марии Михайловны, рожденной Арсеньевой, родился Михаил Юрьевич Лермонтов. (PC, 1873, т. VII, стр. 380 и т. VIII, стр. 113—114.)

Октябрь, 11. Крестины Лермонтова. Бабушка Михаила Юрьевича Елизавета Алексеевна, рожденная Столыпина, — крестная мать. (PC, 1873, т. VIII, стр. 113—114; PC, 1873, т. VII, стр. 380; Висковатый, стр. 12; Приложения, стр. 2.)

Конец года или весна 1815 (не позднее первой половины апреля). Лермонтовы вместе с Е. А. Арсеньевой переехали из Москвы в Тарханы, Чембарского уезда, Пензенской губернии. В Тарханах (ныне село Лермонтово) прошли детские годы поэта. (Висковатый, стр. 13; ЛН, т. 58, 1952, стр. 446.)

1815

Август, 21. Е. А. Арсеньева выдала Ю. П. Лермонтову «заемное письмо» (вексель) на 25 000 руб. сроком на год. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 630.)

1816—1817

Зима. Е. А. Арсеньева с Лермонтовыми проводит зиму в Пензе. (Земля родная, 1954, кн. 11, стр. 235.)

«Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал... Ее певала мне покойная мать». (Запись Лермонтова 1830 года. Лермонтов, т. VI, стр. 386.)

- 210 -

1817

Февраль, 24. Умерла Мария Михайловна Лермонтова, мать поэта. «Житие ей было 21 год, 11 месяцев и 7 дней» (надпись на мраморной надмогильной плите в Тарханах). (Висковатый, стр. 16; Щеголев, вып. I, стр. 19.)

Февраль, 28. Е. А. Арсеньева выдала Ю. П. Лермонтову «заемное письмо» (вексель) на 25 000 рублей сроком на год. Возможно, что это было продление заемного письма от 21 августа 1815 года. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 632.)

Март, 5. Юрий Петрович Лермонтов уехал из Тархан в Кропотово, оставив сына на попечение Е. А. Арсеньевой. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 632.)

Июнь, 10. Духовное завещание Е. А. Арсеньевой на имя внука, М. Ю. Лермонтова. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 634—636.)

Июнь, 12. М. М. Сперанский пишет А. А. Столыпину из Пензы: «Елизавета Алексеевна здесь и со внуком, любезным дитем». (Земля родная, 1954, кн. 11, стр. 236.)

1818

По май. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой в Пензе. (Земля родная, 1954, кн. 11, стр. 236.)

Лето. Первая поездка Е. А. Арсеньевой с внуком и семьей Александра Алексеевича Столыпина на Северный Кавказ, где жила ее сестра Е. А. Хастатова. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 62.)

1819

Не раньше 1 июля. Лермонтов с бабушкой был в Москве и видел оперу «Невидимку» (т. е. «Князь Невидимка, или Личарда-волшебник», опера в 4 действиях, слова Е. Лифанова, музыка К. А. Кавоса). (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 499; 537—538.)

1820

Лето. Вторая поездка Е. А. Арсеньевой с внуком на Кавказские минеральные воды. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 62.)

1821

Март. Лермонтов и Е. А. Арсеньева в Тарханах. 7 марта проездом из Пензы в Москву Арсеньеву в Тарханах навестил М. М. Сперанский, записавший в своем дневнике: «Тарханы. Посещение Елизаветы Алексеевны. Действие кавказских вод. Совершение исцеления». (В память графа М. М. Сперанского. 1872, стр. 96.)

- 211 -

1824

К этому году относится самый ранний из дошедших до нас автографов Лермонтова: «Сия книга принадлежит...» на обложке Псалтыри 1822 года. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 643; Лермонтов, т. VI, стр. 393.)

1825

Май, 7. В Петербурге умер брат Е. А. Арсеньевой, тайный советник, обер-прокурор Сената Аркадий Алексеевич Столыпин, близкий к кругам декабристов, приятель Грибоедова, Кюхельбекера и Рылеева. (Северная пчела, 1825, № 56, 9 мая.)

Май, 12. К. Ф. Рылеев в «Северной пчеле» № 57 поместил стихотворение «Вере Николаевне Столыпиной», посвященное вдове А. А. Столыпина.

Лето. Третья поездка на Кавказ. «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушки, кузины. — К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел там. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей...» (Запись Лермонтова от 8 июля 1830 года. Лермонтов, т. VI, стр. 385.)

Август. В списке посетителей и посетительниц Кавказских вод в 1825 году по июль в № 64 «Отечественных записок» П. П. Свиньина записано: «Столыпины: Марья, Агафья и Варвара Александровны, коллежского асессора Столыпина дочери, из Пензы. Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова порутчица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов, родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм Левиз, учитель Иван Капа, гувернерка Христина Ремер».

Ноябрь, 19. В Таганроге умер Александр I.

Декабрь, 14. Восстание в Петербурге на Сенатской площади.

Декабрь, 20-е число. До Тархан дошли первые известия о восстании на Сенатской площади в Петербурге.

Декабрь, 29. Началось восстание Черниговского полка на Украине.

1826

Январь, 8. Правительственные войска генерала Гейсмара разгромили восстание Черниговского полка.

Январь, 3. В Москве умер брат Е. А. Арсеньевой, генерал-майор Дмитрий Алексеевич Столыпин, сослуживец и приятель П. И. Пестеля, близкий к кругам декабристов. (Московский некрополь, 1908, т. III, стр. 160.)

Январь, середина. До Тархан дошли первые известия о восстании Черниговского полка на Украине.

- 212 -

Июль, 13. На кронверке Петропавловской крепости в Петербурге повешены пять руководителей декабрьского восстания: П. И. Пестель, М. П. Бестужев-Рюмин, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол и П. Г. Каховский.

1827

Лето. Лермонтов в отцовском имении Кропотово, Ефремовского уезда, Тульской губернии.

Об этом времени Лермонтов сделал приписку на автографе стихотворения «К Гению»: «...в Ефремовской деревне в 1827 году...я во второй раз полюбил 12 лет — и поныне люблю». (Лермонтов, т. I, стр. 387.)

Осень. Е. А. Арсеньева с внуком переехала в Москву.

Мальчик стал часто бывать в доме дальнего родственника Арсеньевой П. А. Мещеринова (в Пушкарском переулке на Сретенке) и подружился с его сыновьями Владимиром, Афанасием и Петром. Начало занятий Лермонтова с А. З. Зиновьевым. (РО, 1890, кн. VIII, стр. 727; Литературный архив, 1938, вып. 1, стр. 427.)

Осень. Первое дошедшее до нас письмо Лермонтова из Москвы к тетке Марии Акимовне Шан-Гирей о занятиях с учителями и о посещении Московского театра, где он видел оперу «Князь Невидимка, или Личарда-волшебник». (Лермонтов, т. VI, стр. 403—404).

1828

Весна. С Е. А. Арсеньевой жил в Москве на Поварской улице в доме капитанской дочери Варвары Михайловны Лаухиной (ныне ул. Воровского, 24). (Ф. Ф. Майский. Юность Лермонтова. — Труды Воронежского гос. ун-та, 1947, т. XVI, вып. 2, стр. 251.)

Лето. С Е. А. Арсеньевой в Тарханах. В Тарханах написана первая поэма Лермонтова «Черкесы», на копии которой рукой Лермонтова сделана надпись: «В Чембар<е> за дубом». (Лермонтов, т. VI, стр. 389.)

Август. В дом Е. А. Арсеньевой в качестве гувернера приглашен г-н Жан-Пьер Келлет-Жандро, уроженец города Безансона во Франции. (Ф. Ф. Майский. Юность Лермонтова. — Труды Воронежского гос. ун-та, 1947, т. XIV, вып. 2, стр. 187—190.)

Сентябрь, 1. Зачисление полупансионером в Московский университетский благородный пансион. (Ф. Ф. Майский. Новые материалы к биографии М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 633—634; Бродский, стр. 64—65.)

- 213 -

Осенью. Е. А. Арсеньева вместе с внуком переехала «с Поварской в дом Чернова на Малую Молчановку» (ныне № 2). (М. Меликов. Заметки и воспоминания художника-живописца. — PC, 1896, т. 86, кн. 6, стр. 647—649.)

«В соседстве... жило семейство Лопухиных. Старик отец, три дочери девицы <Мария, Варвара и Елизавета Александровны> и сын <Алексей>... Они были... как родные и очень дружны с Мишелем, который редкий день там не бывал». (А. П. Шан-Гирей. М. Ю. Лермонтов. — РО, 1890, кн. 8, стр. 727.)

Сентябрь—декабрь. Учится в четвертом классе Московского университетского благородного пансиона.

Декабрь, 13—20. Экзамены в Московском университетском благородном пансионе. Переведен из четвертого класса в пятый; за успешные занятия получил два приза: книгу и картину. (Лермонтов, т. VI, стр. 404 и 696; Щеголев, вып. I, стр. 45; Бродский, стр. 103.)

Декабрь, 20-е числа. В Москву из Кропотова приехал Юрий Петрович Лермонтов. (Лермонтов, т. VI, стр. 404.)

Декабрь, около 21. Второе письмо к М. А. Шан-Гирей. К письму приложено стихотворение «Поэт». (Лермонтов, т. VI, стр. 404.)

1828 годом Лермонтовым датированы стихотворения «Осень», «Заблуждение Купидона», «Цевница».

К этому году Лермонтов относит начало своей поэтической деятельности: «Когда я начал марать стихи в 1828 году (в пансионе), я как бы по инстинкту переписывал и прибирал их, они еще теперь у меня». (Лермонтов, т. VI, стр. 385.) Этим годом датирован «Кавказский пленник» в записной книжке: «Кавказский пленник. Сочинение М. Лермантова. Москва. 1828». В этой же тетради — «Корсар». (Лермонтов, т. III, стр. 313.)

1829

Январь, начало. В Москве широко обсуждается судебный процесс и приговор по делу французского поэта Беранже. Это событие, по-видимому, послужило поводом для написания Лермонтовым стихотворения «Веселый час». (ЛН, т. 58, 1952, стр. 373—377.)

Февраль, 19. Экзамены в Московском университетском благородном пансионе. (Дамский журнал, 1829, № 10, стр. 156.)

Март, 5. Подписан билет на выпуск из типографии альманаха Московского университетского благородного пансиона: «Цефей. Альманах на 1829 год. Москва. В типографии Августа Семена. 1829». Возможно, в этом альманахе под псевдонимом опубликованы первые литературные опыты Лермонтова. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 226—228.)

Весна. Письмо из Москвы к М. А. Шан-Гирей, в котором

- 214 -

он сообщает о приближении экзаменов. Говоря о Московском театре, Лермонтов восторгается игрой П. С. Мочалова: «Мочалов во многих местах превосходит Каратыгина». (Письмо № 3. Лермонтов, т. VI, стр. 406.)

Апрель, 6. Торжественное собрание в Московском университетском благородном пансионе по случаю девятого выпуска в присутствии поэта И. И. Дмитриева и других почетных гостей. В числе отличившихся воспитанников был назван Лермонтов. (Московские ведомости, 1829, № 33, 24 апреля, стр. 1558.)

Лето. В подмосковном имении Е. А. Столыпиной Середниково.

Август, 8. Смерть гувернера Лермонтова Пьера Келлета-Жандро. (Труды Воронежского гос. ун-та, 1947, т. XIV, вып. 2, стр. 190.)

Декабрь, 12—20. Испытания воспитанников Московского университетского благородного пансиона в языках и науках. (Московские ведомости, 1830, № 5, стр. 212—213.)

Декабрь, 21. В Московском университетском благородном пансионе «за десятидневным непрерывным испытанием воспитанников... следовало... испытание в искусствах... Михайло Лермантов <исполнил> на скрипке Аллегро из Маурерова концерта». (Московские ведомости, 1830, № 5, 15 января, стр. 212; Дамский журнал, 1830, ч. 29, № 2, стр. 30—31.)

К 1829 году относится первая редакция поэмы «Демон». (Лермонтов, т. IV, стр. 221—225 и 415.)

В этом же году сделана рукой Лермонтова запись: «Общая тетрадь принадлежит М. Лермантову. 1829 года» на учебной тетради с переводами с латинского, немецкого, французского и конспектами одиннадцати лекций по всеобщей истории (Описание ГПБ, стр. 56—58; Бродский, стр. 98—100.) и вторая запись: «Мелкие стихотворения. Москва в 1829 году». (Описание ИРЛИ, стр. 8.)

1830

Начало года. В черновом автографе второй редакции «Демона» заметка: «Писано в пансионе в начале 1830 года». (Лермонтов, т. VI, стр. 392.)

Январь, вторая половина. После зимних вакаций приступил к занятиям в пансионе.

Февраль, конец — апрель, начало. В автографе «Джюлио» Лермонтовым обозначено: «Повесть. 1830 год»; рядом со словом «Вступление» — приписка: «1830 года великим постом и после. Я слышал этот рассказ от одного путешественника». (Лермонтов, т. III, стр. 67 и 318; т. VI, стр. 390.)

Март, 11. В 4 часа дня в Московский пансион без предупреждения и без свиты приехал Николай I. Он «попал в пансион во время перемены, между двумя уроками... Император,

- 215 -

встреченный в сенях только старым сторожем, пройдя через большую актовую залу, вдруг предстал в коридоре среди бушевавшей толпы ребятишек. Можно представить себе, какое впечатление произвела эта вольница на самодержца, привыкшего к чинному натянутому строю петербургских военно-учебных заведений». (Сб.: М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 12; Московские ведомости, 1830, № 22; 15 марта, стр. 1036.)

Март, 29. По указу Сената Благородные пансионы при Московском и С.-Петербургском университетах преобразованы в гимназии.

Март, 29. «Московский университетский благородный пансион, по случаю десятого <следует: одиннадцатого> выпуска воспитанников... имел торжественное собрание». В числе других воспитанников шестого класса, награжденных книгами, отмечен Лермонтов. (Московские ведомости, 1830, № 36, стр. 1644—1645; Дамский журнал, 1830, ч. 30, № 17, стр. 59—61.)

Апрель, 16. Выдано свидетельство «Михаилу Лермантову в том, что он в 1828 году, быв принят в пансион <Благородный пансион>, обучался в старшем отделении высшего класса разным языкам, искусствам и преподаваемым в оном нравственным, математическим и словесным наукам... ныне же по прошению его от Пансиона с сим уволен». (РМ, 1881, кн. XI, стр. 166; Висковатый, Приложения, стр. 2; Щеголев, вып. I, стр. 51—52.)

Апрель, вторая половина — май, начало. Вместе с Е. А. Арсеньевой переехал на лето из Москвы в подмосковное имение Середниково, принадлежавшее Екатерине Аркадьевне Столыпиной.

Май, 16. Этим днем датировано стихотворение «Боюсь не смерти я. О нет!».

Июль, 10. Этим днем датировано стихотворение «Опять вы, гордые, восстали».

Июль, 15. Этим днем датировано стихотворение «Зачем семьи родной безвестный круг».

Июль, 18/30. Власть в Париже перешла в руки временного правительства, во главе которого стали вожди либералов — банкир Лаффит и генерал Лафайет. Этим числом (по новому стилю) озаглавлено стихотворение Лермонтова «30 июля. (Париж) 1830 года», написанное в первой половине августа (по старому стилю).

Август, 12. Этим днем датированы стихотворения «Благодарю» и «Черноокой» («Вблизи тебя до этих пор») — «Середниково. 12 августа». (Е. Сушкова. Записки. «Academia», 1928, стр. 113—114.)

Август, 13. С Е. А. Арсеньевой в сопровождении Е. А. Сушковой и нескольких своих кузин отправился из Середникова в Москву. (Е. Сушкова. Записки, стр. 113 и дальше.)

- 216 -

Август, 13/25. Первое сообщение в «Московских ведомостях» № 65 об июльской революции во Франции.

Август, 15. Рядом с заглавием стихотворения «Чума в Саратове» — подзаголовок «1830 года августа 15 дня».

Август, 17. Вместе с Е. А. Арсеньевой и своими кузинами пришел в Троице-Сергиевскую лавру, где написал стихотворение «Нищий». (Е. Сушкова. Записки, стр. 114—115.)

Август, 21. В Правлении Московского университета слушалось прошение Лермонтова о включении его в «число своекоштных студентов нравственно-политического отделения». (Щеголев, вып. I, стр. 71—72; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 247.)

Август, 26. Этим числом датировано стихотворение «Стансы» («Взгляни, как мой спокоен взор»).

Август, 28. Этим числом датировано стихотворение «Ночь» («Один я в тишине ночной»).

Август. Этим месяцем помечено стихотворение «Чума» («Два человека в этот страшный год»).

Сентябрь, 1. Решение Правления Московского университета о приеме Лермонтова на нравственно-политическое отделение. (РМ, 1881, кн. 11, стр. 168; Висковатый, Приложения, стр. 3; Щеголев, вып. I, стр. 73; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 249.)

Сентябрь, 10—11. В Москве «большой переполох: разошелся слух, что в разных частях города мрут от холеры...». «Зараза приняла чудовищные размеры. Университет, все учебные заведения, присутственные места были закрыты, публичные увеселения запрещены, торговля остановилась. Москва была оцеплена строгим военным кордоном и учрежден карантин. Кто мог и успел, бежал из города...» (ИВ, 1884, т. XVI, стр. 330; РА, 1884, кн. 3, стр. 137—141; Герцен, т. VIII, стр. 129—131; Висковатый, стр. 115; С. Гессен. Холерные бунты. М., 1932.)

Лермонтов и Е. А. Арсеньева во время эпидемии не выезжали из Москвы.

Сентябрь. В журнале «Атеней» (1830, ч. IV, стр. 113) напечатано стихотворение Лермонтова «Весна» («Когда весной разбитый лед»), подписанное «L» (цензурное разрешение 10 мая). Это первое известное нам выступление Лермонтова в печати. (Лермонтов, т. I, стр. 81, 397.)

Октябрь, 1. Этим числом датировано стихотворение «Свершилось! полно ожидать», написанное на отъезд Е. А. Сушковой из Москвы в Петербург. В этот же день написано стихотворение «Итак, прощай! Впервые этот звук». (Сушкова. Записки, стр. 130—131; PB, 1872, кн. 2, стр. 650.)

Октябрь, 3 или 13. Стихотворение «Сыны снегов, сыны славян» датировано одним из этих чисел; общий контекст тетради говорит в пользу даты 3 октября. (Лермонтов, т. I, стр. 169, 414.)

- 217 -

Октябрь, 4. Этим днем датировано стихотворение «Глупой красавице» («Амур спросил меня однажды»).

Октябрь, 5. Этим днем датировано стихотворение «Могила бойца».

Октябрь, 9. Этим днем датировано стихотворение «Смерть» («Закат горит огнистой полосою»).

Ноябрь, 17/29. Началось польское восстание.

1830 годом датирована шестая тетрадь Лермонтовского собрания ИРЛИ, озаглавленная «Разные стихотворения. (1830 год)». В этой тетради 1830 годом особо датированы стихотворения «(В Воскресенске) (Написано на стенах <пустыни> жилища Никона) 1830 года»; «Кладбище (На кладбище написано 1830»; «К***» («Не думай, чтоб я был достоин сожаленья») и «Дереву».

Этим годом помечена драма «Menschen und Leidenschaften».

1831

Январь, 12. В Московском университете возобновились занятия, «но лекции как самими профессорами, так и студентами посещались неаккуратно». (С. П. Шевырев. История Московского университета. 1855, стр. 557; см. также: П. Ф. Вистенгоф. Из моих воспоминаний. — ИВ, 1884, т. XVI, кн. 5, стр. 331.)

Январь, 28. Духовное завещание Ю. П. Лермонтова. (ИВ, 1898, т. LXXIV, кн. 10, стр. 395—397; Щеголев, вып. I, стр. 65—68.)

Январь. Стихотворение «Редеют бледные туманы» озаглавлено «1831-го января».

Февраль, первая половина. Письмо к М. А. Шан-Гирей, в котором Лермонтов «вступается за честь Шекспира» и сообщает, что в Москве «довольно весело: почти каждый вечер на бале. — Но великим постом уже совсем засяду. В университете все идет хорошо». (Письмо № 4. Лермонтов, т. VI, стр. 407.)

(Не исключена возможность отнесения этого письма к февралю 1832 года.)

Март, 16. Студенты Московского университета выгнали из аудитории реакционного профессора М. Я. Малова. В этом протесте принимал участие и Лермонтов. (Герцен, т. VIII, стр. 117; Я. И. Костенецкий. Воспоминания из моей студенческой жизни. — РА, 1887, т. I, стр. 336—340, 344).

Март, 23. Этим числом датировано стихотворение Лермонтова в альбоме Н. И. Поливанова «Послушай! вспомни обо мне». Рядом с текстом стихотворения — приписка Поливанова с поправками рукой Лермонтова: «Москва. Михайло Юрьевич Лермантов написал эти строки в моей комнате во флигеле нашего дома на Молчановке, ночью, когда, вследствие какой-то

- 218 -

университетской шалости, он ожидал строгого наказания. Н. Поливанов». (Курсивом обозначены поправки Лермонтова.)

Июнь, начало. Гостит несколько дней под Москвой в семье покойного московского драматурга Ф. Ф. Иванова, в дочь которого — Наталью Федоровну Лермонтов был влюблен. (И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 5—33.)

Июнь, 7. Приписка Лермонтова на письме В. А. Шеншина к Н. И. Поливанову из Москвы: «...болен, расстроен, глаза каждую минуту мокры» (в письме Шеншин сообщает, что Лермонтов недавно гостил у Ивановых под Москвой). (Лермонтов, т. VI, стр. 408, 699.)

Июнь, 11. Стихотворение «Моя душа, я помню, с детских лет» озаглавлено: «1831-го июня 11 дня».

Июнь, 29. Поправка и вычерк Ю. П. Лермонтова в его завещании «по случаю перемены в капитале». (ИВ, 1898, т. LXXIV, кн. 10, стр. 397; Щеголев, вып. I, стр. 68.)

Июль, 11—12. Восстание в Старорусском уделе военных поселений. (Об этом см.: П. П. Евстафьев. Восстание военных поселян Новгородской губернии в 1831 году. М., 1934; С. Я. Гессен. Холерные бунты. М., 1932.)

Июль, 17. Дата окончания драмы «Странный человек» (число на черновике).

Июль, 21. Второе восстание военных поселян в Старой Руссе.

Июль, 29. Приписка к стихотворению «Желание» («Зачем я не птица, не ворон степной»): «(Средниково. Вечер на бельведере). (29 июля)».

Август, 7. Стихотворение «Блистая пробегают облака» озаглавлено «7-го августа». Приписка: «В деревне на холме; у забора».

Август, 15. Университетский приятель Лермонтова Андрей Дмитриевич Закревский, будучи в Костроме, переписал в альбом Ю. П. Бартенева начало поэмы «Демон», «Азраил» и стихотворение «1831-го января» («Редеют бледные туманы»). (Лермонтов, т. I, стр. 175, 415; Бродский, стр. 283.)

Август, вторая половина — сентябрь, октябрь. Под впечатлением от романа И. И. Лажечникова «Последний Новик» Лермонтов написал стихотворение «Из Паткуля». (ЛН, т. 58, 1952, стр. 387—392.)

Сентябрь, 4. Посвятил А. М. Верещагиной поэму «Ангел смерти».

Сентябрь, 28. Стихотворение «Опять, опять я видел взор твой милый». Озаглавлено «Сентября 28».

Октябрь, 1. Умер Юрий Петрович Лермонтов. (Запись в метрической книге церкви села Шипова.)

Декабрь, 4. Был на именинах у Варвары Александровны Лопухиной. В 11-й тетради Лермонтова ошибочно указано

- 219 -

«2-го декабря: св. Варвары...»; день именин Варвары — 4 декабря. (Лермонтов, т. VI, стр. 388 и 682.)

Сентябрь, 10 — декабрь, 23. В Московском университете лектором английской словесности Эдуардом Гарвей «в классе литературы читаны с критическим разбором и объяснениями отрывки из лорда Байрона, Вальтер-Скотта и Томаса Мура». Лермонтов получил по английской литературе высший в то время балл — «4». (Московский университет, 1954, № 61, 16 октября, стр. 3.)

Декабрь, 31. Новогодние мадригалы и эпиграммы Лермонтова на маскараде в Благородном собрании.

«Лермонтов явился в костюме астролога, с огромной книгой судеб под мышкой...» (РО, 1890, кн. 8, стр. 730.)

Этим годом датированы стихотворения: «Вверху одна горит звезда», «Я не люблю тебя! Страстей» и «Нет, я не требую вниманья». (Сушкова. Записки, стр. 134—135.)

1832

Начало года. Н. И. Надеждин начал в Московском университете чтение курса теории изящных искусств и археологии. Лекции привлекали много слушателей; среди них были В. Г. Белинский, Н. В. Станкевич, К. С. Аксаков, О. М. Бодянский, по всей вероятности, бывал и Лермонтов. (PB, 1856, т. 2, стр. 76.)

Апрель, 22. В Правлении Московского университета слушалось прошение Лермонтова о возвращении ему свидетельства о рождении и крещении.

«Порешено было свидетельство о рождении выдать, сняв с него копию». (Щеголев, вып. I, стр. 109.)

Май, 10. Запись Лермонтова: «Измаил-Бей. Восточная повесть. 1832 г. 10 мая». (Лермонтов, т. III, стр. 322—323; Сборник статей к сорокалетию ученой деятельности академика А. С. Орлова. Л., 1934, стр. 475—476.)

Май, 16. Публичные испытания на словесном отделении Московского университета. (Бродский, стр. 245.)

Июнь, 6. На оборотной стороне прошения Лермонтова об увольнении из Московского университета с просьбой «снабдить надлежащим свидетельством для перевода в императорский Санктпетербургский университет» (подано 1 июня) помечено: «Приказали означенного студента Лермантова, уволив из Университета, снабдить его надлежащим свидетельством». Свидетельство было выдано Лермонтову 18 июня. (РМ, 1883, кн. 4, стр. 83—84; Висковатый, Приложения, стр. 4; Щеголев, вып. I, стр. 109; Бродский, стр. 245.)

Июль. Этим месяцем датированы стихи «Я жить хочу! хочу печали». (Письмо № 7. Лермонтов, т. VI, стр. 409.)

Июль — август, начало. Вместе с Е. А. Арсеньевой выехал

- 220 -

из Москвы в Петербург. (Письмо № 6. Лермонтов, т. VI, стр. 409.)

Июль — август, начало. В Новгороде, проездом в Петербург. Стихотворение «Приветствую тебя, воинственных славян святая колыбель».

Август, первая половина. Первое письмо из Петербурга к С. А. Бахметевой. (Письмо № 7. Лермонтов, т. VI, стр. 409.)

Август. Письмо к С. А. Бахметевой, пересланное из Петербурга с П. А. Евреиновым. (Письмо № 8. Лермонтов, т. VI, стр. 411.)

Август, 28. Письмо из Петербурга к М. А. Лопухиной о болезни бабушки, о впечатлениях от Петербургского общества, о работе над романом («Вадим»); стихи «Для чего я не родился» и «Конец! как звучно это слово!». (Письмо № 9. Лермонтов, т. VI, стр. 413.)

Сентябрь. После переезда в Петербург сдружился со Святославом Афанасьевичем Раевским. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 301—322.)

Сентябрь, 2. Письмо из Петербурга к М. А. Лопухиной со стихами «Белеет парус одинокий». (Письмо № 10. Лермонтов, т. VI, стр. 416.)

Октябрь, конец. Письмо из Петербурга в Москву к А. М. Верещагиной. (Письмо № 12. Лермонтов, т. VI, стр. 421, 709.)

Ноябрь, 2. Письмо из Петербурга в Москву к М. А. Лопухиной о предстоящем поступлении в военную школу. Стихи «Он был рожден для счастья, для надежд». (Письмо № 11. Лермонтов, т. VI, стр. 418.)

Ноябрь, 4. Держит экзамен в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Ноябрь, 14. Отдан приказ по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров о зачислении Лермонтова на правах вольноопределяющегося унтер-офицером в лейб-гвардии Гусарский полк.

Ноябрь, 26 или 27. Несчастный случай в манеже: лошадь расшибла Лермонтову ногу; проболел до середины апреля 1833 г., находясь в доме Е. А. Арсеньевой. (Атеней, 1858, № 48, стр. 287; PC, 1875, кн. 4, стр. 814; PO, 1890, кн. VII, стр. 733.)

Этим годом датирована рукой Лермонтова авторизованная копия поэмы «Моряк» «1832 года». (Русский библиофил, 1913, № 1, стр. 14—15.)

В этом году написана первая редакция стихотворения «Русалка».

1833

Апрель, середина. После болезни вернулся в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. (Письмо № 13. Лермонтов, т. VI, стр. 422.)

- 221 -

Июнь, до 19. Выдержал экзамен в первый (старший) класс Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Июнь, 18. Последний отпуск юнкеров из Школы перед выходом в летние лагеря.

Июнь, 19. Письмо к М. А. Лопухиной. (Письмо № 13. Лермонтов, т. VI, стр. 422.)

Июнь, 20. Выступление Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в лагерь. (ЦГВИА, ф. 321, оп. 1, д. 8, л. 62, об.)

Июль, 26. Приказом по Школе назначено возвращение в Петербург из летних лагерей.

Август, 4. Письмо по-французски к М. А. Лопухиной о жизни в летнем лагере, о предстоящем производстве в офицеры и открывающейся в связи с этим свободе. (Письмо № 14. Лермонтов, т. VI, стр. 424.)

1834

Начало года. Принимает участие в рукописном журнале юнкеров «Школьная заря», где были помещены «Гошпиталь», «Петергофский праздник», «К Тизенгаузену» и другие «юнкерские» поэмы и стихотворения Лермонтова. (Атеней, 1858, № 48, стр. 289; PO, 1890, кн. 8, стр. 735; Звезда, 1936, кн. 5, стр. 184.)

Друг и родственник Лермонтова Аким Павлович Шан-Гирей переехал из Москвы в Петербург для поступления в Артиллерийское училище; поселился в доме Е. А. Арсеньевой, где по праздникам встречался с Лермонтовым, почти каждый день навещал его в школе; привез Лермонтову поклон от В. А. Лопухиной. (РО, 1890, кн. VIII, стр. 733.)

Февраль, 20. Записка к М. Л. Симанской. (Письмо № 15. Лермонтов, т. VI, стр. 426.)

Июнь, 5. Публичные экзамены в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. (ЦГВИА, ф. 321, оп. l, д. № 9.)

Июнь, 22. Выступление Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в лагерь под Петергофом. (ЦГВИА, ф. 321, оп. 1, д. № 9, л. 45).

Ноябрь, до середины. Представил преподавателю русской словесности в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров В. Т. Плаксину поэму «Хаджи Абрек». Прочитав эту поэму, Плаксин заявил с кафедры: «Приветствую будущего поэта России». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 157.)

Ноябрь, 22. Высочайшим приказом произведен из юнкеров в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка. (Щеголев, вып. I, стр. 157.)

Декабрь, 23. Письмо из Петербурга в Москву к М. А. Лопухиной.

Декабрь, 31. Письмо Е. А. Арсеньевой к П. А. Крюковой о Лермонтове: «Гусар мой по городу рыщет, и я рада, что он любит по балам ездить: мальчик молоденький, в хорошей

- 222 -

компании и научится хорошему, a ежели только будет знаться с молодыми офицерами, то толку не много будет». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 646.)

Декабрь. Роман с Е. А. Сушковой. (Сушкова. Записки, стр. 168 и дальше.)

1832—1834 годы. Работа над романом «Вадим».

1835

Январь — февраль. Разрыв с Е. А. Сушковой. (Сушкова. Записки.)

Апрель, 10. Последняя встреча с Сушковой на балу. (Сушкова. Записки, стр. 214—218.)

Май. В. А. Лопухина вышла замуж за Н. Ф. Бахметева. (РА, 1897, т. II, стр. 414, 554 и т. III, стр. 540.)

Июнь, 30. Цензор А. В. Никитенко разрешил к печати августовскую книжку «Библиотеки для чтения», где на стр. 81—94 напечатана поэма «Хаджи Абрек».

Октябрь. В драматическую цензуру при III отделении собственной его императорского величества канцелярии представлена на рассмотрение первая трехактная редакция «Маскарада». (Ежегодник императорских театров, 1911, вып. V, стр. 55—57; Еженедельник петроградских государственных академических театров, 1922, № 7, стр. 6—9.)

Ноябрь, 8. На докладе цензора Е. Ольдекопа по поводу первой редакции драмы Лермонтова «Маскарад» помечено: «Возвращена для нужных перемен». (Лермонтов, т. V, стр. 738; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 23.)

Декабрь, первая половина. Закончен четвертый акт «Маскарада» (вторая редакция драмы). Лермонтов поручил С. А. Раевскому снова представить «Маскарад» в драматическую цензуру. (Лермонтов, т. V, стр. 739.)

Декабрь, конец. С. А. Раевский передал директору императорских театров А. М. Гедеонову письмо Лермонтова вместе с текстом четырехактной редакции «Маскарада». (Письмо № 18. Лермонтов, т. VI, стр. 433; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 23—25.)

Декабрь, 20-е числа. Отпуск из полка на 6 недель; проездом в Тарханы задержался в Москве. (Письмо № 19. Лермонтов, т. VI, стр. 433.)

Декабрь, 31. Приехал в Тарханы. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 648.)

1836

Январь, 16. Этим числом помечен отзыв цензора Е. Ольдекопа на четырехактную редакцию «Маскарада». (Лермонтов, т. V, стр. 742.)

Январь, 16. Письмо к С. А. Раевскому из Тархан в Петербург, в котором сообщает о работе над четвертым актом новой драмы («Два брата»), «взятой из происшествия, случившегося

- 223 -

в Москве»; спрашивает, пропустила ли цензура «Арбенина» (речь идет о второй редакции «Маскарада»). (Письмо № 19. Лермонтов, т. VI, стр. 433.)

Январь, 17. Письмо Е. А. Арсеньевой из Тархан к П. А. Крюковой, в котором она сообщает о приезде Лермонтова в Тарханы под новый год.

«План жизни моей, мой друг, переменился: Мишинька упросил меня ехать в Питербург с ним жить, и так убедительно просил, что не могла ему отказать и так решилась ехать в маии...» (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 648.)

Февраль, 2. Этим числом датировано стихотворение «Умирающий гладиатор». (Лермонтов, т. II, стр. 75, 326.)

Март, вторая половина. «Налицо в полку» (Царское село и Петербург). (Ракович, Приложение, стр. 29.)

Март, 30 или 31. Гостит в Петербурге у Никиты Васильевича Арсеньева (в Коломне). Провел вечер после обеда с М. Н. Лонгиновым, которому показывал толстую тетрадь in folio, на заглавном листе которой крупными буквами написано: «Маскарад». (М. Н. Лонгинов. Сочинения, 1915, т. I, стр. 292—293.)

Апрель, последние числа — май, начало. Письмо Лермонтова к Е. А. Арсеньевой в Москву о том, что квартира нанята «На Садовой улице в доме князя Шаховского за 2000 рублей...». (Письмо № 22. Лермонтов, т. VI, стр. 436.)

Май — июнь. Болел, получил разрешение ехать на Кавказские воды, но не воспользовался им. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 650.)

Август, середина. Поездка с Алексеем Аркадьевичем Столыпиным (Монго) из села Копорского (около Царского села) на Петергофскую дорогу, на дачу Моисеева к балерине Екатерине Егоровне Пименовой. Приключение описано в поэме «Монго». (РА, 1872, кн. 9, столб. 1780; PC, 1873, т. VII, стр. 384.)

Сентябрь, первая половина. Написана поэма «Монго». (Лермонтов, т. IV, стр. 310, 424).

Октябрь, 28. Запрещена представленная в драматическую цензуру третья, пятиактная, редакция драмы «Маскарад» под заглавием «Арбенин». (Лермонтов, т. V, стр. 754.)

Осень или зима. Знакомство через С. А. Раевского с А. А. Краевским. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 363.)

1837

Январь, 27. Поединок Пушкина с Дантесом. Смертельно раненный Пушкин привезен в свою квартиру в доме кн. Волконской на Мойке (ныне Мойка, д. № 12). В тот же вечер по городу распространился слух о смерти Пушкина. (Н. О. Лернер. Труды и дни Пушкина. Изд. 2. 1910, стр. 390; П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. Изд. 3. Гиз, 1928.)

Январь, 28. Написал первые 56 стихов «Смерти поэта». В копии при «Деле о непозволительных стихах» — дата

- 224 -

«28 генваря 1837». (Лермонтов, т. 11, стр. 84, 328; ВЕ, 1887, т. I, стр. 345—347; Щеголев, вып. I, стр. 252—254.)

Н. О. Лернер оспаривает точность даты на копии при «Деле», основываясь на том, что Пушкин умер 29 января. (Труды и дни Пушкина. Изд. 2. 1910, стр. 390.) Сам Лермонтов в своих объяснениях писал: «Я был еще болен, когда разнеслась по городу весть о несчастном поединке Пушкина. Некоторые из моих знакомых привезли ее и ко мне, обезображенную разными прибавлениями», и т. д.

Январь, 29. 2 часа 45 минут — смерть Пушкина.

«Стихи Лермонтова на смерть поэта переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми». (И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 96; А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 22—23; РА, 1872, кн. 9, столб. 1810—1816; PO, 1890, кн. VIII, стр. 739; Русское слово, 1912, № 22.)

Январь, 30. В кондитерской Вольфа на Невском проспекте, у Полицейского моста, Владимир Петрович Бурнашев списал у Владимира Сергеевича Глинки стихотворение Лермонтова «Смерть поэта», оканчивавшееся словами: «И на устах его печать». (РА, 1872, кн. 9, столб. 1810—1816.)

Февраль, 2. А. И. Тургенев записал в своем дневнике о стихах «Смерть поэта»: «Стихи Лермонтова прекрасны». (Русское слово, 1912, № 22; П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. Изд. 3. Гиз, 1928, стр. 293.)

Февраль, 6. После похорон Пушкина, за завтраком у П. А. Осиповой в Тригорском, А. И. Тургенев обещал ей стихи Лермонтова («Смерть поэта»). (Русское слово, 1912, № 22; П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина, стр. 297.)

Февраль, 10. С. П. Карамзина пишет из Петербурга брату Андрею в Париж: «Вот стихи, которые написал на смерть Пушкина некий г. Лермонтов, гусарский офицер. Они так хороши по своей справедливости и по заключенному в них чувству, что мне хочется, чтобы ты их знал... Как это прекрасно, не правда ли? Мещерский пошел отнести эти стихи Александрине Гончаровой, она просила их для сестры, которая с жадностью читает все, что касается мужа...». (И. Л. Андроников. Тагильская находка. — Новый мир, 1956, № 1, стр. 194—195.)

Февраль, 11. А. И. Тургенев читал поэту И. И. Козлову стихотворение Лермонтова «Смерть поэта». (К. Я. Грот. Дневник И. И. Козлова. СПб., 1906, стр. 23.)

Февраль, первая половина. Написал заключительные 16 стихов «Смерти поэта» («А вы, надменные потомки...»). (ВЕ, 1887, кн. 1, стр. 337—340; РА, 1872, кн. 9, столб. 1820—1837; PC, 1881, кн. 2, стр. 410—411; Висковатый. Приложения, стр. 11—13; Щеголев, вып. I, стр. 262 и дальше.)

Февраль, 17. Александр Карамзин пишет своим родным: «На

- 225 -

смерть Пушкина я читал два рукописных стихотворения: одно — какого-то лицейского воспитанника, весьма порядочное; другое — гусара Лерментева <так!>, по-моему, прекрасное, кроме окончания, которое, кажется, и не его». (И. Л. Андроников. Тагильская находка. — Новый мир, 1956, № 1, стр. 195.)

Февраль, 19 или 20. Записка шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа Николаю I о стихотворении Лермонтова «Смерть поэта» и о том, что генералу Веймарну поручено допросить поэта и обыскать его квартиры в Петербурге и в Царском селе.

Резолюция Николая: «...старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он...» (записка и резолюция по-французски). (С. Шостакович. Лермонтов и Николай I. — ЛГ, 1959, № 126, 13 октября, стр. 3.)

Февраль, 20. У Лермонтова и С. А. Раевского сделан обыск. (Дело о непозволительных стихах. Лерм. собр. ИРЛИ.)

Февраль, между 17 и 21. Лермонтов арестован и помещен в одной из комнат верхнего этажа Главного штаба.

Февраль, 21—23. «Объяснение корнета лейб-гвардии Гусарского полка Лермантова». (Лерм. собр. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 9, лл. 24—25; ВЕ, 1887, т. I, стр. 340—342; Висковатый, стр. 248—249; Щеголев, вып. I, стр. 265—267.)

Как утверждает А. П. Шан-Гирей, к арестованному Лермонтову пускали только камердинера, приносившего обед. Лермонтов «велел завертывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: „Когда волнуется желтеющая нива“, „Я, матерь божия, ныне с молитвою“, „Кто б ни был ты, печальный мой сосед“ и переделал старую пьесу „Отворите мне темницу“, прибавив к ней последнюю строфу: „Но окно тюрьмы высоко“». (РО, 1890, кн. 8, стр. 740).

Февраль, 22. Юнкер Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров П. А. Гвоздев (1815—1851) написал ответ на стихи Лермонтова «Смерть поэта»: «Зачем порыв свой благородный Ты им излил, младой поэт...» и т. д. (PC, 1896, кн. 10, стр. 131—134; Архив Раевских. Т. II. 1909, стр. 512— 515.)

Февраль, 23. Начато «Дело по секретной части Министерства военного департамента военных поселений... о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым, и о распространении оных губернским секретарем Раевским». (ВЕ, 1887, кн. 1; Висковатый, Приложения, стр. 11—16; Щеголев, вып. I, стр. 257—259.)

Февраль, 25. Военный министр граф Чернышев отношением за № 100 сообщил шефу жандармов графу А. Х. Бенкендорфу высочайшее повеление: «Л.-гвардии Гусарского полка корнета Лермантова за сочинение известных вашему сиятельству стихов перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского

- 226 -

секретаря Раевского за распространение стихов и в особенности за намерение тайно доставить сведение корнету Лермантову о сделанном им показании выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу по усмотрению тамошнего гражданского губернатора». (Щеголев, вып. I, стр. 269; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 349.)

Февраль, 27. Лермонтова отпустили домой проститься с Е. А. Арсеньевой. Записка Лермонтова С. А. Раевскому. (Письмо № 23. Лермонтов, т. VI, стр. 436; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 672.)

Март, первые числа. К Лермонтову, находившемуся под домашним арестом, приезжал А. А. Краевский и говорил с ним о деле С. А. Раевского. (Письмо № 24. Лермонтов, т. VI, стр. 437.)

Март, 2. На автографе стихотворения А. И. Полежаева, являющегося откликом на стихотворение Лермонтова «Смерть поэта», проставлена дата: «2 марта 1837 года». (В. В. Баранов. Отклик А. И. Полежаева на стихотворение Лермонтова «Смерть поэта». — ЛН, т. 58, 1952, стр. 485.)

Март, первая половина. Письмо к Лермонтову из крепости от С. А. Раевского. В этом письме Раевский успокаивал Лермонтова и уверял его, что нисколько на него не сердится за показание на следствии по делу о стихотворении «Смерть поэта». Ответ Лермонтова, в котором он сообщает о хлопотах о смягчении участи Раевского. (Письмо № 25. Лермонтов, т. VI, стр. 437.)

Март, 16. В. А. Римский-Корсаков, кадет Морского корпуса, пишет из Петербурга в Тихвин своему отцу Андрею Петровичу: «На смерть А. С. Пушкина здесь появилось множество стихов. Один из сочинителей, гусарский офицер Лермонтов, отправлен на Кавказ за некоторые стихи против Двора». (Научно-исследовательский институт театра и музыки. Архив семьи Римских-Корсаковых. Ф. Е., ор. 10 (е), раздел III, № 3 (28); по разысканиям М. Б. Рабинович.)

Март, около 19. Выехал из Петербурга в Москву. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727.)

Март, 23. Прибыл в Москву, где встречался с Мартыновым. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727—728; А. Н. Нарцов. Материалы для истории дворянских родов Мартыновых и Слепцовых. Тамбов, 1904, стр. 155—156.)

Весна (примерно в начале апреля). Два варианта эпиграммы на Ф. В. Булгарина «Россию продает Фадей...». (ЛН, т. 58, 1952, стр. 359—364.)

Апрель, 10. В 1 час дня выехал из Москвы, в Тифлис. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727.)

Апрель, вторая половина — май, первые числа. Приехал в Ставрополь. (Письмо № 28. Лермонтов, т. VI, стр. 440;

- 227 -

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 28.)

Май, 2. Цензоры А. Крылов и С. Куторга разрешили «Современник», т. VI, № 2, в котором за подписью «М. Лермантов» помещено стихотворение «Бородино» (стр. 207—211).

Май, 13. Находясь в Ставрополе, подал в Штаб войск на Кавказской линии и в Черномории рапорт «об освидетельствовании болезни его». Помещенный сначала в Ставропольский военный госпиталь, переведен затем в Пятигорский военный госпиталь для лечения минеральными водами. (Центральный гос. архив Грузинской ССР, ф. 1083, оп. 10, дело № 46, л. 228 об.; Временник, стр. 62.)

Май, 18. Этим числом датирован карандашный рисунок Лермонтова «Сцены из ставропольской жизни». (Рисунок хранится в художественной галерее города Перми. Воспроизведен в книге: А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 58—59.)

Май, 31. Письмо к М. А. Лопухиной из Пятигорска о посылке ей черкесских туфель и о жизни на водах. (Письмо № 26. Лермонтов, т. VI, стр. 438.)

Июнь, 2. В Пятигорском госпитале. (Месячные отчеты полка. Абрамович, т. V, стр. 13.)

Июль, 13. Письмо Е. А. Арсеньевой к великому князю Михаилу Павловичу с просьбой ходатайствовать «о всемилостивейшем прощении внука». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 674—675.)

Июль, 16. Ездил из Пятигорска в Железноводск. (Письмо № 27. Лермонтов, т. VI, стр. 439.)

Июль, 18. Письмо к Е. А. Арсеньевой из Пятигорска, в котором Лермонтов сообщает о причислении его к эскадрону Нижегородского драгунского полка в Анапе; жалуется на плохую погоду и просит прислать ему денег. (Там же.)

Июнь, июль, август, начало (примерно по 5 августа). Провел в Пятигорске и принял за это время не менее 60 минеральных ванн.

В Пятигорске встретился с Н. М. Сатиным, с которым был еще знаком по Московскому университетскому благородному пансиону, В. Г. Белинским и доктором Н. В. Майером.

В своих воспоминаниях Сатин писал о Лермонтове: «Он писал тогда свою „Княжну Мери“ и зорко наблюдал за встречающимися ему личностями». (Почин, 1895, кн. 1, стр. 238—241).

(О встрече Лермонтова с Белинским в Пятигорске в 1837 году см.: ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 730—740; ЛН, т. 56, 1950, стр. 240—241.)

Сентябрь, первая половина. Едет в Тамань с Кавказских минеральных вод через Ставрополь и укрепление Ольгинское, чтобы отправиться в Анапу или Геленджик, где находился отряд генерала Вельяминова, готовившийся к встрече Николая I. Вынужденная задержка в Тамани. (Временник, стр. 58—59; ЛН,

- 228 -

т. 58, 1952, стр. 431; А. В. Попов. Лермонтов в первой ссылке. Ставрополь, 1949, стр. 84 и след.)

Сентябрь, 29. Вернулся из Тамани в укрепление Ольгинское, где получил предписание отправиться в свой полк в Тифлис. В Ольгинском, по-видимому, произошла встреча с Н. С. Мартыновым, которому с Лермонтовым был отправлен пакет с письмами и деньгами от родителей из Пятигорска. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 691 и дальше.)

Октябрь, до 22. По пути в Тифлис задержался в Ставрополе, куда, по свидетельству барона Е. И. Майделя, приехал без вещей (были украдены дорогой). В Ставрополе встречался со своим «любезным дядюшкой» начальником Штаба Кавказской линии и в Черномории генерал-майором П. И. Петровым, Н. М. Сатиным и доктором Н. В. Майером. Через Сатина и Майера поэт познакомился с сосланными на Кавказ декабристами С. Кривцовым и В. Голицыным, а быть может, и с прибывшими из Сибири в первых числах октября В. Н. Лихаревым, М. А. Назимовым, М. М. Нарышкиным, А. И. Одоевским и А. И. Черкасовым. (Временник, стр. 60; П. К. Мартьянов. Дела и люди века. Т. II. СПб., 1893, стр. 147; ЛН, т. 58, 1952, стр. 431 и дальше; Почин, 1895, кн. 1, стр. 241—242; Висковатый, стр. 303).

Октябрь. Возможно, ездил из Ставрополя в имение своих родственников Хастатовых Шелковку на Тереке, недалеко от Кизляра. (Временник, стр. 60; Письмо № 28. Лермонтов, т. VI, стр. 440; И. Л. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. М., «Советский писатель», 1955, стр. 165—196.)

Октябрь, 10. На Дидубийском поле под Тифлисом Николай I произвел смотр войсковым частям Кавказского корпуса, среди которых были четыре эскадрона Нижегородского драгунского полка, найденные царем в отличном состоянии. Этот смотр, по словам историка полка В. Потто, «косвенным образом повлиял» на судьбу Лермонтова, который, возможно, находился в это время в Ставрополе или на Тереке. (В. Потто. История 44-го драгунского Нижегородского полка. Т. IV. 1894, стр. 86.)

Предположения И. Андроникова (Лермонтов. М., 1951, стр. 188), И. Ениколопова (Лермонтов на Кавказе. Тифлис, 1940, стр. 25—28 и 92), а также М. Ашукиной-Зенгер (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 747) о том, что в первой половине октября Лермонтов был уже в Тифлисе и 10 октября присутствовал на смотре, документально не подтверждены.

Октябрь, 11. В Тифлисе отдан высочайший приказ по кавалерии о переводе «прапорщика Лермантова лейб-гвардии в Гродненский гусарский полк корнетом» Приказ подписал генерал-адъютант Адлерберг. (Щеголев, вып. I, стр. 318.)

Октябрь, 21. Запись в дневнике Жуковского: «Прощение Лермонтова». (Дневники В. А. Жуковского с примечаниями И. А. Бычкова. СПб., 1903, стр. 369.)

Октябрь, конец — ноябрь. Направляясь в Нижегородский

- 229 -

драгунский полк, в котором продолжал числиться до 25 ноября, «переехал горы», а затем в Закавказье «был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьем за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское...». (Письмо № 28. Лермонтов, т. VI, стр. 440.)

Ноябрь. В Закавказье сдружился с поэтом-декабристом А. И. Одоевским. Возможно, в это время произошло знакомство в Тифлисе с азербайджанским поэтом и драматургом Мирза Фатали Ахундовым и семьей А. Г. Чавчавадзе. (Письмо № 28 и стихотворение «Памяти А. И. Одоевского»; И. Андроников. Лермонтов. М., 1951, стр. 158—196; А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 114—117.)

Ноябрь. Запись Лермонтова: «Я в Тифлисе у Петр. Г. — ученый татар. Али и Ахмед...» и т. д. (Лермонтов, т. VI, стр. 383; И. Андроников. Лермонтов. М., 1951, стр. 204—240.)

Ноябрь. Запись перевода азербайджанской сказки «Ашик-Кериб». (Лермонтов, т. VI, стр. 194, 646.)

Ноябрь, конец — декабрь, первая половина. Письмо Лермонтова к С. А. Раевскому о скитаниях по Кавказу и Закавказью. (Письмо № 28. Лермонтов, т. VI, стр. 440.)

Декабрь, начало. На пути из Тифлиса во Владикавказ написано стихотворение «Спеша на север из далека».

Декабрь, около 10. В. В. Боборыкин видел в заезжем доме Лермонтова, приехавшего во Владикавказ по Военно-Грузинской дороге из Тифлиса. Лермонтов рисовал и пел французские песни вместе с французом-путешественником. (Русский библиофил, 1915, апрель, стр. 76.)

Декабрь, 14. Запись в дневнике неизвестного кавказского офицера: «14. В Прохладной встретил я Лермонтова, едущего в С.-Петербург». (ГПБ. Рукописное отделение, Собрание рукописей П. Н. Тиханова, № 326, тетрадь III, л. 14.)

Декабрь, вторая половина. По пути в Петербург задержался в Ставрополе. Встречи с П. И. Петровым, Н. М. Сатиным, Н. В. Майером и сосланными декабристами. (Почин, 1895. кн. 1, стр. 242—250; РА, 1867, столб. 1175; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 491; ЛН, т. 58, 1952, стр. 432.)

Конец года. В дороге с Кавказа в Петербург.

1838

Январь, 3. В 6 часов пополудни Лермонтов прибыл с Кавказа в Москву. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727.)

Январь, вторая половина. Приехал в Петербург «после долгих странствований и многих плясок в Москве». Первые дни после приезда в Петербург «прошли в постоянной беготне: представления, церемонные визиты»; почти «каждый день ездил

- 230 -

в театр», был у Жуковского, отнес ему «Тамбовскую казначейшу»; он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, решили напечатать в ближайшем номере «Современника». (Письма №№ 29 и 30. Лермонтов, т. VI, стр. 442.)

Посетил Жуковского в Аничковом дворце.

Февраль, 15. Письмо М. А. Лопухиной, в котором сообщает о петербургской жизни. В письме два адреса: петербургский и новгородский, куда Лермонтов собирался выехать на другой день. К письму приложено стихотворение «Молитва странника». (Письмо № 30. Лермонтов, т. VI, стр. 442.)

Февраль, 16 или позже. Отъезд из Петербурга в Новгородскую губернию, в первый округ военных поселений, в распоряжение штаба лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. (Письмо № 30. Лермонтов, т. VI, стр. 442; Ю. Елец. История лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Т. I. СПб., 1898, стр. 205—208.)

Февраль, 26. Прибыл в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. Явившись к командиру полка князю Д. Г. Багратиону, получил назначение состоять в четвертом эскадроне, которым командовал К. Войнилович. Поселился вместе с Н. А. Краснокутским в доме для холостых офицеров (так называемом «доме сумасшедших»). (Ю. Елец. История лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Т. 1. СПб., 1898, стр. 205—208; ЛН, т. 58, 1952, стр. 457—464.)

Март, в ночь с 3 на 4. Принимал участие в проводах М. И. Цейдлера, откомандированного из лейб-гвардии Гродненского гусарского полка в отдельный Кавказский корпус. Экспромт: «Русский немец белокурый Едет в дальнюю страну». (PB, 1888, кн. 9, стр. 122—126 и ЛН, т. 58, 1952, стр. 464.)

Март — апрель, начало. Написал масляными красками картины «Черкес» и «Воспоминание о Кавказе», которые подарил А. И. Арнольди. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 94—95; ЛН, т. 58, 1952, стр. 464.)

Март, 24. По ходатайству Е. А. Арсеньевой шеф жандармов А. Х. Бенкендорф сделал представление через военного министра графа А. И. Чернышева о переводе Лермонтова в Гусарский полк. (ВЕ, 1887, т. 1, стр. 344; Щеголев, вып. I, стр. 325—326.)

Апрель, 9. Опубликован высочайший приказ о переводе Лермонтова в лейб-гвардии Гусарский полк. (Щеголев, вып. I, стр. 327.)

Март — апрель, первая половина. Н. А. Краснокутский, живший вместе с Лермонтовым под Новгородом в Селищенских казармах, сделал подстрочный перевод сонета А. Мицкевича «Вид гор из степей Козлова». Лермонтов сделал вольный перевод этого стихотворения под тем же заглавием. (Ю. Елец. История

- 231 -

лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Т. 1. 1890, стр. 206, 255; ЛН, т. 58, 1952, стр. 464.)

Апрель, 18. Подал рапорт о болезни, но некоторое время еще оставался в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку (Ю. Елец. История лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Т. 1. СПб., 1898, стр. 207.)

Февраль, 26 — апрель, 19. «8 раз дежурил по второй половине лейб-гвардии Гусарского полка, 2 раза был в церковном параде и 2 раза в отпуску в Петербурге, каждый раз по 8 дней». (Сообщение командира полка гр. Олсуфьева. Абрамович, стр. 15—16.)

Апрель, 30. Вышел № 18 «Литературных прибавлений к „Русскому инвалиду“», где на стр. 344—347 за подписью «-въ» напечатана «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». (ОЗ, 1841, т. XIX, отд. VI, стр. 25; Висковатый, стр. 259—260.)

Май, 14. Прибыл в лейб-гвардии Гусарский полк, расквартированный в Софии под Царским селом. (Ракович, Приложения, стр. 28.)

Весна. Проездом за границу остановилась в Петербурге Варвара Александровна Бахметева, рожденная Лопухина. Последнее свидание с нею Лермонтова и А. П. Шан-Гирея. (РО, 1890, кн. 8, стр. 745—746.)

Июнь, 8. Письмо к С. А. Раевскому, в котором сообщается, что роман «Княгиня Лиговская» «затянулся и вряд ли кончится». (Письмо № 31. Лермонтов, т. VI, стр. 445.)

Июль, 1. Цензоры А. Никитенко и В. Лангер разрешили «Современник», т. XI, № 3, где в отд. VIII, на стр. 149—178, без подписи автора помещена «Казначейша» <«Тамбовская казначейша»>.

Август, конец — сентябрь, начало. Знакомство с семейством Карамзиных. Первое посещение Карамзиных по приглашению вдовы Н. М. Карамзина Екатерины Андреевны. (Ф. Ф. Майский. М. Ю. Лермонтов и Карамзины. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во. 1960, стр. 128—129.)

Сентябрь, 7. Письмо С. Н. Карамзиной к сестре Е. Н. Мещерской из Царского села в Москву о знакомстве с Лермонтовым: «...мама просила <его> прийти к нам: он очень славный, двойник <А. С.> Хомякова по лицу и разговору». (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 128—130.)

Сентябрь, 8. На обложке копии «Демона» рукой Лермонтова написано: «1838 года сентября 8 дня». (Рукописное отделение ГПБ; РВ, 1889, кн. 3, стр. 441—425 и Описание ГПБ, стр. 12—13.)

Осень. Лермонтов часто бывает в салонах Карамзиных, Валуевых, Репниных, Щербатовой, В. Ф. Одоевского, Озеровых, на

- 232 -

балах в Царском селе и в Павловске. (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 143.)

Вторая половина года. Письмо из Петербурга к М. А. Лопухиной в Москву, в котором он сообщает, что ему трижды отказали в отпуске, рассказывает о своих успехах в большом свете и замечает, что нигде нет столько пошлого и смешного, как там. (Письмо № 32. Лермонтов, т. VI, стр. 446.)

Декабрь, 4. Закончил работу над шестой редакцией поэмы «Демон». На первой странице рукописи, принадлежавшей А. И. Философову, — заглавие: «Демон. Восточная повесть». Ниже — рукой Философова: «Сочиненная Михайлом Юрьевичем Лермонтовым 4-го декабря 1838 года. Переписана с первой своеручной его рукописи, с означением сделанных им на оной перемарок, исправлений и изменений. Оригинальная рукопись так чиста, что перелистывая оную, подумаешь, что она написана под диктовку или списана с другой. Сентября 13-го 1841 года». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 14.)

В шестой редакции впервые появились клятва Демона и эпилог.

Декабрь, 7. С. А. Раевский прощен, и ему дозволено продолжать службу на общих основаниях. (Висковатый, Приложения, стр. 14.)

1839

Январь, 1. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. I, № 1, где в отд. III, на стр. 148—149, была напечатана «Дума», подписанная «М. Лермонтов».

Февраль, 1. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. II, № 2, где напечатано стихотворение «Поэт» («Отделкой золотой блистает мой кинжал»), подписанное «М. Лермонтов».

Февраль, 13. У Алексея Александровича и у Варвары Александровны Лопухиных родился сын Александр, которому Лермонтов в конце февраля или начале марта посвятил стихи: «Ребенка милого рожденье Приветствует мой запоздалый стих», (Письмо № 34. Лермонтов, т. VI, стр. 448.)

Март, 1. Разрешен цензурой «Московский наблюдатель», ч. II, № 4, где в отд. 4, на стр. 134, помещен отзыв В. Г. Белинского о стихотворении Лермонтова «Поэт».

Март, первая половина. В «Отечественных записках», т. II, № 3, напечатана «Бэла. Из записок офицера о Кавказе». Подпись: «М. Лермонтов».

Март, первая половина. В «Отечественных записках», т. II, где в отд. IV, на стр. 87, дан положительный отзыв о стихотворении Лермонтова «Поэт» и приведена цитата.

Февраль, конец — март. Письмо из Петербурга в Москву

- 233 -

к А. А. Лопухину со стихами, посвященными его новорожденному сыну. (Письмо № 34. Лермонтов, т. VI, стр. 448.)

Март, вторая половина или апрель, начало. С. А. Раевский. освобожденный из ссылки, приехал 7 декабря из Петрозаводска в Петербург. Через несколько часов после его приезда Лермонтов вбежал в комнату, где Раевский находился с приехавшими из Саратова матерью и сестрой, и бросился к нему на шею. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 320.)

Апрель, 14. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. III, № 4, где напечатано стихотворение «Русалка», подписанное «М. Лермонтов».

Май. В «Отечественных записках», т. III, № 5, помещены стихотворения «Ветка Палестины» и «Не верь себе», подписанные «М. Лермонтов».

Июнь, 14. Цензоры А. Никитенко и П. Корсаков разрешили «Отечественные записки», т. IV, № 6, где напечатаны стихотворения «Еврейская мелодия» (из Байрона — «Душа моя мрачна») и «В альбом» (из Байрона — «Как одинокая гробница»), подписанные «М. Лермонтов».

Июнь, 19. Лермонтов написал в альбом С. Н. Карамзиной стихотворение, которое ей не понравилось и было ею уничтожено. (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 154—159.)

Июнь, 19, 26, 29. Июль, 15, 21, 22, 27, 30. Август, 1, 3, 6. Лермонтов посещал Карамзиных в Царском селе. 21 июля он присутствовал при чтении Ф. Ф. Вигелем отрывков из «Записок».

Июль, 30. Лермонтов в Павловске на обеде у М. А. Щербатовой, где присутствовали А. Д. Блудова, А. А. Оленина, С. Н. Карамзина. В тот же вечер С. Н. Карамзина в присутствии Лермонтова говорила о нем с А. Д. Блудовой. Об этом разговоре С. Н. Карамзина упоминает в своем письме к Е. Н. Мещерской: «Антуанета Блудова сказала мне, что ее отец ценит его <Лермонтова> как единственного из наших молодых писателей...» (М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 161.)

Август, 5. Рукой Лермонтова на обложке рукописи написано: «„Бэри“ („Мцыри“) поэма 1839 года. Августа 5». (Лермонтов, т. IV; стр. 408.)

Август, 11. Стихотворение «Приветствие больного гусарского офицера и поэта г. Лермонтова Анне Алексеевне Олениной в день ее рождения 1839 года» — «Ах, Анна Алексевна. Какой счастливый день!..» (А. Н. Михайлова. Стихотворение М. Ю. Лермонтова А. А. Олениной. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 165—170.)

Август, 14. Цензоры А. Никитенко и В. Лангер разрешили «Отечественные записки», т. V, № 8, где напечатано стихотворение

- 234 -

«Три пальмы (Восточное сказание)», подписанное «М. Лермонтов».

Сентябрь, 12. А. И. Тургенев присутствует у Карамзиных при чтении Лермонтовым отрывка из «Героя нашего времени». Вечером А. И. Тургенев видел Лермонтова у Валуевых, где были Полуэктова, Пашков, Мергасов, Александр Карамзин. (Лермонтов, т. VI, стр. 833.)

Сентябрь, 17. Этим числом Лермонтов предполагал первоначально датировать начало повести «Штосс». Один из черновых вариантов: «17 сентября 1839 года у гр. С<оллогуба> был музыкальный вечер...». (ЛН, т. 58, 1952, стр. 371.)

Сентябрь, до 20. Принимал участие в репетициях любительского спектакля, состоявшего, по замыслу С. Н. Карамзиной, из двух водевилей и карусели. В водевиле Скриба и Мазера «Карантин» Лермонтов исполнял главную роль негоцианта Джоната, во втором водевиле, название которого не установлено, Лермонтов репетировал роль ревнивого мужа Дюпона. Жену Дюпона играла С. Н. Карамзина. (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 151—152.)

Сентябрь, 21. Арестован по приказу великого князя Михаила Павловича за то, что появился к разводу с короткой саблей. (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 152; PC, 1873, кн. 3, стр. 387—388.)

Сентябрь, 22. С. Н. Карамзина в письме от 27 сентября к сестре Е. Н. Мещерской сообщает: «В четверг <22 сентября> мы собрались на репетицию в последний раз... Вы представляете себе, что мы узнали в это утро, — наш главный актер в двух пьесах, Лермонтов, был посажен на пятнадцать дней под арест великим князем из-за слишком короткой сабли, которую он имел на параде». (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 152.)

Октябрь, 11. Освобожден из-под ареста. В письме к сестре Е. Н. Мещерской С. Н. Карамзина сообщала 13 октября: «Во вторник утром (11 октября) я совершила очень приятное путешествие по железной дороге с Абамелеком и бедным Лермонтовым, освобожденным, наконец, из-под 21-дневного ареста, которым заставили его искупить маленькую саблю: вот что значит иметь имя слишком рано знаменитым!». (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 153.)

Октябрь, 24. Жуковский записал в своем дневнике: «Поездка в Петербург <из Царского села> с Вьельгорским по железной дороге. Доро́гой чтение „Демона“». (Дневники В. А. Жуковского. СПб., 1903, стр. 508.)

Октябрь, 24. Обедал у Карамзиных в день 25-летия Андрея

- 235 -

Николаевича Карамзина. Там же присутствовали Жуковский, Вяземский, А. И. Тургенев. (Архив ИРЛИ, Дневники А. И. Тургенева; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 399.)

Октябрь, 27. Обедал у княгини Репниной с Вяземским и А. И. Тургеневым. Вечером у Карамзиных и на балетном спектакле с участием Тальони. (Архив ИРЛИ, Дневники А. И. Тургенева.)

Октябрь, 29. Читал у Карамзиных поэму «Демон». С. Н. Карамзина писала сестре Е. Н. Мещерской 4 ноября: «В субботу <29 октября> мы имели большое удовольствие послушать Лермонтова, который обедал у нас, прочитавшего свою поэму „Демон“ — избитое заглавие, скажешь ты, но, однако, сюжет новый, полный свежести и прекрасной поэзии. Это блестящая звезда, которая восходит на нашем литературном горизонте, таком тусклом в данный момент». (Ф. Ф. Майский. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 150.)

Ноябрь, 5. Жуковский записал в дневнике: «Обедал у Смирновой. По утру у Дашкова. Вечер у Карамзиных. Князь и княгиня Голицыны и Лермонтов». (Дневники В. А. Жуковского. СПб., 1903, стр. 510.)

Ноябрь, 14. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. VI, № 11, где напечатаны «Фаталист» и стихотворение «Молитва» («В минуту жизни трудную») за подписью «М. Лермонтов». В примечании редакции сообщалось: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей, и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе. — Ред.»

Декабрь, 6. Высочайшим приказом произведен из корнетов в поручики. (Щеголев, вып. II, стр. 22.)

Декабрь, 14. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. VII, № 12, где в отд. III, на стр. 1—3, напечатано стихотворение «Дары Терека» и на стр. 209— 210 — стихотворение за подписью «М. Лермонтов» «Памяти А. И. О<доевско>го», который скончался 15 августа 1839 года в Псезуапе, на Черноморском побережье, неподалеку от Сочи.

Декабрь, 22. Цензор Пахман разрешил к печати в Одессе «Одесский альманах на 1840», в котором напечатаны стихотворения «Узник» (стр. 567—568) и «Ангел» (стр. 702—703), подписанные «М. Лермонтов».

Декабрь, последние числа. И. С. Тургенев впервые видел Лермонтова в доме княгини Шаховской в Петербурге. (И. С. Тургенев. Собрание сочинений. Т. Х. М., «Библиотека „Огонек“», 1949, стр. 248—249.)

Декабрь, 31. И. С. Тургенев видел Лермонтова во второй и последний раз на новогоднем балу в зале Дворянского благородного собрания в Петербурге. На этом балу Лермонтов допустил

- 236 -

смелую выходку против дочерей Николая I Марии и Ольги, замаскированных в голубое и розовое домино. Эта выходка вызвала недовольство Бенкендорфа. (И. С. Тургенев, там же; Висковатый, стр. 314—316; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 410.)

Зима. «Лермонтов был сильно заинтересован кн. <М. А.> Щербатовой (к ней относится пьеса: „На светские цепи“)». (РО, 1890, кн. 8, стр. 748; А. О. Смирнова-Россет. Автобиография. «Мир», 1931, стр. 247—248.)

Осень — зима. Лермонтов принимал участие в «кружке шестнадцати».

В «кружок шестнадцати», кроме Лермонтова, входили А. А. Столыпин (Монго), К. Браницкий, Н. А. Жерве, Д. П. Фредерикс, А. и С. Долгорукие, П. Валуев, И. С. Гагарин, А. П. Шувалов и др.

«Каждую ночь, возвращаясь из театра или бала, они собирались то у одного, то у другого. Там после скромного ужина, куря свои сигары, они рассказывали друг другу о событиях дня, болтали обо всем и все обсуждали с полнейшей непринужденностью и свободою, как будто бы III отделения собственной его императорского величества канцелярии вовсе и не существовало». (ИВ, 1895, кн. X, стр. 175—182; Новое слово, 1891, № 2, стр. 37—47; PC, 1873, т. VII, кн. 3, стр. 382—383; Литературная учеба, 1935, № 6, стр. 37—39; Огонек, 1939, №№ 25—26, стр. 13; Литературный критик, 1940; №№ 9—10, стр. 222—249. Последняя работа с некоторыми изменениями перепечатана в сборнике: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 77—124. Попытка критически пересмотреть все эти работы — в статье Б. Е. Платонова: Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1949, т. 81, стр. 131—161.)

Декабрь. На вечеринке у Гогенлоэ первый секретарь французского посольства в Петербурге барон д'Андрэ от имени посла де Баранта обратился к А. И. Тургеневу с вопросом: «Правда ли, что Лермонтов в известной строфе <стихотворения «Смерть поэта»> бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина?». Встретив на следующий день Лермонтова, Тургенев просил сообщить ему текст стихотворения «Смерть поэта». Лермонтов прислал Тургеневу письмо, в котором цитировал просимый отрывок.

«Через день или два, — писал А. И. Тургенев П. А. Вяземскому, — кажется, на вечеринке или на бале уже самого Баранта, я хотел показать эту строфу Андрэ, но он прежде сам подошел ко мне и сказал, что дело уже сделано, что Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он не думал поносить французскую нацию...» (Письмо № 35. Лермонтов, т. VI, стр. 450; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 27, 408—409.)

1839. Этим годом датируются стихотворения «На буйном пиршестве

- 237 -

задумчив он сидел» и Э. К. Мусиной-Пушкиной («Графиня Эмилия»), написанные на одном листе с окончанием стихотворения «Памяти А. И. О<доевско>го». (Лермонтов, т. II, стр. 134—135, 343.)

В этом году Лермонтов часто посещал дом Мусиных-Пушкиных. Просвещенный любитель искусств, издатель «Слова о полку Игореве», Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин был в прошлом членом Северного общества декабристов, сопутствовал Пушкину в части его путешествия в Арзрум, состоял в дружбе с К. П. Брюлловым. Э. К. Мусина-Пушкина, по отзыву П. А. Вяземского, «замечательно мила внутренно и внешне». Ей посвятил Лермонтов экспромт «Графиня Эмилия». (Лермонтов, т. II, стр. 135, 344; Вопросы литературы, 1957, № 8, стр. 238.)

1840

Январь, 1. Этим числом датировано стихотворение «Как часто, пестрою толпою окружен» («1-е Января»). (ОЗ, 1840, т. VIII, № 1, отд. III, стр. 140.)

Январь, 2/14. Лермонтов приглашен на бал во французское посольство. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 410.)

Январь, 14. Цензоры П. Корсаков и А. Фрейганг разрешили «Отечественные записки», т. VIII, № 1, где напечатано стихотворение «Как часто, пестрою толпою окружен», подписанное «М. Лермонтов». На месте эпиграфа — дата «1 января».

Январь, 14. А. И. Тургенев записал в своем дневнике о вечере в салоне Карамзиных «с Жуковским, Вяземским, Лермонтовым. Князь Одоевский... читал свою мистическую повесть». (ЛН, т. 45—46,1948, стр. 399.)

Начало года. Знакомство с поэтом Баратынским в Петербурге у кн. В. Ф. Одоевского. (Е. А. Баратынский. Полное собрание сочинений. Под ред. М. Гофмана. Т. I. Изд. имп. Академии наук, 1914, стр. 303).

Январь, 19. Цензоры А. Никитенко и В. Лангер разрешили «Литературную газету» № 6 на 20 января, где напечатано стихотворение «И скучно, и грустно», подписанное «М. Лермонтов».

Февраль, 9. Белинский в письме к Боткину высоко оценил стихотворение «Терек» (т. е. «Дары Терека»), писал о «Колыбельной песне казачки» (т. е. о «Казачьей колыбельной песне»), о «Молитве» («В минуту жизни трудную») и о стихотворении «И скучно, и грустно». (Белинский, XI, стр. 441—442.)

Февраль, примерно, 14. Вышла февральская книжка «Отечественных записок» (т. VIII, № 2), в которой напечатаны «Тамань» и «Казачья колыбельная песня», подписанные «М. Лермонтов».

Февраль, 16. Столкновение между Лермонтовым и сыном французского посланника Эрнестом де Барантом на балу у графини Лаваль. Де Барант вызвал Лермонтова на дуэль. (Письмо

- 238 -

№ 37. Лермонтов, т. VI, стр. 451; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 389—432.)

Февраль, 18, 12 часов дня. Дуэль Лермонтова с де Барантом за Черной речкой на Парголовской дороге при секундантах А. А. Столыпине и графе Рауле д'Англесе. После дуэли Лермонтов, слегка оцарапанный ниже локтя, заезжал к А. А. Краевскому. (Письмо № 37. Лермонтов, т. VI, стр. 451; Висковатый, стр. 322; PO, 1890, кн. 8, стр. 747—748; И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 135.)

Февраль, 19. Цензор П. Корсаков разрешил издание романа «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Часть I и часть II. СПб. В типографии Ильи Глазунова и К°. 1840». Тираж 1000 экз. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 372.)

Февраль, двадцатые числа. Командир лейб-гвардии Гусарского полка Плаутин потребовал от Лермонтова объяснения обстоятельств дуэли с де Барантом. (Письмо № 37. Лермонтов, т. VI, стр. 451.)

Февраль. Запись в дневнике А. Я. Булгакова о дуэли Лермонтова с Барантом. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 708.)

Февраль, конец — март, начало. Письмо к командиру лейб-гвардии Гусарского полка Н. Ф. Плаутину с объяснением обстоятельств дуэли с де Барантом. (Письмо № 37. Лермонтов, т. VI, стр. 451.)

Март, 10. Начато «Дело Штаба отдельного Гвардейского корпуса... о поручике лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтове, преданном военному суду за произведенную им с французским подданным Барантом дуэль и необъявление о том в свое время начальству». (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13.)

Март, 14. Цензоры П. Корсаков и А. Фрейганг разрешили «Отечественные записки», т. IX, № 3, где в отд. III, на стр. 5—79, напечатана «Повесть в двух танцах» В. А. Соллогуба «Большой свет».

В герое повести, молодом офицере Леонине, современники узнавали Лермонтова, в Сафьеве — Столыпина. По признанию Соллогуба, повесть была посвящена императрице Александре Федоровне и ее дочерям, Марии Николаевне и Ольге Николаевне, которые были раздражены поведением Лермонтова на новогоднем балу в зале Дворянского благородного собрания 1 января 1840 года. (Висковатый, стр. 326.)

Март, 15. А. И. Тургенев в письме из Москвы спрашивает П. А. Вяземского: «Верно, Лермонтов дрался с Бар<антом> за кн. <Щербатову>?» (Остафьевский архив, т. IV, стр. 100).

Март, 15. Белинский пишет из Петербурга в Москву В. П. Боткину: «Лермонтов под арестом за дуэль с сыном Баранта. Государь сказал, что если бы Лермонтов подрался с русским, он знал бы, что с ним сделать, но когда с французом, то три четверти вины слагается. Дрались на саблях, Лермонтов

- 239 -

слегка ранен и в восторге от этого случая, как маленького движения в однообразной жизни. Читает Гофмана, переводит Зейдлица и не унывает. Если, говорит, переведут в армию, буду проситься на Кавказ. Душа его жаждет впечатлений и жизни». (Белинский, XI, стр. 496.)

Март, 16. Допрос Лермонтова комиссией военного суда. Лермонтов дал письменные показания. (Висковатый, Приложение V, стр. 17—19; Щеголев, вып. II, стр. 34—36.)

Март, 16/28. М. Д. Нессельроде во французском письме к сыну Дмитрию Карловичу пишет: «...я тебе сообщала о дуэли Баранта: офицер Дементьев <!> под судом, а его секундант, который сам себя выдал, под арестом. Надеются, что наказания не будут строги. Государь был отменно внимателен к семье Баранта, которой все выказали величайшее сочувствие. Сын их уезжает на несколько месяцев». (РА, 1916, т. II, кн. 5, стр. 128; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 414.)

Март, 17. С разрешения петербургского коменданта генерал-майора Г. А. Захаржевского переведен из Ордонанс-гауза на Арсенальный караул.

А. П. Шан-Гирей, которому было разрешено навещать Лермонтова, вспоминает: «...Лермонтов не был очень печален, мы толковали про городские новости, про новые французские романы... играли в шахматы, много читали, между прочим Андре Шенье, Гейне и «Ямбы» Барбье... Здесь написана была пьеса «Соседка»... Она действительно была интересная соседка, я ее видел в окно, но решеток у окна не было, и она была вовсе не дочь тюремщика, а, вероятно, дочь какого-нибудь чиновника, служащего при Ордонанс-гаузе, где тюремщиков нет, а часовой с ружьем точно стоял у двери...». (РО, 1890, кн. 8, стр. 748—790.)

Март, 20. Рукой В. А. Соллогуба написано на копии стихотворения «Журналист, читатель и писатель»: «С. Петербург. 20 марта 1840. Под арестом, на Арсенальной гауптвахте». (Лермонтов, т. II, стр. 346.)

Март, 22, 8 часов вечера. Через А. В. Браницкого 2-го пригласил на Арсенальную гауптвахту Эрнеста де Баранта для личных объяснений по поводу своих показаний от 16 марта о том, что он стрелял в воздух и не целил в Баранта. (РО, 1890, кн. 8, стр. 750; Щеголев, вып. II, стр. 57.)

Март, 23. Министр иностранных дел граф К. В. Нессельроде получил предписание великого князя Михаила Павловича снять показания с Баранта. Нессельроде распорядился: «Отвечать, что Барант уехал...». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 414.)

Март, 25. Объяснение о свидании с де Барантом, представленное великому князю Михаилу Павловичу. (ИРЛИ, ф. 524, оп. 1, № 29.)

Март, 29. Допрошенный «в присутствии комиссии военного суда» дал письменные показания о свидании с Барантом на Арсенальной

- 240 -

гауптвахте 22 марта. (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3; № 12, лл. 60—61).

Апрель, 5. Комиссия военного суда закончила дело Лермонтова. (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13, лл. 101—106.)

Апрель, 10. К. А. Полевой записывает в дневнике: «В Петербурге таскают теперь историю Лермонтова — глупейшую». (ИВ. 1887, кн. 11, стр. 328.)

Апрель, 11. Мнение великого князя Михаила Павловича по поводу приговора военно-судной комиссии в отношении Лермонтова: «...сверх содержания его под арестом с 10 прошедшего марта, выдержать еще под оным в крепости в каземате три месяца, и потом выписать в один из армейских полков тем же чином...». (Век, 1862, № 3, стр. 59.)

В этот же день поступило предписание Николая I о срочном окончании дела о дуэли Лермонтова с Барантом. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 421.)

Апрель, 12. Вышли «Отечественные записки», т. IX, № 4, где в отд. III, на стр. 307—310, напечатано стихотворение «Журналист, читатель и писатель», подписанное «М. Лермонтов».

Апрель, 13. На докладе Генерал-аудиториата по делу Лермонтова рукой Николая I написано: «Поручика Лермантова перевесть в Тенгинский пехотный полк тем же чином; отставного поручика Столыпина и г. Браницкого освободить от подлежащей ответственности, объявив первому, что в его звании и летах полезно служить, а не быть праздным. В прочем быть по сему. Николай. С.-Петербург 13 апреля 1840». На обложке дела рукой Николая приписано: «Исполнить сегодня же». (Щеголев, вып. II, стр. 53; ЛН, т. 58, 1952, стр. 419.)

Резолюция Николая I противоречит определению Генерал-аудиториата, который предлагал выдержать Лермонтова три месяца на гауптвахте, а потом уже выписать в один из армейских полков. Вот почему не знали, как привести в исполнение высочайший приказ. Разъяснения этого недоразумения см. под датой «19 апреля».

[см. библиографию к теме «Лермонтов в Петербурге (1838—1840)».]

Апрель, первая половина. Вышло в свет первое издание романа «Герой нашего времени».

Апрель, около 14. А. А. Краевский привез В. Г. Белинского к Лермонтову в Ордонанс-гауз. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 370.)

Апрель, 16. Письмо Белинского к В. П. Боткину о посещении Лермонтова «в заточении» и о выходе в свет «Героя нашего времени». (Белинский, XI, стр. 508—510; И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 136—137.)

Март, конец — апрель, середина. Записка из Ордонанс-гауза к С. А. Соболевскому с просьбой прислать ему роман А. Kappa «Под липами». (Письмо № 39. Лермонтов, т. VI, стр. 452.)

- 241 -

Апрель, середина (между 13 и 19). Письмо от арестованного Лермонтова к А. И. Философову с просьбой добиться через великого князя Михаила Павловича разрешения отлучиться на несколько часов из Ордонанс-гауза для свидания с больной бабушкой Е. А. Арсеньевой. (Письмо № 40. Лермонтов, т. VI, стр. 452; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 32.)

Апрель, 19. Военный министр А. И. Чернышев отношением за № 1540 сообщил великому князю Михаилу Павловичу, что Николай I «изволил сказать, что переводом Лермонтова в Тенгинский полк желает ограничить наказание». (ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13, л. 64).

Апрель, середина. Письмо к великому князю Михаилу Павловичу с просьбой защитить его от требований Бенкендорфа написать письмо к Баранту с признанием того, что он ложно показал на суде, что стрелял в воздух. (ИРЛИ. ф. 524, оп. 3, № 14, л. 1—2; Письмо № 41. Лермонтов, т. VI, стр. 453.)

Михаил Павлович направил письмо Лермонтова на высочайшее рассмотрение.

Апрель, 29. На письме Лермонтова к великому князю Михаилу Павловичу Л. В. Дубельтом сделана карандашная надпись: «Государь изволил читать». «К делу, 29 апреля 1840». Хотя резолюции Николая I на это письмо не последовало, Бенкендорф отказался от своих требований, оскорбительных для Лермонтова.

Апрель, конец — май, начало. Написано стихотворение «Благодарность». (Лермонтов, т. II, стр. 159, 349; ЛН, т. 58, 1952, стр. 409.)

Весна. Предположительно датируются стихотворения «М. П. Соломирской» («Над бездной адскою блуждая». Лермонтов, т. II, стр. 157, 348) и «Пленный рыцарь» («Молча сижу под окошком темницы», т. II, стр. 156, 348).

Май, 3, 4 или 5. Отъезд из Петербурга. Прощальный вечер у Карамзиных. Стихотворение «Тучи». (Русский инвалид, 1840, № 100, 7 мая; Висковатый, стр. 338.)

Май, 3. М. П. Валуева пишет П. А. Вяземскому по-французски: «Лермонтов уехал, читайте его „Княжну Мери“. Красавец Столыпин (Монго) вступает в полк нижегородских драгун, но по своей доброй воле. Грегуар Гагарин тоже едет на Кавказ... Васильчиков и Серж Долгорукой тоже». (ЦГАЛИ, ф. 195, оп. l, ед. хр. 1642, лл. 17—18; Ф. Ф. Майский. М. Ю. Лермонтов и Карамзины. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 126.)

Май, 8. Приезд из Петербурга в Москву. А. И. Тургенев записывает в дневнике: «У меня был Лермонтов. Я у него, не застали...». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 419.)

Май, 9. На первом именинном обеде Н. В. Гоголя в саду у Погодина на Девичьем Поле читал отрывок из «Мцыри». (С. Т. Аксаков. История моего знакомства с Гоголем. 1890, стр. 35—36; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 419—420; Ю. Ф. Самарин.

- 242 -

Сочинения, т. XII, стр. 56; Н. Барсуков. Жизнь и труды М. Н. Погодина. Кн. 5. 1892, стр. 360.)

Май, первая половина. Проездом на Кавказ задержался в Москве. Часто встречается с Ю. Ф. Самариным, в семье Мартыновых знакомится с А. В. Мещерским, несколько вечеров проводит у Н. Ф. Павлова и Свербеевых. Бывает в кружке московских славянофилов. По словам Ю. Ф. Самарина, «Лермонтов сделал на всех самое приятное впечатление». (А. В. Мещерский. Воспоминания. 1901, стр. 86—90; Ю. Ф. Самарин. Сочинения, т. XII, стр. 56; его письмо к Гагарину: Новое слово, 1894, кн. 2, стр. 44—45.)

О случайных встречах с Лермонтовым в Москве упоминают также Ф. Ф. Вигель (Н. В. Сушков. Московский университетский пансион. Приложения, стр. 16) и В. В. Боборыкин (Три встречи с Лермонтовым. — Русский библиофил, 1915, кн. 5, стр. 80—81.)

Май, 10. А. И. Тургенев записал в дневнике: «Вечер у Сверб<еевой> с гр. Зубовой. Павлова: подарил ей лиру. Она довольна. Лермонтов и Гоголь. До 2 часов... Был у кн. Щерб<атовой>. Сквозь слезы смеется. Любит Лермонт<ова>...». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 420.)

Май, 12. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «...после обеда в Петровское к Мартыновым, они еще не уезжали из города <Москвы>... Несмотря на дождь поехали в Покровское-Глебово, мимо Всехсвяцкого... возвратились к Мартыновым — пить чай и сушиться. К<нязь> <Л. А.> Гагарин гарсевал на коне своем. Лермонтов любезничал и уехал». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 694.)

Май. Сближение с М. С. Щепкиным (как свидетельствует П. М. Садовский). (А. А. Стахович. Клочки воспоминаний. М., 1904, стр. 55; А. И. Урусов. Сочинения. Т. 1. М., 1907, стр. 146.)

Май, 14. Цензоры П. Корсаков и А. Фрейганг разрешили «Отечественные записки», т. X, № 5, где напечатано стихотворение «Воздушный корабль», подписанное «М. Лермонтов». В том же номере напечатана первая часть статьи Белинского о «Герое нашего времени».

Май, 19. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «... в Петровское, гулял с гр. Зубовой... Цыгане, Волковы, Мартыновы: Лермонтов». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 694.)

Май, 22. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «...в театр, в ложи гр. Броглио и Мартыновых, с Лермонтовым; зазвали пить чай и у них и с Лермонт<овым> и с Озеров<ым> кончил невинный вечер; весело...». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 694.)

Май, 25. В «Литературной газете» № 42 на столбце 978—980 помещена одобрительная рецензия на «Героя нашего времени».

Май, 25. Письмо Е. М. Мартыновой из Москвы к сыну Николаю, в котором говорится о том, что Лермонтов почти каждый

- 243 -

день посещает ее дочерей, находящих большое удовольствие в его обществе. Е. М. Мартыновой его посещения всегда неприятны. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 691—696.)

Май, последние числа. Отъезд на Кавказ. Последний вечер в Москве у Н. Ф. и К. К. Павловых. «Он уехал грустный. Ночь была сырая. Мы простились на крыльце». (Ю. Ф. Самарин. Сочинения, т. XII, стр. 56.)

Июнь, первые числа. По пути на Кавказ заезжает в Новочеркасск к генералу М. Г. Хомутову: «...прожил у него три дня, и каждый день был в театре». (Письмо № 43. Лермонтов, т. VI, стр. 454; ср. ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 510.)

Июнь, 10. Приехал в Ставрополь, в главную квартиру командующего войсками Кавказской линии и Черномории генерал-адъютанта П. Х. Граббе. (Ракович, стр. 239; PB, 1888, кн. 9, стр. 122—139.)

Июнь, 12/24. Отрицательный отзыв Николая I о романе «Герой нашего времени» в письме к императрице. (Дела и дни, 1921, кн. 2, стр. 189; Литературный критик, 1940, кн. 2, стр. 33.)

Июнь, около 14. В «Отечественных записках», т. X, № 6, напечатаны стихотворения «Отчего?» и «Благодарность», подписанные «М. Лермонтов». В той же книжке начата публикация статьи Белинского о «Герое нашего времени».

Июнь, 17. Пишет А. А. Лопухину из Ставрополя о том, что на следующий день едет в действующий отряд на левый фланг в Чечню «брать пророка Шамиля». Тут же Лермонтов сообщает, что в Ставрополе уже с неделю живет вместе с К. К. Ламбертом, и рассказывает о посещении генерала М. Г. Хомутова в Новочеркасске. Иронический отзыв о новочеркасском театре. (Письмо № 43. Лермонтов, т. VI, стр. 455.)

Июнь, 18. «Командирован на левый фланг Кавказской линии для участвования в экспедиции в отряде под начальством генерал-лейтенанта Галафеева». (Отношение из Штаба войск Кавказской линии и Черномории к командующему Тенгинским пехотным полком.) (Горская мысль, 1922, кн. 3, стр. 39—49.)

Июнь, 21. Издатель и редактор «Отечественных записок» А. А. Краевский обратился с письмом к цензору А. В. Никитенко, в котором просил «благословить... к напечатанию отдельной книжкой» сборник стихотворений Лермонтова. Никитенко не решился взять на себя ответственность за выпуск сборника стихов опального поэта и после ряда напоминаний Краевского перенес это дело на рассмотрение Цензурного комитета. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 373 и 386.)

Июль, 6. Отряд, в котором находился Лермонтов, «выступив из лагеря при крепости Грозной, переправился с рассветом по мосту через р<еку> Сунжу и взял направление через ущелье Хан-Калу на деревню Большой Чечень». (Щеголев, вып. II, стр. 86.)

Июль, 7. Вместе с отрядом после ночевки в Дуду-Юрте через

- 244 -

Б. Атагу выступил в Чах-Гере. На пути постоянные перестрелки с чеченцами. (Щеголев, вып. II, стр. 87.)

Июль, 8. Отряд, в котором находился Лермонтов, выступил с рассветом из деревни Чах-Гери к Гойтинскому лесу. Штыковая атака Ахшпатой Гойте. Ночлег в лагере у деревни Урус-Мартан. (Щеголев, вып. II, стр. 87—88.)

Июль, 10. Переход из лагеря при Урус-Мартане к деревне Гехи. (Щеголев, вып. II, стр. 89.)

Июль, 11. Отряд, в котором находился Лермонтов, выступил из лагеря при деревне Гехи. Бой при реке Валерик. (Щеголев, вып. II, стр. 92—93.)

«Тенгинский пехотного полка поручик Лермонтов во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда об ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот, не смотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы». (Журнал военных действий на левом фланге Кавказской линии; Письмо № 44. Лермонтов, т. VI, стр. 455; комментарий к стихотворению «Валерик» («Я к вам пишу»); Лермонтов, т. II, стр. 166—174; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 118—119.)

Июль, 14. Цензоры П. Корсаков и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. XI, № 7, где опубликованы стихотворения «Молитва» («Я, матерь божия») и «Из Гёте» («Горные вершины»), подписанные «М. Лермонтов».

Июль, 19. Письмо Ю. Ф. Самарина к кн. И. С. Гагарину о встречах с Лермонтовым в Москве весной 1840 г. и о проезде через Москву на юг всего «кружка шестнадцати» (Новое слово, 1894, № 2, стр. 44; ИВ, 1895, № 10, стр. 175—182; Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. М., Гослитиздат, 1941, стр. 110—114.)

Август, 13. Цензурный комитет разрешил к печати сборник «Стихотворения М. Лермонтова». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 372—373.)

Август, 15. Письмо А. А. Краевского к А. В. Никитенко, в котором Краевский благодарит за разрешение к изданию сборника «Стихотворения М. Лермонтова» и просит дополнительно разрешить к набору «три маленькие пьески Лермонтова, напечатанные в 6-й и 7-й книжках „Отечественных записок“». Речь идет о стихотворениях «Отчего», «Благодарность» и «Из Гёте» («Горные вершины»). (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 373.)

Сентябрь, 12. Письмо из Пятигорска к А. А. Лопухину в Москву. Описание битвы при Валерике. (Письмо № 44. Лермонтов, т. VI, стр. 455.)

Сентябрь, 14. Цензоры А. Фрейганг и В. Ольдекоп разрешили к печати «Отечественные записки», т. XII, № 9, где напечатано

- 245 -

стихотворение «Ребенку» («О грезах юности томим воспоминаньем»), подписанное «М. Лермонтов».

Сентябрь, 26. Отряд генерал-лейтенанта А. В. Галафеева выступил из крепости Грозной через Ханкальское ущелье к реке Аргуну. Лермонтов был прикомандирован к кавалерии отряда. (Ракович, стр. 247.)

Октябрь, 10. Принял начальство над «охотниками», выбранными в числе сорока человек из всей кавалерии, когда выбыл раненым из строя юнкер Руфин Дорохов.

«Невозможно было сделать выбора удачнее: всюду поручик Лермонтов, везде первый, подвергался выстрелам хищников и во главе отряда оказывал самоотвержение выше всякой похвалы». (Ракович, стр. 248 и Приложения, стр. 32; Лермонтов, т. VI, стр. 456.)

(См. также библиографию к теме «Лермонтов во второй ссылке на Кавказе (1840)».)

Октябрь, 15. В «Отечественных записках», т. XII, № 10, отд. III, на стр. 229 напечатано стихотворение «А. О. Смирновой» («Без вас хочу сказать вам много»), подписанное «М. Лермонтов».

Октябрь, 25. Вышел в свет сборник «Стихотворения М. Лермонтова. Санктпетербург. В типографии Ильи Глазунова и К°. 1840». Издание вышло в количестве 1000 экз.

Октябрь, вторая половина. В крепости Грозной после двадцатидневной экспедиции в Чечне. Письмо к А. А. Лопухину в Москву о походе и команде «охотников», которую Лермонтов «получил в наследство от Дорохова». (Письмо № 46. Лермонтов, т. VI, стр. 456.)

Октябрь, 30. В «Северной пчеле» № 246 статья Ф. В. Булгарина о «Герое нашего времени».

Ноябрь, 9. Находится в Ставрополе. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 148.)

Ноябрь, 9—20. Во время второй экспедиции в Малой Чечне находился при генерал-лейтенанте А. В. Галафееве. (Ракович, стр. 250, Приложения, стр. 32—33; Щеголев, вып. II, стр. 124—125.)

Декабрь, 3. П. А. Плетнев пишет Я. К. Гроту: «Софи Карамзина без ума от его <Лермонтова> таланта». (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Т. 1. СПб., 1896, стр. 158.)

Декабрь, 11. Военный министр А. И. Чернышев сообщил командиру отдельного кавказского корпуса о том, что «государь император, по всеподданнейшей просьбе г-жи Арсеньевой, бабки поручика Тенгинского пехотного полка Лермонтова, высочайше повелеть соизволил: офицера сего, ежели он по службе усерден и нравственности одобрителен, уволить к ней в отпуск в С.-Петербург сроком на два месяца». (Горская мысль, 1922, кн. 3, стр. 44.)

- 246 -

Декабрь, 14. В «Отечественных записках», т. XIII, № 12, отд. III, на стр. 290 напечатано стихотворение «К портрету» («Как мальчик кудрявый резва»), подписанное «М. Лермонтов».

Декабрь, 16 и 17. В «Северной пчеле» №№ 284—285 в форме письма к Ф. В. Булгарину напечатан отзыв В. С. Межевича (подпись Л. Л.) о «Герое нашего времени» и о первом издании «Стихотворений М. Лермонтова».

Декабрь, 24. Рапорт командующего всей кавалерией действующего отряда на левом фланге Кавказской линии полковника князя Голицына, в котором он просил командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал-лейтенанта Граббе о награждении Лермонтова золотой саблей с надписью «За храбрость». (Ракович, Приложения, стр. 32—33.)

Декабрь, 31. Приказом по Тенгинскому пехотному полку Лермонтов «зачислен налицо». (Ракович, Приложения, стр. 32—33.)

1841

Январь, 1. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили к печати «Отечественные записки», т. XIV, № 1, где опубликовано стихотворение «Есть речи — значенье», подписанное «М. Лермонтов».

Начало года. Эпиграммы Лермонтова на Н. И. Греча, Ф. В. Булгарина и О. И. Сенковского «Под фирмой иностранной иноземец». (Лермонтов, т. II, стр. 178, 354; Лермонтов, Сочинения. Т. I. «Библиотека „Огонек“», 1953, стр. 399—400.)

Январь, 14. Получил отпускной билет на два месяца. Вероятно, в этот день Лермонтов выехал из Ставрополя в Петербург, через Новочеркасск, Воронеж, Москву. (Горская мысль, 1922, кн. 3, стр. 44; Ракович, стр. 251.)

Январь, 16. Письмо Белинского к В. П. Боткину, где речь идет о поэме «Демон», и о стихотворении «Завещание». (Белинский, т. XII, стр. 14—15.)

Январь, 30. Прибыл с Кавказа в Москву в два часа дня. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727.)

Февраль, первые числа. Вышел т. XIV, № 2 «Отечественных записок», где в отд. III, на стр. 157—158, напечатано стихотворение «Завещание» («Наедине с тобою, брат»), подписанное «М. Лермонтов». В этой же книжке, в отд. V, на стр. 35—80, — статья В. Г. Белинского о «Стихотворениях М. Лермонтова».

Февраль, 5. Приезд в Петербург «на половине масленицы». Бал у гр. А. К. Воронцовой-Дашковой; присутствие Лермонтова на бале признано властями «неприличным и дерзким». (Письмо № 46. Лермонтов, т. VI, стр. 457; PC, 1882, кн. 9, стр. 618—619.)

Февраль, 8. П. А. Плетнев приехал к В. Ф. Одоевскому в 11 часу вечера и застал там «Лермонтова, который приехал в отпуск

- 247 -

с Кавказа». (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Т. 1. СПб., 1896, стр. 237—238.)

Февраль, 19. Цензор А. Корсаков разрешил издание романа «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Часть 1. Издание 2-е. СПб. В типографии Ильи Глазунова и К°. 1841» (тираж 1200 экз.).

Февраль. Близкое знакомство с гр. Е. П. Ростопчиной. (PC, 1882, кн. 9, стр. 619.)

Февраль, вторая половина. Письмо к А. И. Бибикову, в котором Лермонтов сообщает, что у него «началась новая драма, которой завязка очень замечательная, зато развязки, вероятно, не будет». Тут же идет речь об отъезде на Кавказ, предположительно назначенном на 9 марта, и о том, что Лермонтова вычеркнули «из Валерикского представления» <к ордену Станислава 3-й степени>. (Письмо № 46. Лермонтов, т. VI, стр. 457.)

Февраль, 27. П. А. Плетнев поехал к Карамзиным в 11 часов вечера и застал там Лермонтова. (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Т. 1. СПб., 1896, стр. 260.)

Февраль, 28. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили к печати «Отечественные записки», т. XV, № 3, где в отд. III, на стр. 44, напечатано стихотворение «Оправдание», подписанное «М. Лермонтов».

Март, 5. Рапорт командира отдельного Кавказского корпуса с просьбой наградить Лермонтова за участие в экспедиции в Малой Чечне с 27 октября по 6 ноября 1840 года. (Щеголев, вып. II, стр. 124—125.) 30 июня 1841 года граф П. А. Клейнмихель сообщил командиру Отдельного кавказского корпуса генералу Е. А. Головину, что «государь император... не изволил... изъявить монаршего соизволения на испрашиваемую награду». (Щеголев, вып. II, стр. 125—126.)

Март, 11. А. А. Краевский пишет М. Н. Каткову за границу: «Здесь <т. е. в Петербурге> теперь Лермонтов в отпуску и через две недели опять едет на Кавказ. Я заказал списать с него портрет Горбунову: вышел похож. Он поздоровел, целый год провел в драках и потому писал мало, но замыслил очень много». В этом же письме Краевский сообщает, что доктор Р. Липперт, известный переводчик произведений Пушкина, перевел на немецкий язык стихотворение «Дары Терека» и «перевел славно». Затем речь идет о том, что печатается второе издание «Героя нашего времени». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 375.)

Март, 13. Белинский пишет В. П. Боткину: «Лермонтов еще в Питере. Если будет напечатана его „Родина“, — то, аллах-керим, — что за вещь — пушкинская, т. е. одна из лучших пушкинских». (Белинский, т. XII, стр. 35.)

Март, 15. В черновике письма командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории П. Х. Граббе к А. П. Ермолову упоминается об одном из предыдущих писем Граббе к Ермолову, которое было отправлено с Лермонтовым в январе. (Ученые записки

- 248 -

Кабардинского научно-исследовательского ин-та, 1946, т. I, стр. 260; И. Андроников. Лермонтов. «Советский писатель», 1951, стр. 277—291.)

Весна. Написано стихотворение «Последнее новоселье». (РО, 1890, кн. 8, стр. 751.)

Апрель, начало. В «Отечественных записках», т. XV, № 4, напечатано стихотворение «Родина», подписанное «М. Лермонтов».

В этом же номере «Отечественных записок» извещение: «„Герой нашего времени“ соч. М. Ю. Лермонтова, принятый с таким энтузиазмом публикою, теперь уже не существует в книжных лавках; первое издание его все раскуплено; приготовляется второе издание, которое скоро должно показаться в свет; первая часть уже отпечатана. Кстати, о самом Лермонтове: он теперь в Петербурге и привез с Кавказа несколько новых прелестных стихотворений, которые будут напечатаны в „Отечественных записках“. Тревоги военной жизни не позволили ему спокойно и вполне предаваться искусству, которое назвало его одним из главнейших жрецов своих; но замышлено им много, и все замышленное превосходно. Русской литературе готовятся от него драгоценные подарки». (ОЗ, 1841, т. XV, отд. VI, стр. 68.)

Март — апрель, первая половина. Стихотворение в альбом С. Н. Карамзиной «Любил и я в былые годы». (Лермонтов, т. II, стр. 188, 357.)

Март — апрель, первая половина. Попытки выйти в отставку и посвятить себя литературной деятельности.

«Он мечтал об основании журнала и часто говорил о нем с Краевским, не одобряя направления „Отечественных записок“. — „Мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем нам все тянуться за Европою и за французским. Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть в таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого и для самих азиатов и для нас еще мало понятны. Но, поверь мне, — обращался он к Краевскому, — там, на Востоке тайник богатых откровений“».

«Мы в своем журнале... не будем предлагать обществу ничего переводного, а свое собственное. Я берусь к каждой книжке доставлять что-либо оригинальное, не так, как Жуковский, который все кормит переводами, да еще не говорит, откуда берет их» (Висковатый, стр. 368—369; Письмо № 46. Лермонтов, т. VI, стр. 457.)

Апрель, 11. Дежурный генерал Главного штаба граф П. А. Клейнмихель вызвал Лермонтова и сообщил ему предписание в 48 часов покинуть Петербург и отправиться на Кавказ в Тенгинский пехотный полк. Прямо от Клейнмихеля Лермонтов в сильном возбуждении приехал к Краевскому. (Висковатый, стр. 375—376; С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 127—128.)

- 249 -

Апрель, 12. Проводы Лермонтова вечером у Карамзиных (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Т. 1. СПб., 1896, стр. 318.)

Апрель, 13. Надпись князя В. Ф. Одоевского на альбоме, подаренном Лермонтову при отъезде его на Кавказ: «Поэту Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам, и всю исписанную. К<нязь> В. Одоевский, 1841, Апреля 13-е. СПбург». (Описание ГПБ, стр. 44; ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 679.)

Апрель, 14, 8 часов утра. Отъезд из Петербурга в Москву. (Прибавление к С.-Петербургским ведомостям, 1841, № 81, 16 апреля, стр. 924; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727—728.)

Апрель, 17. В 7 часов вечера прибыл в Москву. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 727—728.)

Апрель, 19—20. Письмо к Е. А. Арсеньевой о том, что он остановился у Дмитрия Григорьевича Розена и пробудет еще в Москве несколько дней. В этот приезд в Москву Лермонтов жил в семье Розена в Петровском дворце. «Был вчера у Николая Николаевича Анненкова и завтра у него обедаю». (Письмо № 48. Лермонтов, т. VI, стр. 458. О Д. Г. Розене см.: ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 746—749.)

Апрель, 20-е числа. Встречи с Ю. Ф. Самариным. Самарин записал мнение Лермонтова о современном состоянии России: «Хуже всего не то, что известное количество людей терпеливо страдает, а то, что огромное количество страдает, не сознавая этого». (Ю. Ф. Самарин. Сочинения. Т. XII. М., 1911, стр. 56, оригинал по-французски; Щеголев, вып. II, стр. 162.) Самарин сообщает, что он был с Лермонтовым на народных гуляниях под Новинским.

Апрель, между 17 и 23. Встреча в Москве с немецким поэтом и переводчиком Ф. Боденштедтом. (Современник, 1861, т. LXXXV, отд. II, стр. 326—328.)

Апрель, около 23. За полчаса до отъезда из Москвы на Кавказ пришел к Ю. Ф. Самарину проститься и принес для «Москвитянина» стихотворение «Спор». (В сб.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. М., 1941, стр. 121.)

Апрель, около 23. Выехал из Москвы в Ставрополь. (Письмо № 49. Лермонтов, т. VI, стр. 459; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 700,729.)

Апрель, между 25 и 30. По пути на Кавказ встретился в Туле с товарищем по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров А. М. Меринским. В Туле находился Алексей Аркадьевич Столыпин (Монго), выехавший из Москвы в Тифлис 22 апреля. Лермонтов и Столыпин обедали у Меринского. Лермонтов отправился в путь вместе со Столыпиным и заезжал с ним к М. П. Глебову в его имение Мишково, Мценского уезда, Орловской губернии. (Атеней, 1858, № 48, стр. 303—304; ИВ, 1890, т. XXXIX, кн. 3, стр. 726—727; Д. Смысловский. Воспоминания

- 250 -

о пребывании М. Ю. Лермонтова в Орловской губернии. Орел, 1909; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 729.)

Май, 1. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разрешили к печати «Отечественные записки», т. XVI, № 5, где напечатано стихотворение «Последнее новоселье», подписанное «М. Лермонтов».

Май, 3. Цензор П. Корсаков разрешил к печати второе издание романа «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова, ч. II, СПб. В типографии Ильи Глазунова и К°. 1841». Второй части этого издания впервые предпослано «Предисловие» ко всему роману, являющееся ответом реакционным журналистам.

Май, 9. Прибыл в Ставрополь и был прикомандирован к отряду, действующему на левом фланге Кавказа для участия в экспедиции. (Горская мысль, 1922, № 3, стр. 46.)

Май, 9—10. Письмо к Е. А. Арсеньевой о приезде со Столыпиным в Ставрополь и о предполагающейся поездке в крепость Темир-Хан-Шуру, к месту службы. (Письмо № 49. Лермонтов, т. VI, стр. 459.)

Май, 10. Письмо к С. Н. Карамзиной. (Письмо № 50. Лермонтов, т. VI, стр. 460.)

Май, 12. Встречает в Георгиевске ремонтера Борисоглебского уланского полка П. Магденко и решает с ним и А. А. Столыпиным отправиться в Пятигорск. (PC, 1879, т. XXVI, кн. 3, стр. 525—530; Временник, вып. 1, стр. 68—69.)

Май, 13. Приезд в Пятигорск.

Май, 15. Ю. Ф. Самарин посылает М. П. Погодину стихотворение Лермонтова «Спор» и в своем письме просит напечатать стихотворение «просто, без всяких примечаний от Издателя, с подписью его имени». (Н. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 6. СПб., 1892, стр. 206.) Это письмо ошибочно датировано Н. Барсуковым 15 июня. Самарин мог прислать Погодину «Спор» только в конце апреля или в мае, так как 31 мая шестая книжка «Москвитянина», в которой напечатан «Спор», была уже разрешена цензурой.

Май, конец. Вышли «Отечественные записки», т. XVI, № 6, где напечатано стихотворение «Кинжал», подписанное «М. Лермонтов».

Май, 31. Цензор Н. Крылов разрешил журнал «Москвитянин», часть III, № 6, где на стр. 291—294 напечатано стихотворение «Спор», подписанное «М. Лермонтов».

Июнь, 13. Подает командиру Тенгинского пехотного полка полковнику Хлюпину рапорт о том, что, отправляясь в отряд командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал-адъютанта П. Х. Граббе, заболел по дороге лихорадкой и получил от Пятигорского коменданта позволение остаться в Пятигорске впредь до излечения. (Ракович, Приложения, стр. 33; Щеголев, вып. II, стр. 177.)

Июнь, 28. Письмо к Е. А. Арсеньевой из Пятигорска, в котором он просит прислать ему на Кавказ полного Жуковского и

- 251 -

Шекспира на английском языке и сообщает о намерении проситься в отставку. (Письмо № 51. Лермонтов, т. VI, стр. 461.)

Лето. Письмо А. С. Хомякова к Н. М. Языкову, где он пишет: «В „Москвитянине“ был разбор Лермонтова Шевыревым, и разбор не совсем приятный, по-моему, несколько несправедливый. Лермонтов отомстил очень благоразумно: дал в „Москвитянин“ славную пьесу, спор Шата с Казбеком, стихи прекрасные». (А. С. Хомяков. Полное собрание сочинений. Т. VIII. М., 1904, стр. 104.)

В «Москвитянине» (1841, ч. 1, № 2) на стр. 515—538 была напечатана статья С. П. Шевырева о «Герое нашего времени»; в ч. II, № 4, за тот же год, на стр. 525—540, — статья С. П. Шевырева о сборнике «Стихотворения М. Лермонтова». По-видимому, Хомяков имеет в виду вторую статью — о стихотворениях Лермонтова. Стихотворение Лермонтова «Спор» напечатано в «Москвитянине» (1841, ч. III, № 6, стр. 291—294).

Июнь, 30. Цензор А. Никитенко и С. Куторга разрешили «Отечественные записки», т. XVII, № 8, где в отд. III, на стр. 268 напечатано стихотворение «Пленный рыцарь», подписанное «М. Лермонтов».

Июнь, 30. Дежурный генерал главного штаба граф П. А. Клейнмихель сообщил командиру отдельного Кавказского корпуса генералу Е. А. Головину, что Николай I, «заметив, что поручик Лермонтов при своем полку не находился, но был употреблен в экспедиции с особо порученною ему казачьею командою, повелеть соизволил... дабы поручик Лермонтов непременно состоял налицо во фронте, и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку». (Щеголев, вып. II, стр. 125—126; ЛН, т. 58, 1952, стр. 413; С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 126—150.)

Июль, 8. Лермонтов и его друзья дали бал пятигорской публике в гроте Дианы возле Николаевских ванн. (РА, 1874, кн. 2, стр. 684—687; РА, 1889, кн. 6, стр. 316; PC, 1892, кн. 3, стр. 766—768; Нива, 1905, № 7, стр. 167—168; Щеголев, вып. II, стр. 195—200 и ЛН, т. 58, 1952, стр. 468—469 и 475.)

Июль, 13. Ссора между Лермонтовым и Мартыновым в доме Верзилиных. (РА, 1872, кн. 1, стр. 209—210; РА, 1889, кн. 6, стр. 316; PC, 1892, кн. 3, стр. 766—767; Щеголев, вып. II, стр. 201—206.)

Июль, 14. Поездка в Железноводск. (PC, 1892, кн. 3, стр. 767—768 и ИВ, 1892, кн. 4, стр. 85.)

Июль, 15. Утром в Железноводск из Пятигорска приехали к Лермонтову в коляске Екатерина Быховец со своей знакомой Обыденной; их сопровождали верхом юнкер Бенкендорф, И. Д. Дмитревский, Л. С. Пушкин.

Обед в колонии Каррас.

- 252 -

Дуэль с Мартыновым между 6—7 часами вечера у подножия Машука при секундантах М. П. Глебове, князе А. И. Васильчикове, А. А. Столыпине и С. В. Трубецком.

Убит Мартыновым. Тело перевезено поздно вечером в Пятигорск в дом В. И. Чиляева, где Лермонтов жил вместе с А. А. Столыпиным.

(См. библиографию к теме «Дуэль и смерть Лермонтова».)

Июль, 16. Осмотр места поединка Лермонтова с Мартыновым следственной комиссией. Художник Шведе написал с Лермонтова последний портрет. (Висковатый, стр. 408 и след.; Щеголев, вып. II, стр. 175—240; ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 691—724.)

Июль, 17. Медицинский осмотр тела Лермонтова. Погребение на Пятигорском кладбище. Запись в метрической книге Пятигорской Скорбященской церкви за 1841 год, часть III, № 35: «Тенгинского пехотного полка поручик Михаил Юрьев Лермонтов 27 лет убит на дуэли 15 июля, а 17 погребен, погребение пето не было». (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 717.)

Июль, 21. Письмо П. Т. Полеводина из Пятигорска к неизвестному о дуэли и смерти Лермонтова. (ЛН, т. 58, 1952, стр. 489—490.)

Июль, 31. В Москве получены первые известия из Пятигорска о дуэли Лермонтова с Мартыновым. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 702.)

Август, 5. Письмо Екатерины Быховец из Пятигорска к сестре, в котором рассказывает о дуэли Лермонтова с Мартыновым и о событиях, предшествовавших дуэли. (PC, 1892, кн. 3, стр. 766—767.)

Август, 12. Опубликован высочайший приказ об исключении поручика Лермонтова из списков офицеров Тенгинского полка. (Русский инвалид, 1841, № 196, стр. 760.)

1842

Январь, 3. Высочайшая конфирмация по военно-судному делу о майоре Мартынове, корнете Глебове и титулярном советнике князе Васильчикове: «Майора Мартынова посадить в крепость на гоубтвахту на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны». (В кн.: М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 49).

Апрель, 21. Гроб с прахом Лермонтова привезен в Тарханы.

Апрель, 23. Прах Лермонтова погребен в фамильном склепе Арсеньевых в Тарханах. (ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 638—639.)

________

- 253 -

III. КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ СОЧИНЕНИЙ
М. Ю. ЛЕРМОНТОВА И ЛИТЕРАТУРЫ
О ЕГО ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

1. ОСНОВНЫЕ ИЗДАНИЯ СОЧИНЕНИЙ

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Чч. I—II. СПб., изд. И. Глазунова и К°, 1840.

М. Ю. Лермонтов. Стихотворения. СПб., изд. И. Глазунова и К°, 1840.

М. Ю. Лермонтов. Сочинения, приведенные в порядок С. С. Дудышкиным. Изд. 2. Тт. I—II. СПб., изд. А. И. Глазунова, 1862.

М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Изд. 3, испр. и доп. Под ред. П. А. Ефремова. Тт. I—II. СПб., изд. А. И. Глазунова, 1873.

(Переиздания: изд. 4 — 1880, изд. 5 — 1882, изд. 6 — 1887.)

М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Первое полное издание под ред. П. А. Висковатого. М., изд. Рихтера, 1889—1891. Т. I. Лирические стихотворения (1828—1841); т. II. Поэмы (1828—1841); т. III. Поэмы и библиография, составленная Н. Н. Буковским (1828—1841); т. IV. Драматические произведения (1828—1841); т. V. Проза (1828—1841); т. VI. Биография, составленная П. А. Висковатым.

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений в 4 томах. Под ред. Арс. И. Введенского. Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы; т. III. Проза; т. IV. Драмы. СПб., изд. А. Ф. Маркса, 1891.

М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Рисунки художников И. К. Айвазовского, В. М. Васнецова, А. М. Васнецова... Тт. I—III. М., Художественное изд. т-ва И. Н. Кушнерева и К° и книжного магазина П. К. Прянишникова, 1891—1899.

М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Под ред. и с прим. И. М. Болдакова. М., изд. Елизаветы Гербек, 1891. Т. I. Произведения в прозе, письма и примечания; т. II. Лирические стихотворения, поэмы и примечания; т. III. Драматические произведения и примечания; т. IV. Лирические и эпические произведения

- 254 -

первых лет (1828—36 гг.); т. V. Юношеские произведения (повести, стихотворения) и биография.

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Под ред. и с прим. проф. Д. И. Абрамовича. СПб., Изд. Разряда изящной словесности имп. Академии наук, 1910—1913 (Академическая библиотека русских писателей, вып. 2—6). Т. I. Стихотворения и поэмы; т. II. Стихотворения и поэмы; т. III. Драматические произведения; т. IV. Проза; т. V. Обзор источников для биографии и др. статьи.

М. Ю. Лермонтов. Иллюстрированное полное собрание сочинений. Ред. В. В. Каллаша. М., «Печатник», 1914—1915. Т. I. Стихотворения и поэмы; т. II. Стихотворения и поэмы; т. III. Стихотворения, поэмы и письма; т. IV. Проза; т. V. Драматические произведения; т. VI. Воспоминания о М. Ю. Лермонтове и критические статьи.

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Ред. К. Халабаева и Б. Эйхенбаума. М.—Л., Гиз, 1926.

(Переиздания: изд. 2 — 1928, изд. 3 — 1929, изд. 4 — 1930, изд. 5 — 1931, изд. 6 — 1934.)

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений в 5 томах. Ред. текста и коммент. Б. М. Эйхенбаума. М.—Л., «Academia», 1935—1937. Т. I. Стихотворения (1828—1835); т. II. Стихотворения (1836—1841); т. III. Поэмы и повести в стихах; т. IV. Драмы и трагедии; т. V. Проза.

М. Ю. Лермонтов. Стихотворения и поэмы. Вступ. статья, ред. и прим. Б. М. Эйхенбаума. Л., «Советский писатель», 1937 (Библиотека поэта. Малая серия).

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Ред. Б. М. Эйхенбаума. Л., Гослитиздат, 1939—1940. Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы и повести в стихах; т. III. Драмы и трагедии; т. IV. Проза.

М. Ю. Лермонтов. <Сочинения> Вступ. статья, ред. и коммент. Б. М. Эйхенбаума. Л., «Советский писатель», 1940—1941 (Библиотека поэта. Большая серия). Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы и драмы в стихах.

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Ред. Б. М. Эйхенбаума. М.—Л., Гослитиздат, 1947—1948. Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы и повести в стихах; т. III. Драмы; т. IV. Проза и письма.

М. Ю. Лермонтов. <Сочинения> Вступ. статья, подготовка текста и прим. В. Мануйлова. Л., «Советский писатель», 1950 (Библиотека поэта. Малая серия, изд. 2). Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы; т. III. Драмы.

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Под наблюдением И. Л. Андроникова. М., «Правда», 1935 (Библиотека «Огонек»). Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы и повести в стихах; т. III. Драмы и трагедии; т. IV. Проза.

М. Ю. Лермонтов. Сочинения в шести томах. Под ред.

- 255 -

Н. Ф. Бельчикова, Б. П. Городецкого, Б. В. Томашевского. М.—Л., Изд. АН СССР, 1954—1957. Т. I. Стихотворения. 1829—1831; т. II. Стихотворения. 1832—1841; т. III. Поэмы. 1828—1834, т. IV. Поэмы. 1835—1841; т. V. Драмы; т. VI. Проза, письма.

М. Ю. Лермонтов. Собрание сочинений в четырех томах. Под общ. ред. И. Л. Андроникова, Д. Д. Благого и Ю. Г. Оксмана. М., Гослитиздат, 1957—1958. Т. I. Стихотворения; т. II. Поэмы и повести в стихах; т. III. Драмы; т. IV. Проза, письма.

М. Ю. Лермонтов. Избранные произведения. Вступ. статья, подг. текста и прим. Д. Максимова. Л., «Советский писатель», 1957 (Библиотека поэта. Малая серия, изд. 3). Т. I. Стихотворения и поэмы. 1828—1835; т. II. Стихотворения и поэмы. 1835—1841. «Маскарад».

М. Ю. Лермонтов. Собрание сочинений в четырех томах. М.—Л., Изд. АН СССР, 1958—1959. Т. I. Стихотворения (1828—1841); т. II. Поэмы; т. III. Драмы; т. IV, Проза.

2. БИБЛИОГРАФИЯ. МОНОГРАФИИ И СБОРНИКИ

П. А. Висковатый. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. М., 1891, 454 стр.+ 24 стр.

Э. Дюшен. Поэзия М. Ю. Лермонтова в ее отношении к русской и западноевропейским литературам. Казань, 1914, 171 стр.

Б. В. Нейман. Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова. Киев, 1914, 140 стр.

Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сборник. М.—Пг., 1914, 384 стр.

Содержание. П. Н. Сакулин. Земля и небо в поэзии Лермонтова. Н. Л. Бродский. Поэтическая исповедь русского интеллигента 30—40-х годов. С. В. Соловьев. Религия Лермонтова. Н. М. Мендельсон. Народные мотивы в поэзии Лермонтова. В. М. Фишер. Поэтика Лермонтова. И. Н. Розанов. Отзвуки Лермонтова. С. В. Шувалов. Влияние на творчество Лермонтова русской и европейской поэзии. И. Н. Розанов. Байронические мотивы в творчестве Лермонтова.

Нестор Котляревский. Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения. Изд. 5, испр. и доп. Пг., 1915, 435 стр.

Л. П. Семенов. М. Ю. Лермонтов. Статьи и заметки, I. М, 1915, 294 стр.

Б. М. Эйхенбаум. Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки. Л., Гиз, 1924, 168 стр.

С. В. Шувалов. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М.—Л., Гиз, 1925, 192 стр.

С. Н. Дурылин. Как работал Лермонтов. М., «Мир», 1934, 128 стр.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, 221 стр.

- 256 -

М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, 88 стр. (Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина. Отдел рукописей).

Содержание. Н. Л. Бродский. Московский университетский благородный пансион эпохи Лермонтова (из неизданных воспоминаний графа Д. А. Милютина). В. С. Нечаева. Суд над убийцами Лермонтова («Дело Штаба Отдельного кавказского корпуса» и показания Н. С. Мартынова). Э. Г. Герштейн. Отклики современников на смерть Лермонтова (по неопубликованным материалам архивов Елагиных, Булгаковых, Каткова и Самариных). В. С. Нечаева. К истории текста стихотворения «Валерик» (список из архива Ю. Ф. Самарина). В. С. Любимова-Дороватовская. Списки поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» (по материалам отдела рукописей). Автографы и рисунки М. Ю. Лермонтова, находящиеся в отделе рукописей <Гос. библиотеки СССР им. Ленина>.

Л. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, 223 стр.

С. Н. Дурылин. «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. М., Учпедгиз, 1940, 255 стр.

Л. П. Семенов. Лермонтов и фольклор Кавказа. Пятигорск, 1941, 98 стр.

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростовское обл. книгоизд-во, 1941, 303 стр.

Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сборник 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, 644 стр. (АН СССР, Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького).

Содержание. В. Я. Кирпотин. «Неведомый избранник». Н. Л. Бродский. Лермонтов-студент и его товарищи. Э. Г. Герштейн. Лермонтов и «кружок шестнадцати». Е. Н. Михайлова. Идея личности у Лермонтова и особенности ее художественного воплощения. С. Н. Дурылин. На путях к реализму. С. В. Шувалов. Мастерство Лермонтова. Л. Б. Перльмуттер. Язык прозы М. Ю. Лермонтова. Д. Д. Благой. Лермонтов и Пушкин. Б. В. Нейман. Русские литературные влияния в творчестве Лермонтова. М. Нольман. Лермонтов и Байрон. М. А. Белкина. «Светская повесть» 30-х годов и «Княгиня Лиговская» Лермонтова. К. Ломунов. Сценическая история «Маскарада» Лермонтова. Д. Я. Гершензон. Лермонтов в русской критике. Г. В. Морозова. Встречи Лермонтова с декабристами на Кавказе. Ф. Майский. Новые материалы к биографии М. Ю. Лермонтова.

Литературное наследство, т. 43—44. М. Ю. Лермонтов, I. М., Изд. АН СССР, 1941, 828 стр.

Содержание. В. Комаров. Лермонтов в наши дни. Б. Эйхенбаум. Литературная позиция Лермонтова. В. Асмус. Круг идей Лермонтова. А. Федоров. Творчество Лермонтова и западные литературы. М. Азадовский. Фольклоризм Лермонтова. М. Штокмар. Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова. Г. Виноградов. Произведения Лермонтова в народно-поэтическом обиходе. Л. Пумпянский. Стиховая речь Лермонтова. И. Розанов. Лермонтов в истории русского стиха. Б. Томашевский. Проза Лермонтова и западноевропейская литературная традиция. В. Виноградов. Стиль прозы Лермонтова. В. Комарович. Автобиографическая основа «Маскарада». Л. Гроссман. Лермонтов и культуры Востока. Н. Мордовченко. Лермонтов и русская критика 40-х годов. Я. Эльсберг. Революционные демократы о Лермонтове.

- 257 -

Н. Л. Бродский. М. Ю. Лермонтов. Биография. Т. I. 1814—1832. М., Гослитиздат, 1945, 347 стр.

Историко-литературный сборник. М., Гослитиздат, 1947, стр. 173—343.

Содержание. Н. К. Пиксанов. Крестьянское восстание в «Вадиме» Лермонтова. Н. Л. Бродский. «Бородино» Лермонтова. А. Г. Цейтлин. Из истории русского общественно-психологического романа.

Литературное наследство, т. 45—46. М. Ю. Лермонтов, II. М., Изд. АН СССР, 1948, 806 стр.

Содержание. Б. Эйхенбаум. Казанская тетрадь Лермонтова. А. Михайлова. Последняя редакция «Демона». М. Ю. Лермонтов. Письмо к А. М. Гедеонову. Публ. Л. Модзалевского. М. Ю. Лермонтов. Письмо к А. И. Тургеневу. Публ. Н. Пахомова. М. Ю. Лермонтов. Письмо к А. И. Философову. Публ. А. Михайловой. В. Мануйлов. Утраченные письма Лермонтова. Н. Пахомов. Живописное наследство Лермонтова. Т. Левит. Литературная среда Лермонтова в Московском благородном пансионе. Л. Гроссман. Стиховедческая школа Лермонтова. И. Андроников. Лермонтов в работе над романом о Пугачевском восстании. Н. Бродский. Святослав Раевский, друг Лермонтова. И. Боричевский. Пушкин и Лермонтов в борьбе с придворной аристократией. В. Мануйлов. Лермонтов и Краевский. Э. Герштейн. Дуэль Лермонтова с Барантом. А. Савинов. Лермонтов и художник Г. Г. Гагарин. Н. Бронштейн. Доктор Майер. И. Эйгес. Музыка в жизни и творчестве Лермонтова. С. Дурылин. Врубель и Лермонтов. В. Мануйлов. Бумаги Е. А. Арсеньевой в Пензенском государственном архиве. Л. Модзалевский. Письма Е. А. Арсеньевой о Лермонтове. А. Михайлова. Лермонтов и его родня, по документам архива А. И. Философова. Э. Герштейн. Лермонтов и семейство Мартыновых. Л. Каплан. А. Я. Булгаков о дуэли и смерти Лермонтова. В. Смотров. Письмо Н. Молчанова к В. В. Пассеку о последних днях и гибели Лермонтова. В. Мануйлов. Отклик современника на смерть Лермонтова. В. Баранов. Лермонтов в Москве. Н. Бродский. Лермонтов и Белинский на Кавказе в 1837 году. М. Ашукина-Зенгер. О воспоминаниях В. В. Боборыкина о Лермонтове. Л. Каплан. П. П. Вяземский — автор «Писем и записок» Омэр де Гелль. П. Попов. Отклики иностранной печати на публикацию «Писем и записок» Омэр де Гелль. И. Беккер. К. А. Горбунов и его портрет Лермонтова. И. Розанов. Лермонтов в поэзии его современников. С. Клепиков. Лермонтов и его произведения в русской народной картинке.

Т. Иванова. Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. 1837—1832. «Московский рабочий». 1950, 191 стр.

В. А. Мануйлов. Михаил Юрьевич Лермонтов. 1814—1841. М.—Л., «Искусство», 1950, 160 стр. (серия «Русские драматурги»).

И. Л. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, 318 стр.

И. Л. Андроников. Лермонтов. Исследования. Статьи. Рассказы. Пензенское обл. изд-во, 1952, 347 стр.

Литературное наследство, т. 58. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., Изд. АН СССР, 1952, стр. 359—492.

Содержание. Э. Найдич. Неизвестные эпиграммы Лермонтова. Р. Заборова. Неизвестное стихотворение Лермонтова и В. А. Соллогуба. Отклики Лермонтова на политические и литературные события 1820—1830 годов (статьи Н. Любович, Э. Найдича, Э. Герштейн и Б. Бухштаба).

- 258 -

С. Андреев-Кривич. Два распоряжения Николая I. Л. Иванова. Лермонтов и декабрист М. А. Назимов. П. Вырыпаев. Лермонтов и крестьяне (по материалам архивов Пензенской области). Ю. Оксман. Лермонтов в записках А. И. Арнольди. Вокруг Лермонтова (сообщения М. Ашукиной, Э. Найдича, А. Михайловой, В. Баранова).

А. Н. Соколов. Михаил Юрьевич Лермонтов. Изд. 2. М., Изд. МГУ, 1952, 91 стр.

С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, 151 стр.

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное изд-во, 1954, 223 стр.

Т. Иванова. Юность Лермонтова. М., «Советский писатель», 1957, 359 стр.

Е. Михайлова. Проза Лермонтова. М., Гослитиздат, 1957, 381 стр.

Ираклий Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Тбилиси, «Заря Востока», 1958, 236 стр.

Д. А. Гиреев. Поэма Лермонтова «Демон». Творческая история и текстологический анализ. Орджоникидзе, Сев.-Осетинское книжное изд-во, 1958, 207 стр.

Д. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., «Советский писатель», 1959, 326 стр.

М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников <Пред., вступ. заметки, подг. текста и прим. В. А. Мануйлова и М. И. Гиллельсона>. Пензенское книжное изд-во, 1960, 374 стр.

М. Ю. Лермонтов. Сборник статей и материалов. Под ред. Д. А. Гиреева, А. М. Докусова (отв. ред.), В. А. Мануйлова, А. В. Попова, П. Е. Селегея и Л. П. Семенова. Ставропольское книжное изд-во, 1960, 318 стр.

Содержание. Л. П. Семенов. Мотивы горского фольклора и быта в поэме Лермонтова «Хаджи Абрек». П. Е. Селегей. К вопросу об истоках фольклоризма М. Ю. Лермонтова. Б. М. Эйхенбаум. «Испанцы» Лермонтова как политическая трагедия. Е. М. Пульхритудова. «Валерик» М. Ю. Лермонтова и становление психологического реализма в русской литературе 30-х годов XIX века. Н. А. Любович. О пересмотре традиционных толкований некоторых стихотворений Лермонтова. С. С. Советов. Работа М. Ю. Лермонтова над языком «Мцыри» (вопросы лексики и семантики). Ф. Ф. Майский. М. Ю. Лермонтов и Карамзины. А. Н. Михайлова. Стихотворение М. Ю. Лермонтова А. А. Олениной (сообщение). А. Н. Михайлова. Письмо А. М. Меринского П. А. Ефремову о Лермонтове (публикация). Э. Г. Герштейн. Секретные сведения о Лермонтове Э. Г. Герштейн. К истории высылки Лермонтова из Петербурга в 1841 году. А. И. Гребенкова. Музей «Домик Лермонтова» в Пятигорске (краткий исторический очерк). В. Я. Симанская. Шотландка — селение Каррас (лермонтовские места в Пятигорье). А. М. Докусов. «Демон» и «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» в русской музыке (из цензурной и сценической истории опер «Демон» и «Купец Калашников»). А. Н. Михайлова. Стихотворение гимназиста Стронина «На смерть Лермонтова». С. И. Недумов. Неизвестное стихотворение, приписываемое Лермонтову. С. И. Недумов. Новые материалы о декабристе М. А. Назимове. В. А. Мануйлов и С. И. Недумов. Друг Лермонтова А. П. Шан-Гирей. О. Э. Богданова. Архивные материалы о П. И. Петрове — родственнике

- 259 -

М. Ю. Лермонтова. Э. Г. Герштейн. Николай I и А. А. Столыпин (Монго). Э. Г. Герштейн. Некоторые данные об А. И. Васильчикове. Л. П. Семенов и Д. А. Гиреев. Новое академическое издание М. Ю. Лермонтова. Т. П. Голованова. Б. В. Томашевский как редактор академического издания сочинений М. Ю. Лермонтова. К вопросу о дуэли и смерти М. Ю. Лермонтова. От музея «Домик Лермонтова». Л. П. Семенов (1886—1959) (некролог).

3. БИБЛИОГРАФИЯ БИБЛИОГРАФИИ

В. И. Межов. История русской и всеобщей словесности. Библиографические материалы, расположенные в систематическом порядке и касающиеся литератур: русской и других славянских наречий, западноевропейской, североамериканской и восточной, и появившихся в свете на русском языке как отдельными сочинениями, так и статьями в периодических изданиях за последние 16 лет, т. е. с 1855 до 1870 года включительно. СПб., 1872, 710 стр.

Стр. 389—390; №№ 10741—10756: литература о Лермонтове; стр. 498, №№ 13116—13117: письма Лермонтова, изданные в РА.

П. Ефремов. Список сочинений Лермонтова с указанием первой публикации. Статьи и заметки о Лермонтове и его сочинениях. Переводы Лермонтова на английский, немецкий, шведский, польский и сербский языки. Портреты и рисунки. — В кн.: Лермонтов М. Ю. Сочинения с портретом его, двумя снимками с почерка и статьею о Лермонтове А. Н. Пыпина. Изд. 3, вновь сверенное с рукописями, испр. и доп. Под ред. П. А. Ефремова. СПб., изд. А. Глазунова, 1873, стр. 382—394.

Н. Н. Буковский. Библиография. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Первое полное издание В. Ф. Рихтера под ред. П. А. Висковатого. Т. 3. М., 1891, стр. 1—64 (2-й пагинации).

1. Некрологи, биографии, материалы, заметки, воспоминания, стихотворения и о памятнике Лермонтову. 1825—1889 (453 названия). 2. Рецензии, отзывы, заметки, критические статьи и библиография о произведениях Лермонтова (563 названия).

А. В. Мезьер. Русская словесность с XI по XIX столетие включительно. Библиографический указатель произведений русской словесности в связи с историей литературы и критикой. Книги и журнальные статьи. Ч. 2. Русская словесность XVIII и XIX столетий. Пред. Н. А. Рубакина. СПб., 1902, 652 стр.

Стр. 182—189: 1. Биографические сведения, воспоминания и письма. 2. Общая характеристика. 3. Библиографические заметки. 4. Об отдельных произведениях Лермонтова. 5. Учебные пособия при изучении произведений Лермонтова (223 названия); стр. 496—497: дополнения и поправки (6 названий).

Каталог Одесской городской публичной библиотеки. Т. 4, XXIII. Отдел имени М. Ю. Лермонтова. Одесса, 1904, 30 стр.

Содержание. Сочинения М. Ю. Лермонтова в отдельных изданиях. Журналы, сборники, альманахи, хрестоматии и проч., в которых помещены произведения М. Ю. Лермонтова. Переводы сочинений М. Ю. Лермонтова. Сочинения, журналы, сборники, газеты, в которых помещены статьи и отзывы

- 260 -

о М. Ю. Лермонтове, его произведениях, переводах, портретах, рукописях, изданиях его сочинений, рисунки к произведениям Лермонтова. Музыкальные произведения на слова Лермонтова. Оперы <«Демон» и «Купец Калашников»>.

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Под ред. А. И. Введенского. Т. I. Стихотворения и поэмы. СПб., «Просвещение», 1909, 332 стр. (Всемирная библиотека. Собрания сочинений знаменитых русских и иностранных писателей).

Стр. CIII—CX: важнейшие источники для биографии Лермонтова (139 названий).

М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Т. 5. Под ред. и с прим. Д. И. Абрамовича. СПб., 1913, 257 стр. (Академическая библиотека русских писателей).

Содержание. 1. М. Ю. Лермонтов: а) обзор источников для биографии, б) материалы для биографии и литературной характеристики. 2. Хронологическая канва для биографии Лермонтова. 3. Рукописи Лермонтова: а) рукописи Лермонтовского музея, б) рукописи имп. Публичной библиотеки, в) рукописи имп. Российского исторического музея, г) рукописи библиотеки имп. Академии наук, д) рукописи Московского Публичного и Румянцевского музеев, е) рукописи Лермонтова, принадлежащие разным лицам и учреждениям. 4. Список произведений Лермонтова по времени первого появления их в печати. 5. Обзор изданий сочинений Лермонтова. 6. Лермонтов у славян, немцев, французов и англичан: а) П. А. Заболотский. Лермонтов у славян, б) Ф. Дукмайер. Лермонтов у немцев, в) А. Мазон. Лермонтов у французов, г) К. Н. Фаминский. Лермонтов у англичан. 7. Обзор литературы о Лермонтове.

Приложения: стихотворения Лермонтова, не вошедшие в собрание сочинений. Стихотворения, приписываемые Лермонтову.

Н. К. Пиксанов. Три эпохи: Екатерининская, Александровская, Николаевская. Темы. Библиография. Вопросники. Пособие для высшей школы и самообразования. Изд. 2, совершенно перераб. СПб., 1913, 83 стр.

Стр. 30—34: Лермонтов. 1. Интимные мотивы в юношеской лирике Лермонтова (в связи с биографией и в аналогиях с лицейской лирикой Пушкина). 1828—1832. 2. Значение юнкерских лет в жизни Лермонтова (пересмотр мнений и фактов). 3. Личность Мартынова. 4. Пушкинское в поэзии Лермонтова. 5. Ориентальные сюжеты в русской поэзии 20—30-х годов XIX века. 6. Эволюция типа Печорина в творчестве Лермонтова. 7. Байронизм Лермонтова. 8. Поэма Лермонтова «Демон». 9. «Песня о купце Калашникове...» и народнопоэтическая стихия у Лермонтова.

Д. Абрамович. Лермонтов Михаил Юрьевич. — В кн.: Русский биографический словарь (Лабзина-Ляшенко). СПб., 1914.

Стр. 312—315: издания сочинений Лермонтова. Переводы произведений Лермонтова. Материалы для биографии Лермонтова. Биографические очерки. Критическая литература о произведениях Лермонтова (всего 145 названий).

С. А. Венгеров. Источники словаря русских писателей. Т. III, Карамышев — Ломоносов. Пг., 1914.

Стр. 444—466: М. Ю. Лермонтов. 1. Словари и справочники. 2. Сборники историко-литературных и критических статей и библиографические указатели. 3. Истории литературы и другие учебные пособия. 4. Книги общего характера. 5. Монографии, посвященные Лермонтову. 6. Статьи в альманахах, газетах и журналах. 7. Отзывы.

- 261 -

Н. Б<ахтин>. Лермонтовская юбилейная литература. — Народное образование, 1914, т. 2, № 10, стр. 317—321.

Составлено по данным «Книжной летописи» (1914, по № 41) и по обзору «Правительственного вестника» (1914, № 233).

Содержание. 1. Биографические сведения. 2. Критические оценки и проч. 3. Школьный праздник. 4. Полные собрания сочинений. 5. Избранные сочинения. 6. Отдельные сочинения. 7. Музыкальные произведения в честь Лермонтова: а) сборники, б) отдельные произведения для детских и женских голосов, в) то же для смешанного хора, г) для разных голосов.

О. Покотилова. Обзор юбилейной литературы о М. Ю. Лермонтове. — Русская школа, 1914, № 12, стр. 15—28 (3-й пагинации).

Содержание. Издание сочинений М. Ю. Лермонтова. Общие обзоры. Лермонтов и творчество других писателей, западных и русских: а) влияние на Лермонтова, б) влияние Лермонтова. Книги по отдельным вопросам (18 названий). Продолжение: Русская школа, 1915, № 2, стр. 1—15 (3-й пагинации).

А. Багрий. Лермонтов в юбилейной литературе. — ЖМНП, 1915, кн. 6, стр. 61—104.

Содержание. Труды общего характера. Лермонтов и Пушкин. Лермонтов и западные литературы. Лермонтов и Лев Толстой. Венок М. Ю. Лермонтову. Итоги. Указатель лермонтовской юбилейной литературы: 1. Научные труды о Лермонтове и журнальные статьи. 2. Популярные очерки жизни и творчества Лермонтова. 3. Издания произведений Лермонтова. 4. Переиздания, приноровленные к юбилею Лермонтова. Юбилей Лермонтова в музыке.

То же в отдельном издании: А. В. Багрий. Лермонтов в юбилейной литературе 1914 года. — Библиографический обзор с указателем. Пг., 1915, 51 стр. (240 назв.).

А. Г. Максимов. Юбилейная лермонтовская литература 1914 года. Пг., 1915, 15 стр.

Оттиск из Известий ОРЯС, 1914, т. 19, кн. 4, стр. 186—200.

Содержание. 1. Исследования по различным вопросам, касающимся творчества Лермонтова. 2. Сочинения, посвященные анализу творчества Лермонтова в полном его объеме. 3. Полные собрания сочинений. 4. Издания отдельных произведений. 5. Сборники сочинений М. Ю. Лермонтова. 6. Биография. Оценка литературной деятельности. 7. Журнальные и газетные статьи (130 названий).

О. Покотилова. Обзор юбилейной литературы о М. Ю. Лермонтове. — Русская школа, 1915, № 2, стр. 1—15 (3-й пагинации). 5. Сборники. 6. Книги для учащихся и популярные. 7. Иллюстрации (начало обзора см.: Русская школа, 1914, № 12, стр. 15—28).

Леонид Семенов. М. Ю. Лермонтов. Статьи и заметки, I. М., 1915, 294 стр.

Стр. 51—203: юбилейная литература о Лермонтове. Книги, брошюры, журнальные статьи и заметки. Газетные статьи и заметки. Книги, брошюры, журнальные статьи для учащихся низшей и средней школы. Собрание сочинений Лермонтова. Стихотворения, посвященные и приписываемые Лермонтову. Драматические произведения. Словари и справочные издания, статьи и заметки

- 262 -

библиографического характера. Иллюстрированные издания сочинений Лермонтова, иллюстрации в монографиях, журналах и газетах.

В некоторых случаях указаны рецензии. Часть литературы аннотирована (475 названий).

Вольная русская печать в Российской Публичной библиотеке. Под ред. В. М. Андерсона. Пг., 1920, 330 стр.

Стр. 64: произведения Лермонтова, запрещенные в России.

И. В. Владиславлев. Русские писатели XIX—XX ст. Опыт библиографического пособия по русской литературе. Изд. 4, перераб. и знач. доп. М.—Л., 1924.

Стр. 177—181: библиография произведений Лермонтова и литературы о нем.

И. В. Владиславлев. Литература великого десятилетия (1917—1927). Художественная литература. Критика. История литературы. Литературная теория и методология. Т. I. М.—Л., Гиз, 1928.

Стр. 147—148: библиография произведений Лермонтова и литературы о нем (38 названий).

Н. И. Мацуев. Художественная литература и критика. Русская и переводная. 1926—1928. Библиографический указатель. Статьи и рецензии о книгах, теория и история литературы, критика, иконография писателей. Пред. Н. К. Пиксанова. М., 1929.

Стр. 83: библиография произведений Лермонтова и литературы о нем.

П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове. Вып. II. Л., «Прибой», 1929, 247 стр. с илл.

Стр. 242—247: список материалов, использованных в «Книге о Лермонтове». 1. Печатные материалы. 2. Рукописные материалы: а) материалы, публикующиеся по собраниям Лермонтовского музея Пушкинского дома, б) материалы, публикующиеся по собраниям архива Московского исторического музея, в) материалы, публикующиеся по собраниям Ленинградской Публичной библиотеки, г) материалы, публикующиеся по частным собраниям.

К. Д. Александров и Н. А. Кузьмина. Библиография текстов Лермонтова. Публикации, отдельные издания и собрания сочинений. Т. I. М.—Л., Изд. АН СССР, 1936, 479 стр. Институт литературы (Пушкинский дом). Материалы для библиографии Лермонтова. Под ред. В. А. Мануйлова. <В основном разделе 2467 библиографических описаний>.

Н. Воскресенская, Н. Мацуев и Е. Петровская. М. Ю. Лермонтов. К 125-летию со дня рождения. 1814—1939. Библиографический указатель. Под ред. Н. Мацуева. М., 1939, 40 стр. (Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина. Научно-библиографический отдел).

Л. М. Добровольский. М. Ю. Лермонтов (1814—1841). К 125-летию со дня рождения. Указатель литературы. Л., 1939, 24 стр. с факсимиле (Гос. Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина).

- 263 -

Содержание. Даты жизни и творчества М. Ю. Лермонтова. Библиография. I. Тексты Лермонтова 1. Отдельные прижизненные издания. 2. Основные собрания сочинений II. Мемуары. III. Общие очерки жизни и творчества. IV. Проза. V. Лирика. VI. Поэмы. VII. Драматические произведения. VIII. Язык, стихосложение и стиль Лермонтова. IX. Лермонтов и фольклор. Х. Лермонтов и цензура. XI. Лермонтов и русские писатели. XII. Лермонтов и Запад. XIII. Справочные издания.

М. Ю. Лермонтов. 1814—1841. Краткий указатель литературы. М., 1939, 24 стр. (Что читать о жизни замечательных людей. Вып. 4).

Содержание. Даты жизни и творчества М. Ю. Лермонтова. Издания произведений. Биографический материал о Лермонтове. О творчестве Лермонтова. К вопросу о литературных влияниях в творчестве Лермонтова. Новые книги о жизни и творчестве Лермонтова (готовятся к печати). Библиографические указатели.

Рец.: С. Штрайх. — Литературное обозрение, 1940, № 6, стр. 53—56.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, Орджоникидзевское краевое изд-во, 1939, 221 стр.

Стр. 8—10: литература к теме «Лермонтов на Кавказе»; стр. 183—193: примечания (253 названия); стр. 215—219: журналы и газеты 1841—42 гг. о смерти М. Ю. Лермонтова.

Э. Карачунская. Журнально-газетные статьи о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. — Что читать, 1941, № 3, стр. 55—57 (75 названий).

И. Р. Эйгес. Лермонтоведение последних лет. — Литература в школе, 1941, № 4, стр. 91—104.

Е. С. Смирнова-Чикина. М. Ю. Лермонтов. Рекомендательный указатель литературы. Под ред. проф. Н. Л. Бродского. М., 1945, 71 стр. (Гос. библиотека СССР им. Ленина. Великие русские писатели. Вып. 2).

Содержание. Предисловие. Даты жизни и творчества. Издания произведений. Биографические материалы. Оценка Лермонтова в XIX—XX вв. Лермонтов в изобразительном искусстве. Библиография. Произведения М. Ю. Лермонтова на языках народов СССР.

Е. И. Рыскин. Основные издания сочинений русских писателей XIX века. Изд. 2, перераб. и доп. М., Госкультпросветиздат, 1948, 259 стр.

Стр. 76—82: М. Ю. Лермонтов (23 названия).

Е. И. Рыскин. Библиографические указатели русской литературы XIX века. Под ред. Б. П. Козьмина. М., Изд. Всесоюзной кн. палаты, 1949, 260 стр.

Стр. 227—228: М. Ю. Лермонтов (17 названий).

Русские писатели первой половины XIX века. Рек. указатель литературы. Под ред. Н. Л. Бродского, сост. Р. Д. Крендель, Б. А. Пескина, Г. А. Петрова и др. М., 1951, 336 стр. с порт.

Стр. 167—197: Михаил Юрьевич Лермонтов.

Содержание. Основные издания произведений. Литература о жизни и творчестве. Общие работы. Лирика. Поэмы. «Песня о купце Калашникове». «Демон».

- 264 -

«Мцыри». Проза. «Вадим». «Княгиня Лиговская». «Герой нашего времени». Драматургия. «Странный человек». «Маскарад». Лермонтов и фольклор. Язык и стиль Лермонтова. Лермонтов-художник. Отдельные вопросы творчества. Лермонтов и мировая литература. Лермонтов и русская литература. Лермонтов и Пушкин. Лермонтов и Гоголь. Лермонтов и Белинский. Лермонтов и Горький. Лермонтов и Маяковский. Лермонтов и литература народов СССР. Лермонтов и зарубежная литература. Биографические материалы. Общие работы. Отдельные периоды. Отдельные вопросы биографии. Дуэль и смерть Лермонтова. Памятные места. Воспоминания. Изучение Лермонтова в школе. Библиография.

Литература аннотирована.

Б. В. Нейман. Новые работы о Лермонтове. — Литература в школе, 1953, № 6, стр. 77—80 (77 названий).

Н. С. Авилова, Е. П. Черкасова и Н. Ю. Шведова. Библиографический указатель литературы по русскому языкознанию с 1825 по 1880 год. Вып. 4. История русского литературного языка. Стилистика и культура речи. М., Изд. АН СССР, 1956, 583 стр.

Стр. 219—222: Лермонтов (118 названий).

А. В. Попов. М. Ю. Лермонтов. Для студентов историко-филологического факультета и преподавателей средних школ. Ставрополь, 1957, 67 стр. (Ставропольский гос. пед. ин-т, кафедра литературы. На правах рукописи).

Стр. 36—64: рекомендательный список литературы для самостоятельного изучения жизни и творчества М. Ю. Лермонтова. 1. Общие работы. 2. Отдельные вопросы биографии. 3. Лермонтов на Кавказе. 4. Лермонтов и декабристы. 5. Дуэль и смерть Лермонтова. 6. Лирика Лермонтова. 7. Поэмы: а) «Песня про купца Калашникова», б) «Мцыри», в) «Демон». 8. Проза: а) «Вадим», б) «Княгиня Лиговская», в) «Герой нашего времени». 9. Драматургия: а) «Странный человек», б) «Маскарад». 10. Язык и стиль Лермонтова. 11. Лермонтов-художник. 12. Изучение Лермонтова в школе. 13. Лермонтовские места (176 названий). Литература аннотирована.

__________

- 265 -

IV. ТЕМЫ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

БИОГРАФИЯ ЛЕРМОНТОВА

1. ДЕТСКИЕ И ОТРОЧЕСКИЕ ГОДЫ (1814—1827)

Рождение в Москве. Переезд в Тарханы. Смерть матери. Семейные распри. Отъезд Ю. П. Лермонтова из Тархан. Е. А. Арсеньева и ее роль в воспитании Лермонтова. Природа, фольклор Пензенской губернии. Первые впечатления от крепостнической действительности. Рассказы тарханских старожилов о пугачевском восстании и об участии пензенского ополчения в Отечественной войне 1812 года. Сочувственное отношение к декабристам в семье Столыпиных (А. А. Столыпин и Д. А. Столыпин и их связи с декабристами).

Первые поездки с бабушкой на Кавказ (1818, 1820, 1825). Детские впечатления от кавказской природы и жизни народов Кавказа. Родственники Е. А. Арсеньевой на Кавказе. Первое знакомство с поэмой Пушкина «Кавказский пленник». Автобиографические заметки и стихотворения Лермонтова о Кавказе.

Переезд в Москву осенью 1827 года. Домашние учителя (Капе, Жандро, Виндсон, А. З. Зиновьев, А. Ф. Мерзляков). Литературные и театральные интересы Лермонтова-отрока. Облик Москвы того времени и его отражение в более позднем школьном сочинении Лермонтова «Панорама Москвы». Рассказы старших современников о пожаре Москвы в сентябре 1812 года и о войне с Наполеоном.

Библиография

Список посетителей и посетительниц Кавказских вод в 1825 году. — ОЗ, 1825, № 64, стр. 260.

М. Гершензон. Мудрость Пушкина. Книгоиздательство писателей в Москве, 1919, стр. 177—184.

Письма Н. Н. Раевского (отца) к Ек. Н. Раевской с Минеральных Вод в 1820 году.

- 266 -

М. И. Глинка. Записки. Под ред. В. Богданова-Березовского. Л., Музгиз, 1953, стр. 38—41.

О поездке М. И. Глинки на минеральные воды в 1823 году.

А. Корсаков. Заметка о Лермонтове. — РА, 1881, кн. 3, стр. 456—458.

А. П. Шан-Гирей. М. Ю. Лермонтов. — РО, 1890, т. 4, кн. 8, стр. 725—727.

Воспоминания родственника, сверстника и друга поэта, воспитывавшегося с Лермонтовым в Тарханах.

П. Шугаев. Из колыбели замечательных людей. — Живописное обозрение, 1898, № 25, стр. 499—504.

Висковатый, стр. 5—38.

Щеголев, вып. I, стр. 9—42.

В. А. Мануйлов. Новые воспоминания о Лермонтове. — В кн.: Литературный архив. Материалы по истории литературы и общественного движения. Т. I. М.—Л., Изд. АН СССР, 1933, стр. 426—431.

Мемуары А. З. Зиновьева, учителя Лермонтова. — Семейный быт поэта, учение в Московском благородном пансионе.

Бродский, стр. 3—66.

В. А. Мануйлов. Семья и детские годы Лермонтова. — Звезда, 1939, № 9, стр. 103—136.

В. Корнилов. Тарханы. Музей-усадьба М. Ю. Лермонтова. М., Гослитмузей, 1948, 72 стр.

Детство Лермонтова; народные предания о поэте; организация в 1936—1939 годах лермонтовского музея в Тарханах.

В. Мануйлов. Лермонтов в Тарханах. Пензенское обл. изд-во, 1949, стр. 3—65.

В. С. Нечаева. В. Г. Белинский. Начало жизненного пути и литературной деятельности. 1811—1830. <М.>, Изд. АН СССР, 1949, стр. 309—316 и 433—434.

О произволе чембарских помещиков.

В. Мануйлов. Бумаги Е. А. Арсеньевой в Пензенском государственном архиве. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 625—640.

Публикация заемных писем, выданных Е. А. Арсеньевой Ю. П. Лермонтову, и некоторых других документов.

П. Вырыпаев. Лермонтов и крестьяне. По материалам архивов Пензенской области. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 441—448.

Мануйлов, стр. 264—273.

П. Вырыпаев, Г. Похвиснев. Музей М. Ю. Лермонтова. Путеводитель. Изд. 2, доп. и испр. Пензенское книжное изд-во, 1956, 93 стр.

Т. Иванова. Юность Лермонтова. М., «Советский писатель», 1957, стр. 3—37.

Лермонтов, т. VI, стр. 783—789.

- 267 -

2. ЛЕРМОНТОВ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТСКОМ
БЛАГОРОДНОМ ПАНСИОНЕ (1828—1830)

Краткая справка об истории пансиона. Просветительские традиции пансиона. Литераторы и общественные деятели (воспитатели и воспитанники) в годы, предшествующие поступлению Лермонтова. Пансион в первые годы последекабрьской реакции; настороженное отношение правительства к пансиону, чтение воспитанниками декабристской литературы. Однокашники Лермонтова. Содержание и идейная направленность занятий. Преподаватели пансиона (А. Ф. Мерзляков, С. Е. Раич и другие) и их влияние на литературное и общее развитие Лермонтова. Широта литературных интересов, солидная филологическая подготовка воспитанников. Литературный кружок под руководством С. Е. Раича. Рукописные журналы в пансионе. Театральные представления воспитанников. Издание альманаха «Цефей». Интерес воспитанников к московским журналам («Атеней», «Галатея», «Московский вестник»). Успехи Лермонтова в занятиях науками и искусствами. Посещение пансиона Николаем I и расформирование пансиона.

Личные знакомства Лермонтова в эти годы (семья Лопухиных, Е. А. Сушкова и другие). Летние каникулы в Середникове, имении Столыпиных.

Творчество Лермонтова в эти годы.

Библиография

Литература о Московском университетском благородном пансионе:

Н. В. Сушков. Московский университетский благородный пансион и воспитанники Московского университета, гимназий его, университетского благородного пансиона и дружеского общества. М., 1858, XII + 122 стр.

Отрицательный отзыв Н. А. Добролюбова об этой книге опубликован без подписи в «Современнике» (1858, кн. V, стр. 31—44); Ср.: Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений. Т. V. М., Гослитиздат, 1941, стр. 288—298.

П. Н. Сакулин. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. Т. I, ч. 1. М., 1913, стр. 8—102.

Воспоминания А. З. Зиновьева; см. библиографию к теме «Детские и отроческие годы (1814—1827)».

Воспоминания Д. А. Милютина опубликованы Н. А. Бродским в издании Гос. библиотеки СССР имени В. И. Ленина, Отдел рукописей. М. Ю. Лермонтов. Статьи материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 7—13.

Литература о жизни и творчестве Лермонтова в 1828—1830 годы:

- 268 -

Лермонтов, т. VI, стр. 404—406.

Висковатый, стр. 28—102: ср его же очерк истории пансиона: РМ, 1881, кн. XI, стр. 157—162 и 166.

Н. А. Огарева-Тучкова. Воспоминания. 1848—1870. М., 1903.

Стр. 246—247: воспоминания бывшей гувернантки Столыпиных m-lle Michel о жизни в Середникове и о встречах с Лермонтовым.

А. Столыпин. Средниково (Из семейной хроники). — Столица и судьба, 1913, № 1, стр. 2—4.

Изложение воспоминаний современников о Лермонтове. Наружность Лермонтова, пребывание его в Середникове. Увлечение Лермонтова Е. А. Хвостовой (к истории создания стихотворения «У врат обители святой»).

Щеголев, вып. I, стр. 42—63.

Бродский, стр. 45—285.

Ф. Ф. Майский. Новые материалы к биографии М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. М., Гослитиздат, 1941, стр. 633—643.

Новые данные о пребывании Лермонтова в пансионе: дата поступления, даты экзаменов, характеристика преподавателей и товарищей Лермонтова.

Ф. Ф. Майский. Юность Лермонтова (новые материалы о пребывании Лермонтова в Благородном пансионе). — Труды Воронежского гос. ун-та, 1947, т. XIV, вып. II, стр. 185—259.

Работа написана на основании малоизвестных печатных источников и новых архивных материалов.

Т. Левит. Литературная среда Лермонтова в Московском благородном пансионе. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 225—254.

Об издании альманаха «Цефей» (1829) воспитанниками Московского благородного пансиона. Автор высказывает предположение о непосредственном участии Лермонтова в альманахе.

В. А. Мануйлов. М. Ю. Лермонтов. М.—Л., «Искусство», 1950, стр. 21—80.

Т. Иванова. Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. «Московский рабочий», 1950, 189 стр.

Т. Иванова. Юность Лермонтова. М., «Советский писатель», 1957, стр. 38—103.

Мануйлов, стр. 273—293.

Лермонтов, т. VI, стр. 789—794.

Т. Иванова. Четыре лета. Лермонтов в Середникове. М., Детгиз, 1959, 93 стр.

3. ЛЕРМОНТОВ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ
(1830—1832)

Характеристика роли Московского университета в истории русского просвещения. Идейная атмосфера Московского университета начала 30-х годов XIX века. Московский университет в дни холеры 1830—31 годов. Кружок Белинского. Окружение Лермонтова. Костенецкий — общий знакомый Лермонтова и

- 269 -

Герцена. Значение университетских лекций для формирования мировоззрения и поэзии Лермонтова. Прогрессивные и реакционные профессора университета. Маловская история и участие в ней Герцена, Костенецкого и Лермонтова. Студенческий кружок друзей Лермонтова.

Юношеская любовь Лермонтова к Н. Ф. Ивановой и ее отражение в творчестве Лермонтова начала 30-х годов.

Стихи, драмы и поэмы Лермонтова, написанные в эти годы.

Вынужденный уход Лермонтова из университета и переезд в Петербург.

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 407—409.

Герцен, т. VIII, стр. 106—150; т. VII, стр. 5—259.

П. Вистенгоф. Из моих воспоминаний. — ИВ, 1884, т. 16, стр. 329—353.

Я. И. Костенецкий. Воспоминания из моей студенческой жизни. — РА, 1887, кн. 1, стр. 112—114.

И. А. Гончаров. Воспоминания. — В кн.: И. А. Гончаров. Собрание сочинений в восьми томах. Т. VII. М., 1954, стр. 202; там же: Автобиография. Т. VIII, стр. 228—229.

С. П. Шевырев. История Московского университета. М., 1855, XII + 581 стр.

Биографический словарь профессоров и преподавателей имп. Московского университета... Тт. 1—2. М., 1855, Т. 1—XXVI + 485 стр., т. 2—679 стр.

Рец. Н. Г. Чернышевского см.: Современник, 1855, № 4, стр. 25—39; то же: Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений. Т. II. М., 1949, стр. 662—673.

А. М. Сахаров и Д. К. Шелестов. Московский университет. Краткий исторический очерк. Изд. МГУ, 1955, 164 стр.

Висковатый, стр. 103—135, 141—166.

Щеголев, вып. I, стр. 70—110.

Н. Л. Бродский. Лермонтов-студент и его товарищи. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 40—76.

Студенческие группировки в Московском университете. Сведения о студентах, друзьях Лермонтова, А. Д. Закревском, В. П. Гагарине, Д. П. Тиличееве и др. Автобиографические элементы в романе «Княгиня Лиговская» и драме «Странный человек».

Бродский, стр. 236—347.

Т. Иванова. Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. «Московский рабочий», 1950, стр. 140—180.

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 5—59.

О юношеской любви Лермонтова к Н. Ф. Ивановой; лирические стихотворения, посвященные Н. Ф. Ивановой; автобиографический элемент в драме «Странный человек».

- 270 -

В. С. Нечаева. В. Г. Белинский. Учение в университете и работа в «Телескопе» и «Молве». М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 29—160.

С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 16—72.

Об источниках и прототипах поэмы Лермонтова «Измаил-Бей».

Мануйлов, стр. 294—299.

Т. Иванова. Юность Лермонтова. М., «Советский писатель», 1957, стр. 124—245.

Лермонтов, т. VI, стр. 794—800.

Л. Прокопенко. Неизвестная страница биографии Лермонтова. — Земля родная, Пенза, 1957, № 17, стр. 26—27.

О пребывании Лермонтова в Саратове и Лесной Нееловке Саратовской губернии в январе 1830 года.

Литература о Москве 30-х годов XIX века

Альманах на 1826 для приезжающих в Москву и для самих жителей сей столицы, или новейший указатель Москвы. М., 1825, 136 (VII) стр.

Москва, или исторический путеводитель по знаменитой столице государства Российского. Ч. 1. М., 1827, XVII + VII + 350 стр.

П. И. Гольденберг. Старая Москва. М., Изд. Академии архитектуры СССР, 1947, 96 стр.

Т. Иванова. По лермонтовской Москве. — В кн.: Литературные экскурсии по Москве. М., изд. Гослитмузея, 1948, стр. 56—82.

П. В. Сытин. Из истории московских улиц. Очерки. Изд. 2. М., «Московский рабочий», 1952, стр. 289.

О Поварской улице, на которой жил Лермонтов.

История Москвы. Т. 3. М., Изд. АН СССР, 1954, 872 стр.

Стр. 346—387: гл. IX. «Общественное движение в Москве 1812—1825 гг. Москва и декабристы»; стр. 388—457: гл. X. «Общественные течения 1826—1848 гг.»; стр. 511—557: гл. XII. «Литературная Москва».

4. ЛЕРМОНТОВ В ШКОЛЕ ГВАРДЕЙСКИХ ПОДПРАПОРЩИКОВ
И КАВАЛЕРИЙСКИХ ЮНКЕРОВ
(1832—1834)

Переезд в Петербург. Первые впечатления от столицы. Дружба с С. А. Раевским. Вступительные экзамены. Преподаватели и сотоварищи Лермонтова по школе. Летние лагери. Рукописный журнал юнкеров «Школьная заря».

Петербургские родственники и знакомые поэта. Переезд в Петербург А. П. Шан-Гирея и дружба с ним Лермонтова. Окончание школы и производство Лермонтова в офицеры.

- 271 -

Поэтическая деятельность Лермонтова в эти годы.

Работа над первым прозаическим произведением — историческим романом «Вадим».

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 409—429.

А. Меринский. Воспоминания. — Атеней, 1858, № 48, ч. VI, стр. 286—305.

А. М. Миклашевский. Воспоминания. — PC, 1884, кн. 12, стр. 589—592.

Висковатый, стр. 167—191.

В. Потто. Исторический очерк Николаевского кавалерийского училища. 1823—1873. СПб., 1873, стр. 93—162.

Е. А. Бобров. Из истории русской литературы XVIII и XIX столетий. — Известия ОРЯС, 1909, т. XIV, кн. 1, стр. 90—91.

<А. В. Семека> М. Ю. Лермонтов. 1814—1914. СПб., 1914, стр. 14—19.

Очерк, изданный Комитетом по сооружению при Николаевском кавалерийском училище памятника М. Ю. Лермонтову.

Щеголев, вып. I, стр. 115—163.

В. А. Мануйлов. Записки неизвестного гусара о Лермонтове. — Звезда, 1936, № 5, стр. 183—196.

Записки сослуживца Лермонтова по лейб-гвардии Гусарскому полку А. Ф. Тирана. Требуют критического подхода.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, стр. 56—62.

О поэме «Хаджи Абрек».

Мануйлов, стр. 299—306.

Лермонтов, т. VI, стр. 800—805.

(См. также библиографию к теме «Юношеский незавершенный роман «Вадим».)

Литература о Петербурге

А. Г. Яцевич. Пушкинский Петербург. Л., изд. Пушкинского общества, 1937, XIII + 431 стр.

Много материалов о Петербурге 30-х годов XIX века.

Пушкинский Петербург. Сб. под ред. Б. В. Томашевского. Лениздат, 1949, XVI + 416 стр.

Литературные памятные места Ленинграда. Очерки под общей редакцией А. М. Докусова. Лениздат, 1959, 586 стр.

Стр. 191—214: Л. Н. Назарова. М. Ю. Лермонтов; стр. 543—585: адресной именной указатель и адреса учреждений и общественных мест.

- 272 -

5. ЛЕРМОНТОВ В ПЕТЕРБУРГЕ (1834—1836)

Лермонтов — корнет лейб-гвардии Гусарского полка. Сослуживцы по полку. Первые выезды в свет. Лермонтов и Е. А. Сушкова. Петербургские знакомства (встречи с А. Трубецким, С. Трубецким, А. И. Барятинским, Б. А. Перовским, Н. А. Жерве, С. Голицыным и другими). Посещение Лермонтовым петербургских театров.

Выход в свет в журнале «Библиотека для чтения» поэмы Лермонтова «Хаджи Абрек». Работа над драмой «Маскарад» и представление ее в драматическую цензуру. Отражение в драме «Маскарад» впечатлений автора от петербургского света.

Поездка Лермонтова через Москву в Тарханы к бабушке. Возвращение в Петербург. А. А. Столыпин и поэма «Монго». Знакомство с А. А. Краевским. Работа над романом «Княгиня Лиговская».

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 429—436.

К. Манзей. История лейб-гвардии Гусарского полка. Чч. I—IV. СПб., 1859.

Е. А. Сушкова. Записки. 1812—1841. Первое полное издание. Ред., введ. н прим. Ю. Г. Оксмана. Л., «Academia», 1928, стр. 165—218 и 377—378.

Записки богаты бытовым материалом, но требуют критического отношения.

В. П. Бурнашев. М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников. — РА, 1872, кн. 9, столб. 1770—1781.

Рассказы, собранные Бурнашевым, не во всем достоверны и требуют проверки по более авторитетным источникам.

А. П. Шан-Гирей. М. Ю. Лермонтов. — РО, 1890, т. 4, кн. 8, стр. 737—739.

Висковатый, стр. 192—237.

П. К. Мартьянов. Новые сведения о М. Ю. Лермонтове. — В кн: П. К. Мартьянов. Дела и люди века. Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки. Т. II. СПб., 1893, стр. 148—157.

Сведения, сообщаемые Мартьяновым, не всегда достаточно точны и требуют критической проверки.

Щеголев, вып. I, стр. 158—244.

Вл. Лаврецкий. Лермонтов в Петербурге. — Звезда, 1941, № 7—8, стр. 184—192.

Мануйлов, стр. 306—312.

Лермонтов, т. VI, стр. 805—812.

(О Петербурге 30-х годов XIX века см. библиографию к теме «Лермонтов в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (1832—1834)».

См. также библиографию к темам «Драмы „Маскарад“ и „Арбенин“ и «Неоконченный роман „Княгиня Лиговская“»).

- 273 -

6. СТИХИ НА СМЕРТЬ ПУШКИНА
И ПЕРВАЯ ССЫЛКА ЛЕРМОНТОВА НА КАВКАЗ
(1837)

Обстоятельства дуэли и смерти Пушкина. Петербург в дни гибели Пушкина. Попытки правительства скрыть политическое значение травли и убийства Пушкина. Мемуарные свидетельства о Лермонтове в дни дуэли и смерти Пушкина. История создания и распространения стихотворения «Смерть поэта». Следствие по делу о стихах «Смерть поэта». Отношение А. Х. Бенкендорфа и Николая I к Лермонтову. Высочайший приговор по делу Лермонтова и Раевского.

Отъезд Лермонтова через Москву на Кавказ. Московские встречи. Лермонтов в семействе Мартыновых. Пребывание Лермонтова в Ставрополе. Лечение в Пятигорске и встречи с Н. М. Сатиным, В. Г. Белинским и доктором Н. В. Майером. Встречи с декабристами. Маршрут поездок Лермонтова по Кавказу в 1837 году (различные решения исследователями этого вопроса). Лермонтов в Закавказье. Дружба с поэтом-декабристом А. И. Одоевским. Предполагаемые встречи с семьей Чавчавадзе и гипотеза о знакомстве с М. Ф. Ахундовым и другими литераторами и общественными деятелями в Грузии.

Вопрос об осведомленности Лермонтова в области кавказского и закавказского фольклора. Запись Лермонтовым сказки «Ашик-Кериб».

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 436—441.

Воспоминания современников

А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 23—25.

О сомнительности воспоминаний А. Н. Муравьева см. на стр. 114 настоящего издания.

В. П. Бурнашев. М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников. — РА, 1872, кн. 9, столб. 1801—1837.

Н. М. Сатин. Отрывки из воспоминаний. — Почин, 1895, т. 1, стр. 237—250. См. также: Н. Бродский. Лермонтов и Белинский на Кавказе в 1837 году. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 730—740; Ю. Г. Оксман. Переписка Белинского. — ЛН, т. 56, 1950, стр. 240—241; Н. Мордовченко. В. Белинский и русская литература его времени. М.—Л., Гослитиздат, 1950, стр. 104.

В. В. Боборыкин. Три встречи с М. Ю. Лермонтовым. — Русский библиофил, 1915, № 5, стр. 76. См. также: М. Ашукина-Зенгер. О воспоминаниях В. В. Боборыкина о Лермонтове. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 741—760.

- 274 -

О дуэли и смерти Пушкина

П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. Изд. 3. Гиз, 1928, 551 стр.

А. С. Поляков. О смерти Пушкина (по новым данным). Пг., 1922, 116 стр.

Н. Л. Бродский. А. С. Пушкин. Биография. М., Гослитиздат, 1937, стр. 861—891.

Л. Гроссман. Пушкин. М., «Молодая гвардия», 1939, стр. 590—628. То же: Л. Гроссман. Пушкин. М., «Молодая гвардия», 1958, стр. 487—502.

Б. В. Казанский. Письмо Пушкина Геккерну. — Звенья, вып. VI, М.—Л., «Academia», 1936, стр. 5—98.

И. Боричевский. Заметки Жуковского о гибели Пушкина. — В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. Вып. 3. М.—Л., Изд. АН СССР, 1937, стр. 371—392.

И. Боричевский. Пушкин и Лермонтов в борьбе с придворной аристократией. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 323—362.

Лермонтов в Нижегородском драгунском полку

В. Потто. История 44-го драгунского Нижегородского полка. Тт. I—Х. СПб., 1893—1895.

Т. IV, главы V и VI, стр. 61—90: о пребывании Лермонтова в 1837 году на Кавказе, о поездке Николая I по Закавказью и о смотре 10 октября на Дидубийском поле под Тифлисом.

О жизни и творчестве Лермонтова

Висковатый, стр. 237—268.

Иван Власов. Лермонтов в семье П. И. Петрова (комментарий к письму поэта). — В кн.: Литературный сборник. Т. 1. Кострома, 1928, стр. 3—10.

Обстоятельства пребывания Лермонтова на Кавказе в 1837 году; биографические сведения о дальнем свойственнике поэта П. И. Петрове.

Щеголев, вып. I, стр. 245—320.

И. Фейнберг. Рисунок поэта. — Литературный критик, 1940, кн. 2, стр. 151—156; ср. ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 331.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, стр. 63—74.

См. также: Л. П. Семенов. Встречи М. Ю. Лермонтова на Кавказе. — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1949, т. XVIII, стр. 99—115.

Сводка мемуарных данных о встречах Лермонтова на Кавказе с декабристами и другими современниками.

И. Андроников. Лермонтов в Грузии. — Красная новь, 1939, кн. 10—11, стр. 242—258.

См. также: И. Андроников. Лермонтов. Новые разыскания. М., «Советский писатель», 1948, стр. 113—154; Лермонтов.

- 275 -

М., «Советский писатель», 1951, стр. 113—276; Лермонтов. Исследования. Статьи. Рассказы. Пензенское обл. изд-во, 1952, стр. 39—166; Лермонтов в Грузии в 1837 году. Тбилиси, «Заря Востока», 240 стр.

И. К. Ениколопов. Лермонтов на Кавказе. Тбилиси, 1940, стр. 7—60.

См. также: И. К. Ениколопов. М. Ю. Лермонтов в Азербайджане. — Доклады АН Азербайджанской ССР, 1956, т. 12, № 2, стр. 147—151.

Л. Гроссман. Лермонтов и культуры Востока. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 673—744.

А. В. Попов. М. Ю. Лермонтов в первой ссылке. — Труды Ставропольского гос. пед. ин-та, 1949, вып. III, стр. 3—110.

См. также: А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное изд-во, 1954, стр. 3—110.

Наряду с интересным материалом, содержится ряд необоснованных догадок и выводов, требующих критического отношения.

Лермонтов, т. VI, стр. 812—826.

С. Шостакович. Лермонтов и Николай I. — ЛГ, 1959, 13 октября.

Публикация новых документов — переписки А. Х. Бенкендорфа и Николая I по поводу стихотворения Лермонтова «Смерть поэта».

О лермонтовских местах на Кавказе

Е. И. Яковкина. По лермонтовским местам. Ворошиловск, Орджоникидзевское краевое изд-во, 1938; изд. «Пятигорской правды», 1946; изд. Пятигорского гос. музея «Домик Лермонтова», 1948.

Е. И. Яковкина. О маршруте путешествия М. Ю. Лермонтова по Кавказу в 1837 году. — В кн.: Лермонтов. Временник государственного музея «Домик Лермонтова». Вып. 1. Пятигорск, 1947, стр. 56—67.

По лермонтовским местам на Кавказских минеральных водах. Сост. А. И. Гребенкова, П. Е. Селегей, С. И. Недумов. Ставрополь, Крайиздат, 1952, 127 стр.

П. Селегей и Л. Лукьянова. Государственный музей «Домик Лермонтова». Путеводитель. М., Госкультиздат, 1953, 119 стр.

Кавказские минеральные воды. Путеводитель. Ставропольское книжное изд-во, 1953, стр. 335—378.

Экскурсии по Ставрополью. Маршруты экскурсий и походов. Сост. А. И. Галушко, В. Г. Гниловский, П. А. Резник и В. В. Скрипчинский. Ставрополь, Крайиздат, 1951, стр. 158—179.

- 276 -

7. ЛЕРМОНТОВ В ГРОДНЕНСКОМ ГУСАРСКОМ ПОЛКУ
ПОД НОВГОРОДОМ
(1838)

Лермонтов по пути к месту новой службы. Возвращение через Москву в Петербург. Посещение Жуковского и передача ему поэмы «Тамбовская казначейша» для «Современника». Отъезд из Петербурга в Новгородскую губернию.

Первый проезд Лермонтова через Новгород летом 1832 года. Тема Новгорода и новгородской вольности в творчестве поэтов-декабристов, Пушкина и Лермонтова. Стихи Лермонтова «Новгород», «Приветствую тебя, воинственных славян» и поэма «Последний сын вольности».

Новгород в 30-е годы XIX века. Селищенские казармы, местопребывание Гродненского гусарского полка, — недавние аракчеевские военные поселения. Отголоски и воспоминания о восстании новгородских поселенцев 1831 года.

Жизнь Лермонтова в полку. Знакомство с Н. А. Краснокутским и их общий интерес к творчеству Мицкевича. Перевод из «Крымских сонетов» Мицкевича. Сослуживцы Лермонтова по полку. Проводы М. И. Цейдлера и посвященный ему экспромт.

Перевод в лейб-гвардии Гусарский полк в Царское село. Отъезд Лермонтова в Петербург.

Библиография

М. И. Цейдлер. На Кавказе в 30-х годах. — PB, 1888, кн. 9, стр. 122—126.

А. И. Арнольди. Записки. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 457—464.

Характеристика записок мемуариста А. И. Арнольди дана в заметке Ю. Г. Оксмана, напечатанной на стр. 449—456.

Ю. Елец. История лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Т. I. СПб., 1890, стр. 205—208.

Висковатый, стр. 293—302.

Лермонтов, т. VI, стр. 826—829.

8. ЛЕРМОНТОВ В ПЕТЕРБУРГЕ
(1838—1840)

Переезд в Петербург из Новгородской губернии. Служба в лейб-гвардии Гусарском полку, расквартированном в Софии, под Царским селом. Петербургские знакомства Лермонтова. Лермонтов и «кружок шестнадцати»; вопрос об общественно-политической позиции «кружка шестнадцати» в оценке современных исследователей.

Общение Лермонтова с пушкинским кругом писателей и знакомых (Жуковский, Плетнев, Вяземский, А. И. Тургенев и др.). Лермонтов в литературном салоне С. Н. Карамзиной. Отношения Лермонтова с А. А. Краевским и В. Ф. Одоевским.

- 277 -

Творчество Лермонтова в эти годы. Работа над романом «Герой нашего времени». Появление повестей из «Героя нашего времени» в «Отечественных записках». Первое издание романа (1840) и отклики современников.

Отношение к Лермонтову Николая I и его дочери Марии Николаевны. Столкновение Лермонтова с Марией Николаевной на новогоднем балу в Дворянском собрании. Портрет Лермонтова в «Литературных и житейских воспоминаниях» И. С. Тургенева. Стихотворение Лермонтова «Как часто, пестрою толпою окружен». Повесть В. Соллогуба «Большой свет» и положительная оценка этой повести Белинским и Лермонтовым. Является ли повесть «Большой свет» пасквилем на Лермонтова?

Интерес к стихотворению Лермонтова «Смерть поэта» в кругах французского посольства в Петербурге. Обращение А. И. Тургенева к Лермонтову и его ответ. Лермонтов и М. А. Щербатова. Столкновение с де Барантом на балу в доме графини Лаваль. Дуэль с де Барантом. Арест и суд. Встреча Лермонтова с Белинским в Ордонанс-гаузе. Прощальный вечер у Карамзиных. Отъезд из Петербурга.

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 445—454, 829—847.

К. Манзей. История лейб-гвардии Гусарского полка. Чч. 1—4. СПб., 1859.

Военно-судное дело по дуэли Лермонтова с Барантом (хранится в ИРЛИ).

Ал. Любавский. Русские уголовные процессы. СПб., 1866, стр. 556—560.

Висковатый, стр. 304—338.

Щеголев, вып. II, стр. 7—82.

Э. Г. Герштейн. К вопросу о дуэли Лермонтова. — Альманах «XXII», 1939, № 16, стр. 493—508.

Б. М. Эйхенбаум. Николай I о Лермонтове. — Литературный критик, 1940, кн. 2, стр. 32—34.

Э. Герштейн. Дуэль Лермонтова с Барантом. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 389—432.

Ф. Ф. Майский. М. Ю. Лермонтов и Карамзины. — М. Ю. Лермонтов. Сб. статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 123—164.

Воспоминания современников

И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 128—138.

И. С. Тургенев. Собрание сочинений в 12 томах. Т. 10. М., Гослитиздат, 1956, стр. 330—331.

В. А. Соллогуб. Воспоминания. «Academia», 1931, стр. 376—377, 380, 399—402.

- 278 -

А. О. Смирнова-Россет. Автобиография. «Мир», 1931, стр. 247—248.

А. П. Шан-Гирей. М. Ю. Лермонтов. — РО, 1890, т. 4. кн. 8, стр. 744—747.

М. Н. Лонгинов. Отрывки из воспоминаний. — PC, 1873, т. VII, кн. 3, стр. 383—388.

А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 26—28.

Лермонтов и «Отечественные записки»

В. А. Мануйлов. Лермонтов и Краевский. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 363—388.

Очерки по истории русской журналистики и критики. Т. 1. Изд. ЛГУ, 1950, стр. 455—460 и 521—544.

В. Кулешов. Поэт и журнал (Лермонтов и «Отечественные записки»). — Вопросы литературы, 1958, № 3, стр. 149—164.

Библиография в подстрочных примечаниях.

В. И. Кулешов. «Отечественные записки» и литература 40-х годов. Изд. МГУ, 1959, стр. 33—57, 59—65.

Лермонтов и «кружок шестнадцати»

Н. Викторов. Кружок шестнадцати. — ИВ, 1895, кн. 10, стр. 175—182.

В. Бильбасов. Самарин Гагарину о Лермонтове. — Новое слово, 1891, № 2, стр. 37—47.

М. Н. Лонгинов. Отрывки из воспоминаний. — PC, 1873, т. VII, кн. 3, стр. 382—383.

Б. М. Эйхенбаум. Основные проблемы изучения Лермонтова. — Литературная учеба, 1935, № 6, стр. 37—39.

М. Д. Беляев. Кружок шестнадцати. — Огонек, 1939, № 25—26, стр. 13.

Э. Г. Герштейн. Лермонтов и кружок шестнадцати. — Литературный критик, 1940, № 9—10, стр. 222—249.

См. также: Сб. Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. М., Гослитиздат, 1941, стр. 77—124. (Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького).

Б. Е. Платонов. Лермонтов и кружок шестнадцати. — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1949, т. 81, стр. 131—161.

Попытка критически пересмотреть всю предшествующую литературу о «кружке шестнадцати».

9. ЛЕРМОНТОВ В МОСКВЕ
(1840)

Приезд в Москву по пути на Кавказ. Лермонтов в семье Д. Розена. Лермонтов у М. П. Погодина на обеде в честь именин Гоголя. Чтение Лермонтовым поэмы «Мцыри» в саду у Погодина.

- 279 -

Сближение с московскими литераторами А. С. Хомяковым, Ю. Ф. Самариным, Н. Ф. и К. К. Павловыми и их окружением (Елагины, Свербеевы и др.). Встречи с А. И. Тургеневым и М. А. Щербатовой. Загородные поездки с друзьями. Лермонтов и семейство Мартыновых. Отъезд на Кавказ.

Библиография

С. Т. Аксаков. История моего знакомства с Гоголем. — В кн.: Гоголь в воспоминаниях современников. Гослитиздат, 1952, стр. 119—121.

Ю. Ф. Самарин. Сочинения. Т. XII, М., 1911, стр. 55—57.

Н. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 5. СПб., 1892, стр. 360.

Э. Герштейн. Дуэль Лермонтова с Барантом. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 419—422.

Э. Герштейн. Лермонтов и семейство Мартыновых. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 691—706.

Лермонтов, т. VI, стр. 847—849.

10. ЛЕРМОНТОВ ВО ВТОРОЙ ССЫЛКЕ НА КАВКАЗЕ
(1840)

Приезд в Ставрополь. Встреча с генерал-адъютантом П. Х. Граббе. Назначение на левый фланг Кавказской линии. Боевые товарищи Лермонтова (декабрист В. Лихарев, К. Х. Мамацев и др.). Участие поэта в военных действиях. Сражения при Валерике 11 июля и 30 октября 1840 года. Стихотворное послание В. А. Лопухиной «Валерик». Пребывание Лермонтова на Кавказских минеральных водах. Участие в осенних экспедициях против горцев и командование отрядом «охотников» (казачья сотня). Отпуск в Петербург. Представления Лермонтова к наградам, отказы Николая I.

Творчество Лермонтова на Кавказе в 1840 году.

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 454—457, 849—859.

Штаба 20 пехотной дивизии черновой журнал военных действий отряда на левом фланге Кавказской линии под начальством генерал-лейтенанта Галафеева в 1840 году.

(Сведения о хранении четырех экземпляров этого журнала и библиографию см.: Лермонтов. т. VI, стр. 851).

Ракович, стр. 239—251.

Щеголев, вып. II, стр. 83—136.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, стр. 102—153.

- 280 -

Л. П. Семенов. Встречи М. Ю. Лермонтова на Кавказе. — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1949, т. XVIII, стр. 99—115.

И. К. Ениколопов. Лермонтов на Кавказе. Тбилиси, 1940, стр. 62—84.

В. С. Виноградов. М. Ю. Лермонтов — командир казачьей сотни. — Известия Грозненского ин-та и музея краеведения, 1950, вып. 2—3, стр. 161—172.

А. В. Попов. М. Ю. Лермонтов в команде Руфина Дорохова. — Ученые записки Ставропольского гос. пед. ин-та, 1951, т. VII, стр. 167—179.

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 277—292.

С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 126—150.

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное изд-во, 1954, стр. 133—168.

В. А. Мануйлов. Новые материалы об участии М. Ю. Лермонтова в войне на Кавказе в 1840 году (по воспоминаниям К. Х. Мамацева). — Труды Ленинградского библиотечного ин-та им. Н. К. Крупской, 1957, т. II, стр. 239—249.

Ср. с пересказом В. А. Потто в газете «Кавказ» от 5 сентября 1897 года, № 235.

11. ПОСЛЕДНЯЯ ПОЕЗДКА В ПЕТЕРБУРГ
(1841)

Приезд в Петербург. Встречи с Карамзиными, Смирновой-Россет, Е. Ростопчиной, А. Краевским. «Отечественные записки» о пребывании Лермонтова в Петербурге. Высказывания в письмах Белинского о Лермонтове. Статьи Белинского о Лермонтове в «Отечественных записках». Попытка Лермонтова выйти в отставку и его планы издания нового журнала. Неоконченная повесть «У графа В... был музыкальный вечер». Рассказ Е. П. Ростопчиной о первом чтении этой повести. Встречи и споры с В. Ф. Одоевским. Записная книжка В. Ф. Одоевского. Отъезд из Петербурга через Москву на Кавказ. Последние встречи с московскими друзьями (Ю. Ф. Самарин, К. К. и Н. Ф. Павловы и др.). Передача рукописи стихотворения «Спор» через Ю. Ф. Самарина для «Москвитянина». Поездка с Ю. Ф. Самариным на народные гуляния под Новинское. Встреча и знакомство с Фр. Боденштедтом.

Появление в «Отечественных записках» стихотворений «Завещание» и «Родина». Отклики Белинского на эти стихотворения. Лермонтов и общественная борьба «Отечественных записок».

Последние стихотворения Лермонтова, написанные в Петербурге и по пути на Кавказ.

- 281 -

Библиография

Лермонтов, т. VI, стр. 457—462, 859—868.

М. Ю. Лермонтов в рассказе Е. П. Ростопчиной (1858). — PC, 1882, т. XXXV, кн. 9, стр. 610—620.

Письмо Е. П. Ростопчиной (подлинник по-французски) писателю А. Дюма (отцу) о Лермонтове.

Щеголев, вып. II, стр. 141—168.

Мануйлов, стр. 369—372.

12. ДУЭЛЬ С МАРТЫНОВЫМ И СМЕРТЬ В ПЯТИГОРСКЕ

Приезд Лермонтова в Ставрополь; предложение отбыть в Тенгинский полк. По пути в полк заезд в Пятигорск. Пятигорское общество. Встреча с Н. С. Мартыновым. Интриги кружка Мерлини против Лермонтова. Попытка спровоцировать дуэль между Лермонтовым и Лисаневичем; отказ Лисаневича. Столкновение Лермонтова с Мартыновым в доме Верзилиных. Жестокие условия дуэли. Поездка Лермонтова в Железноводск и встреча в день дуэли с Е. Быховец в шотландской колонии Каррас. Дуэль у подножия Машука, в районе Перкальской скалы. Пятигорск в дни смерти и похорон Лермонтова. Суд над Мартыновым и секундантами. Отклики современников на смерть Лермонтова. Политический смысл дуэли и смерти Лермонтова; сопоставление обстоятельств смерти Лермонтова с обстоятельствами гибели Пушкина.

Библиография

Воспоминания современников

А. Васильчиков. Несколько слов о кончине М. Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н. С. Мартыновым. — РА, 1872, кн. 1, стр. 205—213.

Н. И. Лорер. Из записок. Декабрист на Кавказе. — РА, 1874, т. I, стр. 360; т. II, стр. 659—661, 674, 681—689.

(См. полное издание: Записки декабриста Н. И. Лорера. Под ред. М. Н. Покровского. М., Соцэкгиз, 1931, стр. 250—262.)

П. И. Магденко. Михаил Юрьевич Лермонтов. — PC, 1879, т. XXIV, кн. 3, стр. 525—530.

Воспоминания о поездке с Лермонтовым и А. А. Столыпиным от Ставрополя до Пятигорска в мае 1841 года.

Воспоминания Э. А. Шан-Гирей. — Нива, 1885, № 27, стр. 646; РА, 1887, т. III, кн. 11, стр. 438; РА, 1889, т. II, кн. 6, стр. 315—320.

Е. Быховец. Письмо к сестре. — PC, 1892, кн. 3, стр. 765—768.

Из бумаг Н. С. Мартынова. — РА, 1893, кн. 8, стр. 585—613.

См. воспоминания С. Н. Мартынова (сына убийцы поэта): РО, 1898, кн. 1, стр. 313—326.

- 282 -

А. Я. Булгаков о дуэли и смерти Лермонтова. Публикация Л. Каплана. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 707—714.

Письмо Н. Молчанова к В. В. Пассеку о последних днях и гибели Лермонтова. Публикация В. Смотрова. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 715—718.

Отклик современника <А. П. Смольянинова> на смерть Лермонтова. Публикация В. Мануйлова. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 719—724.

Новонайденное письмо Полеводина о дуэли и смерти Лермонтова. Публикация А. Н. Михайловой. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 487—492.

Записки А. И. Арнольди. Лермонтов в Пятигорске в 1841 году. Публикация Ю. Г. Оксмана. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 465—476.

Работы о дуэли и смерти Лермонтова

Висковатый, стр. 368—450.

П. К. Мартьянов. Последние дни жизни поэта М. Ю. Лермонтова. — В кн.: П. К. Мартьянов. Дела и люди века. Т. II. СПб., 1893, стр. 28—121.

Щеголев, вып. II, стр. 267—341.

В. С. Нечаева. Суд над убийцами Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 16—63.

Э. Г. Герштейн. Отклики современников на смерть Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 64—69.

Н. Л. Бродский. Дуэль и смерть М. Ю. Лермонтова в откликах современников. — Литературный критик, 1939, № 10—11, стр. 244—251.

С. П. Шиловцев. Рана Лермонтова. — В сб.: Вопросы хирургии войны и абдоминальной хирургии. Горький, 1946, стр. 68—74.

С. И. Недумов. О дуэли М. Ю. Лермонтова с Мартыновым. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Временник Государственного музея «Домик Лермонтова». Пятигорск, 1947, стр. 5—23.

Э. Герштейн. Лермонтов и семейство Мартыновых. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 691—706.

Б. И. Кандиев. Новые материалы о дуэли и гибели М. Ю. Лермонтова (публикация архивных материалов). — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1949, т. XVIII, стр. 116—125.

Публикация семи новых документов о гибели Лермонтова, найденных в Ставропольском архиве.

А. А. Андреев-Кривич. Два распоряжения Николая I. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 411—430. См. то же в кн.: С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 126—150.

- 283 -

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное изд-во, 1954, стр. 171—191.

Мануйлов, стр. 369—378.

В. А. Швембергер. Трагедия у Перкальской скалы. По поводу уточнения места и обстоятельства гибели М. Ю. Лермонтова (По следам народной молвы). — Литературный Киргизстан, 1957, № 2, стр. 102—115.

Утверждения автора спорны и требуют критического отношения.

Лермонтов, т. VI, стр. 868—875.

И. Я. Заславский. Новые архивные материалы о суде над убийцей М. Ю. Лермонтова. — Вісник Киівського ун-ту, серія флологіï та журналістики, 1958, № 1, вип. 2, стр. 48—51.

Э. Г. Герштейн. Новый источник для биографии Лермонтова (неизвестная рукопись А. В. Дружинина). — ЛН, т. 67, 1959, стр. 615—644.

Е. Слащев. Об одной версии гибели М. Ю. Лермонтова. — Литературный Киргизстан, 1959, № 4, стр. 110—119.

Ответ на статью В. А. Швембергера «Трагедия у Перкальской скалы».

А. В. Попов. Дуэль и смерть Лермонтова. Ставропольское книжное изд-во, 1959, 48 стр.

ТВОРЧЕСТВО ЛЕРМОНТОВА

13. ЛИРИКА МОЛОДОГО ЛЕРМОНТОВА
(1828—1835)

Отличительные особенности юношеской лирики Лермонтова: ее связь с исторической действительностью; сочетание общественной и личной тематики; общественно-политическое звучание автобиографических мотивов; прогрессивный характер романтического индивидуализма Лермонтова.

Проблема мятежной личности в европейской романтической поэзии и трактовка этой проблемы в раннем творчестве Лермонтова.

Политические и патриотические мотивы в ранней лирике (тема Отечественной войны 1812 года; тема Наполеона; тема французской революции 1830 года; тема русского пейзажа; фольклорные мотивы).

Возникновение кавказской темы в ранней лирике и ее связь с кавказскими поэмами Лермонтова.

Тема демона в юношеской лирике в сопоставлении с первыми редакциями поэмы «Демон».

Сатира молодого Лермонтова («Булевар», «Пир Асмодея», эпиграммы) и ее связь с реалистическими поэмами зрелого периода («Сашка», «Тамбовская казначейша»).

Широта тематического диапазона юношеской лирики и соответствующее ей жанровое разнообразие (послания, баллады,

- 284 -

стансы, элегии, романсы, эпиграммы, эпитафии, мадригалы и т. д.).

Русская поэзия 20 — начала 30-х годов XIX века и ранняя лирика Лермонтова (соотношение с поэзией Жуковского, Пушкина, поэтов-декабристов, Баратынского и других поэтов того времени). Роль кружка Раича в формировании поэтики Лермонтова.

Поэтические переводы и переложения в ранней лирике и их соотношение с произведениями Шиллера, Байрона, Мура, Гёте, А. Шенье, Оссиана. Оссианизм в русской поэзии и Лермонтов.

Библиография

Эйхенбаум, стр. 21—75.

С. В. Шувалов. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М.—Л., Гиз, 1925, стр. 62—91.

Л. Я. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 35—69.

Д. Е. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., «Советский писатель», 1959, стр. 7—54.

Т. А. Иванова. Четыре лета. Лермонтов в Середникове. М., Детгиз, 1959, 94 стр.

См. комментарии к отроческим и юношеским стихотворениям Лермонтова в изданиях сочинений Лермонтова: «Academia», АН СССР (1954—1957) и (1958—1959), а также библиографию к теме «Лирика зрелого Лермонтова (1836—1841)».

14. ЛИРИКА ЗРЕЛОГО ЛЕРМОНТОВА
(1836—1841)

Общая характеристика зрелой лирики Лермонтова и зависимость ее проблематики от исторической действительности. Борьба романтического и реалистического методов в зрелой лирике Лермонтова.

Идейный и стилистический анализ стихотворения «Умирающий гладиатор», сравнение с IV песней «Чайльд-Гарольда» Байрона и со стихотворением «Гладиатор» французского поэта Шендолле. Своеобразие структуры стихотворения (развернутое сравнение). Тема Рима в русской поэзии того времени (Пушкин, поэты-декабристы, Баратынский, Тютчев и др.) и ее осмысление Лермонтовым.

Мотивы и образы творчества Байрона в русской поэзии того времени и Лермонтов (сравнение с поэзией Пушкина, Вяземского и других поэтов). Байронизм как форма политического вольномыслия.

Эволюция темы Отечественной войны 1812 года — сравнение стихотворений «Поле Бородина» и «Бородино». Фольклорные элементы и народность этих стихотворений.

- 285 -

Стихотворение «Великий муж! Здесь нет награды» и споры об его адресате (Чаадаев, Барклай де Толли, Рылеев, Пестель, Катенин, Радищев).

Стихотворение «Смерть поэта». Творческая история и вопрос датировки. История возникновения заключительных 16 строк. Споры об эпиграфе из трагедии Ротру в переводе Жандра; время его появления в списках стихотворения; вопрос о включении эпиграфа в канонический текст. Политическое значение стихотворения «Смерть поэта». Распространение и общественное воздействие стихотворения «Смерть поэта». Сравнение стихотворения «Смерть поэта» со стихотворениями других поэтов на смерть Пушкина (Жуковского, Ф. Глинки, Вяземского, Тютчева, Кольцова, М. Ф. Ахундова и др.). Отзвуки «Моей родословной» Пушкина в тексте стихотворения «Смерть поэта».

Тюремная тема в зрелой лирике Лермонтова («Узник», «Сосед», «Соседка») и своеобразие интерпретации этой темы по сравнению с Пушкиным, поэтами-декабристами, Полежаевым. Дальнейшее развитие тюремной темы в русской поэзии.

Лирические медитации. Идейный и стилистический разбор стихотворения «Дума». «Дума» как одно из проявлений общего протеста передовых людей 30-х годов XIX века против реакционной политики Николая I. Аналогичные высказывания в дневниках, воспоминаниях и письмах современников. «Дума» и русская поэзия XIX века. Стихотворение «Как часто пестрою толпою окружен».

Тема поэта в русской поэзии (Ломоносов, Державин, Пушкин, Баратынский, Некрасов, Блок, Маяковский) и в творчестве Лермонтова. Гражданская роль поэта-пророка. Традиция «разговоров о поэзии» в русской литературе. Предшественники Лермонтова: Ломоносов («Разговор с Анакреоном»), Пушкин («Разговор книгопродавца с поэтом»). «Журналист, читатель и писатель» Лермонтова. Развитие этой темы у Некрасова («Поэт и гражданин») и у Маяковского («Разговор с фининспектором о поэзии»). Идейный и стилистический разбор стихотворений Лермонтова «Поэт» и «Пророк».

Ослабление субъективного элемента в зрелой лирике Лермонтова и преобладание лироэпических жанров (балладных, песенных) в последний период творчества. Объективизация лирического героя.

Интерес Лермонтова к фольклору гребенских казаков и горцев Северного Кавказа («Дары Терека», «Казачья колыбельная песня»).

Лирические послания и посвящения. Лермонтов — мастер лирического портрета. Круг адресатов лирических стихотворений Лермонтова и их характеристика в воспоминаниях и письмах современников.

Военная лирика Лермонтова. Идейный и стилистический анализ «Валерика». Сопоставление с поэтической традицией

- 286 -

в описании боя у Ломоносова, Хераскова, Державина, Жуковского, Пушкина, Д. Давыдова. Тема простого человека в батальной лирике Лермонтова («Бородино», «Валерик», «Завещание»). Отзыв Белинского о стихотворении «Бородино».

Тема Наполеона в русской поэзии того времени и Лермонтов (включая ранние его стихотворения на эту тему). Оценка Белинским и Чернышевским «Последнего новоселья».

Тема народа в стихотворении «Родина» в сопоставлении с разработкой этой темы Радищевым, Пушкиным и поэтами-декабристами. Своеобразие позиции Лермонтова по сравнению с идеями нарождавшегося славянофильства («Родина», «Спор» Лермонтова и стихотворения Хомякова). Отзыв Добролюбова о стихотворении «Родина».

Переводы и переложения в зрелой лирике Лермонтова и их соотношение с творчеством Байрона, А. Шенье, Барбье, Гёте, Гейне, Зейдлица, Гюго.

Оценка Белинским и современной критикой лирики Лермонтова. Последующие оценки лирики Лермонтова критикой второй половины XIX века и начала XX века.

Использование стихотворений Лермонтова в пародическом жанре русской поэзии XIX века.

Роль Лермонтова в истории русского стиха. Развитие Лермонтовым поэтики Пушкина. Увеличение удельного веса трехсложных размеров и дактилических окончаний (рифмованные и нерифмованные). Интерес Лермонтова к тоническому стиху. Строфика Лермонтова. Лирическое наследие Лермонтова в истории развития русской поэзии XIX—XX столетий. Вопросы изучения поэтического языка и стиля Лермонтова в работах советских исследователей (Эйхенбаум, Пумпянский, Розанов, Гроссман, Гинзбург, Виноградов).

Библиография

В. Г. Белинский. М. Ю. Лермонтов. Статьи и рецензии. Ред. вступ. статья и прим. Н. И. Мордовченко. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 132—205; или: Белинский, т. IV, стр. 479—546.

В статье Белинского «Стихотворения М. Лермонтова» — развернутая характеристика поэзии Лермонтова, оценка ее идейной направленности, языка и стиха. Сравнение поэзии Пушкина и Лермонтова; поэзия Лермонтова — новое звено в цепи исторического развития русского общества. Анализируются «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», поэма «Мцыри», стихотворения «Дума», «Поэт», «И скучно, и грустно», «Казачья колыбельная песня».

Н. К. Грунский. Наполеон I в русской художественной литературе. — Русский филологический вестник, Варшава, 1898, т. 40, № 3—4, стр. 193—324.

Стр. 278—282: отношение Лермонтова к Наполеону.

Th. Fröberg. Lermontow als Übersetzer deutscher Gedichte, SPb., 1905.

- 287 -

Е. Балобанова и Н. Пиксанов. Пушкин и Оссиан. — В кн.: Полное собрание сочинений Пушкина. Т. I. Изд. Брокгауза-Ефрона, 1907, стр. 98—114.

В. Д. Спасович. Байронизм у Пушкина и Лермонтова. Вильна, 1911, стр. 39—88.

Б. Нейман. Лермонтов и «Московский вестник». — PC, 1914, № 10, стр. 203—205.

В. М. Фишер. Поэтика Лермонтова. — В сб.: Венок М. Ю. Лермонтову. М.—Пг., 1914, стр. 196—236.

Отсутствует идейный анализ поэзии Лермонтова; вопросы изучения формы стихотворений Лермонтова решаются автором в отрыве от их идейного содержания.

М. Брейтман. Лермонтов, Байрон и Шендолле. — Вестник литературы, 1922, № 2—3 (38—39), стр. 9—10.

О стихотворении «Умирающий гладиатор».

Б. Эйхенбаум. Мелодика стиха. Пг., 1922, стр. 90—118.

Эйхенбаум, стр. 21—75, 101—120.

И. Эйгес. Перевод М. Ю. Лермонтова из «Вертера» Гёте. — «Звенья», II, М.—Л., 1933, стр. 72—74.

Первоначально напечатано в журнале «Сирена» (1919, № 4—5).

М. Юнович. Лирика Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Лирика. М., Гослитиздат, 1937, стр. 3—16.

Г. Абрамович. О характере лирики М. Ю. Лермонтова. — Литература в школе, 1938, № 3, стр. 39—47.

Д. Максимов. О лирике Лермонтова. — Литературная учеба, 1939, № 4, стр. 7—33.

В. С. Нечаева. К истории текста стихотворения «Валерик» (список из архива Ю. Ф. Самарина). — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 70—73.

Л. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 70—102. (Гл. 3. «Лирика. 1836—1841».)

С. В. Шувалов. Мастерство Лермонтова. — Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. Под ред. Н. Л. Бродского, В. Я. Кирпотина, Е. Н. Михайловой, А. Н. Толстого. М., Гослитиздат, 1941, стр. 251—309.

Л. В. Пумпянский. Стиховая речь Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 389—424.

И. Н. Розанов. Лермонтов в истории русского стиха. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 425—468.

В. А. Бурдин. «Парус» Лермонтова. — Прикамье, 1941, № 3, стр. 113—121.

Тема стихотворения «Парус»; созвучие лермонтовских образов и мыслей с «Буревестником» Горького.

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, стр. 143—187.

- 288 -

Л. Я. Гинзбург. Лирика Лермонтова. — Литературное обозрение, 1941, № 12, стр. 50—61.

Н. Капиева. Последние стихи Лермонтова. Пятигорск, 1947, стр. 26.

Комментируются стихотворения последнего года жизни Лермонтова, написанные в ссылке на Кавказе: «Спор», «Листок» («Дубовый листок оторвался от ветки родимой»), «Они любили друг друга», «Сон», «Выхожу один я на дорогу», «Пророк».

В. А. Мануйлов. Заметки о двух стихотворениях. — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1958, т. 67, стр. 82—87.

О датировке стихотворения Лермонтова «Ты помнишь ли, как мы с тобою».

И. Боричевский. Пушкин и Лермонтов в борьбе с придворной аристократией. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 323—362.

О политической борьбе, жертвами которой явились Пушкин, а затем Лермонтов.

Автор устанавливает тесную идейную связь между сатирой Пушкина «Моя родословная» и стихотворением Лермонтова «Смерть поэта», рассматривает эти произведения как выражение враждебного отношения поэтов к правящей верхушке николаевской России. Анализируя эти стихотворения, а также ряд известных ранее и вновь привлеченных фактов, автор приходит к выводу, что гибель Пушкина явилась результатом длительной политической интриги, которую вели против поэта представители придворной знати во главе с К. В. Нессельроде.

Л. Гроссман. Стиховедческая школа Лермонтова. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 255—288.

Связь стиха Лермонтова со стиховедческими доктринами и поэтическими открытиями первой трети XIX века.

Н. Л. Бродский. «Бородино» М. Ю. Лермонтова и его патриотические традиции. М.—Л., Изд. АПН РСФСР, 1948, 68 стр.; то же в кн: Историко-литературный сборник. М., Гослитиздат, 1947, стр. 231—288.

Привлекая обширный историко-литературный материал, автор отмечает историческую достоверность стихотворения «Бородино», положившего начало новой традиции в русской художественной литературе об Отечественной войне 1812 года. Стихотворение рассматривается как один из могучих факторов воспитания в ряде поколений «чувства родины».

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 91—112, 246—276, 277—290. (Главы: «Спор о „великом муже“», «Бородино», «Дары Терека», «Лермонтов и Ермолов».)

Н. Любович. Отклики Лермонтова на политические и литературные события 1820—1830 годов. «10 июля (1830)», «Веселый час», «Из Паткуля». — ЛН, т. 58, 1952, стр. 373—392.

Э. Найдич. Отклики Лермонтова на политические и литературные события 1820—1830 годов. «К***» («О, полно извинять разврат»). — ЛН, т. 58, 1952, стр. 393—400.

- 289 -

Б. Бухштаб. Отклики Лермонтова на политические и литературные события 1820—1830 годов. «Благодарность». — ЛН, т. 58, 1952, стр. 406—409.

Р. Заборова. Неизвестное стихотворение Лермонтова и В. А. Соллогуба. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 369—372.

Рец.: Александр Лацис. Благодарю, не ожидал. — ЛГ, 1953, № 66, 4 июня, стр. 3.

А. Н. Соколов. Михаил Юрьевич Лермонтов. Из курса лекций по истории русской литературы XIX века. Изд. МГУ, 1952, стр. 16—32.

Д. Е. Максимов. Образ простого человека в лирике Лермонтова (к постановке вопроса). — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та, факультет языка и литературы, 1954, т. IX, вып. 3, стр. 143—209.

П. Г. Стрелков. Победа реализма в стиховом языке Лермонтова. — Ученые записки Марийского гос. пед. ин-та, 1955, т. 9, стр. 133—147.

Языковой анализ стихотворного послания «Валерик».

К. В. Пигарев. Новый список стихотворения Лермонтова «Прощай, немытая Россия» (из материалов ЦГАЛИ). — Известия АН СССР, отделение литературы и языка, 1955, т. XIV, вып. 4, стр. 372—373.

И. С. Полякова. Лирические стихотворения Г. Гейне в переработке М. Ю. Лермонтова. — В сб.: Итоговая студенческая научная конференция, посвященная 150-летию Харьковского государственного университета им. А. М. Горького. Тезисы докладов. 1955, стр. 184—185.

Р. А. Закруткин. К спору о «великом муже». — Ученые записки Калининградского гос. пед. ин-та, 1957, вып. 3, стр. 261—270.

По мнению автора, адресатом стихотворения является К. Ф. Рылеев.

А. В. Попов. Загадка «великого мужа». — Ставрополье, 1957, № 16, стр. 76—79.

По мнению автора, адресатом стихотворения является П. А. Катенин.

В. В. Баранов. Об истинном адресате стихотворения Лермонтова «Нет, не тебя так пылко я люблю». — Ученые записки Калужского гос. пед. ин-та, 1957, вып. IV, стр. 182—192.

По мнению автора, адресатом стихотворения является Е. Г. Быховец.

В. И. Коровин. Наблюдения над метафорой и сравнением в лирике М. Ю. Лермонтова 1837—1841 годов. — Ученые записки Московского гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина, кафедра русской литературы, 1957, т. CXV, вып. 7, стр. 395—411.

Т. Иванова. Юность Лермонтова. М., «Советский писатель», 1957, стр. 108—123, 130—137, 199—245, 269—279.

- 290 -

В. К. Богомолец. К вопросу о философской проблематике лирики М. Ю. Лермонтова первой половины 1830 годов. — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1958, т. 168, ч. 1, стр. 91—114.

Л. Б. Пятницкая. Изображение народа и войны в «Бородино» и «Валерике» М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Горьковского гос. пед. ин-та, 1958, т. XXVI, стр. 205—219.

У. Р. Фохт. Лирика М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Московского гос. обл. пед. ин-та им. Н. К. Крупской, 1958, т. LXVI, вып. 4, стр. 3—32.

М. Ашукина. История — опора текстолога. — Вопросы литературы, 1959, № 5, стр. 159—166.

Дискуссия о каноническом тексте стихотворения «Прощай, немытая Россия».

Е. Прохоров. Источники и анализ текста. — Вопросы литературы, 1959, № 5, стр. 166—171.

Дискуссия о каноническом тексте стихотворения «Прощай, немытая Россия».

А. М. Гаркави. Заметки о М. Ю. Лермонтове. — Ученые записки Калининградского гос. пед. ин-та, 1959, вып. 6, стр. 274—296.

Баллады Лермонтова; о композиционной роли пейзажа в лирике Лермонтова; об отрывке «Это случилось в последние годы могучего Рима».

В. И. Коровин. Проблема поэта и поэзии в лирике Лермонтова 1837—41 годов. — В сб.: Русская литература XIX в. Статьи и исследования. Под общ. ред. Ф. М. Головенченко. М., 1959, стр. 33—51.

Д. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., «Советский писатель», 1959, 326 стр.

В книгу вошли в измененной редакции ранее публиковавшиеся статьи Д. Максимова: «Поэзия Лермонтова», «Тема простого человека в лирике Лермонтова», «Мцыри», «Лермонтов и Блок».

См. комментарии к зрелым стихотворениям Лермонтова в изданиях «Academia» (1934—1937), АН СССР (1954—1957) и (1958—1959).

15. ПОЭМЫ ЛЕРМОНТОВА

Хронология написания и опубликования поэм. Цензурные условия, мешавшие своевременному и полному опубликованию некоторых поэм («Сашка», «Тамбовская казначейша», «Демон»). Сохранившиеся рукописи поэм; анализ разночтений с окончательным текстом.

Эволюция проблематики и художественного мастерства в поэмах Лермонтова. Романтические и реалистические поэмы.

Поэмы Лермонтова и развитие жанра романтической и реалистической поэмы в русской и западноевропейской литературе 20—30-х годов XIX века.

- 291 -

Место поэм Лермонтова в общем литературном наследии поэта. Связь поэм и лирики Лермонтова.

Тема Кавказа в русской поэзии (Пушкин, Грибоедов, А. А. Шишков и др.) и Лермонтов. Романтические поэмы Лермонтова на кавказские темы («Черкесы», «Кавказский пленник», «Каллы», «Измаил-Бей», «Аул Бастунджи»). Ученический характер первых поэм: заимствования из русских романтических поэм («Кавказский пленник» Пушкина, «Абидосская невеста» Байрона в переводе Козлова). Роль эпиграфов. Этнография, пейзаж и фольклор Кавказа.

Сравнительный анализ (идейный, художественный и языковой) поэмы Лермонтова «Беглец» и поэмы Пушкина «Тазит»; поэм Лермонтова «Корсар» и «Преступник» и поэмы Пушкина «Братья-разбойники»; поэмы Лермонтова «Две невольницы» и поэмы Пушкина «Бахчисарайский фонтан».

Поэма «Измаил-Бей». Источники текста. Цензурные исключения и исправления. Отражение реальных исторических событий в проблематике и сюжете поэмы. Прототип героя поэмы. Общность образов, сюжетных положений и мотивов «Измаил-Бея» с произведениями Пушкина («Цыганы», «Кавказский пленник», «Полтава»), Мицкевича («Повести Вайделота», «Конрад Валленрод»), Байрона («Гяур», «Манфред», «Паризина»), Вальтера Скотта («Дама озера»). Критический обзор литературы по вопросу.

Поэма «Последний сын вольности» и образ Вадима в русской литературе (Екатерина II, Княжнин, Жуковский, Пушкин, Рылеев, Муравьев). Тема новгородской вольности в общественных воззрениях декабристов. Источники поэмы «Последний сын вольности» (летопись, Татищев, Карамзин). Связь поэмы со стихотворениями Лермонтова «Песнь барда» и «Новгород». Сюжет, стих и язык поэмы.

Библиография

Л. П. Семенов. Кавказские поэмы Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Кавказские поэмы. Ворошиловск, Орджоникидзевское краевое изд-во, 1939, стр. 5—23.

Центральный образ поэм — мятежный, свободолюбивый герой. Превосходное знание Лермонтовым Кавказа.

Л. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 35—47, 127—160.

О юношеском романтизме в поэмах Лермонтова (в частности, о романтизме в поэме «Демон») и об иронических поэмах «Сашка» и «Сказка для детей».

Первоначально напечатано в журнале «Звезда» (1939, № 10—11, стр. 269—290).

- 292 -

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, стр. 188—236.

См. гл. «Романтические поэмы Лермонтова» и «Реалистические поэмы Лермонтова».

А. Н. Соколов. Романтические поэмы Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сб. статей под ред. Н. А. Глаголева. М., Учпедгиз, 1941, стр. 79—108.

С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. — Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского ин-та при Совете Министров АССР, 1946, т. 1, стр. 241—281.

Анализ поэм «Измаил-Бей», «Аул Бастунджи», «Каллы», «Беглец», свидетельствующих о знакомстве Лермонтова с кавказским фольклором.

Б. М. Эйхенбаум. Поэмы Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Т 2. М.—Л., Гослитиздат, 1947, стр. 497—499.

А. Н. Соколов. Лермонтов и русская романтическая поэма. — Ученые записки Московского гос. обл. пед. ин-та, труды кафедры русской литературы, т. XIII, 1949, вып. 1, стр. 86—128.

Темы, идеи и сюжеты поэм Лермонтова («Кавказский пленник», «Корсар», «Преступник», «Джюлио», «Литвинка», «Демон», «Измаил-Бей», «Беглец», «Мцыри» и др.) на фоне русской романтической поэмы первой трети XIX века.

А. Н. Соколов. Михаил Юрьевич Лермонтов. Из курса лекций по истории русской литературы XIX века. Изд. МГУ, 1952, стр. 33—58. (Глава «Поэмы».)

А. Н. Соколов. Революционный романтизм в поэмах Лермонтова. — В кн.: А. Н. Соколов. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. Изд. МГУ, 1955, стр. 589—615.

Анализ романтических поэм Лермонтова от «Кавказского пленника» до «Мцыри».

Мануйлов, стр. 270—273, 295—299, 321—341.

М. Ф. Николева. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. М., Детгиз, 1956, стр. 165—174.

Вано Шадури. Декабристская литература и грузинская общественность. Тбилиси, 1958, 578 стр.

Поэма «Каллы»

П. А. Висковатый. Каллы. Поэма М. Ю. Лермонтова. <Предисловие и публикация поэмы>. — РМ, 1882, кн. 11, стр. 1—3.

Краткая характеристика кавказского периода творчества Лермонтова. Место поэмы «Каллы» среди других произведений того периода. Различные списки поэмы.

- 293 -

Поэма «Измаил-Бей»

С. Южаков. Любовь и счастье в произведениях русской поэзии. — Северный вестник, 1887, № 2, стр. 159—161.

Сравнение с творчеством Пушкина.

В. Спасович. Лермонтов в книге Н. Котляревского. — ВЕ, 1891, № 12, стр. 622—624.

Сопоставление с поэмой Мицкевича «Конрад Валленрод».

Б. В. Нейман. Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова. Киев, 1914, стр. 88—90.

Сравнение с поэмами Пушкина.

Дюшен, стр. 86—89.

О заимствованиях из поэм Байрона «Гяур», «Манфред» и «Паризина».

З. Д. Шерипов. Что послужило Лермонтову сюжетом для поэмы «Измаил-Бей»? Историко-литературное исследование. Грозный, Чеченский обл. музей, 1929, 32 стр.

События в поэме «Измаил-Бей» взяты из жизни чеченца Боты Шамурзаева.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1930, стр. 29—62.

А. В. Попов. Кавказ в жизни и творчестве молодого Лермонтова. — Ставрополье, № 9, 1953, стр. 141—153.

Кавказское окружение поэта в Московском университете и в юнкерской школе. Творческая история поэм «Измаил-Бей» и «Хаджи Абрек».

С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 16—71 и 79—85.

О прототипе героя Измаиле-Бее Атажукине.

См. также: С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. — Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского ин-та при Совете Министров Кабардинской АССР, 1946, т. 1, стр. 9—83.

М. К. Азадовский. О литературной деятельности А. И. Якубовича. — ЛН, т. 60, кн. 1, 1956, стр. 271—282.

Стр. 278—281: письмо А. И. Якубовича к А. А. Бестужеву, в котором содержатся сведения об обстоятельствах смерти Измаил-Бея.

М. О. Косвен. Кабардинский патриот Измаил Атажуков. — Ученые записки Адыгейского научно-исследовательского ин-та языка, литературы и истории, Майкоп, 1957, т. 1, стр. 43—68.

А. В. Попов. «Измаил-Бей» М. Ю. Лермонтова. — Ставрополье, 1960, № 1 (22), стр. 59—63.

Поэма «Аул Бастунджи»

П. А. Висковатый. «Аул Бастунджи». Поэма Лермонтова. Предисловие. — РМ, 1883, кн. 2, стр. 1—3.

- 294 -

Б. В. Нейман. Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова. Киев, 1914, стр. 83—87.

О заимствованиях из «Бахчисарайского фонтана» Пушкина.

Дюшен, стр. 34.

Поэма «Последний сын вольности»

И. Замотин. Предание о Вадиме Новгородском в русской литературе. Воронеж, 1901, 112 стр.

Г. Карасик. Образ Вадима в русской литературе. — В кн.: А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. II. СПб., изд. Брокгауза-Ефрона, 1908, стр. 594—598.

В. И. Маслов. К литературной обработке предания о Вадиме Новгородском. Киев, 1911, 9 стр.

Ф. Батюшков. Литературные клады (новое о Пушкине и Лермонтове). — Запросы жизни, 1910, № 14, столб. 17 (849)—22 (854).

Образ Вадима у Пушкина и у Лермонтова.

Л. Ильинский. К комментарию новой поэмы М. Ю. Лермонтова «Последний сын вольности». — Русский филологический вестник, Варшава, 1910, т. LXIV, № 3—4, стр. 367—387.

М. Т. Ефимова. Историческая тема в творчестве М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки. Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, филологический выпуск, 1949, т. XVIII, стр. 126—171.

Поэма «Беглец»

И. Я. Заславский. Работа М. Ю. Лермонтова над рукописью (к творческой истории поэмы «Беглец»). — Вісник Киïвського держ. ун-ту, серія філологіі та журналістики, 1958, № 1, вип. 1, стр. 57—63.

И. Я. Заславский. Из наблюдений над поэтическим мастерством М. Ю. Лермонтова (заметки о поэме «Беглец»). — Наукові записки Киïвського держ. ун-ту ім. Т. Г. Шевченка, 1959, т. XVIII, вип. 2, стр. 21—27.

16. „ПЕСНЯ ПРО ЦАРЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА, МОЛОДОГО ОПРИЧНИКА
И УДАЛОГО КУПЦА КАЛАШНИКОВА“

Первая публикация «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Цензурные затруднения. Художественные особенности «Песни...», соотношение стиха Лермонтова с народным былинным стихом. Композиция. Портрет. Лексика. Тропы. Образ Калашникова. Опричник и опричнина в «Песне...». Роль рассказчиков-гусляров. Сравнение «Песни...» с народными песнями об Иоанне Грозном. Место «Песни...» в эволюции исторических взглядов и художественного

- 295 -

метода Лермонтова. Оценка «Песни...» в современной поэту критике.

Историзм Лермонтова в «Песне...» в сопоставлении с историзмом Карамзина, Пушкина, декабристов и других деятелей литературы и исторической науки того времени. Различная оценка роли Иоанна Грозного.

«Песня...» как проявление интереса русской литературы к фольклору в 20—30-е годы XIX века. Фольклорные интересы Пушкина, Жуковского, декабристов, Гнедича, Катенина, Грибоедова, Гоголя, Даля, Максимовича и других писателей. Пропаганда фольклора в журналах (главным образом в «Московском телеграфе», «Отечественных записках» и «Московском вестнике»). Общественная борьба в русской фольклористике 30-х годов XIX века и позиция Лермонтова.

«Песня...» и опера Рубинштейна «Купец Калашников». Политическое звучание премьеры оперы.

Библиография

Белинский, т. IV, стр. 504—517.

Висковатый, стр. 259—260.

Ц. Балталон. Песня про купца Калашникова. — Русская школа, 1892, № 5—6, стр. 196—212.

С. Браиловский. Оборона Лермонтовской Песни о купце Калашникове. — Русская школа, 1893, № 7—8, стр. 148—164.

Ц. Балталон. Ответ г. Браиловскому на его Оборону. — Русская школа, 1893, № 9—10, стр. 219—245.

П. К. Мартьянов. Дела и люди века. Т. 1. СПб., 1893, стр. 32—34.

Жизненная основа сюжета «Песни...»

К. Б. Бархин. Язык и построение «Песни о купце Калашникове» Лермонтова. — Русский язык в школе, 1936, № 5, стр. 91—99.

Г. Н. Поспелов. Песня про купца Калашникова. — Литература в школе, 1936, № 6, стр. 32—47.

С. С. Советов. Народные черты в языке и стиле «Песни про купца Калашникова» М. Ю. Лермонтова. — Русский язык в школе, 1940, № 5, стр. 56—63.

Н. Никитин. Портрет у Лермонтова. — Литературная учеба, 1941, № 7—8, стр. 40—55.

С. Шамбинаго. Народность Лермонтова по «Песне о купце Калашникове». — Литературная учеба, 1941, № 7—8, стр. 73—86.

М. Штокмар. Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 263—352.

Б. В. Нейман. Портрет в творчестве Лермонтова. — Ученые записки Московского гос. ун-та, 1948, вып. 127, стр. 73—90.

- 296 -

А. П. Евгеньева. О некоторых поэтических особенностях русского устного эпоса XVII—XIX вв. (постоянный эпитет). — Институт русской литературы. Труды отделения древнерусской литературы, VI, 1948, стр. 154—189.

В. Я. Пропп. Язык былин как средство художественной изобразительности. — Ученые записки Ленинградского гос. ун-та, серия филологических наук, 1954, № 173, вып. 20, стр. 375—403.

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное изд-во, 1954, стр. 118—126.

А. Н. Соколов. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. Изд. МГУ, 1955, стр. 462—484.

С. Ф. Елеонский. Литература и народное творчество. М., 1956, стр. 146—170.

И. К. Кузьмичев. Об историзме «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Горьковского гос. ун-та, 1957, вып. 43, стр. 251—265.

М. К. Азадовский. История русской фольклористики, М., Учпедгиз, 1958, стр. 112—367.

17. РЕАЛИСТИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ ЛЕРМОНТОВА. „САШКА“,
„ТАМБОВСКАЯ КАЗНАЧЕЙША“

Поэма «Сашка». История опубликования поэмы, ее датировка. Редакционные исправления П. А. Висковатого. Является ли «Сашка» законченным произведением или <Начало поэмы> следует считать началом второй главы поэмы? Связь «Сашки» с поэмами «Монго», «Тамбовская казначейша», «Сказка для детей».

Сопоставление «Сашки» с одноименной поэмой Полежаева и с «Опасным соседом» В. Л. Пушкина. Эротический элемент этих поэм как проявление духа протеста против ханжеской и лицемерной морали дворянского общества. Параллели к «Сашке» из произведений Байрона («Беппо», «Дон-Жуан»).

Проблематика поэмы — сатирическое обличение дворянской жизни; роль исторических и лирических отступлений. Влияние философии Руссо на поэму Лермонтова. Руссоистские мотивы в русской литературе до Лермонтова. Сложность отношения Лермонтова к Руссо (сопоставление строф 144—146 «Сашки» с прозаическим наброском о «Новой Элоизе»).

Строфика и композиция поэмы.

Библиография

П. А. Висковатый. «Сашка». Поэма Михаила Юрьевича Лермонтова. <Предисловие>. — РМ, 1882, кн. 1, стр. 65—120.

Б. В. Нейман. Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова. Киев, 1914, стр. 97—100.

О связи поэмы «Сашка» с «Евгением Онегиным».

- 297 -

Нестор Котляревский. Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения. Изд. 5. Пг., 1915, стр. 131—134.

Параллели к «Сашке» из «Дон Жуана» Байрона.

Эйхенбаум, стр. 123.

Параллели к «Сашке» из «Беппо» Байрона.

Э. Э. Найдич. О тексте и датировке поэмы М. Ю. Лермонтова «Сашка». — Труды Гос. Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, 1958, V (8), стр. 201—208.

Автор устраняет редакционные искажения П. А. Висковатого и уточняет канонический текст поэмы.

Н. Н. Фатов. «Сашка» Лермонтова. — Научные доклады высшей школы, филологические науки, 1959, № 4, стр. 74—82.

Поэма «Тамбовская казначейша». История опубликования поэмы. Редакционная правка Жуковского. Цензурные купюры. Строки поэмы, включенные П. А. Висковатым в текст поэмы со слов А. П. Шан-Гирея.

Проблематика поэмы. Средства сатирического обличения (сюжет, антитеза, портрет, ирония). Строфика («онегинская строфа») и композиция поэмы. Сходство и различие между Лермонтовым и Пушкиным в обрисовке провинциального общества (сравнение с V гл. «Евгения Онегина»).

Злободневность поэмы и ее связь с журнальной полемикой середины 30-х годов XIX века.

Связь «Тамбовской казначейши» с другими реалистическими поэмами Лермонтова («Монго», «Сашка», «Сказка для детей»).

Место «Тамбовской казначейши» в развитии жанра сатирической поэмы XIX века («Граф Нулин» и «Домик в Коломне» Пушкина, «Беппо» и «Дон Жуан» Байрона и т. д.).

Значение «Тамбовской казначейши» для дальнейшего развития русской сатирической поэмы (сравнение с сатирическими элементами в поэмах Тургенева и Огарева).

Библиография

М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Первое полное издание под ред. П. А. Висковатого. Т. 2. М., изд. Рихтера, 1889, стр. 230, 236—237.

А. П. Шан-Гирей. М. Ю. Лермонтов. — РО, 1890, т. 4, кн. 8, стр. 738.

И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 135.

Дюшен, стр. 102—103.

Эйхенбаум, стр. 124—125.

- 298 -

Э. Герштейн. «Тамбовская казначейша». — ЛН, т. 58, 1952, стр. 401—405.

Полемическая направленность «Тамбовской казначейши» против Ф. Булгарина; внутренняя связь поэмы Лермонтова с произведениями Пушкина «Домик в Коломне» и «Моя родословная».

18. „МЦЫРИ“

Творческая история поэмы, связь с поэмами «Исповедь» и «Боярин Орша». Автограф поэмы; работа Лермонтова над окончательным текстом поэмы. Первое издание поэмы. Цензурные купюры.

Источники поэмы (личные впечатления; рассказы кавказских старожилов; фольклорные мотивы; поэма Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»).

Связь поэмы с назревающим социальным протестом передовых сил русского общества 30-х годов XIX века. Мцыри — положительный герой Лермонтова.

Стих поэмы. Характеристика стиха «Мцыри» Белинским. Историко-литературная традиция четырехстопного ямба со сплошной мужской рифмой в русской поэзии (сопоставление с переводом Жуковского «Шильонского узника» Байрона). Взаимозависимость содержания и формы поэмы: общность вольнолюбивой тематики «Мцыри» и «Шильонского узника» — предпосылка обращения Лермонтова к данной стихотворной форме.

Кавказская природа в изображении Лермонтова. Пейзаж в «Мцыри».

Место «Мцыри» в творчестве Лермонтова. Своеобразие романтического метода Лермонтова.

Оценка «Мцыри» критикой (Белинский, Тургенев).

«Мцыри» в истории русской поэзии (сравнение с поэмой Тургенева «Разговор»).

Библиография

Белинский, т. IV, стр. 376—377, 537—544.

А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 27.

И. С. Тургенев. Le novice. Avant propos («Послушник». Предисловие). — В кн.: И. С. Тургенев. Собрание сочинений в 12 томах. Т. 11. М., Гослитиздат, 1956, стр. 334—335.

Предисловие к переводу поэмы «Мцыри», сделанному Тургеневым, содержит краткие сведения о Лермонтове и анализ стиха поэмы.

Впервые напечатана в «Revue moderne» (1865, т. 34, стр. 31).

П. А. Висковатый. «Исповедь». — PC, 1887, № 10, стр. 124—126.

М. Урсин. Очерки по психологии славянского племени. Славянофилы. СПб., тип. Г. Шахт и К°, 1887, 223 стр.

Стр. 20—21: сопоставление «Фариса» Мицкевича и «Мцыри» Лермонтова.

- 299 -

Дюшен, стр. 32, 89, 92—94, 110.

Эйхенбаум, стр. 49, 54, 59—60, 71—75, 84—94, 124—126, 163.

А. Евгеньев. О Лермонтове. — Знамя, 1939, кн. 10—11, стр. 296—302.

Характер мировоззрения Лермонтова на основе анализа произведений «Мцыри», «Демон», «Дума».

В. Нагель. Столетие поэмы «Мцыри». — Книга и пролетарская революция, 1939, № 7—8, стр. 184—185.

С. И. Леушева. Поэмы Лермонтова «Демон» и «Мцыри». — Литература в школе, 1940, № 1, стр. 33—49.

А. Н. Соколов. Наблюдения над стилем Лермонтова. — Русский язык в школе, 1941, № 3, стр. 8—13.

Анализ эпитетов и манеры повествования в поэмах Лермонтова «Мцыри» и «Демон». Связь поэм Лермонтова с традицией Козлова и Подолинского.

А. Н. Соколов. О романтизме Лермонтова. — Ученые записки Московского гос. ун-та, труды кафедры русской литературы, 1946, кн. 2, вып. 118, стр. 108—123.

Революционный романтизм Лермонтова. Анализ «Мцыри» и «Демона».

Н. Ф. Бабушкин. Из творческой и литературной истории поэмы М. Ю. Лермонтова «Мцыри». — Ученые записки Томского гос. ун-та им. В. В. Куйбышева, 1947, № 7, стр. 22—43.

Процесс работы Лермонтова над поэмой.

Д. А. Гиреев. Поэма о великой любви к родине. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Мцыри. Поэма, Пятигорск, 1948, стр. 5—31.

Анализ поэмы, сопоставление ее с другими произведениями Лермонтова.

А. А. Липаев. К методике анализа действующих лиц литературных произведений. — Литература в школе, 1950, № 2, стр. 37—47.

Стр. 39, 42: анализ образа Мцыри.

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 144—157. (Глава 7. «Грузинские источники „Мцыри“»).

И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. М., «Советский писатель», 1955, стр. 39—52. (Глава 1. «Грузинские источники „Мцыри“»).

Ср.: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Тбилиси, «Заря Востока», 1958, стр. 33—51.

Мануйлов, стр. 330—335.

Д. Е. Максимов. Поэзия Лермонтова. — В кн.: Лермонтов. Избранные произведения. Т. 1. Л., «Советский писатель», 1957, стр. 64—75 (Библиотека поэта. Малая серия).

- 300 -

А. В. Попов. Сокровенное создание творческого гения Лермонтова. — Сб. Трудов Ставропольского гос. пед. ин-та, 1958, вып. 13, стр. 359—386.

Полемика с И. Андрониковым о роли грузинских источников в создании поэмы «Мцыри».

Д. Максимов. «Мцыри», поэма Лермонтова. — Русская литература, 1958, № 4, стр. 71—97; в измененной редакции в кн.: Д. Максимов. Поэзия Лермонтова. Л., «Советский писатель», 1959, стр. 236—308.

19. „ДЕМОН“

История печатного текста поэмы (три заграничных издания 1856—1857 годов, русские дореволюционные и советские издания). Цензурные купюры в дореволюционных изданиях.

Различные редакции и списки «Демона». Анализ мемуарных свидетельств о «Демоне». Споры о тексте поэмы (обзор различных точек зрения, начиная от конца XIX века и до наших дней). Вопрос о датировке окончания работы Лермонтова над поэмой.

Творческая история поэмы и эволюция ее замысла. Место «Демона» в творческом наследии поэта. Связь «Демона» с другими поэмами Лермонтова (<Азраил> и «Ангел смерти»). Тема демона в лирике Лермонтова.

Фольклорные и литературные источники поэмы. Образ падшего ангела в мировой литературе и поэма Лермонтова. Эволюция образа Демона в различных редакциях поэмы. Своеобразие лермонтовской трактовки образа Демона.

Отражение жизни народов и природы Кавказа в поэме Лермонтова. Бытовые и этнографические подробности и их место в общей системе художественных средств поэмы. Роль личных впечатлений в создании поэмы.

Общественная проблематика поэмы «Демон» как отрицание неразумной действительности в период последекабрьской реакции. Русское гегельянство и поэма Лермонтова. Сходство и отличие в общественно-философской позиции Лермонтова и Чаадаева.

«Демон» — вершина романтического метода Лермонтова. Художественные особенности языка и стиля поэмы. Сравнительный художественный анализ различных редакций поэмы. Вопрос об эволюции романтического стиля в различных редакциях «Демона».

Вопрос о положительном идеале автора «Демона» и его критическом отношении к своему герою в последних редакциях поэмы.

«Демон» в оценке Белинского. Белинский — редактор поэмы.

Обзор высказываний о «Демоне» русских критиков и историков литературы.

- 301 -

«Сказка для детей» — заключительный этап в работе Лермонтова над образом Демона. Ироническое переосмысление демонического героя в реалистической поэме.

Библиография

Белинский, т. IV, стр. 544, т. VI, стр. 548, т. XI, стр. 84—87.

П. А. Висковатый. «Демон». Поэма М. Ю. Лермонтова и ее окончательная, вновь найденная, обработка (посвящ. А. Н. Майкову). — PB, 1889, т. 201, № 3, стр. 213—251.

Описание рукописей «Демона», хранящихся в Лермонтовском музее, и различных списков поэмы, которыми пользовались издатели до 1887 года. О новом списке поэмы, который впоследствии вызвал серьезные сомнения в его подлинности.

В. Д. Спасович. Сочинения. Т. 2. СПб., 1889, стр. 381— 389.

А. П. Шан-Гирей. М. Ю. Лермонтов. Рассказ. — РО, 1890, т. 4, кн. 8, стр. 746—748.

В. Светлов. Кавказские предания и легенды. Старый Гуд. Ночи Тамары. — Наблюдатель, 1890, № 11, стр. 81—107; № 12, стр. 114—136.

Обсуждение вопроса о тексте «Демона» в имп. Академии наук. — ЖМНП, 1892, ч. 281, № 5, отд. 2, стр. 130—145.

П. К. Мартьянов. Висковатовский список поэмы Лермонтова «Демон» в имп. Публичной библиотеке. — В кн. П. К. Мартьянов. Дела и люди века. Т. 3. СПб., 1896, стр. 43—93.

Полемика с П. А. Висковатым о подлинности обнаруженного им списка «Демона».

И. Матушевский. Дьявол в поэзии. История и психология фигур, олицетворяющих зло, в изящной словесности всех народов и веков (Этюд по сравнительной истории литературы И. Матушевского). — РМ, 1901, № 10, раздел 2, стр. 83—84.

Н. Козмин. О последней редакции поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон». — ЖМНП, 1904, ч. 352, № 4, отд. 2, стр. 189—205.

История рукописи Лермонтова, найденной П. А. Висковатым. Сравнение двух последних редакций поэмы.

Е. Страхов. Как понимать образы «Демона» Лермонтова и Рубинштейна, и некоторые общие замечания о поэме, опере и ее либретто. Чч. 1—2. М., 1909, 24 + 24 стр.

Е. Страхов. «Творческий плагиат» Лермонтова в поэме «Демон» (заимствования у Мильтона, Виньи, Байрона, кавказских легенд). Добавление к статье «Как понимать образы „Демона“ Лермонтова и Рубинштейна» (М., 1909, стр. 12).

Е. В. Аничков. Методологические замечания о тексте «Демона». — Известия ОРЯС, 1913, т. 18, кн. 3 стр. 276—355.

- 302 -

Б. В. Нейман. Киевский список поэмы Лермонтова «Демон». Киев, 1913, 10 стр.

Дюшен, стр. 11, 15, 32, 35—37, 58, 60, 61, 63, 78—81, 104, 110, 119—125, 130, 135, 142—151.

С. Шувалов. К вопросу о тексте поэмы Лермонтова «Демон». — В сб.: Беседы, 1. М., 1915, стр. 13—31.

С. И. Родзевич. К вопросу о влиянии Байрона и А. де Виньи на Лермонтова (юношеские стихотворения Байрона и Лермонтова; «Демон» и «Элоа»). — Филологические записки, Воронеж, 1915, вып. 1, стр. 33—62.

Д. Фомин. Поэма Лермонтова «Демон». — Филологические записки, Воронеж, 1915, вып. 5—6, стр. 722—726.

С. Шувалов. По какому тексту следует печатать лермонтовского «Демона»? — В кн.: Сб. статей к 40-летию ученой деятельности акад. А. С. Орлова. Л., 1934, стр. 243—251.

С. Дурылин. Как работал Лермонтов. М., «Мир», 1934, стр. 71—81.

В. Виноградов. Язык Лермонтова. — Русский язык в школе, 1938, № 3, стр. 50—52.

Особенности языка «Демона».

И. Л. Андроников. Лермонтов в Грузии. — Красная новь, 1939, № 10—11, стр. 247—249.

В. Мануйлов, А. Новиков, К. Степанян. Неизвестный список поэмы Лермонтова «Демон». — ЛГ, 1939, № 50, 10 сентября, стр. 1—2.

Найденный в Ереване список «Демона» (ред. до 1838 года) включает варианты, ранее известные только по цитатам Белинского.

См. также: М. Ю. Лермонтов. Демон. Ереванский список. Ереван, Армгиз, 1941, 52 стр.

Г. Виноградов и С. Дурылин. Лермонтов в устах народа. — Огонек, 1939, № 36, стр. 20.

«Демон» и народная драма «Царь Максимилиан».

Н. Здобнов. Новые цензурные материалы о Лермонтове. — Красная новь, 1939, № 10—11, стр. 259—269.

В. С. Любимова-Дороватовская. Списки поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» (по материалам отдела рукописей). — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Статьи и материалы. М., Соцэкгиз, 1939, стр. 74—82.

В. Нечаева. Лермонтовский сборник. — Литературный критик, 1939, № 8—9, стр. 280—283.

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, Орджоникидзевское краевое изд-во, 1939, стр. 142—147, 155—180.

Анализ поэмы «Демон». Влияние поэмы на творчество других писателей.

- 303 -

Л. Я. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 40—46, 56, 66, 128, 143—145.

И. К. Ениколопов. Лермонтов на Кавказе. Тбилиси, 1940, стр. 57—60.

С. И. Леушева. Поэмы Лермонтова «Демон» и «Мцыри». — Литература в школе, 1940, стр. 33—49.

Б. М. Эйхенбаум. Художественная проблематика Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Стихотворения. Т. 1. Л., «Советский писатель», 1940, стр. 7—28 (Библиотека поэта. Большая серия).

Д. Д. Благой. Лермонтов и Пушкин (проблема историко-литературной преемственности). — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 365—367, 407.

С. Н. Дурылин. На путях к реализму. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 226—229.

В. А. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, стр. 188—220.

М. Нольман. Лермонтов и Байрон. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 489—496.

А. Соколов. Композиция «Демона». — Литературная учеба, 1941, № 7—8, стр. 56—72.

Влияние байронической композиции на ранние поэмы Лермонтова и поэмы кавказского цикла. Тенденция преодоления байронической композиции в «Демоне». Создание Лермонтовым высшей формы романтического эпоса на основе поэзии Пушкина и декабристов.

А. В. Федоров. Творчество Лермонтова и западные литературы. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 129—226.

Б. М. Эйхенбаум. «Демон». — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Демон. Восточная повесть. Л., Гослитиздат, 1941, стр. 47—54.

Б. М. Эйхенбаум. Литературная позиция Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 12, 18, 20, 23, 28, 44, 45, 69.

Л. Семенов. Лермонтов и фольклор Кавказа. Пятигорск, 1941, стр. 68—74.

Архив АН СССР. Обозрение архивных материалов. Т. 2. М.—Л., 1946, стр. 109, 130, 140—142.

Варианты и списки «Демона».

Д. М. Иофанов. М. Ю. Лермонтов. Нові матеріалі про життя i творчість. Киïв, 1947, стр. 93—111.

Новый список поэмы «Демон» (рукопись Василия Свечина).

А. Михайлова. Последняя редакция «Демона». — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 11—22.

Список «Демона», обнаруженный в архиве А. И. Философова.

- 304 -

А. В. Попов. М. Ю. Лермонтов в первой ссылке. Ставрополь, 1949, стр. 54—57.

И. Андроников. Лермонтов. Новые разыскания. М., «Советский писатель», 1951, стр. 120—139.

Грузинские источники «Демона».

Н. Ф. Бабушкин. Из творческой истории «Демона» М. Ю. Лермонтова (текстологический очерк о второй и третьей редакциях «Демона»). — Ученые записки Томского гос. ун-та им. В. В. Куйбышева, 1951, № 16, стр. 31—48.

А. Михайлова. Белинский — редактор Лермонтова. Из истории первопечатной публикации «Демона» в «Отечественных записках» 1842 г. — ЛН, т. 57, 1951, стр. 261—272.

А. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 77—80.

А. Н. Соколов. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. Изд. МГУ, 1955, стр. 592—615.

Д. Максимов. Поэзия Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Избранные произведения. Т. 1. Л., «Советский писатель», 1957, стр. 64—75 (Библиотека поэта. Малая серия).

Д. А. Гиреев. Поэма Лермонтова «Демон». Творческая история и текстологический анализ. Орджоникидзе, Сев.-Осетинское книжное изд-во, 1958, 207 стр.

Приложена библиография рукописных источников и литературы по поэме «Демон».

20. ДРАМАТУРГИЯ ЛЕРМОНТОВА

Общий обзор истории изучения драматургии Лермонтова.

Театральные интересы в семье Столыпиных и Арсеньевых. Первые театральные впечатления Лермонтова. Лермонтов и театр его времени. Интерес Лермонтова к Шиллеру, а затем к Шекспиру.

Ранние драматургические замыслы Лермонтова. Первый опыт стихотворной романтической трагедии — «Испанцы». Драмы в прозе из современной Лермонтову крепостнической действительности «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек». Социальная проблематика этих драм. Социальные обобщения и автобиографический элемент. Появление бытописательных сцен, реалистические элементы стиля драм Лермонтова в прозе (речевая характеристика персонажей, критическое изображение помещиков и нравов крепостнического общества).

Проблематика и стиль «Маскарада». Безрезультатные попытки провести «Маскарад» через цензуру и поставить на сцене. Переделки «Маскарада». Соотношение романтического начала и реалистических элементов в стиле драмы. «Арбенин» — последнее звено в творческой истории «Маскарада». Сценическая история «Маскарада».

- 305 -

Последняя, незаконченная, драма Лермонтова «Два брата» и связь этого замысла с замыслом романа «Княгиня Лиговская», а затем с романом «Герой нашего времени».

Место Лермонтова-драматурга в истории русской драматургии.

Библиография

Общие работы по драматургии Лермонтова.

Ив. Иванов. Лермонтов как драматург. — Артист, 1891, № 15, стр. 42—47.

Драматургия Лермонтова как отражение личности самого поэта. Влияние на лермонтовский театр Шекспира и Шиллера.

Сергей Радлов. Лермонтов-драматург. — Современник, 1914, № 17—20, стр. 144—148.

Несценичность ранних драм Лермонтова. «Маскарад» — трагедия рока, сопоставление его с «Царем Эдипом» Софокла и «Отелло» Шекспира.

М. А. Яковлев. М. Ю. Лермонтов как драматург. Л.—М., т-во «Книга», 1924, 260 стр.

Московский театр начала 30-х годов. Отношение Лермонтова к театру. Социальные мотивы в драмах Лермонтова. Автобиографизм и литературные источники ранних драм Лермонтова. Драма «Маскарад». Драматургия Лермонтова.

Б. В. Нейман. Драматургия Лермонтова. — Театр, 1938, № 9, стр. 64—73.

А. И. Богуславский. Лермонтов. — В кн.: Б. Варнеке. История русского театра XVII—XIX вв. Изд. 3. М.—Л., «Искусство», 1939, стр. 190—199.

Лермонтов — представитель прогрессивного романтизма в русской драме.

С. Дурылин. Великие современники. — Советское искусство, 1939, № 74, 14 октября.

Мочалов и Лермонтов. Влияние сценических образов Мочалова на творчество Лермонтова. Приведен отзыв Лермонтова о Мочалове (из письма к М. А. Шан-Гирей от 1829 года).

С. Дурылин. Мотивы драматургии Лермонтова. — Театр, 1939, № 10, стр. 15—30.

Связь юношеских драм Лермонтова с драматургией Шиллера и с мочаловской трактовкой образов Фердинанда и Карла Моора. Цензурная история «Маскарада».

Б. М. Эйхенбаум. Драматургия Лермонтова. — Искусство и жизнь, 1939, № 10, стр. 17—19.

Б. Нейман. Драматургия Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Драмы. М.—Л., «Искусство», 1940, стр. 5—73.

- 306 -

Б. М. Эйхенбаум. Михаил Юрьевич Лермонтов. — В кн.: Классики русской драмы. М., «Искусство», 1940, стр. 107—125.

С. Дурылин. Лермонтов и романтический театр. — В кн.: «Маскарад» Лермонтова. Сб. статей под ред. П. Новицкого. М.—Л., Изд. ВТО, 1941, стр. 15—42.

Лермонтов и Мочалов — создатели освободительно-романтического театра в России. Лермонтов и Шиллер. Место «Маскарада» в русском романтическом театре.

С. Н. Дурылин. Лермонтов-драматург. — Литература в школе, 1941, № 4, стр. 33—47.

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, стр. 237—269. (Глава «Лермонтов-драматург».)

В. А. Мануйлов. Михаил Юрьевич Лермонтов. 1814—1841. М.—Л., «Искусство», 1950, 160 стр.

Лермонтов и русский театр. Национальный характер лермонтовской драматургии. Чернышевский о Лермонтове. Лермонтов и Белинский. Лермонтов-драматург. Анализ драм Лермонтова.

21. РОМАНТИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ „ИСПАНЦЫ“

Рукопись трагедии «Испанцы»; план, наброски и список действующих лиц. Первые публикации трагедии.

Сюжет, образы и стиль. Язык и стих.

Велижский ритуальный процесс как один из возможных источников трагедии (гипотеза Л. П. Гроссмана).

Испанская тема в русской литературе и публицистике 1810—1820 годов и Лермонтов (обзор статей об Испании в русских журналах; декабристы об Испании; Испания в произведениях Пушкина и других писателей того времени). Испанская тема в творчестве Лермонтова («Испанцы», «Две невольницы», «Исповедь», вторая редакция «Демона», рисунки). Автобиографический интерес Лермонтова к испанской теме (семейное предание о предке Лерма, выходце из Испании).

Обращение к теме средневековой Испании как средство обличения современного общества. Образ Фернандо и его идейная эволюция в трагедии. Продолжение Лермонтовым западноевропейской литературной традиции (сравнение с «Доном Карлосом» Шиллера, «Ларой» Байрона, «Эрнани» Гюго). Разоблачение испанской инквизиции в образах Соррини и доминиканца. Интрига в «Испанцах» и «Эмилия Галотти» Лессинга.

Еврейские персонажи «Испанцев» и роман В. Скотта «Айвенго». Перевод «Еврейской мелодии» (сцена II, действие III) и Байрон. Источники баллады из I сцены II действия драмы.

«Испанцы» и русская драма 20-х годов XIX века.

Постановка «Испанцев» на советской сцене.

- 307 -

Библиография

Л. Гроссман. Лермонтов и культуры Востока. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 673—744.

Интерес Лермонтова к древнему и современному Востоку. Литературные и иные источники сведений поэта о Востоке. Гипотеза о связи замысла «Испанцев» с велижским ритуальным процессом.

Московский государственный еврейский театр. М. Ю. Лермонтов. Испанцы. М., 1941, 27 стр.

Содержание. Б. В. Нейман. «Испанцы». С. М. Михоэлс. «Испанцы». И. М. Кролль. Сценическое решение «Испанцев». А. Д. Кушниров. Как я переводил «Испанцев».

А. Новиков. «Испанцы» Лермонтова. Премьера в Государственном Еврейском театре. — Театральная неделя, 1941, № 18, стр. 12—13.

В. А. Мануйлов. Михаил Юрьевич Лермонтов. 1814—1841. М.—Л., «Искусство», 1950, стр. 41—59.

Б. М. Эйхенбаум. «Испанцы» Лермонтова как политическая трагедия. — М. Ю. Лермонтов. Сб. статей и материалов. Ставропольское книжное изд-во, 1960, стр. 45—56.

22. ДРАМЫ В ПРОЗЕ
„MENSCHEN UND LEIDENSCHAFTEN“ И „СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК“

Рукописи и первые публикации драм «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек». Их датировка.

Основная проблематика и источники драм. Отражение социальной действительности (крестьянские восстания начала 30-х годов XIX века; наблюдения над бытом пензенских помещиков; обличение крепостнического произвола). Идейная близость драм в прозе Лермонтова и драмы Белинского «Дмитрий Калинин».

Сюжеты и основные образы драм. Автобиографический элемент и возможные прототипы. Отражение в драме «Странный человек» студенческих впечатлений писателя. Связь драм в прозе с лирикой Лермонтова. Стихотворные вставки в драме «Странный человек».

Язык и стиль драм Лермонтова в прозе. Стилистическое своеобразие драм — сочетание традиций русской комедии и драмы XVIII века и романтической драмы.

Стилистическая и идейная функция евангельских текстов в драме «Menschen und Leidenschaften».

Образы и мотивы «Горя от ума» Грибоедова в драме «Странный человек».

Библиография

Н. В. Дризен. Очерк театральной цензуры двух эпох (1801—1856 гг.). — ИВ, 1900, т. 81, № 8, стр. 556—585.

Стр. 567—568: цензурные гонения на драмы «Странный человек» и «Маскарад».

- 308 -

Н. Коробка. Белинский и Лермонтов в Московском университете. — Литературный вестник, 1903, т. 5, кн. 4, стр. 451—456.

Сходство драмы Белинского «Дмитрий Калинин» и драм Лермонтова «Странный человек» и «Испанцы». Предположение о влиянии Белинского на Лермонтова.

С. Иванов. Лермонтов и Белинский. — Литературная учеба, 1939, № 12, стр. 33—57.

Близость идейного содержания «Дмитрия Калинина» Белинского и «Странного человека» Лермонтова.

Н. Л. Бродский. Лермонтов-студент и его товарищи. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 40—76.

Бродский, стр. 278—296.

В. А. Мануйлов. Бумаги Е. А. Арсеньевой в Пензенском государственном архиве. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 625—640.

В. С. Нечаева. В. Г. Белинский. Начало жизненного пути и литературной деятельности. М., Изд. АН СССР, 1949, стр. 307—326.

В. А. Мануйлов. Михаил Юрьевич Лермонтов. 1814—1841. М.—Л., «Искусство», 1950, стр. 59—97.

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 34—59 (Глава «Из творческой истории „Странного человека“»).

А. Храбровицкий. Дело помещицы Давыдовой. К истории юношеских драм Белинского и Лермонтова. — ЛН, т. 57, 1951, стр. 243—247.

На основе документов по-новому ставится вопрос о прототипе образа помещицы в юношеских драмах Белинского и Лермонтова.

Г. А. Пустынников. Из наблюдений над пьесой М. Ю. Лермонтова «Странный человек». — Ученые записки Кустанайского гос. пед. ин-та, 1959, т. IV, стр. 63—109.

Автор отрицает романтизм драмы «Странный человек» и выдвигает спорное эклектическое определение стиля этой ранней пьесы Лермонтова: «...новым, на наш взгляд, в «Странном человеке» является романтическое качество реалистического художественного метода, взаимосвязанное с попыткой драматурга создать психологический реализм на сцене» (стр. 108).

23. ДРАМЫ „МАСКАРАД“ И „АРБЕНИН“

Творческая история драмы «Маскарад» (трехактная, четырехактная и пятиактная редакции). Писарские копии драмы. Анализ ремарок, сделанных С. Раевским. Пометки А. Никитенко на писарской копии «Маскарада». Отзывы театрального цензора Е. Ольдекопа. История опубликования «Маскарада» и «Арбенина», цензурные купюры. Вопрос о каноническом тексте «Маскарада».

- 309 -

Состояние русской драматургии в середине 30-х годов XIX века (пьесы Н. Кукольника, Н. Полевого, французская мелодрама) и «Маскарад». Лермонтов — создатель социально-психологической драмы. Обличение в «Маскараде» высшего петербургского света. Сатирическая линия «Маскарада».

Язык и стих драмы. Продолжение и развитие Лермонтовым традиции Грибоедова в использовании вольного стиха (разностопного ямба) в драматическом произведении. Сравнение диалога в «Маскараде» и в «Горе от ума». Применение Лермонтовым стилистических приемов Грибоедова: создание острого сатирического портрета второстепенных действующих лиц; характеристика персонажей, не появляющихся на сцене, в монологах и диалогах действующих лиц. Эпиграмматичность стиха «Маскарада». Изменение функции афоризма у Лермонтова (у Грибоедова — бытовой и социальный афоризм, у Лермонтова — психологическое углубление афоризма). Пафос социального обличения общества — основа стилистической близости «Маскарада» и «Горя от ума».

Образ Арбенина, сложность его характера. Связь размышлений Арбенина с мировоззрением поколения 30-х годов. Отголоски мыслей и чувств Арбенина в дальнейшем творчестве Лермонтова («Дума», «Герой нашего времени»).

Тема игрока в русской литературе того времени (А. Шаховской, Д. Бегичев, И. Великопольский, Пушкин, Гоголь) и трактовка этой темы Лермонтовым.

Женские персонажи «Маскарада». Воздействие романов Жорж Занд на русскую литературу; образ баронессы Штраль.

«Маскарад» в оценке русской и советской критики.

Библиография

С. Р. «Маскарад» М. Ю. Лермонтова в драматической цензуре (историческая справка). — Ежегодник императорских театров, 1911, вып. 5, стр. 55—60.

Цензурная история драмы; доклады цензоров Е. Ольдекопа и И. Нордстрема о разных редакциях драмы.

Н. О. Лернер. Один из героев Грибоедова и Лермонтова. — Литературное и популярно-научное приложение «Нивы», 1914, № 1, столбцы 39—56.

А. Л. Элькан — прототип Шприха в «Маскараде».

З. С. Ефимова. Из истории русской романтической драмы. «Маскарад» М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Русский романтизм. Л., «Academia», 1927, стр. 26—50.

Я. Варшавский. Конец Арбенина. — Советское искусство, 1939, № 74, 14 октября, стр. 3.

Анализ драмы «Арбенин» и сопоставление ее с «Маскарадом».

- 310 -

Юрий Тынянов. В. К. Кюхельбекер. — В кн.: В. К. Кюхельбекер. Лирика и поэмы. Т. 1. Л., «Советский писатель», 1939, стр. V—XXX.

Стр. XI—XII: влияние мистерии «Ижорский» Кюхельбекера на «Маскарад»; Кюхельбекер о Лермонтове.

Б. В. Нейман. «Маскарад» Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Маскарад. Драма в 4 д., в стихах. М.—Л., 1940, стр. 171—178.

В. Комарович. Автобиографическая основа «Маскарада». — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 629—672.

«Маскарад» Лермонтова. Сб. статей. Под ред. П. И. Новицкого. К столетию со дня гибели М. Ю. Лермонтова (1841—1941). М.—Л., Изд. ВТО, 1941, 272 стр.

Содержание. Предисловие Павел Новицкий. Лермонтов и социалистический театр. С. Н. Дурылин. Лермонтов и романтический театр. Конст. Ломунов. «Маскарад» Лермонтова как социальная трагедия. Б. Эйхенбаум. Пять редакций «Маскарада». Б. В. Нейман. Язык пьес Лермонтова. Ю. М. Юрьев. Моя работа над образом Арбенина. Г. Г. Штейн. «Маскарад» на советской сцене. И. И. Шнейдерман. Научно-творческая конференция, посвященная драме Лермонтова «Маскарад». Н. А. Шифрин. Вопросы оформления «Маскарада». Н. С. Ашукин. Историко-бытовой комментарий к драме Лермонтова «Маскарад». Е. Канн. Музыка в спектакле «Маскарад». Приложения: 1. К сценической истории «Маскарада» (список постановок «Маскарада» на дореволюционной и советской сцене). 2. Список участников научно-творческой конференции, посвященной «Маскараду». 3. Программа конференции, посвященной «Маскараду».

К. Н. Ломунов. Сценическая история «Маскарада» Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 552—589.

«Маскарад» Лермонтова в театральных эскизах А. Я. Головина. Под ред. Е. Е. Лансере, сост. М. Д. Беляев, Е. М. Берман, Т. Э. Губерт. М.—Л., Изд. ВТО, 1941, LXXXVII табл., 112 стр. (Труды Гос. центр. театрального музея им. А. Бахрушина. Общ. ред. Ю. И. Прибыльского).

Б. И. Кандиев. «Маскарад». Драма в 4 действиях в стихах М. Ю. Лермонтова (критический этюд). — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1942, т. 3(16), стр. 35—53.

Г. М. Дейч. Новое о драме Лермонтова «Арбенин». — Звезда, 1946, № 4, стр. 188—189.

Неизвестный рукописный экземпляр драмы, хранящийся в ЦГИА в Ленинграде. Отзыв Д. Н. Блудова о драме.

В. К. Богомолец. Новое о писарских копиях «Маскарада» М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1955, т. 107, стр. 343—360.

А. М. Докусов. «Маскарад» М. Ю. Лермонтова (из творческой истории текста и сценической истории драмы). — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1955, т. 120, стр. 5—42.

- 311 -

В. Турбин и И. Усок. Трагедия гордого ума (о художественном своеобразии драмы Лермонтова «Маскарад»). — Вопросы литературы, 1957, № 4, стр. 83—109.

Л. А. Линев. Из творческой истории драмы М. Ю. Лермонтова «Маскарад». — Ученые записки Кишиневского гос. пед. ин-та, 1959, т. 11, стр. 59—71.

24. ЮНОШЕСКИЙ НЕЗАВЕРШЕННЫЙ РОМАН „ВАДИМ“

Рукопись романа. Первая публикация. Споры о датировке романа.

Проблематика, образы и стиль романа. Связь романа «Вадим» с русской и европейской действительностью (отголоски восстания Пугачева; крестьянские восстания в России в начале 30-х годов XIX века; июльская революция 1830 года во Франции).

Сопоставление «Вадима» с творчеством Пушкина и поэтов-декабристов. Сравнение «Вадима» с «Капитанской дочкой» Пушкина — сходство и отличие в трактовке темы крестьянской революции. Судебная тяжба между тамбовскими помещиками С. П. Крюковым и И. Я. Яковлевым — общая сюжетная основа «Вадима» Лермонтова и «Дубровского» Пушкина.

Идейная близость «Вадима» с драмой Белинского «Дмитрий Калинин» и с повестью Герцена «Елена».

Отношение «Вадима» к европейскому роману (готический роман, исторические романы В. Скотта, романы Гюго).

Общность проблематики «Вадима» с лирикой и драматическими произведениями Лермонтова первой половины 30-х годов. Автобиографический элемент романа.

Источники романа «Вадима» (местные пензенские материалы по истории восстания Пугачева, о крестьянских волнениях начала 30-х годов XIX века и о крепостническом произволе; лекции по истории в Московском университете). Историческая концепция романа.

Библиография

Л. Семенов. К вопросу о влиянии Марлинского на Лермонтова. — Филологические записки, Воронеж, 1914, вып. V—VI, стр. 614—639.

С. И. Родзевич. Лермонтов как романист. Киев, 1914, стр. 1—37.

Д. П. Якубович. Лермонтов и В. Скотт. — Известия АН СССР, VII, отделение общественных наук, 1935, № 3, стр. 243—272.

А. М. Докусов. «Вадим». — Звезда, 1938, № 9, стр. 191—200.

Роман Лермонтова в свете общественной и литературной борьбы 30-х годов XIX века.

- 312 -

К. Локс. Проза Лермонтова. — Литературная учеба, 1938, № 8, стр. 3—21.

П. Крекотень. «Вадим» М. Ю. Лермонтова. — На рубеже, 1939, кн. 4, стр. 199—208.

Б. В. Томашевский. Проза Лермонтова и западноевропейская литературная традиция. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 469—516.

Д. Д. Благой. Пугачевский роман Лермонтова. — Литературное обозрение, 1941, № 12, стр. 61—65.

М. М. Юнович. Проза Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Проза. М., Гослитиздат, 1941, стр. 3—30.

А. М. Докусов. Роман «Вадим» Лермонтова (к вопросу о генезисе). — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1947, т. 43, стр. 33—100.

Значение пензенских преданий в создании романа.

Н. К. Пиксанов. Крестьянское восстание в «Вадиме» Лермонтова. — В кн.: Историко-литературный сборник. Под ред. С. П. Бычкова, Ф. М. Головенченко, С. М. Петрова. М., Гослитиздат, 1947, стр. 173—230.

А. Н. Коган. Об отражении исторической действительности в романе М. Ю. Лермонтова «Вадим». — Ученые записки Куйбышевского гос. пед. и учит. ин-та им. В. В. Куйбышева, 1947, вып. 8, стр. 53—71.

И. Андроников. Лермонтов в работе над романом о пугачевском восстании. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 289—300.

А. М. Докусов. «Вадим» Лермонтова (проблематика, образы, стиль). — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1949, т. 81, стр. 95—130.

М. Т. Ефимова. Историческая тема в творчестве М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1949, т. XVIII, стр. 147—165.

М. А. Яковлев. Восстание Пугачева в романе «Вадим» М. Ю. Лермонтова. — Земля родная, 1949, кн. 4, стр. 243—253.

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 60—79. (Глава «Исторические источники „Вадима“».)

И. Андроников. Лермонтов. Исследования. Статьи. Рассказы. Пенза, 1952, стр. 5—27.

Новые материалы о пензенских источниках романа.

С. Ф. Елеонский. Литература и народное творчество. М., Учпедгиз, 1956, стр. 146—158.

Творчество Лермонтова и фольклор. «Вадим».

Е. Н. Михайлова. Проза Лермонтова. М., 1957, стр. 91—128.

- 313 -

М. Я. Ермакова. «Вадим» Лермонтова и некоторые вопросы русского исторического романа 30-х годов XIX в. — Ученые записки Горьковского гос. пед. ин-та, 1958, т. 23, стр. 236—260.

25. НЕОКОНЧЕННЫЙ РОМАН „КНЯГИНЯ ЛИГОВСКАЯ“

Рукопись романа. Первая публикация. Датировка романа. Проблематика, образы и стиль романа. «Княгиня Лиговская» — промежуточное звено от романтизма «Вадима» к реализму «Героя нашего времени». Эволюция образа Печорина от «Княгини Лиговской» к «Герою нашего времени». Образ чиновника Красинского как проявление общего интереса русской литературы того времени к теме «маленького человека» (сравнение с творчеством Пушкина, Гоголя, Н. Павлова, В. Одоевского, Даля и др.). Прототипы некоторых героев романа. Автобиографический элемент в романе.

Полемичность «Княгини Лиговской», направленная против жанра и проблематики «светской повести» 30-х годов XIX века. Реалистические элементы стиля романа. «Княгиня Лиговская» и поэтика натуральной школы. Тема Петербурга в романе.

Библиография

П. А. Висковатый. По поводу «Княгини Лиговской», впервые изданного произведения Лермонтова. — PB, 1882, т. 158, № 3, стр. 333—349.

Автобиографические элементы в романе.

В. Стасов. Двадцать писем Тургенева и мое знакомство с ним. — Северный вестник, 1888, кн. 10, отд. 1, стр. 145—194.

Стр. 187—188: портреты в произведениях Лермонтова «Княгиня Лиговская» и др.

Н. О. Лернер. Оригинал одного из героев Лермонтова. — Нива, 1913, № 37, стр. 731—732.

Прототип Горшенко — Наркиз Иванович Тарасенко-Отрешков.

М. А. Белкина. «Светская повесть» 30-х годов и «Княгиня Лиговская» Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 515—551.

«Княгиня Лиговская» в идейном и тематическом отношении выше «светских повестей», в приемах описания близка к произведениям Гоголя, а в обрисовке характеров — к Пушкину.

Ф. М. Иоффе. Тема «маленького человека» и повесть Гоголя «Шинель». — Литература в школе, 1941, № 1, стр. 12—20.

Стр. 14: сопоставление образов «Княгини Лиговской» Лермонтова и «Шинели» Гоголя.

- 314 -

Е. Н. Михайлова. Роман Лермонтова «Княгиня Лиговская». — Ученые записки Ин-та мировой литературы им. А. М. Горького, 1952, т. 1, стр. 260—324. См. также: Е. Н. Михайлова. Проза Лермонтова. М., Гослитиздат, 1957, стр. 129—202.

Е. Е. Слащев. К истории создания романа Лермонтова «Княгиня Лиговская». — Ученые записки Киргизского гос. ун-та, филологический факультет, 1956, вып. 2, стр. 79—89.

26. „ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ“

Сохранившиеся рукописи частей романа. История журнальных текстов и прижизненных публикаций. Цензурные купюры. Датировка работы Лермонтова над романом.

Русское общество 30-х годов XIX века и проблематика романа «Герой нашего времени». Композиционное своеобразие романа («цепь повестей») и его связь с идейным замыслом.

Образ Печорина и его место в художественной системе романа. Предшественники Печорина в западноевропейской и русской литературах. Психологический анализ в творчестве Руссо («Исповедь», «Новая Элоиза») и Гёте («Вертер»). Развитие психологического анализа в романах Сенанкура («Оберман») и Б. Констана («Адольф»). Герой романа А. Мюссе «Исповедь сына века» Октав — литературный современник Печорина на Западе. «Рыцарь нашего времени» Карамзина — первый опыт психологического повествования в истории русского сентиментализма. Предшественники Печорина в творчестве Лермонтова: Владимир Арбенин («Странный человек»), Радин («Два брата»), Печорин из «Княгини Лиговской», Арбенин из «Маскарада», Демон. Печорин — представитель рефлектирующего поколения 30-х годов XIX века. Общественное значение образа Печорина. Сходство и различие в обрисовке конфликта передового героя времени с русской действительностью в комедии Грибоедова «Горе от ума», в романе Пушкина «Евгений Онегин» и в романе Лермонтова «Герой нашего времени». Потомки Печорина в русской литературе.

Композиция и стиль «Бэлы». Отличия в разработке жанра путешествия у русских сентименталистов, с одной стороны, и у Радищева и писателей-декабристов, с другой стороны. Трансформация жанра путешествия в публицистических очерках Пушкина «Путешествие в Арзрум». Сопоставление описательной рамки «Бэлы» с «Путешествием в Арзрум». Сказовая манера Максима Максимыча и ее истоки в «Повестях Белкина» Пушкина (Максим Максимыч и Семен Вырин).

Эволюция образа старого кавказца от рассказчика в «Бэле» к действующему лицу в повести «Максим Максимыч». Характеристика Максима Максимыча. Сопоставление его образа с образом Печорина; различие идейно-художественных и языковых средств в обрисовке Максима Максимыча и Печорина. Гуманизм Максима Максимыча. Связь образа Максима Максимыча

- 315 -

с физиологическим очерком Лермонтова «Кавказец». Различие в обрисовке старого кавказца в произведениях Лермонтова и Бестужева-Марлинского. Белинский о прозе Лермонтова и Бестужева-Марлинского. Портрет Печорина в повести «Максим Максимыч» и его значение для раскрытия образа Печорина как героя всего романа. Мастерство Лермонтова-портретиста и его значение в дальнейшей истории русской повествовательной прозы XIX века.

Возможная автобиографическая основа «Тамани». Реалистическое переосмысление романтической разбойничьей повести в «Тамани». Обращение Лермонтова к традиционному фольклорному и романтическому образу русалки-ундины и включение его в систему реалистических образов. Лирический элемент в «Тамани» (тема природы, элегические воспоминания и раздумья Печорина и т. д.).

Углубление психологического анализа в «Княжне Мери» по сравнению с повестями Бестужева-Марлинского, В. Одоевского, Н. Павлова, В. Соллогуба и других писателей того времени. Сатирические образы в «Княжне Мери» (изображение «водяного общества», Грушницкого, капитана). Вопрос о возможных прототипах Мери, Веры, Грушницкого, Вернера. Творческий путь Лермонтова от прототипа к типическим обобщениям.

«Фаталист» — философская концовка романа. Образ Печорина в «Фаталисте». Образ Вулича. Прототип Вулича — И. В. Вуич. Идея фатализма в русской литературе и лермонтовское отношение к фатализму. Сравнение «Фаталиста» с «Выстрелом» Пушкина.

Роль пейзажа в романе. Язык и стиль романа.

Принципы комментирования романа (текстологический и реальный комментарий).

Полемика вокруг романа. Предисловие Лермонтова ко второму изданию как ответ на критику первого издания романа. Оценка «Героя нашего времени» Белинским и другими русскими критиками.

Библиография

Список прижизненных рецензий на «Героя нашего времени» см. в кн.: К. Д. Александров и Н. А. Кузьмина. Материалы для библиографии Лермонтова. Т. 1. М.—Л., Изд. АН СССР, 1936, стр. 22, 27.

В. Г. Белинский. М. Ю. Лермонтов. Статьи и рецензии. Ред., вступ. статья и прим. Н. И. Мордовченко. Л., Гослитиздат, 1940; то же: Белинский, т. IV, стр. 145—147, 173—176, 193—270, т. V, стр. 451—456, т. VIII, стр. 116—118, 164—166, т. XI, стр. 527—528.

В статье Белинского «Герой нашего времени» дан анализ основных образов и идеи романа. Реализм романа, верное отражение «критического духа века».

- 316 -

М. И. Цейдлер. На Кавказе в 30-х годах. — PB, 1888, т. 198, сентябрь, стр. 122—139.

Воспоминания дают материал для выяснения некоторых прототипов повести «Тамань».

С. И. Родзевич. Лермонтов как романист. Киев, 1914, стр. 39—97.

Дюшен, стр. 15, 41, 61—62, 75, 96—103, 106, 110, 115, 142, 150—156.

Г. Л. Абрамович. «Герой нашего времени» Лермонтова. — Русский язык и литература в средней школе, 1934, № 3, стр. 49—56.

Сергей Андреев. Лермонтов и реакция (эпизод литературной борьбы сороковых годов). — 30 дней, 1938, № 7, стр. 88—90.

Полемика с Лермонтовым в повести С. О. Бурачка «Герои нашего времени».

С. Андреев-Кривич. «Герой нашего времени». — Литературная учеба, 1939, № 10, стр. 3—19.

Борьба современной Лермонтову критики вокруг романа (Белинский, Бурачок, Булгарин, Сенковский).

Я. Г. Бурлуцкий. Язык и стиль «Героя нашего времени». — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Студенческие работы, 1940, т. 29, стр. 121—141.

Л. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 160—194.

С. Н. Дурылин. «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. <Пособие к изучению романа> М., Учпедгиз, 1940, 256 стр.

Подробный историко-литературный комментарий и анализ образов романа.

Рец.: И. Р. Эйгес. — Литература в школе, 1940, № 6, стр. 85—88; В. Викторов <В. А. Мануйлов>. — Ленинград, 1941, № 10, стр. 22.

И. Маслов. Персонажи говорят своим языком. — Литературная учеба, 1940, № 7, стр. 53—74.

Особенности языковой характеристики персонажей «Героя нашего времени».

Б. М. Эйхенбаум. Николай I о Лермонтове. — Литературный критик, 1940, № 2, стр. 32—34.

Приводится отрывок из письма Николая I к жене от 12/24 июня 1840 года, содержащий отрицательную оценку «Героя нашего времени» и его автора.

Д. Д. Благой. Лермонтов и Пушкин (проблема историко-литературной преемственности). — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 395—421.

- 317 -

Б. В. Томашевский. Проза Лермонтова и западноевропейская литературная традиция. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 469—516.

А. Федоров. Творчество Лермонтова и западные литературы. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 129—226.

Л. Б. Перльмуттер. Язык прозы М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 340—355.

С. В. Касторский. «Герой нашего времени». — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сб. статей. М., Учпедгиз, 1941, стр. 109—132.

Характеристика «Героя нашего времени» как реалистического социально-психологического романа, его место в русской литературе.

Л. Мышковская. «Герой нашего времени». — Литературная учеба, 1941, № 7—8, стр. 25—39.

Анализ психологической обрисовки характеров в романе.

Н. Никитин. Портрет у Лермонтова. — Литературная учеба, 1941, № 7—8, стр. 40—55.

Портрет героя — путь к психологическому раскрытию образа. Лермонтовская традиция в искусстве пейзажа и портрета у Тургенева, Толстого, Достоевского и др.

Н. И. Никитин. Образ Печорина в композиции «Героя нашего времени». — Литература в школе, 1941, № 4, стр. 48—63.

Композиционные приемы для раскрытия образа главного героя.

С. Н. Дурылин. Послесловие. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. М., Гослитиздат, 1947, стр. 143—159 (Библиотека русского романа).

А. Г. Цейтлин. Из истории русского общественно-психологического романа. — В кн.: Историко-литературный сборник. М., Гослитиздат, 1947, стр. 309—323.

К. Черный. Лермонтов и его роман. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. Ставрополь, Крайиздат, 1947, стр. 3—22.

Н. Бронштейн. Доктор Майер. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 473—496.

Характеристика Н. Майера — прототипа доктора Вернера — как человека декабристских настроений. Отражение в романе споров Лермонтова с Н. Майером.

В. П. Сухотин. Значение предложений в «Тамани» М. Ю. Лермонтова. — Сборник научных трудов Пятигорского гос. пед. ин-та, 1948, вып. II, стр. 206—234.

М. Б. Самбикина. Язык новелл Лермонтова «Бэла» и «Максим Максимыч». — Известия Воронежского гос. пед. ин-та, 1948, т. X, вып. III, стр. 119—148.

- 318 -

В. Шкловский. Заметки о прозе русских классиков. М., «Советский писатель», 1953, стр. 149—169.

Анализ художественной формы «Героя нашего времени».

И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году, М., «Советский писатель», 1955, стр. 115—121.

См. также: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году, Тбилиси, «Заря Востока», 1958, стр. 110—116.

Р. Я. Домбровский. «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Ульяновского гос. пед. ин-та им. И. Н. Ульянова, 1956, вып. VIII, стр. 395—430.

Б. С. Виноградов. Образ повествователя в романе «Герой нашего времени». — Литература в школе, 1956, № 1, стр. 20—28.

З. Я. Рез. Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Л., 1956, 41 стр. (Общ-во по распространению политических и научных знаний).

Пособие для учащихся старших классов.

Е. Н. Михайлова. Проза Лермонтова. М., 1957, стр. 203—381.

В. А. Евзерихина. М. Ю. Лермонтов на пути к созданию образа Печорина. — Труды IV научной конференции Новосибирского гос. пед. ин-та, 1957, т. 1, стр. 217—248.

С. А. Бах. Работа Лермонтова над языком романа «Герой нашего времени». — Ученые записки Саратовского гос. ун-та им. Н. Г. Чернышевского, вып. филологический, 1957, т. LVI, стр. 83—98.

А. Г. Цейтлин. Мастерство Тургенева-романиста. М., «Советский писатель», 1958, 436 стр.

Стр. 25—40: место «Героя нашего времени» в истории русского романа.

А. М. Гаркави. Заметки о М. Ю. Лермонтове. — Ученые записки Калининградского гос. пед. ин-та, 1959, вып. 6, стр. 274—296.

Стр. 295—296: воспроизведен отзыв цензора И. Нордстрема на пьесу А. П. Толченова «Герой нашего времени» по роману Лермонтова.

Г. Т. Линник. Общеупотребительная лексика в портретных характеристиках персонажей романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». — Наукові записки Полтавського держ. пед. ін-ту ім. В. Г. Короленка, 1959, т. 11, стр. 194—205.

А. А. Титов. Александр Бестужев — герой забытого романа. — Русская литература, 1959, № 3, стр. 133—138.

Заимствования из «Героя нашего времени» в романе Е. П. Лачиновой (псевдоним: Е. Хамар-Дабанов) «Проделки на Кавказе».

И. М. Тойбин. К проблематике новеллы Лермонтова «Фаталист». — Ученые записки Курского гос. пед. ин-та, гуманитарный цикл, 1959, вып. IX, стр. 19—58.

- 319 -

Г. Г. Шевченко. Об особенностях метода психологического анализа в романе Лермонтова «Герой нашего времени». — Наукова конференція викладачів філол. фак-ту, проісвячена підсумкам науково-дослідноі работи за 1958 рік. Січень 1959 року. Харків, 1959, стр. 31—33 (Харківський держ. ун-т ім. О. М. Горького).

Б. М. Эйхенбаум. О смысловой основе «Героя нашего времени». — Русская литература, 1959, № 3, стр. 8—28.

27. ЗАПИСЬ СКАЗКИ „АШИК-КЕРИБ“

Интерес Лермонтова к русскому фольклору и фольклору народов Кавказа и Закавказья. Странствия Лермонтова по Кавказу и Закавказью в 1837 году и занятия его азербайджанским («татарским») языком. Возможное общение с азербайджанским философом и драматургом Мирза Фатали Ахундовым. Запись сказки об Ашик-Керибе.

Распространенность сюжета сказки об Ашик-Керибе на Востоке. Обзор важнейших вариантов. Сравнение известных нам вариантов с текстом записи Лермонтова. Вопрос об источниках, которыми мог пользоваться Лермонтов.

Анализ текста лермонтовской записи.

История изучения лермонтовской записи сказки «Ашик-Кериб». «Ашик-Кериб» Лермонтова в советском искусстве. Опера Р. Глиэра «Шах-Сенем» (1924) и У. Гаджибекова «Ашик-Гариб» (1916). Балет Б. В. Асафьева «Ашик-Кериб» (1939).

Библиография

Важнейшие публикации различных вариантов сказки об Ашик-Керибе.

Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах гвардейского Генерального штаба капитана Николая Муравьева, посланного в сии страны для переговоров. Ч. 1. М., 1822, стр. 152—153.

Пересказ туркменского варианта о Шасенем и Гарибе.

Ср.: РА, 1887, вып. 10, стр. 163—164. О «Путешествии...» Н. Муравьева см.: С. В. Жуковский. Сношения России с Бухарой и Хивой за последнее трехсотлетие. Пг., 1915, стр. 98—103; В. Бартольд. История изучения Востока в Европе и в России. Л., 1925, алф. указатель; Н. М. Дружинин. В страну туркмен и узбеков. Л., 1927, стр. 152. Последнее издание туркменского варианта на русском языке см.: Шасенем и Гариб. Народный дестан. Пер. с туркменского Н. Манухина и Г. Шенгели, пред. Б. Каррыева. Ашхабад, 1945.

Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XII. Тифлис, 1892, стр. 126—128 (армянский

- 320 -

вариант) и стр. 173—214 (азербайджанский, шемахинский вариант); см.: ЖМНП, 1893, № 1, стр. 232—235 и Юбилейный сборник в честь В. Ф. Миллера. М., 1900, стр. 208—209.

__________

М. Рафили. Лермонтов и азербайджанская литература. — Бакинский рабочий, 1939, № 237.

В. А. Мануйлов. М. Ю. Лермонтов и его запись сказки об Ашик-Керибе. — В сб.: Ленинградский гос. ордена Ленина академический Малый оперный театр. «Ашик-Кериб» — балет в трех действиях Б. В. Асафьева. Л., 1941, стр. 5—41.

И. К. Ениколопов. К сказке «Ашик-Кериб» Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Ашик-Кериб. Турецкая сказка. Тбилиси, 1941, стр. 11—17.

Л. П. Семенов. Лермонтов и фольклор Кавказа. Пятигорск, 1941, стр. 75—78.

С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. — Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского ин-та, 1946, т. 1, Нальчик, стр. 269—275.

И. Андроников. Лермонтов. Новые разыскания. М., «Советский писатель», 1948, стр. 145—146.

А. В. Попов. Лермонтов в первой ссылке. — Труды Ставропольского гос. пед. ин-та, 1949, вып. 3, стр. 73—78.

И. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 221—237.

И. Андроников. Лермонтов и его сказка «Ашик-Кериб». — Пионер, 1951, № 7, стр. 38—43.

М. С. Михайлов. К вопросу о занятиях М. Ю. Лермонтова «татарским» языком. — Тюркологический сборник, 1. М.— Л., 1951, стр. 127—135.

С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 97—117.

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 89—97.

И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. М., «Советский писатель», 1955, стр. 134—155.

См. также последнее издание: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Тбилиси, «Заря Востока», 1958, стр. 128—148.

28. ТЕМА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 ГОДА
И ПАТРИОТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ЛЕРМОНТОВА

Тема Отечественной войны 1812 года в русской литературе 1812—1837 годов. Два основных общественно-литературных направления в оценке событий Отечественной войны 1812 года: прогрессивное (декабристы, Пушкин, Грибоедов и др.) и реакционно-

- 321 -

верноподданническое. Суждение П. А. Вяземского о двух типах патриотизма в оценке Белинского.

Лермонтов — наследник и продолжатель прогрессивной традиции в трактовке событий Отечественной войны 1812 года.

Школьное сочинение Лермонтова «Панорама Москвы». Патриотическая тема в раннем творчестве Лермонтова («Два великана», «Поле Бородина», драма «Странный человек», роман «Вадим»). Связь патриотической темы с вольнолюбивыми идеями. Патриотические строфы в поэме «Сашка».

Юбилейная литература 1837 года об Отечественной войне 1812 года и место стихотворения «Бородино» Лермонтова в откликах русских писателей на юбилей. Идейно-художественный анализ «Бородина» (сравнение со стихотворением «Поле Бородина»; значение фольклора для разработки Лермонтовым патриотической темы; углубление и творческая переработка фольклорного начала; новаторство в разрешении батальной темы). Значение стихотворения «Бородино» для дальнейшего развития батальной темы у Лермонтова (сравнение со стихотворным посланием «Валерик») и у последующих писателей. Суждение Л. Н. Толстого о значении «Бородина» для созревания творческого замысла романа-эпопеи «Война и мир». Неосуществленный замысел Лермонтова — роман из времен Отечественной войны 1812 года.

Эволюция патриотической темы в творчестве Лермонтова. Стихотворение «Родина» — вершина патриотической лирики Лермонтова. Отзыв Добролюбова об этом стихотворении.

Библиография

П. А. Вяземский. Рец. на книгу Ансело «Шесть месяцев в России». — Московский телеграф, 1827, ч. 15, отд. 1, стр. 232.

Белинский, т. IV, стр. 489.

С. Касторский. Тема Родины в творчестве М. Ю. Лермонтова. — Звезда, 1939, № 12, стр. 159—166.

Н. Л. Бродский. Поэт Отечественной войны. М., Госполитиздат, 1941, 8 стр.

С. Дурылин. Героическая поэзия (к 100-летию со дня смерти М. Ю. Лермонтова). — Октябрь, 1941, №№ 7—8, стр. 112—119.

С. Иванов. Патриотизм Лермонтова. М., Гослитиздат, 1941, 32 стр.

В. А. Мануйлов. Великий поэт-патриот. К столетию со дня гибели. М.—Л., Изд. АН СССР, 1941, 16 стр.

М. Н. Ожегова. Тема родины в творчестве М. Ю. Лермонтова. — Прикамье, № 3, 1941, стр. 102—121.

Отечественная война 1812 г. Сб. документов и материалов, под ред. акад. Е. В. Тарле, проф. А. В. Предтеченского и канд.

- 322 -

ист. наук Е. И. Бочкаревой. М.—Л., Изд. АН СССР, 1941, 199 стр.

Е. Тарле. Отечественная война 1812 года и разгром империи Наполеона. Госполитиздат, 1941, 68 стр.

И. Я. Заславский. «Странная любовь». (Тема родины у Лермонтова). — Наукові записки Киïвського держ. ун-ту им. Т. Г. Шевченка, 1947, т. 6, вип. 1, стр. 27—48.

Н. Л. Бродский. «Бородино» М. Ю. Лермонтова и его патриотические традиции. М.—Л., Изд. АПН РСФСР, 1948, 68 стр.; то же в кн.: Историко-литературный сборник. М., Гослитиздат, 1947, стр. 231—288.

Л. Г. Бескровный. Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова. М., Изд. АН СССР, 1951, 180 стр.

И. Андроников. Лермонтов. Исследования. Статьи. Рассказы. Пензенское обл. изд-во, 1952.

П. А. Жилин. Контрнаступление Кутузова в 1812 г. М., Воениздат, 1953, 400 стр.

Л. Б. Пятницкая. Изображение народа и войны в «Бородино» и «Валерике» М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Московского гос. обл. пед. ин-та им. Н. К. Крупской, 1958, т. LXVI, вып. 4, стр. 3—32.

29. ЛЕРМОНТОВ И ДЕКАБРИСТЫ

В. И. Ленин о декабристах в истории освободительного движения в России.

Восстание декабристов в откликах современников.

Братья Е. А. Арсеньевой — А. А. Столыпин и Д. А. Столыпин, их связи с декабристскими кругами.

Декабристская литература в чтении воспитанников Московского университетского благородного пансиона. Вольнолюбивые традиции декабристов, воспитывавшихся в пансионе.

Историзм декабристов и Лермонтова. Эволюция исторических воззрений Лермонтова; точки соприкосновения и отличие историзма Лермонтова от декабристского взгляда на исторический процесс. Новгородская тема у писателей-декабристов и у Лермонтова. Отношение к Наполеону декабристов и Лермонтова. Историческая трилогия в прозе — неосуществленный замысел Лермонтова, декабристская тема в этом замысле.

Лермонтов — наследник революционных традиций поэзии декабризма. Стихотворение Лермонтова «Великий муж! Здесь нет награды» и споры об его адресате. Тема поэта у поэтов-декабристов, Пушкина и Лермонтова.

Эволюция прогрессивного романтизма поэтов-декабристов в творчестве Лермонтова. Воздействие творчества Лермонтова на В. К. Кюхельбекера в конце 30-х — начале 40-х годов.

- 323 -

Личные знакомства Лермонтова с декабристами на Кавказе (А. И. Одоевский, В. Н. Лихарев, М. И. Назимов, Н. И. Лорер и др.). Отзывы декабристов о Лермонтове.

Библиография

В. И. Ленин. Памяти Герцена (т. 18, стр. 1—18); из прошлого рабочей печати в России (т. 20, стр. 223—230).

В. К. Кюхельбекер. Дневник. Материалы к истории русской литературной и общественной жизни 10—40-х годов XIX века. Пред. Ю. Н. Тынянова, ред., введ. и прим. В. Н. Орлова и С. И. Хмельницкого. Л., «Прибой», 1929, 376 стр.

Н. И. Лорер. Записки декабриста. М., 1931, стр. 189, 241, 254—264.

М. А. Назимов. Письмо редактору газеты «Голос». — Голос, 1875, № 56, 25 февраля.

В. И. Семевский. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. Т. 2. Крестьянский вопрос в царствование имп. Николая. СПб., 1888, 626 стр.

Стр. 255—295: крестьянский вопрос в произведениях Пушкина, Грибоедова, Лермонтова.

А. В. Луначарский. М. Ю. Лермонтов. — В кн.: М. Ю. Лермонтов в русской критике. М., Гослитиздат, 1951, стр. 259—273.

Впервые эта статья была опубликована в «Комсомольской правде» (1926, №№ 129, 134 и 140 от 6, 13 и 20 июня).

Г. Л. Абрамович. Поэтическое наследство Лермонтова. — Рост, 1934, № 4, стр. 44—49.

Лермонтов — продолжатель политической поэзии декабристов.

В. Кирпотин. Источники политических идеалов М. Ю. Лермонтова. — Исторический журнал, 1939, № 11, стр. 115—128.

Отражение декабристских традиций и революционных событий во Франции в лирике Лермонтова; политические идеалы московского студенчества и влияние их на Лермонтова.

В. А. Мануйлов. Семья и детские годы Лермонтова. — Звезда,1939, № 9, стр. 103—136.

Близость Столыпиных к декабристским кругам.

Г. В. Морозова. Встречи Лермонтова с декабристами на Кавказе. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 617—632.

Б. В. Нейман. Лермонтов и декабристы. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Сб. статей. М., Учпедгиз, 1941, стр. 31—60. То же: Литература в школе, 1941, № 4, стр. 64—80.

Ю. Н. Тынянов. Кюхельбекер о Лермонтове. — Литературный современник, 1941, № 7—8, стр. 142—150.

- 324 -

М. Т. Ефимова. Историческая тема в творчестве М. Ю. Лермонтова. — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1949, т. XVIII, стр. 126—171.

Идеи и образы декабристской поэзии в творчестве раннего Лермонтова («Песнь барда», «Могила бойца», «Последний сын вольности», «Вадим» и др.).

Л. П. Семенов. Встречи М. Ю. Лермонтова на Кавказе. — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1949, т. XVIII, стр. 99—115.

Сводка мемуарных сведений о встречах Лермонтова с декабристами и другими лицами.

А. В. Фадеев. Декабристы на Дону и на Кавказе. Исторический очерк. Ростов-на-Дону, Областное книгоизд-во, 1950, 72 стр.

Стр. 33—34: впечатление, произведенное на декабристов стихотворением Лермонтова «Смерть поэта»; встречи Лермонтова с декабристами.

Ленина Иванова. Лермонтов и декабрист М. А. Назимов. — ЛН, т. 58, 1952, стр. 431—440.

В. Базанов. Очерки декабристской литературы. М., Гослитиздат, 1953, 527 стр.

М. В. Нечкина. Движение декабристов. Тт. I—II. М., Изд. АН СССР, 1955, 482 стр. и 506 стр.

Б. С. Мейлах. Пушкин и его эпоха. М., Гослитиздат, 1958, 698 стр.

Стр. 282—387: решение декабристами и Пушкиным проблем национальной культуры, историзма и народности.

(См. также библиографию к темам «Лермонтов и А. А. Бестужев-Марлинский», «Лермонтов и К. Ф. Рылеев», «Лермонтов и А. И. Одоевский».)

И. Я. Заславский. К вопросу о декабристской традиции в творчестве Лермонтова. — Вісник Киïвського ун-ту, серія філологіï та журналістики, 1959, № 2, вип. 2, стр. 17—24.

30. КАВКАЗСКИЕ ТЕМЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ЛЕРМОНТОВА

Тема Кавказа в русской литературе (поэзия, журнальные статьи, рассказы и т. д.) первой трети XIX века.

Возникновение кавказской темы в ранней лирике Лермонтова и ее связь с его кавказскими поэмами.

Интерес Лермонтова к фольклору гребенских казаков и горцев Северного Кавказа («Дары Терека», «Казачья колыбельная песня»).

Значение кавказской темы в развитии военной лирики Лермонтова. Идейный и стилистический анализ «Валерика» и «Завещания».

Кавказская тема в прозе Лермонтова (запись сказки «Ашик-Кериб», «Герой нашего времени», «Кавказец»).

- 325 -

Библиография

Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, 219 стр.

Л. П. Семенов. Лермонтов и фольклор Кавказа. Пятигорск, 1941, 98 стр.

И. К. Ениколопов. Лермонтов на Кавказе. Тбилиси, 1940.

С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., Изд. АН СССР, 1954, 150 стр.

А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное изд-во, 1954, 220 стр.

Д. А. Гиреев и С. И. Недумов. К истории знакомства Лермонтова с декабристами. — ЛН, т. 60, кн. 1, 1956, стр. 507—514.

Ираклий Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Тбилиси, «Заря Востока», 1958, 236 стр.

Д. А. Гиреев. Поэма Лермонтова «Демон». Творческая история и текстологический анализ. Орджоникидзе, Сев.-Осетинское книжное изд-во, 1958, 207 стр.

Вано Шадури. Декабристская литература и грузинская общественность. Тбилиси, 1958, 578 стр.

(См. также библиографию к темам «Стихи на смерть Пушкина и первая ссылка Лермонтова на Кавказ (1837)», «Лермонтов во второй ссылке на Кавказе (1840)» и «Поэмы Лермонтова».)

31. САТИРА В ТВОРЧЕСТВЕ ЛЕРМОНТОВА

Сатира в русской литературе 20—30-х годов XIX века и творчество Лермонтова. Сатира — органический элемент поэзии, драматургии и прозы Лермонтова.

Поэтическая сатира молодого Лермонтова («Булевар», «Пир Асмодея», эпиграммы). Сравнение ранних и поздних эпиграмм Лермонтова. Лермонтов — продолжатель пушкинской традиции в эпиграмматическом жанре: обличение писателей консервативного лагеря (эпиграммы на Ф. В. Булгарина, Н. В. Кукольника, О. И. Сенковского).

Сатирические элементы и образы в лермонтовской прозе. Значение личных наблюдений поэта в Тарханах для сатирического изображения дворянства в юношеских драмах и в «Вадиме».

Сатира в драмах Лермонтова. Продолжение и трансформация грибоедовской традиции в «Странном человеке» и в «Маскараде». Сравнительный анализ диалогов в «Маскараде» и в «Горе от ума». Эпиграмматичность стиха «Маскарада». Сравнение функции афоризма в произведениях Лермонтова и Грибоедова. Сатирическая линия «Маскарада» в обличении высшего петербургского света.

Элементы сатиры в реалистических поэмах Лермонтова («Монго», «Сашка», «Тамбовская казначейша», «Сказка для детей»). Генетическая связь этих поэм с творчеством Пушкина и

- 326 -

Байрона. Своеобразие лермонтовской сатиры по сравнению с сатирой Пушкина и Байрона.

Лермонтовская ирония и сарказм в обрисовке столичного общества в «Княгине Лиговской». Углубление сатирической манеры письма в «Герое нашего времени». Изображение «водяного общества», Грушницкого и капитана в «Княжне Мери».

Сопоставление элементов сатиры в прозе Лермонтова с сатирической манерой Гоголя.

Библиография

Эпиграмма и сатира (из истории литературной борьбы). Сост. В. Н. Орлов. М.—Л., «Academia», 1931.

Русская эпиграмма. Пред., подг. текста и прим. В. А. Мануйлова. Л., «Советский писатель», 1958, 415 стр. (Библиотека поэта. Малая серия, изд. 3).

Поэты-сатирики конца XVIII — начала XIX века. Вступ. статья, подг. текста и прим. Г. В. Ермаковой-Битнер. Л., «Советский писатель», 1959, 753 стр. (Библиотека поэта. Большая серия, изд. 2).

(См. также библиографию к соответствующим произведениям Лермонтова.)

32. ПРОБЛЕМА РОМАНТИЗМА В ТВОРЧЕСТВЕ ЛЕРМОНТОВА

М. Горький о романтизме.

Прогрессивное и реакционное направления в русском и западноевропейском романтизме. Эволюция романтизма в 30-е годы XIX века. Суждения Белинского о романтизме.

Влияние различных течений русского романтизма (от Жуковского и Козлова до Пушкина и поэтов-декабристов) на формирование романтического стиля Лермонтова. Западноевропейские романтики в чтении и восприятии Лермонтова. Романтизм молодого Лермонтова в лирических стихотворениях, поэмах, драме и прозе. Лермонтов — продолжатель пушкинской прогрессивной традиции в истории русского романтизма.

Эволюция романтического стиля Лермонтова. Сосуществование двух стилей письма (реалистического и романтического) в зрелом творчестве Лермонтова. Воздействие реалистической манеры письма на романтический стиль «Мцыри» и «Демона» (последние редакции).

Библиография

Белинский, т. IV, V и VI.

Б. С. Мейлах. Пушкин и русский романтизм. М.—Л., Изд. АН СССР, 1937, 295 стр.

Л. Я. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, 223 стр.

- 327 -

Г. А. Гуковский. Очерки по истории русского реализма. Ч. 1. Пушкин и русские романтики. Изд. Саратовского ун-та, 1946, 298 стр.

А. Н. Соколов. О романтизме Лермонтова. — Ученые записки Московского гос. ун-та, 1946, вып. 118, кн. 2, стр. 108—123.

А. Н. Соколов. Лермонтов и русская романтическая поэма. — Ученые записки Московского гос. обл. пед. ин-та, 1949, т. XIII, вып. 1, стр. 86—128.

История русской литературы. Тт. VI—VII. М.—Л., Изд. АН СССР, 1953—1955, 612 стр. и 783 стр.

А. Н. Соколов. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. Изд. МГУ, 1955, стр. 589—614.

Б. С. Мейлах. Пушкин и его эпоха. М., Гослитиздат, 1958, 698 стр.

Стр. 542—568: своеобразие и эволюция романтизма Пушкина.

А. Н. Соколов. К вопросу об эволюции романтического стиля М. Ю. Лермонтова. Сб. статей по языкознанию. Профессору Московского ун-та академику В. В. Виноградову. Изд. МГУ, 1958, стр. 281—295.

33. ПРОБЛЕМА РЕАЛИЗМА В ТВОРЧЕСТВЕ ЛЕРМОНТОВА

Становление реалистического стиля в творчестве Пушкина, Гоголя, Лермонтова и других писателей.

Вскрытие противоречивости и сложности литературного процесса в борьбе романтических, натуралистических и реалистических тенденций в поэзии и прозе того времени. Романтизм и реализм в творчестве Лермонтова.

Своеобразие первой фазы в истории русского критического реализма. Индивидуальные особенности реалистического письма Лермонтова. Средства и способы художественной типизации в реалистических произведениях Лермонтова.

Оценка Белинским художественного метода Лермонтова.

Взаимовлияние романтического и реалистического начал в творчестве Лермонтова: реликты романтического стиля в реалистических произведениях Лермонтова; эволюция романтической манеры письма в зрелом творчестве Лермонтова под воздействием реалистического метода.

Советские литературоведы о реализме творчества Лермонтова.

Библиография

К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные письма. Госполитиздат, 1948, стр. 404—406.

Письмо Ф. Энгельса к М. Гаркнесс, в котором дано определение существа типичного в искусстве.

Белинский, тт. IV, V, VI.

- 328 -

Л. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, 224 стр.

В. Виноградов. Стиль прозы Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 517—628.

С. П. Дурылин. На путях к реализму. — В кн.: Жизнь и творчество Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 163—250.

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, 303 стр.

История русской литературы. Тт. VI—VII. М.—Л., Изд. АН СССР, 1953—1955, 612 стр. и 783 стр.

Я. Е. Эльсберг. Некоторые проблемы истории русского реализма. — Известия АН СССР, отделение литературы и языка, 1956, т. XV, вып. 2, стр. 97—109.

Г. А. Гуковский. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., Гослитиздат, 1957, 415 стр.

Е. Н. Михайлова. Проза Лермонтова. М., Гослитиздат, 1957, 381 стр.

В. Ф. Асмус. Пушкин и теория реализма. — Русская литература, 1958, № 3, стр. 89—101.

Б. С. Мейлах. Пушкин и его эпоха. М., Гослитиздат, 1958, 698 стр.

Стр. 429—648: роль Пушкина в выработке нового эстетического идеала.

34 ЯЗЫК И СТИЛЬ ЛЕРМОНТОВА

Пушкинская реформа языка и русский литературный язык 30-х годов XIX века.

Поиски Лермонтова в области стихотворного языка в ранний период творчества. Связь юношеских стихотворений с предшествующей поэтической традицией. Стилистические особенности ранней лирики Лермонтова (характер употребления тропов, лирические формулы, афористические концовки — pointes и т. д.). Вопрос о стихотворных жанрах у Лермонтова. Эволюция поэтического языка в связи со становлением реализма: «Бородино» (сравнить с «Полем Бородина»), «Завещание» и др. Лирическая медитация и ораторский жанр в поздней лирике Лермонтова.

Стилистика романтической поэмы Лермонтова и отношение ее к стилистике «байронической» поэмы (тип центрального героя, особенности композиции, строфика). Сходство и различие в стилистике романтических поэм Лермонтова и Пушкина. Удельный вес лирического и объективно-эпического начал в ранних и поздних поэмах Лермонтова. Экзотизм. Роль монолога. Заимствования в поэмах Лермонтова и вопрос о «самоповторениях». Фольклорные элементы. «Иронические поэмы» как этап в становлении реалистического стиля в творчестве Лермонтова. Функция иронии.

Театр Лермонтова и русская драматургия 30-х годов (идейные

- 329 -

и стилистические соотношения). Язык и стиль ранних драм Лермонтова. Элементы мелодрамы в структуре и образной системе. Бытовой язык; его роль. Эволюция стиля в связи с эволюцией темы. Сравнение языка и стиля «Маскарада» и комедии Грибоедова «Горе от ума» (построение диалога, эпиграмматичность характеристик и т. д.). Романтический и реалистический элементы в стилистике драмы «Маскарад»; их соотношение и взаимопроникновение.

Связь ранней прозы Лермонтова с традицией поэтического языка («поэтическая проза»). Стилистические параллели между прозой раннего Лермонтова и современных ему романтиков (Бестужев-Марлинский и др.). Роль бытовых сцен и описаний. Словарь и фразеология «Княгини Лиговской» в сравнении с романом «Вадим». «Княгиня Лиговская» и традиция «светской повести». «Княгиня Лиговская» и стиль «натуральной школы». Публицистические элементы.

Композиционные особенности романа «Герой нашего времени». Полемика с романтической литературой. Сказ в романе и его роль. Мотивировка сюжетных положений и повествовательных приемов. Лексика романа (просторечие, профессионализмы, варваризмы). «Герой нашего времени» и пушкинская проза («Путешествие в Арзрум»). Средства воссоздания психологического облика героя. Портрет. Пейзаж. Романтические и реалистические элементы в романе. Автор и рассказчик в романе. Стиль «Героя нашего времени» и последующая русская проза.

Библиография

В. Истомин. Главнейшие особенности языка и слога произведений Михаила Юрьевича Лермонтова. 1814—1841 гг. — Русский филологический вестник, Варшава, 1894, т. 31, №№ 1—2 (1-е прибавление к 31-му тому 1894 года), стр. 3—55.

Содержание. А. В лексическом отношении. Б. В этимологическом отношении. В. В синтаксическом отношении. Г. В стилистическом отношении.

Эйхенбаум, стр. 3—168.

Б. Нейман. Эволюция стиля и сюжетов Лермонтова. — В кн.: Родной язык в школе. Кн. 5. М., 1927, стр. 99—109.

Сборник статей в честь акад. А. И. Соболевского. Л., 1928, стр. 203—208, 410—412.

Статьи: А. Вознесенский. Из наблюдений над стилем М. Ю. Лермонтова. Архаизмы-славянизмы. М. Петерсон. Конструкция с предлогом «из» у Лермонтова.

М. А. Рыбникова. Введение в стилистику. М., «Советский писатель», 1937, 282 стр.

Стр. 131: обращение Лермонтова к фольклору; 183—184, 186—188, 190: словесный образ у Лермонтова; связь с тематикой и композицией произведения; 201, 205—208, 221: эпитет у Лермонтова; 232: образцы звукописи у Лермонтова.

- 330 -

В. В. Виноградов. Очерки по истории русского литературного языка XVII—XIX вв. Пособие для высших педагогических учебных заведений. Изд. 2, перераб. и доп. М., Учпедгиз, 1938, 448 стр.

Стр. 269—300: язык произведений Лермонтова и его отношение к произведениям Пушкина; проблема синтеза романтической культуры художественного слова в языке ранних произведений Лермонтова; проблема образования нового, «ораторского» стиля Лермонтова; социально-диалектологический состав языка Лермонтова; язык Лермонтова и народная поэзия; рост реалистических тенденций в языке Лермонтова; язык лермонтовской прозы; значение Лермонтова в истории русского литературного языка.

А. И. Ефимов. Лермонтовские речевые периоды. — Прикамье, 1940, кн. 1, стр. 135—143.

Поэтический синтаксис Лермонтова.

В. Виноградов. Стиль прозы Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 517—628.

Сравнительный анализ стиля прозы Лермонтова и стиля Марлинского, В. Одоевского, Гоголя, Пушкина и др.; синтетическое усвоение Лермонтовым достижений стиховой и прозаической культуры русской речи.

С. Н. Дурылин. На путях к реализму. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 163—250.

Б. Нейман. Пушкин и Лермонтов. Из наблюдений над стилем. — В кн.: Пушкин. Сб. статей под ред. А. Еголина. М., Гослитиздат, 1941, стр. 315—348.

Б. В. Нейман. Язык пьес Лермонтова. — В кн.: «Маскарад» Лермонтова. Сб. статей. М.—Л., Изд. ВТО, 1941, стр. 109—120.

Сопоставление особенностей языка «Маскарада» Лермонтова, «Горя от ума» Грибоедова и драм В. Гюго.

Г. Ф. Нефедов. О влиянии народных говоров на язык Лермонтова. — Русский язык в школе, 1941, № 3, стр. 1—7.

Преобладание в языке Лермонтова южнорусских особенностей.

Н. Никитин. Портрет у Лермонтова. — Литературная учеба, 1941, № 7—8, стр. 40—55.

Пушкинская традиция портрета у Лермонтова.

Л. Б. Перльмуттер. Язык прозы М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 310—355.

Постепенный отход от романтического стиля в «Вадиме», «Княгине Лиговской», «Герое нашего времени».

Л. Пумпянский. Стиховая речь Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 389—424.

Два стиля в поэтической речи Лермонтова — декламационный, патетический и предметно-точный, восходящий к фольклору; соответствие двух стилей двум основным темам лермонтовского творчества — теме одиночества и теме народности.

- 331 -

А. Н. Соколов. Наблюдения над стилем Лермонтова. — Русский язык в школе, 1941, № 3, стр. 8—13.

Анализ изобразительных средств романтического стиля Лермонтова и некоторых черт его синтаксиса.

С. В. Шувалов. Мастерство Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 251—309.

Средства изобразительности, особенности композиции, ритмика и эвфония лирики Лермонтова.

Р. И. Бигаев. Восточные лексические заимствования в языке Пушкина, Лермонтова и Л. Толстого. — Ученые записки Ташкентского гос. пед. и учит. ин-та им. Низами, серия общественных наук, 1947, вып. 1, стр. 69—80.

Б. В. Нейман. Портрет в творчестве Лермонтова. — Ученые записки Московского гос. ун-та, труды кафедры русской литературы, 1948, вып. 127, кн. 3, стр. 73—90.

Эволюция мастерства портрета у Лермонтова; портрет в «Герое нашего времени».

А. М. Пешковский. О говоре с. Лермонтово (б. Тарханы), Чембарского района, Пензенской области. — Бюллетень диалектологического сектора Ин-та русского языка. Вып. 2. М.—Л., Изд. АН СССР, 1948, стр. 76—79.

Фонетические особенности говора в селах Лермонтово и Михайловка.

М. В. Самбикина. Язык новелл Лермонтова «Бэла» и «Максим Максимыч». — Известия Воронежского гос. пед. ин-та, 1948, т. X, вып. III, стр. 119—148.

В. П. Сухотин. Значение предложений в «Тамани» М. Ю. Лермонтова. — Сборник научных трудов Пятигорского гос. пед. ин-та, 1948, вып. II, стр. 206—234.

С. М. Вачнадзе. Стяженные формы прилагательных у М. Ю. Лермонтова. — Труды Тбилисского гос. пед. ин-та им. А. С. Пушкина, 1949, т. VI, стр. 1—19.

В. П. Сухотин. Непредикативные сочетания с именами прилагательными в прозе М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т. 2. М.—Л., Изд. АН СССР, 1951, стр. 139—166.

А. Ф. Ефремов. Процесс развития русского литературного языка в понимании Белинского. — Ученые записки Саратовского гос. ун-та им. Н. Г. Чернышевского, вып. филологический. Сборник статей, посвященных В. Г. Белинскому, 1952, т. 31, стр. 291—292.

Белинский о языке произведений Лермонтова.

В. П. Сухотин. Глагольные словосочетания с винительным падежом в прозе М. Ю. Лермонтова. — В кн.: Материалы и исследования

- 332 -

по истории русского литературного языка. Т. 3. М., Изд. АН СССР, 1953, стр. 200—240.

А. А. Тютяева. Сложносочиненное предложение в прозе М. Ю. Лермонтова. Автореферат дисс. на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Харьков, 1953, 16 стр. (Харьковский гос. ун-т им. А. М. Горького).

А. И. Ефимов. Лермонтов и русский литературный язык. — В кн.: А. И. Ефимов. История русского литературного языка. Курс лекций. Изд. 3, испр. М., Учпедгиз, 1957, стр. 254—278.

П. Г. Стрелков. Победа реализма в стиховом языке Лермонтова. — Ученые записки Марийского гос. пед. ин-та имени Н. К. Крупской, 1955, т. IX, стр. 133—147.

С. А. Бах. Работа М. Ю. Лермонтова над языком романа «Герой нашего времени». — Ученые записки Саратовского гос. ун-та им. Н. Г. Чернышевского, вып. филологический, 1957, т. VI, стр. 83—98.

В. И. Коровин. Наблюдения над метафорой и сравнением в лирике М. Ю. Лермонтова 1837—1841 годов. — Ученые записки Московского гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина, кафедра русской литературы, 1957, т. CXV, вып. 7, стр. 395—411.

А. Н. Соколов. К вопросу об эволюции романтического стиля М. Ю. Лермонтова. — Сборник статей по языкознанию. Профессору Московского ун-та академику В. В. Виноградову. Изд. МГУ, 1958, стр. 281—295.

В. П. Тимофеев. Анализ языка стихотворения М. Ю. Лермонтова «Бородино». — Русский язык в школе, 1958, № 6, стр. 41—45.

В. В. Виноградов. О языке художественной литературы. М., Гослитиздат, 1959, 655 стр.

А. И. Литвиненко. Некоторые особенности «книжной» лексики и ее стилистического употребления в романтических поэмах М. Ю. Лермонтова «Мцыри» и «Демон». — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1959, т. 202, стр. 153—172.

Б. В. Томашевский. Стилистика и стихосложение. — Курс лекций. Л., Учпедгиз, 1959, 535 стр.

35. СТИХ ЛЕРМОНТОВА

Проблема связи между идейным содержанием произведения и стиховыми элементами. Вопрос о зависимости между стихом и жанром в поэзии Лермонтова.

Стих Лермонтова и русская поэтическая традиция. Фольклорные элементы в стихе Лермонтова. Связь поэтического экспериментирования Лермонтова со стиховедческими теориями 30-х годов XIX века.

Эволюция стиха в процессе становления реализма в творчестве

- 333 -

Лермонтова. Влияние поэзии Лермонтова на русскую стиховую культуру.

Воздействие стиха Лермонтова на творчество позднейших русских поэтов.

Библиография

А. Белый. Опыт характеристики русского четырехстопного ямба. — В кн.: А. Белый. Символизм. Книга статей. М., «Мусагет», 1910, стр. 286—330.

Стр. 287—294, 299, 303, 308, 309, 312, 316, 320, 321: ямб в стихе Лермонтова; стр. 331—395: статья «Сравнительная морфология ритма русских лириков в ямбическом диметре».

В. М. Фишер. Поэтика Лермонтова. — В кн.: Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сборник. М.—Пг., 1914, стр. 196—236.

О. М. Брик. Звуковые повторы (анализ звуковой структуры стиха). В кн.: Сборник по теории поэтического языка. Вып. 2. Пг., 1917, стр. 24—62.

Примеры повторов в произведениях Лермонтова и Пушкина.

Л. Якубинский. Осуществление звукового единообразия в творчестве Лермонтова. — В кн.: Сборник по теории поэтического языка. Вып. 2. Пг., 1917, стр. 63—71.

Лермонтов стремился к максимальному звуковому единообразию в стихотворении.

Н. И. Дурнова. Заметки по истории русского литературного языка. — Известия ОРЯС, 1918, т. 23, кн. 2, стр. 92—108.

Стр. 94—95, 102—103, 106—107: рифма у Лермонтова.

Б. Эйхенбаум. Пушкин, Тютчев, Лермонтов. — В кн.: Б. Эйхенбаум. Мелодика русского лирического стиха. Пг., Изд. ОПОЯЗ, 1922, стр. 72—118.

В. Жирмунский. Рифма, ее история и теория. Пг., «Academia», 1923, 339 стр.

Стр. 17, 32—33, 52, 83—84, 88, 121, 124, 138, 142, 144—147, 149, 158—163, 174, 182—183, 185—186, 192—193: поэтическая практика Лермонтова.

Л. Гроссман. Стиховедческая школа Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 255—288.

Л. Пумпянский. Стиховая речь Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 389—424.

И. Н. Розанов. Лермонтов в истории русского стиха. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 425—468.

Анализ лермонтовской строфики и систем рифмовки стиха.

- 334 -

С. В. Шувалов. Мастерство Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 251—309.

Формы лирической композиции; ритмика и эвфония; средства художественной изобразительности.

И. Н. Розанов. Лермонтов — мастер стиха. М., «Советскй писатель», 1942, 224 стр. (Творческий опыт классиков).

Б. В. Томашевский. Стилистика и стихосложение. Курс лекций. Л., Учпедгиз, 1959, 535 стр.

Б. В. Томашевский. Стих и язык. Филологические очерки. М.—Л., Гослитиздат, 1959, 471 стр.

(См. также библиографию к темам «Лирика молодого Лермонтова (1828—1835)», «Лирика зрелого Лермонтова (1836—1841)», «Поэмы Лермонтова», «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Реалистические поэмы Лермонтова „Сашка“, „Тамбовская казначейша“», «Мцыри», «Демон»).

36. ЛЕРМОНТОВ В ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Политическая обстановка в период последекабрьской реакции в России. Отношение различных литературных группировок к общественному положению в стране. Идейная связь прогрессивной литературы с передовыми течениями русской общественной мысли; антикрепостнический пафос лучших произведений словесности того времени.

Воплощение в творчестве Лермонтова общественных и литературных противоречий эпохи.

Борьба реализма с романтизмом в русской литературе 30-х годов XIX века и отражение этого процесса в произведениях Лермонтова. Эволюция творческого метода Лермонтова от романтизма к реализму; сосуществование в творчестве Лермонтова реалистического и романтического методов письма.

Лермонтов и предшествующая литературная традиция; восприятие Лермонтовым лучших образцов русской и мировой литературы.

Лермонтов — наследник и продолжатель Пушкина. Борьба Лермонтова за пушкинские традиции в литературе. Влияние Лермонтова на литературу его времени.

Белинский и Герцен о месте Лермонтова в истории русской литературы.

Влияние творчества Лермонтова на дальнейшее развитие русской литературы.

Лермонтов и советская литература.

Примечание. Темы раздела «Лермонтов в истории русской литературы» (№№ 36—59) не охватывают весь многообразный материал, связанный с этой обширной проблемой; вошли лишь «ключевые» темы. Однако возможна разработка и иных, более узких тем о связи творчества Лермонтова и о его влиянии на русских и советских писателей. Для облегчения работы по таким темам в библиографии к настоящей теме приведена литература, которая касается специальных вопросов, не включенных в дифференцированные темы.

- 335 -

Библиография

В. Г. Белинский. М. Ю. Лермонтов. Статьи и рецензии. Ред., вступ. статья и прим. Н. И. Мордовченко. Л., Гослитиздат, 1940; или: Белинский, т. IV, V, VI.

Герцен, т. VII, VIII (см. Указатель).

С. Шевырев. Стихотворения Лермонтова. С.-Петербург. 1840. — Москвитянин, 1841, ч. II, № 4, стр. 525—540.

Развернутая рецензия: влияние на творчество Лермонтова Кирши Данилова, Жуковского, Пушкина, Бенедиктова, Д. Давыдова, Байрона и Гёте.

Я. Я. Я. <Л. В. Брант>. Октавы Е. Вердеревского. Две книжки. СПб., 1847. — Северная пчела, 1847, № 222, 2 октября, стр. 887.

Влияние Лермонтова на Вердеревского.

Я. Я. Я. <Л. В. Брант>. Путевые заметки. Соч. т. 4. Издание К. Тотти. Одесса, 1847. — Северная пчела, 1847, № 286, 18 декабря, стр. 1143—1144.

Влияние Лермонтова на повесть Тотти «Гувернантка».

Ф. Б<улгарин>. Журнальная всякая всячина. — Северная пчела, 1853, № 13, 17 января, стр. 49—51.

Сопоставление «Героя нашего времени» Лермонтова с романом В. А. Вонлярлярского «Большая барыня».

А. Григорьев. Русская изящная литература в 1852 году. — Москвитянин, 1853, т. 1, кн. 1, № 1, отд. Критика и библиография, стр. 1—64.

Стр. 2, 6—9: «Тамарин» Авдеева, стихотворения Хвощинской и пословицы Евгении Тур рассматриваются как последние произведения лермонтовского направления в литературе.

С. Дудышкин. Повести и рассказы И. С. Тургенева с 1844 г. по 1856 г. Санктпетербург. 1856. Три части. Статья первая. — ОЗ, 1857, т. 110, № 1, отд. 2, стр. 1—28.

Стр. 3, 6—12: влияние образа «лишнего человека» («Герой нашего времени») на творчество Тургенева. Сравнительный анализ поэмы Баратынского «Эда» и «Бэлы» Лермонтова.

И. С. Аксаков. Федор Иванович Тютчев (биографический очерк). — РА, 1874, № 10, стр. 1—406.

Стр. 101, 137: характеристика поэзии Лермонтова; стр. 116—117: сравнение Лермонтова с Тютчевым.

П. А. Вяземский. Письмо к С. П. Шевыреву 22 сентября 1841. — РА, 1885, кн. 1, № 6, стр. 307.

Отзыв о Лермонтове.

С. Андреевский. Поэзия Баратынского. — Новое время, 1888, № 4291, стр. 2—3.

Стр. 2: приводится отзыв Баратынского о Лермонтове.

- 336 -

Н. Юшков. В. М. Гаршин как лирический поэт. — Волжский вестник, 1889, № 75, 24 марта, стр. 1—3.

Стр. 3: влияние стихотворений Лермонтова «Три пальмы» и «На севере диком» в стихотворении Гаршина «Пленница».

И. Иванов. Поэт горькой правды. — РМ, 1896, кн. 1, отд. 2, стр. 153—182.

Стр. 156, 157, 159—162, 168: сравнение Лермонтова с Никитиным.

Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. Тт. I—III. СПб., 1896.

Б. Глинский. Загробный журнал Пушкина. — ИВ, 1897, т. 67, январь, стр. 241—279.

Стр. 266—268: приводится оценка П. А. Плетневым творчества Лермонтова.

Борис Садовской. Проза Фета. Очерк. — Современник, 1912, кн. 7, стр. 351—358.

Стр. 354: влияние Лермонтова, в частности «Героя нашего времени», на Фета.

Дюшен, стр. 1—39.

Отношение Лермонтова к русским писателям-современникам.

А-др Круковский. Писатель-разночинец (к 50-летию смерти Н. Г. Помяловского). Посвящается памяти В. Я. Стоюнина. — Русский филологический вестник, Варшава, 1914, т. 71, вып. 1, № 1, стр. 89—113.

Стр. 102: сопоставление образа художника Череванина из «Мещанского счастья» Помяловского с образом Печорина.

Б. В. Нейман. Лермонтов и «Московский вестник». — PC, 1914, т. 160, стр. 203—205.

Воздействие на творчество Лермонтова стихотворений, помещенных в «Московском вестнике» в 1827—1830 годах («Цыганской песни» неизв. автора, «Русской разбойничьей песни» С. Шевырева, стих. Хомякова и др.).

Б. В. Нейман. Отражение поэзии Козлова в творчестве Лермонтова. — Известия ОРЯС, 1914, т. 19, кн. 1, стр. 200—219.

И. Н. Розанов. Отзвуки Лермонтова. — В кн.: Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сборник. М.—Пг., 1914, стр. 237—289.

Лермонтов в творчестве Огарева, Плещеева, Полонского, Ап. Майкова, Фета, А. К. Толстого, Никитина, Апухтина, Надсона, Бальмонта, Брюсова, Блока, Достоевского, Тургенева, Л. Толстого, Чехова и др.

С. В. Шувалов. Влияния на творчество Лермонтова русской и европейской поэзии. — В кн.: Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сборник. М.—Пг., 1914, стр. 290—342.

Творчество Лермонтова сближается с творчеством Пушкина, Козлова, Жуковского, Рылеева, Полежаева, Марлинского, Бенедиктова, Грибоедова, Гоголя, Батюшкова, Баратынского и иностранных писателей. Подчеркивается самобытность лермонтовской поэзии.

- 337 -

Ф. Батюшков. Лермонтов «нашего времени». По случай исполнившегося столетия со дня рождения. — ВЕ, 1915, кн. 6, стр. 233—256.

Лермонтов в оценках Белинского, Вл. Соловьева, Д. Мережковского, С. Андреевского, А. Закржевского. Мотивы лермонтовской поэзии и «Героя нашего времени» в творчестве Достоевского, Чехова, Бальмонта, Брюсова, Пшибышевского, Сенкевича, Ф. Сологуба. Параллели в творчестве Лермонтова и Л. Толстого.

И. Г. Ямпольский. Алексей Толстой. — В кн.: А. К. Толстой. Стихотворения. Л., «Советский писатель», 1936, стр. 5—95 (Библиотека поэта. Большая серия).

Стр. 53—55, 58: влияние Лермонтова на творчество А. К. Толстого.

Вс. Рождественский. А. Н. Апухтин. — В кн.: А. Апухтин. Стихотворения. Л., «Советский писатель», 1938, стр. III—XXII (Библиотека поэта. Большая серия).

Стр. V, IX, XVIII: Лермонтов и Апухтин.

К. Пигарев. Лермонтов и литературное потомство. — Литературное обозрение, 1939, № 22, стр. 41—45.

Влияние творчества Лермонтова на последующее поколение писателей (Огарев, Л. Толстой, Достоевский и др.). Печорин — предшественник героев Огарева, А. Григорьева, Тургенева, Писемского, Авдеева, Л. Толстого и др.

И. С<ергиевский>. М. Ю. Лермонтов (к 125-летию со дня рождения). — Литературное обозрение, 1939, № 19, стр. 57—60.

Лермонтов — наследник и продолжатель дела Пушкина. Горький о Лермонтове. Отголоски стихотворения Лермонтова «Родина» у Блока.

Д. Максимов. О лирике Лермонтова. — Литературная учеба, 1939, № 4, стр. 7—33.

Стр. 31—32; Лермонтов и Тютчев.

И. Ямпольский. Поэты «Искры». — В кн.: Поэты «Искры». Л., «Советский писатель», 1939, стр. III—XLVII (Библиотека поэта. Большая серия).

Стр. XLI—XLIII: отношение поэтов-искровцев к Лермонтову.

Л. Гинзбург. Творческий путь Лермонтова. Л., Гослитиздат, 1940, 223 стр.

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, 303 стр.

М. Ю. Лермонтов (1841—1941). Вступ. статья В. А. Закруткина. Ростиздат, 1941, 112 стр.

Отзывы о Лермонтове Белинского, Кюхельбекера, Кольцова, Гоголя, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Тургенева, Гончарова, Достоевского, А. Григорьева, С. Аксакова, Чехова, Горького, Блока, Луначарского.

Б. В. Нейман. Русские литературные влияния в творчестве Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество Лермонтова. Сб. 1.

- 338 -

Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 422—465.

Степень и характер влияния на Лермонтова творчества писателей XVIII века, Жуковского, Рылеева, А. Одоевского, Полежаева, Грибоедова, Пушкина, Гоголя.

Юрий Тынянов. Кюхельбекер о Лермонтове. — Литературный современник, 1941, № 7—8, стр. 142—150.

В. С. Курочкин. Собрание стихотворений. Л., «Советский писатель», 1947, XLVIII, 603 стр. (Библиотека поэта. Большая серия).

Использование стихотворений Лермонтова в стихотворениях Курочкина: «перепевы» и реминисценции (см. стр. 38—11, 49—50, 68, 90—92, 104—106, 111—114, 225—226, 246).

В. Тонков. А. В. Кольцов. Жизнь и творчество. Воронеж, 1958, 440 стр.

Лермонтов и Кольцов. (См. указатель имен.)

В. И. Кулешов. «Отечественные записки» и литература 40-х годов XIX века. Изд. МГУ, 1958, 402 стр.

Лермонтов и «Отечественные записки».

С. Е. Шаталов и В. С. Петрушков. Чехов и Лермонтов (о ненаписанном романе Чехова). — Ученые записки Таджикского гос. ун-та им. В. И. Ленина, серия филологических наук, 1959, т. XIX, вып. 3, стр. 61—89.

(Библиографию к теме «Лермонтов в истории русской литературы» см. также в темах 37—59.)

37. ЛЕРМОНТОВ И РУССКОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Фольклоризм конца XVIII — первой трети XIX вв. и Лермонтов. Интерес Лермонтова к фольклору; свидетельства современников и биографов. Высказывания Лермонтова о народных песнях. Запись песни «Что в поле за пыль пылит». Народные мотивы и образы в ранней лирике Лермонтова («Преступник», «Атаман» и др.). Следы знакомства с фольклором в романе «Вадим».

Знакомство Лермонтова со сборниками фольклора (собрание Киреевского). Дружба с фольклористом С. Раевским.

Лермонтов и фольклор Кавказа. Отражение фольклора гребенских казаков в поэзии Лермонтова («Дары Терека», «Казачья колыбельная песня», «Спор»).

Использование народных песен в тексте романа «Герой нашего времени» (песня «Как по вольной волюшке» в «Тамани»). Сравнить с песенным элементом в повести «Капитанская дочка» Пушкина.

Стихотворение «Бородино» — образец творческого овладения народно-поэтическим методом.

- 339 -

Генезис «Песни про царя Ивана Васильевича, удалого опричника и молодого купца Калашникова»; сходные мотивы в сборниках М. Чулкова, Кирши Данилова, П. Киреевского, в былинах и исторических песнях. Поэтика плача в «Песне...».

Библиография

М. Д. Чулков. Сочинения. Т. I. СПб., Изд. ОРЯС имп. Акад. наук, 1913.

Песни, собранные П. В. Киреевским. Новая серия, изданы Обществом любителей российской словесности при Московском ун-те под ред. акад. В. Ф. Миллера и проф. М. Н. Сперанского. Вып. I. Песни обрядовые. М., 1911; то же, под ред. проф. М. Н. Сперанского. Вып. 1, ч. 1. Песни необрядовые. М., 1917, то же, вып. 2, ч. 2. Песни необрядовые. М., 1929.

Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М., Гослитиздат, 1938.

П. В. Владимиров. Исторические и народно-бытовые сюжеты в поэзии Лермонтова. Киев, 1892, 33 стр.

Н. Мендельсон. Народные мотивы в поэзии Лермонтова. — В кн.: Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сборник. М.—Пг., 1914, стр. 165—195.

Л. П. Семенов. Лермонтов и фольклор Кавказа. Пятигорск, Орджоникидзевское краевое изд-во, 1941, 100 стр.

Г. Виноградов. Произведения Лермонтова в народнопоэтическом обиходе. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 353—388.

М. К. Азадовский. Фольклоризм Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 227—262.

В. М. Чичеров. Лермонтов и песня. — Литература в школе, 1941, № 4, стр. 81—93.

И. Андроников. Лермонтов. Исследования. Статьи. Рассказы. Пензенское обл. изд-во, 1952, 347 стр.

(См. также библиографию к теме «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».)

38. ЛЕРМОНТОВ И В. А. ЖУКОВСКИЙ

Жуковский и Лермонтов в истории русского романтизма.

Жуковский — переводчик «Шильонского узника» Байрона. Список этого перевода в тетради молодого Лермонтова.

Декламация Лермонтовым стихотворения Жуковского «Море» на выпускном акте в Московском университетском благородном пансионе.

Отголоски мотивов и образов Жуковского в ранней лирике Лермонтова.

Эволюция взгляда Лермонтова на творчество Жуковского. Пародирование Лермонтовым произведений Жуковского (стихотворение Лермонтова «Он был в краю святом» — пародия на

- 340 -

стихи Жуковского «Старый рыцарь»; «Югельский барон» Лермонтова — пародия на «Смальгольмский барон» Жуковского).

Стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» и стихи Жуковского на смерть Пушкина. Отличие в общественной позиции Лермонтова и Жуковского; диаметрально-противоположное отношение к гибели Пушкина: Жуковский — создатель верноподданнической версии о примирении Пушкина с царем; Лермонтов — обличитель виновников гибели Пушкина. Реминисценции из стихотворного послания Жуковского «К Вяземскому и В. Пушкину» в стихотворении Лермонтова «Смерть поэта».

История знакомства Лермонтова с Жуковским. Жуковский и публикация в «Современнике» «Тамбовской казначейши». Критическое отношение Лермонтова к творчеству Жуковского в 1840—1841 годах.

Различие в разработке одинаковых тем Лермонтовым и Жуковским (батальная тема: «Певец во стане русских воинов» Жуковского и «Бородино» и «Валерик» Лермонтова; наполеоновская тема, тема поэта и др.).

Эволюция жанров баллады и элегии от Жуковского к Лермонтову.

Ритмико-строфическое разнообразие поэзии Лермонтова и Жуковского. Использование Лермонтовым ритма и строфики Жуковского. Воздействие перевода «Шильонского узника» Жуковского на «Мцыри» Лермонтова.

Лермонтов — продолжатель лучших традиций поэзии Жуковского; преодоление Лермонтовым пассивности романтизма Жуковского.

Библиография

В. А. Жуковский. Полное собрание сочинений в 12 томах. Под ред. проф. А. С. Архангельского. СПб., 1902.

В. А. Жуковский. Сочинения. М., Гослитиздат, 1954, XIX + 564 стр.

В. А. Жуковский. Стихотворения. Вступ. статья, подг. текста и прим. Н. В. Измайлова. Л., «Советский писатель», 1956. 847 стр. (Библиотека поэта. Большая серия).

Я. К. Грот. Очерк жизни и поэзии Жуковского, составленный по поводу празднования столетия со дня рождения поэта. СПб., 1883, 38 стр.

В. А. Жуковский. Дневники. Под ред. И. А. Бычкова. СПб., «Общественная польза», 1903, 563 стр.

И. А. Бычков. Неизданные письма Жуковского к А. П. Елагиной и А. Я. Зонтаг. СПб., 1912, 45 стр.

А. О. Смирнова-Россет. Автобиография. М., «Мир», 1931, 364 стр.

И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Л., Гослитиздат, 1950, 471 стр.

- 341 -

История русской литературы. Т. V. М.—Л., Изд. АН СССР, 1941.

Б. В. Нейман. Лермонтов и Жуковский (к вопросу о литературных источниках поэзии Лермонтова). К 100-летию со дня рождения. — Русский библиофил, 1914, № 6, стр. 5—15.

С. Шувалов. Влияние на творчество Лермонтова русской и европейской поэзии. — В кн.: Венок М. Ю. Лермонтову. Юбилейный сборник. М.—Пг., 1914, стр. 290—342.

Стр. 301—303: Лермонтов и Жуковский.

А. Н. Веселовский. В. А. Жуковский. Поэзия чувства и сердечного воображения. Пг., 1918, 550 стр.

Б. Мейлах. Пушкин и русский романтизм. М.—Л., Изд. АН СССР, 1937, 296 стр.

Б. В. Нейман. Русские литературные влияния в творчестве Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 422—465.

Стр. 432—437: Лермонтов и Жуковский.

Г. А. Гуковский. Пушкин и русские романтики. Саратов, 1946.

А. М. Гаркави. Заметки о М. Ю. Лермонтове. — Ученые записки Калининградского гос. пед. ин-та, 1959, вып. 6, стр. 274—296.

Стр. 274—285: Лермонтов и Жуковский (из истории русской баллады).

39. ЛЕРМОНТОВ И А. С. ПУШКИН

Лермонтов и Пушкин в истории русской культуры и жизни русского общества первой половины XIX века. Белинский, Герцен, Огарев, Гончаров о генетической связи и отличии творчества Лермонтова и Пушкина. Лермонтов — наследник и продолжатель дела Пушкина в условиях последекабрьской реакции.

Воздействие Пушкина на творчество Лермонтова. Выработка Лермонтовым своего поэтического стиля на пушкинских образцах (поэмы Лермонтова «Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар», «Преступник», «Две невольницы», первые редакции «Демона», стихотворения «Мой демон»).

Тема крестьянского восстания в творчестве Лермонтова («Вадим») и Пушкина («Капитанская дочка», «История Пугачева»). Фабульное сходство «Вадима» и «Дубровского».

Тема поэта в творчестве Лермонтова и Пушкина. Стихотворение Лермонтова «О, полно извинять разврат» и вопрос об его адресате.

Стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» и его влияние на передовое русское общество.

- 342 -

Лермонтов и пушкинское окружение (Карамзины, Жуковский, П. А. Вяземский, А. О. Смирнова-Россет, А. И. Тургенев, Виельгорские, В. Ф. Одоевский и др.).

Борьба придворной аристократии с Пушкиным и Лермонтовым. Роль Николая I, Бенкендорфа, Нессельроде и других высокопоставленных лиц в гибели Пушкина и Лермонтова.

Реалистические поэмы Лермонтова и произведения Пушкина «Евгений Онегин», «Домик в Коломне».

«Беглец» Лермонтова и «Тазит» Пушкина.

«Герой нашего времени» Лермонтова и «Евгений Онегин», «Повести Белкина» и «Путешествие в Арзрум» Пушкина. Общественная проблематика и образ основного героя в обоих произведениях. Высказывания Белинского по этому вопросу.

Сравнительный анализ стиха Лермонтова и Пушкина.

Сравнительный стилистический анализ художественной прозы Лермонтова и Пушкина.

Библиография

М. Горький. <О Пушкине> — В кн.: Пушкинский временник. Вып. 3. М.—Л., 1937, стр. 277—278. См. также: М. Горький. История русской литературы. М., 1939, стр. 161—162.

Б. В. Нейман. Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова. 1814 — 3 октября — 1914. Киев, 1914, 140 стр.

Рец. на эту книгу см.: И. З. — ИВ, 1914, т. 137, стр. 1013—1014; Н. Гудзий. — Русский библиофил, 1915, № 4, отд. Библиография, стр. 90—91.

Л. Семенов. Пушкин и Лермонтов. — В кн.: Л. Семенов. М. Ю. Лермонтов. Статьи и заметки, I. М., 1915, стр. 260—268.

Н. К. Пиксанов. Пушкинская студия. Пг., «Атеней», 1922, 98 стр.

Стр. 79: пушкинское в поэзии Лермонтова.

Г. Маслов. Послание Лермонтова к Пушкину. 1830. — В кн.: Пушкин в мировой литературе. Сборник статей. Л., Гиз, 1926, стр. 309—312.

О стихотворении Лермонтова «О, полно извинять разврат», написанном в ответ на послание Пушкина «Друзьям».

Б. Эйхенбаум. Пушкин и Лермонтов. — Смена, 1937, № 2, стр. 20—22.

В. А. Мануйлов. В год смерти Пушкина. — Звезда, 1938, № 2, стр. 156—168.

Д. Д. Благой. Лермонтов и Пушкин (проблема историко-литературной преемственности). — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 356—401.

В. Закруткин. Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи. Ростиздат, 1941, 303 стр.

- 343 -

Б. В. Томашевский. Поэтическое наследие Пушкина. — В кн.: Пушкин — родоначальник новой русской литературы. М.—Л., Изд. АН СССР, 1941, стр. 299—301.

Сравнение поэм Лермонтова «Сашка» и «Тамбовская казначейша» с «Домиком в Коломне» Пушкина.

Ульрих Фохт. Проза Пушкина в развитии русской литературы. — В кн.: Пушкин — родоначальник новой русской литературы. М.—Л., Изд. АН СССР, 1941, стр. 437—470.

Стр. 461—468: углубление и развитие стиля пушкинской прозы у Лермонтова.

Н. К. Пиксанов. Крестьянское восстание в «Вадиме» Лермонтова. — В кн.: Историко-литературный сборник. М., Гослитиздат, 1947, стр. 173—230.

И. Андроников. Пензенские источники «Вадима». В кн.: И. Андроников. Лермонтов. Исследования. Статьи. Рассказы. Пензенское обл. изд-во, 1952, стр. 5—27.

Э. Найдич. «К***» («О, полно извинять разврат»). — ЛН, т. 58, 1952, стр. 393—400.

Б. С. Мейлах, Н. С. Горницкая. А. С. Пушкин. Семинарий. Л., Учпедгиз, 1959, стр. 209—211.

Тема «Пушкин и Лермонтов»; библиография к теме.

(См. также библиографию к теме «Стихи на смерть Пушкина и первая ссылка Лермонтова на Кавказ (1837)».)

40. ЛЕРМОНТОВ И К. Ф. РЫЛЕЕВ

Лермонтов и Рылеев в истории русской культуры и жизни русского общества первой половины XIX века. Рылеев — поэт-декабрист, Лермонтов — наследник революционных традиций декабризма.

Стихотворение Рылеева «Вере Николаевне Столыпиной», посвященное родственнице Лермонтова. А. А. Столыпин и Д. А. Столыпин (братья Е. А. Арсеньевой) и их связи с декабристскими кругами.

Поэма Рылеева «Войнаровский» в чтении воспитанников Московского университетского благородного пансиона. Поэзия Рылеева — один из важнейших источников вольнолюбивых мотивов в творчестве Лермонтова.

Тема новгородской вольности в декабристской публицистике и поэзии. Наброски дум «Марфа Посадница» и «Вадим» Рылеева и стихотворение «Новгород» и поэма «Последний сын вольности» Лермонтова.

Гражданственность в трактовке темы поэта Рылеевым и Лермонтовым.

Сравнительный анализ стиха Лермонтова и Рылеева.

- 344 -

Библиография

К. Ф. Рылеев. Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма. Ред., подг. текста и прим. Ю. Г. Оксмана, вступ. статья В. Г. Базанова. М., Гослитиздат, 1956, 442 стр.

Из неизданного литературного наследия К. Ф. Рылеева. — ЛН, т. 59, 1954, стр. 3—342.

А. Г. Цейтлин. Творчество Рылеева. М., Изд. АН СССР, 1955, стр. 277—278.

Р. А. Закруткин. К спору о «великом муже». — Ученые записки Калининградского гос. пед. ин-та, 1957, вып. III, стр. 261—270.

41. ЛЕРМОНТОВ И А. А. БЕСТУЖЕВ-МАРЛИНСКИЙ

Идейная эволюция А. А. Бестужева-Марлинского в период последекабрьской реакции; его письма 30-х годов в сопоставлении с «Героем нашего времени» и философской лирикой Лермонтова.

Марлинский в чтении Лермонтова. Реминисценции из Марлинского в стихотворениях и ранних поэмах Лермонтова («Измаил-Бей» и др.). «Марлинизм» и романтический стиль романа «Вадим». Рисунки Лермонтова — иллюстрации к Аммалат-беку Марлинского.

«Герой нашего времени» и кавказские повести Марлинского. Тип центрального героя у Марлинского и Лермонтова. Проблема дидактизма и авторских оценок у Лермонтова и Марлинского. Грушницкий и герои Марлинского. Изображение Кавказа (пейзаж; тип горца) Лермонтовым и Марлинским. Проблема соотношения автора и повествователя у обоих писателей; развитие сказа и композиционные изменения в произведениях; построение диалога. Тема фатализма. Преодоление Лермонтовым романтизма в «Герое нашего времени».

Библиография

Белинский, т. IV, стр. 174, 228.

С. П. Шевырев. «Герой нашего времени». Соч. М. Лермонтова. — Москвитянин, 1841, ч. 1, стр. 515—538.

Л. П. Семенов. К вопросу о влиянии Марлинского на Лермонтова. — Филологические записки, Воронеж, 1914, вып. V— VI, стр. 614—639.

Б. В. Нейман. К вопросу об источниках поэзии Лермонтова. — ЖМНП, 1915, № 4, стр. 283—284.

Эйхенбаум, стр. 127—156.

В. В. Виноградов. Стиль прозы Лермонтова. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 517—628.

Н. Н. Манвелов. Письмо к А. А. Бильдерлингу. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 154—157.

- 345 -

42. ЛЕРМОНТОВ И А. И. ОДОЕВСКИЙ

Знакомство Лермонтова с А. И. Одоевским в 1837 году. Споры исследователей о дате (октябрь или ноябрь) и месте (Ставрополь или Грузия) знакомства. Значение дружбы с А. И. Одоевским для идейного и поэтического возмужания Лермонтова.

Стихотворение Лермонтова «Памяти А. И. О<доевско>го». Сравнение образа А. И. Одоевского, нарисованного Лермонтовым, с мемуарными свидетельствами других современников (Н. П. Огарева, А. Е. Розена, А. П. Беляева и др.). Вопрос об использовании Лермонтовым текстов своих ранних стихотворений и поэмы «Сашка» для стихотворения «Памяти А. И. О<доевско>го».

Сходство и отличие в разработке одинаковых тем А. И. Одоевским и Лермонтовым (тема поэта, тема Отечественной войны 1812 года, тема Наполеона и др.).

Трансформация жанра элегии в «думу» в творчестве А. И. Одоевского и Лермонтова.

Ритмические нововведения А. И. Одоевского и Лермонтова.

Споры об авторстве отрывка «И день настал, и истощилось...» (стихи о наводнении), который приписывался и Лермонтову, и А. И. Одоевскому.

Библиография

А. И. Одоевский. Полное собрание стихотворений. Вступ. статья, подг. текста и прим. М. А. Брискмана. Л., «Советский писатель», 1958, 224 стр. (Библиотека поэта. Большая серия).

Н. П. Огарев. Кавказские воды. — В кн.: Н. П. Огарев. Избранные произведения в двух томах. Т. 2. М., Гослитиздат, 1956, стр. 375—391.

43. ЛЕРМОНТОВ И А. С. ГРИБОЕДОВ

Лермонтов и Грибоедов в истории русской культуры и жизни русского общества первой половины XIX века.

Москва и Московский университет во времена Грибоедова и Лермонтова.

Странствия по Кавказу Грибоедова и Лермонтова.

Гибель Грибоедова и Лермонтова.

Ознакомление Лермонтова с комедией Грибоедова «Горе от ума». Первая публикация отрывков комедии в альманахе «Русская талия» и связанная с этим журнальная полемика 1825 года (статьи Н. А. Полевого, А. А. Бестужева, М. А. Дмитриева, А. И. Писарева, О. М. Сомова, В. Ф. Одоевского). Постановка «Горя от ума» на сцене Московского Большого театра в 1830—1831 годах. Статьи В. А. Ушакова, И. В. Киреевского и Н. И. Надеждина о постановке комедии Грибоедова. Первое

- 346 -

подцензурное издание «Горя от ума» в 1833 году. Статьи Кс. А. Полевого и О. И. Сенковского об этом издании. Высказывания Белинского о «Горе от ума» в «Литературных мечтаниях». Вероятное знакомство Лермонтова с большинством критических статей о грибоедовской комедии, напечатанных в журналах с 1825 по 1834 год. Идейная борьба вокруг «Горя от ума» как один из факторов, повлиявших на замысел и создание «Странного человека» и «Маскарада» Лермонтова. Мемуарное свидетельство А. Н. Муравьева о «Маскараде».

Сатирическая линия «Маскарада» — продолжение грибоедовской традиции. Пафос социального обличения общества — основа стилистической близости «Маскарада» и «Горя от ума».

Борьба царской цензуры с комедией Грибоедова «Горе от ума» и драмой Лермонтова «Маскарад».

Неосуществленный замысел Лермонтова — роман из кавказской жизни, одним из героев которого должен был быть Грибоедов.

Библиография

Белинский, т. I, стр. 78—82; т. III, стр. 420—486; т. V, стр. 451—455.

А. С. Грибоедов в русской критике. Сборник статей. Сост., вступ. статья и прим. А. М. Гордина. М., Гослитиздат, 1958, 390 стр.

Стр. 16—94: статьи и высказывания критиков, писателей и литераторов 20—30-х годов XIX века (А. А. Бестужева, О. М. Сомова, В. Ф. Одоевского, В. К. Кюхельбекера, А. С. Пушкина, В. А. Ушакова, Н. И. Надеждина, И. В. Киреевского, Кс. А. Полевого, О. И. Сенковского, П. А. Вяземского) о «Горе от ума»; стр. 105—202: Белинский о «Горе от ума».

А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 22.

П. К. Мартьянов. Дела и люди века. Т. II. СПб., 1893, стр. 93—94.

О неосуществленном лермонтовском замысле романа из кавказской жизни.

В. В. Сиповский. Лермонтов и Грибоедов. Трагедия личности в русской литературе 20—30-х годов. Пг., 1914, 54 стр.

Б. В. Нейман. Русские литературные влияния в творчестве Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 450—455.

С. Н. Дурылин. Лермонтов и романтический театр. — В кн.: «Маскарад» Лермонтова. М.—Л., Изд. ВТО, 1941, стр. 30—38.

И. Л. Андроников. Лермонтов. М., «Советский писатель», 1951, стр. 51—52, 54—55, 59.

(См. также библиографию к темам «Лермонтов в Московском университете (1830—1832)», «Драмы „Маскарад“ и „Арбенин“», «Сатира в творчестве Лермонтова».)

- 347 -

44. ЛЕРМОНТОВ И А. И. ПОЛЕЖАЕВ

Лермонтов и А. И. Полежаев в истории русской поэзии 20—30-х годов XIX века.

Москва и Московский университет во времена Полежаева и Лермонтова.

Гонения правительства на Полежаева и Лермонтова. Полежаев и Лермонтов на Кавказе. Смерть Полежаева и гибель Лермонтова как следствие николаевской реакции в стране. Герцен о Полежаеве и Лермонтове.

«Сашка» Лермонтова и одноименная поэма Полежаева.

Стихотворный цикл Полежаева «Венок на гроб Пушкина». Упоминание о «неведомом поэте» в пятом стихотворении этого цикла.

Кавказские поэмы Лермонтова и Полежаева; батальная тема в их творчестве.

Декабристская традиция в творчестве Лермонтова и Полежаева.

Библиография

А. И. Полежаев. Стихотворения и поэмы. Вступ. статья Н. Ф. Бельчикова, подг. текста и прим. В. В. Баранова. Л., «Советский писатель», 1957, 473 стр. (Библиотека поэта. Большая серия).

Аполлон Григорьев. Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Романтизм. Отношение критического сознания к романтизму. Гегелизм. (1834—1840). Статья вторая. — Русское слово, 1859, № 3, отд. 2, стр. 1—39.

Стр. 4, 28—33: сопоставление романтизма Полежаева и Лермонтова.

Дюшен, стр. 24—25.

Б. В. Нейман. Русские литературные влияния в творчестве Лермонтова. — В кн.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. 1. Исследования и материалы. М., Гослитиздат, 1941, стр. 444—450.

В. И. Безъязычный. А. И. Полежаев (1804—1838). — В кн.: Лекции по истории русской литературы XIX в. Под ред. А. Н. Соколова и др. Вып. 1. М., 1951, стр. 255, 256 и 261.

В. Баранов. Отклик А. И. Полежаева на стихотворение Лермонтова «Смерть поэта». — ЛН, т. 58, 1952, стр. 485—487.

И. Д. Воронин. А. И. Полежаев. Жизнь и творчество. Саранск, 1954, стр. 193—200.

(См. также литературу к теме «Лермонтов в Московском университете (1830—1832)».)

45. ЛЕРМОНТОВ И Н. В. ГОГОЛЬ

Лермонтов и Гоголь в истории русской культуры и в жизни русского общества второй трети XIX века. И. С. Тургенев о деятельности Гоголя, Лермонтова и Белинского.

- 348 -

Лермонтов — младший современник Гоголя. Общий круг петербургских и московских знакомых Лермонтова и Гоголя. Встречи Лермонтова с Гоголем в Москве в мае 1840 года.

Оценка Гоголем творчества Лермонтова.

Отношение Гоголя и Лермонтова к фольклору и роль фольклорных элементов в их произведениях.

Историзм Гоголя и Лермонтова. Творческое воссоздание исторического прошлого в их произведениях.

Сходство и различие в идейной и литературной позиции Лермонтова и Гоголя.

Сравнительный стилистический анализ прозы Лермонтова и Гоголя. Сопоставление «Портрета» Гоголя и незаконченной повести Лермонтова «У графа В... был музыкальный вечер». Тема маленького человека в произведениях Гоголя и в «Княгине Лиговской» Лермонтова.

Библиография

С. Т. Аксаков. История моего знакомства с Гоголем. — В кн.: Гоголь в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1952, стр. 119—120, 125.

Ю. Ф. Самарин. Сочинения. Т. XII. М., 1911, стр. 56.

А. И. Тургенев. Дневник за 1840 год. — В кн.: Лермонтов, т. VI, стр. 847—848.

Н. В. Гоголь. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность. — В кн.: Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений. Т. VIII. Л., Изд. АН СССР, 1952, стр. 402.

И. С. Тургенев. Литературные и житейские воспоминания. — В кн.: И. С. Тургенев. Собрание сочинений в 12 томах. Т. 10. М., Гослитиздат, 1953—1958, стр. 259—333.

Б. Лукьяновский. Гоголь в 40-х годах. Настроение. Литературные отношения. Идеология (продолжение). III. — Русский филологический вестник, Варшава, 1914, т. 71, вып. 1, № 1, стр. 174—195.

Стр. 188—191: Лермонтов в оценках Гоголя.

Н. Котляревский. М. Ю. Лермонтов. Личность поэта и его произведения. Изд. 5, испр. и доп. Пг., 1915, стр. 286—289.

Эйхенбаум, стр. 144—147.

С. В. Шувалов. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М.—Л., Гиз, 1925, стр. 130—132.

В. Бакинский. Реализм Лермонтова. — Звезда, 1938, № 9, стр. 187—188.

В. Виноградов. Стиль прозы Лермонтова. — ЛН, т. 43— 44, 1941, стр. 517—628.

Б. В. Нейман. Лермонтов и Гоголь. — Ученые записки Московского гос. ун-та, 1946, вып. 118, кн. 2, стр. 124—138.

- 349 -

В. А. Михельсон. Об однородных идейных тенденциях в творчестве Лермонтова и Гоголя. — Ученые записки Краснодарского гос. пед. и учит. ин-та им. 15-летия ВЛКСМ, 1948, вып. IX, стр. 33—64.

М. Б. Храпченко. Творчество Гоголя. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 559—560.

Е. Н. Михайлова. Проза Лермонтова. М., Гослитиздат, 1957, стр. 148, 197—202.

46. ЛЕРМОНТОВ И В. Г. БЕЛИНСКИЙ

Лермонтов и Белинский в истории русской культуры и жизни русского общества второй трети XIX века.

Характеристика Московского университета в книге Герцена «Былое и думы». Белинский о Московском университете в письмах к родным. Лермонтов и Белинский — студенты Московского университета. Идейная близость драм Лермонтова («Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек») и драмы Белинского «Дмитрий Калинин»: обличение в этих драмах крепостнического произвола, который Лермонтов и Белинский наблюдали в детстве в пензенской губернии (Лермонтов в Тарханах, Белинский в Чембаре).

Личное знакомство Лермонтова с Белинским летом 1837 года в Пятигорске, на квартире Н. М. Сатина. Споры и взаимное непонимание.

Отзывы в письмах Белинского о творчестве Лермонтова.

Значение мятежной поэзии Лермонтова для идейного развития Белинского (преодоление «примирения с действительностью»).

Свидание Лермонтова с Белинским в апреле 1840 года в Ордонанс-гаузе. Содержание их беседы, по письму Белинского к В. П. Боткину и по воспоминаниям И. И. Панаева. Значение встречи с Белинским для идейной эволюции Лермонтова в 1840—1841 годах.

Статьи и рецензии Белинского о произведениях Лермонтова.

Белинский — редактор «Демона».

Библиография

В. Г. Белинский. М. Ю. Лермонтов. Статьи и рецензии. Ред., вступ. статья и прим. Н. И. Мордовченко. Л., Гослитиздат, 1940; или: Белинский, т. IV, V, VI.

Н. М. Сатин. Воспоминания. — В сб.: Почин на 1895 год. М., 1895, стр. 237—250.

И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 133—138.

П. В. Анненков. Литературные воспоминания. Л., «Academia», 1928, стр. 249—250.

- 350 -

Н. Коробка. Белинский и Лермонтов в Московском университете. — Литературный вестник, 1903, т. V, кн. 4, стр. 451—456.

Виссарион Григорьевич Белинский в воспоминаниях современников. Собр. и коммент. М. К. Клеман, пред. и ред. Н. К. Пиксанова, с 30 илл. Л., «Academia», 1929, VIII, 432 стр. (Памятники литературного быта).

Стр. 36, 116, 131—132, 134—136, 198, 219, 226, 228—231, 235, 312, 314, 319, 364.

Н. Бродский. Лермонтов и Белинский на Кавказе в 1837 году. — ЛН, т. 45—46, 1948, стр. 730—740.

Полемику с Н. Бродским см. в статье Ю. Г. Оксмана «Переписка Белинского» (ЛН, т. 56, 1950, стр. 240—241).

Ю. Г. Оксман. Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского. М., Гослитиздат, 1958, 643 стр.

(См. также библиографию к темам «Лермонтов в Московском университете (1830—1832)»; «Драматургия Лермонтова».)

47. В. Г. БЕЛИНСКИЙ О ЛЕРМОНТОВЕ

Значение статей, рецензий и писем Белинского для понимания произведений Лермонтова.

Белинский — пропагандист и истолкователь творчества Лермонтова. Борьба Белинского против реакционных журналистов за признание Лермонтова. Влияние оценок Белинского на высказывания о Лермонтове последующих критиков и историков литературы.

Белинский о месте Лермонтова в истории русской литературы. Белинский об отношении творчества Лермонтова к поэзии Пушкина. Сопоставление точки зрения Белинского по данному вопросу со статьями Герцена, Огарева и Чернышевского.

Теоретические взгляды Белинского на народное творчество и его оценка «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» Лермонтова.

Статьи Белинского о Лермонтове в оценках советских литературоведов.

Библиография

Н. О. Лернер. Белинский. Критико-биографический очерк. Для учащихся. М., 1910, 168 стр.

Стр. 155, 161—163: Ап. Григорьев о тесной связи имени Белинского с именами Пушкина, Грибоедова, Гоголя и Лермонтова; Лермонтов в оценке Белинского.

Р. В. Иванов-Разумник. Поэзия душевного раздвоения. — В кн.: Иванов-Разумник. Пушкин и Белинский. Пг., 1916, стр. 151—165.

- 351 -

Вал. Полянский. В. Г. Белинский. — В кн.: Очерки по истории русской критики. Под ред. А. В. Луначарского и Вал. Полянского. Т. 1. М.—Л., Гиз, 1929, стр. 188—222.

Стр. 208—211: эволюция взглядов Белинского на творчество Лермонтова.

Г. В. Плеханов. Столетие со дня рождения В. Г. Белинского. — В кн.: В. Г. Плеханов — литературный критик. Новые материалы. Ред. и пред. И. Ипполита. М., 1933, стр. 138—151.

Стр. 140—142, 144, 150: Лермонтов в оценке Белинского.

А. С. Долинин. В. Г. Белинский о М. Ю. Лермонтове. — Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та им. М. Н. Покровского, факультет языка и литературы, 1940, т. 4, вып. 2, стр. 120—163.

Б. И. Кандиев. Лермонтов в оценке Белинского. — Ученые записки Сев.-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Л. Хетагурова, 1940, т. 2 (15), вып. 1, стр. 108—133.

А. Лаврецкий. Лермонтов в оценке революционных демократов. — Литературный критик, 1940, № 2, стр. 9—31.

Н. И. Мордовченко. Лермонтов и русская критика 40-х годов. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 745—796.

Я. Эльсберг. Революционные демократы о Лермонтове. — ЛН, т. 43—44, 1941, стр. 797—826.

Характеристика взглядов Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и Писарева на творчество Лермонтова.

Н. И. Мордовченко. Иван Грозный в оценках Белинского. — Звезда, 1945, № 10—11, стр. 183—191.

Н. Л. Бродский. В. Г. Белинский. М., Гослитиздат, 1946, 144 стр.

Стр. 101—102, 107, 109—111: влияние творчества Лермонтова на философскую эстетику Белинского в 30-е годы. Защита Белинским Лермонтова как народного поэта.

Д. А. Гиреев. Белинский и Лермонтов. Пятигорск, Гос. музей «Домик Лермонтова», 1948, 126 стр.

Влияние драмы «Дмитрий Калинин» Белинского и его статей на Лермонтова. Эволюция взглядов Белинского и воздействие творчества Лермонтова на формирование эстетики Белинского. Обзор статей и высказываний Белинского о Лермонтове.

Н. И. Мордовченко. Белинский и русская литература его времени. М.—Л., Гослитиздат, 1950, 284 стр.

Стр. 84—142: Лермонтов и В. Г. Белинский.

С. Машинский. Семинарий по Белинскому. М., Учпедгиз, 1950, стр. 103—106.

(См. библиографию к теме: «Лермонтов и В. Г. Белинский».)

А. Михайлова. Белинский — редактор Лермонтова. Из истории первопечатной публикации «Демона» в «Отечественных записках» 1842 г. — ЛН, т. 57, 1951, стр. 261—272.