661

ЛЕРМОНТОВ И ЕГО РОДНЯ
ПО ДОКУМЕНТАМ АРХИВА
А. И. ФИЛОСОФОВА1

Публикация А. Михайловой

I

Летом 1832 г. восемнадцатилетний Лермонтов вместе с бабушкой, Е. А. Арсеньевой, покидает Москву и переезжает на жительство в Петербург.

Вероятно, Е. А. Арсеньева не без больших колебаний согласилась на этот переезд. Тяжела была разлука с московскими родными и друзьями, пугала перспектива удаления от родного гнезда — Тархан, служивших к тому же главным и единственным источником существования Арсеньевой. И только нежелание расставаться с внуком, хотевшим учиться в Петербургском университете, победило эти колебания. Ободряла, конечно, и многочисленная петербургская родня. Наконец, туда же, в Петербург, вслед за Арсеньевой должна была переехать младшая сестра ее, Наталья Алексеевна (1786—1851), вдова кригс-цальмейстера и пензенского предводителя дворянства Григория Даниловича Столыпина (1773—1829).

Петербург произвел на юношу-поэта неблагоприятное впечатление.

Увы! как скучен этот город
С своим туманом и водой!..
Куда ни взглянешь, красный ворот
Как шиш торчит перед тобой;
Нет милых сплетен — всё сурово,
Закон сидит на лбу людей;
Всё удивительно и ново —
А нет ни пошлых новостей!
Доволен каждый сам собою,
Не беспокоясь о других,
И что у нас зовут душою,
То без названия у них!.. —

пишет Лермонтов в первые дни своей петербургской жизни С. А. Бахметевой2.

Начались визиты родне, знакомства с новыми лицами, среди которых поэт чувсгвует себя чужим.

Его письма той поры полны жалоб на пустоту жизни.

«До самого нынешнего дня я был в ужасных хлопотах, — пишет он той же Бахметевой: — ездил туда-сюда, к Вере Николавне на дачу и проч.; рассматривал город по частям и на лодке ездил в море — короче, я ищу впечатлений, каких-нибудь впечатлений!.. Преглупое состояние человека то, когда он принужден занимать себя, чтоб жить, как занимали некогда придворные старых королей; быть своим шутом!.. Как после этого не презирать себя; не потерять доверенность, которую имел к душе своей... Одну добрую вещь скажу вам: наконец я догадался, что не гожусь для общества, и теперь больше, чем когда-нибудь; вчера я был в одном доме NN, где, просидев 4 часа, я не сказал ни одного путного слова; — у меня нет ключа от их умов — быть может, слава богу!»3.

662

28 августа Лермонтов пишет другому своему московскому другу, М. А. Лопухиной: «Назвать вам всех, у кого я бываю? Я — та особа, у которой бываю с наибольшим удовольствием. Правда, по приезде, я навещал довольно часто родных, с которыми мне следовало познакомиться; но в конце концов нашел, что лучший мой родственник — это я сам. Видел я образчики здешнего общества: дам очень любезных, молодых людей очень воспитанных; все они вместе производят на меня впечатление французского сада, очень тесного и простого, но в котором с первого разу можно заблудиться, потому что хозяйские ножницы уничтожили всякое различие между деревьями»4.

Несмотря на неблагосклонный отзыв о петербургских родственниках, поэт сближается с семьей упоминаемой им в письме к С. А. Бахметевой Веры Николаевны Столыпиной (урожд. Мордвиновой, 1790—1834), вдовы брата Е. А. Арсеньевой, Аркадия Алексеевича (1778—1825), обер-прокурора сената, друга М. М. Сперанского. Второй из сыновей Веры Николаевны, Алексей Аркадьевич («Монго»), становится на всю жизнь задушевным другом Лермонтова.

В письме от 2 сентября 1832 г. Лермонтов сообщает М. А. Лопухиной о приезде в Петербург бабушкиной сестры, Натальи Алексеевны.

Если Елизавета Алексеевна, по отзывам всех, знавших ее, была женщиной замечательной по уму и характеру, пользовавшейся всеобщим уважением и любовью5, то ее сестра, властная и деспотичная, как все Столыпины, но лишенная их умственных преимуществ и любезной обходительности, жесткая, практичная и расчетливая, не вызывала к себе большой симпатии; младшие же родственники просто побаивались и недолюбливали ее. Так, в одном из своих позднейших писем (весна 1835 г., к А. М. Верещагиной) Лермонтов иронически сообщает: «Теперь вот вам мои новости: Наталья Алексеевна с чады и домочадцы едет в чужие края!!! Ну, и хорошее же она даст там понятие о наших русских дамах!..»6. А родной ее племянник, «известный всему Кавказу храбрец», похождения которого, по словам П. А. Висковатова7, переходили из уст в уста, Еким Екимович Хастатов, в 1849 г. писал А. И. Философову: «Целую ручки тетушки Натальи Алексеевны и прошу заочного благословения — хотя кажется, что тетушка меня не так-то любит! Не знаю, право, за что, а я все-таки ее чту и уважаю, как мать родную почтительный сын».

Несмотря на то, что Наталья Алексеевна не пользовалась расположением Лермонтова, он встретил ее радостно.

«Можете себе представить мой восторг, когда я увидал Наталью Алексеевну, она ведь приехала с нашей стороны, ибо Москва — моя родина», — пишет юноша в уже цитированном нами письме от 2 сентября 1832 г. к М. А. Лопухиной.

Столыпины привезли с собой милые московские новости. «M-lle Annette говорила мне, что еще не стерли со стены знаменитую голову»8, — радовался Лермонтов.

Семья Н. А. Столыпиной состояла из четырех сыновей: Алексея (ум. 1847), Павла (1806—1836), Валерьяна (1807—1852, был женат на В. А. Бахметевой, родственнице Н. Ф. Бахметева, мужа Вареньки Лопухиной) и Михаила (1814—1834), и единственной дочери Анны, которую родные церемонно звали Annette, а запросто Анютой. Три старших сына уже были офицерами (Алексей — в лейб-гвардии гусарском, двое других — в лейб-гвардии конном полку), младший, Михаил, тезка и ровесник поэта, — юнкером.

Анна Столыпина была второй любовью Лермонтова. Мальчик-поэт любил ее долго и безнадежно. В его тетради мелких стихотворений 1829 г. имеется любопытная приписка к стихотворению «К гению»: «Напоминание о том, что было в Ефремовской деревне в 1827 году — где я во второй раз полюбил 12 лет — и поныне люблю». Дополняющее эту приписку признание имеется в тетради Лермонтова 1830 г.: «(Мне 15 лет). Я однажды (3 года назад) украл у одной девушки, которой было 17 лет,

663

АВТОГРАФ ПОСВЯЩЕНИЯ К ДРАМЕ „MENSCHEN UND LEIDENSCHAFTEN“ ЛЕРМОНТОВА С ЗАРИСОВКОЙ А. Г. СТОЛЫПИНОЙ НА ПОЛЯХ. Институт литературы, Ленинград

АВТОГРАФ ПОСВЯЩЕНИЯ К ДРАМЕ „MENSCHEN UND LEIDENSCHAFTEN“ ЛЕРМОНТОВА
С ЗАРИСОВКОЙ А. Г. СТОЛЫПИНОЙ НА ПОЛЯХ

Институт литературы, Ленинград

664

и потому безнадежно любимой мною, бисерный синий снурок; он и теперь у меня хранится. Кто хочет узнать имя девушки, пускай спросит у двоюродной сестры моей9. — Как я был глуп!..».

Доказательством того, что эти строки относятся к Анне Столыпиной, служит расположение записей в тетради. Цитированное нами признание находится на обороте 33-го листа. На листе 34-м и его обороте написано стихотворение «Дереву», в котором говорится о гибели дерева и содержится намек на разрыв между поэтом и молодой девушкой; наконец, на листе 35-м читаем: «Мое завещание (про дерево, где я сидел с А. С.). Схороните меня под этим сухим деревом, чтобы два образа смерти предстояли глазам вашим. Я любил, я любил под ним и слышал волшебное — «люблю», которое потрясло судорожным движением каждую жилу моего сердца. В то время это дерево, еще цветущее, при свежем ветре, покачало головой и шопотом молвило: „Безумец, что ты делаешь?“»10.

Анне Столыпиной в 1829 г. поэт посвятил стихотворение: «Не привлекай меня красой». Ее вензель «С. А. Г.» начертил он в своей учебной тетради11 того же 1829 г. перед записью первой лекции по всеобщей истории. Ей же, совершенно очевидно, посвятил он и драму «Menschen und Leidenschaften», содержащую историю любви героя к двоюродной сестре. Символичен рисунок Лермонтова (изображение девушки под сухим деревом), находящийся на листе с посвящением, говорящим об отвергнутой любви поэта.

Учитывая указание Лермонтова, что любимая им девушка была на 5 лет старше его, приходим к выводу, что в момент приезда в Петербург Анне Столыпиной было уже около 23 лет, со слов же маменьки ее — всего 1712. Не надо забывать, что точный возраст светских девушек был обычно известен только близким родным и, как правило, особенно при выходе замуж, всегда уменьшался. Лермонтов иронизирует над этим обычаем в романе «Княгиня Лиговская», говоря об Елизавете Николаевне Негуровой: «15 лет ее стали вывозить, выдавая за 17-летнюю, и до 25 лет условный этот возраст не изменялся... 17 лет — точка замерзания: они растягиваются сколько угодно, как резинные помочи»13.

Между домами Е. А. Арсеньевой и Н. А. Столыпиной установились самые тесные отношения. Правда, в самом начале они подверглись испытанию вследствие сплетни, пущенной по неосторожности Анюты Столыпиной среди московских родных о каких-то неприятностях Лермонтова в Петербургском университете. В письме от 13 октября 1832 г. Сашенька Верещагина сообщает юноше: «Аннет Столыпина пишет Пашеньке14, что вы имели неприятность в университете и что моя тетя (Е. А. Арсеньева. — А. М.) от этого захворала; ради бога напишите мне, что это значит. У нас всё делают из мухи слона, успокойте меня ради бога!»15.

Лермонтов объяснился с Анной Столыпиной и затем в письме к Сашеньке упрекал последнюю в легковерии: «Вы поверили словам и письму молодой девушки, не подвергнув их критике. Annette говорит, что она никогда не писала, что у меня была история, но что мне не зачли годы пребывания в Москве, как это сделали многим другим, потому что ввели реформу во все университеты»16.

Огорченный неудачей в университете, Лермонтов, по совету брата Анюты, лейб-гусара А. Г. Столыпина17, поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Одной из главных причин, побудивших Наталью Алексеевну переехать в Петербург, было, конечно, желание получше пристроить свою единственную дочку. Это была благоразумная девушка, унаследовавшая от матери столыпинскую практичность. Детская любовь поэта безоблачно скользнула по ее душе, не оставив следа. Она ждала солидного жениха, и такой представился ей в лице блестящего адъютанта вел. кн. Михаила Павловича, полковника Алексея Илларионовича Философова.

665

А. И. Философов родился 26 января 1800 г.18 в семье небогатого помещика Новоладожского уезда С.-Петербургской губернии. У отца его, Иллариона Никитича, вышедшего из военной службы с чином инженер-капитана, было всего 63 души крестьян. Однако, несмотря на это, он пользовался большим авторитетом среди местного дворянства, которое два раза подряд избирало его своим уездным предводителем.

Среди провинциальных обывателей семья Философовых выделялась своим культурным уровнем. Сам Илларион Никитич окончил с золотой медалью сухопутный Шляхетный кадетский корпус, жена его Пелагея Алексеевна (урожд. Барыкова) — Смольный институт с серебряной медалью. Дети их тоже получили хорошее образование. Старший сын, Алексей, по ходатайству родственника их, генерала-от-инфантерии М. М. Философова, был определен в Пажеский корпус, откуда его выпустили прапорщиком в 1-ю артиллерийскую бригаду. В 1827 г., во время войны с Персией, он участвует в осаде и взятии Эривани, в 1828 г., в русско-турецкую войну, — в осаде и взятии Карса, Ахалкалаки и Ахалцыха. В 1829 г. он — уже помощник начальника артиллерии осадного корпуса, взявшего крепость Силистрию. Во время одной из вылазок был ранен пулей в лоб и скулу. Блестящие способности и боевые качества молодого офицера сразу же обратили на него внимание начальства. Он получает золотую шпагу с надписью «За храбрость», чин полковника, ордена Георгия 4-й степени и Владимира 3-й и, наконец, назначается адъютантом к генерал-фельдцейхмейстеру вел. кн. Михаилу Павловичу. В 1830 г., с разрешения Николая I, Философов отправляется в Алжир для участия во французской военной экспедиции, отличается и получает орден Почетного легиона. В следующем году — он участвует в подавлении польского восстания, причем исполняет важные секретные поручения вел. кн. Михаила Павловича и, снова осыпанный отличиями, возвращается в Петербург.

Здесь в феврале или марте 1833 г., в доме родственника Н. А. Столыпиной, командира лейб-гвардии Измайловского полка Н. Н. Анненкова (1793—1865; впоследствии генерал-от-инфантерии, генерал-адъютант и член Государственного совета), женатого на В. И. Бухариной, воспетой Лермонтовым, состоялась первая встреча начинающего тяготиться холостой жизнью тридцатитрехлетнего полковника Философова с Анютой Столыпиной.

Родственники заметили впечатление, произведенное красавицей-девушкой на бравого воина, и Н. Н. Анненков первый завел с Алексеем Илларионовичем разговор о возможности брака между ними.

В архиве А. И. Философова сохранилось письмо его к родителям от 6 сентября 1833 г. с извещением о помолвке его с Анной Григорьевной:

«...Он (Анненков. — А. М.) уверил меня, что, несмотря на мою старую образину, несмотря на то, что, кроме рук и головы своей, ничего в общину принести не могу, искательство мое не будет отвергнуто.

...Писав к Николаю Николаевичу, я говорил ему, что, кроме жалования, ничего не имею, и что Наталья Алексеевна должна сама рассудить в этом отношении, гожусь ли я для ее дочери; сегодня брат, бывший у меня, именем ее объявил, что за сестрою дают они (их четверо) 500 душ в Нижегородской губернии, очищенных от всякого казенного и партикулярного долга; ежели же теперешний голод не позволит им имение это очистить, то они формальным актом обяжутся уплачивать капитал и проценты долга, на именьи сестры лежащего».

Поражает быстрота, с которой было улажено все дело. Видимо, родственники Анюты боялись упустить прекрасную партию.

666

А. И. Философов и А. Г. Столыпина были объявлены женихом и невестой. Любили ли они друг друга? В цитированном уже письме к родителям Алексей Илларионович, анализируя свои чувства, говорил:

«Я точно ее люблю... Но что любовь эта не та пламенная, пылкая страсть, которую чувствовал я в молодости, в этом нет сомнения. Теперешнее мое чувство в гармонии с возрастом, и его сопровождает какая-то торжественность, которой в прежнем я не сыскивал».

Чувства невесты, судя по ее письмам к жениху, тоже были спокойны и уравновешенны.

Со свадьбой не торопились, она была отложена до весны 1834 г. Причиной этого были, вероятно, болезнь и смерть брата невесты, юнкера Михаила Григорьевича. Жених и невеста постоянно виделись и писали друг другу. А. И. Философов был представлен родне своей будущей жены и своей образованностью, мягким и деликатным характером произвел на всех прекрасное впечатление. Что касается жениха, то наибольшей его симпатией сразу же стали пользоваться Е. А. Арсеньева и брат ее, Афанасий Алексеевич Столыпин (1788—1864), отставной офицер-артиллерист, впоследствии саратовский предводитель дворянства, богатый помещик и прекрасный хозяин, признававшийся всеми родными, многие из которых буквально опекались им, как бы главой рода Столыпиных19.

В письмах А. И. Философова к невесте неоднократно встречаем приветы, передаваемые им Е. А. Арсеньевой. Например, 5 января 1834 г. он пишет из Кронштадта:

«Не забудь уведомить меня, какова тетушка Вера Николаевна20 и тетушка Елизавета Алексеевна, у обеих за меня поцелуй ручки и засвидетельствуй им мое искреннее, усердное почтение».

В конце марта или в начале апреля Е. А. Арсеньева обращается к влиятельному жениху Анюты с просьбой помочь племяннику ее покойного зятя Юрия Петровича Лермонтова, армейскому офицеру Пожогину-Отрошкевичу21, совершившему какой-то проступок (какой именно, из переписки не видно). Это был, вероятно, Михаил Пожогин-Отрошкевич, который в детстве был взят в Тарханы и прожил там несколько лет, составляя с другими мальчиками общество для своего маленького двоюродного брата Миши Лермонтова, с которым вместе учился азбуке, а в 1825 г. с ним же ездил и на Кавказ. Когда мальчик подрос, то дядя (вероятно, Юрий Петрович) отвез его в Москву, где и определил в кадетский корпус.

В начале апреля Философов пишет невесте (оригинал по-французски):

«Я советовался сегодня утром, милый, добрый и прелестный друг, с моим товарищем Ростовцевым (Яков Иванович, тоже адъютант вел. кн. Михаила Павловича. — А. М.) о наилучшем средстве облегчить участь Пожогина-Отрошкевича. Он сказал мне, что его высочество спешит ухватиться за все случаи, помогающие исправить ошибки предшествовавшего ему управления, и что, следовательно, если Пожогин действительно страдает не за что иное, как за безделки, вроде огурца, украденного или, вернее, сорванного в чужом огороде, он (великий князь. — А. М.) будет ходатайствовать за него перед императором. Ростовцев советует написать прошение, то-есть письмо, его высочеству, в котором нужно очень кратко изложить вину молодого человека, возраст, в каком он был тогда, время, которое прошло с тех пор, и просить помилования. В подкрепление этой просьбы можно предъявить письмо, которое полковник, командир полка, написал Николаю Николаевичу (Анненкову? — А. М.), в котором он свидетельствует его хорошее поведение.

667

Наша тетушка Елизавета Алексеевна может, я думаю, без опасения быть опровергнутой, принять на себя звание единственной родственницы Пожогина и подписать письмо, которое дядя (Афанасий Алексеевич? — А. М.) ей напишет; не надо соблюдать никакой формы; если бы я лучше знал все обстоятельства проступка кузена, я взялся бы составить черновик. Нужно спешить, так как три прошения этого рода будут представлены императору великим князем, и это прошение могло бы быть подано одновременно, — я хотел поговорить с тобой об этом сегодня утром».

И. Н. ФИЛОСОФОВ. Рисунок О. Кипренского. Собрание И. С. Зильберштейна, Москва

И. Н. ФИЛОСОФОВ
Рисунок О. Кипренского
Собрание И. С. Зильберштейна, Москва

12 апреля Алексей Илларионович снова пишет невесте о своих хлопотах по делу Пожогина (оригинал по-французски):

«Вот письмо Рамзая, которое ты покажешь тетушке Елизавете Алексеевне. Ты скажешь ей, что я ответил утвердительно. Не потеряй этого письма, так как оно при нужде может мне пригодиться у князя Меншикова»22.

Свадьба А. И. Философова и А. Г. Столыпиной была назначена на 29 апреля 1834 г. Большой переполох среди родных невесты вызвало известие о том, что при венчании будет присутствовать вел. кн. Елена Павловна. Возник вопрос (его подняла бестактная Наталья Алексеевна), следует ли допускать в церковь всех родственников без разбора, особенно же молодежь. Смущенная Анна Григорьевна написала

668

об этом жениху. Тот немедленно ответил невесте, что присутствие великой княгини не должно никого стеснять, что все ее подруги обязательно должны быть в церкви, что их отсутствие было бы даже неприлично. В конце письма, во избежание недоразумений, он снова повторяет (в оригинале первые три строки по-французски):

«Все могут находиться в церкви, особенно родственники, и особенно барышни и молодые люди. Я подразумеваю кузенов Н<иколая>, А<лександра>, Д<митрия>, Алексея Столыпиных, Мишу Лермонтова и т. д. и т. д. Слышишь ли, душа, никому не запрещай и попроси матушку не изменять сделанному зову».

Свадьба была отпразднована с большой торжественностью. На связанные с ней расходы и на первое обзаведение А. И. Философов, живший только на свое жалованье, вынужден был с разрешения царя занять из государственного казначейства 30 000 рублей ассигнациями, обязуясь погасить их в течение десяти лет. Этот долг (оставшаяся часть его в 1839 г. была прощена Философову) сразу же отяготил бюджет молодых.

Наталья Алексеевна не пожелала расстаться со своей единственной дочерью и переехала жить к Философовым.

Между тем дело Пожогина было окончено благополучно для него. Он получил прощение и поступил в полк, стоявший в Финляндии23, вероятно, под команду друга А. И. Философова, Эдуарда Рамзая, о котором шла речь в одном из писем Философова к невесте (см. выше).

В архиве А. И. Философова сохранилось благодарственное письмо Е. А. Арсеньевой, датированное 30 мая. Упоминание о деле Пожогина позволяет нам отнести его без колебаний к 1834 г. Приводим текст письма*:

«Милая и любезная Анна Григорьевна. Мне очень грустно, что ты не нашла меня дома, но я сама к вам собиралась ехать тебя расцеловать, а Алексея Ларионовича благодарить за Пожогина, он воскресил его; но люди брата Афанасия переврали, сказали, что вы к ним на дачу переехали, и я на себя сердита до невозможности, дуракам поверила, да хоть бы попустому съездила, я бы не развалилась, да ленива стала под старость. Итак, тебе даю комиссию благодарить добродетельного твоего супруга. До свидания, а когда меня бог приведет к вам на дачу, не знаю.

С сердечною привязанностию навсегда остаюсь

Елизавета Арсеньева».

Чтобы покончить с Пожогиным, отметим здесь, что он отплатил Е. А. Арсеньевой черной неблагодарностью, пытаясь завладеть вещами ее покойного внука. В июле 1841 г. Пожогин, уже поручик Минского пехотного полка, находился на излечении в Пятигорске. Узнав о смерти своего двоюродного брата, с которым, впрочем, у него никогда не было дружеских отношений, он подал пятигорскому коменданту рапорт, в котором, как «самый ближайший и законный наследник покойного», просил отобрать имущество умершего от А. А. Столыпина и передать ему, Пожогину. На это Столыпин ответил, что все вещи Лермонтова отправлены его самой ближайшей родственнице — бабке, Е. А. Арсеньевой, к которой и может обратиться поручик Пожогин. Тем, конечно, эта нелепая претензия и кончилась.

669

Спустя два месяца после свадьбы А. И. Философов неожиданно получил царский приказ немедленно отправиться в Тулу по случаю какой-то аварии на оружейном заводе. Разлука была тяжела для обоих супругов, особенно для Алексея Илларионовича, всей душой привязавшегося к молодой жене. С дороги и из Тулы он пишет ей многочисленные письма, на которые она отвечает не всегда исправно.

СЕМЬЯ А. И. ФИЛОСОФОВА. И. Н. ФИЛОСОФОВ. Рисунок О. Кипренского. Русский музей, Ленинград

СЕМЬЯ А. И. ФИЛОСОФОВА
Рисунок О. Кипренского
Русский музей, Ленинград

В письмах Философовых часто упоминается Е. А. Арсеньева, постоянно видавшаяся с сестрой и племянницей. Анна Григорьевна передает мужу приветы от «ma tante» и «maman»*, тот в свою очередь пишет «Présente mes respects à ma tante Елизавета Алексеевна»**, или «Тетушке Елизавете Алексеевне мое усердное почтение. Что делается с выпуском из школы? Что Алеша меньшой — гусар?»25. Иногда же кратко просит поклониться матушке и тетушке 28 августа жена сообщает ему; «Ma tante Елизавета Алексеевна que j’ai vu hier car elle a diné chez nous, t’a fait ses compliments»***. В письме от 2 сентября Философов спрашивает:

«Скажи, пожалуйста, 30<го>26 тетушка Елизавета Алексеевна не была ли обрадована производством Миши своего — поцелуй у нее за меня ручку и поблагодари за память».

Приехав по делам службы из Тулы в Орел, А. И. Философов встретил там родственницу Е. А. Арсеньевой и спешит сообщить об этом:

670

«Скажи тетушке Елизавете Алексеевне, что графиня Комаровская, узнав, что я здесь, захотела со мною познакомиться, что и исполнила на дворянском бале, о котором я тебе писал. Вчера и сегодня я намерен был к ней явиться, но пухлая щека и слезы, проливаемые мною беспрестанно от зубной боли, помешали мне исполнить этот долг — завтра, может-быть, здоровье позволит показать графине, что я не совсем забыл условия общежития. Она много говорила мне хорошего про тетушку и про связь ее с нею, ничего нового однако я от нее не узнал, потому что в хороших умственных и сердечных качествах и в доброте тетушки я давно уверился. Спрашивала про Мишу, хвалила его, и я ей вторил — сожалела, что он до сих пор еще не офицер, требовала разъяснения и проч. Словом, из короткого разговора с этой дамою я заключил, что она должна быть ума необыкновенного, но такого, которой тяжел для тех, которые с нею беспрестанно бывают вместе — отборные слова, округленные фразы, чистейший французский язык и проч.»27.

Речь здесь идет о гр. Елизавете Егоровне Комаровской, дочери бригадира Егора Лаврентьевича Цурикова и жены его Евдокии Дмитриевны, урожд. Арсеньевой, двоюродной сестры Михаила Васильевича Арсеньева. Следовательно, Е. Е. Комаровская приходилась двоюродной племянницей Е. А. Арсеньевой. Муж ее, гр. Ев-граф Федотович28, генерал-адъютант, генерал-от-инфантерии, был видным деятелем в царствование Александра I. При Николае участвовал в суде над декабристами, в 1828 г. был назначен сенатором, но, чем-то недовольный, вышел в отставку и поселился в богатом имении своей жены, в селе Городище, Орловской губ., где и умер в 1843 г. Жена пережила его на четыре года29.

Вопрос Комаровской о производстве Лермонтова и фраза «требовала разъяснения» намекают на какую-то странную затяжку с этим производством. 7 октября Философов снова спрашивает жену:

«Что тетушка Елизавета Алексеевна думает делать? Когда же Мишу ее произведут — и куда?».

Между тем командировка А. И. Философова оказалась более длительной, чем предполагали сначала, поэтому в начале ноября Анна Григорьевна приезжает к мужу в Тулу. Оставшаяся в Петербурге мать ее пишет дочери и зятю письма с отчетами о различных хозяйственных делах и, наконец, в письме от 14 декабря сообщает и о долгожданном производстве Лермонтова:

«...Ты мне пеняешь, любезная Анюта, что я не пишу к тебе интересных вещей, да, право, все забываю. Лермантов мундир надел, кажется, первого декабря, вчерась приезжал прощаться и поехал в Царское Село, тетушка (Е. А. Арсеньева. — А. М.), само собою разумеется, в восхищении».

В январе 1835 г. Анна Григорьевна вернулась в Петербург, где у нее родилась дочь, названная в честь бабушки Натальей30. Скоро возвращается и ее муж.

Началась светская, рассеянная жизнь Анны Григорьевны. Несмотря на ее поверхностное образование (муж, например, упрекал ее за орфографические ошибки, которые она делает в своих французских письмах) и неглубокий ум, положение ее при дворе и в обществе благодаря мужу, пользовавшемуся большим расположением и своего непосредственного начальника, вел. кн. Михаила Павловича, и самого царя, было блестяще и почетно. Дети, домашнее хозяйство и даже управление имением, полученным в приданое31, — все было сдано в твердые руки «матушки», Натальи Алексеевны.

671

К уму и начитанности своего зятя Наталья Алексеевна относилась пренебрежительно, выше всего ценя в людях практическую сметку, уменье нажить барыши. В 1839 г. она пишет, например, зятю:

«Ну, батюшка Алексей Ларионович, я всегда подозревала, а теперь на опыте удостоверилась, что вы весь ваш ум в книгах запутали, так что на домашний быт, с позволения сказать, ничего не осталось».

Домашний мир Алексея Илларионовича, созданный Натальей Алексеевной и ее дочерью, с вечными толками о винных откупах, о покупке доходных имений и т. п., был резко различен с обстановкой его родного гнезда, небогатого, но милого Загвоздья, где тихо доживали свой век родители Философова, до глубокой старости сохранившие свои литературные интересы, зачитывавшиеся сочинениями Пушкина, Гоголя, романами Загоскина и т. д. Их-то простой, незатейливый быт и являлся идеалом, к которому стремился тяготившийся светской суетой Алексей Илларионович.

Происходя из захудалого (правда, очень старого, ведшего свое происхождение с IX века, от какого-то Марка Философа) дворянского рода, А. И. Философов своими блестящими служебными успехами был обязан исключительно своим заслугам и способностям, чем он и гордился.

«Я все тот же остался Алексей Илларионов сын Философов, гордящийся этим названием более, чем всеми графствами и княжествами на свете», —

пишет он своему родственнику Д. Н. Философову32.

II

Живо интересовавшийся литературой, А. И. Философов одним из первых оценил талант своего юного родственника, Миши Лермонтова. К нему неоднократно прибегали за помощью опальный поэт и его бабушка, и не раз Алексей Илларионович, используя свое влияние на вел. кн. Михаила Павловича, отводил грозу от головы Лермонтова или добивался смягчения его участи33. Недаром письма Е. А. Арсеньевой к мужу своей племянницы проникнуты особенной родственной теплотой.

В свою очередь Лермонтов тепло относился к Алексею Илларионовичу. Оно-то, без сомнения, и побудило поэта, во избежание недоразумений, самым тщательным образом заштриховать в посвящении к драме «Menschen und Leidenschaften» имя некогда горячо любимой девушки, ставшей женой Философова.

В мае 1835 г.34 Е. А. Арсеньева, видя, что жизнь в Петербурге берет много средств, а «Мише нужны деньги»35, решается на жертву и уезжает в Тарханы, чтобы сократить расходы и несколько улучшить свое пошатнувшееся материальное положение. Возвращается она в Петербург только летом 1836 г. Вдали от внука она «совсем истерзалась»36. Это была ее первая, и такая долгая, разлука с ним.

От этого периода сохранилось два письма Лермонтова к бабушке. В одном, написанном весной 1836 г., Лермонтов сообщает ей новости о петербургских родных: «Я вам кажется писал, что Лизавета Аркадьевна едет нынче весной с Натальей Алексевной в чужие краи на год; теперь это мода, как было некогда в Англии»37. Речь идет о поездке за границу сестры бабушки, Натальи Алексеевны, вместе с Елизаветой Аркадьевной Верещагиной38 и ее единственной дочерью Сашенькой, большой приятельницей Лермонтова. Впрочем, Наталья Алексеевна не могла на долгий срок покинуть семью дочери и ее хозяйство и в том же году увиделась с Е. А. Арсеньевой. Снова начались частые родственные сношения между семьями сестер. Их от души поощрял А. И. Философов, из всех родственников своей жены особенно чтивший самую небогатую из них, умную, душевную старуху Елизавету Алексеевну.

672

Наступил 1837 г. — год, полный тягостных испытаний для Е. А. Арсеньевой. Когда поднялась буря, вызванная стихами Лермонтова на смерть Пушкина, А. И. Философова, как нарочно, не было в Петербурге39. Судебное следствие над поэтом велось исключительно быстрым темпом. 20 февраля был произведен обыск у Лермонтова и жившего с ним его приятеля, крестника бабушки, С. А. Раевского. Еще раньше они были арестованы и допрошены. 25 февраля военный министр А. И. Чернышев уже сообщал Бенкендорфу «высочайшее» повеление: «Лейб-гвардии гусарского полка корнета Лермонтова, за сочинение известных вашему сиятельству стихов, перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк, а губернского секретаря Раевского, за распространение сих стихов, и в особенности за намерение тайно доставить сведение корнету Лермонтову о сделанном им показании, выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу по усмотрению тамошнего гражданского губернатора»40. 27-го же февраля был опубликован и «высочайший» приказ о переводе Лермонтова в кавказские войска41.

В тот же день Анна Григорьевна Философова пишет мужу из Петербурга (оригинал по-французски):

«Это будет неделя отъезда и прощаний. Алексей42 уезжает на Кавказ, мы — за границу, Мишель Устинов43 — в Саратов, Атрешков-младший — в Киев; я тебе называю всех, чтобы ты угадал, кто еще отправляется, к несчастью, очень далеко и, полагаю, через две или три недели... Это Мишель Лермонтов. Уже три дня, как он переведен в армию и назначен в полк, который стоит в ста верстах от Тифлиса, за стихи, которые он сочинил и которые ты знаешь. Тетушка44 поистине в горестном положении. Эта история огорчила всех нас из-за нее, так как она очень жалка.

  В тот же день, в 10½ часов вечера.

...Мы только что возвратились от тетушки Елизаветы, которая не так уже грустна, потому что ей сегодня позволили повидаться с Мишелем. Он под арестом 9 дней, в штабе. Что тоже сильно огорчает тетушку, — так это судьба этого бедного молодого человека Раевского, который жил у нее, так как ему нечем существовать и он страдает ревматизмом; он посажен под арест на месяц и после этого будет отправлен в Олонецкую губернию, под надзор полиции; тетушка боится, как бы мысль о том, что он (Лермонтов. — А. М.) сделал его (Раевского. — А. М.) несчастным, не преследовала бы Мишеля, и в то же время эта мысль преследует ее самоё».

По пути за границу, из Варшавы, 19/31 марта Анна Григорьевна пишет мужу, ожидавшему ее во Франкфурте-на-Майне (оригинал по-французски):

«Тетушка Елизавета посылает тебе письмо с нами; она решила остаться в Петербурге, чтобы легче получать известия от Мишеля».

Встретившись с мужем, Анна Григорьевна передала ему отчаянное письмо* Е. А. Арсеньевой, датированное 6 марта 1837 г.:

«Любезнейший Алексей Ларионовичь!

Не знаю буду ли иметь силы описать вам постигшее меня нещастие, вы любите меня, примите участие в убивственной моей горести. Мишынька по молодости и ветренности написал стихи на смерть Пушкина и в конце написал не прилично на щет придворных, я не извиняю его, но

673

не менее или еще и более страдаю что он виновен, лишившись достойного мужа в тридцать пять лет, осталась у меня дочь, единственное сокровище на земли, отдала ее за мужь и ее лишилась, остался сын ее двух лет. Вы чадолюбивой отец поймете горесть мою, в внуке моем я полагала все мое благо на земле, им существовала, им дышала, и может быть я его не увижу, хотела с ним ехать, но в старости и в параличе меня не довезут живую, видно я страшно прогневала бога, что добродетельного нашего великого князя Михайла Павловича нет здесь, он ангел покровитель вдовам и сиротам, он бы умилостивил государя, прогневанного моим внуком, я бы пала к ногам его, он сжалился бы надо мной погибшей как Христос сжалился над плачущей вдовицей и воскресил единственного ее сына, но его нет, к кому прибегну, нещастная, без защитная? Государь изволил выписать его тем же чином в Нижегородской драгунской полк в Грузию и он на днях едит. Не посылает мне смерти бог. Прощайте, будьте здоровы, не забывайте горестную нещастную любящую вас, как истинно ближнему <!> моему сердцу,

готовую ко услугам
Елизавету Арсеньеву».

1837 года 6 марта

А. Г. ФИЛОСОФОВА, УРОЖДЕННАЯ СТОЛЫПИНА. Акварель В. Гау, 1843 г. Институт мировой литературы им. Горького, Москва

А. Г. ФИЛОСОФОВА, УРОЖДЕННАЯ СТОЛЫПИНА
Акварель В. Гау, 1843 г.
Институт мировой литературы им. Горького, Москва

674

Желая всячески облегчить Лермонтову первые шаги в новой для него обстановке и одновременно подготовить почву для «прощения» его царем, А. И. Философов 7 мая пишет своему старому боевому товарищу, начальнику штаба Отдельного кавказского корпуса ген.-майору В. Д. Вольховскому (в прошлом — товарищ Пушкина по Царскосельскому лицею, затем — член «Союза благоденствия»), прося его покровительства для своего молодого родственника.

В июне или в начале июля Алексей Илларионович, оставив семью за границей, возвратился в Петербург, где одним из первых его шагов было ходатайство перед вел. кн. Михаилом Павловичем за Лермонтова.

По его совету Е. А. Арсеньева пишет письмо Михаилу Павловичу с просьбой о помиловании внука. Стиль этого письма показывает, что в составлении его принимал участие и сам Философов46, который лично передал его великому князю. Приводим это письмо* полностью:

«Ваше императорское высочество!

Если несчастное положение может извинить смелость прибегающих к высокому ходатайству вашего высочества, то осмеливаюсь надеяться, что несчастия мои найдут некоторое снисхождение от вашего великодушия.

Внук мой Лермантов, служивший в лейб-гусарском полку, при невозвратной потере всех близких мне и единственной дочери, матери его, составлял единственное утешение, при беспрерывных горестях, ниспосланных по воле всевышнего, на болезненную и слишком долголетнюю жизнь мою. В поведении и правилах его я тем большую находила для себя отраду, что утешительные отзывы, которые заслужил он от начальства в юнкерской школе, продолжались по выходе его в полк. Но и этой последней радости была лишена я: внук мой за сочинение стихов на смерть Пушкина переведен в Грузию.

При всей любви моей к нему, я не нахожу слов к оправданию поступка его; самая молодость недостаточна к извинению, хотя намерения его очевидно чисты и невинны. И единственно <к> этой только чистоте намерений дерзаю я отнести ангельскую благость его величества, удостоившего меня высоким своим утешением, повелев графу Бенкендорфу послать ко мне генерала Дубельта обрадовать меня известием, что его величество ничего не имеет против внука моего и не забудет его.

Преисполненная этою монаршею милостию, я с твердостию и надеждою возложила на милосердие его судьбу внука моего.

Но при семидесятилетних душевных и телесных страданиях моих, при беспредельной, но извинительной в положении моем любви ко внуку, — проступок его, который он вполне чувствует, не могли не истощить слабой остаток жизненных сил моих и не усилить тяжкую болезнь мою.

У края гроба, воссылая теплые молитвы за милостивое ко мне внимание добрейшего из государей к тому, пред которым скоро и навсегда предстану, чувствуя быстрое приближение конца преисполненной горестями жизни моей, я осмеливаюсь прибегнуть к высокому ходатайству вашего высочества о всемилостивейшем прощении внука моего, зная вполне, что не имею никакого права на это ходатайство; но дерзаю надеяться,

675

что просьба несчастной, жаждущей прежде, чем оставит она навсегда тяжелый крест свой, услышать прощение государя внуку своему, обнять еще раз и благословить его, — не будет отвергнута вашим высочеством. В этом заключается единственная надежда моя и последняя просьба на земле. Другой уже не буду иметь ни времени, ни возможности сделать.

Прося всевышнего, чтобы он продлил жизнь мою до получения милостивого разрешения вашего высочества, имею честь пребыть с глубочайшим благоговением

вашего императорского высочества
                 всенижайшая слуга Елизавета Арсеньева,
                                                           вдова гвардии поручика.

Июля 13 дня 1837 года.

Жительство имею против Летнего сада, в доме Винецкого».

А. И. ФИЛОСОФОВ. Рисунок А. Варнека. Русский музей, Ленинград

А. И. ФИЛОСОФОВ
Рисунок А. Варнека
Русский музей, Ленинград

Письмо было возвращено А. И. Философову другим адъютантом великого князя и личным другом Философова, Я. И. Ростовцевым, с пометой на нем рукой Ростовцева:

676

«Его высочество повелел: письмо сие представить к его пр<евосходи-тельст>ву А. И. Философову с тем, чтобы е<го> пр<евосходительство> сообщил г-<ж>е Арсеньевой прежнюю, лично объявленную А<лексею> Ил<ларионовичу> его высочеством резолюцию».

К возвращаемому письму Е. А. Арсеньевой было приложено сопроводительное официальное письмо Я. И. Ростовцева к Философову*:

«Милостивый государь
Алексей Илларионович!

По повелению его императорского высочества великого князя Михаила Павловича, честь имея препроводить при сем к вашему превосходительству письмо к его высочеству вдовы гвардии поручика Арсеньева, долгом поставляю довести до вашего сведения, что его высочеству угодно, чтобы вы изволили сообщить г-<ж>е Арсеньевой прежнюю, лично объявленную вам его высочеством, резолюцию.

С истинным почтением и совершенною преданностию честь имею быть,

милостивый государь,
вашего превосходительства
                    покорнейшим слугою Иаков Ростовцов.

         № 4510
    20 июля 1837 г.
   В С.-Петербурге.
Его превосход. А. И.
     Философову».

К сожалению, текст резолюции великого князя, ранее лично объявленной им Философову, не приводится. Очевидно, еще за границей Алексей Илларионович что-то предпринимал в пользу Лермонтова. Возможно, он пытался растрогать Михаила Павловича, прочитав ему письмо убитой горем Е. А. Арсеньевой46, привезенное женой из Петербурга, но неудачно.

Несмотря на неуспех своего ходатайства за внука, Е. А. Арсеньева не теряет бодрости духа и принимает горячее участие в устройстве судьбы Сашеньки Верещагиной, уже год жившей с матерью за границей. Александра Михайловна стала невестой вюртембергского дипломата, барона Карла фон Гюгеля, но на пути к замужеству с ним встретился ряд препятствий, так как Гюгель был иностранец.

13/25 июля А. Г. Философова пишет Алексею Илларионовичу из Берлина (оригинал по-французски):

«Мы нашли здесь тетушку Верещагину с ее невестой и женихом, не повенчанными еще и с нетерпением ожидающими ответа тетушки Елизаветы, которая должна исходатайствовать для нее (невесты. — А. М.) разрешение на брак с иностранцем, так как иначе здешний священник не хочет венчать».

Здесь же она дает интересную характеристику избранника Сашеньки (оригинал по-французски):

«Барон Гюгель, кажется, человек очень порядочный и очень умный, но с лицом и манерами немецкими в полном смысле этого слова».

На другой день, 14/26 июля, Анна Григорьевна сообщает мужу о неблагоприятном известии, только что полученном Верещагиными от Е. А. Арсеньевой:

677

«Тетушка Елизавета Аркадьевна в ужасном положении от ответа тетеньки Елизаветы Алексеевны, которая ей пишет, что без позволения императора ей нельзя дочь обвенчать и потому должна писать просьбу, которую она посылает вместе с моим письмом чрез посольство завтрашний день. Теперь она тебя просит, чтоб ты повидался с графом Протасовым47 и попросил его, чтоб он не замедлил присылкою позволения, это от него совершенно зависит, ибо Лонгинов48 уже обещал все сделать с своей стороны, чтоб замедления никакого не было; то пожалуйста ты тотчас, как тебе только малейшая будет возможность ехать к Протасову, поезжай и упроси его постараться поспешить, чтоб по получении позволения успели бы их обвенчать до поста, до которого от сегодняшнего дня осталось 18 дней; если же будет какое-либо замедление, то им надо ждать еще две недели, что делает чрезвычайное расстройство барону Гюгелю по службе, ибо он не может приехать в Париж, не обвенчавшись, а просить ежеминутно отсрочки, ты сам знаешь, нехорошо. Протасова ты попроси, чтоб он поспешил, ему следует прислать попу позволение венчать, а Лонгинов пришлет от государя позволение, то Протасова бумага всех нужнее. Пожалуйста, Алексей, ты похлопочи об этом деле».

Наконец, свадьба Сашеньки Верещагиной состоялась. В конце июля Анна Григорьевна возвратилась в Петербург. Мать и дочь Верещагины навсегда остались в Германии.

В августе А. И. Философов покидает семью и едет в свите великого князя на маневры. Здесь он получает от жены неприятное письмо (от 19 августа 1837 г.) с рассказом о крупной ссоре между ее матерью и Е. А. Арсеньевой (оригинал по-французски):

«Мы теперь в полном одиночестве, так как в последний раз, как мы были у тетушек <?>, у матушки с тетушкой Елизаветой произошла сцена, очень короткая, но такая, что заставила ее (матушку. — А. М.) принять решение больше туда не возвращаться; что касается меня, я буду ездить к ней как бы из уважения, но не так часто, как обычно, потому что я признаюсь тебе, что после всего, что я от нее слышала, всякий раз, как я ее видела, и манеру, с которой это было сделано, я начинаю чувствовать к ней полное равнодушие, несмотря на ее теперешнее горе, которое должно бы меня трогать; но она выказала недостаток деликатности и особенно чувства, говоря женщине, которая теряет детей и внуков, что тебе, матушка, хорошо, у тебя трое, а у меня один, так я никогда не думала говорить, чтоб Мишу простили к году, ты все выдумала сама и выдумала, выдумала; и все это потому, что матушка напомнила ей, как она в начале этой истории говорила, что будет счастлива, если его простят к концу года; ну, что же, она отрицала все это и, вся красная и вне себя, начала ругать матушку, тогда как я присутствовала, когда она говорила это матушке перед нашим отъездом за границу. Ты хорошо понимаешь, что раз она затронула чувствительную струнку матушки и напомнила ей все ее огорчения, говоря ей: „У тебя трое, тебе хорошо“, и особенно, когда это вероятно десятый раз, как она ей это говорила, тогда матушке ничего не оставалось делать, как подняться и уехать; возвратясь домой, она очень плакала, и я с нею. Итак, вот что у нас уже было неприятного, а приятного еще ничего нет; если это продлится зимою, то как я буду жалеть о том, что не осталась за границей, когда это зависело только от меня»,

678

Но глубоко уважавший Е. А. Арсеньеву Философов не только не придал значения этой ссоре, но и постарался уладить конфликт между сестрами. 29 августа он пишет жене из Вознесенска (Елизаветградского уезда, Херсонской губ.) наставительное письмо (оригинал по-французски):

«Я желал бы, чтобы сцена между тетушкой и матушкой, о которой ты мне говоришь в своем письме, не имела бы места, особенно в твоем присутствии; тетушка, в уважение ее возраста и возбужденного состояния, в котором она находится, заслуживает снисхождения. Я далек, однако, от того, чтобы оправдывать ее — она должна была бы судить по своим собственным чувствам и щадить чувствительность матушки. Что касается тебя, то ты не должна из-за этого порывать свои отношения с нею — прежде всего потому, что ты — ее племянница, затем потому, что она втрое старше тебя, и потом для того, чтобы сохранить повод для сближения ее с матушкой, ибо, в сущности, я уверен, что они все-таки любят друг друга и раскаиваются обе в том, что позволили себе разгорячиться в припадке гневного порыва с обеих сторон, и что они с поспешностью ухватятся за случай заключить почетный мир. — 5-е число будущего месяца49 — очень хороший предлог. Во всяком случае ты должна, если только будешь на ногах, ехать в этот день к тетушке».

В следующем письме, от 1 сентября, А. И. Философов спешит порадовать тоскующую о внуке Е. А. Арсеньеву известием о готовящемся прощении Лермонтова:

«Тетушке Елизавете Алексеевне скажи, что граф Орлов50 сказал мне, что Михаило Юрьич будет наверное прощен в бытность государя в Анапе, что граф Бенкендорф два раза об этом к нему писал и во второй раз просил доложить государю, что прощение этого молодого человека он примет за личную себе награду; после этого, кажется, нельзя сомневаться, что последует милостивая резолюция».

В это же время Анна Григорьевна, в письме от 31 августа, сообщает мужу о событии, взволновавшем всю многочисленную столыпинскую родню: о неожиданной помолвке Марии Аркадьевны Столыпиной, сестры Монго-Столыпина, с камер-юнкером И. А. Беком, устроенной родственниками девушки с материнской стороны, Мордвиновыми, без ведома Столыпиных, из которых Афанасий Алексеевич был даже ее опекуном. По этому поводу А. И. Философов, увидавшийся в Москве, на обратном пути с маневров, с родственниками жены, писал последней 6 октября 1837 г.:

«Дядюшка А<фанасий> А<лексеевич> очень огорчен поступком Мордвиновых — сердится слегка на Машу за то, что она не имела довольно твердости, чтобы не давать решительного слова, не посоветовавшись с ним, с матушкой51 и с тетушкой Елизаветой Алексеевной... Дядюшка написал Мордвиновым очень колкое, но приличное письмо... По всему видно, что он глубоко тронут холодностию к нему Марьи Аркадьевны, так сказать, неблагодарностию, хотя и говорит, что ему все равно».

Возвратившись в Петербург, Алексей Илларионович нашел здесь ожидавшее его ответное письмо В. Д. Вольховского от 8 августа 1837 г. из Пятигорска*:

«Письмо твое, любезнейший и почтеннейший Алексей Илларионович, от 7/19 мая получил я только в начале июля в Пятигорске и вместе с ним нашел там молодого родственника твоего Лермантова. Не нужно тебе

679

АВТОГРАФ ПИСЬМА Е. А. АРСЕНЬЕВОЙ К А. И. ФИЛОСОФОВУ ОТ 6 МАРТА 1837 г. Центральный исторический архив, Ленинград

АВТОГРАФ ПИСЬМА Е. А. АРСЕНЬЕВОЙ К А. И. ФИЛОСОФОВУ ОТ 6 МАРТА 1837 г. Центральный исторический архив, Ленинград

АВТОГРАФ ПИСЬМА Е. А. АРСЕНЬЕВОЙ К А. И. ФИЛОСОФОВУ ОТ 6 МАРТА 1837 г.
Центральный исторический архив, Ленинград

680

говорить, что я готов и рад содействовать добрым твоим намерениям на щет его: кто не был молод и неопытен? На первый случай, скажу, что он по желанию ген. Петрова, тоже родственника своего, командирован за Кубань в отряд ген. Вельяминова: два, три месяца экспедиции против горцев могут быть ему небесполезны — это предействительное прохладительное средство (calmant*), а сверх того лучший способ загладить проступок. Государь так милостив, что ни одно отличие не остается без внимания его. По возвращении Лермантова из экспедиции постараюсь действовать на щет его в твоем смысле.

..........................

Весь твой Владимир Вольховский».

В октябре состоялось, наконец, помилование Лермонтова, который переводился в Гродненский гусарский полк, квартировавший в Новгороде, и в январе 1838 г. он явился в Петербург.

Серенькая жизнь в провинциальном городе не привлекала поэта, он мечтал об отставке, но этому решительно воспротивились его родственники52, и он отправился в Новгород. Однако пробыл он там недолго.

В марте А. Х. Бенкендорф, еще покровительствовавший поэту, ходатайствует о переводе Лермонтова в лейб-гвардии гусарский полк. Николай I приказал спросить об этом мнение вел. кн. Михаила Павловича, и тот (конечно, не без влияния А. И. Философова) ответил, что он на этот перевод «совершенно согласен».

III

О прошлогодней ссоре между сестрами, Е. А. Арсеньевой и Н. А. Столыпиной, больше не было помину. Обе родственные семьи жили дружно и постоянно виделись. Так, в начале октября того же 1838 г. Анна Григорьевна, после рождения сына Николая, пишет находящемуся за границей мужу (оригинал по-французски):

«Я хорошо себя чувствую, вчера я покинула спальню и вечером составила партию (в карты. — А. М.) тетушке Елизавете».

К этому времени относится теплое, сердечное письмо** к А. И. Философову Е. А. Арсеньевой, глубоко благодарной за хлопоты о ее любимце:

«Любезнейший и достойной любви Алексе<й> Ларионович.

Вам хотелось иметь картинку рисования Миши, посылаю вам с бюста рисованную карандашом; а как говорят, что старухи любят хвалиться детьми, думаю от того, что уже собою нечем хвалиться, то посылаю вид кавказских гор, он там на них насмотрелся и приехав сюда нарисовал. Забловской53 очень хвалил эту картину и мне хотелось, чтоб у вас была хорошая картина его рисования. С чувством искренней любви остаюсь вам

покорная ко услугам
Елизавета Арсеньева.

   1838 года
29 октября».

В том же 1838 г. генерал-майор А. И. Философов назначается воспитателем великих князей Николая и Михаила Николаевичей. Но если служебное положение А. И. Философова было блестяще, то материальное оставляло желать много лучшего. Светская жизнь, поездки жены и тещи за границу, воспитание детей, которых в 1839 г. было уже четверо, брали много средств. Желая создать состояние, жена

681

и теща Алексея Илларионовича, по советам дяди Афанасия Столыпина, устраивают винокуренный завод, а затем, в 1839 г., покупают большое имение (село Никольское, Кемля тож, в Лукояновском уезде, Нижегородской губ.), с суконной фабрикой в нем. Для всех этих предприятий занимаются деньги под векселя у богатых родственников Столыпиных. К 1 октября 1840 г. долги А. И. Философова, скромного человека, при женитьбе рассчитывавшего жить только на свое жалованье, достигли солидной суммы — 767.320 рублей на ассигнации. Одних процентов в год нужно было платить 52 тысячи. Между тем ни винокуренный завод, ни суконная фабрика не оправдали себя, вызвав лишь дальнейшие крупные расходы.

Из своих родственников по жене Философов не был должен, кажется, лишь одной Е. А. Арсеньевой, которая сама нуждалась в деньгах. Так, 26 октября 1839 г. Аф. А. Столыпин пишет Философовым:

«Из имеющихся у вас моих денег пожалуйста потрудитесь выдать сестрице Елизавете Алексеевне шесть тысяч рублей на ассигнации».

Впрочем, 24 ноября Столыпин (вероятно, из сочувствия к Философовым, не смогшим в течение месяца собрать нужную сумму) сообщает последним:

«Выдачею денег сестрице Елизавете Алексеевне и Алексею Григорьевичу54 не затрудняйтесь, ибо я с сею же почтою оные деньги сполна отправил к Алексею Григорьевичу».

К апрелю 1840 г. относится письмо Лермонтова к А. И. Философову, написанное поэтом во время заключения в Ордонанс-гаузе после дуэли с Барантом (публикуется в настоящем томе «Литературного Наследства»).

В начале февраля 1841 г. Лермонтов в последний раз приезжает в Петербург.

А. И. Философов пытается привлечь сочувствие высокопоставленных лиц к судьбе молодого поэта. По его просьбе Лермонтов приготовил для чтения при дворе наследника Александра Николаевича список «Демона». Предварительно поэт еще раз исправил свою поэму и удалил из списка оставшийся в подлинной рукописи поэмы диалог Тамары с Демоном: «Зачем мне знать твои печали?». Сам поэт приглашения на чтение своей поэмы не получил.

По словам А. И. Философова, «высокие особы» по прочтении поэмы дали не очень благосклонный отзыв о ней: «Поэма, слов нет, хороша, но сюжет ее не особенно приятен. Отчего Лермонтов не пишет в стиле „Бородина“ или „Песни про царя Ивана Васильевича“?»55.

Однако, несмотря на все старания друзей и родственников, удалось добиться для поэта только увеличения срока отпуска. В конце апреля 1841 г., по приказанию дежурного генерала Клейнмихеля, вызванному настояниями Бенкендорфа, теперь ненавидевшего Лермонтова, поэт должен был в 48 часов покинуть Петербург.

В начале августа, во время красносельских маневров, в присутствии дежурного генерала А. И. Философова, Николай I получил донесение о гибели Лермонтова.

Прямо от царя потрясенный Алексей Илларионович отправился к другу и родственнику Лермонтова, А. П. Шан-Гирею, и сообщил ему страшную весть. Надо было подготовить к ней бабушку. Узнав о смерти внука, она перенесла апоплексический удар. Ничто больше не привязывало ее к Петербургу, и А. П. Шан-Гирей отвез ее в Тарханы.

Родные не забывают ее. В сентябре ее навещает племянник, дипломат Н. А.: Столыпин, которому А. П. Шан-Гирей передает для Дмитрия Аркадьевича Столыпина автограф поэмы «Демон».

20 октября 1841 г. Аф. А. Столыпин пишет А. И. Философову:

«Жена поехала к сестре Елизавете Алексеевне и потому сама не пишет».

682

А спустя две недели, в письме от 3 ноября, сообщает:

«Несчастная сестрица Елизавета Алексеевна до сих пор не успокоена пензенским преосвященным, — видно он сердится за участие, принятое графом Протасовым. — При сем прилагаю разговор преосвященного с Павлом Петровичем Шангиреем56, из которого ясно видно нерасположение преосвященного.

Сделай дружбу, любезный друг, попроси графа Протасова, чтобы он взошел в сие обстоятельство.

Право стыдно, что у нас в России, в 19 столетии, епархиальные архиереи говорят помещикам, что им нечего делать с пьяными и развратными священниками».

Речь идет, конечно, о погребении тела покойного поэта в Тарханах и о церковном поминовении его, в чем отказывали бабушке и тарханское духовенство и пензенский архиерей. Для разрешения вопроса потребовалось вмешательство влиятельных родственников, действовавших через обер-прокурора «святейшего» синода.

Дело тянулось долго.

В перечне бумаг по делу о перевозе тела М. Ю. Лермонтова в Тарханы читаем:

«8) Ответ архиерея февраля 1842 г., „что я вчера, вследствие отношения г. синодального обер-прокурора по сему же предмету, велел консистории сделать надлежащее предписание тарханским священникам“»57.

Наконец, 23 апреля 1842 г. тело поэта, привезенное из Пятигорска, нашло успокоение в родных Тарханах, рядом с могилой матери.

В октябре 1843 г. у Философовых родилась дочь Ольга. Алексей Илларионович не забывает известить об этом и старушку Арсеньеву и в ответ получает сердечное письмо*, попрежнему дышащее особенной приязнью к верному другу и защитнику ее внука:

«Благодарю вас, любезнейший Алексей Ларионович, за память <о> горестной старухе уведомлением <о> прибавлении вашего семейства; да благословит господь бог новорожденную и чистосердечное желание мое иметь ей такого супруга, каковы вы; Анне Григорьевне желаю совершенного здоровья и обоим вам утешения в детях ваших; сестрице Наталье Алексеевне желаю быть обрадованной благополучным разрешением Марьи Васильевны58. Душевно вас уважающая

Елизавета Арсеньева.

   1843 года
25 октября».

В письме к управляющему своего имения Кемля (от 3 июня 1844 г.) А. И. Философов говорит:

«Прошу вас письмо на имя матушки Натальи Алексеевны, которое вместе с сим на почту в Кемлю отправлено, переслать немедленно в село Тарханы Чембарского уезда Пензенской губернии, если вы разочтете, что оно там ее еще застанет».

12 июня 1845 г. Аф. А. Столыпин пишет А. И. Философову:

«Я чрез несколько часов выезжаю в низовые наши места, но, к сожалению моему, к вам в Кемлю завернуть мне невозможно, ибо еду к сестре Елизавете Алексеевне, а дорога к ней через Тамбов».

Это последнее упоминание об Е. А. Арсеньевой в родственной переписке Столыпиных и Философовых.

683

IV

Е. А. Арсеньева скончалась 16 ноября 1845 г. Младшая сестра ее, теща А. И. Философова, Н. А. Столыпина, не надолго пережила ее и умерла 23 ноября 1851 г.

Теперь управление имениями, винокуренным заводом и суконной фабрикой переходит в руки Анны Григорьевны Философовой. Муж был ей плохим помощником. Она руководится во всем советами дядюшки Афанасия Алексеевича.

Анна Григорьевна была достойной дочерью своей матери, властной помещицы-предпринимательницы.

Если письма ее мужа к управляющим в высшей степени мягки и деликатны, то стиль ее писем резок и решителен. Управляющему своим имением Кемля она пишет:

«Степан Павлов, ...изволь посадить свою дочь Александру в деловую учиться вышивать, мне барышень в деревне не нужно, ежели бы ты был верный слуга, то я могла бы еще сделать тебе снисхождение... Советую тебе об себе подумать».

В служебном отношении Алексей Илларионович продолжает свою блестяще начатую карьеру. В 1842 г. он произведен в генерал-адъютанты, в 1852 г., с совершеннолетием великих князей Николая и Михаила, назначен попечителем к ним. В 1854 г., в начале Восточной войны, он заведует кронштадтской артиллерией и приводит крепость в оборонительное положение, а потом сопровождает великих князей в их поездке в действующую армию в Кишинев и Крым. Наконец, в 1859 г. его производят в генералы-от-артиллерии.

В 1856 г. Философов едет с вел. кн. Михаилом Николаевичем в Германию. Там, в Карлсруэ, в 1856—1857 гг. он издает запрещенную тогда в России поэму Лермонтова «Демон»59, способствует ее успеху среди высокопоставленных лиц и тем ускоряет ее напечатание полностью и в России60. Он же издает в 1857 г. и поэму «Ангел смерти», посвященную Лермонтовым Сашеньке Верещагиной, по рукописи, принадлежавшей последней.

Д. А. СТОЛЫПИН. Акварель неизвестного художника из альбома Дмитрия Столыпина. Институт литературы, Ленинград

Д. А. СТОЛЫПИН

Акварель неизвестного художника
из альбома Дмитрия Столыпина

Институт литературы, Ленинград

684

Изданные книжки были розданы высокопоставленным лицам, родственникам и друзьям Философова. В его архиве имеется ряд благодарственных писем некоторых лиц за присылку им этих изданий. Так, директор Публичной библиотеки бар. М. А. Корф по получении второго карлсруйского издания «Демона» писал Философову 12 июня 1857 г.:

«Ваши книжечки увеличат число наших иностранно-русских изданий и останутся навсегда памятником просвещенной любви вашей и к любимому народному поэту, и к нашему славному книгохранилищу и, наконец, немножко, к ее директору, искренно любящему и уважающему его, как вы выражаетесь, современника и почти товарища».

Заслуга А. И. Философова в деле издания этих произведений Лермонтова становится тем значительнее и тем ярче свидетельствует о благоговейном почитании им памяти поэта, если мы учтем, что издание это, не принеся дохода, потребовало денежных средств, а материальное положение А. И. Философова в то время уже было очень шатким. Оно становится исключительно тяжелым после крестьянской реформы 1861 г., когда распавшаяся цепь крепостной зависимости «ударила одним концом по барину, другим — по мужику».

Семь человек детей (пять сыновей и две дочери61) требовали все бо́льших расходов на воспитание и образование. Много средств брала придворная жизнь (Анна Григорьевна была назначена гофмейстериной двора жены вел. кн. Михаила Николаевича Ольги Федоровны, а дочери — фрейлинами). Два сына вышли в офицеры и безрассудно тратили деньги на кутежи с товарищами. Старшая дочь Адина (Александра) заболевает туберкулезом, что заставляет Анну Григорьевну бросить управление имениями на мужа и вместе с дочерьми и маленьким сыном уехать надолго за границу.

Между тем имения с винокуренным заводом и суконной фабрикой дают только убытки. Надвигалось разорение. В письме от 15/27 января 1864 г. из Рима Анна Григорьевна, поздравляя мужа с днем рождения, не может удержаться от горьких и жестких фраз:

«Я никак не разделяю с тобою желание видеть моих сыновей женатыми, захотят сами — не запрещу, а желать — нисколько; не вижу себе счастья думать, чем одевать и кормить еще детей их и драть пятерых чертей за хвост, да не вижу и для них в этом большого счастья.

...Об этом всем я много думаю, да от моих дум доходу мало, скорей расходы на изгнание желчи; но все-таки лутче думать, чем лишь как ты век прожил в ожидании, что свалится с неба на голову, а, кроме бревна, ничего не свалится, бревны эти летят!».

Деньги и только деньги нужны теперь Анне Григорьевне.

«Я очень рада, — пишет она мужу 9 февраля того же 1864 г., — когда тебя потревожит кто-нибудь для уплатов* каких-нибудь долгов, тебе как поставят нож к горлу, то ты найдешь, а то все остается на шее, а в кармане тоже ничего нет; на бумаге же рассчитал кучу».

В ответ на робко выраженное желание мужа помочь внучатам своей единственной сестры Анна Григорьевна решительно возражает (письмо от 6 апреля 1864 г.), говоря, что нельзя своих родных детей ради этих сирот бросить на солому, и жестко заявляет:

685

«Оттого-то я так и думаю о куске хлеба дочерям и в духовной запрещу им за бедного выходить замуж; по-моему, это просто грех; лутче оставайся старой девой, голодая одна, чем с десятью человеками детьми, и какое тут может быть счастье?».

А. А. СТОЛЫПИН-МОНГО. Мраморный бюст неизвестного скульптора. Литературный музей, Москва

А. А. СТОЛЫПИН-МОНГО
Мраморный бюст неизвестного скульптора
Литературный музей, Москва

В том же 1864 г. А. И. Философов по распоряжению Александра II получает безвозмездно 60 тысяч рублей из казны на покрытие своих долгов. Но это была лишь капля в море.

В довершение всех несчастий в октябре 1864 г. умирает Аф. А. Столыпин, человек большой житейской опытности и прекрасный хозяин. Философовы лишились верного друга и советника.

Насколько был велик среди многочисленных родственников авторитет А. И. Философова, свидетельствует письмо к нему А. П. Шан-Гирея от 29 октября 1864 г., заявлявшего, что после смерти дяди Афанасия Алексеевича он, Философов, становится теперь старшим в роде («l’ancien de la famille»).

Между тем денежные дела Алексея Илларионовича все более и более запутываются. В 1869 г. он, почти 70-летний старик, заслуженный боевой генерал, насчитывавший более пятидесяти лет беспорочной службы, обращается к царю с отчаянным письмом, умоляя спасти его от позора неминуемого разорения путем выдачи ссуды. Ссуда была разрешена, разорение отсрочено.

А. И. Философов скончался в Париже 18 октября 1874 г. Тело его, согласно выраженному им при жизни желанию, было привезено в Россию и погребено в родном гнезде Философовых, селе Загвоздье. Три года спустя рядом с отцом был похоронен старший сын Дмитрий, полковник лейб-гвардии конного полка, убитый во время русско-турецкой войны, в 1877 г.

Анна Григорьевна Философова, родственница и вторая любовь Лермонтова, намного пережила мужа. Она умерла 15 июля 1892 г. в Париже и погребена там же, на Монмартрском кладбище.

686

ПРИМЕЧАНИЯ

  1 Хранится в Центральном государственном историческом архиве, Ленинград. Материалы фонда публикуются впервые.

  2 Лермонтов, изд. «Academia», V, 368.

  3 Там же, 367.

  4 Там же, 510. Подлинник по-французски, цитируем перевод.

  5 Вспомним хотя бы восторженный отзыв о Е. А. Арсеньевой М. Н. Лонгинова: «Она была женщина чрезвычайно замечательная по уму и любезности... Не знаю почти никого, кто бы пользовался таким общим уважением и любовью, как Елизавета Алексеевна. Что это была за веселость, что за снисходительность! Даже молодежь с нею не скучала, несмотря на ее преклонные лета». — «Современник» 1856, № 6, 163.

  6 Лермонтов, изд. «Academia», V, 529. Подлинник по-французски, цитируем перевод.

  7 См. П. Висковатов, М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество, М., 1891, 263.

  8 Лермонтов, изд. «Academia», V, 512. Подлинник по-французски, цитируем перевод. — В последнем отрывке идет речь о поясном изображении фантастического предка Лермонтова — Лермы, сделанном поэтом в 1830—1831 гг. на стене в доме Лопухиных.

  9 Своими двоюродными сестрами Лермонтов, как известно, называл молоденьких двоюродных сестер своей покойной матери.

10 Тетради Лермонтова 1829—1830 гг. с цитированными нами записями хранятся в Рукописном отделении Института литературы Академии наук СССР.

11 Хранится в Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ленинград.

12 «Русский некрополь в чужих краях» (вып. I, «Париж и его окрестности», П., 1915, 91) указывает дату рождения А. Г. Столыпиной — 31 декабря 1815 г. Однако даты рождения на могильных памятниках указывались не на основании документов, а со слов родственников. В архиве А. И. Философова документов о возрасте А. Г. не сохранилось.

13Лермонтов, изд. «Academia», V, 127.

14 Пашенька — не Павел Евреинов, как считали до сих пор, а московская приятельница Анны Григорьевны, Параскева Дмитриевна Столыпина, дочь Дмитрия Алексеевича и Екатерины Аркадьевны Столыпиных, владельцев Середникова. В «Родословном сборнике дворянских фамилий» В. Руммеля и В. Голубцова (Спб., 1887, II) не отмечены ни она, ни сестра ее Мария Дмитриевна (в замужестве Паскевич). 24 июля 1834 г. А. И. Философов писал жене из Москвы: «Пашенька мне необыкновенно понравилась. Какая разница с Лизою (сестра Пашеньки, Елизавета Дмитриевна. — А. М.)! Дружбу твою с первою я вполне понимаю, вы во многом похожи, жаль, что не она, а Лиза живет в Петербурге».

15 Лермонтов, изд. «Academia», V, 516. Подлинник по-французски, цитируем перевод.

16 Там же, 513. Подлинник по-французски, цитируем перевод.

17 См. письмо к Лермонтову Сашеньки Верещагиной (Там же, 415), а также у П. Мартьянова, Новые сведения о Лермонтове. — «Дела и люди века», Спб., 1893, II, 154. До сих пор ошибочно называлось письмом старшей сестры Верещагиной; в действительности, как видно из материалов архива А. И. Философова, Сашенька была единственной дочерью.

18 Согласно метрической выписи, сохранившейся в его архиве. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона и в «Русском биографическом словаре» ошибочно указан 1799 г.

19 По свидетельству М. Н. Лонгинова, Лермонтов тоже особенно любил Афанасия Алексеевича.

20 В момент написания этого письма В. Н. Столыпиной (урожд. Мордвиновой) уже не было в живых (ум. 4 января 1834 г.).

21 Сын сестры Ю. П. Лермонтова, Авдотьи Петровны.

22 Меншиков Александр Сергеевич — финляндский генерал-губернатор.

23 В «Описи письмам и бумагам лейб-гвардии гусарского полка корнета Лермонтова», составленной при обыске у него 20 февраля 1837 г., значится: «Письмо родственника Пожогина с уведомлением о переходе на службу из Финляндии в Россию» (П. Висковатов, цит. соч., приложения, 16).

24 Письмо от 10 августа 1834 г. из Тулы.

25 Письмо от 24 августа 1834 г. из Тулы. Речь идет о выпуске из Школы гвардейских подпрапорщиков. Алеша меньшой (в отличие от Алексея Григорьевича, брата Анны Григорьевны) — Алексей Аркадьевич Столыпин.

687

26 День именин наследника-цесаревича Александра Николаевича.

27 Письмо от 25 сентября [1834 г.] из Орла.

28 Был возведен в графское, Римской империи, достоинство в 1803 г.

29 О Комаровских см.: «Записки графа Евграфа Федотовича Комаровского», Спб., 1914, и «Записки графа Николая Егоровича Комаровского», М., 1912.

30 Умерла в младенчестве, так же как и следующий за ней ребенок Философовых Михаил. Позднее у Философовых был другой сын, носивший то же имя; см. примеч. 58-е и 61-е.

31 Деревня Пеля Хованская в Нижегородской губ., с 500 душ крестьян.

32 Свекор Анны Павловны Философовой. См. А. Тыркова, Анна Павловна Философова и ее время, 1915, I, 26.

33 Теперь становится понятным, чем вызывалось то странное, но несомненное расположение великого князя к поэту, о котором неоднократно говорили биографы Лермонтова: за спиной Михаила Павловича стоял его адъютант А. И. Философов.

34 6 мая А. И. Философов в письме к жене из Нарвы еще передает поклон «тетушке Елизавете Алексеевне».

35 А. Шан-Гирей, М. Ю. Лермонтов. — «Русское Обозрение» 1890, кн. VIII, 738.

36 Выражение Лермонтова в письме к С. А. Раевскому от 16 января <1836 г.>; см. Лермонтов, изд. «Academia», V, 388.

37 Там же.

38 Д. Абрамович ошибочно считал Елизавету Аркадьевну сестрой А. А. Столыпина (Монго), см. Лермонтов, Акад. изд., IV, 402; на самом деле она была сестрой Екатерины Аркадьевны Столыпиной, владелицы Середникова.

39 В начале февраля он выехал за границу, сопровождая вел. кн. Михаила Павловича.

40 П. Щеголев, Книга о Лермонтове, Л., 1929, 269.

41 Там же, 271.

42 А. А. Столыпин (Монго).

43 Устинов Михаил Александрович — шурин Афанасия Алексеевича Столыпина.

44 Е. А. Арсеньева.

45 Вспомним сожаление, выраженное А. И. Философовым в 1834 г. в письме к невесте о том, что, не зная всех обстоятельств дела Пожогина-Отрошкевича, он не сможет сам составить письмо для Арсеньевой.

46 От 6 марта 1837 г. Выше приведено нами полностью.

47 Протасов Николай Александрович (1799—1855), граф — генерал-от-кавалерии, обер-прокурор «святейшего» синода.

ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ ПЕРВОГО ИЗДАНИЯ „АНГЕЛА СМЕРТИ“. КАРЛСРУЭ, 1857 г. Литературный музей, Москва

ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ ПЕРВОГО ИЗДАНИЯ „АНГЕЛА СМЕРТИ“. КАРЛСРУЭ, 1857 г.
Литературный музей, Москва

688

48 Лонгинов Николай Михайлович (1775—1853) — статс-секретарь, действительный тайный советник, член Государственного совета, сенатор, родственник Е. А. Арсеньевой со стороны Арсеньевых.

49 5 сентября — именины Е. А. Арсеньевой.

50 Орлов Алексей Федорович (1787—1862), граф, с 1856 г. князь — любимец Николая I, генерал-адъютант, усмиритель восстания 14 декабря 1825 г.; в 1844 г. — шеф жандармов, в 1856 г. — председатель Государственного совета и комитета министров.

51 Н. А. Столыпиной.

52 См. письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной от 15 февраля (1838 г.). — Лермонтов, изд. «Academia», V, 395.

53 Заболотский Петр Ефимович (1803—1866) — художник, впоследствии академик живописи. Давал Лермонтову уроки рисования. В 1837 г. написал портрет Лермонтова, в 1839 г. — портреты А. Г. Философовой, ее брата А. Г. Столыпина и А. А. Монго-Столыпина (см. С. Эрнст, Картины русских художников в собрании Е. Г. Шварца. — «Старые Годы» 1916, № 1—2. Ср. «М. Ю. Лермонтов в портретах». Предисловие и вступительная статья И. Зильберштейна, М., изд. Государственного литературного музея, 1941, 20—22).

54 Столыпин, брат А. Г. Философовой.

55 П. Мартьянов, Висковатовский список поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» в императорской Публичной библиотеке. — «Дела и люди века», Спб., 1896, III, 88.

56 П. П. Шан-Гирей (ум. в 1864 г.) был женат на Марье Акимовне Хастатовой, родной племяннице Е. А. Арсеньевой и двоюродной сестре А. Г. Философовой, жил по соседству с Тарханами, в деревне Апалихе. Записи разговора его с пензенским архиереем в архиве А. И. Философова не сохранилось.

57 П. Висковатов, цит. соч., приложения, 24.

58 Марья Васильевна (1817—1883), урожд. кнж. Трубецкая — жена Алексея Григорьевича Столыпина. По поводу женитьбы последнего Философов в январе 1839 г. писал Н. Н. и В. И. Анненковым: «Странно: перед моей свадьбой в школе умер Миша Столыпин, а после свадьбы брата Алексея та же участь постигла Александра Столыпина». Единственный сын Столыпиных, Николай Алексеевич, носил в семье ласкательное имя Бульки. Вторым браком М. В. Столыпина была за кн. Сем. Мих. Воронцовым. Марья Васильевна и ее сын выведены в повести Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат». В архиве А. И. Философова сохранилось любопытное письмо к нему сына его, 11-летнего Миши, в котором сообщается: «Булька написал письмо Адине, он сочинил стихи на смерти <sic!> Хаджи-Мурат<а>, но я не думаю, что это он их написал». Адина — старшая дочь А. И. Философова, Александра.

59 Историю напечатания поэмы см. в моей статье «Последняя редакция „Демона“», в настоящем томе «Литературного Наследства».

60 В 1860 г. в Сочинениях Лермонтова под ред. С. Дудышкина.

61 Дмитрий (1837—1877) — полковник л.-гв. конного полка, адъютант в. кн. Михаила Николаевича; Николай (р. 1838) — художник-любитель, почетный общник Академии художеств; Александра (р. 1840) — фрейлина; Михаил (р. 1841) — офицер; Ольга (р. 1843) — фрейлина; Алексей (1845—1908) — камер-юнкер; Владимир (р. 1857).

ПРИЛОЖЕНИЕ

СПИСОК РОДСТВЕННИКАМ ЛЕЙБ-ГВАРДИИ ГУСАРСКОГО ПОЛКА
РОТМИСТРА СТОЛЫПИНА

  1. Отставной артиллерии штабс-капитан Афанасий Алексеевич Столыпин с супругою1.

  4. Генерал-маиорша Анна Григорьевна Философова.

  2. Действительная статская советница Катерина Петровна Олсуфьева с дочерью2.

  3. Л.-гв. конного полка ротмистр Валериан Григорьевич Столыпин.

  5. Генерал-маиорша Катерина Аркадьевна Столыпина с дочерью3.

  7. Генерал-маиор Алексей Илларионович Философов.

  6. Гвардии порутчица Елизавета Алексеевна Арсеньева.

  8. Л.-гв. Семеновского полка порутчик Еким Екимович Хастатов4.

  9. Камер-юнкер Николай Аркадьевич Столыпин5.

10. Л.-гв. гусарского полка порутчик Алексей Аркадьевич Столыпин6.

689

11. Л.-гв. конного полка юнкер Дмитрий Аркадьевич Столыпин7.

12. Л.-гв. конной артиллерии юнкер Аркадий Дмитриевич Столыпин8.

13. Л.-гв. гусарского полка корнет Михайла Юрьевич Лермантов.

17. Церемониймейстер двора е. и. в. Александр Всеволодович Всеволожский с супругою9.

18. Церемониймейстер двора е. и. в. Никита Всеволодович Всеволожский с супругою10.

19. Камер-юнкер Николай Алексеевич Всеволожский с супругою11.

20. Генерал-маиор Иван Петрович Вешняков с супругою12.

16. Подполковник Аполлон Андреевич Запольский с супругою13.

16. Генерал-маиор Леонтий Васильевич Дубельт14.

16. Кавалергардского е. и. в. полка корнет Николай Леонтьевич Дубельт15.

21. Л.-гв. кирасирского его в. полка полковник Петр Павлович Пущин16.

22. Л.-гв. кирасирского его в. полка ротмистр Всеволод Павлович Пущин17.

23. Отставной гвардии полковник Ираклий Григорьевич Пересекин.

24. Отставной гвардии ротмистр Николай Иванович Нечаев с супругою.

26. Л.-гв. I артил. бригады капитан Андрей Иванович Чарыков18.

27. Отставной полковник Иван Александрович Шахматов.

15. Коллежский ассесор Петр Матвеевич Олсуфьев19.

14. Кавалергардского ее и. в. полка ротмистр Александр Матвеевич Олсуфьев20.

25. Коллежская советница Елизавета Аркадьевна Верещагина.

28. Генерал-маиор Павел Иванович Петров с дочерью21.

ПРИМЕЧАНИЯ

Публикуемый список составлен шурином А. И. Философова, Алексеем Григорьевичем Столыпиным (впоследствии — полковник л.-гв. гусарского полка. Был женат на кн. М. В. Трубецкой. Ум. 21 августа 1847 г.). Он был переписан писарской рукой, после чего А. Г. Столыпин собственноручно исправил и озаглавил его, расставил нумерацию и добавил шесть имен (двух Дубельтов, двух Олсуфьевых, Е. А. Верещагину и П. И. Петрова).

Список не датирован, но его безошибочно можно отнести к периоду с 6 декабря 1836 г. (в этот день А. И. Философов был произведен в генерал-майоры) по 27 февраля 1837 г. (дата приказа о переводе л.-гв. гусарского полка корнета Лермонтова в Нижегородский драгунский полк прапорщиком). Он далеко не полный: в нем отсутствуют, напр., мать А. Г. Столыпина, Евреиновы, Шан-Гиреи, Сашенька Верещагина, сестры А. А. Монго-Столыпина, упоминается только одна дочь Е. А. Столыпиной и т. д. Тем не менее список представляет большой интерес, так как расширяет наши небогатые сведения о родственном окружении Лермонтова, приходившегося близким родственником А. Г. Столыпину (бабушка Лермонтова, Е. А. Арсеньева, и мать А. Г. Столыпина, Наталья Алексеевна, вышедшая замуж за своего однофамильца Григория Даниловича Столыпина, были родными сестрами).

Здесь мы публикуем окончательный, беловой текст списка с поправками и вставками А. Г. Столыпина, сохранив и его загадочную нумерацию. Однако, судя по тому, что под первым номером поставлен глубоко уважавшийся всеми родными, общепризнанный глава столыпинского рода — Аф. Ал. Столыпин, а остальные начальные номера получили ближайшие родственники А. Г. Столыпина, можно догадываться, что путем нумерации автор стремился отметить большую или меньшую родственную близость к тому или другому лицу. Это подтверждает и тот факт, что некоторые из перечисленных родственников (Запольские и Дубельты) получили один и тот же номер. В списке они находятся рядом, следовательно, здесь не описка, и одинаковые цифры поставлены автором вполне сознательно.

Так как краткие биографические сведения о большинстве упоминаемых здесь лиц приведены нами выше, то здесь ограничиваемся по отношению к ним лишь некоторыми дополнительными данными.

  1 Был женат на Марии Александровне Устиновой.

  2 В неизданной переписке А. И. и А. Г. Философовых неоднократно встречаются упоминания о родственницах последней, Олсуфьевых, повидимому, очень близких к семье Н. А. Столыпиной, причем Лиза Олсуфьева называется кузиной Анны Григорьевны.

690

  3 Род. 6 января 1791 г., ум. 8 декабря 1853 г. Вдова брата Е. А. Арсеньевой ген.-майора Дмитрия Алексеевича Столыпина (в первом браке была за А. В. Воейковым). Дочери ее: Елизавета (ум. 25 марта 1895 г.), Параскева и Мария Дмитриевны. Здесь подразумевается, вероятно, Елизавета Дмитриевна, жившая в Петербурге.

  4 Двоюродный дядя Лермонтова и двоюродный брат автора списка. На Кавказе, на самой границе русских владений, у него было имение, за что его называли в шутку «передовым помещиком Российской империи». По словам М. Н. Лонгинова, в рассказе «Бэла» Лермонтов использовал происшествие, случившееся с Е. Е. Хастатовым.

  5 Род. 27 июня 1814 г., ум. 1 февраля 1884 г. Тайный советник, дипломат. Поверенный в делах в Карлсруэ, потом посланник в Вюртемберге и Нидерландах. Был женат на Марии Алексеевне Сверчковой.

  6 Род. 14 ноября 1816 г., ум. 10 октября 1858 г. Ближайший друг Лермонтова, бывший с ним на Кавказе в 1837 и 1841 гг. О нем см. в статье М. Лонгинова, М. Ю. Лермонтов. — «Русская Старина» 1873, VII, 381—383.

  7 Род. 15 января 1818 г., ум. 30 октября 1893 г. Брат двух предыдущих. Служил в л.-гв. конном полку. По смерти Лермонтова получил в собственность рукопись-автограф «Демона» (в последней редакции, которая была издана в 1857 г. в Карлсруэ А. И. Философовым).

  8 Род. 25 декабря 1821 г., ум. 17 ноября 1899 г. Сын Д. А. и Е. А. Столыпиных (см. примеч. 3-е). Генерал-от-артиллерии, ген.-адъютант. Первым браком был женат на Устиновой, вторым — на кн. Наталье Михайловне Горчаковой. Двоюродный дядя Лермонтова и двоюродный брат автора списка. Отец реакционного министра внутренних дел П. А. Столыпина, убитого Богровым.

  9 Род. 14 сентября 1794 г., ум. 1 мая 1864 г. Действительный статский советник. Был женат на кн. Софье Ивановне Трубецкой (род. 25 июля 1800 г., ум. 31 июля 1852 г.). Об отце Александра и Никиты Всеволожских А. И. Философов 1 мая 1836 г. писал своим родителям: «Сегодня еду на похороны Всеволода Андреевича Всеволожского... Он был двоюродный дядя Анюты» (т. е. Анны Григорьевны Философовой. — А. М.).

10 Род. в 1799 г., ум. 28 июля 1862 г. Брат предыдущего. Действительный статский советник, гофмейстер. Был женат дважды. В списке имеется в виду его вторая жена, Екатерина Арсеньевна, урожд. Жеребцова (1800—1852).

11 Двоюродный брат двух предыдущих. Был женат на Пелагее Никитичне Клушиной.

12 Род. 7 августа 1791 г., ум. 5 мая 1841 г. Гофмейстер двора в. кн. Михаила Павловича. Был женат на кн. Хованской. О Вешнякове имеются упоминания в неизданной переписке А. И. и А. Г. Философовых.

13 О Наталье Ивановне Запольской см. ниже, в моей публикации «Воспоминания И. П. Забеллы о Лермонтове».

14 Род. в 1792 г., ум. 27 апреля 1862 г. Генерал-от-кавалерии, управляющий III отделением. Жена его — Анна Николаевна, урожд. Перская (1800—1853), племянница гр. Н. С. Мордвинова (дочь его сестры Елизаветы Семеновны). Из переписки Дубельта с А. И. Философовым видно, что он принимал большое участие в детях Аркадия Алексеевича и Веры Николаевны Столыпиных, особенно в судьбе Марии Аркадьевны Столыпиной.

15 Род. 29 октября 1819 г., ум. 14 июня 1874 г. Ген.-лейтенант.

16 Род. 20 октября 1799 г., ум. 11 августа 1875 г. Ген.-лейтенант. Родственник А. Г. Столыпина по матери, Елизавете Андреевне, урожд. Всеволожской (сестре упоминавшегося выше Всеволода Андреевича Всеволожского).

17 Род. 2 февраля 1803 г., ум. 27 июля 1865 г. Брат предыдущего. Ген.-майор.

18 Род. в 1811 г., ум. 20 марта 1842 г., погребен в Париже, на Монмартрском кладбище.

19 Род. 17 марта 1807 г., ум. 5 ноября 1865 г. Был женат на Екатерине Григорьевне Ребиндер.

20 Брат предыдущего.

21 Род. 18 июня 1790 г., ум. 13 сентября 1871 г. Начальник штаба войск Кавказской линии и Черноморья. Был женат на родной племяннице Е. А. Арсеньевой и Н. А. Столыпиной, Анне Акимовне Хастатовой. Сыну их Аркадию Лермонтов в 1837 г. написал в альбом четверостишие «Ребенку» («Ну, что скажу тебе я спросту?»...). Упоминаемая в списке дочь Петрова — вероятно, старшая из его дочерей, Екатерина (род. в 1820 г., около 1841 г. вышла замуж за Семена Осиповича Жигимонда).

Сноски

Сноски к стр. 668

    * Письмо состоит из двух листов почтовой бумаги обыкновенного формата. Было запечатано облаткой. Текст письма занимает первую страницу. На обороте второго листа — адрес: «Ее высокоблагородию милостивой государыне Анне Григорьевне Филозофовой».

Сноски к стр. 669

    * От тетушки и матушки.

  ** Засвидетельствуй мое почтение тетушке Елизавете Алексеевне24.

*** Тетушка Елизавета Алексеевна, которую я видела вчера, так как она обедала у нас, шлет тебе привет.

Сноски к стр. 672

    * Письмо занимает полторы страницы большого формата. На обороте второго листа — адрес: «Его превосходительству милостивому государю Алексею Ларионовичу Философову». Было запечатано сургучной печатью.

Сноски к стр. 674

    * На бумаге большого формата (в лист). Написано писарским почерком, только подпись — автограф.

Сноски к стр. 676

    * Приводится полностью. На письме — помета А. И. Философова: «Объявлено».

Сноски к стр. 678

    * На письме — помета А. И. Философова: «Получено 11 октября 1837. С.-Петербург».

Сноски к стр. 680

    * Успокаивающее.

  ** Письмо занимает одну страницу почтовой бумаги обыкновенного формата.

Сноски к стр. 682

    * Письмо занимает одну страницу почтовой бумаги обыкновенного формата.

Сноски к стр. 684

    * Так в оригинале.