- 477 -

ЛИТЕРАТУ́РНЫЙ ПРОЦЕ́СС 60—70-х ГОДО́В (основные тенденции). Сов. лит-ра развитого социалистич. общества — естеств. результат всех предшествующих периодов развития советской литературы. Преемственность сов. лит-ры обеспечивает органич. усвоение всего накопленного ею опыта, реализацию его в новых историч. условиях в соответствии с теми требованиями, к-рые ставит перед лит-рой время. Проблемам лит-ры и иск-ва эпохи развитого социализма посв. ряд парт. документов: специальный раздел в отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду, постановления ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» (1972), «О мерах по дальнейшему развитию советской кинематографии» (1972), «О работе с творческой молодежью» (1976). Все возрастающее значение лит-ры и иск-ва как составной части духовной жизни сов. народа было подчеркнуто на XXV съезде КПСС (1976).

Советская многонац. лит-ра выступает как единая социалистич. лит-ра. В процессе взаимовлияния и взаимообогащения лит-р народов СССР благодаря интенсивному развитию их нац. своеобразия, революц. традиций происходит дальнейшее накопление идейно-эстетич. ценностей общенар. лит-ры. Особенное и общее по-новому проявляется в каждой из 76 нац. лит-р, имеющих единый метод — социалистич. реализм. С учетом национальных и историч. особенностей выявляются общие закономерности, создаются многообразные формы общности с определенными типологич. признаками.

- 478 -

Генеральной линией развития лит. процесса является всесторонний показ жизни новой историч. общности — сов. народа, раскрытие духовного богатства нового человека. В центре внимания 6-го съезда сов. писателей (1976) была проблема: «Советская литература в борьбе за коммунизм и ее задачи в свете решений XXV съезда КПСС». На съезде обсуждались важнейшие вопросы совр. лит. процесса: тема рабочего класса и научно-технич. прогресса; воспитание коммунистич. морали и нравственности; образ молодого человека — строителя коммунизма; актуальные вопросы развития детской и юношеской лит-ры; изображение Октябрьской социалистич. революции и Великой Отечеств. войны; взаимодействие кино, телевидения и лит-ры; сов. лит-ра и проблемы развития многонац. театра; процесс взаимообогащения лит-р сов. народов и проблема перевода; работа издательств; совр. лит-ра социалистич. реализма, мировой лит. процесс и вопросы критики.

Общей тенденцией, характерной для периода зрелого социализма, является углубление во всех лит-рах народов СССР историзма, к-рый помогает писателям смело вскрывать противоречия, изображать новые конфликты, но не замыкаться в сфере только отрицат. явлений, а видеть борьбу положительного и отрицательного в той форме, в какой она происходит в жизни. В социалистич. реализме историзм получает новаторский характер. Четкое, научно обоснованное знание перспектив обществ. развития способствует всестороннему осмыслению явлений действительности. «Кое-кто, — говорилось в отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду КПСС, — пытался свести многообразие сегодняшней советской действительности к проблемам, которые бесповоротно отодвинуты в прошлое в результате работы, проделанной партией по преодолению последствий культа личности. Другая крайность, также имевшая хождение среди отдельных литераторов, — это попытка обелить явления прошлого, которые партия подвергла решительной и принципиальной критике, законсервировать представления и взгляды, идущие вразрез с тем новым, творческим, что партия внесла в свою практическую и теоретическую деятельность в последующие годы.

По существу же и в том, и в другом случае имели место попытки умалить значение того, что уже сделано партией и народом, отвлечь внимание от проблем сегодняшней жизни, от конструктивного курса партии и созидательных дел советских людей» (Материалы XXIV съезда КПСС, 1971, с. 88). Тенденции дегероизации, проявлявшиеся в нек-рых произведениях 1950-х гг., были решительно изжиты. Продолжая лучшие традиции сов. лит-ры, писатели стремятся соединить глубокую правдивость в анализе противоречий жизни с синтезом, с выявлением характерного, с созданием образов самобытных героев, людей крупных, деятельных, в судьбах к-рых отражается поступательный ход истории, идейно-нравственная сила социалистич. общественных отношений. Все активнее заявляет о себе стремление к масштабным формам обобщения, усиление аналитич. психологизма. Наследуя традиции М. Горького, А. Толстого, М. Шолохова, К. Федина, А. Упита, В. Лациса, М. Ауэзова, «большой эпос» развивают Г. Марков, К. Симонов, А. Чаковский, Г. Коновалов, Ф. Абрамов, В. Фоменко, литовцы А. Беляускас, Й. Авижюс, Ю. Балтушис, В. Бубнис, белорусы И. Мележ, А. Адамович, И. Чигринов, И. Шемякин, украинцы О. Гончар, М. Стельмах, В. Козаченко, Н. Рыбак, казахи Т. Ахтанов, А. Нурпеисов, кабардинец А. Кешоков, нанаец Г. Ходжер, чукча Ю. Рытхэу и многие прозаики других национальностей. В романе-эпопее в связи с новой высотой «точки отсчета» изменяется само понятие исторического времени — оно становится более емким, масштабным и сложным. Историзм

- 479 -

мышления героев-жизнестроителей становится новаторским по своей сущности: он вмещает в себя весь мир и в то же время не теряет признаков характерного, особенного, конкретного. В связи с этим меняется категория характера. Это особенно видно, когда речь идет о героях, находящихся в центре исторически значимых событий: в их характерах по-новому пересекаются историческое, социальное, классовое, нравственное и общечеловеческое. Проблема выбора героем верного пути в истории, с такой худож. силой раскрытая Шолоховым в «Тихом Доне», по-новому ставится, в частности, в прибалтийских лит-рах, к-рые связывают «ситуацию выбора» с судьбой нации, раздираемой внутр. противоречиями в период историч. испытаний. Таковы образы Гедиминаса и Марюса в романе Авижюса «Потерянный кров». Острее ставится вопрос об ответственности личности перед историей. В произв., правдиво рисующих картины исторически важных событий и дел народа, показывается то позитивное, что сделала партия. Образы коммунистов — деятелей истории, воплощающих в себе лучшие черты нового человека, выдвигаются на первый план. Такова сюжетная (и историческая) роль Апейки в дилогии Мележа «Люди на болоте» и «Дыхание грозы», Соколова в романе Н. Шундика «В стране синеокой», Антона Савельева и Поликарпа Кружилина в романе А. Иванова «Вечный зов» и др. Диапазон худож. исследования прошлого в сов. лит-ре расширяется. В романе Маркова «Сибирь» в яркой худож. форме поставлены историч., филос. и экономич. вопросы, созвучные нашему времени, созданы жизненно достоверные характеры революционера Акимова и ученого Лихачева, к-рый в условиях нарастания революции убеждается, что великое предсказание Ломоносова: «Российское могущество приростать будет Сибирью» — может осуществить только партия Ленина. К историко-революц. прошлому народа обращаются в своих произв. А. Велиев («Будаг, мой современник»), Т. Сыдыкбеков («Женщины»), Г. Маларчук («Красная метель»), Нурпеисов (трилогия «Кровь и пот»), Ходжер (трилогия «Конец большого дома», «Белая тишина», «Амур широкий») и др. Стремление выяснить закономерности историч. путей народа способствует интенсивному развитию жанра историч. романа, героями к-рого выступают не только крупные, но и второстепенные историч., а также вымышленные персонажи, действующие на определ. историч. фоне («Нетерпение» Ю. Трифонова, «Были и небыли» Б. Васильева, «Тайный советник» Б. Золотарева и В. Тюрина, «Обреченная воля» В. Лебедева, «Сломанный меч» И. Касымбекова, «Дата Туташхиа» Ч. Амирэджиби, «Приключение сеньора Мартироса» А. Айвазяна, повести Я. Кросса и др.). Возросший уровень историч. и социального самосознания проявился в романах Кешокова, Х. Теунова, С. Курилова, А. Бокова, Д. Икрами и др. К глубинным истокам народного мироощущения, опираясь в своем творчестве на мифологию, фольклор, пытаются проникнуть такие писатели, как Рытхэу, В. Санги и др.

Особое место продолжает занимать в сов. лит-ре изображение героич. подвига сов. народа в борьбе с фашизмом. «Вместе с героями романов, повестей, фильмов, спектаклей участники войны как бы снова проходят по горячему снегу фронтовых дорог, еще и еще раз преклоняясь перед силой духа живых и мертвых своих соратников. А молодое поколение чудодейством искусства становится сопричастным к подвигу его отцов или тех совсем юных девчат, для которых тихие зори стали часом их бессмертия во имя свободы Родины» (Материалы XXV съезда КПСС, 1976, с. 79). Охват событий Великой Отечественной войны и формы ее изображения в лит-ре расширяются. Появляются произведения, к-рые открывают новые, ранее неизвестные страницы героич. борьбы народа с фаш. захватчиками

- 480 -

(повесть Д. Гранина «Клавдия Вилор», роман В. Богомолова «В августе сорок четвертого» и др.), сочетают лирич. приемы с эпическими («Дума про тебя» Стельмаха), используют приемы историч. «наплывов», экскурсов в прошлое. Тема Великой Отечеств. войны присутствует в произведениях, посв. изображению героич. работы тружеников тыла, судьбам героев, находящихся в наст. время на переднем крае социалистич. строительства («В полдень на солнечной стороне» В. Кожевникова). Явственнее обозначилась тяга к многомерному, диалектически всестороннему освещению важнейших этапов войны. Трилогия Симонова «Живые и мертвые» строится по принципу изображения трех имеющих историч. значение в ходе войны событий — начало войны и грандиозная битва под Москвой («Живые и мертвые»), Сталинградская эпопея («Солдатами не рождаются»), разгром фаш. войск на Центральном фронте, приведший к освобождению Белоруссии («Последнее лето»). В «Блокаде» Чаковского оборона Ленинграда изображается как часть великой битвы, развернувшейся от Баренцева до Черного моря. Автор стремится обрисовать соотношение сил не только на фронте, но и шире — в двух лагерях: демократическом и фашистском.

Многомерность изображения событий Великой Отечественной войны в прозе нашла отражение во всех ее жанрах и видах (романы «Горячий снег» Бондарева, «Одна ночь» П. Куусберга, «Война» И. Стаднюка, повести «Дожить до рассвета», «Волчья стая» и «Сотников» В. Быкова, «А зори здесь тихие» и «В списках не значился» Б. Васильева, «Пастух и пастушка» В. Астафьева, «Торговка и поэт», «Брачная ночь» И. Шамякина, «Я из огненной деревни» А. Адамовича, Я. Брыля, В. Колесника, «Жеребенок с колокольчиком» Л. Якименко и другие). Жестокая правда войны, показанная через судьбу нравственно возвышенных героев, позволяет писателям раскрыть величие подвига сов. человека. Экстремальная ситуация, лежащая в основе многих произв., помогает остро обнажить, с одной стороны, звериную сущность фашизма, показать античеловечность политики гитлеровских захватчиков, а с другой — ярко оттенить духовную стойкость, несгибаемую волю, готовность сов. человека пожертвовать всем во имя свободы и независимости Родины. Глубокое проникновение в истоки подвига позволяет писателям раскрыть не только новые грани характера героя, но и гуманную, общечеловеческую сущность социалистического строя, сформировавшего новую личность, дать художественное представление о Великой Отечеств. войне как битве социализма с фашизмом. Концепция истории, концепция личности, концепция гуманизма в сов. лит-ре 60—70-х гг. обретает новое, более глубокое худож. обоснование и звучание.

Однако главной темой сов. лит-ры периода развитого социализма является раскрытие созидательной, гуманистич. сущности социалистич. труда.

В отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии были высоко оценены достижения сов. лит-ры и иск-ва в постановке и решении «производственной темы». Посвященные ей наиболее значит. произв. характеризуются расширяющимся охватом новых жизн. явлений, острой постановкой злободневных вопросов, углублением психологизма в раскрытии нравств. мира героя (романы «Территория» О. Куваева, «Сказание о директоре Прончатове» и «Итог всей жизни» В. Липатова, «Заводской район» А. Каштанова, «Сказание о Нюрке — городской жительнице» Н. Евдокимова, «Ключ Упорова» В. Очеретина, повести «Заявление за две недели» Е. Воеводина, «Двенадцатая буровая» В. Поволяева, «Перед снегом» Ю. Антропова, «Практикант» А. Черноусова, произв. М. Колесникова, И. Григурко, Ш. Бикчурина и др.; пьесы «Протокол одного заседания» и «Обратная

- 481 -

связь» А. Гельмана, «Сталевары» Г. Бокарева, «Человек со стороны» И. Дворецкого, «Человек на своем месте» и «День приезда — день отъезда» В. Черных, «Из жизни деловой женщины» А. Гребнева, «Мезозойская история» М. Ибрагимбекова, «Мария» А. Салынского, «Ленинградский проспект» И. Штока, «Погода на завтра» М. Шатрова и мн. др. произведения). Жизнь рабочего класса, образы людей, включенных в специфич. процессы и конфликты, порожденные научно-технич. революцией, широко представлены в книгах рус. писателей — «Особое подразделение» В. Кожевникова, «Стремнина» М. Бубеннова, «Скудный материк» А. Рекемчука, «Обретешь в бою», «И это называется будни» В. Попова, в книгах писателей Средней Азии и Казахстана — «Шураб» Р. Джалила, «Темиртау» З. Шашкина, «Умид» Мирмухсина, в трилогии даргинского прозаика А. Абу-Бакара «Медовые скалы», в романе груз. писателя Г. Панджикидзе «Седьмое небо» и др. Героем произв. становится человек, деятельность к-рого проявляется не только в сфере производственных, общественных отношений, но одновременно с этим и в сфере духовных поисков, в достижении идеалов. Это позволяет рядом с вышеназванными книгами поставить романы, главными действующими лицами к-рых являются ученые и художники: «Друзья» Г. Бакланова, «Пирамида» Б. Бондаренко, «Жду и надеюсь» Б. Никольского, «Атланты и кариатиды» И. Шамякина, «Камыши» Э. Ставского, повесть Гранина «Однофамилец» и др.

В лит-ре идет активный поиск новых принципов типизации, форм изображения, помогающих глубже, в органич. взаимопроникновении личного и общественного раскрывать внутр. мир героя и новые производств. отношения, в непосредств. связи с к-рыми осмысливаются понятия интеллигентности, интеллектуальности. Острее звучит тема борьбы с психологией мещанства, обнаруживающей себя в рутинерстве, отсутствии творч. подхода к решению новых задач, показной активности, под личиной к-рой скрывается или карьерист-технократ типа Левана Хадашели («Седьмое небо» Панджикидзе), или же «красный мещанин» типа Гасилова («И это все о нем...» В. Липатова), или же равнодушный ко всему, кроме личного благополучия, «руководитель». На первый план при этом выступает изображение тех позитивных сдвигов, к-рые происходят в жизни: победа подлинно нового, коммунистич. отношения к труду, возрастающая роль коллектива, спаянного единством общей цели. Показывая победу новых, коммунистических в своей основе нравств. представлений как результат гигантских изменений, происшедших в стране, сов. писатели остро ставят вопрос о новых противоречиях, о необходимости борьбы со всем, что мешает движению вперед. Вместе с пафосом утверждения коммунистич. идеалов в лит-ре усиливается критич. начало по отношению ко всему тому, что противостоит гуманизму и человеколюбию, представлениям о коммунизме как обществе высокосознательных, равноправных, интеллектуально образованных людей.

Партия указывает на решительную несовместимость высоких моральных принципов сов. общества, самой сути социалистич. строя с еще встречающимися отклонениями от социалистич. норм нравственности: стяжательством, частнособственнич. тенденциями, хулиганством, бюрократизмом и равнодушием к человеку. В этом же ряду антиподов коммунистич. мировоззрения и представлений о социалистич. нормах нравственности стоят различные формы национализма и шовинизма.

Пафосом борьбы с частнособственнич. инстинктами проникнуты сатирич. пьесы М. Рощина, мн. рассказы В. Шукшина и его пьеса «Энергичные люди». С тонким юмором, порой с элементами гротеска, Шукшин показывает уродливую силу старых предрассудков, утверждает

- 482 -

гуманную сущность социалистических представлений. Пафосом борьбы с протекционизмом, нарушениями законности, нац. пережитками проникнуты повести Н. Думбадзе «Белые флаги», М. Ибрагимбекова «И не было лучше брата», пьеса Р. Ибрагимбекова «Женщина за зеленой дверью», среди этих произведений особое место по заостренности проблем занимает повесть Ч. Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш». Психология индивидуализма, рефлексирующего «городского» сознания тщательно исследуется в произв. Ю. Трифонова, А. Битова, Э. Ветемаа, Л. Промет, в пьесах А. Вампилова и др.

Для сов. лит-ры 60—70-х гг. становится типологич. явлением тот факт, что нравств. ценность личности проявляется во всех сферах — в отношении к труду, в понимании гуманных целей технич. революции, в личных отношениях, а также в отношении к природе, к проблеме охраны среды («Белый Бим — Черное ухо» Г. Троепольского, «Бригантина» О. Гончара, «Царь-рыба» В. Астафьева, «Птица и гнезда» Я. Брыля, очерки В. Пескова и др.).

В сов. лит-ре все большее внимание уделяется этич. проблемам, формированию нравств. убеждений, основанных на новом представлении о назначении человека, его долге и поведении. Успехи лит-ры в решении нравств. проблем были отмечены на XXV съезде КПСС. Большее обществ. звучание приобретают те произведения, в к-рых внутр. мир героев раскрывается в широких опосредованных связях, в решении глобальных задач (Княжко и Никитин в «Береге» Бондарева), оказывается средоточием высоких человеческих порывов, проявления силы характера героя, сформировавшегося в условиях социалистич. строя (очерк Симонова «В свои семнадцать лет. Размышления о подвиге комсомольца Анатолия Мерзлова», автобиографич. повесть В. Титова «Всем смертям назло», «Капли дождя» П. Куусберга, «Чинара» А. Мухтара, «На исходе дня» М. Слуцкиса и др.). Преломление в идейно-нравств. представлениях героя историч., социальных и общечеловеч. пластов бытия придает произведениям большой филос. смысл (в какой бы сфере герой не проявлял свою сущность — в производственной, в интеллектуальной деятельности, в личных отношениях, во взаимоотношениях с коллективом), пронизывает их высоким гуманистич. пафосом («Пора надежд и свершений» Н. Рыбака, «Белый пароход» Ч. Айтматова, «Три дня в августе» В. Бубниса, «Синее море, белый пароход» Г. Машкина, рассказы и повести В. Шукшина и др.).

Особое место в этом ряду принадлежит тем произв., в которых сов. писатели продолжают активно осваивать новые аспекты международной темы (романы и повести Д. Краминова, С. Дангулова, А. Борщаговского, В. Закруткина, Л. Славина, Ю. Семенова, С. Цвигуна, В. Ардаматского; поэзия К. Кулиева, Е. Долматовского, Е. Исаева, О. Шестинского, Э. Межелайтиса, Р. Рождественского, Е. Евтушенко, А. Вознесенского, В. Коротича; пьесы Г. Боровика, В. Чичкова, М. Богучарова; публицистика В. Матвеева, Ю. Жукова, А. Кривицкого, Э. Генри, Б. Стрельникова, Н. Грибачева, А. Чаковского).

Усиление историзма, тяга к эпич. формам обобщения заметно проявились также в произв., посв. деревенской жизни, ее прошлому и настоящему. Писатели решительно преодолели односторонность, к-рая проявлялась в трактовке истории становления сов. деревни (или в виде облегченного, лакировочного изображения, или же в виде преимуществ. освещения недостатков, перегибов и трудностей). В произв. на деревенскую тему остро обнажаются жизненные противоречия («Липяги» С. Крутилина, «Хлеб — имя существительное», «Ивушка неплакучая» М. Алексеева, «Три мешка сорной пшеницы» В. Тендрякова, «Пряслины» Ф. Абрамова

- 483 -

и др.), показывается, как под руководством партии преодолеваются трудности колх. развития («Тронка» Гончара, «Победители» Ш. Рашидова, и др.). Сюжетную основу романа В. Фоменко «Память земли», в к-ром поставлен вопрос о возросшем духовном уровне колх. крестьянства, составляет показ победы новых, подлинно партийных и науч. основ руководства с. х-вом.

В этих произв. отчетливо выявлена нравств. проблематика. Авторы раскрывают сложнейшие переживания героев, чья жизнь связана с крест. трудом («Привычное дело» В. Белова), создают галерею нар. характеров, показывают их душевное богатство, изображают великую интеллектуальную революцию, к-рая произошла во внутр. мире, идейных и нравственных представлениях людей благодаря коллективизации и новым победам социалистич. строительства. Главной фигурой в сов. лит-ре, в соответствии с жизненной правдой, становится новый труженик села — механизатор типа Павла Лукьянова в романе А. Ананьева «Годы без войны». В реальных приметах нового писатели раскрывают существенные изменения, происходящие в совр. деревне. Движение истории, ее поступат. ход составляет основу идейно-худож. концепции лучших произведений сов. писателей, к каким бы историч. этапам в жизни страны они не обращались — к прошлому или к современности.

В период развитого социализма в сов. лит-ре углубляется изображение внутр. мира героя. «Индивидуальный мир» наполняется новым содержанием, приобретает необычайную емкость. Вторгаясь в сферу чувств и мыслей героя, писатель не может ограничиваться сферой интимных переживаний. Он ищет средства и способы раскрыть все расширяющиеся общественные связи личности, рост ее ответственности перед коллективом, обществом, историей. В сферу изображения художника входят все проблемы, которые волнуют героя и с решением которых связываются представления о его духовном облике. Мотивы действия героя, его чувства, мысли не только в романах-эпопеях, но и в рассказах и повестях связываются с важными изменениями, происходящими в жизни общества. Традиции сов. лит-ры в этом плане углубляются и расширяются; это определяет и мн. особенности в изобразит. системе социалистич. реализма. В частности, все шире используются внутр. монолог, на котором порой строится целое произв. («Каунасский роман» Беляускаса, «Потерянный кров» Авижюса), ассоциативные параллели, перекрещивающиеся потоки миропредставлений героев. Особое внимание обращается на процесс роста личности, на раскрытие конфликтных ситуаций, в к-рых проявляется сила нравств. убеждений и высота сознания героя. Повесть Айтматова «Прощай, Гульсары!» пронизана очистит. чувством поэтизации побеждающего нового. Лит-ра обогатилась произведениями, в к-рых раскрыты нравств. истоки мировоззрения сов. людей («Комиссия» С. Залыгина, «Прощание с Матерой» В. Распутина, «Последний поклон» Астафьева, «И всему роду твоему» К. Воробьева, «Плач перепелки» и «Оправдание крови» И. Чигринова, повести Т. Пулатова, рассказы Шукшина, Е. Носова, Б. Можаева и др.). Проникновение в нар. склад речи и юмор героев помогают Астафьеву осмыслить глубинные основы характеров (как положительных, так и отрицательных). Суровым реализмом и глубоким психологизмом отличаются произв. Распутина. В трагич. коллизии повести «Живи и помни» ему удалось показать глубину нравств. переживаний героини, к-рая не может мириться с античеловеческим поведением близкого человека, отказавшегося от выполнения патриотич. долга.

Во многих произведениях совр. сов. лит-ры психологизм приобретает новые черты. Писатели осмысляют

- 484 -

то, что способствует сегодня формированию цельной личности, у к-рой эмоциональная и интеллектуальная сферы находятся в гармонич. единстве, поступки являются естеств. продолжением чувств и мыслей. М. Горький говорил: «Есть люди, у которых классовое революционное самосознание уже переросло в эмоцию, в несокрушимую волю, стало таким же инстинктом, как голод и любовь...» (Собр. соч., т. 26, 1953, с. 419). В лит-ре эпохи развитого социализма писатели делают смелую попытку раскрыть новый тип характера, новое миропонимание и мироощущение. В связи с этим в лит-ре увеличивается галерея положит. персонажей, отражающих важные жизненные тенденции. Как справедливо указывалось в критике, «...Серпилин (из трилогии Симонова), Танабай («Прощай, Гульсары!» Ч. Айтматова), Пряслины (одноименная трилогия Ф. Абрамова), Мещеряков и мужики («Соленая Падь» и «Комиссия» С. Залыгина) рассматриваются авторами как органическая часть национальной, народной цельности... Эпизация героического (это, конечно, толстовская и шолоховская традиция) неразрывно связана с его демократизацией» (Сидоров Е., Герой и время, «ВЛ», 1977, № 11, с. 76).

Вместе с углублением психологизма и аналитич. подхода к явлениям жизни в сов. лит-ре усиливается худож. многообразие стилевых приемов и способов изображения. Партия постоянно призывает внимательно относиться к творч. поискам, к полному раскрытию индивидуальности дарований и талантов, к разнообразию и богатству форм и стилей, вырабатываемых на основе метода социалистич. реализма.

В сов. лит-ре 60—70-х гг. расцветает худож. многообразие стилевых направлений. Этот процесс охватывает все нац. лит-ры. Так, лирич. формы повествования, получившие широкое распространение, обретают все большее эпич. звучание, сочетают экскурсы в прошлое и его осмысление с высоты достижений сегодняшнего дня («Мой Дагестан» Гамзатова, «Время таяния снегов» Рытхэу, «Его величество Человек» Р. Файзи и др.). Поиск новых форм обобщения особенно заметно проявляется в лирич. прозе (произв. Брыля, И. Друцэ, Ю. Шесталова, Думбадзе, Г. Матевосяна и др.).

Совр. писатели продолжают традиции сов. лит-ры в осмыслении роли Коммунистич. партии и В. И. Ленина как вождя революции. В ленинской тетралогии М. Шагинян строгая документальность, точность в описании историч. событий и характеристике В. И. Ленина сливается с филос. осмыслением важной проблемы: человек и эпоха. Ленин предстает как гениальная личность, открывшая «...новую эру не только в социально-политической области, но и в этике, в философии, в теории познания...» (Шагинян М., Четыре урока у Ленина, 1970, с. 7). В трилогии А. Коптелова «Точка опоры» Ленин показан как организатор партии нового типа. Сов. писатели стремятся дать широкую панораму революц. движения, раскрыть деятельность Коммунистич. партии на всех его этапах, воссоздать образы соратников В. И. Ленина. В романе С. Сартакова «А ты гори, звезда» всесторонне раскрывается жизнь и революц. деятельность И. Дубровинского. Беллетризированные биографии деятелей революц. движения постоянно пополняют серию «Пламенные революционеры».

В поэзии, в ее эпич. жанрах жизнь народа, судьбы мира и человечества осмысливаются в крупных историч. сопоставлениях и ассоциативных связях, в свете победы социализма как общества подлинного гуманизма.

По-новому, в большей историч. перспективе осмысливаются события Великой Отечеств. войны. Создаются поэмы, в к-рых конкретные факты героич. поведения сов. человека возводятся в степень всеобщей значимости, воспевается героизм как проявление бессмертных завоеваний социализма («Достоинство»,

- 485 -

о подвиге генерала Карбышева, С. Васильева; «Дорога жизни» М. Дудина, «Ленинградская поэма (Видение на площади)» Г. Горбовского, «Нож, правда и слово» П. Воронько, «Песня матери» Д. Кугультинова и др.). Проблема роли народа и раскрытие трагизма личности, не считающейся с ходом истории и волей масс, объединяет драматич. поэмы Ю. Марцинкявичюса в своеобразные философ. циклы («Миндаугас», «Собор»). Широким охватом истории отличается цикл Я. Смелякова «День России». Создаются поэмы-размышления о месте человека в мире, об ответственности перед временем, обществом и ответственности общества перед человеком: «Бунт разума» Д. Кугультинова, «Лед-69» А. Вознесенского, «Даль памяти» Е. Исаева. Появляются лирич. циклы: «Половецкая луна» К. Кулиева, «Персидские стихи» Гамзатова, «Дорогие чувства» Зульфии. Не только эпич. роды в поэзии, но и лирика насыщаются большими философ. раздумьями, отражая динамич. процесс формирования нового типа личности (стихотворения Л. Мартынова, Э. Межелайтиса, Б. Слуцкого, Д. Самойлова, А. Межирова, Е. Винокурова, А. Тарковского, Б. Ахмадулиной, М. Карима, И. Драча, О. Сулейменова, М. Мачавариани и др.).

Углубленный анализ внутр. мира лирич. героя — человека, ищущего высокие нравственные ценности, тема родины, ее судьбы, переживаемой как судьба самого лирич. героя, отличают произв. В. Соколова, Н. Рубцова, А. Жигулина, С. Куняева, В. Казанцева, Ю. Кузнецова, О. Чухонцева, И. Шкляревского, Р. Казаковой, О. Дмитриева, А. Маркова, В. Гордейчева, А. Дементьева и др.

Лит-ведение и критика 70-х гг. стали более интенсивно осмысливать новейшие процессы, происходящие в совр. лит-ре. На это ориентировало пост. ЦК КПСС «О литературно-художественной критике». В нем подчеркивалось: «Долг критики — глубоко анализировать явления, тенденции и закономерности современного художественного процесса, всемерно содействовать укреплению ленинских принципов партийности и народности, бороться за высокий идейно-эстетический уровень советского искусства, последовательно выступать против буржуазной идеологии».

Главными межнац. проблемами сов. литературоведч. науки остаются теория и история социалистич. реализма, история и теория взаимосвязей и взаимообогащения нац. лит-р, закономерности развития сов. романа. Созданы обобщающие труды «История многонациональной литературы» (т. 1—6), «Проблемы художественной формы социалистической литературы» (т. 1—2) и др. Ведется работа над многотомной «Историей всемирной литературы». Конструктивная теоретич. разработка актуальных проблем соотношения метода и творч. индивидуальности, системного изучения лит-ры, творч. методов и лит. процесса с историко-функциональными исследованиями (М. Б. Храпченко и др.), форм худож. обобщения в социалистич. реализме и соотношение последнего с др. творч. методами (Б. Л. Сучков, Д. Ф. Марков и др.), борьба против буржуазных и ревизионистских извращений теории и практики лит-р социалистич. реализма — эти и др. направления сов. лит-ведения способствуют углублению науч. анализа, усилению пафоса гражданственности, активному воздействию на развитие сов. лит-ры и искусства. Вместе с мощным поступат. ходом истории, победной поступью коммунизма в сов. лит-ре усиливается тяга к синтетич. формам, концептуальным обобщениям, к-рые с наивысшей силой способны воздействовать на зрителя и читателя, воспитывать его, «брать жизнь на буксир», по меткому выражению А. Н. Толстого. В сов. лит-ре 60—70-х гг. идет активный процесс накопления новых идейно-эстетич. ценностей, подготовляющий новый этап еще более динамичного и стремит.

- 486 -

развития худож. творчества.

Лит.: Барабаш Ю., О народности. Лит.-критич. очерки, М., 1970; Овчаренко А., Социалистич. реализм и совр. лит. процесс, 2 изд., М., 1973; Метченко А., Кровное, завоеванное, 2 изд., М., 1975; Новиченко Л., Не иллюстрация — открытие!, М., 1979; Суровцев Ю., О стилевых течениях и «национальных стилях» в советской многонациональной лит-ре, в сб.: Единство, М., 1972; Бочаров А., Человек и война. Идеи социалистич. гуманизма в послевоен. прозе о войне, М., 1973; Якименко Л., На дорогах века. Актуальные вопросы сов. лит-ры, М., 1973; Михайлов Ал., Ритмы времени. Этюды о рус. сов. поэзии наших дней, М., 1973; Ломидзе Г., Ленинизм и судьбы нац. лит-р, 2 изд., М., 1974; Новиков В., Худож. правда и диалектика творчества, М., 1974; Бровман Г., Труд. Герой. Литература. Очерки и размышления о рус. сов. худож. прозе, М., 1974; Гусев В., В предчувствии нового. О нек-рых чертах лит-ры шестидесятых годов, М., 1974; Храпченко М. Б., Творч. индивидуальность писателя и развитие лит-ры, 3 изд., М., 1975; Марков Д., Проблемы теории социалистич. реализма, М., 1975; Беляев А., Идеологич. борьба и лит-ра, М., 1975; Кузнецов Ф., За все в ответе. Нравств. искания в совр. прозе, М., 1975; Топер П., Ради жизни на земле, 2 изд., М., 1975; Озеров В., Коммунист наших дней в жизни и в лит-ре, М., 1976; Оскоцкий В., Богатство романа. Многообразие и единство, М., 1976; Гринберг И., Полет стиха и поступь прозы, М., 1976; Сайфуллаев А., Проблемы взаимодействия литератур, Душ., 1976; Сучков Б., Историч. судьбы реализма, 4 изд., М., 1977; Сидоров Е., Время. Писатель. Стиль, М., 1978.

В. В. Новиков.