- 418 -

ТВАРДО́ВСКИЙ, Александр Трифонович [8(21). VI. 1910, дер. Загорье, ныне Починковский р-н Смоленской обл., — 18.XII.1971, дачный пос. под Москвой, близ Красной Пахры; похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве] — рус. сов. поэт и обществ. деятель. Чл. Коммунистич. партии с 1940. Депутат Верховного Совета РСФСР 2-го, 3-го, 5-го, 6-го созывов. На XIX съезде партии (1952) избран чл. Центральной Ревизионной Комиссии КПСС, на XXII съезде (1961) — кандидатом в чл. ЦК КПСС. В 1950—54 и 1958—70 — гл. редактор журн. «Новый мир». Сын кузнеца,

- 419 -

«...человека грамотного и даже начитанного по-деревенски» (Собр. соч., т. 1, 1966, с. 6), Т. рано приобщился к чтению. Учился в сел. школе, позднее в Смоленском пед. ин-те; в 1939 окончил Моск. ин-т философии, лит-ры и истории (МИФЛИ). Детство и юность Т. прошли в пореволюц. деревне, к-рая, по его определению, «...была охвачена жизнедеятельным порывом...» (там же, т. 5, 1971, с. 208). По-своему отразилось это и в судьбе Т., начавшего писать стихи с раннего детства, селькора с 1924, корреспондента смоленских газет в пору коллективизации. Поэзия его земляка М. В. Исаковского убедила молодого поэта, что, как он сам писал, «...предметом поэзии может и должна быть окружающая меня жизнь советской деревни, наша непритязательная смоленская природа, собственный мой мир впечатлений, чувств, душевных привязанностей» (там же, т. 1, с. 10). Судьба крестьянина в годы коллективизации стала темой ранних произв. Т.: поэм «Путь к социализму» (1931) и «Вступление» (1933), повести «Дневник председателя колхоза» (1932), «Сборника стихов. 1930—1935» (1935). Вульгарно-социологическим нападкам на нек-рые из них противостояли положит. отзывы Э. Багрицкого, А. Македонова, М. Серебрянского, А. Тарасенкова.

Но с подлинной худож. силой и наибольшим реализмом тема коллективизации воплотилась в поэме «Страна Муравия» (1936; Гос. премия СССР, 1941). Герой поэмы Никита Моргунок не только наблюдает во время своих странствий картины крест. жизни в пору «великого перелома», но и сам воплощает драму нелегкого расставания с прежними иллюзиями. В стиле поэмы своеобразно преломились аллегоричность сказки, ее склонность к сгущенной, концентрированной, порой фантастически гиперболизированной передаче реальных событий. Язык поэмы простой, разговорный и в то же время красочный, богатый образами, идущими от восприятия мира крестьянином-тружеником. В лирике 30-х гг., составившей сб-ки «Дорога» (1938), «Сельская хроника» (1939) и «Загорье» (1941), Т. стремился уловить изменения человеч. характеров в колх. деревне, создать образы ее людей. Цикл «Про деда Данилу» (1938) с его героем — мастером своего дела, весельчаком и философом — в известной мере предварил будущую «Книгу про бойца».

«Страна Муравия». Стихи и поэмы (Москва, 1951).
Рис. Н. Никифорова.

Участие Т. в освобождении Зап. Белоруссии в 1939 и в сов.-финл. войне в качестве корреспондента воен.

- 420 -

печати подготовило его обращение к образу сов. воина, в к-ром лучшие черты нац. характера обогащены влиянием новых, социалистич. идеалов. Уже в записях «С Карельского перешейка» (опубл. 1969» проступали мотивы, определившие впоследствии неповторимое своеобразие его стихов и поэм о Великой Отечеств. войне: «ощущение великой трудности войны» (там же, т. 5, с. 394), претворившееся в 1941—45 в острейшее осознание «...глубины всенародно-исторического бедствия и всенародно-исторического подвига...» (там же, т. 2, 1966, с. 386), настоятельная потребность не обойти благодарной памятью всех участников войны, павших за народное дело.

«Василий Теркин». Стихи и поэмы (Москва, 1951).
Рис. О. Верейского.

В образе Василия Теркина, героя одноим. «Книги про бойца» (1941—45; Гос. премия СССР, 1946) автор воплотил значительность, многообразие мыслей и чувств своих соотечественников, «...присущую всем суровую и сосредоточенную думу о судьбах родины, пережившей величайшие испытания» (там же, с. 377—78). Представленный поначалу («От автора») «просто парнем... обыкновенным» (там же, т. 2, с. 130), ведущий происхождение от лубочной фигуры веселого, смекалистого бывалого солдата, Теркин обнаруживает все большую силу духа, благородство, высокую гуманность. Богатству натуры героя отвечала и помогала ей выявиться гибкость избранного поэтом жанра, где картины, исполненные огромного трагизма, перемежались проникновенными лирич. отступлениями или лукавой, сердечной шуткой. Патриотич. порыв, взлет нар. духа в годы Отечеств. войны сказались здесь и усилением активного лирич. начала; мысли и чувства автора перекликались с теркинскими, дополняли и обогащали их. «Василий Теркин», писал Т., был «...моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю» (там же, т. 1, с. 16). Как мнимо простоватый балагур оказался подлинным богатырем и духовно значительным человеком, так и незатейливая форма солдатских притчей претворилась в лирико-эпич. поэму, написанную с высоким мастерством, сказывающимся во всех компонентах ее формы. «Это поистине редкая книга, — писал И. А. Бунин. — Какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова!» («Литературный Смоленск», 1956, кн. 15, с. 325—26). Ответившая на живейшую потребность миллионов людей осознать смысл происходящих событий — «смертного боя» с фашизмом, ярко выразившая моральные идеалы народа, книга Т. получила огромную известность, вызвала многочисл. подражания, стихотв. продолжения, инсценировки и т. д. (см. «Стихи читателей „Василия Теркина“», в кн. «Лит. наследство», т. 78, кн. 1, 1966, с. 563—601). Помимо нее, Т. в 1941—45 создал многочисл. стихи,

- 421 -

объединенные во «Фронтовую хронику», очерки, корреспонденции.

В послевоен. творчестве Т. во многом по-новому, все глубже и разностороннее осмысливает историч. судьбы народа, «...мир большой и трудный...» (Собр. соч., т. 3, 1967, с. 129). В поэме «Дом у дороги» (1946; Гос. премия СССР, 1947) с огромной трагич. силой изображена судьба солдата Андрея Сивцова и его семьи, угнанной при отступлении врагом. Образ его жены Анны, картины ее горького материнства на чужбине, воображаемый разговор младенца с ней достигают большой силы обобщения, символизируя непобедимость жизни в ее борьбе с насилием, смертью. «Счастье — не в забвеньи!» (там же, с. 58) — таков морально-этич. пафос этой поэмы и многих лирич. стихов Т. послевоен. лет, посвященных осознанию всей меры нар. жертв и подвигов, памяти всех, часто безымянных, участников ратных трудов («Я убит подо Ржевом», «В тот день, когда окончилась война», «Жестокая память» и др.).

Бюст А. Т. Твардровского. Скульптор
С. Лебедева. 1943. Гипс.

Широким по охвату лирико-публицистич. произв. явилась поэма Т. «За далью — даль» (1950—60; Ленинская премия, 1961). Путевой дневник поэта перерастает здесь в исповедь сына века, нашего современника, к-рого «две дали... влекут к себе одновременно»: сложнейший, полный героики и трагизма период, пережитый сов. народом, и — будущее, богатое новыми замыслами и свершениями. Книга Т. многосторонне и многокрасочно отобразила обществ. умонастроение 50-х годов, когда «...в дела по-новому вступил его, народа, зрелый опыт и вместе юношеский пыл». Стремясь рельефно показать совр. облик народа, Т. искусно чередует «общие» и «крупные» планы; так, рядом с главами «На Ангаре» и «Так это было» стоят главы «Друг детства» и «Москва в пути» — рассказы о судьбах отдельных людей, каждый из к-рых — частичка народа, великого потока истории. Но основную «партию» в книге ведет сам автор, который поверяет читателю все обуревающие его мысли и чувства. Отсюда — заключит. обращение Т. к читателю: «...в книге этой... всего героев ты, да я, да мы с тобой». Высказанные в поэме остро полемич. суждения Т. об иск-ве, долге художника во многом перекликаются с его сатирич. поэмой «Теркин на том свете» (1954—63), где создан своеобразный гротескный образ «потустороннего мира», представлены, по словам автора, «...в сатирических красках те черты нашей действительности — косность, бюрократизм, формализм, — которые мешают нашему продвижению вперед...» (там же, с. 326). Чертами лирич. летописи, запечатлевшей перемены, происходящие в жизни народа, вечный и в то же время всегда по-новому осмысливаемый круговорот природы и многообразные состояния человеческой души, характеризуются сб-ки Т. «Стихи из записной книжки» (1961) и «Из лирики этих лет. 1959—1967» (1967; Гос. премия СССР, 1971). В последней книге в особенности запечатлелось изобилие разнородных впечатлений бытия, питающих творчество поэта и создающих живой ток мысли и богатство светотени. Многие важные темы получили в книге Т. особое,

- 422 -

современное преломление и были осмыслены поэтом с большой глубиной и драматической силой.

Автограф стихотворения «Кружились белые березки...», 1936.

Напряженные раздумья о жизни, времени, людях характерны и для прозы Т., где с рассказами и очерками («Печники», 1958, и др.) соседствуют разнородные, подчас фрагментарные записи, составляющие значит. часть кн. «Родина и чужбина» (1947); в них особенно отчетливо выступает свойственная Т. обостренность восприятия действительности в мозаичности и нередко противоречивости ее проявлений. Вдумчивым критиком, верным традициям классич. лит-ры, проявил себя Т. в книгах «Статьи и заметки о литературе» (1961), «Поэзия Михаила Исаковского» (1969), в статьях о творчестве С. Я. Маршака, И. А. Бунина (1965), в речи о Пушкине (1962). Выступал с речами на XXI и XXII съездах партии, на съездах писателей и учителей.

Своей организационно-редакторской деятельностью, примером собств. творчества, обществ.-литературного поведения Т. достойно продолжал лучшие традиции рус. и сов. лит-ры. Его помощь и поддержка ощутимо сказались в творч. биографии таких писателей, как А. Кулешов, В. Овечкин, Ф. Абрамов, В. Быков, Ч. Айтматов, С. Залыгин, Г. Троепольский, Б. Можаев и др.

В своем творчестве Т. правдиво и страстно запечатлел важнейшие, ключевые этапы жизни народа, социалистич. общества. Народность, демократизм, доступность его поэзии достигаются богатыми и разнообразными средствами худож. выразительности. Уже в 30-е гг. Н. Н. Асеев отмечал, что «кажущаяся простота „Страны Муравии“ на поверку является большой и сложной культурой стиха...» («Октябрь», 1937, № 2, с. 190). В дальнейшем стиль Т. эволюционировал в сторону еще большего обогащения. Простой, лишенный орнаментальных украшений народный слог, «...чудесные коленца русской речи, повороты ее от грусти к простодушно-смешному

- 423 -

и внезапный взлет на высоту человеческой мудрости» (Пришвин М. М., Собр. соч., т. 1, 1956, с. 549) органически сплавляются в его поэзии с высокой языковой культурой, идущей от рус. классики, от традиций А. С. Пушкина и Н. А. Некрасова, и с совр. лексикой. Реалистич. четкость образа, интонационная гибкость, богатство и смелое варьирование строфич. построения стихов, умело и с тонким чувством меры применяемая звукопись, аллитерации и ассонансы — все это сочетается в стихах Т. экономно и гармонично, делая его поэзию одним из самых выдающихся явлений лит-ры социалистич. реализма. Переводил стихи с белорус. укр. и др. языков. Произв. Т. переведены на иностр. языки и языки народов СССР. Т. был чл. Сов. комитета защиты мира, вице-президентом Европ. сообщества писателей (1963—68), секретарем правления СП СССР (1950—54 и 1959—71).

Соч.: Стихотворения и поэмы, 3 изд., т. 1—2, М., 1957; Собр. соч., т. 1—4, М., 1959—60; Собр. соч., т. 1—5, М., 1966—71; Стихотворения. Поэмы. [Вступ. ст. и примеч. А. Македонова]. М., 1971.

Лит.: Берггольц О., Испытание миром, «Лит. газета», 1945, 17 ноября; Данин Д., Черты естественности, «Лит. газета», 1946, 25 мая; Александров В., Три поэмы Твардовского, в его кн.: Люди и книги, М., 1956; Любарева Е., Александр Твардовский. Критико-биографич. очерк, М., 1957; ее же, Поэма А. Твардовского «За далью — даль», М., 1962; Ваншенкин К., Перечитывая Твардовского, «Новый мир», 1958, № 3; Выходцев П., Александр Твардовский, М., 1958; его же, А. Т. Твардовский. Семинарий, Л., 1960; Буртин Ю., Из наблюдений над стихом А. Твардовского, «Вопр. лит-ры», 1960, № 6; его же, Три поэмы Твардовского, в кн.: Твардовский А., Страна Муравия. Василий Теркин. Дом у дороги, М., 1970; Маршак С., Ради жизни на Земле. Об А. Твардовском, М., 1961; его же, Служба жизни, «Юность», 1964, № 9; Котов Мих., В мастерской стиха А. Твардовского. Статьи и материалы, Саратов, 1963; Рощин П. Ф., Александр Твардовский, М., 1966; Огнев В., Александр Твардовский, в его кн.: у карты поэзии. Статьи и очерки о поэзии нац. республик, М., 1968; Макаров А., Александр Твардовский и его «Книга про бойца». «За далью — даль», в его кн.: Идущим вослед, М., 1969; Михайлов Ал., На перевале истории («За далью — даль» А. Твардовского), в кн.: Поэзия социализма. Худож. открытия поэзии социалистич. реализма. [Сб. ст.], М., 1969; Наровчатов С., За далью — даль (К шестидесятилетию Александра Твардовского), «Новый мир», 1970, № 6; Турков А., Александр Твардовский, 2 изд., М., 1970; Лакшин В., Новая лирика Твардовского, в кн.: День поэзии, М., 1971; Александр Трифонович Твардовский. [Некролог. Статьи писателей], «Лит. газета», 1971, 22 дек.; Александр Трифонович Твардовский. Рекомендательный указатель лит-ры, Смоленск, 1970.

А. Турков.