- 334 -

ТАДЖИ́КСКАЯ ЛИТЕРАТУ́РА — лит-ра таджикского народа; одна из древнейших лит-р народов СССР, созданная на тадж. яз. (ранние наименования: дари, фарси) и восходящая к древнеиран. письменности.

Народно-поэтич. творчество было одним из важнейших источников Т. л. на всем пути ее историч. развития, но запись фольклорных текстов началась лишь с конца 19 в.; в широком масштабе она осуществлялась в сов. время. Картину развития фольклора с древнейших времен (предшествующих формированию письменной лит-ры) и до нач. 18 в. филологич. наука может реконструировать лишь частично. Следует различать эпоху устного творчества ранних предков тадж. народа (до 8 в.) от эпохи устного творчества тадж. народа начиная с 9 в. и доныне. В древнейшем синкретич. нар. творчестве еще не выделилась устная поэзия. Это осуществилось в условиях перехода от первобытнообщинного строя к классовому обществу (кон. 2-го и нач. 1-го тыс. до н. э.). В это время произошло формирование восточно-иран. народностей на территории Средней Азии (бактрийцев, согдийцев, хорезмийцев,

- 335 -

саков, парфян и др.), возникновение раннеклассовых государств во главе с военной аристократией и дальнейшее обособление вост. иранцев (предков таджиков) от западных (предков персов), что, однако, не разрывало культурной связи между иран. народностями, продолжавшейся в течение мн. веков.

В пластич. древнеиран. образе Гопатшаха (получеловека-полубыка) отразились древнейшие тотемистич. представления, а в поэтич. образе одетого в звериные шкуры Гайомартана (Каюмарса), выводящего людей из пещер в светлые жилища, отразилось сознание силы человека, укрощающего природу. Развиваются худож. образы «культурных героев», одаряющих людей благами природы (огонь, одежда, жилище и др.). Нар. устная поэзия этого периода постепенно складывалась в двух осн. видах («жанрах»): мифологическом и героико-эпическом. На мифах лежит печать очеловечения окружающей природы. Мир порожден и создан «великой родительской парой» — матерью-землей и отцом-небом, что фиксируют тексты «Авесты» и архаич. мифологич. представления тадж. фольклора. Представление о солнце и воде перевоплощалось в человекоподобные божества Митру и Ардвисуру Анахиту, высшие среди божеств, олицетворявших силы природы и составлявших царство «беспредельного Света» на вершине Хара (иранский «Олимп»). Между царством света и царством мрака, воинство к-рого составляет сонм злых, а потому звероподобных демонов, происходит непрекращающаяся борьба, в к-рой самое решительное участие принимает на стороне добра человек-богатырь, дэвоборец (т. е. богоборец). Из древних представлений культа предков и мифов о «культурных героях», дэвоборцах формируется героич. эпос, фантастически отражающий реальную историю. В общую сокровищницу древней поэзии внесли свой вклад различные древнеиран. племена и народности; в героич. эпосе (отголоски его особенно сохранились в «Авесте», а также в «Шахнаме» Фирдоуси) в одинаковой роли (первочеловека, первовождя, первоцаря) часто выступают разноименные герои: Гайомартан (Каюмарс), Йима (Джамшед), Керсаспа (Гаршасп), Кова-кузнец, Рустам и др. В героич. эпосе выступает не одиночный образ титана-дэвоборца, а целая их плеяда.

Древней мифологич. и героико-эпич. поэзии был присущ, судя по отразившимся в письменности элементам, своеобразный стиль, причудливо сочетавший героич. монументальность и необузданную фантастику с правдивым изображением мн. сторон действительности и бытовых деталей. В след. период развития в Средней Азии классового общества со значит. ролью рабовладельч. отношений (сер. 1-го тыс. до н. э. — кон. 1-го тыс. н. э.) древняя устная поэзия предков тадж. народа приобрела нек-рые новые черты, обусловленные классовой борьбой. В своих осн. идеях и мотивах эта поэзия, творимая массами крестьян-общинников, противостояла идеологии господств. классов. В противовес жреческой проповеди «покорности алтарю и трону», сулившей рай в награду за отказ от счастья на земле, нар. поэзия призывала к земному счастью. Социальная утопия в наиболее ранней ее форме нашла выражение в «Авесте» в сказании о «Золотом веке». Образ Рустама, оберегавшего родную общину от мифич. дэвов и реальных набегов, и лег в основу сложившейся уже в условиях феодализма идеи справедливого царя.

Древняя тадж. нар. поэзия разработала почти все жанры, свойственные нар. поэзии последующих веков: большое эпич. стихотв. сказание (дастан), малое стихотв. сказание (древнее назв. — чама), обрядовые и лирич. песни, сказки, притчи, поговорки и пословицы, драматизированные дуэты-«состязания» и т. п. Появилась силлабич. метрика (с элементами тоники), возникли ассонансы — предшественники рифмы (начальной и концевой).

- 336 -

Наиболее продолжительная полоса развития фольклора относится ко времени феодализма. Первый зафиксированный в лит-ре фольклорный текст на фарси датируется 789.

До 18 в. включительно о фольклоре можно судить преим. по нар.-поэтич. элементам в классич. поэзии на фарси, с конца 18 в. — по записям. Для фольклора этого времени характерна тесная связь с классич. лит-рой. Творчество классиков питалось соками нар. творчества, его идеями и сюжетами. Фольклор 9—18 вв. сохранял преемственность с предшествующей древнеиран. устной поэзией. Новым в фольклоре было развитие идеи патриотизма в двух формах: локальной, выражавшейся в восхвалении родного города, края, и общей — воспевание защиты родины от иноземных захватчиков. Сильно была развита в фольклоре сатирич. струя, направленная против власть имущих и лицемерного духовенства. Характерно противопоставление вольного нищего (гадо) сановникам, богатеям и самому шаху. Проникали в фольклор и религ.-суфийские мотивы, и элементы, выражавшие влияние реакц. идеологии господств. классов.

Несколько особняком, между фольклором и письменной лит-рой, стоит большая группа худож. сказочно-прозаич. анонимных произв. типа «народных книг», составленных в 11—18 вв. Они сохранялись в письм. виде, но обычно исполнялись грамотным сказочником устно. Сказочная проза имеет три осн. источника: древнеиран. фольклор; переводная инд. лит-ра; старинные историч. хроники и сб-ки мусульм. преданий и легенд, т. н. хадисов. Наиболее ранний образец подобных соч. «Самак-айяр» бытовал устно еще в 9 в., в 12 в. Фарамурз сын Худадада записал его со слов сказочника Садака сына Абулкасима и оформил 3-частный сказочный роман. В 11—12 вв. было составлено еще неск. подобных «романов»: «Абумуслим-наме» — об антихалифатском восстании народов Ирана и Средней Азии в 9 в.; «Дараб-наме», в 15 в. оформленный Дафтарханом по варианту сказочника Бегами в 2-частный сказочно-авантюрный роман. Бытовавшие уже в 9—15 вв. малые формы стали с 16—17 вв. соединяться в сб-ки, обычно анонимные. Такие сборники сохранились в большом количестве в рукописях 17—19 вв. и включают три типа произв.: 1) «обрамленные повести» («Бахтияр-наме», «Синдбад-наме», «Тути-наме», не в авторских, а в нар. версиях); 2) любовно-романтич. нар. повести («Сайф-ул-Мулюк», «Бахрам и Гуландам» и др.); 3) юмористич.-бытовые новеллы (хикаят). Эти «народные книги» имеют общие черты как с письменной лит-рой, так и с фольклором. Они носят более демократич. характер, чем письменные произв., написаны живым разговорным языком.

Для фольклора 19 — нач. 20 вв., развивавшегося в условиях упадка феодализма, наиболее характерным является нарастание социального протеста. Главное место занимает социальная утопия — образ волшебной крест. страны справедливости и обилия («золотой кишлак», «волшебная страна Чамбул»).

Тема нар. протеста характерна для всех жанров фольклора предреволюц. периода. В сказках значит. острее, чем прежде, противопоставляется умный бедняк, батрак, дочь ремесленника напыщенному вельможе, жестокому, но глупому баю, самому властителю-эмиру. В лирич. поэзии появляются социальные по содержанию четверостишия-рубаи, песни о тяжелой доле отходников-батраков, песни крест. восстаний, в т. ч. историч. песни о Восе, вожде крест. восстания в горной Бухаре в 80-е гг. 19 в. Резко сатирич., изобличающий характер был присущ нар. представлениям «театра кукол», направленным против баев, чиновников, мулл.

Тадж. фольклор этого периода являет богатую и разнообразную картину жанровых форм, сложившихся

- 337 -

в течение предшествовавших веков; он вобрал богатое иран. наследие, многое впитавшее из арсенала переднеазиатского и индоевроп. фольклора, а начиная с 10 в. развивался в тесном взаимодействии с тюркоязычным фольклором. Эпич. формы представлены гл. обр. дастанами и прозаич. сказками с обильными стихотв. вставками. Богаты устная календарно-обрядовая поэзия, различные малые формы: притчи, анекдоты (латифа), поговорки и пословицы, загадки. Лирика представлена песнями (тарона), двустишиями (байт), четверостишиями (рубай) и т. д. На рубеже 19—20 вв. складываются школы эпич. сказителей (гуруглихон) наряду с исполнителями газелей (хафиз), усиливается авторское начало и выступают нар. поэты-певцы (напр., Карим Девона, Фахри Румони), к-рые выражают мотивы социального протеста в своих стихах-песнях. Накануне революции в тадж. фольклоре острее и ярче, чем в письменной лит-ре нач. 20 в., нашли выражение зреющие в нар. массах революц. настроения.

В советскую эпоху фольклор продолжает традиции дореволюц. фольклора, при этом обновляются репертуар и стиль сказителей, к-рые проявляют большую индивидуальность даже в традиц. исполнении эпоса и сказок (Курбан Джалил, Хикмат Ризо и др.), особенно в обновлении эпоса «Гуругли» путем внесения в него новых мотивировок и сюжетов. Развивается индивидуальное творчество нар. поэтов как дореволюц. школы (Юсуф Вафо, Бобоюнус), так и сов. времени (Саидали Вализода, Холзода и др.), для к-рых характерно приближение к нормам письменной лит-ры. «Олитературивание» фольклора — характерная тенденция в развитии тадж. фольклора сов. времени.

Древняя литература. Традиции Т. л. восходят к памятникам письменности на древне- и среднеиранских языках, прежде всего к древнейшему иран. памятнику «Авесте», в к-рой сохранилось много элементов мифологич. и героико-эпич. устной поэзии (см. Персидская литература). В наибольшей мере в Т. л. отразились лит. традиции вост. иранцев — предков таджиков, населявших районы Ср. Азии и Хорасана (Вост. Ирана). В этом районе сложилось осн. ядро «Авесты», в частности ее древнейшая часть — Гаты Заратуштры.

Классическая литература (9—15 вв.) возникала на фоне освободит. борьбы тадж. народа против араб. завоевателей и халифатского ига. Это наложило неизгладимый отпечаток на всю культуру 9—10 вв., когда зарождалась тадж. поэзия. У истоков ее — плеяда талантливых поэтов, признанным литературным главой к-рых был Рудаки (ок. 860—941). Широкой известностью пользовались также Абу Шакур Балхи (р. 915 — г. смерти неизв.), Абу-ль-Хасан Кисаи (953—1002) и особенно Дакики (г. рожд. неизв. — ум. ок. 977), положивший начало эпопее «Шахнаме». Для творчества Рудаки и его плеяды характерны почти полное отсутствие религ. мотивов, мистич. образов и горячее пристрастие к доисламским мотивам и сюжетам; в их стихах дано худож. выражение гуманистич. нар. мудрости, ощущается живое восприятие природы, радостей бытия. Их произв. не скованы еще условностью формы и выспренностью, столь характерными для поэзии более поздних веков.

К концу 10 в. в результате крайнего обострения внутр. противоречий (нар. движения против господствовавшей феод. знати и выступления феодалов против центр. власти) начинается закат, а затем и распад Саманидского гос-ва. Сложившаяся обстановка не благоприятствовала развитию Т. л. И тем не менее конец 10 — нач. 12 вв. — наиболее блестящий период в развитии классич. Т. л. Творч. силы, вырвавшиеся наружу после двухвекового молчания, вызванного араб. завоеванием, оказывали живительное воздействие на

- 338 -

поэзию еще по крайней мере в течение двух веков. По идейному богатству, по отражению правды жизни, по глубине и обществ. значимости поднимаемых в лит-ре вопросов, по близости ее к нар.-поэтич. истокам этот период не имеет себе равных в ср.-век. истории тадж. народа. Для него характерно также жанровое многообразие. Здесь и героический эпос, включающий драматич. и лирич. элементы, и замечат. рубаи Ибн Сины (ок. 980—1037) и Омара Хайяма (ок. 1048—1122), и возвышенные оды и нежные газели Менучехри (г. рожд. неизв. — ум. 1040 или 1041), и «тенцоны» (мунозира) Асади (11 в.), и поэмы Фахраддина Гургани (11 в.), и философ. и дидактич. стихи Насира Хосрова (1004 — после 1072). В этот период возникает и раннесуфийская поэзия (см. Суфийская литература). Виднейшим выразителем этого периода является Абулькасим Фирдоуси, в «Шахнаме» к-рого ясно видны две скрещивающиеся линии. Одна находит свое выражение в идеях, свойственных аристократич. среде, напр. в восхвалениях аллаха, в панегирич. посвящении поэмы султану, в последовательной защите легитимизма. Вторая линия выражена в восторженном панегирике разуму, в поэтизировании нар. преданий и легенд, в антиисламской направленности, в сочувственном изображении, вопреки официальной традиции, нар. восстания Маздака (5—6 вв.). Побеждает в творчестве Фирдоуси вторая линия. Основное в «Шахнаме» — это гуманистич. идеи, выраженные в высокохудож. форме. Любовь ко всему родному, в частности языку, острая постановка этич. вопросов, идея справедливого властителя, сочувствие трудящимся людям, философ. вольнодумство и культ разума — эти идеи и мотивы особенно явственно обнаруживаются в творчестве Рудаки, Фирдоуси, Ибн Сины, Омара Хайяма и Насира Хосрова. Творчество последнего связано с бурным нар. антифеод. движением 10 в., проявившимся в т. н. карматстве (иначе — раннем исмаилизме, см. Исмаилитская литература). В своих философ. трудах и во мн. одических произв. он оставался в плену религ.-мистич. представлений и ср.-век. предрассудков. Но сквозь религ. тенета прорывался дух мужественного богоборца, неутомимого искателя справедливости, мечтавшего об облегчении тяжелой доли труженика.

12 в. в Т. л. можно охарактеризовать как век крайностей: с одной стороны, панегирич. придворная поэзия, с другой — мистич. поэзия созерцания и отчаяния. Поэзию этого периода можно также назвать «поэзией дворца и дервишской лачуги». Едва ли не самым ярким представителем «века крайностей» был Анвари (ум. 1191); первоначально он прославился как непревзойденный мастер оды (касыды), а завершил свой поэтич. путь резким памфлетом против придворной одич. поэзии. Господствовавшая «поэзия дворца» уже оторвалась от нар. корней и вырождалась. Среди изысканно-панегирич. виршей придворных поэтов лишь немногие стихи выдержали испытание временем. Однако у нек-рых поэтов (Анвари, Сузани, ум. 1173) встречаются мотивы, близкие народно-поэтич. творчеству.

Второе направление — «поэзия лачуги» — и есть по существу раннесуфийская поэзия, представителями к-рой были Санаи (1070 — ок. 1140), Аттар (ок. 1119 — г. смерти неизв.). Иногда она отражала страдания простых людей, но ее мистич. сущность уводила человека от реального мира, звала к покорности и пассивному созерцанию, и в этом состоит ее слабость. Однако здесь чаще, чем в придворной поэзии, можно обнаружить нар. сюжеты и образы.

Огромное влияние на мн. поколения тадж. поэтов оказало творчество азерб. поэта Низами Ганджеви, выражавшего в своих произв. передовые идеи времени и во многом определившего развитие ираноязычных и тюркоязычных лит-р.

- 339 -

В 13 в. на Ср. Азию обрушилось нашествие Чингисхана. Творч. деятельность в старых тадж. лит. центрах ослабела. Мн. одаренные поэты были вынуждены жить вдали от родины, но оставались верны родному языку: Джалалиддин Руми в Малой Азии; Амир Хосров Дехлеви в Сев. Индии; Кемал Худжанди в Юж. Азербайджане и др. Хотя суфийская окрашенность поэзии и характерна для большинства тадж. писателей средневековья (особенно 12—15 вв.), однако общая оценка всей лит-ры этого периода как суфийской была бы неверной. Вместе с тем философ. окрашенность была свойственна обоим направлениям поэзии 13—14 вв. — философ.-дидактическому и философ.-лирическому. Первое направление, преобладавшее в 13 в., выдвинуло Руми, Саади и Амира Хосрова, причем у Руми оно носило преим. мистическо-суфийский характер. Начиная с 13 в. народ поднимал восстания против монг. ига (мятежи Махмуда Тараби в 1238, сербедаров в 1365). Лит-ра же еще долго отражала лишь мотивы недовольства и душевного смятения. Подлинный протест появился в лит-ре лишь в 14 в.; стихия нар. возмущения выступала преим. в форме бунта личности. Для этого времени и характерна своеобразная поэзия протеста, менее резко выраженного в лирике (газель) и в более открытой форме — в сатире, напр. в творчестве Убейда Закани (р. кон. 13 в. — ум. между 1366—70).

В 15 в. лит. жизнь восстановилась в Самарканде и Бухаре и достигла высокого уровня в Герате. В лучших соч. этого периода, особенно в творчестве Абдуррахмана Джами (1414—92), вновь расцвели традиции ранних веков классич. поэзии. Однако в этот же период начинаются эпигонство и распад худож. формы. К концу 15 в. укрепились давно сложившиеся взаимосвязь и взаимовлияние тадж. и узб. лит-р. Большую роль при этом сыграли творч. связи Джами и узб. поэта Алишера Навои. Росло число двуязычных авторов (узбеков, писавших на фарси, и таджиков, писавших на тюрки).

Худож. проза 9—15 вв. не была столь значительной, как поэзия. Ее составляли худож. сочинения эпич. характера (многочисл. прозаич. шахнаме, дидактич. соч. «Калила и Димна» и др.), географич., историч. и др. соч., содержащие худож. элементы.

Литература 16—19 вв. Историч. условия затянувшегося средневековья, междоусобные войны, экономич. отсталость, невыносимый политич. гнет привели к резкому упадку письменной лит-ры. Если в 10—15 вв. можно говорить о мн. писателях, относившихся к перс. и тадж. лит-рам (Фирдоуси, Хайям, Саади, Хафиз, Джами и др.), то с 16 в. эти лит-ры резко отделились друг от друга. Т. л. гораздо теснее была связана с мусульм. культурой Индии. Не случайно так велико влияние индомусульм. поэтов (Урфи, Назим и др.) и прециозного «индийского» стиля, совпадавшего с нарочитой усложненностью тадж. поэзии (напр., Шавкат Бухори, 18 в.). Но в поэзии развиваются новые социальные мотивы, носителями к-рых были в основном «городские» поэты, вышедшие из среды ремесленников: Мушфики (1538—88), к-рый прославился в народе не столько своими стихами, сколько тем, что имя его стало нарицательным для героя нар. сатиры; Фитрат Зардуз (1657 — нач. 18 в.) — автор суфийско-романтич. поэмы «Талиб и Матлуб», герой к-рой — сын простой прачки. Но еще резче мотивы социального протеста выражены у наиболее выдающегося поэта 17 — нач. 18 вв. ткача Сайидо Насафи. Он прославлял ремесленный люд, слагал вдохновенные оды в честь пекаря, маляра. Нек-рые народно-поэтич. элементы содержатся в интересных худож. мемуарах Васифи («Чудеса событий»). Они ярко выражены в лирике поэта 16 в. Хилали Джагатаи. Особое место занимает творчество индийской поэтессы 17 в. Зебуннисы (1639—1702), проникновенно писавшей о женской доле в мусульм. мире.

- 340 -

18—19 вв. характеризуются в поэзии преобладающим влиянием поэта Мирзы Абдулкадира Бедиля; поэт-суфий, Бедиль облекал прогрес. для своего времени идеи в весьма сложную форму. Можно отметить два направления среди последователей талантливого поэта: одни воспринимали у него преим. содержание, мысль и развивали мотивы протеста против деспотизма, религ. ханжества и обмана; другие заимствовали только его форму, превращая поэзию в трудно разгадываемую шараду.

В лит-ре 1-й пол. 19 в. вычурно-формалистич. направление получило широкое распространение. Лишь в конце века в разноголосый хор изощренных версификаторов, эпигонов, придворных одописцев ворвался гневный голос просветителя Ахмада Дониша (1827—1897). Для первого поколения тадж. просветителей характерны были готовность идти наперекор господств. реакционным взглядам, страстное стремление к просвещению и свободе, вооруженность сатирой. Но это была небольшая кучка людей, сосредоточенная почти исключительно в Бухаре и еще далекая от народа. Дониш был ученым-энциклопедистом. Он презирал высшее духовенство и сановников, любил простой народ. Нек-рое время он вместе с миссией бухарского эмира находился в Петербурге, что повлияло на его взгляды. Он был в восхищении от рус. культуры. Дониш метался в поисках верного пути: то писал тайные листовки о порядках в «благородной Бухаре», об алчности эмира, то обращался к астрологии, усматривая в сочетаниях светил некий вызов исламскому учению о божественном предопределении. Он высказывал смелые мысли, горячо проповедовал изучение рус. языка. Вокруг Дониша группировались тадж. просветители (Шахин, 1859—94; Савдо, 1823—73; Сами Бустани и др.).

Советская литература. Послереволюц. поэзия стала подлинно народной как в смысле правдивого выражения стремлений и интересов масс, так и в смысле своего общенар. признания. Сов. тадж. поэзия в своем развитии опирается на тадж. фольклор и богатое классич. наследие. Принципиально новое в ней — это ее социалистич. идейное содержание. Обмениваясь творч. опытом со всеми нац. лит-рами страны, осваивая их уроки, сов. Т. л. прежде всего воспринимала опыт рус. сов. лит-ры. Возникновение сов. Т. л. совпадает с завершившимся в 1929 процессом образования тадж. нац. гос-ва на социалистич. основе. Эти годы заполнены ожесточенной борьбой таджиков под руководством большевистской партии, с помощью рус. народа и Красной Армии за установление и упрочение Сов. власти, против контрреволюц. басмаческих банд и войск иностр. интервентов. Зачинателем сов. поэзии был Садриддин Айни (1878—1954), написавший в 1918 «Марш свободы» и два стих. программного характера: «Во славу Октября» и «На смерть брата» — грозный обвинительный приговор бухарскому эмирату. В 1919 в Бухаре начинает складывать стихи сапожный подмастерье, ставший впоследствии видным тадж. поэтом — Мухаммеджан Рахими (1901—68). В 1922 Абулкасим Лахути (1887—1957) опубл. поэму «Кремль» — по форме своей «ответ» на известную касыду поэта 12 в. Хагани, в к-рой оплакивались развалины перс. столицы Ктесифон (Мадаин). Выдерживая условия традиц. «ответа» (тот же метр и рифма), Лахути вложил в свою поэму новое содержание: разоблачение старого эксплуататорского строя.

Огромное значение в развитии Т. л. имела нац. периодич. печать: газеты «Голос таджика» («Овози тоҷик», изд. 1924—30), «Пробуждение таджика» («Бедори тоҷик», изд. с 1925) и журн. «Раҳбари дониш» («Путеводитель знания», изд. 1927—30). Публицистич. острота ранней тадж. сов. поэзии составляла ее сильную сторону, делала ее боевой, вооружавшей массы на борьбу за Сов. власть. В газ. «Пробуждение таджика» систематически печатались стихи и поэмы Лахути

- 341 -

и др. поэтов. В сер. 20-х гг. выдвинулся поэт Пайрав Сулаймони (1899—1933), начали печататься Джавхари Сухайли (1900—64), Мухиддин Амин-заде (1904—66), писавшие о земельно-водной реформе, освобождении женщин, утверждении новой жизни, борьбе с пережитками прошлого. Однако поэзии этого периода была в целом свойственна известная наивность в попытках сочетания старой формы и нового содержания. Абстрактность образов, цветистость и риторичность, элементы формализма мешали зачинателям сов. тадж. поэзии. Чтобы освободиться от этого, надо было, овладев богатым наследием классич. лит-ры, чутко прислушиваться к пульсу жизни, изучать опыт др. лит-р, прежде всего русской. По этому пути и пошло старшее поколение сов. тадж. поэтов.

Тадж. писатели приняли участие в работе Первого Всесоюзного съезда писателей в 1934. Тадж. ассоциация пролет. писателей существовала с 1930; в 1933 на основе постановления ЦК ВКП(б) от 23.IV.1932 «О перестройке литературно-художественных организаций» был создан оргкомитет СП Таджикистана со своим лит. органом — журн. «За социалистич. литературу» («Барои адабиёти социалисты»), в 1938—63 выходившим под назв. «Шарки Сурх» («Красный Восток»), а с 1964 — «Садои Шарк» («Голос Востока»). Создание в 1934 республиканского СП способствовало дальнейшему развитию сов. Т. л. по пути социалистич. реализма. В Т. л. вливаются новые силы, появляются очерк, рассказ, повесть и роман. Худож. росту сов. Т. л. способствовали переводы на тадж. яз. произв. А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. П. Чехова, М. Горького, В. В. Маяковского, А. А. Серафимовича, Д. А. Фурманова, М. А. Шолохова, А. А. Фадеева и др. В тадж. поэзии большое место занимало творчество Лахути. Восток, страна социализма СССР, интернац. единство его народов, люди — строители нового, проблемы, связанные с борьбой за социализм, междунар. значение победы социализма — вот круг тем, характерных для гражд. лирики Лахути 30-х гг. Значит. место в его творчестве занимали и большие поэмы. Расцветает в эти годы творчество Сулаймони. Его поэмы «Кровавый престол» (1931) и «Минарет смерти» (1933) выражают ненависть народа к старому миру. В 30-е гг. в Т. л. приходит новое комсомольское пополнение: Мирзо Турсун-заде (р. 1911), Абдусалом Дехоти (1911—62), Сатым Улуг-зода (р. 1911), Мирсаид Миршакар (р. 1912). Простота, афористичность, непосредственный лиризм — эти качества поэзии Турсун-заде четко определились уже в первые годы его работы в лит-ре. В стих. «Сокровищница песен» (1941) дано поэтич. обобщение историч. пути тадж. народа. Юношески свежие, актуальные по тематике стихи поэта высоко идейны, жизнеутверждающи. В поэме Миршакара «Знамя победы» (1932) изображен укр. рабочий-коммунист, братски помогающий таджикам поднимать хозяйство. В сб-ке стихов «Весна молодости» (1940) Миршакар воспел трудовой энтузиазм молодежи. Он же начал создавать и тадж. детскую поэзию. Дехоти в своих стихах писал об освобождении женщины, о строительстве социализма в кишлаке и городе. К концу этого периода относится творчество молодого поэта Хабиба Юсуфи (1914—43). Вначале поэт переводил рус. классиков, особенно М. Ю. Лермонтова. С первых шагов он выступил решительным новатором стиха, учась и у своего народа, и у рус. поэтов. Впервые появляются в печати произв. нар. певцов (хафизов), воспевающих Октябрь, героич. деяния Красной Армии и борьбу за пятилетки, за хлопок: Бобоюнус Худойдод-зода (1870—1945), Юсуф Вафо (1882—1945), Саидали Вали-зода (1900—72) и др.

В грозные дни Великой Отечеств. войны в армии находились писатели Рахими, Улуг-зода, Боки Рахим-заде (р. 1910), Фатех Ниязи (р. 1914), Аширмат Назаров

- 342 -

(р. 1913), Хаким Карим (1905—42), Юсуфи, Абдушукур Пирмухаммадзаде (1912—42), Лютфулло Бузургзаде (1909—43). Четверо последних пали смертью храбрых. Вернулся в годы войны к лит. творчеству после почти 25-летнего перерыва Зуфархон Джавхари (1872—1944), развернулся талант поэтессы Розии Озод (1893—1957). В лит-ру вступили молодые поэты Абдуджабор Каххори (р. 1924), Аминджон Шукухи (р. 1923) и др. Всем своим многогранным талантом и многожанровым творчеством воодушевлял народ на борьбу с врагом Айни. Лахути написал поэмы-притчи «Спутники» (1943) и «Марди-стон» (1942), реалистич. поэму «Победа Тани» (1942) — о подвиге Зои Космодемьянской. Турсун-заде написал патриотич. поэму «Сын Родины» (1942), создав образ тадж. воина. Героич. подвиги народа на фронте и в тылу вдохновляли Рахими, Миршакара, Дехоти, Рахим-заде и др. поэтов. В годы войны они написали лучшие свои произв.; среди них выделяются поэмы Миршакара «Люди с крыши мира» (1943) — о тружениках тыла и «Золотой кишлак» (1942) — о пути тадж. народа к свободе.

В Т. л. послевоен. лет поэзия остается ведущим жанром. Продолжает развиваться поэтич. эпос: поэмы «Пери счастья» (1947) Лахути, «Непокорный Пяндж» (1949) и «Ленин на Памире» (1955) Миршакара, «Хасан-арбакеш» (1954) Турсун-заде и др. В лирике широко звучит тема мирного труда и борьбы за мир. В 1948 Турсун-заде создал цикл стихов об Индии «Индийская баллада» — лирический дневник, отразивший впечатления сов. поэта от поездки в страну. Эти стихи, сочетающие совершенство худож. формы с высоким гражд. пафосом интернационалиста, были вскоре переведены на мн. языки мира. Впоследствии темы «Индийской баллады» были продолжены в цикле «Я со свободного Востока» (1950), поэме «Голос Азии» (1956). Вышел сб. стихов «Родина мира» (1950) Шукухи, опубл. стихи о мире Рахими, Назарова, Дехоти, Рахим-заде и др. Творч. труд сов. народа показан в поэмах «На берегу Кафирнигана» (1947) Назарова и «Ключ счастья» (1947) Миршакара о тружениках Таджикистана. В поэме «Хасан-арбакеш» Турсун-заде воспел успехи социалистич. строительства в Таджикистане. В поэме показан перелом в сознании крестьянина в тот период, когда деревня вступает на путь социалистич. преобразования. В лирике развернулось яркое, темпераментное дарование Гаффора Мирзо (р. 1929); совершенствовалось мастерство Шукухи, Файзулло Ансори (р. 1931), Мухиддина Фархата (р. 1924). Поэты-лирики не чуждались и жанра поэмы, особенно это характерно для Т. л. 2-й половины 50-х гг., когда появились поэмы «Асрор» (1957) Г. Мирзо, «Гульшан» (1956), «Далеко от города» и «Солнце в пути» (обе — 1957) Ансори, «Вступление в жизнь» (1958) Абдумалика Бахори (р. 1927). Для этих произв. характерен интерес их авторов к духовному развитию сов. молодого человека. Поэма Г. Мирзо в известной степени автобиографична, но в ней создан обобщенный образ современника, получившего благодаря сов. строю возможность стать свободным созидателем новой жизни.

Поэзия 60-х гг. продолжает и совершенствует те линии и направления, к-рые сложились в сов. Т. л. предыдущих десятилетий. Сохраняется ее пристальное внимание к теме интернациональной; оставаясь актуальной и публицистически гражданственной, она бережно развивает традиции классич. философ. лирики, что, в частности, характерно для Миршакара, обратившегося именно к последнему жанру. Турсун-заде создал поэму «От Ганга до Кремля» (1969—70) — широкое эпич. полотно, масштабное во времени и пространстве. Герой поэмы Мхандра Пратап — историч. лицо, человек, прошедший путь к Ленину от Ганга до Кремля в поисках правды и свободы. К произв. эпич. характера обратился в последние годы и Рахим-заде (поэмы «Горная легенда», 1968; «Чудо искусства», 1968; «Восстание

- 343 -

Усмана», 1970). В лит-ру пришли молодые поэты: Мумин Каноатов (р. 1932), Лоик Шералиев (р. 1941), Мастон Шерали (р. 1935), Кутби Киром (р. 1932) и др., представляющие поэзию т. н. «нового стиха», ищущие новые ритмы и метры. Эти поиски преемственно связаны с Т. л. первых лет революции («Марш свободы» Айни), в сов. многонациональной поэзии последних лет они соприкасаются с поисками Э. Межелайтиса, Ю. Марцинкявичюса, О. Сулейменова и др.

Основоположником тадж. сов. прозы по праву считается Айни, работавший во всех жанрах этого рода, уже в 1920 создавший повесть «Бухарские палачи» (полностью опубл. в 1936). В этом произв. традиция восточного «сказочного» повествования сочеталась с публицистич. заостренностью, пафосом сатирич. обличения. В 1924 опубл. повесть «Одина» — история жизни бедняка-таджика, затем — роман «Дохунда» (1930), герой к-рого Ёдгор является активным строителем новой жизни. В 1934 написан роман «Рабы» — эпич. произв. о пути тадж. народа к революции. Айни создал также мн. повестей, из к-рых особой популярностью пользуется «Смерть ростовщика» (1939), а также рассказов, очерков; последним крупным его прозаич. произв. были «Воспоминания» (ч. 1—4, 1949—54). Айни не только отразил в своем творчестве историю тадж. народа за неск. десятилетий, он проложил путь дальнейшему движению сов. тадж. прозы, к-рая, правда, развивалась вначале менее активно, нежели поэзия. Во 2-й пол. 20-х гг. выступил со своими рассказами Джалол Икрами (р. 1909). В 30-е гг. Икрами опубл. повесть «Две недели» (1933) о борьбе с басмачеством, затем повесть «Змея» (1934) — первое тадж. прозаич. произв. о рабочем классе. Роман Икрами «Шоди» (1-я ч. 1940) повествует о социалистич. переустройстве деревни. Выдвигаются также прозаики Бахриддин Азизи (1894—1944), Хаким Карим, Рахим Джалил (р. 1909). Творчество Карима сыграло заметную роль в развитии тадж. новеллистики. Джалил, начавший работу в области прозы с коротких юмористич. рассказов, перешел затем к крупным формам и накануне Великой Отечеств. войны завершил 1-ю ред. романа «Гульру». В годы войны тадж. сов. прозаики работали гл. обр. над оперативными очерками, рассказами, фельетонами, публицистич. статьями (Айни, Джалил, Улуг-зода, Икрами, Ф. Ниязи).

В прозе послевоен. лет значит. место занимает тема Великой Отечеств. войны. Роман Ф. Ниязи «Верность» (ч. 1—2, 1949—58) освещает воинский подвиг народа и героич. труд сов. людей в тылу. Теме войны посв. мн. рассказы Джалила в сб-ках «Вторая жизнь» (1949), «Весна» (1950). Морально-этич. проблемам, возникшим в связи с событиями воен. лет, восстановлению разрушенной семьи уделяет осн. внимание Улуг-зода в повести «Благородные друзья» (1947, в рус. пер. — «Возвращение»). Мирный труд сов. сел. тружеников — сюжетная основа мн. произв. тадж. послевоен. прозы: 2-я ч. романа «Шоди» (1949) и повесть «Ситора» (1952) Икрами, роман «Обновленная земля» (1949—53) Улуг-зода, повесть Пулата Толиса (1929—61) «Молодость» (1950). В автобиографич. повести Улуг-зода «Утро нашей жизни» (1954) отражена, как отметил Турсун-заде в докладе на 3-м съезде сов. писателей Таджикистана, биография «всего нашего народа в канун революции и в первые годы Советской власти» (журн. «Шарки Сурх», 1954, № 9, с. 16). Становлению и укреплению Сов. власти в Таджикистане посв. и роман Джалила «Бессмертные люди» (1949, в рус. пер. — «Пулат и Гульру», 2-я род. романа «Гульру»). В 1959 опубл. роман Джалила «Шуроб» (ч. 1) — первое значит. произв. Т. л. о рабочем классе. В прозе 60-х гг. растет также интерес к историч. тематике. Бурные эпохи в истории тадж. народа нашли отражение в романах Икрами «Двенадцать ворот

- 344 -

Бухары» (1967—68) и Улуг-зода «Восе» (1967); горькой судьбе поэта в феод. эпоху посв. повесть Расула Ходи-заде (р. 1928) «Касыда страданий» (1965). Но главное внимание тадж. прозаиков по-прежнему обращено к личности современника, к соотнесенности судьбы этой личности с историей социалистич. общества. В центре романа Икрами «Дочь огня» (1961) — образ Дилором-каниз, умудренной жизнью, благородной женщины. Успешно работают в области прозы сравнительно недавно пришедшие в литературу Фазлиддин Мухаммадиев (р. 1928), Хабибулло Назаров (р. 1907), Бахори, молодые писатели Сорбон (р. 1940), Джума Одинаев (р. 1930) и др.

Драматургия в Т. л. — молодой жанр. В 30-х и нач. 40-х гг. на сцене нац. театра идут пьесы «Враг» (1933) Икрами, «Приговор» (1934) Турсун-заде, «Патриоты» (1938) Самада Гани (р. 1908) и Ф. Ниязи, «Краснопалочники» (1940) Улуг-зода и др. Оперативно откликнулась тадж. драматургия на грозные события Великой Отечеств. войны — дилогия Икрами «Сердце матери» (1942) и «Дом Надира» (1943, в соавторстве с А. Файко), драма Улуг-зода «В огне» (1944), написанная по фронтовым впечатлениям. Усилилась тенденция к использованию сюжетов фольклора, что нашло яркое выражение в муз. драме Турсун-заде «Тахир и Зухра» (1943, рус. пер. 1971). Послевоен. драматургия развивалась значительно медленнее, нежели поэзия и проза. Преодолению феод.-байских пережитков посв. пьеса Мухамеджана Рабиева (р. 1913) и Султана Саидмурадова (р. 1905) «Саодат» (1949). Активно работал в драматургии Миршакар, особенно значительна его пьеса «Мой город» (пост. 1951), отображающая жизнь тадж. сов. интеллигенции. На тему о становлении Сов. власти в Таджикистане, о роли Ленина и его соратников в этом написана драма Гани Абдулло (р. 1912) и Шамси Киямова (р. 1920) «Ураган» (1958) — первая часть трилогии, продолженной Гани Абдулло в пьесах «Пламя свободы» (1964) и «Солдаты революции» (1970). К 1100-летию поэта Рудаки создана пьеса Улуг-зода «Рудаки» (1958) — первое произв. историко-биографич. жанра в тадж. драматургии.

Критика и литературоведение в сов. Т. л. тесно связаны. К именам литературоведов, начавших разработку проблем классич. и совр. Т. л. еще в довоен. годы, таких, как Абдулгани Мирзоев (р. 1908), Шариф Хусейн-заде (р. 1907), Халик Мирзо-заде (р. 1911), в дальнейшем присоединяются имена Сахиба Табарова (р. 1924), Мухаммеда Шукурова (р. 1926), Насирджана Масуми (р. 1915), Шавката Ниязи (р. 1928), Атахона Сайфуллаева (р. 1933) и др.

Научная работа сосредоточена в Ин-те языка и литературы им. Рудаки созданной в 1951 АН Тадж. ССР, Отделе Востоковедения АН Тадж. ССР, Тадж. гос. ун-те.

Большую идейно-творческую и литературно-организац. работу осуществляет СП Таджикистана. 1-й съезд писателей республики состоялся в 1934, 2-й — в 1947, 3-й — в 1954, 4-й — в 1959, 5-й — в 1966, 6-й — в 1971.

Лит.: Болдырев А. Н., Тадж. фольклор в лит-ре Сов. Таджикистана, «Лит. критик», 1935, № 9; его же, Устный эпос Таджикистана, «Дружба народов», 1939, № 1; Мирзоев А. М., Сайидо Насафи и его место в истории тадж. лит-ры, Душ., 1954; Тадж. сов. лит-ра. Сб. статей, Душ., 1954; Брагинский И. С., Из истории тадж. нар. поэзии, М., 1956; его же, Очерки из истории тадж. лит-ры, Душ., 1956; Нурджанов Н., Тадж. нар. театр, М., 1956; его же, История тадж. сов. театра (1917—1941 гг.), Душ., 1967; его же, Тадж. театр. Очерк истории, М., 1968; Раджабов Э., Из истории общественно-политич. мысли тадж. народа во второй половине XIX и в нач. XX вв., Душ., 1957; его же, Россия и тадж. лит-ра конца XIX — нач. XX вв., Душ., 1959; Очерки истории тадж. сов. лит-ры, М., 1961; Тилавов Б., Поэтика тадж. народных пословиц и поговорок, Душ., 1967; Айни С., Намунаи адабиёти тоҷик, Самарканд — М., 1926; Бузург-зода Л., Ҷалилов Р., Инъикоси шуриши Восеъ дар фольклор, Сталинобод — Л., 1941; Маъсуми Н., Фольклори тоҷик, қ. 1, Душ., 1952, Ҳаёт ва адабиёт, Душ., 1958; Табаков С., Образи В. И. Ленин дар назми советии тоҷик, Душ.,

- 345 -

1961; его же, Ҳаёт, адабиёт, реализм, Душ., 1966; его же, Дар вафси Октябрь, Душ., 1968; Муллоҷонов М., Ҳамдами ҳалк, ҳамқадами замон, Душ., 1962; Амонов Р., Очерки эҷодиёти даҳанакии Кӯлоб, Душ., 1963; его же, Лирикаи ҳалки тоҷик, Душ., 1968; Қодиров Р., Фольклори маросимии тореволюционии тоҷикони водии Қашқадарьё, Душ., 1963; Шукуров М., Анъана, ҳалқият маҳорат, Душ., 1964; его же, Ҳар сухан ҷоеву ҳар нуқта мақоме дорад, Душ., 1968; Бобоев Ю., Партия, замон ва адабиёт, Душ., 1964; Маколаҳо оид ба адабиёти бачагона, Душ., 1967; Тошматов Р., Назми меҳнат, Ленинобод, 1967; Ходизода Р., Адабиёти тоҷик дар нимаи дуввӯми асри XIX, к. 1, Душ., 1968; Пономарёва З. В., Черных З. А., Тадж. лит-ра. Рекоменд. указатель, М., 1961; Адибони Тоҷикистон, Душ., 1966; Адабиёти бадеи тоҷик ва танқид, 1955—1960. Феҳраст, Душ., 1967; Солехов С., Ҳаҷв дар матбуоти тоҷикии солҳон 20—30, Душ., 1969.

И. С. Брагинский.