- 105 -

СОЦИОЛО́ГИЯ ЛИТЕРАТУ́РЫ — смежная область социологии и литературоведения, имеющая предметом исследования зависимость лит-ры от общества и ее взаимосвязи с обществом, а также изучающая социальные функции худож. лит-ры (и лит. творчества). Изучение социальных функций ведется с помощью аналитич. методов и эмпирич. приемов, находящихся в распоряжении социологии вообще, но конкретизированных применительно к социальной специфике худож. лит-ры. С. л. в точном смысле имеет место лишь там, где одновременно присутствуют два момента: 1) теоретич. сознание того, что существует определенная зависимость между состоянием общества в целом (или нек-рого его аспекта, измерения и т. д.) и худож. лит-рой и лит. творчеством как специфич. сферой общественно значимой деятельности; 2) более или менее разработанная методология и методич. процедура конкретного социологич. исследования лит. процесса (и лит. творчества), позволяющая выразить в строго очерченных понятиях меру и степень этой зависимости. Первый из этих моментов образует теоретический фундамент С. л., а второй — ее методологический арсенал. В рамках социологии, оценивающей каждое явление с т. з. его роли в обеспечении тех или иных форм социального общения, в поддержании целостности общества или отд. его групп (класс, сословие и т. д.), решающим, в конечном счете, оказывается и соответствующее, т. е. преимущественно функциональное, рассмотрение худож. лит-ры и лит.-худож. процессов. Однако в пределах лит-ведения такой способ рассмотрения — лишь один в ряду других, находящихся в распоряжении исследователя (напр., методов, выработанных литературоведами в сотрудничестве с лингвистами, философами и психологами, искусствоведами и т. д.).

С. л. представляет собой единство социологич. теории и социологич. метода исследования лит-ры (наиболее последовательно это единство реализуется на основе принципа историзма). Каждый из этих аспектов имеет свою собственную историю. Первый отчетливо фиксируется уже у Ж. де Сталь («О литературе, рассматриваемой в связи с общественными установлениями», 1800; «О Германии», 1810), но отд. элементы его предыстории можно отметить не только, скажем, у Ж. Ж. Руссо и Дж. Вико, — они есть еще у Платона и Аристотеля. Второй аспект обозначился гораздо позже: хотя рождение социологич. метода можно датировать сер. 19 в., первые шаги в разработке конкретной социологич. процедуры, позволяющей оценить меру эффективности воздействия общества на лит-ру и лит-ры на общество, были предприняты лишь на рубеже 19—20 вв. (см., напр., Рубакин Н. А., Этюды о русской читающей публике. Факты, цифры и наблюдения, 1895). Дальнейшее развитие этой линии С. л. происходит в рамках социологического метода в литературоведении.

Идея зависимости лит-ры от состояния общества развивалась с сер. 19 в. в двух принципиально различных направлениях. С одной стороны, она разрабатывалась на почве франц. позитивизма, а с другой — на основе марксизма. Позитивист. подход представлял собой развитие идеи де Сталь, к-рая считала, что лит-pa должна быть непосредственно связана с господствующими политич. убеждениями и прямо отражать наиболее существенные изменения в обществ. порядке. И. Тэн, связавший эту идею с выводами франц. историч. науки времен реставрации (Ф. Гизо, Ф. Минье, О. Тьерри) относительно классовой структуры общества и истолковавший ее в духе механистич. детерминизма и эволюционизма, обосновал культурно-историч. метод (см. ст. Культурно-историческая школа), возникновение к-рого знаменовало важную ступень становления С. л.

- 106 -

В России социологич. истолкование лит. творчества и лит. процесса отчетливо фиксируется в поздний период творчества В. Г. Белинского и А. И. Герцена, а также у Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова и Д. И. Писарева (см. статьи Г. В. Плеханова о Белинском, Герцене, Добролюбове и Чернышевском в его кн.: Лит-ра и эстетика, т. 1, М., 1958).

Возникновение марксистской традиции социологич. анализа явлений лит-ры датируется уже моментом появления ранних работ К. Маркса и Ф. Энгельса («Святое семейство», опубл. 1845, «Немецкая идеология», написана в 1845—46; «Экономическо-философ. рукописи 1844 года»). В противоположность позитивистской С. л., отмеченной печатью эклектизма, марксистский подход к социологич. исследованию явлений культуры последовательно монистичен. Там, где ученые тэновской ориентации останавливаются, отказываясь искать единый принцип соподчинения исследуемых явлений и ссылаясь на их «координацию», марксизм стремится установить их «субординацию», выводя эти явления из обществ. бытия как их всеобщей основы (см. ст. Маркс К. и Энгельс Ф. о литературе). В отличие от позитивистской С. л. со свойственным ей отождествлением «истинностного» (в смысле эстетич. истинности) и социально-функционального аспектов худож. лит-ры, для марксизма факт функциональности (классовой, сословной и т. д.) не всегда означает одновременно и «эстетич. истинность» явления лит-ры: допускается возможность взаимного «отчуждения» и противоречия этих аспектов. Наконец, если позитивист. С. л. с самого начала характеризовалась механистич. толкованием социальной обусловленности явлений лит-ры, то для марксизма характерно ее диалектич. понимание: Энгельс неоднократно подчеркивал, что экономич. базис определяет явления духовной жизни лишь «в конечном счете», и эта определяющая тенденция может быть прослежена только как самая общая равнодействующая «параллелограмма», образуемого напряжением разнонаправленных социальных сил и обществ. влияний, а не как механич. связь причины и следствия. В конце 19 — нач. 20 вв. марксистская традиция С. л. получила развитие прежде всего в работах В. И. Ленина (см. ст. Ленин В. И. о литературе), а также в трудах П. Лафарга, Ф. Меринга и Г. В. Плеханова. Это был период активной борьбы марксистской С. л. против ее вульгаризации и упрощения, хотя, воодушевленные пафосом популяризации социологич. теории, нек-рые из ее представителей не всегда удерживались от схематизма.

Стремление усвоить отд. положения марксизма отмечается в рамках т. н. субъективной народнич. социологии П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского, в целом придерживавшихся, однако, позитивистских воззрений. Аналогичный процесс происходил и в рамках культурно-историч. школы.

В нач. 20 в. в России возникла социологич. школа в лит-ведении: Н. И. Коробка, В. А. Келтуяла, П. С. Коган, ранее примыкавшие к культурно-историч. школе, и В. М. Фриче, В. Ф. Переверзев, формировавшиеся в русле марксист. социологич. традиции.

После Октябрьской революции социологич. понимание лит-ры становится доминирующим. Возросло число лит. критиков, продолжавших традиции дореволюц. марксист. критики, представленной А. В. Луначарским, В. В. Воровским, М. С. Ольминским, П. И. Лебедевым-Полянским и др. К социологич. школе примкнули такие крупные литературоведы, как П. Н. Сакулин, Н. Л. Бродский и др.

Вокруг газ. «Искусство коммуны», а затем в лоне ЛЕФа сложилась группа литературоведов и критиков, пытавшихся осмыслить явления лит-ры в социально-экономич., порой даже в экономико-технологич. понятиях. Обозначились разл. направления, оказавшиеся

- 107 -

в резко полемич. отношениях друг к другу и предлагавшие существенно разл. версии С. л. Поначалу на передний план выдвинулась версия С. л. (и иск-ва вообще), возникшая на почве футуризма и утверждавшая в качестве отправной посылки абсолютное тождество непосредств. эстетико-социальных потребностей своего худож. направления и общественно-политич. целей и задач революции. Отсюда — тенденция прямого отождествления эстетич., литературоведческих понятий с понятиями политич. и социально-экономическими. Отсюда же — тезис футуристов о «растворении» лит-ры в сфере «материального производства». Осн. систематиком «производственной идеологии» стал Б. И. Арватов.

В теоретич. и критич. статьях журналов «На посту» и «На литературном посту» остальным функциям лит-ры противопоставлялась не «производственная», «жизне-строительная», а классово-идеологическая функция. Поскольку в лит.-худож. организациях, влившихся впоследствии в РАПП, а затем и внутри нее толкование классово-идеологич. функции лит-ры претерпело определенную эволюцию, постольку менялась и «рапповская» версия С. л. В лит.-критич. деятельности Г. Лелевича, С. Родова, И. Бардина, Б. Волина ведущим стало вульгаризаторское понимание классово-идеологич. функции лит-ры, что вело к отказу от традиции и пренебрежению эстетич. спецификой худож. произведений. Важную роль в преодолении этой тенденции сыграла Резолюция ЦК РКП(б) от 18 июня 1925 «О политике партии в области художественной литературы».

Стремлением преодолеть тенденцию к утрате специфики худож. лит-ры, обнаружившуюся в социологич. школе, отмечена теоретич. концепция П. Н. Сакулина. Осн. возражение против нее заключалось в том, что в ней «...нет органического единства, нет монистического подхода к литературным явлениям» (Храпченко М., О некоторых итогах и перспективах в разработке проблемы стиля, «На литературном посту», 1928, № 11—12, с. 62). Стремился учесть специфику худож. лит-ры в рамках социологич. метода и В. Ф. Переверзев, к-рый видел перспективу развития марксистской С. л. в углублении ее монистич. принципа, но доходил при этом до утверждения принципа тождества субъекта и объекта, обществ. бытия и обществ. сознания. Согласно его концепции, писатель настолько детерминирован, с т. з. импульсов к творчеству и материалов этого творчества, что он оказывается лишь «медиумом», обезличенным посредником своего класса.

Стремление замкнуть художника в рамках классовой психологии характеризует и социологич. концепцию В. М. Фриче: многообразие художнич. индивидуальностей, принадлежащих к одному и тому же классу, вынуждало его вводить новые и новые дефиниции, позволявшие социологически различать эти индивидуальности за счет своеобразного «раскалывания» самого понятия класса, сообщения ему «метафорического» оттенка. При этом для точки зрения Фриче характерен предельный схематизм в толковании «классовой психологии». В отличие от Переверзева, он акцентирует не только «генетически-классовый», но и «классово-функциональный» аспект произведений лит-ры и иск-ва, в свете к-рого подчеркивалось их значение в качестве инструмента, орудия борьбы класса за свое существование. Однако, понятая таким образом, социальная «функциональность» лит-ры и иск-ва толковалась предельно ограниченно, субъективистски, вела к вульгарному социологизму.

Вульгарно-социологич. тенденции были подвергнуты широкой критике в 30-е гг. (см. лит. к ст. Вульгарный социологизм). Как общий источник этих тенденций справедливо отмечалась недооценка принципиального значения ленинского этапа в развитии марксизма для марксистского лит-ведения; отсюда же — свойственный С. л.

- 108 -

20-х гг. отрыв проблемы партийности лит-ры от вопроса об ее истинности — отрыв, ведущий к субъективизму и релятивизму. Главным в критике вульгарно-социологич. тенденций было утверждение наряду с принципом классовости лит-ры принципа объективности, истинности, иными словами — стремление сочетать социологич. и гносеологич. подходы к худож. лит-ре. Это была критика С. л. с позиций марксистской теории познания, философии культуры. Социологич. же критика вульгарного социологизма оставалась тогда делом будущего. Одной из причин этого обстоятельства было недостаточно четкое представление о социологии, о специфике ее предмета. Лишь в обстановке углубленной методологич. «самокритики» социологии становился очевидным истинный источник ее вульгарных искажений — перенесение методов социологии за пределы социологич. аспекта рассматриваемого феномена, будь то иск-во, религия, философия и т. д. С. л. отвечает на вопрос о социальных условиях возникновения и функционирования явлений лит-ры, об их большей или, наоборот, меньшей социальной эффективности (в данном, локально ограниченном, историч. контексте). Но в тот момент, когда она пытается выдать этот свой подход за единственно возможный, она впадает в ошибки вульгарно-социологич. толка.

С. л. за рубежом во многом повторяла, хотя и на иной мировоззренческой основе, ходы мысли советской С. л. 20-х гг. После многолетней полемики сторонников «гносеологического» и «функционального» подходов к лит-ре был уточнен предмет С. л. в узком смысле слова, а вместе с тем очерчены границы применимости социологич. метода. Общетеоретич. проблемы С. л. исследовались в работах ученых-марксистов Д. Лукача, В. Беньямина (его лит.-критич. работы 30-х гг., в частности о Ш. Бодлере) и К. Кодуэлла. В нач. 30-х гг. вышел и ряд более узко и конкретно ориентированных работ по С. л., отмеченных, хотя и в разной степени, влиянием марксизма (работы Л. Л. Шюкинга, Э. Ауэрбаха, В. Г. Брадфорда и др.). Аналогичный поток все более и более конкретно ориентированных работ по С. л. наблюдается и в 40-е гг., в основном на англо-амер. почве (работы Г. Пейера, Г. Левина и др.). В 50—60-е гг. в зап.-европ. С. л., с одной стороны, углубляется линия на конкретизацию социологич. исследований лит-ры (вплоть до применения количеств. методов), а с другой стороны — нарастает реакция на сугубый эмпиризм англо-амер. школы С. л. Для первой тенденции характерны работы Р. Уилсона, М. Альбрехта, Д. Данкана, Р. Эскарпи; для второ — работы Т. В. Адорно, Л. Гольдмана. Адорно акцентирует момент взаимоотношения лит-ры и общества: по его концепции, разл. формы этого взаимоотношения «проецируются вовнутрь» худож. произведений, превращаясь в важнейший стилеобразующий элемент, — так что, напр., произв. авангардистской лит-ры воплощают в своем стиле абсолютный разрыв между подлинной лит-рой и бурж. обществом: «моделируя» этот разрыв и вновь и вновь воссоздавая его в реальности, они, тем самым, отрицают и эту «бурж. реальность». Подлинная лит-pa, к к-рой Адорно относит в 20 в. только авангардистскую лит-ру, воспроизводит, т. о., истину существующих обществ. отношений, не фиксируемую на эмпирич. уровне, — обнажает их антагонистичность и тем открывает дорогу «Иному» (новому обществ. порядку). Гольдман отправляется от той же традиции, но пытается сочетать ее со структурализмом. Работы Адорно и Гольдмана не свободны и от упрощений вульгарно-социологич. свойства. Молодое поколение критиков и литературоведов, идущих за ними, склонно воспринять от них прежде всего эти упрощения, что связано, по-видимому, с новейшей фазой движения «новых левых», в к-рую оно вступило в кон. 60-х гг. 20 в., обнаружив отчетливо выраженные левоэкстремистские

- 109 -

тенденции, проступающие в лозунгах «антилитературы», «антиискусства», «антикультуры» вообще.

Общей предпосылкой, обеспечившей плодотворное развитие С. л. в СССР и др. странах социалистич. лагеря (2-я пол. 60-х — нач. 70-х гг.), явилось выработавшееся убеждение в том, что прямое «наложение» социологич. понятий на специфическую сферу лит-ры ведет к утрате этими понятиями своего первоначального (более или менее строгого) характера и превращению их в метафоры. Отправляясь от этой предпосылки, современная С. л. стремится, во-первых, к более точному определению социальных механизмов, обеспечивающих возникновение и функционирование как отд. лит.-худож. явлений, так и лит-ры в целом, а, во-вторых, к более конкретному исследованию «работы» этих механизмов в каждом отд. случае, рассматривая в деталях такие их «винтики», как «вкус», «мода», «успех» и т. п. В рамках такого подхода становится очевидным, что далеко не все, относящееся к худож. лит-ре, является предметом С. л., к-рая исследует лит-ру как специфич. орудие воздействия общества на человека и одного человека (сословия, класса) на другого. Эффективность этого воздействия — важнейший критерий С. л., критерий, поддающийся (в идеале) математической, количественной интерпретации. При этом имеется в виду общественно-необходимое воздействие, т. е. ставящее целью поддержание данного состояния общества либо, наоборот, изменение этого состояния, вызываемое более широкой обществ. потребностью. В обоих случаях речь идет о воздействии, измеряемом его эффективностью.

Лит-pa (как и иск-во в целом) полифункциональна с т. з. социологической: на разл. слои общества она действует разными своими гранями, из к-рых лишь одна имеет непосредств. отношение к эстетич. специфике худож. лит-ры. Если, к примеру, одна категория публики ищет в лит-ре специфически-худож. наслаждения, то другая может искать в ней определенную информацию об обществе, и т. д. Причем, и это особенно важно, всеми своими «гранями» может сверкать для разл. слоев публики одно и то же произведение худож. лит-ры. И если с т. з. эстетической (или литературоведческой) только одно из указанных отношений является «истинным» и определяющим все остальные, то с т. з. социологической все они одинаково «равноправны», а наиболее существенным является то, к-рое оказывается наиболее эффективным в данной обществ.-историч. ситуации.

Хотя исходный пункт в С. л. — акт восприятия, «потребления» лит-ры (означающий в то же время и ее «общественное признание»), она не ограничивается анализом этого акта. В той мере, в какой это восприятие, становящееся привычной потребностью в определенном типе худож. лит-ры, обусловливает последующее творчество писателя (т. е. «отбрасывается вовнутрь» самой лит-ры, превращаясь в стилеобразующий фактор ее дальнейшего развития), С. л. имеет дело и с внутренними процессами, внутренними структурами самих лит.-худож. явлений (гл. обр. — в плане возникновения, развития и смены худож. стилей в зависимости от эволюции потребностей публики). Только здесь С. л. прикасается к процессу формообразования и тайне худож. творчества, учитывая при этом, что она имеет дело лишь с одним из его моментов, отражающим его внешнюю, «массовидную», статистически фиксируемую сторону. Что же касается внутренней, всегда индивидуально-личностной сущности творчества, то она остается за пределами досягаемости для С. л. и всецело относится к области философии и психологии худож. творчества (см. Психология творчества литературного).

- 110 -

В последние годы обозначились два гл. направления С. л. — общетеоретическое, связанное с решением общих проблем этой науки, с вопросами ее методологии, методики, и конкретно-эмпирическое, ориентированное, пока что, на решение специальных вопросов, связанных с «потреблением» лит-ры разл. категориями общества. Третья перспектива — соединение этих двух аспектов С. л. в процессе конкретного исследования проблем, имеющих принципиальное значение для лит-ведения.

Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Об искусстве, т. 1—2, [М., 1967]; Ленин В. И., О литературе и искусстве, 4 изд., М., 1969; Плеханов Г. В., Литература и эстетика, т. 1—2, М., 1958; Луначарский А. В., Еще о театре и социализме, в кв.: Вершины, сб. 1, СПБ, 1909; его же, Статьи о лит-ре, М., 1957; его же, Статьи о советской лит-ре, 2 изд., М., 1971; Тихонравов Н. С., Задачи истории лит-ры и методы ее изучения, Соч., т. 1, М., 1898; Сакулин П. Н., Социологич. метод в лит-ведении, М., 1925; Полянский В., (Лебедев-Полянский П. И.), Социологич. метод проф. Сакулина «Воинствующий материалист», 1925, кн. 5; Проблемы социологии искусства. Сб., Л., 1926; Шюккинг Л., Социология лит. вкуса, Л., 1928; Шиллер Ф. П., Литературоведение в Германии, [М.], 1934; Верли М., Социология лит-ры, в его кн.; Общее литературоведение, М., 1957; Неупокоева И. Г., Совр. бурж. литературоведение и реакц. социология, в кн.: Против бурж. концепций и ревизионизма в заруб. литературоведении. М., 1959; Недошивин Г. А., Из истории совр. зап. социологии иск-ва, в кн.: Совр. искусствознание за рубежом, М., 1964; Барнетт Дж., Социология иск-ва, в кн.: Социология сегодня. Проблемы и перспективы, М., 1965; Давыдов Ю. Н., Иск-во и элита, М., 1966; его же, Иск-во как социологич. феномен, М., 1968; Маца И., Сов. эстетич. мысль в 20-е годы, в кн.: Из истории сов. эстетич. мысли, М., 1967; Вахеметса А. Л.-Ф., Плотников С. Н., Человек и иск-во. (Проблемы конкретно-социологич. исследований иск-ва), М., 1968; Новожилова Л. И., Социология иск-ва (Из истории сов. эстетики 20-х годов), Л., 1968: Поспелов Г. Н., Ленинская социология и рус. лит-ра XIX в., «ВЛ», 1969, № 11; Канторович В., Социология и лит-pa, в его кн.: Глазами литератора, М., 1970; Беляева Л. И., Мотивы чтения и критерии оценок произведений худож. лит-ры у разл. категорий читателей, в сб.: Худож. восприятие, Л., 1971; Balet L., Die Verbürgerlichung der deutschen Kunst, Literatur und Musik im 18 Jahrhundert, Lpz. [u.a.], 1936; Levin H., Literature as an institution, в кн.: Schorer M. [a. о.], Criticism. The foundations of modern literary judgment, N. Y., 1948; Wilson R., The American poet: A role investigation, [Camb.], 1952 (Diss.); Duncan H. D., Language and literature in society, Chi., 1953; Lowenthal L., Literature and the image of man, Boston, 1957; Benjamin W., Charles Baudelaire. Ein Lyriker im Zeitalter des Hochkapitalismus, Fr./M., 1969; Bräuer R., Literatursoziologie und epische Struktur der deutschen «Spielmanns»- und Heldendichtung, B., 1970.

Ю. Н. Давыдов.