- 369 -

РОМАНТИ́ЗМ (франц. romantisme) — направление в европ. и амер. лит-ре и иск-ве конца 18—1-й пол. 19 вв.

1. Общее понятие. Термин «Р.» имеет долгую историю. Первоначально слово romance в Испании означало лирич. и героич. песню — романс; затем — большие эпич. поэмы о рыцарях — романы; впоследствии оно было перенесено на прозаич. повествования о рыцарях (рыцарские романы). В 17 в. эпитет «романтический» (фр. romantique) служит для характеристики авантюрных и героич. сюжетов и произв., написанных на романских языках, в противоположность тем, к-рые написаны на языках классических. В 18 в. это слово входит в лит. обиход Англии для обозначения лит-ры Средневековья и Возрождения. В эпоху англ. предромантизма (2-я пол. 18 в.) «romantic» называют все необычное, фантастическое, таинственное, чудесное (приключения, чувства, обстановку), что признается теперь необходимым элементом поэзии. Наряду с понятиями «живописное» (picturesque) и «готическое» (gothic) оно обозначает новые эстетич. ценности, отличные от «универсального» и «разумного» идеала прекрасного в классицизме.

В конце 18 в. в Германии и в нач. 19 в. во Франции, а также в ряде др. стран (Италия, Польша, Россия) слово «Р.» становится названием худож. направления, противопоставившего себя классицизму. Сами участники нового лит. движения придали слову «Р.» значение термина, и он прочно закрепился за молодым иск-вом.

Однако уже первые теоретики Р. трактовали этот термин и по-другому, расширив его типологич. значение. Подобно тому, как классицисты считали образцом и нормой иск-во античности, романтики ориентировались на иск-во средневековья и нового времени (отличное от классицизма). Они рассматривали как романтическую лит-ру христ. Европы, а величайших романтиков видели в Данте, У. Шекспире, П. Кальдероне, М. Сервантесе, И. В. Гёте. Христианство, сосредоточившее внимание на внутр. мире личности, придавшее

- 370 -

духовной жизни человека невиданную напряженность, остроту и акцентировавшее в ней «неосознаваемое», «сверхсознательное», было признано необходимой предпосылкой романтич. иск-ва. «Подлинным содержанием романтического, — писал Гегель, развивая идеи теоретиков нем. Р., — служит абсолютная внутренняя жизнь, а соответствующей формой — духовная субъективность, постигающая свою самостоятельность и свободу» (Эстетика в 4-х тт., т. 2, М., 1969, с. 233). Термин «Р.» обрел, т. о., еще более широкое, нравственно-философ. истолкование.

В России оно своеобразно преломилось у В. Г. Белинского, к-рый распространил понятие Р. на всю историю духовной жизни человечества: «Романтизм — принадлежность не одного только искусства, не одной только поэзии: его источник в том, в чем источник и искусства, и поэзии — в жизни... В теснейшем и существеннейшем своем значении романтизм есть не что иное, как внутренний мир души человека, сокровенная жизнь его сердца. В груди и сердце человека заключается таинственный источник романтизма; чувство, любовь есть проявление или действие романтизма, и потому почти всякий человек — романтик». Сфера Р. — «таинственная почва души и сердца, откуда подымаются все неопределенные стремления к лучшему и возвышенному, стараясь находить себе удовлетворение в идеалах, творимых фантазиею» (Полн. собр. соч., т. 7, 1955, с. 145, 146). Трактовка Белинского оказала сильное влияние на сов. лит. науку и критику. Р. как исторически конкретное и хронологически локальное лит. направление нередко смешивается с Р. как духовно-эстетич. идеалом или типом идейно-эмоционального (оценочного) отношения к жизни. Однако в 50—60-е гг. 20 в. во втором значении все больше укрепляется термин романтика.

На рубеже 1920—30-х гг. в связи с разработкой в сов. лит-ведении категории «творческий метод» «романтизмом» было предложено называть метод творчества, противоположный реализму; социалистический реализм понимался при этом как синтез реализма и Р. Однако в дальнейшем (особенно с конца 50-х гг.) такая концепция была признана большинством ученых малопродуктивной. Иное расширительно-типологич. понимание Р. представлено в работах отдельных сов. ученых, рассматривающих Р. и реализм как два различных, но взаимодействующих типа (метода) творчества, связанных с различением и единством в иск-ве воссоздающего и пересоздающего начал.

Т. к. само понятие Р. возникло в связи с определ. лит. направлением и получило в нем наиболее полное воплощение, то в центре изучения проблемы Р. стоит конкретное историч. явление: Р. в лит-ре конца 18 — 1-й пол. 19 вв. Резкое несходство различных нац. разновидностей Р. и его отд. школ, исключит. разнообразие форм и стилей, различная, подчас противоположная социально-политич. направленность творчества отд. романтиков — все это побуждает нек-рых исследователей усомниться в возможности выработать общее понятие о Р. Однако доминирует концепция общности отд. разновидностей и течений Р., обусловленной единством общественно-историч. процесса, переломной культурно-духовной ситуацией европ. мира, отразившихся в новом лит. направлении.

Р. явился как бы высшей точкой антипросветительного движения, прокатившегося по всем европ. странам; его осн. социально-идеологич. предпосылка — разочарование в буржуазно-позитивистской цивилизации, в социальном, промышленном, политич. и научном прогрессе, принесшем новые контрасты и антагонизмы, а также «дробление», нивелировку и бездуховность личности. «Установленные „победой разума“ общественные и политические учреждения оказались

- 371 -

злой, вызывающей горькое разочарование карикатурой на блестящие обещания просветителей» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Об искусстве, т. 1, 1967, с. 387). Неприятие бурж. образа жизни, протест против пошлости и прозаичности, бездуховности и эгоизма бурж. отношений, наметившиеся в недрах самого просветительства, нашедшие первонач. выражение в сентиментализме и предромантизме, обрели у романтиков особую остроту. Совр. действительность предстала перед ними как неразумная, иррациональная, полная тайн и вместе с тем — как враждебная природе человека и его личностной свободе.

При этом разочарование было вызвано обществом, с к-рым связывались небывалые надежды, к-рое предвещали, обосновывали и проповедовали (как самое «естественное» и «разумное»!) лучшие умы Европы. Разочарование в таком обществе невольно разрасталось до «космического пессимизма»: оно принимало универсальный характер, сопровождалось настроениями безнадежности, отчаяния, «мировой скорби». «Скорбное» умонастроение подкреплялось утратой представлений о перспективах обществ. развития: социальные конфликты осмыслялись как «вечные» общечеловеческие антиномии; мир казался неустойчивым, находящимся в состоянии внутр. брожения и хаоса или же идущим вперед таинств., непостижимыми путями.

Глубине и всеобщности разочарования в действительности, в возможностях цивилизации и прогресса полярно противополагалась у романтиков тяга к «бесконечному», к идеалам абсолютным, безусловным. Романтики мечтали не о частичном усовершенствовании жизни, а о целостном разрешении всех ее противоречий. Страстная, всезахватывающая жажда совершенства — одна из важных особенностей романтич. миросозерцания. Разлад между идеалом и действительностью, характерный и для др. направлений, приобретает в Р. необычайную остроту и напряженность, что составляет сущность так называемого романтического двоемирия.

В стремлении утвердить свои идеалы романтики обращаются к религии и иск-ву, к миру природы и жизни экзотич. народов, к истории и фольклору — всему, что не похоже на прозаич., меркантильную, «здравосмысленную» повседневность. В противовес нивелирующему «разуму» просветителей с их предпочтением «общего», «типичного», «детерминированного» они провозглашают суверенность и самоценность отд. личности, свободу воли. Низменной материальной практике они противопоставили жизнь духа, в к-рой видели наивысшую, а подчас и единств. ценность. Поэтому гл. внимание они уделяли не обстоятельствам жизни человека, а его внутр. миру.

Романтики впервые открыли необычайную сложность, противоречивость души человеческой, ее неисчерпаемость. Человек для них — малая вселенная, микрокосмос. Погруженность в глубины духа, напряженный интерес к сильным и ярким чувствам, грандиозным страстям, к тайным движениям души, к «ночной» ее стороне, тяга к интуитивному и бессознательному — сущностные черты романтич. иск-ва. Столь же характерно для Р. повышенное внимание к единичному, неповторимому в человеке, культ индивидуального, к-рый был как бы самозащитой от нараставшей нивелировки индивидов в бурж. обществе.

В области эстетики Р. противопоставил классицистич. «подражанию природе» творч. активность художника, преображение реального мира. Художник создает свой, особый мир, более прекрасный и истинный, а потому и более реальный, нежели мир эмпирич. действительности, ибо само иск-во, творчество являет собою сокровенную суть, глубинный смысл и высшую ценность мира, а потому и высшую реальность. Произв.

- 372 -

иск-ва уподобляется живому организму, а худож. форма истолковывается не как внешняя оболочка содержания, а как нечто вырастающее из его глубин и неразрывно с ним связанное. Романтики страстно защищают творч. свободу художника, его фантазии и отвергают нормативность в эстетике, рационалистич. регламентацию в иск-ве. Гений не подчиняется правилам, но творит их — эта мысль И. Канта была твердо усвоена теоретиками Р.

Романтики обновили худож. формы: создали жанр историч. романа, фантастич. повести, лиро-эпич. поэмы, решительно реформировали сцену. Блестящего расцвета достигла в эпоху Р. лирика. Возможности поэтич. слова были расширены за счёт многозначности, ассоциативности, сгущенной метафоричности, а также за счет открытий в области стихосложения, метрики, ритма. Романтики проповедовали разомкнутость лит. родов и жанров, взаимопроникновение искусств, синтез иск-ва, философии, религии. Они заботились о музыкальности и живописности лит-ры, смело смешивали высокое и низменное, трагическое и комическое, обыденное и необычное, тяготели к фантастике, гротеску, демонстративной условности формы.

Высшие худож. достижения Р. — гротескно-сатирич. изображение мира, открытие «субъективного» человека, проникновенное воссоздание природы и др. — были унаследованы реализмом 19 в.

Классич. страной Р. была Германия. События Франц. революции, ставшие решающей социальной предпосылкой интенсивного общеевроп. развития Р., были пережиты здесь преим. «идеально». Это содействовало перенесению обществ. проблем в сферу спекулятивной философии, а также этики и особенно — эстетики. В эпоху, когда разочарование в бурж. преобразованиях и их последствиях становится всеобщим, своеобразные черты духовной культуры Германии получают всеевроп. значение и оказывают сильнейшее воздействие на обществ. мысль, эстетику, лит-ру, иск-во других стран. Однако в конкретных национально-историч. условиях каждой страны идеи нем. романтиков нередко получают специфич. интерпретацию, обретают иной, иногда противоположный смысл.

А. Г.

2. Эстетико-идеологические принципы и поэтика Р. Влияние Р. было очень широким; он подчинял себе все области худож. жизни, философию, историч. и филологич. науки, мн. отрасли естествознания, даже медицину (в повестях Э. Т. А. Гофмана постоянно встречаются магнетизеры и гипнотизеры, тогдашние врачеватели романтического толка). Не приуроченный ни к одной из стран исключительно, завоевавший не только Европу, но и Америку, Р. в конце концов оказался целой эпохой культуры, как это было до того с Ренессансом, с классицизмом, с Просвещением. Широта, разнообразие форм затрудняют исследователей Р. Весьма произвольно во главу Р. ставились те или другие его стороны. Историки Р. до сих пор не сошлись на определении его; хорошо разработана история определений Р., но нет определения его, к-рое отвечало бы потребностям совр. мысли.

Время распространения Р. — от последних лет 18 в. до сер. 19 в. В разных странах по-разному датируется его апогей. Лучшим временем Р. можно назвать период 1796—1830, период европ. революций, больших и малых, национально-освободит. движений. Между революциями лежат годы политич. затишья, реставраций, попыток восстановить или же укрепить заново старый режим. Романтики прошли и через революции, и через реставрации, испытав на себе воздействие и с той и с другой стороны. Но Р. был детищем Великой французской революции; именно в этом его первоначальная природа, его существо. Реставрация только извращала

- 373 -

Р., инициативу, заложенную в него. Влияние реставрации нужно относить к побочным, вторичным обстоятельствам его истории, никак не переоценивая это влияние. Р. далеко не всегда совпадает с личными историями самих романтиков, к-рые приходили в Р., а затем уходили из него, бессильные изменить его общий ход. Нередко Р. толкуют неверно, имея в виду не духовную биографию движения в целом, но биографию отд. его носителей.

Одно из глубоких определений Р. дал поздний Ф. Шеллинг; вспоминая «иенских» романтиков, с к-рыми был связан в юности, он писал: «Прекрасное было время... Человеческий дух был раскован, считал себя вправе всему существующему противополагать свою действительную свободу и спрашивать не о том, что есть, но что возможно» (цит. по кн.: «Лит. теория нем. романтизма». Док-ты, [Л., 1934], с. 12. У ранних романтиков, почти прямых современников Великой франц. революции, воспитанников ее, господствует порыв к возможному; в этом их «энтузиазм», если пользоваться словом, ими же пущенным в оборот. Для романтиков возможное постоянно впереди действительного. Они о каждом явлении спрашивают — чем оно может быть, каким оно поддается переустройствам, не считаясь с тем, что́ оно такое есть и было по сегодняшний день. Один из романтиков-теоретиков Ф. Шлегель писал панегирик Г. Э. Лессингу, отнюдь не романтику: он объявлял, что его занимает не реальный Лессинг, но тот, каким он мог бы быть, — скрытый, несостоявшийся Лессинг. Гл. интерес романтиков относился к невоплощенному. Для них всего важнее едва родившееся или же только стоящее на пороге рождения, лишенное еще форм, твердых очертаний, находящееся в становлении, творимое и еще не сотворенное. Философия молодого Шеллинга рассматривала весь мир, природу и человека как вечное творчество, и тем самым философия (натурфилософия) Шеллинга и была философией Р. по преимуществу.

Разумеется, только свидетели великого историч. переворота могли усвоить себе эту точку зрения: нет застывшей жизни, нет непререкаемых форм, есть творимая жизнь, есть формы, сменяющие друг друга, нет догматов, нет вечных истин, есть вечное обновление и в мире вещей и в мире мысли. Нем. эстетики-романтики Шеллинг, Ф. Шлегель и писатель Новалис устанавливают культ бесконечного. Разомкнутый кругозор, вечное движение, вечно отступающая перед нами даль и наше томление — «романтическое томление» (romantische Sehnsucht) — настигнуть ее, слиться с нею — таковы признаки романтич. настроенности. Художник К. Д. Фридрих пишет пейзажи без горизонта, томительные своей широтой, ощущением безбрежности природы и человеческой души, обращенной к природе.

Франц. романтик Р. Шатобриан в повести «Атала» (1801) обнаружил фатальную для него тенденцию в сторону римско-католич. церковности. Однако и здесь, быть может, незаметным для Шатобриана образом, говорит голос революции, возвещенных ею неисчерпаемых возможностей жизни и развития. На первых страницах повести описан великолепный весенний разлив реки Миссисипи. Неизбежным было для автора тайное сочувствие жизни, выходящей из предуказанных ей берегов, бурно себя изливающей; без этого сочувствия не было бы всех лучших описаний в этой повести, создавших ей огромный успех, невзирая на попытку автора сузить их значение, их эмоциональный размах, подчинить природу и человека церк. догме.

Романтич. эстетика создала собственный критерий красоты. Для романтиков новое — оно же и прекрасное. Талант художника для романтиков — в умении уловить новое в человеч. мире, в способности прочувствовать

- 374 -

новые, едва вступившие в действие силы жизни; необычайное, странное, неизведанное — это и есть первоисточник романтич. поэзии. Что еще не пришло в жизнь, а только просится в нее, утопич. ожидания, неясные порывы творимой жизни — все это область красоты и поэзии. У Новалиса в его философ. «Фрагментах» (1798) мы читаем: «Искусство удивлять нас приятным образом, искусство представлять перед нами тот или иной предмет так, чтобы он казался странным и все же знакомым, привлекательным, это и составляет поэтику романтизма» (Schriften, hrsg. von J. Minor, Bd 2, Jena, 1907, S. 304). Романтики твердили о своей любви к чудесам, к волшебству: новое, возведенное в степень, новое во всем обольщении своей новизны романтики именуют чудом, сказкой, видя в нем поэтич. первопринцип. Тот же Новалис пишет: «Нет ничего более романтического, нежели называемое нами обыкновенно миром и судьбой. Мы живем внутри некоего колоссального романа и это как в крупном, так и в мелочах». Далее следуют пункты целой программы, литературной и философской: «созерцание событий вокруг нас. Романтическая ориентация, романтическое изображение жизни человеческой» (там же, Bd 3, Jena, 1907, S. 387). Под новым, удивительным, странным романтики разумеют и самые вещи и способ рассмотрения вещей. «Романтическая ориентация» находит для вещей уже известных новые, еще никем не установленные связи. Новое осмысление вещей придает им романтич. колорит, мы их узнаем и не узнаем; новое истолкование — это и новый колорит, странность, причудливость. Смешение знакомого с незнакомым, известного с неизвестным, явного с до сей поры таинственным романтики считают особо ценным, особо выразит. явлением в поэзии, живописи, музыке.

Ф. Шлегель, а вслед за ним К. В. Ф. Зольгер и отчасти Жан Поль Рихтер развили особую теорию романтич. юмора — «романтической иронии». Почти независимо от теоретиков позицию «романтической иронии» разработали в худож. практике Л. Тик, К. Брентано, Гофман в Германии, Дж. Байрон в Англии, А. Мюссе во Франции. Романтич. юмор состоит в том, что подчеркивается относительность, едва ли не иллюзорность всяких ограничительных по смыслу и значению форм жизни: бытовая косность, классовая узость, идиотизм замкнутых в себе ремесла и профессии изображаются как нечто добровольное, шутки ради принятое на себя людьми. Жизнь играет, не зная для своих свободных сил к.-л. неодолимых препон, перекидываясь через все преграды, вышучивая, выставляя в осмеянном виде всех и вся, кто противится ее игре. Волнение жизни — величина абсолютная; всякая попытка остановить его, придать жизни постоянные каменные формы относительна и в этой относительности своей будет изобличена. Впрочем, оптимистич. характер юмора заметно изменился у поздних романтиков. Отчасти у Байрона, а более всего у полуромантика Г. Гейне преобладание переходит от свободных сил жизни к силам косности и гнета; поэт заносится высоко, но его задерживают в его свободном полете, отзывают на землю, едко и грубо издеваясь над ним. Можно сказать, что романтич. юмор претерпел эволюцию: вначале это юмор свободы, потом это сарказм необходимости. Вначале вольный дух автора находится в союзе с вольным духом самой объективной жизни, а позднее союз распадается; объективная жизнь предается косности и подчиняет ей автора, лучших героев, ставленников его.

Хотя Р. коснулся всех видов иск-ва, однако более всего он благоволил к музыке. Нем. романтики создали настоящий ее культ; у них была почва, они были современниками и наследниками великой нем. музыки — И. С. Баха, К. В. Глюка, Ф. Й. Гайдна, В. А. Моцарта,

- 375 -

Л. Бетховена. Дело не только в том, что у всех наций появилась своя музыка, романтич. по стилю (К. М. Вебер, Ф. Шуберт, Р. Шуман, Ф. Лист, Г. Берлиоз, Ф. Шопен); дело в том, что музыка объявлялась образцом и нормой для всех видов художества. В музыке романтикам слышалась сама освобожденная стихия жизни. Были ли это стихи, повествоват. проза или живопись — всюду романтики взывали к принципу музыкальности. В поэзии за отд., в той или иной мере отчетливыми высказываниями должна стоять общая, мало уловимая в словах и понятиях настроенность — «музыка», как и называли ее романтики. Лиризмом, музыкальностью были у них проникнуты изображения человеч. личности. Они отошли от старой портретной манеры романа и драмы, от иск-ва старых портретистов-физиономистов и старались передать в человеке прежде всего его душевную настроенность, как бы общую муз. тональность, ему свойственную. Портретность сохраняется у них чаще всего в гротеске, как у Гофмана. Нередко весь человеч. образ сводится у романтиков к единому порыву страсти, как у Байрона, или к антитезе страстей, как у В. Гюго. Романтики вносили лирич. начало во все области иск-ва, они исходили из лирики и с особым пристрастием прибегали к её орудию — к стиху. Эпоха Р. в лит-ре — эпоха стиха и стихотворцев, прозаич. речь не так легко завоевывала для себя место в Р.; как правило, прозаики были также стихотворцами, как Новалис, Тик, Гюго, В. Скотт. Чистый прозаик, подобный Гофману, был редким явлением; проза имитировала стихотв. речь, была тщательно организована в звуковом отношении, изобиловала, по примеру стиха, метафорами, речевыми тропами и украшениями. Такова в особо вычурном виде романтич. проза у Шатобриана. Эпоха Р. заканчивалась такими высокозначит. произв. в стихах, как «Дон-Жуан» Байрона, «Пан Тадеуш» А. Мицкевича, «Евгений Онегин» А. С. Пушкина. Это была мобилизация всех средств, доступных стиху; здесь стих соперничал со свободной повествоват. прозой, — в последний раз, чтобы открыть ей дорогу, долгую дорогу, предстоявшую ей в эпоху худож. реализма. Роман в стихах Пушкина мы числим первым высоким достижением в истории рус. реалистич. лит-ры.

Романтики много энергии уделяли критич. обзору и истолкованию худож. и философ. культуры прошлого, попыткам основать на историч. предпосылках новое миропонимание и новую эстетику (соч. бр. Шлегелей и Шеллинга в Германии, Ж. де Сталь и Б. Констана во Франции, С. Т. Колриджа, У. Хэзлитта, Ч. Лэма, Т. Карлейля в Англии). Они обновили интерес к антич. миру, едва ли не первые обратились к систематич. изучению духовного наследия средневековья и Ренессанса; они дали новую жизнь Дж. Боккаччо, Сервантесу, Шекспиру, Кальдерону. В философии поддерживали престиж Платона и Плотина, Дж. Бруно, Н. Кузанского и Спинозы, впрочем истолковав его как предшественника Шеллинга и романтич. пантеизма. Центр. задача романтиков заключалась в том, чтобы найти для себя связь с др. старшими течениями. Романтики застали старый, но еще сценически живой и действенный классицизм Франции, новый классицизм Германии, укрепленный произв. Гёте и Шиллера (см. Классицизм веймарский). Они имели дело с богатейшей традицией худож. реализма, завершившегося еще недавно значит. победами в 18 в. английского, отчасти и франц. социального романа. Стремление всюду манифестировать новизну явлений жизни, их индивидуальную характерность отделяло романтиков от их предшественников в лит-ре. Для классицизма и традиц. реализма ценности жизни, красота иск-ва лежали не столько в новом, творчески-небывалом, сколько в устоявшемся, прочном, надолго, если не навсегда, сложившемся, навеки типическом.

- 376 -

Романтики проповедовали остроту индивидуального, не исключающую эксцентрики, как раз в ту пору, когда Гёте создавал «Германа и Доротею» (1797), Шиллер — «Песню о колоколе» (1799) — поэмы покоя, стабилизации, поглощения личности исторически сложившимся бытом. Победившая через революцию буржуазия закладывала, как надеялась она, вечные основы своей власти, а романтики все еще видели мир в его глубоком неспокойствии. Известного соглашения с классицизмом романтики достигли; они создали свою античную традицию, не враждебную классицизму и, однако, вполне оригинальную. Можно говорить об особом явлении — о романтич. эллинизме. Его теоретиками были молодой Ф. Шлегель и Шеллинг; с ним связаны филолог Г. Ф. Крейцер, изучавший антич. мифологию, и его друг — Г. В. Ф. Гегель, отрицавший романтиков, но в высказываниях об античности подверженный влияниям не только Крейцера, но еще более Ф. Гёльдерлина, спутника юношеских лет. Поэтами этого направления были у немцев Гёльдерлин, у французов — А. Шенье, у англичан — П. Б. Шелли, нек-рыми произв. — Китс и Байрон. Можно сопоставить с романтич. эллинизмом и антич. увлечения зрелого Пушкина.

В античности романтики избрали Элладу и почти отвергли Рим, столь притягательный для классицистов. В Элладе они предпочли богатую, цветущую Аттику скудной и строгой Спарте. Они искали в греч. культуре не устойчивое, навсегда-нормативное, но переменное, даже хаотическое; им дорог был хаос творящей жизни, находимый ими в этом прекрасном мире. Ф. Шлегель обратил внимание на орфическую Грецию; и он, и др. романтики искали в Греции те силы жизненного брожения, к-рые много позднее были поставлены истолкователями античности под знак Диониса, бога виноградарей и празднеств в честь природы, гибнущей и производящей, умирающей и воскресающей.

Романтики могли найти для себя связь с классицизмом, ибо и то и др. направления были направлениями идеализующими. С реализмом, к-рый трактовал вещи как они есть, связь давалась затрудненно, фрагментарно, в обход первопринципам. Реализм мог утвердиться только в критич. форме; бурж. революция завершалась все более полным развитием стихий бурж. общества, и развитие это трагически разочаровывало в высоких идеалах предреволюц. и революц. лет. Романтиков отделяла от реализма настойчивость, с к-рой они старались сохранить в неприкосновенном виде свои положит. ценности.

История раннего Р. в Германии заканчивается «Речами о религии» (1799) философа Ф. Шлейермахера: именно внутр. опыт Р. объявляется здесь некой новой религией, что дает повод отделить его от всей остальной жизненной практики, поставить этот опыт вне ее или над нею. Светская, пантеистич. религиозность Шлейермахера оказалась преддверием религиозности конфессиональной, ортодоксальной, овладевшей многими романтиками. Романтики воображали, что церковь позволит им сохранить утраченное в реальной общественной жизни. Они нехотя, сопротивляясь, уступали давлению извне, критич. мотивы в их сочинениях давались им трудно и болезненно. У них была заслуга в сравнении с просветителями; они глубже их понимали природу зла, они были далеки от недооценки зла, к-рой страдал, напр., Ф. Шиллер и как поэт и как мыслитель. Но они возвели зло в предвечную, внеисторич. силу. Лит-ра «мирового зла» и «мировой скорби», придав отрицанию и критике абсолютное значение, тем самым лишала их действенности. Если зло, находимое в совр. обществе, заложено в вечной природе вещей, то неизбежным становилось принять это зло. Как ни враждебны были романтики к бурж. обществу, бурж. морали и культуре, на деле они зачастую действовали

- 377 -

в достаточно примирит. смысле. Натурализм зла — истолкование зла как натуральной, от материи не отделимой силы — мы встретим и у романтич. философов, напр. у Шеллинга в среднем и позднем его периоде; вдохновителем этой философии зла был открытый еще ранним Р. мистич. философ. нач. 17 в. Я. Бёме.

В лит-ре тематика и философия всемирного зла — достояние таких жанров, как готический роман (А. Радклиф, М. Г. Льюис, Ч. Мэтьюрин), как «драма рока» (Ц. Вернер, Ф. Грильпарцер и Г. Клейст); она встречается и во мн. произв. Байрона, резко окрашивает творчество К. Брентано и Гофмана; в Америке она овладела Э. По и Н. Хоторном. Фигура «романтического злодея», человека черных помыслов и черных дел, возникла внутри этих жанров драмы и романа, трактующих страшный мир. Романтич. ирония, усвоив себе в поздний период философ. оттенок нигилизма, присоединилась к этой лит-ре безжалостного, безоговорочного вселенского отрицания.

Одновременно романтики не намерены были отказываться и от своей позитивной программы; напротив того, они продолжали развивать ее. Романтики хотели найти историч. реальность, социальное тело, к-рое вмещало бы без оговорок красоту бесконечной жизни, индивидуальной свободы, вечной новизны. По несчастью их судьбы именно эти поиски и приводили подчас к самым жалким развязкам. Устремленные вперед, в будущее, они нередко становились, однако, апологетами отсталости, провинциализма, средневековья, как оно сохранилось еще в политич. и обществ. быту европ. наций. А. И. Герцен в романе «Кто виноват?» сформулировал антитезу, бившую романтиков, антитезу «довольства» и «развития». Либо «довольство», гармония, слаженность к.-н. отсталых и консервативных жизненных форм, либо совр. развитие, но со всеми драмами его, разрывами и потрясениями. Романтики с великим красноречием изображали ужасы «развития» и подчас целыми школами погружались в «довольство»: «озерная школа» в нач. 19 в. с У. Вордсвортом и С. Колриджем во главе (в Англии), «швабская школа» с Л. Уландом и Ю. Кернером во главе (в Германии); к тому же направлению можно отнести гейдельбергских романтиков, прежде всего Й. Эйхендорфа. В России Р. «довольства» выражен в поэзии В. А. Жуковского, особенно позднего периода. Уланд, Вордсворт, Колридж, Жуковский были прекрасные поэты, но скорее в силу неполного следования собств. программе. Они проповедовали замкнутую жизнь и замкнутое счастье. А все же укрытые уголки, изображенные ими, освещены неким всемирном небом, изображены в качестве явлений космоса, «универсума», как выражались романтики. В самих этих романтиках жил «универсум», с его коллизиями и потрясениями, вопреки тем уездным благам и радостям, к-рыми они собрались себя ограничить. Избежав «романтической ориентации» в выборе предметов изображения, выбрав предметы консервативные по своей природе, поэты этих школ сохранили эту ориентацию в своем худож. стиле: консервативная тема спасена была неконсервативным способом ее разработки. Наконец, сама консервативная тема в контексте совр. реального мира все более приобретала свойства экзотики, странности и по-своему — новизны.

В борениях за широкую историч. основу для поэзии романтики пришли к фольклору, к корням народности в иск-ве и культуре. Они имели весьма значит. предшественников в 18 в. в Англии и особенно в Германии: И. Г. Гердер, движение «бури и натиска». Романтики внесли необычайный пафос в фольклорные изучения и собирательство фольклора. Из среды нем. романтиков вышли прославленные сб-ки нар. песен, изданные Л. Арнимом и Брентано, нар. сказки, изданные бр. Гримм. В Англии нужно отметить собрание

- 378 -

баллад шотл. порубежья, изданное В. Скоттом. Романтики дали надолго ощутимый толчок изучению нар. иск-ва и культуры. В то же время отношение к фольклору их собственного творчества далеко не всегда свободно от двусмысленности. У нем. романтиков «гейдельбергской школы», также и «швабской», у англ. «озерных поэтов» в обрамлении фольклора, его форм и традиций гаснет поэт как совр. эмансипированная личность, современность отступает перед традицией и стариной. Конечно, были и счастливые исключения, как А. Шамиссо у немцев, чья повесть «Необычайные приключения Петера Шлемиля» (1814) в самом добром смысле демократична, не жертвует живыми мотивами современности, сближая их с поэтикой нар. сказки. Подчинение совр. мысли и совр. психологии фольклорным формам было губительно для самих этих форм: они закосневали, лишались живого значения, от них уходил дух развития. Этот не дававшийся романтикам живой синтез совр. мысли и фольклорных традиций, благотворный для обеих сторон, успешно осуществлялся уже за пределами собственно Р. в произв. Г. Гейне.

Фольклорные традиции романтики ценили за дух наивности и непосредственности, в них царящий. Этому увлечению наивной нар. культурой соответствовала апология непосредственного, минующего рассудочный анализ познания в романтич. философии Шеллинга и его последователей. Приверженцы «примитивной» нар. культуры высказывались против культуры сколько-нибудь изощренной, внутренне-самостоятельной; им был по сердцу «растительный» стиль, как они сами его называли, ср.-век. жизни: они охотно подчиняли человека медлительным ритмам природы, всюду противопоставляя «естественное», натуральное умышленному, «искусственному». У Гегеля, весьма критичного в отношении романтиков, встречаются недружелюбные замечания о фольклоре, о нар. песне. Впрочем у Гегеля же обозначился совсем иной, чем у романтиков, подход к нар. творчеству, к поэзии и к мифу: наивность тут — только историч. форма, за к-рой укрывается богатый силами мыслящий разум. Так определилось преодоление романтич. концепций нар. творчества, отъединивших его от духовного развития нового времени.

Консервативные устремления романтиков поддерживала Реставрация. Сложилась политич. доктрина в духе консервативного, охранительного Р.: во Франции — Л. Бональд, Ж. де Местр, в Англии — Э. Бёрк, в Германии — А. Мюллер, поздний Ф. Шлегель. Остается дискуссионным вопрос, насколько правомерно относить этих философ. защитников церкви и престола, стародворянской монархии и феодализма к Р., к-рый по существу своему чужд застоя, — будет ли это застой в реальных отношениях людей или же в области их духовной жизни. Т. н. политич. романтики любили прошлое европ. народов и не любили их истории; они подменили историю культом прошлого, между тем как Р. в настоящем его виде стоял именно за историю, за восприятие жизни в ее текучести и изменчивости, в её непрестанном ходе.

Освободит. движение на юге и на юго-востоке Европы, начиная с исп. войны против Наполеона и кончая восстаниями балк. народов против тур. империи, борьбой Италии за свою самостоятельность, снова разжигало в Р. его глубокое и первоосновное содержание, возвращало его к мотивам человеч. свободы и неограниченного историч. творчества. Таковы были предпосылки для одного из самых героичных и последоват. романтиков в Зап. Европе — для Байрона. Он представлял не одно из течений в Р., а Р. как таковой, в его полном и развернутом виде. Это не всегда понимали на его родине, но понимали в России еще со времен Пушкина, М. Ю. Лермонтова и Ф. И. Тютчева.

- 379 -

Во Франции революция 1830 оказалась и временем разгара романтич. движения. Но вместе с Р. важные успехи сделал реализм Стендаля, О. Бальзака, П. Мериме. Р. во Франции сохраняется персонально в лице Гюго чуть ли не до нач. 80-х гг. Как «коллективное» движение в 30-х гг., после необычайного подъема, он идет к заметному спаду, уступая всю арену направлениям реалистич. порядка. Уже для 20-х гг. характерна нестрогая разграниченность между Р. и реализмом, с перемещением границ в пользу реализма. Так было с творчеством В. Скотта в Англии, чьи историч. романы положили начало отнюдь не романтич. пониманию истории, подготовили концепцию классовой борьбы в трудах О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф. О. Минье и др. мастеров историч. науки в период Реставрации. Так было и с творчеством Гейне в Германии, усложнившим романтич. лиризм сочетанием его с революц. публицистикой, с журналистикой, остронаблюдательной, трезвой по мысли и стилю. В России великое время Пушкина, Лермонтова, Гоголя тоже отличается внешней связанностью романтич. и реалистич. течений, причем и здесь все клонилось к победе реализма. Чистый Р. представлен Жуковским, И. И. Козловым, А. А. Бестужевым, В. Ф. Одоевским, Д. В. Веневитиновым, быть может, Тютчевым.

Романтики покидали историч. сцену в разные сроки; в одной стране их власть прекращалась уже к 20-м гг., в другой — в 40—50-е гг. Как правило, к сер. 19 в. Р. уже становился воспоминанием; к тому времени был вытеснен уже не только Р., началось и вытеснение высокого реализма. Позднее историки писали о Р. с немалым недоумением, ибо наступало господство позитивистов, мелкой и недаровитой мысли, неспособной освоить его духовное наследие, — оно сложилось в революционно-героич. условиях бурж. развития, а интерпретировать его взялись в пору, когда бурж. культура стала терять свои историч. перспективы, со скепсисом и раздражением относилась ко всяким призывам в даль, к голосу утопий и максималистских программ в любой области жизни.

Н. Я. Берковский.

3. Исторический обзор. Развитие Р. в лит-рах Зап. Европы и США распадается на три осн. стадии: предромантизм 18 в., Р. конца 18 — 1-й пол. 19 вв. и неоромантизм конца 19 — нач. 20 вв.

В 18 в. в философии господствовали идеи рационализма и материализма, а в лит-ре ведущим направлением являлся просветит. реализм (см. Просветительство). Однако во 2-й пол. века возникают и распространяются явления сентиментализма и предромантизма, к-рые принято считать подготовит. этапом собственно романтич. иск-ва.

В рамках этих течений обозначились мн. характерные особенности будущего романтич. иск-ва: интерес к природе и ее противопоставление цивилизации, культ чувства и человеч. индивидуальности в противовес «здравому смыслу» и нивелирующему «разуму» просветителей, поэтизация добурж. прошлого и обращение к нац. старине, истории, фольклору. Эстетику Р. предваряли «предромантические» идеи и концепции И. Я. Бодмера, Э. Юнга, Ж. Ж. Руссо, И. Г. Гамана, Г. В. Герстенберга, И. Г. Гердера и др.

Однако для возникновения широкого и целостного романтич. движения в лит-ре и иск-ве, обладавшего развернутой эстетич. программой, понадобились особые историч. условия; обществ. стимулом для возникновения Р. явились бурж. революция во Франции и промышл. переворот в Англии — два гл. выражения победы нового капиталистич. строя над феодализмом.

Свое ясное оформление Р. получил первоначально в Германии и Англии на самом рубеже 18 и 19 вв. Т. н. «иенские романтики» В. Г. Ваккенродер, Новалис, бр.

- 380 -

Ф. и А. Шлегель, Л. Тик, отталкиваясь от эстетич. учения И. Канта, эстетич. теории Ф. Шиллера, философии И. Г. Фихте, опираясь на худож. опыт Шиллера и Гёте, обосновали принципы Р. и создали первые образцы романтич. лит-ры. Глубокая философ. основа Р. сочеталась у них с оригинальной трансформацией традиц. жанров поэзии и прозы. Новалис создает роман «Генрих фон Офтердинген» (1802), к-рый явился своеобразной энциклопедией раннего Р., его этики, эстетики, гносеологии и социальной философии. «Гимны к Ночи» (1800), пафос к-рых в преодолении смерти, выразили религиозность и мистицизм романтич. поэта и философа. «Романтическая ирония», обнажавшая ограниченность любой определ. точки зрения или завершенной системы, содействовала социальной критике в комедии Л. Тика «Кот в сапогах» (1797). К «иенским романтикам» примыкал теоретич. основоположник романтич. иск-ва Ф. Шеллинг («Система трансцендентального идеализма», 1800; «Философия искусства», написано в 1802—05; «Об отношении изобразительных искусств к природе», 1807).

Если «иенцы» (Новалис и поздний Ф. Шлегель) противополагали меркантильной и дисгармоничной, «дробящей» личность бурж. цивилизации религиозность и непосредственность патриарх. отношений средневековья или идею страдания и религ.-духовного преображения жизни (Новалис), то Ф. Гёльдерлин противополагал современности, «нации рабов» — «союз равных», общество без гос-ва, а по существу — «эллинскую» утопию. Как автор лирич. романа «Гиперион» (1797—99) Гёльдерлин открыл для нем. лит-ры тему национально-освободит. движения. Как поэт он первым в поэзии нового времени органично освоил древний миф и явился зачинателем нового «мифотворчества» (образ Христа-олимпийца в поздних гимнах). Освобождая от школьных классицист. ассоциаций первозданную динамику мифа, Гёльдерлин положил начало возрождению мифа, столь характерному для Р. (см. Мифологическая школа).

«Гейдельбергские романтики» — Л. Арним, К. Брентано, бр. Я. и В. Гримм, Й. Эйхендорф и др., обратились к фольклорным источникам лит-ры. Сб. нар. песен «Волшебный рог мальчика» (1806—08), составл. Арнимом и Брентано, способствовал возрождению нар. песенной традиции в лирике, а «Детские и семейные сказки» (1812—14) бр. Гримм вернули к жизни сокровища нар. фантазии в повествоват. прозе. Вместе с тем принцип народности, содействовавший национально-временно́му колориту, простоте и задушевности лирики, включал у ряда «гейдельбергцев» обращение к церкви и монархии как исконным началам нем. уклада жизни. Консервативные мотивы обострились одновременно с нац.-освободительными в период борьбы 1813—1815 с Наполеоном. Разлад между национальными и социальными интересами свойствен также Клейсту, его патриотич. стихам и историч. драмам. Творчество Клейста «многолико», подчас противоречиво; мотивы и конфликты «трагедии рока» перебиваются истинно нар. комедией «Разбитый кувшин» (1811); трагич. безысходность повести «Михаель Кольхаас» (1810) нарастает вместе с социальной критикой.

Затишье и безвременье эпохи «Священного союза» содействовало углублению социальной критики в нем. романтич. прозе и особенно в творчестве Гофмана. Восприняв от «иенских романтиков» конфликт художника и убогой прозаич. реальности, Гофман последовательно и самоиронично развернул его до трезвого, можно сказать, реалистич. исхода: извечно существуют «гармонические пошляки» с «телесными мыслями», в духовной нищете самодовольства не видящие трагизма бытия и счастливые, т. к. добровольно отказались от красоты и свободы. Им всегда противостоят мечтатели,

- 381 -

«энтузиасты»; внутренним зрением они постигают не только «трагикомедию» жизни, но и радостную симфонию природы, «поэзию космоса», красоту и свободу фантазии. Однако радость «энтузиастов» непрочна и недолговечна: как членам общества и земным людям им не дано сбросить «бремя повседневности», их настигает жестокая действительность, и души их раздваиваются (знаменитое «двойничество»). Противостояние филистера и «энтузиаста» у Гофмана отразило болезненно углубляемое бурж. отношениями противоречие между духовной деятельностью и материальной жизнью, между «самопредставлением» человека о себе и тем, что он есть на самом деле. Влияние идей и поэтики Гофмана продолжается в реализме 19—20 вв., в т. ч. у рус. писателей (Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский и др.).

Романтич. поэтика оказала влияние на лит. группу «Молодая Германия»; однако в творчестве младогерманцев намечается разрыв с рядом эстетич. и идеологич. устремлений нем. Р. (с «бессознательным», с культом внутр. мира, апологией традиционно-консервативных форм жизни). Наиболее решительная критика асоциальных и консервативных элементов Р. — в публицистике Л. Бёрне и в творчестве Г. Гейне, называвшего себя последним романтиком.

Первое поколение англ. романтиков представлено творчеством поэтов «озерной школы»: У. Вордсворта, Р. Саути и С. Т. Колриджа и др. Манифест англ. Р. — предисл. Вордсворта ко 2-му изд. своих и Колриджа «Лирических баллад» (1800; 1 изд. в 1798). «Озерные» поэты воспевали природу как прибежище от бед цивилизации; они отвергли идею «разумного» познания и переустройства мира, противопоставив ей «смирение», христ. веру, проникновение в иррацион. природу человека. Для Вордсворта, отразившего трагедию нищеты и бесправия нар. масс, самое дорогое — находящийся в ладу с богом и природой патриарх. сел. уклад и примитивный человек, не испорченный цивилизацией. Колридж психологически правдиво передал одиночество («Поэма о старом моряке», ода «Уныние»). «Озерные» романтики используют традиции нар. балладной поэзии, создают жанр лиро-эпич. поэмы, обращаются к языку «природы и чувств», рисуют поэтич. картины моря и сел. природы. В. Скотт, начав с собирания нар. песен и баллад, написал затем ряд романтич. поэм на ср.-вековые сюжеты, а затем прозаич. повествованием «Уэверли» (1814) положил начало жанру историч. романа. Обнажив за историч. действием-сюжетом своих романов классовую борьбу, обусловив поведение мн. героев социально-классовыми интересами, В. Скотт стал родоначальником подлинного историзма в литературе. Историч. роман стал одним из самых популярных жанров романтич. лит-ры во мн. странах.

Второе поколение романтиков — Байрон, Шелли, Китс — отличалось непримиримостью по отношению к господствующим классам Англии и оппозицией к феодально-монархич. идеологии «Священного союза». Романтические принципы получили яркое выражение в их творчестве, охватившем почти все поэтич. жанры: лирику, лиро-эпич. поэму, трагедию, сатиру. Байрон, Шелли, Китс довершили начатое «озерными» поэтами обновление поэтич. образности и лексики, обогащение метрики, необыкновенно развив музыкальность, свойственную англ. стиху. Их «лирический герой» — яркая индивидуальность с необычайной интенсивностью переживаний, с переливом всевозможных, подчас контрастных и непримиримых настроений — от неукротимой мятежности до гармонич. примирения с миром, от любви к человечеству до презирающего мир индивидуализма. Велико было влияние на европейские литературы «байронического» героя — разочарованного в жизни, но не скептика, а страстного бунтаря

- 382 -

против всех оков свободной личности. Английские романтики создали философскую эссеистику и произв. эстетич. и критич. характера (С. Т. Колридж, Ч. Лэм, У. Хэзлитт, Ли Хант). Крупнейшим публицистом в позднем англ. Р. был шотландец Т. Карлейль, чьи памфлеты содержали резкую критику пороков бурж. общества.

Во Франции первый этап Р. приходится на годы Наполеоновской империи. Теоретич. обоснование принципы Р. получили в соч. Ж. де Сталь «О литературе» (1800) и «О Германии» (1810). Новое направление сначала выявило себя в прозе: одна из первых «исповедей души» — роман в письмах Э. П. Сенанкура «Оберман» (1804), романы де Сталь («Дельфина», 1802, «Коринна, или Италия», 1807), Б. Констана («Адольф», 1815), повести Р. Шатобриана («Атала», 1801, «Рене», 1802), его же роман «Мученики» (1809). Второй этап Р. во Франции ознаменовался обновлением поэзии в 1820-е гг. «Поэтические раздумья» (1820), «Новые поэтические раздумья» (1823), «Поэтические и религиозные гармонии» (1830) А. Ламартина, «Оды и разные стихотворения» (1822), «Восточные мотивы» (1829) В. Гюго, «Поэмы» (1822) и «Древние и современные поэмы» (1826) А. де Виньи, поэтич. сборник «Испанские и итальянские повести» (1830) А. де Мюссе, «Жизнь, стихотворения и мысли Жозефа Делорма» (1829) и «Утешения» (1830) Ш. О. Сент-Бёва произвели полный переворот в поэзии; они сломали традиц. александрийский стих, ввели новые метры, строфику, принципы рифмы, а главное — сделали поэзию выражением глубоких личных чувств. Природа, франц. и экзотичная, сильные страсти, философ. трагизм, меланхолия — все это получило яркое и небывалое выражение. После Ренессанса Франция пережила вторую великую эпоху своей поэзии. После 1830 в романтич. поэзии происходит, с одной стороны, нарастание и углубление философски-гражданственных мотивов («Осенние листья», 1831, «Песни сумерек», 1835, «Внутренние голоса», 1837, и др. Гюго; «Ямбы», 1831, «Плач», 1833, «Героические созвучия», 1843, А. О. Барбье; «Жоселен», 1836, «Поэтические созерцания», 1839, Ламартина; «Незабудка», 1838, Э. Моро; «Судьбы», 1863, Виньи), а с другой — усиление мотивов трагич. надлома и смятенного бунта («Ночной Гаспар», 1842, А. Бертрана; «Слезы», 1833, «Бедные цветы», 1839, «Букеты и молитвы», 1843, М. Деборд-Вальмор; «Химеры», 1854, Ж. де Нерваля; лирика П. Бореля и Ф. О’Недди и др.), равно как и тенденций «искусства для искусства» («Эмали и камеи», 1852, Т. Готье), предвосхищающих позднейшие течения парнасцев и символистов. Наибольшее сопротивление встретила романтич. драма. Как лит. жанр она существовала и в Англии (Байрон, Шелли и др.) и в Германии (Л. Тик, Ц. Вернер и др.), но сцену она еще не завоевала. Во Франции романтики повели борьбу за овладение театром. Особенно жестокие схватки происходили вокруг драмы Гюго «Эрнани» (пост. 1830). Драматургия Гюго, А. Дюма-отца, А. де Виньи, А. де Мюссе получила вскоре признание и в др. странах, утвердив новый стиль во всей театр. культуре.

Франц. роман эпохи Р. сначала тяготел к истории (Гюго, де Виньи и др.) и к «интимному жанру», трактовавшему тему романтич. любви, полной трагизма и взаимного непонимания любящих (де Сталь, Мюссе и др.). Жорж Санд, начав с темы эмансипации женщины, перешла к более широкой социальной тематике. Социальные романы и повести заняли значит. место во франц. романтич. лит-ре; их яркие образцы создали Гюго («Последний день приговоренного к смерти», 1829; «Клод Ге», 1834; «Отверженные», 1862), Жорж Санд («Жак», 1834, «Странствующий подмастерье», 1840; «Мельник из Анжибо», 1845; «Грех г-на Антуана», 1845, и др.), Э. Сю («Парижские тайны», 1842—43).

- 383 -

У Гюго социальная критика проникнута горячим гуманизмом. Наиболее радикальные социальные позиции занимала в 40-х гг. Жорж Санд, чьи романы во всей Европе популяризировали идеи утопич. социализма.

Темы и отдельные мотивы Р. стали достоянием ряда новелл П. Мериме, романов Стендаля и Бальзака. В «Арманс» (1827) Стендаля изображается типичный герой романтич. эпохи — молодой человек, страдающий «болезнью века» — разочарованием в окружающей действительности. Романтикой овеяна история героя «Пармской обители» (1838). Романтич. колорит и проблематику имели «История тринадцати» Бальзака и особенно «Шагреневая кожа» (1830—31). Однако в этих произв. мотивы Р. получают реалистич. трактовку. И все же современники, по крайней мере на первых порах, замечали больше черт, сближавших Мериме, Стендаля и Бальзака с Гюго, Виньи и др. Только поколение после 1848 оценило этих писателей как своих предшественников, а Э. Золя даже причислил их к числу романистов-натуралистов.

Франц. Р. создал свою лит. теорию (предисл. Гюго к драме «Кромвель», 1827) и критику, крупнейшим представителем к-рой был основоположник биографического метода Ш. О. Сент-Бёв («История Пор-Рояля», 1840—59; «Литературно-критические портреты», 1836—1839; «Беседы по понедельникам» — еженедельные лит. обозрения 1851—62).

В Италии Р. представлял собой широкое движение, сливавшееся с нац.-освободит. борьбой против владычества Австрии. Наиболее значит. представитель романтич. поэзии «мировой скорби» — Дж. Леопарди. Ранняя романтич. проза представлена романом «Последние письма Якопо Ортиса» (1816) Н. У. Фосколо. Общеевроп. славу приобрел историч. роман «Обрученные» (1825—27) А. Мандзони; он же выступил поборником романтич. театра в предисл. к трагедии «Граф Карманьола» (1820).

В Австрии Р. достиг вершинных проявлений в творчестве драматурга Ф. Грильпарцера и поэта Н. Ленау. А. Эленшлегер в Дании, Э. Тегнер в Швеции, Г. Ибсен в Норвегии (раннее творчество) представляют высшие достижения сканд. Р. Купнейший поэт исп. Р. — Х. де Эспронседа, выдающийся публицист и сатирик — М. Х. де Ларра.

Становление нац. лит-р нового времени в Вост. Европе происходило в связи с идеями Р. (исключение составляла Россия, где начало новой лит-ры относится к 18 в.). Стремление к нац. самобытности и защите прав на самостоят. культуру делало естеств. обращение писателей к фольклору и нац. истории как источникам поэтич. вдохновения. Борьба за гос. независимость и гражд. права приводила подчас писателей к непосредств. участию в революц. движениях (восстание 1831 в Польше, революция 1848 в Венгрии). Из богатой романтич. лит-ры Венгрии выделяется ее классик Ш. Петёфи.

В польской лит-ре Р. возник в эпоху нац.-освободит. движения; его развитие связано с идеологич. подготовкой и судьбами восстаний 1830, 1846, 1848, 1863. Это обусловило его сравнит. долговечность, насыщенность социально-политич. проблематикой, особую роль в жизни народа: не только лит. направление, но и нац. мировоззрение. Поэты-романтики стремились стать духовными вождями нации, а лит-ра брала на себя роль ее политич. представительства. В центре историко-философ. концепций стоял вопрос о судьбах Польши, проблема личности оттеснялась проблемой народа, трансформировалась в вопрос о долге личности в освободит. движении. На всех этапах польского Р. доминируют освободительно-революц. тенденции и господствуют наиболее эмоционально активные жанры — поэзия, а также драма. В 20-е гг. (с выступления А. Мицкевича

- 384 -

в 1822) ведется полемика с классицистич. поэтикой, утверждается новое патриотич. содержание и мировосприятие; преобладают жанры баллады и лиро-эпич. поэмы («поэтической повести»). 30-е гг. — осмысление уроков восстания поэтами эмиграции (Мицкевич, Ю. Словацкий), усвоение демократич. идеологии, выдвижение новых жанров (драма), бурный интерес к философ.-историч. проблемам (Словацкий, З. Красиньский, представитель «консервативного» крыла в польском Р.). В 40-е гг. развивается революц.-демократич. поэзия в стране (Р. Бервиньский и др.). Эмигрантские же художники отдают дань религ.-философ. увлечениям (мессианизм Мицкевича, «философия духа» Словацкого, поздний Красиньский). После 1848 развитие Р. идет на убыль. Крупнейший поэт того времени Ц. Норвид, связанный с Р. патриотич. умонастроением, преодолевает влияние предшественников, вырабатывает новые философ.-эстетич. и поэтич. принципы, предварившие мн. особенности европ. поэзии 20 в.

В Сербии романтиками были Бранко Радичевич, Змай (Й. Йованович), Д. Якшич. Певцом славянства называли чеш. и словац. поэта Я. Коллара; др. романтики в Чехии — Ф. Л. Челаковский, К. Г. Маха, К. Я. Эрбен, в Словакии — крупнейшие представители т. н. штуровской романтич. школы Я. Краль, А. Сладкович. Видный чеш. драматург романтич. эпохи — Й. К. Тыл. Корифеями рум. Р. были зачинатели новой лит-ры — В. Александри и М. Эминеску.

В США Р. также в значит. степени развивался под знаком утверждения нац. самобытности. При общности языка и культурных корней с Англией самоопределение затруднялось также тем, что значит. массы населения были заняты освоением новых земель, быт страны отличался неустойчивостью и культурные центры существовали лишь в крупных городах атлантич. побережья. Тем не менее политич. и экономич. отделение от Англии диктовало и все большее стремление к созданию своей нац. культуры. Предромантич. мотивы, близкие к англ. готич. роману, характерны для Ч. Брокдена Брауна. Первым чистым романтиком был У. Ирвинг, новеллист, сатирик и эссеист, во многом еще связанный с традициями европ. лит-ры. Дж. Ф. Купер создал эпич. романы об освоении земель сев.-амер. континента, историч. романы о борьбе амер. колоний за независимость; он стал первым значительным, подлинно нац. писателем США, завоевавшим признание и в Европе, где он делил популярность с В. Скоттом. Романтич. поэзия и новелла нашли своего крупнейшего представителя в Э. По. Особое течение Р. в США — трансцендентализм — связано с радикальными социальными движениями. Его представители Р. У. Эмерсон, Г. Торо и др. в философ. воззрениях близки романтич. идеализму, а в лит-ре отстаивали культ природы и простой жизни. Уже на раннем этапе развития бурж. общества США романтики предупреждают об опасности культа наживы, подавляющего духовные стремления личности. Типичные романтич. мотивы составляют содержание творчества романиста Н. Хоторна («Алая буква», 1850, «Дом о семи шпилях», 1851), критиковавшего моральное ханжество амер. буржуазии. В романе «Блайтдейл» (1852) он отразил характерные для США попытки практич. осуществления социальных утопий посредством организации коммунистич. общин. Г. Мелвилл, певец первобытных форм жизни и экзотич. природы, создал романтич.-символич. роман «Моби Дик» (1851). Поэт Г. У. Лонгфелло, продолжая прогрес. традиции амер. Р., противопоставил практицизму буржуазии мир природы, воспевал патриарх. нравы, идеализируя прошлое Америки и жизнь индейцев.

Своеобразный характер приобрел Р. в Лат. Америке, где он распространился во 2-й и 3-й четвертях 19 в. В странах, только что освободившихся от колониального

- 385 -

ига Испании, он стал первым худож. течением, выразившим нац. идею. Нестабильная политич. жизнь, чреватая гражд. войнами, объясняла, почему мн. выдающиеся писатели-романтики были одновременно и активными обществ. деятелями (аргентинцы — Э. Эчеверриа, Д. Ф. Сармьенто, мексиканец — И. М. Альтамирано, экуадорец — Х. Монтальво). Характерные черты поэзии и прозы Р. Лат. Америки — обращение к историч. прошлому (индейской теме) и к недавним битвам своих народов, воссоздание образа природы, интерес к обычаям и нравам страны (т. н. костумбризм). Р. в Лат. Америке испытывал значит. воздействие европейского (Байрон, Скотт, Гюго, Шатобриан).

В период 30—40-х гг. 19 в. в зап.-европ. лит-рах утверждается реализм. Обществ.-политич. сдвиги, перемены в культурно-духовном развитии, укрепление позитивизма во всех областях науки и идеологии бурж. общества оттесняют Р., но не изживают его совсем. В посл. четверти 19 в., когда на Западе реализм уступает место натурализму, как реакция против этого происходит нек-рое возрождение Р. — возникает неоромантизм. См. также истории нац. литератур, напр.: Бразильская литература, Венгерская литература, Испанская литература и др.

В России возникновение и развитие Р. обусловлено подъемом нац. и личного самосознания, характерным для первого десятилетия после окончания Отечеств. войны 1812, а также вовлечением рус. лит-ры в общеевроп. идеологич. и лит. процесс.

Еще в 10-е гг. 19 в. в рус. лит-ре складываются идейно-содержат. и стилевые тенденции, развившиеся позже в различные течения рус. Р. Так, творчество Н. И. Гнедича, П. А. Катенина, Ф. Н. Глинки, ориентированное на просветительскую гражд. традицию, предваряет в историко-лит. перспективе течение гражд. Р. (политич. лирика А. С. Пушкина, поэзия К. Ф. Рылеева, В. К. Кюхельбекера, отчасти А. И. Одоевского, повести 20-х гг. А. А. Бестужева). Поэзия В. А. Жуковского, сочетавшая предромантич. и романтич. элементы, стоит у истоков философско-психологич. течения, особенно активно заявившего о себе в 30-е гг.: поэзия Д. В. Веневитинова, Е. А. Баратынского, И. И. Козлова, Ф. И. Тютчева, А. С. Хомякова, проза А. Погорельского, философ. повести В. Ф. Одоевского.

На первонач. этапе для рус. романтиков характерны общие черты: обостренное чувство личности, устремленность к «внутреннему миру души человека, сокровенной жизни его сердца» (В. Г. Белинский), что приводило к повышенной субъективности и эмоциональности авторского стиля; поиски нац. своеобразия лит-ры в сочетании с освободит. идеями. Высшей точкой начального этапа в эволюции рус. Р. явилась романтич. поэзия Пушкина и особенно его романтич. поэмы («Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы»). К 1820—22 завершилась дифференциация различных течений в рус. Р., что отразилось в лит. полемике тех лет. В трактате О. М. Сомова «О романтической поэзии» (1823), в лит.-критич. статьях П. А. Вяземского дана общая характеристика Р. Статьи Рылеева «Несколько мыслей о поэзии» (1825), обзоры А. Бестужева (опубл. в «Полярной звезде»), выступления Кюхельбекера в «Мнемозине» теоретически обосновывали особенности течения гражд. Р. В 1825—30 складывается круг лит.-критич. и эстетич. мнений, отражающих практику философ.-психологич. течения. Преим. на творчество Жуковского и поэтов его школы опирались выводы А. Галича в кн. «Опыт науки изящного» (1825). В последующие годы эстетич. проблематика, поднятая европ. Р., обсуждается в Обществе любомудрия, в статьях Д. Веневитинова и И. Киреевского; философ. романтич. эстетику пропагандирует журн. «Московский вестник».

- 386 -

Традиции гражд. Р. продолжает журн. «Московский телеграф» Н. А. Полевого.

К сер. 20-х гг. в рус. лит-ре сложились различные модификации традиц. романтич. жанров. Балладам и поэмам Жуковского с их иррационализмом и утонченным психологизмом полемически противостояли «Думы» и поэма «Войнаровский» Рылеева с их граждански активными героями. Элегии, лирич. медитации Жуковского и Батюшкова будущие декабристы противопоставили гражд. одическую традицию, ораторски-декламац. стиль.

Сложные отношения установились у поэтов гражд. Р. с Пушкиным. Уже в романтич. период тяготевший к историч. достоверности, к постижению объективных закономерностей «судьбы человеческой, судьбы народной», Пушкин критически оценил рылеевские «Думы», историч. повести А. Бестужева, полемизировал с лит. взглядами Кюхельбекера. Литераторы же декабрист. круга холодно приняли «Песнь о вещем Олеге» как опыт историч. баллады, противоречиво оценивали «Цыган». Однако худож. практика гражд. Р. зачастую использовала достижения пушкинской романтич. поэзии (поэма Рылеева «Войнаровский», элегич. поэзия Кюхельбекера 20-х гг.).

После 14 дек. 1825 начался новый этап в истории Р. Его характерная черта — параллельная эволюция гражд. и философ.-психологич. течений и синтез их в романтич. творчестве М. Ю. Лермонтова и Н. В. Гоголя. Эволюция течений сопровождалась кристаллизацией романтич. штампов, их омертвением. Показательна деятельность Н. А. Полевого, совмещавшего симпатии к гражд. Р. с созданием произведений, ставших образцом романтич. штампа («Аббаддонна», «Блаженство безумия»). Обрастает эпигонами философ.-психологич. течение (поэмы А. Подолинского, лирика В. Г. Бенедиктова, драматургия Н. В. Кукольника).

Развитие гражд. Р. в 30-е гг. проявилось в тяготении А. Бестужева, Кюхельбекера, А. Одоевского к психологич. анализу, к воссозданию в лирике, драматургии, прозе «истории души человеческой». Жизнеспособность гражд.-романтич. традиции подтвердило романтич. творчество Лермонтова, А. И. Герцена, Н. П. Огарева, В. С. Печерина. Философ.-психологич. течение достигло особой глубины и выразительности в поэзии Баратынского, Тютчева, в цикле повестей «Русские ночи» В. Одоевского. Завершением и синтезом развития различных течений Р. 20—30-х гг. явилось романтич. творчество Лермонтова, в 1829—35 тесно связанное с традициями гражд. течения, а в 1836—41 — обобщившее худож. свершения всего Р. 30-х гг.

Судьба романтич. традиции в лит. процессе 40—90-х гг. 19 в. сложна и противоречива. Нуждается в дальнейшем прояснении соотношение романтич. и реалистич. начал в произв. Пушкина 30-х гг., в творчестве Гоголя, в романе «Герой нашего времени» Лермонтова. Значительно воздействие поэтики рус. и европ. Р. на творчество Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова, А. К. Толстого.

Романтич. течения (или тенденции), родственные европ. и рус. Р., существовали в 19 в. во мн. лит-рах народов, населявших Россию. Их становление происходило на основе возрождения нац. культурно-духовных традиций, особенно народно-поэтических, и протекало при воздействии зап.-европейского и рус. Р. Наиболее влиятельным течение Р. было в Грузии (А. Г. Чавчавадзе, Г. З. Орбелиани, Н. М. Бараташвили), на Украине (П. П. Гулак-Артемовский, лирики-романтики 30-х гг., ранний Т. Г. Шевченко и консервативный романтик П. А. Кулиш), в Латвии (А. И. Пумпур, Аспазия, позже Райнис), а также в Армении (Х. Абовян) и Литве (Майронис), Эстонии (Л. Койдула), Азербайджане (нач. 20 в. — Гусейн Джавид и Сиххат)

- 387 -

и др. В России в 90-е гг. романтич. тенденции возрождаются в прозе, в т. ч. у В. Г. Короленко, раннего М. Горького. Своеобразно преломившись в творчестве приверженца «чистого искусства» А. А. Фета, худож. принципы Р. воздействуют на формирование нек-рых символистов и предшественников символизма (И. Анненский, А. Блок и др.). В свою очередь кризис символизма сопровождался в 10—20-е гг. оживлением романтич. традиции (романтич. мотивы в поэзии Н. Гумилева, поэтизация вольницы, «скифство» у раннего Н. Асеева). В 20—30-е гг. традиции Р. воздействовали на формирование прозы И. Бабеля, А. Грина, В. Катаева, Ю. Олеши, К. Паустовского, М. Булгакова. В сов. лит-ре к традициям Р. нередко тяготеют писатели, прямо и непосредственно выражающие в худож. произв. свои заветные мечты и эстетич. идеалы. Для сов. лит-ры характерна также романтика (эмоционально-приподнятое восприятие и изображение), в основе к-рой — пафос преобразования действительности и патриотич. чувство. Такова, например, романтика подвига в «Молодой гвардии» А. Фадеева, поэтизация революц. самопожертвования в романе «Как закалялась сталь» Н. Островского и фронтового товарищества, революц. долга в повестях А. Гайдара, трудовая патетика в «Колхиде» К. Паустовского, в пьесе А. Арбузова «Город на заре». Романтич. начало звучит в поэзии Э. Багрицкого, Н. Тихонова, М. Светлова, Н. Матвеевой. Романтич. тенденции, связанные с освоением и переосмыслением нац. культурного наследия, характерны для развития многих нац. лит-р, особенно в 60-е гг. (Р. Гамзатов, Ч. Айтматов, К. Кулиев, О. Сулейменов). Вопрос о месте романтич. начала в лит-ре социалистического реализма, о понятии «романтика» в его соотнесенности с традиц. Р. остается дискуссионным. См. также статьи Русская литература, Советская литература, Социалистический реализм.

<Илл. см. на вклейке между стр. 384—385.>

Лит.: Гайм Р., Романтич. школа, пер. с нем., М., 1891; Гилберт К., Кун Г., История эстетики, пер. с англ., М., 1962, с. 390—495; Ванслов В. В., Эстетика романтизма, М., 1966 (есть библ.); Проблемы романтизма. Сб. ст., т. [I]—2, М., 1967—71; История эстетики. Памятники мировой эстетич. мысли, т. 3—4, М., 1967—69; Deutschbein M., Das Wesen des Romantischen, Göthen, 1921; Gundolf F., Romantiker, [Bd 1—2], B. — Wilmersdorf, 1920—31; Tiegham P. van, Le romantisme dans la luttérature européenne, P., 1948; Hucn R., Die Romantik. Blütezeit, Ausbreitung und Verfall, Tübingen, 1951; Bowra C. M., The romantic imagination, [2 ed.], L., [1957]; Strohschneider-Kohrs I., Die romantische Ironie in Theorie und Gestaltung, Tübingen, 1960; Jones W. T., The romantic syndrome, The Hague, 1961; Wellek R., Romanticism re-examined, в сб.: Romanticism reconsidered, selected papers..., ed. by N. Frye, N. Y. — L., 1964; Thorlby A., The romantic movement, L., 1966; Furst L. R., Romanticism in perspective, L., 1969.

Барт Ф., Шатобриан и поэзия мировой скорби во Франции, К., 1905; Жирмунский В. М., Религ. отречение в истории романтизма, М., 1919; Лит. теория нем. романтизма, предисл. и сост. Н. Я. Берковского, Л., 1934; Обломиевский Д., Франц. романтизм, М., 1947; Елистратова А., Наследие англ. романтизма и современность, М., 1960; Реизов Б. Г., Между классицизмом и романтизмом, Л., 1962; Николюкин А. Н., Амер. романтизм и современность, М., 1968; История польской лит-ры, т. I, М., 1969; Дьяконова Н. Я., Лондонские романтики и проблемы англ. романтизма, Л., 1970; Формирование нац. лит-р Лат. Америки, М., 1970; Tiegham P. van, Le romantisme français, P., 1951; Hough G., The romantic poets, L., 1953; Brinkmann H., Die Idee des Lebens in der deutschen Romantik, Ausburg, 1926; Korff H. A., Geist der Goethezeit, [7 Aufl.], Tl 3—4, Lpz., 1966; Walzel O., Deutsche Romantik, 5 Aufl., Bd 1—2, Lpz. — B., 1923—26; Kluckhohn P., Das Ideengut der deutschen Romantik, 4 Aufl., Tübingen, 1961; Brooks V. W., The flowering of New England. 1815—1865, N. Y., 1936; Čiževski D., On romanticism in Slavic literature, ’s-Gravenhage, 1957; Mason E. C., Deutsche und englische Romantik, Gött., [1959]; Giraud J., L’école romantique française.., 6 éd., P., 1953; Boas G. [ed.], Romanticism in America, N. Y., 1961; Schenk H. G., The mind of the European romantics, L., 1966; Romantyzm. [Wybór materiałów i przypisy M. Straszewska, 2 wyd.], Warsz., 1969.

Белинский В. Г., Соч. Александра Пушкина. Ст. вторая, Полн. собр. соч., т. 7, М., 1955; Веселовский А. Н., В. А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения», П., 1918; Замотин И. И., Романтизм 20-х гг. 19 столетия в рус. лит-ре, т. 1—2, 2 изд., М., 1911—13; Жирмунский В. М., Байрон и Пушкин, Л., 1924; Рус. романтизм, сб. ст., под ред.

- 388 -

А. И. Белецкого, Л., 1927; Сакулин П. Н., Из истории рус. идеализма. Князь В. Ф. Одоевский, ч. 1—2, М., 1913; Тынянов Ю. Н., Пушкин и его современники, М., 1968; Эйхенбаум Б., Статьи о Лермонтове, М. — Л., 1961; его же, О поэзии, Л., 1969; Благой Д., Три века. Из истории рус. поэзии XVIII, XIX, XX вв., М., 1933; Мейлах Б., Пушкин и рус. романтизм, М. — Л., 1937; Гуковский Г. А., Пушкин и рус. романтики, М., 1965; Соколов А. Н., Очерки по истории рус. поэмы XVIII и первой пол. XIX в., М., 1955; Лотман Ю. М., Рус. поэзия нач. 19 в., [предисл.] в сб.; Поэты нач. 19 в., Л., 1961; Базанов В. Г., Очерки декабристской лит-ры. Поэзия, М. — Л., 1961; Ковалев В. А., Многообразие стилей в сов. лит-ре, М. — Л., 1965; Тимофеев Л. И., Основы теории лит-ры, М., 1966; Вопросы романтизма в сов. лит-ведении. Библиографич. указатель. 1956—1968 гг., ред. Н. А. Гуляев, Казань, 1970. См. также лит. при ст. Декабристская поэзия.

Ю. Б. Смирнов (Р. в Европе и США), В. Н. Кутейщикова (Р. в латиноамер. лит-рах), Е. М. Пульхритудова (Р. в России), Б. Ф. Стахеев (Р. в Польше).