- 65 -
ПСИХОЛОГИ́ЧЕСКАЯ ШКО́ЛА в литературоведении (искусствоведении) — сложилась в 70-е гг. 19 в. Она явилась отражением в эстетике второго этапа позитивист. философии, когда социологич. подход к обществ. явлениям (О. Конт, Э. Литтре, Дж. С. Милль и др.) сменился психологическим (Л. Уорд, Г. Тард и др.). Вместе с тем П. ш. развивала идеи культурно-исторической школы и принципы биографического метода Ш. О. Сент-Бёва, особенно их интерес к личной, индивидуальной психологии автора. В противовес спекулятивной (выведенной из общефилософ. основ) эстетике Канта, Шеллинга, Гегеля, пионеры нового метода стремились опереться на психологию как точную науку. Эстетика была объявлена психологич. дисциплиной.
Предметом изучения П. ш. была внутренняя, психологич. сторона худож. творчества, принятая за сущность иск-ва. Источником иск-ва она считала душевную жизнь автора. «...Поэтические произведения, — писал Р. Мюллер-Фрейенфельс, — являются выражением внутренней жизни человека», его субъективных переживаний («Поэтика», Х., 1923, с. 30). В. Вундт, глава нем. идеалистич. психологии, считал, что иск-во «выражает все то, что человек носит в себе, как впечатления внешнего мира и как свои собственные душевные движения» («Основы искусства», СПБ, 1910, с. 7). В соответствии с этим иск-во рассматривалось как сублимация мучительных переживаний художника вовне, в образы. Воплощая свое переживание, поэт освобождается от него. По мысли А. А. Потебни, писатель творит прежде всего для себя; как женщине, у которой случилось горе, нужно выплакаться, так и поэту нужно успокоить свою душу в слове. На первый план в иск-ве выдвигается творч. личность, худож. произведение превращается в модель «души» художника. Тайны иск-ва усматриваются в тайне личности художника, в глубинах его психики, а различия между худож. произведениями объяснялись различием переживаний и тех психологич. типов, к к-рым принадлежали художники. Мюллер-Фрейенфельс различал поэтов выражения и воплощения, поэтов-пессимистов и поэтов-оптимистов, поэтов мысли и поэтов чувства; Д. Н. Овсянико-Куликовский делил писателей, напр., на наблюдателей и экспериментаторов. П. ш. интересовали преим. творч. индивидуальность и неповторимый душевный
- 66 -
мир личности, поэтому вопрос об историч. развитии иск-ва, его обществ. обусловленности становился маловажным. Сторонники П. ш. не признавали объективного характера худож. идеи. Она — лишь в фантазии художника и зрителя или слушателя. «Мы сами, — пишет И. Фолькельт, — вкладываем в нарисованные образы нашу собственную жизнь и душу» («Современные вопросы эстетики», СПБ, 1899, с. 189). Отсюда следовало то положение о неисчерпаемости содержания произв., к-рое наиболее яркое выражение нашло у А. А. Потебни. Поскольку содержание вкладывается в произведение читателем, то оно всегда есть процесс и для каждого отд. читателя оно свое и определяется лишь его опытом, профессией, возрастом и т. д. «Сущность, сила... произведения не в том, что разумел под ним автор, а в том, как оно действует на читателя или зрителя, следовательно в неисчерпаемом возможном его содержании... Заслуга художника не в том minimum содержания, какое думалось ему при создании, а в известной гибкости образа, в силе внутренней формы возбуждать самое разнообразное содержание» («Мысль и язык», Х., 1892, с. 187). Главное свойство художественного произведения Потебня видел в относительной неподвижности образа и постоянной изменчивости его значения. Для него художественное произведение было столько же произведением, сколько и деятельностью.
Осн. задачи изучения иск-ва П. ш. сводила к след.: 1) опираясь на данные историко-биографич. критики, выяснить те психологич. мотивы, к-рые во взаимодействии с окружающей средой породили худож. произведение (т. е. выявить его генезис). В конечном счете, эта задача состояла в определении душевных особенностей личности творца; 2) раскрыть «применение» произведения бесконечным числом его зрителей, читателей, слушателей (т. е. процесс понимания произв.), найти психологич. обоснование различных способов его воздействия.
Одним из первых представителей П. ш. в рус. лит-ведении нужно считать Потебню, к-рый дал систематич. изложение ее идей еще в 1862 (в кн. «Мысль и язык»). В Зап. Европе начало расцвета П. ш. относится к 70—80-м гг. («О драматической литературе» С. Жирардена, 1873; «Научная критика» Э. Эннекена, 1888). В Германии основоположником П. ш. был В. Вец («Шекспир с точки зрения сравнительной истории литературы», т. 1, 1890). В европ. искусствознании крупнейшими представителями П. ш. были В. Вундт, Э. Эльстер, Г. Зибек, И. Фолькельт, Э. Бертрам, Э. Гроссе и др. В России идеи П. ш. разделял журн. «Вопросы философии и психологии» (1889—1918). Первая систематизированная с т. з. психологизма рус. поэтика вышла в 1875 (П. И. Аландский, «Поэзия как предмет науки»). П. ш. в рус. лит-ведении представляла группа учеников Потебни: Д. Овсянико-Куликовский, А. Горнфельд, Т. Райнов, Б. Лезин, В. Харциев, М. Григорьев и др. Как целое П. ш. перестала существовать в 20-е гг.; в Зап. Европе она развилась в школы интуитивизма и психоанализа.
Лит.: Вундт В., Основы иск-ва, пер. с нем., СПБ, 1910; Мюллер-Фрейенфельс Р., Поэтика, пер. с нем., Х., 1923; Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Х., 1905; его же, Мысль и язык, 5 изд., Х., 1926; Овсянико-Куликовский Д. Н., Вопросы психологии творчества, СПБ, 1902; Вопросы теории и психологии творчества (под ред. Б. А. Лезина), т. 1—8, Х., 1907—23; Горнфельд А. Г., Пути творчества, П., 1922; Плотников И. П., Методич. трилогия, ч. 1 — Психологич. школа в языкознании и методика рус. языка, 2 изд., Курск, 1921; Elster E., Die Aufgaben der Literaturgeschichte, Halle, 1894; Audiat P., La biographie de l’œuvre littéraire, esquisse d’une methode critique, P., 1924; Müller-Freienfels R., Psychologie der Kunst, Bd 1—2, Lpz., 1922—23; Schultze-Jahde K., Zur Gegenstandsbestimmung von Philologie und Literaturwissenschaft. Ein methodologischer Versuch, B., 1928.
В. В. Курилов.