- 787 -

ПЛАТО́Н (Πλάτων; ок. 427, Афины, — ок. 347 до н. э., там же) — древнегреч. философ и писатель. Род. в аристократич. семье. В возрасте ок. 20 лет примкнул к

- 788 -

Сократу, вместе с ним критиковал устаревшую для того времени натурфилософию и выдвигал на первый план проблемы человеч. сознания и разума. Известны три его поездки ко двору сицилийских тиранов и тяжелое разочарование после неудачных попыток осуществления социальных утопий. Под именем П. дошло до нас неск. десятков соч., одни из к-рых были отвергнуты как неплатоновские еще в древности, другие — филологией нового времени. Одна речь П. и 23 его диалога могут считаться достаточно достоверными.

Философия П. — первое на европ. почве разносторонне разработанное учение объективного идеализма. Его идеальный мир изливает свою осмысливающую энергию на бессмысленную материю, к-рая в виде чувственно воспринимаемого космоса является для П. как бы идеальным худож. произведением. Человеч. же иск-во, основанное на подражании чувственным и текучим вещам, в плане вечного космоса и совершающихся в нем постоянных круговоротов жизни бессильно и слабомощно. И т. к иск-во претендует на большую силу и власть среди людей, то в своей самостоят. форме должно быть попросту изгнано из совершенного гос-ва, каким представляет его себе П., за исключением лишь тех поэтов и художников, к-рые гос-ву полезны.

Однако эстетика П., основанная на его учении об идеях, трактуется как свободная от метафизич. дуализма. Идея вещи у П. — это «основоположение» («гипотесис») вещи, т. е. ее смысловое содержание («Государство»). Кроме того, идея вещи есть «образец», или первообраз этой последней, ее предельная порождающая модель («Тимей»). Поэтому всякой идее свойственна своя собств. материя, в к-рой она адекватно осуществлена. Эта осуществленность идеи, как подробно сказано в «Филебе», является в своем пределе «истиной», «красотой» и «соразмерностью». Внимательное изучение П. обнаруживает, что его эстетика имеет своей основой общеантичные интуиции космоса, к-рый всегда мыслится вполне чувственным, но в то же время как идеальный мир, созданный раз и навсегда с окончат. осуществлением в материи. Все остальное, что имеется внутри космоса, прекрасно в меру своего приближения к вечной правильности небесных движений и через них к надкосмическому царству чистых идей, к-рое дано человеку и субъективно — в стремлении порождать прекрасное. Это стремление П. именует «эросом» — любовью, изображая его в восторженных философско-поэтич. образах «Пира» и «Федра».

Впервые открытая П. идея вещи, вполне прозаическая для совр. науки и философии, вызывает у П. глубочайший поэтич. восторг, и он любуется своим открытием. Такая «мистика» бывает, пожалуй, у всякого изобретателя. Наконец, понимая красоту как нечто принадлежащее космосу, П. и в эстетике отд. вещей предпочитает правильные чувственные формы; правильные геометрич. тела являются для него настоящей красотой в материальном мире. В связи с этим оригинальную форму принимает у него и учение об иск-ве.

Худож. форма, в к-рую П. облекал свою философию как писатель, и в античности и позднее, имела не меньшее значение, чем сама его философия. С этой стороны П. является гениальным выразителем античной классики, соединившей необычайное глубокомыслие с драматизмом, строгий стиль с бесконечным разнообразием оттенков. Особенно прославился П. как мастер диалога, в форме к-рого написаны все его философские соч. (кроме

- 789 -

«Апологии Сократа»). За полувековой период характер диалога у П. много раз менялся. Более напряжен диалог в ранних соч. («Хармид», «Евтифрон», «Евтидем» и особенно «Протагор»), более уравновешен и спокоен — в соч. последнего периода («Тимей», «Критий», «Законы»). Соч. зрелой философии П. («Теэтет», «Софист», «Парменид») часто снижают диалог до степени пассивного согласия «спорящих сторон» с Сократом, всегда ведущим у П. осн. линию спора. Здесь диалог является скорее выражением беспокойства мысли самого П., чем худож. формой его соч.

Соч. П. содержат речи, без к-рых тоже немыслима антич. лит-ра и к к-рым проявил интерес уже Гомер. Речи и многочисленны, и богаты всякого рода поэтич. модификациями. В изобилии приемов П. превосходит лучших ораторов древности, не исключая софистов, Исократа, Эсхина и Демосфена. Часто прибегая к мифу, или мифологич. рассказу, П. далек от буквального повторения нар. мифологии; она всегда имеет для него символич. смысл. Таковы в соч. П. мифы о периодах и возрастах всего космоса (см. «Политик»), о движении богов и душ по космич. периферии и о падении нек-рых из них («Федр»), о космич. круговороте душ («Государство»), о темной пещере, к-рую люди созерцают вместо подлинного солнечного света (там же). Самым, пожалуй, ярким сочетанием философского и мифологического является у П. образ Эроса («Пир»).

Не последнее место занимает в творчестве П. бытовая сценка. Софисты, с к-рыми обычно спорит Сократ в ранних диалогах П., отнюдь не схематичны и не аллегоричны. Они изображены в виде восточных вельмож (Протагор, Гиппий), комичных самохвалов (Ион), бесцеремонных наглецов и сбитых с толку дураков (в «Протагоре», «Евтидеме» и др.). Колкие насмешки, саркастически-иронич. выражения, пародийные ситуации, зачастую в реальнейшей обстановке, — все это характерно для платоновской прозы. Взаимоотношения персонажей и окружающая их обстановка освещены веселым комизмом и глубоким юмором, злой сатирой или уничтожающей пародией, восхвалением или сарказмом, блеском остроумия и афористич. формулами, убийственной иронией или возвышенным трагизмом (напр., смерть Сократа в конце «Федона»).

Однако образно-худож. элементы неизменно покрываются отвлеченно-философским рассуждением, когда П. с необычайным энтузиазмом и диалектич. глубокомыслием анализирует и синтезирует логич. категории. Тут, хотя и в чисто философском плане, проявляется драматизм творч. мысли П. Что этот драматизм не случаен, доказывают сведения, поставленные под сомнение совр. филологами, о том, что в молодости П. писал трагедии, к-рые сжег после смерти Сократа. Известно положит. отношение П. к комедиографу Эпихарму. В «Пире» Сократ говорит, что «...один и тот же человек может уметь написать и комедию и трагедию, и что по искусству трагик есть комик».

Под именем П. дошли до нас 32 эпиграммы, а также одно стихотворение в гекзаметрах [по мнению Э. Диля (E. Diehl) лишь первые 17 эпиграмм принадлежат П.]. Эпиграммы отличаются изяществом, остротой и пластичностью. В письмах П., дошедших до нас в количестве 13 (тоже не вполне признаваемых филологами; подлинны, во всяком случае, письма VI—VIII), проявляется тон делового политич. человека, каковым П. часто и бывал в действительности.

В целом стиль П. — отражение зрелой греч. классики, в к-ром достигли синтеза все известные тогда лиро-эпич., драматич. и ораторские худож. методы. Несмотря на свою враждебность к материализму, П. сохранил доверие к объективным основам жизни — космической и

- 790 -

общественно-политической, чем и оградил себя от эллинистич. декаданса, уже витавшего в духовной атмосфере его времени.

Соч.: Platonis dialogi secundum, ed. C. F. Hermann et M. Wohlrab, v. 1—6, Lipsiae, 1921—27; в рус. пер. — Полн. собр. творений в 15 тт., т. 1, 4, 5, 9, 13, 14, П. — Л., 1922—29 (всего вышло 6 томов); Избр. диалоги. [Вступ. ст. и коммент. В. Асмуса], М., 1965.

Лит.: Лосев А. Ф., Эрос у Платона, в сб.: Г. И. Челпанову от участников его семинаріев в Киеве и Москве. 1891—1916, М., 1916, с. 52—78; его же, Очерки античного символизма и мифологии, т. 1, М., 1930, с. 283—694; его же, Эстетич. терминология Платона, в кн.: Из истории эстетич. мысли древности и средневековья, М., 1961, с. 17—63; Круазе А. и М., История греч. лит-ры, пер. с франц., 2 изд., П., 1916, с. 443—53; История греч. лит-ры, под ред. С. И. Соболевского [и др.], т. 2, М., 1955, с. 180—98; Vicaire P., Platon. Critique littéraire, P., 1960; Perpeet W., Antike Asthetik, Freiburg, 1961, S. 38—68; Warry J. W., Greek aesthetic theory, N. Y., 1962, p. 15—68; Norden Ed., Die antike Kunstprosa, Bd 1, 5 Aufl., Stuttg., 1958, S. 104—12; Hirzel R., Der Dialog. Ein literarhistorischer Versuch, Tl 1, Lpz., 1895, S. 174—271; Denniston J. D., Greek prose style, Oxf., 1952; Frutiger P., Les mythes de Platon, P., 1930; Louis P., Les métaphores de Platon, P., 1945; Marignac A. de, Imagination et dialectique. Essai sur l’expression du spirituel par l’image dans les dialogues de Platon, P., 1951; Lodge R. C., Plato’s theory of art, L., [1953].

А. Ф. Лосев.