- 784 -
ПЛАВТ, Тит Макций (Titus Maccius Plautus) [род. в сер. 3 в. до н. э., Сарсина (Умбрия), — ум. ок. 184, Рим] — рим. комедиограф. Биографич. сведения о П. скудны и недостоверны. Из 20 его пьес (от 21-й сохранилось только начало) лишь две датируются точно: «Стих» («Stichus», 200 до н. э.) и «Псевдол» («Pseudolus», 191 до н. э.), другие же, по косвенным данным, написаны примерно с 207 по 184 до н. э. Это конец 2-й Пунической войны, экспансия Рима в вост. Средиземноморье, период роста рабовладельч. отношений и усиливающейся эллинизации рим. культуры. Драматург, близкий рим. плебсу, П. прославился как мастер паллиаты; он перерабатывает греч. комедии, гл. обр. новоаттические (Менандр, Филемон, Дифил и др.) в стиле более архаич. нар. театра с элементом буффонады. Однако сличить комедии П. с их оригиналами невозможно, т. к ни один из них не сохранился.
Избранные комедии (Москва-Ленинград, 1933). Фронтиспис В. М. Конашевича.
Характерное для греч. поэтов сочувственное отношение к зажиточной рабовладельч. среде, в к-рой преим. развертываются семейные и любовные конфликты новоаттич. комедии, чаще всего (однако не всегда) заменяется у П. карикатурным изображением этой среды. То, что в эллинистич. Афинах являлось бытом, становилось в Риме, к-рому эти нравы были чужды, карнавальной фантастикой с бездельничающими молодыми кутилами, дурашливыми стариками-отцами, хвастливыми воинами-наемниками и заправляющими всем ходом действия ловкими рабами. Однако в этой будто бы далекой от рим. действительности сатирич. картине легкомысленных греч. нравов зритель П. нередко находил проблемы, актуальные и для Рима в связи с ростом богатства, роскоши и распадом патриарх. семьи. К этим новым явлениям рим. жизни П. относится отрицательно. Прямых политич. намеков у него мало, и они не всегда для нас понятны, но пьесы последних лет жизни — «Три монеты» («Trinummus») и «Грубиян» («Truculentus») показывают, что П. включается в поддержанное демократич. слоями оппозиц. движение против господства сенатской верхушки. С др. стороны, пьесы П. с их греч. персонажами имели для Рима просветит. значение, открывая перед зрителем мир более высокого культурного обихода, создавая язык для выражения более сложных мыслей и чувств.
П. оставляет неизменными традиц. сюжеты «новой» комедии, напр., освобождение девушки: «Куркулион» («Curculio»), «Псевдол», «Хвастливый воин» («Miles gloriosus») и др.; тайная беременность с подкидыванием и узнаванием: «Шкатулка» («Cistellaria»); любовное соперничество отца и сына: «Ослы» («Asinaria»), «Купец» («Mercator») и др.; поиски исчезнувшего брата: «Менехмы», или «Близнецы» («Menaechmi»); однако он отступает от строгой архитектоники греч. пьес в сторону свободного
- 785 -
сцепления частей, не смущаясь сюжетными неувязками, и применяет, вслед за Невием, прием контаминации для обогащения действия. Как и в греч. комедии, случай играет у П. огромную роль. При установке на буффонаду, П. предпочитает в разработке типажа яркие краски: скупой или влюбчивый старик, сварливая жена, жадная гетера, беспомощный юноша и т. п. Излюбленная фигура П., имеющая, вероятно, источник в рим. фольклорной традиции, — изворотливый раб: «Эпидик» («Epidicus»), «Привидение» («Mostellaria»). «Псевдол» и др.; этот раб — стратег комедийной интриги. Особое место занимают «трогательные» комедии с положит. героями, где изображаются дружба, самопожертвование: «Пленники» («Captivi»), «Три монеты»; идеально верные жены: «Стих», «Амфитрион» («Amphitruo»). Образ скупого имеется в пьесе «Кубышка», или «Клад» («Aulularia»). Чаще всего, однако, маски мало индивидуализированы. Черты греч. быта П. нередко заменяет римскими. По рим. комедийной традиции пьесы П. представляют собой нек-рое подобие оперетты, чередование диалога с речитативом и ариями (кантиками) действующих лиц, выражающими эмоции и размышления. Диалог чаще всего имеет буффонный характер, полон острот, словесной игры, звуковых фигур, пародий на высокий стиль и т. д. Особенно славился П. богатством и разнообразием языка.
Последующее развитие комедии в Риме пошло по линии большего сближения с греческой (Теренций); в классич. период рим. лит-ры П. казался устаревшим по драматургич. приемам и языку; однако он оставался классиком рим. комедии. Забытый в ср. века, П. снова получил признание в театре 15—16 вв. и послужил материалом для многочисл. переработок. У. Шекспир использовал «Менехмов» в «Комедии ошибок», Мольер — «Амфитриона» в пьесе того же названия, «Кубышку» — в «Скупом». В 19 в. на комедиях П. совершенствовались методы историч. филологии (Ф. Ричль и его школа). Из рус. писателей творчеством П. особенно интересовался А. Н. Островский, к-рый перевел комедию «Ослы».
Соч.: Plauti comoediae. Rec. F. Ritschelius, v. 1—4, Lipsiae, 1871—94; Plauti comoediae. Rec. F. Leo, Berolini, 1895—96; Plauti comoediae. Rec. W. M. Lindsay, Oxf., 1904—05; Comédies, éd. par A. Ernout, t. 1—7, P., 1932—42; в рус. пер. — Избр. комедии, М., 1967.
Лит.: Добролюбов Н. А., О Плавте и его значении для изучения рим. жизни, Собр. соч., т. 1, М. — Л., 1961; Варнеке Б. В., Наблюдения над древнерим. комедией. К истории типов, Каз., 1905; Савельева Л. И., Приемы комизма у Плавта, Каз., 1963; Штаерман Е. М., Расцвет рабовладельч. отношений в Рим. республике, М., 1964; Leo F., Plautinische Forschungen, 2 Aufl., B., 1912; Fränkel E., Plautinisches im Plautus, B., 1922; Lejay P., Plaute, P., 1925; Dunkin P., Post-Aristophanic comedy, Urbana, 1946; Duckworth G., The nature of the Roman comedy, Princeton, 1952; Taladoire B. A., Essai sur le comique de Plaute, Monaco, 1956; Lodge G., Lexicon Plautinum, v. 1—2, Lipsiae, 1901—33.
И. М. Тронский.