МАРТЫ́НОВ, Леонид Николаевич [р. 9.(22).V.1905, Омск] — рус. сов. поэт. Род. в семье техника путей сообщения, детство провел на Великом Сиб. ж.-д. пути, в служебном вагоне отца. В 1921 опубл. стихи в омском журн. «Искусство», затем — в журн. «Сибирские огни», «Сибирь», в газ. «Омский водник». В ранних стихах М., в поэмах «Зверуха» (1925), «Золотая лихорадка» (1926) застывшим уныло-прозаич. формам нэповского гор. быта противопоставлены дерзость мечты и чувство «праистории», связанное с поэтич. восприятием величеств. и древнего простора Сибирской равнины. В эти же годы у М. пробуждается внимание к прошлому Сибири в его конкретных историко-бытовых деталях (поэмы «Старый Омск», «Адмиральский час», 1924; «Сестра», 1939).

20-е гг. М. провел в скитаниях, сменив множество занятий (от сел. книгоноши до участника геолого-геодезич. экспедиций). В конце 20-х — нач. 30-х гг. М. в качестве корр. «Сибирских огней», «Советской Сибири» и «Наших достижений» совершает ряд поездок по Сибири, Семиречью, Туркестану; часть его корреспонденции и очерков собрана в кн. «Грубый корм» (1930); тема социалистич. строительства отражена и в стихах этого времени. Затем М. побывал в сев. городах — Архангельске, Вологде, Ярославле. Эти путешествия укрепили его интерес к истории, этнографии, к сложнейшему пересечению межнациональных влияний и культурных напластований.

Историч. прошлому Азиатской России (с непременной проекцией в настоящее) посвящен своеобразный цикл сюжетных поэм: «Патрик» (1935), «Правдивая история об Увинькае» (1935—36), «Рассказ о русской инженере» (1936), «Тобольский летописец» (1937), «Искатель рая» (1937), «Волшебные сады» (1938), «Исповедь Елтона», «Сказка про атамана Василия Тюменца», «Домотканая Венера» (1939). Сюда же примыкают историч.

669

баллады: «Бусы», «Пленный швед», «Ермак» и др. Эти поэмы-повести отличаются изощренной фабульной выдумкой, великолепным знанием фольклорно-этнографич. и историко-бытового материала, масштабностью историко-философ. фона. Излюбленный герой историч. поэм М. — одаренный мечтатель-правдолюбец, радеющий о нар. благе и не находящий поддержки у столпов совр. ему общества. Поэмы написаны в оригинальной стихотв. манере: классич. размер передан длинной прозаизированной строкой, что, наряду с естеств. диалогич. интонациями, приближает его к гибкой форме нар. раешника. Как бы комментарием к поэмам являются худож.-историч. очерки в прозе «Крепость на Оми» (1939) и «Повесть о Тобольском воеводство» (1945), один из эпизодов к-рой развернулся в поэму «Дукс Иван непотребный и многогрешный».

Стержневой мотив лирич. стихов М. 30-х гг. — сказочно-фантастич. тема «Лукоморья», нашедшая завершение в сб-ках «Лукоморье» (1945) и «Эрцинский лес» (1945). Заимствованный из новгородских сказаний образ сев. Лукоморья (Обской губы) символически многозначен. Поэт рассматривает эти произв. как единую стихотв. повесть о желанной стране счастья. Послевоен. критика несправедливо резко осудила «лукоморский» цикл за вневременность и аполитичность, что привело к почти 10-летнему перерыву в публикации стихов М.

В воен. годы поэт вводит тему культурно-историч. преемственности, мотив «сладкого дыма отечества» в агитационные стихи и очерки. Со 2-й пол. 40-х гг. лирич. творчество М. вступает в пору расцвета. Сов. поэт охвачен чувством новизны мира и уверенности в его неуклонном движении к свету и добру, к эпохе повсеместного освобождения человечества от войн, от цепей рабства и лжи («Седьмое чувство», «Земля», «Мир»), и это предопределяет динамичность и сейсмографич. чуткость его поэзии. Для героя его лирики характерны радостное ощущение внутр. свободы, несломленности, брезгливое отношение к раболепию перед дутыми авторитетами, неподдельно демократич. приязнь к многоликой человеч. массе, желание взять на себя ответственность за все происходящее в мире («Мне кажется, что я воскрес...», «Царь природы», «Дедал», «Люди», «Радиоактивный остров», «Европа», «Свобода» и др.).

Стихи М. аллегоричны. Многие из них посвящены смене времен года, природе в ее вольно-стихийных и тревожных проявлениях (ветер, гроза, ледоход); в этой теме также проявляется иносказательное выражение любимой мысли поэта о неизбежном обновлении обществ. бытия и человеч. отношений («Вода», «Август», «Клинок», «Градус тепла», «Дуб», «Декабрь», «Дрема луговая»). Причем предельно обобщенная, почти силлогич. форма, в к-рой подаются мысль, чувство, настроение, выводит стихи М. из узкопублицистич. контекста и сообщает им своеобразную дально-действенность, космич. масштаб («Природа», «Гимн Солнцу», поэма «Северное сияние», 1965). В лексику послевоен. лирики М. врываются разговорные пласты совр. большого города, новейшие заимствования из научно-технич. словаря. Стихи М. носят характер размышлений, часто обращены к условному собеседнику и наполнены звучными афористич. формулами, остроумной игрой разносмысленных словесных значений, скрепленных оригинальной, дополненной консонансами «цепной» рифмовкой. М. переводит стихи с англ., франц., итал., польского, чеш., венг. и др. языков (сб. «Поэты разных стран», 1964), он перевел книгу стихов и поэм тат. поэта Такташа Хади (1955) и др. Стихи М. переводились на мн. иностр. языки. Кн. стихов «Первородство» (1965) удостоена Гос. премии РСФСР (1966).

Соч.: Стихи и поэмы, Омск, 1939; Поэмы, М., 1940; Жар-цвет, Омск, 1943; Стихи, М., 1957; Лирика, М., 1958; Стихотворения, М., 1961 (здесь ст. М. «Мой путь»); Новая книга, М.,

670

1962; Поэмы. [Вступ. ст. С. Залыгина], Новосиб., 1964; Стихотворения и поэмы, т. 1—2, М., 1965.

Лит.: Итин В., О поэтах, в кн.: Худож. лит-pa Сибири, Новосиб., 1927; Симонов К., Три поэмы, «Лит. газета», 1939, 10 июля; Тарасенков А., Поэмы Леонида Мартынова, в его кн.: Статьи о лит-ре, т. 1, М., 1958; Бурмин В., Заметки о творчестве Л. Мартынова, «Сиб. огни», 1940, № 2; Борисов Ал., В стране поэта (О новых поэмах Л. Мартынова), «Сиб. огни», 1941, № 2; Панов Н., Стихи Леонида Мартынова, «Октябрь», 1941, № 4; Чугунов Вл., Поэмы Леонида Мартынова, «Лит-pa и иск-во Казахстана», 1941, № 2—3; Александров В., История и география. Новые стихи Л. Мартынова, «Знамя», 1942, № 12; Бухштаб Б., Путь поэта (Поэзия Леонида Мартынова), «Омский альманах», 1943, № 3; Гринберг И., Дорога в Лукоморье, «Звезда», 1945, № 7; Ивинская О., У «Лукоморья» Л. Мартынова, «Новый мир», 1945, № 10; Инбер В., Уход от действительности, «Лит. газета», 1946, 7 дек.; Луговской В., Стихи Л. Мартынова, «Известия», 1956, 4 июля; Рунин Б., В защиту лирич. индивидуальности, в кн.: День поэзии, М., 1956; Паперный З., След в душе, «Октябрь», 1956, № 7; его же, Ново как мир!, в кн.; День поэзии, М., 1962; Никульков А., Обретенное Лукоморье. О творчестве Л. Н. Мартынова, в его кн.: Пути упорных поисков, Новосиб., 1958; Македонов А., Вода благоволила литься (Заметки о лирике Л. Мартынова), в его кн.: Очерки сов. поэзии, Смоленск, 1960; Боровкова Г., В центре города Знойного (Казахстан в творчестве Л. Мартынова), «Простор», 1960, № 2; Огнев В., Лирика Л. Мартынова, в его кн.: Поэзия и современность, М., 1961; Урбан А., Грядущим днем, «Звезда», 1964, № 10; Соловьев Б., Вторая весна, «Москва», 1964, № 11; Марченко А., Историограф Лукоморья, «Лит. Россия», 1965. 21 мая; Слуцкий Б., Воплощение времени, «Известия», 1966, 11 марта.

И. Б. Роднянская.