- 194 -

«ИСКУ́ССТВО ДЛЯ ИСКУ́ССТВА» (или «чистое искусство») — условное название ряда эстетич. концепций, общий внешний признак к-рых — утверждение самоцельности худож. творчества, независимости иск-ва от политики, обществ. требований, воспитат. задач. По существу же в разных условиях концепции «И. д. и.» различны как по своим социальным и идеологич. истокам, так и по своему объективному смыслу. Н. Г. Чернышевский писал, что «устарелая» в его время мысль об «И. д. и.», однако, «...имела смысл тогда, когда надобно было доказывать, что поэт не должен писать великолепных од, не должен искажать действительности в угоду различным произвольным и приторным сентенциям» (Полн. собр. соч., т. 2, 1949, с. 271). Часто концепции «И. д. и.» являются реакцией на повышенный «утилитаризм» отд. школ и направлений или на попытки подчинения иск-ва политич. власти или социальной доктрине. В подобных случаях защита «И. д. и.» оказывается самозащитой иск-ва от враждебных ему сил, отстаиванием его эстетич. специфики, его самостоятельности в ряду др. форм сознания и деятельности. Однако тот «безнадежный разлад» между художником и обществ. средой, к-рый, по Плеханову, является общей причиной «склонности» к «И. д. и.» (см. Избр. философ. произведения, т. 5, 1958, с. 693), приводит к стремлению создать мир красоты вопреки действительности, к преувеличенным представлениям о собств. мощи иск-ва в преображении жизни и часто — к эстетству. Впрочем, в собственно худож. практике «чистое иск-во» обычно является фикцией. Провозглашение к.-л. худож. факта «чистым иск-вом» оказывается, как правило, сознательной или невольной мистификацией, часто прикрытием консервативной и иной непопулярной в данный момент тенденции (напр., в России в период революц. подъема

- 195 -

60-х гг., когда сторонники «И. д. и.» прикрывали свой обществ. консерватизм, фальсифицируя эстетику А. С. Пушкина).

Признаки стремления к «чистому искусству» наблюдаются в воззрениях Древнего Востока, в греко-рим. античности (в «александрийской» поэзии, в рим. лит-ре последних веков империи), в период позднего Возрождения — в течениях маньеризма, гонгоризма и др. Идеи «И. д. и.» оформляются в определ. теорию лишь в 19 в., во многом как реакция на крайности «утилитаризма» Просвещения, когда «...вся деятельность индивидов в их взаимном общении, например речь, любовь и т. д., изображается в виде отношений полезности и использования» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 409). Учение И. Канта о практич. незаинтересованности «суждения вкуса» (эстетич. переживаний), отд. формулы Ф. Шиллера об «эстетической видимости» (см. Ф. Шиллер, Статьи по эстетике, 1935, с. 636) послужили для романтиков не только подкреплением плодотворных мыслей о свободе вдохновения, но, односторонне понятые, они стали теоретич. истоком концепции «И. д. и.»; тогда же и сложился самый термин. Развитие социальных противоречий и в связи с этим разочарование в возможностях бурж. прогресса, подавление революц. выступлений и усиление политич. реакции в ряде ведущих стран Европы с сер. 19 в. способствуют стремлению к «чистому иск-ву». Оно главенствует в эстетич. мысли последователей романтизма (показательна эволюция Леконт де Лиля в 40—60-е гг.). Характерное явление — школа «парнасцев» во Франции и ее метр Т. Готье; их склонность к совершенной форме, стремление к выразительной пластике словесного изображения приводят к большому худож. эффекту; но это достигается ценою подчеркнутого игнорирования политики и социальности. По словам Готье, сила Ш. Бодлера в том, что он «...стоял за безусловную свободу искусства, он не допускал для поэзии иной цели, кроме поэзии...» (цит. по кн.: Бодлер Ш., Цветы зла, вступ. ст. Т. Готье, М., 1908, с. 18). Характерное для «И. д. и.» противоречие: защита абсолютной независимости иск-ва оборачивается несвободой в выборе тем, тенденциозной аполитичностью и т. п.

В условиях, когда «...господство вещных отношений над индивидами, подавление индивидуальности случайностью приняло самую резкую, самую универсальную форму...» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 440), иск-во все чаще кажется чуть ли не единств. убежищем от бурж.-торгашеских нравов, средоточием ущемленной человечности. Эта идея близка уже реалисту Г. Флоберу, прерафаэлитам в Англии и т. д. Декадентские эстетич. теории, доводя эту тенденцию до крайности (напр., эстетские декларации О. Уайльда), игнорируют или прямо третируют гражд. содержательность иск-ва.

Разновидностью «И. д. и.» является и натуралистич. ветвь декадентства. Социальная острота, присущая, напр., лучшим произв. бр. Гонкур и Золя, растворяется у эпигонов в самоцельной копировке явлений, причем иск-во подчас прямо объявляется исключит. средством наслаждения (уже в романах Ж. Гюисманса). Оплотом «И. д. и.» в отрицательном значении этого понятия становятся и разные формы т. н. академизма в изобразит. иск-ве; выступая в защиту вечных норм красоты, они нередко активно противоборствуют воспроизведению совр. реальности как «грубой» (например, борьба «академизма» с «передвижничеством» в России).

В 20 в. формалистич. тенденции, встречавшиеся еще у нек-рых представителей раннего символизма (С. Малларме), разрастаются в программы и школы, вроде футуризма, «дадаизма», иных видов «зауми» вплоть до совр. школы «нового романа» во Франции. Так, некогда прогрес. концепция самозащиты иск-ва вырождается в теорию

- 196 -

его самоликвидации. Становясь все более непопулярными, идеи «И. д. и.» в совр. эпоху чаще входят лишь составной частью в эстетич. теории, напр., те, к-рые выступают против крайностей социологизма (Э. Брэдли). Идея «И. д. и.» неожиданно обнаруживается под покровом борьбы с «интуитивизмом» традиционного искусствознания (структуралисты); последние в поэтическом произведении видят преим. совокупность приемов. Мотив «И. д. и.» в его формалистич. варианте просвечивает в концепции Т. С. Элиота об автономной жизни поэтич. слова, во взглядах приверженцев «новой критики» (США) относительно «аутотеличности» поэзии и т. д.

Однако бурж. эстетич. мысль теперь предпочитает более идеологически активные лозунги и теории, чем «И. д. и.» (экзистенциализм в Европе, прагматизм в США и пр.).

В рус. иск-ве лозунги «И. д. и.» стали по-настоящему антиобщественными с 40—50-х гг. 19 в., когда их полемически противопоставили натуральной школе или «гоголевскому направлению». Белинский положил начало борьбе революц. демократии против эстетства. «...Вполне признавая, что искусство прежде всего должно быть искусством, мы тем не менее думаем, что мысль о каком-то чистом, отрешенном искусстве, живущем в своей собственной сфере... есть мысль отвлеченная, мечтательная. Такого искусства никогда и нигде не бывало» (Белинский В. Г., Полн. собр. соч., т. 10, 1956, с. 304). Со 2-й пол. 19 в. наиболее острым предметом спора явились суждения Пушкина о свободе художника, высказанные в стих. «Поэт», «Поэт и толпа», «Поэту» и др. Противники «гоголевского направления» (А. В. Дружинин, С. С. Дудышкин, П. В. Анненков, отчасти «молодые» славянофилы) абсолютизировали отд. лирич. формулы поэта («Не для житейского волненья...» и т. д.), выдавая их за осн. мотив пушкинской эстетики и обходя их конкретно-историч. смысл. Решительно отвергая «И. д. и.», Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов в силу известной метафизичности и полемической односторонности не раскрыли узости эстетской трактовки ряда произв. Пушкина сторонниками теории «артистизма» (см. А. В. Дружинин, Собр. соч., т. 7, СПБ, 1865, с. 214) и обратили свою критику против поэта, признавая его лишь великим мастером формы. Объясняемая суровостью борьбы за передовое обществ. иск-во, эта ошибка, особенно резко сказавшаяся у Д. И. Писарева, на долгое время как бы узаконила одно недоразумение: отождествление собственно программы «И. д. и.», эстетской ее сути с требованием свободы вдохновения, внутр. независимости художника и т. п., а именно это и отстаивал Пушкин. Марксист. лит-ведение, особенно в последние годы, в целом преодолело подобную путаницу. Однако пережитки ее сказываются в том, что в сторонники «И. д. и.» зачисляются, напр., В. Н. Майков, хотя и утверждавший «бессознательность художественной идеи», но защищавший взгляд на связь иск-ва с жизнью; или Ап. Григорьев, обожествлявший худож. деятельность, но считавший ее вернейшим средством познания нар. духа; или даже А. К. Толстой — поэт с ярко выраженной общественно-политич. тенденциозностью, при всем подчеркнутом «эстетизме» его отд. высказываний. Подобная несправедливость в подходе к наследию была особенно сильна в сов. критике 30-х гг.

К т. н. школе «чистого иск-ва» в поэзии 19 в. относят обычно ряд поэтов (А. А. Фет, А. Н. Майков, отчасти Н. Ф. Щербина в «антологических» стихах, и др.), потому что в своей поэзии они сознательно сторонились политич. и гражд. проблематики. Тенденции этой школы в пору обществ. реакции 80-х гг. сказались в поэзии А. Н. Апухтина, А. А. Голенищева-Кутузова, К. М. Фофанова. Но, в отличие от прежней эпохи, подобная поэзия не столько избегала гражданственности, сколько выражала усталость и разочарование, свойственные

- 197 -

умонастроению определ. слоев демократич. интеллигенции; очевидно, она не укладывается в рамки «И. д. и.».

Революц. демократия не только разоблачала социальную реакционность концепции «И. д. и.» в условиях обострения классовой борьбы 50—60-х гг., но одновременно и наметила позитивную мысль о незаменимости иск-ва как особой формы познания. Рожденное потребностями жизни иск-во особым образом осваивает действительность, творчески претворяя ее. Продолжая традицию шестидесятников, Н. К. Михайловский на рубеже веков остро разоблачал мотивы «чистого иск-ва». Крайней резкостью отличалась позиция Л. Н. Толстого, обостренная гневом по отношению к декадентству. Отрицая нравственную пользу подавляющего большинства произв. иск-ва, особенно новейшего, Толстой писал: «Прежде боялись, как бы в число предметов искусства не попали предметы, развращающие людей, и запрещали его всё (речь идет о Платоне. — Ред.). Теперь же только боятся, как бы не лишиться какого-нибудь наслаждения, даваемого искусством, и покровительствуют всякому. И я думаю, что последнее заблуждение гораздо грубее первого и что последствия его гораздо вреднее» («Л. Н. Толстой о литературе», 1955, с. 359).

После поражения революции 1905—07 в лит. школах, возникших вслед за символизмом (эгофутуризм, имажинизм, отчасти акмеизм), идея «И. д. и.» себя в сущности исчерпала на рус. почве. В. Я. Брюсов, А. Белый и особенно А. А. Блок с течением времени все настойчивее утверждали связь поэзии с жизнью об-ва, хотя и ставили иск-во выше любой человеч. деятельности. «Поэзия — только часть целого» (Записные книжки А. Блока, Л., 1930, с. 136); великая рус. лит-ра всегда была «...тесно связана с общественностью, с философией, с публицистикой» (Блок А., Собр. соч., т. 6, 1962, с. 177).

В окончательной дискредитации эстетства велика роль публицистики М. Горького, а также первого в России эстетич. трактата, направленного против «И. д. и.», — лекций Г. В. Плеханова «Искусство и общественная жизнь». Конкретный анализ концепций «чистого иск-ва» — как его позитивных моментов (враждебность эстетич. утилитаризму), так и особенно негативных (равнодушие к социальной борьбе) — дан в ряде работ А. В. Луначарского: «К вопросу об искусстве» (1903), «Диалог об искусстве» (1906) и др.

Требование народности и партийности иск-ва исключает возможность бытования в сов. эстетике концепции «И. д. и.». «Искусство принадлежит народу, — говорил В. И. Ленин. — Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понято этими массами и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников жизни» (цит. по книге: Цеткин К., Воспоминания о Ленине, М., 1959, с. 11).

Лит.: Плеханов Г. В., Искусство и обществ. жизнь, Избр. философ. произв., т. 5, М., 1958; Чернышевский Н. Г., «О поэзии». Соч. Аристотеля..., Полн. собр. соч., т. 2, М., 1949; Дружинин А. В., А. С. Пушкин..., Собр. соч., т. 6, СПБ, 1865; Толстой Л. Н., Что такое искусство?, в сб.: Л. Н. Толстой о литературе, М., 1955; Блок А. А., Без божества, без вдохновенья..., Собр. соч., т. 6, М. — Л., 1962; Гилберт К., Кун Г., История эстетики, пер. с англ., М., 1960; О современной бурж. эстетике. Сб. ст., М., 1963.

В. Д. Сквозников.