- 560 -

ДЕКАБРИ́СТСКАЯ ПОЭ́ЗИЯ — поэтич. творчество представителей рус. дворянской революционности, участников тайных обществ, подготовлявших восстание против царизма в дек. 1825, и ряда идейно близких к ним поэтов. Деятели передового обществ. движения 10—20-х гг. придавали большое значение поэзии как средству выражения своих идей. Мн. декабристы были поэтами: К. Ф. Рылеев, В. Ф. Раевский, В. К. Кюхельбекер, А. А. Бестужев (Марлинский), А. И. Одоевский. Идейная близость к этому движению в той или иной мере сказалась и в творчестве поэтов, непосредственно не входивших в состав тайных обществ (А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, П. А. Вяземский, Н. М. Языков и др.). Будущие поэты-декабристы, как правило, начинали свой творч. путь, усваивая традиции Г. Р. Державина, Н. И. Гнедича, К. Н. Батюшкова. Поэтов-декабристов привлекал «земной» характер их поэзии, пафос личной свободы. Но во 2-й пол. 10-х гг., в условиях зарождения декабрист. движения, идеал личной свободы перерастал в идеал свободы общественной. Мотивировка этого перехода содержится в стих. «Деревня» Пушкина (1819), в послании Раевского «К друзьям» (1822). В стих. «Я не хочу любви твоей» (1824) Рылеев писал:

Любовь никак нейдет на ум,
Увы, моя отчизна страждет;
Душа в волненьи тяжких дум
Теперь одной свободы жаждет.

- 561 -

Выражая революц. идеи первого этапа освободит. движения в России, следуя традициям А. Н. Радищева и близких ему поэтов, Д. п. ставила перед собой задачу быть прежде всего гражд. поэзией. Это требование сформулировано в лит.-теоретич. выступлениях декабристов (статьи Бестужева, Кюхельбекера, Рылеева и др.), а также в программных стихах Кюхельбекера, Рылеева и др. В «Законоположении Союза благоденствия» членам его вменялось в обязанность «убеждать, что сила и прелесть стихотворений не состоит ни в созвучии слов, ни в высокопарности мыслей, ни в непонятности изложения, но в живости писаний, в приличии выражений, а более всего в непритворном изложении чувств высоких и к добру увлекающих» (Избр. соц.-политич. и филос. произв. декабристов, т. 1, 1951, с. 270). На языке декабристов «высокими чувствами» именовались чувства гражданские, революционные. В связи с этим возникало требование нац. самобытности и народности лит-ры. Кюхельбекер писал: «Да создастся для славы России поэзия истинно русская; да будет святая Русь не только в гражданском, но и в нравственном мире первою державой во вселенной! Вера праотцов, нравы отечественные, летописи, песни и сказания народные — лучшие, чистейшие, вернейшие источники для нашей словесности» («Декабристы», сб., 1951, с. 553).

Первоначально декабристы использовали формы уже существовавшей лит-ры, трансформируя их в соответствии со своими задачами. Особенно характерен для них гражданственный пафос классицизма. Вслед за последователем Радищева Н. И. Гнедичем (см. его стих. «Перуанец к гишпанцу», 1805) поэты-декабристы охотно обращались к сатирич. оде: Раевский — «Глас правды» (1815), А. Бестужев — «Подражание первой сатире Буало» (1819), Рылеев — «К временщику» (1820) и «Гражданин» (1825); близок к оде свободный перевод отрывка из «Цинны», осуществленный П. А. Катениным. В этих произв. бичевались тираны и рабская покорность общества; ему противопоставлялся герой, у к-рого «кипит в груди свобода» (Пушкин), к-рый «свободен мыслями хоть скованный судьбой» (А. Бестужев). Декабристы широко использовали и жанр торжеств. оды: Пушкин — «Вольность» (1817), Рылеев — «Гражданское мужество» (1823), «Видение» (1823), Кюхельбекер — «А. П. Ермолову» (1821), «Грибоедову» (1821), «Пророчество» (1822), «Смерть Байрона» (1824) и др. В торжеств. одах прославлялся человек-гражданин, борец за свободу. Благодаря связи с живой политич. действительностью ода в Д. п., как сатирическая, так и торжественная, в значит. мере освобождалась от отвлеченности и высокопарности, хотя и сохраняла условность антич. материала, образы Древнего Рима, нек-рую архаичность языка.

Лит. искания и взгляды декабристов отчетливо выражены и в теоретич. статьях Бестужева, Рылеева, а также Вяземского, О. М. Сомова, излагавших преим. теорию гражд. революц. романтизма. В качестве материала лит-ры предлагалась не столько реальная действительность, сколько мир идеальный: «Поэзия... создает свой условный мир, свое образцовое человечество, и каждый шаг к собственному усовершению открывает ей новый горизонт идеального совершенства» (Бестужев А. А., в кн.: Избр. соц.-политич. и филос. произв. декабристов, т. 1, 1951, с. 483—84). Поэтому особое значение придавалось воображению и вымыслу. На первое место выдвигалось создание положит. героев, «превосходящих природу земную», т. к. сейчас «...нужнее чрезмерить величие человека, нежели унижать его...» (Гнедич Н. И., в кн.: «Русская литература XIX в.», вып. 1, Х., 1959, с. 133). Политич. накал Д. п., ее устремленность к идеальному обусловливали ее эмоциональность, экспрессивность. Кюхельбекер писал: «Дадим волю чувству, которого мы не лишены, но которого стыдимся, благодаря привитым нам правилам

- 562 -

французской поэтики, сплошь составленным из приличий, жеманства и принуждения...» («Декабристы», сб., 1951, с. 555). Для поэтов-декабристов, начинавших свою поэтич. деятельность со следования прежде всего Батюшкову, была естественной трансформация привычных для него жанров в новые, более соответствующие преследуемым целям. Для них характерно превращение интимно-дружеских посланий в политические, застольных песен — в политич. гимны. Политич. послания находим у Пушкина — «К Чаадаеву» (1818), «К Н. Я. Плюсковой» (1818), «К Гнедичу» (1821), «В. Ф. Раевскому» (1822), «Послание цензору» (1822) и др.; у Кюхельбекера — «К Пушкину» (1818), «К Вяземскому» (1823); у Раевского — «К друзьям» (1822); у Рылеева — «Бестужеву» (1825), «Вере Николаевне Столыпиной» (1825) и др. Своеобразными политич. гимнами были стихи Катенина («Отечество наше страдает...», 1816—20), Языкова («Мы любим шумные пиры», 1823, «Новгородская песнь», 1825) и др. В посланиях и гимнах звучал «отважный голос упованья» «сынов возвышенной свободы», раскрывался «пламенный ум» и «чистейший жар в груди» тех, кто обладал «вечно пламенной душой», воспевалась преданность борьбе за свободу. В песне Языкова «Мы любим шумные пиры» пирующие восклицают:

Здесь нет ни скиптра, ни оков,
Мы все равны, мы все свободны,
Наш ум — не раб чужих умов,
И чувства наши благородны.

Примечательная попытка найти лит. формы, понятные народу, — агитац. песни Рылеева и Бестужева. Обращенные к солдатам, содержавшие фольклорные мотивы и носившие сатирич. характер, они противостояли песням сентиментально-романтич. направления (Н. М. Карамзин, И. И. Дмитриев, Нелединский-Мелецкий и др.). Среди произв. Д. п. были стихи, вызванные к жизни нац.-освободит. борьбой в Сербии, Греции, Испании, Италии. Таковы: «Дочери Карагеоргия» (1820) и «Эллеферия» (1821) Пушкина, «Греческая песнь» (1821), «К Ахатесу» (1821) Кюхельбекера, «Греция» (1821—22) Сомова, перевод «Военного гимна греков» Риеги, осуществленный Гнедичем (1821), его же сб. «Простонародных песен нынешних греков» (1825), а также произв., посвященные нац.-освободит. борьбе в прошлом России: «Прости, Отечество» (1818—25) Грибоедова, «Песнь барда во время владычества татар в России» (1823), «Баян к русскому воину» (1823) Языкова и др. Декабристы охотно обращались и к библейским темам. Таковы «Давид» (1821—23) Грибоедова, «К богу» (1824) Кюхельбекера, сб. Ф. Глинки «Опыты священной поэзии» (1826).

С нач. 20-х гг. Д. п. осложнилась новыми мотивами, в к-рых отразились противоречия декабрист. движения. Все чаще стали звучать сетования на обществ. пассивность, горестные раздумья об исходе начатой борьбы. Противоречие между свободолюбивыми идеалами и обществ. пассивностью привело нек-рых поэтов к капитуляции перед господствовавшими порядками: «Столетья грозно протекут И не пробудится Россия», — писал Языков (1821). Позднее он отрекся от своих декабрист. взглядов. Сходной была эволюция Давыдова и Вяземского. В то же время понимание обреченности своего героя не снимало у наиболее последовательных декабристов идею о необходимости борьбы и даже усиливало активный революц. романтизм этой группы поэтов: «Греческая песнь» Кюхельбекера (1821), «Исповедь Наливайки» Рылеева (1825). Героя Рылеева не колеблет сознание собственной обреченности:

Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, —
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?

- 563 -

Хотя в Д. п. преобладали лирич. жанры, однако декабристы стремились и к эпич. изображению героя в жанре романтич. лиро-эпич. поэмы. Предыстория декабрист. поэмы начинается с баллад Катенина («Наташа», 1814, «Убийца», 1815, «Леший», 1815, «Ольга», 1816), полемически противостоявших балладам Жуковского. Затем появились поэмы, отвечавшие декабрист. требованию героич. лит-ры. Такое значение имел перевод Гнедичем «Илиады» (1807—29, изд. 1829). Первой оригинальной поэмой, предшествовавшей декабрист. произв. большой формы, была поэма Катенина «Мстислав Мстиславич» (1819), продолжавшая традицию «Песен, петых на состязаниях в честь древним славянским божествам» Радищева. Развивая замысел Катенина, Рылеев в своих думах и поэмах вместе с тем опирался на опыт «южных поэм» Пушкина и через них на творч. опыт Байрона; «южные поэмы» высоко оценивались деятелями тайных обществ. Близость этих поэм к декабрист. идеологии заключалась в пафосе свободы, романтически утверждавшемся Пушкиным. «Южные поэмы» отчетливо выявили особое течение внутри декабрист. романтизма, представленное также вольнолюбивыми стихами Пушкина, Вяземского и др., теоретич. суждениями Вяземского, Сомова; оно отличалось преим. психологич. содержанием, в отличие от открытой политич. направленности осн. группы поэтов-декабристов. Наиболее последовательно осуществлена лит. программа декабристов в 25 «Думах» (1821—23) Рылеева и его поэмах («Войнаровский», 1823—25, «Наливайко», 1824—25, отрывки из поэм «Гайдамак», «Палей», «Партизаны», 1825, изд. 1827). «Думы» Рылеева, при нек-рой зависимости их от оды классицизма, нар. укр. «дум», «Исторических песен» польского поэта Ю. Немцевича, от поэм Пушкина и Байрона, явились оригинальным романтич. жанром, найденным Рылеевым. Цель этих «дум» и поэм Рылеев характеризует, цитируя Немцевича: «Напомнить юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории, сдружить любовь к отечеству с первыми впечатлениями памяти — вот верный способ для привития народу сильной привязанности к родине» (Полн. собр. соч., 1934, с. 120). Их пафос — революц. патриотизм. В рамках романтизма Рылеев не смог соблюсти подлинного историзма; все его герои соответствуют лишь его представлению о желаемом. Для них характерна трактовка единства интересов личности и общества на основе жертвенной борьбы личности за свободу Отчизны. Произв. Рылеева послужили образцами для многих гражд. поэм, написанных после 1825: «Андрей, князь Переяславский» (1828) А. Бестужева, «Карелия» (1830) и «Дева Карельских лесов» (1832) Ф. Глинки, «Зоровавель» (1831) Кюхельбекера, «Василько» А. Одоевского, «Одичалый» Г. Батенькова и др. Сильная личность в поэмах М. Ю. Лермонтова также несет следы творч. переосмысления героев Рылеева в новых условиях 30-х гг.

Романтич. характер декабрист. лит-ры, обусловив преимущественное развитие стихотв. жанров, определил незначительность декабрист. прозы. Однако необходимость развития прозы, в первую очередь публицистической, неоднократно подчеркивали Гнедич, Н. И. Тургенев, Вяземский, Рылеев. Озабочены были они и отсутствием худож. прозы (А. Бестужев). К худож. прозе декабристов можно отнести повесть «Зиновий Богдан Хмельницкий, или Освобожденная Малороссия» (1819) Ф. Глинки, «Землю обетованную», «Адо» (1824) Кюхельбекера. Наиболее же характерны написанные до восстания 1825 повести А. Бестужева. Их значение отмечал В. Г. Белинский, даже в то время, когда, борясь за реализм, развенчивал романы Бестужева 30-х гг. Наряду с обычной для декабрист. лит-ры тематикой («Роман и Ольга», 1823, — из истории

- 564 -

«вольного Новгорода») повести Бестужева черпают материал из жизни ср.-век. Ливонии («Замок Венден», 1823, «Ревельский турнир», 1825, и др.) и совр. светского общества («Вечер на бивуаке», 1823, «Ночь на корабле», 1823, «Изменник», 1825). В центре его повестей — человек сильной воли, глубоких чувств, противопоставленный обществу.

В недрах декабрист. лит-ры, в осн. романтической, возникли и первые произв. реалистич. лит-ры. Их появление было связано с необходимостью осознания и преодоления противоречий декабрист. движения. Борьба с обществ. пассивностью привела к усилению сатирич. лит-ры. Комедия Грибоедова «Горе от ума» (1820—24), хотя и сохранила следы зависимости от классицизма, но явилась глубоко реалистич. произв., свободным от дидактики. Исторически объективный анализ гражд. пассивности привел Пушкина к преодолению романтич. субъективизма, что сказалось уже в «Цыганах» (1824) и выявилось в «Евгении Онегине» (1823—31). В работе над «Евгением Онегиным» и «Борисом Годуновым» Пушкин вышел за пределы декабрист. лит-ры и положил начало развитию реализма в рус. лит-ре.

Д. п. явилась первым этапом в развитии рус. революц. гражд. поэзии. Ее традиции были продолжены наиболее последовательно в творчестве рус. революц. демократов в сер. 19 в.

Лит.: Декабристы. Поэзия, драматургия, проза, публицистика, лит. критика. Составл., предисл., биографич. очерки, коммент. Вл. Орлова, М. — Л., 1951; Декабристы и их время. Материалы и сообщения, под ред. М. П. Алексеева и Б. С. Мейлаха, М. — Л., 1951; Поэты нач. XIX в., вступ. ст. Ю. Лотмана, Л., 1961; Поэты 1820—1830-х гг., вступ. ст. Л. Гинзбург, Л., 1961; Избр. социально-политич. и филос. произв. декабристов, т. 1—3, [М.], 1951; Гуковский Г. А., Пушкин и рус. романтики, Саратов, 1946; Базанов В. Г., Очерки декабрист. лит-ры. Публицистика. Проза. Критика, М., 1953; его же, Очерки декабрист. лит-ры. Поэзия, М. — Л., 1961; Оксман Ю. Г., Из истории агитационно-пропагандистской лит-ры двадцатых годов XIX в., в сб.: Очерки из истории движения декабристов, М., 1954; Лит. наследство, т. 59, 60 (кн. 1—2), М., 1954—56; Соколов А. Н., Очерки по истории рус. поэмы XVIII и первой пол. XIX в., М., 1955; Мейлах Б., Лит.-эстетич. программа декабристов, в его кн.: Вопросы лит-ры и эстетики, Л., 1958; Зельдович М. Г. и Лившиц Л. Я. [сост.], Рус. лит-ра XIX в. Хрестоматия критич. материалов, в. 1 — Лит. движение первой четв. века, Х., 1959; Ченцов Н. М., Восстание декабристов. Библиография, М. — Л., 1929; Движение декабристов. Указатель лит-ры 1928—1959. Сост. Р. Г. Эймонтова, М., 1960.

У. Р. Фохт.