- 470 -

ГЮГО́ (Hugo), Виктор Мари (26.II.1802, Безансон, — 22.V.1885, Париж) — франц. писатель. Чл. Франц. академии (с 1841). Сын офицера франц. революц. армии, дослужившегося при Наполеоне до чина генерала. Мать Г. была роялисткой; расставшись с мужем, она воспитывала

- 471 -

сына в духе преданности легитимной монархии. Г. учился в лицее св. Людовика. Еще на школьной скамье получал награды на лит. конкурсах за оды, выдержанные в стиле классицизма. Г. сотрудничал в органе реакц. романтиков «La Muse française» («Французская муза», 1823—24). Первый поэтич. сб. Г. «Оды и разные стихотворения» («Les odes et poésies diverses», 1822), в к-ром он воспевал контрреволюц. Вандею и династию Бурбонов, принес ему милость Людовика XVIII. Отмеченные влиянием Ф. Шатобриана, «Оды» в то же время продолжали традиции классицистич. поэзии 18 в. Г. оставался во власти монархич. идей и в первых романах — «Ган Исландец» («Han d’Islande», 1823, рус. пер. 1833), написанном в духе модных тогда романов «тайн и ужасов», и «Бюг Жаргаль» («Bug Jargal», 1826, рус. пер. 1887). Однако в этих незрелых произв., изобилующих мелодраматич. эффектами, уже проявились черты, характерные для будущего писателя-демократа. Г. с симпатией рисовал образы норв. крестьян, рыбаков, рудокопов («Ган Исландец»), окружал героич. ореолом вождя восставших негров («Бюг Жаргаль»).

Новый период творч. развития Г. начался со 2-й пол. 20-х гг., когда в обстановке приближавшейся июльской революции росло и ширилось нар. движение против монархии Бурбонов. Г. порвал с роялистскими воззрениями молодости и сблизился с либерально-демократич. оппозицией. Он объявил войну эпигонскому классицизму, в ту пору измельчавшему, ставшему лит. выражением реакции. В стихах 1825—1828, опубл. в сб. «Восточные мотивы» («Les orientales», 1829, рус. пер. 1914), Г. обратился к Востоку, к которому его влекла не только живописная экзотика, излюбленная романтиками, но и сочувствие национально-освободительной борьбе греков против турок. Г. прославлял греческих борцов за независимость («Головы в серале», «Канарис»), обличал зверства поработителей народа («Взятый город», «Дитя»). Новое содержание требовало новой, более свободной формы. В противовес классическому александрийскому стиху с неподвижной цезурой Г. создавал разнообразные гибкие ритмы, изобретал сложные рифмы, оригинальную строфику.

Позиции классицизма были самыми прочными в области драмы, поэтому ареной борьбы между романтиками и сторонниками классицизма стал театр. Г. написал драму «Кромвель» («Cromwell», 1827, рус. пер. 1915), в центре к-рой — вождь англ. бурж. революции. Важную роль сыграла, однако, не драма, а «Предисловие» к ней, ставшее эстетич. манифестом демократически настроенных романтиков, в к-ром Г. защищал принципы новой романтич. драматургии. Догматам и условностям классицизма, тирании «правил», сковывающих воображение и волю художника, Г. противопоставлял полную свободу драматургич. творчества, отвергал и пресловутые «единства» и омертвевшую традицию разделения жанров. Строгому отделению трагедии от комедии, свойственному классицизму, Г. противопоставлял драму У. Шекспира, в к-рой видел воплощение действительности с ее контрастами трагического и комического, красоты и безобразия, возвышенного и низменного. В романтич. духе истолковав Шекспира и отрицая аристократич. иерархию классицизма, разрешавшего в т. н. высоких жанрах выводить на сцену в качестве гл. героев только носителей гос. власти, королей и принцев, Г. боролся за демократизацию иск-ва. Он призывал отказаться от той обрисовки персонажа,

- 472 -

при к-рой характер определяется одной неизменной чертой. Теория гротеска, к-рую развивал Г., носила идеалистич. характер, однако в ней проявлялось стремление отразить жизнь шире и полнее, чем это допускала старая классич. школа 17—18 вв. Наконец, в противоположность классицистам, изображавшим человека вне истории и вне национальности, Г. требовал соблюдения «местного колорита» и историч. конкретности. При всем этом требование «правды» в иск-ве у Г. было условным. Отталкиваясь от прозы будничной жизни, художник, по мысли Г., должен романтизировать действительность с помощью воображения. Историч. правде Г. противопоставлял «правду-справедливость».

Худож. воплощением принципов романтич. метода Г. была его драматургия. Настоящим триумфом Г. стала постановка «Эрнани» («Hernani», рус. пер. 1830). Появившаяся на сцене в февр. 1830, в самый канун революции, эта драма послужила сигналом для знаменитой «битвы романтиков с классиками», завершившейся победой новой школы. Герой пьесы — благородный разбойник, объявленный королем вне закона. Его образ воспринимался как живое воплощение передовых идей. Позднее Г. в предисл. к печатному изданию «Эрнани» писал: «...литературная свобода — дочь свободы политической» (Собр соч., т. 3, М., 1953, с. 170). В своих драмах Г. смело вывел на сцену новых героев — бесправных, отверженных деспотич. законами и лицемерным обществом, великодушных и благородных. Куртизанка силой своей любви возвышается до подвига («Марион Делорм» — «Marion de Lorme», пост. 1831, рус. пер. 1873); жалкий шут Трибуле становится грозным мстителем за честь дочери и разоблачителем всесильного короля Франции («Король забавляется» — «Le roi s’amuse», 1832, рус. пер. 1887); лакей, ставший благодаря придворной интриге министром, клеймит окружающих его грандов за преступления перед народом («Рюи Блаз» — «Ruy Blas», 1838, рус. пер. 1868). Все драмы Г. написаны на историч. сюжеты, но, несмотря на тщательно воспроизведенный «местный колорит», история играла в них лишь подсобную роль театр. фона. Зато драмы Г., проникнутые бунтарским пафосом, были остро злободневны в передаче настроения широких масс в момент революц. потрясений.

«Собор Парижской богоматери»
(Москва, 1937). Илл. А. В. Бехтеева.

Г. горячо откликнулся на события июльской революции 1830. В поэме «К молодой Франции» (авг. 1830) он прославлял участников революции, в стих. «Гимн» (1831, рус. пер. 1914) оплакивал героев, сложивших голову на июльских баррикадах. В атмосфере нар. подъема, сломившего власть дворянской монархии Бурбонов, был написан и первый значит. роман Г. «Собор Парижской богоматери» («Notre Dame de Paris», 1831, рус. пер. 1862), воскрешающий жизнь Парижа 15 в. Обращение к средним векам было характерно и для консервативно настроенных романтиков, но прогрессивные обществ. взгляды Г. сказались в яркой антифеод. направленности романа. Созданный под живым впечатлением июльской революции роман пронизан новой для Г. антиклерик. тенденцией. Мертвящие силы средневековья показаны в столкновении с живыми нар. силами. Сумрачный образ собора выступает

- 473 -

в романе как страшный символ католицизма, веками подавлявшего человека. Демократич. симпатии Г. проявились в том, что морально чистых людей он находит только в низах ср.-век. общества: в Эсмеральде, любимице бедняков, к-рым она дарит радость своими танцами, в несчастном подкидыше, звонаре Квазимодо, сохранившем в изуродованном теле возвышенную душу. Г. мастерски передает жизнь и настроение нар. массы — подлинного героя романа.

В 30-е гг. появились лирич. сб-ки Г., отличающиеся большим тематич. и стилистич. разнообразием: «Осенние листья» («Les feuilles d’automne», 1831, рус. пер. 1832), «Песни сумерек» («Les chants du crépuscule», 1835, рус. пер. 1837), «Внутренние голоса» («Les voix intérieures», 1837, рус. пер. 1838). Оппозиц. отношение Г. к правлению Луи Филиппа, отразившееся в его романтич. драмах 30-х гг., нашло выражение и в рассказе «Клод Ге» («Claude Gueux», 1834, рус. пер. 1867). В нем Г. продолжал борьбу против смертной казни, начатую им еще в 1828, когда он опубл. психологич. этюд «Последний день приговоренного к смерти» (рус. пер. 1829). Но если протест Г. раньше носил отвлеченно гуманистич. характер, то теперь он выступил против либеральной парламентской системы бурж. монархии. Г. обвинил общество в том, что оно отнимает у бедняка кусок хлеба и толкает его на преступления. Но Г. был непоследователен. Временный спад революц. движения в 30—40-е гг. привел к тому, что демократич. чутье изменило писателю; он пошел на примирение с Июльской монархией. В 1841 его избрали в члены Франц. академии. В предисл. к поэтич. сб. «Лучи и тени» («Les rayons et les ombres», 1840, рус. пер. 1841), где осн. место занимает интимная лирика, Г. заявлял, что место поэта — в стороне от обществ. борьбы. Опубл. в 1843 драма «Бургграфы» («Les Burgraves») из жизни трех поколений враждующих между собой нем. феодалов оказалась неудачной. После провала этой драмы на сцене Г. неск. лет ничего не писал.

«Лукреция Борджиа» (Париж,
1833). Шмуцтитул С. Нантейля.

Бурж. революция 1848 вывела писателя на широкую дорогу обществ.-политич. борьбы. Он стал в ряды защитников республики. Когда Луи Бонапарт 2.XII.1851 совершил гос. переворот и превратил республику во Вторую империю, Г. мужественно разоблачал захватчика в печати и с трибуны Нац. собрания. Вынужденный отправиться в изгнание, Г. переехал в Брюссель. Когда его выслали оттуда по требованию Наполеона III, он поселился на островах в проливе Ла-Манш, во владениях Англии (Джерси — с 1852, Гернси — с 1855). В 1852 Г. написал книгу, разоблачающую авантюру Наполеона III, — «История одного преступления» («Histoire d’un crime», v. 1—2, 1877—78, рус. пер. 1878), и политич. памфлет «Наполеон Малый» («Napoléon le Petit», рус. пер. 1902), в к-ром обнаружил всю силу своего сатирич. таланта. Однако, не поняв классовой подоплеки декабрьского переворота, Г. усматривал его причину лишь в злой воле узурпатора. «Виктор Гюго, — писал К. Маркс, — ограничивается

- 474 -

едкими и остроумными выпадами против ответственного издателя государственного переворота. Самое событие изображается у него, как гром среди ясного неба. Он видит в нем лишь акт насилия со стороны отдельной личности. Он не замечает, что изображает эту личность великой вместо малой, приписывая ей беспримерную во всемирной истории мощь личной инициативы» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 16, с. 375). Сб. политич. стихов «Возмездия» («Les châtiments», 1853, полн. рус. пер. 1953), проникнутых пафосом возмущения против Наполеона III и преступной клики, на к-рую он опирался, против буржуазии, предавшей интересы демократии, положил начало новому этапу творчества Г. как поэта. Эти бичующие стихи стали вершиной франц. гражд. лирики 19 в. и позднее оказали влияние на парижских коммунаров. Стиль ораторско-декламац. речи сочетался в них со стилем простонародно-разговорным. В воспоминаниях о В. И. Ленине Н. К. Крупская писала: «...Ильич охотно читал стихи Виктора Гюго „Châtiments“, посвященные революции 1848 года, которые в свое время писались Гюго в изгнании и тайно ввозились во Францию. В этих стихах много какой-то наивной напыщенности, но чувствуется в них все же веяние революции» («О Ленине», 1960, с. 71).

В изгнании Г. следил за освободит. движением разных народов. В 1859 он пытался спасти от амер. суда приговоренного к смертной казни борца за освобождение негров от рабства Дж. Брауна. В 1861 Г. в открытом письме протестовал против колониальной политики Англии и Франции в Китае. Он выступал в защиту жителей Крита, поднявших знамя восстания против тур. ига. Когда же остров Куба поднялся против угнетавшей его Испании, Г. писал (1870): «Я буду говорить в защиту Кубы, как говорил в защиту Крита. Ни одна нация не имеет права наложить руку на другую нацию... Ни один народ не может владеть другим народом, так же как ни один человек не может владеть другим человеком» (Собр. соч., т. 15, М., 1956, с. 446). В годы изгнания завязалось близкое знакомство Г. с А. И. Герценом. В 1863, в дни подавления царскими войсками польского нац.-освободит. движения, Г. по просьбе Герцена поместил в «Колоколе» обращение к рус. солдатам и офицерам, призывая их не выступать против народа, борющегося за независимость. Обществ. активность Г., создавшая ему огромную популярность среди простых людей мн. стран, проявилась и в его борьбе за мир против войны. В 1849 он председательствовал на 1-м междунар. конгрессе «друзей мира» в Париже. Будучи политич. изгнанником, он предпринял в 1869 путешествие в Лозанну, чтобы принять участие во 2-м конгрессе «друзей мира», где его снова избрали председателем.

Девятнадцать лет, проведенных в изгнании, были годами расцвета творчества Г. В период безвременья Второй империи его вера в народ, его любовь к людям, страстное желание бороться с обществ. злом и несправедливостью привлекали к писателю симпатии всего мира. В романе «Отверженные» («Les misérables», 1862, рус. пер. 1862) Г. изобразил жизнь различных классов франц. общества — от падения Наполеона при Ватерлоо до подавления париж. восстания против Июльской монархии в июне 1832. Если раньше Г. бичевал буржуазию за измену респ. идеалам, то теперь он уже разоблачал социальные основы бурж. общества. Рассказывая о судьбе своих героев — безработного, попавшего на каторгу за кражу булки для голодных детей, и молодой швеи, вынужденной продавать себя, чтобы спасти своего ребенка, Г. показал, что преступления и нищета являются неизбежным порождением капитализма. Нарастание обличит. пафоса против буржуазии сопровождалось у Г. оформлением своеобразного сентиментально-филантропич.

- 475 -

идеала, сложившегося у него еще в 30-е гг. под влиянием утопич. социализма А. К. Сен-Симона, а также христ. социализма Ф. Р. Ламенне и П. Леру. Осуждая бурж. хищничество, Г. вместе с тем проповедовал моральное самоусовершенствование и всеобщее примирение классов, что говорит о его беспомощности в разрешении социальных проблем. Однако правдивые картины жизни и страданий народа свидетельствуют о реалистич. тенденциях в творчестве Г. Утопич. проповеди писателя противоречат лучшие страницы романа, овеянные духом революции, рисующие мужеств. и стойкую борьбу франц. демократии на баррикадах 1832. С восхищением изображал Г. респ. героев, тех, о к-рых Ф. Энгельс сказал, что они тогда действительно были представителями народных масс. Обаятельный, подлинно национальный образ Гавроша, задорного парижского мальчугана, к-рый подносит патроны бойцам баррикад и погибает с песенкой на устах, стал выражением революц. духа французского народа, его бесстрашия и жизнерадостности. В центре романа «Труженики моря» («Les travailleurs de la mer», 1866, рус. пер. 1866) — борьба человека со стихиями природы. Возвеличивая рыбака, к-рый совершил подвиг и спас потерпевшее крушение судно, Г. сравнивает его с Прометеем. Героизация труда простых людей придает роману большой социальный смысл, несмотря на громко звучащий в нем мотив христ. самоотречения. В романе «Человек, который смеется» («L’homme qui rit», 1869, рус. пер. 1869) Г., описывая жизнь Англии конца 17 — нач. 18 вв., изобличал произвол монархии и жестокость англ. аристократии, сохранившей варварские ср.-век. феод. традиции. Осн. композиц.-худож. приемы — романтич. антитеза и гротеск — служат Г. для того, чтобы противопоставить моральной испорченности аристократии высокие нравств. качества народа. Выдвигая на первый план поэтику контрастов, Г. исходил из идеалистич. представления об истории человечества, как об «извечной» борьбе темных и светлых начал. В изгнании вышел и двухтомный поэтич. сб. «Созерцания» («Les contemplations», 1856), создававшийся на протяжении 25 лет. Это как бы лирич. дневник поэта, запечатлевший важнейшие события его душевной жизни, скорбные и радостные воспоминания, размышления о людях и природе. В этом сб., являющемся вершиной поэзии Г., нашли место самые разнообразные формы франц. лирики, использованы богатства франц. языка. Трактат «Уильям Шекспир» («William Shakespeare», 1864), написанный также в изгнании, принадлежит к числу наиболее талантливых книг о творчестве англ. драматурга.

«Труженики моря» (Париж, 1877). Илл. Д. Вьержа.

Г. вернулся на родину в 1870 после падения Наполеона III, когда прусские войска уже подступали к Парижу. Оставшись зимой 1870—71 в осажденном пруссаками городе, он обращался к парижанам с речами, писал патриотич. воззвания, записался в Нац. гвардию. На события франко-прусской войны и Парижской Коммуны 1871 Г. отозвался сб. стихов «Грозный год» («L’année terrible», 1872). Г. не смог постигнуть всемирно-историч.

- 476 -

значения Парижской Коммуны. Но в дни кровавой расправы буржуазии с коммунарами он протестовал против версальских палачей; защищая коммунаров, он предложил им убежище в своем доме в Брюсселе.

В своем последнем историч. романе «Девяносто третий год» («Quatre-vingt-treize», 1874, рус. пер. 1874) Г. создал полную драматизма картину борьбы якобинской республики против вандейского восстания. С горячим сочувствием рисуя образы деятелей революции — от вождей до ее рядовых солдат, — Г. показал, что истинными патриотами были только представители революц. народа. В романе, написанном в приподнятом стиле трибунов франц. революции, великолепно передана атмосфера героизма той эпохи. Но противоречия мировоззрения Г. сказались и здесь. Абстрактно противопоставляя понятию революц. насилия идею «милосердия», Г. стал на сторону последней, подменяя классовые категории этическими. Из произв. Г., написанных в глубокой старости, большой интерес представляет поэтич. сб. «Искусство быть дедом» («L’art d’être grand’père», 1877). Г. успешно выступал в защиту рус. революционеров — против выдачи Л. Гартмана рус. пр-ву (1880), против казни Геси Гельфман (1881). В 1883 появилась 3-я серия «Легенды веков» («La légende des siècles»; 1-я — 1859, 2-я — 1877) — монумент. лиро-эпич. собрания историч. преданий и легенд, в к-рых Г. воскрешает библейские, античные и ср.-век. образы. Стремясь дать картину постепенного развития человечества, Г. рисовал его как неодолимое движение от мрака к свету. Метафизич. концепция истории не мешала ему видеть нар. основу жизни наций. В «Легенде веков» сильно звучит тираноборч. тема.

Совр. прогрессивные франц. Писатели сделали имя Г. своим знаменем в борьбе с безыдейностью бурж. лит-ры.

Творчество Г. нашло широкое отражение в муз. иск-ве. Итал. композитор Дж. Верди создал на сюжет драмы «Эрнани» одноим. оперу (пост. 1844), на сюжет драмы «Король забавляется» — оперу «Риголетто» (пост. 1851). По роману «Собор Парижской богоматери» Г. написал оперное либретто «Эсмеральда», сюжет к-рого вдохновил мн. композиторов, в т. ч. А. С. Даргомыжского; его опера «Эсмеральда» пост. в 1847. Итал. композитор Ц. Пуни написал балет «Эсмеральда» (1844).

Произв. Г. прочно вошли в духовную жизнь России. Г. горячо любили поэты-декабристы А. А. Бестужев (Марлинский) и В. К. Кюхельбекер; переводили А. И. Полежаев, поэты-петрашевцы (С. Ф. Дуров и др.). Представители революц.-демократич. критики в лице А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, М. Е. Салтыкова-Щедрина высоко ценили идейность писателя, его демократич. симпатии и защиту им угнетенных, в то же время отмечая слабые стороны его творчества. Л. Н. Толстой в трактате «Что такое искусство», подвергнув сокрушит. критике эстетскую поэзию декадентов, противопоставил им среди других поэтов Г. «Это один из самых близких мне писателей», — говорил о нем Толстой («Лит. наследство», 1939, № 37—38, с. 532). М. Горький в ст. «Поль Верлен и декаденты» говорит о Г. как о хранителе демократич. традиций франц. лит-ры 19 в., противостоящей бурж. декадентам. «Твой сын Гюго, — писал он, обращаясь к Франции, — один из крупнейших алмазов венца твоей славы...» (Собр. соч., т. 7, 1950, с. 70). Стихи Г. на рус. яз. переводили П. Вейнберг, Н. Курочкин, Л. Мей, А. Плещеев, В. Брюсов, П. Антокольский, Арго, А. Ахматова, А. Гатов, В. Дынник, В. Левик, М. Лозинский, Л. Мартынов, Е. Полонская, Вс. Рождественский, Г. Шенгели, Т. Щепкина-Куперник.

Соч.: Œuvres complètes, v. 1—30, P., 1889—93; Œuvres complètes, v. 1—48, P., 1904—38; в рус. пер. — Иллюстрированное

- 477 -

собр. соч., под ред. П. Вейнберга и И. Лучицкого, т. 1—19, 21—23, К., [1903—04]; Собр. соч., т. 1—15, М., 1953—56; Избр. произв., т. 1—2, М. — Л., 1952.

<Илл. см. на вклейке между стр. 472—473.>

Лит.: Алексеев М. П., В. Гюго и его рус. знакомства..., «Лит. наследство», М., 1937, № 31—32; Арагон Л., Гюго — поэт-реалист, Собр. соч., т. 10, М., 1961; Бонт Ф., Рыцарь мира, пер. с франц., М., 1953; Гюго А., Гюго и его время, пер. с франц., М., 1890; Данилин Ю. И., В. Гюго и франц. революц. движение XIX в., М., 1952; Декс П., Семь веков романа, М., 1962; Заборов П. Р., В. Гюго в Испании (драма «Эрнани, или Кастильская честь»), в кн.: Проблемы междунар. лит. связей, Л., 1962; История франц. лит-ры, т. 2, М., 1956; Лафарг П., Легенда о В. Гюго, в его сб.: Лит.-критич. статьи, М., 1936; Луначарский А. В., В. Гюго. Творч. путь писателя, М., 1931; Муравьева Н., Гюго, М., 1961; Николаев В. Н., В. Гюго. Критико-биографич. очерк, 2 изд., М., 1955; Паевская А. Н., В. Гюго, его жизнь и лит. деятельность, СПБ, 1890; Попова О. Н., В. Гюго, поэт и гражданин, СПБ, 1902; Реизов Б. Г., Гюго, в его кн.: Франц. историч. роман в эпоху романтизма, Л., 1958; его же, Гюго публицист (Памфлеты против Наполеона III), «Изв. АН СССР. ОЛЯ», 1956, т. 15, в. 5; Роллан Р., Старый Орфей, Собр. соч., т. 14, М., 1958; Соколова Т. В., Драма В. Гюго «Бургграфы», в кн.: Проблемы междунар. лит. связей, Л., 1962; Трескунов М. С., В. Гюго. Очерк творчества, 2 доп. изд., М., 1961; Фемилиди А. М., В. Гюго, его лит. эпоха, жизнь, труды, мысли, 2 изд., О., 1911; Audiat P., Ainsi vecu V. Hugo, P., 1947; Barbou A., La vie de V. Hugo, P., 1886; Berret P., V. Hugo, P., 1927; Bertault J., V. Hugo, P., 1910; Cachin M., V. Hugo de 1848 à 1851, «La Pensée», 1952, № 41; Escholier R., V. Hugo, cet inconnu, P., 1951; Foucher P., Souvenirs, P., 1959; Gregh F., V. Hugo..., P., 1954; Maurois A., Olimpio ou la vie de V. Hugo, P., 1954; Perche L., V. Hugo, P., 1952.

Библиографич. изд.: Брук Е. Ф. и Паевская А. В., В. Гюго, 1802—1885. Памятка читателю, М., 1952; Морщинер М. С. и Пожарский Н. И., Библиография рус. переводов произв. В. Гюго, М., 1953; Dubois P., Biobibliographie de V. Hugo de 1802 à 1825, P., 1913; Rudwin M., Bibliographie de V. Hugo, P., 1926; Maturité de V. Hugo (1828—1848). Mai — Juillet 1953, P., 1953.

М. Н. Черневич.