- 936 -
ПОЭ́ТИКА (от греч. ποιητική — поэтическое искусство) — наука о строении лит. произведений и системе эстетич. средств, в них используемых. Состоит из общей П., исследующей худож. средства и законы построения любого произведения; описательной П., занимающейся описанием структуры конкретных произведений отд. авторов или целых периодов, и исторической П., изучающей
- 937 -
развитие лит.-худож. средств. При более широком понимании П. совпадает с теорией лит-ры, при более узком — с исследованием поэтич. языка, или худож. речи (см. Стилистика).
Общая П. исследует возможные способы худож. воплощения замысла писателя и законы сочетания различных способов в зависимости от жанра, вида литературного и рода литературного. Осн. проблемой общей и описат. П. является установление соотношений между замыслом (см. Идея художественная) и совокупностью худож. средств, используемых в произведении. Худож. средства могут быть классифицированы по различным уровням, располагающимся между замыслом (представляющим собой высший уровень) и конечным его воплощением в словесной ткани. Низшие уровни непосредственно связаны с языковым материалом худож. произв. и в своей совокупности могут быть названы поэтич. языком или худож. речью.
Поэтич. речь характеризуется отличающими ее от др. функциональных видов речи (речевых жанров) особенностями звуковой организации (в частности, звуковой инструментовкой — аллитерацией, ассонансом, рифмой и т. д.), ритма (наличествующего в любом лит. произв. в отличие от метра, свойственного лишь стихам), синтаксиса и словаря. Благодаря наличию в общенар. языке различных способов выражения одной и той же мысли, определяющих синонимию (в широком смысле) языка, в поэтич. речи могут быть отобраны те, к-рые отвечают замыслу данного произведения и соответствующим ограничениям, налагаемым художественной формой. Напр., в нек-рых рус. стихотворениях специально подобраны слова с плавным р или л; см. у Б. Пастернака (в сочетании с гласными о́ и а):
И это ли про́иски Мэри-арфистки,
Что ро́ка игро́ю ей по́д руки лёг
И арфой шумит ураган аравийский,
Бессмертья, быть мо́жет, последний зало́г.(«Лето»)
Применительно к ритму соотношение между общенар. и поэтич. языком исследовано статистически, в частности путем построения теоретич. (расчетной) схемы рус. четырехстопного ямба, исходящей из частот разных ритмич. типов слов в рус. языке (см. Стиховедение). Ритм свободного стиха и мн. произведений худож. прозы определяется чередованием синтаксических (а не звуковых, как в метрич. стихе) единиц определ. длины. По длине и строению предложений можно отграничить нек-рые виды худож. прозы от научной и деловой. Но грамматич. структуры, характерные для разных речевых жанров, могут включаться в поэтич. язык, где они производят особый эффект именно благодаря своей «непоэтичности» («Имелось губ дрожание» — в стихах Б. Пастернака). Особой емкостью характеризуются те виды худож. прозы, где наряду с авторской речью вводится «чужое слово»: прямая и несобственно-прямая речь героев (занявшая особое место в психологич. романе 19 в. — Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский и в школе «внутреннего монолога» 20 в., начиная с Дж. Джойса; см. «Потока сознания» литература); формы, промежуточные между авторской речью и сказовой передачей (см. Сказ) мыслей героя («Один день Ивана Денисовича» А. И. Солженицына); «цитатная» проза, где в авторскую речь вкраплены явные цитаты и неявные ссылки на др. авторов (в «Полной гибели всерьез» Луи Арагона). Отличит. особенностью поэтич. языка является возможность использования грамматически правильных предложений, состоящих из слов, к-рые в обычном языке не используются в подобных конструкциях: «all the moon long» («це́лую луну напролет»), «a grief ago» («печаль тому назад») у Дилана Томаса. Грамматич. категории обычного языка в поэтич. языке получают особое образное значение (роль
- 938 -
женского рода слова «земля» и мужского рода — слова «мир» в стихах: «Чтоб мог в родне отныне стать отец по крайней мере миром, землей по крайней мере — мать»; В. Маяковский).
Для строения худож. произв. особенно существенны закономерности следования предложений разного типа в пределах больших отрезков текста — абзацев, строф, периодов, глав, частей. Здесь поэтическо-лингвистич. исследование синтаксиса переходит в собственно поэтическое («транслингвистическое») изучение композиции произведения. Характер словаря худож. произв. зависит как от его темы, так и от ограничений, налагаемых на его язык выбранной автором формой, т. к при увеличении таких ограничений (напр., в сонете или в древнегерм. аллитерационном стихе) соответственно увеличивается синонимия языка за счет расширения числа образных (переносных) употреблений слов; напротив, в худож. прозе и свободном стихе (напр., у Б. Брехта) в принципе возможно сведение к минимуму образных употреблений (словарь поэтич. языка предельно приближается к обычному словарю). С этим связано то, что метафоры преобладают в языке поэзии, тогда как для прозы показательно широкое использование метонимии.
Тропы, используемые в худож. произведении, относятся к уровню, лежащему над языком в узком смысле слова и отражающему ту образную систему или «модель мира», к-рую строит автор. Познават. ценность худож. лит-ры особенно велика в тех произведениях, где автору удается по-новому показать предметы, восприятие к-рых автоматизируется («необыкновенное в обыкновенном» — Н. В. Гоголь); для такого обновления восприятия иногда используется прием т. н. остранения (описание оперы у Л. Толстого в «Войне и мире»). Каждый предмет, деталь, персонаж характеризуются своей функцией в образном единстве вещи; в худож. лит-ре обычный предмет повседневной жизни (напр., колесо от брички в «Мертвых душах») может рассматриваться как знак нек-рой ситуации или худож. идеи, из-за чего получает особую значимость. Мир любого произведения — будь то короткое лирич. стихотворение или обширный роман — характеризуется нек-рыми общими категориями, такими, как время, пространство, и набором осн. признаков, по к-рым классифицируются изображаемые герои или предметы. Предметы, обладающие общими признаками, могут сравниваться друг с другом, служить определениями друг для друга или переходить друг в друга (метаморфозы или перевоплощения, часто встречающиеся в фольклоре и в произв., отражающих фольклорную традицию: «Метаморфозы» Овидия, «Лисьи чары» и «Странные истории» Пу Сун-лина); характер признаков, легкость их обнаружения и их число различны в разные эпохи. Противоположные признаки (большой — малый, главный — подчиненный и т. п.) могут использоваться для построения сюжета (фабулы); ср., напр., нар. легенды о великанах и карликах, их лит. обработки или переосмысления (напр., стих. Назыма Хикмета «Великан с голубыми глазами», где противополагаются великан, его большая работа и большая любовь, и маленькая женщина, мечтающая о маленьком домике и уходящая от великана к карлику). В значит. числе фольклорных и лит. произв. происходит столкновение предметов, наделенных противоположными признаками; причем меняются роли действующих лиц; напр., для Ф. Рабле (как и для мн. фольклорных произв., связанных с карнавальной традицией) характерно обыгрывание противопоставления верха низу, меняющихся местами, причем король Пикрохоль из высшего положения в социальной иерархии перемещается в самое низшее и т. п. Такие противопоставления, как верх — низ, существенны и для организации худож. пространства.
- 939 -
В каждом произв. предполагается (или дается в явном виде) пространственная картина имра или описываемой его части, по отношению к к-рой часто соблюдается единство места (Петербург у Достоевского, небольшая область одного из южных штатов у У. Фолкнера, прилагающего карту этой области к нек-рым изданиям своих романов). Категория худож. времени тесным образом связана с композицией и архитектоникой произв., т. е. с тем порядком, в к-ром сменяются его составные части. Этот порядок сюжета может совсем не совпадать с хронологич. последовательностью событий фабулы, что особенно характерно для прозы новейшего времени («Легкое дыхание» И. Бунина, произв. М. Пруста, Фолкнера, прилагающего к нек-рым романам хронологич. таблицы реальной последовательности событий). Но единство времени остается характерной чертой для многих классич. книг прозы 20 в. («По ком звонит колокол» Э. Хемингуэя, «Улисс» Джойса, «Над пропастью во ржи» Дж. Сэлинджера).
В сюжетных произв. обычно выступают персонажи, определяемые прежде всего по их функции в сюжете и его узловых звеньях (кульминация, катастрофа, развязка). При наличии сюжета его функция может быть вспомогательной, он может свестись к минимуму, если на первый план выделяются отступления от повествования, через к-рые раскрывается авторская картина мира (в романе Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди...», первых главах «Евгения Онегина» А. С. Пушкина, в «Полной гибели всерьез» Арагона). Сюжет и герои могут быть заданы заранее (как в греч. трагедиях), что также показывает их вспомогат. функцию.
Перечисленные уровни или их составные элементы не обязательно все присутствуют в худож. произведении, т. е. необходимым является только наличие замысла и его словесное воплощение (ср. отсутствие звуковой организации во мн. прозаич. произв., отсутствие сюжета в большинстве лирич. стихов и т. п.).
Описательная П. ставит целью воссоздание того пути от замысла к окончат. тексту, пройдя к-рый исследователь может полностью проникнуть в авторский замысел. При этом разные уровни и части произведения рассматриваются как единое целое. При многообразии разных метров, используемых в отд. главках «Поэмы Конца» М. Цветаевой, можно установить единый ритмич. принцип, заключающийся в ритмич. выделении двух первых слов (или слогов) в строке, за к-рыми может следовать длинный многосложный промежуток (если строка длинная) или многосложная (дактилическая или гипердактилическая) клаузула (в коротких строках). Выделение начальных слов достигается также благодаря переносам (см. Enjambement), причем начальное слово, выделенное переносом, может быть подчеркнуто внутр. рифмами и звуковыми повторами и синтаксич. параллелизмом:
Ток. (Точно мне душою — на руку
Лег! — На руку рукою). Ток
Бьет. Проводами лихорадочными
Рвет; — на душу рукою лег!(«Поэма Конца»)
Особенности поэтич. языка и композиции «Поэмы Конца» могут быть непосредственно соотнесены с ее темой и лирич. сюжетом, к-рому подчинена и ритмич. структура вещи. Тот же осн. ритмич. принцип прослеживается и в др. стихах Цветаевой.
Описательная П. стремится к такому исследованию разных произв. одного автора (или одного лит. направления), к-рое раскрыло бы их общие черты. При этом одно произв. рассматривается как текст, написанный по правилам поэтич. языка, общего для целого ряда произв. (автора или эпохи). Построение
- 940 -
общей схемы и выделение «стандартных» деталей (напр., «общих мест», постоянных эпитетов и т. п.), обычно используемых при реализации такой схемы, легче всего осуществимы по отношению к однотипным фольклорным произв. или массовой лит-ре (детектив, пьесы «плаща и шпаги» и т. п.). Но в нек-рых случаях можно думать и о возможности выделения нек-рых общих принципов построения и по отношению к таким сложнейшим соч., как романы Достоевского (одинаковые сюжетные функции главных героев, напр. Ставрогина и Мышкина, в узловых «ситуациях скандала», когда на людях происходит встреча с обеими женщинами, с к-рыми герой соотнесен по сюжету и т. п.), романы Андрея Белого (одинаковые сюжетные схемы соотношения между отцом и сыном) и др.
Историческая П. изучает развитие как отдельных худож. приемов (эпитеты, метафоры, рифмы и т. д.) и категорий (худож. время, пространство, осн. противопоставления признаков), так и целых систем таких приемов и категорий, свойственных той или иной эпохе. Исторически прослеживается смещение границ лит. родов и жанров, выделяющихся из первоначально синкретических (см. Синкретизм) форм человеч. знаковой деятельности, в к-рых совмещены лит-ра, пение, музыка, танец и ритуал (ср. параллельный процесс постепенного вычленения разных наук из философии, имевшей мифологич. корни). Связи с нар. карнавальным действом, в к-ром (как в ритуале) обычно временно снимается различие таких противоположных признаков, как верх — низ, большой — маленький, особенно прочны в фольклоре и в худож. лит-ре, опирающейся на фольклор (ранний Н. В. Гоголь). В фольклорной лит-ре (как и в совр. детской лит-ре, в массовых стандартных нехудож. текстах) сохраняется четкость противопоставлений типа свой — не свой, черный — белый, враждебный — добрый, и известная ограниченность числа текстов, к-рые много раз повторяются для одних и тех же слушателей. Постепенно прослеживается замена мифологич. символов худож. образами (развитие от метаморфозы к метафоре) и усложнение числа и трудности опознавания признаков, по к-рым сравниваются предметы. По мере изменения историч. условий меняются границы того, что данное общество считает письменной худож. лит-рой (ср. отнесение к лит-ре в таких древневост. обществах, как хеттское, сочинений по астрологии и ритуальных текстов). Границы между худож. лит-рой и нехудож. (в т. ч. исторической и мемуарной) «литературой факта» смещаются и в более поздние эпохи (вплоть до нашего времени). Одной из существенных задач историч. П. является исследование соотношений между лит. (художественным) рядом и внелитературным (внехудожественным), введения писателями способов остранения предметов, восприятие к-рых автоматизировано, и сопряженных с этим изменений соотношения между поэтич. языком и обычным. Эпохи строгой канонизации определ. лит. форм и строго нормализованного поэтич. языка сменяются периодами, когда «младшая линия» лит-ры, до тех пор не признававшаяся высокохудожественной, получает признание и развивается крупнейшими писателями (использование уголовного романа Достоевским, цыганского романса А. А. Блоком, частушек А. А. Ахматовой). Напротив, канонизированные и «окаменевшие» формы лит-ры снижаются благодаря пародиям, иногда по своим худож. достоинствам превосходящим пародируемые образцы (обыгрывание мотивов рыцарского романа в «Дон Кихоте» Сервантеса). Известны случаи «опускания» «старшей» линии, становящейся менее иерархически замкнутой.
Применительно к отд. элементам поэтич. языка и его системы в целом можно установить сходные принципы
- 941 -
его постепенного (или резкого — в периоды языковых реформ) обновления (смена лит. языка в Китае в эпоху Лу Синя, «обмирщение» языка рус. поэзии, прослеженное в статьях О. Э. Мандельштама, языковая реформа Ш. Бодлера и др. франц. «про́клятых» поэтов 2-й пол. 19 в.). Те стороны поэтич. языка, к-рые теснее всего связаны со структурой обычного языка, поддаются исследованию сравнительно-историч. методом: сравнение сербохорватского и рус. эпич. стиха позволяет восстановить их древний общеслав. прототип, восходящий к еще более древнему общеиндоевропейскому (как показывает сравнение слав. метрики с древнеиндийской, древнегреческой, кельтской). Сравнительная П., представляющая собою часть историч. П., пользующуюся для реконструкции древних форм сравнительно-историческим_методом, непосредственно соприкасается с тимологическим изучением универсальных черт поэтич. языка, совпадающих в самых разных культурных традициях. Но поэтич. язык в большей степени, чем общенародный, подвержен изменениям, обусловленным социальными причинами. Социологич. П. исследует воздействие социальных факторов на смену лит. форм, напр. связь «романа успеха» (О. Бальзак, Стендаль) с особенностями бурж. об-ва 19 в. и историч. истоки появления массового полифонического романа без главного героя, «нового романа» и др. совр. форм романа.
История П. Первое систематич. изложение П. дал Аристотель, описавший некоторые основные принципы построения греч. лит. произведений с т. з. теории катарсиса, намеченной еще Платоном. Традиция Аристотеля была развита в нормативной П. (Гораций) и в последующей европ. П. (Буало). Независимо от древнегреч. П. глубокая теория иск-ва была развита в древней Индии, где исследовались осн. эстетич. возбудители и симптомы настроений (раса), возникающих при восприятии иск-ва («Бхаратиянатьяшастра» и позднейшие трактаты по П.). Возбудители чувства делятся на главные (напр., герои) и второстепенные (напр., обстоятельства времени и места, различные предметы, явления природы, цвета). Древнеинд. П. основывалась на выделении разных функций у поэтич. слова, что близко к совр. европ. концепциям, восходящим к пониманию языка как творчества у В. Гумбольдта. Рационалистич. «картезианская» европ. П. достигла наиболее отчетливого выражения у Буало, установившего правила, к-рым должен следовать писатель в согласии с представлением о единственности возможного поэтич. яз. Роль «картезианской» П. для совр. общей П. аналогична значению «картезианской» лингвистики 17 в. для общего языкознания. В полемике с нормативной П. (Буало) сформировалась поэтика Г. Э. Лессинга, впервые давшего характеристику поэзии как иск-ва, развертывающегося во времени, в отличие от изобразит. искусств, и изучившего социальные функции театра. В нем. классич. философии разработана теория поэтич. родов (бр. А. и Ф. Шлегель и Ф. Шеллинг) и дана классификация разных историч. форм иск-ва (Гегель).
Наибольших успехов П. за последнее столетие достигла в рус. науке. Историч. П. была развита в 19 в. гл. обр. в основополагающих трудах А. Н. Веселовского, создавшего (отчасти в развитие достижений мирового сравнит. лит-ведения) грандиозный план работ по историч. П. и выполнившего отд. части этого плана, и А. А. Потебни, к-рый, следуя Гумбольдту, рассматривал П. в тесной связи с лингвистикой и мифологией. От работ Потебни, рассматривавшего поэтич. язык прежде всего как образное мышление, отталкивались представители рус. формальной П., предлагавшие исследовать иск-во как прием. В отличие от школы О. Вальцеля, рус. формальная школа рассматривала П. как область, близкую к лингвистике. Возникшее в
- 942 -
Петрограде и Москве Общество по изучению поэтич. языка (ОПОЯЗ) способствовало выработке тех взглядов на структурную П., к-рые благодаря Пражскому лингвистическому кружку получили распространение во всем мире и оказали влияние на мировое лит-ведение («новая критика», работы Веллека и Уоррена, группа «Tel Quel» и др.). В работах членов ОПОЯЗа (Р. О. Якобсон, Ю. Н. Тынянов, Б. М. Эйхенбаум, В. Б. Шкловский, Е. Д. Поливанов и др.) были установлены принципы исследования поэтич. языка как особой формы речи, дана характеристика тесноты стихотв. ряда, изучены методы описания приема остранения, принципов построения сюжета и ряд др. проблем описат. П. Для синтеза достижений историч. и описат. П. первостепенное значение имели работы В. Я. Проппа по морфологии волшебной сказки, где впервые были даны схемы описания осн. функций и их роли в тексте. Описат. и историч. П. получила развитие в работах М. М. Бахтина, к-рый дал описание структуры полифонич. романа Достоевского с т. з. проблемы «чужого слова» и изучил нар. карнавальные истоки романа Рабле. Для понимания «строения вещей» в лит-ре в сопоставлении с изобразит. иск-вами и кино существенны теоретич. трактаты С. М. Эйзенштейна. В цикле работ Р. Якобсона (одна из них совм. с К. Леви-Стросом) установлены принципы описания структуры отд. стихотворения на материале различных европ. лит-р. Опыты применения математич. методов в П. (см. Литературоведение и математические методы) дали наиболее удачный результат в стиховедч. работах акад. А. Н. Колмогорова, развившего традиции Андрея Белого, Б. В. Томашевского, Г. А. Шенгели. Колмогорову удалось установить методы точной количеств. оценки коэффициента β, характеризующего ограничения, налагаемые на язык худож. формой, установить соотношение между этими ограничениями и синонимией языка γ (неравенство γ>β, являющееся условием для худож. творчества), и применить к исследованию поэтич. языка методы математич. теории информации. Для социологич. П. существ. значение имеет работа Л. Гольдмана «К социологии романа» («Pour une sociologie du roman», 1963) об историч. причинах изменения формы романа.
Лит.: Аристотель, Об иск-ве поэзии, М., 1957; Гораций, Полн. собр. соч., М. — Л., 1936; Буало, Поэтич. иск-во, М., 1957; Лессинг, Лаокоон, или О границах живописи и поэзии, М., 1957; его же, Гамбургская драматургия, М. — Л., 1936; Веселовский А. Н., Историч. поэтика, Л., 1940; Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Х., 1905; его же, Из лекций по теории словесности. Басня, Пословица, Поговорка, 3 изд., Х., 1930; Мюллер-Фрейенфельс Р., Поэтика, пер. с нем., Х., 1923; Белый А., Символизм, М., 1910; Сборники по теории поэтич. языка, в. 1—2, П., 1916—1917; Поэтика. Сб-ки по теории поэтич. языка, П., 1919; Поэтика. Временник отдела словесных иск-в Гос. Ин-та истории иск-в, в. 1—5, Л., 1926—1929; Рус. речь, сб. статей под ред. Л. В. Щербы, П., 1923; Рус. речь. Новая серия, [в.] 1—4, Л., 1927—28; Проблемы поэтики, сб. статей под ред. В. Я. Брюсова, М. — Л., 1925; Жирмунский В. М., Вопросы теории лит-ры, Л., 1928; Тынянов Ю. Н., Архаисты и новаторы, Л., 1929; его же, Проблема стихотв. языка, М., 1965; Фрейденберг О. М., Поэтика сюжета и жанра, Л., 1936; Скафтымов А. П., Поэтика и генезис былин, М. — Саратов, 1924; Томашевский Б. В., Теория лит-ры. Поэтика, 6 изд., М. — Л., 1931; Шкловский В. Б., О теории прозы, М., 1925; Медведев П. Н., Формальный метод в лит-ведении. Критич. введение в социологич. поэтику, Л., 1928; Эйхенбаум Б. М., Литература, Л., 1927; Пропп В. Я., Морфология сказки, Л., 1928; Белый А., Мастерство Гоголя, М. — Л., 1934; Бахтин М. М., Проблемы поэтики Достоевского, 2 изд., М., 1963; его же, Творчество Франсуа Рабле и нар. культура Средневековья и Ренессанса, М., 1965; Винокур Г. О., Избр. работы по рус. языку, М., 1959; Эйзенштейн С. М., Избр. соч., т. 1—5, М., 1964—68; Рус. фольклористика. Хрестоматия для вузов, М., 1965; Выготский Л. С., Психология иск-ва, М., 1965; Лихачев Д. С., Поэтика древнерус. лит-ры, Л., 1967; Лотман Ю. М., Лекции по структурной поэтике, Тарту, 1964; Лосев А. Ф., Шестаков В. П., История эстетич. категорий, М., 1965; Верли М., Общее лит-ведение, пер. с нем., М., 1957; Моль А., Теория информации и эстетич. восприятие, пер. с франц., М., 1966; Wellek R., Warren A., Theory of literature, N. Y., 1956; Poetics. Poetyka. Поэтика, Warsz., 1961; Poetics (Poetyka), [v.] 2, [Warsz. — P. —
- 943 -
The Hague], 1966; Jakobson R., Selected writings, v. 4, The Hague, 1966; v. 3, The Hague, 1968; Mukařovský J., Studie z estetiky, Praha, 1966; Problèmes d’une sociologie du roman, Revue de l’Institut de sociologie», 1963, № 2; Levy-Strauss C., L’analyse morphologique des contes russes, «International Journal of slavic linguistics and poetics», 1960, № 3; Mathematik und Dichtung, Münch., 1965; L’analyse structurale du récit, «Communications», 1966, № 8; Kristeva J., Bakhtine. Le mot, le dialogue et le roman, «Critique», 1967, № 239, p. 438—465; её же, Pour une sémiologie des paragrammes, «Tel Quel», 1967, № 29, p. 53—75.
В. В. Иванов.