- 381 -

ФОНВИЗИН

С национальными сатирическими традициями, кругом идей и образов, нашедших выражение в журнальной прозе Новикова, преемственно связано творчество крупнейшего русского комедиографа XVIII в. — Дениса Ивановича Фонвизина (1744—1792).

Фонвизин начал свою литературную деятельность как переводчик («Басни нравоучительные» датчанина Л. Хольберга, трагедия Вольтера «Альзира» и др.). В 1770 г. было опубликовано его стихотворное сатирическое «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке» (написано между 1763 и 1766 гг.). Вошедшее в состав множества рукописных сборников XVIII — начала XIX в., оно получило широкое распространение в читательской среде.

- 382 -

Перед нами — отражение живой, остроумной беседы, где Фонвизину принадлежат вопросы и авторские «ремарки», дополняющие ответы трех его несходных по летам и характеру собеседников замечаниями об их мимике, жестах, интонации. При всей индивидуально-психологической характеристике образов слуг в словах Ваньки и Петрушки прорывается и голос самого автора. «Послание» — любопытнейший памятник русского философского свободомыслия XVIII в. Сомнения в разумном смысле мироздания («на что сей создан свет?») сопровождаются горестными наблюдениями над окружающей социальной жизнью.

В «Послании», как и в позднейшей басне «Лисица-казнодей» (перевод прозаической басни Х. Ф. Шубарта, где лиса-проповедница хитроумно восхваляет подвиги умершего тирана-льва), проявилось свойственное Фонвизину-стихотворцу стремление к драматизации повествования. Оно глубоко закономерно для писателя, с юных лет испытывавшего одинаковое пристрастие к сатире и театру. В том же году, когда впервые было напечатано «Послание», Фонвизин закончил комедию «Бригадир», ставшую важнейшей вехой в истории русской драматургии и театра.

Русский театр испытывал потребность в национальном комедийном репертуаре. Первые попытки создания его осуществлялись зачастую в России, как и везде, путем «склонения» на русские нравы заимствованного материала. Таковы были, например, комедии Владимира Игнатьевича Лукина (1737—1794). За исключением лучшей его пьесы, «Мот, любовью исправленный» (1765), остальные произведения были переделками пьес зарубежных драматургов: сохраняя сюжетную схему первоисточника, Лукин заменял иностранные имена и географические названия русскими и вносил приметы русского быта. Чувствительность, свойственная пьесам Лукина, отражает связь его творчества со смешанными жанрами западноевропейской просветительной драматургии.

Первая стихотворная комедия Фонвизина, «Корион», поставленная в 1764 г., также была переделкой французской пьесы Ж.-Б.-Л. Грессе. Но уже вскоре Фонвизин создает свою первую оригинальную прозаическую комедию — «Бригадир» (написана между 1766 и 1769 гг., напечатана в 1786 г.). Пафос «Бригадира» — в обличении как невежественной и грубой старозаветной дворянской среды, так и новомодной французомании, скрывающей под собой иной вариант той же нравственной дикости и невежества.

В «Бригадире» Фонвизин вводит нас в комнату помещичьего дома, стоящего в глубине России. В комедии действуют представители двух достаточно заурядных, типичных для тогдашнего дворянства семей. Глава одной из них — отставной Бригадир (военный), другой — Советник, бывший судья (штатский), член губернской администрации, покинувший службу, чтобы избежать наказания за взятки, и ставший в неправедно нажитом имении скупым, рачительным хозяином. Фонвизин, отступая от однолинейности в трактовке отрицательных персонажей, наделяет их, благодаря сложности бытовой и идейно-психологической характеристики, своего рода «стереоскопичностью». Бригадир — тупой и невежественный служака, привыкший говорить языком военного артикула, неумелый обольститель и притом домашний тиран; однако он не лишен здравого смысла и известного прямодушия. Советник — бывший взяточник, скупец и лицемер; как мольеровский Тартюф, он одновременно ханжа и полон грубых сладострастных вожделений. Эта «стереоскопичность» главных характеров комедии определена тем, что и в Бригадире, и в Советнике драматургом как бы спрессованы воедино их прошлое (у одного — военное, у другого —судейское) и настоящее (унылое, праздное и бескультурное помещичье существование): жизнь человека в ее движении, его язык и психология предстают в комедии в определенном единстве.

В наибольшей мере искусство Фонвизина — отца национальной русской комедии — раскрылось в замечательном образе Бригадирши. Тупая, суеверная и невежественная женщина, ум которой постоянно погружен в узкокорыстолюбивые интересы и мелочные хозяйственные заботы, Бригадирша Фонвизина в то же время — забитая грубым, деспотическим мужем жена и любящая мать глупого, ничтожного сына-бездельника, в ничтожестве которого во многом она сама, как и ее муж, виновата. Фонвизин делает Бригадиршу одновременно и ярким воплощением резко отрицательных начал, и жертвой окружающей среды. Драматург вкладывает в ее уста потрясающий по силе рассказ о мучениях другой простой русской женщины — жены армейского капитана Гвоздилина — одной из многих безвестных жертв дикого и невежественного быта российского захолустья. Рассказ Бригадирши о капитане Гвоздилине и его несчастной жене раздвигает рамки комедии — перед зрителем как бы раскрывается широкая пространственная перспектива и предстает обобщенный образ судеб страдающей и угнетенной простой русской женщины. Сочувствие недалекой и невежественной Бригадирши страданиям безвестной капитанши, также обойденной подлинно человеческой жизнью, как

- 383 -

и она сама, поднимает и просветляет образ самой Бригадирши. Со своим горьким и трезвым жизненным опытом и воспитанным тяжелой жизнью искренним, хотя и непросветленным сочувствием чужой беде, Бригадирша оказывается в этой сцене, как проницательно заметил Достоевский, выше, чем «положительная» героиня комедии, дочь Советника Софья, образ которой остался всего лишь бледным типом благородной резонерки.

Комедия строится на противопоставлении двух типов русских дворян — слепо преданных старине и зараженных модной французоманией. К первой группе персонажей относятся Бригадир, Бригадирша и Советник, ко второй — сын Бригадира, Иван, и Советница. На самом деле, как беспощадно показывает Фонвизин, между этими группами персонажей больше общего, чем различного: они одинаково закоснели в своих сословных предрассудках, одинаково грубы и невежественны.

Перенося действие в глубь России, широко распахивая перед зрителем и читателем двери обычного, среднего помещичьего дома, автор впервые правдиво и ярко рисует картину повседневной, домашней жизни русского поместного дворянства. Характерно начало комедии: в комнате, «убранной по-деревенски», Бригадир курит трубку, сын его пьет чай, Советник просматривает календарь, Бригадирша вяжет чулок; далее на сцене появляются карты и шахматы. Бригадир пересыпает свои речи военными терминами, Советник — приказными и книжными церковнославянскими выражениями, Иванушка и Советница изъясняются комически — на полурусском, полуфранцузском жаргоне. Характерен отзыв одного из первых слушателей «Бригадира», Н. И. Панина, который заметил Фонвизину: «Я вижу, что вы очень хорошо нравы наши знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня: никто сказать не может, что такую же Акулину Ивановну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую-нибудь свойственницу».

В комедии «Недоросль» (1782) Фонвизин делает следующий шаг по тому пути, на который вступил в «Бригадире». И здесь перед зрителем встает живая картина домашнего быта дикой и невежественной провинциальной семьи русских помещиков. Но с первой же сцены семейные взаимоотношения в доме Простаковых оказываются неразрывно сплетенными в один узел с отношением героев комедии к дворовым и крепостным крестьянам. На сцене действуют и главная отрицательная героиня комедии — деспотическая и властная помещица-самодурка Простакова, и ее забитый и запуганный муж, привыкший во всем подчиняться жене, и брат Простаковой, Тарас Скотинин, больше всего на свете любящий своих свиней, и дворянский «недоросль» — любимец матери, не желающий ничему учиться сын Простаковых Митрофан, избалованный и развращенный материнским воспитанием. Но рядом с ними выведены дворовый Простаковых — портной Тришка, крепостная нянька, бывшая кормилица Митрофана Еремеевна, его учитель — сельский дьячок Кутейкин, отставной солдат Цифиркин, хитрый пройдоха немец-кучер Вральман. Этого мало, реплики и речи Простаковой, Скотинина и других персонажей — положительных и отрицательных — все время напоминают зрителю о незримо присутствующих за сценой, отданных Екатериной II в полную и бесконтрольную власть Скотининым и Простаковым крестьянах русской крепостной деревни. Именно они, оставаясь за сценой, становятся фактически главным страдательным лицом комедии, их судьба бросает грозный, трагический отблеск на судьбы ее дворянских персонажей.

Д. И. Фонвизин

Гравюра с портрета работы Карафа

В «Недоросле» сталкиваются два противоборствующих взгляда на роль дворянства в общественной жизни страны. Госпожа Простакова заявляет, что указ «о вольности дворянской» (освободивший дворянина от обязательной службы государству, установленной Петром I)

- 384 -

сделал его «вольным» прежде всего в отношении к крепостным, освободив его от всех обременительных для него человеческих и нравственных обязанностей перед обществом. Иной взгляд на роль и обязанности дворянина Фонвизин вкладывает в уста Стародума — лица, наиболее близкого автору. Стародум по политическим и нравственным идеалам — человек Петровской эпохи, которая противопоставлена в комедии в качестве положительного идеала эпохе Екатерины. Враг екатерининского фаворитизма, он не нашел счастья при дворе императрицы и предпочел добиться успеха не в Петербурге, а вдали от него, в Сибири, путем упорного честного труда и независимого гражданского служения отечеству. Противник тирании, невежества, праздности и крепостничества, олицетворением которых являются Простаковы, Стародум выступает в роли наставника и воспитателя по отношению к молодым положительным героям комедии — Софье и Милону. В качестве его союзника в борьбе с бесконтрольностью и всевластием диких и невежественных помещиков-крепостников в комедии выступает Правдин, берущий от имени правительства под опеку имение Простаковой за нарушение ею элементарных норм человеческой нравственности в отношениях с крепостными. При этом Фонвизин опирается на показные, формальные нормы екатерининского законодательства, вдохновленные идеями просветителей и не применявшиеся на практике.

Фонвизин-драматург в «Недоросле» неопровержимо показал, что сословные привилегии дворянства и крепостное право — бедствие не только для крестьянина: они неизбежно действуют развращающе на само русское дворянство. Привыкнув к ничем не ограниченной, безнаказанной власти над крепостными, оно в массе своей теряет человеческий облик, превращаясь в Скотининых и Простаковых. Неограниченное тиранство и самодурство в отношениях с нижестоящими, с «черным народом» ведет к понижению умственного и нравственного уровня дворянского класса, к тиранству и самодурству в семейном быту, к потере рядовым дворянином нормального человеческого лица. При этом сам Фонвизин не был чужд мысли о том, что падение нравов екатерининского дворянства — и при дворе (о чем свидетельствует Стародум), и в помещичьих усадьбах, где его обнаруживает с особой силой и наглядностью пример Простаковых, — может быть предотвращено реформами «сверху». Но независимо от сознательных намерений драматурга его комедия объективно приобретала значительно более широкий, чем предполагал он, социально-обличительный смысл.

Правительство Екатерины долгое время противилось представлению «Недоросля». После того как другу и покровителю Фонвизина Н. И. Панину через наследника престола, будущего Павла I, все же удалось добиться постановки комедии, отношение Екатерины и правящих кругов к Фонвизину резко меняется: до конца своей жизни автор «Недоросля» ощущал себя с этой поры опальным, гонимым писателем.

«Злонравие» Простаковой воспринимается зрителем и читателем не как следствие того лишь, что ее «ничему не учили», но и как «злонравие», развившееся на определенной исторической и социальной почве, органическое порождение тупого и дикого крепостнического уклада. Митрофан, как это становится очевидным зрителю, со временем неизбежно должен превратиться из лодыря и неуча в такого же «изверга» и крепостника, каковы его мать и дядя.

Имена Простаковой, Митрофана, Скотинина, Кутейкина, Вральмана стали нарицательными. Но наивысшее художественное достижение Фонвизина — образ Простаковой. П. А. Вяземский заметил, что, «как Тартюф Мольера, образ ее стоит «на меже трагедии и комедии»». Безрассудной и уродливой, животной любовью к сыну она сама и губит его, и готовит себе заслуженное наказание, в тяжелую для себя минуту сталкиваясь с его бесчувствием и грубостью. Сложной психологической обрисовкой Простаковой Фонвизин подготовил завоевания Гоголя, Щедрина и других мастеров русской реалистической классики.

По общей драматической структуре «Недоросль» создавался еще в рамках эстетических правил классицизма, осложненных воздействием западной «чувствительной» и мещанской драмы (пьесы Дидро, Лашоссе и др.). В комедии Фонвизина есть и гротеск, и сатирический комизм, и фарсовое начало, и очень много серьезного, такого, что заставляет зрителя задумываться. Всем этим «Недоросль» оказал сильнейшее воздействие на развитие русской национальной драматургии, как и всей «великолепнейшей и, может быть, наиболее социально плодотворной линии русской литературы — линии обличительно-реалистической» (М. Горький). «Комедией народной» назвал «Недоросля» Пушкин.

В годы создания «Недоросля» достигло расцвета и сатирико-публицистическое дарование Фонвизина. В связи с активизацией русской оппозиционной общественной мысли Екатерина II в это время предприняла новую попытку направить ее развитие в соответствующее собственным предначертаниям русло. Императрица

- 385 -

выступила в роли руководительницы журнала «Собеседник любителей российского слова» (1783), официальным редактором-издателем которого была стоявшая тогда во главе императорской Академии наук Е. Р. Дашкова. В «Записках касательно российской истории» Екатерина пропагандировала мысль о том, что сущность «древних российских добродетелей» составляют послушание и покорность воле монарха.

В «Собеседнике» был напечатан ряд блестящих образцов сатирико-публицистической прозы Фонвизина. В его «Опыте российского сословника», в самом подборе примеров и их толковании, сказывался язвительный, иронический склад ума Фонвизина («Можно запамятовать имя судьи, который грабит, но трудно забыть, что он грабитель, и само правосудие обязано преступление его не предавать забвению»). Полны едких политических намеков были направленные Фонвизиным издателю «Собеседника» «несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание». Фонвизин достиг цели — его вопросы вызвали широкий общественный резонанс. Разгневанная Екатерина обвинила автора в «свободоязычии, которого предки наши не имели».

Репутация «свободоязычия», закрепившаяся за Фонвизиным, была причиной запрещения задуманного им в 1788 г. журнала «Друг честных людей, или Стародум». Предназначавшиеся для этого журнала произведения Фонвизина получили широкое хождение в списках, в том числе «Всеобщая придворная грамматика» — уничтожающая, сатирическая характеристика фаворитизма сановной знати и нравов двора.

В «Друге честных людей» вновь оживают персонажи «Недоросля», причем по сравнению со знаменитой комедией Фонвизина здесь как бы стираются грани между невежественной массой дворянства и его «просвещенной» верхушкой. Знаменательны печальные суждения любимого героя Фонвизина о судьбах «российского витийства», которое достигало бы блистательного развития, если бы отечественным ораторам было «где рассуждать о законе и податях и где судить поведение министров, государственным рулем управляющих».

Замечательным памятником русской публицистической мысли XVIII в. являются заграничные письма Фонвизина 1777—1778 гг. к Н. И. Панину, ярко рисующие голодное и нищее положение французского крестьянства, бичующие жизнь и нравы французского общества предреволюционной эпохи (опубл. 1806 г.). В повести «Каллисфон» (1786), имеющей явный автобиографический подтекст, Фонвизин изобразил горестное положение философа при дворе «просвещенного» монарха-самодержца, окруженного льстецами и фаворитами. Последнее произведение великого писателя — незавершенная исповедь «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях» (конец 80-х — начало 90-х годов; опубл. 1798) — первый в русской литературе опыт автобиографии, анализирующей путь нравственного и философского развития автора. Бывший вольнодумец, Фонвизин предстает здесь консерватором и моралистом, раскаивающимся под влиянием болезни и разочарований в грехах своей молодости.