- 217 -
А. С. Пушкин
ПУТЕШЕСТВИЕ В АРЗРУМ
Встреча Пушкина с телом Грибоедова произошла 11 июня 1829 г. по дороге из Тифлиса в Карс у перевала через Безобдальский хребет (см. Е. Вейденбаум. Пушкин на Кавказе в 1829 г. — «Русский Архив» 1909 г., № 4, стр. 679). Эту встречу он описал в своей статье «Путешествие в Арзрум», из которой и извлекаем печатаемый ниже отрывок; отрывок этот вошел в статью, напечатанную самим Пушкиным в первой книге «Современника» 1836 г. — О Пушкине и Грибоедове см. статью И. Розанова в Пушкинском сборнике студентов московского университета, М. 1900 г., стр. 100—135.
_______
...Человек мой со вьеючеными лошадьми от меня отстал. Я ехал по цветущей пустыне, окруженной издали горами. В рассеянности проехал я мимо поста, где должен был переменить лошадей.
Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле, я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я из’яснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока. Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. — Откуда вы? — спросил я их. — Из Тегерана. — Что вы везете? — Грибоеда. Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис.
Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, перед от’ездом его в Персию.
- 218 -
Он был печален, и имел странные предчувствия. Я было хотел его успокоить, он мне сказал: Vous ne connaissez pas ces gens-là: vous verrez qu’il faudra jouer des couteaux. Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междуусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах еще жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни1, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею.
Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем, как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе, и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском Телеграфе».
- 219 -
Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит и наш голос.
Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств1. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда с своею молодостью и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностью, уехал в Грузию, где пробыл восемь лет в уединенных неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его на ряду с первыми нашими поэтами2. Через несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил... Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть,
- 220 -
постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна3.
Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны.
_______
СноскиСноски к стр. 218
1 Персидский сановник, очевидец убийства Грибоедова, приславший в 1830 году свои воспоминания об этом в Париж в журнал «Nouvelles Annales des Voyages», пишет следующее об издевательстве над трупом Грибоедова: «Я узнал от своих слуг, что изувеченный труп Мирзы Якуба волочили по всему городу и, наконец, бросили в глубокий ров. Так же точно было поступлено с предполагаемым телом г. Грибоедова. К ногам были привязаны веревки, и шутовская процессия сопровождала его по главным улицам и базарам Тегерана, выкрикивая по временам: «Дорогу, дорогу русскому посланнику, идущему с визитом к шаху. Встаньте, чтоб засвидетельствовать свое почтение, и приветствуйте его по моде франков, обнажая голову». Поволочив таким образом труп долгое время, его выставили на видном месте на площади, примыкающей к главным воротам крепости». (Этот отрывок на русский язык переведен впервые в статье М. Я. Алавердянца «Кончина А. С. Грибоедова по армянским источникам» — «Русская старина» 1901 г., № 10; в издании Серчевского, где эти воспоминания были впервые переведены, эти строки были пропущены.
Сноски к стр. 219
1 Вероятно, поэт имеет в виду роль Грибоедова в дуэли А. П. Завадовского с В. В. Шереметевым. — В 1830-х гг. Пушкин предполагал вывести в романе «Русский Песлам» Завадовского, Истомину и Грибоедова; в дошедших до наших дней планах этого ненаписанного произведения неоднократно упоминаются их имена. Между прочим, характеризуя общество Завадовского, Пушкин называет его — в четвертом плане «Песлама» — «les parasites». — Несомненно, к «Русскому Песламу» относится неизданный прозаический отрывок Пушкина «Les deux danseusses», в котором упоминаются имена Завадовского и Истоминой; см. В. И. Срезневский «Пушкинская коллекция, принесенная в дар библиотеке Академии Наук А. А. Майковой» — «Пушкин и его современники 1905 г., вып. IV, стр. 23.
2 Сохранился следующий отзыв Пушкина о Грибоедове при получении известия о его смерти: «В прошлом году (в апреле 1829 года) я (В. А. Ушаков) встретился в театре с одним из первоклассных наших поэтов (Пушкиным) и узнал из его разговоров, что он намерен отправиться в Грузию. «О, боже мой, — сказал я горестно, — не говорите мне о поездке в Грузию. Этот рай может назваться врагом нашей литературы. Он лишил нас Грибоедова». — Так что же? — отвечал поэт, — ведь, Грибоедов сделал свое. Он уже написал «Горе от ума». — См. В. А. Ушаков. «Московский Телеграф» 1830 г., № 12, стр. 315.
Сноски к стр. 220
3 В письме известного сплетника пушкинской поры — московского почтмейстера А. Я. Булгакова от 21 марта 1829 г. к брату — К. Я. Булгакову, сохранилось шутливое замечание Пушкина: «Он (Пушкин) едет в армию Паскевича, узнать ужасы войны, послужить волонтером, может и воспеть все это. «Ах, не ездите, — сказала ему Катя, — там убили Грибоедова». — «Будьте покойны, сударыня, — неужели в одном году убьют двух Александров Сергеевичев? Будет и одного». — См. «Русский Архив» 1901 г., № 11, стр. 298.