- 249 -
М. А. Якубова
А. С. ГРИБОЕДОВ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ
РАЗНОЯЗЫЧНОЙ ПЕЧАТИ АЗЕРБАЙДЖАНАКомедия А. С. Грибоедова «Горе от ума», написанная в начале 20-х гг. прошлого столетия, уже через несколько лет после своего рождения породила многочисленные подражания, став неиссякаемым источником заимствований. Эти подражания и заимствования, вышедшие из-под пера как ведущих русских писателей, так и авторов «второго» ряда, не раз становились объектом литературоведческих изысканий. Но значение бессмертной комедии Грибоедова в развитии отечественной литературы столь велико, что разработку указанной проблемы нельзя считать завершенной.
Рукописные экземпляры комедии, а также периодические и непериодические издания прошлого все еще хранят немало случаев творческого обращения к «Горю от ума», обнаружение и анализ которых способны значительно расширить наши представления о популярности грибоедовского шедевра.
- 250 -
В свете вышеизложенного особенно интересным представляется анонимно изданная комедия с характерным названием «Чацкий в Баку», опубликованная в 1907—1908 гг. в еженедельном юмористическом журнале «Джигит».
Журнал этот издавался в Баку в 1907—1920-х гг. и пользовался большой популярностью в прогрессивных кругах азербайджанской общественности. На его страницах находили отклик наиболее значительные события как внутренней, так и международной жизни. Эти события зачастую преподносились читателям в острой сатирической форме. На страницах «Джигита» обличались пошлость, мещанство, взяточничество, казнокрадство, порочность бакинской «золотой» молодежи. Острого пера сотрудников «Джигита» не мог избежать ни городской голова, ни бакинские гласные, ни даже члены Государственной Думы и т. д. В статьях, фельетонах, юморесках и других произведениях в слегка завуалированной форме была дана целая галерея представителей самых различных слоев азербайджанского общества начала века.
Все эти вопросы нашли своеобразное отражение в комедии «Чацкий в Баку». Сопоставление сюжетной интриги и образной системы двух произведений лишний раз свидетельствует о популярности «Горя от ума» в дореволюционном Азербайджане.1 В комедии «Чацкий в Баку» читатель (или зритель) вновь встречается с целым рядом героев «Горя от ума». Фамилии некоторых прообразов сохранены (Чацкий, служанка Лиза), других — несколько видоизменены (Репов — вместо Репетилов, Фюрюзов — вместо Фамусов), третьих — полностью заменены (супруги Сморчковы — вместо супруги Горичи), но, главное, — все они легко узнаваемы.
В отличие от комедии «Горе от ума», состоящей, как известно, из четырех действий, «Чацкий в Баку» более лаконичен: он включает всего два действия. Место действия комедии «Чацкий в Баку», осовремененный сюжет которой разворачивается почти по тому же принципу, что и сюжет «Горя от ума», перенесено на бакинскую почву, в дом местного богача Фюрюзова и Общественное собрание. В начале пьесы читатель знакомится с бывшей актрисой Фарсовой, некогда любившей Чацкого, а в настоящее время находящейся на содержании у Фюрюзова и размышляющей о превратностях судьбы, заставившей ее пойти на этот шаг. Притворившись спящей при появлении Фюрюзова, она слышит, как тот демонстрирует ее своему другу Алтиеву в качестве новой и дорогостоящей покупки.
После ухода Фюрюзова и Алтиева в комнату врывается Лиза и сообщает о возвращении Чацкого. Интересно, что в эту сцену автор ввел описание сновидения, что, безусловно, восходит
- 251 -
к комедии Грибоедова. Но, если в «Горе от ума» свой сон рассказывает, как известно, Софья, то в комедии «Чацкий в Баку» эту миссию выполняет Лиза. И если в сне Софьи центральное место занимает Молчалин, то в описании сна Лизы из комедии «Чацкий в Баку» речь идет о Чацком.
Второе действие нашей комедии разворачивается на балу в Общественном собрании вечером того же дня, подобно третьему действию «Горя от ума», где описан бал в доме Фамусова. Чацкий, как и его литературный предшественник, после трехлетнего отсутствия вернувшийся в родной город, приезжает на бал (прямо «с корабля на бал»!) в надежде встретить здесь Фарсову. Интерес представляет включенный в это действие диалог между главным героем и Семеновым, встретившимися здесь:
Чацкий
Что нового покажет мне Баку?
Сегодня нард, как и вчера!
Тот обыграл, а этот отдал игроку,
Все тот же толк и те же маклера.Семенов
Гоненье на Баку! Что значит видеть свет.
Где ж лучше?Чацкий
Где бакинцев нет...
(курсив мой. — М. Я.).
Как видно из подчеркнутых мест, диалог этот, с одной стороны, прямо восходит к «Горю от ума», а с другой, — в нем имеются и местные нюансы (бакинский нард, азартные игры, маклера).
И в дальнейшем, в течение всего действия Чацкий встречается со своими прежними знакомыми, которые составляют своеобразную галерею жителей дореволюционного Баку, но в то же время так напоминают героев грибоедовской комедии. Например, в речи Семенова легко улавливаются фразы, характерные сразу для двух персонажей «Горя от ума» — Скалозуба и Загорецкого: в ответ на речь Чацкого, критически рассуждающего о жизни и нравах бакинского света, Семенов замечает:
Мне нравится при этой смете
Искусно как коснулись вы покоя
От мух и пауков.У Грибоедова Скалозуб в ответ на знаменитую речь Чацкого «А судьи кто?..» произносит:
Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам...
- 252 -
В диалоге же с Реповым Семенов признается в своих «либеральных» взглядах словами Загорецкого:
Извольте продолжать, вам искренно признаюсь,
Такой же я, как вы, ужасный либерал...Выше мы говорили о том, что прообразом Репова, представителя одного из банков, является Репетилов. Так, Репов, рассуждая о пользе вина, совсем по-репетиловски рассказывает о местном клубе, где «напоят шампанским на убой»...
И наконец, Чацкий. Из реплик персонажей комедии мы узнаем, что он, как и его однофамилец-предшественник, после трехлетнего заграничного путешествия возвращается в столицу, где в первый же вечер выступает с критикой местного общества:
Ну что ваш город, в том же виде
У города и ныне граждане в обиде?
А как вопрос квартирный обстоит?
Все те же оглушительные цены,
И тот же алчный аппетит?
Ну, а вода? в ней нет-ли перемены,
Протухлая все, мутная на вид?
И сад ваш городской,
Все чахл, деревья все подбиты,
Ну, а колодцы те, куда порой
Летел бакинец, все еще открыты?
А мостовые? Улицы и ныне все без них?
А пыль, а пыль на мостовых
Слоями толстыми ложится и сейчас.
В дождь образуя записную грязь?
Народ, как встарь, по улицам гуляет
И чистит их все безвозмездно,
А город так же полагает,
Что все, что даром, то полезно,
А жизнь людей как? ценится ль дороже,
Или господствует все то же:
Чуть вышел из дому — страстей разгул,
Иль «руки вверх» иль ноги протянул,
А как насчет прекрасной половины,
Свободна жизнь ея, вольна, легка,
Или, как муха в паутине,
Живет, чтоб стать добычей «паука»?
Да, кстати, к дамам перейдем,
Что нынче так же, как издревле
Хлопочут дамы об одном,
Как бы одеться не дешевле
Своих подруг: затмить их туалетом,
На вечере «хозяйкой» щегольнуть,
Держать «амуры» под секретом.
И заграницей летом «отдохнуть»,
Чтобы затем в «салонном» разговоре
Отметить с томностью во взоре
Самодовольно-важным тоном
Ничтожество Баку пред Лиссабоном?
А их мужья? что нынче в их руках?
Билльярдный кий и те же карты,
Когда же жены на «водах»,
Их также ширятся азарты,
- 253 -
И по жене тоска, печаль
Несет без удержа в Кристаль
Уж на рассвете?..Как видно из приведенного отрывка, речь Чацкого, хотя и далека в художественном отношении от грибоедовского шедевра слова, также страстна и обличительна, как и речь главного героя «Горя от ума».
В финале пьесы Чацкий узнает об измене Фарсовой, предпочтившей ему тупого и самодовольного богача Фюрюзова. Оскорбленный до глубины души, разочарованный в своих надеждах Чацкий произносит пылкую речь:
Слепец! где счастья я искал,
С кем был, куда попал!
Все карлики душой, развратом великаны,
Здесь нефтью и распутством бьют фонтаны.
Здесь уцелеть — большое чудо,
И счастлив тот, кто мог
Скорее вырваться отсюда.
Вон из Баку! Сюда я больше не ездок!..Очевидно, что в литературном отношении герой рассматриваемой нами комедии несколько далек от образа бунтаря-одиночки из комедии «Горе от ума». Да и сам основной конфликт здесь низведен до противоречия между Чацким и окружающим его обществом, противоречия, лишенного той социально-политической остроты, что так характерна для гениального творения А. С. Грибоедова. Данное обстоятельство обусловлено, на наш взгляд, рядом причин, первой и наиболее важной из которых является эпоха, когда создавался «Чацкий в Баку». Опубликованная в период разгула черносотенного террора, последовавшего после разгрома первой русской революции (1905—1907 гг.), пьеса эта явилась свидетельством определенной смелости ее автора, хотя и скрывшегося под псевдонимом «Маска».
Другой, не менее важной, причиной является то, что автором бессмертной комедии «Горе от ума», комедии, ставшей явлением не только своего времени, но и последующих поколений, был гениальный поэт и драматург А. С. Грибоедов. Превзойти его трудно, приблизиться к нему — по плечу лишь большому и самобытному таланту. Таким качеством безвестный автор анализируемой азербайджанской комедии, к сожалению, не обладал.
И тем не менее значение рассматриваемой пьесы трудно переоценить. Сопоставление текстов обеих комедий показало, что неизвестный драматург является прекрасным знатоком «Горя от ума». Написанная под влиянием замечательного творения А. С. Грибоедова, пьеса «Чацкий в Баку» оказалась сатирой, обличающей быт и нравы дореволюционной азербайджанской столицы. Приведенный выше отрывок из речи Чацкого «Ну что ваш город...» — яркая иллюстрация тому. Немалый интерес представляют и персонажи комедии: Фюрюзов, Алтиев, Репов,
- 254 -
Снежин, Раева, Семенов и другие. Хотя появление некоторых из них эпизодично, но все они вместе взятые и каждый в отдельности являются яркими представителями чиновничье-буржуазного общества Баку.
Таким образом, можно с уверенностью констатировать, что уже в дореволюционное время комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» была широко известна в прогрессивных кругах Азербайджана, а ее образы и сюжетная интрига творчески использовались ими в борьбе с социальной несправедливостью и негативными сторонами тогдашней жизни.