131
Комедия в одном действии, в стихах
Сегодня завернул некстати я домой:
Придется утро все беседовать с женой.
Какие странности! люблю ее по чести,
Меж тем приятнее, когда мы с ней не вместе.
Однако впе́рвые не мною найдено,
Что вскоре надоест одно и все одно.
Арист и Эльмира, в простом утреннем платье.
А! здравствуй, милый мой, здоров ли?
132
Ты не намерена сегодня выезжать?
Как взаперти пробыть весь день — не понимаю.
Свой дом всем прочим я домам предпочитаю.
Но прежде отчего езжала всюду ты?
И ныне способы к тому не отняты.
Веселость светская меня к себе манила,
Когда я дней моих тебе не посвятила;
Большой же ныне свет мне стал казаться мал.
Но отчего же я от света не отстал,
А дорожу тобой все более и боле?
Пожалуй, выезжать я буду поневоле.
Притом и не видать в тебе талантов тех,
Которыми сперва обворожала всех.
Поверь, со стороны об этом думать можно,
Что светских девушек образованье ложно,
Невинный вымысел, уловка матерей,
Чтобы избавиться от зрелых дочерей;
Без мыслей матушка проронит два, три слова,
Что дочка будто ей дарит рисунок новый,
Едва льзя выпросить на диво посмотреть.
133
Выносят наконец ландшафт или портрет,
С восторгом все кричат: возможно ль, как вы скро́мны! —
А чай, работали художники наемны.
Потом красавица захочет слух прельщать, —
За фортепьяны; тут не смеют и дышать,
Дивятся, ахают руке столь беглой, гибкой,
Меж тем учитель ей подлаживает скрыпкой;
Потом влюбленного как в сети завлекли,
В загоне живопись, а инструмент в пыли.
Все это сказано меж нами не для ссоры.
Заслуживаю ль я подобные укоры?
Я думала, к пенью́ прошла моя пора;
В угодность же тебе я буду петь с утра,
Помыслим о другом.— Уже подходит лето,
Какие меры брать располагаешь ты?
Какие могут быть тобою приняты.
Оставим городской шум вечный, пыль и сплетни,
На даче проведем мы ясные дни летни.
Но боюсь, нескромен сей приют:
Непрошеные нас близ города найдут,
Притом соседство там ужасно как наскучит
В скитаньях провести нам лето как-нибудь.
134
Куда угодно мне — вот это бесподобно!
Я мнение твое желаю знать давно,
Так, видно, далее не ехать нам заставы.
Везде, где вместе мы, мне радость и забавы!
Я, право, завсегда стараюсь угадать
Все то, что мысленно ты можешь пожелать.
Что скучно все тебе.
По крайней мере, мне казалось иногда,
Что, сидя ты со мной, не в духе...
135
О, если б ложные мне виделись приметы!
Я рад с тобою быть... однако где газеты?
Над ними все-таки пристойнее зевать.
Он занят чтением, мне тоже книгу взять.
За чтеньем муж с женой, вид важный и степенный!!
Примерная чета! божусь, неоцененно.
Ах! как ты мил, Сафир, что вспомнил обо мне,
Мы утро целое с женой наедине.
Не позволительно и утренней порою
Скучать, любезный мой, с супругой молодою.
Мой муж ведомостьми был занят, а не мной.
Что рано с балу так уехал ты домой?
Досадно, по тебе мы поздно спохватились.
В Аглаю, знаешь, как Сердоликов влюблен?
136
Я настоял на том, чтобы взбесился он:
С Аглаей все шептал и танцевал нарочно,
А он краснел, бледнел, дрожал, ворчал, ну точно
Не раз обманутый ревнивый на часах.
С Аглаей всякому легко быть в дураках.
Везде, где только бал, она необходима.
В присутствии жены поосторожней будь.
Не совестно ль тебе с женою столько нежной
Вести себя, как ты, так сухо, так небрежно?
Да, очень совестно; пожалуй, побрани.
До у́тра твоего ждет с бала возвращенья.
А мне что за нужда? Какие утешенья!
Что с ней я, что один, не все ли мне равно?
Хожу по комнате, глазею с час в окно;
Скажу ей что-нибудь — она мне потакает,
И речь в устах моих, не кончась, замирает.
137
У нас с Эльмирою эмблемой приняты
Не розаны, мой друг, а маковы цветы.
И тягостно тебе согласие домашне?
Да, сударь, тягостно согласие всегдашне.
Зачем она молчит и убегает свет?
Причиной спесь иль лень? Ума в ней, что ли, нет?
О! пропасть в ней ума, но кто про это знает?
И дарований тьма — она их все скрывает;
Прекрасная собой — одета не к лицу!..
Я впрямь был вне себя, когда мы шли к венцу,
Как в первый раз меня Эльмира обнимала!..
Немые ласки те божественны сначала,
А в продолжении весьма надоедят.
Иной подумает, что ты давно женат.
По справедливости, три месяца — три века!..
С Эльмирой можно близ тенистого просека,
Под свесом липовым, на бархатном лужку
Любиться, нежиться, как надо пастушку,
И таять весь свой век в безмолвье неразлучно.
Все это весело в стихах, а в прочем скучно.
Ты прав, на что она скромна, тиха, мила?
Нет, лучше, чтоб она кокеткою была.
Кокетка!.. Знаешь ли, ужасно только слово.
Кроме значения, нет ничего худого.
Пусть ищет нравиться моя Эльмира всем,
Но любит лишь меня, и я доволен тем.
Ах! убегая раз она домашней сени,
Тобою занята гораздо будет меней,
138
Потом, как врозь она привыкнет быть с тобой,
Немудрено, что ей понравится другой.
Потом — как раза два она тебя обманет,
Глядь, в очередь свою виновной охать станет.
Мой будущий удел я знаю наперед;
В наш век степенница по свадьбе через год
Берет любовника — единобразье скучно,
И муж на то глядеть обязан равнодушно.
Все это сбыточно, все это быть должно
Со мною, как с другим,— так раз заведено.
Однако до тех пор хотел бы я в Эльмире
Все видеть способы искусства, средства в мире
Рядиться, нравиться, приятной, ловкой быть,
А более еще, чтоб таковой прослыть;
Чтоб рой любовников при ней был ежечасно,
Но ею пре́зренный, рой жалкий и несчастный!
А я бы думать мог, на этот рой смотря:
Старайтесь круг ее, а наслаждаюсь я!
Ребячество, мой друг, ребячество большое.
И скрашивать на что суждение пустое?
Скажи, что молод ты супругом путным быть,
Не в силах качества жены своей ценить.
Любовь моя к жене род страсти, обожанье!..
Постой, да ныне мне назначено свиданье.
Ну можно ль предпочесть ее жене?
Я знаю, что жене супруги должность свята,
А у вертушки той я, может быть, десятый;
139
Но с нею в забытьи я время провожу,
С женою ж разговор едва ли нахожу;
И наконец тебе доверить можно смело,
Что ныне, как в суде мое решают дело
И, может, приберут имение к рукам,
Я, вместо чтоб скакать по стряпчим, по судам,
Платить и кланяться,— к прелестнице поеду,
А ты покуда здесь останься, проповедуй!
Поди, суда́рь, к жене.— Вот сущий ветрогон!
Чему ж дивиться нам, что мало верных жен.
Сафир и Эльмира, одетая с бо́льшим вкусом, чем прежде.
Мне споры ваши все из спальней были слышны.
К увещеванию слова, труды излишни,
И горести мои известны вам одним.
Я опасалась в них довериться родным,
Чтоб не доставить тем худой Аристу славы.
Он виноват кругом, но вовсе ли вы правы?
Уж вы все знаете, судите вы меня.
С тех пор, как я за ним, доселе, несмотря
На частые его отсутствия, холодность,
Я делаю ли что Аристу в неугодность?
Противуречу ли, мешаю ль в чем-нибудь?
Иль жалуюсь когда, ропщу? Ах! нет, отнюдь;
Я одобряю все, что нужным он находит,
Не спрашиваю, где он дни свои проводит;
Что б ни задумал он, я перед ним молчу,
И воли собственной иметь я не хочу.
Где нет взаимности, рождается остуда;
Ее же претворит один мертвящий взор
140
Любовь в раскаянье, согласие в раздор
И цепь цветочную в железные оковы;
Примеры этому и многи, и не новы.
Итак, не до́лжно мне покорной мужу быть?
Нет, дайте мне сполна вам это объяснить.
Тот муж, мы, например, каким Ариста знаем.
Уверенный, что он женою обожаем,
Что ясных дней его ничто не помрачит,
В беспечности благой живет, как сибарит;
Вседневны ласки он с холодностью приемлет;
Взаимность райская утихнет и задремлет;
Ему ничто не впрок и чужд сердечный страх.
Нет! постарайтесь быть хотя в его глазах
Вы легкомысленней и больше прихотливы;
Увидите, какой он будет боязливый.
Едва опомнится, что может потерять
Блаженство, коим стал он так пренебрегать,
С супругой-ангелом в любви минуток тайных,
Он в заблуждениях раскается случайных
И, образумясь, вам покорен будет вновь.
Не послушание мне нужно, а любовь.
Но возвратить ее нет способа другого.
Хоть ныне умереть я за него готова.
Не надо умирать; приличней средство есть,
Чтоб чувства прежние Ариста вам обресть.
И способ случай мне давно к тому доставил;
Мой муж в рассеянье, дела свои оставил,
Но я за них взялась, радела как могла,
У должностных людей по целым дням была,
На малу опытность мою с прискорбьем глядя,
Мне руку помощи в том подавал мой дядя.
141
У мужа тяжба есть по делу одному
Хотя на стороне его и справедливость,
В неправоту ему вменили б нерадивость.
Я не щадила просьб, подарков и хлопот.
Сегодня жданный день решенья настает.
Я еду, чтоб узнать, успешно ль окончанье;
Увидит пусть Арист мое об нем старанье.
Возможно ль, чтоб он был неблагодарен вам?
Вы более об нем печетесь, чем он сам,
Вы возвратите ль сим любви его потерю?
Конечно, скажет он, и скажет целый свет:
Что дивных качеств вы, что вам подобной нет,
Что делаете честь вы редких жен сословью.
Почтенье не всегда сопряжено с любовью.
Что нет возможности мне мужу угодить,
Что сердца я его лишаюсь невозвратно.
Так! должно верить мне сему, хоть неприятно.
Он вовсе действует тем чувствам вопреки,
Являл которые, искав моей руки.
В те дни, что для меня так памятны, так сладки,
Он все любил во мне — и даже недостатки.
О! в этом нечего меня вам уверять!
Как вас не полюбить? вам суждено пленять.
Но узников своих чтоб приучить к неволе,
На то потребно средств еще гораздо боле;
Они, сударыня, для вас немудрены;
Зачем отбросили свои таланты вы?
Искусством нравиться пренебрегать не надо.
Вы хороши собой хотя и без наряда,
Но что́ вы, как теперь, одеты не всегда?
142
Зачем не ездите в собранья иногда,
Которых можете быть первым украшеньем?
Там возбужденные правдивым восхищеньем
Хвалы, с которыми к вам всякий поспешит,—
Ручаюсь, что Арист их дорого ценит.
Ему заменит взор мой ласковый, безмрачный?
Ужель неискренний восторг, похвальный бред,
Который так легко всем уделяет свет,
Захочет он сравнять с горячностию тою,
С которой может он быть мной любим одною?
О нет! конечно, нет; но, видя каждый раз
Везде угодников, вздыхателей круг вас,
Сам будет угождать, к свому привыкнет дому,
Чтоб сердца вашего не уступить другому.
Довольно; верьте мне, что до минуты сей
Скрывалась дома я, таилась от людей
Не для того, чтоб быть мне от других отличной, —
Любить веселье мне подобно всем прилично:
Утехи, счастие, всех радостей собор
В Аристе мне одном мечтались до сих пор.
Он насмехается над чувствами моими.
С теперешней поры и я прощаюсь с ними:
Род жизни я моей переменяю весь;
И съездов ежели у нас не будет здесь,
То целый день и ночь искать их буду вчуже.
И сим поддержите честь пола своего.
Я знаю, женщинам нет легче ничего,
Как променять свой вид и даже свойства, мненья...
Но, кстати, вы теперь начните превращенья:
Сыграйте что-нибудь и спойте в добрый час;
143
Пусть Музы, Аполлон и, словом, весь Парнас
Благоприятствуют успешному началу.
(Садится за фортепьяно и поет.)
1
В грусти вопиет своей:
В мирной есть долине сей,
Разлучает с милым нас!
Получила в дар от вас?
*
Пристойнее бы мне совсем не начинать.
И таковой талант вы можете скрывать?
Как дурно скромничать не к месту! — Продолжайте.
Смотрите ж, за глаза меня не осуждайте.
2
Лель ей на ушко шепнул:
Умолкает и любовь.
144
*
Что, ежели Арист пришел бы сей порой?
Не знаю, что бы он, а я уж сам не свой!
Эльмира, Сафир и Арист входит и останавливается в дверях.
3
Длится неги сладкий час,
Счастлив — будто в первый раз.
*
Ей-богу, ваше мне суждение опасно.
Неподражаемо! божественно! прекрасно!
Я не заметила тебя; давно ль ты здесь?
Что ж делать: где талант, бывает также спесь.
Но чьим обязан я всесильным убежденьям?
Кто приманил тебя к забытым упражненьям?
Ты думала ль меня приятно удивить?
О! благодарностью ты можешь не спешить:
145
Я сколько приставал и падал на колена,
И все не мог тебя на это преклонить.
Как будто бы мужья умеют попросить;
Их просьба на приказ ужасно как походит,
А повеление до сердца не доходит.
А принуждения не замечает взор;
Платочек на груди как ветерок навеян.
Тьму разных мелочей я заказала там,
И надо кое-что для нынешнего балу.
146
Пустыннический дух ужели впрямь исчез?
Тебя ли слушаю? Давно ли до небес
Уединение ты мне превозносила?
И это помнишь ты? я, право, позабыла.
Забыла правила любимы через час?
И вот, о женщины! не обижая вас,
Вот та, которая из самых постоянных!
Ты первый недруг был всех этих правил странных:
Сафир противу их меня охолодил.
Он сделал, что твои уважила я мненья;
Да как послушалась Сафировых ты слов
Мне перестали быть те общества противны,
Где предвещает он веселья непрерывны,
Где можно нравиться легко в моих летах.
Нет! больше не сижу я в четырех стенах.
Пускай к рассеянью кто нову страсть осудит:
Сафир ее внушил, и отвечать он будет.
За что такая честь! Я, право, уж боюсь,
Что красноречием невольно возгоржусь.
147
Недаром — в полчаса вы совершить умели
То, в чем бы во сто лет другие не успели.
Завиден тот, кому дар слова дан такой.
Так вместе на́ вечер поедем мы с тобой.
И нет! там многие, в сужденье торопливы,
Безвинно посвятят тебя в мужья ревнивы
Или найдут, что мы как пара голубков;
Я ж от двусмысленных шептаний, полуслов
Старалась до сих пор быть сколько можно дале.
Как! если вместе мы покажемся на бале,
Двусмысленно о том свет будет говорить?
Мне все двусмысленным уж начинает быть.
Сафир! еще совет: какого лучше цвету
Купить бы шляпку мне?
Не верю иногда я вкусу твоему.
Подписан приговор! мой вкус уже порочен!
148
Порочен не скажу, а переменчив очень.
Но с вами нехотя я время упущу,
Прощайте; ежели найду, чего ищу,
Я буду истинно довольна и счастлива.
Каков с Аглаей ты? — Она тебя нашла
Иль ты ее сыскал?
Надеюсь, для тебя всего милее света.
О! этим славится не без причин она;
Приятно сладостных часов воспоминанье!
А где произошло с любезною свиданье?
Что сделалось с тобой! как ты задумчив.
Я таковой ее не видел никогда!
149
Вскружила голову тебе совсем Аглая,
Другая уже? я как вкопанный стою!
Чтоб именно со мной тут встретилась досада.
Я верю, но скажи, в чем происходит дело?
150
Ужели о пустом я так бы зашумела?
Не может разве быть несчастия иного?
Загадки этой я не разрешил бы ввек.
Вас это веселит, счастливый человек!
В забаву для себя все обратить умеет.
Но если новое мне платье не поспеет,
То я не знаю, в чем уже на бале быть.
Уже? так перестань, мой друг, себя крушить:
Едва ты явишься, и, позабыв наряды,
На красоту твою все обратятся взгляды.
Удачно мадригал вы, сударь, мне сплели:
151
Что по его делам я еду хлопотать.
И только для того сюда к вам воротилась.
У вас таинственность; а я на что похож?
И тайну чтоб узнать, догадки надо много.
152
Ломайте голову, я позволяю вам;
А вы не делайте, Сафир, ему рассказы.
Пора уж отомстить мне за его проказы.
Конечно, ежели сего лишь захотят,
И ангела с пути прямого совратят,
Не ждал от дружбы я услуги столь приятной.
Ты, что жене мою с Аглаей связь открыл?
Уведомлять жену о мужнином разврате?
Коль ветреность мою так можно называть.
153
Когда же мнишь любовь ее снискать,
То лучше отложи все ковы в долгий ящик.
Такой ли женщине приятен пересказчик?
Уж это чересчур! — Вот на — рука моя,
Что ей не говорил о том ни слова я.
Но только что не я, могу уверить смело.
Ужели у меня есть скрытые враги,
Привыкшие мои изведывать шаги?..
Ты все колеблешься? Я повторяю снова:
Не я о том сказал, даю честно́е слово.
Довольно; извини, прости меня, Сафир.
Я очень чувствую, что это быть не может.
Не знаю, ныне что весь день меня тревожит?
154
Блаженство обретал я на ее груди;
Смиренный, тихий нрав, испытанный во многом,
Любви достаточным казался мне залогом.
Я так уверен был, беспечен, что, ей-ей,
В объятиях ее не помышлял об ней.
Внезапно кротость та пожертвована вздору;
Эльмира вне себя от шляпки, от убору:
Она сбирается на бал, а я — сказать стыжусь! —
И в провожатые уж боле не гожусь.
Ну что ж? ей, может быть, единобразье скучно,
И ты на то глядеть обязан равнодушно.
Я это говорил, я точно не был прав:
Еще не знал тогда я ревности отрав.
А что-то, на нее ужасно как похоже.
Мой друг, не вовсе ль ты рассудок потерял?
Когда жена твоя, чего ты сам желал,
К приманкам светскости не столько хладнокровна,
Уже ты вне себя, уже она виновна.
Пременчивости тень убийственна тому,
Кто вверился, как я, блаженству своему.—
Постой, что давеча она тебе шептала?
155
Вот, видно, на меня опять сомненье пало.
Весь толк о шляпке был; ты, верно, слышал сам?
Неправда, выдумка, я вижу по глазам.
Скажи мне истину сейчас — или ни слова.
По крайней мере, нет тут ничего такого,
Что неприятность бы могло тебе подать.
Что с тобой? в лице весь изменился.
156
И это был Арист! он может быть ревнивым!
Так! вертопрахам он пример велеречивым;
Блаженства сущностью они не дорожат:
Его утративши, по нем же загрустят.
Не менее того мой выезд пресчастливый;
И в сей записочке еще подтверждено,
Что в пользу дело все Ариста решено.
Прочтите,— с сим письмом слуга мне повстречался.
Успехом наконец мой поиск увенчался.
Отчаянно брюзглив и недоверчив стал;
Любезные черты ревнивца он являет.
Что неожиданно его переменяет?
Что хочет женщина, то сбудется всегда.
Я радуюсь тому, о чем иная плачет;
157
То значит, что ему досталось унывать.
О! я берусь его достойно наказать:
От дядюшки письмо я утаю до срока,
Мной чувства жалости совсем отдалены;
Не первый попадет в число он сумасшедших.
Нет! а раскается он в шалостях прошедших,
Пред вами совестью своей не очень чист
И наказания примерного достоин.
И накажу его, он может быть покоен.
158
Отдайте мне его, чтоб он не увидал.
И так сбылись мои правдивые сомненья!
Скажи, бессовестный, еще в недоуменье
Не знаю, как судить мне по твоим словам:
Помощник, что ли, ты иль обольститель сам?
Уж боле не к лицу невинною особой
Прикидываться вам: сей день вас обличил;
Довольно времени я легковерен был.
О! бросьте наконец безвременные шутки.
Скажи, суда́рь!.. Иль нет, оставь покуда нас;
Мы лучше свидимся с тобою через час,
Тогда произойдет короче объясненье.
Но что ввело тебя в такое исступленье,
159
Вы видите, Сафир, он, кажется, в бреду;
Еще ль вам повторять, что нам не нужен третий?
Чего хотите вы? вот мы наедине.
Не вам расспрашивать, сударыня, а мне.
160
Подайте мне письмо, где я увижу явно,
Как женской честности вы пре́зрели закон,
Как вами я забыт, поруган, оскорблен!
Поруган! оскорблен! — какие выраженья!
Но ваши не хочу я разрешать сомненья
Иль бешенство мое хотите испытать?
Подумайте — читать письмо чужое низко,
И хлопотен надзор над женской перепиской.
И любопытством я большим одарена,
Но ваши тайны мне всегда казались святы.
Вам свято что-нибудь! не я ль уж виноватый?
Читаю ль я когда, что пишет часто вам
Любезная для вас, прелестная Аглая
И, может быть, еще прелестница другая?
Как заблуждения дерзаете равнять
Мои вы с вашими? Иль вам растолковать:
Мои суть шалости, а ваши преступленья.
161
Где эти ветхие нашли вы наставленья?
Но и погрешности мои вам не покров;
Я вам не верен был на несколько часов;
А в доказательство, здесь для моей очистки —
Вот как я берегу любовные записки.
(Вынимает записки из бумажника и рвет.)
Ах! доказательства не служат ни к чему,
Коль дороги еще вы сердцу моему,
И бесполезнее, когда я к вам остыла.
В глаза мне говорит, что точно изменила!
Простительно ль сему бесстыдству мне внимать?
Не думайте, чтоб я вас мог подозревать
По недостаточной какой-нибудь причине;
Нет! повод вы к сему мне подали не ныне,
А перемену в вас заметил я давно.
Я тысячу могу вам случаев исчислить,
По коим должен был об вас я худо мыслить;
Довольно было бы смешно не замечать
Мне на лице у вас уныния печать,
Когда наедине мы оставались с вами;
И часто думал я, что кстати, между нами,
Страдаете всегда вы болью головной,
Когда случается вам выезжать со мной.—
Сегодня поутру, на что искать мне дале,
В смятенье были вы, погружены в печали,
Когда напомянул я об деревне вам;
Конечно, скоро бы прибегнули к слезам,
К упрекам, жалобам! — на дело не похоже!..
Является Сафир, я ухожу — и что же?
Откуда все взялось на бедствие мое:
162
Веселость, острота, наряды и пеньё —
Все, словом, женские чертовские приманки.
Я в дверь — вы со двора, и очень спозаранки.
Не ведаю, какой злой дух в меня вдохнул,
Чтобы Сафиру я об этом намекнул?
Изменник! над моим ругался как несчастьем!
Как утешал меня притворным соучастьем!
Непринужденно как смеялся, ободрял!
От горькой истины как хитро отвращал!
Как другом и женой жестоко я обманут!
Но более меня обманывать не станут.
Что вы потупили глаза? вы смущены?
Я очень чувствую; однако непристойно
Вам это замечать.
Мне, право, кажется, что вы больны — в жару.
Не сами ль ныне вы твердили поутру,
Чтоб одевалась я нарядней, выезжала,
Чтоб дарованьями не столь пренебрегала?
По воле вашей я за это принялась,
И вышло невпопад — как угодить на вас?
Откуда прихотей вы набрали́сь?
Я впрямь несправедлив, и был, и есмь, и буду!
Как можете еще такой спокойной быть?
Да это оттого, что нрав имею ровный.
163
Пожалуй, говорить я стану хладнокровно.
Письмо я требую, прошу его от вас
Не для того, чтобы с сей вывеской тотчас
Повсюду разглашать ваш стыд, мое бесчестье,
И вскоре без меня о том пройдет известье;
Над этим случаем свет едкость изострит,
Печальну истину раскрасит, распестрит,
Еще похвалит вас, что мужа обманули.
Нет! лучше припасу две роковые пули:
Одну бездельнику, другую для себя.
Скажите: я могу ль так вдруг возненавидеть?
Подайте мне письмо — ах! дайте мне увидеть,
Вам точно ли всегда другой казался мил,
Всё притворялись вы, я все обманут был.
Вы усмехаетесь — кто смеху здесь предметом?
Я думала теперь, ей-богу, не об этом.
Не будем долее комедию играть;
Подайте мне письмо — ведь надобно ж отдать?
Подайте,— право, я за вас боюсь.
164
«Не надлежало б так Ариста баловать,
Эльмира, милый друг! но так и быть; и дело
Он ныне выиграл,— ты этого хотела.
Прощай, я остаюсь усердный дядя твой.
Эльмира! я дурак! прости мне, ангел мой!
Насилу сделались опять вы справедливы.
Я недоверчивый, неистовый, строптивый!
Какие клеветы произносил с сердцов?
Для оправдания мне недостанет слов.
Вот неожиданность! хоть бы в волшебных те́нях;
Супруга нежная в слезах, муж на коленях!
Раскаянье, любовь, согласие! — что, брат?
Пред ней я, пред тобой, пред всеми виноват.
Прости, Эльмира, мне сомненье безрассудно;
Конечно, мне к тебе его питать бы трудно;
Но мой неправый гнев... но и проступок сей —
Не есть ли верный знак к тебе любви моей?
Нет, беспорочной мне была холодность платой —
И ревность, я когда казалась виноватой.
165
Что требуешь, скажи: чтоб удалился я
В леса дремучие, в безлюдные края?
Мой друг, изволь, и там забуду я с тобою
Веселья бурные, утраченные мною.
Такие жертвы, я, конечно, откажу:
Приятность в городе сама я нахожу.
Как хочешь; но теперь в столице иль в пустыне
С тобою дома я всегда сижу отныне —
Днем, утром, вечером, и в полдень, и в полно́чь;
Все вертопрашества и суетности прочь!
Но дома не всегда меня ты видеть будешь.
Иль долго ты мою вину не позабудешь?..
Или прикажете мне к вашим пасть ногам?
Прощаю — пусть он всем обязан будет вам.
Так, если несколько тебя сей день исправил,
Его благодари — он и меня наставил,
Чтоб вкусам я твоим старалась снисходить
Затем, чтоб от других приманок отвратить,
Чтоб иногда твоей противилась я воле
Затем, чтоб ты ценил мое смиренство боле.
Так! он любовь твою мне возвратить хотел,