- 81 -

1918

Январь, 1. Дочь Иванова-Разумника Ирина (ей 11 лет) делает запись в дневнике:

«1 января 1918 г. Понедельник. Сегодня мы легли спать в 12 час., потому что встречали Новый год <...>. Около девяти часов <31 дек.> к нам пришли С. Есенин и Орешин и сидели до 10 часов».

ИРЛИ, ф. 79, оп. 2, ед. хр. 13. См. также: Карохин Л. Сергей Есенин и Иванов-Разумник. СПб.: Облик, 1998, с. 54.

Январь, 1—2. З. Н. Гиппиус записывает в дневнике:

«Ничего не изменивший, условный Новый год. Т. е. изменивший к худшему, как всякий новый день. <...> К ним <к большевикам>, по сегодняшний день, перешли от „искусства“, кроме Иер. Ясинского, Серафимовича и московских футуристов, — поэты А. Блок, С. Есенин с Клюевым, худ<ожник> Петров-Водкин, Рюрик Ивнев».

Дневники, 2, 34, 37.

Январь, 1 ... 15. Н. А. Клюев пишет В. С. Миролюбову из Олонецкой губ.:

«...я очень нуждаюсь. Мука ржаная у нас 50 руб. и 80 руб. пуд. Есть нечего и взять негде. Сам я очень слаб и болен, вся голова в коросте, шатаются зубы и гноятся десны, на ногах язвы, так что нельзя обуть валенка, в коросте лоб и щеки, так что опасно и глазам. <...> ведь у меня столько друзей с братьями, которым стоило бы один раз в неделю не сходить в „Привал комедиантов“ или к любовнице, и я бы был сыт в моей болезни. Вот Есенин так молодец, не делал губ бантиком, как я, а продался за угол и хлеб, и будет цел и из всего выйдет победителем — плюнув всем „братьям“ в ясные очи».

Клюев Н. А. Словесное древо. СПб.: Росток, 2003, с. 246, 566.

- 82 -

Январь, 2. А. А. Блок делает запись о предстоящем митинге:

«2 января. Митинг „Народ и интеллигенция“ <„Интеллигенция и народ“> в Зале Армии и Флота (Луначарский, Коллонтай, Иванов-Разумник — не будет, Петров-Водкин — не будет, я — не буду, Камков, Ивнев, Гуро, М. Спиридонова)».

ЗК, 381.

См. также: 3 янв. 1918; 4 янв. 1918.

Январь, 3. В зале Армии и Флота (Литейный просп., 20) проходит митинг «Интеллигенция и народ».

Выступают А. В. Луначарский и Рюрик Ивнев. Анонсировались также выступления Есенина, М. Спиридоновой, А. А. Блока, Иванова-Разумника и др. (см.: 4 янв. 1918).

Есенин посещает А. А. Блока, который затем запишет:

«Весь вечер у меня Есенин».

ЗК, 382.

См. также: 4 янв. 1918.

Январь, 3, 4, 5, 6 и 7. Газета «Знамя труда» (№ 109—113) продолжает печатать объявление о публикациях, предстоящих в ее литературном отделе. Среди авторов — Есенин.

См.: 30 и 31 дек. 1917.

Январь, 4. Блок пишет в дневнике о вчерашней беседе с Есениным:

«О чем вчера <см.: 3 янв. 1918> говорил Есенин (у меня).

Кольцов — старший брат (его уж очень вымуштровали, Белинский не давал свободы), Клюев — средний — „и так и сяк“ (изограф, слова собирает), а я младший (слова до́роги — только „проткнутые яйца“) <ср. со стихотворением Есенина „О Русь, взмахни крылами...“>.

Я выплевываю Причастие (не из кощунства, а не хочу страдания, смирения, сораспятия).

(Интеллигент) — как птица в клетке; к нему протягивается рука здоровая, жилистая (народ); он бьется, кричит от страха. А его возьмут... и выпустят (жест наверх; вообще — напев А. Белого — при чтении стихов и в жестах, и в разговоре).

Вы — западник. Щит между людьми. Революция должна снять эти щиты. Я не чувствую щита между нами.

Из богатой старообрядческой крестьянской семьи — рязанец. Клюев в молодости жил в Рязанской губернии несколько лет.

Старообрядчество связано с текучими сектами (и с хлыстовством). Отсюда — о творчестве (опять ответ на мои мысли — о потоке). Ненависть к православию. Старообрядчество московских купцов — не настоящее, застывшее.

Никогда не нуждался.

Есть всякие (хулиганы), но нельзя в них винить народ.

Люба: «Народ талантливый, но жулик».

Разрушают (церкви, Кремль, которого Есенину не жалко) только из озорства. Я спросил, нет ли таких, которые разрушают во имя высших ценностей. Он говорит, что нет (т. е. моя мысль тут впереди?).

Как разрушают статуи (голая женщина) и как легко от этого отговорить почти всякого (как детей от озорства).

- 83 -

Клюев — черносотенный (как Ремизов). Это не творчество, а подражание (природе, а нужно, чтобы творчество было природой; но слово — не предмет и не дерево; это — другая природа; тут мы общими силами выяснили).

[Ремизов (по словам Разумника) не может слышать о Клюеве — за его революционность.]

Есенин теперь женат. Привыкает к собственности. Служить не хочет (мешает свободе).

Образ творчества: схватить, прокусить.

Налимы, видя отражение луны на льду, присасываются ко льду снизу и сосут: прососали, а луна убежала на небо <ср. со статьей Есенина „Отчее слово“>. Налиму выплеснуться до луны.

Жадный окунь с плотвой: плотва во рту больше его ростом, он не может проглотить, она уж его тащит за собой, не он ее».

Восп., 1, 175, 177.

Газета «Новый вечерний час» (№ 3) сообщает о вчерашнем митинге «Интеллигенция и народ» в зале Армии и Флота (Литейный пр., 20):

«Выступили: А. Луначарский, Р. Ивнев, который, в частности, заявил, что А. Блок „весьма удовлетворен Октябрьскими событиями, но от выступления на митингах отказывается“.

Анонсировались также: М. Спиридонова, А. Коллонтай, Б. Камков, К. Петров-Водкин, А. Блок, С. Есенин, Р. Иванов-Разумник и др. Отклонил предложение участвовать С. Ипполитов».

См. также: 2 янв. 1918; 3 янв. 1918.

Январь, 6. Есенин читает два стихотворения (какие именно, неизвестно) в зале Тенишевского училища (Моховая, 33) на вечере, организованном группой «Революционная работница».

О времени и месте события см.: янв. 1918 (первая из записей).

Январь, до 7. Есенин пишет стихотворение «Пушистый звон и руга...».

Граница события устанавливается в соответствии со след. записью.

Ср. также: Есенин, IV, 156, 396.

Январь, 7. Газета «Знамя труда» (№ 113) публикует стихотворение Есенина «Пушистый звон и руга...».

Январь, 11. Есенин делает дарственную надпись К. А. Соколову:

«Другу Косте Соколу залетному над „Не рыдай мене мати“. Сергунька, 1918. 11 января».

Есенин, VII (1), 55, 428. Что подарил поэт художнику — книгу или фотографию, не установлено.

«Не рыдай Мене, Мати...» — православное песнопение, ирмос 9-й песни канона (6 глас), поющееся «на Божественной литургии во святую и Великую субботу» (Православный богослужебный сборник. М., 1991, с. 51 и 292).

Текст ирмоса находится в составе «Триоди постной» — богослужебной книги, которую, скорее всего, здесь имеет в виду Есенин.

- 84 -

Иванов-Разумник сообщает из Царского Села Андрею Белому:

«В „Знамени труда“ — большой литературный отдел, стихи Блока, Клюева, Есенина, рассказы Ремизова, Чапыгина и др.»

Переписка, 151.

О публикациях Есенина в газете к этому дню см.: 28 дек. 1917; 30 дек. 1917; 7 янв. 1918.

З. Н. Гиппиус отмечает в дневнике:

«Для памяти хочу записать „за упокой“ интеллигентов-перебежчиков, т. е. тех бывших людей, которых все мы более или менее знали и которые уже оказываются в связях с сегодняшними преступниками. Не сомневаюсь, что просиди большевики год (?!), почти вся наша хлипкая, особенно литературная интеллигенция, так или иначе, поползет к ним <...>. Вот они. 1. Иероним Ясинский — старик, писатель, беллетрист, средней руки. 2. Александр Блок — поэт, „потерянное дитя“, внеобщественник, скорее примыкал, сочувствием, к правым (во время царя), убежденнейший антисемит. Теперь с большевиками через лево-эсеров. 3. Евгений Лундберг — захудалый писатель, ученик Шестова. 4. Рюрик Ивнев — ничтожный, неврастенический поэтик <...>.
   —————————————
12. Ник. Клюев. 13. Сергей Есенин. Два поэта „из народа“, 1-й старше, друг Блока, какой-то сектант, 2-й молодой парень, глупый, оба не без дарования...».

Дневники, 2, 60, 61.

См. также: 22 янв. 1918.

Январь, 13. З. Н. Райх получает в издательстве «Скифы» 90 руб. 50 коп. в счет гонорара, причитающегося Есенину, и оставляет расписку:

«13 — I — 18.

Девяносто рублей и 50 к. (гонорар за стихи С. Есенина во 2-м сборнике „Скифы“) получила.

Зинаида Есенина».

ИРЛИ, ф. 79, оп. 4, ед. хр. 95, л. 33 (текст сообщен Л. Н. Ивановой); Базанов-94, 29 (в сокращении).

См. также: Есенин, VII (2), 280—281.

Январь, 16. Ташкентская газета «Свободный Туркестан» (№ 1) публикует статью А. В. Ширяевца «Три витязя (О поэтах из народа)».

Характеризуя творчество Н. А. Клюева, С. А. Клычкова и Есенина, автор, в частности, пишет:

«...весь русский, молодец молодцом, звонкоголосый Есенин. Он еще юноша, выступивший только в этом <так!> году со своей „Радуницей“, но какой крепкий голос у него, какая певучесть в его чеканных строчках. <...>

Любимой невесте России подарены следующие строки одного из есенинских стихотворений, проникнутого почти юношеским восторгом преклонения перед чудодейной родиной:

Если крикнет рать святая:
— Кинь ты Русь, живи в раю!
Я скажу: не надо рая.
Дайте родину мою!

Сергей Есенин свеж и юн.

- 85 -

Он, как это принято говорить, „весь в будущем“. Радуясь за кудрявого песенника, мы невольно вспоминаем некрасовское:

Не бездарна та природа,
Не погиб еще тот край,
Что выводит из народа
Столько славных — то и знай...

<...> О многом забыла наша интеллигенция, слишком долго смотрела она через монокль на сермяжных жителей дсревни и не досмотрела самого главного. <...> Быть может, „Пугачевщина“ прошлая и нынешняя и разлилась-то от этого „недосмотра“ <...>. А многому бы, весьма многому, следовало бы поучиться „царящим властительно“ городам у немудрых деревенек!

Происходят и будут происходить великие потрясения, неизбежные во время революции, когда добывается лучшая доля. Но что бы там ни было, мы спокойны за народ наш, пока он шлет нам таких песенников...».

Январь, 17. Андрей Белый пишет Иванову-Разумнику из Москвы:

«...Шестов рассказал мне о моем сотрудн<ичестве> в „Знамени Труда“. <...> участие Блока, Клюева, Есенина, Ремизова, Чапыгина меня радует; с удовольствием буду сотрудничать там <...>. Если увидите Есенина, поблагодарите его еще раз за поэму, посвященную мне <„Пришествие“>; она мне очень понравилась; и я часто ее перечитываю».

Переписка, 153.

Январь, 19. В газете «Знамя труда» (№ 122) первая статья А. Блока из цикла «Россия и интеллигенция» — «Интеллигенция и революция».

В течение следующих двух месяцев газета поместит и другие статьи А. А. Блока из этого цикла: «„Религиозные искания“ и народ. (1909—1916)»; «Народ и интеллигенция»; «Стихия и культура»; «Ирония»; «Дитя Гоголя»; «Пламень».

Есенин печатался в «Знамени труда» и был внимательным читателем всего написанного Блоком.

В. С. Чернявскому в 1926 г. вспомнится:

«С Блоком в то время <ноябрь 1917 — март 1918> было у него <Есенина> внутреннее расхождение <...>. В холоде, который он почувствовал к Блоку и в Блоке, замешалась, думается мне, прямая ревность к праву на голос „первого русского поэта“ в период Октября, а в скифской плеяде таковым был именно Блок. Ни „Скифы“, ни „Двенадцать“, казалось, не тронули Сергея».

Восп., 1, 221.

Январь, 20. Журнал «Нива» (№ 3) печатает стихотворение Есенина «Мечта (Из книги «Стихи о любви»)».

Книга Есенина под таким названием не выходила.

См. также: 16 сент. 1916; Есенин, IV, 150—153, 395.

Январь, 21. Есенин присутствует на вечере «Утро России» в зале Тенишевского училища (Моховая, 33) в пользу политического Красного Креста.

Встречается там с З. Н. Гиппиус, которая не подает ему руки.

Участвуют: З. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, А. А. Ахматова, Ф. К. Сологуб и др.

О дате события см.: 22 янв. 1918.

- 86 -

22 янв. 1918 З. Н. Гиппиус отметит в дневнике:

«Вчера я видела Ахматову на „Утре России“ в пользу политического Красного Креста. Я нисколько не „боюсь“ и не стесняюсь читать с эстрады, все равно что, стихи или прозу; перед 800 чувствуя себя так же, как перед двумя (м. б., это происходит от близорукости) — однако терпеть не могу этих чтений и давно от них отказываюсь. Тут, однако, пришлось, ведь это наш же Красный Крест. Уж и почитала же я им — все самое „нецензурное“!

Читали еще Мережковский, Сологуб... Народу столько, что не вмещалось. Собрали довольно».

Дневники, 2, 65-66.

Отклики на вечер см. также в газетах: «Новые ведомости», 1918, 22 янв., № 4; «Вечерняя звезда», 1918, 23 янв., № 2 и др.

Январь, 21 и 23. Объявление в газете «Знамя труда» (№ 124 и 125) о подписке на журнал революционного социализма «Наш путь»:

«Первая книга выйдет в начале февраля, вторая — в конце февраля. Предполагаемое содержание: Стихи — Александра Блока, Сергея Есенина...».

См. также: 13 апр. 1918 и 15 июня 1918.

Январь, 22. Происходит телефонный разговор Есенина с А. А. Блоком.

Затем тот записывает:

«Звонил Есенин, рассказывал о вчерашнем „Утре России“ в Тенишевском зале. Гизетти и толпа кричали по адресу его, А. Белого и моему: „изменники“. Не подают руки. Кадеты и Мережковские злятся на меня страшно. Статья <„Интеллигенция и революция“, см.: 19 янв. 1918> „искренняя, но „нельзя“ простить“. — Господа, вы никогда не знали России и никогда ее не любили! Правда глаза колет!»

ЗК, 385.

З. Н. Гиппиус пишет С. П. Ремизовой-Довгелло:

«...я подчеркнула синим двух людей, которых знаю через вас, как честных, подчеркнула красным тех, кто уже пишет в „Знамени труда“; что касается Ларисы Рейснер, то она даже известную какую-то должность занимает в „Правительстве“, принимает просителей в Зимнем дворце вместе с Луначарским (через отца, который из доносчиков шагнул прямо в Смольнинские комиссары). Как же объяснить, что они тут вместе? Или я даром не подала руку Есенину? <см. предыд. запись>».

Lampl H. Zinaida Hippius and S. P. Remizova-Dovgello. — «Wiener Slawistischer Almanach», 1978, Bd. 1.

Выходит № 1 газеты «Вечерняя звезда» (редактор-издатель —
Кооператив социал-демократических журналистов «Авангард»).

В постоянной врезке «В газете принимают участие» наряду с именами Е. Замятина, И. Бабеля, В. Полонского, В. Шишкова, Л. Рейснер, О. Мандельштама, А. Чапыгина и др. значится имя Есенина.

Январь, около 22 ... 24. Андрей Белый из Москвы сообщает Иванову-Разумнику:

«На днях Вы получите письмо от редактора кооперативного журнала „Рабочий кооператор“ <описка Белого; следует: „Рабочий мир“>, приглашение Вас, Ник<олая>

- 87 -

Алексеевича <Клюева>, Есенина сотрудничать: это журнал для широких рабочих масс: внешне беспартийный; и — абсолютно демократический; в числе сотрудников даже кое-кто из „большевиков“ (в том числе Скворцов)».

Переписка, 156.

О публикациях Есенина в этом журнале см.: 23 июня 1918; 7 июля 1918; 24 нояб. 1918.

См. также: после 12 марта — не позже 20 апр. 1918.

Январь, 23 и 30. В «Знамени труда» (№ 125 и 131) — объявление о подписке на газету.

В нем перечисляются «постоянные сотрудники: <...> А. Ганин, Сергей Гедройц, Сергей Есенин, Р. В. Иванов-Разумник, <...> Н. Клюев, В. Левин, Евгений Лундберг, <...> Петр Орешин, <...> В. Шимановский, А. Ширяевец...».

Январь, до 26. В издательстве «Революционный социализм» выходит сборник П. В. Орешина «Зарево (Стихи)».

Граница события устанавливается по объявлению в газ. «Знамя труда» (1918, 26 янв., № 128).

Эта книга войдет в состав личной библиотеки Есенина (списки ГМЗЕ). Вскоре он прорецензирует ее (см.: февр. (?) 1918; 15 июня 1918).

Январь, 26. Газета «Вечерняя звезда» (№ 5) печатает стихотворение Есенина «Тучи с ожерёба...».

См. также: Есенин, I, 106—107, 516—520; конец сент. 1917 ... не позднее 26 янв. 1918.

Январь, 27. Газета «Наш век» (№ 20) помещает рецензию П. К. Губера «Пифийская расщелина» на два сборника «Скифы» (подпись: П. Арзубьев).

В ней, в частности, говорится и о том, что есть «Россия, за которой хотят иные признать ныне мессианское значение. То — Россия Данилы Филипповича, хлыстовского бога Саваофа; то — Россия Григория Распутина. Не зря перепевают в своих стихах хлыстовские мотивы крестьянские депутаты от поэзии — Клюев, Есенин, Орешин».

См. также: ЗК, 386.

Январь, 29. Газета «Мысль» (№ 5) сообщает о создании артели художников «Сегодня» (Басков переулок, 4, кв. 20) которая «предполагает издавать детские книжки и стихи современных поэтов».

Среди ее участников — Есенин, А. М. Ремизов, Е. И. Замятин, Н. Венгров, С. Дубнова и др.

См. также: Юсов-94, 10—11.

Январь, 30. Есенин участвует в заседании редколлегии журнала «Наш путь» в помещении газеты «Знамя труда» (Лиговский проспект, 44, кв. 300).

В тот же день А. Блок записывает:

«В редакции „Знамени труда“ (матерьял для первой книжки „Нашего пути“). Иванов-Разумник, Есенин, Чапыгин, Сюннерберг, Авраамов, М. Спиридонова — заглянула в дверь».

ЗК, 387.

- 88 -

Январь, конец — февраль, конец. Происходят знакомство и встречи Есенина с П. А. Кузько.

О рамках события см.: после 24 или 26 февр. ... до 9 марта 1918.

Январь. Журнал «Революционная работница» (№ 1) помещает информацию в рубрике «Хроника»:

«6 января группой „Революционная работница“ устроен был в зале Тенишевского училища вечер, сбор с которого пошел в фонд журнала „Революционная работница“. Выступила с речью М. А. Спиридонова <...>. Выступал поэт Сергей Есенин, прочитавший два своих стихотворения».

Есенин завершает поэму «Инония».

Есенин, II, 61—68, 343.

«В начале 1918 года я твердо почувствовал, что связь со старым миром порвана и <...> написал поэму „Инония“ <...>, на которую много было [резких] нападок и из-за которой за мной утвердилась кличка хулигана».

Есенин, VII (1), 355.

Сохранившимся двум первым строкам автографа поэмы предшествует посвящение:

«Посвящаю З. Н. Е<сениной>».

Есенин, II, 344.

В беловом автографе полного текста поэмы есть ряд вариантных строк; ст. 73—76:

Ныне же,
               как Петр Великий,
                                               я
Рушу под тобою твердь.
Под гармоники пьяной клики
Заставляю плясать я смерть.

Еще один фрагмент, имеющийся в беловом автографе между ст. 148 и 149, вошел также в текст «Инонии», включенный в наборный экземпляр книги «Ржаные кони»; затем он был вычеркнут автором:

Опалю твои нивы и рощи,
Осушу все реки и моря.
Кобелем
          Исхудалым, тощим
Завоет над землей заря.

Языком от колючей жажды
Будет синие лизать небеса.
И, как ведра
          в провал овражный,
Будет злые спускать глаза.

Но не зачерпнут в долине
Воды они,
          Где бежал поток,
С сухой загрубелой глиной
Прикроет их дно песок.

И, кусая зубастой злостью
Железную на шее цепь,

- 89 -

Подохнет она,
          и кости,
Как льдины, усеют степь.

Есенин, II, 223—224. Книга Рж. к. в свет не вышла.

См. также: 19 мая 1918 и 15 июня 1918.

Журнал «Жаворонок» (№ 1) помещает стихотворение Есенина «Заметает пурга...».

В его тексте отсутствуют строки 25—28.

О первой публикации см.: 24 дек. 1917.

См. также: янв. ... июнь 1916; Есенин, IV, 170—171, 400; Новое о Есенине, 1, 224.

Есенин встречается на квартире Иванова-Разумника (Царское Село, Колпинская, 20, кв. 2) с Е. И. Замятиным, О. Д. Форш, Е. Г. Лундбергом.

Последний тогда же записывает:

«1918 г. Январь, Петербург.

Вечером — в Царском Селе у Иванова-Разумника. Спокойно, вобрав в себя что-то от „островитян“, рассказывает об Англии Е. И. Замятин. О. Д. Форш нет-нет да зальется захлебывающимся смехом; любит деталь, анекдот qui pro quo <о том, о сем (лат.)> и культивирует их. <...> Есенин, богатый талантом, почти мальчик, играет стихом, играет резкостью утверждений. <...>

Иванов-Разумник рассказывает об отступлении Керенского, о ядрах, о смерти царскосельского священника, о небатальности гражданских батальных картин. <...>

Почти вся литература осталась по ту сторону октябрьской границы. Перешли ее: А. А. Блок, К. А. Эрберг, Иванов-Разумник, О. Д. Форш-Терек, С. Есенин, видимо, А. Чапыгин. Говорят и об А. Белом. Перешли не на основании точно обозначенных платформ, а каждый по-своему, ради чего-то своего; писатели эгоистичны по преимуществу».

Восп.-95, 184; выделено автором.

Во Всероссийскую книжную палату поступает книга А. М. Ремизова «Николины притчи» (на тит. л. — 1917).

Кн. летопись, 1918, № 1—4, янв. (поз. 141).

В разделе книги «Примечания» указывается:

«„Николины притчи“ основаны на народных сказаниях, сказках, быличках о Николе Угоднике...». Далее уточняется, что автор пользовался сказками и легендами из книг А. Н. Афанасьева («Русские народные сказки». М., 1914 и «Народные русские легенды». М., 1914), П. А. Бессонова («Калики перехожие». М., 1861), Д. Н. Садовникова («Сказки и предания Самарского края», СПб., 1884), Н. Е. Ончукова («Северные сказки», СПб., 1908), а также «рязанскими сказками с. Константинова, переданными мне поэтом С. А. Есениным».

Здесь же помещен алфавитный список вошедших в книгу притч и указаны их источники. Против трех притч — «Каленые червонцы», «Николин умолот» и «Свеча воровка» (явная ошибка, надо: «воровская») — помечено: «Рязанс<кая> г<уберния>» и названы их первые публикации в газетах (с. 124). В других публикациях этих произведений, в том числе в издании «Николиных притч» 1924 г. («Звенигород окликанный», Нью-Йорк; Париж; Рига; Харбин), эти примечания отсут-
ствуют.

См. также: Есенин, VII (1), 338—342, 544—549.

- 90 -

Январь (?) — Февраль (?). Есенин готовит наборный экземпляр сборника «Голубень»:

— включая в него переписанные им набело тексты стихотворений «Я снова здесь, в семье родной...», «Нощь и поле, и крик петухов...», «О край дождей и непогоды...», «Не напрасно дули ветры...», «Там, где вечно дремлет тайна...», «Лисица» и др.;

— производя еще раз правку подготовленных им для набора автографов стихотворений «Голубень», «Запели тесаные дроги...», а также поэмы «Октоих».

Первоначальный вариант строк 1—4 и 7—8 поэмы «Октоих»:

О Русь, склонись главою
Перед стопой Христа!
Великою рекою
Текут твои уста.
.......................
Несем коровьим чаном
Мы солнце на руках.

См.: Есенин, I, 492, 496—498, 500, 501, 515, 520; Есенин, II, 210—211, 310.

См. таже: авг. 1917; 7 апр. 1918; 13 апр. 1918;

— поправляя 22 и 24-ю строки стихотворения «Голубень» в печатном тексте, вырезанном из газеты «Земля и воля» (см.: 30 сент. 1917):

Но ветра нет, есть только звон стремнин.
............................................
Вцепивши руки в исповедь долин.

Есенин, I, 320.

Февраль, 16*. Иванов-Разумник пишет из Царского Села Андрею Белому:

«Постоянно приходится встречаться и чувствовать духовную связь свою с самыми разными людьми: Блок и Лундберг, Есенин и Сюннерберг, Чапыгин и (судя по стихам и письмам) Клюев — люди разных кругов, разных вер, разных верований».

Переписка, 158.

Февраль, 17. Газета «Наш век» (№ 27) помещает статью П. К. Губера «Предводитель скифов» (в рубрике «Литературная неделя»; подпись: П. Арзубьев).

В ней критик отрицательно оценивает статью «Две России» Иванова-Разумника из Ск-2. Не называя имени Есенина, он использует выражения из есенинских стихотворений: «Или, или, лима савахфани»; февральская революция родилась в России «в мужичьих яслях».

См. также: 27 янв. 1918.

В газете «Новая жизнь» (№ 27) — рецензия Мих. Левидова (псевдоним М. Ю. Левита) «Скифы. Сборник II» (рубрика «Книжные новости»):

- 91 -

«По мнению Иванова-Разумника, одного из редакторов сборника, — это не обычный сборник стихов, беллетристики и статей. В нем — некое достижение, звучат „вещие голоса“, раздаются „глубинные призывы“, с „особым значением“ этот сборник. И конечно, нельзя читателю дать этот сборник в руки, как всякий другой: его нужно объяснить читателю, растолковать иероглифы, вскрыть его эзотеризм... Одним словом, гид, опытный проводник потребен для сопровождения читателя по страницам „Скифов“. Эту роль любезно берет на себя сам Иванов-Разумник. Его статьей — „Поэты и революция“ — сборник начинается, и его же статьей — „Две России“ — сборник заканчивается. <...>

И читаем: „У Клюева революция духовная, социальная, политическая сплетены в один космический вихрь“. „У Есенина глубоко и исконно переплетены в вихре революция духовная и политическая“. <...> Вихрь политической революции вдохновил Есенина на следующую строфу: „Но спокойно звенит За окном, То погаснув, то вспыхнув Снова, Железное Слово Рре-ес-пуу-ублика!“ А духовную революцию Есенин мыслит приблизительно так: „Сгинь ты, английское юдо, Расплещися по морям! Наше северное чудо Не постичь твоим сынам... Но знайте, спящие глубоко: Она загорелась, Звезда Востока! Не погасить ее Ироду Кровью младенцев...“ (Певущий зов, стр. 23). Турист по „Скифам“, прочтя эти строчки, воскликнет: Да ведь это „тютчевщина“, да вдобавок скверная, вульгаризованная! Но гид объяснит ему, невежественному, это „глубинное, пророческое слово“ „народного поэта“. Что ж, така<я> уж его гидовская специальность».

А. Ширяевец публикует в ташкентской газете «Свободный Туркестан» (№ 17) рассказ «Свадьба (Сельская быль)» с посвящением: «Сергею Есенину».

Февраль, 17, 19, 20, 21, 23, 24 и 28. Газета «Знамя труда» (№ 135—138, 140, 141, 144) дает объявление о подписке на издание.

В списке постоянных сотрудников — Есенин.

См. также: 23 и 30 янв. 1918.

Февраль, 20. Есенин посещает редакцию журнала «Наш путь», затем присутствует на вечере А. А. Блока в столовой Технологического института в связи с публикацией его стихотворения «Скифы».

Вечером того же дня А. А. Блок записывает:

«В „Знамени труда“ — мои „Скифы“ со статьей Иванова-Разумника. — В „Наш путь“ — Р. В. Иванов, Лундберг, Есенин. <...> — Вечер в столовой Технологического института: 9 ¹/₂ — 12 час. (меня выпили). Есенин, Ганин, Гликин, Пржедпельский, Е. Книпович, барышни, моя Люба <Л. Д. Блок>».

ЗК, 389.

Газета «Новая жизнь» (№ 29) помещает заметку без подписи «Артель художников „Сегодня“»:

«<...> В артели пока участвуют Алексей Ремизов, Сергей Есенин, Евгений Замятин, Натан Венгров, Софья Дубнова, Иван Соколов, художники Н. Любавина, В. Ермолаева, Е. Турова и т. д.

Первые книжки „артели“ уже поступили в книжные магазины. Артель намерена организовать продажу в рабочих клубах, на лекциях, концертах, не ограничиваясь книжными

- 92 -

магазинами, и надеется встретить сочувствие со стороны широкой публики в своем опыте самопомощи и борьбы за удешевление художественной литературы».

В газете «Новый день» (№ 6) публикуется отклик С. Дубновой-Эрлих на второй сборник «Скифы», где, в частности, отмечается:

«Клюев и Есенин, талантливые, хоть и разного масштаба поэты, возведенные Ивановым-Разумником в сан революционных пророков, этого сана, конечно, не заслуживают; но крестьянский, староязыческий, слегка лишь охристианенный культ земли нашел в их стихах подлинные выражения. Люба им русская простонародная сочная речь, порой причудливо-узорчатая, как резьба кустаря; и молятся они по-простому: „Богородица наша, Землица, вольный хлеб мужику уроди“ (Клюев); и все их песни — о земле, о деревенской природе, о „ковриге, свежей и духмяной, как росная пожня“ (Клюев), и о том, как на закате „отелившееся небо лижет красного телка“ (Есенин).

Охристианенное язычество — хлыстовство. Хлыстовские темные веяния поют в певучих строках Клюева и Есенина <...>. То, что почувствовали поэты, — должно быть, оно есть в глубинах народной души».

Февраль, 21. Есенин записывается в боевую дружину левых эсеров.

Событие устанавливается по дневниковой записи А. А. Блока, сделанной в тот же день:

«Немцы продолжают идти. <...>

15 000 с красными знаменами навстречу немцам под расстрел.

Ящики с бомбами и винтовками.

Есенин записался в боевую дружину».

Восп., 1, 176.

21 февраля 1918 г. было принято воззвание Совнаркома «Социалистическое отечество в опасности!» (опубликовано 22 февр.).

Из воззвания Советского правительства:

«...Все издания, противодействующие делу революционной обороны и становящиеся на сторону немецкой буржуазии, а также стремящиеся использовать нашествие империалистических полчищ в целях свержения Советской власти, закрываются; работоспособные редакторы и сотрудники этих изданий мобилизуются для рытья окопов и других оборонительных работ».

Газ. «Знамя труда», 1918, 22 февр., № 139.

В ответ на этот призыв рабочие Петрограда создали боевые дружины.

Левые эсеры в это время сотрудничали с большевиками в Советском правительстве. Боевая дружина левых эсеров помещалась в здании бывшего Пажеского корпуса (Садовая ул., 26).

Через несколько дней газета «Знамя труда» (26 и 27 февр.; № 142 и 143) поместит на первой странице обращение:

«Товарищи, левые социалисты-революционеры!

Враг близок!

Революции грозит смертельная опасность.

Все на защиту Революции! Все к оружию!

Каждый революционер, готовый отдать свою жизнь за Революцию, пусть встанет с оружием в руках на защиту ее.

Запись в Боевые Дружины левых с.-р. происходит в Петроградской военной организации ежедневно (Лиговка, 44, кв. 300), от 12-ти до 3-х, во всех партийных рабочих комитетах и фабрично-заводских коллективах».

Из обращения явствует, что запись в одну из эсеровских боевых дружин шла в том же месте, где помещалась редакция «Знамени труда», в которой в то время Есенин бывал постоянно. Скорее всего, именно там поэт и записался в революционное ополчение.

- 93 -

Есенин получает в издательстве «Революционный социализм» 200 руб. «в счет гонорара за „Голубень“» и оставляет расписку в получении денег.

Есенин, VII (2), 201, 282.

В газете «Знамя труда» (№ 138) дается объявление:

«В книжном складе партии левых социалистов-революционеров (Лиговская, 44) продаются нижеследующие новые книги Книгоиздательства „Скифы“:

I. Сборник „Скифы“ № 2. Содержание: <...> Сергей Есенин. Стихослов. Поэмы: Товарищ. Ус. Певучий <так!> зов. Отчарь. <...> СПб., 1918. <...>

III. На складе имеется в ограниченном количестве сборник „Скифы“ № 1. Содержание: Сергей Есенин: Марфа Посадница. Поэма <....>. СПб., 1917».

Февраль, 23. В «Литературном обозрении» газеты «Вечерняя звезда» (№ 15) — краткая заметка без подписи «Артель художников „Сегодня“»:

«Группа молодых художников и поэтов, объединившись в артель „Сегодня“, приступила к изданию на кооперативных началах небольших книжек стихов и рассказов. Пока вышли две книжки с стихами Н. Венгрова и рисунками Н. И. Любавиной и В. М. Ермолаевой. На днях выйдут стихи С. Есенина <„Исус Младенец“>, С. Дубновой и сказка Ремизова „О судьбе огненной“. Все клише исполнены самими художниками, что сильно удешевляет издание и дает возможность продавать книжку за 40 к., т. е. по цене, доступной широким массам, где потребность в дешевой художественной книге очень велика».

Февраль, до 24 или до 26. Есенин готовит сборник «Овца в раю».

Граница события устанавливается с учетом времени выхода сборника «Исус Младенец» (см.: 24 ... 26 февр. 1918), где в рекламном объявлении Артели художников «Сегодня» (с пояснением: «Печатается») значится название «Овца в раю».

Это же название (с подзаголовком «Стихи для детей») указано в рекламном перечне «Книги Сергея Есенина» (с пояснением: «Готовится») в кн. Есенина «Голубень» (СПб., 1918, с. [79]).

Содержание неизвестно. Других сведений о книге нет.

Есенин, VII (3), 76.

Февраль, 24. Газета «Знамя труда» (№ 141) публикует поэму Есенина «Пришествие».

См. также: Есенин, II, 46—51, 318—325; окт. 1917; 4 дек. 1917; 25 ... 30 марта 1918; 7 апр. 1918; 13 апр. 1918.

Февраль, 24 ... 26. Стихотворение Есенина «Исус Младенец» выходит отдельной книгой в издании артели художников «Сегодня».

Границы события устанавливаются по информационным газетным заметкам (см.: 23 февр. 1918 и 27 февр. 1918).

Из 1000 экз. — 125 раскрашено от руки художницей Е. И. Туровой.

См. также: Кн. летопись, 1918, № 5/8, февр., поз. № 390; Юсов-94, 10—11; Есенин, IV, 140—144, 389—391.

См. Приложение.

Февраль, после 24 или 26 ... до 9 марта. Есенин делает дарственную надпись П. А. Кузько на книге «Исус Младенец» (раскрашенный от руки экз. № 30):

- 94 -

«Петру Авдеевичу за теплые и приветливые слова первых моих шагов. Сергей Есенин. 1918».

Есенин, VII (1), 66, 431.

Рамки события устанавливаются с учетом предыд. записи и записи: до 9 марта 1918.

П. А. Кузько в 1960-е годы напишет:

«В конце января 1918 года вновь назначенный нарком продовольствия А. Д. Цюрупа поручил мне прикрепить к секретариату коллегии несколько машинисток из числа тех, которые только что были набраны для комиссариата.

Через два-три дня ко мне подошла одна из новых машинисток, молодая интересная женщина, и спросила:

— Товарищ Кузько, не писали вы когда-нибудь в газете о поэте Сергее Есенине?

Я ответил, что действительно в 1915 году я написал о Есенине статью в газете „Кубанская мысль“.

Протягивая мне руку и радостно улыбаясь, она сказала:

— А я жена Есенина, Зинаида Николаевна.

В тот же вечер я уже был на квартире у Есениных, которые жили где-то неподалеку от комиссариата.

Сергей Александрович встретил меня очень приветливо. <...>

Беседа наша затянулась допоздна. Разговор шел главным образом о поэзии и известных поэтах того времени. Деталей разговора я, конечно, не помню. Когда я собрался уходить, Сергей Александрович встал из-за стола, взял с книжной полки книжечку и, сделав на ней надпись, протянул ее мне.

— Это вам в подарок.

Книжечка была „Исус младенец“. Обложка ее разрисована красками».

Восп., 1, 276—277.

Февраль, 25. Выходит коллективный сборник стихов «Красный звон» с циклом поэм Есенина «Стихослов» («Марфа Посадница», «Товарищ», «Ус», «Певущий зов», «Отчарь»).

В книгу входят также вступительная статья Иванова-Разумника «Поэты и революция» и стихи Н. А. Клюева, П. В. Орешина, А. В. Ширяевца.

О датировке события см.: 1 марта 1918.

См. также: Юсов-94, 71—72.

См. Приложение.

Февраль, 26. Литератор Н. Венгров (псевдоним М. П. Вейнгрова) надписывает Есенину свою книгу «Себе самому», выпущенную издательской артелью «Сегодня»:

                                               «Сергею.
...Оттого, что колючая жалость
Исцарапала до крови за день...
Оттого, что кричать осталось, —
И уже о пощаде!..

26. II. 18

Натан Венгров».

РГБ, ф. 393, оп. 2, ед. хр. 6.

Надпись выполнена черными чернилами на первой ненумерованной странице книги между рисунком и первой строкой текста («Это ничего, что гвозди вколочены...»).

Февраль, 27. В газете «Знамя труда» (№ 143) дается без подписи заметка «Дешевая книга»:

- 95 -

«В целях борьбы с дороговизной книг, губительно отражающейся на общем ходе культурно-просветительной работы, организовалось издательство писателей и художников под названием „Сегодня“.

Цель издательства — дать читателям небольшую, но художественно изданную и дешевую книжку стихов или рассказов современных поэтов, в частности же, заполнить пробел в высшей степени важной, но почти несуществующей, детской литературы.

Так, в первую очередь изданы: сказочка Сергея Есенина „Иисус <так!> Младенец“, Нат. Венгрова „Мышата“. Стоимость этих книжек — 40 к.

На очереди издание рассказов Ал. Ремизова, Е. Замятина, М. Любавина и др.».

См. также: Юсов-94, 11.

Февраль, до 28. Н. А. Клюев пишет из Олонецкой губернии В. С. Миролюбову:

«Я не большевик и не левый революционер. Дорогой Виктор Сергеевич. Тоска моя об Опоньском Царстве, что на Белых Водах, о древе, под которым ждет меня мой Царь и брат. Благодарение Вам за добрые слова обо мне перед Сережей <Есениным>, так сладостно, что мое тайное благословение, моя жажда отдать, переселить свой дух в него, перелить в него все свои песни, вручить все свои ключи (так тяжки иногда они, и единственный может взять их) находят отклик в других людях. Я очень болен, и если не погибну, то лишь по молитвам избяной Руси и, быть может, ради „прекраснейшего из сынов Крещена Царства“ <Есенина>».

Письма, 317, с датой: «Начало марта [н. с.] 1918 г.».

Граница события уточняется по месту фиксации стихотворения Н. А. Клюева «Из кровавого окопа...», приложенного к этому письму, в книге регистрации рукописей, поступивших в Еж. ж. (ИРЛИ, ф. 185, оп. 1, ед. хр. 1345).

Февраль. В Российскую книжную палату поступает «Осенняя антология, [Пг.], 2-е, доп. изд.» (составитель Е. Николаева) со стихотворением Есенина «Осень», посвященным Р. В. Иванову.

Кн. летопись, 1918, № 5—8, февр. (поз. 444).

См. также: до 30 июля 1917; 16 ... 22 мая 1918.

В. Г. Шершеневич завершает статью «У края „прелестной бездны“», в которой вновь (после 1916 г. — книга «Зеленая улица») появляется термин «имажионизм»:

«Образ прежде всего.

Первый возвестил эту магию образа самый пламенный декадент футуризма <...> Ф. Т. Маринетти:

„образы <...> составляют самую сущность поэзии. Поэзия должна быть непрерывающимся рядом новых образов, иначе она только анемия и бледная немочь“. <...>

Футуризм умер! <...>

Он должен быть благословляем уже за то, что нес в себе имажионизм <...>.

Футуризм умер потому, что таил в себе нечто более обширное, чем он сам, а именно имажионизм».

Альм. «Без муз», Нижний Новгород, 1918, № 1, с. 42—43; выделено автором.

См. также: 5 июля 1918; вторая половина нояб. (?) 1918.

Февраль (?). Есенин пишет рецензию на сборник П. В. Орешина «Зарево. Стихи».

- 96 -

Время события устанавливается с учетом срока выхода книги П. В. Орешина (см.: до 26 янв. 1918) и того, что второй номер журнала «Наш путь» с есенинской рецензией первоначально планировался к выпуску в конце февр. 1918 (см.: 21 и 23 янв. 1918).

Февраль ... Март. Московский журнал «Доброе утро» (№ 3/4) публикует стихотворение Есенина «Королева».

См. также: Есенин, IV, 59—60, 355—356; Летопись, 1, 183.

Март, 1. Газета «Вечерняя звезда» (№ 22) печатает «Письмо в редакцию»:

«Не откажите в любезности оповестить вашу газету, что сборник стихов „Красный звон“ с участием С. Есенина, Н. Клюева, П. Орешина и А. Ширяевца, со вступительной статьей Иванова-Разумника в силу технических затруднений вышел в свет только 25-го февраля в издании товарищества „Революционная мысль“ (Петроград, Литейный пр., 21 и 23). Стоимость сборника — 4 рубля. Издательство „Революционная мысль“».

Март, 2. А. А. Блок помечает в записной книжке:

«В Тенишевском училище читать на вечере „Русский крестьянин в поэзии и музыке“ (культурно-просветительная комиссия при объединенных демократических организациях). Устругова, Есенин. (Звал Миклашевский.) Ничего этого, очевидно, не было».

ЗК, 392.

Последняя фраза приписана позже.

Март, 3. В газете «Знамя труда» (№ 147) З. Д. Бухарова помещает рецензию на сборник «Красный звон» (в рубрике «Революционная библиография»; подпись: Фома Верный):

«... только что вышедший „Красный звон“ отмечен особым, счастливым знаком. Появление его значительно и радостно прежде всего уже потому, что на страницах его, впервые за всю нашу историческую жизнь, — раздается подлинно свободный, не ограниченный никакими цепями и преградами, голос крестьянина. И звучит в чарующих своей свежестью, правдой и простотой формах народной песни.

Другая ценность сборника — в чутком выборе авторов, заполнивших небольшую книгу. Их всего четыре. Художественно и творчески они разны, но вместе с тем внутренно едины. Едины в живой непосредственной искренности своих революционных чаяний и утверждений, в сиянии своей любви, в пламени своей ненависти.

И от этой подлинности их мироощущения, так глубоко и тонко отмеченной в предисловии — „Красный звон“ теплыми, бодрыми, праздничными звуками отдается в каждом чистом, бескорыстно преданном революции, сердце. Сборник открывается двумя „красными песнями“ Николая Клюева. <...>

За Клюевым — „Стихослов“ Сергея Есенина. Талант юного рязанского Леля, милого жаворонка родных полей, развился и вырос на наших глазах. Еще совсем недавно, года два тому назад, рядом с мудрым, прозорливым Клюевым выступал он со своими благоуханными, звонкими песнями, изумляя их музыкальной непосредственностью городское обывательское ухо. Его слушали, как слушают весенний ручеек, шелест березы, перекличку косарей... Слушали и нежно вспоминали что-то бесконечно дорогое, смутное, заглушенное пустыми и праздными тревогами довлеющего дня.

Но события шли вперед с неумолимой стихийной силой. Ручьями текла на страшной, отвратительной бойне народная кровь, росли несчетные солдатские могилы,

- 97 -

струились бессильные материнские слезы — властно и грозно закипал праведный гнев народный...

Молчал великий страстотерпец. Молчал, готовился, выжидал, но ни один удар, ему нанесенный, ни одна его язва не прошли бесследно для его певцов. Расширился, углубился, окреп под испытаньями талант крестьянского баяна. Новые, уже не мягко лирические, звуки послышались в песнях Сергея Есенина. Так создалась его „Марфа Посадница“, яркая живая мистика которой обвеяна мощным духом новгородской вольницы.

Так создавался его „Товарищ“, хотя и далекий от красоты первой поэмы, но жутко и тепло рисующий трагедию злободневного пролетарского быта. Так родились пророческие, родственные Клюеву, строфы его „Певущего зова“. <...>

Повторяем — „Красный звон“ должен найти самое широкое сочувствие и распространение.

Будем бережно хранить его свежие, дорогие страницы от всяких темных, лукавых покушений. Будем отдыхать на них от мелочно-обывательской, жалко-трусливой болтовни.

И нетленными, благоуханными, невредимыми донесем эти скрижали Великой Русской Революции — до наших потомков, не удостоившихся быть благоговейными очевидцами грозного, но прекрасного мирового переворота».

Там же — заметка И. А. Оксёнова «Сегодня»:

«Так называется артель художников, выпустившая в свет уже пять маленьких (по 8 стр.) книжек. Небольшой объем этих изданий вполне компенсируется внутренней содержательностью и значительностью каждой книжки, а также — подлинно-художественной внешностью.

Книжки „Сегодня“ — живые, зеленые ростки очень молодого и нежного искусства, созревшего в тяжелые годы войны. <...>

Хорошо соответствуют своему назначению детские книжки С. Есенина „Исус Младенец“ и Н. Венгрова „Мышата“. <...>

Сказка Сергея Есенина об обиженном журавлями и синицами „маленьком Боженьке“, у которого птицы съели кашу, — прекрасна. Боженьку утешил белоперый аист, которому Пречистая нарекла за это судьбу:

А белому аисту,
Что с Богом катается
    Меж веток —
Носить на завалинки
Синеглазых маленьких
    Деток.

Следует заметить, что если цена книжек (40 к.) очень умеренна, то стоимость тех же книжек, но раскрашенных от руки (2 р. 25 к.) — слишком велика».

Есенин знакомится с поэмой А. А. Блока «Двенадцать», напечатанной в этом же номере «Знамени труда».

См. след. запись.

Март, после 3. Есенин встречается с А. А. Блоком, который по его совету вносит исправление в текст «Двенадцати».

«В архиве Иванова-Разумника (в Пушкинском Доме) хранится газетная вырезка (газ. „Знамя труда“, 3 марта 1918 года) поэмы А. Блока „Двенадцать“ с авторской правкой. В двустишии „Не

- 98 -

слышно шуму городского, над старой башней тишина“ слово „старой“ зачеркнуто и вместо него написано „Невской“ и там же пометка: „По совету С. Есенина“».

Вдовин В. А. Некоторые замечания о вступлении Сергея Есенина в литературу. — ФН, 1965, № 2, с. 136.

Март, 5. Газета «Вечерняя звезда» (№ 25) публикует стихотворение Есенина «Разбуди меня завтра рано...».

В последней строке вместо „рыжих коров“ напечатано: „тучных коров“.

См. также: начало (?) марта 1917; 7 июля 1918; 26 сент. 1918; Есенин, I, 115—116, 529—531.

О чтении Есениным этого стихотворения см.: 11 янв. 1922.

Март, 5, 6, 7, 15, 16, 19, 21, 22, 23, 24, 26 и 27. Газета «Знамя труда» (№ 148—150, 154, 155, 157, 159—164) дает объявление о подписке на издание.

В списке постоянных сотрудников — Есенин.

См. также: 23 и 30 янв. 1918.

Март, 6. В газете «Знамя труда» (№ 149) — анонимная статья «Эвакуация Петербурга», сообщающая о подготовке переезда Правительства в Москву.

Руководители большевистской партии и Правительства приедут в Москву 11 марта. 15 марта IV съезд Советов, созванный в срочном порядке для ратификации Брестского мира, провозгласит Москву столицей РСФСР.

См.: «Минувшее: Историч. альм.», М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1993, <вып.> 14, с. 226—252.

А. В. Луначарский останется в Петрограде, «секретарем-корреспондентом» А. В. Луначарского в Москве будет назначен Рюрик Ивнев (Ефимов В. В. А. В. Луначарский и литературное движение. Хроника: 1917—1933 годы. Душанбе, 1991, с. 16).

Рюрик Ивнев в 1920—1960-е годы напишет:

«В самом начале марта 1918 года Москва была объявлена столицей нашего государства. Нарком по просвещению А. В. Луначарский назначил меня своим секретарем-корреспондентом в Москву, куда я и выехал 7 марта. Одновременно редакция газеты „Известия“, в которой я сотрудничал, поручила мне быть ее корреспондентом в Москве.

Таким образом, петербургский период моей жизни закончился, но встречи с Есениным возобновились, точно не вспомню, через сколько месяцев, но, во всяком случае, очень скоро: Есенин оказался тоже в Москве».

Восп., 1, 331.

О переезде Есенина в Москву см.: 24 ... 25 апр. 1918.

Март, 7. Есенин делает дарственную надпись В. С. Чернявскому на обороте авантитула сборника «Красный звон»:

«Милому Володеньке. За любовь и дружбу. Любящий Сергей. 1918. 7 марта».

Есенин, VII (1), 56, 428.

Газета «Известия Пензенского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов» (№ 41) в рубрике «Разные известия» помещает заметку без подписи «Детская книга»:

«В целях борьбы с дороговизной книг, губительно отражающейся на общем ходе культурно-просветительной работы, организовалось издательство писателей и художников под названием „Сегодня“. <...> в первую очередь изданы: сказочка Сергея

- 99 -

Есенина „Иисус <так!> Младенец“, Натан Венгров „Мышата“. Стоимость этих книжек — 40 коп.».

Март, до 9. Есенин пишет для П. А. Кузько рекомендательные письма к Андрею Белому и Л. Н. Столице в Москву.

Есенин, VI, 101.

Из воспоминаний П. А. Кузько:

«В начале марта 1918 года Советское правительство переехало в Москву.

К этому времени наши отношения с Есениным стали настолько дружественными, что он, узнав о моем отъезде <...> в Москву, сам предложил мне две рекомендательные записки к своим московским друзьям-писателям. <...>

Те два рекомендательных письма, которые дал мне в Петрограде Есенин на имя А. Белого и Л. Столицы, я все как-то не удосуживался использовать — некогда было».

Восп., 1, 279, 281.

См. также: Есенин, VI, 445—447; после 24 или 26 февр. ... до 9 марта 1918.

Март, 12. Андрей Белый в письме Иванову-Разумнику из Москвы передает Есенину привет.

Переписка, 159.

Газета «Московский вечерний час» (№ 3) в рубрике «Литературный блокнот» печатает статью без подписи «Революционный держите шаг» с упоминанием имени Есенина.

Март, после 12 — не позже 20. Есенин на несколько дней выезжает в Москву, где посещает редакцию журнала «Рабочий мир» (орган
Московского центрального рабочего кооператива).

Событие устанавливается по следующим источникам: 1) Переписка, 156 (письмо Андрея Белого Иванову-Разумнику): «На днях Вы получите письмо от редактора кооперативного журнала „Рабочий кооператор“ <„Рабочий мир“>, приглашение Вас, Ник<олая> Алексеевича <Клюева>, Есенина сотрудничать...»; 2) Хроника, 1, 128: «В марте-апреле Есенин был в Москве и завязал отношения с редакцией журнала „Рабочий мир“». Границы события определяются по следующим источникам: 1) 12 марта Есенин еще находился в Петрограде (см. первую запись от 12 марта 1918); 2) М. А. Кузмин встречается с ним в Петрограде 20 марта (см. запись от этого числа).

№ 1 журн. «Рабочий мир» выйдет 31 марта (см.: газ. «Известия», 1918, 31 марта), а в последующих номерах этого журнала будут напечатаны стихотворения Есенина.

См.: около 22 ... 24 янв. 1918; середина марта 1918; 23 июня 1918; 7 июля 1918; 24 нояб. 1918.

Март, 15. Газета «Знамя труда», в которой сотрудничает Есенин, вместо Петрограда начинает выходить в Москве.

См.: ЗК, 394.

В связи с переездом редакции из Петрограда в Москву газета не выходила с 11 по 14 марта.

Март, середина. Есенин встречается и беседует с Андреем Белым во время приезда в Москву, присутствует на одной из лекций курса Белого «Эвритмия», читанного им для членов Общества.

Это происходит, в частности, в Антропософском Обществе (Садово-Кудринская, 6, кв. 2), где читает лекции и квартирует Белый (см.: Переписка, 162, примеч. 6).

События устанавливаются по ретроспективным записям А. Белого в его «Ракурсе к дневнику» (1930—1931):

- 100 -

«Март <1918>. <...> переезд <видимо, точнее: приезд (см.: после 12 — не позже 20 марта 1918)> в Москву Есенина; частые встречи с Есениным; Есенин начинает часто бывать в помещении А<нтропософского> O<бщества> и даже присутствует при „Эвритмии“» .

РГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 92, 93.

Март, 16. Газета «Новая жизнь» (№ 43) в рубрике «Новости искусства и литературы» печатает сообщение А. Кудрявцева «Издания Артели „Сегодня“»:

«Группа художников и писателей объединилась в артель, назвала эту артель „Сегодня“, — открыла на видном и бойком месте „Книжный Угол“ (против цирка Чинизелли с художественной и зовущей вывеской) и начала выпускать небольшие тетрадочки своих произведений. Перед нами первые шесть выпусков этого оригинального начинания. Из них два (Натан Венгров. Мышата и Сергей Есенин. Исус Младенец) предназначены для детей, а остальные (Натан Венгров. „Себе самому“ и „Сегодня“, Софья Дубнова. Мать, Алексей Ремизов. О судьбе огненной. — Предание от Гераклита Эфесского) — для взрослых. <...>

Из всех шести выпусков особенно интересны детские <...>».

См. также: Юсов-94, 11.

Март, 19 и 20. Объявление в газете «Знамя труда» (№ 157 и 158).

В нем сообщается о том, что в литературном отделе «за январь—март 1918 года были напечатаны: <...> С. Есенин. Поэма „Пришествие“, стихи <...>

Будут напечатаны: А. Белый. „О поэмах С. Есенина“. <...> С. Есенин. Поэмы „Октоих“, „Преображение“, „Инокия“ (так!) Отрывки из поэмы „Сотворение мира“ <...>».

Возможно, Есенин предполагал назвать „Инонию“ по-другому: „Сотворение мира“, или газета так назвала отрывки из „Инонии“, которые будут напечатаны в номере от 19 мая 1918 (см.).

Март, до 20. Есенин возвращается из Москвы в Петроград.

Граница события устанавливается с учетом след. записи.

Март, 20. Есенин приходит на квартиру К. Ю. Ляндау (Фонтанка, 23, кв. 3).

М. А. Кузмин записывает в дневнике:

«<1918>. 20 марта, среда <...>. Побежали к Ляндау. Там Макс, Есенин и Чернявский».

Цит. по: Восп., 1, 484.

Март, 21. Газета «Знамя борьбы» (№ 3) републикует стихотворение Есенина «Наша вера не погасла...».

См. также: 28 марта 1917; 12 апр. 1918.

Март, 21 ... 31. В издательстве «Революционный социализм» выходит книга Иванова-Разумника «Год революции» со статьей «Поэты и революция», где говорится о Есенине.

Рамки события устанавливаются по объявлениям в газете «Знамя труда» от 20 марта 1918 г. (№ 158; книга «выходит на днях») и 2 апр. 1918 г. (№ 169; книга «вышла и поступила в продажу»).

См. также: 14 ... 20 дек. 1917.

- 101 -

Март, 23. Газета «Знамя борьбы» (№ 5) републикует стихотворение Есенина «В том краю, где желтая крапива...».

См. также: Летопись, 1, 307; 24 марта 1918; 11 апр. 1918 и 23 апр. 1918.

Газета «Вечерняя звезда» (№ 40) в рубрике «Литературное обозрение» помещает заметку Л. М. Василевского (за подписью: Ариэль) «Сегодня».

В ней говорится о книжках, выпущенных этой художественной артелью:

«<...> Иллюстрации очень искусные и острые (в особенности Е. Туровой к „Исусу Младенцу“ Есенина). <...>

В первую серию вошли две книжки для детей — забавные стишки Натана Венгрова — „Мышата“ и прелестная сказочка Сергея Есенина „Исус Младенец“».

См. также: Юсов-94, 11.

Март, 24. Газета «Знамя борьбы» (№ 6) републикует стихотворение Есенина «Покраснела рябина...».

См. также: Есенин, I, 100—101, 511—513; 14 ... 20 дек. 1917.

Газета «Петроградский голос» (№ 42) помещает заметку анонимного автора «О чем пишут».

В ней, в частности, говорится:

«И до того принюхались мы все к трупному запаху всероссийской „трупарни“, что поэт — товарищ С. Есенин в „Знамени борьбы“ даже мечты в стихах печатает:

Я одну мечту, скрывая, нежу,
Что я сердцем чист.
Но и я кого-нибудь зарежу
Под осенний свист».

См. также: 23 марта 1918.

Март, 25 ... 30. Петроградское издательство «Революционная мысль» выпускает сборник «Мысль: <№> 1».

Рамки события устанавливаются по анонсам издания в газ. «Дело народа» (Пг., 23 и 24 марта, № 5 и 6) и информационной заметке о выходе сборника (газ. «Дело народа», Пг., 1918, 31 марта, № 9).

Сборник открывается поэмой Есенина «Пришествие».

См. также: 4 дек. 1917; 24 февр. 1918.

См. Приложение.

Здесь же, в статье «Стихия и творчество: (Русская литература пред лицом революции)», А. А. Гизетти, давая очерк литературы предреволюционного времени, в частности, пишет о сборнике «Скифы»:

«Другие <литераторы> шли от истоков народной речи <...> песенной и былинной (поэзия Клюева и Есенина, сразу попавших под перекрестный огонь похвал и ругани и несколько зараженных ядом „легкой славы“, „обезьяньих лап“ рынка и города). <...>

Идеология „скифов“ есть вывернутое наизнанку славянофильство, славянофильство не охранительствующее или умеренно-либеральствующее, а бунтарское, анархическое, восходящее по прямой линии к худшим сторонам бакунизма и „самобытной“ идеализации Разиных и Пугачевых. <...>

- 102 -

Не скрывается ли за „скифским“ бунтом вместо желанного избытка „сил первородных“ психология подпольного человека? <...> Не ряженые ли перед нами „скифы“ — <...> баре, которых на кислую капустку потянуло <...>?

Эти черты, действительно, выступают с несомненной ясностью в идеологии самого серьезного, интересного вдохновителя „скифов“ гр. Иванова-Разумника. Вот у кого можно спросить многого, спросить всё до конца? Это — не темный озлобленный бунтарь, не фанатик-юноша, не карьерист-лицемер профессионального политиканства. Гражданин Иванов-Разумник, человек, всегда живший в мире творческой мысли, тонкий эстет и чуткий ценитель-критик в литературе <...>. Как же может теперь такой человек проповедовать разудалое и разлагающее „скифство“? <...> Как не видит „свободный“ эстет и требовательный к форме редактор вопиющей к небу топорности многих „революционных стихов П. Орешина“, тенденциозности Клюева и Есенина, когда они начинают бряцать на лире политической поэзии? Как может Иванов-Разумник прилагать руку свою к этому развращению начинающих поэтов, к этому поощрению погони за модой у поэта более искушенного? <...> Сопоставьте по образности и силе „Избяные песни“ Клюева, нежные стихи об осенней природе, историческую „Марфу Посадницу“ и цикл „Под отчим кровом“ Есенина (это всё ведь в тех же „Скифах“ напечатано!) с начетническими мудрствованиями и вульгарно-политическими манифестами того же Клюева в цикле „Земля и железо“ <...>, с косноязычным „Отчарем“ и другими перегруженными символикой поэмами „Стихослова“ у Есенина, — и станет ясно, что критик, навязывая „народным“ поэтам несвойственные им по характеру таланта проповеднические задачи, превращается из направителя художественных вкусов общества в подделывателя и разрушителя литературы. <...> Он убежден, что „народное“ творчество, „народные“ верования заключают в себе наряду с отживающими элементами старой России <...> еще и элементы новой России. Но где же эти новые элементы в поэзии Клюева и Есенина? Все образы их, как бы ни были они свежи и красочны, вся идеология их поэзии — традиционна. Легенды, жития, поверья, народная песня, былина, обряд — вот материал, на котором выросла эта поэзия. Она действительно иногда (далеко не всегда) черпала из сокровищницы глубинных, не официальных, не книжных, но устных преданий и настроений, приоткрыла новые стороны души народа, но нельзя сказать, что идеи этой поэзии революционны и противоположны тем идеям, которыми восхищались в „народе“, напр., славянофилы» (выделено автором);

— о Есенине и Н. А. Клюеве пишет Е. И. Замятин в статье «Скифы ли?» (подпись: Мих. Платонов):

«Быть может, самым лучшим, подлинно-скифским словом обмолвился Сергей Есенин в поэме „Отчарь“:

Гибельной свободы — в этом мире нет.

Именно так: гибельна не свобода, гибельно насилие над свободой. Но говорить об этом — для открыто связавших себя с победоносцами — не значит ли в доме повесившего <так!> говорить о веревке?

<...> мечный звон усиленно разыскивает Иванов-Разумник в <...> Клюеве и Есенине, даже там, где его нет. К основному, лучшему, величайшему, что есть в русской душе: благородству русскому, нежности русской, любви к последнему человеку и к последней былинке — к этому слеп Иванов-Разумник. А именно это лучшее русской души и лежит в основе неодолимой русской тяги к миру всего мира. В любви к серпу и в ненависти к мечу — подлинно русское, народное. И потому так хороши отсюда идущие строфы в „заказных“, революционных стихах Есенина и Клюева. Вот великолепные заключительные строфы из „Певущего зова“ Есенина:

- 103 -

Люди, братья мои люди,
Где вы? Отзовитесь!
Ты не нужен мне, бесстрашный,
Кровожадный витязь.

Не хочу твоей победы,
Дани мне не надо!
Все мы — яблони и вишни
Голубого сада.

Все мы — гроздья винограда
Золотого лета,
До кончины всем нам хватит
И тепла и света!

Кто-то мудрый, несказанный,
Всё себе подобя,
Всех живущих греет песней,
Мертвых — сном во гробе.

Кто-то учит нас и просит
Постигать и мерить.
Не губить пришли мы в мире,
А любить и верить!»

См. также: 7 апр. 1918.

Март, 25 ... 31. Есенин получает от Иванова-Разумника его книгу «Год революции: Статьи 1917 года» (СПб., 1918) с надписью:

«Дорогому Сергею Александровичу Есенину на память о годе совместной борьбы. Р. Иванов. Март 1918. СПб.».

ГЛМ, книжные фонды, инв. № 245565.

См. также: 21 ... 31 марта 1918.

Рамки события уточняются с учетом того, что Иванов-Разумник вернулся в Петроград из Москвы 25 марта (см.: Переписка, 161, примеч. 2).

Март, 27. Есенин встречается с А. А. Блоком, Ивановым-Разумником, А. П. Чапыгиным и др. в редакции журнала «Наш путь» (Лиговская ул., 44, кв. 300).

А. А. Блок записывает:

«27 марта 1918 г. На Лиговку (Р. В. Иванов):

1) его корректура, 2) «Диалог о любви, поэзии и государственной службе». Есенин, Чапыгин, Сюннерберг, Камкова, Шимановский».

ЗК, 397.

Март, 27 и 31. Газета «Дело народа» (№ 5 и 9) помещает объявление:

«„Революционная мысль“. Вышли из печати:

„Красный звон“. Сборник стихов поэтов русской революции с участием Н. Клюева, С. Есенина, П. Орешина и А. Ширяевца с предисловием Иванова-Разумника. Цена 4 рубля.

Печатаются: „Мысль“, сборник № 1 (журнал) <...>».

- 104 -

Март, 28. «Библиографический вестник Товарищества „В. А. Березовский“» (№ 244) сообщает о выходе сборника «Красный звон» и книги Есенина «Исус Младенец».

См. также: Юсов-94, 72.

Март, 31. Газета «Наш век» (№ 62; подпись: Д. Ф.) помещает информацию Д. В. Философова об издательстве «Сегодня»:

«Вы, наверное, видели на прилавке книжного магазина или где-нибудь на лекции, в антракте, пестренькие „самодельные“ книжечки, с обложками, которые в
добрые старые времена назывались „декадентскими“, а теперь называются „футуристическими“?

Сначала их появилось две. Это были первые ласточки. Теперь их уже около десятка...».

Одной из первых вышла книга Есенина «Исус Младенец».

Март. Выходит № 2/3 журнала «Жизнь для всех» (февраль — март) с рецензией К. Боженко на сборник «Красный звон».

Выход № 2/3 датируется в сопоставлении с выходом следующего номера 4/6 (апр. — июнь).

Рецензент пишет:

«В сборнике помещены стихотворения четырех поэтов: Н. Клюева, С. Есенина, П. Орешина и А. Ширяевца и статья известного критика Иванова-Разумника „Поэты и революция“. В статье даны схематичные характеристики творчества всех четырех участников сборника, которых Иванов-Разумник называет наиболее яркими поэтами русской революции и при этом подчеркивает, что все они вышли из народа. „Подлинность переживаний, — говорит критик, — вот то малое (и великое), что дало силу голосам народных поэтов в дни революции“ (выделено автором).

Иванов-Разумник очень высоко оценивает творчество Н. Клюева. <...>

Из стихотворений Сергея Есенина недурно стихотворение „Ус“. Этому поэту очень вредит кривлянье и излишнее манерничанье. Например: „Укачай мою душу (чудотворец) на пальцах ног своих“ или

Там (на небе) голод и жажда
В корнях не поют (?),
Но зреет однаждный
Свет ангельских юрт.

Много естественнее и проще С. Есенина П. Орешин» (выделено автором).

Апрель, 2. Газета «Понедельник» (№ 7) в рубрике «Книжные новости» печатает объявление:

«Во второй половине апреля выйдет первый номер литературно-политического ежемесячника „Наш путь“, издаваемый левыми социалистами-революционерами. Стихи Александра Блока, Андрея Белого, Сергея Есенина, статьи Иванова-Разумника, С. Мстиславского, М. Спиридоновой и др.».

Апрель, 3. В газете «Знамя борьбы» (№ 14) дается объявление:

«Вышел из печати „Красный звон“, сборник стихов народных поэтов великой русской революции: Н. Клюева — „Красные песни“, С. Есенина — „Стихослов“, П. Орешина — „Алый храм“, А. Ширяевца — „Зори-Заряницы“. Со вступит<ельной> статьей Иванова-Разумника „Поэты и революция“. Цена 4 р. <...>».

- 105 -

Газета «Знамя труда» (№ 170) публикует окончание статьи Андрея Белого «Сирин ученого варварства (По поводу книги В. Иванова „Родное и вселенское“».

В ней, в частности, говорится:

«Что революция переживается религиозно, об этом свидетельствует творчество наших лучших поэтов: „революционные поэмы“ Сергея Есенина и „Песнь Солнценосцев <так!>“, принадлежащая Клюеву, полны революционно-религиозным экстазом, в котором мне видится подлинно религиозный порыв, а не религиозно-холодные рассуждения, пестрящие и портящие страницы „Cor Ardens“ <сборника стихов В. И. Иванова>. И Есенин, и Клюев, и многие, им подобные, — суть „народ“ в более прямом, подлинном смысле, чем модернисты-богоискатели, проклявшие революцию и кощунственно обагрившие душу кровавым призывом к войне».

Апрель, 3, 4, 7 и 10. Газета «Знамя труда» (№ 170, 171, 174 и 176) помещает объявление:

«Печатается и к 15 апреля выйдет в свет первый № литературно-политического еженедельника <правильнее: ежемесячника> „Наш путь“ <...> Содержание № 1-го. <...> Сергей Есенин. — Три поэмы: „Пришествие“, „Октоих“, „Преображение“...».

Апрель, 4. В газете «Вечерняя звезда» (№ 50) печатается анонимная заметка «Сборник „Мысль“» с упоминанием, что там «помещены стихотворения С. Есенина, Натана Венгрова, А. Ахматовой и В. Самбора».

Апрель, 5. Газета «Знамя труда» (№ 172) публикует статью Есенина «Отчее слово (По поводу романа Андрея Белого „Котик Летаев“)».

См. также: после 15 авг. ... до 30 дек. 1917; Есенин, V, 180—183, 419—431.

В заметке «О себе» (1925) Есенин отметит:

«Белый дал мне много в смысле формы...».

Есенин, VII (1), 19.

Некоторые идеи Есенина, высказанные в «Отчем слове», будут развиты им в статьях «Ключи Марии» (1918), «Быт и искусство (Отрывки из книги „Словесные орнаменты“)» (1920).

Апрель, 7. Газета «Знамя труда» (№ 174) печатает поэму Есенина «Октоих» и перепечатывает «Пришествие» (с посвящением Андрею Белому).

См. также: Есенин, II, 41—45, 310—325; 4 дек. 1917; 24 февр. 1918.

Здесь же дается объявление о предстоящих публикациях литературного отдела газеты с упоминанием имени Есенина.

Текст объявления см.: 19 и 20 марта 1918.

Газета «Дело народа» (№ 13) в рубрике «Литература, искусство и наука» печатает статью А. А. Гизетти «Два русла поэзии („Белая Стая“, стихотворения Анны Ахматовой. Птг.: Изд. Гиндеберг и „Красный звон“, стихи Н. Клюева, С. Есенина, П. Орешина, А. Ширяевца, со вст. ст. Иванова-Разумника. Птг.: Революционная мысль, 1918)»:

«„Белая стая“ и „Красный звон“... Невольно хочется сравнить, сопоставить и противопоставить два эти сборника стихов.

- 106 -

С одной стороны — произведения несомненно самой талантливой из современных поэтесс, выступающей в этой книге с уже вполне сложившимся, определившимся и даже несколько „застывающим“ в классическом стиле духовным ликом. С другой — стихи поэтов молодых, начинающих (за исключением Н. Клюева, который, однако, все еще духовно ищет себя и самоопределяется), поэтов „народных“, неустойчиво меняющих формы стиха, пытающихся обновить его новыми словами и приемами.

Поэтесса глубоко индивидуальная и совершенно „беспартийная“ в литературном смысле, одинокая (связь А. Ахматовой с „акмеизмом“ чисто внешняя и не исчерпывает ее сложной поэтической личности), живущая одиночеством, и коллектив поэтов, объединенных страстью, настроениями, прославляющих народ и общее дело — борьбу прежде всего. <...> В „Красном звоне“ <...> на первом плане звук, перепев и перелив стиха, движение эмоциональных настроений в их непосредственной „сырой“ данности; здесь искусство — выражение стихийной потребности „высказаться“, бросить в мир пенящиеся искрами чаши стиха, куда душа идет и чего захочет завтра. <...> Поэты „Красного звона“ — празднуют, радуются размаху свободы (стихи, в большинстве, написаны до теперешнего размаха). Поэты эти далеко не равноценны. Крупнейший из них — Клюев — дал только два произведения. <...> Стихи Есенина („Стихослов“) уже знакомы тем, кто видел 2-й сборник „Скифы“. <...> Выпираются в ущерб художественности политическая тенденциозность, прозаизм (у Орешина) и чрезмерная вычурность скорее древнекнижных, чем народных оборотов (у Есенина) — вот важнейшие недостатки стихов всей этой группы поэтов. Но в них есть и настоящее, нутряное творчество, черпающее из народной сокровищницы.

Классицизм и романтизм — вот та вечная противоположность, которая воплотилась в этих сборниках. Найденная красота — и буря исканий, пластика — и неустойчивая напевность, гармоничная форма — и борьба с формой, созидание ценностей — и бунт против „правила“.

Из такой характеристики сам собою намечается и вывод. У каждой книги есть свой предел-опасность. Для Ахматовой эта опасность — в застылости и холоде одиночества, для группы „Красного звона“ — в разгуле эмоций, порабощении всей души непросветленным бунтом „Диониса“.

Слишком легкое отношение к жизни и ее бурям, проявленное поэтами „Красного звона“, нашло себе уже прямо неприемлемое и неприятное выражение в досадном предисловии Иванова-Разумника. Сопоставив это предисловие с его же статьей „Две России“ („Скифы“, № 2) и рядом „поэтико-критических“ иллюстраций в тех же „Скифах“ и „Знамени труда“, мы ясно увидим: критик-истолкователь насилует творчество поэтов, загоняет их в канонизированные стойла „истинного“ революционизма, этим ущербляет главный их козырь — романтизм, восхваляет до небес как представителей „Новой Руси“, и огульно осуждает всех, кто не с „ними“ пошел до конца, как „старую“, отжившую Русь.

Красное Знамя Революции свято. Но то идейное знамя родины и единства народного, которому по-своему предана (напр., в стихах о войне) А. Ахматова, нельзя растоптать безнаказанно. Пусть Ахматова вступает на опасный путь тенденциозности в своем отношении к родине и войне, но не менее опасен путь, на который готовы вступить, по советам Иванова-Разумника, Есенин, Клюев, Орешин и Ширяевец, путь идолопоклонства, пресмыкания перед народной революционной стихией.

Но могучее солнце искусства сожжет-растопит этот наносный элемент тенденции: вечное же в „Белой стае“ и „Красном звоне“ будет жить в русской поэзии, как „жемчуг словесный“» (выделено автором).

- 107 -

Газета «Новая жизнь» (№ 61) помещает отклик Р. Г. Лемберг (подпись: Р. Григорьев) на сборник «Мысль», где были опубликованы произведения Есенина:

«Книгу правильнее было бы назвать „Анти-Скифы“. <...> Труднее сыскать более яркое и символическое свидетельство о нашей идеологической нищете, чем этот внешне незначительный факт издания книги, чуть ли не целиком посвященной борьбе с историко-апокалиптическими откровениями г. Иванова-Разумника <...>. Отношение всех к <...> Иванову-Разумнику самое наипочтительнейшее, и вся вообще полемика носит характер интимного „спора славян между собой“ <...>. Беллетристический отдел весь выдержан в религиозно-мистическом духе».

Сообщено А. Ю. Галушкиным.

См.: 25 ... 30 марта 1918.

Апрель, 8. Печатается (скорее всего, в московской газете «Новости дня»; № 11) фельетон В. А. Амфитеатрова-Кадашева «Дождь без портов и теленок с Востока» (подпись: В. Кадашев) о поэме Есенина «Октоих»:

«По-моему, в этих символах, или, вернее, аллегориях <вынесенных в заголовок>, поэт <Есенин> гениально прозрел сущность счастливой эпохи, переживаемой нами.

В самом деле, разве дождь не есть образ, наиболее полно выражающий наше время?

Благодеяния советской власти разве не выявляются в дожде декретов?

Счастье жизни в социалистическом отечестве разве не сливается мистически с дождем пуль, свистящих, зря и не зря, по городам и весям государства Российского?

Нет, дождь — превосходная аллегория советской России.

Дождь же без портов — великолепие сугубое.

Чего-чего не вложено в это острое, чеканное, поистине солнечное выражение:

„Пляшет, сняв порты...“

О, тут вскрываются глубочайшие тайны и смыслы. Как на ладони становится ясна сущность „народа-богоносца“:

„Пляшет, сняв порты...“

Тут и брестский мир, и японская высадка, и всеобщее (за исключением красной гвардии) — „жрать нечего!“, и разоренные имения, и сожженные города, и немцы в Ганге, и гайдамаки в Курске.

Весь пестрый, путаный сумбур русской жизни, вся сложность явления, именуемого социальной революцией, выражена поэтом коротко, ясно и исчерпывающе:

„Где пляшет, сняв порты,
Златоколенный дождь“.

Честь и хвала Есенину!

Ничем не хуже „дождя без штанов“ и „Восток, долженствующий телиться“.

Есенинская горячая вера в это историческое явление звучит сладким пророчеством.

В самом деле, весь мир, разиня рот, смотрит сейчас на российскую кутерьму и недоумевает:

- 108 -

— Да что же, в конце концов, из этой каши у них получится?

Сами мы, несчастные россияне, утлыми щепками разбросанные средь грозной зыби взбаламученного моря, не ведаем, не понимаем: к каким же берегам в конце нас прибьет?..».

Рецензия вклеена в Тетр. ГЛМ.

Апрель, 10. В газете «Новые ведомости. Вечерний выпуск» (№ 43) публикуется «Литературный фельетон» Антона Крайнего (З. Н. Гиппиус) «Люди и нелюди».

Автор обличает тех, «кто ныне пошел в новые правительственные органы, примкнул к власти сегодняшнего дня. <...> Они не ответственны. Они — не люди. <...> Если бы еще раз повернулось страшное колесо — оно не раздавило бы „нелюдей“, ни больших, ни маленьких. Александр Бенуа только вынул бы своего Владимира какой-то степени, Есенин — свою благодарность за участие в патриотических концертах Долиной <сведения об участии Есенина (в отличие от Н. А. Клюева) именно в этих концертах не выявлены>, Блок записал бы в соответственном „Лукоморье“, а в сущности, все они остались бы при том, что всегда имели. <...> мы часто сами способствуем процессу превращения в безвозвратную „нелюдь“ тех, кто еще мог бы стать человеком. Мы поощряем милую канареечность какого-нибудь юного поэта, ничего от него, кроме песен, не требуя, с преступным равнодушием следя за его вырождением. А ведь это не канарейки. Ведь иные — в потенции — и люди! <...> Самое суровое, непреклонное требование от них человеческой ответственности — вот милосердие, которое до́лжно оказывать молодым талантам. Их можно спасти, если они еще в переходном состоянии».

Апрель, 11. Харбинская газета «Вестник Манчжурии» (№ 78) в рубрике «Среди печати» помещает заметку неизвестного автора «В духе времени»:

«Хорошо пишут поэты из лагеря коммунистов (быв. большевиков), так, например, товарищ С. Есенин в „Знамени борьбы“ <см.: 23 марта 1918> такие мечты в стихи облек:

Я одну мечту скрывая, вижу <так!>,
Что я сердцем чист,
Но и я кого-нибудь зарежу
Под осенний свист.

Уж так устроена натура членов правящей теперь в России политической партии, ничего не поделаешь. Блаженны чистые сердцем, но даже они, в конце концов, кого-нибудь зарежут».

См. также: Новое о Есенине, 1, 224—225.

Между тем, это стихотворение («В том краю, где желтая крапива...») было написано до революции, в 1915 г. (Летопись, 1, 307). Впоследствии оно будет восприниматься как имажинистское, отразившее присущие этому течению эпатажные черты (см.: 11 сент. 1921).

Московская газета «Раннее утро» (№ 61) публикует заметку без подписи (рубрика «В литературном мире»):

«Новое петроградское книгоиздательство „Революционная мысль“ на днях выпускает первый литературный сборник под названием „Мысль“. В сборнике будут напечатаны: Алексея Ремизова — „Странницы“, повесть, Евгения Замятина —

- 109 -

„Знамение“, рассказ; стихи Анны Ахматовой, Сергея Есенина; статьи В. Чернова — „Охлос и Демос“...».

Информация запоздала: сборник «Мысль» к этому дню уже вышел (см.: 25 ... 30 марта 1918).

Апрель, 12. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 100) перепечатывает стихотворение Есенина «Наша вера не погасла...».

См. также: Летопись, 1, 307; 28 марта 1917 и 21 марта 1918.

В. М. Левин напишет в 1952 г.:

«Его <Есенина> стихи или изредка статьи с отзывами о сборниках поэтов (так, например, я помню о „Зареве“ Орешина) я помещал в газете „Знамя труда“ <ошибка памяти: статья была напечатана в журн. «Наш путь» — см. Есенин, V, 431>, никого не спрашивая из номинальных членов редколлегии в Москве (М. Спиридонова, Б. Камков, В. Трутовский). Вскоре же я получил приглашение редактировать вторую газету „Голос трудового крестьянства“, которая шла в деревню. Конечно, я немедленно пригласил Есенина участвовать в этом издании. Мне хотелось всегда сделать ему что-нибудь приятное, радостное. <...> Но стихов у него было мало и надо было всегда у него их выпрашивать. И, конечно, денег у него тоже было мало. Я делал тогда непозволительные вещи: печатал его стихи в „Знамени труда“, а через некоторое время те же стихи в „Голосе трудового крестьянства“, считая, что это издание для провинции, для русского читателя. Иногда просто перепечатывал его прежние произведения, считая, что хорошие стихи никому не повредят, а благодаря этому я мог выдавать чаще Есенину ордера в кассу на получение авторского гонорара. Это очень смешило и радовало его...».

РЗЕ, 1, 214.

Апрель, 13. Газета «Знамя труда» (№ 179) публикует поэму Есенина «Преображение» с посвящением Р. В. Иванову.

См. также: Есенин, II, 52—56, 325—336; Есенин, VI, 99—100, 444—445.

Выходит № 1 литературно-политического журнала «Наш путь» (издание ЦК партии левых социалистов-революционеров-интернационалистов) под редакцией Иванова-Разумника.

См. Приложение.

А. А. Блок записывает:

«13 апреля 1918 г. „Наш путь“, № 1. Статья обо мне Р. В. Иванова».

ЗК, 399.

В номере публикуются поэмы Есенина «Октоих», «Пришествие», «Преображение».

Среди других материалов — стихи А. Блока («Двенадцать», «Скифы»), А. Белого, проза А. Чапыгина («Одна душа», роман); статьи Иванова-Разумника («Испытание в грозе и буре»), А. Блока («Интеллигенция и революция»), Е. Лундберга («Пути новой критики»), страница из дневника А. И. Герцена, рецензии Скальда (К. Грекова), И. Оксёнова.

См. также: 21 и 23 янв. 1918;

— в статье «Испытание в грозе и буре» Иванов-Разумник, в частности, пишет:

«От „народных“ глубин, от „культурных“ вершин — поэты и художники радостно и скорбно, но чутко и проникновенно говорят нам о свершающемся в мире. Не

- 110 -

боятся они грозы и бури и принимают ее всем сердцем и всею душою: „вестью овеяны — души прострем в светом содеянный гром“ (Андрей Белый). Так говорит один, и отзывается ему другой: „грозно гремит твой гром, чудится плеск крыл, — новый Содом сжигает Егудиил“ (Сергей Есенин). От вершин, от глубин — чутко чуют они то новое мировое, что идет теперь в грозе и буре революции: разрушение Содома старого мира, гибель Атланта и рождение, осуществление новой России, новой Европы, нового мира. <...> Если бы даже ничего иного не дал русской литературе год революции (а он дал нам и стихи Н. Клюева, и поэмы С. Есенина, и еще никем не оцененного изумительного „Котика Летаева“ Андрея Белого, и плач „О погибели земли русской“ А. Ремизова), то все же, после „Двенадцати“ и „Скифов“, год революции явился бы богатым годом русской литературы»;

— помещается объявление о подписке на журнал «Наш путь», где Есенин назван одним из постоянных сотрудников;

— дана информация о публикациях в газете «Знамя труда»:

«За январь-март 1918 было напечатано: С. Есенин. Поэма „Пришествие“, стихи.

С апреля печатается: С. Есенин. Поэмы „Октоих“, „Преображение“, „Инокия“ <так!>, отрывки из поэмы „Сотворение мира“. А. Белый. „О поэмах С. Есенина“.

Ср. также: 19 и 20 марта 1918;

— печатается объявление:

«Продаются новые книги:

I

Скифы. Сборник Первый. СПб., 1917.

Содержание: <...>

Сергей Есенин. Марфа Посадница. Поэма. <...>

Сергей Есенин. Голубень. Стихи. <...>

II

Скифы. Сборник Второй. СПб., 1918.

Содержание: <...>

Сергей Есенин. Стихослов. Поэмы. Товарищ. Ус. Певущий зов. Отчарь. <...>

Сергей Есенин. Под отчим кровом. Стихи. <...>

IV

Сергей Есенин. Голубень. Вторая книга стихов. СПб., 1918».

Однако последняя книга выйдет позднее: см. 16 ... 22 мая 1918. Такое «опережение событий» не было редкостью в издательских объявлениях.

Газета «Новый вечерний час» (№ 58) в рубрике «Литературный отдел» печатает рецензию Милия Стремина (С. М. Проскурнина) на сборник «Красный звон»:

«Самый восторженный из русских критиков, как в свое время кто-то назвал Р. В. Иванова-Разумника, в предисловии к настоящему стихосборнику объявляет, что Клюев, Есенин и Орешин — это три кита, на которых держится вся истинная революционная поэзия. <...>

Что же нового дали нам нахваленные поэты? Каким революционным пафосом зажгли они наши сердца?»

См. также: Юсов-94, 73.

- 111 -

Выходит № 16 московской газеты «Новости дня» с заметкой Ирины Трубецкой «Печальная летопись: Приспособляемся»:

«Большевики радостно заверяют, что страна понемногу приспособляется к их власти. Очевидно, и среди писателей многие решили приспособиться — достаточно взглянуть в список сотрудников „Знамени труда“. В стан левых эсеров перекочевали и критики Иванов-Разумник, Лундберг, и мистик Блок и антропософ Андрей Белый, и „поэты из народа“ Клюев, Ширяевец, Есенин».

Здесь же (в разделе «Библиография») — рецензия М. О. Цетлина на сборник «Мысль»:

«Сборник составлялся, очевидно, еще до того, как „свет отделился от тьмы“, левые эсеры от правых. Дух Иванова-Разумника еще витает над первой, беллетристической его частью. Здесь все знакомые имена писателей из довоенных „Заветов“ и теперешних „Скифов“: Есенин, Замятин, Ремизов. Начинается сборник стихотворением Есенина „Пришествие“ (пришествие большевистской революции). <...> Первые слова сборника — есенинское „Господи, я верую“».

См. также: 25 ... 30 марта 1918; 19 апр. 1918.

Апрель, 14. Газета «Знамя труда» (№ 180) в рубрике «Литература и революция» публикует статью Иванова-Разумника «Двенадцать» (фрагмент статьи «Испытание в грозе и буре» из журнала «Наш путь» № 1).

В ней есть слова о Есенине (см.: 13 апр. 1918).

Апрель, 14, 21 и 28. Газета «Знамя борьбы» (№ 23, 29 и 35) извещает о выходе № 1 журнала «Наш путь».

Среди произведений, составляющих содержание журнала и упомянутых в газетных объявлениях, — поэмы Есенина «Пришествие», «Октоих» и «Преображение».

Апрель, 17. Газета «Дело народа» (№ 21; рубрика «Осколки и брызги») помещает заметку «Новая поэзия» (подпись: Альгрен):

«Адаманты и перлы из поэта Есенина:

Облаки лают,
Ревет златозубая высь...
Пою и взываю:
Господи, отелись!

Это из „Знамени труда“, органа ц. к. „левых“ с.-р.

Господи! Угомони!»

Апрель, 19. Газета «Известия Елецкого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» (№ 84) перепечатывает стихотворение Есенина «Наша вера не погасла...».

См. также: Летопись, 1, 307; Есенин, IV, 120—121, 381—382.

Газета «Петроградский голос» (№ 63) в рубрике «Записная книжка» дает отклик А. В. Амфитеатрова на публикацию есенинского «Преображения»:

«До чего человек обголодать может!

- 112 -

Поэт Есенин в продовольственной тоске вопиет на страницах „Знамени труда“ <следует первая строфа „Преображения“>.

Предлагать своему Господу столь несвойственное производство, конечно, в состоянии лишь существо, до последней возможности истосковавшееся по телятине.

Странные всё-таки у поэта Есенина представления о Боге. Невольно вспоминаешь слова эллинского мудреца, что:

— Если бы быки и лошади имели идею божества, они воображали бы его на них похожим».

Вырезка отклика вклеена в Тетр. ГЛМ.

См. также: 13 апр. 1918.

Газета «Страна» (№ 19) помещает отзыв А. Ф. Даманской на сб. «Мысль», где напечатаны произведения Есенина:

«Знаменательная книга этот сборник. Видные лидеры партии эсеров, с одной стороны, каются в своих прегрешениях, с другой — делают попытки обелить фетиш — народ, которому поклонялись. Писатели же, художники, принявшие участие в этом сборнике, выявляют <...> религиозные чаяния...».

Сообщено А. Ю. Галушкиным.

См. также: 25 ... 30 марта 1918.

Апрель, 20. Московская газета «Новости дня» (№ 22) помещает статью Ирины Трубецкой «Телячий восторг», содержащую отклик на поэмы Есенина «Преображение» и «Пришествие»:

«Литераторы из „Знамени труда“ пребывают все время в состоянии восторженном. Иванов-Разумник неистово вопит: „гениально!“ над пошлой и кощунственной поэмой Блока, о которой всем любящим этого поэта надлежит молчать. Не отстает и молодежь. Поэт (и не бездарный) Есенин живописует потусторонний смысл происходящих событий, провозглашая „ей! россияне, радуйтесь“. Пользуется для этого поэт образами преимущественно скотоводческими — мистическими. Русь — телица, глаза родины — коровьи и т. д. Хотя детская резвость и неизбежна, а на левоэсеровской лужайке шалить и прыгать на одной ножке сам Разумник велит, но все же... Тяжко слушать, как поэт-телок в телячьем восторге кричит: „Пою и взываю: Господи, отелись!“

(Продолжение, — увы! следует)».

Статья вклеена в Тетр. ГЛМ.

Апрель, 21. Московская газета «Воскресные новости» (№ 5) печатает отклик на есенинскую поэму «Преображение» под названием «Озорник» (подпись: Альфа):

«Некий озорник из газеты „Знамя труда“ воспользовался декретом народных комиссаров об отделении церкви от государства весьма своеобразно.

Раз церковь от государства изъяли и за кощунство и богохульство в каталажку не посадят — значит с самим Богом можно обращаться как с трактирной „шестеркой“.

Он пристает к Богу с такими, например, просьбами.

Пою и взываю,
Господи, отелись!

Богородица, по уверению этого озорника,

- 113 -

Накинув синий плат,
У облачной околицы
Скликает в рай телят.

По тучам „бежит кобылица“.

Над рощею „ощенится златым щенком луна“. А заря, баловница заря —

Над тучами, как корова,
Хвост задрала заря.

В этой звериной поэзии, конечно, очень мало не только талантливости, но даже и простой человеческой порядочности и вежливости к своему читателю».

Вырезка отклика вклеена в Тетр. ГЛМ.

Апрель, 23. Московская газета «Голос трудового крестьянства» (№ 108) перепечатывает без обозначения авторства стихотворение Есенина «В том краю, где желтая крапива...».

См. также: Летопись, 1, 307; нояб. (?) 1916.

Есенин читает стихи на квартире поэта Н. Н. Шульговского (Большой просп. Васильевского острова, 44, кв. 4).

«Раз как-то зашли ко мне Сергей Есенин и Николай Клюев, — вспомнит М. П. Мурашёв. — Не застав меня, оставили записку с убедительной просьбой зайти 23 апреля <1918> к Николаю Николаевичу Шульговскому, который ждет нас всех. Что-то литературное устраивает он. В назначенный день Есенин напомнил по телефону и просил во что бы то ни стало приехать. В этот вечер читали все: Шульговский, Есенин, Клюев, Карпов и другие».

Цит. по: Хроника, 1, 129.

Апрель, до 24. Есенин надписывает второй сборник «Скифы» своей петроградской знакомой Е. С. Пониковской:

— перед циклом «Стихослов»:

«Е. С. Пониковской с молчаливой покорностью Сергей Есенин. 1918».

Есенин, VII (1), 68, 431;

— перед подборкой стихотворений «Под отчим кровом»:

«Не бойтесь спрута, ибо откуда выплывает он, выплывают оттуда и Сирены. С. Есенин».

Юсов-96, 162—163; Есенин, VII (2), 110.

Граница события определяется с учетом времени отъезда Есенина из Петрограда (см. след. запись).

См. также: Есенин, IV, 462—463; 29 апр. 1917; после 15 авг. 1917 ... до 24 апр. 1918.

Апрель, 24 ... 25. Есенин переезжает из Петрограда в Москву на постоянное жительство.

Событие датируется, исходя из следующих фактов: 1) 23 апреля Есенин был в Петрограде (см.: 23 апр. 1918); 2) через два дня (см.: 26 апр. 1918) было объявлено о выступлении поэта в московском кафе «Элит».

«Вместе с советской властью покинул Петроград».

Есенин, VII (1), 13.

П. В. Орешин напишет в 1926 г.:

«Весной восемнадцатого года мы перекочевали из Петрограда в Москву, и для Есенина эта весна и этот год были исключительно счастливыми временами. О нем

- 114 -

говорили на всех перекрестках литературы того времени. Каждое его стихотворение находило отклик. На каждое его стихотворение обрушивались потоки похвал и ругательств. Есенин работал неутомимо, развивался и расцветал своим великолепным талантом с необыкновенной силой».

Восп., 1, 268.

Апрель, после 24 или 25. Есенин встречается с А. П. Чапыгиным и надписывает ему коллективный сборник «Красный звон»:

«На добрую память от Сергея Есенина. 1918».

Есенин, VII (1), 70.

Сохранился лишь авантитул сборника с дарственной надписью. На обороте листка рукой С. А. Толстой-Есениной: «От Чапыгина — автограф Есенина» (Есенин, VII (1), 431).

Событие устанавливается по воспоминаниям А. П. Чапыгина (см. ниже), а его граница уточняется на основании предыд. записи.

А. П. Чапыгин напишет в 1926 г.:

«После житья на Литейном проспекте С. А. уехал в Москву.

В 1918 году, в апреле, я, запасшись необходимыми бумагами до Москвы, поехал в Харьков, где обещали меня устроить на дело мои знакомые. В Петрограде становилось голодно, а в деревню уезжать не хотелось. В Москве я жил с неделю, раньше чем выбраться в Харьков, так как на Курском вокзале висело объявление:

— Граждане! Железные дороги в катастрофическом состоянии — всяк, кто приехал в какой-либо город, должен жить тут и ждать лучшего времени.

Здесь я снова <после 1917 г.> встретился с С. А. <Есениным>, он был пайщиком „Кафе поэтов“ на Тверской. Тут собирались многие поэты и беллетристы».

Восп.-95, 157.

Есенин встречается и беседует с Андреем Белым после переезда в Москву.

Андрей Белый напишет в «Ракурсе к дневнику»:

«Апрель <1918>. <...> частые беседы с Есениным...».

РГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 92, 93.

На квартире поэта Ю. П. Анисимова и его жены В. О. Станевич Есенин читает «Инонию».

Событие устанавливается и датируется по «Ракурсу к дневнику» Андрея Белого:

«Апрель. <...> Вечер у Анисимовых: чтение „Инонии“ Есениным».

РГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 92 об.

Вскоре после гибели Есенина В. П. Полонский напишет о московском авторском исполнении этой поэмы в 1918 г.:

«Надо было слышать его в те годы: с обезумевшим взглядом, с разметавшимся золотом волос, широко взмахивая руками, в беспамятстве восторга декламировал он свою замечательную „Инонию“, богоборческую, дерзкую, полную титанических образов, — яростный бунт против старого неба и старого бога. Он искал точку, за которую ухватиться: „Я сегодня рукой упругою // Готов повернуть весь мир“. Это было в те годы самым сильным его ощущением».

НМ, 1926, № 1, янв., с. 154—155.

Возможно, именно этот (говоря словами А. Белого) «вечер у Анисимовых» вспомнится С. Д. Спасскому в 1956 г.:

«<Весной 1918 г.> в квартире одних знакомых я наткнулся на него <Есенина> вторично. Он раньше не бывал там никогда, и трудно сказать, что его туда занесло.

- 115 -

Но это не имело значения, везде он чувствовал себя дома. <...> Он мог нестись, как метеор, сквозь квартиры, улицы, общественные места. И всегда за ним следовал хвост людей, увлеченных его движением.

Хозяин встретил меня в передней.

— Проходите скорей. У нас Есенин. Говорит замечательно интересно.

В первой комнате люди прислушивались к тому, что происходило во второй. Там на низком диванчике, окруженный так, что трудно было повернуться, сидел Есенин, стремительный и взволнованный. Встряхивал головой, быстро поворачивал возбужденное лицо. Люди теснились вокруг, казалось, нависали над ним. Он словно захлебывался от воодушевления, освещенный светом настольной лампы, в кругу людей, которых завтра бы не узнал.

Конечно, он говорил о поэзии, о силе и яркости русского слова. Теории возникали у него на ходу, он их импровизировал, думая вслух. <...> Можно сказать, он думал во весь голос и всех делал свидетелями своего мышления. И мысли переходили в стихи, он читал их, не ожидая, чтоб его просили. <...>

В тот вечер он читал „Инонию“. Это были стихи совсем другого строя, чем те, какие я слышал недавно. Они читались совсем по-другому, более низким, собранным, твердым голосом. Рука выбрасывалась вперед, рассекая воздух короткими ударами. Все лицо стало жестким, угрожающим. Он обвинял и требовал ответа. Отрывистый взмах головы, весь корпус наклоняется вбок и вдруг выпрямляется, как на пружине. — „И тебе говорю, Америка, отколотая половина земли...“ — он выдвигается вперед, вытянув руку над чем-то лежащим перед ним, — „страшись по морям безверия железные пускать корабли!“ Глаза сосредоточенные и сверкающие. „...Пророк Есенин Сергей“. Кажется, погрохатывает гроза, разбрасывая острые молнии. И всё это происходит на маленьком шатком диванчике, с которого он не встает, создавая впечатление величия и грозной торжественности только незначительными перемещениями своего упругого, будто наэлектризованного тела. И окружающие подчиняются безраздельно не только силе стиха, но силе личности, так резко и неоспоримо выступающей из общего ряда».

Материалы, 195—196.

Апрель, 26. Газеты «Жизнь» (№ 4), «Раннее утро» (№ 73) и «Новости дня» (№ 27) помещают объявление о выступлении Есенина, Г. Чулкова, Н. Крандиевской и др. в кафе «Трилистник» («Элит», Петровские линии) вечером того же дня.

Участвовал ли Есенин в этом мероприятии, установить не удалось.

Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 111) перепечатывает стихотворение Есенина «О край дождей и непогоды...».

См. также: до 15 авг. 1917; 14 ... 20 дек. 1917; 16 ... 22 мая 1918.

Апрель, 28. Петроградская газета «Знамя борьбы» (№ 35) перепечатывает поэму Есенина «Певущий зов» и стихотворение «Гляну в поле, гляну в небо...»

См. также: апр. 1917; 28 июня 1917; 15 авг. 1917; 14 ... 20 дек. 1917.

Петроградская газета «Дело народа» (№ 31) помещает объявление:

- 116 -

«Кооперативное издательское товарищество „Революционная мысль“. Вышли из печати:

„Красный звон“. Сборник стихов С. Есенина, Орешина, Клюева и Ширяевца.

„Мысль“. Сборник № 1-й. С участием С. Есенина, Н. Венгрова, А. Ахматовой, А. Ремизова, Е. Замятина, Н. Кузьмина, В. М. Чернова, Н. С. Русанова, А. Гизетти, Н. Кудрина, В. Лункевича, А. Александровича, Е. Головинской, М. Платонова <и др.>.

Печатаются и подготовляются к печати: „Мысль“, журнал, № 2 и др.»

Апрель, 29. Журнал «Вестник шанявцев» (№ 5) печатает статью Н. Л. Янчевского «Поэзия и революция: II. Сусальная Русь»:

«Когда Алексей Гастев в своей книге „Поэзия рабочего удара“ говорит именем рабочего класса торжественное „мы“, а не скромное „я“, — он имеет на это право, ибо Муза его родилась в рабочем квартале и, вместо пастушеской свирели, внимала по утрам песням фабричных гудков. Но жестоко разочаруется тот, кто поверит на слово Иванову-Разумнику, утверждающему в предисловии к сборнику стихов „Красный звон“, изданному книгоиздательством партии с.-р. „Революционная мысль“, что устами представленных в сборнике поэтов „говорит глубинная сила земли (курсив мой. — Н. Я.), которой в будущем вечная уготована победа“.

Есенин, Клюев, Орешин, Ширяевец, стихи которых помещены в сборнике, рождены не в грозе и буре революции, их имена не впервые появляются в печати, и если они теперь прославляют русскую революцию, то не столько потому, что „лишь у них оказалась подлинность поэтических переживаний в дни великой революции“, — как утверждает Иванов-Разумник, а скорее потому, что в нашей поэзии они являются, так сказать, ex officio <официально> народными поэтами, потому что — положение обязывает... Ведь недостаточно назвать сборник „Красным звоном“, а стихи „Красными песнями“, чтобы в них пылало пламя революции! <...> и стихи их не народные, а „под народ“ и не для народа, а для любителей „пейзан“ даже в революции... Не о разбушевавшейся черноземной силе и не о мужиках-скифах, великих в справедливом гневе своем, слагают они свои стихи, а сладким голосом рассказывают о том, что „наши юноши — в тучах орлы, звезд задумчивей девушки наши“.

Революционный пафос авторы сборника заменили революционной фразой: „Земля и Воля — наш девиз“, — говорит Орешин; „за Землю и Волю“, — призывает Клюев; „за волю, за равенство, за труд“, — поет Есенин чужими словами красных плакатов.

Поэты знают, что торжественность минуты требует исключительной силы и особенных слов; но, бескрылые в своем пафосе, они прибегают к торжественному „штилю“ и износившейся поэтической бутафории давно прошедших лет, и звоном фальшивой монеты звучит их тусклый стих:

Ревут валы,
Поет гроза!
Из синей мглы
Горят глаза.

За взмахом взмах,
Над трупом труп;
Ломает страх
Свой крепкий зуб, —

безвкусно нижет слова — и только слова — Есенин.

- 117 -

„Ревущие валы“, „поющая гроза“ и даже — шедевр безвкусицы — страх, ломающий „свой крепкий зуб“ — не говорят ли эти образы о покушении с негодными средствами на революционное творчество?

У сборника есть свое лицо, выдержанное в „русских“ тонах. Есенин щеголяет музейной русской стариной, уже изжитой нашей деревней, — былинным складом своей „Марфы-Посадницы“ и богохульственно злоупотребляет именем Христа; фальшиво сюсюкает о „народе-Святогоре“ и „мужицком Спасе“. <...>

Подделываясь под народ, поэты оказались более „народными“, нежели сам народ, и не из словаря ли Даля извлек С. Есенин, перешагнувший грань, отделяющую оригинальность от оригинальничанья, замысловатые словечки вроде „краснёва дремь“, „сугредок“, „путина“ и т. п.? И отталкивают своей лживостью когда-то живые образы народной поэзии: „батюшка-гром“ и „матушка-рожь“.

Все поэты сборника много, — пожалуй, слишком много, — говорят „о любви к отечеству и народной гордости“; но переплетающееся с религиозным началом начало „народности“ (не хватает только „самодержавия“) утрируется для вящей убедительности и принимает, подобно религиозному началу, переходящему в ханжество, уродливые формы. <...>

Но и в своем „патриотизме“ фарисействующий в религии С. Есенин превзошел своих более умеренных коллег по сборнику, и, кажется, не издевательством социалистов-революционеров, а воскресшим из мертвых нововременским „Лукоморьем“ изданы следующие молодцеватые стихи:

Сгинь ты, английское юдо,
Расплещися по морям!
Наше северное чудо
Не постичь твоим сынам! <...>

И невольно напрашивается вопрос: приличествует ли таким стихам называться „Красным Звоном“ русской революции? И как совместить их с тем Интернационалом, о котором Иванов-Разумник говорит в предисловии к сборнику?

Нет, не красный звон, а дребезжанье раскрашенных в русском стиле глиняных горшков слышим мы в этом неудачном сборнике, когда, читая его, невольно впитываем всепроникающую и вездесущую пошлость и безвкусицу, которой забрызганы его страницы» (выделено автором).

Апрель, 24 ... 25 — Май, до 29. Есенин посещает кафе «Музыкальная табакерка» (Петровка, 5).

Событие устанавливается по воспоминаниям Л. В. Никулина и дневнику Т. Г. Мачтета. Нижняя граница — переезд Есенина в Москву, верхняя — закрытие кафе «Музыкальная табакерка» 29 мая 1918 (см.: Дневник Мачтета, карт. 5, ед. хр. 4, л. 91).

Л. В. Никулин напишет в 1950—1960-е годы:

«В первый раз я увидел его в 1918 году, в середине лета <так; ошибка памяти>, в одном из тех московских кафе, где состоятельные господа в тот голодный год лакомились настоящим кофе с сахаром и сдобными булочками. Теперь на том месте, на углу Петровки и Кузнецкого переулка, разбит сквер, и только старожилы помнят дом с полукруглым фасадом, где было это кафе.

Постепенно состоятельные господа перекочевали на Украину, в гетманскую державу, и владельцы кафе для привлечения новых клиентов назвали свое предприятие „Музыкальной табакеркой“ и за недорогую плату выпускали на эстраду поэтов. Поэты читали стихи случайной публике — эстетам в долгополых визитках и

- 118 -

цветных жилетах, окопавшимся в тылу сотрудникам банно-прачечных отрядов — так называемым земгусарам, восторженным ученицам театральных школ; но приходили сюда и ценители поэзии, главным образом провинциалы — врачи, учителя, студенты».

Восп., 1, 304.

Апрель, конец — Май. Знакомство и встречи Есенина с В. Ф. Ходасевичем.

События устанавливаются и датируются по воспоминаниям В. Ф. Ходасевича с учетом времени переезда Есенина в Москву (см.: 24 ... 25 апр. 1918).

«Весной 1918 года я познакомился в Москве с Есениным, — напишет В. Ф. Ходасевич в 1926 г. — Он как-то физически был приятен. Нравилась его стройность; мягкие, но уверенные движения; лицо не красивое, но миловидное. А лучше всего была его веселость, легкая, бойкая, но не шумная и не резкая. Он был очень ритмичен. Смотрел прямо в глаза и сразу производил впечатление человека с правдивым сердцем, наверное — отличнейшего товарища.

Мы не часто встречались и почти всегда — на людях. Только раз прогуляли мы по Москве всю ночь, вдвоем. Говорили, конечно, о революции, но в памяти остались одни незначительные отрывки. Помню, что мы простились, уже на рассвете, у дома, где жил Есенин, на Тверской, возле Постниковского пассажа. Прощались довольные друг другом. Усердно звали друг друга в гости — да так оба и не собрались. Думаю — потому, что Есенину был не по душе круг моих друзей, мне же — его окружение.

Вращался он тогда в дурном обществе. Преимущественно это были молодые люди, примкнувшие к левым эсерам и большевикам, довольно невежественные, но чувствовавшие решительную готовность к переустройству мира. <...> Думаю, что Есенин знался с ними из небрезгливого любопытства и из любви к крайностям, каковы бы они ни были».

РЗЕ, 1, 60, 61.

См. также: 11 мая 1918.

Апрель, конец — Декабрь. Есенин готовит макет сборника «Стихи» (М.: Пассаж на Тверской ул., 1918, № 13; не выходил).

Содержание макета: «За темной прядью перелесиц...»; «Я снова здесь, в семье родной...»; «В том краю, где желтая крапива...»; «Запели тесаные дроги...». Возможно, макет предназначался для буклета.

Рамки события уточняются с учетом времени переезда Есенина в Москву (см. 24 ... 25 апр. 1918).

См. также: Есенин, VII (3), 77; Юшкин Ю. Неизданный сборник Есенина (ЛР, 1980, 25 янв., № 4, с. 11; с воспроизведением факсимиле титульного листа).

Май, 4. Петроградская газета «Знамя борьбы» (№ 39) печатает стихотворение Есенина «Сохнет стаявшая глина...» и републикует «То не тучи бродят за овином...».

В первом стихотворении 9 и 10-я строки даны в ином варианте, чем в окончательном тексте:

Плещут окуни в затоне,
И песок краснее меди.

См. также: Летопись, 1, 197; янв. ... июнь 1916; 24 дек. 1917.

- 119 -

Здесь же дается заметка И. Оксёнова «По поводу одного сборника („Мысль“. Изд. „Революционая мысль“, Петроград, 1918)» (подпись: Инн. О-въ).

Автор полемизирует с оценкой творчества Есенина и Н. А. Клюева в статье Е. И. Замятина «Скифы ли?», помещенной в сб. «Мысль» (за подписью: Мих. Платонов).

См.: 25 ... 30 марта 1918.

Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 117) перепечатывает стихотворение Есенина «Не напрасно дули ветры...»

См. также: 14 ... 20 дек. 1917; 16 ... 22 мая 1918; янв. 1920.

Май, 7 (?). Есенин присутствует на именинах А. Н. Толстого (Малая Молчановка, 8, кв. 19).

Событие устанавливается по воспоминаниям В. Ф. Ходасевича (см. ниже) и датируется в соответствии с церковным календарем: 7 мая н. ст. — память преп. Алексия Печерского.

«Тогда же, весной 1918 года, Алексей Толстой вздумал справлять именины, — напишет В. Ф. Ходасевич в 1926 г. — Созвал всю Москву литературную: „Сами приходите и вообще публику приводите“. Собралось человек сорок, если не больше. Пришел и Есенин».

РЗЕ, 1, 61.

Май, до 9. В издательстве «Зёрна» выходит сборник «Весенний салон поэтов» с републикацией стихотворений Есенина «Осень», «Шел Господь пытать людей в любови...», «Корова», «Край родной, поля, как святцы...» <«Край любимый! Сердцу снятся...»>.

Граница события определяется по рецензии А. Родченко в газ. «Анархия», 1918, 9 мая (№ 54; подпись: Анти).

Из предисловия: «Весенний салон поэтов — первый выпуск задуманной серии сборников, цель которых — отражать движение русской поэзии. Сборники будут помещать и новые стихи, и уже появившиеся в печати. Этот первый сборник <второй, первый вышел в 1917 г. — см.: март (?) ... декабрь (?) 1917> перепечатывает стихотворения (независимо от времени их написания) за срок от 1914 до конца 1917 г. Новые стихи взяты только у поэтов, живущих в Москве».

В сборнике также помещены стихи С. Абрамова, Г. Адамовича, Амари (М. Цетлина), К. Арсенёвой, А. Ахматовой, Ю. Балтрушайтиса, К. Бальмонта, А. Блока, С. Боброва, В. Брюсова, И. Бунина, Д. Бурлюка, Андрея Белого, М. Волошина, А. Герцык, З. Гиппиус, А. Глобы, Вяч. Иванова, Г. Иванова, Рюрика Ивнева, В. Инбер, В. Каменского, Н. Клюева, Н. Крандиевской, М. Кузмина, Е. Кузьминой-Караваевой, К. Липскерова, О. Мандельштама, В. Маяковского, В. Меркурьевой, М. Моравской, С. Парнок, Б. Пастернака, С. Рафаловича, С. Соловьева, Ф. Сологуба, Игоря Северянина, М. Тумповской, В. Ходасевича, М. Цветаевой, Т. Чурилина, М. Шагинян, Н. Шапир, В. Шилейко, И. Эренбурга.

См. также: 22 янв. 1917; март (?) ... декабрь (?) 1917.

Май, 10. Газета «Вечерняя жизнь» (№ 39) публикует в рубрике «Литературный блокнот» заметку без подписи «Салон поэтов».

В ней сборник «Весенний салон поэтов» (М., 1918) назван альманахом «самых разнообразных течений, школ и направлений», где задача редактора — «представить отражение движения русской поэзии» за период 1914—1917 гг.; далее даются характеристики некоторым поэтам:

«Чеканно строгий, взыскательный академик Бунин и самодовольно ухмыляющийся Фердыщенко наших дней — г. Маяковский; всегда волнующая женственной

- 120 -

блеклостью Анна Ахматова и певуче-развязный Игорь Северянин, затем два молодых человека из конюшни Есенин и Клюев, утверждающие какое-то мистическое славянофильство» и т. д., «столь полярные, столь разные друг другу...».

Май, 11. Газеты «Жизнь» (№ 13) и «Раннее утро» (№ 82) объявляют выступления Есенина, В. Ходасевича, И. Новикова и др. в московском кафе «Трилистник» (Петровские линии).

Участвовал ли Есенин в этом мероприятии, установить не удалось.

Май, 12. Петроградская газета «Знамя борьбы» (№ 44) перепечатывает стихотворения Есенина «За темной прядью перелесиц...» и «Запели тесаные дроги...».

См. также: окт. (?) 1915 ... до 7 апр. 1916; 17 апр. 1916; до 31 июля 1916; сент. 1916; 15 ... 21 окт. 1916.

На вечере памяти К. Маркса в г. Вытегра (Олонецкая губ.) Н. А. Клюев читает стихи, в том числе — поэму Есенина «Товарищ».

Событие и его дата устанавливаются по отчету А. В. Богданова «Вечер памяти Маркса» (газ. «Известия Олонецкого губернского исполнительного комитета Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов», Петрозаводск, 1918, 25 мая, № 89):

«С небольшим опозданием Вытегра 12 мая отпраздновала столетний юбилей <...> Карла Маркса. <...> Карлу Марксу в Вытегре был посвящен вечер коммунистов-большевиков. <...>

Во II отделении Н. Клюев прочел несколько стихов из сборника „Красный звон“, <в т. ч.> стихи о трех товарищах: Мартине, Иисусе и кошке <т. е. есенинского „Товарища“>...».

Май, 13. В газете «Понедельник» (№ 11) М. А. Осоргин в рубрике «Из пасхальных газет» пишет о поэме Есенина «Преображение» и стихотворении «Не напрасно дули ветры...» (подпись: М. И.).

Сопоставление строки о «красном телке» со строкой из «Преображения» «Господи, отелись!» стало одним из излюбленных сюжетов статей о Есенине — от вполне серьезных до фельетонных. Одним из первых начал М. А. Осоргин:

«Еще не так давно в „Знамени труда“ он молился словами „Господи, отелись!“ И вот сбылось по слову его, и из „Голоса труд<ового> крест<ьянства>“ мы узнаем, что

Отелившееся небо
Лижет красного телка.

Есть, стало быть, надежда, что из телка скоро вырастет большой красный бык, который оставит в покое родителя и заживет самостоятельно, если только не попадет на бойню.

Всё это не мешает Сергею Есенину быть несомненным поэтом».

Вырезка отклика вклеена в Тетр. ГЛМ.

Позже образ «красного телка» стал напрямую связываться с событиями Октябрьской революции.

Рецензируя в том же номере газеты сборник «Красный звон», Б. Соколов в рубрике «Новые книги» пишет о «поэтах-народниках» Есенине, Н. Клюеве, П. Орешине и А. Ширяевце:

- 121 -

«Как и вся тенденциозная гражданская поэзия, так и революционные песни перечисленных поэтов-народников грешат большою долей прозаизма. Есть стихотворения, в которых нет никакой поэзии, ни в форме, ни в образах, а всё „стихотворение“ походит на сухую бесцветную рацею... но всё же есть, безусловно, положительные стороны в этом небольшом сборнике. Аромат колосистого хлебного поля и запах свежескошенного сена, которым дышат эти поэты-народники, сами вышедшие из глубин великорусской деревни, безусловно переданы».

Май, 14—18. Петроградская газета «Знамя борьбы» (№ 45—49) помещает объявление о предстоящем (под эгидой «Боевой организации левых социал-революционеров <так!>») вечере поэтов.

Среди анонсируемых к исполнению произведений — поэмы Есенина «Инония» и «Товарищ».

См.: 18 мая 1918 и 19 мая 1918.

Май, до 16 или до 22. Есенин готовит отдельное издание поэмы «Инония».

Граница события устанавливается с учетом времени выхода сборника «Голубень» (см.: 16 ... 22 мая 1918), где в рекламном перечне «Книги Сергея Есенина» (с пояснением: «Готовится») значится это издание.

Книга не выходила.

Есенин, VII (3), 76.

Май, 16. Газета «Знамя труда» (№ 202) помещает объявление издательства «Революционный социализм»:

«Печатаются и на днях поступают в продажу: <...> С. Есенин. Голубень. Сборник стихов. Ц. 2 р.».

Май, 16 ... 22. В петроградском издательстве «Революционный социализм» выходит сборник стихов Есенина «Голубень» (тираж не установлен).

См. Приложение.

Границы датировки определяются по газетным объявлениям (см.: 16 мая 1918 и 24 мая 1918).

Книга включает 34 произведения, распределенные по трем разделам: «Голубень» («Октоих», «За темной прядью перелесиц...»; «В том краю, где желтая крапива...»; «Я снова здесь, в семье родной...»; «Не бродить, не мять в кустах багряных...»; «Осень»; «О красном вечере задумалась дорога...»; «Нощь и поле, и крик петухов...»; «О край дождей и непогоды...»); «Под отчим кровом» («Пропавший месяц»; «Под красным вязом крыльцо и двор...»; «Не напрасно дули ветры...»; «Корова»; «Твой глас незримый, как дым в избе...»; «Заглушила засуха засевки...»; «Не от холода рябинушка дрожит...»; «Весна на радость не похожа...»; «К теплому свету, на отчий порог...»; «Заря над полем — как красный тын...»; «Алый мрак в небесной черни...»; «О товарищах веселых...») и «Златой посев» («Ус»; «Песня, луг, реки затоны...» <«Колокольчик среброзвонный...»>; «Запели тесаные дроги...»; «Голубень»; «Прощай, родная пуща...»; «Покраснела рябина...»; «В лунном кружеве украдкой...»; «То не тучи бродят за овином...»; «Тучи с ожерёба...»; «Лисица»; «О Русь, взмахни крылами...»; «Гляну в поле, гляну в небо...»; «Там, где вечно дремлет тайна...»).

- 122 -

Впервые опубликовано здесь только одно стихотворение — «Пропавший месяц». Остальные произведения печатались в журналах и непериодических изданиях 1916—1917 гг. (см. о них по указателю произведений).

История подготовки этого сборника к публикации весьма запутанна. Есенин долго и тщательно готовил свой второй (после вышедшей в 1916 г. «Радуницы») сборник стихов. Возможно, подготовка второго сборника под названием «Голубая трава» началась еще в июле-авг. 1916 (см.: Есенин, VII (2), 125—133).

В нояб. 1916 Есенин писал И. И. Ясинскому: «Сейчас готовлю книгу вечерами для печатания, но прежде хотелось бы провести ее по журналам» (см.: 20 нояб. 1916). Скорее всего, именно об этой книге Есенин говорил Иванову-Разумнику (а тот доложил в Литфонде), что «продал право на свои произведения за 600 руб.», и именно о ней писал отцу в конце 1916 года (см.: до 5 дек. 1916 и 5 дек. 1916).

Очевидно, речь шла о сборнике «Голубень», так как вскоре поэт обратился к издателю М. В. Аверьянову: «Будьте, Михаил Васильевич, столь добры, выручите из беды, пришлите рублей 25. Впредь буду обязан Вам „Голубенью“, о достоинстве коей можете справиться у Разумника Иванова и Клюева. Вы-то ведь не слыхали моих стихов с апреля» (см.: 8, или 18, или 28 дек. 1916).

Ясно, что речь здесь идет не о стихотворении «Голубень», которое будет напечатано только 30 сент. 1917 г., а о сборнике с таким же названием. Просить 25 руб. у издателя Есенин мог только под будущий сборник, а не под одно стихотворение.

Есть еще одна версия о более ранней подготовке сборника «Голубень», выдвинутая В. Ф. Ходасевичем — Г. В. Ивановым. Последний писал в 1950 г.:

«Поздней осенью 1916 г. вдруг распространился и потом подтвердился „чудовищный слух“: — „Наш“ Есенин, „душка-Есенин“, „прелестный мальчик“ Есенин представлялся Александре Федоровне в царскосельском дворце, читал ей стихи, просил и получил от Императрицы разрешение посвятить ей целый цикл в своей новой книге! <...>

Книга Есенина „Голубень“ вышла уже после февральской революции. Посвящение государыне Есенин успел снять. Некоторые букинисты в Петербурге и в Москве сумели, однако, раздобыть несколько корректурных оттисков „Голубени“ с роковым: „Благоговейно посвящаю“... В магазине Соловьева на Литейном такой экземпляр с пометкой „чрезвычайно курьезно“ значился в каталоге редких книг. Был он и в руках В. Ф. Ходасевича».

РЗЕ, 1, 34, 35.

В. Ф. Ходасевич писал об этом, комментируя автобиографию Есенина 1923 г., еще в 1926 г.:

«...Трудно понять, почему Есенин считал невозможным писать стихи в честь царя, но не только читал стихи царице, а и посвящал их ей. Вот об этом последнем факте он тоже умолчал. Между тем, летом 1918 г. один московский издатель, библиофил и любитель книжных редкостей, предлагал мне купить у него или выменять раздобытый окольными путями корректурный оттиск второй есенинской книги „Голубень“. Книга эта вышла уже после февральской революции, но в урезанном виде. Набиралась же она еще в 1916 году, и полная корректура содержала целый цикл стихов, посвященных императрице. Не знаю, был ли в конце 1916 — в начале 1917 гг. Есенин на фронте, но несомненно, что получить разрешение на посвящение стихов императрице было весьма трудно — и уж во всяком случае разрешение не могло быть дано солдату дисциплинарного батальона».

РЗЕ, 1, 53.

По свидетельству Е. А. Есениной, такой корректурный оттиск «Голубени» был, но до сих
пор не обнаружен. Впрочем, по воспоминаниям А. А. Ахматовой (1963), Есенин собирался посвятить императрице Александре Федоровне свой первый сборник — «Радуница» (см.: 25 дек. 1915).

Окончательно рукопись «Голубени» была подготовлена к печати в янв. (?) — февр. (?) 1918 (см.).

См. также: Юсов-94, 12.

- 123 -

Май, после 16 ... 22. Есенин делает дарственные надписи на книге «Голубень»:

— «Н. Крандиевской с любовью Сергей Есенин. Р. S. Я не ошибся. Вы все-таки похожи на нее...».

Есенин, VII (1), 76, 433—434;

— «Товар<ищу> Херсонской на добрую ягодь Слова русского от рязанского крестьянина, края мещеры, вереи по столбу красной. С. Есенин».

Есенин, VII (1), 80, 435 (выделено автором).

См. Приложение.

— «Дорогому Василию Львовичу Львову-Рогачевскому от любящего его Сергея Есенина.

Р. S. Ты рябинушка, ты зеленая, ты когда взошла, когда выросла? — Под морозами / Да поздней осенью».

Есенин, VII (1), 77, 434;

— «Дорогому Александру Мелентьевичу <Кожебаткину> с искренним расположением С. Есенин».

Есенин, VII (1), 75, 433.

См. Приложение.

Все надписи датируются временем после выхода сборника (см.: 16 ... 22 мая 1918).

Май, после 16 (или 22) ... 31. Есенин надписывает книгу «Голубень»:

— «Милому Петру Авдеевичу Кузько на безлихвенную память. С. Есенин. 1918. Май. Москва».

Есенин, VII (1), 57, 428—429;

— «Милому недругу в наших воззрениях на Русь и Бурю И. Эренбургу на добрую память. От искренне любящего С. Есенина. Май. Москва. 1918».

Есенин, VII (1), 58, 429.

В 1960 г. И. Г. Эренбург напишет:

«В мае 1918 года он <Есенин> говорил мне, что нужно все повалить, изменить строение вселенной, что крестьяне пустят петуха и мир сгорит. Он подарил мне свою книгу...»

Эренбург И. Люди, годы, жизнь. М.: Сов. писатель, 1961, кн. 2, с. 578.

Рамки событий уточняются с учетом времени выхода книги (см.: 16 ... 22 мая 1918) и содержания надписей.

Май, 18. В бывшем Пажеском корпусе (Петроград, Садовая, 26) проходит вечер поэтов, где исполняется поэма Есенина «Товарищ».

О подробностях события см.: 19 мая 1918 (третья запись).

Май, 19. Газета «Знамя труда» (№ 205) публикует отрывки из поэмы Есенина «Инония» (без ст. 61—72, 101—104, 109—172) с примечанием редакции:

«Отрывки из поэмы, имеющей появиться в № 2 журнала „Наш путь“».

См. также: Есенин, II, 61—68.

- 124 -

Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 127) помещает «Частушки (О поэтах)» и «Девичьи (Полюбовные)» с пометой: «Записал С. Есенин».

Частушки накапливались у Есенина с детских лет. Этот жанр был весьма распространенным в деревне. И сам Есенин сочинял их.

Жительница Константинова А. Зимина вспомнит:

«От своей тетки Аграфены Васильевны Зиминой я узнала, что Есенин сочинял стихи, когда ему было всего восемь или девять лет. Придут к Есениным в дом девушки — Сережа на печке. Попросят его: „Придумай нам частушку“. Он почти сразу сочинял и говорил: „Слушайте и запоминайте“. Потом эти частушки распевали на селе по вечерам».

Жизнь Есенина, 31.

О том, «что начал он с частушек, затем перешел на стихи», Есенин сообщал в 1914 г. Л. М. Клейнборту (Восп., 1, 168).

В автобиографиях поэт не раз отмечал:

«Стихи начал писать, подражая частушкам».

Есенин, VII (1), 11;

«Влияние на мое творчество в самом начале имели деревенские частушки».

Есенин, VII (1), 15.

Ровесник Есенина С. Н. Соколов, уроженец села Кузьминского, вспомнит:

«... Приезжая в Константиново, он <Есенин> любил слушать частушки. Спросит, бывало: „Знаешь, кто частушки поет?“ На мой ответ скажет: „Пойдем, может споют нам“. Приходим, слушаем, а он нет-нет да что-то запишет в книжечку».

Есенин, VII (1), 533.

Есенин мастерски исполнял частушки, сам себе аккомпанируя на гармошке, и на частных квартирах и на концертах (см.: 15 марта 1915). По словам С. М. Городецкого, Есенин «пел частушки под гармошку» и вместе с Н. А. Клюевым — страдания в концертном зале Тенишевского училища на вечере общества «Краса» (Восп., 1, 181).

«Некоторые частушки, распеваемые им, — вспомнит в 1926 г. И. В. Грузинов, — были плодом его творчества. Есенинские частушки большею частью сложены на случай, на злобу дня или направлены по адресу его знакомых: эти частушки его, как и многие народные частушки, имеют юмористический характер».

Восп., 1, 377.

Среди сочиненных Есениным частушек особым успехом пользовались четверостишия о поэтах (Мариенгоф, 96). Исполнял Есенин и «озорные», или «нецензурные» частушки.

См. также: 29 мая 1918, 2 июня 1918 и 8 июня 1918.

Петроградская газета «Знамя борьбы» (№ 50; за подписью: Н. О.) помещает отчет о вечере поэтов, состоявшемся накануне в бывшем Пажеском корпусе.

См.: 18 мая 1918.

Во вступительном слове Иванов-Разумник, в частности, сказал:

«В феврале прошла политическая революция, в октябре — социалистическая.

То, что произошло в октябре, — не пришествие социализма, но только щель, откуда польется на наших потомков великий свет.

Эта щель разделила нас на два стана: разделила она и поэтов.

Те, которые говорили о преображении мира, о плененных зверях, испугались пламени и огня революции. Они остались по ту сторону идеи.

Но радостно видеть, что самые молодые — с нами.

Среди них есть такие, которые пришли к нам с вершин — Блок, Белый, и есть такие, которые пришли из низин, как Клюев, Есенин, Орешин. Все они видят и темные

- 125 -

стороны революции, грабежи, расстрелы, убийства, но видят и то великое, что несет с собой революция».

Поэма Есенина «Товарищ» прочитана на вечере артистом Афанасьевым наряду со стихами А. А. Блока (в авторском исполнении) и его поэмой «Двенадцать» (читала жена поэта Л. Д. Блок, по сцене Басаргина). Она же прочла стихотворения Н. А. Клюева «Ленин» и «Пулемет».

Прозвучали также стихи К. Эрберга и У. Уитмена в исполнении драматических артистов.

Судя по отчету, анонсированное в программе вечера (см.: 14—18 мая 1918) чтение есенинской «Инонии» не состоялось.

Сравнительно с анонсом вечера здесь уточнены также его программа и состав участников.

Май, 24. Газета «Жизнь» (№ 26) помещает объявление:

«Книги, полученные для отзыва (до 23 мая): <...> Сергей Есенин. Голубень. 78 стр. СПб., 1918. Ц. 2 р.».

Май, 25. Петроградская газета «Дело народа» (№ 40, рубрика «Литература и искусство») публикует статью «Книгопечатание» (подпись: Н. В).

В ней, в частности, отмечается:

«Целый ряд русских художников слова, как И. Бунин, Е. Замятин, А. Чапыгин, Гр. Гребенщиков, В. Шишков, Н. Клюев, С. Есенин и первый, начавший полосу, М. Горький, — взялись за изучение провинции, взялись за использование местного языка, местного быта, словом, местного. Работа имеет значение большого культурного труда, помимо художественного значения отдельных вещей».

Газета «Известия ВЦИК...» (№ 104) информирует, что издательством «Революционный социализм» прислана в редакцию для отзыва книга Есенина «Голубень».

Май, 26. Петроградская газета «Знамя борьбы» (№ 56) публикует статью И. А. Оксёнова «Слово пророка»:

«Не всякому дано сейчас за кровью и пылью наших (всё же величайших) дней разглядеть истинный смысл всего совершающегося. И уже совсем немногие способны поведать о том, что они видят, достаточно ярко и для всех убедительно.

К последним, немногим, отмеченным Божией милостью счастливцам, принадлежит молодой рязанский певец Сергей Есенин, выросший за три года в большого народного поэта.

Враждебная критика не может укорить Есенина в нарочитости, в беспочвенности, в незнании быта и жизни (в чем обыкновенно винят поэтов, утверждающих свою веру). Голосом Есенина говорит сама земля, он ее послушный рупор. Есенин имеет право говорить свое.

Венцом его поэтической деятельности кажется нам поэма „Инония“ (появится в выходящей на днях 2-й книге журнала „Наш путь“) <журнал выйдет 15 июня, а отрывки из поэмы уже были напечатаны 19 мая в газ. „Знамя труда“>.

Пророчески звучит эта поэма. Небывалой уверенностью проникнуты ее строки. Головокружительно высоки ее подъемы:

Время мое приспело,
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело,
Выплевываю изо рта.

- 126 -

Не хочу восприять спасения
Через муки его и крест:
Я иное постиг учение
Прободающих вечность звезд.
Я иное узрел пришествие —
Где не пляшет над правдой смерть.

<...> „Не хочу я небес без лестницы“, — говорит далее Есенин. Да, новая лестница должна соединить небо с землею. Старая уже не существует, и в великом томлении протягивает человек руки к недоступным высотам.

Протянусь до незримого города,
Млечный прокушу покров.
Даже Богу я выщиплю бороду
Оскалом моих зубов.
Ухвачу его за гриву белую
И скажу ему голосом вьюг:
Я иным тебя, Господи, сделаю,
Чтобы зрел мой словесный луг!

Так борется поэт с жестоким и неправедным Богом, созданным самими людьми. Бога необходимо сделать „иным“, надо открыть подлинный лик Божий, покрытый сейчас вековой кровью. Этот лик был ясно виден около двух тысяч лет назад. Ныне мы переживаем подобную же эпоху. Еще неясно, но уже намечается новая религия освобожденного человечества. Не надо скорбеть о гибели старой „религии“; религия воскреснет, она никогда не умрет.

Языком вылижу на иконах я
Лики мучеников и святых.
Обещаю вам град Инонию,
Где живет Божество живых!

<...> победа нового очищенного сознания неизбежна:

И напрасно в пещеры селятся
Те, кому ненавистен рёв.
Говорю — он иным отелится
Солнцем в наш русский кров.

<...> И вот, как в куколке, в пепельно-сером коконе совершается таинство рождения крылатого живого существа из обломков тела грузной ползавшей гусеницы — так и внутри огромного народного организма с великой тоской и болью развиваются начатки новой прекрасной культуры.

И вспашу я черные щёки
Нив твоих новой сохой;
Золотой пролетит сорокой
Урожай над твоей страной.
....................................
Говорю тебе — будет время,
Отплещут уста громов;
Прободят голубое темя
Колосья твоих хлебов.

За огненное, вещее слово — спасибо „пророку Есенину Сергею“» (выделено автором).

Статья вклеена в Тетр. ГЛМ.

- 127 -

О Есенине пишет в заметке «Изощрения в изощрениях» газета «Воскресные новости» (№ 9, подпись: Перо):

«Наши молодые поэты из футуристов друг перед другом щеголяют гиперболами.

Маяковский наряжает облако в штаны.

В. Каменский мечтает устроить для спанья помост под самым небом.

Сергей Есенин не отстает от них, наоборот, старается перегнать: „До Египта раскорячу ноги...“ < и т. д. >.

Но всего этого мало показалось гиперболисту.

— Разве поймешь этих читателей? Нужно что-нибудь позаковыристей.

И вот он, как курица, несет новое словесное яйцо: „Протянусь до незримого города...“ <и т. д.>

Ну-ка братцы, Маяковский, Каменский и прочие, чем вы теперь снесетесь? Чем убьете Есенина? Публика ждет очередных гипербол.

Всё же развлечение».

Заметка вклеена в Тетр. ГЛМ.

Май, 28. Газета «Знамя труда» (№ 213) сообщает о поступлении в продажу сборника Есенина «Голубень» — второй книги стихов
поэта.

Май, 29. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 135) публикует «Прибаски» с пометой «Собрал Есенин».

См. также: 19 мая 1918; Есенин, VII (1), 322—327, 529—544.

Июнь, 1, 4 и 5. Газета «Знамя труда» (№ 216, 218 и 219) сообщает о предстоящем литературно-музыкальном вечере с участием Есенина.

«Извещение: „В помещении бывшего Немецкого клуба (Софийка, 6) в среду 5 июня, в 6 ½ час. вечера состоится литературно-музыкальный вечер при участии Лундберга, А. Белого, Есенина, Орешина, Лурье, Черепанова и др.“».

Июнь, 2. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 139) публикует частушки «Страданья» с пометой «Собрал С. Есенин».

См. также: 19 мая 1918 и 29 мая 1918; Есенин, VII (1), 327—332, 529—544.

Газета «Новая жизнь» (№ 2; подпись: Р. Мамонов) помещает заметку Вяч. Полонского о новых книгах, в частности, о сборнике «Весенний салон поэтов» ( М.: Зёрна, 1918):

«<...> Из новых поэтов, обративших на себя внимание за годы войны, вошли в сборник гг. Глоба, Есенин, Липскеров и др.».

С 1 июня 1918 эта газета вместо Петрограда стала выходить в Москве.

Подлинное имя автора сообщено А. Ю. Галушкиным.

Июнь, 5. Газета «Известия Шацкого уездного исполнительного комитета Советов красноармейских и крестьянских депутатов» (№ 27) перепечатывает стихотворение «Наша вера не погасла...».

См. также: 28 марта 1917.

- 128 -

Газета «Возрождение» (№ 3) публикует фельетон И. Г. Эренбурга «Стилистическая ошибка».

В нем критикуется общественная позиция Есенина, А. А. Блока, Андрея Белого, Н. А. Клюева, В. В. Маяковского, О. Э. Мандельштама и др.

В помещении бывшего Немецкого клуба (Софийка, 6) проходит литературно-музыкальный вечер, в программе которого значилось выступление Есенина.

Возможно, именно об этом выступлении Есенина позднее напишет П. Н. Зайцев:

«Как-то в летний день 1918 года, когда начинался „кафейный“ период в жизни поэтической Москвы, когда печатать стихи стало трудно, а за выступления в кафе поэтам платили, я зашел в кафе „Альпийская роза“ на Софийке (теперь Пушечная). В кафе в этот час выступали поэты. Среди них был Есенин. Он прочитал свои стихи, в том числе стихотворение „Товарищ“ — о Мартине и его кошке, только что написанное и вскоре ставшее очень популярным: его читали на всех эстрадах и во всех клубах чтецы и артисты, так же как и поэму „Двенадцать“ Блока.

Есенин не декламировал и не подвывал, не пел свои стихи (всем этим грешили тогда поэты). Он читал просто и реалистично. Его голос наливался силой, и это придавало особую выразительность чтению.

Он лепил и ваял свои стихи интонациями голоса, сопровождая произношение стихов сдержанной жестикуляцией, вернее, движением своей небольшой гибкой фигуры. Последнюю строку стихотворения он произносил с подчеркнутой силой, с нажимом:

...Железное
                     Слово:
                                 Р-реес-пуб-лика!..»

ЛР, 1985, 12 апр., № 15, с. 20.

Июнь, 8. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 144) публикует частушки «Смешанные» с пометой «Собрал С. Есенин».

См.: 19 мая 1918, 29 мая 1918, 2 июня 1918; а также: Есенин, VII (1), 332—337, 529—544.

Июнь, 9. Журнал «Рабочий мир» (№ 6) помещает статью В. Л. Львова-Рогачевского «Поэты из народа (посвящаю поэтам-самоучкам)»:

«Клычков, Клюев, Ширяевец, Есенин, Орешин возродили кольцовскую песню, их стихи зазвучали, заиграли огнем, заискрились талантом, засверкали силой и заразили удалью.

60 лет тому назад Н. А. Добролюбов в очень сдержанной, даже суровой статье о стихах Никитина говорил, что нам нужен поэт, который бы с красотой Пушкина и силой Лермонтова умел продолжить и расширить реальную, здоровую сторону стихотворений Кольцова. Но через 60 лет пришли поэты-крестьяне, которые связали безыскусственную песню народа со стихийной, яркой поэзией Кольцова, а песню Кольцова связали не с Пушкиным и Лермонтовым, а с Бальмонтом и Александром Блоком.

Эти поэты-крестьяне открыли новый период в литературе, как в 1892 г. открыл новый период поэт-рабочий М. Горький» (выделено автором).

См. также: 7 июля 1918.

- 129 -

Казанская газета «За землю и волю» (№ 112) печатает статью И. А. Майорова «Революционный год в русской литературе: (Сборник „Скифы“ №№ 1 и 2-й)» (подпись: Блокнот).

Цитируя в ней строки из поэм Есенина «Марфа Посадница», «Товарищ», «Певущий зов» и «Отчарь», критик называет поэта «провидцем и провозвестником революции», который «захлёстнут ее ветром, опьянен ее солнцем...».

Н. И. Колоколов пишет Д. Н. Семёновскому в Иваново:

«Есенин подвизается, кажется, в „Знамени труда“. Если не ошибаюсь, именно там появился его вопль „Господи, отелись!“ <из поэмы „Преображение“> и обещание „раскорячить ноги до Египта“ <из „Инонии“> или что-то в этом роде... Забавно и — очень грустно. Вот что могут сделать в год-два беззастенчивые захваливания безответственных людей, коих мы в простоте сердечной именуем критиками. Кажется, Есенин начинает подражать... Маяковскому. Нелепый опыт! Я по-своему ценю Маяковского, этого поэта-лешего, вносящего живописный хаос в парнасские сады, но видеть Есенина в роли его подражателя мне не хотелось бы. Впрочем, я все же надеюсь, что когда-нибудь Есенин вынырнет из того омута литературной дешевки, в который упал».

Письма, 318.

Первая половина года (до 11 июня). Есенин работает над поэмой «Сельский часослов».

Граница события устанавливается в соответствии со след. записью.

Сохранились недатированные беловой и черновой автографы поэмы, а также машинопись ее текста с правкой автора (РГАЛИ, ф. 190, оп. 2, ед. хр. 4).

В черновом автографе имеется авторский рисунок, видимо, связанный с символическим смыслом поэмы.

См. Приложение.

В черновике поэмы — целый ряд зачеркнутых строф, включающих образы, не использованные в окончательном тексте этого произведения:

«с горы заката, Кровью поют глаза; Ребра холмов; Огненный жезл [Пронзит твердь] чрез пропятое СЛОВО; Так уж понял я науку / О полезном хозяйстве; ртом шагов; Только знаю сколько ног / У таракана; Так пророчит Ездра. / Так написано в красивой / „Сивке Бурке“, нужно влезть и вылезть через ухо; В каждом слове твоем птенец, / Верю в восход твой / С юга и запада / Тигром. / Не выскребет похожий на тигренка дождик лапами; Копьями пронзает тебя / Дождь, / Камнями падают звезды / В моря твои; Закапьте дыры / В душе моей; Не страшна мне смерть страны родимой; Златокудрым Иоанном / Стою пред крестом; По пескам искушений / Прохожу я жизнь мою. / Дьявол меня ведет по пустыне / Вот он. Слышу / В дудку ветра поет мне песню; Заиграй, пой ты вечер / В луну как в рож<ок>; Имя ему Израмистизм» и др.

Есенин, IV, 296—305.

См. Приложение.

Июнь, 11. Газета «Знамя труда» (№ 224) публикует поэму Есенина «Сельский часослов» с посвящением В. С. Чернявскому.

См. также: Есенин, IV, 172—177, 400—404.

Под таким же названием в 1918 г. вышла книга поэм Есенина (см.: до 9 дек. 1918), но поэмы «Сельский часослов» в ней не было. Более того, ни в один из своих последующих сборников это произведение поэт не включил. Не вошло оно и в посмертный 4-й том «Стихи и проза», составленный И. В. Евдокимовым.

- 130 -

Вечерняя газета «Новости дня» (№ 57) публикует анонимную реплику «Горестные заметы. Автобиография» о поэме «Сельский часослов»:

«Есенин в „Знамени труда“ сообщает автобиографические данные:

Только ведь приходское
Училище
Я кончил.

Теперь понятно, почему г. Есенин примкнул к партии столь малограмотной <т. е. партии левых эсеров, органом ЦК которой была эта газета>».

Заметка вклеена в Тетр. ГЛМ.

Есенин, С. А. Клычков и А. Б. Оленин выступают с чтением стихов на вечере в рабочем клубе.

Дневник Мачтета, карт. 5, ед. хр. 4, л. 92 об.

О чтении Есенина (возможно, именно на этом вечере) вскоре напишет В. Л. Львов-Рогачевский:

«Кто слышал, как читает свои светлые песни этот светлый юноша, у того тоже на сердце становилось светло, так необычно празднично светло, как это было в Москве в Даниловском клубе, где мы устроили вечер-концерт народной песни с участием Сергея Есенина».

Львов-Рогачевский В. Л. Поэты из народа. — Журн. «Рабочий мир», М., 1918, № 8.

У Есенина и З. Н. Райх рождается дочь Татьяна.

«Я родилась в Орле, но вскоре мать уехала со мной в Москву и до одного года я жила с обоими родителями. Потом между ними произошел разрыв, и Зинаида Николаевна снова уехала со мной к своим родным <в Орел>».

Т. С. Есенина — Восп., 2, 266.

См. также: журн. «Согласие», М., 1991, № 4; «Мир Есенина: Информац. бюллетень», Ташкент, 2000, № 1, с. 4—15.

Июнь, 12. Издательство «Революционный социализм» помещает в газете «Знамя труда» (№ 225) объявление о вышедших из печати и печатающихся книгах.

Под № 20 там значится: «С. Есенин. Голубень, сборник стихов, ц. 2 р.».

Июнь, до 13. Выходит № 1 журнала «Знамя труда: Временник литературы, искусства и политики» (редакторы — Иванов-Разумник, В. Карелин, Е. Лундберг) со стихотворением Есенина «Пропавший месяц».

В номере также публикуется объявление:

«Вышли из печати: С. Есенин. Голубень».

См. также: 16 ... 22 мая 1918.

Граница события устанавливается по информации в газ. «Известия», 1918, 13 июня, № 113.

Кроме Есенина в журнале участвуют: Н. Клюев, А. Блок, Б. Пастернак, Е. Лундберг, С. Бобров, И. Гроссман-Рощин, Ю. Анисимов.

См. также: Есенин, I, 93—94, 507—508.

Июнь, 13. В рубрике «Прислано для отзыва» газеты «Раннее утро» (№ 106) значится книга Есенина «Голубень».

- 131 -

Июнь, 15. В Петрограде выходит № 2 журнала «Наш путь» (на тит. л.: «Май») с поэмой Есенина «Инония» и его статьей «О „Зареве“ Орешина».

Кроме того, в номере помещены: проза А. Белого, А. Чапыгина, С. Басова-Верхоянцева; поэма А. Белого «Христос Воскрес»; стихи К. Эрберга, статьи А. Белого, Е. Лундберга, Иванова-Разумника, А. Авраамова, Б. Кушнера и др.

Дата события устанавливается по объявлениям о том, что этот номер «Нашего пути» выходит «на днях» (газ. «Знамя труда», Пг., 14 июня, № 72), и о том, что он вышел (см.: 16, 18, 20, 22, 23, 26 и 28 июня 1918).

Из статьи Андрея Белого «На перевале. I. Весенние мысли»:

«Россия — рассыпалась хаосом враждующих местностей, областей, партий, классов, сословий.

Так кажется многим.

И ясно другим:

О, Родина,
Мое русское поле,
И вы, сыновья ее,
  Остановившие
На частоколе
Луну и солнце,—
  Хвалите Бога!
......................
Свет за горами... (С. Есенин)».

Статья «Россия и Инония» Иванова-Разумника (в рубрике «Литература и революция») предварена эпиграфами из А. А. Блока и Есенина («Обещаю вам град Инонию, / Где живет Божество живых»).

Далее говорится:

«Рождение нового мировоззрения грядущего Социализма — происходит в наши дни:

Новый Назарет
       Перед вами!
Уже славят пастыри
       Его утро.
Свет за горами...

И Россия — та страна, где в крови и муках революции совершается это рождение, рождение не голой, отвлеченной идеи, а тела мира нового. „О родина, мое Русское поле, и вы, сыновья ее, остановившие на частоколе луну и солнце — хвалите Бога!“ Многие и многие не слышат, не видят новой благой вести. Грязь и сор заслоняют в их глазах очистительную грозу и бурю. На радостный призыв: „новый Назарет перед вами!“ — они отвечают словами своих духовных предков: „от Назарета может ли что доброе быти?..“ Их много — тьмы тем; и не знают они, что распятое — воскреснет и победит, что так было, есть и будет <...>.

„Христос Воскрес“ — поэма Андрея Белого — еще и еще раз говорит нам, что в глубинах русской поэзии текут животворные ключи „нового Назарета“. Пусть „тьмы тем“, во главе с большими художниками слова, распинают идущую в мире новую правду — нет силы в мире, которая могла бы остановить ее пришествие. И поэты русские — радостные ее глашатаи.

Поэмы Сергея Есенина („Товарищ“, „Певущий зов“, „Отчарь“, „Пришествие“, „Октоих“, „Преображение“, „Инония“), „Двенадцать“ Александра Блока, „Христос

- 132 -

Воскрес“ Андрея Белого — не лучшие ли этому свидетели? Читаться и перечитываться радостно будут они через годы и годы <...>. Новая вселенская идея воплощается ныне в мире через „отсталую“, „некультурную“, „темную“ Россию, — подобно тому, как и двадцать веков назад христианство зародилось в темной, некультурной и отсталой Иудее, а не в передовом, культурном, блестящем Риме».

V—VII разделы статьи полностью посвящены анализу поэмы Есенина «Инония». В них автор защищает поэта от возможных нападок на него публики:

«„Инония“, поэма Сергея Есенина, в основном, казалось бы, противоречит поэме Андрея Белого „Христос Воскрес“. „Есть. Было. Будет“, возглашает один. „Тело, Христово тело, выплевываю изо рта“, — говорит другой. И, быть может, многие увидят в последнем только голое „кощунство“, в то время как в нем — лишь разрыв с историческими формами христианства. <...>. Нет, не с Христом борется поэт, а с тем лживым подобием его, с тем „анти-Христом“, под властной рукой которого двадцать веков росла и ширилась историческая церковь. <...>

Пусть успокоится утиное стадо: не о себе говорит поэт, а о том новом вселенском слове, пришествие которого в мире он чует. Поэт — всегда пророк; и это о себе, о поэте в себе, писал Пушкин в своем „Пророке“ <...>.

Новое вселенское Слово видит грядущим в мире поэт — и во имя его борется он со старым Богом, как борется в душе каждый, познавший новую правду, как некогда боролся Иаков в пустыне. И вся „Инония“ — не богохульство, а богоборчество; всякое же богоборчество есть и богоутверждение нового Слова. <...> новый град должен восстать из пепла. Для поэта — он „град Инония, где живет Божество живых“ <...>. Он <поэт> верит в „новое теление“ мира, в начертание нового его лика, в испепеляющую мощь земного огня. <...> Сильными, радостными образами кончает поэт эту свою „богоборческую“ и всю пронизанную дыханием новой веры поэму <...>.

Поэмы Блока, Есенина, Белого — поэмы „пророческие“, поскольку каждый подлинный „поэт“ есть „пророк“. И все истинные поэты всех времен — всегда были „пророками“ вселенской идеи своего времени, всегда через настоящее провидели в будущем Инонию» (выделено автором).

В разделе журнала «Критика и библиография» — статья К. Грекова «Сегодня» (за подписью: Скальд).

Третий раздел этой статьи является откликом на отдельное издание стихотворения Есенина «Исус младенец».

См. также: 24 ... 26 февр. 1918; а также: Есенин, IV, 140—144, 389—391.

Публикуется объявление о подписке на журнал «Наш путь».

В числе постоянных сотрудников журнала назван Есенин, наряду с А. Авраамовым, Блоком, Белым, А. Ганиным, Ивановым-Разумником, Клюевым, О. Мандельштамом, П. Орешиным, А. Ширяевцем и др.

Дается также объявление о подписке на газету «Знамя труда» (2-й год издания).

В числе постоянных сотрудников газеты назван Есенин. Одновременно сообщается, что в янв. — мае 1918 в литературном отделе этой газеты были напечатаны стихи и поэмы Есенина («Пришествие», «Октоих», «Преображение», «Инония»).

Июнь, 15. Иваново-вознесенская газета «Рабочий край» (№ 81) печатает статью Д. Н. Семёновского «Поэзия пролетариата» (подпись: Д. С-кий):

- 133 -

«Не будем говорить о так называемых „поэтах-народниках“ из „Знамени труда“, к числу которых принадлежат: Н. Клюев, С. Есенин, П. Орешин и другие. Под величавый шаг восставших масс, под пестрый вихрь великих событий, они, подобно канатным плясунам, стремясь обратить на себя внимание, принимают неестественные позы ... <...> С. Есенин воображает себя пророком: „...я по библии — пророк Есенин Сергей“ — хочет „выщипать у Бога бороду“ <...>. Не об этих фиглярах от поэзии мы будем говорить».

Июнь, 16, 18, 20, 22, 23, 26 и 28. В петроградской газете «Знамя борьбы» (№ 74, 75, 77, 79—81 и 83) дается объявление о выходе и поступлении в продажу № 2 журнала «Наш путь».

Из содержания номера:

«1. Сергей Есенин — „Инония“. Поэма. 2. Андрей Белый — „Дневник чудака“. Отрывок из повести. 3. Конст. Эрберг — „Враг“. Стихи. 4. Алексей Чапыгин — „Одна душа“. Роман <...> 7. Андрей Белый. „Христос Воскрес“. Поэма. 8. На переломе <рубрика>: Андрей Белый. — I. Весенние мысли. II. Революция и сознание современности. 9. Литература и революция <рубрика>: Иванов-Разумник. Россия и Инония. <...> 19. Критика и библиография <рубрика>: С. Есенин. О „Зареве“ Орешина. <...>» (выделено в газете).

Июнь, 19. В газете «Новости дня» (№ 63, рубрика «Книгопись») публикуется отклик В. В. Держановского на книгу Есенина «Голубень»:

«... В чахлых садах „пролетарской поэзии“ произрастает либо одушевленная лучшими чувствами посредственность, либо ничем не прикрытая мещанская пошлость. Не то в стане „народников“ <...>. Среди них одному, может быть, Клюеву, суждено засверкать звездой первой величины и быть признанным народным поэтом в широком смысле этого почетного имени. Но и другим, за ним идущим, присуще подлинное горение настоящих талантов <...>. Такими предстают нам два молодых поэта, сборники стихов которых только что вышли в свет. Это сборники: „Голубень“ — Сергея Есенина (изд. „Скифы“ <так!>, Ц. 2 р.) и „Зарево“ — П. Орешина (кн-во „Революционный социализм“, Ц. 3 р.). Есенин — еще совсем молодой поэт, дарование которого стало развертываться в годы войны и революции. Эти же последние годы поставили Есенина на путь преодоления соблазнов модернизма, пленником которого он был вначале. Поэтому в своей новой книге он не столько „подбирал“ конкретно-красивые образы, яркие эпитеты и смелые уподобления, сколько искал гармонии этих образов между собой и подчинения их общему замыслу...».

Июнь, 19, 21 и 22. В газете «Знамя труда» (№ 230, 232 и 233) дается объявление о выходе и поступлении в продажу № 2 журнала «Наш путь» с упоминанием Есенина.

Оно аналогично публикуемому в газете «Знамя борьбы» (см.: 16, 18, 20, 22, 23, 26 и 28 июня 1918).

Июнь, до 20. Есенин делает дарственную надпись З. В. Гейман на книге «Исус Младенец»:

- 134 -

«Зинаиде Вениаминовне На добрую память Сергей Есенин. Москва 1918 июнь».

Есенин, VII (1), 59, 429—430.

Уточнение датировки обосновывается тем, что 20 июня Есенин уже находился в Константинове (см.).

«Жизнь З. В. Гейман (1896—1971) была тесно переплетена в период с 1918 по 1925 г. с жизнью С. А. Есенина <...>. С. А. Есенин чрезвычайно ценил дружбу с З. В. Гейман как отношения с человеком, посвященным во многие тайны его личной жизни».

Айвазян М. А. С. А. Есенин — З. В. Гейман — З. Н. Райх: из истории одной дружбы. — Новое о Есенине, 2, 208.

См. также: Юсов-96, 304.

См. Приложение.

Есенин дарит З. В. Гейман беловые автографы стихотворений «Даль подернулась туманом...» и «О пашни, пашни, пашни...».

Текст первого из них:

Даль подернулась туманом,
Странный день и лыс и бледен.
Красный вечер за куканом
Расстелил кудрявый бредень.

За попоной карих вётел
Перепёльи звоны ветра.
Тихий сумрак, ангел теплый,
Напоён нездешним светом.

Сон избы легко и ровно
Хлебным духом сеет притчи.
На сухой соломе в дровнях
Краше девок пот мужичий.

Теплют ясли в ризах скользких
Пламень правды и покоя,
Желтый хлев окаплен воском
Молока парных удоев.

Чей-то мягкий лих за лесом,
Пахнет вишнями и мохом...
Друг, товарищ и ровесник,
Помолись коровьим вздохам.

М. А. Айвазян — Новое о Есенине, 2, 212.

См. также: Есенин, IV, 385—386.

Есенин выезжает в Константиново.

Граница события определяется по авторской помете «1918, июнь, 20—23. Константиново» под поэмой «Иорданская голубица».

См.: 20—23 июня 1918.

М. П. Мурашёв позднее отметит:

«В июне, перед отъездом в деревню, <Есенин> зашел ко мне, оставил рукописи, книги и сказал:

— Еду посмотреть, что делается в деревне».

Цит по: Хроника, 1, 132.

Е. А. Есенина в 1950—1960-е годы напишет:

«В 1918 году Сергей часто приезжал в деревню» (Восп., 1, 49).

См. также: после 15 (?) ... до 23 сент. 1918.

- 135 -

Июнь, 20. Иваново-вознесенская газета «Рабочий край» (№ 85) публикует под названием «Баешники-балалаешники: Сергей Есенин» пародию Д. Н. Семёновского (за подписью «Иван Красный») на финал поэмы «Инония».

Из пародии:

Разве я Есенин?
Я — пророк Илья!
Стих мой драгоценен,
Молодчага — я!

Тренькай, балалайка!
Задуди, дуда!
Широка лужайка
В «Знамени труда».

Иванов-Разумник
Есть преострый муж.
Сочиню я, умник,
Выспреннюю чушь:

«Небо отелило
Красного телка,
Месяц, как белила,
Гуси — облака»...

На мое маранье,
На галиматью
Тотчас со стараньем
Он строчит статью:

— В этой, мол, поэме
Автор... Есть места...
Вижу в данной теме
Нечто неспроста...

Д. Н. Семёновский в 1958 г. вспомнит о своей московской встрече с Есениным в февр. 1919:

«Разговор перешел на Иваново, на мои дела. <...>

— А кто это у вас написал на меня пародию? — спросил он <Есенин>.

Автором пародии был тоже я.

— А ну, почитай!

Я начал:

Слава в вышних Богу,
Деньгам на земле!
Стало понемногу
Туже в кошеле.

Есенин обиженно перебил:

— Неужели ты думаешь, что я пишу из-за денег?

Я продолжал <следует первая из вышеприведенных строф>.

Читая, чувствовал, что моей пародии не хватает остроты.

Во время чтения в прихожей раздался звонок. К Есенину пришел гость, поэт Анатолий Мариенгоф.

По просьбе Есенина я еще раз прочитал пародию. Прослушав ее, Мариенгоф сказал:

— Нет, Сережа, трудно тебя пародировать. Ты — сам на себя пародия».

Восп.-95, 73.

- 136 -

Июнь, 20—23. Есенин пишет стихотворение «И небо и земля всё те же...».

Есенин, IV, 404.

Судя по черновому автографу, данным текстом первоначально открывалась поэма «Иорданская голубица», однако затем это начало было заменено. Позже поэт опубликовал эти 12 строк как самостоятельное стихотворение (см. также: 3 февр. 1919).

Датируется временем создания «Иорданской голубицы» (см. ниже).

В тетради 1917—1919 сохранился черновой автограф. В текст стихотворения не вошли, в частности, строки:

«Но уж твои законы реже, / Ложноклассическая Русь; Но уж твое дыханье реже, / Ложноклассическая Русь; Приятно мне твое сгоранье».

Кроме того еще одна строфа, так и не вошедшая в текст, имеет пять вариантов. Вот два последних:

О новый вымученный край
Пришествием сынов великих
Вновь на холстине Вероники
Напечатлел ты отчий рай.

О новый вымученный край,
Не устрашись смятенья диких,
Не погуби явленный рай
И радость кроткой Вероники.

Есенин, IV, 305—307.

Есенин работает над поэмой «Иорданская голубица».

Есенин, II, 57—60, 336—338.

В ее черновике есть варианты целых строф, не вошедших в окончательный текст поэмы:

Земля моя златая,
На голубом одре
Заря лежит больная...

              *

Несут они на крыльях
Твоих усопших раб,
И звезды кружат пылью
От их румяных лап.

               *

Летят они к долинам
Отеческих садов,
Где со пречистым сыном
Пасет мой дед коров.

                *

Небо я темное
Взял за язык
Мать моя родина
Я большевик.

Есть и вполне завершенная миниатюра:

Отзвук забытый
Будя средь полей,
Тянут ракиты
Руки ветвей.

- 137 -

Снится им, снится
В свете ночно<м,>
Что они пти<цы,>
Машут к<рылом.>

См. Приложение.

Ряд строк в черновике имеет несколько вариантов:

«С крылом подбитым Русь?; Отжившая мне Русь?; Поднявш<аяся Русь?>; голубой Иордань, ледяной Иордань, аржаной Иордань, листвяной Иордань» и др.

Есенин, II, 213—222.

В составе рукописи «Иорданской голубицы» (РГАЛИ) третьей частью поэмы является текст «О Матерь Божья...» (см.: Есенин, I, 532; Есенин, II, 336—337). Подробнее об истории текста поэмы см.: С. И. Субботин — Новое о Есенине, 2, 43—45.

См. также: 18 авг. 1918 и 22 авг. 1918.

Июнь, 23. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 156) печатает есенинское «Сказание о Евпатии Коловрате, о хане Батые, цвете троеручице, о черном идолище и Спасе нашем Иисусе Христе».

См. также: Есенин, II, 193—202, 456—461.

Под текстом стоит дата: «1912. В<еликий> пост». Однако в научной литературе эта дата подвергается сомнению. Впервые Есенин читал «Сказание...» в 1915—1916 гг. (см.: Новое о Есенине, 2, 64).

Это была первая редакция поэмы. Вторая редакция под названием «Песнь о Евпатии Коловрате» была создана поэтом в 1925 г. при подготовке Собр. ст.

См.: Есенин, II, 174—180.

Журнал «Рабочий мир» (№ 7) публикует стихотворение Есенина «О Матерь Божья...».

См. также: Есенин, I, 119—120, 531—533; 22 авг. 1918.

Июнь, 26. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 157) печатает стихотворение «Снег, словно мед ноздреватый...».

См. также: Летопись, 1, 408; Есенин, IV, 157—158, 396—397.

Там же — объявление:

«В скором времени выйдет новый ежемесячник „Красный пахарь“. Журнал трудового крестьянства. Под ред.: А. Измайловича, В. Левина, Н. Курдюмова и Сорокина.

I. Портреты и рисунки.

II. Стихи и рассказы: Сергея Есенина, Петра Орешина, Николая Клюева, Алексея Чапыгина, Александра Ширяевца и др.».

Журнал начал выходить в 1919 г. Есенин в нем не печатался.

Июнь, 27. Газета «Раннее утро» (№ 117) в рубрике «Библиография» помещает рецензию Н. В. Рыковского (за подписью: Ник. Р-ий) на книгу Есенина «Голубень»:

«Автор „Голубени“ — родной брат по духу поэта-народника Н. Клюева. Оба они пришли от „земли“ со звонкими свирелями славянских лелей. Оба одинаково чужды психологии города и тяжко им в его каменном плену...

Молитвами полей, заговорами лесов и мудрой тишиной глубин озерных веет от книги стихов С. Есенина. Они крепки, сочны. Но иногда... пожалуй, грубы. Досадно попадаются небрежные рифмы (деду — кедру; рощ — дождь; дед — звезд и т. д.). Встречаются и тяжелые, эстетически не приемлемые образы. Напр.: „Тучи с ожерёба ржут, как сто кобыл <...>“.

- 138 -

Но все же подлинный, „милостью Божьей“ поэт С. Есенин. И дано ему читать сокровенные для многих знаки книги бытия. „Из трав мы вяжем книги. Слова трясем с двух пол...“ — говорит про себя и своих братьев по духу — поэтов С. Есенин. И этими образными строками верно определяет характер своего поэтического творчества. Книга „Голубень“ возникла в час мудрых наитий. Осенен ими Есенин в своих мотивах у древнего аналоя земли.

И как ни оглушительны гуды городских автомобилей, как ни шумны голоса и топоты несчетных толп современных Вавилонов, — всё же звонкая свирель Леля Есенина звучит над нами благостным зовом к первозданному лону, к матери-земле».

Вырезка рецензии — в Тетр. ГЛМ.

Примыкает к этому отклику напечатанная там же рецензия В. Шершеневича на сборник «Эпоха» (кн. 1), включающий произведения Ф. Сологуба, А. Толстого, В. Брюсова, Андрея Белого, И. Бунина, А. Блока. Есенин мог обратить внимание на будущего «собрата» по имажинизму в связи с его выпадами против маститых поэтов:

«А. Белый дает определенно слабые вещи, написанные или очень давно (и потому просто неумело), или наспех. А. Блок не прибавляет к своей славе ничего «Жизнью моего приятеля». Участие Бунина кажется нам случайным...».

Июнь, 28. Газета «Дело народа» (№ 86) печатает поэму Есенина «Певущий зов».

23 и 28 строки поэмы имеют другую редакцию по сравнению с окончательным текстом:

Сгинь, железное ты юдо
................................
Не услышать тайный зов.

См. также: Есенин, II, 27, 210; 14 ... 20 дек. 1917; 25 февр. 1918; 28 апр. 1918; до 9 дек. 1918.

Июнь. Е. Г. Лундберг, побывавший у М. О. Гершензона, передает высказывания последнего о Есенине и других:

«Июнь. Москва. У М. О. Гершензона. Историк — и тонкий — который хочет стать лириком, философом. Лирическое начало вошло в эпос. А. Белый, С. Есенин, Н. Клюев дают полулирику, полуэпос. <...> Чувство рока посетило только писателей, впавших в огневую купель октября. После нее возможно неделание, экстатические песни Есенина и Белого, полные горечи мировых и личных катастроф постижения Блока, гимны народу Клюева, смирение, отшельничество, отказ от литературы — возможно все, что угодно, но только не утверждение правды в полуидиллических, полуприкровенных грехах прошлого и не раздражительное супротивничество».

Лундберг Е. Записки писателя. Л., 1930, т. 1, с. 149 (выделено автором).

Июль, 2. Газета «Голос трудового крестьянства» (№ 162) перепечатывает стихотворение Есенина «Опять раскинулся узорно...».

См. также: янв. ... июнь 1916; сент. — окт. 1916.

Июль, 2 и 6. В газете «Знамя труда» (№ 240 и 244) дается объявление о выходе и поступлении в продажу № 2 журнала «Наш путь» с произведениями Есенина.

Оно аналогично публикуемому в газете «Знамя борьбы».

См.: 16, 18, 20, 22, 23, 26 и 28 июня 1918.

- 139 -

Июль, 5. Газета «Петроградский голос» (№ 122) помещает рецензию А. Измайлова на поэму А. А. Блока «Двенадцать», где упоминается Есенин.

Газета «Жизнь» (№ 58) публикует статью В. Шершеневича «Сегодня и завтра русского футуризма».

В ней на основе анализа тенденций развития поэтических направлений утверждается:

«Футуризм пережил уже период своего декадентства. На смену ему идет течение, ставящее в основу своего учения идею образа, имажионизм <так!>. И подобно тому, как декадентство было сменено творческим символизмом, так и футуризм будет сменен имажионизмом».

В. Г. Шершеневич с начала 1914 г. разрабатывал теорию имажинизма.

См.: до 9 сент. 1918; до 30 янв. 1919, а также: Русский имажинизм, 27—51.

Июль, 7. Журнал «Рабочий мир» (№ 8) повторно печатает стихотворение «Разбуди меня завтра рано...».

См. также: Есенин, I, 115—116, 529—531; начало (?) марта 1917 и 26 сент. 1918.

Здесь же публикуется вторая часть статьи В. Л. Львова-Рогачевского «Поэты из народа»:

«Юный двадцатитрехлетний поэт Сергей Есенин в стихотворении „О Русь, взмахни крылами...“ со светлой задорной улыбкой намечает родословную целой группы певцов из народа.

Алексей Кольцов идет впереди всех по голубой долине, с пастушеским рожком, меж телят и коров, у него в руках краюха хлеба, у него „уста — вишневый сок“... За ним через 70 лет после смерти его „идет овитый светом его середний брат“ Николай Клюев из Вытегры, Олонецкой губернии. Он „монашьи мудр и ласков, он весь в резьбе молвы“. За Клюевым — кудрявый и веселый Сергей Есенин, а за Есениным — кольцо других, „и далеко по селам звенит их бойкий стих“... В числе своих сродников не забывает Есенин упомянуть и А. П. Чапыгина, пришедшего простым маляром в Петербург из Олонецкой губернии и там создавшего свою прекрасную книгу о хмуром, лесном севере, о былинных людях, убивающих друг друга, как звери, простодушно, и о тех же людях, мечтающих в своем зверином логове о белом ските... Как и Алексей Кольцов, все они пришли из глубины России, кто от степи, кто от Волги, кто из-за лесу, лесу темного. И все они могут сказать с С. Есениным: „из трав мы вяжем книги“, и все они прекрасно помнят свое родство. <...>

Все эти поэты выступили недавно вместе в сборнике „Красный звон“.

Но не в этом революционном сборнике, а в своих более ранних стихах они все показали воочию, что верны и правдивы слова Сергея Есенина:

О Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь,
С иными именами
Встает иная степь. <...>

С. Есенин понимает тоньше других русскую природу, ее печаль сквозь радость и ее радость сквозь печаль, но и он весь светится иным настроением:

Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари,
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло...
Только мне не плачется — на душе светло. <...>

- 140 -

У всех певцов-поэтов излюбленные образы — это Пречистая, кроткий Спас... У Клюева они идут на крестный путь и в них много от церковности.... У Есенина „на сердце лампадка, а в сердце Исус“ и его Спас, его Матерь Божия, его Микола Милостивый живут среди людей с детства, как жил с детства младенец Исус вместе с сыном рабочего в прекрасном стихотворении „Товарищ“. Исус — товарищ игр, радостей, грез и последней борьбы за правду... Вместе с рабочим он был убит в февральские дни...

Человеческая нежная близость к этим милым образам народа придает стихам Есенина особенную трогательную красоту. Его поэма „Микола“ напоминает легенду о кротком Франциске Ассизском, что жил со всей тварью земною в любви в дружбе... Собирает странник тварей, „кормит просом с подола“. Есенин недаром вырос в раскольничьей семье, недаром с детства копировал образа Новогородского письма, недаром слушал от своего деда раскольника библейские легенды и каноны святых отцов-поэтов. Но облеклось это древнее благочестие в светлую ризу песен. Есенин мне рассказывал, что, когда он в детстве читал „Богородицу“, он всегда слова „яко Спаса родила“ заменял другими: „около Спаса“ родила. Он учился в большом торговом селе Спас, где был древний храм Спаса, и ему казалось, что там, около родного Спаса, и родился маленький Исус... И недаром в полях, лесах всюду ищет своего крестного товарища... все ему кажется, что где-либо „под пеньком голодный Спас“.

В золотом венчике, в светлом сиянии рисуются родные места Есенину... У него хаты — „в ризах образа“, его поля „как святцы“, у него „вызванивают в четки ивы, кроткие монашки“... Ласковый странник, ходит он по полям и дорогам с ласковым угодником... „О другой он земле гадает, о других небесах вздыхает“, и его новая Россия и новый мир рождаются как вышний град, как сказочно прекрасный Китеж. <...>

Сергей Есенин радостно обращается к своей „тальяночке“ со стихами, в которых вы слышите самый звук „тальяночки“.

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха,
Выходи встречатъ в околицу, невеста, жениха.

У Есенина поет тишина, он слышит „певущие зовы“, у него „хвойной позолотой вззвенивает лес“ и недаром „родился он с песнями в травном одеяле“. <...>

Во всех этих песнях живет наше родное, степное, лесное и волжское, живет народная песня. Певцы-поэты, конечно, не просто пересказали-перепели народную, безыскусственную, безымянную, устную песню. Они ее повенчали с песней наших поэтов-мастеров. Они прошли через „искус“, они певцы-искусники. Но они, как искатели жемчугов, принесли нам в литературу жемчужины народных слов, народных песен, сказаний, и за этот дорогой подарок должна сказать им спасибо русская литература» (выделено автором).

См. также: 9 июня 1918.

Июль, 8. «Еженедельник политики, литературы и общественности» «Понедельник „Народного слова“» (№ 11) помещает рецензию А. Б. Дермана на сборник Есенина «Голубень».

Автор отмечает, что книга поэта «читается со смешанным чувством радости, досады и страха»: Есенин — «светлый, играющий талант», но «устоит ли этот талант в борьбе с разрушительными силами?» Когда он теряет «нечаянную непосредственность», то «делается нарочитым» до безвкусицы, но главное — «чтобы не испортился вконец этот прелестный талант».

- 141 -

Имея в виду первую редакцию стихотворения «Колокольчик среброзвонный...», А. Дерман пишет:

«Есенин — поэт из народа. Богатством народного языка и народных поэтических образов он владеет легко, свободно, как-то весело и непринужденно. Его деревенский глаз по-народному видит и природу, и мир идей, и весь вообще Божий мир, и видит притом через чистое поэтическое стеклышко. Такие стихотворения, как „Не от холода рябинушка дрожит“ или „Песня, луг, реки затоны“ — настоящие жемчужины народного поэтического творчества».

В то же время критик считает, что Есенин «слишком как-то трезво сознает, что он народный поэт, и тем самым отравляет свою поэзию рассудочностью». Сославшись на стихотворение «О Русь, взмахни крылами...», автор статьи пишет:

«Дело не в человеческой гордыне Есенина, а именно в ущерблении этим „самосознанием“ самого драгоценного в его творчестве — вольной непосредственности. Тут один лишь шаг от поэтической вольности к искусственному вольничанию, от внутрснней веры к пагубной самоуверенности. Когда он говорит „Полюбил я мир и вечность, как родительский очаг“ — мы верим этой искренней и простой поэтической исповеди. Но когда он начинает мудрить в своих народно-философских стихах, мы чувствуем в них измену самому себе, своему таланту; от этих стихов как-то сразу отдает сусальными золотыми петушками „русского“ стиля, скроенными на левоэсеровский лад. Философия русского духа его не только не нова, не оригинальна, но просто даже избита, у родины, конечно, видит он „коровьи глаза“ — старый признак того смирения, которым наделяют и наделяли Россию, с одной стороны, славянофильская гордыня, с другой — германское презрение».

Газета «Понедельник» (№ 19) помещает статью И. Н. Розанова «Рек-визиция Бога (о Клюеве, Есенине и Орешине)»:

«Наиболее запросто обходится с Христом С. Есенин: у него он появляется «товарищем Иисусом» <...>. Поэты из народа пошли гораздо дальше А. Блока и А. Белого: Христос не только с нами, наш, но мы, т. е. революционный народ, и Христос — это, в сущности, только две ипостаси божества; а если „мы сами Христы“, то никакого другого и не нужно — вот итог, к которому приходит Есенин в своей последней поэме „Инония“, где он заявляет, что „тело, Христово тело выплевывает изо рта“, себя объявляет он пророком Сергеем и затем начинает бахвалиться — „даже Богу я выщиплю бороду“. В этой поэме поэт из народа, кое-что обещавший, является бледным подражанием Маяковскому».

Июль, до 19. В Петрограде выходит журнал «Грядущее» (№ 4) со статьей Ф. И. Калинина «По поводу литературной формы», где автор критикует Есенина за увлечение приемами мифотворчества.

Время выхода журнала определяется по информации в петроградской «Красной газете» (1918, 19 июля, № 122, веч. вып.).

Июль, 20. Рецензию Д. Н. Семёновского (за подписью: С.) на сборник Есенина «Голубень» в рубрике «Библиография» публикует газета «Рабочий край» (Иваново-Вознесенск, № 110):

«За последние годы в русской поэзии появилась целая школа так наз<ываемых> „поэтов-народников“, ничего общего с народом, однако, не имеющих. <...> Их стихи

- 142 -

— утрированный лубок, пряник в сусальном золоте. Одним из последователей этого приторного псевдонароднического направления является и Есенин.

Усердно выдвигаемый Ивановым-Разумником, он за последнее время деятельно подвизался на гостеприимных страницах „Знамени труда“ и, кажется, именно там обмолвился своим знаменитым восклицанием: „Господи, отелись“.

Теперь он выступает с книжкой. Это — тоненькая брошюрка; стихи небрежны, сделаны кое-как, а часто бессмысленны и кощунственны. У Есенина „смерть в потемках точит бритву“, — очевидно, она представляется поэту каким-то парикмахером. Дождь у него „пляшет, сняв порты“, „тучи с ожерёба ржут, как сто кобыл“, а Божье имя „пухнет в животе овцы“. А что значит такое выражение: „Жалобно, грустно и тоще В землю вопьются рога“...? Или: „Изба-старуха челюстью порога Жует пахучий мякиш тишины“... Подобных примеров безвкусицы можно бы привести массу, но мы, чтобы не утомлять читателя, ограничимся этим. Перелистывая книжку, спрашиваешь себя: „Нужно ли это кому-нибудь?“

И все же Есенину нельзя отказать в таланте. В сборнике есть строчки почти прекрасные. Иногда поэт обнаруживает тонкую наблюдательность: „И кажется с тропы далекой: Вода качает берега“.

Иногда — уменье создавать выразительные импрессионистские образы: „Желтый хвост в метель Упал пожаром“...

Хороши три стихотворения: „За темной прядью перелесиц...“, „Молебен“ и „Лисица“. Хочется думать, что в следующих книжках Есенина достоинств будет больше, чем недостатков» (выделено автором).

Рецензия вклеена в Тетр. ГЛМ.

В начале 1919 г. Д. Н. Семёновский приедет в Москву и зайдет к Есенину:

«— Говорят, что ты ругал меня в ивановской газете? — спросил Есенин.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю вот.

Оказалось, что в Иванове живут родственники жены Есенина, от них он и узнал о моих писаниях в „Рабочем крае“. В рецензии на „Голубень“ я писал, что строчка: „Смерть в потемках точит бритву“ — вызывает у меня представление о парикмахерской. Впрочем, должно быть, моя критика не задела Есенина».

Восп., 1, 161.

Июль. Есенин записывает набело текст поэмы «Иорданская голубица».

По этому автографу (ныне неизвестен) поэма была напечатана в газ. «Известия Рязанского губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов» (см.: 18 авг. 1918).

Есенин возвращается из Константинова в Москву.

Время события определяется с учетом след. записей.

Надписывает В. Л. Львову-Рогачевскому книгу «Радуница» (1916):

«Дорогому Василию Львовичу Львову-Рогачевскому на добрую память от любящего С. Есенина. 1918. Москва июль».

См.: Есенин, VII (1), 60, 430.

Е. Г. Лундберг в Москве делает дневниковую запись:

«О Блоке говорят, что он сгорел. Эрберг истончился до крайности. Иванов-Разумник на моих глазах уходит от позитивного народничества к самосожиганию, к

- 143 -

революционной „марийности“, к духовному максимализму. Клюев и Есенин втягиваются, как в водоворот, на самое дно революции, благодаря своему мифотворчеству. <...>

Клюев остановится раньше, Есенин дальше учителя уйдет в хаос, настроения, преступление. Но основной тон задан для всех — кроме индивидуалистического А. Белого, — и задан не по сознательному выбору, а по совпадению; принять роковое, как бы оно ни жгло, как бы ни ломало, — как радость. Ибо придумать можно и более чистые, и более стройные радости, чем те, которыми мы ныне живем. Желать можно и других высот. Надеяться на совершенствование действительности никому не заказано. Но в действительности дано нам было только одно — то, что есть. От него некуда уйти».

Восп.-95, 184—185 (выделено автором).

Июль ... Август. П. А. Кузько знакомит Есенина с А. Д. Цюрупой.

Событие устанавливается и датируется по воспоминаниям П. А. Кузько:

«Как-то во время одной из наших бесед (это было летом 1918 года) я рассказал Есенину о том, какую огромную организаторскую работу по снабжению населения продуктами первой необходимости выполняет А. Д. Цюрупа и его коллегия и как скромно живут нарком и его помощники. Народный комиссар продовольствия А. Д. Цюрупа обедал вместе со своими сослуживцами в наркомпродовской столовой (бывш. ресторан Мартьяныча в том же здании в Торговых рядах), причем частенько без хлеба.

Есенин попросил познакомить его с Цюрупой. Будучи секретарем коллегии, я легко устроил эту встречу.

Цюрупа был внимателен и приветлив с Есениным. Во время короткого разговора Цюрупа сказал, что он рад познакомиться с поэтом, что он о нем слышал и читал некоторые его стихотворения, которые ему понравились. При прощании Александр Дмитриевич просил передать привет Зинаиде Николаевне, которая в это время уже не работала в комиссариате. Сергей Александрович был очень доволен этим свиданием».

Восп., 1, 281.

Беседует о Есенине с Я. М. Свердловым.

Событие устанавливается и датируется по воспоминаниям П. А. Кузько:

«По характеру своей работы мне приходилось бывать в кабинете у Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова, который иногда беседовал со мной о положении продовольственного дела на местах и о крестьянстве. Однажды мы заговорили и о Есенине. Я рассказал Якову Михайловичу о своем знакомстве с поэтом. Оказалось, что Свердлов знал о Есенине и ценил его талант, хотя ему не нравилось есенинское преклонение перед патриархальной Русью».

Восп., 1, 281.

См. также: авг. 1918.

Август, до 15 или после 15. Есенин делает набросок:

[<В> Осень холодную муза, бродя по <дорогам>,]
[<В> сельскую избу к крестьянке погреться <зашла>].
[<В> липовой зыбке в избушке качался младенец,]
[<Пе>ла старуха о лебеде песню над ним] (Есенин, VII (2), 69).

Граница события устанавливается по авторской дате в автографе стихотворения «Зеленая прическа...» (Есенин, I, 535), на одном листе с которым находится этот текст.

- 144 -

Август, 15. Есенин записывает набело стихотворение «Зеленая прическа...» и ставит дату: «1918 2 авг. Ст<арого> ст<иля>».

Есенин, I, 123—124, 535—536.

Сохранилась часть обгорелых листов черновой и беловой рукописи стихотворения со строчками, не вошедшими в окончательный текст:

«О девушка-березка, / Что стынешь на ветру?; Он приседал на сено; Луна струила тени, / Рыдал ручей звеня» и др.

Есенин, I, 324—325.

Стихотворение посвящено Лидии Ивановне Кашиной, с которой Есенин познакомился в 1915—1916 г. через своего друга односельчанина Тимофея Данилина, занимавшегося в то время с двумя маленькими детьми Л. И. Кашиной (см.: Архипова, 16).

См. Приложение.

Август, после 15. Есенин работает над композиционным планом сборника «Преображение».

Есенин, VII (2), 134—141.

Август, 18. Газета «Известия Рязанского губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов» (№ 170) печатает поэму Есенина «Иорданская голубица» (с датой: «1918 г., июль»).

См. также: Есенин, II, 57—60, 336—343; 20—23 июня 1918; июль 1918.

В Москве создается Всероссийский союз советских журналистов.

Газета «Правда», 1918, 20 авг., № 176.

Целью Союза объявляется «подготовка кадров советских журналистов нового типа, широкое участие в политической жизни страны». Как говорилось в Уставе организации, «членом союза может быть каждый пищущий или работающий в органах советской печати, признающий и активно поддерживающий рабоче-крестьянскую власть».

Цит. по: Нормальный Устав Союза советских журналистов, М., 1919, с. 2.

Позднее Есенин станет членом не только Союза журналистов, но и правления одной из его секций.

См.: 20 нояб. 1918.

Август, 22. «Литературное приложение» (№ 1) «Известий ВЦИК Советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов» (№ 180) помещает поэму «Иорданская голубица» и стихотворения «Гаснут красные крылья заката...» и «Край ты мой заброшенный...».

См. также: Есенин, II, 57—60, 336—343; до 28 янв. 1916; 19 ... 26 апр. 1916; Есенин, IV, 127—128, 293, 382—383.

Первоисточником публикации «Иорданской голубицы» в «Известиях ВЦИК» был беловой автограф, хранящийся в РГАЛИ. С. И. Субботин пишет: «Исходный текст произведения был исполнен целиком (черными чернилами). Затем из него была вырезана вторая часть; эта вырезка не сохранилась — скорее всего, вначале она была заменена написанным автором на отдельном листе (карандашом) текстом стихотворения „О Матерь Божия...“ (см. его окончательную редакцию в: Есенин, I, 119—120. Потом этот текст был Есениным перечеркнут, и на обороте того же листа он восстановил (также карандашом) вторую часть „Иорданской голубицы“. Далее — уже другими людьми — были проведены: а) правка рукописи (замена слова „несчислимая“ в ст. 6 на „нечислимая“, изъятие ст. 21—28, расстановка знаков препинания); б) последующая перепечатка частей „Небо — как колокол...“ и „О Матерь Божия...“ на машинке и правка машинописи; в) композиционные изменения в произведении (внесение текста „О Матерь Божия...“ как отдельной части „Иорданской голубицы“ между авторскими второй и третьей частями и соответствующая перенумерация остальных). В таком исправленном виде поэма появилась в „Известиях ВЦИК“. Однако через несколько

- 145 -

месяцев вышел в свет Сел. час., где „Иорданская голубица“ была напечатана вновь. В этом сборнике все описанные выше под пунктами а), б) и в) операции с авторским текстом поэмы — кроме расстановки знаков препинания (впрочем, в Сел. час. она была сделана по-иному), — были Есениным отменены. Скорее всего, отмеченные изменения были сделаны сотрудниками „Известий ВЦИК“ (на заключительном этапе редакционной подготовки „Иорданской голубицы“ к печати) без участия поэта» (Есенин, II, 336—337).

См. также: Новое о Есенине, 2, 43—45.

Август, после 22 ... Сентябрь (?). Воронежский журнал «Железный путь» (№ 1) помещает статью М. Горшкова «Литература и жизнь» (подпись: М — Г-ов).

О нижней границе события см.: 22 авг. 1918.

В статье, в частности, сообщается:

«„Известия ВЦИК“ выпустили первый № „Литературного приложения“. <...> В номере помещен ряд рассказов и много стихов.

Молодой пролетарский поэт С. Есенин, например, поместил в нем свою „Иорданскую голубицу“, где чистые звоны народной поэзии мешаются с современными напевами:

Рядом с:

      Земля моя родная,
      Осенний светлый храм!
и
      Не ты ль так плачешь в небе,
      Отчалившая Русь!

С. Есенин помещает такой оригинальный стих:

      Небо — как колокол,
      Месяц — язык.
      Мать моя родина,
      Я — большевик».

В журнале «Вестник путей сообщения» (№ 14/15) Н. Юрский пишет о поэме Есенина «Иорданская голубица»:

О нижней границе события см.: 22 авг. 1918.

«Прочтете вы это произведение, разделенное на VI частей, и не поймете того, что, собственно, хотел сказать автор.

Прочтете второй раз и заглавие, и содержание — и... опять ничего не поймете.

Автор назвал свое произведение „Иорданская голубица“ неведомо почему: содержание произведения не проливает на этот вопрос никакого ответа. Может, автор иносказательно старался пояснить, что для прочтения его произведения надо запастись голубиной кротостью, — все возможно.

В этом произведении имеется все: и гуси, и лебедь, впереди их летящий и имеющий „в глазах, как роща (!!) грусть“, и „месяц-язык“ (черным по белому значится!), и „нивы“, и „апостол Андрей“, и „Мати Пречистая Дева“, стегающая розгой осла“ (есть, между прочим, существа, более заслуживающие эту меру воздействия), и много кой-чего другого, всего и не перечислишь.

И вот эту массу предметов и образов предстояло связать в нечто целое. Сергей Есенин попытался это сделать и в результате — „В огороде бузина, а в Киеве дядька“».

- 146 -

Август, 24. Иваново-вознесенская газета «Рабочий край» (№ 139) дает отрывки из поэмы Есенина «Иорданская голубица» (строки 17—20, 29—32):

Небо — как колокол,
Месяц — язык,
Мать моя родина,
Я — большевик.
.....................
Братья-миряне,
Вам моя песнь.
Слышу в тумане я
Светлую весть, —

и перепечатывает стихотворение «Край ты мой заброшенный...».

Перепечатка, скорее всего, была осуществлена из «Известий ВЦИК...» (см.: 22 авг. 1918).

См. также: Н. Г. Юсов — Новое о Есенине, 1, 222.

Август, до 29. В журнале «Пролетарская культура» (№ 3) о Есенине пишет А. А. Малиновский в рубрике «Наша критика»: «Статья вторая. Критика пролетарского искусства» (подпись: А. Богданов).

Время выхода журнала устанавливается по информации в газ. «Северная коммуна» (Пг., 1918, 29 авг., № 92).

А. Богданов, в частности, отмечает:

«Посмотрите на крестьянскую поэзию, — уже не говорю про дореволюционную, — а на самую современную, левоэсеровскую, хотя бы „Красный звон“, сборник талантливых поэтов Клюева, Есенина и других. Тут всюду фетишизм „землицы“, основы своего хозяйства; тут и весь Олимп крестьянский — и Троица, и Богородица, и Егорий Храбрый, и Никола Милостивый; а затем — постоянное тяготение к прошлому, возвеличение таких вождей неорганизованной, стихийной силы народа, как Стенька Разин <...>. Все это как нельзя более чуждо сознанию социалистического пролетариата».

Август, 30. В Петрограде другом юности Есенина Л. И. Каннегисером убит председатель Петроградской ЧК М. С. Урицкий.

См. след. запись.

См. также: конец (?) марта — апр. 1915; конец дек. 1915—3 (?) янв. 1916.

Август, 31 ... Сентябрь, 3. Следственными органами произведен обыск на квартире Каннегисеров (Петроград, Саперный пер., 10, кв. 4—5).

При обыске изъята переписка, в т. ч., очевидно, и письма Есенина Л. И. Каннегисеру (о письмах Л. Каннегисера Есенину см.: 21 мая 1915; 21 июня 1915; 25 авг. 1915; 11 сент. 1915).

Событие и его рамки устанавливаются с учетом предыд. записи и информационной заметки, в которой сообщается:

«В связи с арестом убийцы комиссара М. С. Урицкого, студента Каннегисера, членами чрезвычайной следственной комиссии был проведен ряд обысков особой важности. <...> Сейчас выясняется вопрос, имели ли какое-нибудь отношение к преступным замыслам Каннегисера его домашние. Все они находятся под арестом. При обыске в квартире Каннегисера взята переписка».

Газ. «Известия ВЦИК...», 1918, 4 сент., № 190 (заметка без подписи «Следствие об убийстве тов. Урицкого»).

Письма Есенина Каннегисеру ныне неизвестны.

- 147 -

Август. Есенин неоднократно встречается в Москве с Андреем Белым по адресу: Садово-Кудринская, 6, кв. 2:

«1918 <...> Август <...>. Ряд встреч с <З. Н.> Райх, с Есениным».

Переписка, 165.

В 1928 г. Андрей Белый вспомнит о Есенине:

«Он то отходил от меня, то приближался. Я всегда в наших отношениях играл пассивную роль. Вдруг он начинал появляться, вдруг исчезал. И в исчезновении и появлении его всегда сопровождала та же нота необычной чуткости, деликатности, и доброты, и заботы. Он всегда осведомлялся, есть ли у человека то-то и то-то, как он живет, — это меня всегда трогало».

Восп.-95, 187.

О Есенине с Я. М. Свердловым беседует М. Д. Ройзман, который спрашивает собеседника:

«— Вы читали стихи Есенина?

— У меня есть его „Голубень“! Он талантливый поэт, но пишет о старой Руси».

Ройзман, 20—21.

См. также: июль ... авг. 1918.

Август, не позднее. Выходит книга «Слово о культуре: Сб. критич. и философских статей» (издание М. Гордон-Константиновой) со статьей С. Гордона «Приспособление к трагедии (О левом народничестве)»:

«Нас интересуют здесь настроения и основанная на них идеология той группы интеллигенции, которая чувствует себя наиболее близкой народу — настроения и идеология левого народничества. <...>

К этой группе примкнули „коренные“ интеллигенты — А. Блок, А. Белый и интеллигенты из недр народных — Клюев, Есенин и другие. Они приемлют революцию до конца, — со всеми ее кошмарами и ужасами. Революция для них — Голгофа: сквозь муки и страдания они провидят светлый образ Спасителя. Революцию они переживают мистически, воплощая в ней свои религиозные чаяния. Творения их — сплошной апофеоз христианской веры в искупление через боль и кровь, за которым грядет Христос. Путь революции — и радостный, и скорбный. Они благословляют ее испытания „грозой и бурей“ <...>.

Произведения народных поэтов полны религиозного оптимизма. Характерно, что фаталистический оптимизм как бы заглушает чувство трагизма совершающегося. Оно лишь мигами мелькает, — и растворяется в пафосе веры.

— „Как взойду я по ней (лестнице) с кровью на отцах и детях (так!)“, — спрашивает Есенин, но не развивает идейно этого вопрошающего чувства трагедии:

Но долог срок до встречи,
А гибель так близка. (Есенин).

Гибель несет освобождение, а долгий срок до встречи сокращается верой в преображение.

Кто всё живит и зиждет,
Тот знает срок и час. („Октоих“ Есенина).

А заветный час уже пробил.

Трагедия современности не ослабила в народных поэтах чувства земли-родины. Они видят ее озаренной небесным светом и не раскрывают нам всей сложности

- 148 -

трагедии, мысля ее как логическое развитие христианского фатализма. И это не случайно. Люди земли, они крепко стоят на ней; для тех, кто крепко связан с землей, с миром, фатализм является наиболее естественным выражением их мироощущения, и трагедия — такое же явление в ряду прочих мировых явлений, как листопад, осень, смена времен года, рождение, расцвет и смерть».

Время события определяется ориентировочно (см.: Кн. летопись, 1918, № 30/33, с. 16).

Август — Сентябрь. Есенин знакомится и неоднократно встречается с А. Б. Мариенгофом.

В «Романе без вранья» А. Б. Мариенгоф напишет:

«Жене Литвинову и суждено было меня познакомить с поэтом Сергеем Есениным.

Случилось это летом тысяча девятьсот восемнадцатого года <...>.

Женя Литвинов, увлеченный политикой (так же, как в свое время литературой), выписывал чуть ли не все газеты, выходящие в Москве и Петрограде.

Почти одновременно появились в левоэсеровском „Знамени труда“ „Скифы“ и „Двенадцать“ Блока и есенинское „Преображение“ с „Инонией“.

У Есенина тогда „лаяли облака“, „ревела златозубая высь“, богородица ходила с хворостиной, „скликая в рай телят“, и, как со своей рязанской коровой, он обращался с богом, предлагая ему „отелиться“.

Радуясь его стиху, силе слова и буйствующему крестьянскому разуму, я всячески силился представить себе поэта Сергея Есенина.

И в моем мозгу непременно возникал образ мужика лет под тридцать пять, роста в сажень, с бородой, как поднос из красной меди.

Месяца через три я встретился с Есениным в Москве... <...>

Стоял теплый августовский день. Мой стол в издательстве помещался у окна <„я уже сидел за большим письменным столом ответственного литературного секретаря издательства ВЦИК, что помещалось на углу Тверской и Моховой“>. По улице ровными каменными рядами шли латыши. Казалось, что шинели их сшиты не из серого солдатского сукна, а из стали. Впереди несли стяг, на котором было написано:

„Мы требуем массового террора“.

Меня кто-то легонько тронул за плечо:

— Скажите, товарищ, могу я пройти к заведующему издательством Константину Степановичу Еремееву?

Передо мной стоял паренек в светлой синей поддевке. Под поддевкой белая шелковая рубашка. Волосы волнистые, желтые, с золотым отблеском. Большой завиток, как будто небрежно (но очень нарочно), падал на лоб. Завиток придавал ему схожесть с молоденьким хорошеньким парикмахером из провинции. И только голубые глаза (не очень большие и не очень красивые) делали лицо умнее: и завитка, и синей поддевочки, и вышитого, как русское полотенце, ворота шелковой рубашки.

— Скажите товарищу Еремееву, что его спрашивает Сергей Есенин. <...>

В Москве я поселился (с гимназическим моим товарищем Молабухом) на Петровке, в квартире одного инженера. <...>

Стали бывать у нас на Петровке Вадим Шершеневич и Рюрик Ивнев. Завелись толки о новой поэтической школе образа.

Несколько раз я перекинулся в нашем издательстве о том мыслями и с Сергеем Есениным. <...>

У Есенина уже была своя классификация образов. Статические он называл заставками, динамические, движущиеся — корабельными, ставя вторые несравненно выше первых;

- 149 -

говорил об орнаменте нашего алфавита, о символике, образной в быту, о коньке на крыше крестьянского дома, — увозящем, как телегу, избу в небо, об узоре на тканях, о зерне образа в загадках, пословицах и сегодняшней частушке».

Мариенгоф, 8—9, 11—12, 13—14 (выделено автором).

Сентябрь, 1 (?) или 9 (?). Поэт В. И. Нарбут пишет театральному художнику К. В. Кандаурову из Воронежа в связи со сбором материала для редактируемого им журнала «Сирена»:

«...был бы чрезвычайно признателен Вам, если бы Вы сообщили мне также адреса Маяковского, А. Блока, К. Чуковского, Н. А. Клюева, Сергея Есенина, О. Э. Мандельштама, проф. Рейснера...».

РГАЛИ, ф. 769, оп. 1, ед. хр. 127.

Ответ К. В. Кандаурова на эту просьбу неизвестен.

Сентябрь, до 9. Выходит «Исход. Альманах 1-й». Пенза: Художественный клуб, 1918.

Граница события устанавливается по инскрипту И. И. Старцева В. Г. Шершеневичу на экземпляре альманаха от 9 сент. 1918 (ГЛМ, библиотека).

Содержание: Иван Старцев, стихи. Виталий Усенко, рис. С. Стогов, «Господин Беловодов», рассказ. Н. Цицковский, рис. Борис Вирганский, стихи. О. Мандельштам, «Декабрист», стихотворение. А. Славин, рис. Юлий Хожалкин, «Карьера мистера Н.», рассказ. Виталий Усенко, рис. Анатолий Мариенгоф, стихи. Е. Равдель, рис. Колобов, «Скок», рассказ. В. Усенко, рис.

А. Б. Мариенгоф считал, что это был первый имажинистский сборник:

«Имажинизм родился в городе Пензе на Казанской улице. „Исход“ — первый имажинистский сборник — был отпечатан в губернской пензенской типографии осенью восемнадцатого года».

Мой век, 104.

См.: 5 июля 1918; до 30 янв. 1919.

См. также: Русский имажинизм, 149.

Сентябрь, не ранее 10 ... Ноябрь, до 24. Выходит № 3 журнала «Книжный угол».

Рамки события устанавливаются по след. данным: анонс (на 10 сент.) в журн. «Снопы» (1918, № 1, с. 16); газ. «Жизнь искусства» (1918, 24 нояб., № 22) с рец. М. Кузмина на этот номер «Книжного угла».

В номере — статьи: «Профессионалы» (о творчестве Клюева, Есенина, Орешина, Ширяевца) В. Р. Ховина (подпись: Е. П. Камень), который считает Есенина неискренним и неподлинным поэтом, одописцем революции и панегиристом «сильной власти», в произведениях которого воспевается «сытость» («Инония»); «Паноптикум» Ф. Смирнова, критикующего Есенина за «скифские настроения» и «кликушеский язык».

Сентябрь, 13 (?). М. П. Мурашёв встречается с Есениным и передает ему гостевой билет на I Всероссийскую конференцию Пролеткультов.

См. след. запись.

Сентябрь, 15—20. Проходит I Всероссийская конференция Пролеткультов. По свидетельству М. П. Мурашёва, на ее открытии в качестве гостя присутствует Есенин.

- 150 -

Ю. Л. Прокушев напишет в своей книге:

«Об этом факте сообщил нам, в свое время, М. П. Мурашёв, принимавший участие в работе секретариата конференции. Вот что он рассказывал:

„На Всероссийскую конференцию Пролеткультов, которая состоялась в сентябре 1918 г., я был избран от московского Пролеткульта. Как литератора с редакторским опытом меня привлекли к работе в секретариате конференции. Дня за два до ее открытия я встретился с Есениным. Разговорились. В беседе я пригласил его на открытие конференции и дал гостевой билет. Я хорошо помню, что он был на конференции“».

Прокушев-78, 214.

Сентябрь, после 15 (?) ... до 23. Есенин посещает Константиново и вместе с Л. И. Кашиной возвращается в Москву на пароходе.

Событие устанавливается по воспоминаниям Л. И. Кашиной, записанным с ее слов С. А. Толстой-Есениной. Нижняя граница определяется по свидетельству М. П. Мурашёва (см. предыд. запись). Время возвращения Есенина и Л. И. Кашиной в Москву, указанное ею ориентировочно, уточняется по письму Есенина Андрею Белому (см.: конец сент. 1918).

С. А. Толстая-Есенина запишет:

«<Есенин читал Л. И. Кашиной стихи> на пароходе, когда ехали в Москву — сентябрь-октябрь 1918 г.

Хотел провести зиму восемнадцатого года в деревне, работать, читать, следить за жизнью и литературой, но переждать в деревне. Кашину выгнали из дома, пришли сведения, что отбирают ее дом в Москве. Она поехала в Москву, он поехал ее провожать. Первое время жил у нее. Очень отрицательно <отзывался о происходящем> в разговорах с ней.

Отношение к Кашиной и ее кругу — другой мир, в который он уходил из своего и ни за что не хотел их соединять. Не любил, когда она ходила к ним. Рвался к другому <миру>. Крестьянской классовости в его отношении к деревне и революции она не чувствовала».

Письма, 461.

Е. А. Есенина позднее напишет:

«1918 год. В селе у нас творилось бог знает что.

— Долой буржуев! Долой помещиков! — неслось со всех сторон.

Каждую неделю мужики собираются на сход.

Руководит всем Мочалин Петр Яковлевич, наш односельчанин, рабочий коломенского завода. Во время революции он пользовался в нашем селе большим авторитетом. Наша константиновская молодежь тех лет многим была обязана Мочалину, да и не только молодежь.

Личность Мочалина интересовала Сергея. Он знал о нем все. Позднее Мочалин послужил ему в известной мере прототипом для образа Оглоблина Прона в „Анне Снегиной“ и комиссара в „Сказке о пастушонке Пете“.

В 1918 году Сергей часто приезжал в деревню. Настроение у него было такое же, как и у всех, — приподнятое. Он ходил на все собрания, подолгу беседовал с мужиками.

Однажды вечером Сергей и мать ушли на собрание, а меня оставили дома. Вернулись они вместе поздно, и мать говорила Сергею:

— Она тебя просила, что ль, заступиться?

— Никто меня не просил, но ты же видишь, что делают? Растащат, разломают все, и никакой пользы, а сохранится целиком, хоть школа будет или амбулатория. Ведь ничего нет у нас! — говорил Сергей.

- 151 -

— А я вот что скажу — в драке волос не жалеют. И добро это не наше, и нечего и горевать о нем.

Наутро пришла ко мне Нюшка.

— Эх ты, чего вчера на собрание не пошла? Интересно было. — И Нюшка, волнуясь, с удовольствием продолжала:

— Знаешь, Мочалин говорит: надо буржуйское гнездо разорить так, чтобы духу его не было, а ваш Сергей взял слово и давай его крыть. Это, говорит, неправильно, у нас нет школы, нет больницы, к врачу за восемь верст ездим. Нельзя нам громить это помещение. Оно нам самим нужно! Ну и пошло у них.

Через год в доме Кашиной была открыта амбулатория, а барскую конюшню переделали в клуб».

Восп., 1, 49—50.

См. также: до 20 июня 1918.

См. Приложение (документы по имению Л. И. Кашиной).

Сентябрь, после 22. Есенин какое-то время проживает по адресу Л. И. Кашиной (Скатертный пер., 20).

См. предыд. и след. записи, а также: конец сент. 1918.

Есенин неоднократно встречается с Андреем Белым на Садово-Кудринской ул., 6, кв. 2.

События устанавливаются и датируются по дневнику и по воспоминаниям Андрея Белого.

«1918 <...> Сентябрь: <...> в последних числах <...> заболеваю; значительный разговор с Есениным во время моей болезни».

Ракурс к дневнику (РГАЛИ). См. также: Переписка, 165.

«Помню наши встречи и в период, когда я лежал на Садовой-Кудринской. Пришел Есенин, сел на постель и стал оказывать ряд мелких услуг. И произошел очень сердечный разговор, о котором упоминать нет никакого смысла, потому что разговор человека с человеком невспоминаем».

Восп.-95, 187.

Сентябрь, 23. Андрей Белый пишет в Петербург Иванову-Разумнику:

«Здесь сейчас Есенин; он, кажется, ждет Н. А. Клюева в Москву. Что-то Есенин мне по линии своего литер<атурного> повед<ения> не очень нравится: уж очень практичен он ...»

Переписка, 165 (выделено автором).

В это время Есенин участвовал в организации издательства «Московская трудовая артель художников слова» (см.: сент. — до 5 окт. 1918).

Сентябрь, до 25. Литератор и художественный критик И. В. Евдокимов в селе Фоминское Вологодской губ. начинает записи в своей тетради «Заметки по искусству и всякой всячине» с отклика под названием «С. Есенин. Голубень»:

«Настоящий подлинный поэт. Он развивается. Первая его книжка „Радуница“ куда слабее второй „Голубень“, хотя в первой был такой шедевр, как „Корова“. <...> Сергей Есенин глубоко чувствует, ярко воспринимает окружающее, думает и выражает себя нередко в прекрасной словесной форме, но в большей части своих стихов — он заласкан Ивановым-Разумником — типичным покровителем „народных дарований“ в дурном смысле слова. Есенин уже пооторвался от своей Рязанской губернии,

- 152 -

„остоличился“ и подлинный жар своей деревенской души подогревает иногда на керосиновом примусе. И вот тогда-то С. Есенин перестает быть поэтом и становится скверным публицистом провинциального газетного пошиба, терзающим слух богохульным осквернением Полигимнии, и раздражающим „выскочкой“, недостаточно сведущим и грамотным, вульгарным резонером. Вот крест „народных поэтов“. Его же не прейдеши. <...> Этот Сергей Есенин — бьющий родник творчества, у него есть удивительной силы целые стихотворения, отдельные строфы и стихи, вдохновение его иногда волнуется и волнует несказанно, он, пожалуй, мог бы пройти небезуспешную „выучку“, он мог бы вырасти в крупную поэтическую величину, у него какой-то внутренний есть душевный такт, но обмолвки его, очень яркие и случайные, считать каким-то невиданным откровением, как это делает полугениальный безумец Андрей Белый, странно. <Это> кружит голову „деревенскому парню“, приучая его только лишь к усиленному словоизлиянию, отвлекая его от недостающего его Музе развития, образованности, начитанности. „В обезьяньих лапах“ — слова Мережковского о <...> Андрееве применимы и к С. Есенину».

РГАЛИ, ф. 1246, оп. 2, ед. хр. 56.

Граница события устанавливается с учетом дат последующих записей автора в тетради.

Сентябрь, 26. Газета «Вечерние известия Московского Совета» (№ 58) публикует под общим заголовком «Вечер с метелкой» четыре стихотворения Есенина: «Где ты, где ты, отчий дом...»; «Нивы сжаты, рощи голы...»; «Я по первому снегу бреду...» и «Разбуди меня завтра рано...».

О последнем стихотворении см.: начало (?) марта 1917; 5 марта 1918.

См. также: Есенин, I, 115—118, 122, 125, 529—531, 534—535, 537.

Тифлисская газета «Кавказское слово» (№ 205) печатает статью С. М. Городецкого «Две России или одна?»

Автор полемизирует со статьей Иванова-Разумника в Ск-2:

«1.

Старый вопрос об „интеллигенции“ и „народе“ в связи с революцией опять поднят во втором сборнике „Скифов“ критиком Ивановым-Разумником. Разрешение вопроса, резко отрицательное, дается на основании анализа новейших произведений российской литературы: „Слова о погибели Земли Русской“ Алексея Ремизова — во-первых, и стихотворений Клюева и Есенина, во-вторых.

Такой, слишком литературный подход к теме, уже кажется немного тенденциозным. Выбор писателей — тоже. Ремизов, начетчик, собиратель жемчужин словесного искусства, конечно, очень легко может сойти за представителя лагеря реакционеров. Точно так же нет ничего удобнее, чем делать из деревенских соловьев — поэтов революции.

Но при таком подходе очевидно забывается очень многое, хотя бы то, что, именно благодаря школе Ремизова и его друзей, сделался возможным свободный вылет певучих крестьян из их деревенских соломенных гнезд прямо на вершины современного русского Парнаса. Это только с литературной точки зрения».

Во второй части статьи С. М. Городецкий пишет о „Слове...“ А. М. Ремизова, в третьей — как Иванов-Разумник оценивает Ремизова. И далее:

«4.

Сколь энергично наш критик сажает Ремизова в кресла старого строя, столь же восторженно поднимает он „поэтов революции“ на галеру „нового мира“!

- 153 -

И так же слеп он и в этом случае.

Если у Ремизова не видел он общенародного пафоса, то у Клюева и Есенина он не видит старой Руси. Ведь оба эти поэта выросли из „ветхого завета“, из любви ко всему древнему укладу русской жизни.

Но все это обстригает у них критик и слышит только одно слово „Ррес-спуу-ублика“! (Есенин <из поэмы „Товарищ“>).

5.

Итак, весь вопрос о пропасти между русской интеллигенцией и народом разрешается простой демонстрацией (даже, скорее сказать, не простой, а пристрастной) литературных произведений.

К предвзятой предпосылке притягиваются цитаты, и вывод готов: „Два стана, два завтра, две правды, две России“.

— Никакого обмана! Одна ловкость рук! — как говорят фокусники.

И больно видеть, что революция, всех чему-либо научившая, ничему не научила только наших критиков. <...>».

Сентябрь, 28. Газета «Кавказское слово» (Тифлис, № 207) помещает рецензию С. М. Городецкого на второй сборник «Скифы»:

«...была у него <Есенина> в стихах та мистическая тишина, которая характерна для картин Нестерова. Теперь же у него чувствуется внешнее соединение механической (Иванова-Разумника) мистики с темами революции („Товарищ“)».

Процитировав далее вслед за Ивановым-Разумником финал поэмы, С. М. Городецкий резюмирует:

«Если вы это преподносите нам, г. Иванов-Разумник, как „подлинное проявление народного духа в поэзии“ и творчество „поэтов революции“, мы благодарим вас, но отказываемся. Лучше было бы, чтоб вы исправили синтаксические ошибки в таких стихах, если вы уверены, что это стихи. Для нас же останется под большим сомнением, что „р-ес-пуу-ублика“ — стихи <...>. Больно видеть, что на Клюеве и Есенине повторяется судьба <И. С.> Никитина, талант которого также замучили те же петербургские умники <...> бросается в глаза маяковщина, необузданный метафоризм. Я никогда не поверил бы, чтобы Сергей Есенин, птичка певчая, рязанский соловей, дописался до такой штуки: „Укачай мою душу / На пальцах ног своих“. Глазам не веришь, как обработали мальца».

Сентябрь, 29. Газета «Мир» (№ 46) в разделе «Библиография» печатает рецензию А. Оленина на книгу Есенина «Голубень»:

«О родина, счастливый
И неисходный час!
Нет лучше, нет красивей
Твоих коровьих глаз.

Певец неисходных часов родины, встающей гигантом в душе поэта, в то же время принимает великое ее бремя, несущее в „коровьих глазах“ новое христианство в опозоренный мир.

Вся книга Сергея Есенина — откровения простой крестьянской души, сеющие яркие цветы на полях нашей родины.

Библейские мотивы, столь излюбленные Есениным, являются главным основанием его творчества.

- 154 -

„Гласом моим пожру тя, Господи“. Вот эпиграф к первому стихотворению в книге „Октоих“. И сходит Господь „светом книги Голубиной и поит ею уста поэта“.

Выросшему под соломенной крышей деревенской хаты, вспоенному молоком рыжих коров близко желание мировой бури, и идет он навстречу этой буре, покидая „златой родник“ и поля, над которыми „Плывут и рвутся тучи о солнечный родник“ <у Есенина: сошник>.

Вся книга овеяна какой-то свежестью, которая очистительным маслом льется с ее певучих страниц.

С точки зрения формы стиха, книга особенного интереса не представляет. Ямбические строфы в книге употребляются чаще всего. Иногда встречаются стихи, которые заставляют желать более серьезной работы над строкой.

Приять „Голубень“ разбойного, вольного Есенина, значит приять иную крепь обновленной России».

Рецензия вклеена в Тетр. ГЛМ.

Возможно, что в подготовке рецензии принял участие В. Г. Шершеневич, который вел в газете «Мир» отдел «Библиография». В пользу этого предположения говорят характерные для манеры Шершеневича-критика замечания относительно формы стиха.

Выходит № 115 газеты «Голос Киева» со статьей Е. Кузьмина «Дух русской земли (Стихи Н. Клюева и С. Есенина)».

В ней анализируются стихотворения Есенина из Ск-1 и из книги «Голубень». В статье, в частности, говорится:

«В эти дни с особой острой радостью чувствуешь, как из залитой кровью и слезами действительно великой не одним пространством и природными богатствами земли даже теперь все же долетает песня неистребленного и неистребимого русского творчества <...>. „О, Индра, ты идешь по небу среди туч словно пастух, окруженный красными коровами“, — восклицал древний поэт четыре тысячи лет тому назад. Такими же почти образами, от которых веет восходами и закатами, росой и полынью, теплым запахом хлева, паром матёрой земли, зазвенели стихи поэтов-крестьян последних дней, Николая Клюева и Сергея Есенина. Есенин — этот „отрок вербный“, как характеризует его „старшой“ по творчеству Клюев, полон ярких, почти дерзких красок <...>. Что ни строка — то образ, яркий и меткий, как удар кисти в руках мастера: и „изба-старуха“, и „зола зеленая из розовой печи“, точно списанная с картины художника-импрессиониста, и резко очерченный одним штрихом рисунок: „Дорога белая узорит скользкий ров“ и „тонкогубый ветер“, заставляющий вас „слышать“ звук, и, наконец, заключительный аккорд, такой простой, понятный и вместе с тем такой всезаполняющий своей торжественной тишиной. Но эта простота отнюдь не исключает и тонкости, которую поэты наших дней так часто ищут в пряности. <...>

Образы земли становятся тут как-то особенно прозрачными, легкими и через них, как в аллее зеркал во время святочного гадания, рисуется уже что-то нездешнее, какая-то светлая обетованная страна, „Град невидимый“, по которому всегда тоскует русская душа, не могущая удовлетвориться чисто земным <...>. Но эта „неразгаданная земля“ все же неразрывно связана с родной Русью, которая, омывшись в позоре падения, только сильнее должна воспрянуть ввысь».

Сентябрь, до 30. Есенин посылает телеграмму Н. А. Клюеву (неизвестна).

Событие устанавливается и датируется с учетом след. записи.

- 155 -

Сентябрь, 30. Есенин отправляет письмо Иванову-Разумнику:

«Дорогой Разумник Васильевич! Мне передали, что где-то можно издать в Петербурге мою книгу. Будьте добры, напишите, что это за издательство и на каких условиях. (Если Вас это не затруднит). Деньги бы были мне весьма кстати <...>.

Кстати, если нужно будет приехать в Петроград относительно сговоров по изданию, то я приеду. На несколько дней. Кланяйтесь Клюеву. Я ему посылал телеграмму, а он не ответил. Любящий Вас Сергей Есенин».

Есенин, VI, 102, 447-449.

Об издании какой книги идет речь, не известно.

Иванов-Разумник пишет Андрею Белому из Царского Села:

«Со мной приедет Клюев: если увидите Есенина — передайте ему это. То, что Вы пишете про второго (Есенина), — я могу повторить про первого (Клюева): оба они очень и очень практики, и практичность эта причудливо переплетается с почти „гениальностью“ первого и огромным (впрочем, за это слово пока побаиваюсь) талантом второго».

Переписка, 167; выделено автором.

См. также: 23 сент. 1918.

Сентябрь, конец. Есенин пишет Андрею Белому:

«Дорогой Борис Николаевич, какая превратность: хотел Вас очень сегодня видеть и не могу. Лежу совсем расслабленный в постели.

Черкните мне (если не повезло мне в сей раз), когда Вы будете свободны еще. Любящий Вас С. Есенин. Адрес: Скатертный пер., д. 20. Лидии Ивановне Кашиной для С. Е.».

Есенин, VI, 103, 449—450.

О том, что в момент написания письма Есенин жил по этому адресу, свидетельствует не только его содержание, но и бумага, на которой оно написано. В левом верхнем углу листа — тисненая «серебром» монограмма «ЛК» (обе буквы переплетены друг с другом). Очевидно, это была «личная» бумага владелицы дома.

Сентябрь, конец — Октябрь, начало. Есенин вместе с С. А. Клычковым проживает в здании Московского Пролеткульта (Воздвиженка, 16), где идут занятия Литературной студии.

Л. И. Повицкий вспомнит в 1954 г.:

«Литературная студия московского Пролеткульта в 1918 году была притягательным местом для молодых поэтов и прозаиков... <...> Слушателем студии был и я. <...> <однажды> я наткнулся <там> на <...> двух молодых людей. Одного из них я знал. Это был недавно поступивший на службу в канцелярию Пролеткульта крестьянский поэт Клычков. Он остановился и, кивнув на стоявшего с ним рядом молодого парня в длиннополой синей поддевке, сказал:

— Мой друг — Сергей Есенин!

<...> он улыбнулся и певуче произнес:

— Сергей Антонович меня здесь приютил у вас, — и он указал куда-то неопределенно вверх.

- 156 -

Позднее я к ним заглянул. Они ютились в получердачном помещении, под самой крышей. Большая, с низким потолком комната была уставлена сборной мебелью: столами, тумбами, табуретками и мелкой древесной всячиной. По-видимому, эта комната служила складочным местом для ненужного и лежащего внизу хлама. Здесь, у Клычкова, и поселился недавно переехавший из Петрограда Есенин».

Восп., 2, 232—233.

Эта перемена Есениным места жительства, вероятнее всего, произошла на рубеже сент. — окт. 1918 г., поскольку подпись Клычкова, поступившего в Пролеткульт на должность технического секретаря редакции журнала «Горн», встречается в протоколах заседаний редакции журнала уже с 28 сент.

См. также: Есенин, VI, 449—451.

Сентябрь. Есенин делает дарственную надпись Г. Л. Владычиной на книге «Голубень»:

«Г. Владычиной кошке розовой За фарфор и иней Сергей Есенин. 1918. Сентябрь».

Есенин, VII (1), 61, 430.

Художественный еженедельник «Куранты искусства, литературы, театра и общественной жизни» (Киев, № 8) печатает статью Б. С. Манджоса «Критические очерки (Скифы. Сборник I. 1918)»:

«Сергей Есенин, которого в этой же книге Н. Клюев величает „прекраснейшим из сынов крещеного царства, крестьянином Рязанской губернии и поэтом“ — подлинный самородок, творчество которого и вне связи со „скифской идеологией“ представляется нам чрезвычайно самобытным и ценным.

Поэт великорусской деревни, певец подлинной земли со всем ее зоологическим здоровьем и космической духовностыо, Есенин умеет очаровать и тонко своеобразным ритмом, и остро выточенным образом, и безграничной способностью поэтического вчувствования.

В „Марфе Посаднице“ он — скиф. В чарующе тонкой „Осени“ — он просто поэт, но и здесь и там он прежде всего большое и оригинальное дарование, с которым нельзя не считаться. Я не знаю, много ли найдется во всей русской поэзии таких смелых, картинно-певучих и, главное, до последнего слова русских стихов, как это полубылинное, полусовременное вступление к „Марфе“ <...>.

Марфа — начало протестующее, это — дух вольницы новгородской, воплотившейся в образе величавой жены, это — завет векам бороться с теми, для кого цель жизни — борьба с неволею.

Царь Московский потому продал душу свою антихристу и потому погибнуть должен через 400 лет после заключения договора, что не под силу понять живучесть вольнолюбивого духа новгородского, не под силу примириться с „буйницей выхвали старинной“ <...>. И в целом ряде картин Есенин изображает эту борьбу между вольным Новгородом и властною Москвой. Картины эти весьма своеобразны, благодаря особой манере рисовать образы при помощи звуков и словосочетаний. Смелость самих образов в поэме Есенина поразительна. <...>

В своем бурном негодовании против самодержавно-централистической Москвы Есенин встает перед нами как подлинный скиф, грозный и дерзающий. Не зная, а может быть, и не желая знать черных путей истории, он предвещает волю и „Волхову певунному“ и „стольному Киеву“ <...>. Здесь психология Скифа выдержана последовательно и стройно. Он верен себе. Натянул свой упругий лук и глядит, как

- 157 -

быстро, со звоном, полетела стрела. И если со временем в уже освобожденный его мечтою стольный Киев придет не скиф и не эллин, а „третий радующийся, всесветный мещанин“ — то разве есть ему до этого дело в тот момент, когда рука его натягивает тетиву и когда солнце кругом так радостно поет в своей животворящей силе?..

Но и ему, Скифу, трудно удержаться на тех высотах, где воздух превращается в огонь, а дыхание человеческое в бурные порывы протеста. Если при этом он обладает душою поэта, он может уйти на время за пределы своей стихии и очаровать нас подлинной лирикой. Таким предстает пред нами Сергей Есенин в своей мужицкой „Осени“, в которой, если не считать несколько риторического образа „мякиша тишины“, всё прекрасно и трогательно».

Здесь же дается обзор Л. В. Никулина «Книги не умирают...»:

«Из гнезда „Знамени труда“ вылетели крепкие и бойкие птенцы, и то, что началось „Двенадцатью“ Александра Блока, продолжается книгой Сергея Есенина — Голубень, книгой Ширяевца и другими.

Есенин сравнительно недавно выступил в русской поэзии с тем своеобразным подчеркнуто русским стилем стихов, который ядовитые критики зло называли „ёрническим“, „банным“ и „квасным“. Грехопадение Сергея Есенина в левое крыло эсеров дало пищу для еще более жестоких выпадов, но с выходом книги „Голубень“ ярость критики уменьшается и внимание читателя серьезно уделяется Сергею Есенину.

„Русь, я гляжу в глаза коровьи...“ Эти коровьи глаза и частые сравнения России с телкой вызвали умеренную иронию, и это потому, что есть какая-то страшная правда в смелом сравнении. Тем, кто живет теперь в России, всегда чудится эта тупая обреченность в громадной разорванной на части стране, это коровье терпение в подставленной под нож мясника тупо склоненной голове. Какая-то кольцовская тоска и ширь в песнях Есенина. По Владимирской дороге идут каторжники, гнется ковыль, так было и будет...

Может быть, и я кого-нибудь зарежу
          Под осенний свист...

В одной из таких песен-стихов Есенин как-то язвительно сознается: „Скучно мне с тобой, Сергей Есенин“... Как характерно это разочарование и тоска в одном из тех, кто под крылом „Знамени труда“ заговорил о приятии современной России».

Выходит № 4 журнала «Пролетарская культура» с рецензией П. И. Лебедева-Полянского (подпись: В. Г-ъ) на «Литературное приложение № 1» к газете «Известия ВЦИК» от 22 августа 1918 г.:

«Прежде всего необходимо констатировать, что в „Литературном приложении“ не удалось объединить писателей-рабочих. Помещенные там вещи, — стихи и проза, — принадлежат или неврастеникам-интеллигентам, или мистикам-крестьянам, но не рабочим.

Вещи Орешина и Есенина насквозь проникнуты тем духом мистицизма, которым полны все выпускаемые ими сборники и к которому так резко-отрицательно относится всякий серьезный марксист.

Есенин, например, уходит прямо в лагерь реакции. Он без всяких оговорок, вместе с церковным клиром, на радость всей черной и белой братии, уверяет, что на том свете куда лучше, чем здесь, на земле.

- 158 -

Вы, читатель, не верите? Хорошо, — так прочтите, но, пожалуйста, спокойно, вот эти строки:

Братья мои, люди, люди!
Все мы, все когда-нибудь
В тех благих селеньях будем,
Где протоптан Млечный Путь.

Не жалейте же ушедших,
Уходящих каждый час, —
Там на ландышах расцветших
Лучше, чем в полях у нас.

— Но это же недопустимо! <...>

— Нет, всему этому надо положить конец; всему есть предел. Нельзя допустить, чтобы со страниц советской прессы разносилась всякая ахинея».

Сентябрь (?). Рецензию «Солнценосцы» на сборник Есенина «Голубень» помещает в журнале «Колосья» (Харьков, № 17) В. С. Рожицын:

«У Н. Клюева — торжественный мифологический эпос крестьянской революции. У С. Есенина — в Стихослове и Голубени — мерно-нежное созвучие духовного древнего стиха.

В Стихослове — поэма „Товарищ“ о простом рабочем, который вышел на улицу <...>. Но вещая сила С. Есенина не в этом апокрифе революции, и не в поэме „Марфа Посадница“ — новгородско-вечевом проклятии московскому царю, и даже не в сказании о казаке Усе, пошедшем с Дона полонить царя, снять лихо, и повенчавшемся под Калугой с белокосой девицей-вьюгой. Его сила — в Голубени. В этой книге стихов полнее всего особенность крестьян-поэтов, о которой можно сказать: prolem sine matre creatam! <дитя, рожденное без матери> <...>.

Потомство без родителей... Не к отдельным поэтам примыкают Н. Клюев, С. Есенин и П. Орешин, а к единому большому поэту-народу. <...> Крайность разительная: огромный индивидуализм Северянина и поэтическое сердце С. Есенина, взятое из народной груди. В Голубени С. Есенин отрывается от пристани русской старой литературы и тихо отплывает в необъятное море к жизни-праматери <...>.

Могучий зооморфизм, чувство природы и Руси, как огромного живого, животного существа, веет над этой книгой старинным языческим сумраком <...>. Суровая грубость этих образов еще звучней в стихе „Октоих“:

О родина, счастливый
И неисходный час!
Нет лучше, нет красивей
Твоих коровьих глаз.

Без душевной раздвоенности, без налета книжной культурности, без раздумья, с варварски-мощным напевным стихом и стихийной ясностью язычника С. Есенин чертит свой стих, рисует Русь, как иконописец Андрей Рублев <...>. Глядя свозь вечерние синие стекла, С. Есенин видит мир как дивную икону <...>. Как хорошо, что С. Есенин вывел народную поэзию не из ее литературной условной и пресной, невыносимо наскучившей школы, до сих пор не отделавшейся от „добрых молодцев“ и „красных девиц“, а из дикого первобытного истока, где русский язык суров и жесток, могуч и ясен. <...>

- 159 -

Оттого стихи С. Есенина — пряны и свежи, как запах трав, но ярки и многоцветны, как весеннее цветение полей. Он доходит иногда до натурализма древнего египетского рисунка —

Небо, словно вымя,
Звезды, как сосцы.
Пухнет Божье имя
В животе овцы.

О дряхлой умирающей корове и раненой лисице С. Есенин рассказал с таким же благоговением, как о Матери Божией, замесившей сыну колоб из небесного теста и назвавшей его месяцем-луной...

Н. Клюев и С. Есенин — солнценосцы. Они себя причислили к людям солнца, к людям света и первозданной необъятности видимого мира, не отравленного сумеречным ядом болезненно выродившейся русской поэзии на вершинах символизма».

Вырезка рецензии вклеена в Тетр. ГЛМ.

Сентябрь — Октябрь, до 5. Есенин вместе с С. А. Клычковым, П. В. Орешиным, Андреем Белым и Л. И. Повицким организует издательство «Московская трудовая артель художников слова», разрабатывает его устав.

Становится заведующим МТАХС.

Сначала издательство располагалось по адресу: Воздвиженка, 16, комн. 13; а затем в общежитии писателей Пролеткульта: Неглинный пр., 21, кв. 44.

Л. И. Повицкий позднее напишет:

«По приезде в Москву Есенин очутился в затруднительном положении. <...> Толстые журналы были закрыты, и печататься было негде. Голод в Москве давал себя чувствовать все сильнее и сильнее. Надо было что-то предпринимать.

После одной долгой беседы мы пришли к мысли открыть собственное издательство. Мы разработали устав, согласно которому членами этого кооперативного издательства могут быть только авторы будущих книг. Из чистой прибыли двадцать пять процентов отчисляются в основной фонд издательства, а остальные семьдесят пять поступают в распоряжение авторов книг. Есенин взял на себя подбор родственных по духу лиц для организации этого дела. <...>

На первом организационном собрании будущего издательства нас было пять человек: Есенин, Клычков, Петр Орешин, Андрей Белый и я. Название издательству было подобрано легко и без споров: „Трудовая артель художников слова“. Роли членов „Артели“ были распределены так: заботы о финансовой стороне дела были возложены на меня; ведение переговоров с типографией и книжными магазинами взяли на себя Есенин и Клычков; что-то было поручено Орешину, а Андрей Белый, восторженно закатывая глаза, взволнованно заявил:

— А я буду переносить бумагу из склада в типографию!

Есенин тихонько мне шепнул:

— Вот комедиант... И глазами и словами играет, как на сцене...

Когда возникли долгие споры и разговоры о том, как достать бумагу для первых двух-трех книжек, Есенин вдруг решительно произнес:

— Бумагу я достану, а потом узнаете как...

Все запасы бумаги в Москве были конфискованы и находились на строжайшем учете и контроле государства. Есенин всё же бумагу добыл <...>».

Восп., 2, 233—234.

См. также: 19 окт. 1918; окт. ... нояб. 1918; до 18 нояб. 1918; до 9 дек. 1918.

- 160 -

Сентябрь ... Октябрь. Есенин делает дарственную надпись М. П. Герасимову:

«Милому Мише за чистое сердце, За музыку губ и за приятные дни нашей совместной жизни в есень 1918 года в месяц листопад. Сергей Есенин».

Есенин, VII (1), 65, 431.

Сохранилась только в копии рукой М. П. Герасимова. Ниже — приписка той же рукой: «На книге „Голубень“ изд-ва „Революционный социализм“. С.-Петербург 1918 г.».

Сентябрь — Ноябрь. Есенин работает над статьей «Ключи Марии».

Эта дата стоит в конце рукописи. В публикации отдельной книгой дата: «1918. Сентябрь». По предположению С. И. Субботина, основанному на палеографических особенностях автографа статьи, в сентябре Есенин написал первую и вторую части «Ключей Марии», а в ноябре — третью (см.: Новое о Есенине, 1, 116).

Есенин, V, 186—213, 433—500.

«Ключи Марии» — основное теоретическое произведение Есенина, в котором он обобщил свою поэтическую практику. Есенин обращался также к соответствующим литературным источникам, что явствует из самого текста «Ключей Марии». Излагая в своем произведении самобытную концепцию образного слова, поэт продемонстрировал обширные познания в мифологии, искусствоведении и эстетике. Определить конкретные источники того или иного места из «Ключей Марии», как правило, непросто — ведь Есенин почти всегда цитировал чужие произведения по памяти и без отсылок. Однако во многих случаях это удалось сделать (см.: Есенин, V, 448—500).

Творчество Есенина в целом питалось из самых разнообразных источников, главными из которых были русская природа, крестьянский быт, трудовая и духовная жизнь народа, его мудрость, воплощенная в устном поэтическом творчестве, собранная исследователями и зафиксированная в книгах (Библия, Веды, Калевала, «Слово о полку Игореве», легенды, мифы и сказки народов мира, книги Гомера, У. Шекспира, Г. Лонгфелло, А. Н. Афанасьева, Ф. И. Буслаева и др.). Впитывая народную и книжную мудрость, Есенин всегда оставался самим собой. Его оригинальная эстетическая система, изложенная в теоретических статьях, опиралась прежде всего на собственный творческий опыт, на созданный им художественно-философский мир. Вот почему «Ключи Марии» так важны для понимания его произведений.

Эти идеи уточнялись Есениным и в личном общении с А. А. Блоком, Н. А. Клюевым, Андреем Белым, Ивановым-Разумником и другими современниками. Суждения об этом содержатся, например, в воспоминаниях В. С. Чернявского, который был свидетелем (а иногда и участником) петроградских бесед Есенина с Клюевым в 1915—1916 гг.:

«Из тогдашнего постоянного общения с Клюевым родился, конечно, и теоретический трактат Есенина „Ключи Марии“...».

Восп.-75, 163.

Сам Есенин в разговоре с И. Н. Розановым обмолвился:

«Андрей Белый оказывал на меня влияние не своими произведениями, а своими беседами со мной».

Восп., 1, 442.

Встречи и разговоры с Есениным в 1918 г. зафиксированы и А. Белым в его «Ракурсе к дневнику» (1930—1931), иногда с пометой о характере разговора — «значительный» (см. также: 23 сент. 1918; 26 окт. 1918).

С. М. Городецкий позднее напишет:

«Из всех бесед, которые у меня были с ним <Есениным> в то время, из настойчивых напоминаний — «Прочитай „Ключи Марии“» — у меня сложилось твердое мнение, что эту книгу он любил и считал для себя важной. Такой она и останется в литературном наследстве Есенина. Она далась ему не без труда. В этой книге он попытался оформить и осознать свои литературные искания и идеи. Здесь он определенно говорит, что поэт должен искать образы, которые соединяли бы его с каким-то незримым миром. Одним словом, в этой книге он подходит вплотную ко всем идеям дореволюционного Петербурга. Но в то же самое время, когда он оформил

- 161 -

свои идеи, он создал движение, которое для него сыграло большую роль. Это движение известно под именем имажинизма».

Восп., 1, 183.

Размышления Есенина, изложенные в «Ключах Марии», нашли отражение и в других его статьях и рецензиях 1918 года (см.: 5 апр. 1918; 15 июня 1918) и были продолжены в работе «Быт и искусство (Отрывки из книги „Словесные орнаменты“)» (см.: до 18 февр. 1920). Статьи поэта 1918—1920 гг. имеют много общего между собой: перекликаются, развиваются и уточняются важнейшие принципы, термины, образы его теоретических построений. Видимо, их, а также, возможно, не дошедшие до нас или так и не написанные работы поэт предполагал объединить в книге «Словесные орнаменты» (или «Словесная орнаментика»).

См. также: Есенин, VII (2), 205.

Сохранилась наборная рукопись «Ключей Марии». Она показывает, как тщательно Есенин работал над статьей: многие слова, фразы и целые предложениия имеют несколько вариантов. Ряд фрагментов вообще не вошло в окончательный текст:

«Смешно, конечно, думать о том, что церковь есть исключительно термин христианский. Но смешней, гораздо смешней слышать того, кто начинает говорить о русской культуре, ставя ее дугой христианского угла. Для нас, людей чуть ли не двадцать пятого столетия, при всех выявленных как внешне, так и внутренне средствах нашего народа, нет такого определительного радиуса. Мы знаем, что христианство как культ никогда не рождалось, в данном случае, в нас. Оно родилось в нас как образ, напоенный прозрениями наших языческих мистерий. Оно дало нам лишь лишние средства в определениях фигурами того мира, который был в нас раньше его появления».

Есенин, V, 283.

«Мы в памяти своей как раса и нация еще очень молоды. От нас еще очень многое скрыто за завесой бессознательных лет степного кочевья. Мы не помним, кто первый взыграл у нас на Руси до Бояна и кто наши гусли выдумал. Происхождение музыки у нас так и осталось пастушес<кое>».

Есенин, V, 285.

«Древо протягивает ветви в наш мозг, ток их проходит нам в сердце, и мы постигаем грамматику наших чувств».

Эпиграф из В. Тредьяковского:

«В чин стали солнце и луна,
Они шли стрел твоих по свету
Оружий и по блеску в мету
Земля уже уменьшена».

«В творческом рождении начало есть линия. За линией идет звук, за звуком и линией, сочетая их вместе, идет слово».

Есенин, V, 288.

«Да и вообще христианство, обнимающее с прозревшим разумом весь мир, для нас не было открытием Америки. То, что принесло оно к нам в чаше своего имени, уже жило у нас религиозным течением братчины и побратимства».

Есенин, V, 289.

«Наш строительный орнамент, вылившись в определенные формы со стороны достижений глаза, помимо внутреннего зачатия бросил семя своей символичности и на слово».

Есенин, V, 292—293.

«Еще Гораций Флакк говорил о том, что „к человеческой голове приделать рыбье туловище, а вместо рук прикрепить хвостами двух змей возможно всякому“».

Есенин, V, 294.

- 162 -

«... плоды дум, и птицы-слова, выклевывая семя из их сердца, приобщаются свету неоткрытых стран и золотой пылью от листвы на крыльях освещают с пением дорогу к раю затерявшейся во мраке земле».

Есенин, V, 295—296.

«Теософы не напрасно разделяют туловище человека на два световых влияния — влияния <луны и солнца>».

Есенин, V, 307.

См. Приложение.

Октябрь, 1. П. Н. Сакулин заканчивает конспект лекции «Современные поэты из народа», в котором проведен анализ произведений Есенина 1917—1918 гг.

Рукопись конспекта хранится в ИРЛИ (ф. 272, оп. 1, ед. хр. 10).

Базанов-94, 58.

Октябрь, до 5. «Инициативная группа», в составе которой — Есенин, пишет «Заявление инициативной группы крестьянских поэтов и писателей об образовании крестьянской секции при московском Пролеткульте»:

«Великая Российская революция, разрушившая коренные устои старого буржуазного мира, вызвала к жизни творческие силы, таящиеся в русских городах и деревнях. Сам живой голос жизни поставил на очередь вопрос об образовании особых организаций, которые могли бы повести великое дело собирания и выявления этих скрытых в массовой толще творческих возможностей. Поскольку вопрос о таких специальных организациях касается городского пролетариата, он уже счастливо разрешен в лице ПРОЛЕТКУЛЬТА, который и является ныне жизнетворческим очагом пролетарской мысли и искусства. Ныне есть у него уже все средства, и <они> дают самую широкую возможность как в смысле материальной поддержки, так и в создании таких условий развития начинающего художника, при которых обеспечен минимум нравственных и моральных страданий и препятствий.

Вполне признавая необходимость<ю> для городского пролетариата всю полноту собственной коллективно-революционной мысли с классовой осознанностью работы в Пролеткультах, вместе с тем мы, поэты и писатели, вышедшие из крестьянских сел и деревень, отражающие их внешний и внутренний мир, не можем спокойно примириться с тем обстоятельством, что мы до сей поры остаемся совершенно в тех же самых условиях, что и во вчерашний буржуазный день, т. е. в полной крепостной зависимости от различных частно-издательских фирм, в руках которых и находится подчас судьба почти каждого из нас, поскольку, конечно, это касается технических путей выявления творческой личности. Такая ненормальность материальных, а в связи с этим и духовных условий жизни и творчества поэтов, вышедших из крестьянской среды, ставит перед нами неотложную задачу об организации особой крестьянской секции при московском Пролеткульте, в которую были бы влиты все, уже ныне выявленные, творческие силы крестьянства, а в равной мере и главным образом могущей в дальнейшей ее работе оказать посильную художественную и материальную поддержку молодым художникам, поэтам и писателям, выделенным крестьянской средой, а также укреплению их революционно-коммунистического духа.

Не желая осложнять этой задачи лишней и, с нашей точки зрения, бесцельной новой организационной работой по созданию отдельного органа, а также не желая отмежевываться и отделяться от общей работы существующего Пролеткульта, мы полагаем наиболее приемлемой и легко осуществимой именно идею крестьянской секции, как привходной в общей работе московского Пролеткульта.

- 163 -

Наряду с этим мы указываем на естественную необходимость широкой инициативы и самостоятельности в общей ее творческой и технической работе, поскольку в этих двух пунктах этот вопрос касается подбора действительных ее работников, а также и печатания художественного материала.

Первой задачей нашей секции является образование литературно-издательского отдела, для того чтобы пополнить тот досадный пробел, который сильно чувствуется в настоящее время благодаря отсутствию изданий и распространений художественной литературы.

Крестьянская секция Ц. И. К., издательство Ц. И. К. заняты почти исключительно изданием агитационной литературы, которая является, безусловно, самой насущной и необходимой в настоящее боевое время борьбы за всемирный социализм. Но с горечью приходится констатировать, что в художественном отношении они недостаточно ярки, а порой просто слабы. С другой стороны, наблюдается необычайный спрос деревней и городом художественной литературы благодаря пробуждению революционного духа и росту духовных и творческих сил.

Инициативная группа предполагает привлечь к творческой работе в секции следующих товарищей:

Есенин Сергей, Клычков Сергей, Клюев Николай, Орешин Петр, Ширяевец Александр, Семёновский Дмитрий, Чапыгин Алексей, Касаткин Сергей, Подъячев Семен, Конёнков Сергей.

ИНИЦИАТИВНАЯ ГРУППА: Есенин, Клычков, Конёнков, Орешин».

Есенин, VII (2), 227—230.

Датируется с учетом даты рассмотрения документа (см.: 5 окт. 1918).

Есенин выправил одну из копий этого заявления, снял три последних абзаца и подписи под документом, а также дописал:

«Ограничиваясь этим кратким заявлением, инициативная группа предлагает Исполнительному Бюро Московского Пролеткульта, поскольку буд<е>т приемлем<а> общая идея по образованию крестьянской секции, следующих лиц на должностные роли этой секции <пробел, очевидно, для вписывания фамилий>.

Инициативная группа крестьянских писателей.

Ганин Алексей
Сергей Есенин
Сергей Клычков
Николай Клюев
Алексей Чапыгин
Сергей <так!> Касаткин
Семен Подъячев
Дм. Семёновский
Георг. Гребенщиков
Вячесл. Шишков
Александр Ширяевец
Петр Орешин
Кондр. Худяков
Пимен Карпов
Филипп Родин
Павел Марушев».

Есенин, VII (2), 389—390.

- 164 -

Все фамилии этого перечня (кроме фамилии Марушева, которая, скорее всего, является его автографом) записаны в столбец рукой Есенина. Это может свидетельствовать о том, что Есенин был не только инициатором, но и основным автором текста данного заявления.

Октябрь, 5. Исполнительное бюро Московского Пролеткульта рассматривает «Заявление инициативной группы крестьянских поэтов и писателей»:

«Слушали:

<...> 12) Об организации при Пролеткульте крестьянской секции. Постановили: Вопрос об организации крестьянской секции передать на рассмотрение ЦК Пролеткульта».

Есенин, VII (2), 391.

См. также: до 5 окт. 1918; 10 окт. 1918; 12 окт. 1918.

Октябрь, 5; Ноябрь, 25; Декабрь, 15. Воронежский журнал «Железный путь» (№ 2, 3, 4) помещает объявление редколлегии:

«В журнале любезно согласились принять участие: Н. Власов-Окский, М. Герасимов, <...> С. Есенин».

Октябрь, до 7. В издательстве Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов выходит книга Н. Клюева «Медный кит: (Стихи)» (на тит. л.: 1919) с одноименной поэмой, где говорится о Есенине:

Я верю вам, братья Есенин, Чапыгин, —
Трущобным рассказам и ветру-стиху:
Инония-град, Белый скит — не Почаев,
Они — наши уды, Почаев же — трость...

Граница события устанавливается по информационной заметке «Красной газеты. Веч. вып.», 1918, 7 окт., № 190.

См. также: С. И. Субботин — Новое о Есенине, 1, 116—117.

Октябрь, 10. Исполнительное бюро Московского Пролеткульта обращается в вышестоящую организацию с письмом:

«В ЦК Всероссийского Совета Пролеткульта. Препровождая при сем заявление Инициативной группы крестьянских поэтов и писателей об образовании Крестьянской секции при Московском Пролеткульте <см. до 5 окт. 1918> и постановление Исполнительного Бюро, последовавшее по данному вопросу на заседании от 5-го октября с. г. <см. 5 окт. 1918>, исполнительное Бюро просит таковой вопрос рассмотреть и вынести по существу оного соответствующее решение <...>».

Есенин, VII (2), 391.

См. также: до 5 окт. 1918; 5 окт. 1918 и 12 окт. 1918.

Октябрь, 12. ЦК Всероссийского Совета Пролеткульта, рассмотрев заявление инициативной группы крестьянских поэтов, заключает:

«Вопрос оставлен открытым».

Есенин, VII (2), 391.

Крестьянская секция при Пролеткульте не была создана.

См.: до 5 окт. 1918; 5 окт. 1918.

- 165 -

Октябрь, 13. Газета «Киевская мысль» (№ 185) помещает статью Л. Войтоловского «„Слово о погибели русской земли“» с упоминанием имени Есенина.

Она является откликом на одноименное произведение А. М. Ремизова, опубликованное в Ск-2.

Октябрь, до 15. Выпускается листовка:

«Школа

стиховедения

================================================

15 октября 1918 г. открывается Школа Стиховедения

Лекторами Школы состоят:

Приват-доц<ент> Н. С. Арсеньев, К. Д. Бальмонт, Валерий Брюсов, Андрей Белый, проф. Н. А. Грушка, С. А. Есенин, Вячеслав Иванов, Н. И. Лямин, В. Э. Мориц, прив<ат>-доц<ент> М. А. Петровский, Семен Рубанович, проф. П. Н. Сакулин, прив<ат>-доц<ент> А. А. Сидоров, В. Ф. Ходасевич, С. В. Шервинский, В. К. Шилейко, прив<ат>-доц<ент> Б. И. Ярхо. <...>

Плата за полугодие 75 руб. Допускается взнос в 2 приема.

Запись производится до 15 октября в канцеляриях Школы:

1) По понед<ельникам>, средам, пятницам от 5—7 ч.

Пречистенка, Троицкий пер., д. 8, кв. 1, тел. 4—23—64.

2) По вторн<икам>, четв<ергам>, субботам 5—7 ч.

Мясницкая, 11, кв. 10, тел. 3—08—48.

Школа Стиховедения помещается в здании женской гимназии Общества преподавателей; Остоженка, Ильинский пер., д. 5».

Сообщено Н. Г. Юсовым.

См. также: 21 окт. 1918.

Октябрь, 15. В Петрограде выходит журнал «Жизнь железнодорожника» (№ 30) со статьей И. А. Оксёнова «Певучий зов: (Поэт-крестьянин Сергей Есенин)» (подпись: А. Иноков):

«I

Здесь все так же, как было тогда,
Те же реки и те же стада.
Только ивы над красным бугром
Обветшалым трясут подолом.

Разве не у каждого — так, у кого есть родная деревушка, село, полустанок?

За темной прядью перелесиц,
В неколебимой синеве,
Ягненочек кудрявый — месяц
Гуляет в голубой траве.

Пусть неярок и необилен наш край. В нем — желтая крапива и сухой плетень, и деревенские избы сиротливо приютились к вербам. Зато широк наш край и для всех равно приветлив. У кого раскрыт слух к таинственным, родным голосам природы и глаза умеют смотреть и видеть, а главное — сердце умеет чуять и разгадывать, — тот откликнется, как на зов, на стихи подлинно крестьянского, от земли пришедшего в литературу, поэта Сергея Есенина:

- 166 -

О Русь, малиновое поле
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озерную тоску.

Всё, самое, казалось бы, простое, сумел молодой певец претворить в прекрасные стихи, — лишний раз показав, что для поэзии нет высокого и низкого, что всё одинаково важно и ценно, — надо только всё видеть насквозь, выделить самое яркое, самое характерное.

Вот еще пример необычайно образного и яркого стиха Сергея Есенина:

В прозрачном холоде заголубели долы,
Отчетлив стук подкованных копыт,
Трава поблекшая в расстеленные полы
Сбирает медь с обветренных ракит.

С пустых лощин ползет дугою тощей
Сырой туман, курчаво свившись в мох,
И вечер, свесившись над речкою, полощет
Водою белой пальцы синих ног.

А в приводимых ниже строфах — продолжении предыдущих — чрезвычайно любопытно буквальное соединение „земного“ с „небесным“, — показывающее, как весь мир — един, как одно держится за другое:

Манит ночлег, недалеко до хаты,
Укропом вялым пахнет огород.
На грядки серые капусты волноватой
Рожок луны по капле масло льет.

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба
И с хруптом мысленно кусаю огурцы,
За ровной гладью вздрогнувшее небо
Выводит облако из стойла под уздцы.

Ведь это каждому доступно видеть и чувствовать! И даже — чем мы ближе к земле, к родной нашей природе (которую не может не любить каждый живущий тесно с нею), чем больше доверяем мы нашей общей матери, и чем меньше — книжному слову, — тем свежее и сильнее первобытная радость наших чувствований, и тем ярче ее выражение. И сам молодой рязанский певец Сергей Есенин, приехавший три года назад в столицу и завоевавший себе талантом свою славу, — громкий зов для всех жадно чувствующих, ищущих и пробующих свой голос, затерянных в необъятных пространствах нашего края. Имя Есенина (и не только его одного) — ценный залог, отвоеванный у судьбы народным гением.

II

И вот нашему поэту, любящему родину свою любовью необъятной —

О родина, счастливый
И неисходный час!
Нет лучше, нет красивей
Твоих коровьих глаз... —

выпало счастье пережить давно желанную и даже, в поэме „Марфа Посадница“, написанной в 1916 г. <в 1914>, предугаданную грань:

- 167 -

  О Родина,
Мое русское поле,
И вы, сыновья ее,
  Остановившие
На частоколе
Луну и солнце, —
  Хвалите Бога!
В мужичьих яслях
  Родилось пламя
К миру всего мира!

И вот Есенин приветствует революцию — в своей родной деревне:

Здравствуй, обновленный
Отчарь мой, мужик!

С такою верой принял поэт великий переворот, что никакие беды, никакие тяготы не поколебали этой веры: ибо знает он, что

Гибельной свободы
В этом мире нет.

А если свобода — не гибельна, то она возьмет свое и возродит мир, скольких бы мук это ни стоило. И вот рождается пламенная молитва:

Господи, я верую!..
Но введи в свой рай
Дождевыми стрелами
Мой пронзенный край.

И опять — светлым обетом, радостным напоминанием для верующих, непреложным свидетельством — для отчаявшихся, звучат бесценные слова Есенина:

Зреет час преображенья,
Он сойдет, наш светлый гость,
Из распятого терпенья
Вынуть выржавленный гвоздь.

Так стал крестьянский поэт Есенин — певцом Великой Российской Революции. Поэты, если они подлинно талантливы, всегда видят насквозь суть вещей. Так же и многие современные поэты ясно увидели лицо Революции, поняли ее сущность; но не все ее приняли. В числе принявших и благословивших — Есенин. На революцию отозвался он рядом поэм: „Товарищ“, „Певущий зов“, „Отчарь“, „Пришествие“, „Октоих“, „Преображение“. Наконец, отдельно стоит большая поэма „Инония“, рисующая „новое небо и новую землю“, имеющие появиться в результате мировых потрясений. За внешней, материальной революцией, которую мы сейчас переживаем, должна последовать неизбежная и необходимая, важнейшая революция — духовная. Наши души должны стать иными, человечество должно внутренне переродиться. Вся человеческая культура примет тогда иное направление — будет создавать ценности не столько внешние, сколько внутренние. Вот потому-то Америка, как символ старой материалистической культуры, названа поэтом в „Инонии“ — „отколотою половиной земли“. В заключительной части поэмы поэт видит мечтаемую Инонию. „Золотой сорокой пролетел над нею урожай, на ладонях полей выросли новые сосны“».

- 168 -

Октябрь, до 16. В афише анонсируется участие Есенина в вечере «Поэзия полей и предместий»:

«Клуб при Центральной культ-просвет. Комиссии профсоюза служащих в учреждениях и предприятиях Москвы и ее района (Рождественка, 4, во дворе). (Репертуар с 9 по 20 окт. 1918 г.) <...>

Вечер „Поэзия полей и предместий“ с уч<астием> мол<одых> поэтов: М. П. Герасимова, С. А. Есенина, П. Н. Зайцева, С. А. Клычкова, П. В. Орешина. Вступ<ительное> слово на тему „От Кольцова до наших дней“ В. Л. Рогачевского. Арт. уч.: Л. П. Буеракова-Рогачевская и А. И. Михайлова. 16 окт. (1918) <...>».

Митинги, собрания, лекции в 1917—18 гг.: (Материалы для библиографии летучих изданий / Под ред. проф. В. В. Буша. Пг.: Госуд. изд-во, 1920, с. 16.

См. также: Есенин, VII (2), 542 (с неточной датой «13 окт.»).

Участвовал ли Есенин в этом вечере, выяснить не удалось.

Октябрь, 17. Газета «Известия» (№ 226) в рубрике «Новые книги» помещает информацию:

«Альманах „Явь“. Издательский отдел ВЦИК к октябрьским торжествам готовит революционный альманах поэтов „Явь“.

В сборнике примут участие главным образом представители левого крыла пролетарской поэзии: С. Есенин, Р. Ивнев, В. Каменский, А. Мариенгоф, В. Маяковский, А. Оленин, С. Спасский, И. Старцев, Б. Пастернак, В. Шершеневич и др.».

Сборник выйдет до 16 февр. 1919 (см.).

Газета «Театральный курьер» (№ 26) помещает заметку без подписи «Заявление крестьянских поэтов и писателей»:

«Во всероссийский „пролеткульт“ поступило вчера <см.: 10 окт. 1918; 12 окт. 1918> заявление от крестьянских поэтов и беллетристов, в котором говорится, между прочим, следующее: „Мы, поэты и писатели, вышедшие из крестьянских сёл и деревень, отражающие их внешний и внутренний мир, не можем спокойно примириться <в заметке цитируется «Заявление инициативной группы крестьянских поэтов и писателей...» — см.: до 5 окт. 1918> <...>“.

В работах крестьянской секции примут участие писатели и поэты: Клюев, Еленин <так!>, Орешин, Подъячев, Мурашёв, Клычков и др.».

Октябрь, 19. Есенин и С. А. Клычков пишут заявление заведующему отделом изобразительных искусств Народного комиссариата по просвещению:

«Просим о выдаче нам, Сергею Клычкову и Сергею Есенину, работающим над монографией о творчестве Конёнкова размером в два печатных листа, по расчету в тысячу рублей лист — аванса в 1 тысячу (одну) рублей».

Есенин, VII (2), 230.

Документ написан С. А. Клычковым, рукой Есенина — его подпись и дата «19 октября». В ноябре был составлен проект договора в трех экземплярах (см.: Есенин, VII (2), 393—395), но дальше этого дело не пошло.

См. Приложение.

С. Т. Конёнков напишет в 1960-е годы:

«... Об их <Есенина и Клычкова> добром намерении написать монографию мне было доподлинно известно. Больше того, не раз и не два друзья-поэты били по рукам: „Завтра с утра начнем, а сегодня... сегодня давайте песни петь!“ <...> Монографию

- 169 -

обо мне два Сергея, два друга — метель да вьюга, так и не собрались написать. Скорее всего, потому, что дело это, по существу, им было несвойственно».

Восп.-95, 176.

Однако к идее написать монографию о С. Т. Конёнкове Есенин возвратится и позже; в 1921 г. эта книга будет объявлена как готовящаяся к выпуску издательством «Имажинисты» совместно с А. Б. Мариенгофом. Но и этот замысел не будет осуществлен.

См.: Есенин, VII (3), 102—103.

Газета «Театральный курьер» (№ 28) помещает две заметки без подписи:

«Новое книгоиздательство

В Москве образовалось новое книгоиздательство на кооперативных началах: „Московское книгоиздательство поэтов“. Во главе издательства — Есенин, Клюев, Герасимов, Повицкий, Клычков. Печатается книга Сергея Есенина „Преображение“, книга Сергея Клычкова „Дубравна“, приготовлены к печати сборники стихов: Клюева, Герасимова, Веры Ильиной, Рубановича и др.».

См. также: сент. — до 5 окт. 1918; окт. — нояб. 1918; до 18 нояб. 1918.

«Новая школа стиховедения

В Москве открыта новая школа стиховедения, лекторами в которой состоят Бальмонт, Брюсов, А. Белый, С. Есенин, Вячеслав Иванов, П. Н. Сакулин и др.

21<-го> начнет читать лекции Валерий Брюсов: „Введение в стихосложение“, а 28-го А. Белый».

См. также: до 15 окт. 1918 и след. запись.

Октябрь, 21. Начало занятий в «Школе стиховедения», одним из преподавателей которой назван Есенин.

Газ. «Театральный курьер», 1918, 19 окт., № 28.

См. также: до 15 окт. 1918.

Сведения о конкретном участии Есенина в работе «Школы стиховедения» не выявлены.

Октябрь, 26. Газета «Воля и думы железнодорожника» (№ 72) публикует стихотворение М. П. Герасимова, Есенина и С. А. Клычкова «Кантата» без подписи.

Перед текстом было небольшое предисловие без указания авторства (под заголовком «Открытие мемориальной доски»):

«Во время октябрьских торжеств на могиле жертв революции будет открыта мемориальная доска скульптора Каменского <С. Т. Конёнкова>. Для открытия мемориальной доски выработана следующая кантата ...».

«Кантата» состоит из трех частей. Есенину принадлежит вторая часть.

См. также: Есенин, IV, 285—286, 480—484; VII (2), 17—18, 38—41.

С. Т. Конёнков позднее расскажет:

«К первой годовщине Октябрьской революции было решено установить обелиск на Кремлевской стене в память о героях революции, павших в боях за свободу.
Московский Совет объявил конкурс. По конкурсу прошел мой проект, и мне было поручено сделать мемориальную доску-надгробие. Я приступил к работе. Времени было мало. В мастерской в те годы у меня бывали Клычков и Есенин. Как-то в разговоре с ними я сказал, что хорошо бы написать стихи для торжественного открытия мемориальной доски. Они живо и охотно откликнулись на мое предложение. К ним подключился и поэт Михаил Герасимов, с которым в то время Есенин был близок.

- 170 -

Композитор Иван Николаевич Шведов (1895—1921) написал на стихи Есенина, Клычкова и Герасимова музыку. Так появилась „Кантата“».

Цит. по: Прокушев Ю. Сергей Есенин в 1918 году. — Альм. «Прометей», М.: Мол. гвардия, 1967, т. 4, с. 317.

См. также: 7 нояб. 1918.

См. Приложение.

Октябрь. Саратовский журнал «Горнило» (№ 5—6) публикует краткий отзыв о книге П. В. Орешина «Зарево» (подпись: Загорелый) с упоминанием Есенина.

Есенин не раз встречается с Андреем Белым в помещении Пролеткульта (Воздвиженка, 16).

События устанавливаются и датируются по «Ракурсу к дневнику» А. Белого:

«Октябрь <1918>. С октября же — служба в Пролет-Культе <...> встречи и беседы с Буниным и Бальмонтом, Шершеневичем, Есениным, Орешиным, Мариенгофом, Рюриком Ивневым; <...> за этот месяц, кроме „своих“ и антропософов, постоянно по делу видаюсь в Пролет-Культе с Шварцем, Плетневым, Вешневым, Герасимовым, Клычковым, Есениным, Орешиным, Полетаевым, Родовым, Санниковым, Александровским, Кривцовым, Красиным и рядом других лиц».

РГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 95 об. (выделено автором).

Свидетелем одной из таких встреч оказывается поэт С. Д. Спасский, который в 1956 г. вспомнит:

«Вот они сидят друг против друга, два поэта разного возраста, представители разных поколений и школ, люди различных биографий и мировоззрений, но оба умеющие говорить и чувствующие себя как дома в завихрениях мыслей и образов. Действие происходит в округлой небольшой комнате на углу здания из серого камня с колоннами, зачем-то оплетенными жгутами, здания, быть может, самого нелепого во всей старой Москве. В этом особняке, одном из принадлежавших семье фабрикантов Морозовых, с весны восемнадцатого года помещался Пролеткульт. <...> туда сходилась рабочая молодежь, наполняя всевозможные студии, где отдельные известные мастера, сочувственно относившиеся к новой власти, обучали начинающих практическим основам искусств. Там можно было спокойно посидеть на мягкой морозовской мебели, почитать стихи, потолковать на темы, связанные с художественным творчеством. И в таком застекленном фонаре с высокими просторными окнами разговаривают Есенин и Андрей Белый.

Белый только что закончил лекцию по основам стихосложения в литературной студии, помещавшейся во втором этаже. Он зашел сюда отдохнуть и покурить. Есенин заглядывает сюда часто. Как везде, у него все тут приятели — и молодые поэты из рабочих, и те, кто мыслит себя представителями революционного крестьянства. Есенина беспокоит этот шумный процесс выявления новых дарований. Ему не хочется оставаться в стороне, по всему своему складу он должен чувствовать себя первым.

Ему не нравится Пролеткульт, он не любит, когда его поучают. Тут есть что-то оттесняющее его вбок. Он оглядывается, стремясь на что-то опереться и самому воодушевлять других, увлекая их за собой. И он распространяется о том, что пролетарское искусство — это правильно, но ведь Россия — крестьянская страна и крестьян в ней больше, чем рабочих. Следовательно, надо, чтобы в дополнение к Пролеткульту был организован Крестьянокульт <см.: 8 ... 20 дек. 1918>. Он об

- 171 -

этом говорил уже на верхах, он готов возглавить такое движение. И как бы подчеркивая свою приверженность этой идее, Есенин одет сейчас в синий кафтан, сшитый из тонкого сукна, расстегнутый так, что видна белая русская рубашка, перехваченная поясом с кистями. Есенин лукаво поглядывает на Белого. <...> Подчеркивая слова широкими жестами, Белый говорит о процессе творчества, столь знакомом ему и всё-таки непонятном.

— Стихотворение — это не ребенок, который появляется на свет головой вперед, — звучит его глуховатый, но сильный голос, и пристально фиксирует собеседника взгляд ярко вспыхивающих голубых глаз, — оно может просунуться рукой или ногой или сразу обнаружить туловище. Стихи рождаются и с середины, и с конца.

И Есенин подхватывает эти слова с почтительным и удовлетворенным видом. <...> И вместе проходят они к выходу, Белый в широкой темной шляпе, похожий на профессора германского университета, и рядом тоненькая, молодая фигурка в синем, чересчур дорогом для деревни, якобы крестьянском одеянии».

Материалы, 197—198.

Во время одной из таких встреч А. Белый предлагает Есенину дать свои стихи и размышления о творчестве в предполагаемый к изданию альманах «Змий», редактором которого он приглашен.

Событие устанавливается по воспоминаниям С. Д. Спасского.

В беседе с Есениным Белый «рассказывает о готовящемся альманахе со странным названием „Змий“, где можно будет изложить соображения, какие Есенина увлекают. Разговор касается подбора стихов <для этого издания>. <...> не состоялся и „Змий“. Дело кончилось тем, что нашелся очередной издатель <К. Л. Меньшов>, выпустивший книжку стихов Есенина и сборнички его крестьянских друзей».

Материалы, 198.

О неосуществленном проекте альманаха издательства «Змий» см. также: Переписка, 165 (там цитируются письма Белого нескольким адресатам в связи со сбором материала для этого издания).

Октябрь (?). Петроградский журнал «Бюллетени литературы и жизни» (кн. 10) печатает рецензию о двух сборниках «Скифы»:

«Что же дает сборник? В нем объединились представители крайней левой нашего модернизма — Андрей Белый; поэты земли и мистики родной природы: Клюев, Есенин, Ремизов; публицисты, как Мстиславский; философы — Лев Шестов; критики — Иванов-Разумник. Есть несколько имен новых, неопределенных. Ценность всех этих имен различна. Знамя, под которым они вышли, — общее.

В отделе стихов встречаем великолепные частности у Есенина и Клюева. Чрезвычайно портит впечатление стихов обоих — развившееся у них до чрезмерности чувство своего достоинства, как „maitr’a“ <мэтра>. У Есенина чрезвычайное обилие вывертов, словесных капризов, отдающих ремесленничеством, механикой».

Есенин фотографируется с М. З. Перетцем, Л. И. Кашиной, Е. Е. Кондратьевой, Г. Л. Бальмонт, Г. А. Кожевниковым.

Есенин, VII (3), 219—220 и фотография № 28.

Октябрь, не ранее. Есенин пишет стихотворение «Вот оно, глупое счастье...».

Есенин, I, 131, 540—541.

- 172 -

Датировка стихотворения уточняется в соответствии с его первой публикацией в сборнике «Преображение» (см.: до 18 нояб. 1918).

Стихотворение входило в число тех произведений, которые Есенин любил читать с эстрады. Н. Г. Полетаев в 1926 г. вспомнит о чтении Есениным этого стихотворения в Пролеткульте:

«В этот вечер Есенин прочел нам несколько своих стихотворений, из которых мне запомнились „Зеленая прическа“ и „Вот оно, глупое счастье“. Читал он необычайно хорошо. В Москве он читал лучше всех. Недаром молодые поэты читали по-есенински:

Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.

Возможно ли было в четырех строчках нарисовать полнее картину вечера, дать этой картине движение, настроение. <...> В этом юноше — ему тогда было двадцать три года — мы сразу увидели большого мастера. Нечего и описывать наше удивление и восторг».

Восп., 1, 295.

Октябрь ... Ноябрь, середина. Есенин совместно с М. П. Герасимовым, С. А. Клычковым и Н. А. Павлович пишет сценарий «Зовущие зори».

Границы события уточняются, исходя из времени интенсивного общения Есенина с пролетарскими поэтами.

Есенин, V, 246—262, 553.

Беловой автограф (ИМЛИ) состоит из 18 листов, первые 11 которого (включая заглавный лист сценария) написаны рукой Есенина.

В собрании Ю. Л. Прокушева (Москва) хранится машинописная копия рукописи сценария с припиской: «Дорогой Юрий Львович, я рада, что мы с Вами работаем по воскрешению этой забытой вещи. Над. Павлович. 1957».

«Все мы были очень разными, — напишет в 1957 г. Надежда Павлович, — но все мы были молодыми, искренними, пламенно и романтически принимали революцию — не жили, а летели, отдаваясь ее вихрю. Споря о частностях, все мы сходились на том, что начинается новая мировая эра, которая несет преображение (это было любимое слово Есенина) всему — и государственности, и общественной жизни, и семье, и искусству, и литературе.

Обособленность человеческая кончается, индивидуализм преодолеется в коллективе. Вместо „я“ в человеческом сознании будет естественно возникать „мы“. А как же будет с художественным творчеством, с поэзией?

Можно ли коллективно создавать литературные произведения? Можно ли писать втроем, вчетвером? Об этом мы не раз спорили и решили испытать на деле. Так появились и киносценарий „Зовущие зори“, написанный Есениным, Герасимовым, Клычковым и мной, и „Кантата“, написанная Есениным, Герасимовым и Клычковым <см. Есенин, IV, 285—286, 480—484>.

Эти юношеские опыты для сегодняшнего читателя и наивны, и несовершенны, но в них отразились и эпоха, и наши тогдашние художественные искания, и мы сами, до некоторой степени явившиеся прототипами отдельных персонажей. Материалом для „Зовущих зорь“ послужили и московский Пролеткульт, и наши действительные разговоры, и утопические мечтания, и прежде всего сама эпоха, когда бои в Кремле были вчерашним, совсем свежим воспоминанием.

Мы были и ощущали себя прежде всего поэтами, оттого и в списке авторов помечено — „поэты“. Свой реалистический материал мы хотели дать именно в „преображении“

- 173 -

поэтическом; одна из частей так и названа — „Преображение“. Для Есенина был особенно дорог этот высокий, преображающий строй чувств и образов. Исходил он из реального, конкретного, не выдумывая о человеке или ситуации, но как бы видя глубоко заложенное и только требующее поэтического раскрытия.

Для Есенина, как и для нас — его соавторов, было важно показать ритм и стремительность этого преображения действительности <...>.

Некоторые собственные психологические и даже биографические черты мы вложили в героев сценария. В Назарове, „рабочем, бывшем политэмигранте, с ярко выраженной волей в глазах и складках рта, высокого роста“, есть черты Михаила Герасимова, который после революции вернулся из политэмиграции. Правда, Герасимов — сын железнодорожного рабочего, спокойный, сильный и красивый человек, крепко ходящий по земле, — совсем не был похож на „вихревую птицу“, как значится в сценарии. Все сравнения его с птицей, относящиеся к „преображению“, задуманы Есениным. Некоторые черты Веры Павловны Рыбинцевой навеяны моим тогдашним обликом <...>.

Саховой ближе Клычкову: от Есенина тут может быть только налет мягкого юмора. А сцены в Кремле, арест и бегство Рыбинцева должны быть отнесены, главным образом, к Есенину. Вся эта часть сценария идет под знаком есенинского „преображения“ <...>.

Начало IV части „На фронт мировой революции“ в основном принадлежит Есенину и Клычкову, а конец — Герасимову. Его же — образ „мадонны на фоне моря“.

Возникает вопрос: был ли этот сценарий случайным для Есенина? Едва ли.

Весь этот непродолжительный период сближения с пролетарскими поэтами был существен для его пути <...>.

Есенин не мог не видеть недостатков нашего незрелого детища, но он своей рукой переписывает большую часть чистового экземпляра сценария, не отрекаясь от него, желая довести до печати».

Восп., 1, 301—303.

См. Приложение.

Октябрь ... Ноябрь, до 14. В Петрограде выходит журнал «Грядущее» (№ 7) со статьей П. К. Бессалько «О поэзии крестьянской и пролетарской».

Рамки события определяются с учетом рецензии Б. Богомолова (газ. «Вооруженный народ», 1918, 14 нояб., № 102).

Автор пишет:

«Две культуры, две поэзии. Одна сравнительно старая, имеющая свою историю от Кольцова — „Тяжелы мне думы. Сладостны молитвы“ — и венчанная современными крестьянскими поэтами: Клюевым, Есениным, Орешиным и другими, но которым все же молитва сладостней мучительной думы.

Исус, Исус, ты слышишь? Ты видишь? Я один!
Тебя зовет и кличет товарищ твой Мартин... (Есенин).

Другая — только что народившаяся, еще художественно несовершенная <...>. Страстная мысль и сладостная молитва не могут ужиться в мире друг с другом. <...> И решительно не прав Есенин, когда говорит:

В мужичьих яслях
Родилось пламя

- 174 -

К миру всего мира, —
Новый Назарет
Перед вами.

Христос родился в яслях, но он не спас рабов от рабства, не сделает свободными их рожденный на сене, возле кротких скотов. Чтобы разбить цепи, нужен Спас, вышедший из огня доменных печей, чтобы мышцы его рук были стальные и чтобы сердце его не стало на путь любви, жалости и всепрощения.

Не исчерпать всех пунктов расхождения поэзии пролетарской и крестьянской; но следует поговорить о важном расхождении, — именно об отношении к религии. <...> Крестьянские поэты, часто стоящие выше религиозных поверий, все же не могут освободиться от заманчивой красоты народно-религиозных образов и часто, сами того не замечая, поддерживают падающую религию. <...> И как ни красива, и ни богата первобытная фантазия, однако ее нужно оставить. Пусть временно образность новой поэзии будет бледной, в этом простой недостаток, но нет вреда.

Неприятно поражает стихотворение Есенина „Иорданская голубица“, где поэт, называя себя большевиком, говорит нам о борцах, убитых на своем посту:

Не жалейте же ушедших,
Уходящих каждый час:
Там, на ландышах расцветших,
Лучше, чем в полях у нас.

Черт возьми, да ведь такое стихотворение понижает нашу волю к победе! Зачем нам бороться за социализм, когда там на небе лучше, чем на земле у нас? <...>

Мы не сомневаемся, что истинные, великие поэты признают Железного Мессию, а не Спаса, рожденного в яслях».

Октябрь ... Ноябрь. Есенин вместе с Л. И. Повицким выпускает листовку — обращение МТАХС к книготорговым организациям:

«Московская

Трудовая Артель

Художников Слова

.......191

№...

Воздвиженка, 16, комната 13

тел. 4-42-20

Уважаемые товарищи!

Нами организовано Книгоиздательство на Артельных началах. Предполагается к изданию в ближайшем будущем ряд произведений следующих авторов: Белого, Есенина, Герасимова, Ильиной, Клычкова, Клюева, Павлович, Повицкого, Ширяевца и др.

Вышли в свет и поступили в продажу:

Сергей Есенин — „Преображение“, 3-я книга стихов. Ц. 4 р.

Его же — „Сельский часослов“. Ц. 2 р.

Его же — „Радуница“, 1-я книга стихов. Второе изд. Ц. 4 р.

Сергей Клычков — „Дубравна“, 3-я кн. стихов. Ц. 3 р. 50 к.

Просим Вашего товарищеского содействия в распространении указанных книг.

- 175 -

Заказы на книги просим направлять по нашему адресу: Москва, Воздвиженка, 16, комн. 13. Сергею Антоновичу Клычкову.

Условия агентуры по взаимному соглашению.

Заведующий Сергей Александрович Есенин

Казначей       Лев Осипович Повицкий».

Есенин, VII (2), 230—231 (выделено в тексте листовки), 395—398.

Есенин читает стихи на занятиях Литературной студии Московского Пролеткульта (Воздвиженка, 16).

«Осенью 1918 г. я впервые увидел Есенина. Его кто-то из студийцев пригласил на литературный вечер, устраиваемый еженедельно по средам... Маленькая комната в особняке Морозова на Воздвиженке... Вечер шел к концу. И вот в этот момент выступил Есенин. Многие из присутствовавших еще не слышали этой фамилии... Есенин был одет просто: дешевенький пиджачок нараспашку, длинный цветной шарф до пола, на голове копна льняных волос, а в глазах — синее небо. Он читал о летнем тихом вечере, о ветке, о сонной реке, о кудлатых щенках, залезающих в хомуты, о материнской любви.

Читал он мастерски, с большим чувством лиризма».

Шаталов П. Есенин в Московском Пролеткульте. — Хроника, 1, 138—139.

Есенин, С. А. Клычков и Л. И. Повицкий посещают фотосалон компании Шерер и Набгольц (Кузнецкий пер.) и фотографируются втроем. Делаются также снимки Есенина с С. А. Клычковым и одного Есенина.

Есенин, VII (3), 220—221 и фотография № 30.

См. Приложение.

Ноябрь, 2. На литературном вечере, устроенном В. В. Каменским и В. Г. Шершеневичем, в Большой аудитории Политехнического музея артист А. Б. Оленин читает стихи Есенина в присутствии автора.

Событие устанавливается с учетом объявления об указанном вечере (газ. «Вечерние известия ВЦИК», 2 нояб., № 89) и свидетельств Т. Г. Мачтета (см. след. запись и запись: 13 нояб. 1918).

Т. Г. Мачтет записывает в дневнике:

«За кулисами 1-й аудитории Политехнического музея состоялось мое приобщение <нрзб.> к поэзии <...> я увидел Ивнева, Оленина, Поплавскую и других <...>. Оленину сегодня повезло. Он читал стихи Блока „Двенадцать“ и С. Есенина и его вызывали больше и сильнее всего».

Дневник Мачтета, карт. 5, ед. хр. 7, л. 26.

Со вступительным словом «О революции в поэзии» выступил В. Г. Шершеневич. После чтения стихов им и В. Каменским артисты Камерного театра читали стихи А. С. Пушкина, П. Верлена, В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта и др. На вечере В. В. Каменский продолжал начатую ранее запись в Союз поэтов.

На этом (?) вечере происходит встреча Есенина с В. Г. Шершеневичем и А. Б. Мариенгофом.

См.: Русский имажинизм, 149.

«О встрече троих в Политехническом» писал Шершеневич в статье «О друге»:

«На одном из вечеров в Политехническом музее встретились сразу трое. Это были Сергей <Есенин>, Анатолий Мариенгоф и я. <...> После этого вечера мы поехали на квартиру Мариенгофа, там долго беседовали».

ЕЖЛТ, 52.

См. также: авг. — сент. 1918.

- 176 -

Ноябрь, 3. Есенин выступает на открытии памятника А. В. Кольцову у стены Китай-города с чтением стихотворения «О Русь, взмахни крылами...».

О событии и его дате см.: 5 нояб. 1918.

В 1926 г. И. А. Белоусов вспомнит:

«...в Москве ставились „временные“ памятники поэтам — Кольцову, Никитину, Шевченко.

При открытии памятника Кольцову — Сергей Есенин — молодой, задорный, смело читает свое стихотворение, стоя у подножия памятника. И как сейчас вижу его фигуру с поднятой смело головой, слышу его голос, бросающий в толпу новые слова:

„О Русь, взмахни крылами...“».

Памяти Есенина, 139.

См. также: Хроника, 1, 139.

Это выступление снимается на кинопленку.

Есенин, VII (3), 221—222, илл. № 31, 32..

См. Приложение.

Ноябрь, 5. В газете «Известия ВЦИК» (№ 242) дается информационная заметка «На открытии памятников»:

«В воскресенье, 3 ноября, в Москве состоялось торжественное открытие 4-х памятников: украинскому и нашим родным певцам „народной печали“ Т. Г. Шевченко, А. В. Кольцову, И. С. Никитину и герою французской революции Робеспьеру. <...> Открытие памятников привлекло массу граждан. <...>

Памятники Кольцову и Никитину воздвигнуты недалеко друг от друга у Кремлевской стены. В ожидании тов. Каменева давно уже построены воинские части, оркестры, депутации от рабочих и организаций.

Много знамен с революционными лозунгами, венки от трудовой единой школы: „Певцу народной печали Кольцову“, „Певцу народной бедноты Никитину“ и др.

Вот стоят особняком молодые скульпторы: А. Н. Блаж<и>евич (памятник Никитину), С. В. Сырейщиков (Кольцову), г-жа Сандомирская (Робеспьеру). Они видимо волнуются, ожидая минуты, когда их творения предстанут на суд народа.

Тов. Каменев открывает памятник сначала Кольцову, а потом Никитину.

„Кольцов не был борцом, — говорит т. Каменев, — но в своих стихотворениях он воспевал народное страдание, и мы ставим ему памятник, чтобы каждый пролетарий, проходя мимо, знал, что велико было страданье нашего народа, но велики были и песни его“.

Тов Каменева сменяет поэт-футурист <так!> Есенин.

Тов. Фомин произнес приветствие от Суриковского кружка...».

Ноябрь, 7. На Красной площади в Москве открывается мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и братство народов» (автор — С. Т. Конёнков).

При открытии исполняется «Кантата» композитора И. Н. Шведова на слова Есенина, С. А. Клычкова и М. П. Герасимова.

С. Т. Конёнков в 1970 г. напишет:

«Владимиру Ильичу <В. И. Ленину> принадлежит инициатива создания мемориала в память павших героев Октябрьской революции. В постановлении Совнаркома

- 177 -

от 17 июля 1918 года записано: „Обратить особое внимание Народного комиссариата по просвещению на желательность постановки памятников павшим героям Октябрьской революции и, в частности, в Москве, сооружения, кроме памятников, барельефа на Кремлевской стене, в месте их погребения“.

В августе Моссовет предложил шести скульпторам и архитекторам принять участие в конкурсе. Среди этих шести был и я. В середине сентября жюри рассмотрело проекты. Четыре из них — скульпторов Бабичева, Гюрдж<я>на, Мезенцева и художника Нивинского — были отвергнуты. Мой проект и проект архитектора Дуб<е>нецкого при голосовании получили равное число голосов. После открытого обсуждения комиссия избрала мой проект.

Никогда я не работал с таким увлечением. Один набросок следовал за другим. Зрелище освобожденного Кремля, заря над Москвой, гобелен, вышитый еще во времена крепостного права, — эти виденья возбуждали фантазию, в бесчисленных карандашных рисунках слагались в патетический образ. Во время работы над реальной доской он уточнялся, вбирая в себя всё новые краски жизни, возбуждая в нас революционное чувство.

В октябрьские дни 1918 года, когда Советская республика готовилась отметить первую годовщину своей жизни, на улицах звучали революционные песни, и мне так хотелось, чтобы на древней Кремлевской стене зазвучал гимн в честь грядущей победы и вечного мира.

Во время установки мы дневали и ночевали у Кремлевской стены. Во время работы ночью стояла охрана и горел костер. Проходившие спрашивали: „Что тут происходит?“ А одна старушка поинтересовалась:

— Кому это, батюшка, икону ставят?

— Революции, — ответил я ей.

— Такую святую я слышу в первый раз.

— Ну что ж, запомни!

Наконец всё готово. Торжественный красный занавес скрыл широкими складками доску, которую должен был открыть Владимир Ильич. Возле доски возвышался помост, а чуть в стороне — высокая, со многими ступенями трибуна.

С утра 7 ноября 1918 года Красная площадь начала заполняться делегациями заводов и фабрик, красноармейских частей. День ясный, холодный.

Было известно, что Владимир Ильич прибудет на Красную площадь вместе с колонной делегатов VI съезда Советов. Выглядывая долгожданную колонну, я несколько растерялся, когда увидел Ленина, идущего к Сенатской башне. На нем было пальто с черным каракулевым воротником и черная каракулевая шапка-ушанка. Он поздоровался со всеми присутствующими, со мной, как со старым знакомым, сказав: „Помню, помню нашу беседу в Совнаркоме“.

Началась короткая церемония открытия. К стенке была приставлена небольшая лесенка-подставка, на которую должен был взойти Владимир Ильич, чтобы разрезать ленточку, соединявшую полотнища занавеса. Ленточка была запечатана.

Я держал в руке специально сделанную мной ко дню открытия живописную шкатулку, в которой лежали ножницы и выполненная мною деревянная печатка. На ней значилось: „МСРКД“ (Московский Совет рабоче-крестьянских депутатов).

Владимир Ильич обратил внимание на шкатулку и на печатку:

— А ведь это надо сохранить. Ведь будут же у нас свои музеи, — взял и стал внимательно рассматривать печатку, а потом передал шкатулку с печаткой одному из товарищей, стоявшему рядом.

- 178 -

— Передайте в Моссовет. Это надо сохранить, — сказал Владимир Ильич.

Я передал ножницы Владимиру Ильичу. Он разрезал красную ленту. Когда раскрылся занавес, заиграл военный духовой оркестр и хор Пролеткульта исполнил кантату, написанную специально ко дню открытия. Автором музыки был композитор Иван Шведов, слова написали поэты Есенин, Клычков и Герасимов.

Спите, любимые братья.
Снова родная земля
Неколебимые рати
Движет под стены Кремля.
Новые в мире зачатья,
Зарево красных зарниц...
Спите, любимые братья.
В свете нетленных гробниц.
Солнце златою печатью
Стражем стоит у ворот...
Спите, любимые братья,
Мимо вас движется ратью
К зорям вселенским народ.

Под звуки кантаты все собравшиеся у Кремлевской стены в молчании внимательно рассматривали мемориальную доску.

Крылатая фантастическая фигура Гения олицетворяет собой Победу. В одной ее руке — темно-красное знамя на древке с советским гербом; в другой — зеленая пальмовая ветвь. У ног фигуры — поломанные сабли и ружья, воткнутые в землю. Они перевиты траурной лентой. А за плечами надмогильного стража восходит солнце, в золотых лучах которого написано:

ОКТЯБРЬСКАЯ 1917 РЕВОЛЮЦИЯ

На мемориальной доске, внизу, начертаны слова:

ПАВШИМ В БОРЬБЕ ЗА МИР И БРАТСТВО НАРОДОВ

Эти слова были девизом моей работы, и мне радостно сознавать, что они были одобрены и утверждены В. И. Лениным».

Восп. 1, 286—289 (выделено автором).

См. Приложение.

«На вопрос, были ли на митинге Есенин, Клычков и Герасимов, С. Т. Конёнков ответил: „Скорее всего, были. Я помню, что домой с митинга мы шли все вместе. Были с нами и Клычков, и Есенин“».

Прокушев Ю. Сергей Есенин в 1918 году. — Альм. «Прометей», М., 1967, т. 4, с. 318.

В 1963 г. историк архитектуры В. Э. Хазанова напишет об этом событии:

«...7 ноября 1918 г. делается попытка не только музыкально оформить церемонию открытия мемориальной доски на Красной площади, но создать музыкально-литературное произведение, органично связанное с агитационным памятником. Специально написанная композитором И. Шведовым <примеч. автора статьи: „Музыка была компиляцией мелодий русских революционных песен“> на слова С. Есенина, М. Герасимова и С. Клычкова и исполненная 7 ноября 1918 г. хором и военным духовым оркестром у Сенатской башни кантата как бы озвучивала цветную мемориальную доску из цемента, в которой автор С. Конёнков хотел „... гимн, песню выразить не словами и звуками, а в барельефе...“ Во многом несовершенные слова и образы „Кантаты, выработанной для открытия мемориальной доски“, в которых пелось про „золотую высь и даль“, „зори новые“, „зарево красных зарниц“, „зори вселенские“ и про „солнце с златою печатью“, почти иллюстрировались действительно покрытыми золотой краской цементными лучами, аллегорически изображавшими на барельефе восходящее над Россией солнце».

Вопросы современной архитектуры: Сб. 2: Синтез искусств в архитектуре. М., 1963, с. 119.

См. также: 26 окт. 1918; Есенин, IV, 285—286, 480—484; Есенин, VII (2), 17—18, 38—41.

- 179 -

В петроградском журнале «Жизнь железнодорожника» (№ 32) помещается статья И. А. Оксёнова «Искусство за год революции» (подпись: А. Иноков).

Критик, в частности, пишет:

«Из других поэтов революции назовем „самородков“-крестьян Николая Клюева и Сергея Есенина. Их голоса громко звучали в революционном году, ибо через них говорит сам народ».

Ноябрь, 9. Есенин выступает на открытии Всероссийского союза поэтов.

О событии см.: 14 нояб. 1918.

Ноябрь, до 12. Выходит журнал «Горн» (№ 1) со статьей Н. А. Павлович «Заметки о „Пролетарской культуре“» (подпись: Н. П.).

Граница события устанавливается по информации о выходе этого номера журнала (газ. «Известия», 1918, 12 нояб., № 247).

Автор статьи полемизирует с оценкой поэмы Есенина «Иорданская голубица», данной в рецензии П. И. Лебедева-Полянского (см.: сент. 1918):

«Мы считаем своим долгом заступиться за талантливого поэта Есенина. Все его творчество проникнуто здоровой земляной силой и весь его „мистицизм“ — это глубокая вера в революционное возрождение России. Поэтому слова почтенного рецензента о том, что поэт без всяких оговорок уходит в лагерь реакции, кажутся нам недостаточно обоснованными, а термин „ахинея“, употребляемый при оценке художественного произведения, недопустимым в серьезной критике».

Сведения об авторе сообщены А. Ю. Галушкиным.

Ноябрь, 12. Есенин вместе с В. В. Каменским, Рюриком Ивневым, В. Г. Шершеневичем и другими поэтами читает стихи на вечере, посвященном открытию эстрады ВСП (кафе «Домино», Тверская ул., 18).

О событии и его дате см. след. запись.

Ноябрь, 13. Т. Г. Мачтет записывает в дневнике:

«Только вчера с опозданием почти на целую неделю открылся на Тверской № 18 в кафе Домино наш Союз поэтов <...>. Занавес подняли, и В. Каменский при хлопках и криках „бис“ занял эстраду. Нужно было что-нибудь сказать приличествующее случаю, и он при напряженном внимании всего зала произнес целую речь о переживаемых событиях <...>. Ему шумно аплодировали и начали просить прочесть свои стихи <...>. В. В. <Каменский> удачно прочел отрывки из своей поэмы „Стенька Разин“. Ему снова аплодировали. В. Шершеневич вдруг возглашает <...>: „Среди нас находится известный поэт К. Д. Бальмонт. Давайте попросим прочесть и его“. „Просим! Просим!“ — закричала вся зала <...>. Наконец он вышел <...>. Он заговорил о России, о поэме „Стенька Разин“ и, находя, что Каменский неправильно его понял, заметил, что Илью Муромца он считает выше и более выразителем души русского народа <...>. „Стихов, стихов!“ — закричали все снова <...>. К. Д. <Бальмонт> покорился, снова занял эстраду и начал читать свое бессмертное: „Я спросил у свободного ветра“ <...>. Бальмонт кончил и, как его ни просили, ничего уже не читал. „Вадим Шершеневич!“ — громко возгласил Каменский. Шершеневич не заставил себя просить и занял место Бальмонта <...>. Публика волновалась, шумела и хлопала Шершеневичу <...>.

- 180 -

Затем я увидел Сергея Есенина. Я видел его уже на вечере Каменского <см.: 2 нояб. 1918> и теперь разглядывал с особым интересом. Мы земляки с ним, и мне приятно было его присутствие. Всех поражала его молодость, меня же удивляла простота, отсутствие фанаберии, мягкость, искренность, товарищество. Совершенно запросто он подошел к какому-то малоизвестному поэту и, бродя с ним по зале рука об руку, горячо беседовал о чем-то. В белой вышитой рубахе и кушаке, молодой, стройный, типичный наш рязанский из села Константинова <...> он положительно мне понравился. Немного позже Шершеневич попросил его выступить, и я в первый раз в жизни услышал звучные стихи своего соседа по волости и земляка. Читал он красиво, крупные черты лица и белая рубашка деревенская четко выделялись на пятнистом фоне эстрады и среди смокингов и цилиндров казались даже странными. Характерное рязанское наше выраженье, произношенье слов, их певучесть выдавали с головой Есенина и весьма, весьма симпатично действовали на окружающих и чем-то близким и родственным повеяли на меня. Мы с ним так и не познакомились в этот вечер, хоть и стиснутые публикой стояли в одно время совсем рядом, духовно, жизненно и географически близкие друг другу...».

Дневник Мачтета, карт. 5, ед. хр. 7, л. 33—33 об.

Коллегия Наркомпроса признаёт необходимой организацию специального поезда имени А. В. Луначарского.

ГАРФ, ф. А2306, оп. 1, ед. хр. 47, л. 117.

См. Приложение (Из хроники: 13 нояб. 1918).

О предполагаемом участии Есенина в работе агитпоезда см.: 17 февр. 1919.

Ноябрь, 13—16. Проходит первый Всероссийский съезд советских журналистов.

Газ. «Известия ВЦИК», 1918, 17 нояб., № 252.

Присутствует 106 делегатов; выбран Центральный совет, принят Устав Всероссийского объединения союзов советских журналистов, резолюции (о содержании советских газет, об их независимости и др.).

Членами Объединения союзов советских журналистов были А. Луначарский, В. Фриче, П. Керженцев, Н. Мещеряков, О. Литовский, С. Есенин, Б. Малкин, Н. Ангарский, Д. Бедный, В. Александровский, В. Казин, С. Родов, М. Волков, Н. Афрамеев, А. Безыменский, А. Серафимович, С. Гусев-Оренбургский, М. Криницкий, С. Гарин, И. Касаткин, М. Сивачев, М. Ямщикова, В. Билль-Белоцерковский, И. Грузинов, С. Клычков, П. Орешин, А. Мариенгоф, Рюрик Ивнев и др.

Союз советских журналистов был одним из первых всероссийских объединений литераторов, организовавшихся после 25 окт. 1917. Сообщение о его создании было опубликовано в газ. «Правда» 20 авг. 1918. В мае 1919 г. Союз был распущен (см.: ВЛ, 1975, № 10, окт., с. 236—237).

Есенин будет неоднократно участвовать в заседаниях одной из секций этого Союза и будет избран в Комитет секции, а также в комиссию по авторскому праву (см.: 20 нояб. 1918; 25 нояб. 1918).

Ноябрь, 14. Газета «Коммунар» (№ 30) в заметке «„Эстрада“ Союза поэтов» сообщает:

«Состоялось открытие «Эстрады Союза поэтов». Открытие привлекло исключительно много публики <...>. Выступали В. Каменский, В. Шершеневич, Р. Ивнев, Есенин, С. Клюшин <так!>, Н. Поплавская и др. <...> До сих пор записались в союз до 150 поэтов и поэтесс...».

См.: 12 нояб. 1918.

- 181 -

Ноябрь, 14. На первом общем собрании членов Всероссийского союза поэтов (Тверская, 29, кв. 20 — квартира Ф. Я. Долидзе) обсуждается устав этой организации. Есенин, скорее всего, участвует в собрании.

Дневник Мачтета, карт. 5, ед. хр. 7, л. 37—41.

Ноябрь, вторая половина (?). Происходят встречи будущих имажинистов, готовящих «Декларацию».

В. Г. Шершеневич напишет об этом в 1926 г.:

«Были мы люди незнакомые друг другу, и вдруг оказалось, что кроме любимой нашей поэзии, у нас есть еще нечто общее, и это общее путем долгих споров вылилось в движение, дошедшее до вас под названием имажинизм».

ЕЖЛТ, 52.

В 1930-е годы он уточнит:

«Встречи все учащались. Не знаю, как у Толи <А. Б. Мариенгофа>, но у меня навсегда осталось чувство неразрывной дружбы и поэтической близости».

Мой век, 562.

А. Б. Мариенгоф в «Романе без вранья» напишет об этом несколько иначе:

«Стали бывать у нас на Петровке Вадим Шершеневич и Рюрик Ивнев. Завелись толки о новой поэтической школе образа.

Несколько раз я перекинулся в нашем издательстве о том мыслями и с Сергеем Есениным.

Наконец было условлено о встрече для сговора и, если не разбредемся в чув-ствовании и понимании словесного искусства, для выработки манифеста.

Последним, опоздав на час с лишним, явился Есенин. <...>

До поздней ночи пили мы чай с сахарином, говорили об образе, о месте его в поэзии, о возрождении большого словесного искусства „Песни песней“, „Калевалы“ и „Слова о полку Игореве“.

У Есенина уже была своя классификация образов <см. „Ключи Марии“>».

Мариенгоф, 13—14.

См. также: авг. — сент. 1918.

«Таким образом, предположительно заседания будущих имажинистов начались со второй половины ноября. Происходило это на ул. Петровка, дом № 19 в комнате Мариенгофа» (В. А. Дроздков — Русский имажинизм, 149—150).

См. также: февр. 1918; 2 нояб. 1918; до 30 янв. 1919.

Ноябрь, 17. Газета «Киевская мысль» (№ 217) в разделе «Хроника» сообщает о предстоящем литературно-музыкальном вечере:

«Литературно-артистический клуб. Во вторник, 19-го ноября (н. ст.) состоится вечер литературы и музыки. Программа вечера: 1) поэт И. Эренбург — «О современной поэзии» (Вступительное слово: А. Блок «Двенадцать», Вячеслав Иванов, Андрей Белый, Сергей Есенин и др., Владимир Маяковский). 2) писатель Андрей Соболь — отрывки из 2-й книги. Поэт И. Эренбург — «Молитва о России», стихи. Поэт Л. Никулин «Страдиварий», стихи <...>».

См.: 19 нояб. 1918.

Ноябрь, до 18. В издательстве МТАХС выходит поэтический сборник Есенина «Преображение».

Граница события устанавливается по дарственной надписи Есенина В. П. Полонскому (см.: 18 нояб. 1918).

- 182 -

Сборник состоит из двадцати произведений, включая 1, 3 и 5-ю главки поэмы «Иорданская голубица» как самостоятельные стихотворения и три поэмы, заголовками которых названы разделы («Преображение», «Пришествие», «Инония»). Семь стихотворений публикуются здесь впервые («О пашни, пашни, пашни ...»; «Зеленая прическа...», с посвящ.: «Л. И. Кашиной»; «Серебристая дорога...»; «Отвори мне, страж заоблачный...»; «Песни, песни, о чем вы кричите...»; «Вот оно, глупое счастье...»; «О муза, друг мой гибкий...»), а другие семь перепечатываются: «Разбуди меня завтра рано...»; «Нивы сжаты, рощи голы...»; «Проплясал, проплакал дождь весенний...»; «О Матерь Божья...»; «О верю, верю, счастье есть...»; «Где ты, где ты, отчий дом...»; «Я по первому снегу бреду...».

См. также: Есенин, VII (3), 361—362.

В сборнике публикуется также рекламное объявление издательства МТАХС:

«Московская Трудовая Артель Художников Слова»

Имеются на складе:

Сергей Есенин	Преображение, ц. 4 р.
»	Радуница, изд. 2-е, ц. 4 р.
»	Сельский часослов, ц. 2 р.
Сергей Клычков	Дубравна, ц. 4 р.

Готовятся к печати:

Сергей Есенин	Голубень, изд. 2-е.
Сергей Клычков	Заутренний звон, изд. 2-е.
»	Потаенный сад, изд. 2-е.
Михаил Герасимов	Мона Лиза. Поэма, ч. II.
»	Вешние Зовы, изд. 2-е.
Надежда Павлович	Серафим. Поэма.
Александр Ширяевец	Золотой грудок, стихи.

В ближайшем времени издательство наметило выпустить книги: Сергея Спасского, Семена Рубановича, Николая Клюева, Льва Повицкого, Веры Ильиной, Петра Кузько, Петра Орешина, Николая Колоколова и др.

Склад издательства:

Воздвиженка 16, комната № 13

Издательство просит направлять заказы по тому же адресу. Книгопродавцам обычная скидка».

См. также: Есенин, VII (2), 396—397.

Ноябрь, 18. Есенин делает дарственную надпись В. П. Полонскому на сборнике «Преображение».

«Вячеславу Полонскому с искренним уважением Сергей Есенин. Ноябрь 18.18».

Есенин, VII (1), 62, 430.

Ноябрь, после 18. Есенин делает дарственные надписи на сборнике «Преображение»:

— Андрею Белому (Б. Н. Бугаеву):

- 183 -

«Дорогому Борису Николаевичу с любовью и верою Сергей Есенин».

Есенин, VII (1), 71, 432.

См. Приложение;

— А. А. Богданову, видному деятелю Пролеткульта, литератору, философу:

«Ал<ександру> Богданову
Без любви, но с уважением,
С ненавистью, но с восхищением,
Без приемлемости индустрии
                                        С. Есенин».

Есенин, VII (1), 73, 432—433;

— Н. М. Мешкову, поэту:

«Николаю Михайловичу Мешкову с любовью на ядреную пучень слова и образа С. Есенин».

Есенин, VII (1), 78, 434;

— Е. П. Херсонской, критику и театроведу:

«т. Херсонской с любовью С. Есенин».

Есенин, VII (1), 79, 434;

— В. Ф. Ходасевичу и его жене А. И. Чулковой (псевд.: С. Бекетова):

«Ходасевичу и Бекетовой с любовью и искренним расположением».

Есенин, VII (1), 81, 435.

Есенин надписывает книгу «Преображение» А. А. Блоку:

«Доро<го>му Александру Александровичу с любовью и почитанием. Сергей Есенин».

Есенин, VII (1), 72, 432.

В слове «Дорогому» был пропущен слог. Скорее всего, именно поэтому книга так и не была подарена адресату, а затем оказалась в собрании близкой знакомой Есенина Е. И. Лившиц.

Есенин делает дарственную надпись Н. А. Клюеву на сборнике «Преображение» (?):

«Николаю Клюеву с грустью за его последние стихи. С. Есенин».

Есенин, VII (1), 213.

Возможно, имеется в виду стихотворение Н. А. Клюева «Ёлушка-сестрица...». О негативном отношении Есенина к этому произведению см.: Есенин, VI, 99—100, 437—445.

Н. Г. Юсов датирует надпись предположительно 1922 г. (Есенин, VII (1), 473-474), а В. В. Базанов считает, что эта надпись была сделана на сборнике «Сельский часослов» (Базанов-94, 27—28).

Ноябрь, 19. На вечере литературы и музыки в литературно-артистическом клубе г. Киева И. Г. Эренбург произносит вступительное слово «О современной поэзии», где упоминает и Есенина.

В отчете о вечере, в частности, говорится:

«<...> Клуб был снова полон <...> г. Эренбург читал реферат о современности в

- 184 -

произведениях наших поэтов. <...> Все участвующие в вечере имели большой успех».

Газ. «Киевская мысль», 1918, 22 нояб., № 221.

См. также: 17 нояб. 1918.

Ноябрь, 20. Есенин участвует в первом (организационном) собрании членов секции поэтов, беллетристов, переводчиков художественных произведений и художественных критиков Московского союза советских журналистов.

Избирается в Комитет секции и в комиссию по авторскому праву.

Из протокола № 1 собрания секции от того же числа:

«Т<ов.> Устинов делает доклад об организации секции и оглашает устав Союза сов<етских> ж<урналистов>. <...> После обсуждения организационных вопросов принято предложение инициативной группы — избрать Комитет секции в составе 5-ти лиц: председателя, секретаря, казначея и 2-х членов. <...> В Комитет избраны: 1. Есенин; 2. Александровский; 3. Злинченко; 4. Тимофеев; 5. Орешин. <...> т. Кри-ницким был прочитан доклад об авторском праве. Но по той причине, что авторское право очень важный вопрос, а тов. Криницкий не успел разработать его подробно к настоящему собранию, постановлено поручить избранной для этого комиссии разработать его к следующему собранию. В комиссию вошли Есенин, Орешин и Клычков».

Есенин VII (2), 476—477.

См. также: 13—16 нояб. 1918; 21—24 нояб. 1918 и 25 нояб. 1918.

Ноябрь, 21—24. Есенин вместе с П. В. Орешиным и С. А. Клычковым составляет проект положения об авторском праве.

См.: 20 нояб. 1918 и 25 нояб. 1918.

Ноябрь, 22. Есенин делает дарственную надпись С. А. Родову на книге «Голубень»:

«Милому Товарищу Семену Родову с любовью Сергей Есенин. 1918. 22 ноябр.»

Есенин, VII (1), 63, 430.

См. Приложение.

З. Н. Райх пишет из Орла Андрею Белому:

«Дорогой Борис Николаевич! Посылаю Вам коврижку хлеба, если увидите Сережу скоро — поделитесь с ним... Зина».

РЛ, 1975, № 1, с. 207.

Ноябрь, 23. Тифлисская газета «Кавказское слово» (№ 254) помещает статью С. М. Городецкого «Салон поэтов».

Она посвящена разбору антологии «Весенний салон поэтов» (М.: Зёрна, 1918). О стихах Есенина, включенных в эту книгу, Городецкий пишет:

«...<мировую> душу чувствует Есенин в „рыжей кобыле“, у которой „синий“ „лязг подков“, и в „схимнике-ветре“, и в дряхлой корове, ведомой на убой, и в монашках-ивах. Смерть не страшна ему:

- 185 -

Всё встречаю, всё приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть».

См. также: до 9 мая 1918.

Ноябрь, 24. Журнал «Рабочий мир» (№ 18) печатает стихотворение Есенина «О верю, верю, счастье есть!..».

См. также: Есенин, I, 128, 538.

Ноябрь, 24 и 27. Газета «Воля труда» (№ 59 и 62) сообщает:

«С 27 ноября в газете вводится новый отдел „Искусство“ (поэзия, худ. проза, искусствоведение, новый театр, критика, информация). Работают: Андрей Белый, Сергей Есенин, Рюрик Ивнев, Вас. Каменский, Сергей Клычков, <...> Осип Мандельштам, Анатолий Мариенгоф, Петр Орешин, Борис Пастернак, <...> В. Хлебников, Вадим Шершеневич и др.».

Произведения Есенина в этой газете не печатались.

Ноябрь, 25. Есенин участвует в собрании секции поэтов, беллетристов, переводчиков художественных произведений и художественных критиков Московского Союза советских журналистов.

Из протокола № 2 заседания секции от того же числа:

«По вопросу об авторском праве, не разрешенному на предыдущем собрании, от имени комиссии, избранной для разработки подробного проекта в этом направлении, тов. Орешин оглашает проект комиссии в своем оригинале.

Затем проект читается по пунктам, куда вносятся те или иные поправки. После продолжительных дебатов проект комиссии принят в следующем виде со внесенными сюда поправками в процессе обсуждения пунктов и прений <...>».

Сб. «Встречи с прошлым», М.: Сов. Россия, 1978, вып. 3, с. 158 (публ. А. Л. Евстигнеевой; с до-полнениями по подлиннику).

Как справедливо указывает исследовательница в данной публикации, «Есенин выступал в совершенно необычной для себя роли — специалиста по авторскому праву. К сожалению, этот проект не сохранился, и мы ничего не можем сказать ни о нем, ни о степени участия поэта в его составлении».

См. также: Есенин, VII (2), 475—479; VII (3), 37—38; 13—16 нояб. 1918; 20 нояб. 1918 и 21—24 нояб. 1918.

Ноябрь, после 25 — Декабрь, до 9. Есенин приезжает в Тулу с Л. И. Повицким и С. А. Клычковым.

Живет у родственников Л. И. Повицкого, на квартире которых проходят вечерние литературно-музыкальные собрания. Бывает в местном театре.

Вместе с С. А. Клычковым посещает редакцию газеты «Коммунар». Поэты оставляют там на рецензирование свои новые книги.

Границы событий устанавливаются в соответствии с записями: 25 нояб. 1918 и 9 дек. 1918.

Н. М. Добротвор, живший в Туле до 1930 г. и работавший в газете «Коммунар», вспомнит:

«В ноябре 1918 г. в „Коммунар“ пришли поэт С. Есенин и его приятель поэт С. Клычков. Есенин принес на отзыв только что вышедший сборник своих стихов

- 186 -

„Преображение“, а Клычков передал редакции свой сборник „Дубравна“. <...>

Есенин выглядел очень молодо. Он был немного ниже среднего роста. В беспорядке раскинуты русые волосы, голубые глаза.

— Вот, принесли вам на рецензию наши книжицы, — сказал Клычков.

Редактор „Коммунара“ передал книжки мне».

Альм. «Литературная Тула», Тула, 1957, кн. 13, с. 303—304.

См. также: Пилипенко В. В. Тульский венок Есенину 1895—1995. Тула, 1995.

Л. И. Повицкий в 1950-1960-е годы напишет:

«Я решил временно увезти Есенина из голодной Москвы. Я уехал с ним в Тулу к моему брату. Продовольственное положение в Туле было более благополучным, чем в Москве, и мы там основательно подкормились. Для Есенина это была пора не только материального достатка, но и душевного покоя и отдыха. Ни один вечер не проходил у нас впустую.

Брат, человек музыкальный, был окружен группой культурных людей, и они тепло встретили молодого поэта. Ежевечерне Есенин читал свои стихи. Все написанное им он помнил наизусть. Читал он мастерски. Молодой грудной тембр голоса, выразительная смысловая дикция, даже энергичная, особая, чисто есенинская жестикуляция придавали его поэтическому слову своеобразную значимость и силу.

Иногда он имитировал Блока и Белого. Блока он читал серьезно, с уважением. Белого — с издевкой, утрируя как внешнюю манеру читки Белого, так и содержание его потусторонних мистических „прорицаний“.

Часто Есенин пускался в долгие филолого-философские споры с собравшимися, причем философические его искания были довольно туманного порядка, типа рассуждений об „орнаменте в слове“, несколько позднее изложенных им в „Ключах Марии“ <сент. — нояб. 1918>.

Доставляли огромное наслаждение музыка его речи, душевная взволнованность, напряженность мысли, глубокая убежденность в правоте своих исканий, необычная для того времени тема его откровений. Спорщики в конце концов затихали и сами с интересом вслушивались в густо насыщенную образностью и старорусской песенностью импровизацию на тему об орнаменте в слове и в быту. <...>

Иногда мы посещали местный театр. Нам подавали заводские просторные сани-розвальни, и мы валились на них по 5—6 человек. Есенин стоя помогал возчику править. Он оглушительно гикал, свистел и восторженно оглашал улицу криками: „Эй, берегись! Право! Лево!“

Игра артистов доставляла ему меньшее удовольствие...

Вернувшись в Москву, он часто рассказывал друзьям о „тульских неделях“, по обыкновению приукрашивая и расцвечивая недавнюю быль...».

Восп., 2, 235—237.

Ноябрь. В. Г. Шершеневич пишет стихотворение «Если город раскаялся в шуме...».

Шершеневич В. Лошадь как лошадь. М.: Плеяда, 1920.

В указанной книге стихотворение открывается посвящением «С. Есенину».

Стихотворение Есенина «Воробышки» <«Поет зима — аукает...»> печатается в сборнике «Урожай. Вторая после азбуки книга для чтения» (Пг.: Культ.-Просветительное кооперативное т-во «Начатки Знаний», 1918).

Кн. летопись, 1918, № 42—45, нояб.; поз. 4186.

- 187 -

Ноябрь (?). Журнал «Свободный час» (№ 7) печатает рецензию В. Г. Шершеневича «Опыты демократизации искусства» (подпись: Георгий Гальский) на коллективный сборник «Красный звон»:

«Наша революция смыла все предпосылки искусства <...>. Заговорили о пролетарском искусстве, о демократизации искусства <...> решили: пиши банально и вульгарно о красных знаменах и буржуях, и ты будешь пролетарским поэтом <...>. Одна из таких „пролет.-книг“ лежит передо мной. Издана она „Революционной мыслью“, называется „Красный звон“ и заключает стихи четырех поэтов (Клюева, Ширяевца, Есенина и Орешина), причем нам помнится, что еще совсем недавно лиры этих поэтов исторгали весьма и весьма патриотические строки. Но нынче всё изменилось. <...> Один пролетаризатор <Есенин> даже к Христу обращается:

Исус! Исус! Ты слышишь! Ты видишь: я один!
Тебя зовет и кличет товарищ твой Мартин!

Недостает только изображения, как ангелы, товарищи-ангелы, социализировали у собственника-Бога небеса! <...> Но поэзии ли воспевать по-газетному события? Не граммофонство <графоманство?> ли это? Ведь так можно писать сонеты по поводу каждого декрета Совнаркома! <...> В конце концов, мне совершенно всё равно, чем желают выдвинуться небрезгливые поэты, но зачем же приводить к газетному знаменателю поэзию?»

Ноябрь (?) ... Декабрь (?). Журнал «Бюллетени литературы и жизни» (№ 11—12) в рубрике «Новые книги» дает краткую аннотацию сборника «Весенний салон поэтов» с упоминанием Есенина.

Там же приводится отрывок из вступительной статьи Иванова-Разумника к сборнику «Красный звон».

См. также: 25 февр. 1918.

Декабрь, до 5. В Воронеже выходит журнал «Сирена» (№ 1), где за подписью Н. <В. И. Нарбут (?)> в рубрике «Библиография» публикуется рецензия на книгу Есенина «Голубень».

Время выхода определяется по содержанию всех номеров журнала.

Автор пишет:

«Среди поэтов, вылезших из самой гущи деревенской Руси, Сергей Есенин занимает одно из первых мест. И по праву: ибо крепкой пуповиной связан он с чадородной, земляной, — то равнинной, то озерной, то перелесной, — матерью. Связь эта настолько прочна, что порой не знаешь, где поэт сам-то: он растворился в запахах трущоб и пашни, сгинул за облаком — выменем неба, пропал, нет его, а есть только живая, явственно бьющаяся под пальцем, сияющая радостью в очи, густо дышащая травами, по́том, туманом, солнцем и всем тем, чем можно дышать, природа, душа которой питается апокрифической религиозностью, мистикой, превращенной в реальность.

Таков Сергей Есенин, этот мужик от корявой сохи, над головой которого лежит пасхальный нимб.

„Кудрявый и разбойный, такой веселый я“, — говорит о себе С. Есенин, и вся „Голубень“ подтверждает подобную характеристику поэт<а>, является его автобиографией.

- 188 -

Вот — Русь животная: „Нет лучше, нет красивей Твоих коровьих глаз“ („Октоих“). <...> А вот — Русь полевая, — злаков: „Несу, как сноп овсяный, Я солнце на руках“ („Октоих“). <...> Еще Русь — большой дороги: „Бросаю, в небо свесясь, Из голенища нож“ („О, Русь...“). <...> Еще есть Русь любовная, половая („Запах трав от бабьей кожи На губах моих я слышу“; „Хозяйка спит, а свежая солома Примята ляжками вдовеющей любви“), Русь молитвенная и много, много иных ее ипостасей. И все они — настоящие, плоть от плоти, кровь от крови самой природы как таковой, преломленной через призму не то ярого сектантства, не то просто революционного коммунизма!

Таков Сергей Есенин, „младший брат“ Ал. Кольцова, — поэт, перед которым открыта великая книга солнечной жизни».

Там же — объявление о продолжающейся подписке на литературно-художественный двухнедельник «Сирена».

В журнале принимают участие Анна Ахматова, Андрей Белый, А. Блок, С. Есенин, В. Брюсов, Н. Клюев, С. Клычков и др.

Декабрь, 5 ... 13. В Петрограде выходят «Записки Передвижного общедоступного театра» (№ 15, на тит. л.: декабрь) со статьей И. А. Оксёнова «Вечные символы».

См. Приложение.

Границы события уточняются по сведениям, напечатанным в номере журнала. На первой его странице помещен «Порядок абонементных спектаклей и вечеров с 14-го по 31 декабря 1918 года». А в рубрике «В Мастерской» сообщается о «состоявшихся у нас 28 ноября и 4 дек. с. г. собраниях сотрудников...».

Автор статьи пишет:

«...Сегодняшний городской поэт не помнит о себе в своем творчестве, он весь поглощен стихией. Он может творить только „вечные символы“. Но мы хотели проследить другой путь — путь творческого преображения данной, временной и местной, действительности.

Мы уже сказали, что этот путь — труден. Немногие могут им идти. К этим немногим среди наших современников принадлежат поэты-крестьяне — Клюев и Есенин. <...>

Пусть неярок и необилен наш край. В нем — желтая крапива и сухой плетень, и деревенские избы сиротливо приютились к вербам. Зато широк наш край, и для всех равно приветлив. У кого раскрыт слух к таинственным, родным голосам природы, и глаза умеют смотреть и видеть, а главное — сердце умеет чуять и разгадывать, тот не променяет своей радостной веры, уже обретенного исполнения самых неясных желаний души — на призрачное блаженство „вечных символов“:

Если кликнет <так!> рать святая:
Кинь ты Русь, живи в раю —
Я скажу: не надо рая,
Дайте родину мою. (С. Есенин).

Так любит поэт, младший собрат Клюева, свою родину. Воистину:

Нет лучше, нет красивей
Твоих коровьих глаз.

- 189 -

И так от „малого“ поэт восходит к „великому“, ибо великое первоначально открылось ему в малом:

Полюбил я мир и вечность,
Как родительский очаг. (Есенин)».

Декабрь, 6. Поэт С. Д. Фомин пишет А. Белому.

Узнав, что Белый работает в Пролеткульте и интересуется творчеством самоучек-рабочих и крестьян, Фомин посылает Белому свои стихи с просьбой высказать мнение о них.

«...я чувствую <...> некое родство с вами, символистами», — отмечает Фомин и затем продолжает: «Хотелось бы повидать С. А. Есенина, которого я высоко ценю и уважаю, с которым я хорошо был знаком в 1914 г., но увидеть его в Пролеткульте мне не удалось, так же как и Вас. Не лишним считаю указать Вам на специфичность или, грубо выражаясь — на „засилье“ в настоящее время городской нарочитой поэзии. Деревенское же творчество сейчас в загоне. И Пролеткульт как бы сознательно это допускает».

Сб. «Андрей Белый. Проблемы творчества: Статьи. Воспоминания. Публикации / Сост. Ст. Лесневский и Ал. Михайлов», М.: Сов. писатель, 1988, с. 320 (в статье Н. А. Богомолова «Андрей Белый и советские писатели»; частично). Здесь дается по оригиналу: РГБ, ф. 25, карт. 24, ед. хр. 19; выделено автором.

Декабрь, до 7. Выходит № 1 журнала «Вестник жизни: Итоги политики, науки, литературы и искусства» (издание ВЦИК; редактор-организатор К. Залевский (С. Трусевич), редакционная коллегия: Л. Каменев, Б. Малкин, В. Кряжин) с поэмой Есенина «Марфа Посадница».

Граница события устанавливается по рецензии на этот номер (газ «Известия ВЦИК», 1918, 7 дек., № 268).

В «Литературном отделе» также — статья В. Фриче («Исповедь странника», о М. Горьком), подборка «Антология пролетарско-народнических поэтов»: И. Морозов, Н. Клюев, С. Клычков, А. Ширяевец, П. Орешин, И. Ионов, И. Логинов, А. Гастев, М. Герасимов, А. Маширов-Самобытник, В. Кириллов, А. Поморский, Д. Бедный.

В номере также — статья «Поэты из народа» М. П. Столярова (подпись: М. Торов):

«С. Есенин моложе Н. Клюева, но он также выпустил уже две книги стихов („Радуница“ и „Голубень“) и печатается в целом ряде органов. С. Есенин — бесспорно талантлив, как кажется, даже талантливее Н. Клюева, но, главное, он проще и цельнее. В нем сохранилось то, к чему лишь изредка пробивается Н. Клюев: крестьянская простота и свежесть восприятия. В его устах естественны сочная крестьянская речь, старорусские выражения и образы. Даже природу он рисует красками крестьянского быта: заря для него кобылица, взмахивающая по воздуху красным хвостом, солнце — овсяный сноп, месяц — ягненочек. Он более нежен и задушевен, — чем силен, более мечтает — чем наблюдает, действует:

Песня, луг, реки затоны, —
Эта жизнь мне только снится.
Свет от розовой иконы
На златых моих ресницах.

Поэтому он охотно преображает окружающую действительность, населяет ее сказочными образами, либо образами, почерпнутыми из области религии, как кудрявый мальчик Иисус, Дева Мария, проливающая золотые волосы на нивы и т. п.

- 190 -

К сожалению, С. Есенин, неприметно поддаваясь влиянию интеллигентской среды и еще не находя в себе сил творчески переработать это влияние, начинает впадать в ложный, надуманный тон полуинтеллигента, преждевременно и самоуверенно подступающего к таким вопросам, к разрешению которых он еще далеко не подготовлен».

Декабрь, 7. Газета «Известия ВЦИК» (№ 268) в отделе «Новые книги» информирует о поступлении в редакцию сборника Есенина «Преображение» для отзыва.

Декабрь, 8 ... 20. А. Белый отвечает С. Д. Фомину.

Высоко оценив стихотворения адресата (см.: 6 дек. 1918), Андрей Белый продолжает:

«Вообще дух Вашей поэзии мне близок; я радуюсь, что наша крестьянская поэзия стоит ныне едва ли не во главе всей поэзии русской, имея таких поэтов, как Есенин, Клюев, Клычков и отчасти Орешин (последний одновременно поэт города); радуюсь, что отныне могу присоединить к этим мне близким именам имя Семена Фомина <...>. Что касается до тенденции руководителей Пролеткульта отделять поэзию пролетарскую от крестьянской, то я считаю эту тенденцию вредной и абстрактной, но я не могу вмешаться в это дело как приглашенное лицо со стороны.

Очень хотелось бы, чтобы Вы встретились с С. Есениным и Клычковым; и — вот почему: в Ком<иссариате> Нар<одного> Просвещения организуется литературный отдел, руководимый Советом и Коллегией; в Совете должны по плану Луначарского заседать представители разных литер<атурных> течений и групп; важно, чтобы крестьянские поэты имели своего официального представителя; для этого нужна организов<анная> группа; а крестьянских поэтов немного; очень советую Вам войти в контакт с Есениным и Клычковым; они жалуются, что их — представителей крестьян — мало. <...>

Много ли у Вас стихов? Может быть, набралось бы на небольшую книжечку? Тут есть Трудовая Артель поэтов, есть издательство; поговорили бы с Есениным; может быть, можно было бы Вас напечатать. Хотелось бы, чтобы возник Крестьяно-Культ: хлопочите! Луначарский сказал, что Крестьяно-Культы — будут».

Материалы, 401 (частично). Здесь дается по оригиналу: ИМЛИ, ф. 74, оп. 1, ед. хр. 34 (выделено автором).

Рамки события устанавливаются по содержанию письма с учетом сведений из писем С. Д. Фомина Андрею Белому (см.: 6 дек. 1918, 25 дек. 1918, 1 янв. 1919).

См. также: окт. 1918.

Декабрь, до 9. Издательство МТАХС выпускает книгу Есенина «Сельский часослов» с посвящением: «Сергею Клычкову».

О границе события см. след. запись.

Сборник состоит из двух разделов: 1. Иорданская голубица; Отчарь. II. Товарищ; Певущий зов.

О предшествующих публикациях поэм, составивших сборник, см.: 26 мая 1917; 28 июня 1917; 10 сент. 1917; 18 авг. 1918; 22 авг. 1918.

Декабрь, 9. Есенин делает дарственную надпись издателю А. М. Кожебаткину на книге «Сельский часослов»:

- 191 -

«Александру Мелетьевичу Кожебаткину в память встречи 9 дек. н. ст. 1918. С. Есенин».

Есенин, VII (1), 64, 430.

См. Приложение.

Декабрь, 9 ... 17. Есенин пишет заявление в Московский профессиональный союз писателей:

«Прошу зачислить меня в союз писателей. Имею вышедших четыре книги: „Радуница“, „Голубень“, „Преображение“, „Сельский часослов“. Сергей Есенин. 1-й Тверской Комиссариат. Крестовоздвиженский, 2, кв. 18».

Есенин, VII (2), 202, 283.

См. Приложение.

Декабрь, до 13. Планируется провести вечер народной поэзии с участием Есенина и С. А. Клычкова в кафе «Домино» (Тверская, 18).

О событии и его границе см.: 14 дек. 1918.

Декабрь, 13. Есенин приходит в кафе «Домино» перед его закрытием, знакомится с Т. Г. Мачтетом.

О событии и его дате см. след. запись. Предполагавшийся (см. предыд. запись) вечер не состоялся.

Декабрь, 14. Т. Г. Мачтет записывает в дневнике:

«Вчера в „Домино“ поздно вечером наконец познакомился с Сергеем Есениным, своим земляком. Я пришел в кафе рано, в девятом часу, и, к удивлению своему, никого там не застал. Еще накануне мы знали, что на 30 <13 дек. н. ст.> назначен вечер народной поэзии с Есениным и Клычковым, а так как этими поэтами публика особенно интересуется, то мы ожидали вчера особого наплыва ее, но кроме своего друга, поэта <нрзб.>, и еще какого-то неизвестного, я там никого не застал. Даже из программной нашей комиссии никто не пришел, и мне, несмотря на безлюдье полнейшее, пришлось их всех заменить и ожидать Есенина с Клычковым. На дворе бушевала метель, публика не собралась к 10-и часам вечера, когда в хорошие дни случается особый наплыв ее <...>. Я даже занавес не раздвигал <...>. Есенин, точно предчувствуя, что кафе пустует, пришел <чуть (?)> не перед самым закрытием его и с удивлением остановился у двери. Весь запорошенный снегом, высокий, стройный, холодный с мороза, он тотчас попал в объятья товарищей, и я едва к нему протиснулся и назвал себя. „Что же, станете читать?“ — спросил я на всякий случай. „Куда тут читать?“ — удивился поэт, знакомясь со мной и медленно продвигаясь сквозь ряды пустующих столиков <...>. В конце концов мы махнули на всё рукой и я даже не объявил, что вечер с Есениным откладывается на неопределенное время...».

Дневник Мачтета, карт. 5, ед. хр. 8, л. 34—35 об.

На заседании Литературного отдела Наркомпроса В. Г. Шершеневич от имени Профессионального союза поэтов предлагает персональный состав этого отдела:

«Заведующий Отделом — М. Горький.

- 192 -

Заместитель — А. Белый.

Коллегия: А. Белый, Бальмонт, Вяч. Иванов, Ивнев, Шершеневич.

Совет: Аксенов, А. Белый, К. Бальмонт, Ю. Балтрушайтис, А. Боровой, М. Гершензон, С. Есенин <и др.>».

Русский имажинизм, 148—149, 467.

Однако отдел не поддержал это предложение В. Г. Шершеневича.

Декабрь, после 14. В еженедельнике «Вестник Воронежского округа путей сообщения» (№ 8) печатается объявление о подписке на иллюстрированный литературно-художественный пролетарский двухнедельник «Сирена» (Воронеж).

В списке принимающих в нем участие Есенин значится наряду с А. Блоком, В. Брюсовым, Н. Клюевым, О. Мандельштамом, Рюриком Ивневым, Б. Пастернаком, В. Ходасевичем и другими.

Граница события определяется по опубликованному в этом же номере журнала приказу с датой: 14 дек. 1918.

Декабрь, 16. Коллегия Наркомпроса под председательством А. В. Луначарского утверждает Устав Профессионального союза поэтов; председателем президиума Союза избирается В. В. Каменский.

ГАРФ, ф. А2306, оп. 23, ед. хр. 8, л. 195—196; протокол заседания коллегии Наркомпроса № 107 (143).

Отзыв А. В. Луначарского о проекте Устава см.: газ. «Правда», 1918, 13 дек., № 270.

Есенин неоднократно будет избираться членом президиума ВСП (см.: 24 авг. 1919 и до 5 февр. 1920).

Декабрь, 16 ... 31. В издательстве МТАХС выходит второе издание книги Есенина «Радуница».

Есенин, VII (3), 362—363.

Книга Есенина состоит из четырех разделов: «Радуница», «Песни о Миколе», «Русь», «Звезды в лужах». Все стихи этого сборника впервые были напечатаны раньше.

В 1926 г. И. Н. Розанов вспомнит:

«С детства, — говорил Есенин <в 1921 г.>, — болел я „мукой слова“. Хотелось высказать свое и по-своему. Но было, конечно, много влияний и были ошибочные пути. Вот, напр<имер>, знаете ли вы мою „Радуницу“?

— Да.

— Какое у вас издание?

— У меня есть и первое и второе.

— Ну тогда вы могли это заметить и сами. В первом издании у меня много местных, рязанских слов. Слушатели часто недоумевали, а мне это сначала нравилось. „Что это такое значит, — спрашивали меня:

Я странник улогий
В кубетке сырой?

Потом я решил, что это ни к чему. Надо писать так, чтобы тебя понимали. Вот и Гоголь: в „Вечерах <на хуторе близ Диканьки>“ у него много украинских слов: целый словарь понадобилось приложить, а в дальнейших своих малороссийских повестях он от этого отказался. Весь этот местный рязанский колорит я из второго издания своей „Радуницы“ выбросил.

- 193 -

— Но и вообще второе издание, кажется, сильно переработано, — заметил я, — состав стихотворений другой.

— Да я много стихотворений выбросил, а некоторые вставил, кое-что переделал, например, изменил стихи о „страннике улогом“ и о „кубетке“ — стало просто:

Я странник убогий,
С вечерней звездой
Пою я ... и т. д.

Выбросил я многие из „маковых побасок“ <...>.

Вечером в этот день, когда у меня был данный разговор с Есениным, я пересмотрел дома обе „Радуницы“. В первой было тридцать три стихотворения.
Из них во второй сохранились только девятнадцать, причем некоторые из них были переработаны. Новых во втором издании появилось девять стихотворений. <...>

Обратил я внимание и на то, что и во втором издании остались все же некоторые мало понятные слова, например, „ливенка“, „на кукане“ и т. д.».

Розанов, 13—15; выделено автором.

Декабрь, 17. Есенин единогласно избирается в Московский профессиональный союз писателей на заседании его правления.

Есенин, VII (2), 283.

Согласно протоколу, на заседании присутствовали Б. К. Зайцев, Е. Г. Лундберг, И. А. Новиков, М. А. Цявловский, А. Н. Чеботаревская, Г. И. Чулков, А. М. Эфрос. Поручителями Есенина перед правлением выступили Ю. А. Бунин и И. А. Белоусов — на заявлении поэта стоят их подписи.

Есенин записывает первоначальную редакцию заключительной строфы стихотворения «Песни, песни, о чем вы кричите?..»:

Есть несчастие в мире этом,
Хоть отрадно его носить,
То несчастье родиться поэтом
И своих же стихов не любить, —

и ставит под автографом свою подпись и дату: «Москва. 17 декабря 1918».

Есенин, I, 328, 538.

См. также: до 18 нояб. 1918.

На заседании редакции журнала «Горн» принимается решение не печатать в очередном номере журнала стихотворение Есенина.

Из протокола заседания от 17 дек. 1918:

«Присутствовали: Додонова, Калинин, Керженцев, Кривцов, Плетнев, Радванский, Херсонская, Шварц.

II. 2. По вопросу материала для очередного номера

...Не печатать: стихотворение Есенина».

РГАЛИ, ф. 1230, оп. 1, ед. хр. 412, л. 20.

О каком стихотворении идет речь, не установлено.

- 194 -

Декабрь, 18 ... 20. Есенин пишет заявление в Московский профессиональный Союз писателей о выдаче ему удостоверения для местных властей:

«Прошу союз писателей выдать мне удостоверение для местных властей, которое бы оберегало меня от разного рода налогов на хозяйство и реквизиций. Хозяйство мое весьма маленькое (лошадь, две коровы, несколько мелких жив<отных> (и т. д.), и всякий налог на него может выбить меня из колеи творческой работы, то есть вполне приостановить ее, ибо я, не эксплуатируя чужого труда, только этим и поддерживаю жизнь моей семьи.

Сергей Есенин. Село Константиново Федякинской вол. Рязанской губ. и уез.».

Есенин, VII (2), 202, 283—285.

См. Приложение.

Сестра поэта Е. А. Есенина в 1950—1960-х годах напишет о лете — осени 1918 г.:

«В селе у нас организовали комитет бедноты. Председателем выбрали Ивана Владимировича Уколова. Отца выбрали секретарем комитета бедноты.

Мать наша недовольна работой отца в комитете бедноты:

— Это что же? Людям по два-три пуда даешь муки, а мы тридцать фунтов получаем?

— Мы получаем хлеб за мою работу в волости, у нас есть корова, поэтому мы считаемся середняками. Хлеб дают многодетным, беднякам, бескоровным <...>.

Решили купить лошадь и заняться хозяйством. Достали заветный мешочек с деньгами (керенки, что прислал Сергей), сложили кофты, сарафаны и последнее поношенное пальто отца на барашковом меху с каракулевым воротником (подарок купца Крылова со своего плеча). Все это отдали за лошадь. <...>

Осень. Все убрали и в поле и в лугах. Отец с карандашом в руках сидит за тетрадью и что-то колдует.

— Ничего не выходит, — сказал он, поднявшись из-за стола.

— Чего не выходит-то? — спросила мать.

— Не хватит у нас до весны ни хлеба, ни кормов скотине. Надо срочно продавать лошадь».

Восп., 1, 50—51.

Декабрь, до 19. Есенин выходит из состава президиума литературно-художественной секции Союза советских журналистов.

Из протокола заседания секции от 19 дек. 1918:

«... Товарищ Заревой заявляет, что товарищ С. Есенин ему сообщил о своем нежелании состоять членом Союза советских журналистов — в частности, членом президиума литературно-художественной секции.

В связи с этим решено произвести перевыборы в президиум.

Товарищ Устинов избирается членом президиума, тов. Заревой — кандидатом его».

Есенин, VII (2), 475—479.

- 195 -

Декабрь, 19. Редакция журнала «Горн» решает разослать членам редколлегии (в гранках) отклик Ф. Радванского на книгу Есенина «Преображение».

Кроме того, по решению редакции письмо читателя Лягина возвращается автору с разъяснениями, авторами которых являются А. Белый, С. Есенин и С. Клычков.

Из протокола заседания от 19 дек. 1918 г.:

«Присутствовали: Додонова, Керженцев, Кривцов, Плетнев, Полетаев, Радванский, Херсонская, Шварц.

О материале для очередного номера	Заметки т. Радванского о „Пробуждении“ <„Преображении“> Есенина разослать в гранках членам ред. коллегии.
В отделе “Общение с читателем“	Письмо т. Лягина возвратить автору, сообщив ему данные т.т. Белым, Есениным и Клычковым разъяснения».

РГАЛИ, ф. 1230, оп. 1, ед. хр. 412, л. 21—21 об.

О рецензии Ф. Радванского см.: до 27 февр. 1919.

Декабрь, 20. Правление Московского Союза писателей рассматривает заявление Есенина о выдаче ему справки для местных властей.

Из сохранившегося протокола этого заседания, на котором присутствовали М. О. Гершензон, В. Г. Лидин, Е. Г. Лундберг, И. А. Новиков, М. А. Осоргин, М. А. Цявловский, А. Н. Чеботаревская, Г. И. Чулков, Г. Г. Шпет и А. М. Эфрос, видно, что «заявление члена союза С. А. Есенина о выдаче ему от союза бумаги, которая охраняла бы его хозяйство от налогов и реквизиций», стояло в повестке дня вторым пунктом. Было «постановлено:

<...> 2) М. О. Гершензону переговорить о выдаче такого рода бумаг с В. В. Покровским <тогдашним управляющим делами Наркомпроса>».

Есенин, VII (2), 283—285.

См. также: 18 ... 20 дек. 1918.

О дальнейшей судьбе просьбы Есенина сведений нет.

Декабрь, 20 ... 24. Есенин рекомендует Л. И. Повицкого к приему в Московский профессиональный союз писателей.

Есенин, VII (2), 479—480.

На заявлении Л. И. Повицкого помета: «Не принят. 24 XII. 1918».

Декабрь, 25. С. Д. Фомин приходит в литературную студию Пролеткульта с целью встретиться с Есениным и Андреем Белым.

Не застав Есенина, Фомин пишет ему записку и отдает ее человеку, который, по его словам, живет с Есениным на одной квартире.

Сведения о событиях и их дате извлечены из письма С. Д. Фомина А. Белому (см.: 1 янв. 1919). Личность соседа Есенина по квартире не установлена; записка неизвестна.

Декабрь, 31. Выходит журнал «Объединение потребительских обществ» (№ 23) со статьей И. А. Белоусова «Поэты из народа. III. Революционное время».

- 196 -

Автор отмечает, что у Есенина много нового в словах и мыслях, а также в построении стихов. Есенин и Клычков не разрушают традицию классического стиха. Оба поэта противопоставляются В. Т. Кириллову.

Декабрь (?). Выходит № 2 журнала «Вестник жизни».

В номере — подборка произведений «Отражение революции 1917 г. в русской литературе», среди авторов которой: С. Есенин, К. Бальмонт, П. Радимов, П. Орешин, П. Арский, В. Кириллов, А. Блок, А. Маширов-Самобытник, В. Князев, В. Каменский, А. Гастев.

Время выхода номера определяется по рецензии Ст. Кривцова (журн. «Горн», 1919, № 4).

В редакционной статье к подборке говорится и о поэме Есенина «Товарищ»:

«... Отзвуки <...> восторженного, неопределенно-народнического настроения есть и в стихотворениях поэтов-крестьян: С. Есенина, П. Орешина. „Железное слово — „республика“, „борьба за волю, равенство и труд“, „огненный стяг“ — в эти опьяняющие их слова еще не влагается у них четкого и продуманного социального содержания. Но все же в их стихах (главным образом, в стихах Орешина) уже звучит та нота социального возмущения и гнева, которая, неудержимо возрастая, разразилась впоследствии громами октябрьского переворота».

1918, конец. Есенин пишет поэму «Небесный барабанщик» и посвящает ее Л. Н. Старку.

Есенин, II, 69—72, 366—369.

См. также: не ранее (?) марта 1919.

В Петрограде выходит № 10 журнала «Грядущее» со статьей И. И. Садофьева «На солнечный путь».

Автор называет в ней поэзию Есенина и Клюева «мистической».

1918, конец ... 1919, начало. Есенин делает дарственную надпись А. М. Кожебаткину на книге «Радуница» (1916):

«С уважением А. М. Кожебаткину на добрую память. С. Есенин».

Есенин, VII (1), 74, 433.

Есенин пишет шутливое письмо Л. И. Повицкому:

«Мечтам и годам нет возврата, Не обновлю души моей. Новое стих<отворение> С. Есенина

Да простит меня благородный Синьор за мое неблагородное свинство. Дело, конечно, обстоит серьезней вины, но Вы сами знаете, что предисловие...

Ах, уж эти мне предисловия: Меньшов изводит меня ими часа по крайней мере по три.

Итак, дорогой Лев Осипович, кланяюсь Вам и желаю всего хорошего. В собственности что это такое кланяюсь? Знаете ли Вы, милостивый Государь, что оно значит? Да, да, я знаю, что Вы этого не знаете, и потому спрашиваю Вас, чтоб иметь возможность пояснить его всему миру.

- 197 -

Кланяюсь родилось в далеких песках ассирийских равнин. Зима у нас в этот год стоит довольно лютая. Я, собственно, ей ничего и не сказал, а она пошла и давай меня. Если бы Вы умели слушать внимательней, я рассказал бы всю историю Вам подробно. Ах, никто, никто не знает и до сих пор, отчего поет петух в полночь.

Сарра спа́ла под телегою.
Утомилась, долго бегая,
Моя ворохи пелёнок,
Слышит кто-то, как цыплёнок,
Тонко, жалобно пищить:
          пить! пить —
Прислонивши локоток,
Видит, в небе без порток
Скачет, пляшет мил
          Дружок.

Аминь.

Сергей Есенин».

Есенин, VI, 103—104, 451—453.

1918. Есенин пишет стихотворения «Я покинул родимый дом...»; «Хорошо под осеннюю свежесть...»; «Закружилась листва золотая...»; «Теперь любовь моя не та...».

Есенин, I, 143, 144, 147—149, 554, 555, 559—563.

Стихотворение «Теперь любовь моя не та...», по мнению С. И. Субботина, написано в конце 1919 или в начале 1920 г. (В мире Есенина, 518). Возражения А. А. Козловского см.: Есенин, I, 561—563.

См. Приложение.

Сочиняет экспромты:

— «Пусть хлябь разверзнулась...».

Есенин, IV, 490, 505.

Датируется по свидетельству С. Т. Конёнкова, приведенному в статье Ю. Л. Прокушева «Сергей Есенин в 1918 году». — Альманах «Прометей», М., 1967, кн. 4, с. 319.

В этой статье экспромт дается в несколько иной редакции:

Пусть революция, ну что же,
В душе звенит святая Русь,
И небом мчащийся Конёнков
Сквозь звезды оставляет путь.

С. Т. Конёнков позднее напишет:

«Случалось, Есенин без предупреждения надолго пропадал и появлялся столь же неожиданно. Как-то за полночь стук в дверь. На улице дождь, сверкает молния. „Наверное, Сергей“, — подумал я.

— Кто там?

— Это я — Есенин. Пусти.

По голосу понял, что друг мой помимо дождя где-то изрядно подмок. И теперь вот среди ночи колобродит. Дай, думаю, задам ему загадку, решил я спросонья, совершенно упустив из виду, что человек под дождем стоит.

— Скажи экспромт — тогда пущу.

Минуты не прошло, как из-за двери послышался чуть с хрипотцой, громогласный в ночи есенинский баритон: „Пусть хлябь разверзнулась!“ <и т. д.>.

- 198 -

Пришлось открывать. Вечер поэта Сергея Есенина во флигеле дома номер девять на Пресне закончился на рассвете. Ночи не было».

Конёнков С. Т. Мой век. Воспоминания, изд. 2-е, доп., М., 1988, с. 245.

Из письма А. П. Ломана В. А. Вдовину от 14 нояб. 1964:

«Он <С. Т. Конёнков> подарил мне список, написанный рукой Маргариты Ивановны (его жены) с четверостишия Есенина, датируя его 1918-м годом, где Сергей писал:

Пусть революция, и что же...
В душе горит святая Русь.
И небом лающий Конёнков
Чрез звезды освещает грусть».

ИРЛИ, ф. 817, оп. 1, ед. хр. 86.

В книге А. Д. Панфилова «Нинесе» (М., 1990) приводится беседа с М. И. Конёнковой, женой скульптора, которая описанный эпизод с ночным приходом Есенина ошибочно относит к 1923 году. Она же сообщила автору книги текст экспромта, совпадающий с текстом в альманахе «Прометей», кроме строки 3-ей: вместо слова «мчащийся» поставлено слово «лающий»;

— «Шибче, шибче, ветер, дуй...».

Есенин, IV, 490—491, 506.

Четверостишие было скопировано А. Ф. Марковым с записи, сделанной рукой С. М. Городецкого. А. Ф. Марков рассказал:

«В начале 30-х годов одно из столичных издательств подготовило к печати сборник стихотворений Сергея Городецкого с рисунками художника В. Милашевского. По какой-то причине издание не состоялось. Работник типографии, библиофил М. И. Чуванов (1890—1988) собрал гранки сборника, вложил среди них оригиналы рисованных шмуц-титулов, переплел и при случае книгу показал Городецкому. Тот остановил свое внимание на рисунке, изображавшем обелиск Свободы (воздвигнут в 1918 году в Москве на месте снесенного памятника генералу Скобелеву, простоял до 1940 года, ныне на этом месте находится монумент Юрию Долгорукому; обелиск представлял собой женскую фигуру, держащую в поднятой руке факел). Под рисунком Городецкий записал: „Из неизданного Есенина <далее идет текст четверостишия>. Сообщил С. Городецкий. 8/Х-35“».

Книга с записью четверостишия Есенина находилась в собрании М. И. Чуванова. В настоящее время местонахождение ее неизвестно.

Есенин готовит макет сборника «Стихотворения». <М.>, 1918.

Содержание: «Серебристая дорога...»; «Не стану никакую...»; «О пашни, пашни, пашни...».

Есенин, VII (3), 77.

Тексты стихотворений выполнены на отдельных не пронумерованных листах, помещенных затем внутри листа большего формата, сложенного вдвое (т. е. обложки), где и сделана титульная надпись. Не исключено, что сохранились не все из листов со стихами Есенина, которые он включил в макет.

См. Приложение.

Есенин делает дарственные надписи на своих книгах:

— С. А. Родову на «Радунице» ( 1916):

«На память Семену Родову о желтоволосом парне Рязанской пущи мещерского клика и соломенных сузёмов погоста Пятницы и Параскевы. С. Есенин. 1918».

Есенин, VII (1), 69, 431;

- 199 -

— М. В. Аверьянову на «Преображении» (1918).

По сообщению Ю. Б. Юшкина, хранится в частном собрании (г. Москва). Составителям тома текст недоступен.

А. А. Богданов в главе «Критика пролетарского искусства» своей книги «Искусство и рабочий класс» (Пг., 1918) пишет о произведениях Есенина, помещенных в сборнике «Красный звон».

1918 ... 1919, первая половина. Есенин пишет четверостишие:

При луне хороша одна,
При солнце зовет другая.
Не пойму я, с какого вина
Захмелела душа молодая?

Верхняя граница события определяется, исходя из того, что этот текст написан по старой орфографии, переход с которой на новую Есенин завершил в середине 1919 (см.: Есенин, VI, 459).

См. также: Есенин, IV, 274, 474.

1918 ... 1919. Есенин сочиняет частушки:

Ох, батюшки, ох-ох-ох,
Есть поэт Мариенгоф.
Много кушал, много пил,
Без подштанников ходил.

Квас сухарный, квас янтарный,
Бочка старо-новая,
У Васятки у Каменского
Голова дубовая.

Есенин, IV, 251, 460.

Сноски

Сноски к стр. 90

^* Здесь и далее даты даются по новому стилю (к дате по старому стилю прибавляется число «13»).