25 февраля 1889 г. Москва.
25 февр.
Ваше гнусное письмо, подписанное Вашим не менее гнусным именем, мною получено и брошено в сортир. Отвечаю на него по пунктам:
1) Если строки насчет хутора написаны серьезно, а не между прочим, то напиши, что именно тебе нужно, сколько у тебя денег и сколько десятин купить желаешь, дабы при покупке своего хутора я знал всё, что знать надлежит.
2) Переплеты для «Сумерек» с «А. Н. Чехов» я не могу принять ни в каком случае. Не принимай и ты. Скажи, чтобы в таких переплетах книга не могла быть продаваема, и прочти хорошую нотацию. Свиньи, не блюдут суворинского добра! Книги мне не высылай. На кой леший она мне?
Пожалуйста, в магазине не церемонься. Блюдя авторские интересы, ты этим самым блюдешь и общее дело. Да надо и Сувориных пожалеть.
3) Копия для доверенности не нужна. Если дирекция захочет оставить у себя доверенность, то пусть
166
берет. Надобность в доверенности не скоро уж представится, ибо после Пасхи моих пьес играть не будут.
Что чада твои здоровы и обещают быть таковыми и впредь, я убедился в последние свои два приезда. Н<аталия> А<лександровна> нездорова — и в этом я убедился. Ей нужно беречь свой желудок.
Все наши здравствуют и по-прежнему держатся о тебе такого мнения, что ты штаны. Николай испарившись. Ольга выходит замуж. Клавдия Михайловна вышла замуж. Одним словом, такой счастливый в Москве год, что даже залежалый товар пошел в ход. Adieu!
Твой Antoine.