138

ЧЕ́ХОВ Антон Павлович [17(29).1.1860, Таганрог, — 2(15).7.1904, Баденвейлер, Германия; похоронен в Москве], русский писатель. Отец — купец третьей гильдии, владелец бакалейной лавки. В 1868 Ч. поступил в таганрогскую гимназию; с детства помогал отцу в лавке. В 1876 разорившийся отец уехал в Москву, за ним последовала семья. Оставшись один, Ч. продолжал учиться, зарабатывал на жизнь репетиторством. В 1879 окончил гимназию, переехал в Москву и поступил на мед. ф-т Моск. ун-та. Окончив его в 1884 и получив звание уездного врача, Ч. нек-рое время занимался врачебной практикой.

А. П. Чехов

С конца 70-х гг. началась лит. деятельность Ч. Сотрудничая в различных юмористических журналах («Осколки» и др.), Ч. подписывался псевдонимами — Антоша, Человек без селезёнки, Брат моего брата и др., чаще всего — Антоша Чехонте. Подготовленный к печати в 1882 сб. «Шалопаи и благодушные» (затем озаглавленный «Шалость») не вышел в свет, очевидно по цензурным причинам. Первая кн. рассказов Ч. — «Сказки Мельпомены» (1884), за ней последовали «Пёстрые рассказы» (1886).

В марте 1886 Д. В. Григорович обратился к Ч. с письмом, в к-ром говорил о его «настоящем таланте» и призывал «бросить срочную работу...», поберечь ....впечатления для труда обдуманного» (см. «Слово», сб. 2, М., 1914, с. 199—200). Письмо это явилось одним из толчков, ускоривших переход Ч. от «мелкой» работы к «труду обдуманному». Переход этот, связанный с преодолением чисто юмористич. рамок, вторжением в «область серьёза», совершается в 1885—87. Появляются рассказы и повести «Степь», «Именины» (оба — 1888), «Припадок», «Скучная история» (оба — 1889). В эти годы выходят сб-ки «В сумерках» (1887, отмечен в 1888 половиной Пушкинской пр.), «Невинные речи» (1887), «Рассказы» (1888), «Хмурые люди» (1890).

В 1890 Ч. предпринял поездку на о. Сахалин, оставившую глубокий след в его творч. сознании (очерково-публицистич. кн. «Остров Сахалин», 1893—94, отд. изд. 1895; рассказы «В ссылке», 1892; «Убийство», 1895; как общий итог — повесть «Палата № 6», 1892). Исполненная духом протеста против мрачной, «тюремной» действительности, «Палата № 6» явилась высшей точкой в развитии критич. реализма Ч. конца 80 — нач. 90-х гг. В. И. Ленин так передал своё впечатление от произведения: «Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате № 6» (цит. по кн.: Воспоминания родных о В. И. Ленине, 1955, с. 36).

Во 2-й пол. 80-х гг. Ч. много работал для театра: пьеса «Иванов» (1887—89), одноактная пьеса «Свадьба» (1889, опубл. 1890), пьеса «Леший» (1889, опубл. 1890; переделана затем в пьесу «Дядя Ваня»), ряд водевилей («Медведь», «Предложение», «Юбилей» и др.).

В 1890—1900-е гг. Ч. совершил неск. поездок за границу. В 1892 он купил имение Мелихово в Серпуховском у., в 13 верстах от станции Лопасня (ныне г. Чехов). Он помогал местным крестьянам как врач, строил школы для крест. детей, выезжал в губернии, охваченные голодом (1892), работал участковым врачом во время эпидемии холеры (1892—93), участвовал во всеобщей переписи населения (1897).

Примерно с 1893 началась новая полоса в творчестве Ч. В 1894 он написал рассказ «Студент», где утверждается мысль о том, что «...правда и красота ... продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле» (Полн. собр. соч. и писем, т. 8, 1947, с. 348). Произв. этого периода увенчиваются пьесой «Чайка» (1896). Однако после провала пьесы на сцене Александринского театра на смену произв. лирич. окрашенности приходят иные произв. Повесть «Мужики» (1897) и рассказы 1897 отмечены последоват. стремлением писателя раскрыть правду жизни во всей её неприкрашенности, даже жёсткости, показать страшную её изнанку.

В трилогии «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви» (1898), в рассказах и повестях конца 1890 — нач. 1900-х гг., в последнем рассказе «Невеста» (1903) Ч. рисовал духовный застой и порыв героя к лучшей жизни.

Высшего расцвета в 1890—1900-е гг. достигло мастерство Ч.-драматурга. После «Чайки» он в 1896 создал пьесу «Дядя Ваня» (опубл. 1897), в 1900—01 — «Три сестры» (отмечена Грибоедовской пр.), в 1903—04 — «Вишнёвый сад». Все 4 пьесы были поставлены на сцене созданного в 1898 МХТ (триумфальная премьера «Чайки» — 17 дек. 1898).

В 1898 после смерти отца, а также в связи с ухудшением здоровья (туберкулёз) Ч. перебрался из Мелихова в Ялту, где построил дом. Здесь он встречался с Л. Н. Толстым, М. Горьким, И. А. Буниным, А. И. Куприным, И. И. Левитаном. Позиция Ч. во время процесса Дрейфуса и разрыв с реакц. газ. А. С. Суворина «Новое время», сочувственное отношение к студенческим волнениям — всё это отражало стремит. идейный рост Ч., его повышенный интерес к общественной жизни. Избранный почётным академиком в 1900, он вместе с В. Г. Короленко в 1902 отказался от этого звания в знак протеста против отмены Николаем II избрания Горького почётным академиком.

Иллюстрация:

А. П. Чехов.
«Дядя Ваня». Сцена из спектакля.
МХТ. 1899.

В произв. Ч. отразилась большая полоса рус. жизни — пореформенной и предреволюционной. Уже в первые годы лит. деятельности он создал юморески, к-рые никак не исчерпываются чистым юмором. Сквозь калейдоскопическую пестроту ранних рассказов всё более явственно проступают осн. темы: человек и его чин, поэзия и проза, фасад жизни и её оборотная сторона. Большая группа ранних рассказов Ч. показывает торжество меркантильного духа. Персонажи Антоши Чехонте всецело принадлежали породившей их действительности — казённой и обывательской. Все эти «толстые и тонкие», «хамелеоны», «свистуны», «господа обыватели», «женихи и папеньки», «интеллигенты-кабатчики» и не пытаются противопоставить себя окружающей

139

среде. Творческий перелом, пережитый Ч. в сер. 80-х гг., состоял и в том, что появлялись новые действующие лица, противопоставленные среде, страдающие именно в силу своей человечности («Переполох», «Анюта», «Тоска»). В творчестве зрелого Ч. конца 1880 — нач. 1900-х гг. явственно обозначается осн. направление: устремлённость к анализу того, что Н. Г. Чернышевский называл влиянием «...общественных отношений и житейских столкновений на характеры» (Полн. собр. соч., т. 3, 1947, с. 422—23). Ч. становится своеобразным исследователем души совр. человека. Отсюда его гл. тема — человеческое равнодушие, «сонная одурь», своего рода испытание героя, к-рый или пробуждается от духовной спячки или, махнув на всё рукой, подчиняется ей.

Иллюстрация:

А. П. Чехов. «Дом с мезонином». Илл. Д. Дубинского. 1954.

В пору зрелости внимание художника концентрируется на двух осн. сферах: люди интеллигентного сословия и люди из народа. И тема равнодушия развивается по двум разным руслам: герой — либо образованный человек, душевно успокоившийся, замкнувшийся в «футляре», либо человек из народа, забитый, замученный жизнью, доведённый до тупости и безразличия. «Футляр» становится у Ч. символом жизни, построенной на лжи, насилии, на утробной сытости одних, голоде и страданиях других. Рассказ «Студент», герой к-рого студент Иван Великопольский нашёл путь к душам двух крестьянок, Василисы и Лукерьи, открывал собой два ряда произв. 1890—1900-х гг. За героем рассказа «Студент» следуют персонажи повестей «Три года» (1895), «Дом с мезонином», «Моя жизнь» (оба — 1896), маленькой трилогии («Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви»), рассказов «Ионыч» (1898), «Дама с собачкой» (1899), «Невеста»; за Василисой и Лукерьей — «мужики» из одноим. повести и рассказа «Новая дача» (1899), сотский («цоцкай») из рассказа «По делам службы» (1899), герои повести «В овраге» (1900).

Разобщённость интеллигенции и народа — одна из сквозных тем творчества Ч., тесно связанная с темой «футляра». Решая её, Ч. в эти годы создаёт своеобразные циклы, «художественные исследования» жизни. Наряду с «интеллигентским» и «мужицким» циклами он пишет ряд произв., изображающих купеч. царство, торгашеский «амбар», нечеловечески тяжёлый фабричный быт: «Три года», «Бабье царство» (1894), «Случай из практики» (1898).

В произв. последних лет (рассказ «У знакомых», 1898; пьеса «Вишнёвый сад») развивается мотив оскудения и гибели «дворянских гнёзд». Т. о., тема человеческого равнодушия решается не только в нравств.-психологич. плане, но и в разных социальных аспектах.

Чеховский образ «человека в футляре» вырастает в обобщающий символ бездушия и казёнщины, одновременно запугивания и запуганности. В. И. Ленин часто обращался к этому сатирич. образу-символу.

Одна из заметок в записных книжках Ч. — «Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть» (Полн. собр. соч. и писем, т. 12, 1949, с. 270) передаёт суть размышлений писателя о вере в человека и о правде его художественного изображения. Ч. исходит из веры в возможность обновления человека, его победы над «футляром». У Ч. идёт постоянная проверка веры в человека суровой правдой жизни. Есть в чеховской записи ещё одна важная сторона: лит-ра должна показывать человеку его самого, не уговаривая, не прибегая к возвышающему обману, к общим рассуждениям, авторским попыткам растрогать его.

Художеств. манера Ч. находится в глубокой, органичной связи с идейной направленностью его творчества, стремлением пробудить «душу живу» в совр. человеке. Писатель утверждает принцип сдержанного, внешне не выявленного авторского повествования: чем объективнее, тем сильнее впечатление. Чеховский принцип лаконизма, сжатости, конденсированности повествования («Краткость — сестра таланта», там же, т. 14, 1949, с. 342) вырастал из уверенности в читательской активности, в способности читателя улавливать скрытый и сложный смысл произведения. С этим связана повыш. роль деталей, на первый взгляд мелких, малозначащих, но глубоко неслучайных, психологически и эмоционально насыщенных подробностей. У Ч. деталь оказывается не только намёком на важное и характерное, но и носителем внутр. движения рассказа, повести, пьесы. Таковы зонтик Юлии в повести «Три года»; экипаж, в к-ром ездит доктор Старцев («Ионыч»); убитая птица в «Чайке».

Иллюстрация:

А. П. Чехов. «Злоумышленник». Илл. К. Ротова. 1929.

Перенося центр тяжести на внутр. сюжет, историю души героя, скрытую динамику его борьбы с обстоятельствами, средой, тиной обывательского существования, зрелый Ч. отказывается от напряжённого действия, интриги, внеш. занимательности. Трагич. смысл мн. произв. Ч. именно в том, что ничего не происходит, всё остаётся по-старому. Острая интрига, игравшая важную роль в новелле-анекдоте Антоши Чехонте, в произв. зрелого Ч. оттесняется. События «растворяются» в повседневном течении жизни, в психологии. В этом — сходство сюжетного построения в прозе и драматургии Ч.

Неотъемлемой чертой Ч.-художника является углублённое понимание трагического не как страшного, исключительного, из ряда вон выходящего, но будничного, повседневного и обыденного. «Прозаическая трагедия» тем более опасна, что губит героя незаметно, усыпляя, приучая к мысли, что иной жизни, не прозаической, быть не может. Для Ч. страшно — нестрашное, губительно — несмертельное, бескровное. С этим связана и эволюция чеховского юмора. Развитие писателя состояло не в том, что он переходил от смешного к серьёзному, но в том, что углублялось его понимание смешного как трагикомического, соединяющего улыбку, иронию и печаль. Мало у кого из рус. писателей-сатириков был такой сложный — при внеш. простоте — сплав смеха и серьёзности, сатиры и лирики, как у Ч. Его смех — не отдельная сторона художеств. дарования, это сама атмосфера произв., сложная гамма чувств — от обличения, осмеяния, «снижения» всего уклада жизни до раскрытия грустной неприкаянности, человечности «душ» и «душечек».

Иллюстрация:

А. П. Чехов. «Дама с собачкой». Илл. Кукрыниксов. 1945—46.

Новые пути проложил Ч. для развития рус. и мировой драматургии. Он отказывается от деления персонажей на «ангелов» и «злодеев», на односторонне изображённых носителей добра и зла. Так же, как в прозе, писатель отказывается от сюжета-интриги и переносит центр тяжести на скрытый, внутр. сюжет, связанный с душевным миром героя. Сюжет возникает не как цепь событий, но как история устремлений человека к действию, его попыток вырваться из круговорота будней, из оков «прозаической трагедии».

Пьесы Ч. строятся как многоплановое развёртывание мн. мотивов и лейтмотивов, связанных с разными человеческими судьбами. В чеховской драматургии получает развитие тема, возникающая и в его

140

прозе: утрата внутр. связей между людьми. Персонажи чеховских пьес отделены друг от друга невидимыми заслонами, каждый погружён в своё состояние. Диалог в чеховских пьесах тяготеет к монологизации — каждая реплика строится как своего рода «микромонолог». Однако общая лирич. атмосфера объединяет казалось бы разрозненных героев.

Уже в первых пьесах Ч. не ограничивался воссозданием бытовых реалий. Новый шаг делает он в «Чайке»; сквозь всю пьесу проходит образ, возведённый до символа, переливающийся разными значениями: образ «чайки» символизирует мечту Треплева и Нины Заречной о новом иск-ве, чистом и смелом; с этим же образом связана тема любви — раненой и трагической. Есть и другой аспект многогранного образа: чучело птицы как символ бездушного, неживого, ремесленнического иск-ва. Тяжело пережив неуспех «Чайки», Ч. неск. отступает от подобных приёмов. Однако в «Вишнёвом саде» он снова к ним возвращается. Новым содержанием наполнилось у Ч. и понятие драматургич. жанра. Автор назвал «Чайку» и «Вишнёвый сад» комедиями. Но комедийные элементы в этих пьесах неотделимы от трагедийных. Опыт рус. и мирового театра свидетельствует, что терпят поражение режиссёры, к-рые пытаются увидеть в Ч. «только сатирика», одно лишь водевильное начало или, наоборот, идут к лирич. раскрытию пьес вне их комедийной природы. Сейчас наступает время целостного и многостороннего истолкования Ч.-драматурга в его диалектической сложности, неповторимом сплаве лирического и сатирического мотивов.

Ч. выступил как преемник и продолжатель лучших реалистич. традиций рус. лит-ры. Определение Л. Н. Толстого — «Чехов — это Пушкин в прозе» («Ежемесячный журнал для всех», 1905, № 7, с. 427) помогает понять ту роль, к-рую сыграли поэтич. уроки А. С. Пушкина, его стремление к гармонич. целостности и ясности, музыкальности, его совершенное чувство ритма, по-своему преломлённое Ч. — прозаиком и драматургом. Глубокое воздействие оказало на Ч. творчество М. Ю. Лермонтова, автора «Думы» и романа «Герой нашего времени», писавшего об «остылости» души совр. человека. Лермонтовская «Тамань» для Ч. — непревзойдённый образец прозы. Отмечалось также, что в пьесах И. С. Тургенева были подготовлены нек-рые особенности драматургии Ч. с её скрытым лиризмом.

Гл. место среди предшественников и современников в творч. сознании Ч. занимал Лев Толстой, гениальными художеств. созданиями к-рого он неизменно восхищался. Ч. испытал известное влияние толстовской философии, однако в конце 90-х гг. усилились идейные расхождения между двумя писателями. Толстовская идея непротивления злу насилием вызывает противодействие Ч. Толстой упрекал Ч. в отсутствии последоват. нравств. позиции, иначе говоря, — в скептич. отношении к вере. Вместе с тем он высоко оценивал писательский дар Ч., называл его «несравненным художником». «...Благодаря своей искренности, — сказал Толстой, — Чехов создал новые, совершенно новые, по-моему, для всего мира формы писания, подобных которым я не встречал нигде» (цит. по кн.: Сергеенко П., Толстой и его современники. Очерки, М., 1911, с. 226).

Ч. оказал большое влияние на развитие рус. и мировой лит-ры — прозы и драмы. У него учились молодой Горький (особенно в драматургии), Бунин, Куприн, отчасти Л. Н. Андреев. О Ч. — учителе сов. драматургов писали К. А. Тренёв, А. Н. Арбузов. О роли Ч. в иск-ве 20 в. говорили мн. писатели Европы и Америки. В 1919 Б. Шоу опубл. пьесу «Дом, где разбиваются сердца», написанную под явным влиянием Ч. Автор назвал её «фантазией в русском стиле на английские темы» (Избр. произв., т. 2, М., 1956, с. 286). О благотворном влиянии Ч. на англ. лит-ру писал Дж. Голсуорси. О воздействии чеховского творчества говорили А. Вюрмсер, Ф. Мориак, Э. Триоле, франц. реж. Ж. Л. Барро и Ж. Вилар. Т. Манн в «Слове о Чехове» глубоко раскрыл своеобразие его идейно-творч. позиции, скромное и самоотверженное стремление служить людям неприкрашенной художеств. правдой.

Ч. — один из самых популярных драматургов совр. сов. и зарубежного театра. Мн. его произв. экранизировались для кино и телевидения («Свадьба», «Дама с собачкой», «Чайка», «Дядя Ваня», «Вишнёвый сад», юношеская драма «Безотцовщина» и др.).

Рус. дореволюц. и сов. чеховедение накопило большой опыт исследоват., текстологич. и комментаторской работы. Уже в дореволюц. годы появлялись статьи, в к-рых проза и драматургия Ч. получали глубокое истолкование (статьи М. Горького, В. Г. Короленко, Н. К. Михайловского, Ф. Д. Батюшкова, Д. Н. Овсянико-Куликовского, критиков-марксистов В. В. Воровского, А. А. Дивильковского). В сов. время развернулась огромная работа по собиранию и публикации лит. наследия Ч., по изучению его жизни и творчества (работы А. В. Луначарского, С. Д. Балухатого, Ю. В. Соболева, А. Б. Дермана, А. И. Роскина, К. И. Чуковского, И. С. Ежова, Г. А. Бялого, Е. Н. Коншиной, Н. И. Гитович, М. Л. Семановой, В. В. Ермилова, Г. П. Бердникова и др.). К 100-летию со дня рождения Ч. вышли новые труды и публикации («Литературное наследство», т. 68, и др.). Институт мировой лит-ры им. А. М. Горького издаёт академич. Полное собр. соч. и писем Ч. в 30 томах. На основе этого издания выходит серия научно-исследоват. сб-ков-спутников (1-й в. — «В творческой лаборатории Чехова», 1974; 2-й в. — «Чехов и его время», 1977; 3-й в. «Чехов и Лев Толстой» готовится к печати).

Музеи Ч. имеются в Таганроге, Москве (в доме, где семья Ч. жила в 1886—1890-х гг.), Мелихове, с. Лука (Сумской обл.), Ялте.

Соч.: Полн. собр. соч., т. 1—23, СПБ, 1903—16; Полн. собр. соч., [под ред. А. В. Луначарского и С. Д. Балухатого], т. 1—12, М. — Л., 1930—33; Полн. собр. соч. и писем, т. 1—20, М., 1944—51; Полн. собр. соч. и писем в 30 томах (издаётся с 1974).

Лит.: Биография, воспоминания, переписка: Измайлов А., Чехов. Биографич. набросок, М., 1916; Соболев Ю., Чехов, М., 1934; Дерман А. Б., А. П. Чехов, М., 1939; Ермилов В., Чехов, 3 изд., М., 1951; Роскин А. И., Чехов. Биографич. повесть, М., 1959; Бердников Г. П., Чехов, М., 1974.

А. П. Чехов и В. Г. Короленко. Переписка, М., 1923; Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, т. 1—2, М., 1934—36; Письма А. П. Чехову его брата Александра Чехова, М., 1939; М. Горький и А. П. Чехов. Переписка, статьи, высказывания. Сб., М., 1951; Чехова М. П., Письма к брату А. П. Чехову, М., 1954; её же, Из далёкого прошлого. Запись Н. А. Сысоева, М., 1960; Бунин И. А., О Чехове, Собр. соч., т. 9, М., 1967; А. П. Чехов в воспоминаниях современников, [М.], 1960; Чехов М. П., Вокруг Чехова, 4 изд., [М.], 1964; Книппер-Чехова О. Л., [Воспоминания и переписка], ч. 1, М., 1972.

Основная критич. литература: Воровский В. В., Лишние люди, Соч., т. 2, М., 1931; Луначарский А. В., Чехов и его произведения как общественное явление, в его кн.: Классики русской литературы. (Избр. статьи), М., 1937; Овсянико-Куликовский Д. Н., Этюды о творчестве А. П. Чехова, Собр. соч., т. 5, 3 изд., М., 1923; Дерман А. Б., Творч. портрет Чехова, М., 1929; Соболев Ю. В., Чехов. М., 1930; Балухатый С. Д., Чехов-драматург, Л., 1936; Станиславский К. С., А. П. Чехов в Московском худож. театре, М., 1947; Ермилов В., Драматургия Чехова, М., 1954; Семанова М. Л., Чехов в школе, 2 изд., Л., 1954; её же, Чехов и сов. лит-ра. 1917—1935, М. — Л., 1966; Леонов Л., Речь о Чехове, Собр. соч., т. 5, М., 1954; Строева М. Н., Чехов и Худож. театр, М., 1955; Бердников Г., Чехов-драматург, Л. — М., 1957; его же, А. П. Чехов. Идейные и творч. искания, 2 изд., Л., 1970; Голубков В. В., Мастерство А. П. Чехова, М., 1958; Паперный З., А. П. Чехов, 2 изд., М., 1960; его же, Записные книжки Чехова, М., 1976; Александров Б. И., А. П. Чехов. Семинарий, М. — Л., 1964; Эренбург И., Перечитывая Чехова, Собр. соч., т. 6, М., 1965; Шах-Азизова Т. К., Чехов и западноевроп. драма его времени, М., 1966; Катаев В. Б., Герой и идея в произв. Чехова 90-х годов, «Вестник МГУ. Филология», 1968, № 6; Берковский Н. Я., Чехов: от рассказов и повестей к драматургии, в его кн.: Лит-ра и театр, М., 1969; Чуковский К., О Чехове, М., 1971; Чудаков А. П., Поэтика Чехова, М., 1971; Скафтымов А., Нравственные искания рус. писателей. Статьи и исследования о рус. классиках, М., 1972; Аникст А., Теория драмы в России от Пушкина до Чехова, М., 1972; Белкин А., Читая Достоевского и Чехова. Статьи и разборы, М., 1973; Бялый Г. А., Рус. реализм конца XIX в., Л., 1973; Чеховские чтения в Ялте. Сб., М., 1973; Чеховские чтения в Ялте. Чехов и театр. Сб., М., 1976; Лакшин В. Я., Толстой и Чехов, 2 изд., М., 1975.

Зарубежная литература: Duclos H. В., Antone Tchékhov, le médecin et l’écrivain, P., 1927; Gasparini E., Il teatro di Cechov, Mil., 1940; Triolet E., L’histoire d’A. Tchékhov. Sa vieson oeuvre, P., 1954; Laffitte S., Tchékhov par lui-même. Images et textes, P., 1955; Magarshack D., Chekhov the dramatist, N. Y., 1960; его же, The real Chekhov. An introduction to Chekhov’s last plays, L., 1972; Eekman T. (ed.), A. Čechov. Some essays, Leiden, 1960; Düwel W., A. Tschechow. Dichter der Morgendämmerung, Halle/Saale, 1961; Picchio R., I Racconti di Čechov, Torino, 1961; Winner Т., Chekhov and his prose, N. Y., 1966; Maegd-Soëр С. de, De vrouw in het werk en het leven van A. P. Tsjechov, [Brugge — Utrecht, 1968]; Sliwowski R., Czechow w oczach krytyki s’wiatowej, Warsz., 1971.

Справочные и библиографич. работы: Масанов И. Ф., Чеховиана, в. 1, М., 1929; Фридкес Л. М., Описание мемуаров о Чехове, М. — Л., 1930; Архив А. П. Чехова. Аннотированное описание писем к А. П. Чехову, в. 1—2, М., 1939—41; Гитович Н. И., Летопись жизни и творчества А. П. Чехова, М., 1955; А. П. Чехов. Рукописи. Письма... Описание материалов ЦГАЛИ СССР, М., 1960; Полоцкая Э. А., Библиография воспоминаний о Чехове, в кн.: Лит. наследство, т. 68, М., 1960.

З. С. Паперный.