298

334.

Да много было въ Кіевѣ Божьихъ церквей,
А больше того почестныхъ монастырей;
А и не было чуднѣе Благовѣщенія Христова.
А у всякой церкви по два попа,
Кабы по два попа, по два дьякона
И по малому пѣвчему — по дьячку;
А у нашего Христова Благовѣщенья честнаго,
А былъ у насъ-де Иванъ пономарь.
А гораздъ-де Иванушка, онъ къ заутренѣ звонить.
Какъ бы русая лиса голову клонила,
Пошла-то Чурилья къ заутренѣ.
Будто галицы летятъ, за ней старицы идутъ:
По правую руку идутъ сорокъ дѣвицъ,
Да по лѣвую руку друга сорокъ;
Позади ея дѣвицъ и смѣты нѣтъ.
Дѣвицы становилися по крылосамъ,
Честна Чурилья въ алтарь пошла.
Запѣвали тутъ дѣвицы четью пѣть,
Запѣвали тутъ дѣвицы стихи верхніе;
А поютъ онѣ на крылосахъ, мѣшаются,

299

Не по старому поютъ, усмѣхаются.
Проговоритъ Чурилья игуменья:
«А и Ѳедоръ дьякъ, дѣвій староста!
А скоро походи ты по крылосамъ,
Ты спроси, что поютъ дѣвицы, мѣшаются,
А мѣшаются дѣвицы, усмѣхаются.»
А и Ѳедоръ дьякъ сталъ ихъ спрашивать:
«А и старицы черницы, души красныя дѣвицы!
А что вы поете, сами мѣшаетесь,
Промежу собой, дѣвицы, усмѣхаетесь?»
Отвѣтъ держатъ черницы, души красныя дѣвицы:
«А и Ѳедоръ дьякъ, дѣвій староста!
А соромъ сказать, грѣхъ утаить!
А и то поемъ, дѣвицы, мѣшаемся,
Промежу собой, дѣвицы, усмѣхаемся, —
У насъ нѣту дьяка запѣвальщика,
А и молодой Стафиды Давыдовны;
А Иванушки пономаря здѣ же нѣтъ.»
А сказалъ онъ, дѣвій староста,
А сказалъ Чурильѣ игуменьѣ:
«То дѣвицы поютъ, мѣшаются,
Промежу собой дѣвицы усмѣхаются, —
Нѣтъ у нихъ дьяка запѣвальщика,
Стафиды Давыдьевиы, пономаря Иванушки.»
И сказала Чурилья игуменья:
«А ты, Ѳедоръ дьякъ, дѣвій староста!
А скоро ты побѣги по монастырю,
Скоро обойди триста келій,
Поищи ты Стафиды Давыдовны!
Али Стафидѣ, ей мало можется?
Али стоитъ она передъ Богомъ, молится?»
А Ѳедоръ дьякъ заскакалъ, забѣжалъ,
А скоро побѣжалъ по монастырю,
А скоро обходилъ триста келій,
Дошелъ до Стафидины келейки:

300

Подъ окошечкомъ огонекъ горитъ,
Огонекъ горитъ, караулъ стоитъ;
А Ѳедоръ дьякъ караулы скралъ,
Караулы скралъ, онъ въ келью зашелъ;
Онъ двери отворилъ, и въ келью зашелъ:
«А и гой еси ты, Стафида Давыдьевна,
А и царская ты богомольщица,
А и ты же, княженецка племянница!
Не твое то дѣло танцы водить,
А твое то дѣло Богу молитися, къ заутренѣ идти!»
Бросалася Стафида Давидьевна,
Наливала стаканъ винца, водки добрыя,
И другой меду сладкаго,
И пала ему, старостѣ, во рѣзвы ноги:
«Выпей стаканъ зелена вина,
Другой меду сладкаго,
И скажи Чурильѣ игуменьѣ,
Что мало Стафидѣ можется,
Едва душа въ тѣлѣ полуднуетъ.»
А и тотъ-то Ѳедоръ, дѣвій староста,
Онъ скоро пошелъ ко заутренѣ
И сказалъ Чурильѣ игуменьѣ:
«Что той-де старицѣ Стафидѣ Давыдьевнѣ мало можется,
Едва ея душа полуднуетъ.»
А и та-то Чурилья игуменья, отпѣвши заутреню,
Скоро поѣзжала по монастырю,
Испроѣхала триста келій,
И доѣхала ко Стафидинѣ кельицѣ,
И взяла съ собою питья добрыя,
И стала ее лѣчить-поить.

Кирша Даниловъ, № 53.