484.

Кукушечка соловушку журила-бранила:
«Ты глупенькій, неразумненькій, молодой соловей!
Не вей ты, не вей гнѣздышка, не вей при дорожкѣ;
Ты свей тепло гнѣздышко, ты свей при долинкѣ,
При зеленой при травинкѣ, при мелкомъ песочкѣ;
Никто твое теплое гнѣздышко, никто не раззоритъ.»

На Дону, подъ горой стояла темна темница,
Безъ дверей, окошекъ, съ одной трубочкой съ дымовою.
Сидѣлъ тутъ посаженый разудалъ добрый молодецъ.
Никто-то къ нему не взойдетъ, никто не заѣдетъ.
Взошла къ нему да заѣхала гостья дорогая,
Не гостья дорогая, — матушка родная.
«За что тебя, мило дитятко, въ тюрьму посадили?» —
— «Посадили меня, добра молодца, за казацку дочку.» —
— «Еще долго ль, мое дитятко, во тюрьмѣ сидѣть тебѣ?» —
— «Сидѣть-то мнѣ, родна матушка, тридцать три годочка.
Не можно ль тебѣ, родна матушка, заступиться?
Не можно ль тебѣ, родна матушка, откупиться?
За выкупку, родна матушка, ровно восемь тысячъ.» —
— «Золотой казны у насъ, дитятко, не достанетъ!
Добры кони у насъ, дитятко, притомились,
Цвѣтно платье у насъ, дитятко, приносилось,
Друзья братья-товарищи отступились!»

Сахаровъ, книга III, стр. 247. Пѣсня сомнительнаго достоинства.